Аннотация: Тем, кто сомневается в собственной памяти, или в знании им советских комедий - лучше даже и не пробовать читать! Иллюстрации выполнены в прогр Poser 3D
Сцена 7-я Непонятно где, непонятно когда...
"Я старый больной человек, меня девушки не любят", - хныкал Паниковский, листая журнал Playboy и периодически сверкая золотым зубом.
- "Отчего же? , - живо возразила "липовая" донна Роза, - бутылка бренди, и я твоя! В смысле, я тебя поцелую". - "Да кто ты такая? Паниковский сам вас всех продаст и купит!". - "Прошу без грубостей! Я не выношу резких слов!", - обиделась донна Роза
-"А как же я?, - почти правдоподобно изображая обиду, воскликнул судья Кригс (он же Горбатый), - ведь Вы, донна Роза, обещали поцеловать меня! Ну, почему мой пупсеночек не обнимет своего маленького Кригсеночка?" - "Я тебя, Кригсеночек, тоже поцелую. Потом. Если захочешь. Это будет мой маленький каприз!"
- "Я старый солдат, и не знаю слов любви...", неуклюже клеился конкурент Кригса полковник Френсис Чесней - "Это твое заднее слово?", - сурово спросила лже-донна Роза репликой пацака Би - "Э-э-э...", - проблеял растерянно полковник. - "Вы офицер, или где?", - вконец доконал его судья Кригс. - "Ну-у, я, как бы сказать..." - "Ну, так нефиг тогда и клеиться!", - грубо осадила его "донна Роза"
- "Старая ведьма! Она думает, что мне нужен ее поцелуй! ", - пробормотал Кригс-Горбатый. Его поддержали Шпак-Саахов, полковник Чесней и Милославский - "Вы назвали меня старой ведьмой?, - возмутилась донна Роза, - Вы не знаете, что такое настоящая ведьма! Сейчас увидите!", - с этими словами она подала знак, и подъехала труповозка, закамуфлированная под полуторку- хлебовозку. За рулем сидел угонщик Деточкин. Из нее вышли уголовники Промокашка и Горбатый, вынесли гроб, в котором лежала отличница и комсомолка Нина, и занесли его в убогую каморку.
- "Сегодня исполнилось (не скажу сколько) лет прекрасной женщине, девушке, комсомолке, отличнице..", - торжественно начал было Шпак-Саахов, но не заходя в помещение.
Что за бред?!, подумала я во сне, но, похоже, никому, кроме меня, ситуация не казалась абсурдной.
- "Не мешай излагать,- огрызнулся Шпак-Саахов, и продолжил, маслеными глазами издали глядя на Нину, - у меня к Вам маленькое, но ответственное поручение..." - " А нельзя ли помедленнее? Я записываю", - заплетающимся языком пробормотал изобретатель Шурик Тимофеев, которому то ли по ошибке, то ли заодно с гр. Горбунковым налила вина со снотворным девушка по вызову Анна Сергеевна ( та самая, от которой всегда нещадно несло Шанель номер 5), со словами: " Не пропадать же добру!".
"Ну и ну, - подумала я во сне, - и что же дальше?"
А чуть позже, после долгих попыток открыть потайную дверцу, это, наконец, Милославскому удалось, и он зашел в то самое небольшое помещение-каморку. Там пахло тленом, горели свечи, и царила какая-то гнетущая атмосфера, которая ему что-то смутно напомнила. И тут гроб глазетовый с кистями, возможно, работы мастера Гамбса...( тьфу-ты, да не Гамбса, а Безенчука), который Милославский поначалу не приметил, поднялся в воздух и направился прямо к нему. В гробу лежала комсомолка, отличница и спортсменка Нина, которая вдруг приподнялась в гробу и села. По лицу ее скатилась кровавая слеза. Указывая на Милославского, она сказала "КЮ!", и обращаясь к вошедшему было Саахову, промолвила: " А-а, женишок! В общем, так - или ты меня ведешь в ЗАГС, или я тебя - к дядьке Вию!" - "А Вы не хулиганьте!, - желая показать, что ему и сам черт не брат, выкрикнул Шпак-Саахов, - я на Вас жалобу напишу! Коллективную!", - но при этом делая шаг назад и косясь на дверь. - "Меня терзают смутные сомнения", - пробормотал он едва слышно. - "Не надо...", - жалобно пролепетал такой Джабраил, шофёр Саахова. - "Что -не надо! Сам не хочу!", - совсем сник Саахов.
-"Вы... Вы ее вожделели!", - совсем некстати, с ноткой зависти, но стараясь выглядеть обличителем и борцом за нравственность, осуждающе воскликнул ему проходивший мимо Велюров-Мюллер. - " Было дело...", - как-то вяло и испуганно отвечал Шпак-Саахов
- "Знаю, знаю - жениться на мне все еще хочешь. Так я не против! ", - молвила вдруг каким-то скрипучим старческим голосом красавица, комсомолка и т.д., и вдруг на глазах стала превращаться в старуху, - ты же, вроде хотел на мне жениться?" - "Если бы вы были моей женой, я бы... повесился!", - непослушными губами прошептал Саахов. - "Так еще не поздно, милок!", - заливаясь противным ехидным смехом, отвечала ведьма.
В страхе вздрогнул, заметно побледнел и отшатнулся Милославский, узнав в Нине панночку-ведьму, что в его прошлой жизни бурсака Хомы едва не довела его до погоста, могильный холод сковал все его тело. - "Нечистая!", - непроизвольно вырвалось у него. От его вопля будто очнулся Феофан-Косой, что стоял на стреме, и тоже заорал: " Нечистая! Демоны!"
Попятился и вошедший было Шпак-Саахов. Ему вспомнилось , что говорил зав Домом культуры такой Огурцов ( тот самый, что руководил карнавальной ночью), неоднократно поглядывавший на комсомолку Нину:." Бабу-Ягу со стороны брать не будем - воспитаем в своём коллективе"
- "Вот оно! Началось!" , - едва успел подумать Милославский, как покойница , глядя в его сторону мертвыми очами своими и протянув к нему синие руки свои с наколками " не забуду тов. Саахова, Хому-Милославского и гр. Воробьянинова", попыталась поймать его.
И тут вдруг гроб совсем рассыпался, и из него с жутким, леденящим смехом вывалилась страшная старая ведьма, которая норовила схватить кого-то из них. А вот как раз гр. Воробьянинова, пытавшегося некогда затащить Лизу, в образе которой в тот момент была ведьма, в нумера, что-то не было видно. Наверное, интуиция, свойственная только отцам русской демократии, гигантам мысли и особам, приближенным к императору, подсказала ему, что не стоит судьбу испытывать.
В ужасе, с воплями, отталкивая друг друга, Милославский, еще не вышедший из образа американского посла, и тов. Шпак-Саахов бросились опрометью вон. Но не тут-то было! Дверь в каморку, которая, как назло, оказалась почему-то сейфового типа, заклинило. Как раз в этот момент очередной раз едва не сломалась усовершенствованная к тому моменту чудо-машина времени, и едва не вылетели пробки в доме, где жил изобретатель Шурик Тимофеев. Но неимоверным усилием воли изобретатель Шурик Тимофеев нажал на кнопку дистанционного пульта, временной переход, т.е портал , закрылся, и ведьма - отличница и комсомолка, осталась замурованной в страшной каморке со своим полурассыпавшемся гробом.
... И тут я вдруг осознала, что я - единственная из оставшихся свидетелей. "Пора сматываться!", - подумала я, но, как это и бывает иной раз во снах, ноги словно приросли к полу - я, вроде бы и бежала, но при этом стояла на месте. Вот уже слышится за спиной прерывистое дыхание, и я даже ощущаю чужой неприятный запах совсем рядом. "Не иначе - Вий",- успела я подумать.
"Кыш! Ты не из наших комедий!", - попыталась, как в прошлый раз, сказать я. Но в этот раз не сработало.
Я почувствовала, как стало тяжело дышать, как что-то или кто-то навалился на меня. В страхе я дернулась, но не проснулась - было никак не выйти из сна, сон крепко держал меня в своих объятиях. Уже потом оказалось, что это мой кот Барсик не нашел лучше места, как улечься у меня на груди.
Я еще не понимала, осталась ли я там, или и мне удалось выскочить. Я осторожно приоткрыла один глаз. Ничего не видно! Я судорожно стала барахтаться в этой тьме, и.. У-ф-ф!! Это была простынка, которой я бессознательно накрылась в попытке спрятаться от того кошмара. Я будто от толчка проснулась. На потолке двигались какие-то неясные тени, похожие на длинные скрюченные пальцы ведьмы - то ли ветви деревьев в отсветах фар редких машин на улице, то ли это шалило мое воображение.
Но сон снова взял свое.
Сцена 8 Какой-то провинциальный городишко - может, и Старгород. А, может, и нет...
- "Почем опиум для народа?", - желая напомнить режиссеру Якину его прошлое в качестве отца Федора, издевательским тоном задал вопрос О. Бендер - "Вы обознались!", - излишне поспешно выкрикнул на ходу Якин, ретируясь и на глазах превращаясь в завмага Горбушкина. - "Командовать парадом буду я!", - вслед ему выкрикнул Бендер. Но и в этом качестве - завмага Горбушкина - Якина ждал неприятный сюрприз : пришлось давать показания у следователя.
- "Гражданин Горбушкин, - обращаясь к сидевшему напротив него режиссеру Якину, докапывался некий следователь в белых не то парусиновых туфлях, не то в белых покойницких тапочках, похожий временами то на Подберезовикова ( ну да - того самого, что вел дело угонщика Деточкина). То вдруг здорово напоминавший капитана Пискунова ( который едва не упек в СИЗО посла США)- что Вы можете рассказать о гражданине Якине?"- "Всё!", - с жаром воскликнул гр-н Якин, с готовностью отзывавшийся на любое имя - лишь бы поскорее отпустили! - "Хорошо, когда Вы видели его последний раз?" - "Я его не видел - я его вообще не знаю". - "А кто тогда на фото?", - въедливо продолжал следователь. -" Как, говорите, его звать? Якин? А я вовсе даже наоборот - Горбушкин". - "Хм, если хотите, Вы можете уйти".- "Тогда я, пожалуй, пойду"- "Но учтите - у нас длинные руки!"- "Тогда я, пожалуй, останусь...Высшую меру я с трудом переношу", - отстукивая мелкую дробь зубами по стакану с водой, не своим голосом прошептал Горбушкин.
Странный какой-то это был следователь - он будто переливался, как мыльный пузырь, периодически напоминая то Подберезовикова на пенсии, и тогда начинал доверительным тоном жаловаться: " Ты знаешь, в последнее время что-то слабеть стал! Главное, с утра ничего, а к вечеру два шага сделаю - падаю, два шага сделаю - падаю!" - "Это мы подлечим", - желая показать готовность всучить взятку, отвечал Якин. А то вдруг следователь начинал походить на капитана Пискунова, и тогда кричал: "Отвечать, когда спрашивают!!! В глаза смотреть, я сказал!!! Свидетель, щас харю набью!" Короче, шла всем известная игра в злого и доброго следователя. И это подействовало - Горбушкин сломался, и не только признал, что он, отец Федор, прораб Павел Степанович, что плясал перед хулиганом Федей, севшим на 1,5 декады и режиссер Якин - одно лицо, но попутно взял за всех на себя все нераскрытые преступления, начиная со времен Ивана Грозного. Так что расхититель соцсобственности завмаг Горбушкин в результате загремел-таки на положенную десятку.
Оставшись одна, его бывшая супружница, не теряя времени, сначала по совету практичного братца, что заведовал пивным ларьком, по дешевке распродала имущество, и едва не обвенчалась со странноватым соседом Виталием Борисовичем, что периодически выглядывал через лаз в заборе. - "Такая славная интересная женщина, а корпус, корпус у ней какой!", - расхваливал свою сестрицу пройдоха братец. - "Чего это я сдуру возьму и вдруг женюсь?", - слабо отбивался потенциальный жених. - "Заткнись, тараканья кровь!", - цыкнул на него братец-ларечник. - "Они сами не понимают, чего они хочут!", - обиженно брякнула без пяти минут невеста. Впрочем, со странноватым, но капризным соседом как-то не срослось...
Зато экс-мадам Горбушкина в результате выскочила замуж за такого инженера Брунса, неплохо устроившегося где-то на юге ( под маской которого временно скрывался все тот же Шпак-Саахов), но вскоре, уйдя от него, стала женой гр. С.С. Горбункова, о месте работы которого было лишь известно, что он был экономистом в Гипрорыбе А ведь неспроста, наверное, выскочила! Либо что-то такое знала про Гипрорыбу, либо тайную подноготную гр. Горбункова!
Да, а еще на дисконт-распродажу к мадам Горбушкиной за аляповатой мазней, именовавшейся картинами, пожаловала странная парочка, состоявшая из инж. Щукина, бывшего некогда мужем Эллочки-"людоедки", и бывшей супружницы гр. О. Бендера - мадам Грицацуевой, дамы с мощным затылком и арбузными грудями. Того самого Щукина, которого третировала когда-то управдом Варвара Сергеевна Плющ со словами: "Собак на газоне гулять воспрещается!"
Мало того, когда однажды инж. Щукин, сидя голышом на площадке перед подло захлопнувшейся дверью квартиры. горестно оплакивал свою судьбу, и тут появилась недоброжелательная физиономия домоуправа Плющ - "Вот!, - злорадно пошутила она, - а нефиг было собак на газонах выгуливать!"
- Благодарю! О, благодарю Вас!, - как всегда невпопад отреагировал некий Лев Евгеньевич Хоботов, хоть и живший у Покровских ворот, но совершенно случайно проходивший мимо и принявший сказанное на свой счет, хотя собак у которого отродясь не бывало, поскольку он боялся их до смерти. - "Хоботов, не галди!", - тут же одернула его другая нахальная тетка - Маргарита Павловна, бывшая жена этого самого Хоботова.
В это самое время мастер-умелец Савва Игнатьевич, 2-й муж мадам Хоботовой, добивал неподалеку очень специфическими терминами, вроде "шпицштихель" и "мессерштихель", вконец напуганных его напором чету Орловичей , спасавшихся от него бегством: "В нем есть нечто подлинное", - уже не так уверенно констатировали они.
А супруги на распродаже у мадам Горбушкиной стали задавать странные вопросы: "А чьих кистей картины?" - Не знаю я ни про какие кисти!", - раздраженно отмахивалась Горбушкина - "Неважно, кисти мы сами приделаем" Но не успели: смешного вида мужичок с пацаном лет семи, ловившие только что купленного у новоиспеченной вдовы поросенка, оплошали - поросенок с довольным хрюканьем проскочил сквозь картину, оставив в ней рваную дыру. - "Держи, лови его!", - кричали все разом и каждый в отдельности. И даже поймали в мешок. Правда, не поросенка, а мальца.
Зрелище чем-то напоминало в миниатюре пресловутый Дом народов в Москве.
Сцена 9
Снова голос "за кадром" Да-а, а в Доме народов был тот ералаш, какой бывает только на конских ярмарках, когда всем обществом ловят карманника.
И тут новый поворот сюжета в моем сне... Не пойму, где это. Судя по названиям улиц - "3-й социалистический тупик" и "Проспект развитого капитализма" - похоже, дело происходит в России начала 90-х. Это же подтверждала одежда граждан: тут были малиновые пиджаки и золотые цепи у новых русских - важного вида граждан в т.н 600-х мерседесах, спортивные костюмы псевдо-Адидас и кожаные куртки персонажей с пейджерами в Форд Скорпио и Мицубиси Паджеро , леггинсы, джинсы-варенки и прочая мишура в период "расцвета свобод"
Для полноты сходства мелькнула реклама: "Строительная компания Ы-1 предлагает квартиры в микрорайоне Sin City". Вспомнив из школьного курса, что в переводе это "Город греха", я мысленно порадовалась за будущих его жителей - наверное, не скучно им будет. Другая реклама предлагала в прокат авто с водителем. Пикантность ситуации состояла в том, что рядом с авто была изображена почти совсем неодетая девица - видимо, водитель. И тут же, у вокзала какая-то лахудра вида бомжихи предлагала снять у нее комнату, совсем недорого.
Вот мелькнул Кригс-Горбатый под ником Козюльский в малиновом пиджаке и с пейджером на поясе, и прочие малоприятные личности с бандитскими рожами, без пейджеров, но с со стволами.
Не пропал и братец мадам Горбушкиной - он по-прежнему заведует пивным ларьком, с той только разницей, что на ларьке появилась надпись "Живое пиво". Хотя, что это такое, понять невозможно - пиво он, как и прежде, наполовину разбавлял водой, напевая: " Губит людей не пиво, губит людей вода!"
Пришелся ко двору и старик зиц-председатель Фунт, на которого снова был спрос на отсидки за других и который, как заведенный, долдонил свое излюбленное: "Я сидел при Александре II- освободителе, при Александре III-миротворце и т.д". Правда, теперь он добавлял "И при новых русских сидел"
Тут же ошивались девушки не первой свежести - лже-донна Роза, Анна Сергеевна (ну, та, что соблазняла халатиком С.С. Горбункова), а еще три особы-трансвестита, по виду предположительно женского пола - тетки, сильно смахивавшие на Доцента, Косого и Хмыря. Но спросом не пользовались даже у командировочных.
Нашел себя в старом качестве в новых условиях и Воробьянинов - он по-прежнему стоял с протянутой рукой, как учил гр. О. Бендер, на этот раз на площади у трех вокзалов со словами "Подайте бывшему депутату Гос думы!" На батистовые портянки и мороженое "крем Марго", о которых когда-то говорил гр. О. Бендер, видимо, хватало.
Здесь же слонялся и Паниковский. Нет, он вовсе не помер тогда, когда в компании Бендера и Балаганова они гонялись за миллионами Корейко. Он просто сделал то, что делают иные особи в животном мире, когда им угрожает опасность - прикинулся мертвым, чтобы от него отстали и не заставляли переться невесть куда... Теперь же, как некогда в Одессе, он изображал слепого, и тырил кошельки у сердобольных граждан. Но и по сей день изредка вспоминал ту пору, когда изображал сына лейтенанта Шмидта, и когда из-за Балаганова его тело раскачали и почти торжественно предали земле... Ну, вернее, кинули на землю.
Также слышал он, что Балаганов из сыновей лейтенанта Шмидта подался в американские послы и, вроде, даже преуспел в этом качестве.
А вот о гр. Бендере ходили слухи, что он, после катастрофически неудачной попытки перехода румынской границы, как и обещал, подался в управдомы. Но поскольку он по-прежнему чтил УК, совместить это с работой в сфере ЖКХ было невозможно, ... Дальше его следы затерялись.
Судя по долетавшим обрывкам фраз "век воли не видать", "фуфло толкать" и им подобным , собралась творческая интеллигенция, в лице - дирижера Шниперсона, режиссера Якина, поэта Ляписа- Трубецкого ( он же Никола Питерский), а также примазался некий хирург, почему-то очень-очень похожий на радиста Моню с Брайтон-бич
А ведь карманник-то и в самом деле был. Даже два! Нет, три! Ну, "Кирпича" скрутили быстро, хоть он и кричал: "Кофелек, кофелек... Какой кофелек?!" Вот с Кроликовым, правда, вышла неувязочка: - "Котлы у меня срезал!", - возмущался радист Моня с Брайтон-бич, приехавший туристом и зачем-то косивший под врача-хирурга.
- "Тут написано, что часы - подарок от некоей любящей Муси, - въедливо допытывался у Кроликова милиционер Ж. П. Пискунов, - кто такая эта Муся?" - "Это моя бедная бабуля!", - не моргнув глазом, отвечал Кроликов. -"А почему она называет себя малышкой?!" - "Ну и что - есть крупные бабуси, а моя карлицей была!"- Ха-ха, хрена лысого - парировал Пискунов, - но еще написано "Дорогому хирургу!" - Ну, и что?! Хирургия - мое хобби - ампутирую там что-нибудь, если попросят. Могу пришить при случае!, - не растерялся Кроликов, - да и вообще: вон по ТВ показывают - Кроликова-то поймали! А я - дирижер Шниперсон!"
- "Извините, товарищ народный артист", - разом сник Пискунов.
"Это - первый случай в истории криминальной России, чтобы в одном месте собрались сразу столько мудаков!", - промолвил такой Алексей Феофилактович, авторитет криминального мира.
- "Всей остальной банде, - обращаясь к представителям творческой интеллигенции и зевакам, - скомандовал неугомонный Пискунов, - построиться в колонну по четыре!" Но что-то пошло не так...
Вдруг с криками "Держи, лови Милославского!" , - появилась орава стрельцов, заодно почему-то басмачей, за ними куча покойников с косами. А еще - пархатых большевицких казаков с "бабалайками" наперевес и отдельных представителей правоохранительных органов. ( в штатском)
"Вот те на-а!", - только успела я подумать во сне ...
- "Я - дипломат, посол США, лицо неприкосновенное!", - пытался возражать Балаганов-Милославский - "Ах, неприкосновенное?! Ну, это мы исправим!" И вся эта публика навешала ему от души пи..., ну, то есть малость помяли. Особенно постарался Кот Матроскин , представший в образе хулигана-патриота Суходрищева , не любивший все американское: " А чего он тут выступает, как директор пляжа! Мочи его!" После чего физиономией посол больше стал походить на представителя монголоидной расы - то ли на Чингисхана, то ли на хана Едигея из-за распухших от тумаков скул и заплывших глаз-щелочек.
Почти сразу, этак часа через 1,5-2, появилась милиция. Не желая особо заморачиваться, видя перед собой помятого вида гражданина с несимпатичной физиономией, для профилактики еще добавили.
Ну, и что, что он кричал, что посол и еще артист Больших и Малых театров! И не таких артистов видали!
Потом сильно помятый посол оказался в отделении, где старшим был все тот же капитан Пискунов.
- "Кто здесь дженерал, главный то есть?" - "Ну, я, допустим, дженерал!", - приняв вальяжный вид, лениво отвечал Пискунов. - "Мне положен один звонок", - прошепелявил, выплевывая зуб, "Чингисхан", - я звоню президенту США".
- "Такого - дай бог каждому! То есть, такого - не дай бог никому!", -прокомментировал бывший следователь Подберезовиков, а ныне - пенсионер Николай Григорьевич, сосед рецидивиста Кроликова.
Звонит телефон, трубку берет Пискунов: "Разрешите доложить: особо опасный рецидивист Балаганов-Милославский, вступив в преступную связь с послом и президентом США... Кто генерал? Я генерал? Я - Пискунов. Третья мировая? Из-за меня? Уже идёт? Ах, идиот!"
- "Генерал Пискунов, Вы разжалованы в полковники!", - раздается на том конце провода голос президента РФ. - "Чертовы пранкеры, - выругался Пискунов, - и тут достали!"