Вмырайло Юрий Ефремович : другие произведения.

Посредник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Легко ли в наше просвещенное время приобрести чью-нибудь душу? /...Он хотел расписаться в "окошке" пастой, но я объяснил необходимость использовать кровь. Четвертый был не из тех, кто теряет сознание при сдаче анализов.../

1. Мысль

  
   На потасканной тумбочке у кровати под синим клетчатым пледом желтел обложкой "Фауст" Гёте. Логическим завершением этой сцены, выхваченной ярким снопом света настольной лампы из темноты, был я. Лежал на пледе, заложив руки за голову, и, со странным смешанным чувством, смотрел на "Фауста". Только что дочитанная книга мирно покоилась на бугристой поверхности общажной тумбочки. Размышляя, почему Фауст вызывает непреодолимое отвращение, а Гретхен жалость, я блуждал глазами по неопределенно очерченным в темноте стенам комнаты покрытым плакатами и книжными полками. С жалостью было всё ясно. Вероятно, автор книги, выписывая этот персонаж, желал пробудить к нему у читателей именно жалость, но Фауст... Разве чистота намерений оправдывает фанатизм, разве цель оправдывает средства? И что же? Фауст входит в Рай, как нож в масло, а Гретхен едва попадает в некую низшую касту кающихся. Конечно, убийство собственного ребенка грех. Но, кто виноват? Ну вот, остается добавить "что делать" и я приду к классической формулировке вечных вопросов. В этот момент щелкнул замок входной двери.
  

***

  
   В комнате рассчитанной на двоих, нас жило четверо. Четвёртый появился недавно и старожилы его сразу же невзлюбили. Этот четвертый! Он пять раз поступал на этот факультет и четыре раза проваливался на экзаменах. В итоге, он стал старшим жильцом в комнате и при этом первокурсником. Младшим оказался я. Вначале, мы сомкнутым строем двинулись к коменданту, но крепость взять не удалось. Соседнее общежитие закрылось на капитальный ремонт, и студентов слегка уплотнили. Нас ласково пообещали выселить в читалку, если будем шуметь и дергаться. Зная, что это не пустая угроза, пришлось смириться. Мы долго двигали нехитрую мебель, пытаясь впихнуть его кровать с минимальным ущербом для нашего "комфорта". Его, положение собственного лежбища не волновало. Это, почему-то, только еще больше раздражало Андрея и Игоря. Они, сами постоянно жившие в состоянии непрочного перемирия и холодной войны, дружно перенесли на него всю свою неприязнь. Я оставался в стороне. Меня больше привлекают роли зрителя. Я нейтрален, как Швейцария. В этом есть свои преимущества.
   Все мы, конечно, в той или иной степени зависели от родителей, все получали продуктовые передачи. У кого-то праздник каждую неделю, у многих реже. У большинства, к которому я причислял себя, дата получения передачи величина переменная, зависящая от многих факторов. Кто не слышал анекдотов о голодных студентах? Продуктовый вопрос, особенно во времена, когда старые идеалы рухнули, а новые даже не планируются и успешно заменяются рекламой прокладок и жевательной резинки, в студенческом общежитии многогранен, интересен и трагичен. Люди, часто бывают мелочными и жадными. Это общеизвестно. Но эти пороки в 16-18 лет только формируются и им подвержены далеко не все. Добавьте к этому еще "особенность" людей собранных в общежитии. Это не среднестатистические граждане, а индивиды планирующие стать элитой будущего общества. Эти люди многого хотят достичь и многие из них достигнут желаемого. Но это в будущем. А пока, представьте себе сотни людей обремененных зарождающимися пороками и достоинствами, людей, которые еще не знают кто они и где их место в этом мире, перемешанных, рассортированных в случайном порядке и вынужденных как-то сосуществовать бок о бок в тесных клетушках общаговских комнат. Продукты питания — вот первый камень преткновения этих людей на пути познания самих себя и окружающего мира. В том, как распоряжаются своими передачами подростки можно увидеть черты будущих характеров еще едва проступающие на первом наброске картины изображающей их жизнь. Представьте себе, как поступит некий Х, обнаружив в посылке свой любимый деликатес, заботливо уложенный туда матерью, если рядом топчутся Y и Z вид которых — красноречивое отражение их мыслей. Вот задача и заданы все условия. Дайте волю воображению.
   С появлением четвертого, напряженность продуктового вопроса в нашей комнате достигла наивысшего потенциала. Андрей и Игорь ходили угрюмо, как две грозовые тучи, столкновение которых породило бы молнию убьющую Кроху на месте. Кроха это четвертый. Иногда клички добродушны и безобидны, а иногда они, как клеймо.
   Он низок, тщедушен, худ но, в то же время, почему-то кажется округлым. Возможно, в этом виноваты большие круглые очки с толстыми линзами и короткая стрижка. Разозлить он может кого угодно. Андрея и Игоря он злил ясной целеустремленностью, которой подчинял жизнь. Мы на третьем курсе боялись думать, куда заведёт нас выбранный путь. Аспирантура казалась верхом мечтаний. Поговаривали, что там не очень-то расположены видеть иногородних. У Крохи была ясная цель и план прямой, как линейка. Он не мыслил себя вне науки. Его подчиненность собственному плану приняла какие-то извращенные неестественные формы, она стала его главным и отталкивающим качеством. Его душа отдана физиологии. Заговорите с ним о любви, закончите рефлексами и порнографией, заговорите о рефлексах и закончите собаками Павлова и вкусовыми качествами крыс. Да, крыс. Он ел крыс. Подозреваю, что в этом виновата не его извращенность, скорее, бедность и продуктовый вопрос. Соседи по комнате отказывались разделить с ним свою трапезу. Конечно, находились причины и объяснения. Мне было все равно. Мои продукты съедались сообща в течение трех дней после их получения, половиной общежития, зато потом я мог месяц кормится у этой половины. Вокруг друзья и я друг. Я всем улыбаюсь и нахожу общие темы для беседы со всеми. Это оборотная сторона листка, на котором написано "одиночество". Он ел своих лабораторных крыс замученных острыми экспериментами. Спросите у физиолога, что такое острый эксперимент, он расскажет. Животное растягивается на неком подобии средневековой дыбы. Иногда, оно усыпляется наркотиками, но наркотическое отравление изменяет результаты экспериментов, часто приходится выбирать между возможностью болевого шока и влиянием обезболивающего. Дальнейшие мучения жертвы науки зависят от цели эксперимента. Животному могут вспороть живот, зафиксировать суставы, вкрутив в них болты, или вскрыть череп и напичкать мозг электродами. Иногда, все это одновременно. Тяжело бремя венца творения, неправда ли? Он ел крыс снятых с дыбы.
   Однажды, вернувшись домой, я застал его за учебником физиологии, как обычно. Но, что-то было не так. Из руки у него, повыше запястья, торчал конец большой цыганской иглы аккуратно воткнутой так, чтобы не задеть кровеносных сосудов.
   — Зачем? — поинтересовался я, показав на иглу. Он смутился, но начал что-то длинно объяснять, ссылаясь на учебник.
   — Вытащи ее, а то я не поем спокойно.
   Он согласился. Он часто соглашался со мной, ведь я нейтрален и дружелюбен со всеми. Он согласился, но вытащить иглу не удалось. Знаете, что происходит с занозой попавшей в тело. Мечников бы вам объяснил. Миллионы макрофагов набрасываются на чужеродный предмет. Они растворяют его, пожирают и гибнут, превращаясь в гной. Игла плотно застряла в теле Крохи. Я не сомневался, что она уже по всей длине облеплена разъяренными макрофагами.
   — Меф, у меня не получается, — пробормотал он и в голосе его, как всегда сухом и ровном, можно было расслышать только досаду на неожиданное поведение иглы.
   Я машинально пригладил брови.
   — Можно нагреть иглу, но это наверно не слишком-то приятно.
   — Я попробую. Он вышел, а я плюхнулся на кровать дочитывать "Фауста". Сосредоточиться не удавалось. Лезли мысли о четвертом, так я про себя называл Кроху.
   За окном тогда, кажется, хлюпал тоскливый осенний дождь, и душу неприятно холодила влажная тоскливость. Чего-то не хватало. Опять раскрытый "Фауст" пошел легко. Чтиво тянулось так же тоскливо, как дождь за окном и в этом была какая-то гармония. Отсутствие в книге ярких образов для воображения искупалось присутствием сюжетной линии. За тусклость образов, я сердился на Пастернака, считая это недостатком его перевода, а не упущением поэта. Возможно, я был не прав. Кроха где-то пропадал, соседи тоже. Мудрецов, как всегда, мотал круги на стадионе, доказывая самому себе, что дождь не помеха тренировке. Игорь, скорее всего, сидел с Оксаной двумя этажами выше, обсуждая перспективы дальнейшей совместной жизни. Незаметно стемнело.
  

***

  
   Щелкнул замок и на пороге появился довольный Кроха, прижимая рукой клочек ваты к ранке. Во второй он держал иглу. В этот момент меня осенило. Ведь Кроха это современный Фауст! Его научные идеалы были чисты и наивны, но за них он мог пойти на что угодно. Вдруг, как-то сама собой появилась странная мысль. Мысль казалась почти материальной, чувствовалось, как она струилась по бороздам извилин, вырисовываясь яснее и яснее. Поглядывая на четвертого, я подтянул к себе тетрадь и начал вдохновенно сочинять контракт.
  

2. Контракт.

   В то время очень немногие из студентов могли похвастаться распечатанным на лазерном принтере рефератом или курсовой работой. У меня есть знакомый, который такой возможностью обладал. С его помощью появился на свет контракт. Согласно с контрактом, Крохе предлагался обмен его бессмертной души (категории С) на... Дальше шло перечисление гарантирующихся благ. Существовала так же оговорка, гласившая, что блага не появятся тотчас. Блага, Крохе предлагалось получать естественным путём в качестве удачных сюрпризов судьбы, но упоминалось, в отдельном пункте, количество лет (кажется, пять) в течение которых в его распоряжении окажутся все оговоренные контрактом блага. Контрактом я гордился. Знакомый работал в полиграфической фирме, и этот документ мы оформили на красивой бумаге с мрачной окантовкой в виде неких мифических сплетающихся змей. Бумагу покрывал ламинат, но в месте подписи белело незаламинированное прямоугольное окошко. На вопрос знакомого "зачем" я соврал что-то о любительском спектакле или нечто близкое по духу. Теперь, оставалось хорошо сыграть свою роль.
   Дома, я застал Мудрецова, горестно созерцавшего внушительных размеров фурункул на подбородке.
   — Ты видел! - патетика в его голосе была не поддельной.
   — Я и не такое видел.
   — Вот, занимаешься спортом, обливаешься холодной водой...
   — Здоровый образ жизни до добра не доводит.
   — Меф, а ты все-таки циник.
   — А ты попробуй одеваться теплей, забыть о стадионе, хоть на осенне-зимний период, напиваться с друзьями по вечерам. Отсутствие фурункулов гарантирую.
   — А похмелье?
   — А похмелье облагораживает человека. Мысли ему возвышенные в голову приходят, чувства забытые просыпаются...
   — Какие еще мысли?
   — О смерти, о тщете всего сущего.
   — Плохо ты искушаешь. Кто же променяет физическое здоровье на нездоровые мысли?
   Приглаживая, непослушно оттопыривающиеся вверх кончики бровей, я задумчиво произнес: "Люди и не такое меняют". Андрей молчал, сосредоточенно промокая фурункул смоченной спиртом ватой.
   — Это ты называешь здоровьем? — я ткнул себе пальцем в то место подбородка, где у Андрея зрела неприятность.
   Грохот ковбойских сапог в коридоре известил нас о прибытии Игоря.
  

***

   К приходу Крохи комната опустела. Ситуация складывалась удачно. Погода способствовала осуществлению задуманного. Мистическое завывание ветра и стук по цинку подоконника дождевых капель на фоне глухо бьющихся в окно веток создавали нужное настроение...
   — Кроха у меня дело. - Медленно произнес я.
   — Дело, Меф? Он конечно удивился. У меня никогда ни к кому нет дел.
   — Ты веришь в душу?
   — В душу?
   — Как ты думаешь, существование души, возможно?
   — Нет. - Ответил он разочарованно и зевнул. Разговор о душах, который к тому же называют "делом", ему явно представлялся скучным.
   — Значит, ты согласишься Ее обменять?
   — Как? - Кроха, кажется, приготовился уснуть. Он отставил недопитый чай и, широко зевая, уставился на меня отсутствующим взглядом глаз увеличенных чудовищной силы линзами. Похоже, он думал о чем-то другом.
   — Неважно, как, главное, что я готов предложить взамен.
   — Меф, ты, решил соответствовать своей кличке!? Может тебе таблетку дать или в больницу отвести? Или ты думаешь, я должен поинтересоваться условиями обмена.
   Мефистофель — кличка грандиозно неуклюжая, но, поскольку, есть возможность сокращения, дружище Макси решил, что она имеет место быть. В возникновении ее виноватыми оказались мои брови, концы которых так и норовили соответствовать стандарту опереточного Мефисто.
   — Кроха, Если ты считаешь, что душа это миф, тебе легко ее обменять, правда?
   — Хочешь, даром подарю.
   — Нет... даром не получится. Это не картошка. Душу нельзя просто так взять и отдать. Душу можно только продать, мне, например.
   — Меньше надо Фауста на ночь читать.
   — Это не конструктивный разговор. Ответь на вопрос.
   — Про обмен что ли! А как...
   Ветер распахнул прикрытую форточку, в комнату ворвались его истошные стоны и капли дождя. Лампочка мигнула. Ситуация рисовалась вполне банально.
   — Вопросы "как" сохрани для науки. Это неважно.
   Кроха закрыл форточку и улыбнулся.
   — А ты, значит, будешь искусителем?
   — Можно?
   — Пожалуйста, Меф, тебе даже не нужно представляться!
   — Ну, так?..
   — А на что ты предлагаешь мне менять мою бессмертную душу?
   — Например, я предложу тебе много, много денег или золота.
   — Меф, это же банально.
   — Мир вообще банален.
   Конечно, мой расчет и строился на том, что предложение покажется слишком банальным и будет отвергнуто. Много, много золота... Интересно, откуда я его возьму?
   — Откуда тебе взять золото.
   — Неважно.
   — О! - Кроху, кажется, посетила какая-то мысль. - То, что ты Меф, настоящий я конечно не поверю...
   — И не надо!
   — ... И могу отдать душу, если поможешь захомутать одну барышню...
   — Ты "Фауста" давно читал? - Подозрительно спросил я.
   — Никогда не читал.
   — А в школе.
   — А у нас в программе не было. Так вот, если поможешь мне влюбить в себя одну барышню.
   — Хорошо. - Легко согласился я. - Но, ты должен подписать контракт.
  -- А где контракт?
   Любовь, как это ни странно, значилась в сочиненном мной контракте первым пунктом, поэтому, он был извлечен на свет и просмотрен улыбающимся четвертым. Вторым пунктом шла, если не ошибаюсь, блестящая научная карьера, а третьим, ну как же без этого, благосостояние, достаточное для жизни без забот. Кроха, конечно, не верил мне, но этого и не требовалось. Для меня важна не вера его в душу, достаточно, что он о ней знает. Пусть, подписывая контракт, он продемонстрирует свое полное небрежение религиозными заморочками. Не это важно. Достаточно того, что он его подпишет. Он хотел расписаться в "окошке" пастой, но я объяснил необходимость использовать кровь. Четвертый был не из тех, кто теряет сознание при сдаче анализов. Проколов палец, протертой спиртом иглой он поинтересовался, нет ли у меня чернильной ручки.
   — Важна не подпись, - улыбнулся я - имеет значение только кровь. Поставь в указанном месте крестик.
   Кроха улыбнулся в ответ. У него неприятная улыбка. Губы растягиваются, а глаза, увеличенные линзами очков, смотрят так... будто он думает о какой-то мерзости. Продолжая улыбаться, он поставил жирный крест рядом со своей фамилией.
   — Все?
   — Поздравляю!
   Мне было холодно. Озноб продирал аж до костей. Тошнило. Я не ожидал такой реакции от себя на событие, которого, в общем-то, следовало ожидать. Кроху видеть больше не хотелось. Его улыбающаяся рожа вызывала отвращение. "Интересно, найдется ли у Макси, банка, отметить приобретение еще одной души?" подумал я.
   — А, что значит "категории С"?- спросил кроха, изучавший змеевидные плетения на документе.
   — Не важно.
   — А как теперь моя душа?
   — Теперь она уже не твоя.
   — Ну, и как ты мне поможешь?
   — Жди сюрпризов, - оскалился я, завтра будет первый.
   — Хорошо. Кроха меланхолично допил чай.
   Я упрятал контракт в сумку и вышел, прихватив ее с собой.
  

3. Сюрпризы.

  
   Утром жутко болела голова. Фокусировка взгляда порой терялась. Подробности вчерашнего вечера припоминались смутно. Дружище Макси не подвел и банка у него нашлась. Позже, откуда-то материализовалась шумная компания, и количество банок росло, кажется непропорционально количеству участников. Еще позже... Что было позже, вспомнить не удалось, но я лежал под одеялом, дома и даже в собственной кровати, это выглядело вполне жизнеутверждающе. Запахи в комнате витали приятные. Источником запахов оказалась литровая кружка — собственность Крохи, которую у него никто не решился бы позаимствовать. Кружка мирно булькала на электроплитке, а рядом, уткнувшись носом в физиологические изыски соратника по уму, сопел четвертый. Вид у него соответствовал звукам, издаваемым носом.
   — Что случилось Олег? — Прохрипел я, удивляясь собственному голосу.
   Кроха не ответил. Он неприветливо зыркнул сквозь убийственные линзы и вчерашний обмен, напрочь вытесненный последующей пьянкой, моментально занял в памяти положенное место. Пока воспоминания, толпясь, как алкоголики у пивного ларька, валили в сознание, Кроха схватил кружку, и скрылся из поля зрения. Хлопнула входная дверь. Вернулся он через пять минут и, почему-то без кружки. Вид у него был запоминающийся. Такое выражение наблюдалось публикой как-то раз на лице здоровяка Бича, когда ему заехал в ухо маленьким своим кулачком тщедушный Квас. Не помню подробностей этой истории. Что-то связанное с девушкой Кваса, или нет? Если бы Бич ответил, Квасу без реанимации не обойтись, но Бич был виноват и так очарован внезапной смелостью Кваса, который хорошо знал репутацию Бича и его кулаков, что тихо ретировался.
   — Кроха, - Бодро прохрипел я, — ты поэт. Ты пленишь всех желанных и не очень студенток силой слова.
   — Меф, заткнулся бы ты, а? И без тебя тошно.
   — Но если ты хочешь стать неотразимым, необходимо отказаться от одной мелочи... Это окупит себя, обещаю. Просто не еж больше крыс. Это, знаешь, немногих привлекает.
   — Да уже, уже! - буркнул он раздраженно, - в рот больше этой гадости не возьму.
   Неожиданный успех ободрил меня, и озадачил одновременно. Кроха так легко не отказывался от своих привычек, выслушав одни лишь туманные разглагольствования о силе слова.
   — Кроха ты станешь поэтом, я об этом позабочусь.
   — Ага, уже.
   — Серьезно. Напишу тебе, для начала, пять или шесть рифмоплетений о вздохах, серебристом свете луны, шорохах осенних листьев, всепоглощающем жаре сжигающих чувств, а потом буду добавлять по мере надобности. Это же не филологический факультет. Моих способностей хватит. Скажешь кому-то в нужное время, в нужном месте: "Ты мне нужна, ты мне важна, я без тебя схожу с ума..." и бери ее голыми руками.
   Кажется, я плел ужасную чушь, но никак не мог остановиться. Язык молол безостановочно, и это почему-то благотворно действовало на общее состояние организма. Кроха же, к удивлению, безропотно внимал и в рифмованных местах даже пытался конспектировать. Бред.
   Словарный понос этот был остановлен Игорем, точнее грохотом его ковбойских сапог. Вслед за грохотом появился он сам, собственной персоной. Надо сказать, он вполне соответствовал производимому грохоту и ростом и облачением. Бросив "косуху" на подвернувшийся стул Игорь сморщил нос, и яростно глядя на Кроху, процедил:
   — Крошка, сколько тебя раз просить, не вари в нашей комнате крыс, это действует на органы обоняния и нервы.
   — Орган обоняния. - Отрешенно поправил Кроха. Он, целиком ушел в размышления о преимуществах поэтов в деле покорения девичьих сердец.
   — Меф, ты-то как эту вонь переносишь? Игорь повернулся ко мне, вопросительно подняв левую бровь. Его последняя фраза зависла в воздухе. Меня мутило, но отнюдь не от вони. Запаха как раз совсем не ощущалось. Плохого запаха... За окном хлюпал противный осенний дождь и капли текли по стеклу слагая загадочные узоры. Лезла навязчивая мысль о лабиринте ветвящихся тропок. Ее оттесняла другая о вчерашнем разговоре с Мудрецовым. Еще, откуда-то появилось странное желание достать с полки физиологию Шмидта, просмотреть раздел об обонятельных рецепторах.
   — Меф! Игорь все еще смотрел, ожидая ответа.
   — Иг, я в этой комнате проснулся, да еще с жуткого похмелья. Я не чувствую ни ног, ни головы ни, тем более, каких либо запахов. За окном ветки устало стучали о стекло в такт каждому "ни".
   — Игорь, обонятельные рецепторы быстро адаптируются к неприятным запахам, - подал голос Кроха, - Меф не мог ничего унюхать. А о крысах не беспокойся, ты меня убедил, больше варить не буду. Игорь приписал заслугу убеждения Крохи себе. Я молчаливо согласился. Уверенности в том, что это чья-нибудь заслуга у меня не наблюдалось.
   Появился Мудрецов, белея двумя большими квадратами белого пластыря на лице. Его ошарашенный вид легко мог пробудить эмоции даже у законченного флегматика. В руке Мудрецова качался наш чайник, покрытый почему-то толстым слоем инея. Это было странно, особенно если учесть температуру за окном. Термометр там показывал +5 градусов Цельсия, холодно конечно, но явно недостаточно для образования такого слоя инея на чайнике. Андрей грохнул заиндевевшим сосудом о стол и мы, трое зрителей немой пантомимы, в унисон вздохнули. Чайник был полон льда.
   — Ты с полюса? - иронически поинтересовался Игорь.
   — Я с кухни. - Растерянно сообщил Мудрецов и вид его ясно свидетельствовал — это чистая правда. У нас было две общие кухни на n-ное количество комнат этажа — весьма милая особенность общежития коридорного типа.
   — А чайник то зачем в холодильнике отстаивать? - неуверенно спросил я. Мне было точно известно, что холодильников способных менее чем за сутки напрочь заморозить два литра воды (а вчера вечером, я сам кипятил в этом чайнике воду) поблизости не наблюдается, но надо же что-то спросить, видя такой загадочный феномен.
   — А чайник, - затравленно разглядывая нас и четко произнося каждое слово, - я только, что снял с плиты и газ под ним исправно горел, - изрёк Мудрецов. Мы, синхронно поднявшись с насиженных мест, подошли к чуду природы. Вид воды промерзшей до дна полностью соответствовал произведенному чайником звуку при опускании его на стол. Игорь задумчиво пощелкал "Зиппо" и удалился делиться новостью с приятелями.
   ...............................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"