Как начался мой вечер, начинается добрая половина фильмов ужасов, и совсем не детских страшилок у костра. Я стоял один на железнодорожной станции, в совершенно не знакомом месте, у меня не было вариантов, где мне провести сегодняшнюю ночь, а в кейсе были только пару чистых свертков, перо и пузырек чернил, в дальнейшем я не раз пожалел, что это именно чернила, в не что-нибудь покрепче. Плюс ко всему день подходил к концу, и солнце уже потихоньку заходило за горизонт, а до ближайшей деревни, в которую я направлялся, было, по меньшей мере, километра три. Вы скажите на кой черт я оказался под вечер в месте, которое вижу в первый раз в жизни, без каких-либо связей с внешним, нормальным, цивилизованном миром. Все дело в том, что я занимаюсь кладоискательством, ну хорошо, черным кладоискательством, а не давнее как третьего дня, черт дернул меня принять у себя в кабинете старушку, ну божьего одуванчика, которая рассказала мне, что еще девочкой проживала в деревушке, которая находилась в заброшенном Богом месте, и почти вымерла, а исходя из опыта, именно в таких местах можно найти поистине ценные экземпляры, это могут быть и старые иконы, и именные драгоценности, и другие занятные вещицы.
Потом тот же черт, за тоже место, дернул меня купить билет на поезд. Впереди были выходные, и я подумал, что изучая, и осматривая эту деревню, я убью сразу двух зайцев, и отдохну на природе, от городской суеты, и будет шанс, найти что-нибудь ценное. То, что третий заяц убьет всю мою нервную систему я не предусмотрел. Но вернемся на ту злополучную платформу. Поезд уже скрылся из виду, и я направился по извилистой, проселочной дороге, которая уходила в лес, и должна была привести в деревню. Уже спускаясь, взгляд наткнулся на вывеску, на тот момент, меня даже немного позабавило, что вышел я милой станции, которая называлась "Замогилье". И вот я уже бодро шел по каменистой дороге, все дальше вглубь леса, деревья почти не пропускали солнце на дорогу, и разглядеть пейзаж по бокам было очень трудно, но вот деревья стали реже и наконец появилась возможность оглядеться. Хоть я и не из робкого десятка, но к горлу подкатил комок, и кровь упустила пару градусов, когда понял что все это время я шел по большому, деревенскому, старому кладбищу.
Кресты уже покосились, и создавали различные силуэты в сумерках, и только сейчас я услышал тот гул в ушах, который дает пронзительная тишина. Ни вечерних птиц, ни шума от поездов, ни колыхания деревьев. Ничего. Мне показалось я стал слышать свое сердце, которое уже отбивало ритм у горла. Первая мысль была, драпануть, что есть дури обратно на станцию, но мозг еще работал, и я понял, что тогда всю ночь проведу один на железнодорожной станции, рядом с кладбищем. Более здравая мысль была, все же добраться до деревни, где есть шанс таки найти живого человека, или хотя бы провести ночь не под открытом небом. Оставшуюся часть пути я прошел с молниеносной скоростью, глядя только вперед, и почти отключив боковое зрение. Периодически мне казалось, что видел силуэты людей, проплывающие мимо, но точно знал, что это мое воспаленное обстановкой воображение, по крайнее меня я хотел так думать. И вот, Святые небеса, вдалеке, показалась деревушка. Уже почти стемнело и оглядываться назад я не рисковал. Дома были очень старые, поросшие мхом и плюющем, некоторые совсем развались. У меня еще оставалась надежда найти местных жителей. Я стал бродить во круг серых развалин, и уже был готов от безысходности найти ночлег в одном из домов, как увидел слабый свет в одном из домов на окраине, и устремился туда. Еще не успел отдышаться от своего путешествия по кладбищу, да и сама мысль, что моя ночь пройдет не далеко от него, не грела душу. Подойдя к дому, я постучал, хотя внутри, у меня было странное предчувствие, и кровь потихоньку холодела в венах.
На пороге появилась старушка. Мне показалось, что она совершенно не удивленна, моему появлению, но пока меня это не интересовало, меньше всего мне хотелось провести эту ночь одному. Кое-как объяснив свое положение, я попросился на ночлег, взамен предложив по моим представлениям не маленькую сумму. В ответ хозяйка лишь усмехнулась, и жестом показала, что я могу войти. Внутри было довольно уютно, в углу горела керосинка, обстановка была очень простая и веяло стариной. "Я угощу вас ужином, и постелю в дальней комнате", - молвила хозяйка. Я уже был, рад, раз мне не придется ночевать в пустом заброшенном, доме, без света и тепла, значит мое положение не так ужи плохо.
Ужин был достаточно скромный, но вкусный, перловая каша с капустой и мясом в котелке. Я попытался разузнать про местность, почему вся деревня опустела, и что же заставило ее остаться. "Уезжать мне некуда, я тут родилась, тут и умру - молвила она, - а вот Вам, я советую, даже настоятельно рекомендую, завтра же уехать от сюда, это плохое, очень плохое, место для путешествий, поверьте не вы первый, и скорее всего не последний кто приезжает сюда, кто-то хочет выкупить землю и отстроить тут поселок, кто-то ищет легкой наживы в заброшенных дома, но никто, - она остановилась, - хотя может Вам и повезет". Мне стало и жутко и интересно одновременно. "Расскажите, что тут было раньше и что произошло?" - в любой другой ситуации я бы просто предложил денег, и мне бы все рассказали, по правде говоря я так и привык действовать, но человеку, который живет несколько лет в полном одиночестве, деньги не нужны, их просто не куда потратить в такой дыре. "Вы, правда, этого хотите? - она, почему то усмехнулась - ну хорошо, я и вам расскажу". "Все началось очень банально, и очень дано, пастырь вынес приговор, молодой ведьме, естественно, приговор звучал как сожжение на костре, ведьма была молодая, но очень могущественна, и уже на эшафоте, когда собрался народ, она поклялась вернуться в эту деревню, и отомстить, всем и каждому, и особенно семье пастыря. Тогда никто не принял ее слова всерьез, и все быстро позабыли эту историю, прошло около двадцати лет, и у пастыря подрос сын. И в это время в деревне покупает дом молодая и безумно красивая девушка", - старуха посмотрела на меня, я слушал настолько внимательно, что каша остыла на вилке, так и не дойдя до рта, уголки ее губ приподнялись вверх. "Сын влюбляется в нее без памяти, и наперекор отцу, жениться на ней. Это была роковая ошибка, для всей деревни. Сразу после свадьбы стали пропадать местные жители, - она посмотрела мне в глаза, и сердце у меня остановилось, - никто от сюда не уезжал, никто не бросал свои дома. Пропадали все, и дети и взрослые, ничего не помогало, ночью запирались все дома, включался свет везде, по одному на улицу никто не выходил, да и вообще не выходили, как только солнце начинало садиться. Некоторые пропадали бесследно, некоторых находили, никаких причин смерти, кроме застывшего ужаса на лицах". Старуха замолчала и посмотрела в окно.
"Эта девушка и была той ведьмой?" - спросил я, хотя ответ был очевиден. "Может быть, а может это и совпадение" - как будто рассуждая, молвила хозяйка. "А как же вы?? И куда делась сама девушка?" - спросил я, и про себя у меня промелькнула мысль, что, если сейчас она скажет, что это она и есть, я словлю инфаркт на месте. "Нет, это не я - усмехнулась она, как будто прочитав мои мысли - девушка тоже пропала как будто и не было, оставив после себя опустевшую деревню. Но с тех пор, периодически сюда приезжают, такие как Вы. Которые услышали про эту деревню от старухи, которая их сама нашла, ведь так? Вы же сюда приехали именно из-за этого?". Я чуть не грохнулся со стула. "Именно по этому, - продолжала она, - и советую вам срочно, срочно уезжать и забыть по все, что вы услышали, и увидели". В голове творилась каша, кто она такая, кто был у меня в кабинете, драпануть от сюда прямо сейчас, а еще лучше проснуться у себя в кровати и понять, что это просто сон. "А..а что с теми, кто приезжал до меня?" - я сам услышал, как дрогнул мой голос. Хозяйка сделала вид, что меня не услышала, и проводила в комнату, где мне предлагалось провести ночь.
Сна естественно не было и близко, и я решил записать все, что произошло за день. Было слышно, как хозяйка потушила керосинку, и кряхтя, залезла на печь. У меня горела свеча, и я принялся за дело. Но через некоторое время, меня привлек странный шум за окном. Догадываясь, что смотреть и выяснять от куда он, идея плохая, но все же любопытство взяло вверх.
Подойдя к окну на ватных ногах, я приоткрыл занавеску, и почувствовал, как волосы зашевелились на голове. Прямо на меня почти в упор смотрела девушка, нас разделяло только стекло. Рыжие волосы развивал ветер, а горящие глаза смотрели мне прямо в душу, одета она была в старомодно платье, хотя достаточно красивое, лицо было бледное и гладкое как мрамор. Не знаю, сколько мы так стояли, может час, а может минуту, пока она не подняла руку и не поманила меня. Я отпрянул от окна, и тут же за спиной услышал женский голос, мягкий, мелодичный, но на столько холодный, что в венах замерла кровь. "Боишься?"- прозвучало прямо над ухом, обернувшись, я увидел ту самую девушку.... Как она за секунду вошла в дом, двери наглухо закрыты. Язык прилип к небу, и связать слова более-менее связно не получалось. "Я знаю, что боишься, все бояться, небось и старуха наболтала чего" - такое впечатление, что это она сказала больше сама себе чем мне. "Ты сам сюда пришел, - продолжала она, - своими ногами, никто не заставлял, а значит это твое решение, - повисла пауза, я смотрел на девушку, но мне казалось, что это существо никак не связанно с человеком - это моя земля, моя деревня и мое кладбище, и никто не выйдет отсюда без моего согласия, и ты тоже" - последняя фраза была сказана с надменной усмешкой. "Кто ты?"- наконец мой язык смог составить звуки хоть в какие-то слова. "Меня зовут Адаида" - ее голос прозвучал мертвецки холодным, казалось он прозвучал из самого ада.
Я отпрянул назад, к двери, и рванул ее на себя, выбежал в холл, но там где только часа два назад тлела печка, и пахло едой и горела керосинка, не осталось никаких следов: холодная печь, затянутая паутиной, покрытая сажей и пылью, пахло сыростью и склепом, более того старухи тоже не было. Перед глазами помутнело, и я почувствовал, как на плечо опустилась холодная, костлявая рука, весом не менее десяти килограмм. Лицо которое я увидел перед собой не забуду никогда в жизни, более того еще месяца два заснуть было возможно только с валерьянкой, это белое, даже не белое, а покойно бело-синее лицо, с искривлено-злорадной улыбкой, и черными как уголь глазами с алыми горящими зрачками. Казалось, это само исчадие ада поднялось на землю.
Я попятился, но сзади была печь, и отступать было не куда. Первое попавшиеся под руку было кочергой, с размаху, что было сил я ударил по голове, но казалось это была не чугунная вещь, которой можно распороть череп человеку, а игрушечный детский меч, который скользнул по рыжим волосам. Я почувствовал, как железные и холодные пальцы как щипцы сдавили мне шею, и ноги оторвались от пола, в голове помутнело, перед глазами потемнело и сознание оставило меня.
Не знаю, сколько я находился в отрубе, и что со мной происходило, но когда я пришел в себя, солнце было высоко в небе. Голова была тяжелая как гранит, ноги не слушались, а в руках я все еще сжимал кочергу. Лежал я все у той же печи. Появилась слабая надежда, что это все мне приснилось, страшный сон, вызванный хронической усталостью. После нескольких попыток, мне удалось все-таки встать. Комната была безлюдна, и хоть в окна пробивалось полуденное солнце, в доме было холодно и сыро. На стене висело большое зеркало, почти во весь рост, Боже, нет.... это был не сон, на шее красовались четыре красно-синих кровоподтека, но самое ужасное на боку появился свежий кровоточащий, криво зашитый шрам.
Понимая, что надо срочно делать ноги с этого проклятого места, я выбежал на улицу. Днем деревня смотрелась ничуть не приветливее чем ночью, не смотря на солнце, и проснувшуюся живность, было стойкое ощущение холода, сырости, и безжизненности.
Я пошел вон с этого проклятого места, и только мысль что днем нечисть не промышляет, меня хоть как-то успокаивала, тем более идти мне надо было через кладбище. Отойдя от деревни, я бросил последний взгляд в ее сторону, старые серые дома покрытые мхом и плющем, больше походили на старые склепы, чем, по сути, и являлись. Дорога углубилась опять в лес, и опять появились кресты, днем было не так жутко, и хоть шел я достаточно быстро, иногда кидал взгляд на памятники, он все были очень старые, лет 400-200 назад установленные. Взгляд упал на крест прямо у дороги, и я почувствовал, как последние не седые волосы обрели седину. На кресте была фотография той самой старухи, с которой я вчера вечером пил чай, несомненно то была она, но мать моя женщина... от 1631 года был установлен крест, но ужас на этом не заканчивался, на соседнем кресте была фотография моей посетительнице третьего дня, и установлен от был от 1691 года.
Весь остальной путь был как в тумане. Смутно помню, как покупал билет и садился в поезд, где моими соседями было две женщины, мне они были совершенно не интересны пока в их разговоре не зашла речь о "Замогилье". "Все это сказки для детей" - утверждала одна из них. "Не знаю, Клара, - молвила ее попутчица - но люди говорят, эта ведьма не только истребила деревню, но и до сих пор, появляется там, и не везет тем, кто сунется в ее владения, еще моя бабка говорила, что она перебирает кишки". Силы оставили меня, и очнулся я только в городе. Недели две провалялся я с жаром в кровати, шрам затянулся, но еще кровоточил, медицина еще не шагнула так далеко, что бы узнать чего не хватает без вскрытия, а резать себя второй раз я не хотел. Почти каждую ночь я вспоминал эту деревню, огненные глаза передо мной, и странное чаепитие, было ли оно? И эти глаза...глаза мне снились до конца дней, и я всегда боялся, что и в том мире я их встречу опять...И встретил....