Хлопки крыльев. Теплые воздушные потоки от белоснежных перьев. Легкое, еле слышное касание сандалий о поверхность шершавой крыши.
- Сидишь?
- Ага.
- И что там?
- Они называют это сексом.
- Фуууу... - Чистое лицо, никогда не знавшее бритвы, исказилось от отвращения. - Как вообще можно этим заниматься? Это отвратительно!
- Почему? - Не отводя глаз от окна на последнем этаже, спросило существо с белоснежными крыльями, сидевшее на краю крыши, свесив ноги.
- Эти запахи, сопровождающие процесс... Мокрые, липкие тела. Стоны, иногда даже животный скулеж... А этот способ, которым они пользуются... Отвратительно!
Сидящий на краю карниза лишь повел плечами, продолжая смотреть на сплетающиеся тени за окном.
Его собеседник сплел руки на груди, как это делают люди:
- И сколько это мерзопакостное действо будет продолжаться?
- Каждый раз по-разному. Может пять минут. Может час. Бывает и всю ночь. Но... Это редко. Любовь... - Ангел на секунду прикрыл глаза. - Любовь, не знает времени.
- Ставлю свой нимб на то, что это не любовь... И даже не акт зачатия, а обычное совокупление. Самец скорей всего, купил услуги самки.
- Можешь попрощаться с нимбом. Они познакомились вчера, в метро. Сегодня вместе обедали в ресторане. И вот теперь здесь. Это любовь с первого взгляда.
- Откуда ты знаешь, что все было именно так? - Ангел вскинул брови. - Ты что, следил за ними?
- Я так всегда делаю. С самого начала и до финала. - Без особых эмоций в голосе объяснил ангел, свесивший ноги над мрачной улицей.
- До смерти? - Удивился собеседник.
- Нет. Вот до этого... - Он кивнул на окно. - Дальше не интересно.
- Почему?
- Потому что дальше рутина... Первый мимолетный взгляд... Первая застенчивая фраза... Первое касание... Первый поцелуй... В эти моменты с людьми происходит нечто невероятное: их зрение, слух, обоняние становятся почти как наши.
- Бред. - Констатировал ангел, мрачно косясь в окно, где безумствовали лысые обезьяны.
- Кстати. А ты что тут делаешь? Неужели следишь за мной? - Ангел, что сидел на карнизе, впервые посмотрел на собрата.
- Нет! Зачем мне. Тут с минуты на минуту один грешник должен появиться. Велели сопроводить.
- Много нагрешил?
- Еще ни разу! Но собирается спрыгнуть с крыши. Он из этих... - Ангел защелкал пальцами,- Представители молодежной субкультуры, зародившейся в конце семидесятых годов, на волне пост панка.
- Готы, что ли? Так он должен быть грешником. Да еще каким. Поклонение сатане, обряды на кладбище ну и еще масса всего...
- Этот новенький. Еще не успел втянуться... Зато суицидальные наклонности на лицо.
Ангел задумался, по-детски покачивая ногами. После не долгих раздумий обратился к собрату, который от безделья топтался на месте, изредка косясь в окно напротив.
- А хочешь, я его сам сопровожу?
- Ну не знаю, - Замялся ангел. - Мне доложить велено о проделанной роботе.
- Да чего ты будешь здесь мается? Мне все равно делать нечего. А ты, я смотрю, спешишь куда-то?!
- И верно... Спасибо брат. - Ангел положил товарищу руку на плечо. - Я искренне тебе благодарен. - Он распахнул белоснежные крылья и взмыл над крышей. - А все-таки секс, это отвратительно. - Бросил он напоследок.
Ангел на карнизе лишь хмыкнул. Тени в окне затихли, словно мыши, таящиеся от опасного зверя. Ангел прекрасно слышал шепот, ласковые слова, произнесенные на ушко. Губы пытались рассказать то, о чем знает вся вселенная, но чего не может объяснить даже создатель. Тем более, бесполый ангел. Ему не дано познать любви плотской и духовной: любви не сына к отцу, которую он знал и понимал; любви не ко всякой твари, живущей на земле, которую также постиг. А любви мужчины и женщины. Любви не стабильной. Той, при которой приходится балансировать на краю.
Сзади послышались шаркающие, слишком громкие шаги для уха ангела. Он обернулся. Почти на него шел парень, опустив голову вниз. Словно шел на казнь. Вся его походка выражала полное уничижение. Ангел сделался видимым человеческому глазу и поднялся на ноги, повернувшись лицом к будущему самоубийце. Но человек не сразу его заметил, а лишь когда чуть не уперся лбом в его грудь.
- Ох... - Вскрикнул парень, увидев перед собой очень высокую фигуру, одетую в белое.
Ангел приложил палец к своим губам.
- Тшшш... Разбудишь людей.
- Ты кто такой? - Удивился парень, отступив на шаг назад.
- Ангел. - Невозмутимо сказал ангел.
- Взаправдашний ангел?
- Ага.
- А где твои крылья и нимб? - Усомнился без пяти минут покойник.
- О Боже. Ну почему, чтоб поверить, вам обязательно нужно увидеть? Это значительный промах создателя. - Ангел раскрыл веером почти трех метровые крылья и щелкнул пальцем по нимбу, который тут же засиял серебром.
- Офигеть...
- Ну да... - Скромно потупился ангел.
- Ты типа за мной? - С надеждой в голосе спросил парнишка, сверкая подкрашенными глазами.
- Ага. За тобой...
- Здорово! - Сразу повеселел парнишка. - Ну, я прыгаю?
Ангел выпростал руку вперед:
- Подожди! Скажи, зачем тебе это нужно?
- Отговаривать будешь? - Насторожился молодой гот. - Так ты и не думай, я все для себя решил.
- Не буду. Даже пальцем не поведу, чтоб остановить. Мне просто интересно, что вас побуждает к этому поступку. Каков мотив? Ты молодой, еще есть миллионы вещей тобой не испытанных...
- Жизнь - дерьмо... - Безапелляционно сказал юноша. - Нужно всегда думать о смерти. Быть живым - отстой. Жизнь - это вообще не Готично. Богу насрать на нас.
- С последним высказыванием я не соглашусь. На счет всего остального - не знаю. Не приходилось быть живым. Хотя, и мертвым тоже. - Ангел сделал вид, что задумался, специально давая юноше поразмыслить над его последними словами. - Скажи, а ты бы хотел стать ангелом? Как я. - Он еще раз продемонстрировал крылья.
- Хм... Не знаю... - Парень задумался. - Черным хотел бы. А белым - не очень. Это не готично.
- Зато ты перестанешь быть живым!
- Но белые одеяния... И нимб...
- Зато ты мог бы летать как ворон!
- Но ангел - не ворон. Ангел - это не готично!
- Зато ворон смертен, а я - нет. Можно сказать, что я мертв, и больше умереть не могу. - Парировал ангел, подыскивая новые аргументы. - Тем более, много ли ты знаешь готов, ставших ангелами, пускай и с белыми крыльями?
- Нет.
- Так что, по рукам? - Ангел протянул белоснежно-белую ладонь готу.
- По рукам. - Парень вложил свою горячую ладонь в холодную и гладкую ладонь ангела. - А что мне нужно для этого сделать?
Ангел прижал юношу к груди.
- Тебе - лишь согласится пожертвовать жизнью по просьбе ангела. А мне - нарушить одну из заповедей.
Ангел взмахнул крыльями, взмывая над крышами домов, все еще прижимая юношу к себе. После чего сложил атрибуты и камнем устремился к земле. Белые одеяния развивались, подражая крыльям, не в силах задержать падение. На мгновение показалось знакомое окно... На кровати спали две тени, сплетая тела под одеялом. Потом милосердный удар о твердое. Перед этим, за мгновение, звук зарождающегося крика, от удара, погасшего в груди.
Лишенный крыльев, падший ангел поднялся с земли. Все тело в синяках. Переломов быть не должно. Падал правильно, так чтоб не убить оболочку. Но чтоб дух поверил в неминуемую гибель.
"Господи... Значит вот она - боль... Ради этого стоило согрешить..." Он поднял лицо к небу, где сгущались тучи. Дождем будет омыт грех. Но падший не захотел возвращаться. "Отец, не ищу прощения у тебя... Ибо ничтожно коротка жизнь человеческая... А так много всего еще не испытано мною... Отпусти, молю тебя..."
Дождь так и не хлынул потоком с небес. Не омыл слезой падшего сына. Лишь одна капля тронула асфальт под ногами. И та оказалась слезой ангела, потерявшего вечность в неведение, и ставшего человеком, нашедшим десятки лет счастья.