Исправить положение можно в любой момент.

Вам стоит лишь позвонить нам из своего автомобиля

или из утренней давки в метро по номеру "555",

как тотчас вы услышите слова, которых так вам не хватает:

вы любимы, вас любят, вас нельзя не любить.

Если вам необходима любовь другого рода, -

Для иностранцев организуются туры выходного дня

"С любовью в Россию и Украину".

Тур включает в себя:

встреча в аэропорту Москвы или Киева,

заранее выбранной в сети из списка ТОР-100,

номер в гостинице, букет цветов,

коробка конфет и бутылка шампанского,

а также оплаченное такси назад в аэропорт.

Для тех же,

кому обычный секс

уже приелся, и кому в виде специй

и приправ необходим сентиментальный антураж,

кому нравятся всякие винтажные штучки в виде амурчиков

в антикварных магазинах и черно-белые фильмы "про любовь",

Целая неделя романтических приключений

вне привычного окружения

в условиях "реалити-шоу для самих себя".

Всего за шесть дней.

По скорому, как сотворение мира, -

наболтал, накрутил, - и вкусил.

Количество туров ограничено.

Две поездки в Украину, на родину самых привлекательных девушек: в Киев на Вальпургиеву ночь и на осеннее равноденствие в Ужгород, в единственный в своём роде заповедник любви.

На праздник урожая организуется тур в Элевсин -

на родину древних богов и богинь,

а во время летнего солнцестояния на остров Крит,

где ещё сохранились остатки их святилищ.

В период весеннего равноденствия любовные пилигримы смогут посетить Стоунхендж, на день сурка отправиться в Подмосковье, а в день всех святых и на Хеллоуин - в Лэйк Плесид.

где традиционно на побережье Индийского океана одновременно устраивается множество свадеб между людьми разных национальностей и вероисповеданий.

Любовные переживания гарантируются!

Недовольным клиентам, не испытавшим во время тура никаких чувств, возвращается надбавка за специальные услуги.

Довольным и тем, кто приведёт с собой нового участника, - предоставляется значительная скидка на следующий тур.

23 сентября 2004 года,

в день пасмурный и дождливый, накануне бабьего лета,

солнце,

- Твою мать, когда же он закончится!

Это было сказано непроизвольно, но если уж к ней обращается кто-то, звуковая вибрация обязательно достигнет её пределов.

- Не волнуйтесь, дождь вот-вот закончится, - радостно объявляет симпатичная женщина в белом элегантном костюмчике, подойдя к ожидавшей её в холле туристской гостиницы группе любовных путешественников, - так что, зонтики вам не понадобятся.

Кокетливо тряхнув кудряшками светлых волос, - на вид ей можно дать не больше тридцати, - она приветливо оглядывает свою группу, все двадцать пять персон, с которыми ей предстоит работать.

Со многими она переглядывается, как со старыми знакомыми. Поскольку половина группы уже принимала участие в предыдущих турах. Другую половину группы она хоть и видит воочию впервые, но знает о любом практически всё, - по файлам, заведённых на каждого участника.

Тем более, что почти все они - люди публичные, тусовочные и узнаваемые. И как ни пытаются они скрыть свои лица за солнцезащитными очками, (что выглядит довольно странно в такую пасмурную погоду) всё равно их личности легко угадываются.

- Наш тур не случайно начинается сегодня. Ведь четверг - день Юпитера, день фортуны. День хороший во всех отношениях. Он удачен для начала путешествий и для такого предприятия, как наше, - со значением поднимает она брови, как бы подражая этим самому Юпитеру.

- Ага, очень удачен, - скептично добавляет чьё-то знакомое небритое лицо в тёмных очках, - льёт, как из ведра.

- Кроме того, - не обращая на него внимания, продолжает Светлана, - сегодня - осеннее равноденствие. День становится равным ночи. Солнце уравновешивается луной, мужское начало - женским. Один из двух дней в году, когда к нам приходит истина.

На самом деле, в группе на одного человека меньше. Просто вы, читатель, как двадцать пятый кадр, невидимы, но также включены в её состав. И сами того не подозревая, являетесь полноправным любовным путешественником.

На смотровой площадке рядом с туристским автобусом под накрапывающим дождиком Светлана продолжает:

- Я думаю, все знают, что вода - живая субстанция, и она обладает свойством передавать информацию. Не все это знают?

Она неожиданно, словно Оранта, возводит простёртые ладони к небу и как бы шутливо продолжает:

- Разойдитесь, тучи! Покажись нам, солнце! Мы все так этого хотим! - опустив руки, она улыбается, - ну, вот, желание своё мы наверх передали. Теперь остаётся только подождать пару минут.

- Ещё пару минут, и я промокну весь насквозь, - вновь недовольно бурчит низкорослый шоумен Саша за её спиной, раскрывая зонтик.

- А пока несколько слов о городе, - продолжает Светлана, - который виден отсюда, как на ладони.

Его назвали так в честь реки Уж, которая ужом вьётся по долине.Гора Кальвария, на котором находится наша гостиница, и прилегающие холмы образуют вокруг города природный амфитеатр.

Отсюда,

как с верхнего яруса,

вы можете наблюдать за жизнью горожан в естественных декорациях улиц и площадей. Но очень скоро на этой сцене придётся выступить и вам, дорогие мои.

Слева вдали - горная гряда Карпат.

Узкая долина, зажатая между этими двумя преградами, и представляет собой уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а издержки цивилизации являются скорее исключением, чем правилом, в чём вы скоро сами и убедитесь.

- Ну, что я говорила? - улыбается Светлана, глядя на свои ладони, - уже почти не капает. - А сейчас все живенько садимся в автобус. Мы отправляемся к Замковой горе, где находится средневековая крепость.

По мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов.

- Здесь каждый дом - свой стиль: вот тут - барокко, там - ампир, напротив - модерн, здесь - классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? - замечает гид, - а вот там, где причудливые кариатиды, - это уже рококо.

Автобус резко останавливается:

перед светофором.

Витрина магазина женской одежды, три цыганки в пёстрых платьях, одна из них назойливо пристаёт к девушке, одетой классически: красный верх - чёрный низ.

Моргнув жёлтым, светофор-повеса глядит уже зелёным глазом.

Увернувшись от цыганки, девушка спешит к переходу. Она ждёт, пока проедет автобус, ало отражаясь в его окнах.

Неторопливо проплывают перед её глазами лица туристов.

За широкими стеклами те чувствуют себя в безопасности перед незнакомым городом и свысока взирают на прохожих из-за тёмных очков. Единственный, у кого очки приподняты на лоб, улыбчивый и белобрысый парень, неожиданно подмигивает ей.

Девушка не успевает даже удивиться,

как её обдаёт клубами сизого дыма.

Цыганка вновь хватает её за руку.

- Постой, красавица, дай ручку, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, - замужем ты, но мужа не любишь.

- Как узнала? У меня же нет кольца.

- Я всё знаю, что было, что будет. Полюбишь ты скоро чужого, неместного. Дай руку другую. Вижу - беда тебе будет большая. Только золотом отвести можно.

- Да нет у меня золота.

- Вся в воде ты. Вижу, утонешь ты, - шепчет ей на ухо другая.

- Неужели? - отстраняется от неё девушка.

- Беги скорей домой, неси любое золото, тогда беду отведу.

- Я же сказала, ничего у меня нет.

- А серёжку, - гладит её по плечу первая, - снимай серёжки тогда золотые.

- Матерь божья пречиста, - шепчет девушка и быстро крестится.

Девушка избавляется от наваждения, но избавить её от цыганок не так-то просто: проще направить её в первую попавшуюся дверь.

- А слева вы видите главное украшение города - Крестовоздвиженский кафедральный собор. Посмотрите, какие необычные на нём кресты.

- Чем же они такие необычные? - спрашивает тот, кто сидит справа и не видит крестов.

- А тем, что у них не одна поперечина, а целых три, и схематически они представляют собой Древо жизни. В этом году Ужгороду - 1111 лет. Фасад собора, украшенный портиком из четырёх колонн, как бы символизирует нам об этой дате. О быстротечности времени прихожанам напоминают также две башни-звонницы в стиле ренессанса с вмонтированными в них часами-курантами, - тараторит Светлана.

- Светлана, мы сюда на экскурсию приехали, или как? - хохмит белобрысый парень с улыбчивыми глазами. В смазливой внешности его так и проглядывает что-то знакомое и неуловимое, но что?

- Всё зависит от вас, Димон, - ласково и снисходительно отвечает она в тон ему, - на экскурсию вы сюда приехали или как.

- А откуда вы знаете, как меня зовут? - обескуражено спрашивает он.

- Уж мне-то не знать, как вас всех зовут. Ведь я не просто ваш гид, а ещё и наставник, а также психолог и астролог. Короче, ваш путеводитель по этому заповеднику любви. А для начала вам надо с ним ознакомиться.

Замковая гора. Серые стены и бастионы. Переплетённые лозы с гроздьями винограда, - герб города над входом в средневековую крепость-замок. В уютном внутреннем дворике возле Геракла, убивающего лернейскую гидру, Светлану со всех сторон обступают её подопечная лав-группа, которая мало чем отличается от других тур-групп, стоящих поодаль. Такая же разношёрстная компания: в основном, - молодёжь, но есть и люди зрелого возраста.

- ...и вместо одной головы у неё вырастало целых две.

- Как же он тогда её одолел? - с неповторимой интонацией спрашивает высокая блондинка, и хотя она скрывает своё лицо за тёмными очками, интонация выдаёт её с головой.

- А он, Рената, гидре этой головы прижигал, а затем умертвил её же собственным ядом.

- Боже, так просто, - совсем по-детски удивляется Рената, - никогда бы не догадалась.

Единственное отличие, правда, в том, что в группе чётное количество человек. Это подобранные пары, которые, правда, ещё не догадываются, кто из них кому подобран. Распределение пар назначено на ужин, поэтому кандидаты не особенно внимательно слушают своего гида, а незаметно приглядываются друг к другу.

- А у владельца замка была дочь, - рассказывает Светлана, - которая, как ни странно, влюбилась в простого парня из народа. А этот народ восстал против хозяина и окружил замок. Чтобы увидеться со своим любимым, девушка показала тому тайный ход. Отец, узнав об этом, отрубил парню голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор её дух обитает здесь и поныне. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её в окнах замка или на галерее.

От группы неожиданно удаляется белобрысый.

- А нафиг она нужна? Если хочешь лучше узнать город, познакомься с девушкой из этого города.

- Давай, давай, Димон, - ухмыляется его приятель, - смотри только: не опоздай на обед.

- А вот это и есть знаменитая ведьмина яма, - продолжает экскурсию Светлана. - Когда-то в средние века на этом месте стояла церковь. В те времена женщину не считали за человека. Она считалась средоточием зла и похоти. Её постоянно уличали в связи с дьяволом. И вот однажды здесь сожгли очередную ужгородскую ведьму. А вскоре и сама церковь сгорела в пожаре. Место это до сих пор считается нечистым. Поговаривают, что в полнолуние та ведьма выходит отсюда, чтобы завладеть новыми душами.

- А в это полнолуние она выйдет? - испуганно спрашивает по украински писательница-певичка Ипеха, при этом её зелёные глаза становятся ещё больше, а бледное лицо ещё бледнее.

Этот самый Димон стоит на какой-то площади, он улыбается и держится отлично, но сразу видно, что он здесь чужой. Люди проходят мимо, как бы не видя его, и это его задевает: Матерь божья, да что же это такое!

По крайней мере, не было минуту назад и не будет через минуту.

Возможно, всё происходит иначе: он есть. А вот люди вокруг существуют, будто помимо него, как бы виртуально, и он смотрит на прохожих, словно со стороны, разглядывая их и даже заглядывая в глаза, - симпатичным девушкам.

Ощущение от площади в незнакомом городе, на которую попадаешь впервые.

Она такая маленькая, чуть больше баскетбольной площадки. Не площадь - площадка! А называется гордо - Театральная. Димон усмехается и качает головой, глядя на табличку. Оттого, что стоит на ней, смешно сказать, - кукольный театр. По сравнению с Петербургом, откуда он прибыл, всё здесь кажется ему миниатюрным: крохотные магазинчики, игрушечные домики, мостик через речку Уж.

Он вступает на мостик, - для местных жителей это всё же пешеходный мост, - и тот оживает под ним, заметно подрагивая от движения сотен ног. Слегка покачиваются вверху светильники.

Дойдя до середины, он облокачивается на перила и смотрит вниз: мутно-грязные, быстрые, бурные воды несут по волнам коряги, ветки, щепки, какой-то мусор, проносится даже иссохший чёрный остов дерева, который вдруг ниже по течению у острова зацепляется сучьями на отмели.

Последние три дня непрерывно шёл дождь.

Не сознавая, делает она это умышленно или по необходимости, девушка обращается к нему:

- А вы не скажите...

- Который час? - с готовностью подхватывает тот, видя, что на руке у неё нет часов, - уже пора.

- Что пора? - словно не понимает она.

- Оксана!

Перед ней вдруг вырастает знакомое лицо.

- Привет! Ты как здесь? - радостно сияя, улыбается он.

- Да так вот, - неопределённо отвечает Оксана, замечая краем глаза, что белобрысый, отрываясь от перил, уже уходит.

- Всё ещё замужем? - настороженно спрашивает он.

Оксана кивает, тонко ощущая запах его парфюма.

- А я до сих пор неженатый хожу. Всё тебя жду, - с померкшей улыбкой добавляет он по-украински. Они стоят на проходе и мешают движению. - Слушай, я так рад тебя видеть. Только, понимаешь, я спешу, у меня деловая встреча. Но это ненадолго. А в три часа давай встретимся здесь "пiд коштами". Обещаешь? Ну, всё, я не прощаюсь.

Оксана провожает его взглядом.

- Димон! Постой, ты куда? - окликает его на набережной приятель в чёрном костюме. - Ну, что, мастер флинга? Нашёл себе уже местную достопримечательность?

- Стас, отвяжись! Вот, Хомутов! От него и здесь нельзя избавиться.

В полумраке пивного бара "Над Ужем" Димон недовольно морщит нос и отставляет бокал. Его эстетическое чувство страдает: на дубовых столах - нагромождение неубранных бокалов, тарелки с недоеденной закуской, остатки копченой рыбы, замасленные скомканные салфетки. Из соседнего зала доносятся возбуждённые голоса.

- Честно говоря, я ожидал большего. А оказалось: маленький, грязный, провинциальный городишко.

- Да что говорить: весь центр можно за пять минут обойти.

- Пошли отсюда, - предлагает Димон.

Они выходят из подземелья бара на набережную Незалежности, и Димон вновь тянется за сигаретами.

- Такое впечатление, что здесь ничего не меняется уже лет двадцать, - замечает Хомутов.

- Самое удивительное, что они тут до сих пор ещё носят юбки и платья, - удивляется Димон, разглядывая ужгородских девушек.

- Не то, что у нас: все поголовно в брюках.

- Наверно, понимают, что штаны - это не так сексуально, как кажется нашим.

- Знаешь, когда-то Жанну д Арк сожгли лишь за то, что она эти штаны надела.

- А сейчас хоть самим килт надевай, чтобы от баб чем-то отличаться.

- Всё равно, здесь не на кого глянуть. Одни крокодилы по улицам ходят, вот с такими носами.

- А кто это подбивал меня сюда ехать,- возмущённо замечает Димон. - Ещё и расхваливал: там такие девочки - одна другой лучше. Все хохлушки - красавицы!

- Ну, в Киеве всё так и было, когда я в мае приезжал туда, - оправдывается Хомутов. - А отсюда, видно, все их красотки уже давно сбежали к нам в Питер и Москву. Или в Турцию и Германию.

- Да и в группе нашей не на кого глянуть. Единственно, за кем бы я приударил, - это Светлана.

- А вот в эту сторону лучше не смотри.

- Почему?

- Потому.

- Придётся тогда фирме неустойку возвращать.

- Да ладно тебе, ещё не вечер. Ещё благодарить будешь, что я прихватил тебя с собой.

Обед в туристской гостинице - святое дело. В час дня первая смена уже толпится перед входом в кафе, изучая меню. На принятие пищи отводится полчаса. Не успел, - останешься без обеда. Но с другой стороны, кафе для туристов по путёвкам имеет свои преимущества: ждать, пока принесут, не надо, - столы уже накрыты, и платить не надо, - за всё уже заплачено. К тому же каждый знает своё место.

Любовных путешественников меню в данный момент мало интересует. Их больше всего волнует, как сейчас распределятся участники тура. Обступив Светлану, они с нетерпением ожидают, когда та произнесёт их фамилию и номер столика. Стасу и Димону достаётся номер шесть. Они тут же отправляются к столику под этим номером и, усевшись, с нетерпением посматривают, кто же присоединится к ним. К зависти обычных туристов на столах лав-туристов стоит по бутылке красного вина.

Приземистый, чернявый и усатый Стас Хомутов в своём неизменном чёрном костюме при галстуке, выглядит очень солидно для своих двадцати пяти. Димон, напротив, разительно отличается от него. Высок, русоволос, безус, подвижен, и к тому же в светлом костюме без галстука.

- А то.

- И вообще, давай договоримся. Кто бы к нам не подсел, инициативу предоставляем девушкам. А после обеда никакого контакта с ними. Пусть лучше сами бегают за нами.

- Ну, нет, Я так не привык.

- Увидишь. Так будет лучше.

- Это по твоей теории.

- Это из моей практики. Учти: девушка, что тень. Ты за ней, она от тебя. Ты от неё, она - за тобой.

- Так просто? Я всё же предпочитаю сам охотиться, чем выжидать, пока неизвестно, кто начнёт охотиться на тебя, - убеждённо произносит Димон.

- Послушай папу, сынок, - снисходительно отвечает ему Стас.

- Добрый день, - подсаживаются, наконец, к ним за столик две девушки. Одна - хорошенькая, а другая - в брючном костюме.

- А вот, рекомендую, - Стас - широко известный в узких кругах маскулинист. Или точнее, антибабист.

- Тебе в лобешник сейчас дать или потом, - огрызается Стас, - а может съездить в Зубцовск, что в Мордасовской области?

Стас встаёт из-за стола и, выжидая, с каким-то насмешливым бесёнком в глазах смотрит на Владу. Та поднимается и первой заводит свою руку с бокалом за его руку. И вот так, закольцевавшись, они и пьют вино.

- А теперь скрепите ваш союз поцелуем, - декламирует Димон.

Влада со Стасом так и делают. Поцеловавшись, они с удивлением замечают, что Слава с Димой до сих пор ещё сидят за столом.

- Алё, - настороженно произносит она, выхватив мобилочку из внутреннего кармана и предварительно глянув на номер телефона.

- Привет, доця, ну как ты там? - звучит из трубки явно мамин голос.

- Мам, перезвони попозже, - смущённо выключает она мобилку и прячет её в пиджак.

- Так вы будете целоваться или нет? - спрашивает её Влада.

- Будем, Влада, будем. Это ж ритуал, - вновь поднимает бокал Слава.

После обеда Димон, пропуская в дверях Владу и Славу вперёд, оглядывается назад и замечает, что Светлана, сидевшая до сих пор в компании с водителем автобуса, этим любителем битловских песенок, теперь скучает за столиком одна.

- Да нет, ничего. Присаживайтесь, Димон, - живо откликается она, - я вас слушаю.

- Пусть это останется пока маленьким секретом. Не забывайте, Димон, что наша фирма взяла на себя обязательство, чтобы все, в конце концов, остались довольны. И не волнуйтесь, - улыбается Светлана, - любовное путешествие ведь только началось, и впереди вас ждёт ещё масса всяческих сюрпризов.

- Мне без разницы.

- Почему без разницы? Справа или слева? Где тебе удобно?

- Здесь, - усаживается Влада на ту кровать, что слева.

- Я так и знала, что ты себе ту выберешь.

- Откуда ты могла это знать?

- А это по тебе видно. Ты ведь - левосторонняя.

- То есть.

- То есть женственная. Поэтому тебя всегда и тянет налево.

- А разве не мужчин туда тянет?

- Мужчин туда тянет, потому что там - мёдом намазано. Всё, что слева, считается женским.

- Ну, и замечательно!

- Смотря с какой стороны. У мусульман, например, левая рука

- Давай поменяемся, если хочешь.

- Всё равно это ничего не изменит. Ведь меня так и тянет направо. Так уж суждено мне по жизни. Я всегда такая - правая. Во всём. Во мне, наверно, слишком много мужского.

- Я бы не сказала. Хотя... ты, действительно, вся такая волевая, целеустремлённая. В тебе есть то, чего у меня нет.

- А во всём должна быть гармония. Мы же с тобой перекошены в разные стороны.

- Пойдём покурим?

- Пошли.

Они выходят на балкон и облокачиваются на перила. Слава подносит огонь зажигалки к сигарете Влады и лишь затем прикуривает сама.

- Что? - затягивается дымом Слава.

- Они - явные голуби.

- Ты это о ком?

- Да о наших соседях за столиком.

- Я бы так не сказала.

- А вон, как раз, и один из них. Лёгок на помине.

- Уже куда-то намылился.

- Ясно куда. Прогуляться.

Димон, и вправду, выходит прогуляться. На Корзо. Так называется улица в старой части города, которая вместе с прилегающими улочками образует пешеходную зону, место вечерних гуляний. Одним словом, Корзо.

После обеда, наконец, всё проясняется. Ветер, разогнав тучи, лишь вдалеке над холмами оставляет полоску облаков. Тепло синеет небо. Слепящее солнце над крышами не позволяет смотреть на себя.

На улочках в этот час полно народу. Одни куда-то спешат, расходясь по магазинчикам, перетекая из одного в другой, другие стоят на перекрёстках и в очередях, третьи, как и он сам, просто праздно шатаются.

Глаза разбегаются, столько хорошеньких мордашек.

Димон успевает лишь головой поворачивать, ловя встречные взгляды.

- Матерь божья, - беззвучно шепчет он, - куда я попал?

Сам того не замечая, Димон вновь спускается на Театральную площадь. Все дороги ведут сюда, на "съёмное" место.

К торцу кукольного театра примыкает небольшой сквер. Стоят по периметру его могучие каштаны. Издали они кажутся колоннами во дворце, чьи стены проницают. Деревья едва удерживают низко осевшую, сплетённую воедино крону, свою зелёную корону. Похоже, в погожий день сюда не проникает солнце, а в непогожий - дождь. Уединённое место это, скрытое от посторонних глаз, и называется "пiд коштами", что на местном диалекте означает "под каштанами".

Каменный хранитель сквера - памятник какому-то Фенцику, - если и бросается в глаза, то лишь сперва. Завсегдатаи тусовки так к нему привыкли, что уже не замечают. Ведь сюда приходят не столько - покурить и пообщаться, сколько - "поснимать" да "посниматься". Все скамейки здесь давно "пристреляны". Всё здесь находится под пристальным прицелом и под перекрёстным обстрелом шальных взглядов. Это сквозит в воздухе, и Димон это чувствует.

Как петушки на насесте, сидят на парапете два паренька. За их спинами обрывается берег: не виден, но слышен Уж. Петушки высматривают курочек. Их много здесь на лавочках. Поймав твой взгляд, иная аж расцветёт, а задержишь его чуть подольше, так даже кивает, мол, подходи, я готова. Парни неспеша, в развалку направляются к тем, что напротив. Первый, самый шустрый подсаживается к девушкам без церемоний, другой нерешительно мнётся сбоку.

фьють

как затем игриво покачивает остроносой туфелькой.

Переговоры петушков, видимо, завершаются успешно, - две парочки, дружно поднявшись, покидают сквер. Ножки оглядываются на Димона. Скользящий взгляд, от которого перехватывает дыхание.

- А во-вторых, - как бы намекает он, - для меня это может дорого стоить.

- А в чём?

- Зачем нам знакомиться, если проще сказать: "пошли".

Ему становится скучно.

Такой повод упускать было нельзя, и, на ходу чиркая спичкой, Димон в пещерке, сложенной из ладоней, подносит ей огонёк. Но как только она пробует затянуться, огонёк сразу гаснет.

- Чёрт, ну, надо же, - усмехается он, зажигая вторую спичку, но и ту как бы сдувает ветер. Оксана удивлённо поднимает глаза.

- Видно, кто-то не хочет, чтобы я давал вам прикурить, - говорит он, и пламя тут же начинает гореть ровно и спокойно.

Прикурив, наконец, от третьей спички, и затягиваясь дымом, она не успевает даже поблагодарить его. Он возвращается на своё место так же неожиданно, как и появился. Но дело сделано: взгляд её уже сидит в нём.

Тронутая его вниманием, Оксана всё же чувствует себя уязвлённой.

- Что, нравятся каштаны?

- Очень. Их так приятно гладить.

- А вы попробуйте погладить их, - усмехается она, - когда они в зелёной кожуре ещё, с колючками.

- Зачем?

- Чтобы они вам такими гладкими не казались. Кстати, каштан - это мой символ.

- И значит, вы у меня уже в руках? - оживляется он.

- Не обольщайтесь, - усмехается она его шутке, - в ваших руках лишь символ.

Димону надоедает перекидываться словами с соседней скамейки, и он пересаживается к ней почти вплотную.

Он смотрит на её профиль: на прямую линию лба, переходящую в скошенную линию носа, тонкий абрис губ, округлый подбородок, резное ушко, выглядывающее из-под жёстких, слегка вьющихся каштановых волос и золотую серёжку в виде обруча.

Кожа на шее - нежная, манящая. Красная кофточка скрывает тело, но не может скрыть её полной груди, округлых плечей, всей наполненности форм. А полнота размывает возраст.

- Почему же? Замужем, - Оксана поражается внезапности его вопросов, его умению задавать их так, что возникает желание откровенно отвечать на них. - Только я сбежала от мужа.

- В принципе, да. Пока я остановилась у сестры. Вон в том доме, где брама. Но хочу сама снять тут комнату неподалёку.

- И вы нигде не работаете, - непонятно зачем, повторяет он.

- Вы очень догадливы, - его намёки начинают её раздражать, - я просто поражаюсь вашей догадливости. Может, вы уже догадались, кто я?

- А вам какое дело! - уже не на шутку огрызается она.

- Мне? Вообще-то никакого дела, - дружелюбно отвечает он. Он терпеть не может ссор и скандалов, ему всегда хочется, если не избежать их, то хотя бы сгладить. - Хотя в чём-то мы с вами коллеги.

На скамейку слева присаживается странная парочка, причём знакомая Димону наглядно, из любовного тура, - пожилой седоватый мужчина и худенькая девушка, фигуркой похожая на мальчика.

- Как сказать, - игриво отвечает он, подаваясь вперёд и заглядывая ей в лицо. Совиные. Она не отводит глаза. Затаённые, глубокие, почти не мигающие. Они словно затягивают в чёрный омут. Димон прямо-таки чувствует, как сосут энергию её глаза-вампиры.

Димон замечает краем глаза, что ножки уже уводят клиента из сквера. Он провожает их взглядом, и, словно почувствовав его взгляд, обладательница ножек оборачивается и незаметно показывает ему оттопыренный средний палец.

- Да так, длинная история. Дай прикурить, - она вытаскивает из пачки новую сигарету.

Между тем, на освободившуюся скамеечку справа тут же присаживается ещё одна парочка из "любовного тура".

- Ну, и как тебе Ужгород? - спрашивает Влада, не показывая вида, что заметила здесь Димона.

- А мне пополам. Эти гамбургеры меня уже в Киеве задрали.

- Это тебе, может быть, Влада, одной чашки кофе с молоком хватает на день. А мне нет. Я люблю поесть.

Димон чиркает спичкой. Огонь от неё совсем не такой, как от зажигалки, он - живой. Она сказала: дай. Обмолвилась от волнения? Или перешла уже на "ты"?

- Короче - выдыхает она дым, - сначала я свела его с ума. Что он даже в петлю полез. А потом сама чуть не сошла. До сих пор не понимаю, зачем я вышла замуж? Но потом в один момент всё бросила: и мужа, и жильё, и работу. И теперь я, как старуха у разбитого корыта.

- Куда ж ещё выше, если за гордыню эту золотая рыбка лишила вас всего.

- Да, но в результате я ведь вновь стала сама собой.

- Главное, чтобы не жалеть теперь об этом, - с лёгкой иронией замечает Димон.

- Добрый день, - неожиданно прерывает их разговор молодая женщина в цветочном платье, с любопытством оглядывая Димона.

- Да? - как бы сожалея, неохотно поднимается Оксана и оправляет юбку.

Они уходят. Димон смотрит ей вслед. На её плавную, соблазнительную и чуть тяжеловатую походку.

Оксана с сестрой заходят в арку. В так называемую "браму". И скрываются во внутреннем дворике дома.

Выходя из сквера, Димон замечает спешащего навстречу молодого человека с большой жёлтой розой в руке. Осмотревшись по сторонам, тот останавливается в недоумении, смотрит на часы и, вздохнув, садится на ту же лавочку, где только что сидела Оксана.

Димон замечает вдруг

на фоне полностью увитой виноградом торцевой стены здания красивую черноволосую продавщицу,

целый день простоявшей незамеченной на углу Театральной площади за книжной раскладкой.

Низко посаженные джинсы, открывающие пупок и суженную талию, так сильно обтягивают её крутые бёдра, что едва сдерживают их натиск и словно готовы разорваться в любой момент.

Димон подходит к раскладке и, делая вид, что разглядывает книги, неожиданно заглядывает в её скучающие глаза.

- Ага, намёк понял, - берёт он её и перелистывает. - Это что-то типа гороскопа?

Кофе с мороженым. В этом кафе кофе подают именно так, - с мороженым. Молоденькая барменша за стойкой кидает снежный шарик в дымящуюся чашку с чёрным кофе, шарик тут же начинает плавиться и таять, и надо успеть поймать это ощущение ледяного огня, пока мороженое совсем не растает и не превратится в тёплое кофе с молоком.

- А если бы я тебя не заметил?

Отпивая из чашки, Оксана молча пожимает плечами.

- Напрасно ты так подумал, сила мужчины - не в кулаке. Если бы ты ещё раз приехал, всё было бы иначе.

Вот тебе и асексуалка! - думает Димон.

- Мать, как узнала, что ты здесь, тоже захотела тебя увидеть. Может, всё-таки, зайдёшь к нам в гости?

- Нет, не сегодня, - отвечает низкий женский голос, резкий и несколько грубоватый.

Лишь когда дверца захлопывается, до Димона начинает доходить, кому может принадлежать этот женский голос. Он оглядывается и замечает, как от припаркованного рядом чёрного "форд-скорпио" удаляется Оксана с молодым человеком под руку.

Я - орешник, а кто же она? - поднимает он брови.

Бросив читать, Димон поднимается со скамьи, и на ходу пряча книжки в карман куртки, спешит на площадь к книжной раскладке.

- Извините, а вы, случайно, не клён? - с широкой улыбкой вновь обращается он к продавщице, прерывая её разговор с покупательницей, которая, не поняв, к кому он обращается с таким непонятным вопросом, с изумлением оглядывается на него.

- Вы ещё не скоро? - невольно заглядывает он в нескромный вырез её кофточки, откуда так и выпирает её грудь.

- Всегда, - улыбается он и опускает свой взгляд на её пупок - знак Весов и центр равновесия. От пупка её невозможно оторваться: так он манит и притягивает к себе.

Решив не надоедать ей попусту, Димон отходит в сторону, и неожиданно замечает на углу стоящую спиной к нему Оксану. Она не видит его, и он не знает, что предпринять.

Он

Димон оглядывается на продавщицу, но та всё ещё занята разговором с покупательницей и не смотрит на него.

Димон подходит ближе и окликает Оксану.

Оксана оборачивается, но по лицу её трудно понять: рада она этой неожиданной встрече с ним или нет? На ней - строгое зелёное платье, туфли на шпильках. Теперь она с ним одного роста. В руках - чахлая задрипанная роза.

- А я тут сестру жду, - как бы извиняется она, говоря по-русски, и Димон замечает, что её голос вновь стал мелодичным и привычным для его слуха. - Рита куда-то вышла, а у неё - ключи от квартиры.

Оксана усмехается, и взгляд её теплеет: возможно, оттого, что у него такие долгосрочные планы.

- А знаешь, - сама того не замечая, она незаметно переходит на "ты", - я завтра уже выхожу на работу.

- Да? Поздравляю, - он легко следует её примеру, - как же это тебе удалось?

- Я ведь была в университете, разговаривала с деканом. Он меня хорошо знает. Ещё с тех пор, как я училась у него на курсе. Он говорит, что ему нужна как раз такая скромная девушка, как я. У них секретарша ушла в декрет. Вот он и предложил мне поработать вместо неё.

Заглянув в витрину хлебного магазина и убедившись, что Риты в магазине нет, они поворачивают назад.

- А знаешь, - воодушевляется Димон, - мне уже начинает нравиться здесь. Днём было так пасмурно и сыро, что город мне совсем не понравился. Маленький, грязный какой-то и люди неприветливые. А сейчас будто всё преобразилось: и небо синее, и солнце светит, и дома, как на картинке, сказочные стоят. И люди улыбаются, ты не догадываешься, почему?

- Нет, - улыбается она.

- Это всё благодаря тебе. Благодаря тому, что я тебя встретил. Давай зайдём, - он поспешно заходит в сувенирный магазинчик, и ей ничего не остаётся, как последовать за ним.

- Странный ты какой-то, - замечает Оксана, видя, что Димон смотрит не на сувениры, а на то, как по ту сторону витрины, ничего не подозревая, проходит по улице Стас.

- Это мой приятель пошёл. Просто я не хотел бы, чтобы он увидел меня с тобой. Ещё подумает, будто я ловелас какой. Не успел приехать сюда, а уже с девушкой хожу.

- А ты разве не ловелас? - спрашивает она, выходя из магазина.

- Ну, какой же я ловелас.

- Ну, как же! Не успел приехать сюда, а уже с девушкой ходишь.

- Действительно, - Димон прикусывает губу.

- А вон и Рита. Если хочешь, можешь подождать меня, - как бы, между прочим, говорит она и, не дожидаясь ответа, спешит навстречу сестре, а затем скрывается вместе с ней в браме за углом.

Димон выходит на площадь и с тревогой замечает, что книжной раскладки уже нет, вместо неё стоит автофургон, в который грузчик загружает ящики с книгами, а за автофургоном стоит Стас и мило беседует с его продавщицей.

W

Оксана выходит из брамы неожиданно. На ногах её - лёгкие туфельки на низких каблучках с длинными острыми носами, загнутыми по-восточному. Она зябко держится за плечи, хотя на ней и свитер.

- Почему ты спрашиваешь? Если бы надоел, я бы не вышла. Куда мы пойдём?

Сжав плечи, скрестив руки на груди, она кажется такой милой и беззащитной.

- Знаешь, о чём я сейчас думаю? - вдруг спрашивает она, прерывая молчание.

Оксана с тревогой смотрит на него: шутит он или нет?

- По крайней мере, до завтрашнего вечера, - продолжает Димон, - завтра у нас экскурсия в Мукачево. И вообще, у нас каждый день экскурсия. А сегодня, уж так и быть, я помучу тебя своим присутствием. Не возражаешь?

- Ну, во-первых, - Димон не может сдержать улыбку, - это тебе свойственно.

- Я же говорил тебе, что вижу тебя насквозь. И, во-вторых, ты, таким образом, сразу решаешь все свои проблемы.

- Ну, что же, я подумаю над твоим советом, - отвечает Оксана с какой-то тайной мыслью в глазах.

Она замолкает, и сразу становится заметным их ускоренное движение. Становится слышно, как тихо шумит за деревьями Уж. Они дошли уже до второго моста. Огромная луна нависает над ними. Луна, правда, - не идеально круглая: совсем немного осталось до полнолуния. Димон вдруг останавливается у ограждения, и Оксана по инерции проходит вперёд.

- Постой, а куда мы так спешим? - говорит он. - Мы же гуляем. Да расслабься ты немного. Вон река, и та уже успокоилась. А смотри, какая луна!

- Хорошо тебе, ты на отдыхе, никаких проблем, - возвращается она к нему и, облокотившись на перила, смотрит на тёмную воду внизу, которая впереди уже вся переливается от лунного сияния, - а у меня от них голова кругом идёт.

Димон понимает, что хватил через край: чем-то он злит её, раздражает. Может быть, тем, что и уходит в сторону, уступая место другому?

- Держишь, держишь. Ты просто не знаешь: есть в тебе такие таинственные силы, которые, как магнит, притягивают к себе, - он приближается к ней и в то же время как бы отталкивается шутливо от неё руками, изображая тем самым всю беспомощность своего сопротивления, - и даже заставляют некоторых в петлю лезть.

- Как можно, Дима! Оказывается, мне нельзя быть с тобой откровенной. И кто меня тянет за язык? Даже сестра не знает того, что знаешь ты. Тем более, что мужчинам я обычно ничего не рассказываю о себе.

- Зачем знать? Зачем это тебе нужно? Всё равно, меня никто не понимает. А ты тем более. Так что, закрыли эту тему. Больше я никого не буду посвящать в свои дела.

Некоторое время они идут молча, свернув с набережной в улочку, ведущую к её браме. Оксана словно обдумывает то, что он сказал, будто что-то вспоминает.

- А мне, кстати, сегодня уже гадали.

- Ах да! - вспоминает и он. - Интересно, что же эти цыганки тебе нагадали?

- Хочешь, я скажу? Дай-ка, красавица, руку мне, - он берет её ладонь и делает вид, что разглядывает её при свете фонаря.

- Ну, так что же? - нетерпеливо спрашивает она и вопросительно смотрит на него. Димон так и понимает её: кто я для тебя? Что тебе от меня нужно?

Демон молчит,

то ли не зная, чтобы такое придумать, то ли держа паузу, перед тем, как завершить игру впечатляющим аккордом.

- Мы увидимся завтра? - улыбается он так, как будто ничего не произошло.

- Не знаю, - еле слышно отвечает она и, не прощаясь и не оглядываясь, скрывается в темноте брамы.

в семь часов.

Он торжествует. Сражена наповал.

Глава 4

С утра день настроился быть чудесным. Особенно хороши были солнце и небо за окнами. Ещё лучше казались далёкие возвышенности. Туристский автобус легко катил себя по равнинной дороге к ним.

В салоне звучала приятная радиомузыка, изредка перебиваемая разговором ведущих на незнакомом языке. На чешском. А может, на словацком. Или на польском. Граница ведь совсем рядом. Отдельные слова вроде понятны, но в целом ничего не разберёшь.

Омут сладко потянулся на своём сидении, затем всё шире, от души, и, - глубоко зевая,

"а" переходяшее в "о" и "е".

Вот, где оно, его звериное подсознание-то и прорывается:

Он сидел у прохода, смачно хрустя чипсами, чем действовал Димону на нервы. Коробка чипсов, которую передала Стасу хорошенькая Влада с противоположного ряда, была только следствием его недовольства. Причина же скрывалась гораздо глубже.

Не хрусти, - сказал Димон.

Что-о? - не понял Стас.

Я говорю: не хрусти. Ничего не слышно.

А что ты хотел услышать?

Да замутил там одно дело.

Ну и как успехи?

Всё путём.

Ты гонишь.

А тебя это чешет?

Да меня уже прёт конкретно от твоей скрытности. Ты, случаем, не Скорп?

Аск.

Что, в натуре?

Типа того.

Теперь ёжик допёр, чего ты втыкаешь.

Ты меня уже сам достал. Кончай прикалываться.

Тогда колись, тёлку снял?

Что сие означает?

Сие означает: о-о.

Ясно: значит, снял. Я же вас видел.

Ну что тебе сказать: бабец конкретный. Есть на что глаз положить. Я как увидел её, меня аж зашкалило. Природа наградила подругу такими аксессуарами, что закачаешься. И вот прикинь, не прошло и пятнадцати минут, как мы уже лобзались с ней под окнами её кекса.

Ну, ты, я вижу, конкретно залип.

Не оторвать.

Ты бьёшь рекорды, Стас.

А то. Это тебе не крокодилов кадрить. Это - уже для продвинутых.

А кличут её как?

Ангела. Или просто Геля.

Звучит. Сегодня опять с ней зависаешь?

Ну, ясный перец. Но ты настройся, что она придёт к нам в номер. Так что, Димон, тебе придётся в это время прогуляться.

Да, хеппенинг нехеровый.

Чтобы скрыть недовольство, Димон отвернулся к окну и некоторое время взирал на пейзаж, пока веки его сами собой не смежились. Правда, подремать ему тут же помешал бодрый голос Светланы, взявшей в руки микрофон.

- Ещё раз, доброе утро всем актёрам, поэтам, художникам и музыкантам, и прочей художественной интеллигенции, ведущей беспорядочную половую жизнь.

- Доброе утро, Светлана, - ответила ей хором богема.

- Как видите, день у нас сегодня замечательный,

а замечательный он ещё и тем, что сегодня - пятница,

а пятница, как вы знаете, - развратница, - быстро и весело затараторила она, - потому что это - день Венеры, которая покровительствует Весам и Тельцам,

поэтому у них сегодня настоящий день удовольствий,

а для всех остальных - прекрасное время для знакомства.

Но это по солнечному календарю.

- Почему это? - спросил кто-то.

Водитель на мгновение оглянулся, оторвавшись от дороги, и смущённо улыбнулся всем.

- Вчера у вас был довольно волнительный день, - продолжила Светлана. - Вы впервые познакомились друг с другом. Надеюсь, многие остались довольны выбором, который мы сделали за вас. Правда, есть и такие, кто разочаровались в жребии. Но встреча двоих - это всегда перст божий. Здесь не надо задумываться, почему и зачем. Главное, что вы, наконец, встретились.

Ведь, что самое трудное в той жизни, из которой вы сбежали в наш лав-тур? Это поиски партнёра, это лимит времени на его поиски и постоянные сомнения в правильности выбора. А здесь уже выбор сделан за вас. Как говорится, свыше. Вам остаётся только принять его или на свой страх и риск действовать самостоятельно.

Светлана, сваха лукавая, словно пастырь, оглядела своих агнцев и внутренне усмехнулась, заметив, что не все из них последовали указаниям перста божьего. Многие, как и в первый день, сидели на прежних местах. Девушки с девушками, парни с парнями. Вместе находились и музыканты из группы "Сами С Собою". Удивительно спаянный коллектив. Хотя пять или шесть новых пар уже уселись согласно жребию. Но без улыбки смотреть на них было невозможно.

В первом ряду слева низкорослый крепыш Саша едва доставал головой до плеча длинноногой и худой Ренате. Справа наблюдался возрастной мезальянс. Убелённый сединами иностранец, явный жених по интернету, кликнувший на ссылку "замуж - зарубеж", теперь обнимал за плечи юное создание, фронт-жiнку той самой группы. Подбор Светланы определённо строился на противопоставлении и дополнении качеств партнёров.

- А вы, что, Господь? - насмешливо произнёс скандальный режиссёр Роман, скрывавший своё лицо за тёмными очками.

- Скорее, Госпожа, - улыбнулась Светлана. - И ещё неизвестно, кто из нас главнее. Но не будем отвлекаться. Любовь, говоря вашими словами, господин режиссёр, - это действие, это экшн. Это определённый механизм, действие которого мы вчера и запустили. Я не буду раскрывать вам пока все секреты, но повторю, что достичь это чувство вполне возможно. Для этого нужно соблюдать только некоторые принципы.

- Хорошо, а как быть с тем, что в начале было слово? - вновь с усмешкой обратился к ней режиссёр Роман.

- Или не убедимся, - скептически добавил режиссёр.

- Или не убедитесь. Если будете повторять про себя другую мысль: я не влюблюсь, я никого не полюблю. Мне это совсем не нужно. Далее.

- Как это так! Да, что это такое? Мы так не договаривались! - сразу послышались недовольные голоса.

- Иначе не будет результата.

- Но почему?

- По той простой причине, что преждевременный секс убивает любовь. Вы можете расслабиться и раньше, но только по достижении искомого чувства.

- А если очень хочется?

- Вы взрослые люди, и вольны поступать, как вам угодно. Но в этом случае фирма не даёт никакой гарантии и снимает все обязательства. Далее.

Вы все приехали сюда влюбиться. Казалось бы, нет ничего проще. Но так бывает лишь в 16 лет. Контингент же у нас подобрался далеко не юный, и влюбиться вам уже проблема.

Тем более, что, судя по вашим анкетам, многие из вас вообще не могут полюбить. Поэтому вы сюда и приехали. Вам это никак не удаётся в силу разных причин. Но, в основном, всё дело в первой неудачной любви, которая разбила вам всю жизнь, а сама оказалась вытесненной из вашей жизни.

Поэтому. Третий принцип. Раз уж вы не можете влюбиться, я и забираю от вас сверхзначимость этого момента. Я вам запрещаю влюбляться. Чтобы вы перестали даже думать о своих неудачах на этом фронте.

Я предлагаю вам заняться совсем другим делом. То, что вам ближе: соблазнять друг друга. Ведь это всем известно. Гораздо приятнее, чтобы тебя любили, чем любить самому. Тем более, что взаимная любовь - вещь достаточно редкая. Обычно, один любит, а другой лишь позволяет себя любить.

Поэтому ваша задача на ближайшие три дня, - влюбить в себя своего партнёра. Любыми, всеми доступными вам способами. Как говорится, не ждите милостей от природы, а сами побуждайте других к этим действиям, - Светлана замолчала, потому что заметила, что пару человек уже усыпила своей лекцией.

Наступившая тишина неожиданно прервалась жлобливым мужским голосом из третьего ряда.

- За что же мы тогда деньги платили, если нам всё придётся делать самим?

- Вот как!? И когда же она проснётся?

- То есть вы хотите сделать из нас здесь импотентов? - послышался озабоченный мужской голос известного политика с третьего ряда, - или ещё чего хуже - голубых?

- Ни в коей мере, - Светлана подождала, пока утихнет хохот, - скорее, наоборот. Только полюбив, вы в полной мере ощутите всё наслаждение от секса. А кратковременное бессилие возникает только на переходном этапе, пока зародившееся чувство к душе вашего партнёра не перенесётся и на всё его тело.

- А вы сами хоть верите в то, что говорите? - с издёвкой спросил Романюк.

- Конечно, - улыбнулась она. - Иначе бы я не стояла тут перед вами. Всё это я уже прошла на собственном опыте. Скажу больше: мне удалось слиться не только с родственной душой, но ещё и с...

- А целоваться нам хоть можно? - перебила её юная писательница Ипеха.

- Даже нужно.

- И петтинг тоже можно? - с акцентом спросил по-русски седоватый иностранец, поглаживающий Ипеху за плечо.

- Не возбраняется.

- Мы имеем впереди какая-то остановка? - спросил седоватый немец.

- Что, уже приспичило вам, Гарри?

- Не понимаю.

- Коля, - обратилась Светлана к водителю, - остановись, пожалуйста, когда будем проезжать ближайший лесочек.

- Стас, ведь ты далеко не красавец, в отличие от меня, - расплылся Димон в самодовольной улыбке, продолжая прерванный разговор, - и откуда у тебя такой успех у женщин, не пойму?

- Не знаю, это тебе лучше у них спросить. Но заметь, я никогда не прикладывал к этому особых усилий.

- Или лучше игра в футбол, - вновь понизил Стас голос, - где она вратарь, а я нападающий, и должен забить мяч в ее ворота. Но чтобы выиграть, надо играть не по правилам. Не по её правилам. Она ждёт от меня нападения, - не дождётся. Я никогда не стану атаковать её в лоб: пустая трата времени и сил. Пускай другие так катают мяч. Я лучше споткнусь и упаду, чтобы выманить её из ворот или заработаю штрафной, чтоб бить уже наверняка, - Стас повернул голову в сторону Влады. - И потом, женщина не любит скорости в игре.

- Может, тебе и удаётся иногда забить быстрый гол. А я не тороплюсь, это не в моём характере. Тут скорее: тише едешь, дальше будешь. Да и куда мне спешить, если я знаю наверняка, что рано или поздно ворота будут моими.

- Ладно, Влада, ты вот лучше скажи, почему это мы должны жить по календарю, который придумали мужчины? Если у нас давно уже есть свой женский календарь. Эти мужики ничего лучшего не смогли придумать, как произвольно дать каждому месяцу разное количество дней. А ведь проще и естественнее жить по лунному, в котором их всегда одинаковое количество. И не надо гадать, какой сегодня день: достаточно лишь взглянуть на луну.

- Правда, днём её не видно, - возражает Влада.

- Ну и что! Можно дождаться ночи. Вот за что нам ещё нужно побороться: за введение женского времени. Когда общество вновь перейдёт с солнечного цикла на лунные ритмы, тогда победа женщин будет окончательной.

За окнами автобуса горы то отдалялись, то приближались. Вот склоны подступили совсем вплотную, и вдоль дороги замелькали мощные стволы смерек. Затем их бег замедлился, и когда автобус остановился, Светлана попросила всех мужчин выйти.

- А кто не хочет?

- Прогуляйтесь, я хотела бы поговорить с девушками наедине.

- Что ещё за тайны такие? - недовольно пробурчал один из мужчин, которому не хотелось выходить.

- Ну, с этим вообще-то можно поспорить, - как бы между прочим заметила Рената.

- Но я сейчас не об этом. Как бы там ни было, а вы принимаете участие в любовном эксперименте. И если у мужчин - своя игра, то у вас - совсем другая, о которой они не должны догадываться. Первый уровень, который им предстоит пройти - это флирт. Это ни к чему не обязывающая игра в чувства. Подать мужчинам надежду, зажечь в них огонь и возбудить желание, - не мне вас учить, как это делать. Это в вас заложено природой.

Не забывайте: мужчины, в отличие от нас, возбуждаются только одним местом. Поэтому вовсю стреляйте глазками и показывайте, как вы сексуальны. Но чтобы всё не свелось к банальному сексу - держите их на расстоянии. Только так мужчина возжелает вас сердцем. А не тем местом. Я думаю, за пару дней вы с этим справитесь. Теперь ваша очередь прогуляться.

- Не забывайте, что у женщин, - между тем, говорил Николай собравшимся возле него мужчинам, - в отличие от нас, возбуждение начинается в голове. И чтобы оно спустилось вниз, вам нужно приложить максимум усилий. Они любят, чтобы их умоляли. Если не уступают просьбам, целуйте их насильно. Такая дерзость для них - только подарок. Сорвав поцелуй, срывайте и всё остальное. Насилие нравится женщинам. Это их самая излюбленная фантазия.

Следующую остановку автобус совершил уже на тихой улочке в центре Мукачева. Плавно отошла дверь, и вся их разношерстная группа длинной вереницей потянулась к выходу. Димон, выскочив вперёд, элегантно подал руку сначала Владе, а затем Славе.

- Это почему, пра-ативный? - жеманно произнёс тот.

- Ты не туда смотришь. На Владу посмотри, - шепнул Димон Стасу, - какие косяки она тебе бросает.

- Да, ладно, - сконфузился он, - может, это она тебе их бросает. Мы весь рядом стоим.

В залах исторического музея это заигрывание взглядами продолжилось. Влада и Слава словно специально маячили у них перед глазами, постоянно хихикали и перешёптывались друг с другом.

- Слишком смазливый. А такие чересчур избалованы вниманием к себе.

- Не пойму я, что между ними общего, - покачал головой Димон, улыбаясь им издали.

- А что такое? - осклабился Стас.

- Вам что, нас не хватает? - встревожилась и Слава.

- Хватает, - насмешливо произнёс Стас, - только Лидия нам не помешает.

Через минуту Димон, действительно, привёл с собой рыжую барменшу, которая выставила с подноса на стол бутылку вина "Лидия" и четыре бокала.

- Ну, вы и мастера разыгрывать, - рассмеялась Влада.

А в это время Оксана, остановившись перед калиткой, за которой просматривался двухэтажный особняк с серым фасадом и виноградником во дворе, нажимала кнопку звонка. Через минуту на крыльцо вышел благообразный щупленький старичок. В своём двубортном костюме он выглядел подтянуто и моложаво.

- Здравствуйте, Иштван Шандорович. Это я вам сегодня по объявлению звонила.

- Оксана? Давно жду вас. С нетерпением, - открыл он калитку, - проходите в дом.

Несмотря на солнечный день, в гостиной был полумрак - из-за полу- задёрнутых гардин. Напротив камина стоял старинный круглый стол с двумя стульями.

- Садитесь, пожалуйста. Сейчас я приготовлю кофе. Кофе у меня настоящий, - с кофеином, потому что я покупаю только сырые зёрна, которые сам и обжариваю, - последняя фраза доносилась уже из кухни.

На стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, висели картины с обнажёнными телами. Противоположную стену над кожаным диваном украшали черно-белые фотографии в овальных рамках. Невнимательно разглядывая их, Оксана подошла к открытой двери в другую комнату, из которой, заставив её вздрогнуть, с подносом в руках неслышно выходил старичок.

- Так, Оксана, вы уже освоились? Садитесь, садитесь.

Привычным движением холёные старческие руки выставляли на стол кофейный сервиз: фарфоровые две чашки, пузатую сахарницу и высокий кофейник с изогнутым носиком. Затем, не разлив ни капли, он наполнил обе чашки дымящимся кофе.

Влада ещё допивала вино, когда ко всем лав-туристам неожиданно обратилась Светлана.

- Минуточку внимания. Я вижу, что вы все проголодались, но ничего не поделаешь. Значит, задание на обед такое. Кушать вы можете только вытянутой рукой, не сгибая ни в коем случае локоть.

- Вы что издеваетесь над нами! Это ж невозможно! - послышались возгласы.

- Очень даже возможно. Вы только додумайтесь, - как!

- А я видел по телеку, как один комик это делал. Такой смех!

- Я жрать хочу! Дайте мне пожрать нормально! - недовольно заявила одна очень важная персона.

- Ну, зачем вы подсказываете? - недовольно произнесла Светлана.

- А-а, - догадался Димон, - вот в чём дело. Нужно не самому есть, а кормить друг друга.

- Наконец-то, - покачала головой Светлана. - Ну, всё. Начинайте.

- Вот кисель замечательный. Ещё бы выпила.

- А ну, дай мне попробовать.

Влада красила губы и едва сдерживала улыбку, чтобы не смазать помаду.

- Ещё кофе?

- Куда тебе спешить? Ты ведь только пришла, - притворным голосом заговорил он, слегка удерживая её за плечи.

Оксана первой спустилась по ступенькам вниз.

- До свиданья, - облегчённо вздохнула она. Хлопнув калиткой, она вышла на улицу и долго ещё чувствовала спиной и затылком его похотливый взгляд с крыльца.

Тем временем Светлана вела свою группу по старинному замку в предместье Паланок.

- Раньше там была вода. Докопался до неё один мужик, который, на деле, оказался чёртом. И когда он не получил плату за свой труд, то обиделся, прыгнул в колодец и был таков. А вода сразу же исчезла.

- А это, случайно, не он сейчас...? - испуганно спросила Ипеха.

- Говорят, что если подержаться за него, то можно избавиться от всех грехов.

Все, без исключения, по очереди подержались за этот палец.

Спустившись к подножию 68-метровой горы, увенчанной крепостными стенами и башнями, Светлана предложила всем отдохнуть на зелёной лужайке и послушать водителя.

- Коля, тебе слово.

Николай, крупный осанистый мужчина, широко улыбнулся и неожиданно скинул с ног сначала одну, а затем и другую туфлю.

- А пока я продолжу, - сказал Николай. - Кундалини, если её разбудить, проходит на своём пути три стадии. На физическом уровне - это сексуальная энергия. На эмоциональном - она переходит в энергию любви. А на духовном уровне сексуальность исчезает и переходит в Божественную всепроникающую энергию любви или просто в Любовь с большой буквы.

Поднять же её очень просто. Если воспользоваться техникой спонтанной йоги. Для этого Кундалини надо провести через все энергетические центры, называемые чакрами. Как это сделать, я научу вас позже.

Это - ваша четвёртая чакра. Всего их - семь. Каждый день недели отвечает за свою чакру. Вчера на вас оказывал влияние центр вашего бессознательного. Это - солнечное сплетение. Он находится чуть выше пупка или, как говорят под ложечкой.

А сердце - это место, где гнездится ваш дух.

- Душа видит, слышит, обоняет, вкушает и осязает. Заберите у неё все эти пять чувств, - и будет ваш чистый дух. Душа - смертна, дух - бессмертен.

Солнце слепило прямо в глаза. Димон прикрыл его ладонью. Живописный замок словно парил над холмом посреди долины. Холм был овальным, как половина яйца.

- По преданию, - продолжала рассказывать в микрофон Светлана, -раньше Замковая гора стояла на правом берегу речки Латорица, но однажды жители города проснулись и с ужасом обнаружили, что гора эта вместе с замком перенесена на левую сторону, на равнину.

Оторвавшись от пейзажа за окном, Димон тут же наткнулся на взгляд Влады и сразу понял по выражению её глаз, что взгляд послан не ему, а дремавшему у окна Стасу. Он невольно посмотрел на её голые коленки и тяжело вздохнул.

Неожиданно запиликал и затрепыхал мобильник в её пиджачке. Она недовольно вынула свою мобилочку и, нажав кнопочку, приложила к своему уху.

Вскоре ноги его понесли сами, и в конце спуска он развил такую скорость, что, взмахни руками, он бы полетел, - если бы был влюблён.

Но влюблён он не был и поэтому не взлетел, а так как сразу остановить он себя не смог, то выскочил на проезжую часть, где чуть не угодил под машину.

Чёрный "форд-скорпио" промчался в полуметре от него.

Обругав себя,

Оксану он заметил ещё издали, возле сквера. И, как оказалось, в самый последний момент.

Она была в красном платье и уже уходила в узкий переулок, не видя его. Мгновение, -

и скрылась за углом.

- Оксана! - догнал он её. - Ты уходишь? Мы же на семь договаривались.

- Да, это здесь, за углом. Сестра взяла билеты на семь часов, - сообщила Скорпия, ничего больше не объясняя. Она словно отняла у него дар речи: он смотрел на неё с немым укором во взгляде.

- Если хочешь, - сжалилась она, - можешь встретить меня после фильма. Он заканчивается в десять часов.

- В десять? - как-то уже безразлично переспросил он. Яд от укуса уже начал действовать.

- Да, это две серии, - вогнала она жало ещё раз и невозмутимо пошла дальше по переулку. Он остолбенело смотрел, как она удалялась.

Потерянная ухмылка медленно сходила с его лица.

Он почему-то не догадался проводить её до кинотеатра.

вверх.

на коромысле

Если сильно нагрузить,

одну чашу весов

Так и сломаться недолго!

Для равновесия просто необходим равный по весу груз.

Этим противовесом вполне могла бы стать другая девушка,

и Димон уже ясно представлял себе какая.

Ангела!

Вот, кто бы мог его сейчас спасти. Он оглянулся. Но возле торцевой стены, увитой виноградом, никакой книжной раскладки не было, как не было и самой Ангелы.

Димон решил было идти дальше, но на всякий случай заглянул внутрь, прижав нос к стеклу: рядом с пожилой женщиной возле книжных полок он заметил вдруг Ангелу.

- Геля! - радостно постучал он по стеклу.

Оксана тем временем в задумчивости стояла перед витриной магазина женской одежды. По её виду трудно было определить: то ли она разглядывала платья на манекенах, то ли не решалась зайти в магазин. На втором этаже этого старинного двухэтажного здания с башенкой на крыше открылось вдруг одно из окон, и из него выглянул Андрей.

- Ещё минутку, - придержал Димон дверь. - Прощу прощения, но вчера меня кое-кто самым наглым образом опередил.

- Его даже прозвали так - маркиз де Стас.

- Вот бы никогда не подумала. На меня он произвёл совсем другое впечатление. Он скорее Захер Мазох какой-то. Вы просто на него наговариваете.

- А зачем?

- Чтобы пригласить вас в ресторан, - с ходу предложил он. Да и куда её девать, если Стас будет рыскать по всему городу в поисках её.

Димон, сообразив, что двух свиданий на вечер ему вполне достаточно, решил больше не искушать себя и вернуться в тургостиницу. Поднимаясь в гору, он заметил, как, набирая скорость, навстречу ему спускался Стас.

- Ты так уверен в этом? - усмехнулся Демон и, спохватившись, отвёл взгляд, чтобы не выдать себя и не рассмеяться ему прямо в глаза.

Он давно уже заметил за собой магические способности. Ещё в детстве, наблюдая за каким-нибудь прохожим, он закрывал глаза и представлял в своём воображении, как тот будто бы спотыкался. Самое удивительное, что когда он открывал глаза, этот прохожий, действительно, спотыкался на ровном месте.

Потом эти шалости забылись, но способности остались, и он часто представлял себя этаким магом, то белым, то чёрным, в зависимости от минутного настроения или от собственного каприза.

Кроме того, он свято верил в магическую силу слова - в его обратную силу. Он знал по собственному опыту, да и по опыту других, что если что-то загадаешь вслух наперёд, оно никогда не сбудется. Потому что оно уже сбылось, - на словах, и в эту же самую секунду! Сбылось как бы на другом уровне.

Многие знают об этом, но делают это неосознанно. Пожелав что-то наперёд, тут же спохватываются и три раза сплёвывают - тьфу-тьфу-тьфу! Или те же три раза стучат по дереву. Или по тому, что попадётся под руку. Тем самым, охраняя сказанное от лукавого. Тот ведь не может схватить мысль, пока она не материализовалась в слове.

Демон же, в отличие от многих, очень часто сознательно пользовался этой обратной силой. Не всегда, правда, успешно. Оттого, что некоторые из сведущих тут же прикусывали язык или складывали фигу и мысленно отсылали порчу обратно. Поэтому тех не брали ни сглазы, ни уроки, ни призоры.

Демон же, спрашивая Стаса, так ли он уверен в том, что приведёт Ангелу, уже знал всё наперёд, чем дело кончится. Ему просто интересно было лишний раз удостовериться в непреложности этого закона и ещё раз утвердиться в человеческой глупости.

- Конечно. В восемь она заканчивает работу. Пока раскладку увезут, пока мы погуляем, в общем, в девять можешь выйти на прогулку сам. Тебя, кстати, там Слава сейчас разыскивает. И куда, говорит, он сразу после ужина сбегает?

- Об этом тебя сейчас, случайно, Влада не спросила?

- Смотри, не споткнись, - посоветовал ему Демон напоследок, и не удержавшись, тихо прыснул со смеху.

Но Стас не споткнулся. Развив скорость, он в конце спуска успел притормозить и не выскочил на проезжую часть. Он споткнулся гораздо позже, и на ровном месте, когда Димон уже отвернулся.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, и не обнаружив за столиком дежурной, Димон мимоходом приоткрыл дверь служебной комнаты, где сидела горничная.

- Вы что-то хотели? - смущённо спросила та. Держа перед собой зеркальце, она красила губы новомодной увлажняющей помадой.

- А я сейчас ухожу, мой рабочий день закончился, - встала она из-за стола и так метнула глазками, что можно было завестись с пол-оборота.

Демон знал, конечно, что его внешность производит на некоторых девушек определённое воздействие, и сразу понял, что ему здесь может кое-что обломиться: он почти всегда безошибочно угадывал это по одному лишь взгляду.

- Не думал, что такие красотки... такие красотки работают здесь горничными.

Красоткой её можно было назвать, лишь грубо ей польстив, но лесть - это единственное, чего никогда не бывает много. И как ни груба твоя лесть, как ни фальшива, любая жертва скушает её за милую душу.

- То есть вы считаете, что в отношениях между полами не должно быть никакого примитивизма, а должна быть некоторая возвышенность и отстранённость или, проще говоря, вульгарные понятия должны непременно замещаться менее понятным научным языком или попросту облечены в поэтическую форму?

Протараторив без всякого выражения эту дежурную фразу, и тем самым "перегрузив" горничную, Димон, не давая ей опомниться, пока та пыталась вникнуть в суть сказанного, осторожно подвёл её к восприятию другой своей мысли, которая теперь могла восприниматься ею как приказ.

- Ты знаешь, - прошептал он, перейдя ко всему ещё и на "ты", - твои влажные губы просто созданы для поцелуя.

Это было странно видеть: но её губки разомкнулись ещё шире в каком-то хищном оскале, и она как бы невзначай провела по ним языком.

- Это, наверно, они от помады такие? - добавил он.

- Скорей всего, от души, - покусала она свои губы, - всю помаду слизал.

- Да, - покорно подошла она к нему, - ты мне тоже нравишься. Похож на этого, ну, который "Окна" ведёт. Такой же соблазнительный.

- Почему такой же? Я куда более соблазнительный, чем этот противный тип. А твои пальчики, ну, просто чудо, - взял он её руку и особым образом обцеловал чуть ли не каждый её пальчик, задержавшись на мизинчике, - Жужа, - прошептал он и весь замер, когда она другой рукой, как бы невзначай, коснулась его молнии, - или Сусанна.

Когда губ её и пальчиков ему уже стало не хватать, он тут же полез к ней под юбку.

- Нет, нет, только не это, - мигом убрала она его руку, - остынь. Какой быстрый!

- Ничего не понял. Целоваться, значит, можно, а за манюрку нельзя?

Приятный бархатный голос. Можно заслушаться, такой тембр. Диктор говорил по-венгерски. Вытянув ноги, Димон умиротворённо сидел в кресле перед телевизором и курил сигарету.

Он расслабился. Его внутренняя перекошенность, благодаря Сусанне, куда-то исчезла, уступив место тому благословенному чувству равновесия, к которому он всегда только и стремился.

Мгновенный сквозняк развеял дым, и в номере повисла, несмотря на приятный бархатный голос, угнетающая тишина. Стас нависал у него за спиной.

- И тебе, конечно же, всё понятно, что он там говорит? - наконец, нарушил тот своё молчание.

- Конечно. Передаёт последние известия: Омут также пролетел над Ужгородом и очень быстро почему-то вернулся назад.

- Не скажи. У каждой можно найти недостатки. Я же ищу лишь достоинства. У одной - это может быть чудный ротик, у другой - не менее чудесные пальчики.

- Понятно.

- А сейчас я иду, - замялся он, поднявшись, - к одной замечательной попке.

- К той своей толстушке?

- Ага. Всё тебе надо знать.

- Демон, ты неисправим, - покачал головой Стас, и вдруг его словно осенило, - А у неё, случайно, нет крылышек?

- Опять этот Димон куда-то пошёл, - заметила Влада, выдыхая сигаретный дым.

- Да пошёл он этот Демон! - ругнулась Слава, щелчком выкинув окурок ему вслед, - зато Стас твой из номера почти не вылезает.

- И чем он только там занимается? - пожала плечами Влада.

А ведь я в какой-то мере вор, в какой-то степени преступник: умыкаю девушку прямо из-под носа своего приятеля, прячу её от него, обеспечиваю себе алиби. Просто аферист какой-то в сфере межличностных отношений. Злодей- прелюбодей.

Но ведь я ничего такого не делаю, что было бы наказуемо с точки зрения уголовного права. Нет таких законов. Я не ворую чьё-то имущество, не посягаю на чью-то собственность. Разве что на тело женщины. Но оно мне нужно, как трофей, как доказательство того, что я им владел.

Овладеть же телом красивой девушки, - это посильнее будет, чем украсть шикарную "тачку" или ограбить банк. Во-первых, потому что ненаказуемо, а во-вторых, даёт такое же ощущение власти и могущества, как деньги и власть. Ведь девушка, обладая красивым телом, обладает такой же властью, как и владелец банка.

Взять это тело, добиться от неё, чтобы она мне это тело отдала, - вот моя задача.

Занятый этими мыслями, Димон подходил уже к ресторану "Корона" и в то же время не сводил глаз с роскошной задницы идущей впереди него женщины в облегающем серебристом платье с распущенными чёрными волосами.

Восхищённые взгляды встречных прохожих при свете фонаря показывали ему, что перед ним шествовал достойный экземпляр. Некоторые мужчины, пройдя вперёд, даже оглядывались ей вслед, а его даже не удостаивали взгляда, будто и не шёл он за ней по пятам, отчего он чувствовал себя никем. Только тенью. Её тенью в темноте, - от фонаря.

Но с другой стороны, какое-то предчувствие говорило ему, что эта женщина шла на свидание с ним.

- Постойте, девушка, - с улыбкой окликнул он её. - Остановитесь, на мгновенье, вы - прекрасны.

- Вы шутите? - с улыбкой повернула к нему голову Ангела.

- Нисколько.

- Лучше не шутите так, - надменно сказала она. - Ведь это же, как приговор, и кое-кто за эту фразу поплатился жизнью.

- Мне это не грозит, - сказал Димон.

Широкая витрина ресторана была неярко освещена, но ещё издали притягивала к себе живой, изменчивой картиной чужого пира. За тюлевой занавесью легко просматривались сервированные столы, скользящие силуэты официанток и менее подвижные фигуры сидящих в зале женщин и мужчин. Доносилась приглушенная музыка, чей-то негромкий смех и даже звяканье бокалов и перестук ножей.

- Вы так изменились в этом платье, я вас даже не узнал, - переменил он тему. - Серьёзно, вам очень идут распущенные волосы, - он даже отошёл на шаг, с восхищением разглядывая её. - Вы будто сошли с картины Рубенса.

- Ну, вряд ли в те времена носили такие платья, - польщённая, ответила она, но в своей привычной манере: со всем спорить и ни с чем не соглашаться.

- Тогда, скорее, с картины Ренуара. При этом освещении в вас столько загадочной импрессии.

- Бананы в шоколаде. Такого я ещё не пробовала.

- Ну, конечно, - усмехнулся Димон, представив, как она пробует на вкус шоколадный банан.

- Да, поэтому я и пригласил вас в ресторан, Геля. Туда, где блеск тарелок и сиянье столовых приборов, где всё в роскошном убранстве и звучит романтическая музыка.

В коридоре появился кто-то из постояльцев. Не желая быть заподозренной в подслушивании, Влада тут же постучалась и, не дожидаясь ответа, сама открыла дверь и вошла в номер.

Стас сидел на кровати, словно будда. Правой рукой он быстро-быстро крутил вокруг кисти левой руки, держа их над головой. Затем он словно завязал невидимый узел, затянул его и затем опустил руки в стороны.

Он смотрел на неё и будто не видел. Никакой реакции. Влада собралась было выйти, но тут услышала глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох.

- Смотришь футбол? - спросила она.

- Да, - просто ответил он.

- Ясно. А почему без звука?

- Чего ты хочешь?

- Не думаю, что это хорошая идея.

Она взялась за последнюю пуговицу.

- Как бы ты не пожалела об этом.

- А почему ты решил, что я пожалею? - сняла она блузку. - Может, это ты ещё пожалеешь, - завела она руки за спину, ловко освободилась от бюстгальтера и так же быстро накрыла ладонями стыдливых близнецов, - а ничего, что у меня маленькая грудь?

- Мне очень нравится твоя маленькая грудь. И только потому, что она мне нравится, я не хочу тебя более ни к чему принуждать.

Переступив ногами, она легко рассталась и со слипом, а затем одним движением вновь завела волосы наперёд, - так, что они почти полностью скрыли её наготу.

Официант принёс бутылку чудесного закарпатского вина,

движением фокусника выхватил из фартука модерновый штопор,

ножки которого в его ловких руках плотно обхватили узкую талию бутылки, - затем несколько вращательных движений, - и штопор вошёл в пробку; когда же официант резво отвёл ножки в сторону, пробка подалась вверх и с легким выхлопом бутылка была вскрыта.

Сняв пробку, официант дал понюхать её Димону, а затем разлил вино в оба бокала. Каждый раз вытирая горлышко салфеткой, он не пролил ни капли на благородную белизну скатерти и проделал всё так эротично, что заслужил небольшие аплодисменты от Гели.

- Мне иногда кажется, что моим пращуром был тот самый змей-искуситель, который соблазнил Еву под яблоней, пока Адам, не ведая греха, гулял по саду.

- Под яблоней? - широко раскрыла глаза Ангела. - Вы шутите?

- Конечно, шучу. Хотя, если честно, то Каин, первенец Евы, на самом деле, был не от Адама.

- А от вас, - усмехнулась Ангела.

- Конечно. Просто Адам этого не знал.

- Да, это на вас похоже, - во всю уже засмеялась она.

- А так? - на секунду высунул он свой язык. Язык был похож на змеиное жало.

- А это что ещё? - покоробилась она: впечатление было довольно жуткое.

- А что, до вас ещё не дошла такая мода на "раздвоение языка"?

- Слава богу, нет. Чем это?

- Обычным скальпелем в обычном косметическом салоне.

- Ну и как ощущения?

- Прикольно. Особенно, когда целуешь девушек в интимные места. Они просто в экстаз приходят.

- Да, я вижу, у вас увлечение этим не на шутку.

- Какие там шутки!

- Ну, а кем ещё вы были в прошлой жизни? - попыталась она улыбнуться.

- В какой? Их у меня было очень много.

- А вы что, вечный?

- Нет, я - смертный. Просто я помню, кем был до рождения. Ведь я периодически появляюсь на земле.

- А разве такое возможно?

- Кем же вы были прежде?

- Можете их перечислить?

- Вам уже интересно?

- Конечно.

- Ну, самый известный из них даже назвал в честь меня поэму.

- Поэму "Демон"?

- И как вы догадались? - усмехнулся он. - Правда, лучше всего он выразил меня в "Герое нашего времени".

- Так значит, вы были Лермонтовым, сударь?

- Не я, а дух мой. Я ведь не простой демон, а демон октября. Демон Весов. И это было моё восьмое воплощение. Он так прекрасно описал в романе мой характер. За столько лет я ничуть не изменился.

- Я это заметила.

- До сих пор, правда, удивляюсь, как он узнал, что именно я говорил тогда Тамаре:

- Вечность за миг?

- Ну, надо ж было чем-то её соблазнить.

- Ой, и мастер же вы разводить.

- Ну, и как я выгляжу теперь? - спросила Влада.

Стас стойко выдерживал паузу.

- Классно? - восхищённо спросила она. - Или так себе? - сомнение закралось в её голос. - Что, совсем никак? - уже в отчаянии произнесла она. - А так? - вновь откинула назад она свои волосы.

- Просто супер, - успокоил её Стас. - Ты - такая красивая, я просто любуюсь тобой.

- Может, пойдёшь теперь смотреть свой футбол?

- Или здесь уже стало поинтересней?

- Налей-ка мне ещё вина.

- А ты не хочешь теперь поцеловать меня? - спросила она так, что любого импотента потянуло бы к ней.

- А сейчас вот смотришь, и я даже в темноте чувствую, как ты смотришь на меня.

- Как же я смотрю?

- С желанием. Причём, с необузданным.

- Тебе так кажется.

- Значит, вино ещё не подействовало? - поднялась она и зашла к нему за спину.

- А это не простое вино.

- Что?

- А заговорённое. Так, что теперь тебе, милый, никуда не деться от меня, - шутливо обхватила она его сзади за шею руками.

Глядя на Ангелу сквозь вино в бокале, Димон как-то отстранённо произнёс:

Официант принёс им пулярку а ля фурсель под соусом бешамель с гарниром, и они с удовольствием принялись за трапезу.

- Ну, как так можно, как можно, - всё ещё не могла успокоиться Влада, то и дело, всхлипывая на своей постели, накрывшись с головой под одеялом. Слава, присев рядом, успокаивала её, как могла.

- Да ладно, сладкая, не плачь. Нашла из-за кого плакать. Из-за козла какого-то Скорпиона.

- Нет, ну, скажи, за что он так унизил меня? - высунула она голову из-под одеяла. - Что я ему такого сделала?

- Была бы моя воля, я бы всех этих Скорпов поубивала.

- Первый раз вижу такое...ведь хочет же меня, я чувствую...а притворяется, что не хочет.

- А фиг его знает, что он хочет. В этом вся его натура - женщин унижать.

- Это ж надо, как он завёл меня! Ну, разве он не сволочь!

- Редкая причём!

- Сказал, что моя грудь его не возбуждает, - обидчиво произнесла Влада.

- Да что он понимает в этом деле. Кто он такой, чтобы судить о твоих грудках. Он и мизинчика твоего не стоит.

- Он мне тоже это говорил.

- Он просто издевался над тобой. Он просто садист. Бежать тебе от него надо. Или поступать с ним так же, как и он с тобой. Играть со скорпионом в его же игры. Это я тебе от всего сердца говорю. Как твоя лучшая подруга.

- Тепло этим летом было, да и не для кого. Очаг в доме должна поддерживать любимая женщина, - с вызовом сказал он и с неким намёком.

- А у тебя всё это время никого не было? - не очень доверчиво спросила Оксана.

- Ну, всё, Андрей, уже поздно, - как бы подвела черту Оксана и встала из кресла, - я пойду.

- Может, ещё чайку попьёте? - вплыла невзначай в гостиную его мать.

- Ой, спасибо большое, Анна Стефановна. Так всё вкусно было. Мне уже пора, - подошла к ней Оксана.

Анна Стефановна не особенно одобряла выбор сына, но пока ещё не находилось другой женщины, которая бы имела на мягкотелого Андрея такое сильное влияние, как Оксана.

- А вот здесь мой Андрюша живёт, - показала Ангела Димону на двухэтажный дом с башенкой на крыше. Выйдя из ресторана на свежий воздух, они, обнявшись, скрестившись сзади руками, как давняя парочка, не спеша прогуливались тёмной улочкой.

- И который ещё пожалеет об этом. У тебя есть мобильный? Дай, я звякну с твоего.

- Да, я слушаю, - поднёс Андрей к уху трубку, с недоумением посмотрев перед этим на неизвестный ему определившийся номер. - Говорите. Алё, кто это?

- Подожди, Оксана. Пусть он тебя проводит, - сказала Анна Стефановна, и это прекрасно было слышно в трубке у Ангелы.

- Милый, это опять я, - ответила, наконец, Ангела, - выгляни в окошко, покажу тебе горошка.

Андрей тут же решительно выключил телефон.

- Ну! Даже не хочет со мной разговаривать, - обиженно произнесла Ангела, возвращая телефон Димону. - Надо же! В упор ничего не видит, а слушает только свою мамочку. Она считает, что я ему не пара. Конечно, на меня многие обращают внимание. Но разве это повод убеждать его, что я буду изменять ему на каждом шагу?

- Естественно, - обнял Димон её за плечи. - О чем нам с ним ещё разговаривать? Если он до сих пор не понял, кто тут самая красивая, и что он может потерять, - потянулся он к ней губами.

Ангела ответила ему. Её отчаянный поцелуй даже отдалённо не напоминал того манерного поцелуйчика в ресторане. Это было нечто похожее на мгновенный порыв ветра, на какой-то пьяный порыв из-за отвергнутой любви, на прорыв чувственности из подсознания. Это длилось мгновенье, но и этого оказалось достаточным, чтобы завести Димона, как механическую игрушку, заводным ключиком до упора.

- О боже, сколько в тебе страсти, - прошептал он, - ты не хочешь и дальше поласкать своего горошка? Пойдём куда-нибудь в скверик, в парк?

- Проведи меня домой, - как-то утомлённо вдруг и опустошённо произнесла она.

- В такое детское время? Ещё нет и десяти часов, - взглянул он на часы.

- Я просто уже устала, - вздохнула она.

- А мы на лавочке посидим, отдохнём, - не унимался Демон. - "Дорогая, сядем рядом. Поглядим в глаза друг другу".

- Мы ещё посидим с тобой на лавочке, мой Есенин, - усмехнулась она, - но только не сейчас.

- Это ты из принципа, что ли, - в первый день нельзя? - напрямую спросил он.

- Ну, хорошо, пойдём, - почему-то быстро согласился с ней Димон.

Когда они прошли под жёлтым нимбом фонаря и растворились в непроглядной тени деревьев, из дома с башенкой на крыше вышла следующая парочка и молча последовала за ними.

- Знаешь, я, наверно, не приду к вам завтра на обед, - неожиданно сказала Оксана.

- Ты шутишь? Ты же только что сказала матери, что завтра придёшь, - искренне удивился Андрей.

- Я серьёзно. Кто это сейчас тебе звонил? - с подозрением спросила она, - первая или вторая?

- Тебя. Неужели ты до сих пор этого не поняла?

- А если тебе, кто-нибудь скажет, что я тоже гулящая.

- Нет, ты не способна на это.

- Ты так уверен в этом? - улыбнулась она.

- Я уверен в тебе, как ни в ком другом. Я чувствую тебя, я знаю тебя.

- Ты меня ещё не знаешь. Но всё же я очень рада, что ты так веришь в меня.

Первая парочка свернула за угол налево, при этом Ангела невзначай оглянулась и увидела под нимбом фонаря парочку вторую.

- А на прощальный поцелуй?

- Только в щёчку.

- Иди уже, иди, герой нашего времени. На сегодня уже хватит.

- Я не дождусь до завтра.

- Как-нибудь дождёшься. Тем более, что завтра, - открыла она секрет, - мои предки отправятся на дачу.

- Вот с этого и надо было начинать. Тогда пока!

- Спасибо за чудесный вечер, - крикнула она ему напоследок, но как только Димон завернул за угол, она тут же поспешила в другую сторону.

Вторая парочка тем временем остановилась возле известной брамы.

- А я уж подумал, что к Ивану. Ты знаешь, за себя я уже давно решил.

- Я знаю, - кивнула она, - а теперь иди. В воскресенье я тебе позвоню.

- Только обязательно, - он повернулся и пошёл, а через пару шагов вновь обернулся и умоляюще посмотрел на неё, - хорошо?

- Хорошо.

Когда Геля свернула с освещённой улицы Волошина в тёмный и безлюдный Театральный переулок, она почувствовала, что кто-то, перебежав улицу, пошёл следом за ней. Она ускорила шаг, и тогда неизвестный, словно сомневаясь, окликнул её по имени. Геля обернулась и с удивлением признала в нём вчерашнего ухажёра.

- Да тут Андрюша мой гуляет где-то со своей подругой. Хочу с ним объясниться.

- Не хочешь позвонить ему? - вспомнил вчерашнее Стас.

- Нет смысла. Теперь мне ясно, почему он охладел ко мне, - задумчиво произнесла она, будто размышляя сама с собою. - Но главное, что он в ней нашёл? Ведь ни лица в ней, ни фигуры. Пройдёт рядом, - не заметишь.

- Конечно. Тебе никто даже в подмётки не годится. А это платье тебе очень идёт. Ты в нём потрясно выглядишь.

- Спасибо, конечно, - благодарно взглянула она на Стаса, - да что толку? Всё равно, он почему-то к ней прилип. - Ангела остановилась перед брамой и заглянула внутрь. - Они должны быть где-то здесь, - зашла она сама во внутренний дворик, - но здесь их нет. Так странно.

- Слушай, Ангела, а на черта они нам сдались, чтобы их ещё искать. Пускай они сами нас ищут.

Неожиданно Влада проснулась. Что-то разбудило её, но сразу она не смогла сообразить. С кровати напротив опять послышался приглушённый стон. То ли от боли, то ли от нестерпимого удовольствия. Слава явно не спала, потому что дышала хоть и глубоко, но неровно.

- Слава, ты спишь? - произнесла Влада.

- Да что с тобой? - вскинулась с постели Влада.

- Ничего, - еле прошептала Слава.

- А чего ж ты стонешь? - присела Влада к ней на постель.

- Так просто, - тихо произнесла она, но не удержалась и вновь застонала.

Влада прислушалась: из-под её одеяла что-то тихонько жужжало.

- А что это?

- Так ты сюда с вибратором приехала?

- Ну, да, он такой классный! С подогревом. У всех моих подруг уже есть. Хочешь попробовать?

- Не хочу.

- Но это ж лучше, чем - пальчиком, - намекнула она. - Раз попробуешь, и уже не захочется мужчину.

- А тебе его уже не хочется?

- А мне пока ещё хочется ... какое-то живое тепло и участие.

Димон в растерянности остановился перед освещённой афишей, неужели пропустил, не разглядел её в толпе, но красного платья Оксаны нигде не было видно.

Неожиданно откуда-то сбоку, выйдя на свет из тени, словно отделившись от дерева, к нему подошли обе сестры.

- Ну, ты и тип, - усмехнулась Ангела.

- Я страшный тип, - ответил Стас с улыбкой, - я ужасный человек. Со мной лучше не связываться. У меня плохая репутация. Все косятся на меня с опаской. Почему-то все считают, что Скорпионы - очень въедливые, всех изводят, а девушек, так вообще сводят с ума.

- А на самом деле?

- И на самом деле.

- Скажи, а многих девушек ты уже погубил?

- Понимаю. Просто ты пока ещё не встретил свою половинку. Но ты не отчаивайся, ты обязательно её найдёшь. Каждой твари всегда по паре.

- Спасибо на добром слове.

- Ты ещё будешь счастлив.

- Только не это. А то не сбудется! Пожелай мне лучше что-нибудь другое.

- А что?

- Чтоб я был несчастлив. Это мне больше по душе.

- Ты любишь страдать?

- Это моё самое любимое занятие.

- Так вот в чём дело.

- В чём?

- Оказывается, вся тайна, весь сложный и противоречивый внутренний мир Скорпионов сводится к обыкновенному садомазохизму?

- Именно. Без страдания нет полного счастья, как говорил мой любимый Фёдор Михалыч. Счастлив я бываю лишь тогда, когда я несчастлив.

- А ты, случайно, им не был в прошлой жизни?

- Кем?

- А почему ты спрашиваешь?

- Я вижу, тебя нельзя надолго оставлять одну. Сразу цепляются какие-то придурки.

- Вот, кстати, и он, - усмехнулась она, - лёгок на помине. И уже двух подруг где-то подцепил.

Они шли прямо на них, и, хотя через секунду, они посторонились и молча прошли мимо, Димон никак не мог оправиться от потрясения. Он видел глаза Ангелы, видел в них её внезапное недоумение и смущение. Возможно, она уже всё рассказала Стасу, и он тут же почувствовал, что сгорает от стыда, не зная, как он теперь покажется тому на глаза. Но с другой стороны, он ощущал некоторую гордость от того, что шёл не один, а в окружении двух женщин.

- Ну що ти таке кажеш, - продолжала Оксана, - я теж за пiвроку втекла вiд Iвана. А вiн же наш. Дiма має рацiю: головне, не звiдки ти, а який ти.

- Не буду з тобою сперечатися, тим бiльше, що ми вже прийшли. Я думаю, ти ще трохи побалакаєш iз Дiмою, а я вже пiду. До побачення, - сказала она и исчезла в браме.

- А мне, представь, нравятся западенки. По той же самой причине. Есть в них что-то такое мистическое, непонятное, загадочное. Может, я и приехал-то сюда за тем, чтобы разгадать их тайну, - восторженно произнёс он и в сердцах схватил её руку.

- Вот и разгадывай их тайну, - ожесточилась она вдруг ни с того ни с сего и вырвала руку, - а меня, пожалуйста, не трогай. Ты не одну ещё здесь встретишь и познакомишься, а со мной тебе лучше сразу порвать. И как это ни тяжело, это лучше сделать сейчас. Потом будет тяжелее.

- А если я не хочу с тобою рвать? Зачем мне делать то, что мне не хочется.

- Потому что ты думаешь только о себе. Ты приехал и уехал. А что остаётся мне? Зачем мне лишние переживания? Лучше сразу прекратить эти встречи. Мне ведь свою судьбу нужно устраивать.

- Всё-то ты знаешь наперёд. Я просто диву даюсь. Один бог ведает, что ждёт нас впереди. А ты уже делаешь какие-то выводы, хотя ещё ничего не произошло. Разве можно как-то устраивать судьбу? Это она устроила нам встречу. Зачем отказываться оттого, что она нам дарит. Ведь нас тянет друг к другу, нам хорошо вдвоём, а ты хочешь сама сейчас всё разрушить. Нельзя идти наперекор судьбе. Произойдёт то, что должно произойти. Главное, не загадывать. А там будь, что будет.

- Ну, тогда, пока? Или, может, прощай? - лукаво спросил он, взяв её за мизинчик.

- Пока, - мягко ответила Оксана, выдернув мизинчик. Она вошла в браму и оглянулась: Димон всё ещё стоял и не уходил, - до свидания, Дима, - сказала она более твёрдо.

и от всего этого я схожу с ума.

Вот так поблекла перед нею Влада, не выдержав сравнения и став жертвой. Тем более, что досталось она мне легко и быстро. Ведь я и совратил её по всем правилам игры. По всем своим канонам. Не приложив к этому никаких усилий. Разыграв всё, как по нотам.

В моих правилах - никогда не требовать близости от девушки, а ждать, когда она сама её попросит. К чему возбуждать в ней понапрасну природный страх перед насилием? Не будь настойчив, и ты станешь ей приятным. Ведь это всегда палка о двух концах. То, чего она боится, оберни так, будто этого боишься сам. Обрати её оружие против неё же.

Напустив туману, я надавил на ещё один рычаг, - её любопытство. То поначалу бросал на неё страстные взгляды, то затем перестал даже глядеть в её сторону. Ей, конечно, сразу захотелось разобраться, в чём тут дело.

А я тут же занял выжидающую позицию, то есть я отступил, как натуральный скорпион, и стал ждать, пока она сама не перейдёт в наступление. А затем пустил в ход весь свой яд, который и парализовал её наконец.

Осталось подождать совсем немножко, когда она полностью окажется в моей власти. Вот тогда я и смогу ей насладиться. Вот, где наиграюсь всласть. Как кот с мышкой. Придушу немного и выпущу на волю, а затем опять поймаю. Что может быть ещё лучше? И душа её порабощена мной, и тело.

Владу не узнать. Ушла в себя, молчит. В окно не смотрит, хоть и сидит у окна. Такая печаль на лице, что самой плакать хочется.

знаешь, все живут по правилам. по писаным и не писанным.