Воронин Сергей Эдуардович : другие произведения.

Опасный сплав на Алтае

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новелла об экстремальном сплаве на Алтае в 1986 году


   Сергей Воронин
   Опасный сплав на Алтае
   0x01 graphic
25 марта 1986 года мы вместе с моим однокурсником Олегом Коробковым благополучно вернулись из экстремального тура по Узбекистану. Мы возвращались домой в Барнаул отнюдь не с пустыми руками. Нашим узбекским трофеем стала чудесная, ароматная дыня "Торпеда" с Алайского рынка Ташкента. Ташкентская дыня "Торпеда" предназначалась для одного замечательного, очень талантливого портного - дальнего родственника Олега по материнской линии - огромного двухметрового еврея с роскошными персидскими глазами и непомерно большими руками морфана, которыми он легко, как картонную бумагу, разрезал портняжескими ножницами толстенное двухслойное сукно. А задумка у Олега была следующая - он затеял после вручения дипломов "поход века" - сплав по реке Песчаной на катамаране, состоящем из двух гондол, доверху набитых надутыми презервативами. Это было "ноу - хау" Коробкова; его, просто блестящая, инженерная мысль - гондоны выполняли роль отсеков в подводной лодке, делая катамаран практически непотопляемым. Когда мы объяснили портному эту идею сплава, он долго смеялся, а потом вдруг помрачнел и сказал, уже печальным тоном: "Ребята, я не возьмусь за эту работу - не хочу брать грех на душу. Ведь вы же утонете на этой страшной горной реке! Как же я буду смотреть после всего в глаза тете Лене (матери Олега)?!" Тут уж Олег проявил весь свой дар красноречия, убедив его, все -- таки, сшить нам из крепкой брезентовой ткани эти две вожделенные гондолы. Чтобы придать большей прочности столь ненадежной, с его точки зрения, конструкции, портной сложил и прошил брезент в два слоя (потом, на реке, мы не раз вспомним добрым словом этого замечательного человека, который за свой титанический труд, кроме дыни, не взял с нас ни копейки).
   25 июня 1986 года, на второй день после вручения университетских дипломов, наша "экспедиция" стартовала.
   Реку Песчаная третьей категории сложности для сплава мы выбрали, конечно, не случайно. Дело в том, что на этой реке есть все, что составляет "голубую" мечту настоящего водника: в верховьях Песчаной можно вполне расслабиться в отсутствии порогов любой категории сложности и получить удовольствие "матрасного" туриста, с огромной скоростью несясь себе и закладывая виражи, как заправский гонщик, по извилистой, устремляющейся вниз трассе реки.
   Но есть и особое место, которое так привлекает даже настоящих "водных барсов" (так принято называть в туристическом мире опытных сплавщиков), алчущих очередной порции адреналина. Это -- 23 - км ущелье - каньон недалеко от села Солоновка, в самом низу Песчаной, берега которого усеяны многочисленными печальными крестами, установленными здесь в память о водниках, отдавших Богу душу в этом живописном месте.
   Прибыв со своими огромными "баулами" - станковыми рюкзаками (авт. - только в станковые рюкзаки на алюминиевой раме может уместиться большое снаряжение водного туриста) в Бийск, нас встретил там бессменный директор турбазы "Алтай" Виктор Петрович Васильев -- сам водник с большим стажем: "Ой, ребята, не вовремя вы затеяли свое мероприятие! "Большая вода" еще не пришла, будете сидеть на камнях до полного посинения. И потом, видите, что у нас творится!?" - и он показал рукой на большой сверток в целлофане, лежащий в военном грузовичке под палящим июньским солнцем. "А что это такое?" - поинтересовался я. "Военный летчик, только что закончил барнаульское военное училище и решил отметить это событие одиночным походом на байдарке. Затянуло в "мясорубку" в Аккемской "трубе"!"

0x01 graphic

   "Аккемский прорыв" или как его еще называют - "Аккемская труба" - на реке Катунь, названный так в честь горноалтайского поселка Аккем, рядом с которым она и находится -- сакральное место, хорошо знакомое любому туристу водного маршрута . Это очень узкий каньон, со всех сторон зажатый неприступными скалами, длиной около 5 км и очень большим углом падения -- временами перепады уровней воды доходят до 10 метров, фактически образуя водопады в миниатюре. Я хорошо знаю это место -- однажды мы с Олегом сплавлялись от села Усть - Кокса и проходили его. Особую опасность в этой "трубе" представляют так называемые "мясорубки" - скалы, стоящие прямо посреди Катуни, в которых мощный поток этой сумасшедшей реки образует глубокие подводные промоины -- так называемые "карманы". Мы бросали, как очумелые, в эти промоины бревно и с ужасом наблюдали, как оно, вдребезги разбитое, совершенно изуродованное выплывало с другой стороны скалы. Именно в такую "мясорубку" и попал этот летчик, рискнувший в одиночку, без страховки пройти это гиблое место.
   Я подошел к целлофановому свертку и слегка развернул его в области головы. Передо мной лежал молодой красивый парень в прекрасном гидрокостюме иностранного производства (мечта любого водника), на окаменевшем, скульптурном лице которого не было уже никаких переживаний и эмоций -- душа - "скрипка" его была уже очень далеко отсюда, а здесь остался всего лишь безжизненный, никому не нужный "футляр". Судьба этого несчастного летчика накануне нашего "эпохального" похода, который пройдет, по сути, также без всякой страховки, показалась мне весьма дурным предзнаменованием.
   Зарегистрировавшись в КСС (оставив спасателям "контрольную точку" для нашего возвращения), мы в тот же день отправились в немецкий поселок Ильинка, что в верховье Песчаной, откуда и запланировали начало нашего сплава.
   В Ильинку мы приехали уже поздно вечером, зашли в ближайший двор и спросили у миловидной пожилой женщины, где здесь находится выход к Песчаной, с которого, обычно, водники начинают сплав. "Завтра мой сын, - она показала на угрюмого белокурого немца лет 30 ("Истинный ариец", -подумал я про него тогда), - поедет туда на своей "молоковозке" и вас отвезет. А сейчас пока располагайтесь на ночлег в нашем дворе, только не замерзнете - ночью у нас бывает холодно".
   В этот наш "эксклюзивный" во всех отношениях поход мы решили отступить от обычного правила и не брать с собой палатку, а только спальники и целлофановый мешок от дождя. Уютно расположившись на поляне возле дома немцев и укрывшись теплым верблюжьим одеялом, предусмотрительно взятым Олегом из дома, мы тут же заснули крепким сном праведников.
   Утром, чуть забрезжил рассвет, женщина разбудила нас и щедро угостила парным молоком. Наш "веселый молочник" с угрюмым видом "карателя СС" загрузил на "молоковозку" увесистые рюкзаки, тщательно привязав их к борту машины, и за всю дорогу не вымолвил ни слова. Так же, ни слова не говоря, он довольно грубо сбросил наши рюкзаки на землю и уехал, даже не попрощавшись. "Однако, "ласковый немец" попался!" - подумал я, несколько удивившись суровым нравам местного нордического населения.
   Как только наша небольшая, прямо скажем, команда спустилась к реке, мы тут же, не теряя времени, принялись заготавливать ивняк для будущей рамы катамарана. Это было делать очень непросто в тех условиях -- ивняк рос на левом берегу, и, чтобы до него добраться, надо было по пояс в воде преодолеть 15 метров в бурлящем потоке Песчаной. Течение было настолько сильное, что уже по колено в воде река совершенно сбивала с ног и не давала подняться. Мимо нас проплыла раздувшаяся зловонная туша коровы, которая, видимо, попала в аналогичную ситуацию и, переходя реку вброд, была сбита и унесена стремительным водным потоком. Пришлось мне обвязаться альпинистской веревкой и уже со страховкой Олега перебраться на тот берег. Аналогичным способом я вернулся назад, загруженный по самый подбородок ивовыми ветками для будущей рамы.
   Наконец, рама для катамарана была почти готова, когда вдруг из соседнего ивняка послышались громкие человеческие голоса - мы даже замерли от неожиданности. Мы пошли на эти голоса, и вскоре перед нами предстала очень странная картина: большая перкалевая палатка на 8 человек (очень дорогая и дефицитная по тому времени), два плота на колесах от "КАМАЗа", на которых лежали, привязанные веревками, две расколотые пополам байдарки. Рядом со всем этим "хозяйством", в изрядном подпитии, стояли 3 парня и одна девушка. Мы разговорились. Оказалось, что это были москвичи, которые легкомысленно, без предварительной разведки, решили преодолеть Песчаную (в это то время года!) на байдарках. Поход закончился очень плачевно, не успев начаться - байдарки сразу же разбились о камни на быстром мелководье. Тогда ребята сошлись с местным населением, которое за деньги и спиртное москвичей соорудило им два плота, но, не желая отпускать "богатых спонсоров", решило вытянуть из них все деньги до конца. В итоге, вся четверка уже просто "почернела" от пьянства, вынужденная с утра до вечера "злоупотреблять" с "гостеприимными" хозяевами. Мы только посочувствовали ребятам, выпили на дорожку по рюмке водки и отправились на своем "чудо" - катамаране в "большой" путь. Больше нам о судьбе москвичей ничего неизвестно, но только однажды, уже подплывая к Солоновке, мы вдруг увидели проплывающие мимо нас останки их разрушенного плота и одной из байдарок. Живы ли сами владельцы этой байдарки - я и теперь не знаю.
   Река Песчаная на всех существующих лоциях четко делится на участки, весьма отличающиеся друг от друга по своему характеру и степени сложности. Ниже Ильинки, около поселка Барагаш, у водников, как правило, возникают самые неприятные проблемы, которые только можно себе представить -- это так называемые "расчески" (низко свисающие над самой водой поваленные деревья), которые, всегда неожиданно, "выплывают" из-за крутого поворота реки, преграждая путь катамарану в узких протоках Песчаной. В одну из таких "расчесок" однажды угодили и мы с Олегом. Произошло это так.
   Песчаная, в очередной раз, грациозно сделала изгиб, развернувшись почти на 90 градусов вправо, и вдруг, вырулив из-за поворота, в темном тоннеле из скрученных между собой деревьев, мы увидели лежащую поперек реки громадную "расческу". "Серега, держись!" - только успел крикнуть мне Олег, как его уже подняла вверх какая -то неведомая сила, грубо сорвала с катамарана и сбросила в бурлящую вокруг "расчески" воду. Теперь настал мой черед падать. Под действием всех существующих законов физики, неожиданно оставшийся один на неустойчивом "судне", я делаю эффектный "оверкиль" (авт. - опрокидывание катамарана) и оказываюсь под водой, потеряв при этом весло. Тут меня стало "колбасить" и швырять рекой из стороны в сторону, и только спасательный жилет не дал мне захлебнуться и утонуть в этой ситуации. Помня о том, что сопротивляться горной реке совершенно бесполезно, я полностью отдался во власть бурлящего потока, который, к счастью, вскоре вынес меня мокрого, как водяную крысу, на песчаный пустынный берег.
   Немного погодя, на горизонте появился насквозь промокший Олег, который с сердитым видом буксировал опрокинутый катамаран к моему же берегу. "Ведь я же тебе кричал - держись! А ты зачем спрыгнул с катамарана?" - со злостью сказал он мне какую - то очередную глупость, чтобы хоть как - то сбросить свое раздражение, накопившееся за время холодного купания в горной речке. "Кто, я спрыгнул? - удивленно воскликнул я.- Олег, о чем ты? Тебя же самого "расческа" первым сбила с катамарана, а потом уже и меня опрокинуло!" "А ты зачем весло потерял?" - уже немного успокоившись, больше для проформы, спросил Олег, которому, все-таки хотелось, хоть в чем-то меня "уесть". "Не удержал в руке, ну что тут поделаешь!" И, действительно, ничего страшного не произошло. Благо, что запасливый Коробков, загодя, сорвал со стульев в университетской аудитории с добрый десяток спинок для будущих деревянных весел.
   На этом песчаном берегу и было решено сделать стоянку на ночь, чтобы хорошенько просушиться и привести себя в порядок после неудачного "оверкиля". Я, как всегда, "кашеварил", готовя на костре лапшу с мясной тушенкой (типа "макароны по-флотски"). С собой у нас была полная фляжка чистого медицинского спирта и бутылка полусухого красного вина, к которым, что самое удивительное, мы даже не притронулись за время всего похода -- и без того хватало "гормонов радости", вызванных величественной, просто неописуемой природой Горного Алтая (швейцарские Альпы просто "отдыхают"). Расположившись возле костра, мы предались воспоминаниям и мечтам - заветным мечтам настоящих "водных барсов", которыми мы себя ощущали в тот момент. А мечта у нас была одна на двоих-- пройти реку Чулышман 6 - й (самой опасной) категории сложности, не случайно выбранную для международных соревнований водников "Сплав-Рафт", ежегодно проходящих в Горном Алтае.
   Порожистая и красивейшая в Сибири река Чулышман, являющаяся главной питающей артерией Телецкого озера -- этой подлинной "жемчужины Алтая" - протекает в высокогорной зоне восточной части Республики Алтай, расположенной на территории очень живописного природного заповедника Улаганского района. Красота Чулышмана, его просто неописуемая красотища уже давно по достоинству оценена многочисленными туристами, в том числе и из-за "бугра": не случайно, что Чулышманский каньон, поражающий воображение, в 2008 году был успешно номинирован на конкурс "7 чудес России". Глубокие узкие каньоны Чулышмана сравнимы разве что со знаменитым Гранд -- Каньоном в Америке, при этом, по-моему, нисколько не уступая ему. Долина Чулышмана удивительно живописна, изобилует красивейшими водопадами и мощнейшими порогами, местами совершенно не проходимыми для катамаранов. Кстати, самый грандиозный в Горном Алтае каскадный водопад Учар (Чульчинский) тоже находится в долине Чулышмана -- только не на самой реке, а на ее правом притоке Чульче (а левым притоком Чулышмана, к сведению читателя, является легендарный Башкаус -- тоже "совсем не хилая горная речушка" 6 - й категории сложности), что в 12 км от места впадения этой сравнительно небольшой реки в Чулышман.
   Олег рассказал мне, что директор турбазы "Алтая" Виктор Петрович Васильев в мае 1986 года тоже принял участие в "Сплав -- Рафте" на Чулышмане в составе сборной СССР по водному слалому. Американцы - каякеры (каяк -- это тип гребной лодки, наподобие одноместной байдарки, предназначенной для гребного слалома), пройдя далеко не самые сложные сливы Туданского каскада заявили, что "только сумасшедшие русские могут сплавляться по этой безумной сибирской реке" и отказались от дальнейшего сплава по Чулышману, позорно снявшись с международных соревнований. Команда Петровича, которая, как известно, "не лыком шита" и "не пальцем делана", мужественно прошла всю реку до конца, чем заслужила огромный "решпект и уважуху" во всем "водном мире" (см. клип на You Tube "Сплав - экстрим по Чульче").
   После разговоров о водном спорте, как водится, завели речь о женщинах -- об этих милых природных созданиях, приносящих нам, мужчинам, столько же радости, сколько и несчастья. В очередной раз посетовав на коварство и непостоянство Ольги Истоминой, с которой Олег был также знаком, как и я, с лета 1985 года, Коробок рассказал мне почти анекдотичную историю своего неудачного знакомства с прелестной девушкой Мариной. А дело было так.
   В конце августа 1983 года мама Олега Елена Наумовна решила познакомить его с девушкой Мариной из хорошей еврейской семьи известного сибирского ученого -- атомщика, проживающего в Академгородке близ Новосибирска. Девушка сразу же понравилась нашему "счастливому" жениху, и на следующий "уикэнд" молодые люди, в честь грядущей помолвки, решили устроить пикник на одном из живописных островов Обского моря. Пикник был приурочен к открытию осеннего охотничьего сезона и должен был пройти в стиле "сибирского сафари". С этой целью Олег предусмотрительно взял с собой надувную лодку и старенькое ружье "тозовку" 12 калибра, принадлежащую когда - то еще его героическому еврейскому деду - фронтовику. Марина же взяла на себя интендантскую роль, обеспечив эту многообещающую эротическую экспедицию всем необходимым провиантом. А чтобы картина "веселенькой сексуальной охоты" была логически завершенной, Олежа взял с собой своего любимого эрдельтерьера Беляша. Как выяснилось позже, этим самым он совершил роковую ошибку!
   "Понимаешь, Серега, когда Марина разложила на траве колбаску, огурцы и молоко -- у меня сердце екнуло, - с нервическим смехом рассказывал Коробок. - Возникло спонтанное ощущение, что я делаю что-то не то, потребляя весь этот натюрморт. Но потом мы заговорились и под разговор "подмяли" огурчики с молочком. Когда надули лодку, я уже почувствовал в животе "пуччини". Сели, поплыли и где-то на полпути к острову я почувствовал, что просто умру, причем здесь же, в лодке, если "не выпущу воздух" из живота. "Конгениальное" решение проблемы созрело в моей голове почти мгновенно. Увидев над собой низко пролетающую утку, я вскинул ружье, громко крикнув Марине: "Пригнись!" и выстрелил, одновременно с выстрелом "гулко, как конь, издав непристойность". Однако, к моему ужасу, старенькое ружье деда дало осечку, и мой утробный звук громовым раскатом пронесся по всему Обскому водохранилищу. Марина оказалась девушкой на редкость воспитанной и только тихо произнесла: "Ничего страшного: все, что естественно -- совсем не безобразно!" Эх, я тоже так вначале подумал, что ничего страшного не произошло, пока не понял, что здесь, в этой проклятой лодке, не только громко пукнул, но еще и обосрался жидким поносом! Теперь задача состояла в том, чтобы побыстрее добраться до острова и подмыться, да так, чтобы Марина не заметила этого. Причалив к берегу, я сказал Марине, чтобы она шла выбирать место для стоянки, а я пока затащу на берег и разгружу нашу резиновую шлюпку. Как только Марина ушла, я проворно скинул испачканные трусы, брезгливо забросил их в кусты ивняка и хорошенько подмылся. Вернулся я к Марине уже чистеньким, глубоко довольный собой и своей невероятной находчивостью. По глазам девушки я понял, что неприятный инцидент на воде, к счастью для меня, уже начал забываться. Мы разожгли костер, открыли красное полусухое вино (кстати, такое же, как у нас сейчас) и уже приготовились к приятным эротическим играм, как в это же самое время долбаный Беляш притащил к нам из кустов мои обосранные трусы!" Здесь мы оба громко засмеялись, в красках и лицах представляя эту, на самом деле, совсем не веселую ситуацию. "Ты бы только видел глаза Марины, эти округлившиеся от ужаса и брезгливости девичьи глаза, когда перед ее изумленным взором предстало это жуткое, просто отвратительное зрелище моих трусов!" - давясь гомерическим смехом нервно восклицал Олежа, с содроганием вспоминая пережитое им это крайне неприятное происшествие. Понятно, что вскоре девушка поспешно засобиралась домой, при этом даже не заботясь о благовидном предлоге, и романтическое знакомство при костре у них на этом бесславно закончилось. Как говорится, "любовь прошла, завяли помидоры!"
   Конечно, если бы эта неприятная история произошла в самый разгар романа, в самый пик сексуальных отношений, когда люди становятся уже достаточно близкими -- то это еще полбеды. Но когда романтические отношения между молодыми людьми только начинаются, как писал Стендаль в своем знаменитом "Трактате о любви", находясь в стадии так называемой "кристаллизации чувства", здесь даже самый ничтожный пустяк во внешности партнера может оказаться роковым и положить конец так и не начавшимся любовным отношениям.
   Размышляя надо всеми этими превратностями олежкиной Судьбы, я, незаметно для себя, тихо уснул в своем любимом спальном мешке возле гаснущего костра, слабо мерцающего в летней ночи своими красноватыми искрящимися углями.
   На следующее утро я проснулся, весь в поту, когда, судя по солнцу, стоящему в самом зените, было уже около 12 часов дня. Рядом еще спал, сладко посапывая в своем спальном мешке, Олег Коробков. Передо мной же предстало совершенно фантастическое зрелище альпийских лугов Горного Алтая. До сих пор этот незабываемый горный пейзаж стоит у меня перед глазами.
   Мы лежали (казалось, вдвоем во всей Вселенной) на этой огромной изумрудной поляне, залитой ослепительным горно - алтайским солнцем. Все вокруг благоухало запахами мяты, душистых незабудок и ярко - желтых купальниц (недаром, алтайский мед из разнотравья альпийских лугов является одним из самых вкусных и полезных в мире). Вокруг кипела жизнь -- волшебная гамма запахов и звуков. Весело жужжали пчелы, стрекотали кузнечики, на все голоса пели птицы. Я заметил, что цветовые тона окружающей нас природы в полуденном красноватом солнце все же оставались какими-то приглушенными, не яркими, как на знаменитых картинах фламандских художников.
   Примерно в 800 метрах от нас гордо возвышалась неприступная скала, в свете солнца какого -- то особенного, золотистого цвета, которая своей заснеженной вершиной, как острой пикой, безжалостно пронзала ультрамариновые небеса. "Картину маслом" дополняла уютно шумящая возле нас горная речка, которая как - раз в этом месте делала свой очаровательный, весьма эротический изгиб.
   Следующую остановку на ночлег мы сделали в стойбище у алтайских пастухов, перегонявших скот из Монголии. Пастухи любезно предоставили нам два спальных места с краю на огромных деревянных нарах, рассчитанных, по-видимому, человек на десять - двенадцать, застеленных вконец засаленными матрацами, уже давно потерявших форму и цвет, источавших отвратительный запах затхлости и плесени. За это мы, "от щедрот своих", подарили пастухам две банки кильки в томате, на которые они тут же накинулись жадно, как туземцы, никогда не видевшие консервов. Благодарные мужики за это навалили нам здоровенную тарелку только что выловленного и хорошо прожаренного хариуса, которого мы с Олегом, основательно проголодавшиеся, моментально смолотили за "обе щеки", попросив еще добавки. Вкуснейшего серебристого хариуса на стоянку принес высокий молодой ковбой, загорелый на солнце до жуткой черноты, который ловил рыбу на блесну, прямо не сходя со своей низкорослой коренастой "монголки", стоя по самое лошадиное колено в ледяной воде на перекате горной реки.
   После ужина сытые и довольные пастухи, как водится, захотели зрелища. Под громкое улюлюканье варваров, которое, видимо, символизировало простое "мужицкое" счастье, ковбои устроили, прямо здесь же, в загоне для скота, самые настоящие собачьи бои, стравливая между собой огромных мохнатых волкодавов. Глядя на костюмы, природный грим всех этих необыкновенных, просто удивительных актеров, а также окружающий нас горный ландшафт как декорацию столь волнующего зрелища собачьего боя, на ум невольно приходили давно позабытые образы из любимых с детства рассказов Джека Лондона про Белого Клыка и мужественных старателей из Клондайка, живших на Аляске во времена "золотой лихорадки". Сдается мне, что с тех пор мало что изменилось в образе жизни этих так удивительно похожих друг на друга людей, проживающих на таких разных континентах и разговаривающих на таких разных языках.
   Через два дня мы, наконец, достигли того сакрального места, из-за которого и затевался, собственно, весь этот "сыр - бор" - большого каньона реки Песчаной. О его приближении мы узнали уже за 2 часа до вхождения в ущелье -- ужасающий грохот от падающей сверху воды стоял на всю округу в радиусе 5 км.
   Мы начинаем на катамаране медленно и плавно, прямо как в женщину, входить в каньон, еще даже не подозревая, что нас ждет впереди. Оказавшись в верхней точке падающей вниз реки, зажатой со всех сторон черными гранитными скалами, я просто ужаснулся, увидев, как куда -- то, очень глубоко вниз, стремительно уходит Песчаная. С этой точки обзора возникало полное ощущение того, что выхода из каньона просто не существует (видимо, из - за этого визуального эффекта ущелье на Песчаной и назвали "большим каньонам" в пику американскому "Grand Canуon"). Потом мне удается с большим трудом разглядеть узкую щель между скал справа, в которую стремительно "ныряла" капризная река, и куда, в конце концов, затягивает и нас, безумцев.
   И вот мы уже оказываемся подхваченными мощным водяным потоком реки, с ревом уносящим наш катамаран навстречу четырехчасовой кошмарной "мясорубке" "большого", только совсем не американского, а алтайского каньона. Впереди нас ждало незабываемое зрелище - испытание - непрерывный каскад порогов, которые ни на минуту не давали возможности не только расслабиться, а хотя бы просто отдышаться.
   Веслом приходилось работать непрерывно, да так, что руки окончательно онемели от усталости. Несмотря на наши "титанические" усилия, река делала с нами все, что хотела, обнажая наше абсолютное, полное ничтожество. Сейчас, спустя два десятилетия, я понимаю, что только Богу Ра, который, собственно, и устроил для нас это трансцендентальное испытание водой, мы обязаны жизнью. Были моменты, когда мы просто обреченно бросали весла, полностью отдаваясь на волю безумного потока, а нас, после мощного броска в очередную "бочку" (авт. - миниводопад на горной реке), когда мы с головой до самого дна вновь и вновь погружались в кипящую пену, катамаран вдруг легко выбрасывал из-под воды на поверхность, чудесным образом избегая, казалось бы, такого неизбежного, страшного удара о скалу, грозящего неминуемой гибелью. От нас здесь ровным счетом ничего не зависело. Ра полностью отдал нас на откуп реке.
   Однако, Олег уже сильно устал и все чаще бросает весло, опасно подставляя левый бок катамарана под удар ревущего потока, стремящегося опрокинуть нас в кипящую пену. Я в исступлении кричу на него, потому что начинается второе ущелье каньона с самой мощной водой.
   Внезапно путь нам преграждает огромная скала розоватого цвета -- это "Розовый Бом", который выступает справа от нас почти в половину реки и знаменит так называемой "имитацией прижима" (то есть прижим водой к скале по всем законам физики, как -- бы, должен быть, а его, почему - то, нет). Здесь река вновь делает большую петлю вокруг скалы, поворачивая на 180 градусов, и вот он, самый страшный, особенно в "большую" воду, порог - "Челюсти", он же "Абрамыч". Для нормальных, не "психобольных" водников перед прохождением "Челюстей" всегда обязательна тщательная предварительная разведка - так то для нормальных людей, а для нас, "чайников", это - всего лишь очередное приключение. К счастью, "Абрамыча", вопреки ожиданиям ("чайникам" всегда везет в первый раз), мы проходим без особого труда.
   И вот, наконец, долгожданный выход из каньона. В последний раз река разогнала наш катамаран до "сверхзвуковой" скорости и со всей дури ударила о гранитную скалу; да так, что пополам треснула и переломилась, как спичка, толстенная передняя перекладина рамы. И все - здесь Песчаную как - будто "выключили" - из бурной горной реки она вдруг превратилась в спокойную равнинную речку. Дальше сплавляться не было абсолютно никакого смысла. Мы вытащили катамаран на берег и стали собирать вещи.
   В это самое время к нам подъехал на коне пастух неопределенного возраста с черным от вечного загара лицом. Он прямо на своей коренастой, играющей мощными грудными мышцами "монголке" наехал на Олега со словами, полными угрозы: "Э, малый, а ну - ка отдавай свой гидрокостюм!" Гидрокостюмы, которые мы с большим трудом, под честное слово одолжили у Лены Ядрышниковой -- тоже водника, причем с весьма приличным стажем -- отдавать, конечно, никто не собирался. Я невозмутимо поднял свой ледоруб с земли и вальяжной походкой подошел к всаднику, имея искреннее желание и весьма серьезное намерение отрубить ему ногу. По-видимому, в моем взгляде было нечто, что заставило его повернуться и быстренько ретироваться.
   Только приехав в Барнаул, я понял, что именно испугало этого несчастного пастуха. Когда дверь моей квартиры открыла мама, приехавшая в Барнаул навестить деда с бабушкой, она в ужасе отшатнулась от меня со словами: "Боже мой, Сережа, это - ты?" "А в чем, собственно, дело?" - удивился я столь неожиданной маминой реакции. "Да ты посмотри только, на кого ты стал похож!" - и я стремительно ринулся к зеркалу. Оттуда на меня глядела просто ужасная, покрытая струпьями от беспощадного горноалтайского солнца, отвратительная рожа совершенно непонятного возраста и пола. В результате постоянного действия "линзы" воды и солнца вся кожа на лице и руках превратилась в абсолютно не эластичный пергамент, а руки -- так вообще опухли до неимоверности и под действием мацерации кожи очень напоминали знаменитую "перчатку смерти" у утопленника.
   Вот так я "весело и непринужденно" сходил в свой последний поход своей счастливой юности!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   16
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"