Я слушал тишину. Тишина была особая. В ванной время от времени срывалась с крана и разбивалась об эмаль капля воды. Редкие автомобили проносились по далеким улицам, и когда их шум затихал, мне казалось, что мир готов исчезнуть, исчезнуть страшно и необратимо, навсегда.
Пока я слушал тишину, раздался гул поезда - тут мне повезло, поезда ходят не так уж часто, иногда за всю ночь - ни одного. Поезд, особенно ночной, похож на маленькую вселенную, а может быть, он даже немного больше, ведь он раздвигает границы пространства. Поезд, несущийся сквозь ночь, сквозь мир, искаженный отсветами фонарей, и люди, оставшиеся наедине с собой. Несмотря на множество людей в сцепленных друг с другом вагонах, одиночество обретает там особую власть, почему-то мне всегда так казалось. Я воображаю лица, прижатые к окнам, удивленные глаза, в которых отражается темнота. Я воображаю лица усталые и спокойные, лица детей и взрослых, лица, которые накрывает тень дороги.
Воображение - это просто игра разума, можно держать его на цепи, а можно отпустить на волю. Я обычно предпочитаю второе. На самом деле поезда здесь ходят только грузовые, но они мне не интересны. В таких поездах нет ничего живого. Поэтому в моих мыслях по рельсам несутся вдаль поезда, наполненные людьми, снами и мечтами. По-моему, в этом есть смысл.
Пару раз я слышал шум лифта. Кто это был - задержавшийся допоздна на работе полумертвый от усталости человек, или юная девушка, возвращающаяся с первого в ее жизни свидания, или хозяин собаки, перед сном выгуливающий питомца, или любитель темноты и ночных прогулок или просто тот, кого мучают бессонница и дурные мысли, но кому даже свежий воздух не дарит покоя? Я не знаю. Это мог быть кто угодно, и каждый раз - каждый раз, когда я слушаю тишину, - появляется, возникает нежданно-негаданно, приходит кто-то новый. Придумывается - вот хорошее слово. Я не умею придумывать людей, их судьбы, их истории, они делают это сами, легко, невзначай, они просто живут, а я представляю себе этих людей, и даже если они никогда не существовали и никогда не будут существовать, не думаю, что это так важно.
Еще один звук добавился к ночной тишине, вернее, он был с самого начала, просто я не обращал на него внимания. Стук тапка. Я машинально качал ногой - да и сейчас продолжаю это делать - и тапок нет-нет да и падал на пол, я также машинально цеплял его обратно, и все повторялось снова. Такие действия, которые даже не замечаешь, меня пугают - словно кто-то управляет тобой из тени. Есть и другой вариант: мое сознание, все мои мысли поглощает тишина, которую я слушаю. Или просто я так глубоко погружаюсь в свой ночной мир (воображаемый и не очень), что вещи, ему не принадлежащие, временно исчезают из реальности. Если подумать, эта идея еще страшнее, но вместе с тем она удивительна и прекрасна. В самом деле, такая обыденная вещь, как тапок, вряд ли может быть частью загадочного неясного мира ночи.
Мир ночи для меня всегда был миром тишины. Особым миром, исполненным особого смысла. Когда вслушиваешься в темноту и видишь (о великая сила воображения) то, что человеческий глаз различить не способен, по крайней мере, в это время суток, можно многое понять. Можно даже прикоснуться к своему "я" и что-то почувствовать, какой-то неясный трепет, ожидание покоя и гармонии. Это куда лучше, чем спать и видеть сны, которые наутро оставляют после себя ощущение легкой неуловимой тревоги.
Поезд умчался дальше, автомобили если и едут, то где-то далеко, и мне их не слышно, лифт больше никто не вызывал, наверное, все желающие вернуться домой уже вернулись. Но по-прежнему из крана капает вода, а я по-прежнему время от времени роняю тапок и вплетаю свой странный голос в эту тишину. И ночь откликается, ночь отвечает мне шорохом листьев, и лаем бродячих псов, и голосом заблудившегося в темноте прохожего-одиночки, напевающего какую-то печальную песню, и дробью дождя по стеклу.
К утру от дождя не останется и следа. К утру я все-таки засну, и странные сны, сны о тишине и поездах, людях, потерявшихся во времени или пространстве, и сны о снах, горечи пролившегося дождя и облаках, гонимых ветром, вдруг появятся в моей комнате, придут как желанные гости, как старые знакомые, о которых вспоминаешь каждый день, думая, что раз в год. И я улыбнусь им. Что может быть надежнее, счастливее и эфемернее улыбки во сне, быстрой улыбки сквозь сон, когда возникающая из небытия реальность вливается в существующий мир и не дает ему исчезнуть?
Я обязательно засну с улыбкой на губах, а когда проснусь, мне захочется - и я, разумеется, не воспротивлюсь своему желанию - рассказать обо всем солнцу, просто чтобы оно знало, какой бывает жизнь, наполненная смыслом.