"1609 г. Афанасия Аристова из Арзамаса (?) к жене его в Нижний Новгород с разными советами ей и с известием о себе
От Офонасья Федоровича жене моей поклон. Яз в Нижнем здорово буду, солнышко, по тебя, как аж даст Бог дорога поочиститца; а как с тобою ся увижу, тогды и мысль будет, смотря по делу. Да и для того ныне не поехал, что дожидаемся с Лукою с Петровичем: как Арземас государю добьет челом, и нам бы Петру Микуличю поместье взяти, да с Лукою и буду вместе. Да вели, солнышко, ко мне отписати о своем пребыванье; а чаю одва живешь; не токма что рухлядь, хоти и дворишко продай, чтоб тебе з голоду не умереть. А только хто наших Аристовых, или меньшой дядя, или Абрам объявятца на Москве, и ты вели бить челом, чтоб тебя сослали к себе в деревню. А про Безсонка яз не ведаю, где он ныне; а как только будет к Москве, а дорога будет в Шую, и тебе б, солнышко, съехать к дяде к меньшому. А яз тебя не покину. А грамотки ко мне и писать не вели: ведаю яз твое житье и сам; а се любо меня грамотка та в Нижнем не застанет. От меня тебе поклон.
На обороте надпись: Отдати на Офонасьеве дворе Аристова."
------------------------
"1609 г., июля 9. Служительницы царевны Ксении (Ольги) Борисовны Годуновой Соломониды Ржевской матери, Феофании Ржевской, о приступе поляков к монастырю и победе над ними
Государыне моей, свету-надеже матушке Фефане Савиновне, доче-ришка твоя Соломанидка челом бьет. Буди, государыня, спасена и покровена десницею Вышнего. А пожалуешь, государыня, похошь ведать про меня, и я, государыня матушка, жива, после Петрова дни неделю, а нету мне, государыня матушка, здеся никоторыя нужи, Ольги Борисовны милостью. Да здеся, государыня матушка, был у нас приступ к монастырю, канун Петрова дни, и зажигали огненым боем: и Божьего милостью и Пресвятыя Троицы и Серьгия Чюдотворца милостью, ничего не вредили монастыря: зажигали многижда, а где огнянка ни падет, тут не загоритца; а приступ был крепкой. Не бывала, государыня матушка, такая страсть у нас; а воров, государыня матушка, побили многих на приступе. Да отпиши, государыня матушка, ко мне, здорово ли наши родители; да пожалуй, государыня матушка, вели ко мне отписывать о своем здоровье, как [452] тебе Бог милует: а мне, государыня матушка, от тебе граматка не бывала от Великаго месоеду и до Петровых заговеен; а яз тебе, своей государыне, челом бью. Да отпиши, государыня матушка, ко мне: есть ли у тебе ныне жоначка или девка? Да писал, государыня матушка, ко мне Макарей Карякин, чтобы я к нему отписала; и ты, государыня, пожалуй скажи Макарью, что Федор Карьцов жив, а Кашпиров сын Дмитрей умер, а мы его и схоронили: Ольга Борисовна пожаловала рубль, на похороны, деняг, а то было схоронить нечем. А мор, государыня, у нас унелся, а не осталося людей ни трети.
Адрес: Дати ся грам[от]ка на Новома[на]стырьском дворе Фе-фане Ржевской."
------------------------
"1609 г., после 28 июня. Григория Титовича Рязанова к отцу о разных семейных делах и о благополучном отражении литовских людей, осадивших Троицкий Сергиев посад
Государю моему батюшку, великому старцу Тиха Обросимовичю сынишко твой Гришка челом бьет. Буди, государь, здоров на многие лета и покровен десницею вышняго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа от всех враг, видимых и невидимых, со всеми своими ближними приятели. А пожалуешь, государь, похочешь ведати про матушка и про брата про Дементея и про Максима, и мы по сю [450] грамотку еще жива, милосердый Бог наш, в Троице славимый, по неизреченней своей милости, нашему окоянству терпит; а впредь, государь, отчаяли своего живота, ажидаем смерти; а брата Дементея приказал в слуги. Да греха ради, государь, нашего, вооружил было враг литовских людей на разорения святому месту: было у них к городу приступ со все четыре стороны с щитами и с десницами, и Пивной двор зажгли было и лесницы к городу приставили. И святая Живоначалная Троица и Пречистая Богородица и великие чюдотворцы Сергей и Никон отвратили от нас свой праведный гнев и не предали святого места врагам на разорения, воров у приступа побили многих, и от Пивного двора литовских людей отбили и огонь удушили, и из острогу вылещи, в сугон воров многих побили и языки поймали, а взяли сорок человек языков. А я был в крепкой приступ на Пивном дворе, и взял я мужика; и как почал быти асад, и я взял трех языков; а подо мною убили на выласках двоя лошадей и сам был ранен, а нынеча уж рана поджила. Да Петру Михайловичю великое челобитья, и сестрице Марье Титовне, и Семену Федоровичю великое челобитья. Да Божья, государь, воля сталась, за умножения греха ради, Окулины в животе не стало и дочери моей Мавры. Да писал ты, государь, ко мне про Семена, да не подлинно, как нас слух дошел про Колычева; и ты, государь, отпиши ко мне про Семена, что сталось над ними и как Семен живет? Да и про Петра отпиши, как проимаетца хлебом и как живет, и сколь дорог на Москве хлеб? А у нас, Божиею милостию, хлеба много. Крепка нас изнела нужа сапожная, и голинища в поршнях переносили, а купить не добыть. Да пожалуй, государь, отпиши к нам обо всем подлинно. А яз тебе, государю своему, много челом бью.
На обороте надпись: Дати ся грамота на Москве на Троецком Богоявленском монастыре старцу Тихану Резанову."
------------------------
Государю моему брату Ивану Гавриловичю да государю моему зятю Федору Окулевичю да сестре моей Овдотье Гавриловне да Фетинье Гавриловне Иванко Гаврилов челом бьет, бутте государи здравы на многие лета, как вас Бог милует. А пожалуете похотите про меня спросити, и яз Божиею милостию у Троицы в монастыре июля по 2-е число жив, а впреди Бог весть. Да Дарье Федоровне, племяннице моей, великое челобите. А яз вам мало пишу, а много челом бью.
На обороте надпись: Дати ся грамотка на Москве у Николы на Старом Ваганкове священику Никифору Вознесеньскому, а ин бы пожаловал отдал Авдотье Ивашковы сестры.
------------------------
"Государу моему батушку Несвитаю Филипьевичю сынишко твой Ивашка челом бьет. Буди, государь, здрав на многие лета. А похочешь, государь, про меня ведать, и яз, дал Бог, по девятую пятницу на Москве жив. Да пиши, государь, ко мне о своем здравье и про братию и про сестры. А у нас на Москве вас сказывают в Ярославле, и пошли, государь, з Москвы дети боярские розных городов з грамотами, а с ними пошел Сарымпаков, и яз послал к тебе грамотку, будет воры не взяли, как ярославские люди пойдут к Москве; а будет воры взяли или на дороге пал, а ты, Господа ради, промысли нарочитою лошадью, да пошли ко мне. А пришел к Москве Илья Боранов, а сказал про тебя мне, что ты, дал Бог, здраво, а живешь дома, а в твое место Петр служит в Ярославле, а грамотки ко мне не послал; и ты, государь, проведай ходоков к Москве: часто ходят вологженя и белозерцы и наши братия. Да отпиши ко мне про все подлинно, и которые убиты наша братия за вора в измене. А мы живем на Москве, дал Бог, здрово, и приходили в Духов день воры и литовские люди к Москве; и мы, прося у Бога милости, на них ходили и побили их на голову, а живых добре много взяли, и чаем у Бога милости, на врагов победы. Князь Михаиле Васильевич идет со многими людми и с немцы, а ждем его с часу на час; а у вас то ведомо ли? А яз тебе, государю твоему, мало пишу, а много челом бью.
На обороте надпись: Дати ся грамотка Несвитаю-фитаю [так!] Филипьевичю Зайцеву, в Пошехонье, в Усадище в середнем. Послана после Петрова дня с первого Воскресенья.