Раз сквозь сон и боль потери, когда полночь ждёт у двери,
Когда тени, слепо щурясь, шепчут нам  забытый вздор,
Над пространством книжной  скуки  вдруг в ночи возникли звуки,
Слабый шорох или стуки, осторожный стук в окно.
"Это  гость", спешу подумать, "постучал ко мне в окно,
  Гость пришёл - встречай его ".

О, безлико и степенно шёл декабрь, я помню верно,
Как за искрой вдохновенно разгорался вспышек хор.
В книгах я искал опору - тщетно, в этих разговорах
Каждый слог казался спором -  спором о судьбе Ленор,
О святой, безгрешной, светлой - деве, имя чьё, Ленор -
  Безымянно с этих пор.

Штор багровых мрачный шёпот, шорох затемнённых окон
Взвились - впились, вмиг проклятьем ужаса сковав лицо,
Чтоб заставить сердце биться, я вздохнул, я стал молиться:
"Это гость ко мне стучится в затемненное окно,
Поздний гость ко мне стучится в затемненное окно,
  Поздний гость - встречай его".

Тотчас же душа взбодрилась, беспокойство отдалилось,
"Сэр", сказал я - "извините, что у входа Вы давно;
Но ведь факт - услышать сложно и почти что невозможно
Стук Ваш слишком осторожный, осторожный стук в окно,
Так что сразу не расслышал", - тут я бросил взгляд в окно...
  Мрак вокруг - и никого.

Всматриваясь в тьму ночную, ощущал я странность злую,
Мыслей диких, мыслей страшных незнакомый разговор;
Так беззвучны были строки, холодны и одиноки,
Что в ответ на все намеки имя светлое "Ленор!"
Я шепнул, и слабым эхом повторила ночь, - "Ленор!",
  Звук пустой с недавних пор.

Тем же домом ночь владела, но душа во мне горела,
Тут опять я слышу - что-то громче бьется о стекло.
"Что ж" - сказал я, "Веток плети за окошком вертит ветер:
Дай взглянуть при ярком свете  и открой ночное зло,
Дай мне сил в старинном доме и открой ночное зло-
  Ветра свист и стук в окно".

Открываю дверь отважно - на пороге статно, важно,
Величавый чёрный ворон мрак пронзил своим крылом;
Без учтивости излишней, подчиняясь власти вышней,
Как придворный лорд, как леди, он вошел в старинный дом-
На плечо Афины мудрой над зашторенным окном
  Он взлетел, взмахнув крылом.

Мне казалось, в этой твари больше шутки, чем печали,
Куцый вид несчастной птицы, взгляд, направленный в упор.
"Как ты смотришься надменно, житель неземной Вселенной,
Символ вечности нетленной с недоступных дальних гор.
Расскажи, как величать мне гостя с недоступных гор?"
  Каркнул ворон "Nevermore".

Мог ли кто-то раньше это слышать или видеть где-то,
Пусть в ответе мало смысла, и ответ похож на вздор,
Но нельзя не согласиться, что не просто очутиться
Человеку рядом с птицей и вести с ней разговор,
С птицей странной, этой птице логике земной в укор
  Имя дали "Nevermore".

Над скульптурой, в келье темной ворон каркнул обречено
Слово лишь, но в этом слове крик души, объятой горем.
Только слово - демон краток. "Что ж ты замер, гость крылатый?
Как мои друзья когда-то, как надежд безумный хор,
Утром ты меня покинешь, скорбных дней безумный хор".
  Гость ответил "Nevermore".

Столь ответ его был точен, что во мгле притихшей ночи
Вслух сказал я: " Птицы разум - слов заученный набор,
Чей хозяин - редкий мастер, что фатальные напасти
Встретив раз - встречает чаще  и плетёт из них узор,
Неизменно год за годом   он плетёт из них узор
  От надежды - к  Nevermore."

Всё ещё казалось в  твари больше шутки, чем печали:
Строгий вид неловкой птицы, дверь, скульптура, бархат штор;
Но внутри необъяснимо проявлялась чертовщина
Древней этой птицы, чинно вперившей зловещий взор,
Что за смысл враждебный, жуткий затаил зловещий взор
  В хриплом вздохе "Nevermore" ?

Раб непознанных конфессий, я присутствовал на мессе,
Где прямым горящим взглядом Ворон жёг в груди костёр.
В декорациях реальных я витал в мечтах астральных
В полутьме, где к нашим тайнам свет лампады луч простёр,
И теперь туда, где к тайнам свет лампады луч простёр
  Нет возврата,  nevermore!

Время шло, пространство храма наполнялось фимиамом
И, казалось, Серафимы свой покинули простор
И пришли, и рядом встали, и зазывно зашептали:
"Пей непентес в час печали, Бог велит забыть Ленор!
Пей забвенье, пей непентес, чтоб вовек забыть Ленор!"
  Каркнул Ворон: "Nevermore."

Прорицатель, смерть во чреве, демон на небесной сфере!
Кто тебя заслал, кто бросил всем ветрам наперекор,
И оставил здесь в пустыне - здесь, где Страх и Скорбь отныне,
Дай ответ - чего во имя мы с судьбой заводим спор,
Дай ответ - там, в Галааде, там судьба решит наш спор?
  Каркнул Ворон: "Nevermore."

Прорицатель, смерть во чреве, демон на небесной сфере!
Всем, что нам даётся в радость, всем, чем славен наш собор,
Заклинаю, отвечай мне -  не юли, не делай тайны,
Обниму ли в мире дальнем деву, что зовут Ленор,
Деву, что в Эдеме дальнем ангелы зовут Ленор?
  Каркнул Ворон: "Nevermore."

Всё-предел, ты чужд, опасен. Птица ль, дьявол - вывод ясен:
Возвращайся в бурю, в вечность, в лоно недоступных гор!
Не оставь дурных намёков, чёрных перьев, злых пороков!
В тех же стенах, в тех же строках прежним будет приговор!
Вынь свой клюв из сердца, богом  мне назначен приговор!"
  Каркнул Ворон: "Nevermore."
 
И с моей судьбою слитый - всё сидит он, всё сидит он
С бюста мраморной Афины не взлетает до сих пор,
И в глазах его открытых - всё то зло, что в мире скрыто,
И к душе моей разбитой луч лампады тень простёр,
И душе из этой тени, что дрожащий луч простёр,
  Не подняться - nevermore!