- Скажите, а у вас клюет? А хоть поклевки бывают? А тут глубоко? А на что вы ловите? А вы давно здесь стоите?
Проклятие рыболова
- И где ваш улов?
- Там, - он показал в воду. - Я все обратно выпускаю.
- Зачем?!
- А чего мне с этой рыбой делать?
- Кошке отдать!
- Нету у меня кошки.
- Вот, - сказала она. - У вас даже кошки нет.
- Слушай, - взмолился он, - ну чего ты ко мне пристала?
- Надо значит. Это вы сейчас что поймали?
Он молча бросил ей под ноги растопыренную лягушку, угодившую лапой на крючок. Хмурясь, она спихнула ее обратно в озеро.
- Ты же собиралась в тетрадь все зарисовывать?
- Мне на нее смотреть противно, не то что зарисовывать. Я ее просто запишу. Как она называется?
- Лягушка обыкновенная.
- Сами вы, обыкновенная. Ничего не знаете, и про лягушек - не знаете. А у меня исследование по этому озеру. По обитателям! А вы ничего мне сказать не можете!
- Вон, - махнул он рукой. - Иди к тем рыбакам. Они тебе все расскажут.
- Они расскажут... - насупилась она. - Была я у них. Они сказали, что меня утопят!
- Их можно понять, - пробормотал он.
- Слушайте, почему у вас опять не клюет?
- Наживки нет.
- Рыбак! - фыркнула она.
- Я не рыбак... Я просто так сюда пришел. Развеяться. Взял немного хлеба...
- Червей накопайте!
- Да нет тут червей...
- А вы копали?
- Копал!
- Где? - спросила она.
Он не ответил.
- Слушайте, у меня сыр есть, - подумав, сказала она. - На сыр ловят?
- Понятия не имею. Давай попробуем...
Она вытащила из сумочки ровно отрезанную, в дырках, мягкую дольку и отщипнула ему кусочек.
- Дурдом, - сказал он. - На сыр... Ну, была не была. - Забросил. Поплавок, поболтавшись, замер, как вкопанный. Постояли.
- А хлеба у тебя нет?
- Был бы хлеб... - начала она.
- Я понимаю. Просто странно. Ты что - носишь в сумке один сыр?
- Да!
- Гм.
- Что, гм? Я сыр люблю.
- А больше ничего не любишь?
- В кино люблю ходить. Особенно в "Армаду". Там зал такой!
- Я про еду. Что-то на твой сыр нет желающих. - Он вытащил удочку. На крючке что-то висело.
- Ух ты! - обрадовалась она и спросила, требовательно: - Это что?
- Тина. Тина подмосковная, темно-зеленая... А в ней... кто-то... Вот, - он протянул ей что-то хрупкое, мелкое. - Запиши: улитка, одна штука.
- Я ее зарисую.
- Зарисуй...
Она взяла ее, начала рассматривать. Что-то хрустнуло, под ее ойканье. Он усмехнулся: - Придется зарисовать то, что осталось.
- Ничего не осталось... - казалось, она сейчас разревется.
- Ладно, сейчас еще что-нибудь вытащу... - он забросил леску. Попал не туда: поплавок безжизненно лег. Попробовал перебросить - что-то потянулось... Зацеп? Тяжелое.
- Что это?
- Пакет. Пакет поймали. - Он подтащил сморщенный сверток, заглянул внутрь: пачка не пойми чего, размякшие сигареты, еще что-то, в упаковке. Бросил на берег. Она тоже посмотрела, сказала: - Кто-то, наверное, потерял. Все промокло, особенно коробок спичечный... Жалко, улиток нет. Новую улитку надо. Ой! Кто-то тут ползет!
- Вот зарисуй его и отстань от меня.
- Как же мне его зарисовать, если он все время ползет?
- Быстро.
- Где у него перед-то, не разберешь, - ворчала она, пристроив тетрадь на сумке и черкая чего-то карандашом.
- У него перед там, куда он ползет... Он же ползет этим, как его, передом вперед...
- Да ему все равно куда ползти!
- Умрешь с тобой... - пробормотал он. - В мое время, как-то проще все с биологией было. Я даже и не помню ничего.
- Все! - воскликнула она.
- Слава богу!
- Все, уполз.
- Тьфу. Нарисовать успела?
- Половину.
- Ну и хватит, остальное дома дорисуешь. Он же, небось, симметричный был...
- Ничего подобного, - покачала она головой.
- Покажи, - он взглянул на рисунок и чуть не вздрогнул: - Господи... Предупреждать надо. Он, на самом деле, такой и был? Жалко, я не видел.
- Такой... Только маленький.
- У тебя в школе что по рисованию было? - спросил он с подозрением.
- Не знаю... За меня все время мама рисовала.
- А под ним - это что, такое квадратное?
- Это тень, - сказала она, смахнув с глаз локон и прикусив губу.
- Ясно, - он уже опять чего-то зацепил и теперь тянул, с трудом, с самого дна. Что-то... с ручкой и носиком. - Кофейник. Кофейник нужен?
Она с любопытством ухватила его, вылила воду, лопухом начала оттирать поверхность.
- Думаешь, джин вылезет? - спросил он, забросил леску, - и опять куда-то угодил. Что-то еще тянулось. Коряга... Нет, не коряга. - Опять чего-то...
- Что там? - спросила она, чем-то шкрябая. Он повернулся к ней, ощущая легкую дурноту. Она сосредоточенно сидела, склонившись над кофейником. Ее мирный вид привел его в чувство. Она подняла голову, посмотрела в воду.
- Ой.
- Вот именно.
- Это кто?
- Собака, насколько я понимаю.
- Ух ты. Ты ее что - поймал?
- Зацепил. Не хочешь зарисовать?
- Дурак. Отцепи быстрей!
- Чего ж, быстрей... Ей уже все равно... - он, ежась, подобрался, отцепил крючок и, концом удилища, отправил утопленницу обратно, в глубину. - Все, на сыр больше не ловим... Я лучше в другое место куда-нибудь пойду... Подальше.
- Я с тобой! - она ухватила его за руку. - Мне завтра надо уже работу сдавать!
Они обошли несколько заводей, вышли к обустроенному рыбаками месту. Из воды высовывались рогатины для удилищ; на траве чернело пятно костра; вокруг, словно нарочно расставленные, торчали пеньки.
- Смотри! - она высоко подняла пакет с чем-то белым, зернистым. - Наживка! Настоящая!
Он пристроился у пенька, насадил все, как положено, забросил. Начинало темнеть. На воде, по прежнему, - ни морщинки. Тишина.
- Я, прямо, боюсь, - прошептала она. - Вдруг ты сейчас еще что-нибудь такое выловишь. Ой, клюет. Клюет! Ты тащить будешь, нет?
Он обречено потянул удочку. На конце лески, тяжелой серебряной долькой, болталась увесистая рыбка с темной спинкой. Довольный, он взглянул на свою спутницу свысока.
- Фи...- она придирчиво рассматривала трепыхающуюся пленницу.
- Почему "фи"? - обиделся он.
- Да потому. Кто мне поверит, если я такую нарисую? Скажут, с консервной банки срисовала.
Он посмотрел на нее, вздохнул, засучил штаны и прошлепал к ближайшим камышам. Пошарил в воде руками, вернулся, протянул ей тонкий, извивающийся волос.
- Это еще что? - спросила она.
- Не знаю, но нарисовать его ты точно сможешь.
- Как? - нахмурилась она. - По линейке?
Он опять вздохнул, выдернул у нее из рук тетрадь, разложил на странице пойманный экземпляр, закрыл его и изо всей силы постучал по тетради, припечатывая.
Она открыла, посмотрела, покусала губу и улыбнулась, наконец:
- Похож... Еще даже шевелится. Спасибо...
Он окинул взглядом унылую поверхность озера, поежился и быстро смотал удочку. Она разделила пополам остатки сыра. Пожевали, захватили выловленный кофейник и пошли, не торопясь.