Mako - Sin Mastera
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
...Просто сказка,просто строчка за строчкой...
|
Мако - Сын Мастера
1.Мако
- Мако - Мако!... Мако - Мако! Кокаако - Ока - ко!!!!
Мако снял с носа петлистого червя и всхлипнул.
Гвидо, Энна, Карни, Пепо и остальная детвора заливалась звонким смехом... Гвидо. Огненно-рыжий, голубоглазый, весь в веснушках, ликовал больше всех. Он задирал руки к залитому солнечным светом, небу и притопывал ногами, чуть ли не вдаваясь в пляс. Гвидо...
Мако сжал пальцы левой руки в кулак, шагнул полный решимости и споткнулся о ведро. Упал на четвереньки и, заработав хорошего пинка под зад, уткнулся носом в коровью "лепёшку"!
Петлистый червь выскользнул из пальцев и заструился медным ручейком между широких, запылившихся листьев подорожника, спасаясь бегством и был раздавлен сандалем из плетёной кожи. Сандалем Гвидо.
Часто моргая, Мако видел, как за извивался всем тельцем петлистый червь, пытаясь отлипнуть от подошвы сандаля. Тщетно. Червь ещё долго так будет извиваться. Он живуч. Но ему больше не свернуться в три колечка, его съедят. Наступит закат и петлистый червь умрёт.
Дети взялись за руки и закружили быстрый хоровод вокруг Мако, лежащего в куче навоза. Гвидо затянул протяжным, визгливым голосом песню, дети вторили ему, кто как мог. Это был Хоровод Песни. Ее пели отцы отмечая победу. Победу над усталостью, что сваливается на плечи в сезон пашни и урожая, над стихией, что приходит в родимый край не званной, над врагом, которого не ждёшь ко двору.
Мако не был врагом и Мако терпеливо ждали, почти каждый летний день, для того, что бы он начался вот так же, как и сегодня. Мако не спасало ничего...
-Ах-же вы какие стерванцы!!! - послышался гневный голос вдалеке. Вдалеке, однако на веселящуюся детвору, он произвёл эффект грома! Песнь и танцы прекратились. НА мгновение в мире повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь стрекотом желтарей в кустах, а потом Гвидо засунул два пальца себе в рот и засвистел что было сил. И Энна, Карни, Пепо разбежались кто куда, словно зайцы, от лисы.
ХХХ
-Как же тебя так угораздило, Мако? - часто вздыхая, вновь и вновь повторяла старая женщина. - Это ж не лень было, навешать кормушек и плошек по кустам! Ах-же, Гвидо, негодник!...Рубаху совсем испортил!...Хоть штаны отстирать ещё попытаться можно! Ах-же, Гвидо!
Вокруг жужжали назойливые, кусачи мухи и большущие золотополосые слепни, по ошибке принимавшие Мако за теленка. Они садились на мальчишку, измазавшегося в коровьей "лепёшке" и облитого с головы до пят, помётом желтарей. Ползали по рукам, словно потерявшись. Падали на дорогу. Теленок был слишком мал. А Мако думал о петлистом черве, который умрёт на закате...
...Горячая вода исходила белёсым паром. Мако с удовольствием сидел в буковом чане, закрыв глаза. Его раздели и искупали в ещё прохладном пруду за домом, затем тщательно намылили и ополоснули и вот теперь он здесь. НА Небесах...В такие моменты блаженства, Мако представлял себя гуляющим по облакам, легким и перистым...Можно ли было на самом деле прогуляться по небу? Об этом Мако и спросил: - Бабушка Кэнъя...А по небесам можно гулять, перепрыгивая с облака на облако?
Старая женщина, вздрогнула и заморгала. Вязальные иглы вдруг ритмично задвигались в её пальцах и клубок шерстяных ниток весело заскакал у ног.
- Можно, Мако..,когда спишь, - с глубоким вздохом ответила женщина.
- А почему только когда спишь? - продолжал расспрос мальчуган, водя указательным пальцем по безмятежной водной глади. Наблюдая за тем, как его отражение колеблется в лёгком зыби.
- Мако.., - бабушка Кэнъя отложила вязальные иглы и погладила своего внука по чернявой голове. - Ты думаешь совсем не о том.
- А о чём мне стоит думать?
- О том хотя бы, что бы я не ходил трижды в десятину к Пинару! - прогремел грубый мужской голос.
Мако вздрогнул всем телом и захлопал длинными ресницами, съежившись в чане.
На пороге стоял его отец. Такой большой и сильный. НА нём был неизменный коричневый кафтан и льняная рубаха распахнутая до груди заросшей огненно рыжими волосами. Рукава закатаны до самых локтей.
- Не надо, Бэйнар, - тихо, но требовательно попросила мужчину бабушка Кэнъя. Однако, отец подошёл к чану и опустил в него свои могучие руки.
Мако попытался отпрянуть в сторону, но край чана помешал ему. Отпрянуть от распустившихся в воде алых бутонов свежей крови.
- Может это придаст тебе сил? - охрипшим от недовольства голосом произнёс отец. Ополоснув руки, он стянул с крюка большое полотенце и вытер им предплечья, запястья и кулаки. Несколько совсем свежих ссадин сочились кровью.
- Зачем ты так, Бэйнар, - с укором сказала бабушка Кэнъя.- Он же совсем малыш!
- Ему десять и я не намерен до его совершеннолетия бить морды отцам его обидчиков, - отщвырнув полотенце в сторону маленького окошка у самого пола, отозвался отец. - Это не правильно! Ты понимаешь, Мако, что это не правильно? - И отец пристально и выжидающе посмотрел на собственного сына, маленького, испуганного и... никчемного. В глубине души всё же надеясь услышать достойный ответ, но в который раз готовый услышать из уст Мако следующее: - Я должен драться?
- Нет, Мако! - чуть ли не взревел в неистовстве его отец. - Ты должен постоять за себя! За свою честь и свою семью!...
-Ты возьмешь его с собой? - прервала его бабушка Кэнъя.
- Нет, - категорически ответил отец. - Пускай добирается сам до дому.... И не смей его проводить! Слышишь???
- Но...
- Не смей! - Отец полоснул гневным взглядом по сыну. В глазах отца, на краткий миг вспыхнули искорки сострадания, но тут же угасли: - Он мой сын, Кэнъя. Следующей весной, он возьмёт в свои руки молот..., или метлу!
Дверь хлопнула и разгневанный отец ушел. Мако передёрнул плечами и глянул на притихшую бабушку Кэнъю. - Бабушка Кэнъя, - тихо прошептал он, боясь, что отец мог ещё услышать его.
- Да, Мако, - старая женщина попыталась вновь взяться за вязание, но руки её не слушались и иглы зло кололи дрожащие пальцы.
- А что значит "метлу"? - Мако спрашивал уже не из чистого любопытства. Тон отца напугал его. Сильно. Ещё совсем недавно, пару дней назад, отец подбадривал его в схожей ситуации. Трепал за волосы и улыбался. А теперь...Что произошло теперь???
- Ничего, Мако, ничего, - так же тихо, шепотом, ответила бабушка Кэнъя.
ХХХ
...До первых сверкунов, Мако отсидел дома у бабушки Кэнъи. Он сытно и вкусно отужинал Янтарной похлебки, в золотистом жирке которой помимо вкуснейшего маринованного синего лука плавали пухленькие грибы скороспелы. Хрустящие-хрустящие на зубах. И сочные. Такие могла приготовить только бабушка Кэнъя.
Вечерело и надо было идти. Мако это понимал, хоть и не хотел покидать домик бабушки Кэнъи. Он никогда не хотел уходить отсюда, однако он знал, что дома его ждёт отец и сестра. И что будет только хуже, если он хоть чуть-чуть ещё задержаться в гостях.
- Я пойду, бабушка, - отодвинув от себя пустую миску, наконец решительно произнёс Мако и так же решительно добавил: - Один.
Бабушка Кэнъя вздохнула, наверное в сотый раз, улыбнулась и морщинок на её загорелом лице прибавилось. - Хорошо, ступай Мако. Лёгкой дороги тебе.
Задвинув табурет под стол, Мако поклонился, как и подобало взрослым, и вышел из дому, уже не видя, как на впалых щеках пожилой женщины засверкали крупные градины слёз.
Солнце разбухло, потемнело и начало прятаться за кромкой леса. Сверкуны распелись не на шутку, заполнив мир своим задорным и переливающимся в тональностях крещендо.
Мако обошёл покосившейся, маленький домик бабушки Кэнъи и помахал рукой храпящему возле будки старому псу Энду, на что тот, лишь приоткрыл веко левого глаза и тут же вновь провалился в глубокий сон.
Мако шёл неспешно. Дорога была пуста. Жители Янтарного Холма рано ложились спать. В некоторых домах уже зажигали свечи, хоть и было ещё светло.
Гвидо тоже был дома как и Энна.
Дом, в котором жил Мако, располагался на другом краю селения. Как и полагается, Кузнечному дому, на берегу узкой, но очень журчливой речушки, заросшей по крутым берегам высоченным камышом. Тут сверкунов сменили лягушки. И их какофония, от которой у Мако всегда начинала болеть голова.
Двор был обнесён добротным забором, за которым расположился терем кузницы, примкнувший к нему сарай, а напротив сам дом. В два этажа. Такой же дом был только у Наставника и Служителя. Мако рос в богатой и уважаемой всеми семье.
На крыльце мальчишку уже ждали. Белокурая девчонка, красивая и голубоглазая, в красно-белом сарафане. Она не сводила с Мако пристального взгляда, пока он шёл к ней и едва заметно улыбалась краешками губ.
- Здравствуй Мако, - произнесла девчонка.
- Привет, Энна, - опустив голову, ответил Мако, пытаясь обойти сестру, но никак не получалось. Она намеренно преграждала ему путь. Энна была старше на пару зим. Всего-то на пару каких-то совсем тёплых зим. Будь всё иначе... вдруг подумалось Мако, но он тут же задался вопросом. А в чём смысл таких рассуждений в моём случае?...Она старше и дружит с Гвидо, а Гвидо сильнее и пронырливее...И у Энны есть отец и мать...": - Пропусти, - попросил Мако.
- Думаешь, стоит? - Энна упёрлась ладонями себе в бока, глаза её вдруг превратились в две щелочки. - Где твоя рубаха, Мако!?!
Мако глянул на сестру, развернулся и, не проронив ни звука, пошёл в сторону сарая...Рубаху сожгла бабушка Кэнъя, хотел было он сказать в ответ. Рубаху, которую подарила мне ты, Энна...
- Придётся мне, вместо тебя, следующей весной взять в руки молот, Мако! - отпустила ему в спину короткий смешок Энна. Мако поежился, словно на него вылили ушат ледяной воды, но опять промолчал. Ведь Энна была права, думал мальчуган зарываясь в сноп соломы. Ведь он, Мако, совсем не годиться в Кузнецы. Он хил и слаб. А вот Гвидо силён и совсем не хил. К тому же Энна любит Гвидо и всегда будет его защищать...и.., Элна, мачеха Мако, двоюродная сестра Гвидо...Мако понимал, следующей весной, ему не будет место в Кузнечном доме, да и сарае, наверное тоже. Взять в руки метлу, наверное именно это и означало.., догадался мальчишка, плотно закрыв глаза и засыпая под жужжание растревоженных комаров.
ХХХ
А утро началось с дождя и разноса.
- Если ещё раз, Мако, ты будешь ночевать в сарае, - категорическим тоном заявил ему отец, откопав в соломе, - ты будешь спать здесь всю осень!
Испуганный Мако лишь согласно кивнул в ответ. Он не узнавал отца!
- А теперь собирайся и иди к Кэнъи, - приказал отец . - Она просила помочь ей на грядках с травой.
- Хорошо, отец, - кивнул Мако. На его глаза навернулись слёзы и это что-то заметно сломало внутри могучего отца. Он опустился на солому рядышком, потёр побагровевшее лицо. - Мако...Ты мой сын. Я люблю тебя...Но мне нужен ученик...Тот, кто сможет перенять мои знания и умения...Ты, другой Мако...Совсем другой, - и Бэйнар вскинул взгляд к потолку, сквозь многочисленные щели которого пробивались острые солнечные лучи.
- Гвидо.., может стать твоим учеником, отец, - сказал Мако, решившись озвучить свои вчерашние мысли.
Отец посмотрел на сына. - Да-а, Гвидо... А ты Мако?...Ты же не такой глупыш, как кажешься. Я же знаю.
- А я буду жить у бабушки Кэнъи, - ответил Мако. - Мне там нравиться. Я буду помогать ей и ты будешь рядом с мной, отец... Иногда.
Громко затрещали сухожилья, когда Бэйнар стиснул свои пальцы в кулаки и шумно вдохнул. Затем произнёс: - Собирайся...Элна упакует для бабушки Кэнъи сушеного мяса, хлеба и специй.
- Хорошо, отец.
Бэйнар вдруг неожиданно улыбнулся, притянул мальчишку к своей горячей, широкой груди и произнёс: - Только не попадись в этот раз. ПО рукам?
- По рукам, отец, - пообещал Мако, чувствуя, как тепло отца передается ему, растекается по телу, принося с собой целую гамму неописуемых и приятных чувств, которые Мако доводилось испытывать так редко.
2. Арста
... И наступили в жизни Мако, дни, ясные, как летнее небо и радостные, словно песнь ручья...
Земля любила Мако, одаривая его, за труды, хорошими урожаями. И Мако трудился, не покладая рук. Ему нравилось то чувство усталости, что овладевало им под вечер, нравилась эта зудящая боль в предплечьях и спине. А когда у Мако похрустывали суставы в коленях, плечах и запястьях, прям как у отца, Мако ощущал себя взрослым и чувство гордости переполняло его.
Никто из деревенских мальчишек больше не цеплял и не высмеивал Мако на улице, когда Мако шёл за молоком и сыром к тёте Отраксе.
Мако, даже иногда казалось, что взрослые смотрят теперь на него иначе. С удивлением что ли. И это буквально заставляло расправлять Мако свои плечи.
И отец изменился и сестра. Конечно, они приходили редко. Но когда приходили, всегда приносили с собой в качестве гостинца пряности и специи и бабушка Кэния тогда пекла вкусный хлеб и готовила ароматную кашу.
По вечерам, Мако любил купаться. На излёте дня, когда солнце уже не пекло, а тень становилась действительно прохладной, а не иллюзорной.
...Вода благодатно принимало тело и Мако быстро плыл к противоположенному берегу. Туда, где высилась изумрудная гора Древнего Дерева. Бабушка Кэния говорила, что это дерево, что сам мир вокруг. Такое же вечное и прочное.
Мако же просто любил подолгу лежать в тенях его исполинской кроны с сочной тростинкой инпуха в зубах. Особенно вкусно было, когда удавалось без последствий разворошить муравейник неподалёку и насладиться кисловатым привкусом, оставленным разозлившимися муравьями на мягкой поверхности инпуха.
Но бывали и пасмурные дни. Нет, солнце было жарким, небо чистым, а вода тёплой, только вот работы не было. Потому что на шестой день работать нельзя. Почему? Просто нельзя. Так уж было заведено в деревне и тогда Мако уходил со двора ещё до полудня. В Лес. За ягодами, да по грибы. Правда время грибов, кроме поганых, пока ещё не наступило, а ягоды, если и находились, то кислые, не набравшие соку и сласти.
Конечно, бабушка Кэния знала об этом, как об этом знал и сам Мако. Но... Лучше пойти в Лес и поискать чего-нибудь, чем ловить на себе самые разные взгляды и слышать самые разные перешептывания за своей спиной, во время Вечернего Гуляния.
И на этот раз Мако ушёл со двора, что бы искупаться и чего-нибудь найти. И нашёл. Только вот не "чего-нибудь", а кого бы то нибыло.
Им оказался очень странный человек. Взрослый, смуглый, с длинными руками и ногами. В кремовой, расшитой замысловатыми узорами не подпоясанной рубахе. Он полулежал в тени Древнего дерева погружённый в клубах серебристого, ароматного дыма, подбив под голову плотный мешок. Босыми ступнями к Солнцу.
Мако остановился. Только чужак мог так поступить. Лежать ногами к Солнцу. Да и не видел раньше Мако этого человека, на чьей голове были не волосы, а длинные смольно-чёрные пряди, пронизанные золотистыми нитями и сплетённые во множество тонких косичек.
- Ты кто? - задал вопрос Мако, подступив к странному человеку.
- Менестрель, - так же без приветственно отозвался тот и его широкая, развитая грудь под льняной рубахой излишне высоко поднялась на вдохе и опустилась на выдохе. Наверное так, менестрель показал Мако своё недовольство.
- Менестрель? - хлопнул глазами Мако и отступил на шаг, когда странный человек протянул ему тугой свёрток тлеющего и дымящего с одного конца папируса. Но нет. Странный человек вынул из губ тугой свёрток тлеющего с одного и чадящего с другого конца папируса и протянул не глядя его Мако с предложением: - Раскурим?
Мако принял свёрток папируса и принюхался. Да-а, приятно пахло мятой с очень тонким привкусом земляники, только-только поспевшей.... И тут Мако вспомнил зачем он пошёл в Лес. И вернул свёрток.
- Зря, - только и произнёс менестрель, зажав тугой свёрток в пухлых губах. И дым буквально повалил из его крючковатого носа и завился изо рта.
Мако отступил ещё на шаг. Нет, этот менестрель ни в коем случае не внушал Мако наималейшего чувства опасности, скорее даже наоборот, от этого странного человека исходила и могучая сила и столь же могучие умиротворение. Именно последние заставляло Мако отступать.
...Земляника ещё не поспела, плоды только наливаются соком, на болотах, что за Лесом сухо... Перебирал варианты возможные варианты дальнейших действий Мако, в своей голове... Точно! Большая речка! Она стеллит свои спокойные воды как раз вдоль болот. Можно пойти и набить рыбы. Золотобрюшки к примеру. Бабушка Кэния сварит уху. У Мако всегда получалось лучше всех в деревне бить золотобрюшку. Надо только палку подлиннее найти, подумал Мако. Полдень, вся рыба глубоко и особенно золотобрюшка.
- Меня зовут Арста. - Глаза ни с того ни с сего "проснувшегося" и представившегося менестреля были угрожающе глубокими и тёмно-кариими, почти чёрными. - А как твоё имя?
- Я Мако, - ответил Мако и чуть погодя, оправив полы собственной рубахи, добавил: - Я Мако - Сын Мастера.
Загадочный Арста, словно ждал именно этого. Пыхнул дымом прямо в лицо Мако и задал вопрос: - Ты сам себя так назвал?
- Да-а, - растерявшись от столь прямого вопроса и проницательности чужака по имени Арста, честно признался Мако.
- Поня-ятно, - протянул Арста, но ничего не добавил к тому, что услышал Мако. Менестрель снова улёгся на землю, босыми ногами к Солнцу, но век не опустил, всё чадя тугим свёртком папируса.
Прошла минута, может быть другая какого-то неловкого, в понимании Мако, молчания и он засобирался. - Я пойду.
- Куда? - в голосе Арсты проскользнула нотка искреннего удивления.
- На рыбалку. Надо набить рыбы.
- Полдень.
- Мне это не мешает.
- Выходит ты очень ловкий, Мако - Сын Мастера.
- Так говорят в деревне.
- Послушай Мако. Если ты такой ловкий, то может быть поможешь мне?
...Нелепо как-то, подумалось Мако в тот момент. Человек просящий помощи просто лежит и дымит тугим свёртком, словно и не ему и не нужна эта помощь вовсе.
- Как? - и всё же натура Арсты заинтриговала Мако, всколыхнув в нём доселе не чувствуемые эмоции.
- Отнесёшь леди Мулизе весточку от меня?
- Леди Мулизе? - тут потупился Мако. Никакой Мулизы, да ещё и Леди, в его деревне не было! Однако, прежде чем Мако успел осведомить менестреля о том, что тот глубоко заблуждается, Арста, смерил Мако неожиданно долгим и пронзительным взглядом и закончил: - Поможешь мне и я расскажу тебе тайну, которую ты не хочешь знать, Мако - Сын Мастера.
ХХХ
... И КАК можно заставить человека узнать то. Чего он собственно. Знать и не хочет??? Раздеваясь донага, недоумевал Мако. Вода была тёмной. Речка спокойной. И не наловить ему сегодня злотобрюшек на радость бабушки Кэнии!
Леди Мулиза... Ещё одна загадка. Этот странный менестрель Арста утверждал. Прямо таки настаивал на том. Что в деревне. В которой жил и сам Мако, жила Леди Мулиза. Но этого не могло быть! Ни о какой Леди Мулизе Мако никогда слыхивал!... Разве что... Просто Мулизе.
Мако поёжился. С детства. С того самого момента. Как Мако начал осознавать момент своего существования, Мулиза прочно ассоциировалась у Мако с Болью.
А с чем могла эта самовлюблённая знахарка ассоциироваться? Палец вывихнул - к ней. Зуб заболел - к ней. В глазах сыпь - опять к ней! И всё заканчивалась острой, резкой, болью.
Самовлюбленной отчего? Да Мако и не был в курсе. Он об этом услышал от бабушки Кэнии как-то. "Красивая, самовлюблённая, стерва", вот дословно, так и произнесла в сердцах бабушка Кэния, когда отец сокрушался ей о чём-то.
Мако ничегошеньки не понял, но запомнил.
А настолько Мулиза была красивой... Мако не имел никакого представления. Для него самой красивой была его мама, которую он не помнил.
Идти водой, Мако решил потому, что не хотел идти деревней. Сегодня последний день месяца, к тому же выпавший на выходной день. В селении большой праздник. Будут стоять столы, фрукты, пряные блюда и вино. Будут танцы-обжиманцы и песни-пляски. Мако там не было места. Даже мимоходом.
Хижина Мулизы располагалась на самом краю деревни у самой реки. Фактически она стояла на воде одной частью. "Вода сбивает зверя со следа. Вода снимает порчу с тела. Вода шепчет". Вот так всегда приговаривала Мулиза ковыряясь в болячках Мако и других жителей деревни.
Сейчас, вода принесла обнажённого Мако прямо к порогу дома самовлюблённой Знахарки.
Мако даже не пришлось выходить из воды, что бы передать Л-леди Мулизе слова менестреля Арсты.
Вот прямо так, загребая одной рукой, а вторую, с одеждой, держа высоко над головой. Мако подплыл к берегу, упёрся ногами в илистое дно речки, чувствуя, как по лодыжкам поползли пиявки и принял горизонтальное положение, обнажив себя по пояс, что, конечно же не было постыдным.
К слову, самовлюблённая Знахарка Мулиза, стирала своё белье, как и все женщины в деревне. С раствором и горячей водой, в тазу. И никакого колдовства. Только недовольство по началу, а вот потом, Мако вздрогнул.
Знахарка Мулиза убрала прядь иссиня-черных волос с мокрого лба и взглянула на Мако так.., как на него не смотрел ник-то до этого на свете. Даже бабушка Кэния так не смотрела!
- Он так и сказал? - голос Знахарки перестал быть громким и неприятно звонким. Он, словно надломился, перейдя в сиплый, но в то же время мягкий шепот.
- Так и сказал, - кивнул Мако, невольно косясь на руки Знахарки, которые продолжали механически трепать белье, тереть, скручивать и окунать в таз с ароматно пахнущей водой.
Знахарка заметила взгляд Мако и её руки замерли, словно замерзли в одночасье!
- Плыви назад, - в приказном порядке наконец с выдохом произнесла Знахарка. - Скажи я приду на закате... И правильно сделал, что пришел водой. Возвращайся водою-же.
И не задав ни одного вопроса, Мако погрёб обратно, не спеша. Против течения всегда надо не спеша. Так учила его бабушка Кэния. Золотобрюшка вот всегда против течения спокойно идёт, а вот по течению резвиться и...
А вот Леди Мулиза видимо торопилась, потому что, когда Мако пришёл к Старому Дереву, она уже была там. И... Была ли это она???
Превратившись в камень на самом краю дрожащей тени, Мако, полным неподдельного восхищения, взглядом, смотрел на прекрасную даму, в ослепительно-белом платье, с распущенными, длинными, прямыми волосами, цвета крыла ворона, подёрнутыми серебром отражений. Её осанка была солнечной, а лицо словно высеченным из снежного мрамора, а взгляд пламенным! Мако был готов поклясться Весной, что прекрасной дамой могла быть кто угодно, только не Знахарка Мулиза!
Но это была несомненно она. И она держала за руки странного менестреля по имени Арста, стоя в пламени костра!
Арста был во всего лишь в шаге от неё, от пляшущего пламени на белоснежном платье Мулизы. Всего лишь шаг отделял его от боли, страсти и смерти!
Мако вдохнул полной грудью, занёс ногу над нервной линией тени и услышал.
- Судьбы - нет, - так мягко и нежно произнесла Мулиза.
- Нет - Судьбы, - ответил Арста и вступил в огонь, который разгорелся пуще прежнего, обхватив своими жадными языками, слившихся в страстном поцелуе мужчину и женщину. Леди Мулизу и менестреля Арсту.
А потом тени не стало, как и дрожащего круга света, как и мужчины и женщины. Наступила тьма и тишина...
ХХХ
... Тьма и Тишина продолжалась ещё день и ночь... Ночь и День... Только теперь она была Абсолютной и Трагичной. Сердце Мако сжималось до судорог неисчислимое количество раз, а тело перестало чувствовать боль. Потом перестало болеть и сердце и Мако ушёл. Ушёл из-под теней Старого Дерева. Ушёл от Быстрой Речки. Ушёл из домика бабушки Кэнии... Ушёл навсегда...
3.Ножны
... Дорога, пыльная и с мелкими камушками, уводила Мако за горизонт... Мимо небольших поселений, мимо разлапистых деревьев, высаженных вдоль умерщвленной сотнями повознячих колёс, земли; мимо редких людей, заинтересованно разглядывающих странного путника из-за заборчиков своих дворов.
Дорога была Ходовая. И Мако шёл по ней мимо, без остановок, в созерцании редких пальм Анатраса, приземистых и вечно цветущих акаций, больше походивших на разросшиеся до неприличия кусты, чем на полноценные деревья.
Мако решил вообще не останавливаться до тех пор, пока во что-нибудь не упрётся собственным лбом.
Мир вокруг Мако заметно менялся. Дол был пустынен и запущен. Лес здесь и не был Лесом в понимании Мако. Скорее это был заброшенный сад, как у Знахарки Мулизы. Даже трава на вид была жухлой...
Воспоминания одёрнули Мако, он поправил узелок, раскачивающийся на шесте в такт его широкому шагу, и шаг Мако стал ещё шире и твёрже.
И Мако упёрся лбом. На излёте дня. В высокую Городскую Стену. Но поначалу был Солёный Ветер.
Мако побоялся подойти ближе, потому что Небо, оно медленно падало, переворачивалось и отражало само себя!
Обливаясь холодным потом и борясь с головокружением, и Мако пятился назад, к высоким дюнам, поросшим кустами осоки, глядя себе под ноги. А когда на губах остался лишь привкус Солёного Ветра, Мако повернулся к упавшему Небу спиной и поднял взгляд. Глаза сильно слезились. Ослепленный яркими бликами на обезумевшем небе, Мако практически ничего не видел. Однако, упорно продолжал идти.
Старый, обветренный камень, выщербленные ветром щели между обтёсанными булыжником... А вот и ворота. Таких ворот Мако не видел никогда в жизни. Высоких и запертых!
У ворот стояло двое зрелых мужчин с копьями в руках и ярко-голубых плащах. Одетые в добротные кожаные одежды с суровыми рыжебородыми лицами, они внушали Мако и страх и уважение одновременно.
- Врата закрыты! - вдруг громко произнёс один из караула. Тот что был по левую руку Мако.
- До завтрашнего утра, - хриплым голосом добавил тот, что по правую руку.
Мако так и замер с поднятой в воздухе ногой, в нелепой позе, так и не зная, что делать дальше. В город идти он не хотел. Ведь Мако просто шёл. Просто шёл вперёд. Можно было город и обойти... Но тогда, это был бы уже совсем другой путь. Как поступить? Мако слышал самые разные истории, в которых часто упоминали городских стражей. Частенько, в нелицеприятных цветах. Бабушка Кэния всегда очень сильно переживала, когда отец уезжал на Большую Ярмарку в Город под странным названием Триупм. И всегда приговаривала : " Бэйнар, не жмись, как хомчий, возьми лучший нож, да при въезде одари им старшего. Тогда и вернешься спокойно.". Отец всегда недовольно бурчал в ответ, но поступал, как посоветовала бабушка Кэния. И возвращался. Целым и с подарками, да пряностями.
Город был на пути, который Мако видел перед собой, как и двух стражей, которые переглянулись друг с другом и "левый" вновь пробасил: - Ногу опусти! Что встал цаплей!
"Правый" громко хмыкнул, а Мако опустил ногу, положил шест на землю и аккуратно развязал узелок. Нашёл длинный свёрток и, оставив его у себя на раскрытых, мозолистых ладонях, медленно и неуверенно подошёл к "левому" стражу, заметив, как "правый" положил руку на истёртую рукоять меча.
- Что это? - спросил Мако "левый" страж и Мако указал выразительным взглядом на свёрток.
- Ты что немой? - задал второй вопрос "левый". Его глаза заинтересованно и даже как-то алчно заблестели.
Мако предпочёл молча кивнуть в ответ и приподнять свёрток на уровень плеч, что бы стражу было удобнее взять его. Что страж собственно и сделал, глянув на "правого".
- Ух! Ничего-т себе! - Мако лишь почувствовал, как скользнула ветошь по коже, как рукам стало легче и, услышав восхищённый голос стража, отступил обратно к оставленному узелку. - Глянь ка Уйрик!
- Хорош, нечего сказать, - подтвердил "правый" - И новый совсем.
Закончив с узелком и положив шест на плечо, Мако поднял взгляд и увидел, как в руках стража играет бело-голубыми бликами острая сталь клинка.
- Хорош! - повторял и повторял страж, как-то зачарованно, потом вдруг резко очерствел и грозно взглянул на Мако, да так, что Мако отступил на шаг назад, поджав губы. - Украл?!
И Мкако отрицательно покачал головой.
- Неуж-т сам сделал? - опять громко хмыкнул "правый" и сплюнул на припорошенную песком землю.
Глядя на него, Мако утвердительно кивнул.
- Жаль, что ножен достойных нет! - произнёс "левый" с сожалением заворачивая клинок в ветошь, наблюдая за тем, как благородная сталь тускнеет на глазах.
- Так давай отправим этого немого бродягу к кузнецу. Пускай он тебе, Куркон, там ножны и сварганит-т! - вдруг предложил Уйрик и не менее сурово, чем Куркон, посмотрел на Мако: - Ведь сварганишь, а-т?
- Сварганит, сварганит, - широко скалясь замотал бородатой головой Куркон. - Ещё нам кузнец должен будет! Я отведу и договорюсь. А ты, Уйрик, знаешь что сказать Лейтару, если что.
- Знаю, - хохотнул тот в ответ. - Направлю его куда обычно!
- Идём, самородок т-немой! - и Куркон поманил Мако указательным пальцем, а Уйрик потянул за толстое поржавевшее местами кольцо, вклёпанное в толстое дерево и открыл проход в город.
Здесь было настолько же, до головокружения, тесно, насколько было свободно там, где снисходило с ума Небо!
Мако вертел головой во всех направлениях, стараясь найти хоть кусочек свободного пространства, но даже Небо здесь было нещадно изрублено причудливыми крышами домов. Улочки похожие на рукава пересохших ручьёв, полотницы развешанного над головой белья и люди. Много людей. Они расступались перед грозным стражем и его спутником, буквально вжимаясь в стены домов, заскакивая на крылечки, прячась в щелях переулков.
Кузнец жил и работал на Мастеровой улице, прямой, как шест Мако и упирающейся в высокую Городскую Стену. Сейчас здесь было тихо и только горевший этажами выше свет и целый орнамент самых разнообразных запахов, да, и пара холёных полосатых котов, напоминали о том, что здесь трудились мастеровые.
Крепкий трёхэтажный дом Кузнеца, был последним и упирался одной стороной прямо в Городскую Стену. Отчётливый запах железа и раскалённой стали пронзил ноздри Мако и Мако встал, как вкопанный, оглушенный, внезапно нахлынувшими воспоминаниями.
Куркон не сразу обратил на "ступор" Мако внимания и прошагал ещё немного, прежде чем заметить "потерю спутника". Страж круто развернулся на подбитых каблуках и прошипел: - Ты чего расклинился, немой!? А ну, давай, живо, сюда!
Захлопав глазами, Мако виновато потупился, быстро подбежал к стражу, заработал звонкого леща и был приставлен к двери.
- Значит так, - обратился немного спокойнее к Мако, Куркон: - Стой здесь. Я сейчас договорюсь. Вздумаешь бежать - отрублю обе руки, как вору. Уяснил?
Мако кивнул. Он и не собирался бежать. Дорога привела его сюда. Он сам пришёл сюда. Это его, Мако, выбор.
ХХХ
... Кузнец пил. Много. Очень. Всегда. Мако ни разу не видел его без кувшина в руке. А ещё Мако не видел, что бы Кузнец работал. Совсем. Да и как здесь можно было работать? Меха - порваны, Красный Камень - стар и потрескавшийся совсем, печь забита коксом, молот - сломан. Как можно было сломать кузнечий молот, Мако не мог себе представить, но сломанный молот в кузнице был, как и пыль, грязь и тараканы с крысами. Кузнец был кем угодно, но только не Кузнецом. Но Кузнец так совсем не считал.
- Я - Кузнец! - орал в всё горло, сиплым голосом Кузнец, напиваясь в стельку и лежа в прогаженой кровати под самой крышей. - Я - Кузнец!
"... Может быть и так...", думал Мако временами, а наутро взял и ушёл, оставив на столе ножны.
Ушёл дальше.
4.Дракон
... Мако ступал наугад, придерживая шест с узелком рукой. Многоличие улиц, кружило ему голову и путало. Ни единожды, Мако возвращался на ту же Мастеровую Улицу, с которой очень хотел уйти. И упёрто начинал свой путь с другого переулка.
В итоге, Мако принял решение идти переулками так, что бы видеть кромку городской стены и совсем скоро его упорство было вознаграждено. Людская толпа, словно бурные весенние течения Большой Речки, вынесли его на площадь под, о Небо, под открытым взору Небом!
... Голубое покрывало, подёрнутое далёкими перистыми облаками и пропитанное золотистой дымкой света... Мако наслаждался Небом, словно дышал! Но недолго.
- Чего раскорячился!?! - проревела дородная женщина с котомками за спиной и буквально спихнула Мако со своего пути, недовольно фыркая, как лошадь.
- Давай двигайся! - прикрикнул на Мако крепкий, благородно одетый парень с мечём на поясе.
- Дорогу, надзирателю! - прогремело где-то совсем рядом и Мако буквально выкрутился из-под копыт, высекающих искры из булыжной мостовой и колёс невесть откуда взявшейся колесницы.
Вот так, словно щенок, метаясь в людской толчее, Мако дотерпел, когда людей стало меньше, когда начало темнеть, когда очередной тычок в спину или бок, не выбросил его в один из рукавов городского рынка.
Здесь почти ник-то на него не орал и не толкался и Мако позволил себе перевести дух. Смотреть во все глаза на темнеющий Небосвод Неба и глубоко дышать, - это заслуженно прекрасно, после того, как весь день пялишься себе под ноги и откушиваешь влажного песка.
Однако покой Мако вновь был жестоко нарушен.
Глухо загудела плохо сваренный металл. Бум-бум-бум! Словно кто-то костяной палочкой простучал по металлическим прутьям.
Мако посмотрел в сторону и увидел старую массивную клетку, а в ней...
- Привет.
- Ты дракон? - Настороженно задал вопрос Мако существу в клетке.
- Нет, я дятел! Слыxал о такой целеустремлённой птице?
Мако потупился, - Да... Но ты не похож на дятла... Ты не дятел - ты дракон!
- А вот ты, Мако, судя по всему, самый настоящий дятел, если не в состоянии отличить птицу от Настоящего дракона.
Мако заглянул дракону за спину и почесал нос рукавом: - У настоящих драконов хвосты прямые! - уверенно заявил Мако. - А у тебя он кривой!
Дракон аж присел от неслыханной наглости проявленной собеседником. Но Моргнул медленно. На миг закрыв свои зеленющие выпуклые глаза чешуйчатыми веками, а когда открыл их вновь, медленно произнёс. Так с Мако говорила его мама, когда объясняла ему, в чём он поступил неправильно и почему заработал от отца розу. И как надо поступать впредь, что бы попа больше не болела. - Он не кривой, деревенщина! Он сломанный!
-Я вижу... Ты не можешь не плавать - не летать...
- А ты не дурак, по крайней мере, не совсем...
- Спасибо.
- Совсем... - разочарование в голосе дракона было столь очевидным, что Мако вдруг стало немного стыдно, однако, мгновением позже, сразу после глубочайшего вздоха, глаза дракона нежданно посветлели и взгляд стал цепким. Дракон подвинулся к прутьям клетки и заговорческим тоном прошептал. - Купи меня, Мако... Я - Дракон. Не у каждого деревенского есть дракон. Ведь так?
-Ни у кого, - кивнул Мако.
-Тогда купи меня, Мако.
-У меня нет денег, - замялся Мако, краснея.
-У тебя есть деньги, - уверенно парировал его фразу дракон.
- Их мало, - сдался Мако, отступив на полшага от клетки. Он уже отдал клинок, что бы сохранить монеты
- Их достаточно. - Стоял на своём Дракон.
- Ты так дёшево стоишь? - Мако действительно удивился, а не унизил Дракона и тот понял это и объяснил:
- Я слишком умный, что бы дорого стоить... Купи меня, - Дракон не сводил изумрудных глаз с Мако.
- Значит, ты не настоящий, - выдохнув, заключил Мако.
-Тебе спалить балахон, Мако? - задал вопрос Дракон, очень меланхоличным тоном.
- Не надо! - Мако отступил ещё на полшага. Он уже был готов бежать, как вдруг глаза дракона вновь потускнели, он как-то устало растянулся на полу клетки, засыпанной соломой и скрыл часть морды под крылом, увенчанным длинным крючковатым когтём.
У Мако сжалось сердце. И в этот момент.
-Чего топчемся, ущёпок?! - прогромыхал голос совсем рядом. Мако вздернул подбородок и увидел высоко над собой бородатого склочного мужика в куртке и фартуке продавца. Взгляд мужика был мутный, из давно не чищеного рта несло спиртным так, что у Мако заслезились глаза. - Что топчемся, спрашиваю...!?
Мако захотел бежать, но ноги как будто приросли к земле. Лицо торговца стало багровым, а рука взлетела вверх, что бы опуститься деревенскому ущепку на затылок и в этот момент, Мако очень невнятно произнёс, скосив полузажмуренные глаза в сторону, казалось умершего, дракона. - Дракон... Дракон!
Рука торговца опустилась но не на затылок Мако. - Ты хоть знаешь сколько он стоит, ущепок?
Мако отрицательно замотал головой и едва сдержался от того, что бы не сказать продавцу о том, что Дракон уверен, что у него, у Мако, деревенского ущепка, достаточно монет для покупки этого самого дракона.
- Сколько у тебя есть? А?
- Три золотых.., золотых... - Не задумываясь обронил роковую фразу Мако и поздно, очень поздно спохватился. Вокруг них начали толпиться заинтересованные неожиданными торгами любопытствующий люд.
Глаза торговца полезли из орбит и он вдруг захохотал. - Три золотых!?! Откуда у тебя три золотых???
- От туда...- и Мако мотнул головой в сторону Заходящего Солнца..
- Нет, ну повезло же мне сегодня, а Бергон?! - хохоча, обратился торговец к здоровенному, мрачному мужику, орудовавшему огромным ножом в мясной лавке, чей фартук и руки по локоть были в крови и мухах. Мясник на мгновение прекратил орудовать своим оргоменым клинком, поднял голову и убрал с лица прядь завивающихся и слипшихся от пота волос, оставив на широкой скуле сочный кровавый мазок. - Заканчивай издеваться нал парнем, Буртун, - угрюмо произнёс мясник. - Отдаешь ему дракона за три золотых или нет...? - и добавил тише: - Надоело уже!
- Отдавай, Буртун! - включилась в разговор пожилая, круглолицая, женщина в белой косынке и с плетёнкой в руках, до краев наполненной свежими пирожками, прикрытыми такой же белоснежной полотницей и, перестав расхваливать свой товар, звонким голосом, перекрывающим базарный гул. - Кто у тебя купит дракона, да ещё такого, да ещё за целых три золотых монеты? - и чуть погодя добавила, глянув в сторону мясника, взявшего в левую руку точильный камень. - Кому сейчас нужен дракон?
Буртун насупился. В нём определённо заиграла предпринимательская жилка. Ему вдруг захотелось поторговаться, но деревенский ущёпок был либо дураком от люльки, либо очень умным и хитрым... Три золотых... Три Шторма... А если подождать ещё три Шторма, тогда будет Шесть. Целых Шесть Золотых Монет!... Но это надо ждать... А уже сколько прождано! Хватит ли терпения? А так Три Золотых! Нет не похоже, что у ущёпка может быть больше, если вообще есть эти три золотых! Наконец пришёл к выводу Буртун, опять махнул рукой и сказал: - Три так три! Продано!
Сердце у Мако провалилось в желудок. Он не хотел покупать этого дракона. Действительно, Кому нужен дракон???... И в глубине души, Мако, до конца надеялся, что ему влепят затрещину и пошлют куда подальше. Но этого не произошло. А произошло следующее.
Узелок долго не хотел развязываться, но вскоре, три крупных бляхи, озорно заблестевшие на солнце, перекочевали в шершавые ладони удивленно и часто-часто моргающего торговца. Мясник перестал рубить неподатливую кость, а женщина словно подавилась собственным голосом и даже закашляла. Заинтересованная в исходе торгов толпа разом ахнула.
- Я возьму.., Д-дракона? - Мако протянул руку и его пальцы обхватили нагревшуюся за день металлическое кольцо.
- Возьми, - угукнул Буртун, не зная чему удивляться больше. Золотым монетам на ладонях или состоявшейся сделке.
А клетка оказалась тяжёлой и больно била Мако по бедру, но Мако шёл быстро и толпа людей расступалась перед ним.