Аннотация: Полная версия третьей части, без разделения на главы.
Запись 21-я - Часть 3-я, "Полководцы"
"Никто не спросит, "веришь" иль "не веришь"
Закон природы и без спроса строг:
Коль руку, например, огню, доверишь,
Наверное, появится ожог?
Так и с судьбой на свете плохи шутки,
Как с пламенем бушующей печи.
Она нас учит исправлять ошибки,
Жестоко наказуя за грехи.
И невозможно вымолить прощенья
У тех колёс, что движут этот мир
Они нас лупят и дают благословенья.
С холодной методичностью пружин."
Глава 1. "Акклиматизация"
"Сердце, сердце!
Грозным строем
Встали беды пред тобой
Ободрись и встреть их грудью
И ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады - крепко стой, не трепещи
Победишь - своей победы
Напоказ не выставляй
Победят - не огорчайся,
Запершись в дому, не плачь
В меру радуйся удаче,
В меру в бедствиях горюй."
Архилох
>Возвращение домой
...Живой туман дышал над космодромом. Садящиеся транспорты делали прорехи в облаках, и разгоняли его волнами по летному полю. Центурионы, выводящие колонны на построение, ждали, когда восстановится облачность, чтобы начать парад - при сплошном покрове легионы выглядели выгоднее.
Тардеш на полпути обнаружил, что принцесса потерялась - оглядывался, но ликторы и охрана торопили, а потом и войска двинулись маршем - стало не до неё. Он махнул рукой одному из трибунов - чтобы подождал, а сам больше озаботился своим внешним видом - негоже триумфатору вступать в город растрёпанным и неряшливым.
...Транспорты всё садились и садились. Уже язык не поворачивался назвать их по-военному - "собаками". Слажено шагали квадраты когорт, легионеры не в чёрных полевых линотораксах, а в парадных доспехах - блестят лорики, гребнистые шлемы, гремит маршевый - с оттягом, шаг. Каждый готовился к триумфу, обшивал форму вышивкой или шнурами. Справа - тёмно-красные плащи пехоты, слева чёрные - десанта. У его штаба и эскорта цвет плащей - ярко-алый... Когда показались трибуны почётных гостей, атмосфера наконец-то успокоилась, поднялась, и её, торжествующе, по-королевски, пронзили косые лучи света от Маяка - как засияли шлемы в строю!
- Ментор... - сказал Бэла.
- Что?!
- Поздравляю, мы дома...
...Первый консул Республики с полномочиями диктатора, почётный член Партии, Ответственный Цензор этого года при полномочиях, Верховный Архистратиг Армии Республики, Друг Народа Пятнадцати Тысяч обитаемых планет, Фракас Корунолеш нервно ходил взад-вперёд по трибуне президиума. На ходу он нервно тряс лысой головой, словно отбивая неведомый ритм, а на повороте ещё и взмахивал рукой, как бы завершая аккорд.
Верес Анточия, действительный член Партии, председатель Иностранной Комиссии Сената, с холодным спокойствием наблюдая за его метаниями, посоветовал:
- Товарищ по партии, спокойнее. Триумф надо и приносить и принимать с достоинством и выдержкой. Подумайте, как вы будете выглядеть по сравнению с триумфатором.
- А мне плевать! - ответил Корнолеш: - Плевать, каким я буду! Ты подумай - это же первый триумф Тардеша!
- А мне плевать, первый или последний, - всё так же холодно ответил сенатор: - Будь по-моему, у него вообще бы ничего не было. И его самого в том числе.
- Да, - остановился Корнолеш: - Зря я тебя взял, как вижу.
- Вините не меня, а его помощницу, которой вздумалось просить гражданства. Тут без меня не обойтись.
- Они для церемониала нужны, а ты - нет. Живо! И пусть оркестр вступает...
...Корнолеша он увидел издали - не было другой столь высоченной фигуры, на которой бы столь же нескладно сидела сенаторская тога и плащ диктатора. Он сам спустился с трибуны навстречу.
- Музыка-то где?! - удивился Бэла.
Тардеш улыбнулся, и, распахнув руки, двинулся навстречу:
- А-а-а-а!
- Ну, здорово, друг!
Они обнялись.
- Здоров, здоров, хватит, - похлопал по плечу драгонария диктатор: - Ну, как повоевал?
- Неплохо, друг. Хотя под конец надоело, - они посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
Оркестр грянул марш. С Тардеша свалился шлем.
- А ты постарел, дружище... И... не верю глазам своим - неужели ты постригся?!
- А я думал, ты сохранишься получше. Или что, государственные забавы спать не дают?!
- Ну, как же, как же... Три кампании, шесть биологических лет за это время - надо же как-то последний год использовать.
- Ну, ты настоящий работяга.
- Да ерунда. Мелкие бунты, да пара недовольных гарнизонов. Самое серьёзное было у тебя, - Корнолеш повёл драгонария к трибуне:
- Где думаешь праздновать? У себя?! Или, давай, забудем всё и ко мне на пару-тройку дней завалимся? Жена будет рада...
- Знаешь, дружище, давай-ка всё по порядку, - сказал Тардеш, снимая его руку с плеча: - А то мне сейчас тебе доклад делать, потом перед Сенатом выступать, принцессу нашу слушать, да ещё и с женой и родителями охота поговорить... Давай завтра, а?!
...Мацуко догнала, вернее, увидела Тардеша почти у самой кромки лётного поля - он как раз с кем-то обнимался. Неприятно быть слепой, как курица - оба её провожатых уже давно говорили, что драгонария видно, а она дальше десяти шагов могла разглядеть лишь белесое марево. Поэтому и было неловко - застала Тардеша в такой момент... это она-то, которая всегда была скромной и ненавязчивой! И с её-то зрением...
Призрак, обнимавшийся с Тардешем, был высок, плечист, одет в бело-кремовую тогу с лиловой каймой и багрово-красный плащ с золотым узором поверху, и подбое (у Тардеша был такой же плащ, только с чёрным верхом и подбой лиловый с золотом). Он показался чем-то похожим на Тардеша - если призраки могут чем-то различаться, только разве чуть пошире, чуть порыхлее в движениях. Наверное, они родственники - решила демонесса по их встрече.
- Консул Корнолеш собственной персоной, - сказал второй спутник её, трибун.
- Корнолеш?
А на скорописных портретах он выглядел иначе.
- Сейчас будет доклад. Нам надо быть со штабом.
С Тардеша упал шлем. Странно, но никто не заметил этого. Корнолеш поднялся на трибуну, к драгонарию подошел эскорт ликторов, встав по стойке "смирно", а шлем с красивым гребнем так и валялся на поле. Дождавшись момента, Мацуко опустилась на колено и осторожно подняла его. Осторожно - чтобы не задеть красивого гребня из легкогорючих перьев.
...Оркестр смолк. Маяк на вешние Монумента Надежды сиял своим неизменно-вечным термоядерным пламенем.
- Товарищ по партии Архистратиг Республики, представители Сената, Партии и Правительства. Докладываю: в итоге пятилетней кампании в системе Гудешия на гайцонском направлении подавлены волнения в шести системах, приведены к покорности шесть планет и одна система из статуса оккупированной переведена в статус союзной, в знак чего высылает заложников Сенату Республики. Вождь бунтовщиков арестован, и находится на флагмане в ожидании решения Сената. На этом я слагаю с себя полномочия драгонария Экспедиционного Флота и объявляю сухопутные силы распущенными, а десант - находящимся в увольнении. В ожидании награды или порицания Сената - Второй Архидрагонарий Республики, Амаль Вилдереаль Тардеш, - он преклонил колено, подобрав свой, алый с золотом плащ.
- Сенат признаёт тебя достойным триумфа. Прими ликование народа и проследуй для доклада в Курию. Войскам - в парадном строю покинуть летное поле, после чего прибыть к местам постоянной дислокации. Отмеченным заслугами доблести - сопровождать триумфатора и принять солдатские почести. Главаря мятежников - в цепях и позоре представить на суд Сената и Народа Республики, - Корнолеш оглянулся, кроваво-красный плащ архистратига блеснул золотой вышивкой: - Всё. Вручите ему венок и всё, что полагается... Ну, и... музыку...
...Метеа видела, как Корнолеш под музыку спустился с трибуны, ещё раз обнялся с Тардешем, потом на Тардеша стали надевать венок, все зашептали: "где шлем", шлем отобрали у демонессы, и, ойкая, передали триумфатору. Корнолеш пошел дальше, поздравляя и пожимая руки генералам. Перед Кверкешем остановился, и, взяв у следовавшего за ним адъютанта плащ, сорвал с плеч полустратига прежний, черный, и надел лиловый. Консул поздравил его, похлопав по плечу. Дальше пошел поздравлять - обошел, не дотронувшись, Стхана, Хиро, и начальника бхут, выделив из других, пожал руку Бэле... до принцессы не дошел - посмотрел на неё, вздохнул и отвернулся, Кадомацу не поняла ничего.
Тардеш тоже следом пожал руки спутникам диктатора. Наверное, был такой ритуал.
...Корнолеш, как друг, лично поздравил Тардеша перед награждением, потом ещё долго искали шлем - его, оказывается, прихватила принцесса. Корнолеш сбегал, пожал руки остальным офицерам, поздравил Кверкеша, сам сняв с его плеч черный плащ десантника и накинув алый плащ стратига. К Тардешу тем временем подходили остальные члены комиссии - он рассеяно отвечал на рукопожатия, и нервничал, ожидая Корнолеша - в очереди на рукопожатие виднелась злорадная рожа Анточии, и, как ему вести себя с этим придурком, он не представлял.
Шлем, кстати, был тёплым - принцесса согрела его своими руками.
...- Ну, поехали. Лейла, наверное, уже заждалась нас.
- Она что, с тобой? Одна? Халима же не ездит на встречи.
- Да, а ты что, ревнуешь?!
- Да нет, что ты. Соскучился просто... жутко...
Вдвоём они невозмутимо миновали Вереса, так и не дождавшегося своей очереди - тот, со свойственным ему фиглярством, довольно потешно посмотрел на свою, заранее заготовленную, но так и не востребованную руку, и потерялся. Консул же и триумфатор проследовали уже под грохот легионных оркестров на стоянку, сквозь застеклённый вестибюль - охрана и репортёры еле успели выстроиться по церемониалу.
- Вот твоя красавица - кивнул головой Корнолеш.
...Она стояла у машины, с привычной элегантностью позируя репортерам и простым зевакам. Яркое, но не кричащее платье - она знала, что муж будет в чёрном с золотом, и нарядилась в гармонирующие тона - красную тунику и золотисто-чёрную столу. Тёмные, волнистые волосы, с вычурной небрежностью брошенные на плечи и отданные ветру. Тонкая кисть руки с длинными пальцами хирурга в перчатках в цвет туники, убрала локон с лица, только оттенившего соболиные дуги бровей и чёрные глаза.
Она спокойно ждала, когда муж подойдёт к ней, наклонив скульптурную голову, и демонстрируя длинную королевскую шею и прекрасный очерк хрупких плеч. Нет, не "спокойно" - напряженно, как хищница в засаде... Тардеш улыбнулся. Гордячка.
Триумфатор сделал два шага вперёд и обнял супругу. Оркестр незаметно перешел на "Я задержу дыханье без тебя", чуть затягивая вступление.
- Ну, здравствуй, дорогой, - как всегда непривычно-сильным голосом сказала она.
- Здравствуй, Лейла.
- С возвращением, - и только тогда обняла его.
Щемящее-нежным голосом вступил вокал. Говорить стало невозможно.
>Аюта остаётся одна
...Демонесса осталась одна. Все её спутники, даже эскорт, разошлись как специально, в разные стороны. Девушка огляделась - в этом тумане она была беспомощна, как ребёнок. Шаг, другой - хоть наугад, да нужно выбираться. Помогла внезапно зазвучавшая песня - нежный женский голос, на непривычно мелодичном амальском. В отличие от гремящих оркестров он шел строго с одной стороны, и она взяла курс на слух, ближе к этой красивой песне.
Спустя некоторое время она разглядела ещё одну фигуру - призрака, который чего-то ждал.
- Здравствуйте, - сказала фигура: - Мне кажется, что вас нужно проводить.
- Да, буду благодарна. Кадомацу-но-мия, Принцесса Третья Явара, Метеа, - представилась она: - Аюта господина драгонария.
- Очень приятно. Верес Анточия, Председатель Иностранной Комиссии Сената, по вашему это будет 'министр'. Так случилось, что моя прямая обязанность - рассмотреть ваше прошение в гражданство Республики.
- А, очень приятно. Мы пойдём за господином драгонарием?! Извините, я в этом тумане ничего не вижу. Не проводите меня?
- Разумеется. Выход поля с той стороны. Спрашивайте, если вам будет что-то интересно, не стесняйтесь. Только... не используйте слово 'господин' в нашей стране.
- Почему?! Как мне называть господина драгонария?
- 'Товарищ', 'гражданин', сегодня - 'триумфатор'. 'Господин' унижает говорящего и разрушает равенство граждан Республики. Поэтому только за пределами нашей страны.
- Спасибо за предупреждение.
...- Не понимаю, зачем ты притащил этого придурка, - ворчал Тардеш, воюя со своим плащом в тесноте салона.
- Ну, ты притащил свою принцессу, это ей он нужен. Её и ругай.
- Нет, нашу принцессу ругать нельзя, она хорошая девушка.
- Но-но!
- Ты уже ревнуешь, милая?
- Разумеется. Знаем мы, какие нравы у них! Ад, ад, одним словом!
- Нет, она приличная девушка. И рев-но-вать не-че-го! Они вино из золота пьют, сама подумай.
- Из золота?! Интересно.
- Ну, всё-таки, ты не сказал, за что не любишь нашего Вереса.
- Не изображай из себя дипломата, дружище. 'И нашим, и вашим' ты никогда не умел. Кто, как не Верес замутил историю с 'реинкарнантами'?'
- Ну, ведь он историк, кстати. Ему и положено истории мутить. Невзирая на предрассудки.
- Вот поэтому и не жди, что я буду считать его другом.
...- Прошу вас. Надеюсь, ваша изоляция надёжна? - министр Верес открыл перед принцессой дверь самодвижущегося экипажа.
- Не знаю, - честно ответила она, с осторожностью заглядывая внутрь: - Я как-то не рассчитывала на такое путешествие, - и, глянув на даже видимо огорчившегося министра, поспешила добавить: - Не волнуйтесь, я постараюсь уладить все проблемы сама, если они возникнут.
Призрак громко перевёл дух, и полез в экипаж с другой стороны.
Повозка была низкой и удобной, а когда демонесса сложила крылья - совсем уютной изнутри. Цвет - черный, с глянцем. Как успела заметить девушка, черный, белый и лиловый - цвет крови были любимым цветом призраков, а зеркальный глянец - отличительной чертой всего государственного, как шитьё на одеждах придворных дома.
- Что это за песня? - спросила она, как дозвучал последний аккорд и снова плавно вступили марши.
- 'Я задержу дыханье без тебя' - песня, посвященная всем женам, дождавшимся любимых с войны. Стихи Халимы Солей, Музыка Лейлы Амалиа, - министр протянул руку, и начал вращать изогнутую ручку, поднимая стекла на дверях. Стало тише и легче дышать без тумана.
- А у нас в повозках стёкол нет.
- У вас не умеют их делать?
- Нет, что вы! Как же летучие корабли без стекол?! А вот в повозках и домах их не любят.
- Вроде бы вы тоже строили дома по нашим проектам.
- О, ну это когда было. Теперь там живут только бедняки и любители старины. Дворец в Старой Столице - вот там много стёкол и всё красиво.
- А в новой столице, значит, стёкол нет?!
- Нет... ну, может кто-то и ставит на верхних этажах лавок - но ведь это опасно, воры могут залезть.
- Интересно. А у нас, в Республике, нет воров. Вывели этот порок недоразвитых обществ, так сказать, на корню.
- Да, я знаю. Вы их на специальную планету вывезли всех и там поселили.
Верес поперхнулся.
- Да... почти так. Но, самую главную роль тут сыграла наша система воспитания - всеобщая воинская повинность, и служба в армии, где каждый юноша получает надлежащую моральную закалку и профессию...
- В легионах за воровство бьют всей центурией - пятьдесят против одного. Да и вообще, у вас воровать бессмысленно - всё общее, даже денег нет, а то, чем один не может владеть, например, корабль - принадлежит государству...
- Извините... Я не служил в армии, - смутился на начале её фразы министр: - Только офицерские курсы прослушал, и всё... Я должен был представить вам Амаль парадной стороной, и совсем забыл, что на войне вы видели изнанку лучше, чем кто-либо... Итак, может вам рассказать о чем-нибудь, что не входит в число общеизвестных достопримечательностей?!
- Расскажите мне о товарище Тардеше.
- Нда, тоже мне, достопримечательность.
Она посмотрела на него. Какие яркие серые глаза!
- Вы уверены?! - переспросил Верес: - Предупреждаю, что вовсе не являюсь поклонником этой особы, даже скорее сказать - врагом.
Её глаза чуть погасли.
- Всё равно. Расскажите мне...
Я задержу дыханье без тебя
И ни один не коснётся моей руки.
Я задержу дыханье, пока я жду -
Бесплотным призраком верность буду хранить.
Я задержу дыханье пока ты в пути -
И пусть одежды мои упадут.
Ты далеко, а я нагая стою на ветру -
И только сердце огнём маяка полыхает в груди.
Оно согреет ветра в твоих парусах.
И ты по свету его наш берег сможешь найти
Я задержу дыханье без тебя -
Чужих объятий пусть не узнают плечи мои
Я задержу дыханье, пока я жду -
И поцелуев лишь твоих вкус на губах буду хранить
Я задержу дыханье, пока ты в пути -
И пусть молитва моя за тобой летит.
Так далеко, пусть от бед она тебя сохранит.
Чтоб ты вернулся, и я вдохнула опять в объятьях твоих.
...- Откройте крышу. Пора.
Шум толпы ворвался как волна прилива. Первые цветы полетели в водителя - он уклонился, вильнул - выровнял, но следующий букет угодил в лицо Лейле.
Та вскрикнула.
- Ну вот, - сказал Тардеш: - Ты как?! Цела?!
- Не знаю, - ответила она, держась за лицо.
- Посмотри.
- Давай, я осторожно. Может, можно закрыть крышу?
- Уже нельзя, - твёрдо сказал Корнолеш, поднимаясь во весь рост и приветственно поднимая руку.
- Ну что?! Синяк, да?! Кровь?! - спрашивала Лейла.
- Да всё в порядке. Успокойся. Даже царапины нет. Вытри слёзы.
- Тогда - вставай. Это ведь ТВОЙ триумф!..
'... - И вот, торжествующий народ, ликуя, встречает доблестного усмирителя бунтующих планет, Архидрагонария Тардеша! Архистратиг Фракас Корнуолеш, приветствует его на родной планете, и передаёт ликования народа Республики и радость по поводу победы. Поприветствуем же их боевым кличем наших победоносных легионов - 'Брааа', товарищи!..'
...Крик, усиленный громкоговорителями, оглушил. Со всех сторон, даже сверху, летели цветы - подбежавшее усиление к оцеплению, еле успевало перехватывать особо увесистые букеты - видать, шофёр успел сообщить начальству об инциденте с Лейлой.
Тардеш махал всё более устающей рукой, и оглядывался по сторонам - нет, конечно, здесь ни одного знакомого лица он не нашел, все, кто мог ждать его, могли ждать его только в конце парада. Камеры ловили каждое его движение, тренированные глотки дикторов через каждые пятьдесят шагов изрыгали торжествующее 'Браа!', так непохожее на настоящее... Драгонарий прокричал консулу:
- Ты ещё не оглох?
- Чего?
- Не оглох, спрашиваю?!
- Оглох! Слушай, пусть Лейла встаёт, в самом деле! Она будет классно смотреться!
...- С диктатором они знакомы с детства - их семьи, хотя и не родственные, но на протяжении всей истории пребывали в хороших отношениях. Может, и породнились бы, но там и там всегда рождались мальчики. Редкостное везение.
- Мой отец бы заинтересовался...
- Что тут интересного - всегда выбирали тихонь, из которых и вырастают свекрови. Правда, может, теперь это прервётся - Лейла и Халима ещё те стервы...
- 'Лейла' и 'Халима' - похоже на имена джиннов... Так же зовут авторов этой песни!
- Это они и есть. Их жены. Почему думаете, эту музыку включили?! Да-да, джиннские имена. 'Амаль', 'Сират', 'Джаханаль', 'Магот' - это всё джиннские имена и названия. Наших родных - вроде 'Фракас' или 'Верес' - раз-два и обчёлся.
- Вы начинали рассказывать о Та... товарище Тардеше.
- Ах да. Тардеш и Корнолеш. Два друга детства, один выбрал армию, другой - флот... Оба прошли от младших офицеров до командиров армий... Одного любит Армия, другого - народ. Романтика!
- Вы подробнее, подробней...
...Лейла трогательно прижалась к мужу, держась обеими руками за поручень. Тардеш обнял её - более надёжной опоры ему не было нужно.
- Ты помнишь нашу первую овацию?
- Как же! Какое на тебе было платье...
- Я бы одела его на приём - назло всем им, но ведь это Триумф... Я хочу, чтобы его запомнили.
- Запомнят, не бойся.
Машины проехали круг по площади Монумента. Наконец-то драгонарий сумел оглядеть хвост кортежа. Две гвардейские центурии бежали по бокам, потея в своих доспехах. Прямо за их машиной ехал грузовик с клеткой для Шульгена - старик, укутанный во всю ветошь, какую нашли на крейсере, похоже, просто спал, не замечая долетающих яблочных огрызков. 'Не заболел бы' - подумал драгонарий. Следом ехали машины Флота и Иностранной Комиссии. 'Где-то там должна быть принцесса' - подумал она, и почувствовал, как дрогнули под рукой плечи жены. 'Нет, хватит уже...'...
...Машины закончили круг и поехали по двойной алее к Курии Сената.
...- У Тардеша с детства были некоторые неприятности физического характера, но тогда ситуация была неподходящая, и ему это помешало карьере. К тому же, он выбрал флот - отрасль, во многом зависящую от инородцев, и их не очень-то жалуют, так же как их защитников. А какой нормальный капитан будет игнорировать нужды своих инженеров?! Соответственно... А Корнолеш - пехотный офицер, тут наоборот, важнее связи с легионерами, с партией. Защитника инородцев ни солдаты, ни контрразведка могут и не понять... Так и разошлись дорожки двух друзей...
- Я не понимаю. Так что - они враги?!
- Нет, что вы! Это Корнолеш устроил ему руководство кампанией. Триумф - это многое значит! Вы ведь, как пехотный офицер, наверное, даже не представляете, какой проблемой для Республики был флот повстанцев.
- Мы о нём даже не вспоминали.
- Вот в этом - заслуга Тардеша. Он лучший адмирал Республики, что был за всю историю... Только слишком высоко забрался... слишком высоко...
- А разве это плохо?! Или вы завидуете?
- Это не зависть. Это физика. Чем выше - тем больнее падать.
...Машины высадили их на плацу перед Курией, и, красиво развернувшись, покинули площадь. Перед Сенатом остался лишь грузовик с Шульгеном. Потихоньку выстроился командный состав, разбавленный встречающими с космодрома. Подошли квадраты ветеранских легионов - официально они ему уже не подчинялись, трибуны, а не легаты, выводили их, согласно обычаю, провожая полководца.
Весь Сенат выстроился на верхних ступенях Курии. Корнолеш похлопал друга по плечу и поднялся к ним. Драгонарий выступил вперёд:
- Я, Архидрагонарий Республики Амаль Тардеш, драгонарий Особого Экспедиционного Флота, прошу разрешения выступить перед Курией Сената по поводу усмирения системы Гудешия.
- Чем ты докажешь своё право, драгонарий?
- Я отдаю Сенату пленённого моими солдатами вождя бунтовщиков - наместника Шульгена.
- Кто тот солдат, что пленил вождя бунтовщиков, Шульгена?
- Моя аюта по специальным поручениям, достойная звания стратига, Метеа.
Мацуко вздрогнула.
- Отдаёшь ли ты своего пленника, как доказательство победы своего командира, аюта Метеа?
- Да, разумеется, - от волнения она ответила на своём языке, поправилась: - Да.
- Архидрагонарий Тардеш, почётный сенатор. Сенат признаёт вас достойным триумфа. Пройдите для доклада...
...Уже сенатские ликторы подошли и сменили корабельных инженеров. Провожавшие драгонария легионеры четко развернулись и покинули плац...
>Триумфатор
...Принцессу посадили где-то в углу, у самой трибуны, но она чувствовала себя довольно уютно. Верес сел в переднем ряду, но потешными жестами передавал успокаивающие сигналы. Странно, но этот призрак показался ей симпатичным, несмотря на то, что упорно называл себя 'врагом Тардеша'.
О зале... Зал Курии Сената - она знала его по многочисленным картинам и описаниям. Он был круглым, с высоким потолком, сидения, выполненные в виде радиальных уступов, десятью кольцами опоясывали его. Чем ниже к полу - тем почётнее. Самым почётным считался Президиум - большой полукруглый стол на двадцать персон, где сидел председатель заседания и председатели сенатских комиссий. Напротив Президиума находился единственный выход - массивный портал, ограждённый колоннами, над которым располагалась трибуна. Оратор обычно выступал либо с неё, либо выходя в центр зала - Метеа не знала, есть ли в этом значение, но, наверное, было... а во время обсуждений не возбранялось спорить и говорить речи с мест. Да, ещё балкон, вернее целая стеклянная галерея под потолком над президиумом - туда допускались зрители, и не имеющие права находиться в Курии инородцы. Нахождение же в Курии автоматически давало право голоса в любом из обсуждаемых вопросов. Ну, таким образом, Мацуко понимала, что ей оказывалась небывалая честь.
...Корнолеш с ходу вышел в центр Курии и поднял руку в знак того, что вносит предложение:
- Прошу Сенат выбрать Председателя для этого заседания.
- Фракас Корнолеш!
- Диктатор! - раздавалось торжествующе.
- Корнолеша в председатели!
- Прошу голосовать.
Тардеш не удивился - целые сектора Курии поднимали руки, обмотанные краем тоги в знак согласия. Те, кто молчаливо проголосовал против, неспешно поднялись с передних рядов и начали перебираться на задние. Корнолеш занял своё место за президиумом и объявил:
- В честь победы Младшего Архидрагонария Тардеша, имею честь внести две реляции на сегодняшнее обсуждение: первое - выслушать доклад триумфатора, о совершенных им подвигах во славу Республики и Сената; второе - дело о гражданстве Кадомацу Явара, Третьей Принцессы гайцонской, Метеа, аюты спекуларии драгонария Экспедиционного Флота Гудешии. Прошу желающих возразить выступить, или перейдём к повестке, если таковых не имеется. Включите систему голосования.
...Тардеш поднимался по ступеням - Победа, всё-таки, а не суд, чтобы в кольце докладывать. На этой мысли он остановился и нашел глазами жену - та сидела на балконе, и снисходительно кивнула, дав понять, что заметила оказанное внимание. Тардеш перевел взгляд на лестницу - и встретился с серыми глазами принцессы, которую кто-то посадил как раз рядом с проходом. Смутившись, он кивнул и быстро поднялся на трибуну, чувствуя, что девушка-демон всё ещё смотрит на него...
...- Комиссия Иностранных Дел подготовила доклад о ситуации в системе Гудешия, на начало кампании. Товарищ Анточия, прошу вас.
Тардеша аж всего передёрнуло.
- Доклад будет вести Гамаль Батореш, младший секретарь Академии.
Вызванный встал - молодой парень, ещё в белой тоге соискателя, начал с места:
- Беспорядки в системе Гудешия начались после объявления решения Сената о терраформирования пяти из восьми её планет. Строго говоря, эти планеты относятся к среднему типу и были прежде терраформированы нагами, чтобы расширить зону Била-сварги, и предполагалось просто возвращение прежнего статуса. Тектоника и большая часть биосферы соответствовали средним кислородным мирам водного и метанового цикла, требовалась лишь небольшая корректировка. Катастрофических последствий не прогнозировалось, за исключением короткого периода сильных бурь на время восстановления атмосферы - но бунтовщики не слушают разумных доказательств. Наибольшее возмущение вызвала особая милость Сената - разрешение на досрочный набор Туземных легионов из инородцев с внеочередной натурализацией и выдачей гражданства Республики легионерам и их семьям.
Зачинщиком восстания был инородец Тыгрынкээв, возвышенный Сенатом до уровня легата. На удивление, смута нашла себе почву не только среди некрепких Туземных Легионов, но и в среде всякого сброда номерных и даже функционеров Партии и магистратов на местах. В одну ночь, гарнизон наимощнейшей крепости Республики - Коцита, был смят, уничтожен или частично склонен на сторону недостойных мятежников. Героическое сопротивление оказали только именные легионы и ауксилии инородцев, ценой своей жизни удержавшие Централь Управления - прошу почтить их вставанием...
... Весь Сенат покорно поднялся с лавок. Ничего не понимающая Кадомацу, посмотрев, как все вокруг встают, тоже поднялась вслед за соседом.
Постояв и помолчав с минуту, сенаторы сели (Метеа опять запоздала), и призрак в белом продолжил:
- Узнав о восстании, Сенат направил своего представителя к Шульгену, прокуратору системы Гудешия, с требованием принять меры. Вначале прокуратор был на стороне закона и порядка, и хитростью удалось заманить мятежных вождей - Тыгрынкээва и брата его, Умкы, на планету Шульген для ареста. Но, злокозненный Тыгрынкээв, льстивыми речами и лживыми посулами, сумел склонить некрепкий разум прокуратора на свою сторону, и тот, презрев все законы и обязательства перед Республикой, и даже простое чувство благодарности, примкнул к преступному мятежу.
В короткий срок, мятежникам, захватившим весь флот системы, удалось разнести пламя восстания по всем планетам, и низложить управление Республики, разрушив справедливую систему распределительно-плановой экономики и введя дискриминационный и варварский товарно-денежный обмен не только с иностранными государствами, но и между гражданами, насаждая стяжательство, неравенство и потворствуя дальнейшим преступлениям. Сенат же, благодаря предусмотрительной хитрости злокозненным мятежников, пребывал в блаженном неведении...
Большие лампы в куполе померкли, над центром загорелась звёздная карта.
...- Система Гудешия находится на нижней границе владений Республики, - пояснял докладчик, и появляющиеся прямые и пунктирные линии, иллюстрировали его рассказ: - На стыке владений Майи Данавы и Вельзевула. Естественно, у Сената были все основания подозревать эти исконно варварские страны с враждебной нами идеологией в поощрении мятежа.
С места поднялся один из сенаторов:
- Варох Вербилеш, действительный сенатор. А я говорил, что они не могут - сынок с папашкой никогда одну систему не поделят.
- Спасибо, - несколько сбитый с мысли, поклонился ему докладчик: - Дальнейшие расследования подтвердили эту точку зрения. Тем более, Майя Данава в знак дружбы пригласил в Школу Майи внеочередную группу студентов и представителей правящих семей союзных Республике государств.
(Мацуко вздрогнула - вот почему отец сумел выполнить своё обещание!)
- Ручные олигархи Вельзевула, правда, доказательств чистоты своих намерений предоставить отказались, и даже продали мятежникам часть списанных кораблей, но это было сделано, скорее, из духа противоречия, в ответ на резкие обвинения из уст нашего посла. В дальнейшем, во время карательной экспедиции, асуры не препятствовали, но и не поощряли торговых сделок, совершавшихся повстанцами на их территории.
(Принцесса припомнила: а ведь были и корабли асуров и шпионы, которых она перехватывала, и наёмники нагов. Что-то не так просто было, как рассказывает юноша в белом)
- Истинная же причина заключалась скорее в сердцах Тыгрынкээва и Шульгена, по натуре своей стремящихся от порядка и размеренной жизни, к приключениям и личной славе. Позже, уже после сенатского решения о посылке экспедиционного флота, их преступное деяние попытались использовать в своих постыдных интересах сиддхи, но, - оратор сделал паузу: - Не преуспели в этом...
- Замысел Красного Императора состоял в том, чтобы, распространяя искаженные слухи о восстании, разжечь пламя мятежа по всей границе до такой степени, чтобы нам пришлось бросить на подавление все имеющиеся силы Юга. Это бы привело к ослаблению наших позиций на всём направлении, и тогда один решительный удар вот здесь, (Мацуко вздрогнула, увидев, КАКАЯ зажглась звезда!).
- Аматэрасу, империя Гайцон, бывший доминион сиддхов, освобожденный от гнёта Красного Императора благодаря героической жертве Кикереша - самый важный стратегический узел, на переходе от средних планет к адским. Это бы позволило, не опасаясь флота, отрезать от Метрополии все нижние планеты Второй ветки Дороги Демонов, и шантажировать Сенат, имея флот Республики, или большую его часть, в качестве заложника сравнительно малыми силами, и угрожать уже не ограниченным ничем собственным флотом в любом из слабых мест Западного Лимеса.
- А почему заложника?! - поднялся ещё один сенатор, перебивая докладчика: - Сенатор Гебер Бонеш, почему, я спрашиваю? Неужели наш флот так слаб, что не смог бы справиться с экспедиционными силами сиддхов?!
- Об этом уже говорил товарищ Тардеш, и привёл убедительные доказательства. Но если вы всё же не удовлетворены...
- Можно я скажу? - поднял руку Тардеш: - Архидрагонарий Амаль Тардеш, триумфатор, почётный сенатор. Вы забываете, что Флот Республики как, впрочем, и любой флот Вселенной, не является автономным. Иначе бы мы не строили столько крепостей и станций. Количество боезаряда, ресурс батарей, да и топливо, банальный воздух в конце концов - всё тратится и изнашивается. Да мало того - корабли имеют ограниченную грузоподъемность и вместимость. Поэтому, захват Гайцона в разгар кампании был бы не такой плохой идеей - по одну сторону безоружные транспорты с грузом снарядов и запчастей, по другую - задыхающийся вооруженный флот, без снарядов и запчастей. Я думаю, операция была бы проведена флотом Золотого Феникса, усиленного десантными подразделениями Голубого Дракона - справиться даже со вдвое превосходящими силами, чем те, которыми я располагал, им бы не составило труда.
- Так почему же они не атаковали?
- В обмен на военную помощь Империи Гайцон была предоставлена независимость и статус союзника. А нападение на независимое государство - это совсем не то, что нападение на доминион Республики. Красный Император очень щепетилен в таких вопросах.
- У вас не совсем свежие сведения, товарищ по партии архидрагонарий, - со стороны президиума подняли руку: - Верес Анточия, председатель Иностранной Комиссии Сената, действительный сенатор. Флот Золотого Феникса посещал систему Аматэрасу, но был сразу же отозван. Император Явара принял командующего довольно холодно и заключил с сиддхами пакт о ненападении. Кстати, разведка докладывала, что флот был усилен десантными группами Голубого Дракона.
По залу пронеслись одобрительные смешки.
- Я рад, что вы подтвердили мою правоту, - изысканным кивком ответил Тардеш.
- Всегда к вашим услугам, товарищ по партии. Впрочем, дослушаем оратора. Продолжайте, товарищ Батореш.
- Император Явара получил предупреждение о возможном нападении сиддхов, и начал мобилизацию армии. Первоначальный план был оставить в системе маневренное истребительное подразделение, и, в случае прихода вражеского флота вывести из строя тяжелые корабли, сведя всю кампанию к серии наземных операций, где демоны бы имели преимущество благодаря численности и физическим данным. Но - тут возникло другое решение. Когда Сенату доложили, что мобилизационные возможности системы могут превысить два миллиарда личного состава, возникло логичное решение использовать их для подавления мятежа, а не самообороны доминиона...
...Кадомацу вспомнила. Тогда, на свой день рожденья, она пригласила многих из знакомых офицеров и генералов, но пришла едва ли четверть. Остальные отписались в письмах - чуть ли не с Даэны. Помнится, она тогда крепко обижалась за такое. Но потом прилетел Тардеш...
- Флот драгонария Тардеша состоял из 300 единиц, из которых 18 тяжелых крейсеров открытого космоса, 23 средних истребительных крейсера, 25 легких эскортных крейсеров, 100 'драконов', 5 баз 'драконов', 41 легкий разведчик, 3 буксировщика планет и 95 кораблей поддержки и десанта. 8 из тяжелых крейсеров - новейшего проекта 'Шайтан'. Флагман 'Шайтан' - головной корабль этой серии. Кампания в Гудешии был засчитана как производственные и боевые испытания. Из наземных сил было заявлено: 30 десантных легионов - по стандартному запросу, 10 приписных легионов, 10 местного направления и 10 легионов-резервистов под общим командованием архилегата (впоследствии полустратига) Кодеренама Кверкеша; 1-й туземный корпус, в количестве 1 миллиарда 200 тысяч единиц под общим командованием Наследного Принца Гайцона Мамору Явара, Третьей Принцессы Гайцона Кадомацу Явара Метеа, генерала-главнокомандующего Макото Мацукавы, и вновь принцессы Явара, которые сменялись по ходу ведения кампании. Так же, 300-тысячный корпус сил Защиты Системы Сирата, под командованием наследного принца Джаханаля Стхана Нрисимхадева, и Интернациональная Бхутская Бригада, под командованием Калала Сала Бисала, генерала (по залу послышались смешки). Во время кампании численность наземных сил варьировалась в основном за счёт текущей ротации, неизбежных потерь и перехода на сторону Республики отдельных батальонов и целых армий повстанцев, ведомых верными Республике и Сенату командирами, осознавшими и раскаявшимися в своих преступлениях перед Партией и Сенатом, и искупившим вину кровью.
...Метеа хмыкнула - что-то она не припоминала, чтобы им сдавались 'целые армии'. Горстки трусов - да, кое-как вооруженные горожане - да, но армии... Только по прямому приказу Шульгена в самом конце. На неё стали оглядываться.
- Итак, о ходе кампании. После сбора в системе Аматэрасу, флот направился к Гудешии кружным путём - посещая колеблющиеся миры, приграничные к мятежу, призывая их к порядку, и восстанавливая вечную славу и веру в оружие Республики. Одним фактом своего присутствия, флот остерег поддавшиеся влиянию и крамольным мыслям жителей планет от преступного пути мятежников, а для упорствующих в греховных мыслях были произведены акции устрашения, заключающиеся в высадке десанта и бомбардировке незаконно собранных войск.
...Маленький желтенький пунктир рисовал путь пехоты от Края Последнего Рассвета. В первый раз Кадомацу увидела, сколько они прошли - петлями, кругами, почти всю Республику... И это она прошла своими ногами?!
- Мятежники имели достаточно времени, чтобы подготовиться к сражению. Они сконцентрировали весь флот - в полтора раза превышающий флот драгонария Тардеша, и по численности и по количеству кораблей тяжелых классов, возле точек выхода с Дороги Демонов, готовые дать решительный отпор карательным войскам в самый уязвимый момент - выхода из гиперпространства.
Драгонарий Тардеш применил оригинальное тактическое решение - сошел с гиперпространства не на проекции Дороги Демонов, а по искусственным коллатералям, и, дождавшись момента, когда расположение гравитационных масс системы станет невыгодным для застигнутым врасплох обороняющихся, использовал планетарный буксировщик для изменения орбиты близлежащей кометы, (по Курии пронёсся смешок). Удар кометы расстроил боевое построение противника, вывел из строя несколько кораблей мятежников, и тогда драгонарий Тардеш, одним ударом отсёк эскорт тяжелых крейсеров и навязал сражение флагманов. Инженеры флагмана мятежников проявили невежество в управлении корабельным реактором, и взрыв флагмана повстанцев в начале сражения расстроил управление боем. Устаревшие крейсера проекта 'Варда', с ламповой электроникой, не смогли быть достойными соперниками новым 'Шайтанам', с полупроводниковым Вычислителем, и проиграли артиллерийскую дуэль на сложных орбитальных курсах. Воспользовавшись удачей, верные сыны Амаля, хранившие верность Республике пентархи, триархи и даже кентархи, сохранили дисциплину и уважение к командирам, и внушили ужас в сердца мятежников, разбив их, дрожащих в страхе перед славой Оружия Амаля - поодиночке. Космический бой был выигран с ничтожными потерями. В это же время, передовые части Первого Туземного, высадились на внешнюю планету системы, и в несколько часов с марша овладели стратегическими опорными пунктами, создав плацдарм для наступления.
...Тардеш задумался. Его взгляд как-то сам собой опустился на принцессу, там, внизу, под трибуной, заворожено смотрящую на кадры, показываемые волшебной техникой джаханальцев. Господи, а она же это прошла, своими ногами, не сидя в теплом кресле, как он, а через грязь, кровь, убийства, пряча среди мужиков то, что она - девушка...
- У вас есть замечания, товарищ по партии драгонарий?
- Нет, продолжайте...
...Мацуко почувствовала на себе взгляд драгонария - подняла голову, но он уже разговаривал с докладчиком. О чем же он хотел спросить?! В том, что он хотел что-то спросить, она не сомневалась. Оратор показывал новые кадры, говорил названия городов, описывал битвы - во многих она сама участвовала, а вот на скорописи - точно Хасан, и да здоровая фигура за ним, тоже смутно знакома... Тардеш теперь глядел на балкон - она тоже посмотрела туда. Там были Стхан, Хиро... и жена Тардеша... Проклятые глаза демонов, как назло, так дальнозорки - даже на сильно накрашенном прозрачном лице женщины-призрака читалась вся нежность, с которой она смотрит на супруга...
Принцесса опустила глаза и переключилась на лектора.
-...Второе по силе поражение карательных войск мятежникам удалось нанести в первые месяцы кампании, во время эвакуации своих войск с Яншишмы. В будущем, эта тактика стала стандартной для повстанцев.
Над площадкой показалась голограмма злополучной долины.
Демонесса всё вспомнила - и марш башибузуков в то утро, и грохот каменной лавины над головой. Теперь она впервые осознано (раньше как-то собственные переживания и чувства затмевали этот образ) увидела, какая опасность грозила в тот день Тардешу.
И ей вновь было страшно за него.
Тардеш поймал на себе взгляд Мацуко, странный какой-то, непривычный... Принцессе чужды были сверкание глазами, кокетливые взгляды, её взгляд был сильный и прямой - раз ответив на него, ты видел все её мысли и чувства. И... какой-то напряженный, словно она заставляла себя так смотреть. А сейчас... её взгляд потерял тот пробивающий стержень, которым она отшибала всех, кто осмеливался к ней приблизиться - взгляд стал тёплым и живым, как у той девочки, что куталась в крылья на дворцовой галерее... Был бы на свете настоящий Бог - он бы никогда не позволил, чтобы такие прекрасные создания окунались в кровавую купель войны, и вытаскивали из пекла таких дурней, как он. Попавшихся на своём самомнении! А ведь она действительно летела нагишом, там-то - даже и ему было холодно. Он поймал взгляд жены с балкона и ответил кивком: 'Всё хорошо, я здесь'.
...Метеа даже не стала смотреть, куда он перевёл взгляд - и так ясно... Глупая мечтательная девочка, чего ты хотела? Чудес НИКОГДА не бывает. И всё-таки, почему Злата обманула? 'Заткнись', - одёрнула она себя аж оскалив зубы: 'Перестань скулить. Смотреть тошно. Ты сама мечтала об этом. Так что изволь наслаждаться своей мечтой!'
...А там всё говорили и говорили, всё чаще поминая её имя, её успехи, её решения. Всё чаще головы почтенных сенаторов поворачивались, чтобы найти её фигурку. А вот и она пошла на снимках - лагерь возле Коцита, чуть раньше - развёртывание войск на Нэркэс, (в первый раз под кислотный дождь попали! Сейчас-то смешно, а тогда...), Диззамаль - она усталая и злая как собака, кремация брата (почему-то показали как иллюстрацию сдачи полуострова) - какой девчонкой она тогда была... Атаки бои, осады, солдаты, карты, потери, опять она, она и Тардеш, вот живая запись её беседы с Шульгеном (это они после отрепетировали и снимали в тюрьме). Кадры космических баталий, снимки повешенных, расстрелянных, сожженных заживо, какой-то легионер, скалясь черепом, показывал пластиковый мешок с восемью головами - все разных рас. Опять про принцессу - чем-то она отличилась. Вопрос: 'как вы оценивали лояльность оккупированых территорий'. Ответ: 'Никак. Полк солдат и крейсер на орбите - и все лояльны'. Вопрос - что-то про рационы. Ответ - что-то про подножный корм. Принцесса усмехнулась - уж кому-кому, а ей, как кашевару ракшасов про 'подножный корм' было известно не понаслышке. Уж чего только в плове не лежало! Мертвечина - точно была.
>Гражданство
... Прозвучал сигнал к перерыву. Сенаторы поспешно проголосовали за одобрение и потянулись в кулуары. Тардеш издалека кивнул Кверкешу, и они вышли вместе.
- Неужели наконец-то поставили столики? - удивился драгонарий, когда они подошли к буфетам.
- Я настоял, - не без тени довольства сказал диктатор: - Их ведь если не усадить, - кивнул он в сторону жующих сенаторов: - Они в Курию жрать припрутся.
Оба военачальника встали в общую очередь и взяли по пирогу и стакану чая.
- Кстати, о твоей, - кивнул Корнолеш в сторону принцессы, только выходившей из Курии: - Зачем тебе была нужна эта головная боль? Тащить сюда, в штаб устраивать. Как заложница она вполне могла поместиться на Джаханале. А то, ты не знаешь, но сейчас стало строго с инородцами.
- Да нет... - рассеяно ответил Тардеш, наблюдая, как демонесса с интересом рассматривает убранство Курии, элегантно полураспустив крылья: - По идее, она сама напросилась...
- Ну, смотри, - вздохнул диктатор, помешивая черенком ложечки в стакане: - Я бы...
Диктатор осёкся, и приветственно кивнул кому-то за спиной драгонария. Тардеш обернулся - гордо выпрямив спину, неся тарелку, как королевские регалии, к ним подходила его жена. Он подвинулся - она поставила тарелку рядом с его локтём, и, изящным движением взяв с неё два шампура, протянула их мужчинам:
- Давайте, берите, мальчики. А то опять всухомятку собрались?
- Вовремя подошла, - усмехнулся Корнолеш: - Я чай не начал.
- И хорошо. Хлеб?!
...Метеа стояла под колонной, и, стараясь не смотреть прямо, осторожно разглядывала Тардеша. Нет, если взглянуть прямо - он же заметит, взгляд у неё такой, а если осторожненько, краем глазика... то можно вдоволь налюбоваться...
...Жена у Тардеша была красивая. Конечно, по сравнению с уроженкой Края Последнего Рассвета, любая женщина средних планет покажется плоской, а подруги призраков уступают даже людям, но драгонарию повезло. Высокая и стройная, красиво одетая. Женщины этой планеты, сами, как хрусталь, прозрачные от природы, любили прозрачные ткани, и умело комбинировали их с плотными - такие платья нигде больше не попадались. Фигура сильная, и красивая, когда движется. Не хрупкая, как Кико и Афсане, не крепкая, как Кадомацу и Азер, а такая элегантная в силе львица, без тени наигранности в отточенных жестах. Принцесса ни капли не завидовала, а любовалась ею - в конце концов, они не соперницы, они разных рас, а она - выбор Тардеша, а у него есть вкус...
Про лицо вот демонесса ничего сказать не могла, всё время видела её только издали и со спины, но имя - "Лейла", ей сказал министр. "Лейла" - значит "ночь"... Наверное, это в честь этих великолепных, черных с прорыжью волос, тяжелой волной рассыпанных по плечам. Мацуко мечтательно прикрыла глаза - у неё-то шесть лет назад, волосы подлиннее были.
"Шесть лет назад..." - "в детстве..."...
...Тардеш любовался женой - благородное лицо, ничуть не изменившийся ни круглый очерк, ни разлёт соболиных бровей, тонкий нос с веснушками, как будто вчера расстались... Ах, да, это для него ведь прошло шесть лет, для неё - всего год.
- Что смотришь? - спросила она, примериваясь вилочкой к последнему кусочку мяса на шашлыке.
- Боюсь. Всё кажется, что я совсем старый с тобой, - он отодвинул тарелку и положил локти на стол.
- Я жена космонавта, - ответила она, и с любовью посмотрела на мужа: - По-моему, мы так даже солиднее выглядим, - она улыбнулась. А кто говорит, что матроны Амаля разучились улыбаться?!
- Ну, пошли, пора заканчивать сегодняшние дела, - Корнолеш вытер руки салфетками, и сделал знак всем возвращаться в курию.
Тардеш отвел глаза от жены, случайно взглянул на принцессу и вздрогнул - они смотрели одинаково...
...- Итак, разрешите начать вторую часть торжественного заседания Курии Сената Республики Амаль. Рассматривается ходатайство о присвоении гражданства Республики инородке Кадомацу Явара Метеа, аюте по специальным поручениям архидрагонария флота, наследной принцессе Империи Окрестностей Аматэрасу, героине усмирения бунта в системе Гудешия. Ходатайствует архидрагонарий Тардеш, почётный сенатор, рассматривает дело Верес Анточия, председатель Комиссии Иностранных Дел, действительный сенатор. Прошу отнестись со всем вниманием - мы имеем дело с прецедентом: никогда ещё за всю историю Республики представители царствующих домов не просили её гражданства. Принцесса, пожалуйста, выйдите в центр Курии, и расскажите о своём статусе.
Мацуко, волнуясь, вздохнула, и начала:
- В настоящий момент, я Третья Принцесса Явара, покровительница крепостных гарнизонов, командующая Войсками Нового Строя, и ополчением монастырей Старой Столицы. Защитница Лестницы Сияющей Лхасы, что даёт мне право командовать двумя полками "лентяев", и призывать к военной службе любого простолюдина, находящегося в окрестностях Лхасской Лестницы. В качестве Аюты спекулария драгонария Экспедиционного Флота, командовала несколькими диверсионными группами из доверенных мне подразделений, а также партизанскими формированиями численностью от полка до дивизии. В настоящий момент все доверенные мне силы распущенны, но думаю, что в течении полутора лун, если будет на то приказ драгонария, я смогу восстановить их полную боеспособность. Из-за невозможности посещать свою планету в ближайшие годы, я отказалась от всех недвижимых владений на родине, но по воле матери у меня остаётся улус Далавчит, могущий выставить две полные дивизии со вспомогательными частями, и доходом пятьдесят тысяч кокку в год. Так же, по завещанию Шульгена, я главнокомандующая Революционной Армией и глава Революционного Совета Гудешанского Мятежа. В сумме с пленными это пять сотен тысяч личного состава и двести тонн золота обязательств перед наёмниками.
В среднем ярусе сразу встал какой-то сенатор:
- Квадратий Теренеш, почётный сенатор. Если вы - офицер мятежников, то почему вы до сих пор не арестованы?
- Будем считать это шуткой, сенатор, - прервал его Кверкеш: - Общеизвестно, что глава заговора Шульген, сдался добровольно, на милость Сената, Партии и Народа Республики. Высшее командование армией мятежников передано союзнику на время, как знак высочайшего доверия.
- И всё равно, я считаю это оскорблением Сената!
- Сядьте, сенатор. Я лишаю вас голоса.
- Какие награды Республики имеет соискательница?!
- Прошу не забывать представляться.
- Десять особых благодарностей Сената, - отвечал Тардеш: - Черно-алая лента, три крепостных венка - Коцит, Диззамаль, Шульген, медаль "За организацию тыла", награда Иностранного Комитета, семнадцать военных венков, белая лента за капитуляцию Диззамаля, белая лента за Шульген, кандидат на два гражданских венка - усмирение Диззамаля, и плен у Шульгена, кандидат на со-триумф Гудешии.
- Это набор на действительного стратига, - заметил Анточия: - Ещё к этому гражданство и один гражданский венок - и можно просить архистратига.
- Два гражданских венка она получит, только если Сенат утвердит её прошение.
- Ну, разумеется, - судя по голосу, министр улыбнулся.
Кадомацу теперь знала значения этих наград: Черно-алая лента - за спасение раненого командира, (была ещё просто красная - просто за спасение командира), белая лента - за взятие вражеского командира без боя, синяя - за захват неприятельского корабля, сине-красная - за абордажный бой, черно-золотисто-черная - выжившие в рукопашной, золотисто-черно-золотая - лучший стрелок (трехцветными ленточками обычно награждали чины не старше сотника), черная - за победу без единой потери (у Томинары их штук десять было, если не больше, у Мацукавы - пять, а вот она её ни разу не заслужила), золотая - "за особые заслуги", (эту награду вручали за помощь в секретных операциях, но её легионеры не особо любили, ведь "кровью демонов" награждали так же и за доносы).
Венки. Гражданский, военный, крепостной, корабельный (больше всего они на короны похожи, да так их и зовут - "короны"). Даются по разным случаям: военный - военачальникам, личным примером вдохновивших солдат на бой, солдатам - которые личным мужеством изменили исход боя. Корабельный - флотоводцам, чей флот уничтожил более чем втрое превосходящий флот противника, рядовому - тому, кто первый ворвался на вражеский корабль. Крепостной. Военачальникам - за взятие крепости (причем идёт строгий табель, за какую давать, а за какую - нет. Центурион может почти за любую, а ей, как приравненной к стратигу, учли только три - Коцит и прочие). Рядовой получает крепостной венок, если первым вступил во вражеский город.
И, наконец, гражданский венок. Самая почётная награда Амаля, вручаемая за величайшие заслуги перед государством только гражданам Республики. Получив один венок, гражданин имеет право считаться почётным сенатором, либо пять внеочередных продвижений по службе, либо свободу выбора места жительства, либо некоторое количество жизненных благ, (на Амале не было денег, предметы роскоши раздавались в зависимости от заслуг перед государством). Получив второй венок, гражданин получал к тем же правам что с одним, снятие каких-либо ограничений на выбор рода занятий, только под отчёт особому министерству. Плюс, его нельзя было арестовать или заставить сменить род деятельности без особой на то санкции Сената. С третьим венком гражданин получал право на любую государственную должность, а с четвёртым и более - право брать на один год полномочия диктатора и править всей страной. Сейчас с четырьмя был только Корнолеш. даже у Тардеша было всего два - без хоть одного триумфа третий венок не вручался.
- Почему вы, принцесса, так хотите получить Гражданство Республики?
- Мне нравится Республика, нравится ваше государственное устройство. Я считаю, что оно справедливее, чем на моей родине, и рядовые жители тут более счастливы, чем в Империи. Наконец, мне нравится ваша планета, и мне нравится работать с господином драгонарием.
- Если вам так нравится наше государственное устройство, то почему бы, вам не ввести такое же у себя на родине?
- Не думаю, что получится. Вряд ли у нас даже один из ста сможет отказаться от денег.
- Вы - наследница престола. Как вы в будущем намеревались сочетать свой статус с гражданством Республики?
- Не совсем так. Я - официальная мать наследника. То есть, престол достанется моему старшему сыну, а не мне. Матери же императора разрешено иметь любое гражданство.
- А каким образом вы собираетесь готовить своего сына к обязанностям правителя?
- Насколько мне известно, я не замужем (по Курии разнёсся смех), и не вижу подходящих кандидатур. Для того чтобы завести ребёнка мне сначала нужно выйти замуж, а только потом родить. Я же пока, не совершила первого, не говоря уж о втором. Поэтому, давайте не будем выносить вопрос, который я согласна обсуждать только со своим мужем.
- Товарищ по партии драгонарий Тардеш, какой род занятии предпочтёт гражданка Метеа?
- Она остаётся моей аютой, заместительницей по специальным поручениям, но уже при штабе архидрагонария.
- Вы отдаёте себе отчёт, что в этом случае разведкой и диверсионными операциями всего флота Республики, будет командовать инородка?!
- Не совсем так, - сказал Тардеш: - Заместитель по контрразведке у меня есть, и, причём один из лучших, аюта Метеа будет заниматься чисто диверсионной работой. Я думаю, её квалификация в этой области не вызывает сомнений.
- Да, но в свете недавнего предоставления независимости Гайцону... Вы уверены в её лояльности?
- Да. Абсолютно.
- Лояльности к вам, или Республике?!
Тардеш замолк. Проклятье, этот Верес может повернуть всё очень неприятным образом... Выручила сама принцесса:
- Простите, но вы говорите о принцессе династии Явара. Вы оскорбите мою семью, если считаете, что я могу нарушить данное мною слово, или быть неблагодарной...
...За окнами машины проплывали непривычные уличные экраны - новинка с Джаханаля. На них, десятки раз повторённая, снова и снова, кивала головой принцесса и говорила свою речь:
'Я, Третья Принцесса Края Последнего Рассвета, Кадомацу-но-мия, Принцесса Мацуко, Метеа, принимая Гражданство Республики, торжественно клянусь...'
- Ну и хорошо, что всё закончилось, - поправляя плащ, сказал Корнолеш: - Ей-богу, нехорошие у меня предчувствия относительно этой принцессы.
'...соблюдать закон и повиноваться воле Сената...'
- Что ты имеешь ввиду?
- А ты видел, как тебя Анточия чуть не поймал?! Ну, в самом деле, гляди на жизнь трезво...
'...чтить и уважать доблестное прошлое Республики...'
- Она хорошая девочка. И опыт в интригах имеет поболее нас с тобой. Не думаю, что она позволит использовать себя для наших игр.
- Ну, смотри, я предупредил.
- Мальчики, хватит о работе! Где отмечать будем?!
'...исполнять обязанности Гражданки Амаля...'
- А почему они разные?
- Кто - разные?!
- Светописи. Вот здесь - цветная, а здесь - вообще какая-то желтая.
'...Защищать свою родину ценой своей жизни...'
- А-а-а... Нет, это неважно. Делали люди, потом подстраивали под ваш глаз. Главное, что мы всё видим одинаково.
'...И верой и правдой служить на посту, который мне определит Республика!'
- Слушайте, значит так: у вас два Гражданских Венка, это значит, что без решения Сената никто не может снять вас с должности аюты Второго Архидрагонария. Помните это, и не поддавайтесь на провокации.
- А что, могут быть?!
- Могут. Теперь по деньгам. Денег у нас нет, ну, вы это знаете, обменные единицы - трудодни. Тяжелый и полезный Республике труд считается день за два или за три, легкий или не признанный полезным - за половину дня или даже меньше. Трудодни вычитаются за пользование всем, кроме продуктов питания. Так что за еду платить не надо. Вообще платить не нужно, всё вычитается без вашего ведома, вам скажут, когда ваших заслуг не хватает. Так как вы проходите по военному ведомству, транспорт тоже бесплатно. За что платить надо: жильё, водопровод, электричество, для вас ещё атмосфера, услуги специалистов, кроме врачей и охраны. Всё это стоит чужого труда, поэтому справедливо отдать за это часть своего. Лечение у нас бесплатное. Впрочем, вас, скорее всего, будет лечить ваш врач из посольства. Ну, а одежда, у вас вроде своя. Боюсь, будет сложно наладить на нашей планете технологический цикл по производству ваших тканей. По перемещениям. Нельзя ходить по городу с оружием. Любым. За городом - можно, в городе - нельзя.
- Даже военным?
- Только во время триумфа или овации. Даже за городом с оружием лучше ходить с воинскими знаками. Опасайтесь тех, кто их не носит. Вы теперь важный полководец, шпионы и враги не дремлют.
- Шпионы и враги?
- И самые опасные - враги народа, граждане Республики, одурманенные вражескими голосами. Если пожелаете покинуть город, должны заявить об этом в секретариат Городского Сената, и вернуться по истечению указанного срока. Если захотите покинуть планету - получите разрешение у своего драгонария, он не только ваш начальник, но и почётный сенатор, он может... Так, с правилами всё понятно?!
- Понятно...
- Сейчас вас отвезут в гостиницу, где оборудован временный номер для вас. Сможете отдохнуть. Советую принять приглашение Корнолеша и Тардеша - узнаете наш мир поближе. Жить будете за городом, на бывшей вилле Тардеша, её сейчас переоборудуют. Он тоже будет рядом. Все жалобы, просьбы по месту жительства, работы - ко мне, в Комиссию. Ну, мы и по работе много будем сталкиваться.
- Спасибо, гос... товарищ Верес.
- Не за что. Работа ведь...
'.. Я, Третья Принцесса Края Последнего Рассвета...'...
>Перед праздником
...Гостиница поражала роскошью. Заведение, которое на других планетах выглядело чуть краше сарая, здесь тянуло на запасной дворец среднего феодала. Впрочем, как ей объяснили, это была самая богатая гостиница - для крупных чиновников и иностранных послов - то есть, в качестве дворца она и использовалась.
Широкая мраморная лестница, крытая чёрным ковром. Перила из позолоченного дерева. Вышитые драпировки на стенах, обшитых деревом. Цветы в высоких красивых вазах. На стенах, где нет драпировок - барельефы, цветы и колосья, увитые лентами, неизменный бассейн с чистой водой и крытый атриум, с крышей из цветных витражей.
Её быстро провели мимо всего этого, стараясь не наступать на ковры - эскорт из четырёх легионеров в сопровождении двух пружинистых агентов Иностранной Комиссии - вдоль, за повороты, мимо вскакивающих со своих столов дежурных.
- Вот, ваша дверь. Атмосферу ещё не подключили. Так что просьба изоляцию не снимать. Температурный режим там уже привычный для вас, надеюсь, со шлюзом обращаться умеете? Ключи у вашей сопровождающей, она там, внутри. Эскорт пока останется здесь, если надо машину - скажите дежурному.
- Меня пригласил гос... товарищ драгонарий.
- Отлично. Праздник у них начнётся в десять, сейчас ещё шесть. Пол-десятого машина будет ждать у парадного подъезда.
... - Милый, как тебе кажется, я в красном буду лучше выглядеть, или лучше идти в том же, в чём и утром? Чтобы в газетах опять не писали?
- Дорогая, по-моему, и так и так красиво. А газеты... плюнь на газеты! Я, лично, буду в кителе, без лорики. Хватит, наносился.
- Я тогда переоденусь.
- Ладно, - Тардеш лежал, отдыхая, на кровати. Господи, какое же счастье - быть дома!
- Кстати, о красном. Ты знаешь, что наша принцесса видит его как черный или лиловый? Представь, какова ей кажется наша столица.
- Дорогой, милый, любимый, ненаглядный... Мы можем хотя бы сейчас не говорить о твоей новой пассии?!
- А ты ревнуешь, да?! - серьёзно осведомился драгонарий.
- Нет... с чего бы мне ревновать?! Просто ничего вы не понимаете, мужики...
- Ладно! - он рывком вскочил с кровати: - Давай что-нибудь поедим, пока есть время!
- Поедим?! Зачем?! Что тогда на банкете будем делать?
- Там будет много персон, знакомство с которыми мне бы хотелось освежить. А этого не получится, если я усядусь носом в тарелку.
- Ну, как хочешь. Я взяла горячего в столовке - в духовке посмотри.
- Сама будешь?
- Нет, шашлыков хватило. Впрочем, оставь мне немного второго, с котлеткой...
...В номере уже вовсю распоряжалась Азер. Мацуко улыбнулась, едва вошла - всё-таки они успели.
- Так собирайте всё это снова, и перетаскивайте в угол. Да поумнее, поумнее - скоро переезжать, ложите так, чтобы собираться удобнее было.
Три совсем затюканные служаночки с бешеной скоростью носились по просторной комнате, суматошно перекладывая вещи с одного места на другое. Афсане, с сильно заметным животиком, присела на стул в центре номера. Принцесса подошла к ней.
- Что, догнали они нас всё-таки?!
Суккуб кивнула:
- Да даже раньше на день пришли. Их на орбите до нашего прилёта держали, хорошо, с 'Шайтана' заметили...
Недовольная, скрестив полные руки на пышной груди, подошла Азер:
- Трусливых девчонок послали. Как они с тобой выживут - не знаю.
- Ничего, посмотрим. Подойдите сюда
Сбиваясь с ног, служаночки поспешили к хозяйке.
- Как вас зовут?
- Аканэ.
- Аои.
- Мидори.
- Что-то мама странную цветовую гамму подобрала, не сочетается.
- Давай тогда Мидори назовём Синономэ, у неё и цвет подходящий, - предложила Афсане.
Означенная девочка начала розоветь.
- Тогда Аканэ будет не в тон.
Аканэ стала бледнеть.
- Если светлый - тогда в тон. Вообще, надо было по временам года назвать, самое лучшее.
- Но их трое, одной не хватает.
- Зиму выкинем.
- А мой день рождения?!
- И мой тоже!
Девочки, наконец, поняли, что с ними шутят, и сумели рассмеяться.
- Так, помогите мне с доспехами, и распакуйте одежду, - резко вставая, скомандовала принцесса: - Мне - ванну, надеюсь, жидкий металл здесь есть?! И красное платье, новое которое. Старое уже ничто на меня не налезает.
'Воду' подключили - из обёрнутой какой-то ватой трубы ударила тугая струя жидкой магмы. Метеа потрогала и поморщилась - недогрели. Впрочем, надо быть скромнее - наверное, с половины города энергию взяли, чтобы разогреть ванну для капризной принцессы. 'Смотри, не превратись в неё опять' - одернула себя она: 'И где та 'волчица', с кровавыми клыками, которой я себя пугала?'. Она расслабилась, переложив крылья - нет, за первую нормальную ванну за четыре года не жалко отдать и клыки...
Аканэ вошла, кланяясь, взяла губку, и помогла растереть спину и крылья. Принцесса молча отметила - вышколена, мать подбирала. У неё таких находить не получалось - вечно недотёпы попадались.
- Из какого ты рода?
- Приют Сакагучи, госпожа. Сирота.
- Вот как?! А я думала, там только мальчиков принимают.
- Всех принимают, госпожа. Просто девочек ещё в девять лет разбирают, а мальчиков - только в пятнадцать.
- Вы все из Сакагучи?!
- Я и Мидори. Аой - нет, она из благородных.
- Ты, может, тоже благородная. Откуда знаешь?! В ваш приют и императорских детей подбрасывают.
- Нет, госпожа. Я такой быть не могу.
- Почему это? - скосила глаза принцесса. Сложение у девочки было потрясающим - она обещала вырасти в записную красавицу. И не стеснялась ни своей наготы, ни наготы хозяйки.
- Я и Мидори... предпочитаем женщин, а не мужчин. Госпожа Императрица из-за этого и избрала нас... если вы, госпожа...
Мацуко фыркнула. Ох уж эта мамина забота!
- Вряд ли такой порок сочетается с благородной кровью. Поэтому мы, скорее всего, просто сироты.
- Если тебе на самом деле четырнадцать, ты можешь быть одной из Цукимура. У них такое в роду водилось. И вообще, мама могла тебя чем-нибудь подпоить, или просто обмануть. Ладно, подавай полотенце, пора уже.
Роскошное, в несколько слоёв платье цвета ночного неба и короны Аматэрасу уже лежало расправленное на простынях. Принцесса кивнула служаночкам, и те стали её наряжать.
- Вас не возьму, - сказала она суккубам: - Отдыхайте, осваивайтесь, особенно ты, Афсане.
- Да, не так уж и надо... - отмахнулась та.
- Тебе же жара сейчас вредна.
- Ты не знаешь, как они сделали, - встряла Азер: - Для нас есть отдельная комната, со шлюзом. Самую нашу атмосферу сделали! Только вот не зря ли - снимать и ставить изоляцию мы не умеем. Да и если что, успеть...
- До родов Афсане я перевожу вас из охраны во фрейлины. Отдыхайте, занимайтесь моим хозяйством, приходите анекдоты рассказывать.
- Ну... - надулась Афсане: - Я и так на кое-что годна.
- Роди в первую очередь.
Разговор прервал звонок и голос из-за двери:
- Пол-десятого вечера, товарищ аюта. Машина ждёт у подъезда.
Метеа в последний раз посмотрела в зеркало, проверила, как сидит макияж и причёска, и решительно вышла из номера...
...На удивление, машина увезла её не за город, к какой-нибудь вилле, а остановилась в центральном районе, возле большого дома.
- Дом Первого Консула, - сказал шофёр.
Кадомацу вышла, огляделась. Ночной город был великолепен. Факел на вершине то ли огромной статуи, то ли храма, заливал панораму несильным, но приятным светом. Свет отражался от облаков, и создавал впечатление мягкого и уютного шатра. Стены многих здания были искусно подсвечены спрятанными прожекторами - это было красиво. Дом Консула стоял на холме, и было отлично видно и цепочки фонарей, рисующие улицы, и статуи на перекрёстках (тоже подсвеченные), и движущиеся огоньки машин.
- Товарищ аюта, - к ней подошел коренастый призрак в бело-голубой униформе: - Мне поручено сопровождать вас.
- Хорошо. Ведите.
...Тардеш буквально на пару секунд разминулся с принцессой. Он её увидел - чуть на ходу из машины не выпрыгнул, хорошо, жена удержала.
- Потише, сейчас остановимся.
- Ты видишь - принцесса?! Давай догоним!
- Зачем?! По-моему мы суда собирались вдвоём, а не втроём.
Тардеш промолчал.
- А она, кстати, тоже в красном.
- Не недооценивай женскую интуицию, - многозначительно поиграла голосом Лейла.
- Твою, или её?!
- Кто знает? - и прижалась к плечу мужа.
Дверь открылась:
- Товарищ второй архидрагонарий, мы прибыли на место.
- Пойдём...
>Мир
Драгонарий уже и забыл, как выглядят мирные города, не разбомбленные, и без светомаскировки. Монумент Надежды шикарно освещал панораму - облака шли высоко, помогая ему. Корнолеш наконец-то сделал внешнюю подсветку дома - выглядело просто замечательно, жаль, он так у себя сделать не может - у него не свой дом, а всего лишь квартира. Собственно, вот и сам хозяин.
- О, идут! Здравствуйте, здравствуйте, самых главных гостей все уже заждались!
- С принцессой чуток разминулись.
- Милый, ну хватит об этой принцессе! - сильней нажимая на руку, перебила Лейла: - Праздник ведь!
- И правда, - кивнул диктатор: - Пошли веселиться.
...Тардеш шел, кивая знакомым, напролом - как крейсер сквозь метеоритный пояс, Лейла, держась за его локоть, раздавала встречающим искренние и дежурные улыбки - не со всеми друзьями диктатора у жены драгонария были теплые отношения.
- О, ментор! Рад, что вы всё-таки пришли.
- Мы главные герои, Бэла, как мы можем опоздать?!
- А то!
- Кто ещё из наших?!
- Вон Стхан, вон там - Кверкеш с братом. У него брат служил в пехоте, знаете?! Капитаны почти все собрались. А вот из десантуры больше никого не видел.
- А принцесса наша?!
- Да вон же она, у вас за спиной, ментор!
Тардеш с женой вздрогнули и обернулись. Принцесса, прекрасная в своих полупрозрачных пламенеющих платьях, и сверкающих драгоценностях, смущенно жалась, явно стесняясь обратить на себя внимание.
- Добрый вечер, госпо... товарищ драгонарий. Здравствуйте... (она замялась, не зная как обращаться к женщинам) Я Метеа, Третья Принцесса Гайцона.
- Лейла Амалия Вилдереаль, жена, - холодно представилась Лейла.
- Приятно познакомиться. А...
- Пойдём отсюда, - шепнула Лейла на ухо мужу.
Они отошли, не дав демонессе договорить. Та так и осталась с открытым ртом.
- Истинно варварская принцесса. Нацепила-то на себя!
- Ты ревнуешь, - улыбнулся Тардеш.
- Подумаешь, достижение! Да к ней сейчас все бабы приревнуют.
- Это комплимент, или что?!
- Красивая девка, не отнимешь. Но так воображать среди нас, матрон, опасно. Мы кровожаднее демонов.
А предмет их разговора стояла, хлопая вдогонку ресницами.
Бэла развеселился:
- У ментора жена - как боевой фрегат. Никого не подпустит! Ладно, не стойте так. В следующей комнате - стол. Загляните, посмотрите, где посадят.
- Я здесь почти никого не знаю...
- Думаете, я знаю?! - юный капитан поправил воротник своего кителя: - Такие вечеринки как раз и устраиваются, чтобы с тем, с кем надо познакомиться. Пойдёмте, будете у меня приманкой.
Принцесса улыбнулась, и, изобразив, будто берёт Бэлу под локоть, гордо прошествовала с ним в следующую, нет, не комнату - залу.
Главным украшением залы был огромнейший стол в виде скобы, уставленный всевозможными яствами. Мацуко вспомнила домашние пиры - этот ненамного уступал императорскому, да и то, наверное, потому что диктатору Республики считалось зазорным иметь много слуг, которые бы изготовили больше угощений для большего числа гостей.
С ними сразу заговорили - какой-то сенатор с молодой спутницей, но демонесса пока не слушала их - немного ошеломлённая, она осматривала стол.
Тут были блюда всех планет, всех атмосфер. Специально приставленные маги следили, чтобы они не испортились. Левый стол занимали кушанья нагов, бхут, холодных демонов, и прочих жителей снежных планет. Средний - еда призраков, сиддхов, людей, апсар (а две апсары здесь были, она видела), ракшасов - обитателей теплых средних и райских планет, и, наконец, правый - для жителей Горячего Ада, и обитателей звёзд - раскалённые и горящие кушанья этого стола, затмевали своей яркостью два других. Там она и разглядела своё место.
- Товарищ принцесса, товарищ принцесса!
- А?!
- Вас тут спрашивают.
- Извините, можно спросить, Ваш... эээ... Ваше Высочество, - говоривший вполне сносно владел её языком: - Моя жена интересуется, ваше платье - это обычный наряд, или знак вашего положения?!
- Нет, - ответила она по-амальски: - Это праздничный наряд. Для званых обедов.
Она отвернулась от Бэлы с его собеседником, и зашла в самую гущу толпы. Собственно, она сама не знала, как выделяется - яркая, со сложенными крыльями за спиной, в красном платье из нескольких слоёв прозрачной ткани-пламени, приятно оттеняющей оранжевую кожу. Короткие желтые волосы, которые она так и не удосужилась отрастить, уложены в аккуратную причёску - этим она выгодно отличалась от амальских женщин, которые, похоже, кроме узелка на затылке и распущенных волос ничего не знали - но они больше любили экспериментировать с фактурой - кудрями, волнистыми, как у Лейлы, или прямые волосы с необычным блеском... Дочь Императора же несла на голове целый костёр сверкающих драгоценностей в заколках и диадемах, а на лице - своё самое главное украшение - взгляд ярких, контрастных со всеми её цветами, зелёных глаз...
Какая-то девушка-призрак окликнула её, разговорились, познакомились. Разговор такой, не из тех, что запоминаются - кажется, она оказалась чьей-то знаменитой дочерью, поделились девичьими страхами и приметами. Новая знакомая пригласила её в кружок таких же девиц - но демонесса не понимала их сленга, и снова отправилась в странствие по морю гостей.
...Тардеш наблюдал издалека за своей принцессой. Она воистину, была звездой этого вечера, хоть, сама, наверное, не замечала. С ним уже раз пять заговаривали о ней, и, хоть Лейла недовольно кривила губки, он воспользовался этим, чтобы восстановить знакомства.
В конце концов, гордая жена отцепилась от его руки, и пошла сама наводить фурор. Драгонарий вздохнул облегчённо, и ломанулся сквозь толпу к принцессе - но в этот момент всех пригласили к столу.
- Итак, мои дорогие друзья и гости, давайте же отпразднуем победу нашего дорогого товарища Тардеша над неразумными мятежниками, поднявшимися против нашей Республики! За победу!
- За победу! За Тардеша!
Лейла специально опоздала за стол, чтобы привлечь к себе внимание.
Тардеш покорно поднялся во весь рост, и поднял искрящийся в лучах света бокал:
- Я же подниму тост за свою самую близкую помощницу (Лейла улыбнулась), без которой бы не было этой победы, или она наступила бы не так быстро. За мою огненную спасительницу, Метеа, за тебя! (лицо Лейлы помрачнело) - он добавил что-то на языке демонов, и, отсалютовав бокалом, выпил до дна.
Кадомацу в нерешительности держала свой бокал, полных до краёв жидкого золота.
- Пейте, - шепнул сидевший рядом асура: - За вас произнесли тост, вы должны пить до дна.
- Но это же чистое золото, - в нерешительности подняв бокал к лицу, шепнула она в ответ: - Я свалюсь под стол и хрюкать буду.
- Всё равно - пейте!
Девушка, решившись, задержала дыхание, и опрокинула бокал в себя. Крепость обожгла рот, жар обдал плечи и щеки. Она со стыдом почувствовала что краснеет.
'Ну, боги, держите меня...'
Тардеш деликатно ковырялся в тарелке, ведя беседу сразу с двумя важными сенаторами - врачом и писателем. Лейла, беззаботно опрокидывая в себя пятый бокал крепкого столичного, пьяная, по-детски флиртовала с Корнолешем. Ещё говорили тосты, но драгонарий больше не пил - так, держал наполненный бокал под рукой, чтобы вовремя сделать ритуальный жест.
Наконец, включили музыку. Женщины первые поднялись из-за стола, и танцевали сначала с обслугой, потом - с самыми пьяными из гостей. Потом и другие поднялись - Лейла, запинаясь за платье, вытащила Корнолеша в круг, и тот, под бодрую музыку стал лихо отплясывать южные танцы. Там, где-то на краю круга тушевалась позабытая всеми демонесса.
- А тебе идёт стрижка, невезунчик, - Тардеш оглянулся. За столом остались только он и жена диктатора, Халима. Она подняла бокал:
- Ну, за встречу?! Этот год для жен выдался скучным...
...У Мацуко прилично шумело в голове, но она умудрялась и сохранять равновесие как трезвая, и говорить, не запинаясь. Весь главный секрет был в том, чтобы присесть вовремя и дать собраться ползущим не в ту сторону мыслям. Как правильно говорили о ней дома, ей опьянения веселья не прибавляло. Было неприятно чувствовать себя озабоченной пятнадцатилетней дурой, у которой, того и гляди, сорвётся какая-нибудь гадость с языка... Нет уж. Говорят, от вина смелеют - неправда, от вина теряют волю, что же, вот сокровенным желанием её все эти годы было броситься в объятия Тардеша - нет, ей этого нельзя. Если она поддастся вину, это его убьёт! Нет...
Хорошо, что здесь много танцевали. Она тоже выходила в круг, и показывала несколько красивых и энергичных движений, подходящих местной музыке - помогало выветриваться пьяной дури из головы. Там её поймал принц Стхан:
- Вы сегодня непохожи на себя, принцесса, - латные перчатки и доспех, который он не снимал даже здесь, позволяли ему обнимать раскалённую горящим золотом демонессу.
- Я пьяная в зюзю... извините, - это она, уронив голову, навалилась ему на плечо, и, опомнившись, тут же отстранилась: - Мне бокал золота влили...
- А, похоже на хозяев... Мне до войны чистого спирта однажды столько же дали - как я на четвереньках не уполз, не знаю.
- Я скоро буду... всё плывёт и ноги разъезжаются.
- Вам надо на свежий воздух. Пойдёмте, выйдем, подышим прохладой.
- Мне прохлада без толку... - она сделала что-то означавший жест от шеи к уху: - Изоляция.
- Это только так считается. Пойдёмте, вон там балкон.
...Тардеш чокнулся с Халимой, и они, наконец-то выпили свои дежурные бокалы.
- Ну, что, смельчак, как столица?! Не отвык ещё?!
- Местами. Но ты же знаешь, я - городской житель.
- Город становится красивым. Всё из-за твоих джаханальцев.
- Ты красива ещё больше.
Халима отвела взгляд, повертела между пальцев бокал, потом посмотрела на танцующих:
- Это и есть твоя принцесса?! Я всегда говорила Лейле, что в твоём вкусе мой тип, а не её, - она улыбнулась с непередаваемым очарованием: - С широкой костью.
Тардеш залюбовался ею. Элегантная, с красивой плотной фигурой, Халима действительно чем-то была похожа на принцессу, но - только похожа. Если демонесса, при всей её силе, была больше подобна воде, замирающей перед броском, и вкладывающей все силы, чтобы иссякнуть, то Халима, с похожей твёрдостью - подобна огню, греющему независимо от настроения.
...Халима... Второй друг детства, после Корнолеша. Первый друг-девчонка, голоногая заводила со ссадинами на коленках, требующая, чтобы при ней говорили только правду, потом как-то вдруг превратилась в сказочную принцессу с колдовским голосом, которую, только взглянув, уже хотелось носить на руках и говорить комплименты. А услышав голос - забыть о существовании окружающего мира. На детских дуэлях из-за неё он всегда побеждал Корнолеша, как оказалось - зря, потому что сердце девчонки такой красоты, открывается сочувствием к проигравшим.
Зато, его победы разожгли страсть в сердце её подруги - тихой и незаметной Лейлы, потом сумевшей завоевать сердце своего победителя. Жалел ли он - нет... второй Архидрагонарий Республики предпочитал покоряться судьбе.
Лейла, в отличие от Халимы не хотела детей. А Халима - хотела. Очень. Маленькой, она даже парней втягивала в свои "дочки-матери". Но когда Корнолеш во второй раз стал архистратигом и Консулом, она сказала, что не родит до тех пор, пока не кончатся его особые полномочия. Она не хотела быть матерью сына диктатора - но, время шло, консульства сменялось консульствами, потом диктатурами, а Корнолеш не собирался жертвовать властью ради жены... "А ей ведь за 30.." - некстати вспомнил драгонарий. Лейле этим летом 31, а она Халимы на год моложе... Да... Двенадцать лет съели у него космические полёты. Он поискал глазами принцессу - отчасти он понял, отчего та не хотела возвращаться к родителям - уходить почти ребёнком, а приходить совсем чужой женщиной...
Принцессы что-то не было видно...
...На балконе действительно стало легче, только жар пошел со щек по всему телу. Стхан полуобнял её одной рукой и крепко прижал к себе. Демонесса, вяло посопротивлявшись, уступила. "Ну и пусть, - тупо подумала она - хоть что-то в жизни..." - принц был на голову ниже её, и чтобы уютней устроиться, ей самой пришлось теснее обнять человека рукой и крылом.
- Бхагавати увидит - всю жизнь извиняться придётся.
- Не-а, она не ревнивая. Ну, как, вам получше?!
Он заботливо посмотрел на принцессу. Та была вся даже не оранжевая, а уже алая. И глаза цвета зелёной хвои сияли невыносимо ярко.
- Да. А скажи, что это за храм с ярким факелом наверху?
- А, это монумент Надежды. Памятник Освободителям, не храм. Неужели ты не читала?!
- Читала, но рисунков нигде нет, и зачем он. Ты можешь рассказать?!
- Ну... призраки не всегда были такими господами жизни и вояками. Когда-то они были униженными рабами и беглецами. Знаете, кстати, что Амаль - вовсе не родная их планета? Ну, так вот, когда-то кто-то из них восстал, и повёл за собой остальных. Они построили государство, где нет места династиям королей, через которых можно поработить целый народ без особых усилий, и деньгам, которые могут сделать новых королей. Вот этому и посвящен памятник.
- А красивый город, правда?! - отсюда факел на вершине монумента превращал облачный покров в жемчужный купол.
- Правда... По идее, они там, на верхушке, настоящий звёздный движок поставили. Так что если эту гробину подрубить, она на орбиту без проблем выйдет...
>Сцена не балконе
...- Поговорим?! - предложила Халима.
- Мы и так уже говорим, - усмехнулся Тардеш, поворачиваясь к ней на стуле.
- Нет, не так, - капризно надула губки матрона: - Давай, рассказывай, как там, что видел.
Он любил её "детский голос". Она помнила это.
- Ну, что видел... - драгонарий задумался: - Далёкие страны, большие и малые города, гордых королей, прекрасных принцесс, великие битвы... Видел восходы звёзд над снежным Коцитом и огненным Гайцоном. Знаешь это как?! (Халима придвинулась поближе) - Космическая ночь. Только тьма и звёзды, и не видно ближайшего солнца, потому что его закрывает планета под тобой. Внизу черным-черно, потому что ты - Смерть, и если кто зажжет огонёк, тебе бомбить его. Но миг - и вдруг этот мёртвый шар очерчивается серебряной короной атмосферы, невыносимо яркая звезда вспыхивает на востоке - как на картинке, с острыми клинками лучей - и чёрный мир под тобой торжественно красится в белый блеск. Это восход над Коцитом.
- Прекрасно. А над Гайцоном?!
- Аматэрасу - это море огня. Чистого, нетронутого... Ты знаешь, что на ней не бывает пятен?! Потому что там никто не живёт. И вот, под тобой идёт диск с багрово-золотой короной атмосферы - ты видишь блеск металлических снегов и свечение морей лавы. Потом диск подходит к краю светила - и, как золото пролилось в чашу - начинает светиться атмосфера. Ещё дальше - и планета исчезает в протуберанце.
- Что-то бледновато по сравнению с Коцитом, - придвинулась к нему ближе Халима.
- Потому, что восход Аматэрасу надо смотреть не с орбиты, а с планеты. Представь: яркое, багрово-красное небо с яркими звёздами. Причём там видны не все, а только ярчайшие из ярких, но они кажутся просто огромными из-за атмосферы. Потом они начинают гаснуть со стороны восхода, и вот - вспыхивают первые протуберанцы, освещая окрестности яркой зарницей. Бывает, что и потом плывёт по небу исчезающим облаком, а света от него - как от луны. Сразу поднимается туман, он, как зеркало, отражает свет жемчужным сиянием... а ты ждёшь - выйдет ли ещё протуберанец или нет. А потом вдруг, неожиданно - как признание в любви, яркая полоса на востоке, сначала в четверть горизонта, затем в половину, и четыре часа там встает светило размером в полнеба. На Джаханале такого не увидишь - наш Сират лишь бледная подделка по сравнению с Аматэрасу.
- Как красиво. И ты всё это видел?!
- Нет. Я зимой прилетал, от жары маялся. Это принцесса мне рассказывала.
Халима наполнила свой бокал и показала Тардешу. Тот отрицательно покачал головой. Тогда она выпила сама, и, бросив взгляд на танцующие пары, прошептала на ушко ему, прикрыв ладошкой свои губы:
- Знаешь, давай, пока мой муж изменяет мне с твоей благоверной, спрячемся от них куда-нибудь в укромный уголок?! Как насчёт балкона?!
Драгонарий заговорщески подмигнул:
- Халима, я совсем не против.
...Метеа вздрогнула, когда на балкон неожиданно вышел Тардеш с незнакомой женщиной. Он, наверное, тоже, но... его белый китель был отлично заметен в темноте, а кожа демонессы сама светилась, бросая розовые оттенки на белое, так что ничего не оставалось...
Принцесса торопливо отпустила Стхана и вцепилась в перила. Когти нащупали узор верхней каймы барельефа, там, с той стороны балкона.
- Стхан, - насмешливо к нему обратился Тардеш: - Не слишком ли ты рискуешь, обнимаясь с нашей принцессой? Смотри, придётся потом тебя открывашкой из твоих доспехов доставать.
Красная от смущения демонесса опустила крыло, показывая, что ничего они не обнимаются.
- А может это я такая коварная, - нашлась она раньше тоже смутившегося принца: - Заманила принца сюда, сейчас буду пытать, и захватывать Джаханаль.
- Да нет, - не успел раньше неё принц: - Я просто полевые испытания новому скафандру устроил. Как видите - выдержал.
- Как?! - продолжая игру, с глазами полными настоящих слёз, повернулась к нему девушка: - Всего лишь 'полевые испытания'?! А я-то уже мечтала... - и, запрокинув голову, закрыла глаза и издала сладострастный вздох. Все засмеялись.
- Извините, дорогая Кадомацу - вдруг обратилась к ней спутница Тардеша по имени: - Я давно мечтаю познакомиться, но Тардеш всё не спешит нас представить. Я - Халима Фракса Солей, надеюсь, вы простите, что я влезла без спроса.
- Халима Солей? Автор той песни?..
- Да, я сочиняю иногда. Но не все стихи становятся песнями...
Мацуко с неосторожным любопытством жадно разглядывала новую знакомую. Невысокая, фигуристая, как и она - телосложением напоминала скорее женщину людей, чем призраков. Хрустальная дымка плоти женщин Амаля была плотнее, чем у мужчин - она казались не скелетами, а прозрачными созданиями, с лицом, а не черепом, как у сильного пола. Лицо красивое - в случае Халимы нечего было и спорить по этому поводу. Короткие каштановые волосы, стриженные так, как она сама недавно носила на войне - ах да это Тардеш же предложил такую стрижку... На лице не меньше косметики, чем у придворных фрейлин, однако тон лица иной, чем древние белила дома. Правда, отсутствие глаз в разрезе подкрашенных век угнетало - ощущение живой маски иногда накатывало и крепко не отпускало.
Маска улыбнулась - губы были чёрного с рубиновыми искорками цвета.
- Вы, оказывается, моя поклонница. А я - ваша. Я могу считать вас подругой?!
Демонесса перевела взгляд на город.
- Не знаю... Посмотрим... Но я рада познакомиться.
Халима, похоже, слегка обиженная, отследила взгляд принцессы и сказала:
- Сегодня погода хорошая. Облака высоко и нет тумана. Город, как под куполом. Красиво?! - нежно скользнув рукой по плечам Тардеша, она умопомрачительной походкой обошла драгонария и демонессу и улыбнулась человеку:
- Ну что, принц, отрастили усы, как и обещали? Стали настоящим мужчиной?
- Я постарался.
- Тогда мне придётся вспомнить, что я вам обещала, когда придёте с усами. Ну?! - она положила руку на закованное в сталь плечо, ещё теплое после прикосновения девушки-демона.
- Танец?! Ну... да.
- Ну, неужели я должна вас приглашать?! Кто здесь мужчина?! Мне не отказывают.
- Разумеется, как вы пожелаете, - и, взяв жену диктатора под руку, увёл её в залитые светом двери праздничного зала.
Метеа и Тардеш остались одни...
...- Ну что, госпожа ведьма, как вам столица?!
- Красивая, - девушка подошла на шаг ближе к призраку: - Но не красивее дома. Приятно сознавать, что хоть в чём-то мы с вами равны, - она повернулась к нему лицом: - Кстати, знаете, сколько меня уже спрашивали об этом?!
Тардеш смотрел на неё:
- Ну, миллион, не меньше.
Демонесса улыбнулась и смешно покачала головой:
- Нет, что вы, меньше. Господин драгонарий преувеличивает.
- Вы больше не называете меня 'господин шпион', госпожа ведьма.
- Какой вы теперь шпион. Вы дома, - она как-то красиво и очень женственно облокотилась о перила, так что драгонарий с трудом подавил в себе желание обнять её.
- Да, правда, - только и произнёс он.
В высоте прострекотала летающая колесница - сенатский курьер, наверное. Другого бы не подпустили так близко к правительственным кварталам. И сразу, словно он подал сигнал, грянул ливень - дохнул свежестью и смазал эти непривычные огни нового ночного Сираталя.
- Вам вредно будет. Пойдёмте, - сказал он девушке.
- Нет, - ответила она Тардешу: - Ничего... Здесь на меня не попадает.
И правда - казалось бы, бесполезный вычурный козырёк превосходно справлялся со своими обязанностями - ни одна из тёплых летних струй не попадала на балкон, разве что мелкие брызги, которые не могли навредить роскошным бальным платьям.
- Вода, - улыбнулась демонесса: - Мягкий дождь. Наши летние ливни для вас, наверное, что-то страшное. Такой же дождь - только из серы.
- Представляю. На уроках истории нам рассказывали, что такой дождь однажды чуть не погубил нашу армию. Когда мы вас завоёвывали.
- А... - произнесла принцесса и отвела взгляд.
- Ой, извините, госпожа ведьма. Я не подумал.
- Можете не звать меня 'госпожой ведьмой'. В конце концов, сами же назвали меня 'Метеа'.
За белым куполом подсвеченных облаков мелькнула зарница - кажется, падающая звезда.
- Простите, Метеа... Все хотел извиниться, что не придумал имя получше.
- Имя получше? - она оглянулась и хлопнула ресницами.
- Ну да, просто ничего не пришло в голову, посмотрел на пистолет. 'Метеа' - это название пистолета, знаете? Командирского оружия. Я тогда не подумал, а здесь у нас, кто-то может счесть это смешным...
- Ничего страшного. Я согласно быть командирским оружием, мой командир...
Он хотел поймать её взгляд, но она снова отвела глаза. Они оба посмотрели на город, укрытый дождём.
- Выдался момент поговорить - и опять про войну...
- Ну а что же нам остаётся делать?! В конце концов, мы - полководцы, и война - наше ремесло. Посмотрите - он обвёл рукой застланную дождём панораму столицы, и несколько холодных струй обожгли отвыкшую ладонь: - Этот город, этот мир, вся наша Республика, построена полководцами. Страна, где каждый гражданин - солдат непобедимой армии, пальцы могучей руки, готовые по единому зову собраться в кулак, и мы - Нервы и мускулы, которые сделают это!
- Нервы... мускулы... а кто сердце?
- Зато мы полководцы... - драгонарий вдруг погрустнел и тяжело навалился на перила. Они были теплые. Неужели принцесса одна так их нагрела:
- Простите, пожалуйста. Терпеть не могу эти партийные речевки, но когда захотел вас приободрить, заговорил точно так же.
Он услышал её смех:
- Тардеш-сама, мы и в этом похожи! Я тоже не терплю то, как моя мама обращается с близкими, но когда тяжело или сложно - говорю её голосом.
- Я уверен, ваша мать не совершала преступлений, которые стоило бы прикрывать ложью, как наша Пар...
- Совершала, - резко обернулась к нему демонесса.
Их лица оказались рядом. Он чувствовал смертельный жар от её щек, она вдыхала прохладу его невидимого взгляда...
Принеся с собой надушенный воздух и шум обеденного зала, распахнулась дверь - Халима вернулась со Стханом.
- Что ты такое патетическое рассказывал нашей гостье? - они стремительно отвернулись друг от друга: - Ой!.. я вовремя?
- Да так... военное... Что, было слышно в зале?
- Ох, мужчины... остаются наедине с самой красивой женщиной и только и могут что в разговоры о войне.
- Ну... - краснея, выговорила Мацуко: - Я в некотором роде тоже военная. Так что всё правильно он разговаривал.
Халима быстро глянула на Тардеша, на принцессу, на Стхана, на принцессу ещё раз, внимательнее.
- Я вернула вам вашего кавалера. Возьмёте танцевать?
- Нет... Я тут постою ещё немножечко, с вашим. Жаль, что мы не можем потанцевать ваши танцы с ним.
- Ну почему? - вдруг сказал Тардеш: - Не обязательно ведь тесно обнявшись. Это даже считается вульгарным (Халима, стоявшая в обнимку со Стханом, сразу же отстранилась от него) А тепло ваших ладоней, я думаю, вытерпеть мне по силам. Пойдёмте, сейчас как раз подходящая музыка, я приглашаю.
Жар вспыхнул в груди, разлился по животу, ударил по слабости в коленках. Она не помнила, как подала руку, миг - и они уже выходили из мрака балкона свет зала.
Музыка, плавная и непривычная, играла вокруг - такая непохожая на призраков, красивая. Гости, скользили по кругу, смазываясь силуэтами и украшениями нарядов в драгоценную мозаику. Она смотрела в его лицо, и казалось, вот-вот увидит цвет его глаз: 'О боги, если вы милосердны, дайте мне в следующей жизни право смотреть в его глаза и видеть их!'. Он ведёт, касаясь только её ладоней, а она больше жизни хочет утонуть в его объятиях, но усилием всех пределов воли держит себя - даже одеждам их нельзя соприкоснуться - Тардеш вспыхнет и умрёт. И слёзы в глазах поэтому...
>Непереносимость
...Лейла увидела, с кем танцует её муж только тогда, когда с ней рядом пролетело что-то ослепительно-яркое. Продолжая кружиться в танце, жена драгонария оглянулась и увидела, что это принцесса и её благоверный. Лейла подтащила своего партнёра к ним, но те, казалось, не обращали ни на что внимания, кроме друг друга. Ещё поглядев, она извинилась, сославшись на головокружение, и вышла из танца. Корнолеш поймал её за руку и отвел за стол к своей жене, беседовавшей с каким-то человечьим раджой.
- Много вина? - участливо поинтересовалась Халима, отпуская своего собеседника кадрить очередных малолетних кандидаток в светские шлюхи.
- Много сволочей, - пьяным голосом ответила она, пытаясь пристроить голову на руку. Голова-то попадала, а вот локоть руки - нет, всё время норовя погрузиться в тарелку: - Да что мужикам всё запороть надо!
- Почему - запороть?! Ты посмотри, какая красивая пара, - и указала подбородком на танцующих Тардеша и Мацуко.
- Ты?! Так это ты устроила?! - язык заплетался от вина, и жена драгонария ещё и поперхнулась. Участливая подруга помогла, похлопав по спине: - Ах ты, сучка бесплодная... - она чуть не сорвалась на крик, но накативший кашель и предупредительный жест Халимы удержали.
- Потише. Или ты хочешь опозорить своего мужа?! Сразу после триумфа?! После того, как ты лихо отплясывала с моим?! И я могу родить. В отличие от тебя, дочка столичных родителей.
- Я могу родить, когда захочу. Я врач! А ты - не можешь! Придумала себе какие-то отговорки, мужика своего мучаешь!
- А как ты с ним хорошо целовалась! - Лейла скрипнула зубами: - Нечего перекладывать свою вину на мужа. И... - она посмотрела совершенно невинными глазами: - Давай не будем портить праздник?! Он ведь ради твоего...
Лейла хотела что-то сказать, но сил хватило только оскалиться в сторону Халимы.
- Болтаете, девочки?! - вернулся пьяный Корнолеш. Лейла еле успела оправиться. Выражение лица опять бесстрастно-очаровательное. Только лишь локон, нервно наворачиваемый на пальчик, выдавал её настоящие эмоции.
Она была красива. Не 'всё ещё', а красива. Слишком она молода для 'всё ещё'. Тридцать - это возраст, когда думают о том, как пользоваться своей красотой, а не о том, как её сохранить. Только наивные дурочки плачут о своих 29 как 'в последний раз двадцать'. Она не такая. Ей нравилось, когда её сравнивают со львицей или пантерой. Она и была похожа на этих хищных кошек - высокая и сильная, гибкая как девочка, яркая, как огонь в полную силу. Красное платье струилось по её фигуре рукотворным пламенем - казалось, сама ещё горящая природа вылилась наружу, подчеркнув в языках огня её женственность. И - копна чёрных кудрей, как корона, венчающая её голову, завершала облик.
Рядом - извечная соперница, бывшая подруга, тихоня Халима. Полнее её, крепче в кости, но вся полнота удивительно впрок - туда, куда надо, не трогая стройную талию, совершенно девичью шею и плечи, а прибавляя крутизны бёдрам и высоты груди. Платье цвета корицы плотно облегало её фигуру - Халима не нуждалась в ниспадающих драпировках - изъянов, которые бы требовалось скрывать, жена диктатора не имела ни в теле, ни в доброй душе. Лодыжки, поверх чулок обтянутые золотистыми котурнами, были лодыжками не взрослой женщины, а молодой девушки, на руках - узкие дамские перчатки до локтей, на пальцах - один-два перстня, не выдающихся блеском или размером, зато идущих ей, и последний штрих - короткое каре каштановых волос, обрамляющих овальное лицо. Лейла даже фыркнула, когда поняла, отчего ей так не понравилась эта новоявленная демоническая принцесса - она была похожа на Халиму! Формой лица, некоторыми жестами, манерой двигаться, голосом?! Нет, не голосом - некоторыми интонациями. У Халимы как раз голос был почти детский, игривый по жизни, у принцессы - низкий и сильный. Что-то, а голоса этих двоих не перепутаешь...
...А мужья-то до сих пор не знают, что их жены поссорились. А ведь такими были подругами!..
...А Тардеш всё танцевал с той девчонкой. Ну и зачем она ему? Даже не обнимешь, как следует - сгоришь! Если бы не эти пялящиеся со всех сторон мужики - как бы она хотела уткнуться лбом в стол и вцепиться зубами в столешницу! Ну почему всё так! Она ведь выбрала себе лучшего мужика, и вправе быть лучшей женой, но... не получается! Проклятая невезуха разбивает вкривь и вкось её старания, и то, что заслужила она - достаётся другим! Не получилось провести мужа в консулы, когда было время - провела своего Халима. Чуть ли не через постель достала для него назначение - он умудрился из-за сущей ерунды поссориться с Внешней Разведкой - прошел опять муж Халимы. Наконец, всеми правдами и неправдами, вот она, маленькая война, что надо мужику - только вернись с триумфом!.. Он вернулся с триумфом - и он танцует с этой крылатой вертихвосткой! Неужто он не понимает что в этой стране, в это время, положение женщины зависит целиком от успехов мужа! Самому пофигу, о ней бы подумал! Зачем надо было пробиваться в столицу, чтобы быть здесь только второй?! Мужики этого не понимают...
...Мацуко остановилась на последних аккордах, и всё ещё не веря себе, отпустила руки Тардеша. Слёзы лились ручьями из глаз, и она благодарила богов за то, что её слёзы - невидимы, и что она забыла наложить, как следует, пудру и макияж - пусть никто не видит.
Да, она знала теперь, что означает кольцо на правой руке - 'женат'. Он столько раз его ей показывал, а она не видела! Во время танца она случайно коснулась его, и кольцо сильно нагрелось - сейчас Тардеш спешно стаскивал его с руки, и остужал в бокале какого-то красного напитка. Кадомацу оглянулась, и увидела, как смотрит на них его жена...
'Да, ты всё правильно поняла - я люблю его. Но у меня НИ-КОГ-ДА не будет никаких шансов. Поэтому... будьте счастливы!' - и она твёрдым шагом пошла искать хозяина дома.
- Уже уходите?!
- Да. Простите, не привыкла к режиму. Надо акклиматизироваться.
- Жаль... эх... Ладно, спускайтесь на крыльцо, там скажите охране, вам подадут машину. Дождь же вам, наверное, вреден?
- Наверное...
Капли дождя вышибали серебряную фату искр из её изоляции, потом прочертили почти аккуратные полосы на стёклах самобеглой колесницы, а фонари большого города слились в мокрую мешанину огней за бортом несущегося механизма...
...Лейла устроила сцену в машине - её пьяных мозгов хватило на то, чтобы не начинать на улице, но, когда она предложила 'отпустить шофёра', Тардеш понял, что сейчас начнётся...
Она долго сидела, опустив голову, и капли дождя на её распущенных кудрях, казались украшениями из жемчуга и горного хрусталя. Волосы закрыли лицо, лишь только нервные большие пальцы сцепленных рук выдавали терзавшие её волнения.
Тардеш не трогался - он знал, что жене нужно время, чтобы справиться с так внезапно накатывающими на неё приступами гнева. Руку положил на замок зажигания, однако не включал - всё-таки, звук мотора - очень сильный и не очень честный аргумент с его стороны.
- Ну?! - наконец поторопил события он.
Лейла подняла неожиданно заплаканное лицо:
- Почему, милый?! Почему опять?!
Драгонарий изумлённо посмотрел на неё, откинувшись в кресле:
- Ты опять чёрте-что творишь за моей спиной, не успел и приехать! Я терпела, я старалась... я песню сочиняла! Всё ради тебя, но я-то... но всё-таки... я тоже хочу, хоть уважения...
Тардеш вздохнул, и завёл машину. Продолжать ссору здесь, возле особняка диктатора, напичканного подслушивающими и подглядывающими игрушками с Джаханаля, да ещё и в партийной машине, было чистым самоубийством.
- Не смей уходить от ответа! - закричала на него жена.
- Я и не ухожу, - коротко ответил он, пристально следя за дорогой.
- Гад, гад, гад! Притащил какую-то шлюху невесть откуда-то, и вместе с ней надо мной издевается! Все видят, все смеются. Над тобой-то ладно. Надо мной за что?!
Тардеш свернул с Дороги Павших легионеров в проулок и резко затормозил. Лейла вздрогнула.
- Не смей называть её 'шлюхой'. Она мне жизнь спасла!
- И что?! - ещё резче оборвала его Лейла: - Разве нельзя спасать жизнь и быть шлюхой одновременно? Езжай давай!
Тардеш покорно поехал.
- Я требую немногого. Я понимаю и твою работу, и то, что ты там один и из женского пола только наши рыбки. Я простила тебе и апсар и Злату, ладно, она малолетка и это было несерьёзно, но, пожалуйста, когда мы вместе, БУДЬ МОИМ!
- Она порядочная, очень несчастная и очень одинокая девушка.
- Знаем мы таких, 'очень несчастных', - довольная собой львица, томно потянулась в кресле и непритворно зевнула: - Ладно, хватит о ней, а то всё настроение пропадёт, - и ласково погладила плечо мужа. Тардеш прибавил газу.
...За окнами мелькал, сливаясь огнями столичный город Сираталь. На окнах умирал последними каплями короткий ночной дождик первого летнего месяца - он притворялся, что плакал. Коротко громыхнул, проходя сквозь облака, военный заправщик - фиолетовая зарница. Здесь 'ясное утро' - это когда весь день без тумана...
***
'Дорогая дочка! Пишу письмо, не зная твоего истинного адреса, и в волнении поручаю его незнакомцу, полагаясь на одно лишь его честное слово. Все молитвы мои теперь - чтобы оно нашло тебя.
Ответь, пожалуйста. Расскажи, где ты, чем тебя заняли, как проводишь время. Ты не ответила ни на мое письмо, ни на отцовское. Мы же твои родители, беспокоимся. Я понимаю, что ты была обижена - у тебя гордый характер, и не надо было насильно тащить тебя замуж. Но сделанного не воротишь - поверь, мы думали только о твоей пользе, и желали тебе счастья. Если ещё не поздно - прости нас.
Я не могу написать много, так как возможности моего гонца не беспредельны, поэтому прошу тебя поскорее ответить, и сказать хоть что-нибудь. Тогда я тебе пошлю все наши самые последние новости и сплетни. Целую.'
***
'Да, мама.
Не переживай, я убежала вовсе не из-за вас с отцом. Жду писем с нетерпением.
Люблю, Целую, Обнимаю.
твоя дочь Малышка.'
***
Туман медленно оседал, прячась в ущельях меж горами. Восходящая Аматэрасу рисовала на его полотне чёрные клинки багряного пламени, а плывущие по небу облака протуберанцев заливали их кроваво-желтыми зарницами. Горы Плача встречали рассвет.
Кирэюмэ специально вышел на вершину скалы, чтобы полюбоваться этой мрачной красотой. Горы Плача не зря носят своё имя. Если когда-то Ояма одним полком здесь держать целую армию Императора, а генерал-призрак - разбить наголову армии двух планет, ещё до того, как сюда принесли отравленные камни с пепелищ - то, сейчас, окруженный ядовитыми скалами и разгневанными духами умерших, он, Кирэюме, сумеет построить тут непобедимую цитадель!
Поднимающийся всё стремительнее ветерок развевал концы обмоток на ногах и слои дырявых лохмотьев, служивших ему одеждой - беглец сложил руки на груди и расправил крылья - нет, для охоты было ещё рано. Хотя, что может быть лучше веселой и жестокой забавы, чтобы встретить очередной день изгнания?!
Ветерок тем временем крепчал, и скоро он должен был разрушить то жуткое полотно, что нарисовали на тумане восход и тени скал. Пора уходить. Скоро появятся патрули самозванца, захватившего его город, а ему совсем не хотелось ни чтобы он, ни их папаши узнали, кто прячется в запретных горах. К тому же добыча с ночной охоты стоила того, чтобы пропустить день.
Демон резко развернулся и сошел с камня. Внизу его ждали два хатамото, затаившиеся в тени. Он кивнул им - пора возвращаться.
Они вошли в пещеру и сидевшие без дела самураи сразу вскочили - бесшумно, легко - Эйро был доволен своим войском. За два года изгнания бывшие торговцы кузнечиками и белым камнем превратились из ленивых тренажеров для гвардейских мечей в закалённых сорвиголов, с которыми не страшно идти на всё воинство Ада или грабить сокровища Рая. Особенно сын - мальчику ещё два-три года до усов, а он уже не даст спуску ни одному мужчине на мечах. Правда, ещё удар держит слабо - но что поделаешь, мальчишка всё-таки. Это он притащил ночную добычу - теперь вся шайка была обеспечена мясом недели на две.
- Хозяин, может, лошадей оставим всё-таки?! - спросил один из самураев, судя по дерзости - один из близких товарищей сына.
- Оставить? - Кирэюме посмотрел на него, потом неожиданно присел рядом: - Да, понимаю, сам бы хотел, но чем ты их кормить будешь?
- Я мха буду набирать, травы сейчас сколько растёт...
- И тебя увидят. Забудь.
Сидевший в углу избитый крестьянин кинулся в ноги Эйро, признав в нём вожака:
- Пощадите, добрый господин! Возьмите коней, товар возьмите! Дайте, я домой напишу! Я грамотный! Дочь вам какой хотите выкуп пришлёт, только отпустите!
Бывший градоначальник лениво пнул его ногой в лицо, все зубы пленинка красиво разлетелись по пещере:
- Отпустить тебя? Чтобы ты нас выдал? Привыкай, что помрёшь, мясо! - и уже недовольно: - Эй, где там повар?! Завтраку не терпится в котёл! (Кто-то из самураев поднялся и поспешил исполнить волю хозяина) - И скажите ему, чтобы опять не забыл - мозги и печень - Учителю!
- Печень? - услышал очнувшийся крестьянин: - Коншкая пшень полешна. Я умею её хорошо готовить, господин, господин! Ваш учитель будет доволен!
- Да не конская, мясо... твоя!..
...Наследник поднялся, брошенный ему нож сверкнул в луче света,
замах был невидим, а смерть - без боли.
На этом я заканчиваю главу первую
части третьей, названную:
'Акклиматизация'...
Запись 22-я - Глава 2. "Слуга двух господ
Ходят кони... ходят кони...
Над рекою...
Ищут кони, ищут кони
Водопою...
А к речке не идут:
Больно берег крут...
Ни ложбинки,
ни ложбиночки пологой
Ни тропинки
Ни тропиночки убогой
А как же коням быть
Кони хочат пить...
Вот и прыгнул, вот и прыгнул
Конь буланый
С этой кручи, с этой кручи
Окоянной
А... синяя река
Больно глубока...
(Ходят кони) Ю. Ким
>Одиночество
...Три года - достаточный срок, чтобы жизнь вошла в свою колею. Через месяц после прилёта Мацуко предоставили уютный домик за пределами столицы, где она смогла при помощи магии и механизмов устроить нормальную для себя атмосферу. Соседями оказались родители Тардеша - пожилые, но совсем не старые призраки, удивительно сдружившиеся с принцессой и её свитой.
Афсане родила девочку - Гюльдан. Отец Тардеша недавно оставил работу и теперь жил благодаря заботам сына и государства. Республика была богатой страной, и тем, кто верой и честью служил ей, не было нужды превращаться и нищих попрошаек, когда приходила старость - а тем более родителям таких достойных сыновей, как господин драгонарий. Старики часто приходили и приглашали в гости, приставали с ненужными советами к молодой матери. Но им были рады в этом, почти монашеском, уединении. А сама Кадомацу с головой ушла в свою работу, затягивающую её на дни и недели с огромными перерывами на безделие.
В деньгах она не нуждалась, как и все жители Республики. Если в других государствах вселенной каждый житель, чтобы жить, должен был зарабатывать на это и платить налоги - то в стране призраков было наоборот. Республика платила гражданам за то, что они жили в ней. Всё что потреблял гражданин Амаля за день, - еда, жильё, одежда, поставлялось ему бесплатно, как солдату на войне, и лишь то, что свыше этого, полагалось отрабатывать, и за каждую толику роскоши полагался строгий расчёт "трудоднями", получаемыми в зависимости от талантов, заслуг и вложенного труда.
Собственно самой принцессе, содержание которой, как заложницы, оплачивала Империя, ради так называемых "трудодней", трудиться и не требовалось, но она же сама принимала гражданство ради того, чтобы быть полезной - да и её это увлекало. А "трудодни" копились, и она не знала, куда их девать.
Работа не сказать, чтобы сильно напрягала - большую её часть составляли события, идущие по планам, составленным агентами на месте действия, и приходилось лишь давать согласие или отказ. Операции с её участием требовали продолжительных поездок, полётов к далёким солнцам на недели и месяцы, но там уже не было тех авантюр, в которые она кидалась на их с Тардешем войне - теперь, если ей и позволяли самой ударить мечом, то каждый её шаг и жест были подготовлены и подстрахованы тысячами рук и глаз. Она больше не совершала ошибок...
Гораздо более интересной была работа в Академии, предложенная принцессе Тардешем полтора года назад. Там она учила студентов со всех краев Республики и союзных ей государств, весело, как на игре, разбирая самые невероятные ситуации, вроде штурма пятью легионами без орбитальной поддержки Дворца Красного Императора, атаку Сираталя двумя марутами или абордаж корабля-матки Вельзевула двумястами джиннами, обученными по программе ракшасских янычар.
Там, в Академии, её часто вызывали на совещания, посвященные разбору выигранных и проигранных сражений - и хоть в большинстве случаев это были обычные суды над нерадивыми полководцами или хвастовство неопытной молодежи, неожиданно, её это затянуло. Это было единственное место, где даже она могла учиться - и единственное место, где она могла видеть Тардеша.
Драгонарий больше не вел войн, не водил корабли в атаку, и ему пока не нужна была его аюта по специальным поручениям. Его штаб, конечно, находил ей занятия - в такой большой стране как Амаль, даже в делах одного флота порой нужно было что-то взорвать, украсть или освободить. Сам драгонарий ударился в политику - в прошлом году кончились диктаторские полномочия Корнолеша, и сейчас два друга, договорившись, вместе баллотировались на консулов. Чаще, их, того и другого, можно было видеть по дальневизору или на заседании Сената, чем на ходовом мостике крейсера. Или вот на таких вот судах. Или на званых вечерах - но Кадомацу давно зареклась туда ходить.
Последние два года принцесса настойчиво повторяла себе, что её характер "склонен к одиночеству"...
Азер и Афсане сменили по паре любовников, честно предупредив соседей, что с суккубами нужно держать ухо востро. Юным служанкам принцесса старалась не давать много свободного времени, когда подбирается тоска, и не оставлять, помня признание Аканэ, двух сирот наедине друг с другом. Правда Азер, услышав про это у хозяйки, сказала, что девкам просто "скрутили мозги", чтоб побыстрее пристроить в служанки, и обещала все им поправить, как попадётся "хороший парень вашей породы, негодный принцессе".
- Что ты их вечно по разным комнатам разгоняешь? - спросила однажды Азер, после того как хозяйка отправила девочек по трём разным делам.
Мацуко шепнула её на ухо откровение Аканэ.
- Что, правда? - удивилась старая суккуба: - Ну-ка, вы двое, Аканэ. Мидори, летите сюда!
Служаночки прилетели и остановились в нерешительности. Аои заглянула, и, поняв, что её не звали, вернулась к своей работе.
- Правду про вас говорят? - спросила она, уперев руки в боки. После первых седых прядей в волосах, Азер начала красить свой ирокез в самые дикие сочетания цветов, поэтому выглядела довольно забавно.
Девочки сначала не понимали, потом стали опускать глаза и краснеть.
- Ну-ка, разделись, обе!
- Ты что! - попыталась остановить её Мацуко.
- Не верю я в такое. Мелкие они слишком. Дурь, небось, в голове, - сказала она, кивнув в такт словам своей бритой головой с разноцветным гребнем из лакированных волос.
Девочки уже стояли голые и дрожали от холода, кутаясь в крылья. Аканэ была худощавой и мускулистой, очень энергичная и самостоятельная, она пользовалась заслуженным уважением и хозяйки и её подруг. Широкобёдрая Мидори была медлительная и мягкая - если не будет следить за собой, то года через два-три станет толстушкой. Пока что она гордилась большой, тяжелой грудью, и красивой улыбкой, которой беззастенчиво пользовалась, когда надо было избежать неприятной работы. А хрупкую и нежную Аой все просто любили - за доброту и спокойный характер, терпеливо сносящий все невзгоды, которые дочь благородных родителей терпеть была вовсе не обязана.
Азер критично оглядела фигуры всё сильнее краснеющих девочек, потом безапеляционно приказала:
- Обнимитесь!
- Госпожа? - спросила удивленная Аканэ. Сделавшая было шаг навстречу ей, послушная Мидори, торопливо убрала руки за спину, и закрыла груди крыльями.
- Ты что делаешь? - спросила у своей телохранительницы принцесса.
- А как ещё проверить, правда или нет? - удивилась суккуба.
- Это так не работает, - попыталась объяснить соблазнительнице Аканэ: - Вот вы, например, с любым мужчиной согласитесь лечь?
- Не для кого попало!.. короче... - выкрикнула и сразу снова стушевалась юная девушка.
- Ну, если вы прикажете... - с сомнением спросила Мидори, беря подругу за руку. Аканэ попыталась вырвать, но Мидори, улыбаясь, удержала.
- Да не прикажу я. Извините, девочки. Азер просто дурью мается, - Мацуко покрепче запахнула свой халат, и поднялась, хлопнув свою суккубу по мягкому месту: - Ну, в самом деле, хватит. Они ведь всему что скажешь, верят.
Когда девочки убежали на "экспериментальное купание", Азер вернулась, уже серьёзная, и дующая на обожженные пальцы:
- Не верю я в это. Нормальные девчонки, на парней заглядываются, как и мы.
- Ну, они мне сами сказали. С чего бы им врать?
- Потому что служанки одинокой, нецелованной девушки. Вот им и свернули мозги. Ануш, покойницу, так же обрабатывали, перед тем как с тобой познакомить. Но она-то суккуба, природа взяла своё.
- Скажешь тоже, "нецелованной" Я целовалась!
- Ути-тю, и сколько раз?! По-настоящему, в губы?!
- Один...- она села на диван, взяла подушку и отвернулась, надувшись.
- Ладно!- Крикнула Азер сквозь дверь в ванную, где хохотали и плескались девочки: - Ради такого случая хозяйка разрешает вам надеть праздничные кимоно. Только если и Аой искупаете! - усмехнувшись, от себя добавила старая развратница.
- Хозяйка! - послышался голос Мидори: - Ваше Высочество! А Аканэ целоваться не умеет!
Её Высочество бросило подушку, и, взяв одежду, сказало, что пойдёт, прогуляется.
>Город Солнца
Прогулки по огромному Сираталю давно стали самым главным развлечением одинокой девушки. Даже за три года она не обошла его полностью - настоль велика и необычна была столица призраков. Сами жители не всегда были во всех его уголках - в этом огромном городе, даже чтобы доставить простых рабочих на заводы в пределах квартала, (каждый из которых был больше столицы дома), ходили целые поезда - воздушные, на вознесенных над туманами эстакадах, либо подземные, в глубоких тоннелях, прорезающих столицу под холмами и реками и выходящими наружу в пригородах. Пешком такое расстояние - даже железному демону было не одолеть. У принцессы была служебная колесница, но из окон машины было не разглядеть ни красоты города, ни проникнуться его очарованием...
Принцесса уже сама стала достопримечательностью города. Её манера - бродить пешком, бросив положенную ей самобеглую колесницу, и подолгу любоваться всякими очаровательными мелочами, до последнего предела выводила охрану из себя, но переупрямить принцессу было просто невозможно. И охрана смирилась.
...Прошло где-то полгода жизни в городе, как демонессу начали узнавать на улицах. Собственно, не узнать её, такую яркую, было нелегко, но сначала прохожие просто не верили глазам своим. На Амале вообще ведь редкость инопланетяне - разве что изредка промелькнёт в толпе человеческая пара в обнимку или вездесущие ракшасы. Но уж точно не демон Края Последнего Рассвета.
К ней часто подходили поговорить, спросить, приглашали на свои простые праздники - Метеа почти всегда соглашалась, за исключением тех случаев, когда действительно хотелось побыть в одиночестве. Народ призраков отнесся к ней с гостеприимством и дружелюбием, и принцесса старалась отблагодарить их своим участием в их небольших проблемах. Хотя, если в случае военных или церемониальных дел она могла помочь, то вот с одной из самых важных тем - "трудоднями"... была проблема.
"Трудодни" - это особые отметки о заслугах, начисляемые по одному за день службы в тылу, по три за службу на войне, а так же дополнительно за выполнение поручений и заданий Сената. Не совсем деньги и не совсем награда. Были и злоупотребления. Тардеш с ненавистью рассказывал про офицеров и чиновников, которые в поисках лишних благ и знаков отличия, отыскивали забытые и нелепые законы и постановления Сената, и преследовали граждан или инородцев, чтобы получить лишние трудодни за усердие. Анточия смеялся над страхами драгонария, и говорил что дело не во злом умысле, а в лени некоторых сенаторов, забывающих собственные законы и не следящих, как они исполняются в их провинциях. Много трудодней могло помочь в карьере, но чаще они тратились на повседневные предметы или роскошь, которая не выдавалась бесплатно. Физически - монет, банкнот, долговых расписок на Амале просто не существовало. Не было ни кошельков, ни банков, ни менял - о том, могут ли жители приобрести тот или иной предмет, они узнавали со слов государственного чиновника, который и называл цены.
Хороший набор, скажем, косметики нагов, стоил около семи трудодней, как и прическа, устройство праздничного пира - около тридцати, красивый наряд - или украшения - около ста, простенькая самобеглая колесница - около двух тысяч, хорошая колесница или морская яхта - около двадцати тысяч. Так как в году чуть больше 300 дней, многие вещи гражданин Республики, не участвующий в войнах или на государственной службе, заработать не мог. На отдых тоже нужно было разрешение - около трехсот трудодней, если хотелось уехать на знаменитый курорт, или несколько тысяч, если хотелось посетить другую планету. Но на других планетах отдыхать могли только пары, имеющие детей. Часто случайные попутчики жаловались, что не хватает какой-то смешной суммы на исполнение мечты, но... было досадно чувствовать себя бесполезной для так гостеприимно приютившей её планеты.
Поневоле вспоминалась родина, где она могла без проблем подать милостыню незнакомцу, но здесь на чужбине даже друзьям нельзя было отдать нужные им и бесполезные для неё "трудодни". Иногда из-за мук совести она начинала сознательно избегать какой-то из районов, и так и получилось, что обошла столицу Республики целиком, и узнала о городе призраков, наверное, больше, чем сами жители...
Сираталь был построен так, что вечный туман казался частью архитектуры. Дома, по большей части либо покрытые каменной крошкой, либо, где побогаче - мрамором, очень хорошо смотрелись в этом вечном орнаменте из белесой дымки. В жилых районах очень много серого или серо-зеленоватого цвета, а мрамор правительственных зданий либо черен (для призраков это красный, как объяснил ей Тардеш), либо снежно-белый. Намного реже, чем на планетах Гудешии, где она тоже видела города Республики, встречались отдельные дома - для одиночек либо семей. Большей частью это были либо общежития - дома, разделенные на небольшие кельи для студентов или холостяков, где полагалось жить почти как монахам, но лучше, чем в ночлежках на родине, либо инсулы - дома в несколько этажей на несколько семей, когда-то не прижившиеся в Старой Столице. В инсулах комфорта тоже было не особо больше чем в монастыре, но сама небалованная роскошью Третья Принцесса не удивлялась таким порядкам. Больше удивляла шикарная наружная отделка, в общем-то, скромных внутри зданий, но любовь призраков к мрамору и каменной крошке в стенах объяснялась просто - сквозь эти материалы нельзя было пройти призраку в бестелесном состоянии.
Город делился на семь районов по числу холмов - Капиталь, где была расположена Сенатская Курия, и почти все государственные учреждения, Либерталь - площадь Монумента Освободителей, кварталы правительственных чиновников и военные учреждения (там, на площади Монумента она и работала), Сираталь - самый большой, западный район, окружающий Капиталь - там жили Тардеш с Корнолешем, почти все сенаторы, крупные военачальники и занятые в обслуживании правительства граждане. Там были самые красивые улицы, украшенные деревьями, и новыми, как сказали принцессе, экранами размером со стену дома - на них часто показывали новости, или уроки математики или языка для детей. А иногда просто звучала хорошая музыка - демонесса, не способная видеть изображения на всех экранах, тогда там и останавливалась послушать её. Следующим, по часовой стрелке, был Ауреаль - Золотой Холм, где жили в основном инопланетяне, стояли посольства и торговые миссии (на самом Амале не было денег, но он вовсю пользовался ими, когда торговал с союзниками или соседями). Пожалуй, самый красивый район - именно там инженерный гений джаханальцев показал всё, на что он способен. И другие расы старались не уступать - поэтому, окраины холма, по которым располагались посольства самых известных и могущественных государств, являли собой блистающую выставку магических и механических чудес. Скромное посольство Края Последнего Рассвета, затерявшееся в третьем ряду, между складов и задних дворов соседей, просто удручало, но сам посол, господин Сабато, клятвенно заверял дочь Императора, что получено распоряжение Золотого Министра - украсить внешний вид, и потребные для этого средства и лучшие мастера уже отправлены с родины, спеша приступить к работе. Её Высочество Кадомацу-но-мия улыбалась, и спрашивала письма - Министр Ким, конечно известен своей щедростью, и любовью давать обещания, но так же и умением находить отговорки.
Следующий район звался Козлиный холм, Копераль. Самый правильный и современный, блистающий свежими новостройками и грохочущим вечным строительством. Это был интеллектуальный центр столицы и безбашенный рай для всех студентов Республики. Гражданам Республики полагалось служить в армии - без исключений. Но, так как те, кто склонен к науке, редко отличаются смелостью, то тем, кто особо усерден в занятиях, предоставлялась отсрочка к призыву или вообще освобождение от службы. Благодаря этому обычаю, в Республике всегда было достаточно мудрецов и ремесленников, чтобы поддерживать одну из сильнейших армий, вооруженную невероятными механическими чудесами. В Копераль стремились все - даже те, кому лучше бы было жить с автоматом легионера, или лопатой землекопа. Там издавна находились элитные школы и лицей, подготавливающие высших специалистов государства, крупнейшие институты Республики, большинство филиалов Академии, (главное здание Академии, находилось, разумеется, на площади Монумента). На востоке, через Виа Ротеа, район соединялся с космодромом - и естественно, там всё больше предпочитали селиться космонавты, пилоты, десантники, и прочие, связанные с космоплаванием рабочие и ремесленники. Там было больше всего памятников первопроходцам, героям, и просто чем-то прославившим Амаль гражданам.
Триумфальная Виа Ротеа - дорога с красным бордюром, или просто Красная Дорога, отделяла Козлиный Холм от неопрятного южного соседа - Малого Холма. Это был старый промышленный район, где ещё сохранились работающими тщательно изгоняемые из столицы заводы и фабрики. Заводы производили детали для звёздных кораблей, одежду, оружие, мясную пищу. И ещё - дурную славу всему району. Даже идя по Виа Ротеа, можно было видеть разницу между Козлиным и Малым холмами: по правую руку, - красивые, опрятные, как вычерченные по линейке новостройки района студентов, по левую - скособоченные, будто слепленные пьяными руками и в спешке обрубленные топором рабочие бараки Малого. Это притом, что вдоль дороги разрешалось строить только самые красивые дома, и ремонтировали их чаще - буквально перед каждым триумфом! Внутри же, показная нищета порой поражала. Нет, улицы не утопали в грязи - наоборот, они были образцово-чисто подметены (дворник - одна из основных профессий этого района. Половина жителей не в состоянии заниматься чем-либо иным). Но - кучи мусора вокруг домов - там, где в других районах были клумбы, неприятно соседствующие с выметенными дрожками, опустившиеся мужчины, рано постаревшие женщины, шумные и невоспитанные дети, в своих играх презирающие все правила гигиены. Много патрулей - каждую сколь-нибудь крупную улицу охранял усиленный отряд вигилов, (по старой памяти Метеа так и не научилась им доверять), проверявший по нескольку раз в день все дворы и подвалы. Личная охрана принцессы, выделенная ей флотом - призраки, опасались пускать её далеко вглубь района. Когда же она настояла, её обязали ехать на машине, с ещё двумя сопровождения.
Как рассказывали принцессе, основной процент населения Малого Холма и подобных ему районов составляли выслужившиеся рядовые, не получившие никакой специальности, либо бывшие заключенные, которым был закрыт путь в продвижение за заслуги и на выборы. Или же - рядовые и десятники, ушедшие из армии по болезни. (Республика обеспечивала щедрое содержание тем, кто получил боевые ранение, но на подхвативших понос или воспаление это не распространялось - считалось, что сами виноваты). Правда, надо отдать должное, дискриминация дальше не распространялась - бывший преступник, исправившись, мог стать перфектом завода (и это уже становилось правилом - три из семи крупнейших заводов имели управителями бывших заключённых), а ребёнок с Малого Холма мог на равных поступить в школу или гимназий, мог рассчитывать даже на должность сенатора или министра (партийный Прибеш был из этого района, министр Верес Анточия вместе с женой, Тардеш и Корнолеш были не сиратальцами, они родились в одной из южных провинций, а выросли в пригородах столицы, и мать то ли Халимы то ли Лейлы была, кажется, тоже с Малого). Малый холм, кстати, держал первое место по числу живущих там людей - эта раса была очень востребована в качестве важных специалистов на заводах.
И над всем этим, как дворец, возвышалось, сверкая черными (красными для призраков) колонами чистое до блеска здание Центрального Комитета Сынов Амаля - организации, которую все называли здесь "партией" ("частью" в переводе с амальского), выполнявшей в Республике роль религиозного института. Она исповедовала устав, жесткости которого позавидовали бы многие монашеские ордена, и признание соблюдения его установлений было необходимым условием карьерного роста. Все, выше мелкого чиновника или полевого командира, были обязаны, как это тут говорилось "состоять" в Партии, и кроме законов Республики соблюдать ещё и партийные, окруженные чуть ли не религиозным ореолом. Сама же Партия, специально выбрала для своей главной резиденции беднейший район столицы - чтобы, как сказал один из строителей здания, "быть поближе к простому народу". Но, по впечатлению принцессы, Партия сама больше всего интересовалась государственными и военными делами, распоряжаясь церемониалами и наградами с наказаниями, а не рядовыми гражданами, так что расположение этого дворца было на редкость неудобно как для военных, так и сенаторов.
Впрочем, в справедливом обществе Амаля были достаточно древние законы и сложные обычаи, и не гостье их осуждать...
>Порядок дел
...В тот день, после истории с девочками, Мацуко попросила свой экипаж отвезти её к посольству, за почтой. В посольстве, принятая учтивым господином Сабато, прослушала последние новости и хвалебные оды как ей лично, так и её отцу и матери, и позанималась в додзё, где был устроен тренажер для крыльев. Это было необходимо - если не хотелось вернуться домой, разучившись летать. После занятий, приняв ванну и сменив одежды, она внезапно узнала, что её дожидается господин Верес, проходивший мимо, и случайно узнавший о том, что помощница Тардеша здесь. Это было необычно, но она была не против встречи - министр из-за ерунды её не беспокоил, и вообще они уже успели подружиться за эти годы. Единственное что беспокоило - как бы он сам с кем-нибудь не поссорился, пока она собирается.
Господин министр был удивительно колоритной фигурой. Довольно низкорослый для призраков, сухонький, энергичный, неунывающий никогда сенатор с отличным чувством юмора, умел, как сойтись, так и поссориться и снова помириться со всем миром в течение получаса. Это непостоянство забавляло принцессу, но очень сердило Тардеша, который называл его "паяцем", "клоуном" и другими словами, обозначающими несерьёзные профессии. Верес Анточия смиренно принимал такое отношение драгонария, признавая, что оно заслуженно - и использовал его аюту, чтобы поддерживать связь, когда триумфатор был не в духе. Демонессе же удавалось находить общий язык с обоими - и, кажется, они даже были рады, что переговариваются через огнеликую дьяволицу, а не лицом к лицу.
Тардеш не уставал предупреждать её, чтобы она была с ним осторожнее - слава записного интригана о министре летела куда шире границ Республики. Верес тоже в свою очередь предупреждал девушку о своей опасности - ведь он такой опасный интриган! Принцесса смеялась - ну, ей, подруге Златы, больше ничего не было страшно.
- Здравствуйте, господин министр, - сказала она, выходя в приемную залу, где, присев на великоватый для него стул, её ждал сенатор.
- Здравствуйте, товарищ аюта. Ну что же вы! Я же предупреждал насчёт "господ".
- Мы говорим на нашем языке, - сказала девушка: - У нас без этих слов речь считается грубой и враждебной.
На ней была одежда женщин столицы - маленькое черное платье с закрытым воротом и открытой спиной для крыльев, в узкой короткой юбке, не достающей до колен, длинные перчатки до плеч и туфли с плетёными обвязками-котурнами на высоких каблуках. Обычную повседневную одежду женщины призраков - тунику, тогу, и даже мундир и свитер она носить не могла из-за крыльев, стола с разрезными рукавами ей не полагалась как незамужней, а чулки для демонов под изоляцией было носить слишком жарко, поэтому она щеголяла с голыми коленками в наряде, походящем скорее для званого вечера. Но перчатки она всё равно носила - меньше был шанс что-то случайно поджечь или кого-нибудь обжечь. А на высоких, ещё непривычных, каблуках, её ноги просто казались длиннее - и она, обычно практичная, тут была готова терпеть неудобства ради красоты.
- Вы сейчас свободны?! Или направляетесь в Академию?
- Свободна абсолютно, товарищ Верес, - подчеркнула она: - У вас есть какое-то занятие для меня?
- Я слышал, вы просили разрешения посетить Минораль. Я как раз туда с оказией, не составите компанию?! Заодно рассчитаемся по нашему одолжению.
Девушка удивлённо подняла брови - она уже забыла про "одолжение", которое он оказал ей и Тардешу этой весной, но впрочем, совсем не возражала рассчитаться за него поездкой. Так было даже лучше - иногда предложения этого призрака были более чем странными, но сейчас - удивительно к месту. Тогда, в поездке на север планеты, он здорово помог ей и господину драгонарию, но... при этом не уставал напоминать, что является "врагом Тардеша". Странные у них довольно понятия о вражде...
- Нам поступило предложение расширить здание Центрального Комитета, - пояснял он, когда они шли по аллее и выходили под нелепо тут поставленными воротами-тории: - Я везу архитектора комплекса, ну и должен засвидетельствовать, что при этом никаких прав инородцев и не-граждан не ущемляется.
- А я?!
- А вы просто поедите с нами и украсите компанию. Заодно как бы и представитель флота будет присутствовать, выше статус мероприятия.
- Представитель флота?!
- Ну, вы же! Я уже сказал вашим телохранителям, что вы поедите в нашей машине. Не бойтесь, не потеряются, - он открыл дверь, приглашая принцессу в свою самобеглую колесницу.
Внутри, напротив её сиденья, загодя укрытого белым жаропрочным покрытием, уже сидел высокий призрак в пиджаке и порванной у ворота тунике. Он оказался ей знакомым - тот самый, что три года назад спрашивал её про наряд:
- Здравствуйте, - улыбнулась ему принцесса: - Как ваша жена поживает?!
- О, товарищ аюта! Благодарю, хорошо! А вы меня запомнили!
- Работа такая. Я же разведчица.
Они выехали через мост с Золотого и повернули на Виа Ротеа.
- Всё это очень утомляет, дружище Верес, - стал жаловаться министру архитектор, едва кончился мост: - Почему нельзя было решить всё в дороге, а не тащить меня в последний день?
- Это Амаль, дружище, - отвечал Верес: - Тут всё делается либо правильно, но с волокитой, либо в последний момент, но с кондачка и абы как.
- Ну почему столько надо ждать очереди на видеофон в машину! Был бы он у меня - меньше бы путаницы было сейчас.
"Видеофон" - это "дальнеговорник", - перевела себе Метеа. Её тоже разочаровывал запрет на так полюбившуюся ей игрушку:
- Во время войны у нас дальнеговорники были у каждого офицера от полковника и выше.
- Вот видите! - показал в её сторону рукой архитектор: - У полковника! А я - главный строитель города! Я выше какого-нибудь туземного легата простите, товарищ Ваше Высочество.
- Нет, ничего, всё нормально.
- Вопрос решается, не волнуйтесь так. Я же сам лично вас отвожу, - успокаивал его Верес: - Да и тут не война. Не может же Республика раздавать военные спецсредства каждому гражданину. Мы не сиддхи, в конце концов, чтобы успевать контролировать каждое слово, которое в эфир скажете...
- Но это возмутительно...
- Потише, пожалуйста. Машина партийная, здесь всё прослушивается...
Мацуко улыбнулась. То, что на Амале и Джаханале научились делать маленькие дальнеговорники, которые можно было спрятать в любой дырочке, и подслушать любой разговор, было приятным сюрпризом в её работе.
- Тем более, - заворчал строитель: - Прослушка же на том же канале сидит, что и правительственная связь. Что сложного вместо одного тайного аппарата дать один явный! - и пусть слушают на здоровье! Мне же не для изменнических переговоров или звонков жене, мне для работы надо!
- Я уже говорил: - все, что было в моих силах, я сделал, все твои просьбы подтолкнул. Не кипятись, сосредоточься на деле, сделаешь свою работу для других - другие быстрее рассмотрят твои просьбы.
На Виа Ротеа архитектор опять вздохнул, глядя в окно:
- Эх, без подсказки узнаешь, где Малый, а где Козлиный Холм! И это даже с сенатским эдиктом - и строить лучше и ухаживать, глядя в оба глаза!
- Ну что ты хотел. На Козлином карьера перфектов только начинается. Они ещё молодые, идеалисты, и воровать не умеют.
"Воровать?" - удивилась Кадомацу. Странно было слышать такое на Амале.
- А на Малом карьера заканчивается. Ниже уже некуда, даже в провинцию или колонию не пройти. Там хватаются за жизнь, и пытаются выжить, если не сами, то хотя бы детям и друзьям. Куда тут думать о гражданском долге!
- Говорят, что если перфекта с Малого Холма после второго срока без суда отправить на Итораль, то он будет согласен с этим приговором без возражений, - усмехнулся архитектор.
- Тише ты. Тот писака там, - он многозначительно показал большим пальцем за спину-вверх, что означало: "на райских планетах": - Из этого анекдота целый пасквиль сделал. Так что осторожнее.
- Так что, теперь и этот анекдот запрещен?!
- Ну, по крайней мере, до тех пор, пока товарищу аюте не поступит распоряжение обрезать один очень длинный язык, - усмехнулся Верес, криво улыбаясь демонессе. (Та осторожно отстранилась): - А потом конечно реабилитируем, раскаемся, и скажем, что было пагубно не принимать столь справедливую критику великого классика... как достало это...
Кадомацу удивленно посмотрела на министра.
- Кстати, принцесса. Вам случайно не поступал приказ насчёт операции на Шукре? Или там в районе?..
- Простите, товарищ председатель Иностранной Комиссии, но это военная тайна.
- А, понимаю-понимаю. Совсем забыл, что у меня нет допуска.
Некоторое время они ехали молча, только архитектор с министром вопросительно переглядывались. Машины перестроились, въезжая на улицы Малого Холма, их ощутимо тряхнуло на кочке.
- Ох, будет сегодня тяжелый день у местных эдилов, - усмехнулся Верес.
- Обещаю, - кивнул архитектор.
На первом перекрёстке их остановил патруль. Недовольного лица Анточии хватило, чтобы центурион быстро отдал честь, хлопнув себя кулаком по груди, и пропустил их. На втором уже отдали честь демонессе - офицер был её знакомый.
- Опасно тут, - вздохнул архитектор: - Никак порядок в столице не наведут.
- Ну, это не ко мне, а суперперфекту района. В курии регулярно перемываем ему косточки, в супе его, что ли, сварить?! - Верес забавно развел руки.
- Увольте к дьяволам, наконец.
- Нельзя. Он действительный сенатор с гражданским венком. Партия голову оторвёт тому, кто поднимет вопрос о его несоответствии в Сенате.
- Тут не вопрос надо поднимать, а морду опускать и тыкать. Сами, из своих окон-то, партийные не видят, что с районом творится?! И с каких пор он стал сенатором?
- Уже вторые выборы как. Следи за новостями.
Принцесса улыбнулась:
- Всё-таки не всех воров у вас выселили на ту, специальную, планету.
Верес выдохнул:
- Типун вам на язык.
А архитектор ответил:
- Да тут не воровство. Мародёрство, хулиганство, обычная лень. Район такой... много инвалидов, больных, стариков. Работать им трудно, или не работают совсем или работают мало. Соответственно и трудодней мало приходит. А те, кто работают, не могут же бросить в беде тех, кто работать не может! Не так воспитаны. Самим не хватает, делятся с теми, кому ещё хуже, - он вздохнул, и Мацуко подумала, что у этого призрака должно быть очень доброе лицо: - Ну и приходится работать больше за себя и за того парня, отнимая время от своего отдыха, от своих детей. Без отдыха теряется здоровье, больным много не наработаешь, без заботы о детях, дети растут невоспитанными и грубиянами. Республика, конечно, о детях-то заботится, забирает из школы в лицеи и гимназии, из некоторых, даже вон сенаторы вырастают, как товарищ Анточия.
- У меня и жена отсюда, - сказал Верес, глядя в окно: - Каждому, кто хочет в сенаторы, надо хоть год пожить на Малом.
- Но не все такие как вы. Большинству отсюда не выбраться. Никогда в жизни.
Они помолчали. Громадина черного куба здания Центрального Комитета была видна в окно - их везли какими-то кружными путями. Мацуко подумала, что бедность везде ужасна - даже на Амале, где хотели создать справедливое общество, и отменили деньги, делящие на богатых и бедных, вопиющая нищета поселилась в самой столице.
Дорога с более темным покрытием резко выделялась на фоне пыльных улиц. Словно только что проложили...
>Преторианский легион
- Вот и доехали, - сказал архитектор, бросив взгляд в другое окно.
Они остановились. Дверь раскрылась, и два ликтора в лиловых тогах раскатали перед ними пурпурную дорожку от машины до ступеней лестницы. По цвету демонесса поняла, что ковёр огнеупорный, значит, ждали и её - те ковры, на которые ей ступать было опасно, обычно были лиловые или черные.
- Не надо торжественной части, - сразу махнул рукой Верес, перешагивая через коленки принцессы: - Это рабочий визит, давайте по-деловому.
Демонесса вышла третьей, и размяла плечи, проверяя крылья. Жаль все-таки, что здесь нельзя было взлететь. Громада здания поражала и восхищала. Тщательно уложенный черный мрамор стен отражал её свечение и просто разительно отличался даже от соседних домов, покрытых местами облупившейся каменной крошкой. Сразу над лестницей колоннаду портика открывали две могучие мужские фигуры с благородными лицами - камень показывал призраков такими, какими они видели себя сами, а не ходячими скелетами, какими они представали перед другими расами. Внутренние углы портика и внешней колоннады поддерживали уже женские фигуры, с непривычно крупными формами.
- Глядите, - показал Верес Анточия: - Похожа. Это мать жены архи... - тут гранул гром литавр и музыки, и Метеа не расслышала, кого "архи" - драгонария или стратига. Сама обойдя выстроившихся для торжественной встречи управителей этого дворца, она вгляделась в лица статуй, обойдя их кругом, не заметив, что нарушает всю церемонию. Многие заулыбались.
- Похожа, да?! - сказал, проходя, архитектор: - Она отсюда. Лет за сорок было, когда с неё лепил. Кто знал, что дочь так поднимется. А ведь родилась буквально в двух шагах, вон та больница.
- А... - она так и не решилась спросить, чья мать была моделью - Лейлы или Халимы. Снизу любая фигура казалась Халимой, а издалека - Лейлой. А лиц, из-за любви женщин призраков к излишней косметике, она так и не знала.
- Я у вас тут ничего не испортила? - покраснев, спросила она, заметив, что стала причиной небольшого переполоха.
- Ничего-ничего. Только упростили нам поездку.
Они шли по галерее мимо высоких колонн с одной стороны и барельефами на историческую тему - с другой. Отсюда, контраст украшенного дворца высотой в десять этажей (как императорская резиденция) и четырёх-пятиэтажных домов Малого Холма был ещё разительнее. Даже мостовая за десять шагов до дворца была другая.
- Зачем такой красивый дворец строить в таком бедном районе?
- Ну, он не такой уж бедный, - кто-то показал на возвышающиеся на юге трубы заводов: - Видите?! Передовые предприятия, внедряют дажаханальские технологии! Щит и меч Амаля куётся тут! Кто мы без них?!
- Но... - принцесса показала рукой на обшарпанные дома.
- А, ну это просто граждане тут бедные. Труженики в Республике скромны и не требуют лишнего, воспитанные под чутким руководством Партии и Истинных Сынов Амаля.
У говорившего как-то странно блестел череп. Мацуко такое раньше видела только у партийного Прибеша.
- Ну и Партия, чтобы быть ближе к трудящимся, чтобы разделить их скромность, расположила свою главную резиденцию поближе к простому народу.
Мацуко хотела ответить, но не стала. Она не раз уже видела дворцы среди трущоб, и знала, что их строят так не для того, чтобы показать близость к простому народу, а наоборот, презрение к нему.
Впрочем, в справедливом обществе Амаля вполне могло быть по-другому...
Они вышли к северной стороне замка. Тротуар там был разобран, и здания на другой стороне улицы поднимались уже другие. У стены под галереей несколько призраков в грязных робах и рабочих касках курили возле строительных механизмов. На противоположной стороне она заметила красочные сари человеческих женщин и нарядные гирлянды.
- Ну и что вы тут собрались пристраивать? - сразу резко развернулся архитектор: - Вы расселили ближайшие дома? Есть план градоустройства? Только не говорите, что принесете прямо сейчас - перед тем как поехать к вам я план смотрел, половины домов мимо которых мы проехали, там не было!
- Ну, вот... новый план?!
- Новый?! Две тыщи семнадцатый год! Я, простите, родился в две тыщи семнадцатом, сколько лет мне, по-вашему? Кого винить за разгильдяйство, товарищи по партии?! Мы стоим прямо в здании партийного комитета. Ну?! Хотите товарищеский суд?! Не надо - не надо, товарищ претор, не советую всё спихивать на квесторов и эдилов! Вызывая меня, главного архитектора, вы, лично вы, должны всё предусмотреть, а не торжественный банкет с музыкой подготавливать!..
- Ну, это надолго... - сказал Верес: - Я специально этот проект в Сенате и протолкнул, чтобы он тут шорох навел. Пойдёмте отсюда, ему без нас будет проще.
- Это какие-то ваши интриги? - спросила принцесса, когда они отошли немного дальше.