|
|
||
Что такое "не везёт" и как с ним бороться. | ||
Я охраняю мост.
Правда, моста ещё нет. Есть чертежи и прочая конструкторская документация. Есть подряд на строительство. Ну и я есть. Меня Сонечка нарисовала на полях черновика и сказала, что я буду папин мост охранять. А Пётр Янович улыбнулся, взял карандаш и дал мне большой разводной ключ в руку и фуражку путевого обходчика на голову: «Дело говоришь, Софья Петровна. Пусть будет у нашего моста хороший смотритель!»
Кстати, вот и мои прямые обязанности едут на тележке. Их надувательство Степан Степаныч Жабин. Зря этому гаду земноводному подрядчик доверяет, железо он дрянное закупил. Займёмся. Берём вероятность, что колесо этой тележки не соскочит на этом камушке... И обнуляем! Есть!
Вот так. Жулик из тележки выпал, задом об камушек приложился — его помощник заменит, он почестнее. И думает больше о деле, чем про свой карман. И в железяках жабиных сомневается, всю партию перепроверит. И Нилыч кому попало верить перестанет. Значит, мост будет стоять. А вы как думали? Заранее соображать надо.
Заливаются паровозные гудки. Четыре локомотива ведут два тяжёлых состава — один со стороны Минска, другой от Смоленска. На моём мосту они встретятся.
Проверяю текущие вероятности. Ни самому мосту, ни подходящим поездам опасности нет. С такими людьми работать — одно удовольствие. Не разлениться бы без дела.
Под главным пролётом, у береговой опоры, стоят главный инженер и подрядчик. Пётр Янович вроде бы спокоен, только пенсне всё время протирает, а Нилыч слегка побледнел и крестится.
— Что волнуешься, Егор Нилыч? Я же тебя знаю, строил небось на совесть.
— Так-то оно так, а вдруг чего? Человек, Пётр Иваныч, предполагает, а Господь...
— А господь не выдаст, свинья не съест. Наш мостик эти составы с хорошим запасом выдержит, даже если бы они триста вёрст в час бегали.
— Да где уж нам триста... Это ты, Пётр Иваныч, загнул. С такими, как Стёпка, много-то не наработаешь...
— Кстати, что это я твоего Степана давно не видал? Болеет?
— Бог шельму метит. Катался тут по строительству-то в тележке — пешком ему, вишь ли, неохота — да колесо на косогоре и соскочило, он вылетел да шмякнулся. Пока валялся, пока лечился, дела-то его Костику отошли...
— Это Беляковичу?
— Ну! А я смотрю — денег-то меньше уходить стало, материал лучше пошёл, особенно железо... Чего же, думаю, мне того дармоеда с тележкой-то содержать? Сунул ему пару окладов в зубы да и проводил с почётом, в три шеи. Костик молодой ещё совсем, да как бы не лучше Стёпки дело разумеет. Вот только не купец, выгоду-то свою блюсти не умеет... Может, поумнеет ещё, а?
— И так не дурной, Егор Нилыч. Он ко мне приходил недавно, думает на инженера учиться. Пожалуй, толковый из него путеец выйдет...
— Креста на вас нет! Где помощников-то напасусь? Только найду кого, чтобы не дурак и не вор — так сразу сманят... С кем работать-то стану?
— Вот сам себе и обучи. Падок ты, честной купчина, на готовенькое... Кстати, заметил? Пока мы с тобой тут толковали, составы прошли! Идём наверх, ваше степенство, движение открыто.
В большой опоре здоровенный заряд взрывчатки. В береговой тоже не слабый фугас. Ну и на пролётах ещё по мелочи. Если сейчас эти сапёры рванут свою машинку, мне не справиться, я же не господь бог. И прощай мост... Не знаю, каково быть талисманом без объекта, и узнать бы не хотел. Предчувствия самые нехорошие. Вот только ждут они чего-то...
Понятно, чего ждут. Последний поезд пропускают. Минут через пять он пройдёт, тут и грохнут. Что придумать, как спасти? Фуражка голову жмёт. Надо снять. Возможности потеряю, но хоть мозги заработают. А состав уже слышно. И взрывы слышно. Его, кажется, обстреливают из пушек? Нет, атакуют с воздуха, ишь как вьются... Вот он, шанс!
Тяжеловато, но я справлюсь. Ничего, лучше отключиться на несколько минут, чем остаться в сознании без моста. (Кстати, и мост, и поезд надо от бомб прикрыть... Это нетрудно, тут не снайперы летают.) Вот эта серия осколочных бомбочек нам подходит. Вероятность, что осколки не перебьют провода... Обнуляем!
Кажется, был без сознания почти два часа. Переоценил свои силы. Но ничего, главное, мост цел. Не смогли его взорвать. Уже снимают заряды с пролётов. Наверное, охрану поставят. Пока живём.
Ещё проблемы из-за туч вылезли. Целых шесть. Кто их пропустил? Опять на полную выкладываться, опять без фуражки тяжело. И с чего она мне так мешает? Ладно, это не пикировщики, их бомбы я отклоню, тут вероятность попадания невысокая. Зенитчики помогут.
Что он делает? Ну подбили, ну загорелся — бросай штурвал и прыгай! Нет, он на мост рулит! Фанатик несчастный... Что я с ним сделаю? Никакие случайные отклонения не помогут, он же управляет! А я ни на природу, ни на людей влиять не могу! Не справлюсь! Эй, на зенитках, ну сделайте хоть что-нибудь, что вы молчите, сволочь серая?! Разбежались?!
Повезло. Одна зенитка всё-таки дала очередь. Получилось врезать одним снарядом по правой бомбе. Он взорвался, обломки полетели мимо. Опять в обмороке почти час валялся...
Охраннички моста те ещё жуки. Привыкли в тылу сидеть. Не найдись один, кто этого смертника не испугался, угодил бы аэроплан прямо в главный пролёт. А эти лентяи даже фугасы в опорах не нашли, только сверху ящики сняли. Как подумаю, что всё хозяйство ахнуть могло... Это же вообще ничего не останется!
Пришёл Чапик. Его придумал сын тракториста. А он не смог защитить свой дом. В двух винтовках патроны заклинил, в пулемёте ленту перекосил, два факела затушил... Но что поделаешь, когда стволов чуть ли не четыре десятка и зажигалок не меньше? Сила солому ломит...
Когда начался пожар, мальчишка Чапика отпустил. А тот не стал терять время и менять объект. До последнего держался за горящую избу и работал над оружием карателей.
Через два дня этот поджигальный взвод столкнулся с отрядом из одиннадцати партизан. И в коротком бою был полностью уничтожен. Вот только что теперь Чапику делать — без автора, без объекта, совсем без сил и возможностей? Чьим талисманом он сможет стать? Кто поверит в чужую фантазию, о которой даже не слыхал?
Он идёт куда-то на юго-восток. Ищет тятю своего семейства. Вдруг тот его помнит? Хоть какой-то шанс.
Имён не назвал.
Надел фуражку. Много думал.
Можете смеяться, можете дразниться, можете говорить, что у меня в голове всего одна извилина, и та — след от головного убора. Да, без фуражки я бы такого не сочинил. А неважно! Главное, сделать смогу. Не зря меня вдвоём придумали весёлая сказочница и знающий инженер.
Расписание известно, в четырнадцать минут первого по мосту пройдёт эшелон с боеприпасами и взрывчаткой. Устроим ему точный, безопасный проход до главного пролёта. Строго по графику... Это нетрудно, немцы люди пунктуальные. Примерно в то же время здесь рядом летают их ночные бомбардировщики — пусть пройдут над мостом, вероятность отклонения часов и компаса их ведущего мне вполне по силам.
Теперь самое сложное и многоступенчатое. Из условных вероятностей. Если на главном пролёте рванёт состав взрывчатки, то сдетонируют и фугасы в опорах. Это раз. Если с пролетающего сверху самолёта свалится бомба, то угодит в первый вагон с тротилом. Это два. А труднее всего обеспечить, чтобы пружинка с дефектом лопнула и замкнула реле сброса бомб именно тогда, когда надо. Должно быть, в управляющий момент я выпаду из реальности года на два, не меньше.
Наверное, когда очнусь, врагов уже прогонят. Мой мост восстановят, я снова буду его охранять от нехороших случайностей... И обязательно дождусь поезда Москва—Варшава, чтобы ходил за пять часов. Пётр Янович обещал, а он знает, что говорит.
Время. Эшелон подползает, бомбовоз подлетает, а реле скоро щёлкнет.
С богом!
|