|
|
||
Кроссовер на всех френдов подряд Под раздачу попали персонажи: Елены Ершовой ("Выход") Марии Сакрытиной ("Я хочу, чтобы"), Станиславы Радецкой ("Граница"), Александры Ковалевской ("Белошвейки") и мои | ||
Из лаборатории пропала новогодняя гирлянда, три литра спирта и Ян Вереск, старший лаборант. Для Виктора Тория два последних пункта были понятны, но первый... Легкомысленная разноцветная игрушка и суровый преторианец головного улья настолько не сочетались, что Виктор удивился не на шутку, встревожился и, не особо понимая, что делает, набрал номер агента Майры. Рыжеволосая и шустрая сотрудница славной полиции Дарбента подняла трубку, удивилась и для начала поздравила Виктора с новым годом. За научными разборками профессор Торий совсем забыл, как время летит. И, услыхав, что новый год - уже, удивился. Сильно. Настолько, что шагнул, не глядя, в нарисованную дверь, с висящей наверху большой желтой табличкой "выход".
- Если это шутка, то глупая, - подумала бравая агент, когда разговор оборвался: гудком, на полуфразе.
- А если нет? - пожала плечами она, пряча кольт в кобуру. ***
Девица Анна, известная в славном городе Мюльберге под фамилией О'Рейли (ибо настоящую фамилию ей ещё не сказали, а социальный статус проще описать словами "автор с ума съехал"), была сильно озабочена одним, часто повторяющимся в роте капитана Якова Лесли, вопросом: где носит этого обалдуя ? То есть Рейнеке, юнкера. То есть ротный фантэлемент. То есть не сколько ротный, сколько ее. Ее личный, персональный фантэлемент, повышенной, по зимнему времени, лохматости. Вот только что был здесь, в лесу за казармами. А место опасное - по крепко утвердившейся в городе Мюльберге народной примете, прогулка ночью по лесу с кастрюлькой борща сулит избавление от бед и счастье в личной жизни (а если со скалкой - и в семейной тоже). Рейнеке у Анны был парень добрый и отзывчивый. И борщ любил. Так что продолжение стоянки грозило парню переходом из стадии "хорошо покушал" в стадию "колобок".
- И где же его носит? - ворчала Анна оглядывая косо вбитую в снег табличку "просьба не кормить фантэлемент". Таблички по лесу расставлял автор. Ему тоже не нравилась сказка про колобок. Но мюльбергские девки по-русски не понимали, и "не" на табличке было аккуратно отгрызена. "А только что целая была," - думала Анна, разглядывая следы зубов на толстой доске. Потом посмотрела вперёд и увидела странное: тропка впереди раздваивалась, путь налево украшала табличка "туда не ходи", направо - "сюда ходи". "Опять автор чудит." - подумала Анна. Она была девушка благоразумная, поэтому вначале метнулась назад и прихватила сковородку. А потом - она была благоразумная, но девушка, - бодро шагнула на тропу под надписью "сюда не ходи". К костру, весело горевшему под украшенной елкой. ***
- Честер пропал, - обрадовал поутру жену Йохан, барон фон Фризендорф, для друзей просто Лисица. Или драный лис, если жена не в духе.
- Опять? - жена была в духе и улыбнулась, гадая, во что же им выльется очередное приключение. - В тюрьме смотрели ?
- Смотрели уже. Нету там.
- Тогда странно, - удивилась Роксана, баронесса Катоне. То есть не Катоне и не Роксана... Хотя и баронесса. Со службы короне она ушла, замуж вышла, но привычку подбирать имя-фамилию в тон к платью не оставила. Подруг, которым надо срочно сделать гадость, у неё здесь ещё не завелось, познакомить веселого, но несколько легкомысленного доктора она ни с кем не успела. Разве что доктор сам нашёл себе приключений - они к нему так и липли. Но странно, однако... Приключения - и без них?
- Давай, поищем , - с этими словами баронесса встала, начиная собираться. И обнаружила письмо на столе. Короткое, без подписи и обратного адреса. "Заходите к нам на огонёк" - было написано на первой строчке. На второй: "вторая дверь справа от окна". Почерк Уивера. Баронесса нахмурилась, соображая, как этот неугомонный шутник сумел сюда пробраться и какой розыгрыш он задумал на этот раз.
- Вторая, справа от окна... - пробурчал Йохан, подходя к оной двери. Оттуда несло холодом. Странно, как может нести холодом от двери платяного шкафа, стоящего посреди хорошо натопленной комнаты их с Роксаной венского дома?
Однако же несло. И за дверью, вместо Роксаниных платьев был снег и дорога во тьму. Йохан поежился, подхватил одной рукой старую саблю - память о семилетней войне, на второй повисла жена, и они шагнули вперёд. К костру, горевшему под укутанной снегом разлапистой елкой. ***
- А вот и моя пропажа. - подумал Виктор Торий, глядя на ёлку, украшенную украденной в лаборатории гирляндой. И костёр под ней. И фигуры людей. Среди которых выделялась одна, в такой хорошо знакомой красной форме преторианца.
- А вот и вторая, - подумал он, узнав своего лаборанта. И подошёл к костру, где ему молниеносно всучили кружку: штрафная, мол.
- А вот и третья, - подумал он, отдышавшись после глотка. Спирт. Ладно, в экспедициях и не то пить приходилось.
- А что вы здесь делаете? - спросил он, оглядывая собравшуюся под елкой компанию. Высокий, угрюмый Ян в кроваво-красном мундире преторианца. Лохматый, добродушный зверь, похожий то ли на овчара, то ли на хорошо покушавшего волка. Рыжеволосая девица, кутавшая точеные плечи под шаль.То есть уже две: вторая подошла, с ходу обняв зверя за шею. Тот заурчал, довольный, что почесали за ушком.
Ещё один, человек - темноглазый и смуглый, с тонким лицом и со смешинкой во взгляде - сидел, развалясь, и кормил с рук колдовскую синюю птицу. Птица млела, склевывая зерно с руки, и слушала. - Что вы тут делаете? - Как что? Новый год встречаем, - ответили ему хором.
***
- Я надеюсь, все знакомы? - спросил Ян, изображая из себя гостеприимного хозяина. Знакомы были со всеми все: долбоебизмом авторов, регулярно забывавших отключать инет при работе над текстом, герои пользовались на полную катушку, ходили друг к другу в гости, таскали из мира в мир полезные ништяки (а что, авторам можно, а героям низяя?) и регулярно устраивали засады на СИ-шного амнистера. Амнистер в лапы героев пока не попадался, но Ян не терял надежды. Так что все всех знали.
Честер Уивер, орнитолог, кормил с рук синюю птицу. У птицы были еще три облика, но на морозе волшебная Хумай, помянув цветистым восточным матом гяуров с их обычаями, решила, что синяя птица выглядит на белом снегу няшней, чем синий от холода мальчишка. И уж тем более, чем красавица в изящных, но совсем не греющих щелках. Да и у Честера в кармане совершенно случайно завалялась куча весьма вкусных для пернатой ипостаси вещей, вроде семечек. А лукавый орнитолог кормил птицу с руки и рассказывал байки. Про восток. Для Хумай это был странный и сказочный восток без джиннов и пэри, но с англичанами, туземцами, кастами и раджами-самодурами. Так что птица слушала, развесив уши. Уивер трепался, а Йохан смотрел и думал, кого из них надо срочно спасать...
Ян с Рейнеке обсуждали в углу тактику малых групп (мелкими - это по сто человек, по мнению юнкера, и по одному, по мнению Яна) и прочие малопонятные для непосвящённых вещи. Две баронессы (из них одна настоящая, а другая пока не в курсе) и третья девушка, назвавшаяся Ольгицей с Речицы трещали о чем то своём, девичьем, ещё более непонятном. Ольгица представилась тихо, голосом низким, грудным и столь красивым, что Роксана нахмурилась и решила познакомить ее с орнитологом превентивно.
Все было хорошо, пока...
- Мальчики, не поможете, - обратилась Ольгица к народу, - у нас тут в кустах...
"Мальчики" пригорюнились, представляя, как весело будет тащить по целине, то, что авторы обычно прячут в кустах.
- Может, не надо, - проскулил юнкер. - У нас в роте музыка есть.
- Ага, волынка и два барабана. Под которые можно танцевать чудесные армейские танцы "подъём", "отбой" и "построение по стойке смирно", - улыбнулась Ольгица в ответ и добавила: - Надо, юнкер, надо. Да вы не волнуйтесь, мальчики, это не рояль.
Это и вправду был не рояль. Это был торт. Роскошный, кремовый, праздничный торт. Птица Хумай при виде его аж перекинулась. Дважды, сперва в прекрасную деву (Уивер аж семечки съел от удивления), потом, подумав, в мальчишку. Сладкоежкой волшебная Хумай была ещё та, а образ Валида - он повышенной наглости. И лезет в мальчишку больше.
- Это они зря. Ой, зря, - оторопело подумал Виктор, вспомнив, что Ян - как никак васпа, а у них метаболизм, - ой.
Громом в выстывшем воздухе - короткий, стальной щелчок.
Разогнавшийся на сладкое Валид оторопело замер, глядя, как хищно блестит при луне жало преторианского стека.
- Делить буду я, - усмехнулся ему в лицо Ян Вереск, преторианец мёртвой королевы.
- Как ты... Как так - делить?.. - выдал в ответ Валид, потеряв на миг всю свою магическую наглость. Правда, тут же опять нашёл и выдал на весь белый свет:
- Эй, тут маленьких обижают!
- Ага, обижают, - щелкнул зубами Рейнеке - юнкер и сделал вид, что маленький здесь он. Маленький, лохматый и очень голодный песик, с такими умильными глазами, что...
- Делить буду я. - сурово повторил Ян.
- Странно, а на ротных подавальщиц обычно действует, - подумал юнкер, отлетая подальше от холодного стека.
- Ребята, вы... - подала Анна встревоженный голос. Зря это она. Рейнеке тут же додумал ее фразе окончание 'вы мне торт оставите" и перекинулся на темную сторону. Оскалился, зарычал, вздыбив шерсть на затылке.
- Делить буду я, - прорычал он, рывком превращаясь из милого и маленького песика в ощеренную, зубастую молотилку.
- Юноша, вас оса за нос не кусала? - осведомился Ян, который в своем постапокалипсисе и не то видел.
- Делить буду я. - прорычал юнкер, - я тут самый породистый. То есть тьфу на вас, высокородный. Да мои предки...
- Что, на день старше Адама? - ехидно осведомился Ян. Наверное, в свободное от поисков выхода время он тоже гулял по инету, иначе откуда жителю Дара знать эту древнюю, сугубо средневековую дразнилку? Но она попала в цель. Юнкер зарычал и попер вперёд, прямо на жало стека.
- Сделайте же что нибудь... - прошептала Роксана. Ой, зря. Йохан, судорожно решавший все эти минуты, хочет ли его жена тортик, решился. В самом деле, если выяснится, что не хочет: ну, тогда торт можно съесть и самому. А вот если хочет, но торт съедят эти двое - быть ему драным лисом до конца жизни.
Так что бравый шведский барон подхватил саблю, шагнул вперед и заявил, что самый высокородный здесь он. И вообще, саблей торт делить удобнее, чем черти чем. Теперь уже Ян, услыхав, как обозвали его стек, полез в бутылку.
- Ну все, песец Вам, - прошептал Валид, перекидываясь обратно в синюю птицу.
- Твою же мать, - в сердцах сказала Анна, которой вовсе не улыбалось остаться вдовой до замужества.
- Твою же мать. Анна, одолжи сковородку, - их светлость Роксана, баронесса Катоне, выразилась несколько куртуазней, но смысл был таков.
- Твою же мать, - подумал Виктор, - надо их разнять как-то... Но как? Тут без магии не обойдешься... Но кто сказал, что университетские профессора - существа не магические? Да вы просто симпозиума в глаза не видели! Самые магические из всех существ, если считать магией искусство нести чушь на любую тему. Вот Виктор и выдал, хорошую, связную чушь, а что волновался - так от этого количество непонятных слов в ней только увеличивалось. Остальные осторожно попятились. Кто его знает что такое "суперпозиция категорического императива", есть ли от него контрспеллы и не вылезет ли ненароком шерсть. Даже атакующая Хумай дрогнула и свернула с боевого курса.
А потом всех пригвоздил к месту суровый рык.
- Что здесь происходит?
- Новый год, - испуганно ответили все.
- Почему мне не доложили? - сурово прорычал капитан Яков Лесли, гадая, когда же у его автора закончатся армейские анекдоты.
- Что я вижу? - из-за капитанского плеча вылез мастер-сержант. Вылез, оценил с одного взгляда обстановку, улыбнулся в бороду и пошёл изрекать: - Так. Тортик. Один. На Либенштрассе в доме под вывеской брали? - спросил он, увидел машинальный кивок, улыбнулся и продолжил, - С витрины брали, небось?
Ещё один кивок в ответ.
- Поздравляю. Просрочка. Нормальные у него в подвале, под замком.
В небе мелькнула синяя молния. Сержант проводил взглядом птицу Хумай летящую прочь со снижением в сторону города, почесал бороду и пробурчал под нос "один минус".
Потом сказал, уже громче:
- Насчёт просрочки - это я пошутил. Хороший мастер и торты хорошие. Одна у него привычка вредная, деньги с ветеранов брать, даж в новый год. Не по понятиям.
- Так, теперь, - продолжил сержант, обращаясь уже к Уиверу, Йохану и Роксане, - вы в курсе, кто это был?
- Как кто. Птица синяя, вид неизвестен, - Уивер был орнитолог как-никак.
- А ещё она желания исполняет, - уточнил сержант.
- Как? - прошептал Уивер, понимая, что мимо него прошел, точнее пролетел, хватив по носу синими перьями, шанс устроить розыгрыш тысячелетия.
- Не как, а чьи. Что-то автор наш некую Софию фон Виссен в последнее время упоминает часто. И барабанщиков ротных замучил совсем, Мендельсона какого-то ему подавай. На волынке и двух барабанах. Не знаете, к чему бы это?
- Очевидно, к тому, что нам пора домой, - нашлась Роксана, подхватила мужа под руку, орнитолога - под другую и изящно откланялась.
- Отлично, - пробормотал под нос сержант и повернулся к Яну. - Теперь вы. Ну, с вами проще, вы - преторианец, человек военный, должны понимать...
- А вот фиг вам... Я в отставке. И вообще, уже три тома, как старший лаборант, - ответил Ян и показал оторопевшему сержанту язык. Пока старый вояка приходил в себя от такой наглости, Ян подхватил торт, Виктора и обернулся к замершей в стороне рыжеволосой красавице.
- Мадмуазель Ольгица, не могли бы Вы...
- Могла бы, - рыжая лукаво улыбнулась Яну в лицо. - Только я не Ольгица, - продолжила она, вырывая заколку из ярко-рыжих волос.
- Я Ксантиппа. И я... - удар каблука о каблук. Разворот - волосы взметнулись вокруг головы огненно-рыжим смерчем.
- Белошвейка, - услышал Ян уже издали... Волшебная сила торсионных полей подхватила его и понесла прочь от лесной поляны, костра. Назад, в родной мир, в оставленную пару часов назад лабораторию.
***
- Это что, розыгрыш? - прорычала агент Майра, обнаружив, что держит на прицеле большой белый торт. И Яна Вереска, старшего лаборанта, чью пропажу она полетела расследовать на ночь глядя.
- Это что, розыгрыш? - повторила она, убирая кольт в кобуру. И глядя, как улыбается Ян, невольно улыбнулась тоже.
- Да. - ответил Ян, протягивая торт, - с новым годом.
***
- Где это мы? - оторопело прошептал Рейнеке, оглядывая серую хмарь вокруг. Анна огляделась вместе с ним.
- Похоже, нас забросило дальше по нашему тексту. Это середина четвёртой главы. Или конец третьей.
- А почему одна хмарь вокруг?
- Очевидно, потому, что наш автор ещё не написал эту сцену.
- И что же это за сцена такая? Что мы в ней делаем?
Анна сняла шапку с головы, встряхнула головой. Рыжие волосы, радуясь свободе, упали вниз, легли волной на грудь и на плечи. И улыбнулась:
- А вот сейчас наш автор фокус переведет, и я тебе, Рейнеке, барон фон Ринген, подробно объясню. Что Я в этой сцене С ТОБОЙ делаю...
***
- Где все? И зачем этот маскарад? - проговорил капитан Яков Лесли, оглядывая опустевшую поляну. Белошвейка улыбнулась ему.
- Кто где. Йохан с Роксаной уже дома. Сержант - ну, зная этого типа, он сейчас устраивает лёгкий погром в чьей-нибудь сокровищнице и счастлив. А потом авторы вернутся в свои тексты и расставят всех по местам. Ничего страшного.
- А зачем был этот маскарад?
- Просто, не люблю, когда моё имя перевирают. Ксантиппа. Знаю вас, вмиг в Ксюшу переделаете.
- Автор, выручай, - прошептал капитан, которому определено нравилась рыжая белошвейка. Автору она тоже нравилась, поэтому он по-быстрому вписал в биографию бравого капитана ускоренный курс греческого языка, раскидал по лесу пару бутылок шампанского и оставил обоих наедине.
То есть закрыл текст, вписав в файл последнюю точку.
|