Сколько же звезд на небе, вам когда-либо хотелось это узнать? Сей час, стоя у окна ночью в полном одиночестве я почему-то думаю об этом, странно я обычна, не склонна философствовать, хотя быть может это старость подкрадывается ко мне как кошка, скрывая коготки в мягких подушечках. Только умоляю, не подумайте, что имеете дело с сухонькой старушкой вяжущей чулки и рассказывающей по вечерам внукам сказки, нет по паспорту мне чуть более тридцати, хотя кому- то быть может и это покажется солидным возрастом, я же считаю, что человек и в семьдесят лет может быть молодым, если он себя таковым чувствует, я же чувствую громадную усталость, каждое утро заставляю себя вставать с кровати, а мне так не хочется... Кто-то счел бы это банальной ленью, я же думаю, что просто не хочу больше жить, только не подумайте, что имеете дело сумасшедшей которая ищет удобного момента для того чтобы броситься под поезд, вовсе нет, просто, говоря высоким слогом я больше не чувствую радости бытия, даже в этот момент глядя на это небо усыпанное словно бисером звездочками я, не ощущая приятного замирания сердца как было когда-то давно, быть - может, в прошлой жизни...
Тут же хочется задать себе вопрос в какой именно, вас это удивит, но мне порой, кажется, что прожила не одну и даже не две, а гораздо больше жизней...
Бог мой, я говорю сама с собой, это точно старость, а может быть одиночество, хотя, пожалуй, последнее может служить синонимом первого. Это уж точно! Ведь когда мы молоды жизнь из нас бъет ключом, мы светимся как маленькие звездочки и на этот свет тянутся люди, а сей час, что говорить я чувствую себя фанариком у которого садятся батарейки и их некому заменить. С кем это я опять? Быть может с той звездочкой, что так забавно мне подмигнула и исчезла, возможно навсегода. Вот еще один философский вопрос, почему некоторые люди подобно этой звездочке появляются на земле на краткий срок, горят ярко-ярко и сгорают, но этот огонь согревает многих, а другие, подобные мне люди могут жить долго и не оставить ни какого следа, ладно не буду так думать,а то совсем грустно становится. Хотя если честно, то мне нечего роптать на судьбу, которая наградила меня тем, о чем многие могут только мечтать, я любила и была любима не долго, но была... Боже, как сладостно вспоминать об этом, сердце замирает и болит когда я думаю о том как мы были счастливы, совсем чуть чуть но были, судьба не каждому дарует такое, что я переживала просто глядя на него, это не правда, что истинные чувства можно пережить лишь в минуту опасности, когда вас сожают вместе в бассейн с крокодилами, чушь, между нами не было ничего подобного, хотя и наша жизнь была не без романтики,но все же не знаю поверите ли вы мне но просыпаясь ночью и ощущая его тепло под своим боком, слыша его мерное дыхание я была счастлива. Вы верите в предчувствие? Я верю и это не имеет для меня ничего общего с верой в черную кошку и все тому подобное, я бы не в коем случае не хотела обидеть тех, кто в это верит, но моя вера заключается в том, что Творец, создавая человека вложил в его душу какой-то странный механизм, похожий на компос, он указывает ему дорогу в темноте жизнти, так вот мой компас все эти счастливые семь лет говорил мне, а порой даже кричал :радуйся, радуйся, скоро потеряешь, но я как страус прятала голову в песок, не хотела верить, не могла просто, потом пришлось когда эта странная вспышка ослепила меня и он исчез на всегда в дыму, никогда этого не забуду, да и как мне забыть того кто был моим мужем, моим первым и единственным мужчиной, отцом моих детей - сына и дочери. Он был моим мужем и за это я тоже благодарна судьбе, наше счастье не было краденным, мы никому не сделали больно, ни заставили страдать, все между нами было таким свежим чистым, как снег, выпавший ночью и не затоптанный первыми прохожими, видели такой? Вот такой и была наша любовь- моя и Джанни.
Вы верите в в предчувствие, хотя пожалуй я уже спрашивала об этом, и поверьте для меня это не праздное любопытство. Могла ли я - обыкновенная девчонка из маленького городка штата Канзас узнать, предчувствовать, то что жизнь когда-либо сведет меня с парнем, членом одной из богатейшей во всей Америке семей и быть может не только Америке, самое смешное, что мне это было все равно, а вернее даже мешало, только не подумайте что я набиваю себе таким способом цену, и в мыслях не было, я даже не буду говорить, что воспитанная матерью,
строгой католичкой о деньгах я и не помышляла. Буду придельно честна с вами, дорогие мои звездочки, в то время когда мои подруги, с которыми я вместе росла пришли в тот возраст, в котором все девочки мечтают выйти замуж за принца, думают о подвенечном платье, о поцелуях, я хотела, вы будете смеяться, да..да.. уйти в монастырь, сей час мне самой кажется это нелепым, только не подумайте, что вообще отвергаю монашество как таковое просто теперь, пожив в браке я понимаю, что монашество уж точно не для меня, только вспомню какое удовольствие мне доставляло тайком гладить его, рубашки, убирать их ровной стопочкой в шкаф, наводить порядок в нашей супружескй спаленке, если так конечно можно назвать шикарные аппартаменты в который могла бы разместится целая делигация, и все ради того чтобы ему было хорошо. Вас, должно быть, удивила фраза тайком, не стоит удивлять, постарайтесь понять меня, девочку, родители которой, как сказано в писании в поте лица добывали хлеб насущаный, а на мне фактически лежали все обязанности по дому, просто постарайтесь понять меня, когда я оказалась в доме полном прислуги, готовой выполнить любое мое пожелание, кому-то такая жизнь показалсь бы раем на земле, но мне она быстро наскучила, к тому же если не побоятся быть бональной, то зверь по имени Мегенн Кент привык приносить какую-то пользу, а не праздно проводить время за чтением журнала мод, ну вот по-моему я забралась вперед, если уж и говорить о себе то с самого начала.
Родилась я на ферме своих родителей в городе С. в разгар лета, мои родители Патрик и Лючия Кент только, недавно приобрели клочек земли, маленький, но свой, единственным сооружением на котором был наш дом, в котором мне и предстояло прожить ближайшие 18 лет. К моменту моего рождения у моих родителей уже был сын, мой брат Френк чудесный парень, помошник отца мой искренний верный друг, через два года после меня родилась сестра Дана, я всегда чувствовала себя старшей, да ко мне так и относились, больше требовали, впрочем это и не удивительно, ведь Дана никогда не отличалась отменным здоровьем, в отличие от меня, настоящей деревенской девчонки.
В семь лет я пошла в школу, большое деревянное здание, туда ходили все ребята из нашего города, а до нас наши родители, так что была своего рода приемственность, учителя у нас были добрые, никогда не кричали на нас, понимали, что большинство из учеников под завязку занято дома и им просто не до учебы, мальчики помогали отцам в поле, на девочках лежали хлопоты по дому, так что большинство из нас использовало школу как предлог чтобы тихонечко выспаться положив голову на учебник.
Да, кстати, если вы здесь надеетесь услышать о том как я мужественно преодолевая все трудности грызла гранит науки получая лишь круглые пятерки, то вы сильно ошибаетесь, нет конечно двоечницей я не была, но и среди первых никогда не ходила, вобщем была середничком, да и красавицей если уж честно никогда не была: худышка, среднего росточка, пожалуй единственным моим достоянием можно считать глаза, они у меня большие выразительные, темно карие. Достались мне от матери, кстати, я забыла упомянуть, что моя мать итальянка, чем я надо признаться страшно гордилась, у всех мамы как мамы, а у меня итальянка. Пожалуй, с годами я становлюсь на нее похожа и это даже не внешнее сходство, а нечто совсем другое, манера говорить, хотя у меня и нет ее смешного акцента, прожив столько лет в Америке, мои бабушка и дедушка имигрировали из Италии когда ей было всего тринадцать лет, моя мама так и не научилась правильно выговаривать некоторые слова. Помню, как она разозлившись за что-то на папу делала вид, что вовсе не знает английского, надо признать меня это ужасно веселило. Каким-то детским чутьем я понимала, что мои родители не ругаются, просто у них такая странная взрослая игра. Позже мы с сестрой, играя с нашими куклами в семью пытались это повторить, на одного из пупсов мы натягивали наши старые платьица, другого наряжали в брюки и рубашку брата, естественно вещи были велики и тащились по земле, но нам маленьким девочкам, необремененным тяжелыми мыслями о жизни и это казалось забавным. Кому-то это может показаться странным, но зачем посреди ночи вспоминать детские игры, я же не нахожу в этом ничего удивительного, просто порой так хочется почувствовать себя той маленькой девочкой, которую все любили и защищали эти воспоминания для меня что-то типо теплого свитера, мягкого и пушистого, который я время от времени любовно примеряю, а потом опять убираю в шкаф. Шкаф это конечно странное сравнение, но именно так мне и представляется человеческая память, большим книжным шкафом в котором на каждой полочке попорядку лежат наши воспоминания, на одной полочке детство, на другой юность, затем уже будут зрелость и старость. Иногда, правда, случается и обвал, вам когда-нибудь сыпались книги на голову, со мной такое случалось и в прямом и переносном смысле. В доме у моего мужа находилась огромная библиотека, собранная его отцом, там были представлены произведения, начиная от сочинений древних мыслителей и кончая трудами наших современников, многие из этих книг представляли подлинную историческую ценности, и поверьте мне не один коллекционер предлагал моему свекру за них сумму сравнимую если только с буджетом какой-нибудь развивающейся страны, но Эдвин, так звали, а вернее, по сей день зовут отца моего Джанни любил эти книги как родных детей, если не больше и естественно и не думал их продавать, но я кажется не об Эдвине говорила, а о себе. Так вот, однажды днем промаявшись без всякого занятия до обеда, я решила пойти в семейную библиотеку, найти себе что-нибудь почитать. Тут, пожалуй, следует описать, что из себя представляла эта самая библиотека. Представте себе огромное помещение, находящееся прямо в доме, вернее это была своего рода пристройка, освещенная сразу несколькими лампами она тем не менее всегда сохраняла полумрак, неважно день это был или ночь, благодаря этому у меня, страшной фантазерки появлялось чувство, будто бы я попала в какой-то совсем другой мир, мир где так затейливо переплетались глубокая древность с средневековьем и наши дни, где Гомер соседствовал с Шекспиром, Юлий Цезарь с президентом Вашингтоном. Переступая порог, глаза сами собой натыкались на огромные стилажи с книгами, знаете, о чем я подумала впервые увидив все это? Как же трудно тут наверное вытирать пыль, не знаю как вам, а мне старинные книги всегда представлялись покрытыми толстым слоем пыли. Никогда не забуду, как мой муж смеялся, узнав о том, какие хозяйственные вопросы тревожат мою глупую головку, он же и показал мне лестницу, на которую следовало взбирать, если нужно было достать какую-нибудь книгу сверху, тут надо отметить, что потолки во всем доме, или как я его по-первости называла дворце, находились очень высоко, так что нет ничего удивительного в том, что мне девушке среднего росточка нужна была лестница чтобы добраться до верхних полок. Так вот, если перейти наконец к сути того, что хотела здесь сказать, то в день зайдя в библиотеку я долго стояла в растерянности, не зная какую же книгу выбрать, что впочем учитывая их колличество было не удивительно. Через довольно продолжительное время я всеже остановила свой выбор на книжечке стоящей на самом верху, самое смешное было в том, что меня " тонкую ценительницу" привлекло не название, а обложка, которая показалась мне чем-то примечательной. Правда, увидев куда мне предстоит залезть я готова была смело броситься на утек, но тут моему мысленному взору предстало лицо брата Френка с веселой ухмылкой, вечно дразнящего меня в детстве трусишкой. Это воспоминание подстегнуло меня как лошадку хлыстик и я, мысленно крестясь и сопя, полезла наверх, добравшись почти до середины и уже готовясь трубить победу, я совершила непостительную ошибку, взглянула вниз. Мои ноги сразу же потяжелели килограмов на двести-триста, голова начала кружиться, вся я подалась назад и сгромким криком: "Мама" - полетела вниз, вопрос услышит ли меня моя мама из другого штата меня в тот момент не очень волновал. Немного придя в себя я потрогала свои ноги, руки, все оказалось на месте, шатаясь как новорожденный олененок Бемби я встала и тут случилось "непредвиденное" падая я цеплялась за полки, так что теперь книги, падая мне на голову, казалось, мстили за мое грубое вмешательство в их частную жизнь. Но самое ужасное ждало меня впереди, выйдя из библиотеки я натолкнулась на Эдвина, мои отношения со свекром заслуживают отдельного разговора, поэтому я не буду здесь о них ничего говорить, скажу лишь, что увидив свою горячо любимую невестку, называемую иногда и в глаза пройдой, обычно спокойный как все настоящие англичане Эдвин как-то странно изменился в лице, поперхнулся и спросил почти любезно, что со мной, надо тут признать, что я не нашла ничего умнее кроме как сказать, да ничего особенного, так в библиотеку зашла книжечку почитала. Уже зайдя в комнату, и увидя себя в зеркало я поняла, почему свекра так перекособочило, вы когда-нибудь видели пьяную сороку, почему-то именно эта осоциация пришла мне в голову, когда я увидела себя в зеркало. В первый момент я даже не смогла сдержать крик, при виде странного существа с всклоченной головой, огромной шишкой на лбу, мне так и не удалось понять каким мифическим образом моя кофточка так перевернулась, а из под юбки торчал подклад, то-то Джейн и Сюзи наши горничные так ухмылялись увидев хозяйку, больше похожую на медведя, не до конца еще проснувшегося после зимней спячки. Сей час мне все это кажется забавным, но тогда будучи совсем еще девочкой, которой к тому же постоянно приходилось вести необъявленную войну и не только со свекром, но и со многим девушками, которые к моменту моего знакомства сДжанни искренне считали этого высокого красивого молодого человека своим будущем мужем, до сих пор не могу понять на каких основаниях, надо сказать, что при всех своих достоинствах мой муж был очень застенчивым человеком, так что я вряд ли могу предположить, что до меня у него с кем-то было что-то серьезное, хотя может я просто льщу себе этой мыслью, но приятно же думать, что такой мужчина ждал именно тебя, отвергая всех остальных претинденток, как в сказке про Золушку, вот еще один породокс никогда особенно не любила в детстве эту сказку, а теперь мне кажется, что там все про меня, кроме злой мачехи естественно, да и отец у меня получше, честно сказать, меня даже не столько всегда возмущала мачеха Золушки, обожающая своих дочерей и обижающая бедную падчерицу, сколько ее отец, вот кого уж точно можно назвать подкоблучником, человеком начисто лишенным силы воли никогда не любила таких мужчин, мой мужчина не имел ничего общего с тем приторно сладким образом , который нам сей час навязывают книги и фильмы о любви.
Нет, мой мужчина должен был быть сильным, и не в смысле физической силы, ему не обязательно было быть ковбоем, который на глазах у любимой одной левой справляется со всеми мыслимыми и немыслимыми врагами, когда я говорю о силе я прежде всего имею ввиду силу взять на себя ответственность за семью. Вы никогда не спрашивали себя куда ковбой повезет прекрасную героину, какая у них сложится совместная жизнь, по-моему просто кошмар, никакого покоя, даже относительной стабильности, а если у них будут дети.. Или это мне утомленной сверх всякой меры женщине покой кажется верхом блаженства. Быть может только я все равно думаю, что утверждение о том, что женщина хранительница семейного очага придумлали ленивые мужчины, начисто лишенные желания подбрасывать в этот очаг дровишки, естественно ведь за ними надо идти в лес, прихватив с собой топор, срубить, сделать вязанку из хвороста и дотащить до родного дома, не лучше ли лежать на диване с газеткой в одной руке и банкой пива в другой, находя всему этому простое объяснение "ну, я же целый день работал", само собой разумеется, что жена проведшая целый день между утюгом, стиральной машиной, кухней и мойкой, приготовившая завтрак, обед и ужин, проверившая у детей уроки, подшившая им, а также дорогому супругу одежду ничего не делала, это он дорогое сокровище целый день был занят, скажите мне на милость где тут справедливость! Ну, я совсем развыступалась, никогда не думала, что я такая мужчиноненавистница. Вот вам и не состоявшаяся монашка, сей час я даже рада, что папа не дал своего согласия на мой уход в монастырь, маму я уломала, а вот он остался неприклонен, как скала. Помню, как после окончания девятого класса впервые зашел разговор о моем дальнейшем будущем и я страшно смущащаясь попыталась заговорить о монастырем . Это было как раз после ужина, у нас дома существовало негласное правило, ужинать мы должны были все вместе, вначале мы вставали и отец как глава семьи читал молитву перед едой, затем садились за стол и делились впечатлениями за прошедший день. Мне всегда нравилось это время, когда мы были все вместе, надо признать у нас это не часто получалось, днем все были заняты своим делом, мы с сестрой учились, брат с отцом трудились в поле, мама хлопотала по дому, так что такие вечера были своего рода минутой единения для моей семьи. Но в тот вечер, обычно спокойная и раскованная среди своих, я сидела словно на горячих углях, меня переполняли доселе невиданные эмоции, это было так странно, как будто, что-то распирало меня изнутри. На все вопросы близких я отвечала невпопад, абсолютна, не вслушивалась в беседу, наконец, я не выдержала и сказала, что должна с ними серьезно поговорить. Это было странно, для них так как прожив шестнадцать лет я никогда не высказывала других мыслей, кроме :" да , мама" или "как скажешь папа". Отец вмиг посерьезнел, с лица его исчезла беспечная улыбка, ужин мы продолжили в гробовой тишине, уж не знаю, что для меня было хуже, их веселая болтовня или это молчание, среди которого можно было уловить звуки ночных бабочек, бъющихся в стекло. Поужинав, он пригласил меня пройти с ним и мамой в комнату, служившую ему чем-то вроде кабинета, там он обычно разбирался со счетами, расплачивался с рабочими, нанятыми на лето, или просто читал книги. Дойдя до кабинета на негнущихся ногах, я уселась в кресло, надо сказать, что эта комната действительно напоминала настоящий кабинет: большое старинное кресло, оставшееся еще от дедушки, журнальный столик, на котором обычно валялась кипа бумаг, папа называл это рабочим беспорядком, я же всегда недоумевала, как он умудряется здесь не запутаться. Мебель была старая, но добротная, слегка разномастная, она, тем не менее, оставляла вполне приятное впечатление. Закрыв за нами дверь, абсолютно надо признать не нужная мера предосторожности, так как чужих у нас в доме никогда не было, а вернее, все кто в нем оказывались, очень быстро становились нам своими, он знаком предложил мне говорить и я, жутко запинаясь, начала говорить о долге, об истинном призвании, о служении Богу и Церкви. Родители слушали меня не перебивая, за что я им была безмерно благодарно, так как и сама была готова запутаться в потоке своей не слишком связанной речи, когда аргументов не хватало я начинала помогать себе руками, так что чуть не зацепила, висящую низко люстрочку. Терпеливо дождавшись, когда я замолчу, папа встал, достал недавно подаренную ему трубку, закурил, интересно, что до этого если мой нос чуял запах табака, то его хозяйка моментально начинала чихать, но в это раз я даже и не думала этого делать, наоборот этот запах почему-то меня успокаивал, как и вид выпускаемых из трубки колечек дыма. Но еще более интересно было то, что мама, для которой папино курение обычно служило спусковым крючком раздражения, из-за чего папа и вынужден был перебраться с куривом в свой кабинет, на это раз промолчала. Наконец он встал, прошелся по комнате и начал говорить, никогда не забуду его глаза в этот момент, большие лучистые они смотрели на меня с такой любовью, что у меня защемило сердце. Сказал он не много, мой отец от природы всегда был не разговорчивым и этот разговор и повзрослевшей дочерью явно довался ему с трудом. Но, несмотря на это в его словах было гораздо больше зрелости и здравого смысла, чем во всей моей длинной тираде. Он сказал то, что в глубине душе я и сама понимала, что я слишком молода для принятия подобных решений, которые потом могу искаверкать всю мою жизнь, предлагал мне подождать, не торопиться, мама все это время молчала, но по ее лицу можно было понять, что она во всем с ним согласна. Свою речь папа закончил тем, что посоветовал мне подождать еще пару лет и если решение уйти в монастырь не иссякнет то, он сам благословит меня на этот путь. На этом мы и разошлись. Дойдя до своей спальни, которую я делила с сестрой, я не раздеваясь легла на постель и уснула мертвестским сном. В эту ночь мне снилось что-то странное, как будто я одна в каком-то лесу, посреди ночи, идет страшный дождь, гремит гром, мне страшно и очень холодно, я вся вымокла, вдруг я оборачиваюсь и вижу это, я так и не поняла человек ли это был или зверь, но от его вида у меня кровь застыла в жилах, я побежала прочь, он повернулся посмотрел на меня и я поняла, что бежать бесполезно, оно меня везде найдет..
Много лет спустя я рассказала этот сон одной подруге, женщине,на мой взгляд очень умной, она объяснила его так, что в каждом человеке живет возможно бессознательно какой-то страх, боязнь чего-либо, и от него действительно никуда не денешься ведь он внутри тебя. Я тогда с ней согласилась, у каждого есть свой потоенный страх, в котором мы возможно сами себе не хотим признаваться. Через всю свою жизнь я пронесла страх остаться одной в этой жизни, это был мой зверечеловек из сна, как бы я не пыталась от него бежать,он везде меня находил. В детстве я панически боялась потерять родителей, во взрослой жизни это был муж. Иногда мне кажется, что зверь все же нагнал меня, я осталась одна. Конечно, у меня есть двое прекрасных детей, друзья, подруги, родственники, но все же я одна. Дети мои вырасли, у них своя жизнь, да мне бы и не хотелось растравлять им души разговорами об отце, которого они потеряли. Друзья, друзья это прекрасно, но у них своя жизнь, свои маленькие радости и горести, эту тему можно долго развивать, но могу сказать лишь одно, что каждый человек понастоящему одинок в своем горе и в этом нет ничего удивительного, ведь никто из нас,даже если бы захотел не смог бы прожить чужую жизнь, прочувствовать чужую боль это закон природы, так уж устроил Бог,а разве пойдешь против его воли? А что в таком случае делаю я, ведь в этом мире масса людей, которым гораздо тяжелее, чем мне, а я все плачусь. Нет так просто нельзя, это просто лень и распущенность, конечно, ведь вам миссим Мэген Джимбейкер не приходится вставать каждое утро чуть свет и бежать на работу, чтобы прокормить детей и себя, вам с утра пораньше слуги приносят кофе в постель, день проходит в праздном ничего не делание. Чему уж тут удивляться, если вы уважаемая сеньора, изволите хандрить. Врядли у моей матери оставалось время на хандру, хотя мою и ее жизнь даже не приходится сравнивать.Нет, так нельзя, надо срочно брать себя в руки, начать за собой по настоящему следить, а то я в последнее время только мельком на себя любовалась, хотя любоваться там, надо признаться нечем, старая, безвольная, опустившая руки женщина, так стоп! Это не про меня, я всегда была другой, помню, попав на фронт, где каждый день надо головой свистели пули, я не теряла присутствия духа, даже старалсь кого-то успокаивать. В то время я и не помышляла, как моя жизнь кординально изменится. Просто о отправилась на фронт, в качестве медицинской сестры, много же я там навидалась, все эти раненые, повязки, бинты, много часовые операции и ничего, жива осталась, даже пела иногда.Я часто себя спрашиваю откуда у меня тогда взялись силы все это перенести, может быть меня спасало чувство собственной необходимости кому-то, востребованность, возможность внести свой вклад в общее дело.