Аннотация: Это третье из четырёх культовых эссе, входящих в состав трилогии "Невидимые миры вселенной Знания...
"Я здесь и не здесь, "Мысль изреченная есть ложь"...
я ни в чем и во всем"... (Тютчев.)
(Фирдоуси. "Шахнамэ".)
Роль Искусства в постижении живой Истины
При постижении живой Истины искусству во всем его жанровом многообразии уготована особая роль адекватных истинных форм для своего истинного содержания, отличных от формы понятия, уместной лишь при постижении моделей анатомии расчлененного трупа Истины и физиологии ее условно отсеченных систем. Постижение человеческого воплощения Истины тоже не обходится без анатомирования трупов, но им не исчерпывается, а завершается цельным Знанием (чувств и Разума) о живом человеке в живом обществе и живой вселенной, воплощающей истинно-сущее, в котором Истина "и здесь и не здесь, и ни в чем и во всем".
Своеобразное "соотношение неопределенностей" пресекает попытки конкретизации живой Истины, которая при этом преображается всего лишь в частную Правду, способную существовать в неволе человеческого Разума в форме понятий, но формы конкретизации воплощений Искусства обладают магической силой, позволяющей ощутить биение пульса живой Истины во вполне конкретных формах, не нарушая "принцип неопределенности", снимая (обходя) его.
Ощущения от "прикосновения" к живой Истине, воплощенной в Искусстве, то есть эстетические ощущения, как и любые другие ощущения, перевоплощаются в представления, восприятия и т.д. Им сопутствуют эмоции и эмоциональное восприятие этого "прикосновения", как прикосновения к Прекрасному (Идеалу), которым можно наслаждаться, но значение наслаждения при этом не следует преувеличивать. Наслаждение сопутствует и иным прикосновениям, но далеко не со всех точек зрения оно существенно, хотя и способнозаслонить собой существеннейшее и важнейшее значение факта "прикосновения" к живой Истине, сохранившей жизнь и чистоту в конкретных жанрах и формах Искусства, причем безперевоплощения в ту или иную частную Правду, в том числе и художественную. Прекрасное ослепляет даже философов. Оно может быть объектом изучения, но даже такой объект не должен заслонять собой живую Истину, являющуюся предметов рассмотрения мыслителей!
Без Искусства (в той или иной его форме) неможет нормальносуществовать религия, хотя значение этого исторического факта в полной мере еще не осознано. "Прикоснуться" к живой Истине без Искусства могут лишь избранные (пророки, святые), но не простые грешные, которым это "прикосновение"приходится как-то передавать и для которых религиозное Искусство при этом совершенно необходимо. Даже Священное Писание постигалось грешными неграмотными людьми изначально в единственно доступной для них форме "мысли изреченной", непозволяющей прикоснуться к живой Истине, если она лишенамагической силы Искусства и религии, изначально присущей Священному Писанию и сознательно использованной потом во всем многообразии форм религиозного искусства, религиозных обрядах и атрибутике.
Чувственное восприятие грубой фактуры Мира переднего плана истинного произведения Искусства доступно даже обезьянам, но за ним сокрыто символическое отображение множества иных Миров, доступное лишь подготовленному восприятию посвященных. Хотя формально эта символика воплощена вполне конкретно, это не мешает постижению живой Истины, ибо символическаяконкретность в истинном произведении Искусства многозначна и неразрывно связана с жизнью во всех ее проявлениях.
Эта бесконечная символика бесконечных Миров вселенной Знания поддерживает усмотрение, конкретизацию, перенос и "прописку" конкретизированного опыта, а также последующие "регламентные работы" цикла переноса опыта, присущего любомутворчеству (в том числе и в Техносфере, и в Сфере фундаментальных наук).
Конкретная, но лукавая, многоликая и противоречивая частная Правда, в том числе и научная, может практически удовлетворять потребности в живой Истине, суррогатомкоторой она является,лишь в бесконечной форме (необозримой совокупности), практически не выразимой в форме "мысли изреченной", но этой возможностью не пренебрегают, дополняя ее (в целях уменьшения ее недостатков) возможностями Искусства, которыми порой (безуспешно!) пытаются пренебрегатьпо недомыслиюили дурной традиции. Эта детская болезнь бессознательности со временем пройдет и чем скорее, тем лучше...
В формате прилагаемой миниатюры о роли Искусства в постижении живой Истины можно лишь отметить, что эта тема достойна работымыслителей. Она совершенно не раскрытаво всевозможных писаниях (искусствоведов, эстетиков и даже философов), ослепленных блеском Прекрасного в Искусстве и не усмотревших в Прекрасном Идеале самого существенного - символического воплощения преображенной живой Истины в устойчивой к "прикосновению" форме, адекватной ее живому бесконечному содержанию.
С мнениями создателей произведений Искусства при рассмотрении затронутой тематики и проблематикиследуетсчитаться, осознавая при этом, что мнения зависят от точки зрения и часто выходят за границыкомпетенции весьма уважаемых творческих личностей, в основном не относящихся к категории мыслителей. Что касается их мировоззрения, то дажеу писателей и поэтов, имеющих дело со словесными материальными носителями, их живое мировоззрение многопланово и во всей сложности живого доступно лишь подготовленному творческому восприятию посвященных, предполагающему навык духовной работы и способность переносить этот навык во всевозможные сферы творчества.
Если математика способна "по совместительству" справляться с функцией "гимнастики ума", а философия - с функцией "гимнастики разума", то искусство и религия поистине играют рольосновного доступного "тренажера" духовной работы, попутно непосредственно удовлетворяя наши духовные потребности.
Поэтическая аналогия технологий научного творчества и виноделия, использованная в предисловии к "Имманентной космологии", позволила "прикоснуться" к живой Истине, не загрязняя ее примесью лжи и не преображая в частную Правду. Такова магическая силаИскусства, использованная сознательно, вопреки устоявшемусяпредставлению о канонической форме серьезной научной работы, заимствованному из похоронного ритуала. Это скорее каноническая форматрупа науки с завязанными руками и подвязанной челюстью.
Сознательно (вопреки ложно понимаемым канонам "научности") использовались автором возможности Искусства и в системе эпиграфов, поэтически связующей трилогию и предоставляющей читателю дополнительную возможность усмотрения того, чего в ней формально нет, глазами поэта. Сухое научное изложение лишьпозволяет экономить (время читателей и бумагу издателей), а также позволяет обеспечить защиту от болтунов, но не всякая экономия сил и времени радует нас. Например, в любви она не уместна...
Чувственно ощутить истинность живойфабулы научного труда, пренебрегая возможностями Искусства, невозможно. Духовная работа читателя требует духовных сил, предоставляемых Искусством, а педанты науки сначала старательно гасят искры Искусства в ещеживых научных трудах, (то есть в "оперативной зоне"), а затем ханжески советуют читателю черпать вдохновение где-то на стороне (то есть в "окружающей среде"), лишая их даже возможности посмотреть на живое строительство (предлагаемой ему книги, да и науки вообще). Лукавые проделки такого рода обеспечивают сохранение высокого статуса "незаменимых" педантов, но воистину незаменимые творческие личности, наделенные дарами таланта и призвания, в них не нуждаются...
Практическая полезность "отказного фонда" в Техносфере уже осознана и уже имеются желающие его приобрести. В Сфере фундаментальных наук его эквивалент даже не хранится надлежащим образом и его истинное значение для развития наук не осознано во всем многообразии присущих ему аспектов. Это большая беда для разумного развития цивилизации, ибо в отказном фонде много интереснейших и полных жизненной силы идей "романтиков" науки, "поэтическое" восприятие и понимание которых предельно облегчено, ибо над его умерщвлением еще не успела основательно потрудиться "эстафета поколений" педантов. Добавьте (при необходимости) к идеям "романтиков" мезгу ныне устоявшихся, но изживающих себя концепций и новые современные возможности, а "дрожжей" "безумных" (по отдельности в контексте устоявшихся теорий) идей в полном жизни отказном фонде и так хватает...Это обеспечит ускоренную циркуляцию опыта, в которую вольются живые потоки уже имеющегося, но "заблокированного" опыта при условии, что в системе циркуляции опыта имеется опыт Искусства, а практический навык духовной работы по его использованию уже наработан. Отсутствие навыка духовной работы (и опыта Искусства) в плоских умах конкретных педантов часто предопределяет печальную судьбу конкретных идей, плодотворных лишь при их "поэтическом" восприятии и надлежащем понимании, но отправляемым в пыльный архив отказанного фонда формально справедливо, ибо конкретныенедостатки сразу обнаруживаются ученымипопугаями, не способными ни к "поэтическому" восприятию красоты фабулы работы, ни к чувственному восприятию живой Истины, (отнюдь не лишенной недостатков, как и все живое, но способной к устраняющему их развитию). Такова уж природа живой Истины развития...
Осознанное стремление к строгой однозначности восприятия ранее наработанного содержания частной Правды конкретных наук вполне уместно лишь при догматическом освоении их "потребителями", развитие творческого начала (зародышей творческих личностей) которых при этомминимально. Использованию математики в физической науке сопутствует обретение навыка "игры по правилам" и навыка использования возможностей мышления в присущей физике априорной форме сохранения, вполне достаточной для ее изучения,но не развития (по большому счету). Догматическое мышление "потребителей" этим и ограничивается...Творческое мышление нуждается в сознательном использовании возможностей присущей ему априорной формы переноса опыта при его циркуляции в системе Знания, фактически уже давно используемой живым Разумом (бессознательно, в повседневной практике). Эта форма сложнее, но она позволяет при сознательной поддержке средствами Искусства символически сохранить в себе и дух принципа сохранения, хотя усмотреть, например, сохранение знания физики при выдвижении новых фундаментальных гипотетических концепций весьма сложно.
Представления о сохранении Знания при его циркуляции в условно-изолированной системе общественного Разума способны принести не меньше пользы, чем их физические эквиваленты.
"Воздушные замки" творческой фантазии, будь то гипотетические научные или иные измышления, все же не возникает из ничего, а предполагают использование постоянно пополняемого ранее наработанногоопыта Знания. (Для осознания этого факта попытайтесь придумать хотя бы некое фантастическое животное, не используя при этом никаких прототипов имеющихся у вас представлений, не комбинируя и не трансформируя их, а затем попытайтесь придумать разумную технологию серийного производства целого зоопарка таких существ). Любоенедостающее Знание (в том числе и для строительства новых "воздушных замков"), куда разумнее искать в соответствующих информационных фондах, чем на потолке...
О роли Искусства (в этом поиске, в технологии строительства "воздушных замков" науки и техники, а также в постижении Истины развития) в формате данной трилогии адекватное представление получить невозможно, однако ужепонятно, что Искусство - это не только "услада из услад", а нечто жизненно важное для цивилизации, причем нуждающееся в поддерживаемом развитии (разумном или сверхразумном по мере возможности) отнюдь не меньше, чем Техносфера и Сфера фундаментальных наук.
Нас ожидает новый интереснейший виток спирали развития, на этот раз чего-то, поддерживающего Сферу искусств. Это Нечто пока еще не имеет даже названия и явно не является ни эстетикой, ни многоотраслевой метанаукой, но оно впитает в себя и их опыт, и весь опыт, имеющийся в системе Знания и "подключится" к этой системе в качестве эквивалента ТРИЗ в Искусстве, уже никого не эпатирующего.