Джерри : другие произведения.

Туда и обратно

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Душно и муторно. Не спится. Простынь омерзительно липнет к спине. Если поворачиваешься, она послушно пытается повернуться вместе с тобой и только позже нехотя отслаивается.
  К утру пришла Она. Мягко погладила по голове ледяной рукой, чуть взъерошив волосы. А может, это не она, а рассветный ветер из окна.
  - Я тут, - тихо шепчет. - Я вернулась.
  Она - это депрессия.
  Мы с ней знакомы так давно, что наши отношения больше похожи на роман.
  Я наперед знаю все, что будет происходить. Я тысячу раз слышал то, что Она будет говорить мне, но каждый раз как будто впервые ныряешь с головой в эту ледяную воду. Ныряешь, беспомощно хватая несуществующий воздух ртом. Я перепробовал тысячу рецептов - таблетки, психотерапия, спорт, медитация. По нулям. Кажется, Она просто на меня запала. Возможно, это взаимно - спустя столько лет и совместных воспоминаний уже и не поймешь.
  - Скучал без меня? - Она уже уютно устроилась у меня в ногах. Вздыхаю и переворачиваюсь на спину, простыня тянется за плечом. Мерзко. Надо в душ.
  - Не особо, - рассматриваю угол. Там притаился паук Васька. - Не начинай, я не в настроении.
  - Нет, ныряй сейчас, - и Она нетерпеливо закрывает мне глаза.
  Я оказываюсь на дне депрессии.
  Я же человеческим языком просил - не сейчас. Честное слово, сама виновата.
  На дне живет моя знакомая толстая девушка. Тут в целом неплохо, иногда через тучи пробивается солнце, а когда толстуха вращает попой, переваливаясь с ноги на ногу или, тряся жирными щеками, кричит на меня, то жизнь вообще вполне сносна - настолько забавны эти зрелища. Унылая речка течет, болтая в своих мутных водах маленьких мертвых зверушек. Серое свинцовое небо дышит траурной осенью. Моя жирная подружка сидит на берегу.
  - Ну что тут у тебя новенького? - спрашиваю как старого друга, с некоторым воодушевлением.
  - Падаль, как всегда, - подружка кривит рот, обнажая ряд желтых зубов. - Вчера лиска проплыла. Красивая - ух! Белый животик, рыжая мордочка...
  Правда, она хороша? Прямо при встрече - сразу поддых. Мне жалко животных. Каждый раз мне кажется, что они здорово страдают из-за моей депрессии. Мертвые зверушки для меня - всегда удар ниже пояса, а тут целая лисичка.
  Но не сегодня.
  - А солнышко-то у тебя тут припекает, - ехидно замечаю, взяв себя в руки. - Почти курорт. Вон как ты загорела и посвежела.
  Жируха сердито сопит. А никто не обещал, что быть моим депрессивным глюком - легкая работа! Толстые пальчики сердито и быстро перебирают подол грязной юбки.
  - Лес умирает. Воздух здесь ядовитый, - вздыхает она, театрально закатывая глаза. Ветер ворочает жирные волосы на голове толстухи. Я смотрю на противоположный берег, где деревья послушно высыхают на моих глазах, торопливо сбрасывая желтую листву. Одно дерево так спешило, что чересчур накренилось и вырвало корни из земли. Оно рухнуло с жутким треском, образовав мостик над болотцем.
  - Вот видишь, - вздохнула жируха.
  На упавший ствол запрыгнула толстая жаба и радостно - не вру, именно радостно - квакнула.
  - Гляди, как ловко, - кивнул я.
  - Ты меня достал, - надулась толстуха. - Какой-то ты незрелый в этот раз. Вали-ка ты отсюда, а?
  Я проваливаюсь на дно дна депрессии, и меня тотчас чуть не сбивает серый грузовик. Успеваю запрыгнуть на бетонную тумбу в основании моста. Сверху капает что-то соплистое и липкое. Отвратительно воняет грязными носками. Влажно так, что тяжело дышать. Мимо мчатся фуры и грузовики. За пределами моста - проливной дождь. Мне туда.
  Бреду по длинной бетонной тумбе. Где-то тут меня ждет встреча с моим следующим депрессивным глюком - мальчишкой лет десяти. У него вши, вечно сопливый нос и родители-алкоголики.
  - Явился - не запылился, - скрипучим голосом отмечает пацаненок. Я уже вымок до трусов. Пролетающие машины окатывают меня волнами ледяной воды.
  - Привет, малец, - киваю. - Что новенького?
  - Папка вчерась квасил, - привычно завел свою волынку мальчишка слезливым голоском, попутно вытирая драным рукавом грязный нос. - Схватил табуретку и на нас с мамкой кинулся... Братика грузовик сбил... Жучку бомжи на пустыре сожрали... метро, говорят, подорожает...
  - Ты мне это в прошлый раз говорил, - напомнил я. - Нового-то чего? Может, сериал какой посмотрел прикольный?
  - Дядя, ты тю-тю? - пацаненок даже обернулся, и я впервые увидел, что у него серые глаза. Не водянистые и безразличные, как ливень вокруг и зловонные лужицы под мостом, а ярко-серые, как асфальт сразу после дождя в лучах солнца.
  - Да брось, - я уселся рядом с малым. - Рассказывай давай, что у вас тут смотреть принято? На дне дна моей депрессии?
  - Ну, - пацаненок почесал затылок, - по вечерам мы смотрим порнуху с твоей бывшей и ее новым хахалем.
  - Та ладно, тебе же восемнадцати нет, - возмутился я.
  - И не будет, - ехидно заметил мальчишка, - я от туберкулеза раньше умру.
  - Ври да не завирайся, - хмыкаю. - Ты - плод выдумки моей депрессии. По сути, бессмертное существо. Возможно, божественного происхождения.
  Пацан покосился на меня и как-то странно шмыгнул носом.
  - Ты это... Что сейчас ляпнул, а? - тихо поинтересовался он. - Какого нафиг божественного происхождения? С дуба упал? Думаешь, если ты на самом дне депрессии, можно вести себя, как скотина, да, дядя? За языком своим следи, вот что!
  - Какой ты милый, малыш, - улыбаюсь так, что пролетающие мимо грузовики истерически сигналят. - Уже решил, куда поступать будешь, как школу закончишь?
  - Мааааааа! - пацан вскакивает, с ужасом глядя на меня. Он срывается с места и с воплями мчится к серым халабудам по другую сторону дороги. - Мааа, мамочкааа! Этот козел меня доведет, я те клянусь!
  - Выучи столицы всех стран! - назидательно ору ему вслед. - Приду в следующий раз - проверю!
  Пацан оборачивается, его лицо красное от слез. Он молча показывает мне непристойный жест и...
  ...я снова проваливаюсь. Я на днище дна дна депрессии. А давно я тут не был, честно говоря.
  Это как метро, но без метро. Огромный тягучий подземный переход без единой лестницы наверх. Вместо ярких светильников - лампочки, которые распыляют дрожащий свет. Где-то впереди раздаются звуки негромкой беседы. По краям прохода сгущается сумрак, в нем копошатся жирные крысы, которые что-то - а возможно и кого-то - жрут. У меня в руках - тяжелый как мой характер чемодан. В нем труп. Зачем он туда забрался - не могу взять в толк, ему явно тесно в чемодане. Я слышу, как труп сердито пыхтит. Останавливаюсь, ставлю чемодан на землю и открываю его. Труп удивленно смотрит на меня.
  - Ну хорош, - киваю ему. - Чемодан с трупом - это для снов, когда у меня высокая температура. А в депрессии моей ты что делаешь?
  - Как что? - покойник пожимает плечами. - Антураж создаю. Атмосферу нагнетаю. Вообще не знаю, я Ей тоже говорил, что это уже перебор. Хотя мне-то что, у меня оплата фиксированная.
  - Ей? - уточняю.
  - Ну этой, фифе этой твоей, - раздраженно поясняет труп. - Депрессии. Но Она ж у тебя баба совсем безмозглая.
  - Есть такое, - ухмыляюсь. - Сам ее разбаловал, никогда границ ей не ставил, вот Она и пытается творить, что хочет. Но фигушки. А теперь поднялся и иди отсюда, хорошо?
  - Никакого уважения к мнимым покойникам, - возмутился мой собеседник, вылезая из чемодана. Он не очень хорошо владел телом. - Надеюсь, расчет-то будет по договоренности, как сверхурочные?
  - Это не со мной обсуждай, - я пнул чемодан. - Вали отсюда. Шкандыбай куда подальше.
  Труп презрительно поджал губы, поплелся сторону и исчез в полумраке.
  - Жаловаться на тебя буду, - донеслось до меня уже издали. Валяй, жалуйся. Интересно, кому. Впрочем, подумать об этом я не успел - в аккурат подоспели они. Хорошо, что я покойника успел отправить восвояси.
  - Слышь, Вася, курить есть? - парень в белой кепке. У него очень, очень сильная правая. Я вспомнил об этом, и мне стало заранее больно, немножко страшно и тоскливо. Сейчас меня будут бить.
  - Угости братков, не жлобись, слышь, Вась, - еще один в фирменном 'Абибасе', через полморды шрам. Кулаки у них чешутся. Не люблю с этой гопотой встречаться.
  Хотя... с какой радости?
  - Не курю, - с вызовом.
  - Че, впадлу братков угостить, даа? - с обидой тянет белая кепка, Абибас одобрительно кивает, двигаясь на меня.
  - Эй, молодые люди! А ну тихо! - лающий голос из-под стены. Это что-то новенькое. Оно блестит сердитыми глазами и проявляется из огромной бумажной коробки вонючим и оборванным бомжом. - С этого дня новый порядок по этому днищу, ясно? Идите, подпишите бумажку, что прослушали инструкцию по технике безопасности, а то придется весь уровень аннигилировать.
  - Не понял, что за новшества? - возмутился Абибас, почесывая репу. - Почему нас не уведомили в трехдневный срок до начала операции?
  - Непредвиденные обстоятельства, - пожал плечами бомж. - Этот, - кивнул на меня, - меняет правила игры на ходу.
  - Козлиииина непунктуальная, - обиженно потянул Белая Кепка.
  - Ты че, а? - Абибас стартанул на меня. - Ваще краев не видишь, даа? Рамсы попутал?
  - Ты не зарывайся, - мягко отодвигаю его. - Моя депрессия, что хочу - то и делаю.
  - Слышь, Вася, да мне по барабану, кто у вас там главный - ты или твоя, - Абибас дернул головой, будто вправляя позвонок. - Я не понял, че, с каких это пор заказчику все можно, а?
  - Уймитесь, молодой человек, и оставьте ваш автограф под документом, - язвительно напоминаю.
  Пробормотав что-то про оплату исполнителям в условиях форс-мажорных обстоятельств, Абибас выхватил у бомжа договор и черканул закорюку огрызком карандаша.
  - Дубина, - беззлобно ткнул его в плечо Белая Кепка. - Какие нафиг форс-мажорные, если это фраер в одностороннем порядке крутит условия депрессии, как фокусник мартышку?
  Все замолчали и покосились на меня. Я прочистил горло и бросил на бомжа испытывающий взгляд. Тот заглянул в шпаргалку.
  - Пацаны, я не думал, что до этого дойдет, - вздохнул бомж и нырнул куда-то вглубь коробки. Спустя миг он вынырнул, и в руках у него была белая, яркая ромашка. Не вру - ромашка! Бомж тяжело вздохнул, покрутил носом и лучезарно улыбнулся беззубым ртом. В его глазах стояли слезы.
  - Все будет хорошо, - пообещал он срывающимся голосом, протягивая мне ромашку. Белая Кепка тихо застонал. Абибас отвернулся.
  - Спасибо, добрый человек, - улыбнулся я, принимая цветок.
  - Катись отсюда, - проскрежетал зубами Белая Кепка. Абибас протянул бомжу платок, и тот промокнул выступившие слезы.
  - Больно, чертовски больно, - пожаловался он гопникам. Те печально закивали.
  - Скажите спасибо, что я не потребовал обнять меня и по плечу похлопать, - съязвил я. Белая Кепка брезгливо поморщился.
  Я разворачиваюсь и чуть пританцовывая иду вперед по подземке. Почему-то навязчивая картинка не исчезает. Наверно, Она судорожно пытается приготовить для меня следующее дно, днище в квадрате, но это требует времени. Птичечка моя, ты была не готова. Это даже приятно, мне впервые удается тебя удивить.
  И тогда я увидел ее, мою знакомую жируху. Она пристроила свой необъятный зад на мраморном парапете и сидела, опираясь на стену. Девушка успела переодеться в затасканные джинсы и толстовку. Эти дурацкие джинсы, с дырками. Ее бледные ноги выглядывали в прорези и чем-то неуловимо напоминали колбасу. Вареную, знаете, со складочками и нитяными перемычками? Жируха натянула капюшон чуть ли не до самого носа и затягивалась вонючей сигаретой.
  - Ты смотри, кто тут, - удивился я. - Что же мы тут делаем, Королевна дохлых зверюшек и мест с плохой экологией?
  - На перекур вышла, - вздохнула толстуха. - Имею право согласно трудовому договору. А то живу у тебя на дне депрессии, будто мне самой заняться нечем. А я похудеть хочу. Одежду красивую купить. Платье и чертовы каблуки. На свиданку пойти. А нет, сиди как проклятая, охраняй твоих вонючих мертвых зверушек в речке.
  - Так похудей. Спортом займись. Бегай по утрам до лесочка и назад, - мягко толкаю ее в бочок.
  - Дурак, - тихо шипит жируха. У нее трясутся щеки, она плачет. Мне никогда не приходилось еще успокаивать сотрудников своей депрессии, и я не знаю, как нужно себя вести с придуманными жирными девушками.
  - А хочешь, я отменю дно депрессии? - внезапно интересуюсь.
  - Ты че, с ума сошел? - в глазах у жирухи неподдельный ужас. - А я где работать буду?
  - А ты не будешь работать, - помахиваю ромашкой. - Ты похудеешь и будешь на свиданки бегать. Куда сюда еще и работу воткнуть? График и так плотный.
  Глаза жирухи подозрительно заблестели. Она хищно облизнула тонкие губы.
  - А остальные что? Удалишь мое дно - в другие проход будет закрыт навсегда.
  - Обещаю по ним не скучать, - ухмыльнулся я. - Ты не переживай, надо будет - моя что-то другое придумает. Она у меня фантазерка. Вообще по секрету тебе скажу - я с ней разводиться думаю.
  Впервые в глазах жирухи увидел неподдельный интерес к происходящему.
  - Ну давай, решайся, - и я ткнул девушке прямо под нос ромашку. - Попробуй, погадай на ромашке - любит или не любит?
  Та недоверчиво взяла цветок, повертела его в руках и аккуратно оторвала лепесток.
  - Любит, - тихо пробормотала она. Я ухмыльнулся и сообщил:
  - Дна депрессии первого уровня больше нет.
  В этот миг я оказался на своем диване в луже пота. Она смотрела на меня с легким испугом и нескрываемой обидой.
  - Вот засранец, - прошипела Она. - Ты зачем все уничтожил? Мне теперь заново все, да? С нуля? Опять двадцать пять?
  - Милая, я ведь предупреждал тебя, что сегодня не в духе, - и я расплылся в улыбке. Думаю, со стороны это больше напоминало оскал.
  Она вскочила с дивана и выпорхнула в окно, с досадой хлопнув оконной рамой. Обычные женщины после такого больше не возвращаются, но с этой ничего нельзя знать заранее.
  - Попробуй медитацию, крутая штука. А не поможет - обливайся холодной водой по утрам, - крикнул я ей вслед. Блин, как же душно. Надо принять душ.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"