Холодная октябрьская ночь. Тихим, мрачным и пугающим выглядит пустой больничный дворик. Из обшарпанных дверей выходит молодая женщина. Она уже не в первый раз засиживается допоздна, и больница уже давно стала ее вторым домом. Не спеша, спускаясь по лестнице, Светлана застегивает тонкий плащ на верхнюю пуговицу, крепче прижимая к себе сумку, берется рукой за перила, оно оказалось мокрым и пронизывающи холодным. Внезапно погас фонарь, освещающий улицу, и молодая женщина вздрогнула, никогда еще двор не казался ей таким отчужденным, таким угрожающим. Ветер как-то раздраженно играл в ветвях облысевших деревьев, их стволы гнулись под порывами. Это было похоже на жесты до смерти напуганного глухонемого человека, который пытается предупредить о чем-то жестоком, опасном, стоящим за вашей спиной. Светлана нервно вздрогнула, мурашки стайкой налетели на кожу.
Она стояла посреди двора. Что-то было не так. Ее душу постепенно заполнял панический, возрастающий страх. А легкие будто покрывались тонким, хрустящим льдом изнутри. Светлана услышала тихое рычание. Вдруг, что-то подхватило ее и взлетело вверх, она видела, как отдаляется от земли. В один миг и она уже стояла на крыше больницы. Внезапно снизу по воздуху плавно поднялся темный силуэт и медленно шагнул на край крыши. Доли секунды и он оказался рядом. Последнее, что ей удалось разглядеть - это был мужчина.
Он впился в шею зубами. Клыки вошли в кожу, Светлана даже не сопротивлялась: она еще была жива, но разум покинул тело. Мужчина оторвался, и из ранок брызнули две густые черные струйки. Вампир посчитал, что крови недостаточно и одним рывком вырвал артерию. Кровь хлыстнула, но сердце жертвы еще билось. Убийца принялся кромсать шею девушки своими белоснежными зубами.
Ночь уже не была черной там, где только что сияли звезды, сейчас плавали грязные серые тучи, как будто самой природе был противен поступок монстра.
Убийцу звали Альфред. Он умер восемьсот лет назад, при жизни это был уважаемый человек с высокими моральными принципами, но та кто его обратила, была монстром, значит, и он обязан быть монстром.
Избавиться от трупа, стереть кровавый след своего существования - это единственное, что его сейчас волновало. Он взял тело на руки и взмыл вверх.
Лина сидела на кровати, спиной плотно прижимаясь к подушке. Она опять плакала, вот уже полтора часа рыдала, лишь на пару минут успокаиваясь. Ее посещали мысли о прошлом, ей всего семнадцать, семнадцать не в первый раз и девушка боялась, что и не последний. Она проклята, судьба приберегла для нее особое наказание. Лина могла бы примериться с ним, если бы знала, за что ее наказывают.
Так сложились обстоятельства, что она реокарнирует. Может это страшная ошибка природы, может она вне мира, может, о ней просто забыли, и Лина попала в замкнутый круг. Девушка сама уже не знает, сколько раз возвращалась после смерти, но точно помнит, что все ее жизни были несчастны.
Лина выключила ночник и забралась под одеяло, проплакав еще некоторое время, она заснула.
Девушке снился пугающий сон. Она в красном платье стоит у алтаря. Пышная юбка от широкого пояса под грудью ложится крупными мягкими фалдами. Тонкая шея и грудь обнажены острым глубоким вырезом. Открытые плечи и узкие кружевные рукава закрывали кисть и лишь чуть-чуть из-под плотного кружева виднелись тонкие пальцы рук. Длинный шлейф, который будто жил собственной жизнью, развиваясь при ходьбе, и конечно красная фата с вуалью. Слева стоял ее любимый. Широкие плечи, нереально белая кожа, светлые волосы, яркие васильковые глаза и такой мягкий, любящий взгляд. Они так любили друг друга, брак должен был быть идеальным. Должен был быть, но не состоялся, жених не появился в церкви. Но Лина видела сон: вот они стоят счастливые, не слушая речь священника, как вдруг, высокие тяжелые двери храма открываются и внутрь входят люди одетые совсем не по эпохи, хватают невесту под руки и силком выводят из церкви. На улице уже готов костер. Ее привязывают к столбу, поджигают сухие бревна. Так быстро, так внезапно и не справедливо девушка расстается с жизнью.
Лина видит, как кожа ее истончается, словно это не плоть горит, а клочки бумаги, волосы с яркой вспышкой превращается в черное вязкое вещество, и то, что горит в пламени уже не похоже на человека, а платье невредимо, как смертельная метка на черном теле.
Лина проснулась вся в слезах. Ее действительно сожгли в одной из прожитых жизней, сожгли как ведьму, за ее проклятье. Смерть - наказание за мнимую вечность. Тогда ее предала родная сестра.
Плакала Лина не из-за воспоминаний о муках в огне, а из-за любви, которая кровавой печатью высечена в памяти девушки. Она действительно любила Альфреда, рядом с ним она забывала дышать, но он исчез.
Вампиры умирают на рассвете. Пока солнце сияет они просто бездыханные тела. У Альфреда маленькая, но дорого обставленная квартира, каким бы жестоким он не был, скольких бы не убил, вампир любил роскошь.
Массивные зеленые драпри надежно защищали комнату от солнечных лучей, в ней так же стояла огромная кровать с тяжелым покрывалом, расшитым изумрудным шелком.
Солнце уже близко. Альфред подошел к кровати, развернулся и сел, откинулся назад и оказался лежащим поперек, а ноги согнутые в коленях свисали на пол. Спустя сотни лет у него остались простейшие человеческие привычки.
Будучи человеком, Альфред любил девушку. У нее были темно- каштановые волосы, черные, черные глаза и простое имя - Мери. Она была для него как драгоценность и каждый раз, когда они виделись ему, казалось, что Мери вот-вот рассыпется, на кусочки от легкого дуновения ветерка, она казалась хрупкой. Они собирались пожениться. Не задолго до свадьбы, ночью, в полночь, он услышал пение и не смог не выйти на улицу. Там была та, кто его создала, Альфред сразу забыл обо всем на свете: о родных, о доме и даже о Мери. Он месяцами уговаривал Клариссу обратить его, а когда на конец стал вампиром, почти пять сотен лет боготворил ее и думал - это любовь, но стал старше, метафизические узы ослабли и Альфред понял, что натворил, в нем проснулись прежние, давно умершие чувства к Мери. Вампир осознал, что не имеет ни малейшего представления об ее судьбе, и в порыве ярости жестоко убил свою создательницу.
Последние триста лет, он то и дело убивает, не считая, не запоминая лиц, скорее не как маньяк, а как кровожадное животное. Когда Альфред лишает кого-то жизни, мысли его становятся пустыми, в них остается только Мери, он делает все это для нее, и не беспокоится о том, одобрила бы девушка его деяния.
Лина зашла в старый подъезд и поднялась на нужный этаж. Здесь живет пожилая женщина, она работает учительницей в школе, а вечерами гадает и проводит спиритические сеансы. После предания огню, Лина никогда, никому не говорила о своем прошлом. А сейчас решила заглянуть в будущие, впрочем, ее интересовал один вопрос - смерть. Она подняла руку и нажала на большую, пожелтевшую от времени кнопку, в ответ услышала птичье чириканье звонка и дверь открылась.
На пороге стояла женщина в строгом костюме, седые волосы были подняты и собраны в пучок:
- Здравствуй, дорогая, проходи.
Лина зашла в узкий коридор, и женщина просила проследовать за ней.
Девушка и гадалка сидели на мягком, розовом диване.
- Так скажи мне, чем я могу помочь?
- Я хочу узнать, когда ко мне придет смерть, - ответила Лина тихим голосом.
- Понимаю, в молодости я тоже боялась ее больше всего на свете, - доброжелательная улыбка озарила морщинистое лицо.
- Нет, нет я не боюсь, просто мне нужно... нужно знать, это сложно, просто скажите когда.
- И все, больше тебя ничего не интересует?
- Больше ничего! - Лина не смотрела на собеседницу, она просто рассматривала свои руки и боялась поднять глаза, наверное, ей не следовало сюда приходить.
- Ну, тогда я просто посмотрю твою руку, причем совершенно бесплатно, а ты пообещаешь вернуться когда-нибудь.
- Хорошо. Я согласна. - Лина подняла глаза и улыбнулась.
Гадалка взяла руку девушки и провела указательным пальцем по линии жизни:
- Знаешь, это странно, линия жизни у тебя резко обрывается, но нет больше никаких знаков смерти, вообще никаких, зато я вижу, что у тебя очень важная судьба - женщина улыбнулась, а потом улыбка быстро угасла,- хотя она не принесет тебе счастья. Сейчас ничего большего я сказать не могу, линии на твоей ладони очень противоречивы, давай я разложу карты?
- Нет, пожалуй, мне этого достаточно, но я обязательно прейду как-нибудь.
Лина встала и быстро покинула квартиру, гадалка не видела смерть, значит ей вечно суждено возвращаться.
Лина смахнула тонкий слой первого снега и села на лавочку. Сердце ее наполняла пустота, ей снова захотелось рыдать. Такой острой бала ее боль, такой тонкой, но такой разрушительной. Девушка медленно сходила с ума. Не будь она столь упряма, давно покончила бы с жизнью. Но в этом нет смысла. Сейчас ей гораздо легче смерится с болью, чем семь лет назад. Когда память о прошлых жизнях начинает возвращаться, каждый раз, когда воспоминания приходят Лина умирает, уходя в свой собственный мирок, полный одиночества и страданий.
Шел снег, раньше она любила гулять такими вечерами, а теперь падающие снежинки раздражают. Белые, парящие высоко в небе хлопья никогда не меняются, во все времена они одинаковы. Девушке казалось, что снег смеется над ней, ведь она живет одиноко и без цели, живет вечно и не видит в этом смысла. Снежная душа, так похожа на ее собственную, тоже рождается, падает в людских глазах, умирает и снова рождается. Но у снега есть предназначение: радовать окружающих, греть корни деревьев, помогать людям забыть о проблемах, а она, Лина, кого она порадует, кого согреет, кому поможет?
Вдруг, она услышала пронзительней крик. Звук исходил с крыши жилого дома, за Лининой спиной. Обычная девчонка ее лет испугалась бы, и немедленно ушла. Но ей не страшно, просто нечего уже терять. Девушка бросилась бежать, и скоро была на нужной крыше.
Там был светловолосый мужчина в драповом пальто, который присосался к шее мальчика лет двенадцати. Вампир, Лина сразу это поняла, за свои восемьсот неполных лет она многое повидала.
- Пусти его, немедленно! - грозно произнесла девушка.
Вампир бросил мальчика, но остался стоять спиной к Лине. Что-то удивленное было в положении его плеч и позе в целом, неужели он не почувствовал присутствие еще одного человека на крыше, до того, как она заявила о себе. Он повернулся, и Лина поняла - просто вампир узнал ее голос.
- Альфред, неужели это ты? - если он все еще любит ее, то вечность для обоих не будет так одинока.
- Кто ты?
- Альфред это же я, ты не узнаешь?
- Это не ты, это не можешь быть ты! - Нет, это не она, Мери не может быть живой, похожа, но не она, это такая же магия, как голос Клариссы! Такая же магия как та, что помешала их счастью, как та, что лишила его той, кого больше всего любил.
- Это я, Альфред, я возвращаюсь, возвращаюсь после смерти, вот уже долгое время.
Но он не слушал ее, это обман, это магия. Вампир в миг оказался за Лининой спиной и резко сломал ей шею, и понял, что мертвое тело у его ног - действительно Мери. Понял, но слишком поздно. Он любил ее, всегда. А сейчас сам убил. Как он мог, как он мог, вообще, кого-либо убивать? Всех этих людей тоже любили, и он разрушал эту любовь. Альфред упал на колени и простоял так до рассвета, а утром солнце испепелило его тело, одежду и разбитое сердце.
Мери, веками она возрождалась именно для него, именно для того, чтобы стать последней жертвой жестокого монстра. Вот оно то самое великое предназначение, важное, великое, но несчастное.