Пенсионерка Прасковья Павловна открыла платяной шкаф, потянулась к старенькой шубке, распяленной на плечиках, и замерла. На воротнике сидела моль.
Длительное одиночество и отсутствие телевизора делают человека бережливее к незначительным, казалось бы, событиям. И гораздо любознательнее. Старушка надела очки, вооружилась большой китайской лупой с подсветкой и стала внимательно разглядывать насекомое. Насекомое против разглядывания не возражало. Похоже, ему даже льстило такое внимание. Моль повернулась к Прасковье Павловне бочком, и та ахнула: из-под рыжеватого пушка, покрывавшего головку насекомого, на неё смотрел красивый и печальный карий глаз. Золотистые крылышки с бахромой из длинных волосков по краям, будто плащом, прикрывали узенькую спинку. Из-под них виднелись аккуратные светлые лапки.
- Да ты красавица! - восхитилась Прасковья Павловна. Кажется, впервые в мировой истории такие слова были адресованы моли, пойманной на месте преступления. Моль оценила уникальность ситуации, подползла поближе к хозяйке шубы и доверчиво посмотрела ей в глаза. На Прасковью Павловну давно никто так не смотрел. Пенсионерка отложила лупу, метнулась в прихожую, сдернула с вешалки самый вкусный, на её взгляд, шарф из ангоры и осторожно поднесла его к воротнику шубы. Моль поняла этот жест как приглашение сменить кормовую базу. Вспорхнув, она аккуратно приземлилась на шарф и была отнесена старушкой на кухню.
- Сейчас мы с тобой пообедаем вместе! - оживленно суетилась Прасковья Павловна, разогревая в ковшике суп, - А то я все одна, да одна, даже поговорить не с кем!
Моль была идеальным собеседником. Она внимательно слушала старушку, поглядывая на неё в нужных местах кротким взглядом. Прасковья Павловна хлебала супчик, делилась с молью воспоминаниями детства, соображениями о состоянии ЖКХ и редкими ниточками говядины, выловленными из супа. Любой энтомолог посмеялся бы над намерением накормить имаго, но энтомолога не было. Были два существа, испытывающие друг к другу симпатию. Пенсионерке хотелось подкормить нечаянно обретенную компаньонку, а моль старалась не огорчать старушку, которая не прихлопнула её, застукав на своей единственной шубе. Поэтому моль делала вид, что ест.
Во время трапезы придумалось имя для моли.
- Буду звать тебя Бемоль. Нравится? - спросила старушка у моли.
- Нравится, - безмолвно ответила моль.
***
Когда в дверь позвонили, Прасковья Павловна впервые за долгие годы не обрадовалась звонку. Сегодня она не чувствовала себя одинокой. Однако открыть всё же надо.
- Наверно, Надюша пришла, соцработник, - пояснила она моли. - Ты подожди меня, ладно?
Но моль вспорхнула с шарфа и перелетела на старушкино плечо. Прасковья Павловна умилилась и пальцем легонько погладила насекомое. Прикрыв его ковшиком ладони, пошла открывать дверь.
Это, действительно, была Надежда. Принесла пенсию и купленные продукты. Спросив, не надо ли чего ещё, побежала дальше, к другим подопечным. Не успела Прасковья Павловна вернуться на кухню, как звонок раздался снова.
Думая, что вернулась что-то забывшая Надя, старушка открыла дверь. В квартиру ввалились двое мужчин. Их лица скрывали самодельные "балаклавы" из вязаных шапок с прорезями для глаз.
- Гони, бабка, пенсию! - рявкнул высокий.
- Тише ты, - толкнул его в бок парень пониже.
Для Прасковьи Павловны событий сегодняшнего дня было уже с избытком. Она охнула, закрыла глаза и бессильно опустилась на обувную тумбу.
Высокий двинулся вперёд, явно намереваясь учинить обыск. Но с плеча старушки вдруг взметнулась золотистая пуля и с разгону влетела в глаз высокого. Тот по-женски взвизгнув, одной рукой начал отмахиваться от непонятного насекомого, а другой тереть глаза. Но чем больше он их тер, тем большее жжение испытывал. А моль уже атаковала второго грабителя, пытавшегося отпереть захлопнувшийся замок входной двери. Всё произошло одновременно: дверь открылась, Бемоль врезалась невысокому мужчине в глаз, полуослепший высокий рванулся к выходу, наскочил на заоравшего напарника и оба кубарем повалились на пол. Мало соображающие и напуганные, они сцепились, мутузя друг друга, и выкатились на лестничную площадку. Дверь за ними захлопнулась.
Моль подлетела к Прасковье Павловне и начала усиленно махать крылышками перед её лицом, стараясь привести в чувство притоком свежего воздуха. Старушка открыла глаза и слабо улыбнулась:
- Надо было назвать тебя Мухтаром.
Моль, заметно увеличившаяся в размерах, приземлилась на плечо Прасковьи Павловны и ласково потерлась о её морщинистую щеку.