Аннотация: Первая глава одноимённой повести, исходно написанная как самостоятельный рассказ.
Ярослав Ворон
МИР ЗА МИР
Сегодня он никого не ждал. Как и вчера. Как и все последние одиннадцать лет.
Те, с кем Алексей собрался провести эту субботу, были уже с ним - золотистый осенний день, свежая книга и пиво. И всё, конечно, отравленное! Слишком уж богат день неупокоенной памятью. Слишком противоречив и безволен автор книги. А пиво... пиво - слишком ещё некупленное. Копается девчонка-продавщица в поисках нужного сорта вторую минуту - хоть время засекай.
Ну вот, ещё и милицейский патруль до кучи! Завис метрах в двадцати от палатки, так и пялится - то ли на него, то ли на пиво...
- Валер, не тормози! Тебе что, Ледяная Дева память стёрла?
Сержант (нет, сынок, дядя - старший сержант!) - угрюмый, с копотью похмельной злобы на лице - потянулся к автомату, но схватился всё же за дубинку. Каковой и перетянул нетерпеливого юнца-напарника пониже спины.
- Блядь. Не поминай. Понял, м-мудак?!
- А чё я сказал-то?
- Не поминай... оххх! - пожилой патрульный пошатнулся. Ну да, межушный ганглий-то бо-бо, а тут такая вспышка ярости. - Иди, мудак, пива возьми за штраф!
- Какого? - молоденький "мосол" явно не въехал, что за косяк он вдруг упорол. Но что таки упорол - начало доходить. Ишь какой тон стал заискивающий.
- Макс. Ёрш. Твою. Девятку. Как. Всегда. Две.
"Ко мне докапываться ему сейчас некогда", - сообразил Алексей, - "но на пиво раскрутит, просто чтобы на ком-то сорваться после такого наезда". Прикидываться ветошью было поздно - о замеченную ветошь с удовольствием вытрут ноги.
Зато ветошью прикинулась продавщица. Вот сучка, делает вид, что сдачу никак не отсчитает. Суду всё ясно: успеет он отойти - пиво с неё самой стрясут. Этот Макс явно не из тех, кто привык сам платить.
- ...Душонка у него тёмная и дешёвая, а пива ему подай светлого и дорогого... - вполголоса пробурчал подошедший подменток. - Гражданин-нарушаем-ваши-документы!
Последнее прозвучало не слишком уверенным тоном. Да и шуточка - "ай, маладца"! Злиться Алексею расхотелось совершенно.
- ...Да, и две "девятки". Ну что, нашли сдачу?
- Три. Я тоже хлебну. И пачку "Мальборо". - И шёпотом: - Спасибо, мужик.
- Не стоит. - "Ещё не разучился, но уже стесняется. Через месяц вообще забудет, что есть такое слово".
Алексей еле удержался от идиотского вопроса: "Кто такая Ледяная Дева?" Хотя явно не белая горячка, уж это-то у ментов просто профзаболевание - типа насморка. Зачем тогда в метро все вагоны облеплены банными листами рекламы? Вот у "Яндекса" он и спросит. Надо же, есть на свете нечто, чего эти гопники в погонах боятся!
* * *
Нашлась, родная! Точнее, нашлись - не одна, а целый морг Ледяных Дев. Но ни память, ни даже бельё никто из них не стирал - так, ломались себе потихоньку да принцев подкарауливали. Похоже, литераторов стряпали на той же кухоньке, что и ментов: любая автриса любовных романчиков и половина поэтов, ой-вэй... В общем, такое впечатление, что их централизованно снабжают штампами с титулом "Той-Кого-Сотрудники-Органов-Не-Поминают", которые без особых ухищрений вляпываются в название очередного опуса.
Так. Следующая! Дежурная блевотина ссылок на норвежские сказки, книжные магазины и прочую муть... Что?
"Это такой милицейский миф... ответ на вопрос Кто такая Ледяная Дева".
Мышь, кидаясь на ссылку, хоть раз в жизни почувствовала себя кошкой:
"Это такой милицейский миф, типа "Чёрной руки" у альпинистов. Если у кого из них сердце с бодуна откажет, говорят - Ледяная Дева поцеловала".
"Да не с бодуна! Если мент увидит Ледяную Деву, то скоро умрёт".
"И что, видел кто-нибудь?"
"Говорят, да. И его убили на следующий день".
"Кого - его? Имена, явки, фамилии?"
"А почему только менты? Я слышал, её судья какой-то видел, но вроде жив остался".
"Я сам в милиции служил. Херня это, но всё равно - не упоминайте о ней при наших, за это в морду могут дать. Примета очень плохая - перед дежурством её поминать".
"Полицай, а что рассказывали-то?"
"Что она взглядом убивает и ваще... Типа это привидение девки, которую изнасиловали, а дело возбуждать не стали, вроде как насильник то ли забашлял, то ли у него волосатая лапа была. Так она повесилась и теперь ментам мстит".
...Больно. Олечка, тебя ведь тоже убили... И многих. И никакого дела. Победителей не судят - им отдают город на разграбление. А он даже отомстить не может - нет у него таких денег, чтобы Бориску достать.[1] А сами убийцы - за стеной анонимности. И потом, царь ведь приказал! А царя не достать... Круг замкнулся. "Виноваты все - и никто" - так, кажется, твердят все, кому не больно.
Остервенелое вливание стакана водки. К чёрту пиво! Ну почему он никак не может забыть свою любовь? Ну хорошо, хорошо - не "забыть". Всех простить (хотя им от этого ни жарко ни холодно), жениться, убрать со стены Ольгин портрет (ибо жена не одобрит-с) и упаковать все острые воспоминания в уютное ритуальное "Никто не забыт, ничто не забыто"?
"Ну-ну, привидение! Привидения из "калаша" не палят!"
"Пить меньше надо. Небось нажрались и постреляли сами друг друга, а потом привидение какое-то выдумали".
"Ага, и ещё учить албанский".
"Слушай, ты затрахал, перво-иди-нах!"
"У меня друган по профессиональному фольклору диплом писал, щас спрошу".
"Даю справку. Ледяная Дева - что-то типа злой феи в ментовском фольклоре. Согласно их поверьям, может убивать взглядом и стирать память. Стихия - предположительно Вода. Описывается как девушка с глазами цвета морской волны (это всё, что вспомнил тот мент, которому она якобы стёрла память). По-видимому, легенда возникла на основе реальных случаев, когда ментов находили мёртвыми без признаков насильственной смерти, но с выражением ужаса на лице. При этом убитые не были связаны с ОПГ (кроме, конечно, кремлёвской ОПГ), так что мотивом убийства вполне могла быть личная месть. В общем, стандартное мифотворчество, ей даже жениха придумали, типа если она водяная фея, то он - воздушный "фей". Жених, конечно, тоже злой".
Сообщение было скромно подписано "Тот самый друган". И столь же скромно не снабжено электронным адресом автора.
Стирать память. Он, избави Боже, не мент, но... Если бы ещё эта фея существовала!
Это не злая, это очень-очень добрая фея!
А сейчас... а сейчас он перебазируется... на диван...
Как это - не существует? А чьи же тогда слёзы он пил этим вечером?
Раз они тоже уносят...
* * *
Компас. Сапёрная лопатка. Пакет шашлычного угля. И - река.
Похмельный полусон разума рождает получудовищ. Бред, конечно же - а как ещё назвать его замысел? Ни более ни менее как вызвать её, Ледяную Деву!
Но сначала было кладбище.
Алексей уже давно превратился в жреца памяти невесты, так и не ставшей женой. Могила Ольги была не просто ухоженной - она напоминала языческий храм. Хотя почему напоминала? В этом месте поклоняются - что же это, как не храм? В этом месте поклоняются не Творцу - какой же он, как не языческий? И Ольга, его Олечка, оживала, рождаясь от Храма и Памяти каждый раз, когда Алексей входил в ограду.
Если в начале пьесы воздвигнут храм...
Он больше не может служить жрецом. Звезда, имя же ей - Память, выпила его почти до дна. "Смертельная усталость" - не просто красивые слова. Приди да испытай! Но помни: на то она и смертельная, что...
...то в конце этой пьесы должно быть жертвоприношение.
Завтра.
* * *
Тогда, у могилы и на кладбище, глаза Ольги почему-то начали приобретать оттенок морской волны, а русые волосы потемнели и стали каштановыми. - "Олечка, но ведь у тебя зелёные глаза!" - "Конечно, Лёшик, а какие же ещё?" - "Как у Ледяной Девы". - "Нет, я не она". Он ещё всё время оглядывался - нет ли рядом девушки с глазами цвета морской волны? Девушки на кладбище были не только в могилах - воскресенье как-никак, но не ледяные. Обычные, мясо-молочной породы.
"Я не она". Без тени удивления. Так говорят о ком-то знакомом.
Поэтому сейчас он сидит под осыпающимся с неба октябрьским закатом на берегу Оки и, как последний идиот, готовится к ритуалу. Вдруг получится? А не получится - что ж, завтра его жизнь всё равно закончится, и они будут вместе...
Раз уж брякнул "тот самый друган" про стихию Воды, то и остальные три до кучи приплетём - чтобы, паче чаяния, не обиделись. В классическом порядке.
Он так и не смог решить, в какой стороне света лежит Вода. То ли север, то ли запад. Так что пусть будет строго северо-запад. Значит, берег реки должен идти с юго-запада на северо-восток. Теперь выкопаем параллельно берегу канавку и насыплем уголь - на юго-восток, как ему и подобает, простирается Огонь. Земля у нас тоже скорее южанка - по юго-западной стороне протянулась символическая насыпь, образуя третью сторону квадрата с канавкой и линией берега. Ну а Воздух и так везде, так почему бы ему не опочить на северо-восточной, воображаемой стороне?
Алексей полез в карман за зажигалкой и только тут заметил, что день кончается не в сумерках - в тумане. Туман накатывался с реки рулоном розоватого шёлка, и его нежные лапы уже начали баюкать оставленную метрах в двадцати машину.
"Не найду ведь потом сразу!" Он торопливо забросил лопату в багажник и вернулся к берегу. Фары включать не стал.
"Вот и дома!" С одной стороны зачаровывающе пляшет строчка огня, с другой - тихо звенит натянутой струной полоса воды. Туман выцвел и стал серым - день состарился, став вечером. Вечером третьего октября.
"Приди, Ледяная Дева, что от Воды. Приди, тот, что от Воздуха. Придите, Огонь и Земля. Простите невежду, не знающего ваших имён. Придите".
* * *
Он задремал лишь на мгновение - стоя. И так и не понял, почему проснулся и проснулся ли вообще. Лёгкие шаги? Всплеск волны? Взметнувшийся язык пламени? Дуновение ветра?
Туман по-прежнему нависал свинцовым сводом. Алексей отсутствующе смотрел на огонь и ждал. Ждал, что она появится - из огня? Идиот! Но развернуться к берегу всем корпусом он не успел.
- Воздухопроводчика вызывали?
- Что-что? - он невольно отшатнулся и чуть не упал от неожиданного голоса слева.
Самый обычный парень лет тридцати. Джинсы, светлая джинсовая куртка, умные серые глаза со смешливыми искорками. Смотрит с любопытной отстранённостью, слегка улыбается. И стоит - по воображаемую, "воздушную" сторону его самопального "квадрата Стихий".
- Основательный подход... - протянул "воздухопроводчик", разглядывая канавку и насыпь. - Так вызывали, сударь?
- Н-нет... вызывал...
- Знаю. Заказ на Ледяную Деву и иже с ней. Пральна, братан, не фиг мелочиться!.. - парень вдруг улыбнулся кому-то за спиной Алексея, и тот дёрнулся во второй раз - на его глаза легли тёплые женские ладошки.
- Угадай! - голос был задорным и звонким, того и гляди рассмеётся.
- З-земля... - он сообразил, что женщина встала на "земляную" насыпь.
- Да хватит его пугать, пусть выходит! - уже третий голос. Грубоватый, с командирским оттенком. Огонь. Но как же Вода? Он ради неё, собственно, и затеял весь этот ритуал!
- Сохнет, - это "воздухопроводчик". Мысли читает, что ли? - Сам подумай, она же только что из реки.
- Я щас кому-то засохну... - хоть и просил "командир" не пугать, но не пугаться команды не было. Она, наконец-то!
Те самые глаза - цвета морской волны.
Шапка каштановых волос над круглым лицом.
Взгляд с какой-то полухимической иронией.
И голос - стелющийся и далёкий, как северный океан.
* * *
"Что бы я сейчас ни сказал - скажу глупость. Молчу, молчу".
Все четверо теперь стояли напротив него и переглядывались, явно стараясь не рассмеяться. Наконец "командир", не без труда скусив улыбку, протянул руку:
- Игнат. По совместительству - Страж Драконов.
- Алексей. Фотограф, - добавил он зачем-то.
"Уфф... Контакт!" Только с чего бы это брови "Земли", неожиданно красивой златовласки, взлетели, как истребитель с катапульты?
- М-м... Таисия.
- Широко известная в узких кругах как Лесная Сестра, - улыбнулся "воздухопроводчик". - Ну а я - Страж Вихрей! По совместительству - Борис.
- Приятно. Марина, - сунула ладонь она. - Да, я - та самая. Ну и?..
- Э... я хотел вызвать вас...
- Стоп. На "ты", лады?
- Хотел вызвать - тебя. Если честно, даже не думал, что получится.
- И не получилось. Вызывают дух Урана из астрала и посланцев звезды Сириус. А мы приходим по своей воле. Личное желание и никакой магии.
- Да я понимаю, маг из меня...
- Ошибаешься. Это, - кивок в сторону "квадрата Стихий", - именно магия. Только хрен бы сработало, если бы мы сами не захотели явиться! Магией ты из воды разве что русалку вызовешь. Только вызывать будешь всю ночь, а русалка окажется размером с кильку и ни разу не разумная!
- А вы-то кто такие тогда?
- Люди мы, люди. Не видно, что ли?
- А это... Стирать память ты можешь?
- Могу-то могу... - невесело усмехнулась девушка. - А оно тебе точно надо? Я-то думала, ты голову врага попросишь... Ну или имя, а голову сам будешь добывать.
- Врага? Почему сразу - врага?
- Ха! Меня только за этим и призывают. Ты бы слышал, как сами менты начальство крыть начали! Как напьются - так всех чертей и Ледяную Деву любимому шефу в задницу!
- Зачем мне враг? Я невесту потерял...
- Да все мы там будем! И невесты, и враги. А стирание памяти отложим до утра, лады? Когда вино кончится.
- Вино?
- Игнат! Покажи ему!..
* * *
- ...Нашли её убитую. Утром после той разборки Бориски с парламентом. Но не собиралась она туда идти, чёрт побери! Следак тоже сказал - убили умышленно, почти наверняка менты или военные, а не случайные грабители, и где-то в другом месте, а к телебашне потом подкинули. Только не дали ему ничего - ни пули исследовать, ни одежду. Он её родителям позвонил, сказал - если заплатите, буду на свой страх и риск копать, только всё равно никого не посадят, убивали явно по отмашке, и не сдадут власть имущие никого, сами же заказывали. А вот меня, говорит, или грохнут, или просто попрут из прокуратуры, так что денег надо много и сразу.
- А тебе он что сказал?
- Меня - сначала вообще видеть не хотел, типа я Оле никто, не муж даже. Потом, через полгода уже, удалось его подпоить, ну он и посоветовал - не лезь в это дело, Бориска своих псов специально человечинкой прикормил. Ну типа чтобы трупов побольше - и народ устрашить, и карателей к людоедству приучить, чтобы им деваться было некуда. А когда совсем напился, начал орать, что он бы сам всю эту зондеркоманду повесил в Нюрнберге, потому что приказ приказом, а закон законом, и приказывать по закону надо, а не как чёрт на душу положит.
- Ну понятно. Следак-то из прокуратуры, у него свои идолы, да?
- Ага. Этим - превыше всего приказ, а этому - чтобы законы соблюдались. Только потом он ещё стольник принял и стал мычать про ацтекских жрецов, которые богу закона Вич-кто-то-там...
- Уицлопочтли? Так он не закон крышевал. Он повыше был, типа презика у них, - поправил Страж Вихрей.
- Ну не знаю. Короче, он как ацтек - богам закона и порядка людей в жертву приносит.
- Угу. И наёбывает этих богов. Тоже как ацтек. Богам же лучшее полагается жертвовать? Ну так Монтесуму на камень - чем не лучший кусочек? Только вождям они что-то сердце не вырывали, кем попроще откупались...
- Слушай... Откуда ты знаешь?
- Знаю - что?
- Да он почти слово в слово то же самое сказал. Что мы все жрецы идолов, и все этих идолов обманываем.
- Так это не откровение. Это как мат - все знают, но делают вид, что не знают. Интересно, а что он дальше говорил? Надеюсь, не в кабаке откровенничал?
- Нет, мы дома у меня сидели... Дальше? Дальше он опрокинул ещё стольник. И уже ничего не говорил. А утром я его на работу отвёз, и тут он говорит - подожди. И через полчаса выносит... - Алексей полез за пазуху и вытащил кусочек металла на шнурке.
- Не пробовал сам экспертизу заказать? - встрепенулась "Таисия", до этого окаменело молчавшая со стаканом вина в руке.
- А толку... Нет у меня таких связей. За большие деньги, конечно, могли бы установить - ствол номер такой-то. А кому выдан - военная тайна.
- Да не тайна! - со знанием дела включился в разговор "Игнат". Точнее, такая же тайна, как и номер автомата. Ну выяснишь ты - стрелял, скажем, Иванов. Дальше что? Хоть у нас уже и дядя Пу вместо Бориски, но не будет же он своих опричников сдавать!
- Кто стрелял - сейчас выясним, - решительно поднялась Ледяная Дева. - И зачем ему понадобилось стрелять в неё... Фотография есть с собой? Олина, в смысле?
- Есть... А разве можно по фотографии?
- Можно. Вода помнит всё.
* * *
Непроизвольно провожая взглядом идущую к реке "Марину", Алексей не заметил, как бесшумно исчезли в тёмном тумане "Игнат" и "Таисия". Рядом с ним, отстранённо перебирая угли в костре, остался лишь Страж Вихрей. Тёзка Бориски, чтоб ему сдохнуть... Или имя пришпилено на ходу?
- Ну да, имя левое... - (Опять мысли читает)! - Надо же мне как-то дразниться![3]
- А... А они куда ушли?
- Игнат с Таиской? Да вернутся ещё. Только ведь ты не это хотел спросить, я правильно понял?
- А вы...
- Ты. Марина же просила. Ты что, к Богу тоже на "вы"?
Набрав побольше воздуха, Алексей бросился в вопрос, как в ледяную воду:
- Ты - действительно - читаешь - мысли?
- То, о чём ты думаешь - да. Нет, Марина не может, и Таис с Игнатом тоже.
- Почему? Ой, извини...
- Потому что мысль - это Воздух, а не Вода... Как тебе объяснить? Пока информация в движении, её держит Воздух. А когда ты уже не думаешь, а помнишь, то память - это Вода.
- Понятно... - протянул Алексей, хотя на самом деле понял смутно.
- Кстати, меня знаешь что смущает? То, о чём ты не думаешь. За каким, собственно, делом ты нас пытался вызвать?
- Теперь уже сам не знаю... Вроде очень хотел чего-то, а чего?
- Слушай, а у тебя нет такого чувства? Что ты нашёл то, что искал, но боишься в этом сам себе признаться, а?
- Н-не знаю...
- Знаешь. После смерти Оли ты искал правду - но побоялся её найти. Потому что чувствовал - если идти по правде до конца, придётся мстить самому, и в полном одиночестве. Друга-то настоящего нет, правильно? На кладбище ты хотел покоя - и опять боялся, потому что в глубине души не верил, что самоубийство даст тебе полный покой! А теперь ты надеешься, что нашёл друзей - и опять, чёрт возьми, боишься! Человек, ну что ты ещё должен потерять, чтобы прекратить, наконец, бояться и найти? - Страж Вихрей уже не напоминал весёлого "воздухопроводчика". Теперь перед Алексеем стоял громовержец - гигантского роста, с ревущими тайфунами бездонных серых глаз, с сотканным из синеватых молний мечом в руке и с короной... а вот короны, как ни странно, не было.
- На гвоздике дома забыл, блин! Ты мне ещё скипетр с державой дорисуй и трон в задницу воткни... По царю-батюшке соскучился?
- Да пошёл он в жопу, этот Николай! Достал уже.
- Ого... Это чем же? - громовержец вновь уступил место весёлому... нет - мудрому другу. (Ну друг, друг! Не боюсь я больше! Друг).
- Да зашёл я в церковь, хотел со священником поговорить - что делать, мне же больно! Стою жду, а он проповедь читает - какой царь-батюшка хороший был, да как ему молиться надо, да как он перед смертью всех простил...
- Суду всё ясно. Только почему - перед смертью? Он и при жизни всех прощал. Воспомянем, братие, кротость иже во святых царя нашего Николая! Ибо прости согрешения вся клевретам своим и не вверг ни единого от сих во узилище за неделю кровавую!
- Вот-вот. Какое там узилище - в отставку и то не отправил. Я стою и понимаю - один к одному! Что Николай - Второй и Кровавый, что Борис.[4] Ну, думаю, замочит кто Бориску - так попы его тоже святым объявят. Да идите вы с такими святыми!..
- С них станется, - это неожиданно подошёл "Игнат". А что? Не убивал? Не убивал. Не приказывал? Не приказывал. Руцкоблуда с Хамбулатовым простил? Простил. Всё, читай кафизму!
- Да ладно тебе... Лёха, ты в натуре Бориску хотел грохнуть?
- "Хотел"-то почему... А что, один я?
- Да не за политику. За Ольгу твою. Только не думай, что Руцкоблуд лучше. Да он тех же отморозков подписал бы, и было бы то же самое.
- Ты не думай, что он царя-батюшку выгораживает, - перехватил Страж Вихрей. - Сволочи все эти большие чиновники, кто спорит? Убийства расследовать полагается и сажать гадов, а Бориска их орденами награждал.
- А приказы зондеркомандам кто отдавал - не Бориска?
- А он что, приказывал убить конкретно Ольгу? Или "мочить всех"?
- Хорош философию разводить! - Страж Драконов подобрался и только что не встал "смирно", как для доклада командиру. - Зондеркоманда, говоришь? Ну так мало ли что там наверху штандартенфюрер штурмбаннфюреру[6] приказывает... Убить - это конкретный приказ. От непосредственного начальника. До какого-нибудь там шарфюрера Швухтеля[7] были общие фразы, а Швухтель своим подчинённым приказал: вот эту фрау - расстрелять. Фольглих, дизер Швухтель ист дер мёрдер. Ферштеест ду?[8]
- Этот Швухтель - что?
- Убийца он, вот что, - пояснил Страж Вихрей. - Коллега, не издевайся! Тут беда у человека, а ты вермахт из себя строишь.
- Да ладно, так уж и целый вермахт... Ну извини, - протянул руку "Игнат". - Но всё-таки - чего ты хочешь?
- Дайте отдохнуть неделю! От моей памяти.
- И всё? А потом что?
- А, всё равно... За эти одиннадцать лет я заслужил хоть неделю покоя? Наверно, Оля поймёт, не обидится.
- Оля-то не обидится... Но ты помнишь, кто это говорит - "Он не заслужил света, он заслужил покой"?[9]
- Конечно, - Алексей вдруг почувствовал, что уже засыпает, и попытался украдкой посмотреть на часы. - Я кофе возьму в машине?
В отблеске костра мелькнул силуэт - Ледяная Дева возвращалась с берега.
* * *
- Папа, мама пошла гулять с Ксюшей. Сказала, что гречка на плите.
- Лизет, а ты сама ужинала?
- Ага. Папа, а можно мне конфету?
- У меня нет, мама придёт - даст.
- Не даст. Папа, ты маме не говори, что я выходила!
- Опять в угол поставила? Это за что?
- А маме не скажешь?
- Не скажу, не скажу...
- Я плохо кушала... - почти плачущий шёпот шестилетней Лизочки был настолько неподдельно трагичен, что Алексей лишь тяжело вздохнул. Опять Ольга гадость какую-то приготовила, а сэкономленное время потратила на попытки запихнуть её в бедную Лизет. Так и есть - стоит кастрюля с комками пустой гречки и всё. Никита, конечно, есть не стал - небось опять с матерью поругался и свалил к другану, теперь жена весь вечер дуться будет на всех. Вон Лизочке досталось уже... Нет, в натуре гадость, не будем мы это есть! Он не для того работает, чтобы дома жрать было нечего! Вроде кафе рядом есть, там не накурено и можно детям тоже что-нибудь взять.
- Лизет, Никита где?
- К Дане пошёл.
Ну вот, теперь придётся его вызванивать. Да он ещё и огрызаться будет, и правильно сделает - ну кому захочется возвращаться в такой дом? Самому-то Алексею тоже давно не хочется - уже который год везде воняет то молоком, то детской неожиданностью, всё разбросано, опустившаяся растолстевшая Ольга, вечно взвинченный девятилетний Никита, постоянно хнычущая Лизочка, теперь вот и откровенно навязанная Ксюша, а там и ещё кто-нибудь... "Беги, мужик, беги!"
- Елизавета, а пошли в кафе?
- Мама не разрешает. Там курят и пьют.
- Я знаю место, где не курят. Одевайся.
- Папа, а мы правда пойдём в кафе? Я кушать хочу, - девочка полезла за ботинками, и в этот момент в замке повернулся ключ.
- Лёшик, раздень Ксюшу, я за коляской!
Пиздец. Так и останутся они с Лизой голодными. Сейчас Ольга будет целый час плясать вокруг Ксюши - сначала варево какое-то для неё, потом кормить, потом спать... То есть караулить это варево будет он, а жена повиснет на телефоне - "Ты знаешь, Ира, сегодня по радио говорили, что в гречке много селена... Да-да, только запивать её надо непременно сырой водой, которая отстаивалась ровно два часа... Лена, что я прочитала!.. Оказывается, дети, рождённые при восходящей луне до полудня, будут страдать диабетом! Ты говорила, у тебя врач знакомый есть... Срочно Ксюшу проверить надо... И не говори, уже столько прививок придумали, а дети всё равно болеют".[10] Всё это время около вкусно воркующей с такими же клушами по телефону мамы будет болтаться и хныкать неприкаянная Лизочка, которой тоже хочется вкусненького. Потом, когда дети лягут спать, жена опять начнёт грузить его очередным бредом на тему того, что у Никиты, как она вычитала где-то, "синдром гиперактивности", а у Лизочки "синдром сжатого желудка". Ёлы-палы, да здоровые они, это у их мамаши "синдром людоматки"!
- Папа, а что такое пиздец?
Блииин! Он что, уже думать вслух начал? "Беги, мужик, беги!" Хватай Лизочку - и беги! Не оставляй её здесь, иначе она всё детство бесплатной нянькой пробатрачит! А Никита не дастся, на него где сядешь, там и слезешь.
- Ничего, ничего... Лизет, ты оделась? Молодец! - Алексей поднял дочь на руки...
* * *
Не дочь, конечно же. Подушку. Под тающий голос жены: "Отпусти меня"...
И приснится же такая хрень! Это Ольга-то - опустившаяся чокнутая мамаша? Да она весь гардероб каждые полгода меняет, а уж косметикой вся ванная комната заставлена. Вот, спит рядом его красавица... только что-то давно уже не хочется крепко обнять её спящую, как когда-то было.
Хотелось есть. Встав и пройдя на кухню, Алексей заглянул в холодильник. Ну так и есть - салат, проростки, обезжиренный йогурт, ещё какая-то зелёная чушь... Ничего существеннее жена дома не держит и ему не даёт - "я же на диете, не соблазняй меня своими отбивными!" Сходить в кафе? Чёрт, он вчера все деньги выгреб - взнос по кредиту за Олину машину. Уломала же его супруга на новенький "мини" вместо трёхлетней "альмеры"! Уломать-то уломала, а свою зарплату опять на очередную идиотскую шмотку спустила - пусть теперь муж отдувается.
- Лёшик, опять ты в этих брюках! Я же их выбросить приготовила.
- Да ладно тебе! Оль, у тебя деньги есть - пожрать купить?
- Так! В холодильнике есть полезная еда. На холестерин денег не дам, они у меня на стилиста отложены.
- Я же вчера отдал тебе все деньги на взнос!
- Ах, это я виновата, что ты так мало зарабатываешь? Да с тобой по улице идти стыдно - костюм двухлетней давности, мобильник вытаскиваешь - хоть сквозь землю провались, а машина? Надо мной уже смеются - муж на "пассате" ездит!
- Так возьми кредит и купи мне машину, какую хочешь! Почему я один должен кредиты брать?
- Да? А выплачивать кто будет?
- Тебе надо - ты и будешь... вместо своих шмоток!
Успокаивать демонстративно плачущую жену Алексею пришлось полчаса. Такие сцены у них случались каждый месяц, но в этот раз, услышав дежурные всхлипывания "ты меня не любишь", он вдруг понял со всей ясностью: да, не любит! Шмотки - хрен с ними, но давно уже ему с Ольгой не о чем говорить. И ей с ним - тоже, вот и заполняет дурочка пустоту жизни погоней за вещами. "Беги, мужик, беги!"
Он и побежал - до удара головой в дверь квартиры...
* * *
В спинку родного дивана.
- Отпусти меня... - прошелестел голос Ольги, уходя вместе со сном.
Фигасе. Ему снилось, что ему снится сон? Вложенные сны?[11] А сейчас-то он проснулся или это очередной сон? И он, проснувшись, всё-таки увидит любимую, как Моррель у Дюма?[12]
Нет, уже не сон. Какой там Дюма! Его квартира, оставленная в воскресенье днём. Портрет Ольги на стене, так и не убранные с субботы бутылки на столе рядом с компьютером, рядом ключи от машины... Машина! Машина осталась на берегу Оки, в ста с лишним километрах отсюда! Но как он тогда попал домой?
Значит, всё это тоже приснилось - "квадрат Стихий", костёр с вином на берегу, Страж Вихрей и Ледяная Дева... Не ездил он на Оку, и не бывает на свете чудес. Бывают только сны. Что ж, заснём опять!
В бутылке ещё оставалась водка. "Всё равно идти, мало". Алексей влез в ботинки и набросил куртку, отряхнув её от песка. От песка! Так где он всё-таки был вчера?
"Пассат", конечно же, стоял во дворе, и на спидометре, конечно же... Нет, на спидометре прибавилось двести с лишним километров. То есть он ездил куда-то и не помнит обратной дороги? Или давал кому-то машину и тоже не помнит?
"Спокойно. Я смотрел на спидометр, когда клал в бардачок термос с кофе, и это уж никак не снилось. Потом на реке выпил стаканчик, потом ещё один. Значит, если всё это приснилось, термос должен быть полным".
В термосе оказалась где-то половина ещё тёплого кофе. Алексей машинально допил его и в полном изнеможении откинулся на неудобное сиденье. Неудобное? Так и есть - сиденье сдвинуто вперёд. Значит... Нет, нет, всё приснилось, не может быть чудес на свете! Ошалело мотнув головой, он выбрался из машины и поплёлся в магазин.
Звонок в дверь раздался, когда Алексей лихорадочно скручивал крышку с бутылки. "Да пошли вы все, я не обязан быть дома!" Но звонивший никак не хотел уняться.
"Опять этот алкаш с первого этажа на угощение напрашивается!" - он раздражённо отбросил пустой стакан и подошёл к двери.
- Ну кто там?
- Тот, кто мог бы и не звонить!..
* * *
- Нет, ну что ты! Лично я никаких снов не насылаю.
- А кто тогда?
- Да обычно никто со стороны ни при чём, это просто разум играет. Но если такие сны... Говоришь, оба раза просила отпустить? Значит, работа Творца и самой Ольги, больше некому.
- Сама Оля? Просит отпустить и ещё издевается? То она людоматка, то стерва шмоточная?
- А ты не думал, пока она была жива - как вы с ней дальше жить будете?
- Не знаю, но не так же! Не так! - Алексей, поморщившись, забросил в рот водку и полминуты, приходя в себя, хрустел солёным огурцом (стараниями Стража Вихрей закуски на столе хватало).
- Не так? Все думают, что будет "не так", а потом не могут друг другу простить, что любовь ушла! Думаешь, это любовь сама по себе должна людей поддерживать? Наоборот, это муж с женой должны за ней всё время ухаживать, чтобы не засохла!
- Но как-то люди живут...
- А так вот и живут - на одной лени.
- Лени?..
- Конечно. Не хотят менять ничего. Это Оля тебе крайности показывала, вот ты и побежал. А будь не так карикатурно?
- Так что же, любви нет? И Оля меня не любила?
- Да есть, есть любовь-морковь! Только для неё общее дело нужно. Республика, так сказать.[13] А не домострой и не контракт на оказание услуг для взрослых.
- А какое у вас с Мариной общее дело? - Алексей никогда бы не осмелился задать Стражу Вихрей такой вопрос, будучи трезвым, но в задушевной беседе можно брякнуть ещё и не такое.
- Однако заметил!.. Скажем так, помогать таким, как ты. В Интернете про нас на самом деле правду пишут.
- Борис... А ты не скажешь, Оля меня любила?
- Любит! Потому и просила отпустить, чтобы вы расстались любимыми и не топили потихоньку любовь в тухлятине!.. Марина, что ты ухмыляешься? Между прочим, могла бы и позвонить!
- Зачем? Чтобы соседи потом трепались, что у Лёхи девка новая, а он себя предателем чувствовал и оправдывался? - появившаяся непонятно откуда Ледяная Дева присела на край дивана и взяла со стола пустой стакан. - Ну ты и спишь, прямо как медведь в берлоге. Мы тебя тащим-тащим по лестнице, а ты всё спишь.
- Да я уж догадался, как всё было. Машину ты сюда пригнала?
- Ага. Так что вы с Борисом решили?
- В смысле?
- Блин. В смысле - что с тобой дальше делать. И что делать с этими... - "Марина" развернула листок из блокнота. - Сержант Кресов Виталий Андреевич[14], в настоящее время прапорщик. Дёшево совесть продал, а? Даже офицерского звания до сих пор не получил... Совершил убийство по приказу своего непосредственного начальника, лейтенанта Семихина Игоря Юрьевича, в настоящее время майора. Ну?
- А адрес?
- Адреса пока не скажу. И подробностей тоже. А то ты напьёшься и попрёшь на этого Семихина с голыми руками, а он профессиональный палач, убъёт не задумываясь и ещё медаль очередную получит. Могу только сказать, что оба москвичи.
- Так что ты предлагаешь? - взмолился совершенно опустошённый Алексей. - Адрес я и сам выяснить смогу. И ствол достану.