Прорицатель ожидал Полководца где обычно - на вершине высокого холма, покрытого ярко-зеленой травой.
Не смотря на то, что Полководец воевал по всей планете, неустанно выковывая славу своей державы, он знал, что высокий холм, широкий каменный стол для гаданий и тощая фигура Прорицателя будет там где обычно. Нужно выйти из высокой генеральской палатки, проскользнуть мимо вытянувшейся недвижимой стражи, потом пройти прямо и идти налево через заросшее высокой травой поле. За полем и находился искомый холм. Искать его приходилось каждый раз заново, иногда Полководец мог найти холм за пять минут, иногда он мерно шагал несколько часов, но каждый раз узкая тропинка приводила его к крутому склону.
Впрочем, в этот раз Полководец не нуждался в гадании. Он уже неоднократно задавал Прорицателю один и тот же вопрос, и ответ никогда не менялся. Но традиции есть традиции.
Прорицатель сжал тонкими сильными пальцами колоду, и карты с треском упорхнули в его левую руку.
— Итак, ты готов получить прорицание?
— Готов.
Карты взлетели, словно стая перепуганных птиц, быстро перемешались, колода расцвела причудливым цветком, сжалась, снова перемешалась, и на стол легла десятка мечей. Как и в прошлый раз. И в до него. И до этого.
— Мне жаль.
Полководец молча спустился к полю.
Через месяц на месте разбитых войск привезли свежие пополнения. Безупречно вычищенные, сияющие на солнце доспехи легионеров Третьей ударной армии блистали на солнце. Трубно ревели слоны, надсадно пыхтели двигателем танки, а где то высоко высоко в небе, невесомые и изящные, словно игрушки, летали самолеты. Казалось, ничего не может остановить эту мощь.
Но стоило, конечно, посоветоваться с прорицателем.
Когда на столе снова оказалась десятка мечей, Полководец даже несколько удивился. В конце концов, гадали по внутренностям жертвенного животного.
Извини. — сказал прорицатель, брезгливо ополаскивая тонкие нервные пальцы в серебряной пиале. Надеюсь ты понимаешь, что я в барана эту карту не засовывал?
— Конечно, я ведь лично его выкармливал.
Пока Прорицатель мыл руки, Полководец с вершины холма обозревал поле боя. Редкие цепочки легионеров шли вперед, а в лицо яростно лаяли пулеметы. Тех, кого по какой то причине щадила пуля, заживо сжигали ручные драконы, прячущиеся в траншеях. Через эскапы суетливо сновали медики, оттаскивая пораженных воинов в госпиталь или на погост. За первой линией разворачивалась величественная панорама военной жизни. Склады, казармы, гаражи, расчеты пво, аэродромы, вокзалы — а где то там, далеко далеко, ревела артиллерия. Тяжелые снаряды раз за разом перечеркивали ночное небо, словно в попытке отменить мир, который допускает такое.
— Послушай... Ну вот что тебе в этой войне? Ну не победишь ты, не победишь. Боги против твоей победы. Никто не может захватить весь мир. Цезарь, Александр Македонский, Дарий, Наполеон, Гитлер... Чем больше ты атакуешь этот мир, тем сполченней становится его остальная часть. Тем с более сильным сопротивлением ты сталкиваешься. Мир нельзя захватить, будучи частью этого мира. Зачем ты говоришь своим солдатам идти и побеждать, зная, что это невозможно?
— Я давно не говорю им побеждать. Я говорю идти и умереть. С этим они еще справляются.
На следующий день Прорицатель принял из рук полководца чашу с кипящим, парящим варевом. Напиток, сваренный лучшими военными химиками, гарантированно убьет обычного человека, а авгура вводит в трансовое состояние, в котором он начинает вещать о делах грядущего. По крайней мере, так предполагалось.
На самом деле, осушив чашу едва наполовину, прорицатель загнулся в жестоком приступе тошноты. Когда же его тело прекратило сжимать в конвульсиях, в липкой луже у его ног обнаружилась та же самая проклятая карта.
— Послушай, - сказал прорицатель, — ты задаешь у меня так много вопросов, можно я у тебя тоже кое что спрошу? Ты потратил за последние несколько лет пятнадцать армий в попытках взять эти укрепления. Как ты убеждаешь их все еще идти в атаку? Как ты воспитыаешь таких храбрецов?
— Никак. Я просто делаю так, чтобы меня они боялсиь больше, чем пулеметов врага. Солдат всегда трус, друг мой. Солдат всегда противоположность герою. Мир без войн - это мир без страха.
На следюйщий день Полководей застал Прорицателя с чашкой кофе тонкого фарфора. Увидив своего друга, прорицатель аккуратно перевернул чашку, потом поднял ее над тарелкой.
Десятка мечей.
— Ты знаешь. — медленно сказал Полководец. — Сегодня ночью я долго думал, почему я не могу закончить эту войну. Я вел и более сложные кампании. И только по утро я понял. Раньше я не спрашивал будущее. Я его делал.
Аккуратно, двумя пальцами он вытащил карту, перевернул ее рубашкой вверх, потом снова повернул.