Грустится... 
Полдень 
серебряной тронут полудой. 
Грохочут трамваи. 
И осы кружатся по скверу
Над тентом кафе, 
над подносами с грязной посудой, 
Над потной фуражкой, 
венчающей грузного милиционера.
 
Серебряный вторник... 
Вчерашней тоски повторенье.
Того же маршрута 
изгибы, толчки, повороты. 
Затвержен урок. 
Повторяемость учит смиренью.
Но копии лепят бездумно 
одни лежебоки да обормоты. 

Зазорно ли быть вторым 
в скучном лагере дубликатов? 
Где спица подобна спице, 
а птица похожа на птицу. 
Где сущее все расчислено 
системой литров, миль и каратов.
Где каждый игрок в грядущее
торопится отдуплиться.
 
В мире подобий и тождеств,
матриц и отражений, 
Где всем и вся правит 
абсолютная магия чисел,
Куда деть график 
сближений и отторжений,
Сумбурных, неуправляемых 
наших душ и чресел? 

Любовь истомилась в чаянии 
примирить новизну с повтором,
Колеса стучат по стыкам. 
Над сквером сияние полдня.
Посланцы тревоги - осы 
язвят воздух, в котором 
Висит предгрозовое сомнение, 
кто царь, а кто подданный.
 
Ветер выхватывает из времени 
трамвай, ос и сержанта. 
Полдень пыжится над площадью 
как старый взрывоопасный примус.
Как будто верхних и нижних, 
как будто левых и правых, 
готовых любить и сражаться, 
Уносит нас в разные стороны 
непримиримая неповторимость.