Аннотация: Задумывалось как аннотация к "Сердцу", а получился самостоятельный небольшой рассказ.
- Жарко!
- Пойдем искупаемся.
- А вдруг там водяной?
- Как будто ты его боишься.
- Ну...
В следующую секунду он подхватил ее на руки, и под громкий девичий визг побежал в воду.
- Ну зачем?! Я же так волосы намочу.
Он бережно поставил ее в реку, и прижал за тонкую талию к себе. Как же он любил эту девушку! Ему хотелось раствориться в ней без остатка. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда она была рядом. Так и сейчас, он смотрел в ее глаза, как в ночное звездное небо. Эти глаза... Ее лицо... Сердце трепетало как птаха в небе. Быть всегда с ней рядом - это все, что он хотел.
Его не пугал ее род. Он не боялся ни злого духа, ни восставшего мертвеца. Лишь вынужденные расставания страшили самого смелого и удалого парня деревни.
- Скоро середина весны. Мы с сестрами будем праздновать в березовой роще за старым лугом.
Он не отрывал взгляда от ее лица. Единственная девушка из всех соседних деревень, которая ему понравилась, оказалась ведьмой. Но он даже не подумал смотреть на других.
- В конце этой седмицы я с отцом еду на рынок. Я привезу тебе все что захочешь.
Она улыбнулась ему, опустила голову к нему на грудь и обняла широкую мужскую спину.
- Привези мне только одну ленту. Самую красивую что найдешь.
Он погладил ее по голове. Длинные темно-каричневые волосы пахли лесом.
- Я хочу сам вплести ее в твою косу.
Она резко подняла голову и пристально посмотрела на него. Долгая пауза. Они смотрели друг другу в глаза. Он видел свое счастье. Интересно, что видела ведьма в глубине его души?
- Мне нужно идти. - Она ловко выбралась из его объятий и пошла к берегу. Там на песчаном пляже лежали их одежды.
Несколько секунд он смотрел на ее стройную фигуру, на ее походку, потом медленно пошел следом.
- Что я сделал не так? - Он стоял за ее спиной, наблюдая, как она надевает блузу и поправляет платье. На его слова, она полуобернулась и смотря в землю сказала: "Если что-то сильно хочешь, делай это. Я тебя ни к чему не принуждаю."
Закончив одеваться, она пошла прочь. Уверенным шагом он догнал ее и обнял двумя руками за талию:
- Я...
- Нам нельзя друг друга видеть.
- Почему?
- Потому, что... - Она повернулась к нему лицом. - Привези мне алую ленту. Такую красную как сама кровь!
В следующий момент, когда он моргнул, она исчезла. Остался только запах ее волос - ее запах.
Несколько дней его терзали смутные мысли. Разные "если", "что и как", "почему". В ночь на четверг ему приснился кошмар: В конце кладбищенского лабиринта из крестов и памятников расположились железные ворота в ад, и над ними, на кованной ограде безмолвным стражем сидел серый ворон. В проклятую бездну его гнал страх, по пути из пустых могил выскакивали черти, а в кустах прятались мертвецы. Он бежал сломя голову, в надежде найти спасение за этими вратами. Но призрачная рука, появившаяся из дымчатых, не материальных дверей, остановила его. Схватила ужас, что гнал его вперед, и скомкав как листок бумаги, забрала к себе, оставив его стоять в одиночестве перед вратами в ад. Успокоившись, он обернулся посмотреть где выход. Не было больше ни чертей ни умертвий. Мирно спало в ночном свете кладбище.
По утру он сходил в церковь. Помолился Христу и всем святым. А в пятницу за обедом он сказал родителям, что хочет жениться. Матушка обрадовалась, что сын вырос. Отец нахмурился, кабы не было беды.
На субботней ярмарке ходил он как чумной. Все торговые ряды облазил, даже к заграничным купцам захаживал. Ленту, алую как кровь искал. После полудня, когда отец готовил телегу в обратный путь, он был мрачен и скуп на слова. Не поднимал глаз от земли, все винил себя, что подарка для любимой не нашел.
- Что нос повесил сын?
- Грусть и печаль в голове, сердце щемит. Обещал любимой ленту алую как кровь привезти, да нет на ярмарке такой, ни среди шелков ни среди атласа. Как воротиться с пустыми руками не представляю.
- Не хмурься, сын. Выкинь из головы тяжелые мысли. Обойти напоследок ряды с тканью. Авось, найдешь подходящий подарок. А если не сыщешь таковой, бери тот, на который сердце подскажет, даже если не по разумению он будет.
Еще час он ходил меж рядов, выспрашивая у торговцев и прохожих про ленту алую, как кровь. Все руками разводили, говорили, что не видели такой. И тут, глазами среди разноцветных полосок тканей зацепился он за белую как январский снег, тонкую атласную ленту. Ни секунды не сомневался, и даже не торговался.
Ближе к ночи по пути домой, у телеги сломалось колесо. Меняли они его с отцом почти в темноте. И так получилось, что поранил он ладонь. Не задумываясь, перевязал руку тряпицей из кармана и продолжил работу. И только дома при свете свечи обнаружил, что не тряпицей рану перевязал, а лентой, что вез свой ведьме в подарок. Расстроился, разозлился на себя, за глупость и невнимательность. Весь остаток ночи не спал, смотрел без устали в окно. Так и не заметил как заря небо окрасила. Запели петухи. Вскоре солнце показалось. Оторвал он взгляд от окна, посмотрел на руку в которой ленту всю ночь держал, а она алою стала, как сама кровь.
Две недели ходил он сам не свой. Все из рук валилось. Работа не шла. Возьмет, например коромысло и ведра, да к колодцу за водой. Наберет по самый край, а домой пустые принесет. И не знает даже, где пролил али ведра дырявые. Или на ровном месте споткнется, все шишки соберет. Сам не свой. Ни кому в глаза не смотрит, отводит взгляд. На любой вопрос, что-то пробормочет в тихую, развернется и дальше пойдет. Видит мать, что сын взвалил на свои плечи непосильную ношу. И дает сыну совет: "Сходи в церковь сынок. Помолись Богу, расскажи Христу о заботах и тяготах, о том, что душу гложет. Полегчает на душе, ум ясным станет."
Послушался матушку. Пошел в церковь. Покрестился и помолился Богу, Христу и Святому духу. Все иконы обошел, всем святым поклонился. Так и ушел бы, если бы его не остановил священник:
- Нет, святой отец. Сердце болит от тоски, от одиночества. Заняла его любовь.
- Что ж ты мучаешься от любви? Любимая далеко или между вами разлад какой?
- И не то и не другое святой отец. Обещал жениться на ней, и не желаю слов своих нарушать, только веры другой она. Не знаю, как быть. И чем дольше наша с ней разлука, тем больше смута в голове.
- Если чувства твои столь сильны, а помыслы чисты, если решением своим, ты не принесешь в этот мир зла - видит Бог, судьба твоя будет связана с её судьбой, так же как ваши тела и души.
Долго он еще говорил со священником. Так и не заметил, как солнце стало клониться к горизонту. Рассеялся ворох сомнений в голове. Твердой решимостью был полон он к концу разговора. Молча окрестил его священник напоследок.
Минула еще неделя. За это время окрепла его решимость. В глазах больше не плясал лукавый огонек, как когда то. Теперь в них отражалась ответственность за принятое решение.
Середина весны выпала на пятницу. Памятуя, что надо добраться до места засветло, с вечера он достал лучшую одежку. Белую рубашку с синей ниткой на воротнике и манжетах, и небесного цвета штаны, что когда то давно подарила ему матушка.
Видели родители, младшие братья и сестра, как он собирается. Как спокойны и размеренны его движения. Но никто не сказал ни слова. Лишь рано утром, когда весь дом еще спал, в сенях его застал отец с матерью. Вся в слезах, матушка обняла сына, благословляя его. Молча смотрел на него отец, под конец не выдержал, похлопал сына по плечам: "Вырос сын. Мужчиной стал. Скоро и я дедом стану". Перед тяжелой дубовой дверью, матушка застегнула сыну две пуговки на воротнике.
Долго смотрели родители через открытую дверь в туман. Лишь околица выделялась из белого марева. А за ней густая непроглядная дымка.
Он всегда мог отыскать дорогу, как в непролазную метель, так и в сильный туман. Толи чутьё, толи скрытые ориентиры всегда помогали ему найти путь. Но в это утро он как никогда боялся опоздать. Праздник должен был начаться с первыми лучами солнца. А он уже дважды свернул не туда, и теперь стоял возле молодого тополя у последнего двора деревушки. Ничего не было видно. Густой, белый, немой туман. Словно что-то живое притаилось там внутри. Он держался одной рукой за гладкий ствол дерева, и ни как не решался сделать шаг в пустоту. Ему казалось, если он уберет руку от дерева, если закроет глаза, то никогда уже не сможет вернуться назад. Время остановилось. Он стоял, держась за дерево, а вокруг него был туман. За спиной марево поглотило чужую изгородь и дом. Только он возле тополя, посреди белой пустоты. Ни одного звука.
Наклонившись до земли, он погладил рукой траву: "Зеленая". Улыбнувшись, он выпрямил спину и, оторвав руку от дерева, сделал шаг в пустоту.
Неглубокий ручей. А за ним обрывистый берег поросший березами. Он перешагнул ручей и стал взбираться, цепляясь за тонкие черно-белые стволы. Туман остался позади. Лучи солнца изрядно его проредили, и теперь он медленно таял, возвращая в мир звуки и краски.
Почти достигнув вершины холма, он услышал голоса. А еще чуть выше уловил песню. Несколько девичьих голосов под не хитрый мотив дудочки пели о весне. Еще через несколько шагов он вышел на поляну. На траве кругом сидели девушки, а в центре на невысоком пеньке восседал худой паренек, который играл на дудочке. Из его зеленых волос торчали прутики, веточки с листочками и травинки. А пальцы, которыми он держал музыкальный инструмент, покрывала серая кора. Враз музыка стихла. В наступившей тишине зашумел в высоких кронах ветер. В следующий миг зеленоволосый парень вскочил на пенёк и заиграл быструю мелодию. Девушки вокруг него завели хоровод. Закружились белые сарафаны. С каждой секундой музыка ускорялась, танец становился все быстрее и быстрее. И когда музыканта уже нельзя было разглядеть из-за стремительно мелькающих в хороводе образов, музыка оборвалась. Девушки рухнули на траву, и над поляной вновь воцарилась тишина. Странный музыкант исчез.
Он стоял на краю поляны не смея сделать шаг без приглашения. Ему не нужно было искать ее среди других девушек. Он увидел ее сразу как пришел сюда, и теперь не сводил с нее глаз. И даже в том стремительном танце он смотрел только на нее, не упуская ни одного ее жеста, не теряя из виду, когда моргал от усталости.
Когда он все-таки решился сделать шаг на поляну, справа кто-то тихо кашлянул. Он повернул голову и увидел старого знакомого. Не высокого роста старичок, с длинной до пояса бородой, кончик которой немного закручивался и был весь в земле и еловых иголках. Леший пронзительно посмотрел на него из-под густых бровей и сказал: "Жди". Вскоре зашевелились девушки. Они заняли свои прежние места и стали плести венки из росших в изобилии одуванчиков. Откуда-то слева возник высокий воин в потускневших от времени доспехах. Костлявыми руками он опирался на длинный причудливый меч. Лицо его было скрыто шлемом. То тут, то там на краю поляны появлялись дикие животные: высокий олень с большими рогами, рыжая лисица, стая волков, бурый мишка... Показавшись из-за кустов, они также бесшумно исчезали в лесу, как и приходили. Время тянулось медленно. Когда девушки закончили плести венки, они затянули новую песню. Через пару мгновений их поддержал веселый стук деревянных ложек. На другом краю поляны, на дереве сидел маленький человечек в бардовой одежке. Он широко улыбался и без устали играл ложками. Потом были другие песни и музыканты. В какой момент появилась самая настоящая баба-Яга. Хромая она дважды пересекла поляну, не забыв постучать своим кривым посохом по пеньку в центре, от чего тот в первый раз зацвел розовыми цветами, а на второй раз - завял и осыпался, вернувшись в свой прежний вид пня. Одни гости праздника сменялись на других. И вот уже на поляне откуда ни возьмись пляшет какое-то пугало, и ему подыгрывает на балалайке неизвестно от куда явившийся домовой.
Ближе к полудню, пение стихло, а пляски прекратились. Девушки взялись за руки и стали кругом. Их тени лежали на траве за спинами. Солнце поднималось все выше к зениту, а тени уменьшались. В какой-то миг они стали расти в круг. И когда достигли центра, наложившись верхушкой одна на другую скрыли пенёк. Пару мгновений ничего не происходило. Девушки расцепили руки и повернулись к пеньку спинами.
Он видел её. Она была совсем рядом. Другие девушки стали расходиться, а она села на пенек, полуобернувшись к нему. Пара девушек засмеялась в ладошки, проходя мимо него.
Пора. Несколько шагов, и вот она сидит перед ним. Черные как смоль волосы рассыпались по плечам, прикрывая спину до пояса. Все это время пока он был здесь, в его правой руке трепетала на ветру лента. Это был очень древний обряд. У него задрожали руки, когда он аккуратно собрал ее волосы и разделил их на три равных пучка. Издревле так скрепляли свои жизни влюбленные. Пальцы с трудом слушались, он боялся неровного плетения. Уходило то время, менялся мир. С каждым движением, коса становилась длиннее. Новая вера стирала вековые традиции. Лента оказалась чуть длиннее косы, он никак не мог закрепить узел. Многие заветы дедов и прадедов были забыты, и еще многие будут забыты. Но здесь и сейчас вершилась древняя магия, скрепляя две жизни из разных времен, но одного мира.
![[]](/img/w/wxjuzhin_j_o/project020/bezymjannyj.jpg)