Аннотация: Старое произведение, которое никак не закончу. Начато где-то в 2006 году. Небольшая сказка про девушку и ветер
Долина Ветров
Насте Губарь aka Asja Ra-coon посвящается
Девушка Долины
В час, когда сердитые увальни оранжевые облака провожали Солнце, выстроившись во фрунт над Западной Стеной, когда птицы-воришки заводили свои томительные и пьянящие любовные песни в садах Общины, она выходила любить Ветер. Подруги завидовали ей, но предзакатный час, пока не стихла песня птицы-воришки, по праву доставался Ей, и ни у кого было более ценной, или хотя бы равной доли, чтобы выменять этот миг.
Она любила Ветер... Любила, когда его тёплые или прохладные пальцы касаются её щёк, гладят по шее. Любила, когда он космами бьёт в лицо, промахнувшись с поцелуем. Когда он приходит нарядный - с дождём или снегом, приносит подарки и пчёл. Даже когда он сердится, кидаясь песком.
За час до урочного времени она сбегала от парней, забиралась домой, новое платье любимого белого цвета - даже матери нельзя к нему прикасаться, каждая складочка должна быть разглажена и поправлена только ею, только её руками! Она распускала волосы, чтобы не обидеть ветер, который любил играть с ними, и до самого часа расчёсывалась - пусть увидит её красивой.
Хотя, это мог быть и не Её Ветер. Это мог быть Хозяин Ржавой Пыли - дважды после жатвы приходящий из-за Восточного Утёса, не тёплый и не холодный - он сёк зазубренными струями, срывая кожу и плоть, унося кровь мелкой пылью цвета умирающего железа для своих жутких боевых лент. Это мог быть Путешественник - прохладный, приходящий с Севера, откуда текли реки, приносящий то дожди то туманы, и обязательно - новые песни птицам. Путешественник обычно гулял по всей Долине, даже там, куда другие ветры не заходили, но девушки его любили не очень. Это мог быть Хозяин Туч - по весне, в пору цветения винограда приводивший с заката караваны туч, толстых, чёрных, ленивых и хвастливых, бряцающих громами в вышине, стоило девушкам выйти на хоровод. Это мог быть и Добрый Ветер - приходящий с Юга, с пчёлами и пыльцой для облепихи, но Добрый Ветер - это ветер для вдов, и ни одна девушка не смела посягнуть на него.
Нет, для девушек были другие ветра.
Шалун - он бегал в зелёной листве в ясные дни, когда лучики солнца красивыми пучками падали на тропу сквозь широкие листья виноградных деревьев. Любил прошуршать над головой - и свалиться в вырез платья, защекотав до колик. Его песня была красива, и состояла из простых, порой обыденных звуков - блеянья козла и хлопков мокрых простыней, скрипа веток и шелеста листьев - но Шалун вязал в их простой и чистый узор, заставляющий и радоваться и печалиться по его желанию. Говорят, это он утешал неумех, что ранили пальцы на сборе облепихи. Поцелуйный Ветер - он приходил всегда с дождём, и любил кидать девчонкам первые тяжелые капли в щеку - точь-в-точь, как мальчишечьи поцелуи. А ещё бывало, понравится какая красавица - мог всю испятнать горячими каплями, залезть за ворот и под подол - зато потом, такая счастливица могла под любым дождём ходить суха-сухёшенька - ни одной капли, даже морось, поднимающаяся от луж, и осколки градин от мостовой и бордюров никогда не попадали на неё. Песня Ветра Поцелуев из самых чудных звуков была подобна виртуозной и звонкой чеканке - он не любил тишины, и часто ходил с громами.
Третий ветер звался Буян. Он был груб и напорист. Налетал на девушек у дверей дома, прижимал к косяку, облеплял платьем фигуру - и улетал, израсходовав всю прыть на один миг. Или ловил невест в лесу, или на тропе, когда они одни, у виноградных деревьев или колючих сосен. Его песня была монотонна, и безыскусна, как барабанный бой, но когда он шел - можно было не бояться ничего - ни один мужчина не смеет при нём подумать плохое на женщину, а дикие звери прячутся, потому, как меньше всех ветров любил Буян зверей, предпочитая растения.
Чётвёртый ветер звался Скромник. Он входил лёгкой позёмкой, тонким дуновением, приятной прохладой, не забывая уважить и старших, часто сидел, совсем незаметный, в комнате, а счастливица и не замечала, что это он ей перелистывает страницы книги и гасит позабытую свечу. Он был ласков и робок - его струи скользили по коже с нежностью, бережно, и редко-редко - с такой страстью, чтобы всю бросало в краску, стоило вспомнить... Он никогда не забывал ни одну из своих девушек, пока те сами не выходили замуж. Его песня была тиха и печальна, но сушила слёзы и ободряла в минуты сомнений. Из всех ветров он меньше всего любил дождь и обычно относил тучи к самому горизонту, чтобы любоваться ими перед закатом.
И самого несносного звали Шутник. Он носился понизу, хватал за лодыжки, задирал подолы, как нырнёт за пазуху - бедная девчонка должна серьёзно стоять, а тут не удержишься и прыснешь смехом! Потом все и считают тебя хохотушкой. А купаться с ним - никакой возможности! Забёрется в одежду и отбросит от берега - добегай до неё нагишом, пока не заметили! Или, когда мелко, волну поднимет и всю тебя выставит - хоть и маленьким кажется, а сил у него! Или разозлится, ни с того, ни с сего - и холодом дует над водой, не давая вылезти... Русалкам на радость.
А русалки и так считали девушек своей собственностью. И всех жителей Долины, наверное - тоже. Мало того, что с детьми они, порой, возились больше родных матерей, они ещё и когда те вырастали, от них не отставали. Да и куда идти с парнем на свидание?! Не в Лес же, где Ветра, или в Сады, где все работают, а только к озеру - а там уже русалок у берега соберётся любопытных - тьма! Ладно, что человечьей речи не понимают, но ведь ещё и невидимы - попробуй, угляди под водой русалку! Разве что если на иву заберётся, да и то, пока догадаешься, что это русалка смеётся, а не просто ручеек журчит...
Правда, на русалок никто не обижался. Сделаны так, что зла желать не могут. Хоть и бывало, защекотят какого парня, побалуются с ним в омуте, да и невредимого выпустят - пусть геройские сказки сочиняет. Или какого старца позору подвергнут - намочат его седые патлы, да воды шальной в штаны нальют. Это, значит, чтоб знал - нечего про баню забывать, будь ты хоть седой, хоть беззубый! Или девушку от лихих парней оборонят. Это хорошо. Русалки просто уму-разуму научат, а вот если девчонка невестой ветров окажется - тогда дуракам не жить. Найдут их потом избитыми насмерть, и закопают побыстрее, там, где люди не ходят - чтобы ветрам глаза не мозолили.
Хотя глупые русалки. Никогда не предупредят девушку, что за ней подглядывают. Наоборот, её саму крутить, отвлекая, будут, чтоб она во всей красе парням показалась. Да и кто же целоваться учит, как не русалки?! Ещё все знают, что ничего не будет со скромницей, разделившей со своим парнем прибой озера - семя русалкам достанется. Однако девушки не в обиде - часто первая ночь в прозрачных водах оказывается самым сладостным воспоминанием и для будущей невесты, и для жениха. Ибо с избытком платят русалки любовной наукой за краденное. И советоваться и жаловаться на неразумных молодых мужей прибегают юные жены к озеру же. А кому ещё скажешь?!
Не ветрам же... Тем, кто жалуется ветрам, далеко ещё до мужей...
...И именно туда, на тот берег, где молодые ябедничали про своих, шла она, когда кончался заветный час. Согретые длинным днём, камни булыжной мостовой текли под ноги, когда она, оборачиваясь, прощалась с ветрами. Длинные тени завалами преграждали дорогу, будто тоже не хотели, чтобы она уходила от любимых. Было ещё не темно - Солнце как раз садилось наполовинку, когда наставал час её расставания с Ветром.
Сама стройная и сильная, подобная лунному лучу, загоревшему под летним солнцем, светлая и яркая, как дорожка на водной глади от восхода, в движениях - как волна прибоя, набегающего на берег, тёплая, как середина лета, ступала она в прохладную воду, где кончалась дорожка заката. Драгоценное платье снимала стоя, бережно храня его от складок и песка - потому и Молодухин берег, где камень вокруг, и плиты под водой - даже в глубине, тёплые-тёплые, как чай, даже цвета такого же - цвета её глаз. Она ступала босой ногой по сетке танцующих бликов, и в яркости её взгляда искорками повторялся их танец. Рукой бережно приподнимала волосы над водой - и ловко закручивала их в узелок, чтобы не мешали плавать. Невидимые, подплывают на теплое мелководье русалки, и так бережно начинают подталкивать в спину: "Ну, давай, мол, плавай!". Она бесшумно, словно сливаясь с близкой ей по природе волной, погружалась по плечи, толкалась от дна - и плыла, выбив и головы всё, кроме минут свидания с Ветром, расслаблялась в соскучившейся воде, давая телу отдых от полного трудами дня. Бояться было нечего - это же Молодухин берег, сюда не подглядывают, голову свернёшь. А если кто по кручам и проберётся, то только с её разрешения.
И, тем не менее, в тот вечер отдыху помешали. Русалки - она почувствовала, когда её стали водить. Даже раньше - она всегда всё чувствовала заранее, пусть не всегда сама верила. Открыла глаза, огляделась - странно, не может быть, ни одного парня! А русалки крутят, на мелководье загнали - кому же они её показывают?! Воздух стоял тёплый - она поднялась из воды - и обсохла, даже не озябнув.
"Ну где же ты?!" - позвала она мысленно. "Отзовись!". Нет, ну нечестно так - подглядывать когда тебя заметили! Она потянулась к платью - а платье вдруг под порывом ветра взлетело на три ступени вверх! "Шутник?!" "Нет, Шутник, не надо... Мне теперь нельзя с тобой разговаривать... Ты же знаешь!" - она поднялась выше, и опять, влага с кожи исчезла, не дав почувствовать холода. Русалки плеснули вдали - там, где глубокое место. Они все убежали с мелководья - странное дело. Поднялась ещё на шаг - платье перелетело в другое место.
- Шутник, я знаю, что это ты! Отдай, или я не буду с тобой разговаривать!
Платье лежало на другой стороне берега - девушке пришлось выйти из тени утёса, где складывала вещи. Она распустила завязанные узлом волосы - их сразу же подхватил ветер... другой ветер...
- Кто... Кто здесь?!
Вода расчертилась рябью на два шага вокруг неё. Нежные струи воздуха обняли её и согрели.
- Это... ты?!
"Да, это я..." - раздался голос, которого она никогда не слышала прежде, и нежный вздох перебрал прядки её волос над ухом.
Она расширила глаза - удивление, восторг, радость - ужас отразились там.
- Кто... ты?!
"Тот, кто любит тебя. Тот, кому ты каждый день признавалась в любви, и кто не мог ответить до сего дня. Тот, кто каждый день мечтал только о тебе одной, и вынужден был делить предназначенное тебе с другими рожденными в Долине..."
Он говорил, а волны, поднятые им, бились на всё большее количество осколков, и, крупные брызги, срываясь с маленьких гребней, не падали обратно, сплетаясь в ажурную завесу, похожую на живые морозные узоры.
"Иди со мной. Со мной, туда, где замки циклонов украшены изразцами мороза и витражами зноя. Туда, где ты будешь ходить по коврам облаков, и танцевать под музыку северных сияний. Ты будешь носить ожерелья и серьги из молний и громов, с камнями Заката и Утренней Зари, что отражают мечты смотрящих в них. Ты будешь глядеться в зеркало Полдня, и Ночь станет твоей периной. Иди со мной, чтобы играть светом звёзд и летать наперегонки с самыми быстрыми птицами!"
- Я согласна... Но как?!
"Я дам тебе тело ветра... Стремительный вихрь станет твоей плотью, штиль - взглядом, зной - дыханием, прохлада лета и тепло зимы - твоими руками. Просторы степей и морей упадут пред тобой на колени, гордые горы в серебряной седине будут разговаривать, как с равной. Ты будешь украшать мир цветами, и они с радостью отдадут тебе свои семена и пыльцу. Ты будешь приносить новые песни поющим созданиям и новые слова людям, творящим песни... На балу Ветров ты будешь сверкать ярче всех молний королевских ювелиров и оружейников!"
Нежные невидимые руки подняли её за талию, удар вихря разметал воду под её ногами, обнажив карие плиты дна, она оглянулась - и только тогда заметила, сколь искусна вязь покрывала водяных брызг, которыми любимый укрывал её от посторонних взглядов. Оглянулась - и он сразу припал к её губам поцелуем.
"Ты о чём-то сожалеешь?!"
- Платье... - она обернулась, и увидела, что оно уже превратилось в маленькое белое пятнышко, еле видимое отсюда. Она не договорила. Струи холода и тепла со страстью обняли её, сердце сжалось в испуге и сладостно-щемящей боли - и она родилась как Ветер.
Простор небосвода раскинулся вокруг неё, принял - и признал своей дочерью. Она пронеслась над Океаном и Пустыней, просыпала недвижные горы сквозь пальцы, посмотрела на мир Взглядом Бури и Взглядом Штиля, раскинула в вышине руки урагана, прошлась походкой поземки по знакомым тропинкам. Она крикнула в радости - и в песнях птиц появилась новая нота. И везде с ней был её Любимый.
"Вы звали меня Скромником" - ответил он на несказанные мысли: "Будешь ли ты звать меня так же?!"
"Нет, - смеясь, в радости, ответила рожденная вновь - Ты будешь моим Принцем! Принцем Ветров!"
"А я буду звать тебя своей Невестой" - и любовь звучала в его голосе. Струи дождя и тумана сплелись в поцелуе, облака окружили их, любуясь красотой обоих, и высота не разорвала их объятий.
"Эй, брат, на радостях-то меня не забудь!" - догнал их насмешливый голос.
Они оглянулись вместе.
"А меня можешь никак не переименовывать" - заявил он Невесте. - "Как был Шутником, так и останусь. Мне нравится, - и улыбнулся, заставив облака складываться в смешные фигурки - Хотя, если уж он Принц, можешь величать меня Братом Принца".
"Ты будешь для меня Шутником всю жизнь. Это ведь ты придумал украсть моё платье!"
"Да. А что, хороша была выдумка! Кстати, о платье... Он что, тебя нагишом решил родственникам представить?"
"А я нагишом?!" - несказанно удивилась новорожденная.
"Сейчас..." - он раскинулся в вышине и вскоре набросил на неё сверкающее платье из лёгких перистых облаков.
"Это облака самой чистой высоты! И в закат, и в рассвет, и даже в самую длинную ночь года твоё платье останется белым!".
"Спасибо, Шутник..." - только и смогла вымолвить она в ответ, в зеркалах горных озёр любуясь дорогим подарком.
"А, пустяки! - отмахнулся он: - Так мы летим домой, или вы ещё амуров не накрутились?.."
Принц Ветров в ответ разбросал его лохмы, увитые летними сквозняками, и ещё крепче сжав невесту в объятиях, поднялся выше потолков самоуверенных туч, которых закат красил слоями во все оттенки теплоты.
"Видишь? Там, налево от Солнца, в конце путей, что проложили дожди, там наш прекрасный замок, сверкающий окнами Зноя в ночи и стенами Мороза днём. Ты хочешь увидеть его?!"
"Да. Очень хочу".
И они полетели, по дороге, укатанной радугами, играя облаками и брошенными на ветер словами. Шутник поднимал с земли тучи лепестков, и нёс их в вышину, осыпая Невесту с ног до головы, хоть она и сопротивлялась. Принц Ветров же, соревнуясь с братом, подхватывал песни птиц, показывая, как складывать из них узоры и вязать крепкие узлы, которые накрепко держат самые яркие воспоминания людей. А Невеста, раскинув свои новорожденные руки, просто радовалась простору, и нежной любви, на которую она отвечала сердцем своей прежней души.
Замок Ветров, сложенный из тысяч радуг, скрепленных холодом высот, сверкал, прозрачный как ночь нового года. Они поднялись по тяжёлым ступеням из кучевых облаков, и стражи-громы салютовали им по форме, сильные и усатые, с длинными волосами, которые им заменяли одежду. За вратами из прямого ливня, украшенными цельноковаными молниями, они прошли в тронный зал, огромный, как Долина, где ковром служило огромное облако, подсвеченное вишнёвым светом заката. Там люстры из падающих звёзд заливали всё поющим светом заветных желаний, а большое северное сияние, во всю стену, наполняло музыкой, от которой так хотелось танцевать.
Все Ветра, что известны людям, встречали её. Впереди стоял высокий, с чёрными тучами Ветер, в окружении закованных в броню громов. "Это наш старший брат" - "Вы меня прозвали Ветром Поцелуев" - с поклоном представился он. "Вот наконец-то я тебя увидела" - ответила Невеста: "Ты ещё более красив, чем мы тебя представляли". Он поклонился с ещё большим изяществом, и ответил: "Я вижу, что моему брату повезло с выбором. И по-доброму завидую ему. Надеюсь, мы друзьями-то останемся?" - "Конечно!" - с радостью ответила Невеста, и в первый раз поцеловала его сама. Старший Принц покраснел, а остальные ветра зааплодировали. "А это - двойняшка нашего Шутника, Шалун" - показал следующего брата Принц. "И полностью заслуживаю это имя" - продолжил сам Шалун.
Они действительно были похожи. Те же сквозняки в кудрях, свежесть первых гроз в весёлом, и ни капельки не сёрьёзном взгляде. Колчан со стрелами лучей майского солнца висел за его плечом, а лук из лепестков черёмухи с тетивой из жужжания шмелей дополняли наряд. "Я покажу тебе самые интересные места, среди облаков, и в мире людей. Конечно, если тебя отпустит мой брат" - "С радостью пойду за тобой хоть на край земли" - отвечала она ему. "Края Земли нет, прекраснейшая среди нас" - "С тобой - пойду, даже если и нет". И вновь аплодисменты звучали в ответ её словам.
Лишь один ветер стоял одиноко. "Буян" - представил его избранник Невесты. Он поклонился в ответ со сдержанной скромностью. Печаль последних дождей лета была в его взгляде, и плащ цвета янтарного листопада, отороченный мехом со шкурок первых холодов покрывал плечи. "Ну, здравствуй..." - сказал он. "Здравствуй" - улыбнулась ему Невеста, опробовав шорох камышей и плеск воды на лунной дорожке. "Ты опять грустен. Опять новые девчонки нагрубили тебе? Опять кто-то боится? Не печалься, пожалуйста, ты лучший друг, что у меня был, и, надеюсь, ты им останешься?!" Он вдохнул в ответ, и теплом первых дней осени осветилось его лицо: "Останусь, конечно. И мы с тобой еще о многом поспорим. Ты не боишься?" - "Ну что ты, нет!" - и светлым зноем середины лета дотронулась до его холодных вихрей.
"Старшие Ветра задерживаются" - сказал её Принц - "Шутник научил наше Северное Сияние новой мелодии - говорят, под неё хорошо танцевать. Не откажешься проверить?!" - "А как танцуют Ветра?" - "В бурях и ураганах. Когда громы радуются и подыгрывают нам на барабанах, свирелях и детских свистках - а мы хвастаемся молниями и разносим вдребезги залы для танцев. Люди прячутся и не слышат наших голосов - а мы потом долго обижаемся на них" - "Ну зачем же всё ломать?!" - удивилась Невеста. "Он шутит" - предупредил Старший Принц. "Да. Бывают и другие танцы. Когда мы кружимся под музыку Северного Сияния, и никто из живущих на земле не может углядеть нас там, в вышине. Только наши голоса шепотом доходят до земли, что спит, и рождают новые сказки и песни. И на такой танец, я приглашаю тебя" - "Где музыка, мой Принц?"
...Нигде доселе, ни после, не видали подобного танца. Никогда больше не звучала эта музыка, и не складывались более волшебные истории, чем в тот миг, когда новорожденная невеста ветров в белом платье из перистых облаков танцевала свой свадебный танец. Она сбивалась на каждом третьем па, ведь пятый час жизни - не самый походящий возраст, но ошибки не портили танца, а превращались в его особенную прелесть. "Ты так ненавидишь мои ноги?" - в шутку интересовался Принц. "Прости, больше не буду..." - всерьёз отвечала невеста, и снова запиналась об него. "Забудь и не извиняйся" - говорил он ей, поднимая над полом на крепких, как морозы середины зимы руках. Её волосы развевались крылом светлой летней ночи, шумом взморья она обнимала его бесконечность ночи, полной звёзд; она иногда оступалась неверным плеском лунного озера, а он, шагами минутной тишины между метелями поправлял её, и подхватывал на руки неслышным звуком снегопада...
А потом - когда закончились последние ноты этой музыки, раздались горны, возвещающие о прибытии Старших Ветров - они уже давно были здесь, но запретили громам шуметь, завороженные магией этого танца. Впереди всех выступал Добрый Ветер - с тем же теплом раннего лета, что у Шалуна с Шутником, что можно было не гадать, кто их отец. По правую руку от него - Хозяин Ржавой Пыли, суровый, как зной конца лета, с жестокостью песчаной бури во взгляде, замотанный в развевающиеся боевые ленты из крови умерших и умирающих. По левую руку - Хозяин Туч, в богатых одеждах и весенней капели с ранними грозами. Свет Солнца времён последних проталин украшал его волосы, и Невеста удивлялась - отчего же тогда в их Долину он приходит так поздно?! И, чуть в стороне - Путешественник, похожий на её Принца, только с другим, совершенно другим взглядом зимнего праздника, когда не хочется сидеть дома, а надо ходить в гости, носить подарки и рассказывать длинные истории. Он не носил метелей, как Её Принц, он был наряжен и в снегопады, и в весенние с осенними дожди, и скрип наста после метелей - когда в конце зимы за бурями приходит солнце, и в эхо песен летних сверчков. Ни на ком больше не было столь разных одежд стольки времён года, и столь странных сочетаний их - даже не разглядывай он невесту, она бы сама выделила его из прочих.
"Он твой отец, мой принц?!" - спросила она шепотом, пряча губы за тонкой ладошкой. "Мы не знаем, кто из нас кому сын" - отвечал он, не повышая голоса: "И поэтому, договорились, что мы похожи на них случайно". "Странно" - удивилась Невеста, и, увлекаемая женихом, подошла к старшим.
"Рады приветствовать тебя как невесту нашего сына" - ответил словами на её поклон Добрый Ветер, показывая галантность, стоящую любого из Молодых. "Счастлива стать вашей дочерью, Хозяин Долины. Спасибо за то, что заботитесь о нашем доме". "Рада считать себя и вашей дочерью, Хранитель Долины" - обратилась она к Хозяину Ржавой Пыли: "Спасибо за то, что защищаете нас от варваров Пустыни". Тогда Хозяин Ржавой Пыли без слов опустился на одно колено перед ней и склонил голову - его боевые ленты взметнулись, подобно львиной гриве со звуком предсмертных стонов, неслышных за яростью бури. Следом Путешественник, с истинным изяществом, отвесив ей поклон, достойный королевы дальних стран, поцеловал её нежную руку - засмущавшись, Невеста не нашла, что ответить. А Хозяин Туч, с добродушным хохотом обняв её, подкинул к потолку и поймал, как ребёнка - окончательно смущённая, девушка еле нашла в себе сил на почтительный тон: "Рада приветствовать и вас, Благодетель Долины. Спасибо за вкусные плоды и красивые цветы, что растут благодаря вашей заботе". И смешно расшаркавшись, потешным поклоном Хозяин Туч ответил на слова, столь любезные.
А когда фиолетовым цветом полночного часа сменилась мелодия северного сияния, Принц Ветров унёс на руках уставшую от танцев нежную невесту в свои заповедные покои. И лёжа на постели лунного света, спрашивал он любимую: "Есть ли дар, угодный твоей душе, которым бы я мог тебя наградить?! Есть ли желание, которое я мог бы исполнять, благодаря тебя за любовь и драгоценное сердце?!". И сгорая, чтоб возродиться, подобно сказочной птице, в обоюдной страсти их ночи, отвечала та на его слова и поцелуи: "Позволь сыну моему родиться среди людей, о, Принц мой!". И сплетались воедино любование звёздами ясной морозной ночью и созерцание лунной дорожки среди камышей, и спрашивал Принц: "Будет ли счастлив дух свободного ветра, рождённый заточённым в бренном теле человека?! Согласишься ли ты вернуться к людям, чтобы родить его?! Хватит ли мне сил отпустить тебя на землю, в разлуку долгих месяцев?!". И ещё крепче обнимал он предгрозовую тишину, и, затаив дыхание, слушала невеста биение его сердца среди часов ожидания неурочных оттепелей, и говорила ему: "Нет ничего, сильнее моей любви, мой принц, нет ничего, что мне дороже тебя, мой любимый... Но прошу - позволь сыну моему, что ты подаришь мне этой ночью, расти в мире, хранимом заботой твоей, твоих братьев, и ваших отцов..." И подобно первой звезде вечера и последней звезде утра, заблистал в тот миг зародыш, что желал по праву судьбы наследника красоты их любви и славы Королевства Ветров...
И было ожидание рассвета, полного неги, и был день, полный счастья. И пропускали молодые завтрак, не в силах расстаться друг с другом, и выходили под добрые улыбки к обеду, похоже щурясь от незваного солнца и похоже ступая босыми ногами по бархатным тучам. И не могли нарадоваться Старшие Ветра очарованию их новой дочери, а Младшие - красоте их названой сестры. За любезными разговорами проходило время обеда и приходило время позднего дня. Старшие Ветра удалялись, взваливая на свои плечи дорожные одежды и бремя заботы о Поднебесье, а счастливый жених и его братья, те, у которых не было назначено свидание с невестами в Долине, уводили новую Хозяйку Дворца Ветров смотреть владения их королевства.
Они летали с мужем к плавучим космодромам южных морей, где сверкающие белые ракеты, похожие на увенчанные шпилями башни волшебников, в огне и пламени пронзали твердь неба - и даже самые ворчливые и вредные облака с тучами расступались пред ними, с уважением обходя почтительным кругом по ходу солнца. А громы в радости неистово били в барабаны и литавры, и танцевали, распустив волосы в вихрях и рождённых рукотворным огнём клубах дыма.
Ветер Поцелуев водил их к безграничным ледяным полям Севера, где они приносили новые слова для печальных песен одиноких капитанов кораблей Подводной Страны, показывали им путеводные звёзды и зажигали полярные сияния. С Шутником носились по мощеным жаркими желтыми плитами улицам городов Народа Железных Лягушек, наперегонки с перекати-поле; а с Шалуном хулиганили, срывая бумажные цветы со стен домов и на пару с любопытным солнцем воруя вкусное мороженное из рук зевак. А порой, сменив белое платье на охотничьи одежды из кожи тишины, отправлялась Невеста на охоту с мужем и Буяном - они выслеживали грусть первых опадающих листьев, из шкурок которой шились самые удобные и щегольские сапоги; или ловили таяние утреннего инея, пух которого шел на самые тёплые перины; или, когда были свободны оба близняшки, весело загоняли скрипучий стук суставов Железных Лягушек, из чьих длинных жестких усов выходили самые лучшие струны для арф и домашних Северных Сияний.
Так дни проходили за днями, озарённые сиянием немеркнущего счастья, и вот уже минули праздники и облепихового вина и вина из винограда, окончил свою урочную вахту в Пустыне Хозяин Ржавой Пыли, прозрачная голубизна весенних озёр сменилась глубокой синевой лета, и большие листья виноградных деревьев стали негодны на корзины и сумки, а только как украшение гостеприимного дома. Приближались Дни Равноденствия - уже и Путешественник повёл первых разведчиков в Долину, снаряженных пока не осенней моросью, а ещё тёплыми дождями позднего лета - а в Замке Ветров начались нежданные Невестой приготовления к праздникам. Удивлённая она блуждала по залам и заставала то спешащих портных, то сокрушенных ювелиров, а некоторые слуги прямо спрашивали, чего бы она желала взять на бал. Она спешила к мужу и смешила его вопросами, недоумевая, что же такое происходит в их доме. Принц улыбался в ответ: "Неужели мы не рассказали тебе?!". "Нет" - обиженно отвечала прекрасная и юная, с завистью провожая взглядом красивые отрезы облаков и туманов, что проносили мимо растрёпанные портные. "Бал Равноденственных Бурь" - объяснял Принц, успокаивая жену: "Далеко, на севере, дальше границ, что мы летаем, стоит Замок Белых Ночей, чьи стены сложены из блеска северных зарниц и внезапности полярных метелей. Там правит прекрасная Царица, чьей красоте поклоняется Подводный Народ. Полгода она не смыкает глаз, озаряя своим светом половину мира, а полгода - покоится во сне, пока правит её двоюродный брат, покровительствующий южным льдам. И два раза в год, когда день становится равен ночи, Ветры всех морей и континентов собираются в её замке, и отмечают день её пробуждения и последний день её бодрствования. Там мы рассказываем друг другу новости и хвастаемся подвигами, а Царица знакомится с нашими невестами и детьми. Не бывает ярче нарядов и украшений, чем те, что мы одеваем на балы Бурь, и красота дам спорит с галантностью кавалеров. Я осмелюсь тебя просить, любимая, присоединиться к нам в этом году, и пусть твоя красота затмит все звёзды в кругу ураганов!". Тогда уходила грусть юной супруги, и, избавившись от обиды, присоединялась к предпраздничным хлопотам - ведь самой было любопытно, ибо не видела она пока других Ветров, кроме заходящих в Долину.
И вот, пришел день и пришла ночь, равные между собой. От раскрытых ворот прямого ливня протянулась дорога Сумерек, уводящая в северный край. Старшие и Младшие Ветра и их прекрасная Невеста вместе отправились в путь, и радостные громы неистовыми криками погоняли ездовые облака, танцуя с распущенными волосами на полном скаку. Волнуясь, Невеста всё крепче сжимала ладонь мужа, а тот обнимал её за плечи, изгоняя испуг и неуверенность. Она искала его взгляда и не решалась сказать ему, любимому - неужели она и в самом деле слышит голос сердца новой жизни, растущей в ней, рядом со своим?!
Замок Белых Ночей засиял внезапно, словно драгоценный камень, поймавший свет свечи во тьме. Он и в самом деле был сложен из северных зарниц, и неуверенность в погоде полярных дней проступала сквозь неровные швы. Врата из морозного лунного гало были растворены широко, впуская разноцветных гостей, и высокие статные громы с седыми волосами почтительно кланялись, приветствуя входящих. Затаив дыхание, с восхищением оглядывалась Невеста в его покоях и переходах - всё ей было ново и необычно, и в третий раз новорожденной ощущала она себя. Вместо золотых молний, столь привычных по Дворцу Ветров, разные сорта туманов слагались в кружева гобеленов на стенах владений Царицы, И не торжествующий багрец полной зари, а прозрачный свет предрассветного и предзакатного часа разделяли занавесями разные залы, убранством своим выдающие женскую руку и тонкий вкус. Там были и дорогие вазы из фарфора синевы позднего вечера, и искусно сохранённые букеты солнечных лучей разных времён года. Только одному цвету был запрещён доступ в эти покои - печальному чёрному, цвету бессолнечной ночи и темниц без света надежды. Множество северных сияний украшало стены, и их слитный хор чарующей мелодией своей так и манил танцевать. И, подчиняясь ему, сотни гостей в нарядных тучах и блестящих молниях кружились в танцах, а услужливые громы скользили между ними, выполняя мелкие поручения. А над всеми ними, на троне из мгновений тишины, властвовала хозяйка этого замка - сама Царица Белых Ночей.
Она показалась девушке Долины светлой и яркой, как победа солнца ранней весны над холодным снегом. Глаза цвета молодых ручьёв, длинные волосы светлого цвета первых песен перелётных птиц. Она единственная была наряжена в узкое платье черноты полярной ночи, и лишь единственная путеводная звезда сверкала украшением на её груди. Множество юных Ветров почтительно склонялись у подножия её трона, и с удивлением увидела девушка, как их Шалуна Царица выделила из прочих, и подала изящную руку, приглашая стать рядом с собой.
"Он давно и безнадёжно влюблён в неё" - увлекая в танец, шепотом говорил Принц своей супруге. "Воистину грустная и печальная история..." - "Печальная?! Почему?" - но тут взгляд царицы встретился со взглядом новой гости, и она подняла руку, давая сигнал прекратить музыку. Царица встала с трона - гости почтительно расступились, открывая коридор из туч-мундиров и эполетов-зарниц. "Ну же, иди, представься" - подтолкнул Невесту голос кого-то из братьев. Волнуясь и ещё явственнее слыша стук сердца в груди, сделала она шаг навстречу к хозяйке замка, неуверенно ступая по паркету из грозных туч, тяжелых снежными зарядами.
Царица, высокая и стройная в своём чёрном платье, остановилась на дистанции, сохраняющей гордость и почтение, когда Невеста, свежая и юная в платье из снежно-белых перистых облаков, нерешительно присев, склонилась в поклоне приветствия - багряные камни заката в оправе из пения цикад сверкнули в такт, оттеняя цвет её глаз. В волнении, девушка подняла взгляд на Царицу - шустрый гром пробежал между ними, подхватив с пола оброненную кем-то молнию.
"Так ты и есть новая хозяйка Замка Пяти Ветров?!" - спросила Царица, и голос её не звучал громами, а скорее гостеприимным теплом. И на гордом челе её не лежало короны - ибо красота Царицы была подобна дыханию свободной весны, не признающей оков.
"Да" - с поклоном отвечала ей гостья. И лишь мелкие молнии сверкнули в её причёске - потому что красота её была подобна не яростным бурям, а счастливым мгновениям тишины после них.
"Рада приветствовать тебя в своих владениях. Заходи в любое время - мой дом всегда открыт для летних ветров".
"Спасибо" - так и не решаясь что-то сказать, ещё одним поклоном отвечала ей та.
"Буду с нетерпением ждать тебя на балу моего пробуждения. А пока поторопись - сын, которого ты ждёшь, должен получить человеческое тело" - и мановением руки хозяйки продолжилась притихшая музыка.
Смешавшись враз, закружились пары в бесконечном круге Бала Равноденственной Бури, и только одна Невеста стояла удивлённая, посреди этого блеска ярких нарядов и сверкания драгоценностей, провожая взглядом статную Царицу, поднимавшуюся по ступеням своего Трона - непривычно серьёзный Шалун подал ей руку и помог сесть на место хозяйки. "Она не совсем Ветер" - сказал девушке печальный голос мужа: "Ей дано многое понять и прочесть в сердцах, но не на все чувства она в силах ответить"...
..И возвращались они в молчании, и жадная тьма долгой полярной ночи съедала за их спинами дорогу Сумерек. Ещё крепче держалась дочь Долины за руку любимого, ибо чувствовала - воистину, подходит час их расставания. Он отвечал объятьями жене, но тоже - тревога, в предчувствии близкой разлуки сквозила в них...
...Пришли рассветы, полные слёз, и томительные сумерки ожидания прощания, вместо света дня. Не желал молодой жених и его невеста размыкать своих объятий, и не раз и не два отговаривали они друг друга от мысли расстаться - но всякий раз слушала Невеста биение сердца новой жизни, зародившейся в ней, и вновь возвращалась утраченная было решимость. Порой кто-то из Старших Ветров не выдерживал, и бросал на неё косой взгляд при встрече - тогда бежала девушка прочь, и обеспокоенному супругу нелегко было найти её в огромных покоях дворца. Бесконечное число было истрачено бесполезных клятв, объятий и слёз - но не могла она предать нерождённое ещё дитя, которому уже обещала судьбу человека - сколько ни просил единственный и любимый, сколько не предавало сердце её, уступая его просьбам... Так и пришел день расставания...
...Родные и жители посёлка ждали на повороте дороги, ведущей на Молодухин берег. Они стояли плотной кучкой, пока она спускалась с небес, но разошлись в кружок, как по приказу - словно почувствовали приближение гостьи. Стоявшие по внутреннему краю натянули белые полотна, закрывая от посторонних взглядов - девушка ступила в центр круга, и крепко-накрепко зажмурив глаза, отказалась от тела Ветра. Это было словно рождение цветка - Земля приняла свою заблудшую дочь в нежные руки, и превратила её волнение - в стук сердца, воспоминания о дальней дороге - в благодатную усталость, а горечь расставания - в слёзы. Невеста Ветров открыла глаза, и почувствовала, как её длинные волосы легли на её обнажённые плечи. Голоса облаков и громов стали музыкой, цвета шелеста листьев и стука падающих капель - нотами. Шел дождь. Да, Хозяин Туч и Путешественник ведь пригнали самые благодатные ливни в честь прощания с нею...
Из круга выступила старая Знахарка и протянула ей свёрток:
- Вот тебе платье, надень его. Вот тебе ножницы, обрежь волосы и отдай их мужу - пусть будет, чем ему вспоминать тебя...
Конец первой части.
Невеста Ветров
...Это был её час - час, когда птицы-воришки заводили бы свои любовные песни в садах Общины, когда сердитые увальни-облака провожали бы Солнце, выстроившись во фрунт над Западной Стеной. Но шел дождь - она чувствовала, как намокает её платье, чувствовала его капли на лице и коже, чувствовала босыми ногами холодные лужи среди ещё теплых камней мостовой. Непривычно короткие волосы щекотали щёки, она боялась оступиться, пытаясь приноровиться к шагу ведущей её Знахарки.
- Будешь жить у меня. Беременной девке в вашем доме делать нечего - твоя мать сама рожать горазда, да и старший ваш на Сбор Винограда привёл невесту, из Вольных Поселений.
"Брат?.. Мать?.." - она старалась, но никак не могла вызвать их лица из памяти.
- Не волнуйся, ты ничего не забыла, просто надо вспомнить, как вспоминать. Всегда так. Возвращаться легче...
Девушка остановилась, пытаясь поймать упущенную мысль - Знахарка обернулась, вдохнула, подошла, коснувшись рукой её волос:
- Всё-таки паршиво ты подкорналась. Ничего, три положенных дня пройдёт - я приведу Светлую, она тебя сделает красавицей.
"Волосы..." - девушка коснулась пальцами ещё колючих кончиков - и вспомнила: касание пальцев мужа, нежно берущего остриженные пряди, пучок волос, взмывающий к небесам - ах, да, Поцелуйный Ветер обещал его силком утащить домой, если что...
- Ножницы-то отдай, - она, вздрогнув, с удивлением заметила протянутую руку возле своего лица. Ножницы?! Ах, да, она же всё ещё так их и прижимает к груди...