На этом огне вершат боги подношение детородной силы.
Из подношения этого рождается человек.
Он живет столько, сколько суждено ему прожить.
Когда человек умирает, уносят его, чтобы предать огню.
Огонь становится его огнем,
Топливо - его топливом,
Дым - дымом, пламя - пламенем,
Угли - углями, искры - искрами.
На этом огне вершат боги подношение человека.
Из подношения этого выходит человек
в сияющем величии..."
Брихарададъяна Упанишада (VI, 2, 12)
>Акродха
...Отец Тардеша всё-таки уговорил Кадомацу сходить на рыбалку. Озеро было недалеко - меньше часа лёту, если бы она могла летать в атмосфере Амаля. Конечно, повод "подышать свежим воздухом" для инопланетянки звучал смешно, но старик-призрак был столь красноречив в своих уговорах, что одинокая девушка не устояла. Приближалась Танабата, день, который для неё был тяжело связан и с собственной судьбой и с Мамору, и она чувствовала, если останется в четырёх стенах, то сойдёт с ума - и согласилась развеяться.
Они вышли рано, чтобы добраться до места ещё до восхода, пока держался туман. Азер позаботилась, чтобы не было никаких проблем с охраной - обычный эскорт принцессы согласился испариться на день, мать Тардеша собрала им в дорогу - даже для принцессы нашлось угощение, в чем заручилась помощью ласковой сластёны Мидори.
Провожать девочки вышли все - выстроились в такой трогательный почётный караул, что Мацуко даже рассмеялась. Сама она пошла налегке - только в дорожном кимоно, сандали на ногах, хороший нож-тесак за поясом, да узелок с едой в руках. Она бы пошла бы совсем без оружия - планете Тардеша она полностью доверяла, но его отец настоял взять что-нибудь пригодное для зарослей - в диких местах даже рядом со столицей дорогу приходилось прокладывать своими руками. Отец драгонария снарядился основательнее - плотная одежда для похода в лес, непромокаемые сапоги, плащ с капюшоном, вместительный армейский рюкзак, с походным котелком, прикрученные к нему удочки и другие рыболовные снасти - рядом с ним, словно вышедшая на легкую прогулку инопланетная принцесса казалась, чуть ли не пришелицей из другого мира. Они в последний раз проверились, всё ли взяли, и, покинув ярко освещённый двор виллы Мацуко, словно нырнули в неторопливый рассветный туман.
Демонесса сразу ослепла. Она и днём-то видела в этом тумане кое-как, а сейчас словно оказалась в толще земли. Её собственное свечение кожи и глаз не помогало, а мешало только - пространство на пол-руки вокруг неё превратилось в сияющий кокон мутного света, в котором с нереальной чёткостью вдруг прорисовывались полупрозрачные каллиграфически чёткие ветки и корни амальских деревьев, так и готовые ударить по лицу. Хорошо её спутник намного лучше видел в этих сумерках, и вовремя ограждал от опасностей.
- Куда-то вы меня ведёте, доверчивую женщину, - пошутила Мацуко, когда они довольно значительно углубились в чащу. Старый призрак только добродушно усмехнулся. Характером он чем-то был похож на Азер с сёстрами - такой же надёжный, внушающий уверенность.
- Нехорошо получается, что вы не видите. Но позже выйти нельзя - самую красоту пропустите.
- Я не жалуюсь. Жаль, только, что летать у вас не могу.
- Да, жаль, что летать не можете.
Некоторое время шли молча. Сухой шелест под ногами сменился смачным чмоканьем, потом пошла сухая, каменистая земля.
- Через ручей пришлось пройти, - недовольно проворчал старик: - На том берегу такой завал, что ничего не увидим.
- Скоро рассвет?
- Уже пришли.
Вначале она разглядела только чуть более тёмное пятно в тумане. На фоне него - светлеющий силуэт призрака впереди. Осторожно ступая по крупной сухой гальке, она поднялась к нему, услышала плеск волн, и запах воды, и поняла, что они на берегу озера.
- Смотрите, - указал кивком отец Тардеша.
Пятно ночи в сумерках стремительно светлело. Вот оно слилось с окружающим туманом, вот демонесса увидела блеск воды и отражение своей светящейся фигуры в волнах. Миг - и озеро скинуло с себя фату тумана, раскинувшись в стороны и вдаль, отразив необычайной голубизны небо, огражденное кругом нежно-розовых от зари завесей тумана.
- Чистое небо! Откуда?!
- Это единственное место на планете. Аномалия. Любуйтесь - такого даже над космодромом не увидишь, - старик сбросил со спины груз и начал неспешно готовиться к рыбалке:
- Для сына это несчастливое место. Было дело... - он задумался, сосредоточенно распутывая удочки, чехла на удилище. Кадомацу внимательно посмотрела на него.
- Лет двадцать назад. Даже больше. Вы, наверное, даже не родились... Мы так и не узнали, кто это был - что-то вроде гандхарва или ещё какой неопознанный инопланетянин... Они с соседским пар... с Фракасом, играли - и встретили. Сын на него напоролся. Вроде бы ничего и не случилось, но жизнь это ему навсегда поломало.
- Поломало?! - переспросила Аюта.
- Понимаете, - старик вздохнул и отложил удилище: - У нас так-то строго насчёт контактов с иными расами. Особенно, если это касается детей.
- Почему?!
- Да спросите у своего друга, Вереса, он как раз самый упёртый фанатик этой политики. Помните вы в детский сад сходили?! Он же потом всех родителей на допрос вызывал, и воспитателей...
- Воспит... Эмилию? А драгонарий-доно?!
Отец Тардеша вместо ответа вынул сложенную удочку и взмахнул ею. Телескопическая конструкция с хлестким звуком вытянулась на несколько локтей, старик приладил к ней маленький барабан с леской, и, продёргивая приманку через направляющие кольца, закончил:
- Видели у него шрам на руке?! Вот в нём-то всё и дело... Если бы не Лейла - быть ему капитаном какого-нибудь парома или максимум - грузы на Джаханаль и обратно возить...
- А где это было? - перебила его демонесса.
- Где?! А вон там, видите?! Дерево с обрубленными ветвями?! Сам рубил, на носилки для сына. Так вот, от него к ручью - там дальше тропинка будет, в аккурат к тому месту. Учёные протоптали, пока носом землю рыли в поисках следов.... - и, видя, что девушка заинтересовалась, предложил: - Да сходите туда, посмотрите. Вроде уже не такой туман. Только осторожнее, тут рядом Зона, не стесняйтесь крикнуть, если почувствуете, что глаза подводят, - и, проверив приманку, с широким размахом закинул удочку.
Аюта, осторожно ступая, подошла к тому самому дереву. "Счастливое", - подумала она, слегка погладив кору: "Твои ветви носили Его", - от прикосновения её когтей кора задымилась, девушка поторопилась загасить дымок лёгкой магией. У его корней она оставила свою корзинку.
Тропинка словно сама нырнула под подошвы деревянных гэта, и заскрипела в такт шагам непрочным, легко крошащимся амальским гравием. Туман снова напал, застилая взоры, стоило огненной демонессе отойти от озера, но теперь он был не так суров и плотен - свечения её собственных ног хватало, чтобы различать дорогу, а большего девушке и не было надо.
Поляна, странно четко выстроившиеся деревья по кругу - но отчего так забилось сердце, будто встретила кого-то дорогого?! Куст, растущий странно, словно разорванная ширма в нарисованных пейзажах... ещё один... тропа?! Словно кто-то намного больший, чем призрак или демон, протаптывал её - шаги через высоченный куст и низкие деревья, шаги в два роста девушки... Злые веточки больно хлестали неприкрытые бёдра и колени, но тотчас испарялись, не оставляя пепла - их даже тушить не надо было.
Разрубленное пополам дерево, стоящее на корню - но странно, не засохшее, обе половинки, изогнувшись завитками исполинской стружки, покрыты молодыми побегами, свежей листвой, даже на месте разруба. Лежащий поперёк дороги ствол - тянущиеся по всей его длине тоненькие ростки превратили его в живую изгородь, крепко вкопанную молодыми корнями в лесную почву. Рядом - пень, на котором рос этот ствол, покрывшийся стройными побегами, уже не ростками, а молодыми деревцами, полукругом, по краю, создавшими лесной трон прихотью природы... Странно, но почему это кажется таким знакомым, таким полузабытым... почему что-то неясное всё беспокойней теснится в груди узнаванием, словно она и не она - кто-то другой, более сильный, более яростный в гневе, но с душой Мацуко, мучимый столь же жгучим горем одиночества, уже ходил этой тропой, и на её глазах с её яростью и тоской в сердце крушил эти деревья, камни и кусты...
...Туман внезапно остался позади - демонесса, помня, что граница шла по озеру, остановилась - нет, не озеро... странно, до него было далеко, вода блестела где-то по левую руку, но туман пропал совершенно. Где-то впереди, сквозь ветви падал яркий свет Сирата, да и сам лес изменился - место прозрачной листвы Амаля занимала другая, тёмно-зелёная, почти чёрная... Кадомацу вышла на свет - и ахнула. Перламутрово-блестящий стеклянный круг, диаметром примерно в две амальские стадии - вот что отмечало на земле центр ясного неба. Поверхность была странной, чем-то напоминала драгоценный камень, чем-то - до боли знакомое сверхскользкое покрытие стен Коцита. Она сделала шаг - жемчужный свет сменился на опаловый, огромное стекло слегка вздрогнуло, показалось, словно кто-то вздохнул. В центре него, уже не затмеваемое светом отраженного светила, что-то переливалось коваными линиями металла и гранями самоцветов.
Это был меч. Массивный кривой клинок с заточкой по внутренней стороне изгиба - как у боевого серпа, только намного больше и намного более плавных линий, чем серп. Металл по блеску больше походил на платину, но только более светлого, почти серебристого оттенка, на сточенных сторонах лезвия обретая прозрачный голубой отлив. Сложная вязь письмён на деванагари, выполненных инкрустацией из драгоценных камней, и того же, синеватого металла, украшала сторону обуха. Аюта пригляделась - в основном это были священные сутры на знакомом каждому магу классическом санскрите. Эфес был закрыт гардой, непривычно повёрнутой относительно лезвия ("ах да, это же серп, а не сабля - рубят другой стороной" - объяснила себе девушка), украшенный филигранными сценами битв богов и демонов, и венчал рукоять сияющий желтый камень, похожий на топаз, но со льдистым блеском (желтый металлический лед родной страны - вот что вспомнилось принцессе), пульсирующим глубинным свечением в такт ударам сердца гостьи....
...Кадомацу, как завороженная, приближалась к нему. Что это было - глупость или колдовство, она уже не понимала. В лицо ударил ветер - резкий и колючий, как зимняя метель, но не холодный, и так же стих, словно был барьером... На следующем шаге по телу пошли жгучие мурашки - словно она всю кожу отсидела - принцесса сразу и не поняла, что это так разряжается изоляция. Она обнажила тесак, потом отбросила его - с электричеством шутки были плохи. Подлатав магическую защиту, она заметила, что что-то изменилось - пропали звуки. Рукава кимоно и волосы не колыхались на ветру - вокруг неё не стало воздуха! Даже на стекле поляны было видно более чистое кольцо, не тронутое ветром. Торопясь, девушка поспешила пробежать его - опять удар непонятного ветра, снова начала капризничать изоляция,... Демонесса только успела поправить её - как сбоку ударил ветер.
Он путал мысли в голове, заставлял забыть важное и вспомнить несущественное - это было что-то жестокое - одежда прямо на глазах рвалась в лохмотья, кожу за малым не срывало с плоти, демонесса серьёзно боялась за крылья, поэтому встретила очередное буйство изоляции с облегчением...
На следующем шаге её встретил жар. Тепло только коснулось её избитой ветром кожи - и тут же обратилось в пламя, невидимое и жестокое.
Принцесса поняла, что сгорает - в пламени такого жара, такого гнева, которого она не испытывала никогда. Лохмотья, что остались от одежды вспыхнули и рассыпались в пепел, кожа горела и сгорала от ярости, бушующей как снаружи, так и внутри, вырывавшейся из всеми силами этих лет удерживаемого сердца. Пламя волос вырвалось из причёски, всполохнуло и окружило её огненной аурой, крылья, щелкнув ключицами, сами собой распахнулись, жаждая полёта - это пламя и её гнев, давали им силу вновь нести её в высь даже в этом разряженном воздухе. Обнаженная, она шла, и чувствовала себя той, кем была рождена - огненной демонессой, прекрасной и ужасной как миг губительной ярости, безумия, ведущего к смерти. Она сделала ещё один шаг - и пламя, пылающее в сердце, и вокруг неё угасло, вздыбившиеся длинные волосы опали, укутывая плечи... и снова, мелкие уколы разрядов сказали, что изоляция опять недовольна переменой климата...
...Следующий шаг окунул её в воду. Прозрачную как воздух и холодную как лёд. Сердце зашлось и затосковало, опалённая кожа заледенела, мышцы стали тяжелыми и ленивыми, не желая немедленно отвечать на приказы - принцесса медленно поплыла в этой прозрачной глубине, влекомая только импульсом последнего шага. Очень хотелось свернуться клубочком и жалеть себя, лелеять неудачи и тоску, потихоньку коченея в этом течении...
...Желания и соблазны проснулись все разом, и, споря друг с другом, тянули во все стороны, и растрачивали волю на борьбу и потакание им. Сладостная нега проснулась теплом в животе, чуть пониже пупка, она была так нежна, так заманчива, так разительно отличалась от стужи этой невидимой воды, что даже не требовалось усилия мысли, чтобы отдаться ей и утонуть...
"Тардеш..." - прошептала она, и полушепот-полустон, коснувшись её сердца, полыхнул огнём страсти, спалившим тягостные и сладкие образы. Желания не пропали - но обнаженная страсть подчинила их себе. Кадомацу увидела себя - маленькую, замерзшую, скрючившуюся калачиком, за серединой пути к цели - с тусклой коричневой кожей, потерявшей цвет пламени, с поседевшими волосами, с закрывшимися глазами, обращенными к несбывшемуся... Оковы мечтаний спали, она шевельнулась, поплыла, чувствуя себя той, кем быть желала - нежной и нужной, влюблённой так, что сама смерть не страшна... Пальцы ноги когтями задели за стеклянную землю - заскрипели. Противный звук подтолкнул желание двигаться, дышать. Девушка забарахталась, и, рванувшись, вдруг выпала в следующий круг - без воды...
Кожу защипали разряды капризничающей изоляции, и она, вся мокрая, рухнула в следующий круг, упав на четвереньки и крылья, с трудом выдержавшие её вес. Влага на её теле подозрительно быстро собралась в тяжелые капли, которые с весомым стуком упали на прозрачное стекло поляны. Демонесса напряглась, кожа натянулась с силой от её движения, волосы с болью дернуло вниз, когда она рывком встала на колено, но, не выдержав вес собственной груди, упала набок, еле успев подобрать крылья. Собственная плоть стала её врагом, она внезапно почувствовала, как тяжел её жир, мускулы, кожи, кости, а пульс собственных артерий - как молот, ударил он в виски и по запястьям. Едва она шевельнулась, удар собственного сердца стукнул поддых, вытолкнув из легких и желудка остатки воды и завтрака. Вздохнуть после кашля стоило невероятной боли, она поднялась, только перекинув ставшее невероятно тяжелым крыло на другой бок, и напрягая все мышцы рук и спины. Встать на колени ей удалось, чуть не свернув поясницу тяжестью собственных бёдер. Живот оттянуло вниз уродливой складкой. "Гравитация?!" - подумала она. Это было похоже, но совсем не то. Словно она потеряла власть над собственным телом, и оно тоже стало препятствием на пути... пути куда?! Что она должна?! Она двинулась на четвереньках, обойдя лужу рвоты, чувствуя, как тело с каждым шагом всё тяжелеет, а мышцы всё слабеют. "Зачем тебе столько жира!" - взмолилась она себе. Грудь до боли оттягивала кожу, придавив рулевые крылья, которые пришлось с болью протащить по полу, лицо, губы, ползли вниз. Ногами, через несколько шагов, она не смогла двигать, и поползла на одних руках. "Это же твоя красота" - услышала она голос брата. Она ухватилась за знакомый голос и двинулась дальше. "Брат... почему так получилось что ты погиб... за что?" - "Я был должен..." - "Должен?! Как можно быть должным умереть?" - "Ты знаешь это лучше меня" - руки подтянули ещё на одну пядь. Мускулы, могучие мускулы демона разрушения, мускулы солдата отказывались служить, превращая тело в чужое. "Я должна..."- думала она, двигаясь ещё дальше на всё более немеющих руках. Удар сердца оглушающе грохнул в затылок, и она повалилась ничком у самой границ последнего круга. Она почувствовала все собственные кости, налившиеся невыносимой болью и невозможной тяжестью, придавившие её к земле. "Я не смогу..." - подумала она, и отчаянье заполнило её душу. "У меня нет сил" - подумала она, и сил не было даже заплакать от бессилия. "Я должна была стать хорошей дочерью..." - не получилось... "Неправда!" - крикнула она, и образ Сэнсея двинул её ещё на пядь. "Я должна была стать хорошей невестой..." - образ отца появился перед её взором, образ Кирэюме... "НЕТ!" - чуть не крикнула она, и сдвинулась ещё на пядь. Нет, женой бастарда и матерью наследника ей не было начертано стать! "Я должна была стать хорошим солдатом!" - образ Теймура, разлетающегося в кровавую пыль под очередями пулемётов... "Не... получилось..." - руки опустились. "Я должна была стать хорошим полководцем!" - образ грозных партийных, судящих её за недостойное взятие Коцита... "Не получилось..." - она не чувствовала ни своих рук, ни власти над своим телом почувствовав себя маленькой искрой, запертой в невыносимой тяжести плоти из железа, золота и каменных костей. "Я должна была... быть с Тардешем!" - образ драгонария появился перед её мысленным взором, и она вдруг услышала собственный голос, её - и не её одновременно:
Ничто мне не надо ничто мне не надо.
Я бедам и тягостям буду лишь рада.
Прошу лишь одно - чтоб в любом воплощеньи
ему бы я стала опорою верной,
и в воду и в пламя бы - без сожаленья,
лишь ради того, чтоб пробыть с ним мгновенье,
я шла бы, и пусть - я прошу, не сочтите за тягость,
судьба моя будет - быть с ....
она обнаружила, что не помнит его имени! "Нееет!.." - и желание его вспомнить придало ей сил, она двинулась и закончила молитву:
"...быть с Тардешем рядом!.."
усилия обрели смысл, и она сдвинулась дальше. Но вместо очередного буйства изоляции, она вдруг воспарила над поляной. "Какое огромное поле" - подумала она. Стеклянный круг казался больше Коцита, в центре которого возвышался огромный, как столб, меч, от которого, коснувшись двумя пальцами лезвия, простиралась металлическая статуя лежащей женщины с крыльями демона. "Это же я!" - подумала она. "Это не поляна большая, это я маленькая!".
Она поднималась всё выше, двигаясь по какой-то невидимой орбите вокруг огромного лезвия и видя близко-близко искусные узоры. Мысли, мысли тонны несказанных и сказанных слов заполонили её, составили всё её существо. "Сколько ты готова терпеть ради своего принца" - насмешливый голос Весёлый Брод. "Держи спинку прямо и не сиди на корочках - ты же девочка!" - голос матери. "У призраков началась какая-то война на адских планетах - сражаются наги, высшие демоны" - голос отца. "Расскажи, что тебе снилось?!" - голос Сэнсея. "Да, я раздолбайка, я самая главная твоя раздолбайка!" - голос Ануш, "Господи, как же ты похожа на меня, хозяйка!" - голос Азер, "ЗМЕИНЫЙ ЯД!" - отчаянный крик Гюльдан... "Я же суккуба, я не могу иначе" - плач Афсане... "Он предатель, он недостоин веры" - твёрдый голос Сакагучи. "Ты опять сидела на своей диете?" - голос брата, "Статуя Дзидзо - божества Справедливости!" - голос Кирэюме... "По нашим обычаям, совершивший великий подвиг удостаивается нового имени..." - голос Тардеша... "Так значит, Метеа - это название пистолета" - ЕЁ ГОЛОС! - "Да, простите, госпожа ведьма", - мысли вдруг успокоилась, она последовала за воспоминаниями: "...у призраков очень бедная фантазия..." - "Но ведь это же и хорошо, господин шпион. Это лучшее качество для шпиона..." - мысли уложенные в стройный ряд вдруг прекратили её мучить. Она словно прошла через очередную завесу, теперь снова осознавая себя.
"Это я, это поляна, это меч" - четко осознавала она: "Там внизу мое тело, это планета Амаль, когда-то бывшая планета видьядхаров..." - откуда она это знала? "Там внизу мое тело, женщины из племени демонов, дарованное мне в награду и наказание чтобы быть..." - и снова словно прорвалась следующая преграда, и она утратила способность рассуждать.
Она чувствовала себя планетой, телом, мечом, поляной, облаком и солнцем. Она чувствовала себя отдельной косточкой в своём теле и микробом, гибнущим в её внутренностях. Она почувствовала душу меча, его радость от долгожданной встречи, теплый огонь привязанности... и коснулась рукояти...
Снова пришло осознание себя как личности, миг растворения в окружающем прошел так же внезапно, как и нахлынул. Вернулась способности мыслить, она вспомнила, что её зовут Метеа, Кадомацу, Принцесса Третья, Аюта Второго Архидрагонария... "Его зовут Тардеш"... - и рухнула во тьму....
Страх сжал её сердце, заставил выдохнуть воздух из легких и вдохнуть новый. Забилось сердце, она вдохнула второй раз и закричала на втором выдохе, слыша собственный голос. Слезы обожгли её глаза, она открыла их - и обрела зрение. Она почувствовала вернувшимся осязанием гладкость оплавленного грунта поляны, вернувшимся вкусом пьянящий вкус золота собственной крови на прикушенных губах. Первым она осознала существование костей, форму своего тела, раздавленного невыносимой тяжестью, потом попыталась двигаться - и обрела власть над мускулами, становящимися всё сильней с каждым движением. Она двигалась дальше, миновав центр круга, обвисшая кожа подтянулась, освобождаясь от неестественной тяжести, вернув ей ощущение собственной красоты, она подобрала за спину крылья, тяжесть которых стала ей под силу, и, вставая с колен, споткнулась и рухнула лицом в слой воды.
Прохлада окружила ее, смыла пыль и тяжесть, наполнила сердце болью, тоской, нежностью, любовью... "Я - женщина" - вспомнила она. Существо, созданное чтобы быть рядом, поддерживать, вдохновлять своего избранника. Дарить надежу, любовь, семейный уют, продолжить род, вести на подвиги, и утешать в несчастье... - она выпрямилась в полный рост и вывалилась из воды в круг огня, успев раскинуть руки и сохранить равновесие стоя.
Пламя обняло её, и наполнило сердце гневом и силой. Вода испарилась с шипением пара, кожа раскалилась до привычного жара, мокрые волосы стали дыбом, и превратилась в огненную ауру. Она - демон, крылатый огненный демон Разрушения, дочь родившихся из золотого семени Рудры, небесная кара конца времен, существо созданное, чтобы жить в кромешном аду огненного пламени и в пожаре гибнущих миров. Разрушать мир и покой, предвещать беды, нести разрушение. Возвещать конец старых эпох и начало новых. Это её предназначение. Она сделала шаг, и ветер охладил её раскалённую кожу и сдул на лицо пламенные волосы
Ветер... он наполнил её звуками и словами. Она поняла, что только сейчас к ней вернулся дар речи и знание языков. Он расправил её крылья, и понёс дальше, возвращая ей память о важных делах и мелких обещаниях, которые она позабыла, вступив на эту поляну. Миг - полёт демона скор, и, вот она влетала в последний круг, круг пустоты...
Девушка медленно открывала газа. Она стояла на краю круглой поляны, и небо стремительно темнело. Громыхнул гром, в неба упали легкие капли, и ударились об до этого совершенно сухое стекло круга.
Она была обнажена, она была одна, и незнакомая тяжесть оттягивала левую руку. Она посмотрела - она держала меч. Тот самый, меч-серп с обратным изгибом, работы неизвестных мастеров. Справа от неё, у самой границы стеклянной поляны, стояли аккуратно повернутые носками вперёд её деревянные сандалии. Брошенный где-то в траву тесак пропал. Принцесса посмотрела на поляну - меча в центре не было. "Как же я его взяла?" - удивилась она себе. Какой-то смутный рой воспоминаний пронёсся в её голове, но ни за одно она не смогла зацепиться.
Девушка надела сандалии и меч начал разгораться в её руке, окутывая её фигуру нестерпимым для глаз сиянием. Именно так - в одном свете от меча и деревянных сандалиях она и вернулась к отцу Тардеша, удившему рыбу на берегу озера...
Старик-призрак уже сматывал удочки, поглядывая на темнеющее небо. Разрыв в тучах ещё оставался, и диск Сирата ярко светил сквозь него, непривычно контрастируя с мрачным небом, но правильность круга уже нарушена, и острым взглядом летающего существа, Мацуко видела, сколь бешеные ветры движут эти тучи.
- Распогодилось что-то, - сказал старый рыбак, поймав на руку несколько крупных капель: - Не получилась рыбалка.
Две больших рыбины, однако, уже висели рядом на дереве, доказывая, что он на себя наговаривает.
- Боюсь, это из-за меня... - вздохнула одетая в сияние девушка.
- Вас? Он взглянул на неё и словно не заметил происшедшей с ней перемены: - Да бросьте вы. Потом ещё как-нибудь сходим рассвет посмотреть.
- Нет, боюсь, что больше уже не получится, - покачала головой демонесса.
Они вернулись под начавшимся дождём, и дома тоже никто не заметил перемен произошедших с принцессой и отсутствия её одежд. Только вечером, когда вся суета закончилась, Аои, зайдя в ванную, спросила: "Где ваше утреннее кимоно?" а потом словно и забыла про то, что оно вообще существовало. Новый меч первой увидела Азер то только тогда, когда Мацуко сама попросила её его подержать. И тоже, странно, все как-то враз восприняли эту странную находку так, будто она всегда существовала... А потом, после бури, всё изменилось...
* * *
>Два дня до секстилианских нон
...Тардеш отбросил концы на пирс, и встал на носу катера, крепко упершись обеими босыми ногами в полубак, следил, как медленно удаляется от них пристань. За спиной Корнолеш отработал ручкой машинного телеграфа с заднего хода на малый вперёд, и драгонарий, с упором рукой, перемахнул через ветровое стекло, заменяя друга за штурвалом.
Погода была хороша - облака высоко и белые, море чистое, белый, как пена и облака, катер, завалившись на залихватском вираже, вышел из бухты в веерах брызг, разбивая пенные волны.
Усмешка судьбы - двум новоизбранным консулам, правителям Республики проще раздобыть звёздный крейсер, чем катер для прогулок. К счастью, 'договор дружбы' позволил архистратигу и архидрагонарию объединить свои сбережения, и взять в аренду это роскошное средство передвижения.
Драгонарий повернул вдоль берега и посмотрел на жену, которая, уже закончив умащение кожи кремом, стала непрозрачной, и, держась за леер, вышла на нос, показывая свою фигуру в купальнике всему миру. Халима, женщина более скромная, украсила собой корму. Дул секстилианский ветерок - последнего, самого жаркого месяца лета, когда все выбираются из столицы на курорты. Семьи правителей были не исключением - тем более, за два дня до секстилианских нон был день рождения Лейлы, которое та любила праздновать с размахом и в недоступности от коллег.
День рождения Халимы - за четыре дня до майских ид, обычно праздновали в кругу семьи, потому что он совпадал с днём рождения отца Тардеша, и две дружащее несколько поколений семьи не стеснялись объединить события и приглашать общих друзей. Но Лейле не хотелось 'как у других', и поэтому, если Халима праздновала скромно - то она собиралась праздновать с размахом. Старые друзья посмеивались над соперничеством жен, однако любили баловать их, тем более, государственная служба слишком часто держала их в разлуке...
- Зря вы покрасились в белый цвет, - раздался с задней банки голос, который бы он совсем не хотел бы слышать: - Белой Девой 'Высших' он вас не сделал, а свое обаяние древней колдуньи 'восточных' вы утратили.
- Ты так думаешь, Верес? - спросила, полуобернувшись, Лейла, все ещё примеряющаяся своими длинными ногами, как удобнее присесть или прилечь на гладком носу, чтобы и красиво и не упасть.
- Не знаю, как тут с 'высшими' и 'восточными', но вот два 'южных' пирата, сейчас тебя искупают в морской воде за то, что хвалишь чужих жен!- вступился насмешливо Корнолеш.
- Три! Три южных пирата! Я с вами! - подняла руку одетая в розовый купальник Халима.
- Ну, вообще-то это шантаж, - развел руками сидевший в одних трусах Верес.
Полгода назад, когда Корнолеш и Тардеш составили дуумвират, победив на выборах, он потерял своё место председателя Иностранной Комиссии, и львиную часть гонора. Теперь же, как решили оба консула, им необходимо было заручиться поддержкой старого врага и его связями. Лучшего момента, чем отдых на море и день рожденья его землячки, Лейлы, нельзя было найти.
- Толку от всех этих сказок и суеверий о 'колдовстве' восточных, - сказала Лейла, красиво расправляя свои крашенные волосы по ветру: - Если бы я хоть когда-то что-то с них имела. Так, обычная, кудрявая большеглазая девочка с Малого Холма.
- Которая стала ведущим хирургом самой известной столичной клиники, - сделал комплимент Верес: - Спорим-спорим с этими приметами, изгоняем предрассудки, а ведь всё так же и остаётся - нужен хороший доктор или дипломат - бери 'восточного', нужен солдат, который без страха и упрёка исполнит самый идиотский приказ - бери белокурого северянина, - он ткнул себя в грудь: - А если тебе нужен солдат, который идиотских приказов не исполняет, и не воткнёт нож в спину - имей дело только с южанами! - он раскинул руки, словно стремясь обнять стоящих на разных концах катера Корнолеша и Тардеша.
- А хочешь, чтоб тебе все уши прожужжали лекциями о 'чистоте расы' - поговори с бывшим 'высшим', - мрачно сказал Корнолеш. Старому другу, тоже, явно не нравился совместный отдых с бывшим врагом: - Вы ж до сих пор себя 'высшими' кличете. Словно и не было сиддхского ига.
Верес хохотнул:
- И то верно. Это культурный атавизм, и я считаю, что с ним надо бороться на всех уровнях. Без шуток. Хоть я и сам из 'бывших высших', - он пригладил коротко стриженные светлые волосы: - Кстати, а вы знаете, что на самом деле вы не настоящая южная раса? Недавно открыли, что в южном полушарии была ещё одна - чернокожая раса...
- Чернокожие призраки, - вздохнула Лейла: - Что за бред!
- Которая была уничтожена ещё до эпохи империализма.
- И кто же её уничтожил? - с усмешкой спросил Корнолеш.
- Конечно же, мы - 'высшие', северяне. От нас же всё зло мировой истории.
- Бред, - сказала Лейла, прежде чем гостю смогли ответить мужчины. Она обернулась к ним лицом, навалившись грудью на стекло, и облокотившись на козырёк, сказала: - Это у людей может быть разный цвет кожи. У сиддхов, у ракшасов, и всяких там демонов. Темная - следовательно, непрозрачная, кожа у нашей расы просто противоречит здравому смыслу и всей науке.
- Ты защищаешь расовые теории?! - усмехнувшись, спросил Тардеш, поправляя ей волосы, брошенные ветром из-за спины на лицо...
- Я защищаю науку! Я учёная! - сказала она, смотря ему в глаза: - После отпуска узнаю автора этого бреда, и разгромлю его в пух и прах!
- Я знаю, кто уничтожил чернокожую расу! - поднял указательный палец Корнолеш.
Все обернулись на него:
- Кто?!
- Учёные, чьи теории они разрушали своей черной кожей!
- Ну, ты опять! - надула губки обидевшаяся Лейла.
- Лейла женщина кровожадная, - усмехнулся Тардеш: - Так что не советую злить новорожденную. Она на работе с ножом работает! Может и глаз выколоть.
- Я больше боюсь, что она сейчас закрывает обзор нашему водителю, - подал голос Верес.
- Ничего, мне видно. И мелей здесь нет, только течения.
Сквозь опалово-прозрачное плечо жены, окрашенное кремом в чайный цвет, как сквозь светофильтр, было видно темнеющее море без слепящих бликов на волнах. Так было даже удобнее.
- Я тебе не мешаю?! - спохватилась и она сама.
- Нет-нет-нет, только рёбрами не загораживай. Они у тебя не так прозрачны как ты сама.
Рёбра и живот у неё были скрыты полосатым оранжевым купальником, так что это был ненужный комплимент.
- В древние времена, - сказал громким голосом Корнолеш: - У южных пиратов была традиция - в первое плавание нового корабля, на носовом таране танцевала самая красивая дочь или жена капитана или команды! И чем дольше она танцевала, тем был удачливее корабль! - он забренчал стеклом.
Тардеш догадался, что сейчас будет.
- Мне встать и станцевать? - попыталась подняться Лейла.
- Лежи и жди, - попросил её драгонарий: - Вы оба! Подождите, сейчас скорость наберем, подводные крылья выпущу, и сможете и пить и танцевать. Прольёшь же так всё, Фракас!
Катер тряхнуло, если бы не предупреждение Тардеша, Лейла бы съехала за борт.
- А ты веди осторожнее.
- Там островок, он делит течение. Видите как волны? Дайте их пройдём спокойно, а там уж отдохнем.
Опасная зона осталась позади, Тардеш вздохнул спокойно, отдав рукоять телеграфа на 'полный вперёд' и выпустив подводные крылья. Задул ветер, палуба стала как влитая, и Лейла поднялась во весь рост, раскинув руки, как крылья, и копну белых волос - по ветру.
- Здравствуй, мии-иир! - прокричала она.
- Халиму возьми, - попросил Корнолеш.
- Нет-нет-нет, - сказала уже немного хмельным голосом подруга жены: - Я на нос встану - вся лодка перевернётся.
- Неправда!
- А давай проверим! - озорно обернулась Лейла, протягивая руку.
- А спасать нас кто будет, если потонем?
- Наши мужья!
- А Вереса?! - спросил Корнолеш.
- Так мы же за тем и заманили его, чтобы утопить! - с невинным видом притворно удивилась Халима.
Хохотнули все, причем Верес - всех громче. 'Что-то, а с чувством юмора у этого мерзавца было всегда в порядке' - про себя отметил Тардеш. Он был самым главным противником на семейном совете приглашать бывшего комиссара, и Халима хотела его поддержать. Лейла считала, что властью разбрасываться не стоит, и несколько раз выговаривала мужу за его естественную резкость к своему врагу.
- Я так и думал! - отсмеявшись, хлопнул себя по колену Верес.
- Фракас, Халима, вы там не торопитесь, - вступил в игру сам Тардеш: - Нас ещё с берега видно. Вот зайдём за косу - и там я вам помогу.
- Эх, где старые добрые пиратские времена, - резюмировал Верес: - Уже без жен и утопить не могут!
- Пиратские жены тоже врагов топили!
- Да ладно, - Верес откинулся на сиденье и наслаждался ветром, несшим запах Лейлиных духов: - Вам-то откуда знать, если вы родом из семей рисоводов и пастухов?!
- Это сегрегация по классовому признаку? - осведомился Тардеш, вернувшийся к управлению.
- Ну, раз я на территории южан, давайте делить всех не по-северному - на 'расы' а по-южному - по 'роду занятий и эффективности труда'.
- Давайте тогда уж по-восточному, - внезапно серьёзным голосом сказала Лейла: - На 'Избранных' и 'тьму'.
- 'Чернь', - поправил её Верес, правильно сказав слово древнего языка: - Можно 'избранных' - персонально, по разным богам. Помните весь свой пантеон, дочь гадалки?! Ну не мне же - потомку тех, кто сжигал вас в печах, перечислять его.
- По-моему вы перегибаете палку с шутками, - холодно сказал Тардеш.
- Отнюдь. Просто в слове 'чернь' я не вижу ничего хорошего. А тем более в слове 'избранный', если те кто 'избран', считают остальных 'чернью'. Поверьте потомку 'высших'.
- Если вы о нашем с Амалем дуумвирате, - негромко вступил Корнолеш: То уж такие предубеждения нам никогда не были свойственны.
- Я не о вас. Я уже сказал сегодня - любому южанину я доверю и свою спину, и атомную бомбу... дело сложнее, и куда опаснее, чем наши амбиции. Жаль, что вы меня несколько лет не желали слышать.
- А стоило ли?! Если вы давали только аргументы оппозиции?!
- Давайте пристанем к берегу и там за костром и шашлыком поговорим спокойно. Ей-богу, очень подходящий день для этого...
>О женщинах и политике
Тардеш вывел кораблик за мыс и осторожным движением штурвала отправил по плавной дуге в открывшуюся тёмно-зеленую бухту с прозрачной водой и желтым песчаным пляжем. Развалины древней пиратской крепости с характерными волчьими ушами бойниц остались по левую руку, рухнувшая сиддхская пагода служила естественным волноломом (черепица с треугольных крыш уже совсем осыпалась), по правую руку вдалеке ярко белел круглый колпак нового джаханальского радара - автоматика на экваторе всё-таки была надежнее солдатских рук. В центре подковообразной, окруженной высокими деревьями бухты, прямой ниткой уходили в море построенные Тардешем и Корнолешем мостки - подходя на катере, драгонарий разглядывал, как погода и время обошлись с ними за эти годы, и прикидывал, что надо подправить, а что и так сойдёт. Чуть вдали, чтобы не портить вид на море, стоял рыжий пластиковый домик с летними столиками и мангалом под навесом - Корнолеш говорил, что туда провели видеофон, так что без новостей за отпуск они не останутся.
- Тут кто-то отдыхал, когда нас не было?! - спросил он у Корнолеша, убирая подводные крылья и сбавляя ход. Лейле уже надоело красоваться, работая носовым украшением, и она стояла рядом, держась за плечо мужа.
- Сенаторы в основном, семьями. Вряд ли что поломали.
- Поломать-то не поломали, но за мостками могли и присмотреть, - он включил водомёты на задний ход, гася скорость и подходя к потрепанным непогодой мостикам. Ремонта хватало, особенно на дальнем конце, где вырвало доски 'с мясом'. Хотя с береговой стороны он зря грешил - там белела свежим спилом новая древесина.
- Не все же плотники. Да времени целый месяц, заделаем.
- Лейла хотела прокатиться по прибрежным городам, так что месяц нам не светит.
- Правда?! Халима, ты говорила с Лейлой?!
- Нет, она сказала, что будет сюрприз, - как-то грустно сказала Халима.
- Это и есть сюрприз, - вступила только улыбавшаяся всё время Лейла: - Не волнуйся, квестор сказал, что если мы возьмём аппараты для ныряния всего на неделю вместо месяца, то остатков нам всем пятерым хватит и на платья и на развлечения.
- Ну, ты обсуждай такие изменения маршрута с остальными, милая, - попросил её, беря за плечи, Тардеш: - Я, знаешь ли, в неудобное положение попал.
- Ничего! - жмурясь от солнца, сказала новорожденная, и, прижавшись к нему, легко поцеловала в щечку, и отпустила: - Халима, бери еду и посуду, я возьму щетки, посмотрим, что в домике! Вы, мужчины! Пока разгружайте остальное!
Драгонарий, стратиг и бывший министр выстроились в цепочку, передавая с катера на берег вещи и инструменты.
- Нет-нет, мясо и шампуры не бери! - попросил Корнолеш, увидя свёртки в руках жены: - Положи в холодильник. Там генератор ещё не работает, холодильник тоже, все испортится. Сначала мы запустим генератор, дадим энергию, потом уже перенесем продукты.
- Шампуры всё равно возьму. А то потеряются.
- Шампуры - ладно. Только не поранься.
Провожая взглядом стройные фигуры убегающих жен, некоторое время кидали ящики и железяки молча. Наконец Верес прокашлялся:
- А ваша супруга на отдыхе другая, чем на экране.
- Да просто у Лейлы день рожденья и она не будет его портить. В одном доме же жить.
- Там большой домик?
- Да, на две комнаты. В одну поселим Корнолеша и Халиму, другую дадим вам. Жаль, что вы теперь один.
- Да в принципе можно было... но не с вами.
- Ваша восторженная поклонница?!
- Что-то вроде.
- Ещё поссоритесь после этого отпуска.
- Да нет, всё нормально. А товарищ Тардеш где?
- Можно просто Амаль. Я тут, с Лейлой, ей легче спится в жару на воде.
- Лейла не переносит жары?
- Да, вот такой парадокс, в опровержении всех 'расовых теорий'.
- 'Расовые теории' - это обычная хохма для недалёких. Смешно думать, что они в чем-то соответствуют истине.
- Но постойте вы только что...
- Хохмил... Эту штуку можно бросать? - спросил он, с осторожностью принимая баллоны аппарата для ныряния.
- Лучше не надо. Если до заката всё перенесем - сплаваем к пагоде, там красивые статуи под водой.
- Заметано. Я так ещё ни разу не нырял. Научите?!
- Разумеется.
...Легко ступая босыми ногами по горячему песку, Лейла первая добежала до домика. Неженка Халима обожглась на первых шагах и приотстала, надевая шлепки.
- Ну, куда тебя несет! - крикнула она.
Лейла подобрала волосы рукой и встала в красивую позу напротив окна.
- Смотрят?
Халима сначала не поняла, потом рассмеялась:
- Да они ящики разгружают! Куда им до твоих прелестей!
- Ну вот! - в шутку рассердившись, топнула босой ногой жена драгонария, и, приложив швабры к стенке, на задержке дыхания прошла сквозь дверь. В оранжевом полумраке занавешенных окон сначала раздвинула шторы и убрала покрывало с зеркала и только потом отодвинула щеколду на двери.
Заждавшаяся Халима встретила её удивлённым взглядом:
- Я думала, ты купальник на двери оставишь.
- Новая ткань. Студентки с химического подарили. Правда цвет... дикий, не кажется?!
Они стояли перед зеркалом, приводя себя в порядок. Чайный цвет кожи Лейлы был не совсем того оттенка, который обещала упаковка крема, и не очень гармонировал с оранжевыми полосами купальника. Зато у Халимы персиковый оттенок кожи был как раз в аккурат к её розовому, и повязанной вокруг талии голубой косынке.
- Как появится в распределении, надо будет взять. Можно будет в купальнике, а не в гидрокостюме нырять.
- Ага, - кивнула Лейла: - А пока - завидуй! Но цвет кожи всё-таки не тот. Смыть его что ли?!
- Ты поплавай, он поотцветёт. Он же не пляжный, а купальный. Так, где здесь холодильник?!
Женщины обернулись и указали каждая в свою сторону:
- Там!.. - сказали они хором, и сами же рассмеялись.
- Ведём себя как девчонки... - сказала первая отсмеявшаяся Халима, легонько краснея: - С Днём Рожденья, подруга.
- Эй, ты там не тренируйся мило краснеть! - со смехом погрозила ей Лейла: - А то к твоему румянцу глаза мужиков как примагничиваются!
- Да что я могу поделать...- сказала жена бывшего диктатора и вздохнула: - Извини, пожалуйста, за всё. Я всё время забываю, что нельзя ссорится со старыми друзьями.
- За что это, 'за всё'?!
- За всё. Как бы мы не ругались, ближе подруги у меня нет.
- Нет-нет-нет, не начинай. 'За всё' просят прощения тогда, когда хотят выпросить прощения и за то чего не говорили. Ну-ка, рассказывай, что я не знаю о себе нового?!
- Эх... перестань. Так мило начинали, и ты опять. Не будь стервой хотя бы в свой день рождения.
- Я не стерва только когда лечу детей. Лицемерка.
Обиженная Халима села на набитый колючей соломой матрас. Вытиравшая пыль Лейла не видела в отражении её лица, только грудь, бёдра и красиво подчеркнувшую фигуру складку на животе. Ну почему некоторым везёт вот так! - она, сколько не сидит на диетах и гимнастике, сухая доска, а та, даже набирая лишний вес, толстеет только там, где нужно!
- Я ведь за это... помнишь, три года назад, на триумфе?! Когда наговорила тебе про бесплодие. Я не имела права, прости.
Лейла фыркнула и стала ещё тщательнее двигать мебель. Эта лентяйка собирается взять метлу или тряпку?!
- Просто знаю, как Тардешу бы хотелось ребёнка и семью. Он так одинок там, в космосе... вечно заводит себе то рыбок... то ручную нагу...
- ... то демона... - фыркнула ещё раз Лейла: - Да меня это не задело ни капли. Знаешь, сколько раз меня этим кололи змеи и поядовитее, чем ты?! Удар кулачком от подруги я как-нибудь сдержу, - она сама подошла и всучила жене диктатора тряпку. Та нехотя, с ленцой, начала прибираться: - Знаешь что меня выбешивает?! То, что ты сама из себя бесплодную строишь. Хотя отлично знаю, что у тебя с этим всё в порядке.
- Прости... - ещё раз попросила Халима.
- Да хватит уже! Ну ладно, я девочка с Малого Холма, у нас не выживешь, ходя в школу мимо таких придурков как этот Верес, если таблетки пачками не глотать, а ты-то, крестьянская дочка, чего?
- Он и тебе не нравится, - улыбнувшись, заметила и попыталась перевести тему она.
- Нравится-не нравится это вопрос власти. Поскриплю зубами и перетерплю. А что ты?
- Потому что нельзя... мой муж... - она вздохнула и заметила, что оставила грязную полосу. Исправляя собственную оплошность, продолжила: - Ему мало консульства и трёх диктаторских сроков. Он хочет, и власти и... я не дам ему думать о династии. Пока он не одумается, не будет ему наследника.
- Тоже мне проблема - хочет власти... - возвела очи к небу Лейла, и на задержке дыхания прошла сквозь стену, открыв дверь в следующую комнату: - Ну, настучи на него, трибуны вправят мозги быстро.
- Не могу, - удивлённо округлила глаза Халима: - Он мой муж, я его люблю.
- Это моего мужа ты любишь, - вдруг жестоко отрезала Лейла: - А твой - твоя собственность. 'Своё' ты не отдашь...
Это было слишком жестоко. Халима села на спинку стула и заплакала, вытирая слезы ладошками. Лейла, сама смутившаяся от своей выходки помедлила, и, бросив уборочные принадлежности, подошла к подруге и обняла:
- Ну, прости. Я же стерва, ты знаешь...
На берегу, мужчины закончили разгружать катер, и присели в ожидании жен. Катер тихо качался на воде, Сират светил сквозь тонкие облака, награждая зелёные волны серебряными бликами. Корнолеш закурил, предложил свою сигарету Вересу. Тот отказался. Тардеш раздраженно махнул рукой, отгоняя дым.
- Что-то девочки задержались, - выдохнул архистратиг.
- Там уборки выше головы, - отмахнулся Тардеш, почесав шрам на груди: - Ещё помогать позовут. Давайте пока тот конец пирса разломаем, и гвозди повыдергаем, пока сами не покалечились.
- Вы, оказывается, работящие ребята, - усмехнулся Верес, отыскавший и выхлопавший свою куртку.
- Да нет, он просто хочет сбежать от жен, чтобы прибираться не позвали, - усмехнулся Корнолеш: - Придут - "а мы заняты". Кстати, хорошая идея, - он поднялся и протянул руку: - Товарищ! Дай мне гвоздодер!
Тардеш, торжественно, словно ликторские фасции передал железный гвоздодер в руки Первого Консула. С торжественностью, равной приему благодарностей Сената, бывший диктатор принял инструмент.
- Настоящий инструмент для исправления мира! - прокомментировал Верес.
- Ага. А ты возьмёшь молоток и гвозди. Будешь с Тардешем строить новый.
- Я лучше пилу и карандаш, - сказал Тардеш, беря роль скромного проектанта: - Правильно мы сделали, что не распилили доски в городе.
- Зачем туда с пилой-то? Оторву доску, здесь и померим.
- И то дело.
Широкоплечий Корнолеш, широко расставляя ноги, прошагал на дальний конец, и, ворочая инструментом, принялся выкорчевывать доски. Спустя некоторое время послышалась:
- Ребят, нет... давайте-ка вместе. Тут дофига работы. Там есть второй гвоздодёр и плоскогубцы.
- Я с плоскогубцами, - сразу поднялся Тардеш.
- А где второй гвоздодёр?! - спросил Верес, откладывая гвозди.
- На обратной стороне твоего молотка, - сказал Тардеш: - Фракас, он легче, давай вперёд пропустим. Мне не нравятся эти доски.
- Да я и сам думаю - может не с дальнего края, а с самых свежих разбирать, наоборот?
- Я за предложение архистратига, - поднял руку Верес: - Тем более что не заметно чтобы мы пользовались всей длиной пирса.
- Да я за "разобрать" потому что и столбы бы стоило пошатать. Сколько нас не было?!
- Слышь, ты "перестройщик". А запасные столбы у нас разве есть, чтобы эти шатать? - спросил Корнолеш, помахивая гвоздодёром.
- Нет, откуда? - удивился Тардеш: - Мы и эти-то сами срубили.
- И распиливали и ошкуривали, и забивали! Ты забыл, сколько лет это у нас заняло?!!! Нет, я за предложение товарища Вереса.
Верес Анточия уже ржал:
- Вот как надо вести политику! Признаюсь, ребята, вы меня развеселили. Вы всё это строили своими руками?!
- Причал и кухню там - сами, а дом из готовых панелей собрали. Ещё пара знакомых помогли с обстановкой и холодильником. Печь родители отдали, генератор списанный, видеофон я, как диктатор, сюда попросил.
- А не превышение ли это полномочий?! - усмехнулся, приседая у первой сломанной доски Верес.
- Мы консулы, ты - сенатор, Лейла - ведущий офтальмолог. Любого из нас могут вызвать в любое время. Всё логично.
- Ну, я пока с вами. Нет проблем.
- В любом случае не понимаю ограничений на персональную связь, - присоединился к ним Тардеш: - На Джаханале видеофон у каждого персональный, у нас только радио, а телефон - мечта. Все военные операции уже повсеместно идут с видеосвязью в реальном времени. И только у себя в родном мире на видеофон нужно собрать кучу заслуг и разрешений!
- Не знаю. Вам бы на партийный уровень с такими идеями прорываться. Всё что касается безопасности - тормозится ими. Они до сих пор сиддхов боятся, поэтому подозрительно относятся к любой связи.
- Какое отношение радиосвязь имеет к телепатии?! Это мы сами выбираем частоты и шифруем! Вопиющее невежество.
- Это для ваших друзей с Джаханаля "невежество". А дома, у нас, это "линия Партии".
- Честно говоря, на Джаханале многие рады такому положению дел. Прогресс у нас им невыгоден.
- А, то легендарное "Сопротивление"?! Можем предъявить счёт Индре за саботаж.
- Да не связаны они с Индрой. Сколько докладов писал - они местные, это родное, амальское, просто с религиозным гонором. А ты мне не верил, всё орал про то, что я "покрываю шпионов".
- Да они ему храмы строят, как тут без шпионажа!
- Иногда храм - это просто храм. "Сопротивление" возникло при Республике, Индра или апсары хотели бы туда внедриться, но им не светит. Джаханалю выгоднее быть с нами.
Верес выпрямился и сверху вниз посмотрел на согнувшегося над работой драгонария:
- Смешно. Ты защищаешь своих любимцев.
Тардеш выпрямился и теперь сам сверху вниз посмотрел на него:
- А кто они для Индры? Адская планета, населённая средней расой? Да ещё в сердце нашей Республики?! Как им следует поступить с ними исходя из собственной политики?! "Полубоги" не занимаются терраформированием, они сразу переселяют. Сколько обойдётся переселение целой планеты, да ещё с населением? Да ещё с учетом того, что джаханальцы без своей промышленности на голое место не поедут даже с обещанием манны небесной?!
Корнолеш хмыкнул:
- А ведь точно!
- А промышленность у них отнюдь не райские сады, а достаточно зверская даже для нашего неприхотливого Амаля. У людских планет требования к экологии куда строже. И не забудь кто они - бывшая армия Бали Махараджи. А с кем воевал Бали Махараджа?!
- Ну, с Индрой, и что такого?! - опять взял этот раздражающий Тардеша дурашливый тон Верес.
- Они им нужны только для того, чтобы один раз 'совершить благодеяние'. И всё. Ни о том, как жить, где быть, чем заниматься - в Раю это никого не волнует, они благодеяния собирают как многодетный эдил - трудодни. А райские сателлиты могут им потом, и припомнить участие в войне не на стороне "богов". И благой повод для этого найдут. Нет, им выгоднее быть с нами.
Тардеш взялся за пилу, и некоторое время невозможно было разговаривать. Верес терпеливо ждал.
- Хотелось бы тебе верить, "любитель инородцев", - сказал он, скрестив руки: - А как же неизменный брак, который они специально выдают?! А как же задержка с запуском твоего же "Шайтана"?! Они тебе чуть всю карьеру не сгубили, а ты заступаешься! Сто лет они водили нас за нос с полупроводниками! А явный саботаж на Коците? А аварии из-за их закладок?! И ты говоришь, что их нельзя трогать?!
Драгонарий всучил сенатору ящик с гвоздями, заставив заткнуться:
- Я никогда не говорил что их "нельзя трогать". Трогать их надо и пороть ремнём, если провинились - но не более. Я говорю, что это не имеет отношение к шпионажу.
- А что тогда?! Просвети нас!
- Кружок маразматических стариканов-сплетников. К маразму которых, к несчастью, прислушиваются некоторые горячие головы из шудр и брахманов. Достаточно договориться с ними, объяснить, что рубят сук, на котором сидят...
- Договариваться с инородцами?! Они должны сами слушаться!
- Вот за такое нас и ненавидят.
- Не посчитай меня своим сторонником, - сказал Корнолеш, вернувшийся после того, как выбрасывал доски: - Но я тоже считаю, что тут не надо показывать слабость. Я за диалог только тогда когда с Республикой не пытаются говорить с позиции силы. Это хотя бы означает, что оппонент способен понимать говоримое. А если они кусают кормящую руку - следует пару раз выбить зубы, и потом уже спрашивать: "в чем твои проблемы?". Амаль считает иначе.
- Да откуда им знать, что МЫ способны на диалог, если несколько поколений только с позиции силы и говорили?!
Верес изобразил изумление:
- Ну, мы же Республика! У нас демократия. Значит, мы лучше знаем.
- И что им говорит наша демократия?!
- Что у нас более справедливое общество, уважающее каждого гражданина, и дающее любому участвовать в управлении государством.
Рассмеялся Корнолеш:
- Эта партийная речевка даже мне смешна, не то, что Тардешу, который на этом кучу крови потерял.
- Они видят страну, где правители меняются раз в год, а то и чаще по малейшей прихоти. Как таким доверять?! А у них царь - наследственная профессия. К которой, по их мнению, надо готовиться с колыбели. Они видят завоевателя, который увозит все богатства к себе. Где для них справедливость?! И сколько людей имеют наше гражданство?! И что им с него толку? Они всё равно не могут быть избраны.
Корнолеш усмехался:
- Гражданство, Верес. Гражданство. Мы споткнулись об эту штуку.
Тардеш хлопнул себя по колену:
- У них до сих пор монархия! И союзный договор её только укрепляет. В наших войнах нам нужно воинское сословие - кшатрии, и мы должны их поддерживать. А это только укрепляет кастовую систему. А она несовместима с нашей демократией.
- Так что делать? Призывать шудр, торговцев? Брахманы и так служат.
- Это тоже не подойдёт. Совершенствоваться нам надо. И глядя не только на Джаханаль, но и на другие планеты.
- Только варварских миров нам ещё слушаться. Вон, Крапивница ведь приняла наши порядки - и живут припеваючи, а они вообще наги. Чем Джаханаль хуже?
- Да задолбали уже эту Крапивницу поминать! Снимут один фильм по фантазии твоего Таллеша, а потом верят фантазиям, а не истории.
- Да ну, вроде исторически же там всё верно. Сам консультировал. У молодежи это вообще сейчас главная тема.
- Угу, и вся молодёжь бегает, называя друг друга "пан" и "пани", так же как два года назад ко всем именам приделывала "сан".
- Из-за вашей демонессы. Прозвища на редкость забавные были в том году.
- Крапивница - 'била-сварга', там традиционная сегрегация, я думаю не историку рассказывать, КАКАЯ там она была. Мы для них были освободителями, и нас поддержали многие.
- А что с Джаханалем?
- Нас поддерживает правящая верхушка. От кого там их освобождать?! От нас же?!
- Ну, вот и остаётся - раз прийти и вправить мозги, чтобы больше не шутили. Ну, заодно и местных привлечь, чтобы поняли, что против своих же воюют. И перед Индрой перестанут заигрывать.
- Нет, ты меня не понял.
- Ну, так ведь дела и делаются, Амаль, - вступил в их спор диктатор: - Зарвавшихся псов наказывают, послушным - бросают кость. Рано или поздно они понимают, что кость лучше, чем плётка.
- И сколько ты собираешься это повторять? За один раз это не закончится. Это будет повторяться не из-за того, что им не хватает костей или плетей, а из-за несправедливости наших отношений. Мы берём все - инородцы не получают ничего. У нас есть все права - у инородцев никаких. Что с этим делать?!
- Ну, слушай, не рассказывай о "бедных, обиженных инородцах"! - Верес воодушевился, увидев, что первый консул на его стороне: - На Джаханале люди живут лучше, чем призраки в Сиратале! С другими расами то же самое! Тот же Шульген - прокуратор и инородец.
- И при этом наш самый первый союзник остается на положении колонии. Они не могут ничего решать в политике, они вынуждены сражаться с теми, с кем бы хотели дружить, платят огромный налог за все торговые сделки.
- Ещё чего не хватало - поднимать людям экономику! Они распродадут все военные тайны нашим врагам.
- Да как вы не можете понять! Не "людям экономику", а "нашу экономику"! Мы уже давно одно государство. Как левая и правая рука, как голова и сердце - призраки и люди, части одного целого.
- А разве налоги идут не в казну государства?! Он не огромный, он справедливый - как раз, так как ты говорил, половина Республике, половина Джаханалю.
- Боюсь, тебе запудрили мозги твои джаханальские друзья, друг.
- Не запудрили! Я просто... - драгонарий вздохнул: - За другие в корне отношения.
Понадобились новые доски, и Верес ушел за ними, оказавшись за пределами дальности разговора. Когда он вернулся, запал спора пропал, и он, вздохнув, переменил тему:
- Так ты, у нас, Тардеш, за доброту?
- Разумеется. А что может быть выше? Все, что мы хотим забрать силой, в обмен на доброе отношение нам отдадут сами.
- Ну, тут я с тобой не согласен, дружище, - сказал сидевший к ним спиной Корнолеш, оборачиваясь на корточках: - Я - за порядок. Доброта добротой, но только в обмен на доброту. Государство не имеет право подставляют правую щеку, когда его бьют по левой. Поэтому - доброта - за доброту, ну а за зло - зло.
- Тогда я твой союзник, - мерзко улыбнулся Верес: - Я тоже за доброту.
- Ты за доброту по отношению к нам самим, - отмахнулся от его поддержки диктатор: - Но не для других.
- А собственно, что в этом плохого? Не мы ли их защищаем? Не мы ли обеспечиваем им связь, транспорт и другие прелести цивилизации? Почему мы не должны брать больше, чтобы поддерживать эти блага на высшем уровне?
- Потому что это - не доброта, - встал Тардеш: - Это грабёж.
- И тем более не порядок. Ты подобен пастуху, который режет на мясо овец, предназначенных для шерсти. В итоге и мяса на один укус, и больше не будет шерсти. Никогда, - тяжело припечатал Корнолеш.
- Но и морозить овец холодом, чтобы они отрастили больше шерсти - тоже не выход, - вздохнул Тардеш.
- Почему?! - удивленно воззрились на него оба.
- Это наши овцы! - взмахнул обеими руками Верес: - Мы имеем право содержать их так, как пожелаем!
- Тебе Амаль, нравится ходить в белой тоге из шерсти этих овец, но не нравится слушать, как эту шерсть добывают.
- Тогда обойдусь без лишней тоги.
- Это хорошо, когда тога - роскошь. Но глупость, когда в дефиците даже туники.
- Ладно, продолжим за обедом.
Как и советовал Верес, они оставили разборку дальних, самых поломанных досок, и приколачивали новые поближе, когда вернулись обе женщины.
- О, новорожденная. Всё закончили? Можно переносить?
- Да, генератор включите.
- Забирайте Тардеша, пока он своими вселенскими планами не заставил нас переделывать пирс заново.
- Это он может. Пойдём, дорогой, ты лучше них разбираешься в машинах.
Оставшись вдвоем, бывший диктатор и бывший министр, сметали с песка и пирса опилки.
- А Тардеш ближе интереснее, чем я думал.
- Он хороший парень. Просто идеалист.
- Плохим парням не стать драгонариями. Но это только подтверждает мою теорию
- Слушай, Тардеш кто угодно, но не изменник. Даже со своей позицией насчёт людей.
- Теперь вы не слушали, о чем я говорил, - Верес присел, обтирая ладони рук о длинные трусы: - 'Реинкарнант' не значит 'изменник'. Это нечто другое, что превосходит обычную разведку так же, как этот пляж превосходит одну песчинку.
- Ну, вы только с ним из-за Джаханаля не разругайтесь.
- Знаешь, он во многом прав, а ты нет. Тем более, он заведует флотом, и ты знаешь, насколько наши корабли зависимы от людей. Силой мы у них ничего не возьмём - наш предел мы показали в Свахапури...
- Да, пошел с козырей, - помрачнел Корнолеш.
- Ну, тогда мятеж подавили не силой, а, сделав то о чем, он просил на три года раньше. Ты сам это признал.
- 'Разделяй и властвуй'. Ты решил во время нашего отдыха нас друг с другом поссорить?! Я не интеллигент, я человек военный, могу и в глаз засветить.
- Ой-ой. Ну, прости. У меня довольно раздражающая привычка шутить над всем, что задевает других. Джаханаль на пределе, говорю тебе как бывший комиссар иностранных дел. Нужно пойти на уступки, но такие, какие не унизят и нас - иначе взволнуется сам Амаль. Поэтому Республика поддержала Тардеша. Народ чувствует, какое нужно лекарство от угроз намного лучше любых полководцев.
- Амаль Тардеш - как лекарство от волнений на Джаханале... Думаешь, пронесет?!
- Думаю, они взволнуются уже оттого, что он избран. Но это будет не так опасно, как если бы его не было... - Верес посмотрел на древнего оппонента и сказал: - Продлите свой дуумвират как можно дольше, Фракас. Иначе ничего не успеете.
> Командующая парадом
...Лейла бежала впереди Тардеша, и вдруг, на бегу задержав дыхание, исчезла, и едва драгонарий сделал рефлекторный шаг, появилась сзади, закрыв глаза ладошками:
- Попался!
- Я уже прыгнул поймать твой купальник, потом вспомнил...
- Ага! Прыгнул он! Сделал шаг всего! И вообще, должен помнить, что у меня за купальник.
- Ну, мало ли - он же экспериментальный. Ты видела статистку наработки на отказ?! Вдруг так задержишь дыхание - и останешься голой.
- 'Наработки на отказ'! Ишь чего выдумал! А если твоя жена останется голой, э-то-тво-и-про-бле-мы! - сопроводила она каждый слог поцелуем.
- В смысле?! - драгонарий запустил руку за спину и, перехватив жену борцовским захватом через себя, понёс на руках. Лейла только сказала 'Ух!'.
- Тут другие мужчины. А твоя нагота принадлежит только мне. Помнишь?!
- Это ты принадлежишь мне, - властно обняв его за шею, повелела Лейла: - С правом, в качестве милости, лицезреть мою наготу. И с обязанностями целовать и обнимать. Ну?! Приступишь к исполнению?!
Розовая от смущения Халима, сжав ладони и улыбаясь, шла за ними.
В генератор набился песок, но это была старая добрая амальская конструкция, а не какая-то хрупкая штука с Джаханаля, поэтому достаточно было продуть шестерни и вымести мусор из-под кожуха, чтобы всё ожило. Тардеш распечатал закрытый на кодовый замок погреб, перелил из резервуара в канистру и через воронку в два приема залил бак.
- Ну, девочки, готовьтесь увидеть могущество мужских рук!
Халима приготовилась хлопать, Лейла, уперев руки в боки, смотрела скептически.
Кнопка пуска загорелась красным огоньком, ручка стартера поддалась, внутри что-то громыхнуло и с лязгом заклинило. Торопливый хлопок ладошек Халимы повис в тишине и шуме прибоя.
- Ну?! - спросила Лейла: - Что там с мужскими руками?! Плохо песок вытерли?!
Драгонарий почесав голову, полез под кожух. С песком было всё в порядке - его не было, но вот на одном из шкивов ременной передачи висел какой-то позабытый инструмент.
- Даже не знаю что это и откуда... - пробормотал драгонарий, вытаскивая эту штуку, и прикидывая, откуда бы она могла упасть.
- Запусти без неё, - предложила жена.
- А если без неё сломается? - испугалась Халима.
- Ток-то включен, ну куда ты лазил? - заметила тем временем Лейла горящую лампочку пуска.
- Это неважно, - Тардеш ещё раз проверив все передачи, провернул ручку стартера, не закрывая кожух. Мотор взревел, всё вокруг затряслось, и в домике загорелся свет. Поднятая крышка упала с грохотом, напугав обеих женщин, и стало тише.
- Ну, я же говорила - без неё работает! - торжествовала жена драгонария.
- Да что это вообще за штука... - задумался он, разглядывая странную находку: - Надо побольше узнать о предыдущих жильцах.
- Халима, ты же вроде их знаешь?!
- Сенатор, бывший десантник. Голосовал за наш закон... - с недоумением сказала жена диктатора, со странным чувством рассматривая эту штуку.
- Он женат?!
- Да, взрослая дочь.
- Надеюсь что это его дочери.
- Да ты что, это ж голый металл и всё в солидоле! Как это использовать?! Пошлые мысли, какие у тебя!
- Я думаю это фонарик, с которым она ходила в лес. А ты о чем подумала?
- Девушки вы о чем?!
Обе женщины стояли красные и старались не смотреть друг на друга и на драгонария. Тот повертел штуку в руке и заметил:
- И, правда, фонарик. Просто раздавленный механизмом. Наверное, ночью что-то ремонтировали, и забыли там.
В домике уже было чисто, и даже пахло домашним уютом. Женщины попросили Тардеша вытащить оба старых матраса на просушку, и драгонарий, беззлобно матерясь на колючую солому, помог им, и разложил пахнущие сеном тюфяки на крыше кухни. Оттуда было видно море, самодельные мостки, белоснежный катер и Фракаса с Вересом, разбирающих багаж на берегу. Халима в доме поминутно хлопала дверцей холодильника, проверяя, есть мороз или нет, Лейла стояла на берегу, красуясь для мужа, и, прикрывшись рукою от солнца, смотрела на волны.
- Ну, так окунись, если хочешь! Что ждёшь! - крикнул он ей сверху.
- Не хочу без тебя! - крикнула она в ответ, сияющая и счастливая.
- У нас ещё много работы, а тебе можно отдохнуть. У тебя же день рожденья!
Она улыбнулась, кивнула и медленно пошла в воду. Волны набегали на её ноги, оставляя за ней вертящийся пенный след. Вот разбежалась, задержала дыхание, пропустив сквозь себя крупную волну - и появившись за нею, откинулась назад, плывя на спине, на горбу схлынувшей громады.
Тардеш проследил за нею и стал осторожно спускаться с крыши. Фракас и Верес, вдали, поднялись, и, подхватив вещи, пошли к ним.
В домике Халима стояла у холодильника, и, блаженно закрыв глаза, трогала его самыми пальчиками, прижимаясь животом к урчащему белому шкафчику.
- Что, прохлада?
Она открыла глаза и обернулась, смущенная:
- Ага, - кивнула.
- А твой купальник лучше, чем у Лейлы. Тебе лучше идёт.
- Лейлу крем для кожи подвел. Перепутали этикетку. И вообще, что я тебе говорила - не сравнивай меня с другими женщинами. На мне и мешок с дыркой для головы будет красиво смотреться, что им-то останется?
Тардеш подошел и легонько, пальчиком, нажал ей на носик:
- За-знайка.
- Не зазнайка, а профессионалка, - ладошкой, самыми пальчиками, убрала руку Тардеша: - И не хочу обижать любительниц. Я же актриса, это моя работа.
- Гуляш готовить же теперь твоя работа, помнишь, что обещала?! Никак мы вас с Лейлой дома запереть не можем.
- А мы современные женщины. Особенно Лейла. Она командирская жена, ей надо командовать парадами. А запрешь её в доме, кем она будет командовать?!
- Мной.
- Тобой командовать неинтересно, ты добрый и послушный.
- Таак, о чем это вы тут шепчетесь? - с задержки дыхания вдруг появилась Лейла, выжимая мокрые волосы. Цвет кожи после купания изменил оттенок в более красный, и теперь умопомрачительно шел и ей и купальнику.
- О том, что тебе надо командовать парадами.
- Ну и где парад?! - сразу потребовала новорожденная: - Обещали - дайте, и правда хочу, только вот не дают!
- Что за шум, а драки нет?! - послышался голос Корнолеша.
- Лейлу назначили командующей парадом, - ответила мужу Халима, и пошла встречать новых поселенцев.
- Ага, только вот маршировать будем по песку и в полной боевой. Распихивайте всё это, мы пойдём на второй ход. Тардеш - с нами.
- Холодильник работает.
- Значит, сейчас продукты принесём. Лейла, ты командующая парадом - так командуй!
Все принесенное было свалено на незастеленные кровати в распоряжение женщин, и за несколько ходок весь груз катера был распределён по домику. Быстрее всего несли ящики с едой и вином - южное солнце даже сквозь облака было безжалостно.
Еще недавно заброшенный домик быстро стал обжитым и уютным. Засветился синим глазок видеофона. Качество связи было прекрасным.
- Командирша свалила посреди парада, - смеясь, констатировал Верес.
- Тише вы! - махнула рукой Лейла, давно лежавшая на диване и болтавшая ногами: - Новости идут!
'Сенат одобрил совмещение постов Первого Консула и Архистратига, а также Второго Консула и Старшего Архидрагонария. Наконец, было официально принято изменение, что Старшим Архидрагонарием называется командующий Звёздным Флотом Республики, а Младшим - Командующий Морскими Силами'
- Наконец-то... - прошептала Лейла.
- Подарок тебе. Чтобы ты не комплексовала, что твой муж 'вечно второй'.
- Но всё же, консул-то ты второй.
- Внешняя политика не мой конёк. Ну, если хочешь, на следующий срок поменяем обязанности первого и второго Консулов.
- Это называется 'с жиру беситесь', - сказал Верес, устало бухаясь в кресло: - Тут менять ничего не надо, даже ради Вас, - он потешно поклонился обернувшейся Лейле...
Халима чуть толкнула подругу, усаживаясь рядом. Та тоже села, подобрав колени. Шли кадры до их отъезда.
'Сенатор Верес Анточия, бывший Председатель Комиссии Иностранных Дел подал в отставку по причине расформирования Комиссии, и назначен главой Института Научного Атеизма при Курии Сената и ректором одноимённой кафедры Академии'.
- Про тебя.
- Как вы будете управлять страной без Иностранной Комиссии, Фракас?
- Мы по-другому это назовём. Терпение.
'Ныне обязанности дипломатической службы и внешней разведки будут разделены, и сотрудникам новых комиссий будет необязателен сенатский статус'
- Интересно. Ну, с последним-то, я понял - было досадно терять специалистов из-за того, что они проиграли свои выборы. А разделяли-то зачем? Пошли на поводу у сиддхов?
- И Вельзевула и Майи. Тебе самому не надоело, что любого нашего дипломата могут объявить шпионом?
- Надоело, но не тебя же мне было просить о реформах?
- Ну, значит, правильно сделали.
- Тише вы там! Мой муж в телевизоре!
'Второй Консул Республики, Архидрагонарий Тардеш лично поздравил юных курсантов вступающих в период Подвига Зрелости. Будущие капитаны 'драконов' и звёздных крейсеров, встретили триумфатора Гудешии вставанием и консульскими почестями'.
- О, выпускники наши.
- Я не успела с тобой, извини...
- Да ничего интересного.
'Поздравляя выпускников Орбитального факультета Академии, Архидрагонарий Амаль Тардеш, Второй Консул Республики, лично наградил особо отличившихся солдатскими лентами. В числе награжденных, первая женщина-кентарх 'дракона', Зара Констания'
- Вот это бюст...
- Три минуты мучался, как ленту прикрепить - на вороте не держалась.
- Ну, у твоей принцессы-то, наверное, больше? - подняв голову, и смотря искоса, спросила Лейла.
- У принцессы сиськи в стороны, - показал руками Корнолеш.
- Да, и там удобно цеплять на ткань... ну что между ними, - добавил Верес.
Обе женщины и Тардеш с удивлением посмотрели на них:
- Осмелюсь спросить, откуда... - открыла рот Халима.
- Ну, мы же взрослые мужики, - пожал плечами бывший диктатор.
Лейла прикрыв лицо ладонью, беззвучно смеялась.
- Вот, прицепил, - вернул общее внимание драгонарий к видеофону.
- Нелегкая задача.
- Она какая-то аномальная. Помесь с человеком, наверное. И главное, талия тонкая!
- Не завидуй.
- У нормальных женщин такие не отрастают. Амаль, может у неё там подкладки?!
- Да вроде свои, живые.
- Ты уже успел потрогать?
- Хватит, она хорошая девочка. Просто... геометрия сложная.
'Вдохновленная пять лет назад примером аюты драгонария Тардеша, товарища Метеа, я поставила своей целью - стать не просто навархом торгового флота, а настоящим боевым офицером, аютой наших доблестных полководцев! Если смогла инородка из низшей расы, то почему не можем мы, женщины Амаля?! Я верю, что вслед за мной, по дороге, проложенной товарищем Метеа, пройдут сотни, нет, тысячи, нет, миллионы других женщин Республики! Они откроют новый мир, где не будет места старым профессиональным предрассудкам! Новый мир, вся огромная вселенная откроется прекрасным дочерям Амаля и я рада, что буду первой, кто вступает на дорогу к нему! Браа, товарищи!'
- Она сама, кстати, не видела. Надо было попросить передать - у неё обычный видеофон, она только слушает.
- Она и правда хочет стать 'аютой'?! А ей, что, перед выступлением трибуны не объяснили что 'аюта' - это: 'немного другое'?
- Для молодежи сейчас - нет. Мы уже устарели, и тот скабрезный смысл, который вкладывали в него при нашей молодости, исчез. Теперь это в одной стороне с героизмом, Кикерешем и Фракасом Лонгешем. Патриотично - до зубовного скрежета.
- Как многим прежним 'аютам', будет неловко попасть в число 'патриотов'. Ах, как неловко... - Лейла хищно улыбнулась: - Спросят про героизм, а героизма-то с них нет! И не будет!
Халима посмотрела на неё:
- Ты довольна?!
- Конечно, хоть какая-то польза от ручной принцессы моего мужа.
- Хоть от Златы отстанут, - сложив руки на груди, резюмировал Корнолеш.
Халима взяла его за руку.
- Ну, на Злату где сядешь, там и слезешь, - сказал Тардеш, обходя диван по кругу и заглядывая в холодильник: - Давайте печку растопим?! Есть хочется - Злату бы съел!
- О, кстати, говорят, дальше по побережью - в Ундавии, готовят отличное змеиное филе, - подняла пальчик Лейла.
- У нас для шашлыка всё замочено уже. Уголь вроде за домом в ящике, вы шампуры куда забросили?
'Выпускницы Химического Факультета и Факультета легкой промышленности Академии предоставили новую водоупорную ткань. Ударными темпами она осваивается производством, и скоро, всем гражданам Республики будут доступны новые купальники, компактные лодки, гигиеническое белье, и прочие простые предметы текстильной промышленности из новой, удобной ткани! А наши доблестные легионеры наденут новую тактическую униформу, которая не промокает в любой жидкости и выдерживает как холод и пламя Ада, так и насыщенную электричеством и влагой атмосферу райских планет! Создательницам новой ткани это изобретение было засчитано как Подвиг Зрелости. Надеемся на новые открытия столь многообещающих юных исследовательниц!
А теперь, новости с Джаханаля...'
>Дуумвиры
Верес оказался совсем негодным туристом - извел полкоробка водоупорных спичек, но огонь так и не появился. Ещё, к вящему позору, Халима, женщина, с одного раза высекла искру, и, осторожно подкладывая угли к щепкам, разожгла огонь в мангале.
- Вот так вот, - сказала жена бывшего диктатора, вытирая измазанные в черном ладошки.
- Каюсь, эта магия мне не ведома, - покаялся бывший министр.
Лейла налила воду в тарелку для умывания и передала подруге через стол.
Драгонарий, дожидавшийся огня, стал нанизывать вымоченные в уксусе куски мяса на шампуры и выкладывать их по очереди. Зашипели капли сока, попавшие на раскалённые угли.
- Вы ушли, недослушав про свой любимый Джаханаль, - сказал Верес, отмахиваясь от пахнущего уксусом дыма.
- А, я хоть сейчас могу рассказать, что за новости. Вторая серия 'шайтанов' уже заложена, обеспечена полная занятость, так что саботажа не будет, Стхан этот месяц в пустыне - играется с новыми светомётами, а на Магготе задержали беглого трибуна, и будут судить по законам людей.
- То есть вы 'защищаете людей' по принципу: 'разделяй и властвуй' - военные заказы для успокоения недовольных среди пролетариата и промышленников, военные игрушки для кшатрийской элиты и показательные расправы над отдельными офицерами из 'колонистов'?!
- Как вы всё опошлили. Стабильность - вообще-то и есть забота о провинции. Что вас не устраивает?
- Почему сейчас это вас устраивает? Это ж 'кнут и пряник', политика и принуждение, которые вы только что осуждали - банальные приемы угнетения любой власти. Где же ваше стремление к равенству? Где самоуправление, о котором вы вещали? Что-то вы не спешите упускать власть из своих рук...
- Жалеете, что власть уплыла из ваших рук, товарищ Верес?! - низко наклонившись над столом, перебила его Лейла.
- Ни капельки. Я сейчас как раз заведую тем, к чему стремился... как это любят говорить в партийных панегириках?! 'Всю сознательную жизнь'?! - он обошел облако дыма и сел на стул в тени, напротив неё.
- Легко же вы расстаетесь с властью, - сказала она, наклонившись ниже, так что твёрдые полупрозрачные груди стали лучше видны в глубоком вырезе купальника.
- Была бы жива моя жена - может быть, я и поборолся бы, - сказал он, проследив взглядом: - А раз её нет, я теперь веселый вдовец, и имею полное право на причуды. А вы, любите власть, товарищ главврач?! - с вызовом поднял он взгляд.
- Лейла любит, - ответил за неё Корнолеш: - Была бы её воля - дольше б меня диктатуру держала.
Тардеш присев за стол, обнял свою жену за бедра:
- Ну, где вы видели диктаторов-офтальмологов?! Я понимаю ещё диктатор-хирург, или диктатор-стоматолог, или даже диктатор-проктолог... но диктатор-окулист?!
- 'Скажи, какую ты видишь букву?! Альфу, Бету?! Или может быть сигму?! Увииидь мою букву! Ах, не видишь? Сестра, глазные капли ректально и массаж пяток палками, пятьдесят штук три раза в день'! - очень похоже показал Корнолеш.
- И вовсе не похоже, - гордо отвернулась Лейла, садясь на колени к своему мужу: - Для начала, вверху таблицы сигма, бета, мю, ню, и каппа, - показала она пальчиком, добираясь до носа мужа, и поцеловала его: - А потом рецепт не на палки, а направление на курорты Итораля... пусть вкалывают!
Все рассмеялись.
- А серьезно, - сказал Верес, беря из рук Халимы граненый стакан с газированным напитком: - Я и, правда, собирался наконец-то снять товарища Фракаса с его бессрочной диктатуры. Но, увы, не повезло.
- Ну, начал-то ты хорошо, - сказал бывший диктатор: - Шутка с перфектом Малого Холма прошла на удивление удачно. Даже мы тебя зауважали.
- Я же там родился. И сволочей, которые гнобят там простых работяг, просто потому что лень поднять задницу, ненавижу не меньше вас, - он спустя секундную паузу как-то быстро спохватился: - То есть ненавидел, конечно же.
Халима успела отойти от его спины за спину Корнолеша, оставив круглый сифон посредине стола, и положила руки на сильные плечи мужа. Лейла прижалась к Тардешу, пристально рассматривая лицо сенатора сквозь прищур глаз.
- Почти получилось, - первым нарушил момент тишины голос Фракаса: - Так что давай, рассказывай.
- А что, даже этого было недостаточно, чтобы произвести на вас впечатление? - улыбнулся во все зубы сенатор: - Ведь всё по заветам вашего любимого Фракаса Лонгеша: 'Отбери лишнее у богатых и раздай бедным'.
- Ну да, самый известный популистский прием, - вздохнул бывший диктатор, расслабив могучие плечи под ласковыми ладошками жены: - Кто ж не мечтает использовать эти отгроханные выше жилых домов партийные дворцы и музеи по более полезному назначению? А тут - отдал нуждающимся, стал героем и пальчиком показал - вот смотрите, где негодяи...
- Сами себя-то мы негодяями не считаем, - добавил Тардеш, вступая в бой: - Так что объясни, что же в нас для тебя такового плохого? Ведь ты такой не один.
Верес Анточия поднял руки:
- Отлично. Карты на стол - так карты на стол! Продолжим разговор о вашем любимом Джаханале?! Товарищ Драгонарий, - повернулся он к Тардешу: - Вы, как самое слабое звено - скажите, что же вас так заботит судьба инородцев в нашей Республике, которая и так к ним относится максимально справедливо?
- Смешно.
- 'Смешно'?! Товарищ по партии Тардеш, вы хотите сказать, что Республика относится к людям 'смешно'?!
- Нет, я ему всё-таки врежу, - Лейла, на его коленях, опаской оглянулась на шевельнувшегося мужа.
- Погоди, я первый, - грузно склонился над столом Корнолеш. Халима отошла от него и стала проверять шампуры. Лейла тоже заметила, и, вскочив с колен Тардеша, присоединилась к подруге.
- Да, товарищ по партии архистратиг?! - Верес держался превосходно: - Вместо дружеских шашлыков, мы продолжим нашу замечательную беседу мордобоем?
- Нет, извини, - Тардеш помассировал уставшие от солнца глаза ладонями: - Ты тоже сядь, Фракас.
Диктатор резко сел, развернув стул спинкой к бывшему министру. Верес ухмыльнулся, разглядывая обоих друзей.
- Для начала Верес, вспомни, что ты сказал в Сенате об обязанностях политика?!
- В которой речи?
- Когда защищал Корнолеша в выдвижении на второй диктаторский срок.
Верес прокашлялся и продекларировал хорошо поставленным голосом наизусть:
- 'Главный долг и обязанность политика - благополучие граждан и процветание Республики. Не забота о богатстве или сокрушения о бедности граждан - а достижения их счастья и в бедности и богатстве. Не поиск личной славы на войне, в умножении богатств или разрушении враждебных Республике союзов - а поиск славы и процветания Республики, оружием, торговлей или хитростью дипломатии. И мы избраны народом не для того, чтобы избегать тяжелого труда, наслаждаясь привилегиями сенатора, а для того, чтобы, олицетворяя своими талантами один из этих путей к счастью граждан и процветанию Республики, исполнять чаянья доверившего нам свой голос народа. Поэтому, я отказываю сбившимся с пути Эмилю Пистешу и Курту Лицинишу в доверии, и голосую за консулов Фракаса и Корнолеша, проявивших твердую руку, прекратившую их бесчинства'... Так? - без клоунады он не мог.
- Можно было не полностью, - положил руки на стол Тардеш: - 'Счастье граждан'. А что делает гражданина - 'гражданином'?!
- Упорный труд на благо Партии и Республики... - Верес оглянулся, словно в поисках микрофонов.
- Их труд создаёт процветание Республики, и поэтому они достойны быть счастливы. Но часть процветания Республики создаётся теми, кто никогда не станет гражданином.
Корнолеш сложил руки на груди:
- Наши предки и Партия строили государство, в котором все будут равны, не будет презрения ни из-за рождения, ни из-за профессии, ни из-за размера богатства. И мы этого добились. На нашей планете и, правда, все равны! Различия между народами ушли в область преданий! Различия по богатству стали невозможны без денег. Но - наше справедливое общество было справедливым только до встречи с другими расами.
- 'Варвары', 'каннибалы', 'низшие расы', 'гуманоиды', 'негуманоиды' - всё, чтобы провести границу между нами - и теми, кто на нас непохож. Ты и сам этим занимался!
- Но простите, 'разделяй и властвуй' - это же основы дипломатии!
- И тут в тебе кончился дипломат, - по-доброму улыбнулся Корнолеш.
- Вы сами вот только что против этого не возражали! - напомнил Верес: - Как иначе управлять таким сбором разных биологических видов?!
- Так же, как и нашей планетой. Республика создана потом и кровью племён и народов, отличавшихся укладом жизни и ценностями порой больше, чем культурная апсара от волосатого демона-раху из пещер. Так неужели мы и наши законы настоль косны и уникальны, что не смогут принять и справедливо уравновесить в правах другие расы нашей Республики?
- Это ересь. Никто не пустит сенатора-инородца в Курию, даже если он изберётся. На Крапивнице тоже есть сенат, и они не лезут к нам!
- Потому что у Крапивницы есть сенатор-призрак. Который сам по-своему трактует надобности нагов.
- Ну, предположим, не особо во вред - Таллеш как раз из тех, кто добр к ним. Вон, какое кино снял.
- Таллеш из твоей шайки расистов. Наше счастье, что он не умеет жить в реальности, а только в своих фантазиях, - горько усмехнулся Корнолеш.
- Простите, Таллеш - расист?! Вы смешите, говоря так о самом добром призраке, которого я встречал!
- Угу. 'Правь, Республика Вселенной', 'Бремя Сынов Амаля по родительской опеке над низшими расами', 'Троекратное превосходство духа необходимо Сынам Амаля, потому, что Республика вынуждена противостоять трём врагам - Аду, Раю и Нагам', - прочитал наизусть Тардеш: - Он прямо называет все расы, даже нагов, о которых с такой любовью писал - 'низшими'. Что это, как не расизм?!
- Вы надёргали обычных пропагандистских речевок, - обернулся сенатор на драгонария: - Они ничего не значат - всех писателей заставляют их сочинять по разнарядке! Халима, подтверди!
- А?! - женщина оторвалась от шашлыков, но Лейла рукой повернула её голову обратно.
- Не впутывай мою жену. Пока.
- То, что наги называют кого-то 'понимающим их натуру', иногда вовсе не комплимент. Это значит, что у него душа змея.
- Я с ним поссорился, когда понял, что наш гений - обычный конъюнктурщик, Верес. Если надо поддержать Злату, потому что она приближенная к диктатору - он поддержит её статьёй. Если надо написать пасквиль про Амаля Тардеша, потому что тот стал препятствием на пути друга из оппозиции - он и его напишет. Это фальшь, а не доброта...
- Душа змея.
- Амаль вот переживал, он интеллигент.
- Я не переживаю, Фракас, я ж уже не ребёнок, что потерял мячик...
Они некоторое время промолчали. Шашлыки с мангала уже начали источать ароматнейший запах. Женщины что-то там колдовали, не спеша с угощением.
- Что-то опять мы крутимся вокруг наших старых шрамов, - Тардеш рукой со шрамом почесал шрам от ожога на груди.
- А как же их избежать? - ухмыльнулся Корнолеш. На спине диктатора шрамов была целая россыпь - от шрапнели.
Верес молчал. Ему стало жарко в его белой курточке, и он попытался от неё избавиться, не выбираясь из кресла.
- Девушки, вы скоро?! - окликнул жен Тардеш.
- Не отвлекайтесь! - помахали руками они.
- Итак, - собрался с мыслью Верес: - Вы подумали, что будет, если введете инородцев в Сенат?!
- Нет, - покачал головой Корнолеш: - Об этом говорить ещё рано. Нас не поймут даже сторонники.
- Ну, хоть часть здравого смысла.
- Для начала, - сложил руки 'домиком' Тардеш: - Мы планируем избавиться от такого понятия, как 'негражданин'.
- Бхуты, ракшасы?! - сразу парировал Верес: - Им этот статус позволяет избавляться от ответственности за многие из привычных им пакостей и мерзостей. Да и будь в нашем составе Гайцон это бы...
- Плевать. Здесь можно не миндальничать. Гражданство даёт большие права - естественно требовать за это большей и ответственности. А Гайцон ныне независим. Мы этот балласт сбросили.
- Как вы нелестно отзываетесь о родине вашей достопримечательности.
Фракас рассмеялся:
- 'Достопримечательность'!
- Она не особо тоскует по родине... она больший гражданин, чем многие партийные краснобаи.
- Кстати, очень верно. А как же те, кто как она, заслужили гражданство подвигами?! Не почувствуют ли они себя ограбленными?!
- Не думаю. Да и этот вопрос можно лишить лишней наградой или привилегиями, если для них гражданство - всего лишь награда. Партия сама любит раздавать гражданство в пропагандистских целях.
- И да, Партия?! С ней вы вопрос не уладите.
- Маленькая победоносная война. Проведём раздачу гражданства как почетное мероприятие, сначала в отношении людей и нагов, потом остальных рас.
- 'Людей и нагов'?! Как я догадываюсь, речь может идти только...
- Црвена.
- Дактилеш или Корнолеш?!
- Я.
- Это смешно. Даже взрыв патриотизма, который обеспечит известие о возвращении Црвены, не поможет тебе. Не говоря о пущенных коту под хвост договорах с Вельзевулом.
- Почему это? - бывший диктатор, казалось, не понимал: - Тебе же и поручали заключать договора, чтобы усыпить бдительность. А захват Црвены и Полья компенсирует потери экономические.
- Потому что даже слепой поймёт, что ты пойдёшь на очередной диктаторский срок! Амаль Тардеш останется за бортом истории, и всё ради того чтобы правили консулы Фракас и Корнолеш! Против тебя обернутся даже сторонники Тардеша. А не все из них столь безобидны как товарищ драгонарий.
- Зачем им это?! - теперь удивлялся Тардеш.
- А вы двое не понимаете? - Верес, наконец-то справился со своей курткой и теперь сидел в одних трусах и торжествовал:
- Ну, давайте, объясню...
- Для начала ты, Корнолеш, трижды или четырежды ты диктатор? Нет, я, конечно, признаю, что заслуги твои велики, и не раз ты и спасал отечество, и заслуживал того поста, но не кажется ли тебе, что для Республики в том, что вы задумали, всё-таки будет полезнее сохранить демократическое консульское правление, чем в такой час прогибаться ради амбиций одного полководца?!
- Смешно. Будет другая ситуация, - бывший диктатор, казалось, не чувствовал опасности.
- Смешно?! Вы заколебали с этим междометием, вы ничего не понимаете нашей, планетной политике, привыкнув летать там, среди звёзд! Да в Метрополии всегда одна ситуация! Вы, полководцы, абсолютно не понимаете нас, гражданских! Хотя, - он повернулся, чтобы повесить свою куртку на спинку плетёного стула: - Надо признаться, что я и, правда, считаю вас великими Сынами Амаля. Просто заблудшими немного, и не сознающими опасностей.
- Ну, а мы считали тебя придурком, - немного резко вставил Тардеш: - Хотя, увидев тебя поближе, понял, что ты просто верующий.
- 'Верующий' во что?!
- Нет, ты давай со мной. Амаль, не отвлекай его, - Корнолеш развернул стул спинкой назад, и уселся, опершись локтём об колено.
- Да?! - Верес спародировал его жест.
- С чего ты взял, что это амбиции?! - он вытер вспотевшее лицо мозолистой ладонью: - Мы же тебе объяснили, для чего это будет.
- О, святая простота! Амаль, да лучший друг тебя нагло использует. Он даже согласен дать гражданство твоим любимцам - людям, чтобы продлить своё наслаждение властью (вдали Халима громко ойкнула - кажется, обожглась горячим). И вы утверждаете, что это не ради амбиций? Что ещё может быть?!
- Незаконченное дело, - диктатор сидя выпрямился.
- Что?! Какое?! Вы о чем?! Войну можно провести и без диктатуры! Нас, конечно, называют 'призраками', но не до такой степени, чтобы восставать из могилы за 'неоконченными делами'...
Корнолеш тяжело вздохнул и подвинул стул ближе:
- Реформа армии, перевооружение флота, пересмотр договоров с союзными расами. Все это, у разных фракций Сената видится по-разному, и если позволить менять власть как вздумается, то ничего не закончится. Десять лет, как каждые следующие выборы отменяют все хорошее, что достигли при предыдущих! Ну и гражданские реформы для инородцев. Они пойдут прахом, едва мы сменимся. Родине нужна стабильность во время таких перемен.
- Вам Родина дала четвёртый Гражданский венок не для того, чтобы вы хватали высший пост, когда вам вздумается!
- Да не 'когда вздумается' же!..
- Ты упоминал о проблемах при строительстве 'Шайтана'. А ты знаешь, из-за чего эти проблемы начались, а?! - подал голос драгонарий.
- Вы проиграли выборы, и пришли здравомыслящие политики. Ну... то есть... условно здравомыслящие... - бывший комиссар отвёл глазки.
- И вмиг урезали финансирование строительства флота - в первую очередь тяжелых кораблей новых проектов. А готовый на 75% 'Шайтан' и его систершипы приказали разобрать. 'Современная война будет вестись только невидимыми кораблями-матками, тяжелые крейсера - вчерашний день', помнишь это?! 'Не надо звездолетов, дайте больше кастрюль и сковородок!'?! Помнишь?!
- Ну, справедливости ради, надо признать, в предвыборную кампанию того консульства кастрюли и сковородки были в дефиците. И консервы тоже.
- Потому что консулы того года - Курт Лицинеш и Эмиль Пистеш, были перфектами соответственно металлургического и консервного завода.
- Ты хотел сказать, 'консулы того полугодия'?!
- Да, надо признаться с постов они полетели кувырком, - рассмеялся Верес: - Вообще, я не касаюсь вашего второго срока, даже такой ваш враг как я, признает этот случай справедливым. Ваш враг держал речь в вашу защиту!
- 'Враг', всё-таки, - положил руки на стол Тардеш.
Верес выдохнул, отвернулся, вдохнул и шумно фыркнул, снова посмотрел в глаза пригласившим его друзьям:
- Что ж вы никак не поймете, полководцы, что у нас не армия, а государство? Что у нас рулят не штабы, а Сенат? Что у нас демократия всё-таки! - он сбавил тон и развел руки: - Ну, как вам объяснить?
- А как объяснить вам, перепуганным популистам, что мы хотим не завоевать Республику, а спасти? - ответил вопросом на вопрос Тардеш: - Что флот и оружие нам нужны для защиты Республики, а не для того чтобы штурмовать Курию и инсулы председателей комиссий!
- А кто поверит вам в Сенате после такого плана? Вы же прямо заявляете, что следующих выборов не будет! Буквально - конец демократии, воля диктатора - превыше всего!
- Эти вечные оглядки на Сенат и излишнюю демократию! - помотав головой, как бык перед атакой, выругался Корнолеш: - Тот же Гайцон - сколько раз нас называли 'предателями'?! А ведь как мы и говорили - провели бы флот на Гудешию, и нам был бы удар по Гайцону с восстанием в тылу флота! Словесные баталии на месяц, из-за пары номерных легионов или вшивого крейсера на орбиту! Эти бесконечные требования популистов - вроде освободить какой-нибудь окруженный гарнизон, вместо того, чтобы добить подыхающего врага! А гарнизон осажден на райской планете, где можно 100 лет жить счастливо и вместо боевых действий - занимается сексом с вероятным противником! А партийная доктрина 'троекратного превосходства амальского духа'?! Сколько парней погубили по дурости, не взяв лишних подкреплений? Почему по военным вопросам решает большинство невежд?!
- Ну не всех же военные специалисты. Экономисты и дипломаты тоже нужны. И ваши военные дела их тоже касаются. А партийные заскоки на меня не проецируй, пожалуйста. С ними можно справиться и парламентскими методами.
- Партия была за нас в случае с Гудешией, - хладнокровно заметил Тардеш: - Ты нам палки в колёса вставлял.
- Ну, я же твой враг. Официально, по всем документам, сам при тебе подписывал. Что ты хочешь? Это моя обязанность как оппозиции - подвергать сомнению все и хорошее и плохое что продвигает консул или диктатор.
- И ты сам признаёшь, что эта древня лабуда с 'врагами' и 'друзьями' по подписи заставляет даже тебя вставлять палки в колёса тому, что ты САМ считаешь полезным для Республики?
- Она нам необходима из-за устройства нашей экономики. Без института дружбы, брака и опеки, многие товары станут недоступны за трудодни даже самым заслуженным гражданам. А средняя семья из родителей и одного ребенка просто не сможет прокормить себя. Женщины-то редко зарабатывают так, как Халима и Лейла.
- А вражда?
- А зачем нам лишние конфликты? Я понимаю весь маразм этой системы в случае руководителей нашего уровня - но для рядовых обычных граждан даже проще - два соперничающих гимназиста окажутся в разных легионах, враждующих студентов никогда не назначат на один проект, когда они станут учеными, разведенные жена и муж будут без проблем переведены на разные края Вселенной.
- А враждующие сенаторы и стратиги всё равно будут заседать в одном Сенате, и топить хорошие идеи друг друга, мотивируя 'благом Республики', личные обидки, - закончил за него Тардеш.
Верес отвернулся, облокотившись на левую руку, и несколько вдохов успокаивал себя.
- Тот план, что вы задумали - издевательство над Республикой!
- 'Издевательство'? - с угрозой наклонил голову Корнолеш: - Республика от нас получит больше, чем потеряет от чьей-то уязвлённой гордости. Разве запрещено отдавать всё, что ты можешь, на благо Республики?!
- Военные. Ещё в гражданскую войну, вы поняли, что в годы кризиса единоначалие лучше демократии, и, вместо того чтобы в мирные эпохи доказывать необходимость своих идей, устраиваете кризис, чтобы сделать их необходимостью! Разве нельзя оставаться в пределах наших, демократических институтов? Охота удержаться у власти - создайте фракцию, партию, наконец!
- Партию внутри Партии?! Шутите. Это гражданскими войнами и заканчивается, как помнишь.
- Ну да, это перебор. Зачем мозолить глаза гражданам Республики столь откровенным вызовом их ценностям? - пожал плечами Верес.
- А сдаётся, он не гражданам Республики мозолит глаза, а тебе и тебе подобным, - резко сказал Тардеш.
- О, товарищ драгонарий! Прошу прощения.
- Корнолеша трудно свалить, трудно подкупить. В Республике практически невозможно сделать что-то даже трижды триумфатору. А вот любого, кого он поставит себя замещать - можно и с легкостью. Не ему, так его близким. Очень трудно быть политиком в стране, шестое столетие живущей в страхе перед сиддхами.
- Ну, у него есть запасной триумфатор - вы.
- Я только с ним.
- До признания его диктатуры Сенатом! Слушайте, вы считаете, что ваши новые красивые корабли - достаточный повод для того, чтобы позволять вашему другу, пользоваться диктатурой - экстренной мерой, как повседневным полотенцем, подтирая все самые непристойные места?!
- Более чем. И если...
- Погоди Амаль. Поменьше эмоций, а то он тебя опять из себя выведет, и будет сам удивляться, как такое получилось.
- Ладно, - поднял обе руки Верес: - Моё чувство юмора - дурацкое. Ваше слово, Первый Консул!
- Республика катастрофически отстала технически и организационно. Мы затрагивали проблему Джаханаля - она просто самая заметная, но есть куда больше менее важных колоний и систем, где население - призраки, не инородцы, до сих пор не получили гражданских прав. Когда Тардеш мне рассказал, он был белый от гнева. А его нелегко разозлить. У них даже распределение не организовано - в ходу что-то вроде денег.
- Деньги?! Сейчас? В Республике?!
- Не совсем так, колонии же, как строятся? Видим залежи - строим рудник, видим ровную площадку - строим космодром.
- Ага, а про поля для хлеба и свинарники для мяса сначала никто не думает. А потом неинтересно - в индустрии больше трудодней, чем в сельском хозяйстве.
- Ну, ты знаком с этой ситуаций. В провинциях перебор добывающих и индустриальных планет и недостаток питания компенсируется его дороговизной. Так как распределение централизовано, на компенсации недостатков расцветает коррупция. Ты не видел, какие себе хоромы отгрохали провинциальные хлеборобы!
- Видел. Один меченый в сенаторы рвался, пришлось упаковывать с преторианцами.
- Не знал. То есть ты в курсе, что творится на окраинах?! Прокураторы-идиоты на полном серьёзе рискуют уморить голодом важнейшие колонии! Почему в Сенате об этом молчат?! - Тардеш сжал кулаки.
- На Юге им подкидывают золото и апсар с суккубами. На Востоке рассказывают сказки об их избранности и праведности, не выпуская из постели с апсарами и ангелицами в две смены. На Севере просто отделываются золотом... иногда с бабами, иногда ракшасскими мальчиками - и только на Западе спокойно, потому как сиддхи сами таких закапывают по горлышко, и счет за лопату и работу землекопов выставляют родственникам.
- Они всегда были юмористами. Ну, у них и воровать труднее.
- Не труднее, - влез в разговор диктатор: - Просто больше свидетелей закапывать, когда попадутся.
- И везде баб предлагают. Прямо хоть назначай матрон прокураторами.
- Так недалеко и до баб-сенаторов, а том глядишь, Лейлу изберут в консулы, и мы дождёмся диктатора-офтальмолога! - загоготал Коронолеш.
- Эй! - услышала их Лейла от мангала: - Хватит мне там кости перемывать! Я же икну!
Мужчины рассмеялись.
- И что ты предлагаешь? - продолжал допытывать Верес: - Ну, вот вернешься с победой с Црвены - а ты обязательно победишь, я в тебя верю, каким-то чудом избежишь полномасштабной войны на Юге... и дальше что?! План действий, диктатор!
- Привести в порядок провинциальное управление. Перевести некоторые, особенно восточные планеты в статус метрополии, что заставит их отчитываться перед Сенатом - это сразу разрушит многие схемы, которые они там организовывают. Убрать главных коррупционеров с Юга... Кстати, отчасти поэтому я и разогнал твою Иностранную Комиссию.
- Так значит, они всё-таки повязаны были?! А я так верил...
- Тебе виднее - ты же Председатель.
- Я не настолько решительный политик, как ты. Я скорее подобен Амалю Тардешу - лучше поверю предателю, чем не поверю другу.
- И кто это из моих друзей 'предатель'?!
- Да успокойся ты! Что ты сидишь такой напряженный?! Я в фигуральном смысле сказал. Для художественности образа.
- Да, спокойней, Амаль. Мы с ним на одной стороне.
- Ладно. Говорить ему?! - драгонарий разжал кулаки: - Сначала - флот. Мы вытащим всех флотских специалистов из инородцев и сделаем их гражданами просто за то, что они нам служат. Естественно не спонтанно, а будем подыскивать на каждый случай достойный повод. Этим мы выбьем почву из-под ног у самых агрессивных из Сопротивления. Потом... Црвена, будем брать легионы провинциального набора, давать им поводы для подвигов или героической гибели, и в честь этого осыпать их родные миры почестями. Повышение статуса пойдёт само собой, никто носа не подточит. Когда начнётся процесс повышения статуса провинций, ребром станет вопрос Джаханаля и его дочерних провинций с людским населением. Поэтому я и искал триумфа. Корнолешу, 'палачу Свахапури', Джаханаль не поверит. Мне - да.
- У вас многолетняя программа. С мартовских ид вы успели многое, это правда. А что говорит Джаханаль насчёт того, что ты - друг 'палача Свахапури'?!
- Что я 'под дурным влиянием'. И меня надо просвещать. Это идёт даже на пользу - я получаю контакты и связи с брахманами высокого статуса и с Сопротивлением.
- Сопротивление у тебя под контролем? Или нет?!
- Нет, разумеется. Они исповедуют идеологию, взятую у наших древних 'высших': 'кто не наш, тот низшая раса'. Говорят, даже среди людей они выбирают подходящих по форме черепа.
Верес рассмеялся, поднимая плечи:
- Ну, там ещё по форме ушей и улыбки было. Могу поделиться методическими материалами по этой идее, если захотите их поссорить.
- Это скорее в твоём стиле. Я пытаюсь ввести в их круг кшатриев, которых они исключили за сотрудничество, и показать что сотрудничество - это не так плохо.
- Получается?
- Это долгий вопрос. Гудешия не была настоящей войной, и ситуация с тем парнем из Централи Коцита немного напрягла нас. Нужна война настоящая, но не глобальная, чтобы успеть за законный консульский срок.
- Ага, и потом вам нужно продление полномочий. Только с чего вы взяли что это будет так просто?! Повоевали - и готово?! Все доблестные мужи нашего государства с молоком матери впитывают мечту послужить Республике - стать эдилом, квестором, претором, сенатором или трибуном, перфектом или стратигом, и, наконец - Консулом! Чем дольше вы будете держаться за пост, тем большим сенаторам вы перейдёте дорогу. И вы с благородными своими целями, либо отмените выборы, и разрушите Республику, либо превратите их в профанацию! Разумеется, другие политики постараются остановить вас. С каждым годом переизбираться будет всё труднее не только Корнолешу, но и Тардешу. А тут ещё войнушка, которую вы затеваете, выдвинет на высокие посты много талантливой молодёжи. И отнюдь не факт, что они все будут вашими сторонниками.
- Поэтому и нужна война, чтобы это не угрожало. Не понимаешь?
- Нет. Что помешает очередному герою или триумфатору оспорить вашу диктатуру?
- Единоначалие.
- Простите? Вы смеётесь?
- Война - дело, которое не терпит разногласий и споров. В отличие от вас, гражданских, мы - военные, это отлично понимаем.
- Это ваше тщеславие, полководцы. Неужели не понятно, что чем больше мнений, чем шире обсуждение - тем эффективнее результат?
- Тем больше разногласий. Для разногласий есть Сенат. Для мирного времени - два консула. А для войны всегда выбирался один диктатор.
- Или даже Император... но ты диктатор уже который раз? Хватит ли у тебя триумфов и Гражданских Венков на такую честь?
- А мы и не настаиваем, чтобы это было просто.
- Простите?!
- Пусть бессрочная диктатура будет за достойные заслуги. Четвёртый Гражданский Венок есть. Будет Пятый.
Верес чуть не поперхнулся:
- Четвертый после вас больше никому не дадут! Хватит, натерпелись! Пятый?! Вы в своём уме?! Кто вам их даст, даже если вы просто повторите все свои подвиги?! Что вы собираетесь провернуть?! Десант на Армавати?! Или разбомбить Штар?!
- Об этом пока секрет.
Бывший председатель долго молчал, теребя в руках пустой стакан. Потом протянул руки к сифону, и, нажав рычаг, наполнил его пенной струёй газировки:
- Я не говорю, что я согласен, но по части внутренней политики и дипломатии я вижу много изъянов в вашей программе. Хотелось бы присоединиться к вам, чтобы потом не оказаться на свалке истории, но в то же время на уровне Сената вы многим рискуете. А я рискую втрое больше.
- Поэтому мы и идём на триумвират с тобой, - сказал Тардеш.
- Кто же лучше чем Верес Анточия, оратор, сумевший логикой и эрудицией поколебать авторитет трёх триумфаторов и двух консулов, может указать нам на слабые места в нашем плане - и исправить их?!
Сенатор большими глотками пил пузырящийся напиток из стакана. Потом вытер рот тыльной стороной руки:
- Я ещё ничего не решил.
>Охотник на попаданцев
Халима подошла с шампурами в руках, и ароматный запах сочного, прожаренного на огне мяса, разлился по летней кухне.
- А теперь про моего мужа, товарищ по партии Верес Анточия, - сказала Лейла, раздавая бумажные тарелки: - В чем причина этой вашей иррациональной ненависти к его детскому шраму?
Тардеш поднял левую руку, показав белый ожог в форме лотоса. Лейла взяла его за правую - с обручальным кольцом, и положила себе на талию.
- Каждый ваш выход, каждое выступление - заканчивается тем, что моему мужу доверять нельзя. Что его надо лишить всех полномочий, делать противоположное тому, что он делает или собирается сделать. Вам не надоело? Вас шрамы пугают?
Халима разложила шампуры с шашлыками по тарелочкам:
- Осторожней, горячее.
Не утерпевший Верес схватился за темный конец шампура и долго тряс обожженным пальцем под общий смех.
- Да, возвращаемся к нашим шрамам, - сенатор повертел в руках блестящий шампур с источающим вкуснейший запах жареным мясом и осторожно подул на него: - Горячо всё-таки. Вы же тогда обожглись? Не помните, товарищ Тардеш?!
Корнолеш, смотря в стол, сжал свои большие руки в кулаки. Лейла, сжала руку мужа.
- Конечно, помню. Мне же не три года было, а восемь. Как мне потом сказали эксперты, это была 'святая аура высокой напряженности', нечто вроде 'изоляции' обратного действия - не фильтрует атмосферу до жизненного уровня, а выжигает все биологические объекты. Моя рука оказалась 'биологическим объектом'.
- И вам не были переданы никакие инструкции?! - подняв нос пальцем, как пятачок, смешным голосом спародировал героя детского фильма Верес.
Тардеш фыркнул, стараясь не рассмеяться:
- Он мяч мне отдал! Причем мяч, который Фракас запустил в кусты со всей дури!
(Корнолеш улыбнулся.)
- Единственные инструкции у любого разумного существа, которому прилетает в голову со всей дури пущенный мяч, думаю, не относятся к цензурным и приличным. Мне ещё повезло - я бы отшлёпал такого шалопая.
- Ну, может, вас так и 'отшлёпали'... И правда, история скорее для детской постановки, чем для того, что из неё раздули.
- Слушайте, товарищ Верес, - склонила голову Лейла, и крашеные волосы платиновым водопадом полились по её плечам и шее: - Вы и вам подобные, только за то, что мой муж в детстве засадил фингал какому-то небожителю, сломали и ему и мне всю жизнь, карьеру. Может, хватит этих подозрений?!
- Тот мяч даже на молекулы разобрали.
- Да при чем же здесь ваш муж? - довольно хамовато отмахнулся Верес: - И разве у него сломана карьера?! Он правитель государства! А вы вообще одна из лучших врачей нашей расы, и упаси все мифические существа встать на пути вашей карьеры и карьеры вашего супруга. Дело не в нём, и не в партийных страшилках. Важна концепция.
- 'Концепция'?!
- Да. Реинкарнация и реинкарнанты. Её надо закончить, чтобы понять, как делаются дела, непонятные нам, куда смердов, вроде нас и сиддхов, ангелы и демоны не пускают...
- Это вы никуда не пускаете 'реинкарнантов'. Даже слово-то какое-то мясницкое выбрали.
- Мясо - хорошая и вкусная вещь. Думаю, в Раю много теряют, что не употребляют его. Но дело в другом...
Он взял паузу, доедая мясо с шампура. Все терпеливо ждали. Наконец он закончил, и вытер рот салфеткой:
- Вы знаете, что такое "судьба"?!
- Это к Амалю, он гадалками интересуется.
- Одной гадалкой! - Лейла крепче к нему прижалась.
- То есть ты считаешь, что и судьба - не выдумка? И наше будущее записано и неизменно?! Это глупость.
- Ну, я в судьбу верю, Фракас. Но считаю, что научная база под неё - глупость. Это же просто вера.
- Глупость, если считать что она для всех, - Верес посмотрел в далёкое море: - И что она 'неизменна'.
- Очередные "избранные", "высшие"?! Тебе бы со своими предрассудками побороться.
- НЕ "избранные". Реинкарнанты.
- Ты обозвал меня "реинкарнантом" - но я что-то не чувствую в своей голове планов Армавати или Штара. Хотя, знаешь, иногда бы они мне здорово бы пригодились.
Все рассмеялись. Верес всех громче.
- Помните, в нашем детстве, была популярна книга одного демона со Штара, где главный герой попал в тело Императора Севера, сорвал десант Южан и восстание на Востоке, объединил планету?!.. Там ещё вторая часть была, запрещенная цензурой - где мы стали союзником Вельзевула и разгромили Красного Императора... Это даже при нашей сиддхской паранойе было чересчур...
- У них много подобной литературы, - подала голос Халима, обнимавшая мужа: - Если мы, как, например твой друг Таллеш, предпочитаем историю, как она есть, и вводим выдуманных персонажей только как голос рассказчика, то в Аду постоянно ищут виноватых, и пытаются переделать по-своему... 'как бы было, если'... очень пагубное направление... Они за сказками забывают свою историю...
- Ну, я тоже думаю. И мы даже говорили об этом на одной из ваших передач про фантастику...
- И вы стащили свою идею из иностранной фантастической книжки? - посмеялась, перебив, Лейла.
- Нет, отнюдь, - вернулся к мысли Верес: - Эта книга послужила для меня толчком, а не обоснованием.
- Не слишком серьезный жанр, чтобы черпать из него идеи, - Халима поглядела на подругу.
- Даже в бульварной литературе можно найти что-то умное!
- Довольно глупо... - вздохнула актриса, потерявшая интерес: - Вина принести?!
- Да, милая, - попросил Корнолеш, коснувшись её руки.
- Ты всё пропустишь.
- Не люблю фантастики.
Она ушла, и все мужчины оглядывались, завороженные её походкой. Лейла укусила Тардеша за ухо.
- Ай!
- Ну да, я тоже что-то потерял нить мысли... - отвел глаза Верес. Корнолеш помог:
- Как мы поняли, чтобы доказать твой бред, нам надо ждать очередную книжку со Штара?
Сенатор рассмеялся:
- Вы не поняли. Это игра сложнее. Этой штукой, - он наклонился и постучал себя пальцами по лбу: - Невозможно по-настоящему управлять, даже сиддхам, с их врожденной телепатией. Однако Раю и Аду, двум доминирующим силам, это удалось.
- Своим техническим и военным превосходством?
- Нет. Создав мифическое понятие 'душа'. Именно оно создаёт культурный пласт для всех религий, и предрассудков, и делает любую нацию договороспособной.
- Глупости. В любом языке Вселенной понятия 'бездушный' и 'душевнобольной' - самые страшные оскорбления. Будь это их инструментом...
- Потому что это основа этики. Без этики, морали, с дикими варварами ни о чем нельзя договориться. Поэтому Рай создает культурный феномен под названием 'душа' чтобы не быть окруженным варварами.
- Скорее не 'феномен', а предрассудки.
- Нет. Отнюдь не предрассудки. А реальный механизм контроля и управления. Который существует, вне зависимости от нашего неверия. Для условности назовем его 'душа' или 'судьба'.
Смех Корнолеша прозвучал слишком резко:
- Ты - директор Института Научного Атеизма, - выдохнул он сквозь зубы, не по-парламентски тыкая пальцем: - Ты доказываешь существование религиозных бредней? Мне сейчас тебя уволить за профнепригодность?!
- Наоборот, я их опровергаю. Не всё там бредни. Нам говорили, но так, чтобы мы сами в это не верили.
- Опровергаешь? Ты опровергаешь само происхождение высшей жизни от материи. Ведь если признать, что душа формирует материю, то значит - душа есть не только у нас или людей, но и у ракшасов, демонов, суккуб? Белочек и зайчиков? Может, роботы-уборщики обладают душой? Или планеты, звезды? Так недолго договориться и до того, что есть душа и у всей Вселенной - тот самый 'бог' против культа которого тебя назначили бороться!
- Не поняв хоть чуточку аргументы противника, нельзя понять его слабое место. А разведка...
- Бывают резиденты, действующие поколениями. Зачем для этого придумывать такую мистическую систему?! Тебе мало невинных жертв? Ведь ясно же что "душа" - очередной миф, придуманный райскими расами, для того, чтобы убедить средние в осмысленности самопожертвования, а адские - в том, что и после смерти может настигнуть возмездие.
- Так же ясно, что этой сказке не поверит первое сколь-нибудь разумное существо. Потому что оно подразумевает какое-то сверхсложное управление и антинаучный механизм действий, отсутствующий в физическом, наблюдаемом мире. А если все упростить?
- В смысле?
- Если за этим мифическим флёром всё-таки скрывается реальная система? - начал Верес и тяжелые облака на небе скрыли тонкие и прозрачные: - Научный атеизм учит: 'в основе любой сверхъестественной вещи лежат естественные, элементарные процессы'. Нам свойственно восхищаться теми, кто силен, удачлив, обладает талантами. Это основы психологии - лидерство, как черта. Но бывает, что успех, талант и удачливость не принимаются на уровне инстинкта, а наоборот, вызывают отторжение, непонимание... Обычная мораль, навязанная нам из-за Лимеса, клеймит этот инстинкт как 'зависть'. Но если всё проще? И этот неестественный успех, удача - и, правда, неестественны?! Что в основе нашей цивилизации, вспомните? Не военная мощь, не идеологические панегирики вроде 'троекратного превосходства амальского духа', не наши физические возможности? Отвечу - 'равенство'. А что нарушает равенство, что в любом обществе не поддается управлению и распределению? Личные способности, наследственные таланты, удачное рождение, внезапное везение... а что если это замысел, а не случайность?
- Отличная заглушка на совесть, чтобы оправдать собственную зависть, - поддела его Лейла.
- Зависть? Вы сами же вспомнили, что я вам мешал задолго до всех ваших триумфов. Чему мне, признанному ученому-энциклопедисту, было тогда завидовать у молодых легатов? Красавицам-невестам? - сделал он комплимент в сторону обеих женщин.
- Тогда получается, что ты ломал чужие жизни просто ради научного интереса? Впихивал приглянувшиеся факты в нравившуюся тебе схему, чтобы доказать, что существует какая-то конспирологическая система управления?
- Не конспирологическая, отнюдь. Чётко ориентированная на лидеров культуры и общества. Именно 'наличие' и 'отсутствие' пресловутой 'души' у сильных мира сего, и вызывает наиболее пристальное внимание общества и других лидеров? Ведь вовсе не нужно контролировать всё население, как делают сиддхи. Достаточно управлять теми, кто задает нам курс - в политике, культуре, полководцами... А остальные - неуправляемые, пусть будут 'чернью'. Как у восточных теократов, - он посмотрел в сторону Лейлы.
- Но ты не споришь, что палку перегибал. Хотя не мог не знать, к чему при нашей ксенофобии приведёт обвинение даже в выдуманной связи с инопланетянами.
Верес поморщился:
- Это не выдуманная и не связь. Как я уже говорил - это система влияния на нас. И способ, как избавиться от этого влияния.
- Трибуны давно нашли способ против этого, - Корнолеш показал жест, как будто стреляет из пистолета: - Как и способ выяснить, действительно ли шпион шпионит.
- Глупости. Гляньте выше.
- Выше? - все посмотрели на самодельный потолок летней кухни.
Верес рассмеялся:
- Мы привыкли считать Рай надоедливыми моралистами, а Ад - разрушителями. Однако если допустить, что что-то из того, что они говорят о 'душе' - правда...
- Даже ближайшее к Вельзевулу окружение признает, что они разрушители по природе.
- Да. А Рай - источник порядка, морали и гуманизма.
- Не всегда, но у них определённо на этом пунктик.
- Я говорил, что мы неправильно определили их цели.
- Неправильно?
- Рай создает Порядок. Не Добро, не Свет, не Знание. Его мораль - структурирующий элемент, действующий с самых основ - семья, дети-родители, поколение, племя, нация, государство... планета... А готовую, неизменную структуру, построенную по твоему плану, можно осветить с самого удобного ракурса и стать для неё 'светом'.
- А Ад создает хаос.
- Да. Тоже начиная с низшего - с личности, семьи, стравливая поколения, племена и государства. Разрушает структуру. Внутрь разрушенной структуры ничей свет не проникнет, так же, как нельзя заметить недостачу или прибыток. Мы, за всем этим мифическим флёром, в равно степени одурманенные пропагандой обеих сторон не замечаем, что именно так, а не кровопролитными бойнями, идёт битва за Вселенную.
- Как? Разве нам не нужен порядок? Или мы находим применение хаосу?
- Рай создаёт порядок, чтобы управлять. Потому что без порядка, без соблюдения законов, честности слову, верности в семье - какое управление?
- Справедливо. И наш порядок - ничем не хуже. Никакой Ра...
Верес махнул рукой, чтобы его не перебивали.
- А Ад создаёт хаос, чтобы грабить. Ведь если индивид не знает своих прав - его легко обмануть. Если не соблюдаются законы - безнаказанно ограбить. Если нарушаются договоры - никаких проблем объявить войну.
- Для этого не обязательно создавать хаос. Можно действовать и хитростью.
- Но они создают. Разделяют народы, внушают презрение к традициям - и в то же время точно так же упорно действует противная сторона - восстанавливает, возвращает... что, если мы просто не видим схватки на более высоком уровне?
- Власть, которой мы не видим? - задумчиво спросила Лейла.
- Власть, неоспоримую по умолчанию. Которую мы сами признаем за высший авторитет, потому что соответствует нашим высшим идеалам. Маленькие толчки, микроскопические усилия, которые создают эти идеалы, вроде спасения одного из вас нагой, а другого - демоном. Вы солжете, если скажете, что это не повиляло на нашу Республику...
- Ещё лишать инородцев права на доблесть и смелость, видя в этом заговор. Какой расизм!
- Мы признаем взаимосвязь реинкарнаций в случае распространения религий. Это слишком важно чтобы на них закрывать глаза. Но почему мы не видим этого в других случайностях - пусть даже полезных нашему государству?
- Не смеши, пожалуйста. Это всегда происходит, а религии - это случайность. Если каждую случайность рассматривать под микроскопом, можно придти к заключению, что Вселенная против нас, потому что утром навстречу вышел высокий блондин в чёрном ботинке.
- Да, может так и есть... - протянул маленький блондин Верес, смотря в пустоту: - Может, все высокие блондины посланы к нам в качестве сигнала о конце света, и ходят вокруг строем незамеченные, чтобы в один момент, раз - и надеть черный ботинок.
- Слушай, можешь без паясничания?
- Могу, но недолго. И тут мы приходим к пониманию, почему все гадалки ошибались, и не сбывалось то, что они предсказывали как 'судьбу'.
- Потому что это было глупое суеверие? Или потому что как ты говоришь - 'судьба не для всех'?
- Нет, потому что 'судьба' - это не то, что случится с тобой, а то, что должен сделать ты. Всё наоборот. Вы не поняли?!
- Нет.
- Когда низшие расы говорят, что нам 'суждена гибель', что, они имеют ввиду?
- Они хотят, чтобы мы сдохли.
- Вот именно! Не 'предсказывают будущее' - это бред же, а формируют свои желания! Они хотят, они требуют, они молят об этом. Но не читают, что будет в будущем.
- И как это связано с реинкарнантами?
- Да напрямую! 'Судьба' - это не высеченный в камне барельеф, это вероятности развития, список желаемого, сюжет, 'программа' для засланного к нам 'автомата'.
- "Автомата"?!
- Как ещё назвать существо, которое контролируется заданной программой "судьбы"?! Живет по написанному кем-то сюжетом?! 'Актёром'?
- Но-но!
- Я считаю, что личной вины и осознанного сотрудничества у реинкарнантов нет и быть не может.
- Это ты пытаешься так набиться в друзья.
- Ну, если честно набиваетесь в друзья вы. Я просто рассказываю смысл своих исследований. Вспомните ту книжку! 'Реинкарнант' - это не выбор индивидуума. Это его роль. Программа, если так можно сказать.
- За твоей мыслью следить туговато и так. А ты ещё уводишь в доисторическую даль пространными рассуждениями и версиями. Из художественной литературы вероятного противника!
- Да, простите. Весь смысл стратегического управления будет, только если реинкарнат полностью независим и не знает своей программы. Тогда он будет восприниматься как "свой", своей цивилизацией, и сможет оказать наибольшее влияние. Как тот демон в теле императора. Но даже не он управлял сюжетом своей книги.
- Что?!
- Автор. Тот, кто написал. Именно он назначил ему врагов и друзей. И потом решал с его помощью волнующие его, автора, проблемы, доказывал нужные ему, автору, теории, учил читателя нужным ему, автору, истинам. Почему не использовать проверенную идеологию?! А теперь, представьте, что будет, если персонаж сделает что-то, что не запланировал автор...
- То есть, крича "реинкарнант, реинкарнат, реинкарнант", ты считаешь, что срываешь коварные планы Армавати? Или самого Вельзевула?!
Все рассмеялись, даже сам Верес.
- Нет, конечно. Но тут объясняется таинственная закрытость райских планет, отказ от обмена технологиями и их вечная снисходительность. Они обмениваются с нами технологиями, но только на своих условиях.
- В смысле?!
- Зачем им отдавать нам отработанные технологии, секреты производства, чтобы мы развивались сами, непредсказуемо, когда они могут послать нам реинкарнанта с нужными сведениями - и тот сам по их подсказке откроет или украдёт, как было с гипердвигателями. И именно тогда, когда это будет выгодно 'высшим', а не нам. Зачем Раю или Аду открыто пачкать свои руки, побуждая нас к войне - когда они могут послать к нам реинкарнанта, который сам нарвется на драку? Зачем заставлять принимать чужую религию, когда у нас может родиться свой мессия, с этой же религией - и будет и хождение по воде, и магия воды или огня, неподвластная воображению? Можно даже небожителя послать, или демона, как в той книге. Сразу с нужными способностями.
- Сказки.
- В сказках добрые феи или злые боги дают герою волшебный меч или доспехи. А на деле они не занимаются такими мелочами. Они этих героев создают. Которые могут всё без волшебных мечей и зачарованных звездолётов.
- А 'враги народа' это нечто другое, чем сказочные герои, между прочим. Не помню ни одного героя, которого бы арестовывали трибуны за встречу с феей.
- Ну, к какой логике мне ещё прибегнуть? Я вам всё честно рассказываю.
- Честно? - усмехнулась Лейла: - Самый главный лжец Республики и Сената?
- По вашей речи надо кино для детей снимать, - сказала вернувшаяся с вином Халима, расставлявшая бутылки. От ящика со льдом повеяло холодом.
- Может быть. Было бы интересно. Позже, кроме той книги, когда я начал формулировать свою теорию, мне в архиве попались дневники одной апсары, которая описывала куртуазные похождения некоторых небожителей.
- Ай-яй-яй и не стыдно вам в таком признаваться? - под общий смех спросила Халима, протирая и раздавая бокалы.
- Ну что поделать, я же всё-таки мужчина! Ну вот, зачитываясь ими, я от скуки решил сопоставить отсутствие некоторых 'богов' с периодами активности Избранных, объявлявших себя воплощениями их аналогов по восточному пантеону. Провел сопоставления... Проклятье, я же про это рассказывал! Я про это книги писал! Я перед вами речи произносил, а вы не слышали!
- Трудно адекватно судить слова того оратора, что постоянно пытается устраивать тебе неприятности. Причем по фантастическому, надо признать, поводу. Книжка со Штара!
- Ну, и вы, надо признать, в долгу не оставались. Книжка, кстати не со Штара. Но мы уходим от темы, - он вздохнул, расположившись свободнее: - Для простых граждан наша свара явно ненавистна. А для Республики - вредна. Поэтому, спасибо, что нашли в себе смелости сделать шаг навстречу, и я тоже, согласен выбросить белый флаг. Мир?!
- Не раньше, чем признаешь, что твоя оголтелая паранойя - бред, - вдруг сказала Лейла.
- Стоп-стоп-стоп. Это не паранойя. Это работает.
- Ещё как работает! Вы не соображали, как поступит Партия, получив ещё один инструмент сегрегации? Для добра это использует? Вы забыли, в какой стране мы живём?
- В том числе и для добра. Лес рубят - щепки летят.
- Да вы просто непроходимый циник! - Лейла от возмущения чуть не съехала с колен мужа.
- Вы думаете, это по волшебству - внезапно изменившееся в нашу сторону расположение Рая, и удача с контрактом Вельзевула? Это прямой ответ на наши успехи. Эта тактика работает. Нас перестают воспринимать как низших, как младших, как детей, которых нельзя пускать к опасным механизмам. Начинают сотрудничать, видя в нас способность к свободной воле. И этот результат, как ныне ваш друг - я дарю вам. Смиритесь со щепками, пусть даже вам пришлось побывать в шкуре одной из них. Откройте глаза на возможности!
- Возможности уподобиться вам?
- Давайте я атакую вас! - сцепил руки Верес: - Что хотят все враги народа?
- Вреда Республике, - сразу ответил Тардеш.
- Неправильно! - взмахнул сенатор указательным пальцем: - Наоборот, любой по-настоящему враг народа Республики желает ей только пользы! Ибо таково наше государство, что даже граждане ставшие его заклятыми врагами, не перестают радеть об общем благе, - сказал он поставленным ораторским голосом.
- Ну ты сказал, - усмехнулся Корнолеш: - Зачем тогда их истреблять? С ними бороться? И на самом деле - среди врагов народа много и вполне обычных мерзавцев.
- Мерзавцы неопасны, - отмахнулся Верес: - По ним и так видно, что они враги, и народ и Сенат и армия, ополчатся против них. Опасны доброжелатели, желающие свести Республику с её намеченного пути!
- Пути, намеченного Партией? - склонив голову, спросил Тардеш.
- Тихо-тихо-тихо, - поднял обе руки демагог: - Нет, о 'линии партии' нет речи. Есть более глубинное понятие, определяющие путь нашей нации. Наша экологическая ниша. Я про неё говорил - 'равенство'. И враги те, кто пытаются заставить нас покинуть её.
- Так кто они? Мы? Я? Тардеш? Может, Лейла и Халима? - Фракас обвел всех жестом рук: - Мы все неравны. Даже ты - уникальный словоблуд и гений демагогии.
- Нет, не вы и не я, друзья мои, - Верес с ухмылкой помотал белобрысой головой: - Есть силы, что равняются на иные государства, или вообще, на Рай или Ад, и не понимают, что мы, отказавшись от своего единственно верного пути, либо танцевали в Раю под дудочку очередного божка, либо вымаливали у демона из Ада место подальше в очереди на съедение. Мы не Рай, не Ад, мы средний мир. Вы понимаете, что это значит? Мы не можем поступать всё время благородно, уподобляясь более богатым райским планетам, так же как не можем позволить себе тиранию по адскому образцу - это смерть для нас, и последующее унылое существование либо за счет помощи Рая, либо военных сил Ада...
- Но ни я никто другой таким 'врагом народа' не является, - сказал Тардеш: - Ты извиняться собираешься?
- Я вас не обвиняю, я просто рассказываю свою теорию! Так сказать, с самого зарождения до основных тезисов!
- Один из твоих 'тезисов' - ненаучно-фантастическая книга со Штара! Выдумка! Причем выдумка демонов!
- Выдумки не рождаются на ровном месте. И знаете, мне кажется, что демоны всё-таки кое в чем правы...
- В том, что противостоят всем ценностям Республики? Ты ступаешь на слишком хрупкий лед, теоретик.
- Какой неожиданный поворот! - удивился Верес: - Я думал, вы зацепитесь за фразу про книгу...
- Не переводи тему. Так в чем же правы демоны?
- В том, что подвергают сомнению, а порой и яростно сопротивляются всему, что продвигает Рай. Даже когда нечто похожее возникает у них самостоятельно. Нашей идеологии тоже следовало бы взять с этого пример.
- Идеализация Ада не так давно вышла боком одному экономисту. Не забыл? - уже успокоился Корнолеш.
- Да бросьте. Тот, кто спит и видит изобилие Ада, не подозревает, какой ценой оно достигается. Сегрегация, дискриминация, узаконенное рабство - чтобы один из сотни мог наслаждаться богатством и комфортом.
Тардеш кивнул:
- И нет гарантий, что не свалишься в эту сотню угнетенных.
- Вот именно, товарищ драгонарий. У нас многие не понимают дальнего прицела политики, равно не понимая, зачем мы выручаем военной силой и деньгами государства, что даже близко не стоят к Лимесу, так и зачем не колонизируем давних союзников, в Лимес входящих. Немногие поняли, зачем мы предоставили независимость Гайцону. Ещё меньше поймут, зачем вы раздадите гражданские права союзникам-людям.
- Ну, кого-то придётся приструнить, - пожал плечами Корнолеш.
- Слишком многих придётся. Но... сами подумайте... у вас ведь есть моя теория и возможность обвинить 'реинкарнантом' любого, кто выразит недовольство. Подумайте о возможностях?!
Некоторое время все сидели молча. Тяжелые облака медленно уходили с того участка неба, за которым прятался диск Сирата, и тяжело, с ощутимым физическим усилием, светлело.
- И всё-таки... - глядя в землю начал Тардеш. Лейла повернулась на его коленях, и обеими руками подняв его голову, заставила взглянуть ей в лицо: - Неужели ты не видишь, к чему привела твоя теория? Я - ладно, но как ты вообще можешь смотреть в глаза тем, кого Партия ни за что, лишила карьеры, семьи, любимой работы, свободы, наконец? - он поднял взгляд, и Лейла тоже обернулась.
- Вот не надо, пожалуйста, вешать на меня ответственность за дрова, наломанные партийными медными лбами! Я всего лишь разработчик теории - как я могу отвечать за неправильное её применение? К тому же, некоторые ваши друзья, например тот же стратиг Кверкеш, получили великолепный шанс смыть подозрения кровью, и им это пошло на пользу.
- На пользу?!! - раздраженно фыркнула Лейла.
- Я конечно, должен принести свои глубочайшие извинения, что, напав на такой потрясающий образец, как случай с семьей Вилдереалей, попытался использовать его для проверки своих теорий. Но - отрицательный результат - тоже результат, я понял, что простого определения 'реинкарнанта' мало, нужно собирать целую базу данных, желательно на джаханальской вычислительной машине. Может, мы сможем предсказывать судьбу лучше любых гадалок.
- Ты же сказал, что "судьба" - это "не для всех". Всего лишь "сюжет". Смысл от того чтобы знать сюжет, где мы все всего лишь статисты?
- Полезно знать сюжет, до того, как автор дойдёт до развязки. Можно успеть остановить главного героя перед трагической гибелью, или просто запретить автору продолжать...
- И?!
- Герой выживет. Статисты тоже. Современные авторы любят сцены с разрушениями декораций и большим количеством жертв для большего драматизма. Это, признаться, сильно напрягает, особенно когда ты - всего лишь статист... или вообще - декорация.
- Никто не будет ничего разрушать без разумной причины. Даже демоны, не говоря об ангелах.
- Откуда мы знаем, какая причина для них "разумна"?! Вы читали книги, которые привозят с Земли гандхарвы?! Один автор там выспренно заявлял, что: "весь мир не стоит слезы одного ребёнка!". Представляете, а?! Вот их "мораль", всех "добреньких", 'созданных по образу и подобию Бога'! - заревел ребёнок в городе - разбомбить этот город!
- Офигеть, - Корнолеш отхлебнул из бокала, сплюнул дорогое вино и с шумом налив в свободный стакан газировки из сифона, запил: - Ну, хорошо, что на Земле нет ракет и ядерных бомб.
Тардеш согнал с колен Лейлу, мешавшую ему:
- Потише со своими домыслами. Ты опять ушел от ответа. А что же моя принцесса?! Про неё ты тоже начал свою компанию 'реинкарнантов'. И знаешь, Флоту это очень мешает. Там тоже фантастические бредни из книжек?!
Верес пожал плечами:
- Совершенно без понятия. Мне она сама нравится, так что погодили бы со 'враждебностью'. Но её действия привели к политической нестабильности на её родине. Может быть, она вовсе не для нашей Республики реинкарнант, а для своей страны. В конце концов, же южная граница и важный перевалочный пункт в гиперпространстве. Может, - он посмотрел вправо на светлеющее морское небо, и ещё видные отсюда остатки крыш лежащей пагоды: - Готовят какую-то заварушку там.
Он вздохнул, прервав недолгую общую паузу:
- С ней сложно работать. Слишком умна, чтобы использовать её втёмную, и слишком неопытна, чтобы сотрудничать с ней открыто. Если Рай и готовил что-то с ней, то не на ту колесницу поставил.
- У неё наставником был человек с Земли.
- Вот-вот. Да и спасение других - это ведь нетипично для демона, вам не кажется?!
- По тем демонам, которых знаю - вполне типично. Меньше слушайте собственной пропаганды.
- Ну ладно, типично так типично, - поднял руки в примирительном жесте Верес: - Можно мне вина? - спросил он у Халимы.
- Конечно, разумеется, для вас же и наливала.
Бывший Председатель взял бокал, и, медленно отпивая, продолжил смотреть на море. Тардеш и всё пытающаяся пристроиться обратно на коленки мужа Лейла, вспомнили про остывшие шашлыки и накинулись на них. Корнолеш тоже, присоединился, подвинув себе тарелку с хлебом. Драгонарий ел как флотский - нарезая хлеб ножом на кусочки, а бывший диктатор - как легионер, отламывая руками. А Халима только чуток пощипала собственной стряпни. Как птичка.
>Ксенофобия
Во второй половине дня домик был обустроен, и превратился в уютное гнёздышко для двух семей. Половину Тардеша и Лейлы - комнату с видеофоном, как и договаривались, занял Верес, перетащив туда свою неряшливую сумку, и компактный джаханальский вычислитель, который прозвал 'женозаменителем' - сам он еле втащил эту ребристую коробку, Корнолеш со смехом помогал, предложив поставить 'женозаменитель' на вторую половину дивана. Верес сказал, что нужна опора поустойчивее, и питание от генератора. 'Я не собираюсь забрасывать написание книги', - объяснил он, а вычислитель, со встроенной программой проверки правописания и счёта был удобнее пишущей машинки, которой хотела поделиться Халима. Сама она неодобрительно относилась к новинкам техники и со скепсисом оценила зрелище, как, загудев, вычислитель стал выбрасывать отпечатанные начисто листы бумаги с готовыми графиками и картинками, в которые надо было только вписать иностранные буквы для формул. А Лейла попросила мужа подарить ей такой же на следующий день рожденья. Тардеш ответил, что на Джаханале уже есть более компактные модели, и он подумает. Позже, именно они повели Вереса на берег, учиться пользоваться аквалангом, отдав домик в полное распоряжение диктатору и его супруге.
- Без гидрокостюма? - удивился Верес.
- Да, с ним же можно дышать. И не бояться, что на задержке дыхания от тебя уплывут трусы.
- Ха-ха-ха! А, если по секрету, - Верес Анточия покосился на домик: - Когда посторонних нет, без одежды плаваете?!
- Нет-нет-нет, - покачала головой Лейла: - У нас у каждой свой муж и нагишом перед чужими мы не показываемся.
- Целомудренно, правильно, - поспешил похвалить сенатор, краем глаза оценивая обтянутые купальником формы чужой жены: - А цвет кожи вроде сейчас лучше. От влаги выцвел?
- Он для купания, и должен меняться, - встряхнула светлой копной волос новорожденная: - Может до пагоды пешком дойти? Там ближе нырять...
- Там брюки одевать надо, - Тардеш поднял голову, оторвав взгляд от манометров: - Лето, сезон кровососов. Прошлый раз осенью были, тогда можно было пройти.
- А... я и забыла... Просто вспомнила, хотела посмотреть - мой купальник всё там и лежит?
- И как это вы умудрились потерять купальник, товарищ офтальмолог? - ехидно усмехнулся гость: - А только что говорили, что голыми не плавали!
- Один раз. Когда с мужем познакомилась, - хвастливо улыбнулась Лейла: - Меня Халима привела, познакомиться с Фракасом - тут их место было. А я пошла купаться. Большая волна, задержала дыхание... открываю глаза, а купальник уносит по волнам. Я за ним - он под пагоду. Выбираюсь, в чем мать родила, на берег, чтобы обойти пагоду с той стороны...
- А тут я проплываю на спасательном катере и такой в мегафон на всё побережье: 'Гражданка, немедленно оденьтесь или уйдите на задержку дыхания! Вы находитесь на территории Республики Амаль!'...
Они вместе рассмеялись.
- Такая была инструкция! - покраснев, оправдывался Тардеш.
- Он прыгнул меня спасать в одежде и с плащом! А купальник несколько лет пытались достать так и оставили. Там крабы живут.
- Романтично же!
- Как она катера-то не заметила...
- Я думала, вы уплыли за берег! Откуда я знала, что вы там просто стоите!
- Естественно, стоял, я же с Фракасом приехал к Халиме. Капитан согласился подкинуть нас на увольнительную.
- То есть... Халима сначала была вашей девушкой?
- Да... но сердцу не прикажешь.
- У неё чудесный характер... я считала себя последней мерзавкой, когда увела у неё мужа... то есть, Амаль ей мужем никогда не был, только моим... ну парня... А она простила... Как её не любить?!
- Однако, вы часто на всяких мероприятиях цапались втихаря.
- А вы разве замечали?! Я думала, мы это незаметно делаем...
- Ничего вы не знаете, женщины...
Верес похлопал в ладоши, нацепив громоздкий ранец с баллонами себе на спину:
- Откровенность за откровенность. Давайте я вам тоже расскажу романтическую историю про то, как родилась моя теория?!
- Хочу! - сказала Лейла.
- Только после того как доплывем до пагоды. А то вдруг утопите?!
- Обязательно утопим! - они втроём надели маски и нырнули.
Под водой было светло - даже там где кончался песок, призрачный серо-зелёный свет освещал дно далеко в глубину. Лейла вела, Тардеш замыкал, чтобы в случае чего успеть на помощь и жене, и новичку Вересу. Однако, сенатор плыл хорошо, уверено работая ластами и руками, когда не усевал за длинноногой Лейлой, манившей обоих мужчин жестами восточной нереиды. Ближе к пагоде дно стало каменистым, попадались обломки и мусор. Тардеш приостановился, отстал, собирая куски металла и пластика в подобранный тут же пакет. Лейла приманила Вереса к пагоде, и, придержав угол крыши, показала на нижний край сломанного ограждения пагоды. От купальника уже ничего не осталось, зато крабов, и правда, было навалом.
Он вынырнули. Тардеш, сняв маску, поднял пакет, широко размахнулся и, раскрутив импровизированную пращу, выкинул в сторону деревьев пакет с собранным мусором. Пакет прорвался над берегом и засыпал кусты дождем из ржавых гаек.
- Ковровая бомбардировка, - заметил Верес.
- Я тут всегда прибираюсь, но мусор опять приносит...
- Это с самой пагоды?
- Побойтесь совести, ей больше шестисот лет. Тут уже ничего не осталось. С города несет или с военной базы - надо туда заглянуть с внезапной проверкой при регалиях, проверить, как мусор хранят.
- А не успеем? - сразу заинтересовалась Лейла.
- Ты сама устроила нам поездку по всему побережью впритык к отпуску, куда ещё успеть!
- Ладно-ладно...
- Поплывем обратно? - спросил Верес, проверяя акваланг.
- Нет, тут ещё кое-что... - снимайте ласты и поднимайтесь.
Они провели его по перевернутым коридорам, по широким балкам древней пагоды в открытую и удивительно чистую комнату, потолок которой состоял из остро наклоненной лестницы, а пол - из расписанной журавлями стены. Грациозно обходя рисунки стройными ногами, Лейла подошла к стене, открыла поднимающуюся вверх дверь, за которой оказалось помещение, когда-то служившее мандарину или наместнику-телепату - с превратившимися в настенные полки тумбочками и креслами, привинченными к полу, со ставшими длинными скамейками когда-то высокими шкафами для каталогов. Посередине лежала крышка от стола, в котором Верес опознал операционный - на стене сохранилась украшенная засохшими цветами его станина. Сквозь окно за спиной светил яркий Сират.
- Уютно тут у вас. Бывшая операционная? - он показал на операционный стол.
- Нет, апартаменты Южного Наместника, - ответил Тардеш: - Они держали операционные столы в своих кабинетах. Лампа, кстати, сохранилась, только вот куда унесли...
- Да, - вспомнил Верес: - Помню... Почему из этого не сделали музей?
- Опасно для жизни. Запретили сюда ходить, еще, когда я был ребёнком, - драгонарий ногой выдвинул из лежавшего на полу шкафа один из ящичков: - Всё ценное вывезли в Сираталь...
- Сюрреалистичная, надо признаться, атмосфера, - сказал сенатор, оглядевшись, пока Лейла и Тардеш натягивали верёвки, развешивали полотенца, обживали это место: - Зачем вы его бережете? Заряжаетесь ненавистью к сиддхам, перед очередной экспедицией Флота?
- Да нет, чего тут ненавидеть... - сказал Тардеш, проверяя давление в баллонах: - Последний Наместник Юга был культурный сиддха. Коллекционировал нашу поэзию, заботился об условиях труда для рабов на кораблях...
- И при этом имел операционный стол для вивисекций в своем кабинете. Кстати, - он посмотрел на Лейлу, вытирающую волосы только что распакованным полотенцем: - В этом стеллаже, на котором вы сидите, мог храниться череп вашего прадеда или прадеда вашего мужа. На шелковой подушечке с узором из драконов. Или фениксов.
Лейла сразу встала, скорчив брезгливую мину.
- Мы оставим тут полотенце, воду и сухпаёк. Если захотите - можете заплывать сюда. Дверь закрывается плотно, огонь разводить можно. Не задохнётесь и не сгорите. У сиддхов бзик на почве вентиляции и пожарной безопасности.
- Это у вас одиночная камера для нежеланных гостей? - криво усмехнулся Верес.
- Да нет, что ты... - Тардеш раздраженно помотал головой.
- Мужу иногда нужно... побыть в одиночестве. Потому мы и сделали это место, - Лейла обернулась и сверху вниз посмотрела прямо в глаза сенатору: - Если он показывает его вам - значит, полностью доверяет. Не шутите его доверием, пожалуйста.
- Лейла, не надо...
Верес перевел взгляд то на её мужа то на его жену, потом сдался:
- Извините. Просто я привык, что всё, что преподносится торжественно и с пафосом, оказывается несерьёзным или гадким. Простите, что повел себя как обычно.
- Не бери в голову, - Тардеш снова вернулся к баллонам аквалангов.
- Нет-нет. Это... это действительно я ценю, просто не умею принимать такие знаки доверия. От большинства знакомых я их не заслужил и не заслужу никогда...
- Вы, кстати, обещали нам романтическую историю? - напомнила Лейла.
- Ладно. Так и быть! - он присел на стол и вытянул ноги, готовясь рассказать:
- В первый раз я об этом задумался ещё в детстве, на Малом холме, когда провожал в школу и обратно одну кудрявую большеглазую девочку из южной семьи...
- Но разве?!
- Да нет, это были не вы, Лейла, мы же разного возраста. Просто обычная южная семья с отцом-музыкантом и матерью-медсестрой. Мне, из семьи ветерана-штрафника, где болели стариной 'высших', конечно не светило дружить с 'черномазой', я вскоре влюбился и женился на худощавой северной блондинке... да. Но то, чего я наслушался от потомков гадалок и колдунов, сподвигло меня на изучение восточной истории.
- Как романтично! - сказала Лейла с нескрываемым сарказмом. Тардеш сжал её плечо, чтоб помолчала.
- Случай с детьми Вилдереалей и Корнолешей как раз произошел в это время - тогда я был вас старше. Да-да. Ох уж эти космические старики.
Архидрагонарий и его молодая супруга улыбнулись.
- Эпоха до сиддхского вторжения, Последняя Война, первое объединение планеты. Нет, это меня не интересовало. Я углубился в дебри культурных традиций, в поисках корней тех глупых предрассудков, которые разлучают детей, сидящих за одной партой. Божественные Царства Востока, Пресвященная Теократия, сотни разделённых государств, сплачивающихся в одно при любой чуждой угрозе.
- Нечто подобное на Джаханале.
- Да, и пантеон похожий. Боги грома, боги воды, огня, солнца, хозяин преисподней, богиня милосердия и правитель полярной звезды.
- Некоторые воплощали собой нескольких небожителей.
- Да-да, это был забавный казус. Я как раз собирался написать разгромную статью на эту тему, и случайно встретил свою подругу детства работавшей по заданию одного археолога с Востока.
- Ваша подруга тоже стала историком? Смелая женщина.
- Нет, увы, только аютой известного ученого. Зато, имевшей к тому времени, уже гораздо больший опыт полевых работ, чем ваш покорный слуга.
- Да, в ассистентах порой практики набираешься быстрее, чем в кабинетах.
- Ну, я не буду уточнять, что она была не ассистентом своего профессора, как вы, уважаемая Лейла Амалия, а аютой.
- Ой, простите.
- И вот... на чем я остановился? После того как я показал ей свою будущую статью, она рассмеялась - и показала тот самый дневник апсары и кое-какие новые находки по истории Востока. Вы знаете, как становились Избранными?!
- Путем голосования?! По наследству, как было принято в варварские времена?!
- А вот и нет. Вы удивитесь, но порой даже дети и супруги Избранных не имели права на их почести.
- Что?! - это удивилась Лейла.
- Избранных выбирали голосованием. Той самой 'черни', которая больше никаких прав не имела. Искали ребёнка любого пола, но рожденного не ранее чем через семь месяцев после смерти предыдущего.
- 'Семь' - магическое число в восточной философии, - пояснила расслабившаяся Лейла. Тардеш подставил ей плечо для опоры.
- Да. Бесправные во всём остальном граждане выбирали всемогущих правителей из числа своих детей. Кандидатов показывали помнившим погибшего Избранного свидетелям, и те решали, действительно ли это воплощение предыдущего правителя или нет. Если да - он становился царём или царицей, получал все почести и проходил необходимое обучение.
- Очень похоже на теорию реинкарнации, в которую верят люди. Ну и многие демоны и 'боги' тоже, - заметил Тардеш: - Только они не упарываются так в поисках родни. Для них это вроде как лотерея - выпал удачный шанс - родился царём, не повезло - котом.
- Зачастую это действительно были дремучие суеверия. И то, что ребенку с младых ногтей внушалось то, что он воскресший великий царь, думаю, виляло. Но - проблема в том, что Избранные считались и воплощениями божеств.
- Это-то их и сгубило. Когда пришли северяне, ни 'бог грома' не разверз 'небесную твердь', ни 'бог огня' не смог зажечь что-то опаснее факела.
- И его сожгли на костре от того самого факела. Знаем-знаем, это первый урок, который преподают в гимназии. И я напомнил про эту историю своей знакомой. А она предложила - сопоставить даты с дневником апсары.
- Значит, это была даже не ваша идея?! - громко рассмеялась Лейла: - Так вы не "со скуки", зачитывались этой книжкой? Или по причине разбитого сердца?!
- Неважно. Это был поворотный пункт для моей идеи. Сколько продолжается день на райских планетах?
- Примерно наш год.
- Сколько длилось правление самых знаменитых королей? Сколько мы живем, по мнению небожителей?
- От 20 до 30... или 60-70 лет... три месяца... летние каникулы... - Лейла оглянулась на мужа, который внимательно слушал.
- Вот именно. Ежегодный отпуск, туристическая поездка. Наша планета, наша история - как курорт с острыми ощущениями, на котором можно полностью забыть о проблемах и почувствовать себя жителем варварской страны!
- Ну, вы скажете...
- Тут есть один изъян - все исторические деятели умирали. Притом это часто было больно, - перебил Лейлу Тардеш.
- Раз в полтораста-двести лет на Востоке, и правда, рождался реникарнант Рая, который показывал чудеса магии, учил новым технологиям, или воевал с другим реинкарнантом - потом наивные амальцы выбирали на его смену другого, похожего, надеясь на продолжение чуда - а чуда не было, потому что отпуск кончился. Именно это и сгубило Восток.
- Так вы договоритесь, что экспансия Севера тоже была делом рук реинкарнантов.
- Нет, отнюдь, - и видя, как глядят на него южанин и восточница, поспешил добавить: - Я этим не защищаю свою расу, просто столь одиозное учение как доктрина 'Высших' в принципе несовместимо с идеологией Рая.
- И что,- начала злиться Лейла: - Расизм 'Высших', значит, был исконно амальской идеей, а гуманность и наука Востока - наследие враждебных рас?! Да что вы...
- Нет. - Верес торжествующе улыбнулся: - Кроме Рая есть ещё одна сторона. Ад. И там процветают куда боле жестокие формы сегрегаций и извращений, против которых в своё время восстал и Юг и Восток. Аду тоже доступны реинкарнанты, только, не уверен в том, что они могут этим пользоваться сами. Вспомните ту, вторую книгу. А если Император - в самом деле, реинкарнант Ада?
- Вы же историк, Верес, - вздохнул Тардеш: - Неужели вам так хочется распространять теорию, которая уничтожает вашу профессию?! Что у нас нет, и никогда не было собственной истории, что всё, чего мы достигли, что свершили - заслуга инопланетян?
- Нет, - сенатор поднялся и встал в луч Сирата, просветившего призрака насквозь - до каждой косточки: - А что если все эти одинаковые изобретения, похожие решения, система управления, копирующая нашу, но возникшая якобы независимо - и есть наша заслуга? Что если кто-то там, в Раю или в Аду набирается у нас опыта, чтобы потом использовать это в собственных целях?
- Например?
- Например, должности суфетов в Южном Княжестве, копирующие наш консулат. По удивительной случайности возникли и были утверждены аккурат через двадцать пять лет после разгрома Севера и объединения планеты. Наш опыт помог им избежать гражданской войны.
- Демократий вроде нашей, во Вселенной полно. И мы кого-то копировали, и нас копируют - этим надо гордиться, а не переживать. В конце концов, об этом могли узнать, безо всякой реинкарнации, "Магией чтения газет", как сказал один мой знакомый.
- Но почему мы должны наступать на грабли, вместо этих "ваших знакомых"?
- Обычная разведка. Гипердвигатель мы взяли у нагов, избежав кучи проблем с его испытаниями. Навигацию в гиперпространстве - у гандхарвов, до сих пор в их системе измерения гироскопы калибруются. Искусственную гравитацию вообще своровали, причем не лучший вариант. Так что же переживать, что кто-то когда-то копировал у нас?
- Сенатор, надо жить сегодняшним днём, - улыбнулась Лейла.
- В первую очередь, я бы предпочел, чтобы не крали новое, чем предъявлять счета за старое, - взял более примирительный тон драгонарий: - Ты так любишь настраивать наших против других рас...
- Других рас...- как-то сразу поник Верес, отступив из луча света, в котором осталась одна голова: - А вы хоть интересовались, каковы они 'другие расы'?! - свет пронзал плоть и зловеще обрисовывал череп: - Думаете дело, в ксенофобии?! Вы знаете что ракшасы - единственная разумная раса, которая может без вреда для себя переваривать плоть других разумных?! Это им необходимо для их знаменитой адаптации! Вы знаете, почему они никак не примут нашей демократии? Потому что каждый ракшас с детства знает, что его тело многократно изменится за его жизнь, и что если он будет вести себя как все, то ему ничего не светит! Они даже детство и материнство переживают иначе - они не знают что такое младенцы, и не понимают нас в этот момент! Вы знаете, что обезьяны не могут соблюдать нормы гигиены, потому что эта их вечная вонь - результат работы симбиотических организмов, помогающих им менять структуру шерсти или вообще сбрасывать её?! Знаете, что если суккуба не занимается сексом, она умирает от анорексии? А если не меняет партнёров, у неё начинается психический срыв? Вы представьте, какого это жить, зная, что если полюбишь - то сойдёшь с ума?! Все эти непонятные нам сексуальные табу низших рас - они не могут, как мы, по своему желанию избежать прикосновения и насилия - для них мы бессердечные варвары! Ни одна наша женщина не может даже представить что такое - 'секс без согласия', а у ваших обожаемых людей понятие 'насильственный секс' - один из ключевых двигателей их культуры! Вы не понимаете, насколько они нас чужды! Сама физиология делает их таковыми, даже миниатюрная разница в ней! Что заставляло культурных и интеллигентнейших сиддхов в обращении с нами опускаться до этого? - он отработанным красивым жестом указал на висящий над головой операционный стол и пол с лежащими стеллажами.
- Ну, головокружение от успехов. От избытка силы и безнаказанности крыша тоже может съехать.
- Безнаказанность, да. Сиддхи обладают гипертрофированной эмпатией, так что даже не могут и помыслить причинить вред друг другу. Но в отношении нас эта особенность вдруг сбоила - и наша планета превратилась в лечебницу для садистов и извращенцев с самых закоулков их Империи, где они могли реализовать свои фантазии без ущерба для психического здоровья остальных телепатов-эмпатов! А ваши любимцы, люди?!
- Что, люди?! - Тардеш двинулся, Верес отступил во тьму.
- 'Избранная раса'. Ради слезы ребёнка, готовая разрушить весь мир! Только им открыто их священное писание - 'Веды', а другие не в состоянии понять! 'Созданы по образу и подобию Бога!'. Да вы хоть понимаете, почему их держат у нас на роли 'второго сорта', несмотря на все заслуги?! - голос умелого оратора, уже набравший силу, далеко разносился по пустой пагоде: - Представьте, что будет с их комплексом 'избранности', едва мы избавим их от сдерживающих механизмов дискриминации!
- А сдаётся мне, что ты просто пытаешься уравнять людей со своими предками - 'Высшими', блондинчик.
- Просто ты идеалист, драгонарий. Ты не сталкивался с остатками этой идеологии, как я. Ты просто брезговал ею, не прикасаясь, чтобы быть чистеньким, быть драгонарием, которому можно доверить самое мощное оружие. И ты молодец, ты этого достиг. А я - северянин. Я рос в этой расисткой гадости! Это дерьмо меня окружало со всех сторон! Я чудом из него вылез! Я видел все признаки того ужаса, что потряс нашу планету тысячи лет назад, от самых маленьких до самых больших, у так защищаемых тобой людей, и с ответственностью говорю - иногда лучше, чтобы даже самый добрый и хороший пес сидел на цепи, а не забирался в хозяйскую постель!
- Так, хватит! - Лейла решительно встала между мужчинами, широко расставив ноги, и свет Сирата переломился светописью в её прозрачных формах: - Перестаньте. Вы слишком опасные темы начали выяснять вдвоём, и я не хочу, чтобы здесь начался мордобой. Одна я вас не разниму!
Некоторое время звучало только тяжелое дыхание двух мужчин и одной женщины.
- Да, правда, - Верес посмотрев на неё, резко сник и сел.
- Это ты извини. Я же пригласил, - выдохнул Тардеш: - Я не должен был так сразу задевать важные для тебя темы.
- Рано или поздно всё равно заденем, драгонарий, - усмехнулся бывший комиссар: - Я должен вам многое рассказать, теперь мне нужно быть в вашем триумвирате, я кое-что понял...
- Неужели? - поднял бровь Тардеш.
Сенатор, вставая, дружески похлопал его по плечу.
Когда они шли обратно, Верес сказал, глядя на заросли, в которые выкинул мусор Тардеш:
- Кстати, если вы постоянно так мусор кидаете, там должна быть большая куча. Может её обратно и размывает?!
- Возможно... - задумался драгонарий: - Пойдём обратно на катере - с той стороны причалю, и соберу, что накопилось. Есть в этом толк.
Они надели акваланги и нырнули.
Корнолеш и Халима встречали их в полосе прибоя. Верес, сняв маску первым, поблагодарил:
- Спасибо. Думаю, ваша поездка, удалась.
- Амаль? - подозрительный Корнолеш поглядел на друга, ополаскивающего маску в морской воде.
- Все отлично, - он прищурился, посмотрев на них: - Помнишь, у любимого поэта Халимы есть строчка: 'Там, в глазах, за отраженьем страхов'?! Что, глядя в глаза друг другу, мы сначала видим свой страх, а уж потом глаза. Думаю, нам стоило посмотреть и рассказать о них.
- В этом и смысл триумвирата, - подошел Верес: - Товарищ Тардеш поглядев на проблему, скажет, что видит он, товарищ по партии Корнолеш скажет, что видит он, а я - скажу, что вижу я. Союз?! - он протянул раскрытую руку ладонью вверх, как при заключении 'договора дружбы' прижимая другую к сердцу.
- Союз! - сказал бывший диктатор, ложа свою поверх.
- Союз, - положил свою ладонь драгонарий.
Верес пристально посмотрел на Халиму. Лейла подошла сзади и добавила свою ладошку:
- Союз! За диктаторов-офтальмологов!
- Союз... - наконец, улыбнувшись, пожала их общее рукопожатие Халима.
Верес дольше всех следил именно за её руками...
Вечером, пытаясь разместить голову на руке у мужа, Лейла не выдержала и фыркнула:
- 'Любимый поэт Халимы'! Да это ж её стихи!
- Блин. Как неловко. А я думал её любимый Иметер.
- Ну, так она ему подарила. Тихоня тямошная, она все свои стихи лучшие втихушу другим раздаёт, чтоб самой не прославиться...
- Не сердись. Просто добрая она.
- Хуже воровства её доброта... извини, обними, сильнее...
>Белые пятна истории
...Наутро, Корнолеш, проснувшись, увидел в окно Вереса делающего энергичную зарядку на морском берегу. Высвободившись из теплых объятий сонной Халимы, надел трусы и вышел на пляж.
- Доброе утро!
- Доброе утро! Разбудил я вас?!
- Зря мы вас одного взяли. Надо было настоять, чтобы с парой.
- А то становится неудобно?! Бросьте, я ещё не совсем оправился, мне было бы скверно. Кстати, фотографии и досье, которые обещал на столе в кухне. Я их прижал той блестящей штукой, что в углу валялась.
- Какой блестящей штукой?!
Бывший диктатор некоторое время с явным недоумением рассматривал продолговатую металлическую вещь, которую сенатор использовал в качестве пресс-папье, потом углубился в чтение оставленных ему бумаг. За этим занятием его застал Тардеш, притащивший бидон воды:
- О, тот самый фонарик!
- Фонарик?!
- Ну да, в генераторе вчера нашли. Вот ручка, вот кнопка вот лампочка - раздавило шестернями.
- Что-то я неуверен, что это фонарик. Ну да ладно. Посмотри-ка!
Тардеш, залив чашу для рук, склонился над его плечом:
- Гандхарвы? Лица знакомые...
- На Золотом Холме были?! - крикнул с берега Верес, продолжая зарядку.
- А... точно, памятник этим...
- Лейн и Каин Нирикша, послы гандхарвов. Они укрывали беженцев в посольстве и были казнены сиддхами.
- А это... это амальцы...
- Похожи?! - крикнул Верес, возвращаясь.
- Кто это?
- Неужели не узнаёте? Амаль и Альба Эсперия. Те самые, кому мы благодарны своим избавлением от сиддхского гнёта.
- Что?!!!
- Лейн томилась в тюрьме три года, прежде чем они расправились с ней. Именно три года разница между Амалем и Альбой. Они задержали сообщение о казни Лейн на девять месяцев, и поэтому мать Лейн Солы назвала её этим именем - желая зла мучителям.
- Лейн Сола?! Причем здесь моя фамилия? - раздался голос Халимы. Она стояла в дверном проеме, совершенно прозрачная в тени, и только свет восходящего солнца слегка играл розовыми переливами на коже.
- Лейн Альба Сола. Альба - это имя замужней женщины. Мы обязаны своей свободой и Республикой любовникам, изменившим своим супругам.
- Офигеть, - передал фотографии жене Корнолеш. Халима обошла стол, придерживая волосы, и свет зари, преломляясь в изгибах её фигуры, превратил её саму в золотую статую.
- Лампочка, - усмехнулся Тардеш, глядя на неё.
- Сейчас накрашусь и перестану.
- Нет, свети-свети, - попросил её муж, протягивая к ней руку, не отрываясь от бумаг: - Кстати, лица на монументе слегка другие.
- Разумеется. Я распорядился, чтобы изменили лица - как на основном монументе, так и на памятнике, хоть гандхарвы и возражали.
- Это же вы извинялись за 'ошибку художника'? - вопросительно подняла бровь Халима.
- Да. 'Мы же несовершенная средняя раса. Примите, пожалуйста, дар, который символизирует творение наших рук, а не показную искусность и напыщенную красивость, которая порождает ложь, затмевающую святость подвига!' - продекламировал он с ораторскими жестами.
- Находчиво, - фыркнул Тардеш.
- А что мне было ещё делать? Что помогло нам скинуть сиддхское иго, как говорится?
- "Троекратное превосходство амальского духа"...
- Пара влюблённых, готовых ради друг друга нарушить запреты. Отчаявшийся народ и самодур-сиддха в одном месте. Амаль и Альба Эсперии. Или же два переродившихся гандхарва, небожителя?! Вы заглядывали в новые учебники, после переиздания? Ах да, у вас же нет детей... Я распорядился изъять из архивов и изменить все упоминания о них. Вы представьте, что начнется, если мы узнаем что наша Родина, наш порядок вещей, созданы местью гандхарвов?!
- Местью?
- Это было слишком быстро и очень похоже на месть. Сменилось всего одно поколение. И именно супруги Нирикша занимались исследованием телепатической устойчивости отдельных народностей Амаля, что и заставило впоследствии сиддхов разлучить влюблённых. Идеальная ловушка.
- И ты считаешь, что гандхарвы могут потребовать заплатить нас по этому счёту? - спросил диктатор.
Халима кусала пальцы, перекладывая то одну, то другую фотографию.
- Да зачем? Стратегически, всё что нужно, они получили - создав Республику, мы выбили сиддхов с половины Леты, и теперь у них есть их желанная 'свобода передвижения', которой они пользуются то через нас, когда в ссоре с ними, то через них, когда в ссоре с нами. Цена, думаю достойная нашей независимости, так что какие могут быть долги?!
Халима, успокоившись, положила бумаги.
- А шантаж?
- Не смешите мои пятки, для Рая это ниже собственного достоинства. Но вот лучше бы, чтобы истории про это не утекли к Майе Данаве или Вельзевулу...
- Эй, ребята! - крикнула подошедшая Лейла. Сегодня она была в белом платье и при медно-красном цвете кожи: - А что вы там делаете?
- Я сейчас, вернусь, - заторопилась Халима: - Не убирайте это далеко, пожалуйста, хочу перечитать внимательно.
- Садись, - попросил жену Тардеш, сам продолжив:
- Это и партийным бы лучше не показывать. Для них тоже больное место наша независимость.
- Вы опять об истории, которую нам якобы приносят с других планет, мертвые инопланетяне? - надула губки Лейла.
- Ну, тут весьма серьёзные инопланетяне, - он подвинул ей фотографии.
- Для Партии даже лучше будет считать мою теорию сказкой, чтобы не подвергать опасности порядок вещей. А вдруг кто поверит?
- Очень многие ей верят. Я - живое тому доказательство.
Верес пожал плечами:
- Я теоретик и 'краснобай', как вы выражаетесь. Моё дело завершить теорию, а о последствиях, простите, думать некогда. И вообще на самом деле это всё веем только на пользу.
- Това-арищ Анточия... - укоризненно исподлобья посмотрела на него Лейла, уронив руки. Прядь светлых волос упала ей на глаза.
Тардеш прижал разлетающееся листки грузом.
- Ладно-ладно. Иногда я злоупотреблял отработанным логическим аппаратом своей теории, чтобы достичь своих политических или демагогических целей. Но по правде - ни один из выявленных реинкарнантов не выжил после выполнения своей 'программы'. Они все - разовый продукт. Причем, как я думаю, дорогой, и трудноповторимый. И хозяевам 'реинкарнантов', думаю, приходится их беречь, если 'программа' остановлена внешними силами - например бюрократическим аппаратом, или вашим покорным слугой. Так что, на самом деле, будучи вашим врагом, я всего лишь заботился, чтобы вы со своим мужем жили долго и счастливо... Так вас устроит?!
- Не совсем, - покачала головой Лейла, капризно надув губки: - Но уже правильно.
- Вот же верная жена! Цените её, товарищ драгонарий!
Тардеш взял её за руку, она сжала его пальцы.
Вернулась Халима. Сегодня она придала своей коже светло-голубой оттенок, приятного контраста с её каштановыми волосами и розовым купальником.
- На нас прямо повеяло прохладой! - усадил её на колени её муж.
У Халимы были стило и блокнот:
- Дайте, я запишу кое-что, пока не забыла, - она постучала пальчиками по папке, лежащей на стороне драгонария и Лейлы и тот торопливо передал ей всё.
Верес отвернулся, чтобы не смотреть, как две пары обнимаются на его глазах:
- Это только первое впечатление: 'Чужие среди нас!', 'Враги!', 'Вредители!'. Никто его не избежал, и даже ваш покорный слуга. Но! - он поднял палец верх, поворачиваясь к слушателям испытанным риторическим приемом: - Стоило развить эту теорию, углубить и обозначить закономерности - как она привела к таким фактам, как, например, вот эти двое, несомненно, важных, и полезных для Республики Реинкарнанта.
- Ты запутал нас всех. Реинкарнанты кто - враги или друзья?! - Халима привстала с колен мужа, и он пересел на другой стул, отдав ей свой в полное распоряжение.
- Ни то и не другое. Они - контроль, который развитая раса не должна допускать над собой! Разве мы ручные животные?! Мы должны ясно показать и райским и адским планетам, что эти трюки и менторский тон по отношению к нам больше не прокатят! А для начала - надо сломать их схему. Пусть перестанут прятаться и говорят как с равными.
- И именно поэтому ты так накинулся на меня?! - Тардеш придвинулся к Лейле, которая ещё сильнее сжала его руку.
- Я старался не допустить тебя на восточную границу, пока шла война меж Раем и Адом. Но ты умудрился и на южной проявить себя неплохо.
- Ты ещё скажи, что с Дактилешем в прорыв пойти мне нашептали с Армавати.
- Вряд ли, - с усмешкой отвернулся Верес: - У них по вашей вине была заварушка. Помните?
- Из-за нас?!
- Гандхарвы давно хотели взять вернуть обиды за прошлое, а когда им показали, что устроили наги на этих двух планетах - поднялись все. Правда, под шумок хотели у нас обе планеты обратно отжать, не получилось.
- И они остались у демонов. Эх вы, дипломаты.
- Это Шульген виноват. Он саботировал подготовку, да и то, что Дактилеш был под судом, настроило Сенат против любых попыток реванша.
- Так что, теперь я, по-твоему - "неопасный реинкарнант"?! Ситуация под Црвеной Раю вышла боком.
- Я вообще сомневаюсь, что ты такой. Хотя, не исключаю.
- Почему?
- Нет сведений о смерти или исчезновении кого-то из небожителей и важных демонов.
- А это обязательно?
- А кого, ты думаешь, они реинкарнируют?
- То есть я вне подозрений?! - Тардеш расслабился.
- Нет, не совсем. Но вот аюта твоя - точно. Вообще удивляет её способность оказываться в нужное время в нужном месте.
Лейла напряглась. Тардеш посильнее обнял её:
- С моей точки зрения это весьма полезный навык.
- Это пока сложно объяснить, товарищ по триумвирату. Обещаю, что не буду её трогать, пока у меня не будут железобетонные доказательства в её опасности.
- Уже одних подозрений на реинкарнанта достаточно, чтобы устроить ей неприятности.
- Ты её защищаешь? - обиделась Лейла.
- Дорогая, от неё иногда зависит моя жизнь. Понимаешь?
- Ну, так-то да...
- Перестаньте, - вздохнул Верес: - Я же говорю что это не вред, а управление. А вдруг она как Лейн Нирикша? И возвещает о приходе чего-то хорошего?!
- Чего-то хорошего и чужого?
- Разве наша свобода и независимость "чужда" нам? Или жизнь вашего лучшего друга?! - рассмеялся Верес: - Итак, прошу понять - ни один реинкарнант нам прямо не угрожает. Он наоборот, даже полезен Республике, о чем свидетельствует история, и сидящий с нами товарищ Второй Консул - живым и невредимым. Ни один из них даже не знает, на что он запрограммирован, и это отлично. Просто эти рычаги, которыми пытаются нами управлять, вместо того чтобы идти на открытый диалог. Заложили под всю нашу историю бомбы замедленного действия и просто ждут, когда нас тряхнет на очередном повороте, чтобы воспользоваться плодами. Так даже со стадом не поступают. И вот я стараюсь если не сломать, то затруднить пользование этими рычагами - чтобы поняли, наконец - хватит. Мы не дети, мы выросли.
Было ещё несколько папок с документами про менее значимые события. Мужчины их лениво пролистали, только Халима, прибравшись на столе и накинув на плечи кофту, присела сделать выписки в свой блокнот. Обиженная Лейла, которая лишилась компании подруги на загорание и купание, ходила кругами, пока Тардеш не предложил ей сделать завтрак, раз уж Халима не может оторваться. Та засмеялась, и женщины вдвоем испекли лепешки и пожарили яичницу на всех. За завтраком Халима продолжила свои записи, а Лейла кормила мужа с ножа и вилки, пока Корнолеш ломал хлеб руками.
- Взяли бы пример со своей подруги, - указал на пару Верес.
- Амаль худой, его подкармливать надо, - не отрываясь от записей, прокомментировала Халима: - А моему, за весом уже следить пора... - она, не глядя, похлопала по животу мужа: - А то уже животик как у центуриона в отставке...
- Ну, мне до отставки рано, а в центурионы поздно, - сказал архистратиг, с ножом и куском хлеба налегая на яичницу: - Кстати, вы знаете, что эта концепция реинкарнации заставляет людей отказываться от мяса?! Вдруг они съедят какого-то своего родственника?
- Это не совсем так, - сказал Тардеш, протягивая руку за сифоном.
- А что? Вдруг в этой яичнице мы съели пару реинкарнантов-небожителей, которые замышляли свергнуть нашу Республику?! Так сказать, наказали врагов народа орально?! - диктатор рассмеялся с набитым ртом.
- Я сомневаюсь, что кто-то будет разрабатывать механизм, или технологию, позволяющую переносить сознание разумного существа в неразумную тварь, - ответил Верес, ничуть не улыбнувшись: - Это невыгодно, даже при превращении с помощью магии, анатомия диктует свои законы.
- Нет, ну почему же?! - возразил Корнолеш, прожевавшись: - Если она есть? Возьмите колесо, или двигатель внутреннего сгорания. Сначала на нем ездил только сам изобретатель, потом смельчаки, потом - элита общества, а сейчас, машины перевозят и преступников по пути в тюрьмы. Почему бы и нет?!
- Я продолжаю считать, что это вещь достаточно сложна. Иначе бы мы все были чьими-то реинкарнантами. А пока такого - не наблюдается.
- Если есть технология, почему не быть её распространению и совершенствованию?!
- А почему бы не быть её контролю?! Вы только подумайте, какое может быть государственное управление, если каждый после смерти будет иметь реальный шанс не исчезнуть бесследно, а воплотиться в другую личность?! Становится бессмысленным наказание и поощрение, сегодня ты сын бедняка - завтра дочь богача. Нонсенс.
- Ну, вы же говорите о Рае. О том, что он постоянно вмешивается в жизнь нашей и других планет. Не подумаете, я многое из того, что вызывает у меня отторжение, всё-таки прочитал, - диктатор, помяв хлебный мякиш, облизал пальцы и сбросил с них какой-то мусор: - Если они столько веков регулируют нашу политику и культуру - то, что им стоит использовать такую же технологию, чтобы ссылать преступников в тело... котёнка, скажем?!
- Знаете, с этой стороны - пенитенциарной, я даже не рассматривал.
- Фракас тебе показывает уязвимость твоей теории. Раз ты что-то признаешь и доказываешь из религиозных мифов - может и всё остальное, тоже, правда?!
- Цепочка доказательств. Религии существуют не один миллион лет, и создавались не просто так. Если ты... Как разумный атеист, делаешь им допущение по части их теорий, то даёшь обоснование остальным.
- А да. Но ведь насчёт религий про реинкарнацию давно известно. Каждый раз, когда выходит в космос очередная юная цивилизация, начинаются споры, 'какой Иисус или Магомед правильнее', пока не дойдёт, что это одна и та же личность. Это только подтверждает мои тезисы - обратите внимание, к моменту прихода новых религий, появляется и казнь через распятие, и камень Каабы... Кто-то же их вводит, так что они становятся частью культуры?! И этот кто-то - и есть реинкарнанты.
- Апологеты религий, используют эти факторы как доказательство всемогущества 'Бога', а ты забираешь такой аргумент в свою пользу...
- Апологеты религий используют и религию, и все доказательства только для одного - воспитать наиболее послушный скот под своё ярмо! А я - чтобы освободиться от ярма! Вспомните что написано на фасаде Института, который я возглавляю: 'Лучше не верить в богов, чем верить в рабство'...
- А вторая фраза? - жуя хлеб, спросил Корнолеш набитым ртом...
- 'Ни одна религия, не имеет права существовать, если становится орудием угнетения', - ответил за него Тардеш
- Мот имемно, - не прожевавшись, подложил диктатор: - Пы получили хорошую прививку от расизма, когда объединили планету против северных 'Высших'. Хорошую прививку от соблазнов Ада, когда головорезы Вельзевула притащили нам тот же самый расизм, но с другой планеты. И хорошую прививку от ханжества Рая, когда союзники Индры - сиддхи, устроили из наших планет лабораторные клетки, а из нас - подопытных кроликов. Может, стоит придумать прививку и от безумных теорий?! Представляешь, если бы я, во время своего диктаторского срока использовал бы её...
- Вы бы никогда этого не сделали. Не смешите.
- ...и объявил бы "реинкарнантом", агентом Рая - тебя?! И как шпиона...
- Глупости. Есть разработанный доказательный аппарат...
- Да кто это будет слушать?! Ты живешь как твой Таллеш в каком-то своём мирке! Это будет такой же инструмент контроля, как эти религии, и может, тоже, опять не наше...
- Перестаньте, мне не нравится.
- А ты слушай! Не боишься ли ты, что все эти цепочки одолевающих тебя 'озарений', так совпадающих с религиозными бреднями, которые тысячелетиями пытается Рай пронести на все планеты - всего лишь искусная дезинформация?! - он вынул какой-то волос изо рта, сплюнул и продолжил: - Что-что, а по части стратегии, Рай превосходит нас на порядки и даже периоды, поэтому... - он не закончил и сменил тон: - Ты разве не заметил что резко против тебя - как раз стратиги, которые плотно занимались Восточной Границей? Не догадываешься почему?!
- У них есть нутряное чутье на ходы 'небожителей'?!
- Ну, что-то в этом роде. Хотя, вроде как твоя теория как раз и должна им помогать больше всего.
- И помогает. Несмотря на их скепсис. Это ведь ещё одна методика контрразведки. Только и всего.
- А теперь подумай сам, - диктатор запил еду газировкой из стакана, и повернулся к нему лицом: - Одно дело, когда ты тут, в метрополии рассказываешь, что какие-то теории из-за Лимеса могут быть правдой. Другое дело, какой-то инородец... центурион... ну может даже легат, начинает верить таким бредням. И совсем третье дело, когда ты начинаешь рассказывать там, на Лимесе, где каждый день противостоят 'богам', 'избранным', 'мудрецам' 'чудотворцам', мессиям разного разлива, что что-то из бредней, неверие в которые только и спасает зачастую солдат от помешательства - правда?!
- Это вредно для морали? - осторожно предположил сенатор.
- Это называется 'разложение', - ответил Тардеш.
- А он ещё меня называл 'самодуром', когда я принудительно ротировал гарнизоны Джаханаля, и восстановил Третий Счастливый.
Халима подняла голову:
- Вообще-то были другие причины...
- Брось, его басни настолько запудрили пацанам мозги, что пришлось собрать броненосный легион из новобранцев, воспользовавшись старым именем. Кстати, спасибо за идею, дорогая...
- Не за что... - помрачнела лицом Халима.
Верес рассмеялся:
- А я-то считал это чистой воды популизмом! А вы оказывается, прагматичны даже в таких мелочах.
- Ну, Третий Счастливый, скажем так, совсем не мелочи...
- Ладно-ладно, - поднял обе руки Верес: - Я знаю, сколь тяжела вам эта тема, не будем её касаться.
- И хорошо, - Фракас тяжело поднялся и ополоснул руки в чаше для умывания: - А насчёт прагматичности: не пройти ли нам расчистить колодец?! Амаль, ты набирал воду?
- Да, - драгонарий тоже встал, ополоснул руки и вытер их: - Там всё заросло, надо было захватить косу или гайцонскую катану, чтоб прорубаться...
- Жаль, что не взял. Верес?!
- Нет, - поднял обе руки сенатор: - Я же говорил, что у меня книга. Надо поработать, пока не забыл тезисы.
- Ладно, остаешься с женщинами. Береги их!
>Зной
...Ветер с моря утих, когда мужчины ушли. В жарком секстилианском штиле Верес чуть не задохнулся в своей комнате, и вытащил экран и клавиатуру своего вычислителя на свежий воздух, воспользовавшись удлинителями.
- А что, так можно?! - удивилась Лейла, которая помогала ему, хвастаясь своей фигурой, и нарочито медленно приседала и нагибалась, втыкая штепселя в розетки.
- Да. Сам вычислитель, экран, клавиатура, и печатающее устройство - отдельные модули, они разбираются. Можно к видеофону даже подключить.
- Ух, ты, как интересно... - жена драгонария, оставшись без дел и компании, расположилась млеть в тенечке, выставив напоказ свои красивые длинные ноги: - Потом подключите, помодничаете?
- Где твой новый купальник-то, модница? - не отрываясь от записей, спросила Халима.
- Постирала... - лениво махнула рукой Лейла.
- Так, а чего же меня звать купаться звала? Если самой не в чем?
- Ну, ты купаться, а я - модничать!
Жена диктатора фыркнула в ладошку:
- Не утерпела же бы!
- Девушки, отвлекаете! - попросил Верес.
Халима искоса посмотрела на него:
- А ведь я заметила, товарищ сенатор.
- Что?
- И Лейла тоже, да?
- А... ага! - она отвлеклась от выравнивания какой-то неровности крема на коленке.
- Вы про что?!
- Каждый раз, когда вы что-то предлагаете, вы следите за моей реакцией.
Лейла элегантно выпрямилась, томно, напоказ, переложила ногу на ногу, подмигнула подруге:
- Он влюбился?!
- Да нет, что вы, нет! - сенатор чуть улыбнулся: - Вечно вы не о том думаете, женщины...
- А тогда что?! Слухи, политика? - Халима уже отложила свои записи и прямо смотрела на него. Вопросительный взгляд этой мягкой женщины уже невозможно было игнорировать. Верес ответил взглядом, чуть исподлобья, поверх экрана своей игрушки. Лейла, облокотившись на правую руку, глядела то на одного, то на другого.
- Или я тоже какой-то 'реинкарнант'?!
Верес не выдержал, усмехнулся:
- Простите. Моя репутация ещё дурнее в ваших глазах, чем я ожидал.
- А вы удивлены?!
Некоторое время мужчина и женщина смотрели друг в друга. Мужчина не выдержал первым:
- Ох, я упустил момент! Надо было внезапно объявить вас рениканантом Лейн или даже Каина Нирикши, и тотчас выбить землю у вас из-под ног.
- Ваши документы говорят, что я могу быть из её потомков. Другой Лейн, нашей.
- Лейн северянка или восточница. Худощавая блондинка или брюнетка. Вы же - полнотелая шатенка-южанка. Гены, увы, упрямая штука.
- Погодите, как это - 'блондинка или брюнетка'?! - Лейла, вытянувшись через весь стол, вытащила из-под локтя подруги фотографии: - Мы что, не знаем, какой был цвет волос?! Даже этого?
- Увы, нет. Все прижизненные изображения - погребальные маски, а архив сиддхов Амаль уничтожил в первую очередь.
- Во даёте.
- Если не это причина вашего внимания, тогда что же? - Халима не дала увести разговор с темы.
- А?! - он скорчил дурашливую мину.
- Я, - накрашенные губы даже не думали улыбаться: - Что вас так во мне интересует?
- Сиратальской ли матроне объяснять, какое влияние жены имеют на мужей?! Особенно такая жена как вы - известная, талантливая, со множеством связей и высокими моральными принципами?!
- Лесть вам не поможет.
- Лесть?! Да что вы. Я вас ругаю. Это же секрет полишинеля, что часто от вашей воли и одобрения зависит то, под какими заголовками выйдут газеты, или что именно будет в программе передач видеовещания!..
- Это глупые сплетни, а никакой не секрет. У Республики есть Цензоры, я никогда не претендовала на их полномочия. Глупости. Я чту законы.
- Однако, часто, ваше слово решающее.
- Я всего лишь ведущая, которой иногда разрешают помочь в редактуре, или поправить лишние запятые. Не более.
- Таллеш говорил иначе.
- В рукопись Таллеша я как раз вмешалась не больше, чем на две запятые. И потом извинилась. Просто наша общая известность раздула из мухи слона. Вы его внимательно слушали?
- Нет, про конец истории я не в курсе. Я слышал только самую горячую часть.
- Мы этот вопрос решили. Он же успокоился?
- Ну, да...
- Вот, расспросите его, чем закончилось. И не верьте глупым слухам.
...Вжух! - высокие стебли влажной травы полетели в заросли. Вжух! - другая сторона была очищена с такой же легкостью.
- Неплохо, - похвалил Корнолеш, шедший следом с лопатой: - Что-что, а мечи гайцонцы делать умеют. Эту катану тебе твоя принцесса подарила?
- Нет, её брат. Тот, который умер, - Тардеш осторожно обтёр опасное оружие тряпочкой от травяной зелени.
- А... печально, - бывший диктатор наклонился, рубя своей лопатой оставленные стебли, и сказал: - Ты бы это, пониже рубил. Много оставляешь.
- Это легче сказать, чем сделать. Штука довольно тяжелая.
- Ну-ка, дай-ка мне.
Через несколько взмахов даже более опытный в рукопашной стратиг-пехотинец признался:
- Да, ты прав. Не так это просто, как кажется.
- У них киль грудины мешает действовать локтям, и они балансируют оружие под плечевой взмах, а не локтевой. У нас же основной упор как раз на локтевые движения.
- Ага, так значит. Тогда отойди.
Вжух - архистратиг, похоже, освоился.
- Да у тебя в разы лучше, - признался драгонарий, подбирая за ним лопату.
- Всё равно тяжело. Демоны польстили тебе, решив, что такой вес на руку призрака.
Тардеш усмехнулся:
- Да и они и для себя вес не жалеют. Как же всё-таки заросло... - он постукал лопатой по краю тропы, отрывая и разрубая белесый корень.
- Ага. Это ползучая трава - она и асфальтовые дороги вскрывает, когда растёт. Надо будет взять соляру и пролить её по всей длине - слышал, тут так делают.
- Нет, не надо. Потом трава начнёт умирать и гнить, и вонь не берегу будет стоять невыносимая. Лучше повыдирать все корни под тропой, чтобы они не тянулись друг к другу.
Корнолеш остановился, переводя дух:
- Ну, это долгая работа... Давай, я вторую лопату принесу.
- Не надо, я справлюсь, Ты вон давай лучше поворот сделай - хоть в кои-то веки проложим тропу не через самую слякоть.
Дойдя до колодца, присели отдохнуть. Бывший диктатор повернул ворот и, вытащив пол-ведра прозрачной воды, опрокинул его себе в лицо.
- Вспотел?
- Да пить неудобно, большое! - они рассмеялись.
Спустя несколько минут Тардеш спросил друга:
- Ну, что теперь думаешь о Вересе?
Корнолеш похлопал по мокрым штанам, вспомнив, что спички и сигареты, к счастью, оставил в домике:
- Это я тебя должен спросить. Что вы там, в пагоде с Лейлой с ним сделали, что он сразу на всё согласился? Лейла сняла купальник?
Тардеш рассмеялся:
- Нет, до этого не дошло. Просто... наверное, я попробовал то, что делаю со всем верующими - попытался поверить в его веру, и его проняло... а может, и нет. Мы говорили о расизме.
- И?!
- Он его ненавидит, как оказывается. Вроде не притворялся.
- Верес противник расизма нашего, старого, патриархального - когда один амалец выше в чем-то другого амальца. Но насчёт расизма современного, в отношении тех, у кого кровь не того цвета или другое количество ног - он апологет. 'Мы равны меж собой, но мы высшая раса над всеми' - вот его кредо.
- Ну, да, так и есть.
Корнолеш посмотрел на него и скривил рот:
- Ну, ты не поддакивай, ты свое мнение скажи. Или тоже уверовал в реинкарнацию и что ты - 'посланник Рая'?!
- Нет, конечно, - Тардеш фыркнул: - Просто я из-за этого засранца опять вспомнил тот день и встречу с тем существом...
- Да спокойнее... - Корнолеш похлопал его по плечу: - Найдем мы эту тварь, что тебе жизнь сломала. И потом посмотрим в глаза и Вересу и его клике - что на это скажут...
- Да нет... Я же говорил - это была не 'тварь'. Что-то прекрасное и печальное. Мне почему-то казалось, что он хотел извиниться... ещё до того, как я обжегся.
- Ну, так конечно. Ты же был ребёнок. И ты от него пострадал. За такое и в Раю по головке не погладят. Стукни у нас чужого ребенка - устанешь с квесторами объясняться...
- До того... До. Знаешь, он мне чем-то напомнил того гандхарва, что помог нам на Коците. Тот ведь тоже к нам сбежал от горя. Агира, кажется.
- Ага. Дак это - он же на Джаханале сидит - если захочешь, так проведай.
- На Джаханале? Постой, мы же его отпустили?!
- Отпустили, но он сам не поехал. Говорят, через него та подтасовка партийных с дневником человека и ушла к людям.
- Нет, это сами люди увезли. Сопротивление имело агентов и на флоте и в мятеже. А я ведь предупреждал Прибеша, что лучше не врать, а признать правду официально!
- Ну что ты тогда мог сделать?! Тебя самого за горло взяли.
- Да, это у нас умеют...
Корнолеш опять пошарил по карманам в поисках сигарет и спичек.
- Бросать курить тебе надо, - усмехнулся Тардеш.
- И твоя Лейла и моя Халима мне тоже это говорят. Когда-нибудь уговорите - и брошу.
Они посидели молча.
- Так что мы с ним сделаем, дружище? Триумвират?
- Да. Необходимо. Ты не представляешь, сколько крови мне выпила его оппозиция. Что-что, а нервы мотать он умеет лучше, чем кто-либо из живущих.
- Представляю. Я же уже несколько лет как вернулся!
Они посмеялись
- Но он и правда не понимает, чем чреваты его теории, пробуждающие суеверия.
- Я всегда считал что понимает...
- Если бы понимал и был сознательным мерзавцем, он бы не поехал с нами. Нет, он мерзавец бессознательный, и поэтому наиболее опасный. Такие всегда думают, что творят доброе или важное дело ради высших идеалов - а потом их труды используются злодеями настоящими.
- Ну, я же и говорю - он верующий. Таких разубедить невозможно.
- Да нет, я б скорее вспомнил того парня из истории Севера, что открыл генетику. Помнишь? Тогда ведь тоже шли споры - что такое, магия или наука, может запретить и жить дальше или признать, и открыть лекарства от неизлечимых болезней... И ведь верили, что творят благо!
- Но вместо новых лекарств Север нашел 'вредные гены' и использовал генетику для доказательства своего превосходства над другими расами...
- Народами... забудь это слово, 'раса'. Оно противно и отдаёт запахом карательных костров...
- Ты крут.
- Приходится. Я же архистратиг, - бывший диктатор поднялся, и взвалил катану на голые плечи, как деревенское коромысло:
- Ох, зря мы оставили Вереса одного с женами. Они же его испортят.
- Да ну, Халима ему плохого не сделает.
- Халима-то ладно, а вот твоя Лейла может...
- Кстати, завтра же ноны уже.
- Как время летит. Скоро и сентябрьские иды, очередная сессия Курии. Нужно готовиться к войне.
- Отец собирался в ноны на рыбалку. Хотел меня с Лейлой уговорить, но я с вами поехал.
- Ну, сказал бы... вы ж и так редко видитесь. Дела б и Верес бы подождали.
- Да разве Лейла согласится день рожденья дома отмечать? Особенно если там отметила Халима?!
- Что верно, то верно. В этом наши кошечки всегда цапались. Надо было день рожденья Халимы здесь отмечать.
- Не вышло бы. Перед майскими идами здесь штормит, а в апреле ещё и туманы.
- Да... зато в столице сейчас туманы. Самое время для рыбалки.
- Он обещал принцессу взять, если никто не согласится.
- Ха-ха, принцесса демонов на рыбалке! Интересно посмотреть! Как бы не пожалел он - вскипятит она ему озеро и больше рыбалки не видать!
- Да, думаю, испортить целое озеро вряд ли получится... Что это там?
Они подходили с противоположной кухне западной стороны домика, оставив катану и лопату на катере, и слышали голоса жен и гостя:
- ...и что это у нас уважаемый главврач столичной клиники делает?
- Колдую! Я же из колдовского рода!
- У нас тут два подхода к колдовству: северный и южный. На Севере колдунов сжигали, на Юге - топили. Что выберем?!
- Я - за "утопить"!
- Мой голос против вашего. Ничья.
- Но мы на юге, здесь важнее местные обычаи.
- Аргумент.
- И к тому же у нас нет ни дров, ни спичек. Вы что ли огонь разжигать будете? Помните вчерашний мангал?
- Придётся уступить обстоятельствам. Хватайте эту провокаторшу!
Пока драгонарий и диктатор оббегали домик, раздавалась шумная возня, потом на пляж вышли Верес и Халима тащившие за руки и за ноги смеющуюся Лейлу:
- Стойте! У меня же купальника нет! Все перемочу!
- На задержку дыхания уйдёшь.
- Ага, а потом куда мне голой?
- Под воду, Амаль тебя спасёт.
- Я и сейчас спасу! - сказал Тардеш, появляясь из-за угла.
- Дорогой! - воскликнула Лейла и вырвалась из рук Халимы, стремительно отпущенная Вересом.
Драгонарий поймал её на руки и, подхватив под колено, посадил на плечо.
- Что вы её тут обижаете?!
- Это она тут всех обижает!
- Позабыла, что день рожденья её уже кончился, а значит и право требовать исполнения желаний.
- С вашей стороны было нечестно напомнить об этом в последний момент!
И Халима и Верес вместе рассмеялись.
- Но было так забавно видеть твою рожицу!
- А колдовство?! - поднял голову на жену драгонарий.
- Ну, это уже после.
- Так что она виновата. Бросайте её, товарищ драгонарий, в море, и пусть сама выплывает.
- Эй! Не надо меня в море! Милый!
- Ну, тебя же приговорили. Коллегиально.
- Ты бросишь собственную жену в море?!
- Нет, я с ней искупаюсь.
- А, искупаться - это ладно. Пойдём, возьмём мой купальник. Высох, наверное...
>Дети Амаля
Он вернулся к катеру с Лейлой на руках. Под конец дороги она стала соскальзывать, драгонарий попытался поудобнее её перехватить, но Лейла, как девочка, выскользнула из его рук, и звонко смеясь, дразнящее побежала впереди. Тардеш, пригнув голову, припустил следом.
- Они красивая пара, - сказал смотревший им вслед Верес.
- Да, - согласился бывший диктатор: - Оба высокие, стройные.
Халима тяжко вздохнула.
- Кстати, - спросил Корнолеш у сенатора: - А что за книгу вы пишите?! Что-то про реинкарнантов?! Дадите почитать?!
- О, нет-нет-нет, - улыбнулся тот, польщенный вниманием: - У меня недавно закончена монография, я хочу отдохнуть от этой темы. В этом году я занят 'Историей Воздухоплавания' в соавторстве со всеми уважаемым Севером. Он разрабатывает техническую часть, со всеми инженерными тонкостями и биографиями изобретателей, я - историко-культурную, пытаясь показать, как воздухоплавание влияло на общество, культуру, религию, и почему одни изобретатели прославлялись, а другие - преследовались.
- Да по истории религии вас превзойти трудно, - подала голос мрачная Халима, отставшая от мужчин.
- О, польщен! Халима знает мои труды по истории религии?! - обернулись они к женщине.
- Как же любовные песни без знания мифологии? Я и просила, чтобы вашу книгу переработали для детей.
- А говорили что просто скромная певица... - хитро улыбнулся Верес.
- Милая, ты что такая смурная? Тебя не обидели?!
- Да нет, нет... извини... перегрелась, наверное, - она подошла к мужу и положила руки ему на плечи - они так и шли, не обнявшись и не порознь: - А ты прохладный... так хорошо... - она закрыла глаза, и положила голову на плечо мужа. Ему пришлось её обнять.
- Кхм-кхм... - напомнил Верес: - Вы уж извините, в самом деле.
- Нет-нет-нет, вы не мешаете, - попросила Халима: - Я просто немного не истратила дозу объятий, со мной это бывает.
Корнолеш сделал движение, чтобы подхватить жену на руки, та заупрямилась:
- Не поднимай... - нежно попросила она: - Просто так иди. Так хорошо.
Верес в досаде ковырял песок носками сандалий. Наконец решился:
- А вы-то что пишите?! Надеюсь, не будете пытаться рассказать секрет Амаля и Альбы?
- Нет, что вы...
- Она пишет оперу о тех временах. Но это сюрприз, - открыл её секрет диктатор.
- Ну, можно немного рассказать. Один гандхарв... написал несколько часов музыки, посвященной нашему Монументу, - она рассказывала с закрытыми глазами, и тени ресниц лежали на прозрачных щеках, подкрашенных голубым кремом: - Вы, наверное, слышали - увертюру иногда играют на мартовские праздники. Такая лирическая тема с переходом в марш...
- Нет, не напомните - не вспомню. Я паршивый меломан.
- В каких-нибудь новостях будет, скажу. Ну, вот, и на телевидении решили сделать из этого современную оперу. Пишем в несколько авторов, у меня самые важные эпизоды лирической линии. Вашего друга Таллеша приглашали, кстати, но у него сериал был.
- Он не рассказывал. Видать серьёзный секрет.
- Так что не бойтесь. Не разболтаю. У вас в документах описание семьи и быта тех времен. Вы не представляете, сколько я это искала! - она вздохнула, отпустив мужа. Её глаза снова повеселели и зажглись каким-то мечтательным пламенем.
- Наобнималась?! - улыбнулся ей муж-диктатор.
- Ага, спасибо.
- Мм... - Верес, задрав голову в ослепительно-облачное небо, задумался: - Хотел вам порекомендовать какую-то монографию, но внезапно вспомнил, что ни одной не видел. Про быт и обычаи оккупантов-сиддх есть хорошая вещь Вейяна Ло, но наша жизнь в оккупации и быт самих освободителей - здесь, ведь и правда, дыра.
- У Амаля отец ведь писал диссертацию на эту тему. Он тоже учитель истории.
- Там тоже сиддхская тема, а не наши. Мой ментор как раз принимал у него работу, я помню хорошо.
- Как тесен мир!
- Его диссертация у меня с собой. Там нет того, что в ваших документах.
- Ах, вот как?! Очень рад быть более полезным! - он потешно раскланялся: - Вы так дружны с отцом архидрагонария, что вам доверяют даже диссертации?! Или это копия?
- Они с Халимой родились в один день. Так что они очень дружны.
- Невероятно! И не пытался выдать вас за сына?!
- Пытался, - улыбнулась Халима: - Но мой муж - лучше!
Благодарный диктатор, крепко-крепко её обнял и поцеловал в губы, смазав всю помаду.
...Лейла перепрыгнула с мостков на катер, минуя трап, заставив ёкнуть сердце её мужа:
- Осторожнее! Не девочка же!
- Ну, это звучит совсем не как комплимент - в самом деле, похожая в этом легком платье на девочку, обижено ответила она, стройной тростинкой выпрямившись в подхватившем одежды и волосы бризе.
- Извини.
- Там дверь закрыта?
- Нет, кто зайдёт-то?
Пока адмирал всходил по трапу на борт своего корабля, она уже забралась внутрь, и из недр кокпита неслось:
- НУ И КТО ЭТО БРОСИЛ ЛОПАТЫ НА ПОСТЕЛЬ?!
Драгонарий прибавил шаг.
- У тебя что, запасные простыни есть?! О том, что их сдавать с катером нужно, ты подумал?
Пригнувшись, он влез в тесный салон, где его благоверная уже вовсю разошлась, держа измазанные в зелени, лопату и катану в руках:
- Накидали, блин, железяк, что вы, мужики, никогда не думаете?!
- Да поперёк кровати же положили, ничего не испачкалось.
- А что, положить шкаф или там к инструментам, некогда было?! Да?!
- Ну, прости, торопились, все в порядке же с постелью. Ну, вот же - видишь - чисто.
- Это для тебя чисто. Ты ведь знаешь что у меня чувствительная кожа? Знаешь что я мнительная, как не знаю кто?!
- Ну, успокойся ты, принцесса-на-горошине, - он попытался привлечь её к себе.
- Не надо мне тут про принцесс. И не тащи меня в кровать - я же в крему, извожу всё страшнее, чем ваши лопаты.
- Поругалась?! Успокоилась?! Поцеловать?!
- Нет-нет. Я ещё в гневе.
Он обнял жену и через голову стянул с неё платье, оставив в одном белье:
- Где твой купальник?!
- На корме, - вздохнула она, одной рукой указывая, а другой прикрывая грудь.
- Стесняшка, - он поцеловал её в лоб и пошел за вещами.
Катер на ровной воде не покачивало, но шаги отдавались гулко. Тардеш дошел до юта и, проверив вещи на ощупь, снял их все с леера. Жена в каюте уже сидела голая, подложив под себя свои трусики.
- 'Гражданка, немедленно оденьтесь, вы находитесь на территории Республики Амаль' - с улыбкой вспомнил он, подавая ей вещи.
- Верес прав... - внезапно сказала она, откладывая одежду и выпрямляясь сидя.
- В чем?!
- Здесь же никто не видит. Надо было попробовать плавание нагишом.
- Теперь ты развратница, - склонился он, поцеловав её в губы и грудь.
- Нет, а честно... - она положила на него ладони не в силах найти желания оттолкнуть.
- Да?!
- Вы с Халимой с детства. Вы никогда её голой не видели?!
- Да ты что. Она и в купальнике всегда либо с косынкой, либо с платочком. Она скромняшка стыдливее тебя.
- А я соблазнительна? - она откинулась чуть назад, давая волю поцелуям мужа.
- Безумно, - он сделал шаг вперед, готовясь её обнять, но Лейла сама всё прекратила:
- Нет, стоп-стоп-стоп. На мне крем. Я же тебя только что за простыни ругала, самой виноватой быть?
- А ты не хочешь?
- Нет уж, нетушки.
Тардеш встал, отвернувшись. Лейла за его спиной надела купальник:
- Всё, пошли. Совратишь меня ночью, сейчас ещё рано.
- Ну, так что, товарищ сенатор, - начал Корнолеш, когда они закурили в тени кухонной крыши:
- Как вам архидрагонарий при более близком знакомстве?
Халима отложила стило и блокнот и вопросительно посмотрела сначала на мужа, потом на Вереса.
- Не знаю... мне интересно, - протянул блондин.
- Интересно что?
- Какой ответ продолжит нашу беседу в правильном ключе. Если я скажу что-то нейтральное, вы, скорее всего, просто кивнёте - и дальнейшей беседы не состоится. Если я скажу резко, то вы опять мне припишите 'разделяй и властвуй', и может быть, меня ударите.
- Иногда вопрос - это просто вопрос, без какой-то политики.
- У нас, политиков - всё политика. И невинные вопросы, и коварные вопросы, и этот берег и катер, и две красавицы-жены, которых вы оставили со мной, и этот взгляд главного идеолога Республики, столь пристально внимающего нашей беседе.
- Я же вам сказала, к 'идеологам' я не отношусь никоим образом, - твердо сказала Халима: - Это работа Партии, что вы требуете от простой певицы?! Вы со своей редакцией Энциклопедии куда больше тянете на роль 'главного идеолога'.
- Спасибо за комплимент!
Корнолеш усмехнулся:
- Они просто любое твое выступление с упоминанием меня уже относят к 'идеологии'.
- Зачем мне это, когда у трибунов имеются куда более эффективные методы?! Кстати, он перевел тему.
- Какую?! Куда?!
- Я вас спрашивал об Амале Тардеше. А вы как-то повернули тему в сторону моей жены.
- Но она же куда симпатичнее!
- Спасибо за комплимент, - мило покраснела женщина: - Но факт ухода от ответа остаётся фактом.
- Ну, по чести сказать, - Верес оглянулся на катер: - Я просто тяну время. Чтобы вернулся товарищ архидрагонарий, и вам стало бы неудобно говорить при нём.
- Ты паясничаешь, - лениво взмахнул рукой диктатор.
- Слава паяца - лучшая защита и лучшее оружие. Если ты ошибешься - никто не придаст значения твоей ошибке: 'Он же был паяц!'! Если окажешься прав - все восхитятся: 'Это даже паяц предвидел!'. Правда, признаю, этим не надо злоупотреблять.
- Так что же видит паяц, глядя на товарища архидрагонария?! - взял сигарету Корнолеш.
- Паяц видит великого полководца, который пытается заняться политикой. Паяц не знает, получится ли у него, или же он всё испортит только из-за своих убеждений. Но паяц ещё помнит об отставке из партии и испытательном сроке.
- Если честно, то в его опале была скорее моя вина, - помрачнев, внезапно ответил диктатор. Обеспокоившаяся Халима протянула руку и нашла его ладонь, крепко сжав в знак поддержки: - Но, если бы не это, не было бы Гудешии и триумфа, которые всё спасли.
- Да, признаю, - внезапно посерьёзневшим тоном сказал Верес: - Среди адмиралов и драгонариев Республики, пока что нет ни одного, кому можно бы было доверить командование флотом на том же уровне, что и Тардешу. Вы видели последние отчеты по успеваемости Академии?!
- Кстати! Новости же скоро! - спохватилась Халима: - Надо включить.
- Да не надо. Завтра ноны, будут новости, сегодня же в записи и повторы. Будто сама не знаешь!
- А да, точно... - привставшая было Халима села обратно.
- Успеваемость падает. Но это скорее временное.
- Временно?! Становится нормальным иметь удовлетворительные оценки, не лучшие, не хорошие, а средине?!
- В школах и гимнасиях тоже - отличников либо презирают, либо требуют, чтобы они 'подтягивали' всех отстающих, - вдруг добавила Халима.
Диктатор оглянулся на жену:
- Ну, это нормальное требование, 'чувство локтя'...
Та покачала головой:
- Нет, не нормальное. Ты слышал, что в некоторых школах, ученики, получившие штрафные баллы, заставляют своих друзей получать такие же, под угрозой бойкота? Иметер...
- Бойкота?! - усмехнулся её муж, перебив: - Да что такое бойкот для юного легионера!
-...Иметер написал пьесу про такой случай, только с девочкой. Не успел до смерти. Сейчас снимается фильм, Сервий играет, обязательно посмотри.
- Чушь какая-то.
Верес с легкой усмешкой следил за спором супругов.
- Нет, не чушь. Но он опять ушел от ответа, - Халима кивнула на сенатора.
- Нет, вы продолжайте. Вы обладаете удивительной осведомлённостью и познаниями. Которых нашим курсантам в последнее время ой как не хватает.
- Маменькины дочки, вдовьи сыны, - пожал плечами бывший диктатор: - После крупных войн всегда так. Семья кого-то теряет, и детей балуют. Солдатская служба всё исправит. Армия у нас неизбежна.
- А как же я?! - по-клоунски усмехнулся сенатор.
- Ну, отсрочки нужно сокращать по минимуму. Несколько лет службы и бег в линотораксе, с автоматом на шее, исправят любого маменькиного сынка.
- А девочки?! - покачала головой Халима.
- Что девочки?!
- Ты думаешь, они лучше?! Наряды, инопланетная мода, джаханальские игрушки. Если в наше время девушка из гимназия тратила всё на инсулу или свадьбу, то сейчас на развлечения и косметику.
- Ну, - тут сказал Верес: - Я бы сказал, лучше - потратит выпускные трудодни на ерунду - будет меньше привередничать при выборе жениха. И вместо очкарика выберет мускулистого легионера, от которого родит новых мускулистых легионеров! Правильно ведь, товарищ диктатор! Вы же этого хотели!
- Не понял? - отогнал дым от лица консул.
- 'Нужно повышать физическую культуру, а не науки, плотские удовольствия, а не заумные чтения - то, что ближе простым солдатам, а не худосочным очкарикам'!
- Это было давно и неправда, - отмахнулся бывший диктатор, расслабившись.
- Как раз очкарикам-то и труднее всего, - вздохнула Халима.
- Я вот про это и говорю. Девчонки стали требовательнее, сами они ещё больше увлечены очкариками, но знаний в голове меньше.
- Потому что много фальшивых очкариков развелось, - хрипло вступил в разговор Корнолеш: - Я ведь тогда про это и говорил. Что матроны балуют сыновей, боясь, чтоб на них пылинка не упала, и от этого те, кто не может стать нормальным 'очкариком', но мог бы стать нормальным легионером, вырастают непонятно кем.
- Мужчины тоже не лучше, - пожала плечами его жена: - Все ленивее, считают, что для авторитета семьи достаточно приносить трудодни и лежать на диване, разглядывая видеофон.
- Постой, это в упрёк мне?! Извини.
- Да нет-нет, милый! - она быстро схватила его за руку обеими ладошками: - Ты что! Я про детей подруг и многих учеников...
- Всюду долгострои, волокитство, наглеющая халатность, - добавил свой голос Верес: - И никого не привлечь - все герои, 'спасители Отечества''! А это герой честно отслужил Республике на фронте, и на гражданской службе не служить хочет - а наслаждаться! Они 'отдыхают', как говорится - 'от трудов праведных'...
- ...Поэтому я стараюсь ответственные подряды во флоте переложить на людей, - внезапно за их спинами раздался голос незаметно подошедшего Тардеша: - Наши либо утопят в бюрократии, либо будут халтурить, либо поставщики сроки сорвут. А если секретное, - он вытащил стул и сел: - То только на трибунском контроле.
- Да, я что-то подобное подозревал, ещё, когда составлял речь против вашей избирательной кампании...
- Помню её, - кивнул драгонарий: - Правда, вас так неудобно освистали посередине.
- Ну что же - не всякая речь обязательно удачна.
- Как вам тогда и сказали десантники - лучше пусть люди получат доступ к секретным системам, чем из-за недоваренного шва сдохнем в космосе.
- Зато у людей как сразу самомнение...
- У меня в начале гудешийской кампании союзникам выдали наши видеофоны, не джаханальские. Прибеш меня чуть интенданта не лишил, причем по моей же просьбе. Я должен это прощать из чувства патриотизма?! Я приказ не мог отдать и карту поля боя показать!
- Прибеш - моя креатура. Хотя, что именно вы имели ввиду?!
- Да?! Что-то незаметно чтобы он держался вашей линии. Он давно от вас перекинулся к старпёрам от про-партийной линии?!
- Сразу после триумфа. Он же тоже триумфатор Гудешии, вы забыли?! С тех пор моя позиция ему не указ, а Партия щедра к своим сторонникам. Вы его ещё на консульской должности дождётесь!
- За Партию бы как-то взяться... - мрачно проговорил Корнолеш: - Вот зря Амаля трибунства лишили...
- Ну, я сам этого хотел. Там очень трудно честному офицеру, хотя за честь офицера и легионера они готовы у других рвать жилы... Да и кто-то из присутствующих здесь подкинул им идею, что все, кто чем-то выделяется выше среднего - несомненно 'реинканант'!..
Лейла со спины обняла мужа и положила ему белую голову на плечо:
- Ну, вы опять о политике! А кто-то купаться хотел! - она подняла взгляд на Халиму: - Тащи своего на солнышко, а то они самое лучшее время прозаседают!
- Ну а что? - с улыбкой обернулся Тардеш: - Я готов! Фракас, Халима?! Верес?!
- Ну, я, пожалуй...
- Нет-нет-нет! - сразу к нему подскочила Лейла: - Купаться - так всем! - она схватила сенатора за руку и, развернувшись лицом к морю, потащила за собой из-за стола: - Отказов не приемлю!
Тардеш и Корнолеш наперегонки побежали следом, и, обогнав, прыгнули в пенный прибой. Халима, оставив свою кофту на спинке стула мужа, неспешно пошла за ними, предоставив свету полдня и теням как можно лучше подчеркнуть её фигуру. Лейла вела за собой смеющегося и не сопротивляющегося Вереса, демонстрируя красивые ноги и не отпуская его руки.
- Это вы мне так за попытку искупать вас мстите, товарищ Лейла?!
Она оглянулась, улыбнувшись. Платиновые волосы, попав на лицо, сверкнули от блеска Сирата:
- Да, а что? В воду, познай гнев колдуньи! - и, разбежавшись, буквально втащила его в прибой.
Отхлынувшая волна резко отнесла их от берега - Лейла оглянулась, испугавшись, оказавшийся неожиданно близко Верес поймал в её объятия.
- Ну, знаете... - начала она резко, сделав движение, словно хочет задержать дыхание. Однако дыхания не задержала.
- Что, товарищ Лейла?! - спросил он, спокойно удерживая их обоих на плаву.
- Можно без 'товарищ'... просто Лейла... - на миг она ответила его объятиям, потом задержала дыхание, пропав из осязаемости, и появилась в воде за его спиной. Муж и диктатор с женой помахали им рукой издали - Лейла, ещё раз обернувшись, и одарив сенатора царственной и благосклонной улыбкой, поплыла к ним под водой, тем самым быстрым стилем нереиды, который очаровал его вчера во время плаванья к пагоде. Помотав головой, чтобы отогнать наваждение, Верес окунулся целиком и поплыл к общей компании широкими взмахами.
>Песня о дружбе
После полудня нещадное солнце принялось за них основательно, и хрупкие женщины спрятались от него в домике, оставив готовку обеда на мужественного диктатора. Тардеш, как более сведущий в технике, полез на крышу, настраивать антенну, которая ловила помехи, а не новости, так что Вереса опять оставили с лучшей половиной правителей Республики.
- Что у нас после новостей?! - спросил он, подходя со спины к дивану, на котором сидели закутанные в полотенца девушки.
Лейла подвинулась и похлопала по месту рядом с собой. Сенатор, чуть помедлив, присел на самом краешке - так, чтобы между ним и чужими женами, оставалась как можно более приличная дистанция.
- Камаль Стабеш, вроде. Музыкальный фильм с ним, - ответила Халима, сверившись с газетой.
- Вы хотели сказать: 'танцевальный'?! - обе женщины рассмеялись: - Он в последнее время больше танцует, чем поёт на всех выступлениях.
- Будет жаль, если муж звук не наладит, - сказала Лейла. Она расслабилась, раскинув руки по спинке, и, несмотря на старания Вереса, на диване стало слишком тесно, чтобы избежать прикосновений.
- Корнолеш вроде говорил, что его пение недостойно легионеров?! - посмотрел сквозь её плечи Верес на Халиму.
- Он у мужа просил протекции для одного хорошего мальчика, так муж назло ему отказал. Было так неудобно, - вздохнула жена диктатора.
- Дак вроде бы всё обошлось?! - переспросила Лейла, обернувшись на подругу: - Разве не так?!
- Мы тогда с тобой в ссоре были, ты и не знаешь... Я сама устроила и сказала что это муж. Он до сих пор не знает.
- Вот ты блин, добрая душа! - всплеснула руками Лейла: - А по городу слухи ходят, что ты не помогла ему, и это муж твой устроил, чтобы извиниться за тебя!
- Ну и пусть ходят, - пожала плечами жена диктатора: - Так и задумано, - она улыбнулась видеофону, на экране которого знаменитый певец в собачьих ушках на голове начинал рассказывать детскую сказку в стихах и песенках.
- Ну, что тут смотрите? - отряхая руки, вошел в дверь Тардеш: - В детство впадаете? - спросил он, увидев экран.
- Да! - детским голоском ответила Лейла, не глядя, поднимая над головой руку и шаря ею в поисках мужа за спинкой дивана. Халима обернувшись, улыбнулась ему. Совсем зажатый меж Лейлой и подлокотником дивана Верес напрасно пытался избежать прикосновения к чужой жене.
- Женщины - это вечные дети, - сказал драгонарий, целуя тонкие пальцы жены со вкусом морской воды и купального крема.
- Говорят, твоя принцесса, тоже детские передачи смотрит?! - спросила она.
- Так у неё же дома ребёнок живет. Они всей семьей и смотрят.
- 'Ребёнок'?! Как?! Откуда?! Когда?! Она же ещё девочка, она сама говорила! - удивилась Лейла.
- Да не её ребёнок, а у её... как правильно назвать?! Свиты?! Девочка, маленькая суккуба.
- Ага, я видела её. Гуля зовут! - отсмеявшись удивлению подруги, подтвердила Халима.
- Ну, вы даёте! И не предупредили! А я-то уж на неё подумала!
- Принцесса Гайцона - частая тема разговоров меж вами и мужем?! - поинтересовался Верес, решивший - раз уж бесполезно, больше не пытаться избегать прикосновений Лейлы.
- Даже больше чем хотелось бы... - надула губки вчерашняя новорожденная: - Представляешь...
- ...большинство разговоров о ней начинает именно она! - под общий смех успел перебить её Тардеш.
Уставшая смеяться Халима похлопала подругу по коленке.
- Ну... да... - Лейла, покраснев, стала милее: - Ну, ревнивая я, что поделать?! Ну, по делу же ревную! Хотя... иногда и без дела, просто для профилактики. Чтоб место знал!
Тардеш наклонился над диваном и поцеловал её в щеку.
- А вы, товарищ Анточия?! Ваша жена, ревнивая была?! - скосила глаз после поцелуя она.
- Моя?! Нет, что вы. Она была ангелом... - мечтательно улыбнулся Верес: - Ну, может, просто, всю жизнь проработав в библиотеке, приучаешься ценить тишину дома?!
- Подтверждаю, - сказала Халима как-то незаметно изменившая позу и сидевшая нога на ногу: - Знала её немного, но впечатления только самые положительные: - Жаль, что такие призраки уходят...
- А она-то как радовалась, когда с вами встретилась! 'Сама Халима зашла в нашу библиотеку и записалась на абонемент!'. Она вашу абонентскую книжку всем соседям носила показывать!
- Может вы, поэтому так и увлеклись темой реинкарнации, надеясь, что она всё-таки не исчезла бесследно, а перенеслась в лучший из миров?!
- А вот в этом контексте не надо было трогать эту тему, - резко ответил Верес, вставая с дивана к большой обиде Лейлы. Когда Корнолеш вносил готовые шашлыки, от теплой атмосферы уже не было и следа, и все четверо, под аккомпанемент детской песенки про дружбу, бродили в четырёх разных углах комнаты...
Шашлыки остыли. Обедали молча, думая каждый о своем, закусывая зачерствевшим вчерашним хлебом. Недоумевающий Корнолеш только всех разглядывал. Поев и запив газировкой, Тардеш встал, и, забрав акваланг, ушел из домика. Обеспокоенная Лейла сначала ходила туда-сюда, потом вокруг домика, потом зашла, забрала второй акваланг, и топ-топ-топ - пробежала мимо окна в сторону пагоды. Халима заперлась во второй комнате на ключ, и иногда был слышен стук печатной машинки или рвущейся бумаги.
Бывший диктатор и бывший комиссар сидели на разных концах дивана, и смотрели видеофон, по которому крутили какую-то человеческую религиозную постановку, с песнями, танцами, и большим количеством грудастых девушек в полупрозрачных сари.
- 'Вульгарность' - сказали бы сиддхи, - наконец, нашел тему для разговора Верес.
- А, что?! - не сразу понял его Фрака.
- Ну, женщины с такой фигурой, - он кинул на экран где очередная, отмеченная лучшими признаками пола, танцовщица, с большим количеством колец в носу и на ушах, делала сложные движения ладонями под музыку, высоким голосом напевая слова полупонятной песни: - У наших же такие не отрастают.
- Да, у человеческих женщин хорошие пропорции, - согласился бывший диктатор: - Жаль, что нельзя их использовать полноценно, всю жизнь - только как танцовщиц.
- Вы о том, что они глупеют после родов?! Кстати, есть подозрение, что это наглая дезинформация.
Бывший диктатор рассмеялся:
- Да я сам служил на Джаханале, и не раз наблюдал весь процесс трансформации. Была бравая светомётчица - стала куклой, не понимающей элементарных основ геометрии и арифметики! Возьмите хотя бы Бхагавати, супругу Стхана. Скажете по ней, что прежде была ведущим инженером наземных сил у мужа?!
- На вид да. Но контрразведка не раз добывала чертежи, подписанные её рукой и после родов.
- Могли заранее сделать. Или просто делает кто-нибудь другой. Царица она или кто?!
- Не всё так просто, товарищ Корнолеш. Я бы даже сказал что эта 'лактационная деменция' какая-то слишком удобная для дажаханальцев. Например, ни Вельзевул, ни Армавати о ней и слыхом не слыхивали, хотя у них людских планет больше, чем у нас.
- Зато у них нет нашего Джаханаля! Да собственно, что с того, если и приврали?! Всё равно - война дело мужское, лишние бабские прелести только мешают.
- Вы только что сожалели об этом.
- Да?! Ну, допустим.
- Я бы сказал, что Сопротивление воспользовалось традициями сиддхов. У них, как вы знаете, женская грудь меж периодами лактации вообще исчезает... Была женщина - стала доска. Появилась грудь - значит беременна. Мне кажется, они интерпретировали эту идею, и используют её для защиты своих женщин. К сожалению, поймать их за руку пока не удаётся. Да и наш друг Тардеш им верит, и изо всех сил мешает.
- Да видим, знаем. Халима, когда впервые узнала, кстати, была в шоке. Но у сиддхов это хоть разумно. Их женщины на войне - преступление. Слишком эмоциональны, в войске эмпатов это катастрофа. Вы же в курсе, как готовят легионеров?!
- Да, проецирование отрицательных эмоций и ненависти на телепатически и эмоционально чувствительного врага. Более эмоциональная женщина во вражеских рядах сработает как катализатор. Странно кстати, что у демонов это не получается, хоть и делают всё по-нашему. Но нет - Красный Император их бьёт играючи.
- Просто демоны не умеют по-настоящему ненавидеть. Вот и не получается.
- 'Демоны не умеют ненавидеть?'?! - они оба давно уже забыли про видеофон: - Шутите. Ненависть - часть их природы.
- Вот именно. Ненависть, ярость, злоба - для адских рас естественна, поэтому не шокирует. Для нас, сиддхов, людей - ненависть противоестественна, неразумна, нелогична. Поэтому эмпаты сиддхов не выдерживают её, и блокируют телепатическое поле, чтобы не заразиться. Другой связи у них нет, и они терпят поражение.
- Смотрите, как далеко у нас зашла тема - от обсуждения женской груди до психологии и тактики действий против телепатических рас.
- Сиддхи не чувствуют нашей боли...- вздохнул диктатор: - Но могут умереть от нашей ненависти.
- Это открылось вам в тот момент, когда известная нам всем нага, вытаскивала вас из комы?!
- Да не было комы. Нас сбили на низкой высоте, 'челнок' не разбился. Она сделала мне телепатическую связь со всеми офицерами армии. Организм не выдержал, но я всё видел, и мог отдавать приказы. Так и победили тогда.
- Как интересно. И вы с таким опытом борьбы против инородцев поддерживаете план Тардеша о ликвидации расовой сегрегации?!
- Без этого ты не можешь, да?!
- Без чего?!
- Без клоунады.
- Ну, я же 'паяц'. Паяц должен паясничать и клоунничать.
- А ты вот хоть раз отвлекись. От политики, от интриг. Посмотри на страну целиком, как ты любишь говорить в своих прекрасных речах!
- 'Прекрасных'?! Спасибо за комплимент, вы сказали это без сарказма.
- А ты бы их тратил на благое дело. Республика... - он встал, тяжело пройдясь по тесной комнате: - Республика, наш народ - дело куда более широкое, чем узкие политические интересы. И то, что мы играем гражданскими правами инородцев уже двести лет - то обещая, то отказываясь от обещаний, не прибавляет нам почёта. В чем собственно проблема?! Наше государственное устройство настолько хрупкое, что не выдержит сенаторов с другим количеством конечностей или другим цветом крови?! - он резко сел: - Не будите во мне Тардеша.
- Вы сказали это как ругательство. У вас есть сомнения в правоте вашего друга.
- Да нет... это же шутка была. Он однажды так умаялся, а наутро его вахта была первой. Ну, он завалился спать и говорился - вместо того чтобы 'не будите меня последним' сказал 'не будите во мне Тардеша'. Ну, Дактилеш и назвал его 'Тардешем' наутро.
- То есть всё-таки...
- Не пытайтесь посеять между нами раскол. Ну и глупо использовать для этого... - он посмотрел на экран: - Человеческие сиськи.
- Сиськи замечательные. Жаль что под сари. А так - да, Республика хрупка. Сколько лет конструкции автомата?
- Двести почти. Но он достиг совершенства!
- А почему у людей с Джаханаля каждый год новинки в оружии? Уже и линоторакс на лорику скоро заменим.
- Это же люди. Они по природе неспокойны. Да и климат способствует износу техники.
- Нет, это наша отсталость. Интеллигенцию, собственную культуру мы начали выращивать только недавно, до этого боялись её, как адские расы - священных ритуалов. 'Иначе граждане станут безвольными и слабыми ценителями искусств'! Как результат - инородцы захватили ключевые места в нашем культурном поле и только единицы вроде вашей божественной супруги, покойного Иметра, так нелюбимых вам Таллеша и Стабеша - сопротивляются этому влиянию, принося что-то наше собственное, созданное талантом Амаля, а не рабски копированное с чужих лекал. А теперь представьте, что лидирующие в культуре и науке инородцы получат и гражданскую власть, и голос в важных решениях.
- И зачем этого бояться?! Ты же сам сказал - есть наши. Справимся и вырастим ещё больше, новых более талантливых. Как говорит Партия: 'удвоенными темпами ударим по повышенным недостаткам!'.
- Талант не рождается просто так. Для него нужна и культура, и окружение. Те, что есть - выживают за счёт так ненавистной вам сегрегации. Но если мы снимем все тормоза - для нас это будет катастрофа. Даже вашей жене придётся петь на санскрите, чтобы иметь хоть половину своей сегодняшней популярности.
- И споёт. Кстати, у неё есть и песни на санскрите.
- А я говорю, всё не так просто...
Диктатор смерил его гневным взглядом:
- Ты просто пораженец. Поэтому и толкал Республику в пропасть своей расисткой политикой, потому что думал, что все узлы - это что-то сложное, что надо распутывать, возиться. А мы с Амалем - полководцы. Мы узлы не распутываем, мы их рубим! - и резко встав, вышел, хлопнув дверью нараспашку на открытую кухню.
Верес, вздохнув. Повалился на диван, вытер ладонями потное лицо. Эх, жаль, нет такой штуки, чтобы можно было видеофон выключить лежа, не вставая так!..
>Синдром жены моряка
...Тардеш вынырнул в пагоде, и не стал подниматься в свою комнату, которую они вчера показывали Вересу. Присел тут, у воды, сняв баллоны и ополоснув маску и трубку. Вода была удивительно чистая - словно и правда за 600 лет здесь забыли изобретения прогресса. Надо было подумать, а визгливая музыка джаханальского концерта, слышного и в домике и на катере, только отвлекала. 'Халима сейчас же от них на ключ закроется и дверь подушками заложит, - усмехнулся он - Она ж не терпит, если другая музыка играет, когда она свою сочиняет!'. Здесь было тихо. Надо было и вправду захватить Халиму с её печатной машинкой, может, и подсказала бы чего...
'Правильно ли мы делаем, что так доверяемся Вересу?!' - продолжил в другом направлении он. Беспринципность этого демагога была широко известна даже его сторонникам, не то что 'врагам' которыми он называл Корнолеша и Тардеша. Двадцать... нет, почти тридцать лет назад, объявив о своей теории 'реинкарнантов' ещё тогда молодой кандидат в сенаторы прославил своё имя и сделал невыносимой жизнь всех, кому как Тардешу, не повезло встретиться с инопланетянами. Это надо же - саму случайность прировнять к акту шпионажа! Даже трибуны Партии, при всей её тотальной подозрительности, не могли и представить такого бреда, густо замешанного на суевериях варварских народов. Но, как ни странно, стоило талантливому демагогу логически обосновать этот бред - и ему поверили. И мальчишке, который хотел стать моряком и путешественником, лететь в небесах к далёкой звезде или гоняться за метеорами - пришлось учиться ненавидеть мужчин в шафрановых тогах трибунов.
'Слабак' - сказал он своему отражению. Может и правда, может он слишком мнительный, или его всё-таки сломали, а на самом деле весь этот полумистически-полумагический бред Вереса Анточии и гроша выеденного не стоит?! А просто стоит сосредоточиться на деле, обязанностях соправителя государства, и использовать талант Вереса в интригах для общей пользы, раз он сам его предлагает...
Гладь воды заволновалась, и из неё поднялась сначала трубка, потом голова в маске, а затем вся Лейла целиком.
- Милая! - вздохнул он от удивления. Она смыла с себя крем и была прозрачна как хрусталь в этой темноте.
- Я испереживалась, - сказала она, стаскивая с себя баллоны и маску и передавая их мужу: - Взял, ушел молча, ничего не сказал...
- Ну, ты же знаешь, со мной бывает... - он на миг отвернулся, чтобы поставить снаряжение в сухое место, и когда выпрямился, в его руки прилетела какая-то тряпка:
- Лейла... ты... - это был купальник. Его жена стояла нагая, мягко опалесцируя прозрачной кожей в полумраке, статуэтка тонкого хрусталя, украшенная платиной мокрых волос. Она закрыла глаза:
- Давай сюда, - шепнула она сквозь зубы: - Сейчас же! - драгонарий прыгнул в воду, и, обняв, утащил на глубину, где они оба, слившись в поцелуе, задержали дыхание. В бестелесности он с силой оттолкнулся от дна вверх, и только всплыв выше уровня несуществовавшей там воды, они разорвали объятья и поцелуй, тяжело дыша:
- Осторожней надо быть, - сказала она, мелко дрожа, и притягивая его к себе: - А то так и утонем.
Волны ходили вокруг них кольцами
- Мне всё равно, - сказал он, ещё раз с силой привлекая её, и получая в ответ тысячи поцелуев. Опять их губы нашли друг друга - и волны с шумом сошлись на том месте, где два призрака ушли в бестелесность...
...Он отнёс её, нагую, на своих руках в их комнату и растёр её горячее тело теплым полотенцем. Она не открывала глаз, счастливо улыбаясь, и, когда он лег рядом, нащупала его плечи, и свернулась калачиком на груди.
- Не холодно?! - спросил он.
- Ты сам не замерзни, - попросила она.
Он ласково погладил её волосы, сделанные тонкими и шелковистыми специально для него:
- Спасибо. Извини, что не получилось.
- Я же твоя жена. Вечером попробуем, ладно?!
- Да не, я не про это. Ты мне здорово помогаешь своим упорством и упрямством. Спасибо что настояла на приглашении Вереса.
- А что Верес? - она открыла глаза и посмотрела на него в темноте. Так близко женское лицо было слишком прозрачно, и виднелся череп: - С ним как раз получилось.
Тардеш вздрогнул, а она его потрепала за уши:
- Стоило ли его бояться?! Он сдал нам все карты и сдаст всех своих друзей, как Фракас и говорил.
- Нет, но перестань...
- А ты думаешь, ему эту поездку простят самые упоротые?! Да просто из-за того, что он был на моём дне рождения, ему придётся их топить, чтобы они не утопили его. Сейчас так дела делаются...
- Перестань...
- Почему 'перестань'?!
- Просто... я не хочу думать о нём. Я хочу наслаждаться тобой, ты же сейчас рядом, не он.
- Там ещё один акваланг. Он может и приплыть...
- Лежи! Фракас и Халима не пустят.
- Ага... - она крепче прижалась к его груди: - Он перестанет быть проблемой, обещаю тебе...
...Верес выключил видеофон и расположился на диване, чтобы прикорнуть, пережидая самое пекло полдня, когда ритмичный стук печатной машинки утих, и, тихонько открыв дверь, оттуда на цыпочках вышла Халима.
- Да можете топать смело, я не сплю, - сказал он ей в спину, когда она прошла уже пол-комнаты.
- Ой, извините! Дверью скрипнула?!
- Нет-нет-нет, вообще не спал. Как ваша пьеса?!
- Вам, наверное, моя пишущая машинка мешала. Простите великодушно.
- Разве что баюкала, - усмехнулся сенатор: - Уступаю вам первенство по соревнованию вежливости! - он поднял обе руки: - Вы окунуться? Ваш муж вроде плавает.
- Да нет, на кухню. Посмотреть что можно на ужин...
- Товарищ диктатор всё сложил в холодильник и вымыл посуду, - он показал на белый урчащий ящичек ногой, не вставая с дивана: - Так что вам только купаться.
Халима в нерешительности застыла меж дверью и диваном:
- Ладно. Уговорили вы меня на купание, - и, развязав с пояса платок, оставила его на ближайшем стуле и вышла.
Верес откинулся на спину и попытался в самом деле задремать. Не получилось, встал, подошел к окну. Далеко в стороне, ближе к катерной пристани, Фракас и Халима плавали в прибое. 'Ну, вот и друзья' - подумал он, разворачиваясь: 'Странно, что так долго сражались за власть, когда можно было просто договориться и поделить. Надо будет теперь правильно преподнести эту новость соратникам...' - его взгляд остановился на платке Халимы, слегка качающемся от сквозняка. Он, наверное, ещё хранил запах женщины, капли пота, следы её голубого купального крема... Он резко отдернул руку: ' А ну хватит! Так и извращенцем стать недолго!' - Верес Анточия обошел стол по широкой дуге, и, подключив вычислитель к видеофону, положил клавиатуру на колени, и загрузил в редактор главу о Кроне Новише...
Фракас вздрогнул, когда ему после очередного нырка закрыли глаза тёплые маленькие ладошки:
- Попался! - услышал он голос жены. Он взял её пальцы обеими руками, поднёс к губам, и начал целовать.
- Перестань, щекотно! - она поплыла ближе и обняла его сзади: - Чуть было не скисла за своей работой. Хорошо, Верес выгнал поплавать!
- Верес тебя выгнал?!
- Нет, но пришлось идти к тебе.
- Почему?! - диктатор обернулся и, наконец, поймал ускользавшую жену в объятия.
- Потому что он сказал, что ты один плаваешь! Ну, как можно! - она смеялась, весело и красиво.
- Амаль с Лейлой, наверное, там, в своей пагоде... - он склонился над ней, держа в сильных руках и осыпая грудь поцелуями.
- Подожди-подожди! Не надо, увидят! Стой! Ну, вечером же, договорились?! После захода Сирата...
- Сират в этих широтах так поздно заходит и так рано встаёт...
- Ну что же, товарищ Первый Консул, собираетесь спорить с законами физики?!
- Собираюсь наплаваться вдоволь! Давай наперегонки к причалу!
- К причалу? Да, давай, Верес там, наверное, заснул...
Они поплыли широкими взмахами, по очереди обгоняя друг друга. Как всякие южане, они плавали с детства, ещё до того, как начали ходить, поэтому даже тренированному архистратигу пришлось постараться, чтобы догнать свою жену, которая была не ахти какой спортсменкой.
Доплыли.
- Ну, ты даёшь! Не ожидал! - выдыхая, рассмеялся Фракас.
- Я же для съемок недавно животик убирала, забыл? Думаешь, только диетами?!
- Ты у меня красавица и с животиком и без животика, - он подсадил её на причал, а она, опустившись на колени, помогла мужу забраться следом.
- Как ты думаешь, Амаль и Лейла не рассердятся, если мы у них похозяйничаем?
- Ну, Лейла поворчит, если заметит. Но достанется-то Амалю. Не стесняйся, сейчас полотенца достану, - улыбнулась Халима и забралась по трапу в каюту. Корнолеш вошел следом.
- Ну, Лейла, ну ты и неряха, - вздохнула Халима, уже завернутая в полотенце, складывая и убирая с постели мятое утреннее платье подруги: - И лопату тут под кровать, кто, вы, что ли бросили?!
- Я, - признался диктатор: - Вообще-то на кровать ложил. Ну, некогда было.
- Представляю, как Амалю влетело. Лейла же такая брезга, даже складочки на простыне не переносит, а тут целая лопата... - жена диктатора брезгливо пальчиками подняла сначала лопату, потом катану с пола, и передала их мужу. Тот, стушевавшись, положил их в шкаф. Потом, получив из рук супруги полотенце, тщательно вытерся.
- Садись, - попросила она, присаживаясь на кровать Тардеша, и указывая место рядом. Муж послушно сел.
- Ну и что вы добились, пустив этого козла в огород?! - она кивнула в сторону, намекая на Вереса: - Есть польза?!
- Ну, милая... - он развел руки в нерешительности, и положил одну на ближайшую коленку жены: - Он же вроде согласился.
- Он три раза при мне пытался поссорить тебя с Амалем. Думаешь, я не видела?! И неизвестно сколько - без меня, - она за пальчик убрала его руку со своей коленки.
- Ну, бывает, - он привлек её к себе: - Не бойся ты так, мы слишком давно дружим, чтобы какой-то интриган мог нас развести. Что ты, не веришь мне?! Не веришь Амалю?! - он погладил её плечи и спину пониже лопаток.
- Верю, конечно, - она повернулась к нему спиной и спустила полотенце до середины: - Ладно, только плечи. Немного...
Муж взял её мягкие плечи в свои сильные руки и стал неспешно разминать массажем...
- Я вообще-то в гневе, - услышал он, спустя несколько минут: - Насчёт Третьего Счастливого. Думала, ты это для меня сделал, а оказывается...
- Милая, - он обнял её крепче, чем было необходимо для массажа: - Мне всё хорошее, что хочу сделать для тебя, приходится делать только тогда, когда всем становится видна убедительная необходимость, ты понимаешь? - он повернул её лицом, но она решительным жестом остановила его поцелуи на пол-пути к груди, и снова развернулась спиной:
- Продолжай.
- Иначе я кто?! Самодур и тиран. Ты же понимаешь, не так просто в Республике диктатору делать всё, что захочется. Хорошо, Амаль выборы выиграл, теперь станет полегче.
- Это 'не всё, что захочется', это элементарная вежливость и твой долг!
- Ну, ты как-то пыталась объяснить это клике Вереса?! Помнишь, как тебя закидали?
- И из-за этого тоже мне не хотелось, чтобы он присутствовал с нами на нашем празднике.
- Бедная?! Так ты сама на него сердишься?! Не из-за Амаля?!
Она повернулась к нему лицом близко-близко, пристально в глаза, и вдруг неожиданно нажала пальцем на нос:
- Я - твоя жена. Ты - мой муж. И никогда, никаких других мужчин у меня не будет. Как бы дороги они ни были.
- Милая! - и, несмотря на все протесты, обнял её с невероятною силою: - А Вереса мы заставим перед тобой извиниться за всё прошлое...
...Тардеш и Лейла увидели их с моря, когда они возвращались. Они всплыли возле мостков, когда Фракас и Халима уже сошли на берег:
- Халима! - крикнула Лейла, сняв маску: - Давай наперегонки!
- Лейла! - удивилась та, выглядывая из-за груди мужа: - Смыла крем, тебя и не видно!
- Давай в воду!
- Не-а, я только искупалась. Ты вылезай! А нет, полотенце в доме мы все истратили...
- Я отнесу на катер баллоны, - предложил Тардеш: - Снимай акваланг, и поплавайте.
- Постирать их надо. А то все ведь уже в наших кремах извазюкали. В домике остались же!
- Вечером будет полно времени. Вроде завтра пасмурно обещали.
- Пасмурно? Шторм будет?!
- Не знаю, но вы пока поплавайте. Я заберу, что нужно и догоню.
Лейла усталая, но довольная помчалась вплавь вдоль берега, а Халима сделала вид, что бежит наперегонки... - и осталась, провожая её спину взглядом:
- Как же быстро плывёт, вы только посмотрите! И не скажешь что кабинетный врач, а не спортсменка!
Фракас рассмеялся:
- Обманула ты её!
- Просто не хочу тебя отпускать, а наперегонки ты же не побежишь, - он обняла руку мужа покрепче: - Пойдём неспешно, посмотрим, какая рожица у Лейлы будет, когда она поймёт...
...Уставшая после двух заплывов под водой Лейла все ещё чувствовала силы, и в какие-то два гребка рук обогнала замешкавшуюся Халиму. 'Тю-тю, тихоня!' - азартно подумала она, прибавляя скорости. Если она не залезет в воду, а обежит по берегу, нужно успеть отплыть подальше - по берегу бегать быстрее. Вся радостная, первой поравнявшись с домиком, она отдала себя во власть волны прибоя, и вышла на песок, торжествуя, в брызгах из пены, как богиня любви. Безнадёжно отставшая Халима только помахала ручкой издали. Вот так-то, тяма, не успела! Торжествующая она вошла в домик, и схватила первое попавшееся полотенце - высушить волосы.
- Осторожнее! - вдруг услышала она голос Вереса.
Лейла обернулась, и увидела себя в отражении видеофона. Блик света сделал нечитаемым текст мелкими буковками на экране, зато её фигура, преломившая лучи из окна, отражалась почти во весь рост.
- Я что-то уронила? - спросила она, вытирая волосы: - Извините.
- Да нет, просто напугали, - ответил он, выключая экран: - Я всё закончил, всё в порядке.
Лейла выглянула в окно. Халима и Фракас ещё были далеко и не видны, Тардеш должен долго копаться с вещами на катере... Она задернула занавеску:
- Отвернитесь.
- А?!
- Отвернитесь, говорю, я купальник выжму.
Не совсем понявший, зачем это нужно, Верес отвернулся к экрану видеофона, где она всё равно отражалась.
- Не скучно вам? - спросила Лейла, стаскивая одежды. Купальник не требовал выжимки - ткань отдавала всю влагу коже, каким-то чудесным образом оставаясь сухой и плотной. Он она всё-таки выжала для порядка, обернувшись на Вереса и видеофон. Её светящиеся от солнца ягодицы отлично смотрелись на тёмном экране.
- Да нет, я весь в работе... - послышалось с той стороны. Небось, ещё и глаза закрыл! 'Так ему и надо!' - мстительно подумала жена драгонария, заворачиваясь в полотенце: - Можете обернуться, я всё.
- А я вижу, - сказало он, выглядывая из-за спинки: - Вы забыли про отражение в видеофоне.
Она подошла к нему, завязывая узел на груди. Если не всё равно - то увидит, если же...
- И много увидели?
- Да нет, я глаза закрыл, - он улыбнулся. Её полотенца не хватило внахлест, так что снизу грудь и прозрачное стройное бедро было отлично видно между краями, которые она стягивала узлом: - Вы лучше купальник наденьте, на вашу фигуру этого полотенца не хватает.
- Спасибо за комплимент, - он села рядом с ним на диван, на миг показала стройные бёдра, натягивая купальник, раз - на задержке дыхания полотенце с неё упало, и она появилась уже стоя, надевая лямки и вправляя грудь.
- Я опять закрыл глаза. Вам не совратить члена партии! - улыбнулся он.
- Да где я вас совращаю? - неестественно рассмеялась Лейла сама опешившая от своей смелости: - То есть... - она посмотрела на экран видеофона: - Это был слишком похоже на разврат?!
- Четыре из пяти. По пятибалльной системе. Я всё испортил - я закрывал глаза.
Лейла покраснела:
- Извините... - ей действительно стало неловко. 'Что за дурость, как девчонка!': - Голову напекло, наверное.
- Ничего-ничего, я же закрывал глаза. Со всеми бывает.
- Ну, вы не подумайте чего! - снова попросила она.
- Да всё в порядке. На это не обижаются. Это будет нашим секретом!
Лейла, ругая себя за эту выходку, обошла диван и столкнулась лоб ко лбу с Корнолешем и Халимой, выглядывающей из-за его плеча:
- Догнала!
'А они, интересно, видели или нет?' - она бросила взгляд на окно: 'Нет, вроде всё в порядке, закрыто'.
- Лейла, что с тобой? - услышала она мужа.
'Чуть не пустила всё прахом! Дура!' - разозлилась она на себя.
- Что у вас тут? - сдало доходить и до Фракаса.
- Ничего-ничего, - красная от стыда, Лейла, прикоснулась ко лбу: - Кажется, солнечный удар.
- Она немного странная пришла, - помог Верес: - Перегрелась на солнце, наверное?!
- Да-да...
- Лейла, пошли в комнату, там кондиционер, - сразу взяла её под руку подруга: - Ничем ты, Амаль, свою жену не бережешь...
- Не надо было тебе плыть после ныряния, да ещё наперегонки, - это муж.
- Да нет-нет всё в порядке... - отмахнулась она. Было противно принимать соболезнования, когда сама только что, чуть не сделала гадость.
- Ну, сама же доктор, должна знать... - а Верес следил за ними, и непонятно было, по его лицу, молчит или насмехается!
- Да всё я знаю! - она решительно потащила Халиму в соседнюю комнату: - Пошли, отдохнем! - и захлопнула пред носами мужчин дверь.
...Верес, откинувшись на спинку дивана, сложил пальцы 'домиком', сдержав улыбку: 'Ай-ай-ай, Лейла. Да что ж это вы так?! Тяжело, видать, быть женой моряка...' - Тардеш и Корнолеш сели рядом, бывший диктатор включил видеофон. Естественно на экране ничего не было, только мигающий сигнал о загрузке вычислителя.
- Я вычислитель подключал. Свой 'женоимитатор', - объяснил он, когда они, наконец, заметили: - Сейчас прогрузится, и переткнём антенну. Сразу выключать нельзя.
- А понятно, - кивнул Тардеш: - А игр на нем нету?!
- Нет, только работа, - вздохнул Верес: - Слишком слаба моя машинка для игр.
- Жаль, - кивнул Фракас, и когда кружок рассыпался в санскритскую вязь сообщением о готовности, сенатор встал и перещелкнув тумблеры, воткнул обратно антенну. Экран пошел рябью, и после пары поворотов штекера антенна встала как надо, раздались звуки музыки.
- Он же у вас приёмо-передающий?! - спросил Верес, когда диктор сделал паузу.
- Да, но передатчик я отключил, - ответил Тардеш: - Генератор поберечь надо. Если вам позвонить в столицу - пожалуйста, включу за минуту. А экстренно есть рация на катере, там мгновенно ответят.
- Сигнал с катера отслеживается с орбиты?
- Да, тут все под наблюдением экваториальных спутников. Если что случится, спасатели будут через полчаса. Вы хотели связаться?! Или вам надо посмотреть на что-то со спутника?!
Оба консула посмотрели на гостя.
- Нет-нет-нет, не стоит. Просто подумал, не взять ли мне часть труда своего соавтора, и как его об этом предупредить...
- Ну, это ещё проще, - сказал Тардеш: - Завтра, нет, послезавтра будем в городе, там, через городской вычислитель прямо из памяти своей машинки и перешлете ему. У вас ведь джаханальская система?! Значит, проблем в совместимости с техникой вычислительной Централи не будет. Вашему соавтору и редактору перешлют из ближайшей библиотеки, может даже на его вычислитель.
- А вы разбираетесь, - похвалил Верес.
- Амаль один из тех, кто разрабатывал внедрение этой системы. Так бы каждому пришлось искать, где распечатать, - вздохнул Клорнолеш: - Почему Халима на пишущей машинке-то пишет?! Вот поэтому.
...Лейла закрыла дверь, и без спросу повалилась на кровать. Халима некоторое время смотрела на подругу:
- Ты чего?! С Амалем поругалась? - ох уж эта её проницательность.
- Нет... - она помотала головой: - Чуть-чуть... глупость одна.
- Всё-таки сумела не поругаться?! - мягко улыбнувшись, присела она на краешек.
Лейла перевернулась на живот:
- Дай я тебе помогу крем смыть. Сама же проблем себе устроишь, - и потянулась за салфетками.
Когда они обе сидели, уже чистые, закутавшись в одеяла, жена драгонария придумала, как соврать:
- Только ты сразу скажи, что не обидишься!
- Что-то со мной связанное?! Нет, я не скажу тогда. Вдруг - и сразу обидное?!
- Нет-нет-нет... - помотала головой Лейла: - Я просто... у мужа... ну спросила - раз вы с детства дружите, видел ли он тебя голой?!
Халима некоторое время смотрела на подругу, потом громко рассмеялась:
- А, ты на комплимент напрашивалась?! Да?!
- Ну... - Лейла отвернула глаза. С такой добротой и врать не надо...
- Наверное, разделась и спросила, кто лучше, ты или я?! Да?!
- Ну... почти...
Халима хлопнула её по спине и распахнула одеяло:
- Глупая, мы же детьми были! У меня и фигуры не было! А сейчас ты стройнее меня, ему же худые нравятся. Что-бы рё-бра-счи-тать, - защекотала она её.
Лейла стала отбиваться хихикая:
- Во-первых, твоя фигура лучше, а во-вторых - принцесса его совсем не худышка.
Халима покачала головой:
- Какая разница, какая фигура, если ему не нравится?! - она вздохнула, отведя взгляд: - А принцесса совсем не моего сложения. Она поджарая и спортивная, это из-за крыльев так кажется.
- Да что-то все блин видели её, а я словно не в курсе!
- А ты бы в гости к ней зашла хоть раз, и всё бы сразу узнала.
- То есть, эта дура прямо так и ходит с сиськами наголо, раз мужики все размеры её знают?
- Да нет-нет, что ты. Видела бы поближе, все бы узнала.
- Ну, я знала, что она варварская шлюха, но не до такой же степени.
- Лейла... перестань, - попросила Халима: - Что ты опять от ревности бесишься?!
Лейла посмотрела ей в глаза. 'Зато ревность не заставляет мучаться совестью' - чуть не проболталась она.
- Да и плевать, - вместо этого она сказала: - Просто... гадость в голову насчёт тебя пришла и... чтобы о тебе её не думать подумала на кого-то незнакомого.
- Незнакомую. Ну, хватит тебе... придумала себе 'козу отпущения' за все грехи.
- Как хорошо ты сказала - 'коза отпущения'! - рассмеялась Лейла, вставая: - Давай крем сменим?! Что под мой оранжевый купальник подойдёт, не такое красное? - она взглянула на открытый столик с косметикой.
- Не знаю. У меня из купальников розовый и белый, я под них подбирала. Ты свой бракованный чайный не взяла?!
- Ну, как я возьму с аквалангом-то?
- Амаль твоё платье принес, белое, ты купаться собираешься?
- Ну что чтоб под белое и оранжевое шло?!
- Черный. Где-то у меня была сапожная мазь... - хихикнула Халима.
- Я тебе дам, черный!
- Ладно, покрасимся в белый, обе. Сойдёт?!
...Жены за стеной звонко хихикали, и шумно возились, отвлекая внимание мужчин. Наконец Верес наклонился, и, протянув руку, сделал громкость видеофона погромче:
- Не дадут же смотреть!
Передавали прямой репортаж с континентальной гонки веломобилей, как раз женские экипажи. Диктор, захлебываясь от восторга в превосходных тонах описывал наряд одной из фавориток - самой маленькой ростом.
- Это же Янна! - приглядевшись, воскликнул Тардеш: - Даже не узнал.
- Кто?! - поинтересовался Верес.
- Янна, невеста Бэлы.
- Вашего протеже?! Капитана 'Шайтана'?!
- Да надо Халиму и Лейлу позвать, они же подруги.
- Да путь красоту наводят, - предложил Корнолеш: - Гонка двадцать часов, ещё не раз покажут.
- Ну, вот победит - скажут, что Второй Консул помог своему фавориту.
- Ну, это вряд ли.
- Вряд ли победит?! Или вряд ли скажут?!
- У Бэлы сильный покровитель в Партии, он же 'золотой мальчик', вундеркинд. Просто так в 20 лет капитаном тяжелого крейсера не становятся.
- Ну, через помощь ментора - становятся.
Тардеш косо посмотрел на него:
- На что это вы хотели намекнуть? Опять, что он 'незаслуженно' получил капитанство?!
- Амаль... - через голову Вереса попросил бывший диктатор.
- Нет-нет, давайте выясним. Что же у нас за триумвират, если такие тайны будем скрывать, - отказался от защиты сам провокатор: - Так что же у вас есть в ответ на такие слухи?
- Посмотрите табель об успеваемости, его оценки, - пожал плечами драгонарий, откинувшись на спинку дивана: - Что я должен объяснять элементарные вещи раз за разом, тем более в отношении такого уникального офицера, как Бэла Гавролеш Гудешиаль? У него рутинные тесты на тренажерах выше моих, а вы ещё рассказываете, что я должен был держать его на 'драконах' или транспортах. Со стратегией, правда, слабовато - он блестящий тактик, а не стратег.
- Ну, на Восточном Фронте нам как раз в основном тактики и требуются, - заметил Корнолеш.
- 'Шайтан' входит в Южный Флот, - ответил Тардеш: - Бэла и его голова мне нужны на парирование действий головорезов Вельзевула, а не сохнуть на тихом Востоке.
- И при этом не забываем что 'Шайтан' - по-прежнему ваш флагман. Как-то вы совсем не палите свои планы насчёт Црвены.
- Кстати, 'Аспидов' давно не слышно, - снова сказал Корнолеш.
- Перевооружение, - ответил ему Тардеш, потом Вересу: - Это вы сейчас знаете. А насчет планов... помните, что говорили недавно, когда 'Шайтан' прибыл на базу на Даэне?
- Ох, ты... хитро!
- Нет, вы вспоминайте, вспоминайте!
- 'Товарищ драгонарий совсем не заслуживает звания 'товарищ', гоняя флагман Республики, по нуждам своей фаворитки'! - процитировал самого себя с выражением Верес: - Ах вы, товарищ драгонарий, ах вы шалопай! Смогли использовать неблаговидную репутацию в пользу Республики! Да чтоб я ещё раз купился на слухи о ваших шашнях с вашей принцессой!
- У кого тут шашни с нашей принцессой?! - раздался за их спинами голос Лейлы.
Все обернулись - женщины закончили свой туалет и обе, белокожие, как статуи древних богинь, красовались на фоне дверного проёма. Лейла успела сменить купальник на платье, Халима повыше подвязала платок.
- Бьюсь об заклад, вы специально позируете, - улыбнулся Корнолеш.
- Да, - кивнула Халима: - Выберете неправильную богиню - начнётся война.
- Мне вот эту высокую, - показал пальчиком Тардеш: - Лучшую отдам другу.
- Гражданин Верес, вы рискуете остаться один, - неожиданно странным голосом сказала Лейла не спешившая идти к мужу. Она заметила, кого он назвал 'лучшей'.
- Спасибо, но я уже остался. Так что буду соблюдать пост и молитву ради явления своей богини...
Халима обошла диван и увидела экран видеофона:
- Ух ты, Янна. Она всё-таки на соревнованиях?! А говорила - последние.
- Вы знакомы? - спросил её муж, усаживая на колени.
- На прогулке познакомились.
- Они что-то не торопятся жениться, - сказала Лейла, подходя со спины и массируя длинными пальцами плечи мужа: - Всё договор дружбы да договор дружбы...
- Современная женщина, спортсменка. Ребёнка родит - женятся. Сейчас так делают.
- Да ну такую современность, - фыркнула жена драгонария, обняв мужа обеими руками: - Я бы так холостой и ходила, если бы так думала.
- Вы смелая женщина, - заметил Верес: - Не все матроны в этом признаются.
- А что тут поделаешь?! Малый Холм, дураки-мальчишки, передозировка. Я же не строю из своей беды - подвиг, я просто принимаю её.
Тардеш одной рукой пожал её ладошку, другой нашел её волосы, и, подтянувшись вверх, поцеловал:
- Ты самая хорошая.
Халима помрачнела, и освободилась из объятий мужа...
>Предчувствие бури
...Ночью, Лейла вылезла из-под тяжелой руки спящего мужа и, накинув как столу - полотенце, уселась голыми коленками на остывающей палубе катера - там, на носу, перед ветровым стеклом, где она позировала мужу и друзьям позавчера. Было удивительно тихо и темно - быстрая южная ночь упала мгновенно и поглотила все краски и даль. Только мерцали волны призрачным золотом пены да светились мертвенным светом фосфоресцирующие полосы на бортах катера и столбики пристани, которые когда-то красил Тардеш.
'Что ты творишь, дочь Тессесариев?' - спросила она себя, до сих пор переживая события сегодняшнего полдня. Она подобрала коленки, и распустила узел полотенца, накрыв им ноги: 'Эксгибиционистка. Так, кажется, называется твоё извращение? Синдром жены моряка?!' Налетевший ветерок пошевелил волосы, она опустила голову. Всё равно никто не увидит. Можно и пореветь - только бы мужа не разбудить.
'Нет, почему так стыдно? Словно не ноги показала, а переспала, как минимум?' - и Халима, она всегда была к такому чувствительная, сразу почувствовала, и муж... 'Или же я себя накрутила, дурочка?!'. Как врачу её была понятна ассоциативная цепочка, приведшая к такому поступку - и нечаянное замечание Вереса про наготу наедине... или, наверное, его более ранний комплимент... А потом это объятие в волне прибоя, когда она вместо того, чтобы задержать дыхание сразу, решила его поблагодарить. А потом ей стало стыдно и, чтобы искупить вину, о которой не знал муж, она поплыла к нему в пагоду. Ну а потом-то что?! То что не получила того, что хотела, от мужа, или азарт гонки, где Халима сыграла в поддавки, оставив ей первое место, эта странная и непутевая сцена с отражением в видеофоне... 'А может быть он и правда, зажмурил глаза и не смотрел?' - но на ноги-то он глядел, когда она одевалась! Значит, видел...
- Лейла?! - послышался голос Тардеша: - Ты где?! Я замерз...
- А?! - она встала, полотенце скользнуло по бёдрам: - Я тут...
- Лейла... - он вздохнул: - Какая же ты красивая.
- Только не говори, что ты видишь!
- Конечно, вижу. Твои кожа и волосы светятся.
- Что? - она взглянула на руку - и правда, похоже от остатков двух дневных кремов кожа светилась мягким серебристым светом: - Что ты?
Он перешагнул на задержке дыхания через стекло кокпита и, неожиданно, появившись рядом, схватил в объятия и прыгнул с нею в руках за борт...
...Халима не могла спать. Ветер с моря не приносил прохлады, а открытое окно только вытягивало горячий воздух, не возвращая ни ветерка. Она сегодня испугалась за подругу. Ну, так некстати затронуть больную для неё тему бесплодия! Через столько лет ссор и мелких, но обидных упрёков, наконец-то помириться - и тут же почувствовать что с ней что-то не так. И главное - опять это упоминание про наготу. Четырнадцать лет назад... Она хотела познакомить её с невезучим Фракасом, провести первое их совместное лето с Амалем... но так случилось, что лучшая подруга попалась голой на глаза Амалю, и использовала шанс на все сто. А Халима, чувствуя себя неудачницей, согласилась на ухаживания Фракаса - до той поры тоже неудачника и в любви и в учебе. И сразу все словно перевернулось с ног на голову - на счастливца, удачно спасшегося от 'нападения инопланетян', Амаля, вдруг обрушились проверки, подозрения, новая только набирающая сторонников теория 'Реинкарнантов' Вереса, а шедший в хвосте по учебе и славе Фракас, вдруг словно поймал ту неуловимую богиню удачи и стал приносить победы, перестав проигрывать сражения...
- Милая... - прошептал во тьме диктатор. Халима крепче обняла его, скинув одеяло полностью. Заставивший сильнее биться сердце мужа мимолетный кошмар улетел из его снов, испугавшись маленьких теплых ладошек, и их хозяйка расслабилась, мягко положив голову на его твёрдую грудь. Может, она и была его удачей? Или это не Амаля так наказало серией неудач и провалов, а гордую Лейлу, замахнувшуюся на чужое?
'Так недолго стать верующей...' - подумала она, наконец-то засыпая в кольце рук любимого мужчины...
...Что-то бухнуло в воду со стороны катера, раздался смех Лейлы. '...ну, и всё хорошо...'
...А тот, случай, что их поссорил... Как-то получилось, что он был к добру и наоборот, починил их с Фракасом покачнувшуюся семейную лодку. Сколько она казнила себя, что ничего не поняла в подруге. И с радостью сегодня узнала, что была неправа в самом худшем...
'Сама грешница'
...Они растянулись на песке за пирсом, и Лейла никак не могла отойти от смеха.
- Ну, тише ты, всех перебудишь! - попросил Тардеш.
- Не надо было меня щекотать!
- А вот Халима не боится щекотки.
- Откуда ты знаешь? - сразу прекратила хохотать.
- А мы её как-то пытали перышком...
- Ах вы, садисты! - приподнялась на руках и накинулась на мужа Лейла.
- Ну, это же была игра! - они снова обнялись и через пару перекатов снова растянулись рядом, лежа на спинах в волнах прибоя.
- Жаль, что на родине не видно звезд. Нужно тебя свозить на Джаханаль, там ночью под куполами такое звездное небо!
- Не хочу на Джаханаль, там быстро стареют.
- Не стареют, там время просто идёт быстрее. А стареют так же.
- Относительно.
- Что - относительно?!
- Относительно дома - стареют.
- Ну, на райские планеты, нас, как семью консула, не выпустят... закончить надо...
- Значит - никогда.
- О чем ты говоришь?
Лейла фыркнула:
- Значит, не нужны мне райские планеты... - она в темноте посмотрела на него: - Или ты думал, я променяю твой долг на свои удовольствия?!
- Лейла...
- Ну, ты ведь не променял меня на свою принцессу?!
- Ну, Лейла, ну опять...
- Прости-прости-прости, - она нашарила в темноте его руку и, сжав в замок, подняла к небесам, на фоне ночных облаков - её слабосветящаяся призрачная ладошка, и мосластая рука мужа, с темными костями пальцев напроствет: - Что-то опять ревность накатила.
Теплая волна мягко обняла их до пояса.
- Ты - самая лучшая, - он сжал её пальцы крепко-крепко.
Она подтянула его за руку к себе:
- Честно-честно?!
Он подвинулся поближе и обнял её своей огромной рукой:
- Честно. Давай ко мне.
Она устроилась в его объятиях, и они долго смотрели в небо, лежа на спине и не разжимая их.
- Там ведь над нами - спутник, да?
- Да. Здесь как раз 'мёртвая точка' - очень удобно для связи.
- А он нас через облака видит?
- Он?! Нет, он не может заметить предмет меньше катера. Это вот боевой крейсер, с джаханальскими прицелами - да.
- Надеюсь, что никогда не будут за нами подглядывать с боевых крейсеров.
- Чтобы смотреть через такой прицел, нужно зарядить пушку и вести бомбардировку, так как катушки до перегрева живут всего семь секунд. Я ведь и работаю адмиралом для того, чтобы никто не бомбил нашу планету...
- И чтоб никто не подглядывал за голыми на пляже.
- Эксгибиционистка.
Лейла рассмеялась:
- Знаешь, как мне стыдно! Но как приятно...
- Да тебе не это приятно - он вдруг резко перевернулся и положил её спиной в самый прибой.
Она закрыла глаза и улыбнулась:
- Ладно. Прямо сейчас...
Он неожиданно остановился и просто прижал её крепко:
- Извини. Просто кажется... это будет какое-то святотатство...
- Ничего-ничего. У нас вся ночь впереди...
...Вереса разбудила возня за стеной - бывший диктатор и его красавица-жена обладали какой-то дьявольской выносливостью. Чтобы хоть немного выспаться, он взял толстый, набитый соломой матрас и простыню, и вышел на улицу, постелив себе на доске между двух стульев. Ночной бриз принёс легкий плеск и счастливый женский смех. 'Ну да, собрался выспаться. Размечтался' - подумал он, засыпая. Половину ночи снились длинные ноги жены драгонария - со всеми ямочками, косточками и движением упругих мышц. Зря всё-таки закрыл глаза, она же ничего не сказала...