В городке N построили экспериментальный, железобетонный завод. Для его доводки и пуско-наладочных работ из областного центра прибыла бригада специалистов-монтажников.
Размещение бригады, двадцать пять человек, в городской гостинице на три месяца слишком накладно для завода: куда проще предоставить в их распоряжение один из небольших корпусов заводского Дома отдыха, который был выведен из эксплуатации ввиду предстоящего капитального ремонта. Ради этого срок ремонта был сдвинут. Сами монтажники были рады проводить время после работы в окружении вековых сосен и берёз, по которым шныряют белки, бурундуки, дятлы и поползни. Вечерами устраивали
коллективную рыбалку, а некоторые умудрялись порыбачить и на утренней зорьке.
Шикарный, красный автобус "Икарус" ежедневно, по утрам, направляется из заводского загородного Дома отдыха в город, доставляя бригаду, а вечерами возвращается обратно.
Основной костяк бригады составляли опытные специалисты сорока и пятидесятилетнего возраста, неоднократно бывавшие в подобных командировках. Время отсеяло людей неуживчивых, скандальных, злоупотребляющих алкоголем и доверием. Все члены хорошо знали друг друга, все интересные темы давно уже были обсуждены, никаких экстремальных сюрпризов преподносить было некому, и потому атмосфера в автобусе во время переброски людей туда и обратно была благостная: одни дремали, другие читали, в основном, газеты, третьи мирно беседовали, а особо романтичные натуры на протяжении всей поездки неотрывно смотрели на мелькающие за окном пейзажи.
Был в бригаде и молодняк: пять человек за двадцать лет и один совсем "юнец", - восемнадцатилетний Евгений. Этот паренёк окончил индустриальный техникум с красным дипломом, и начальство завода решило заранее готовить из него "кадра" и включило в бригаду монтажников, где он ознакомится с гораздо большим объёмом монтажных работ, чем на каком-нибудь фиксированном участке на заводе.
Упомянутая молодёжь всегда располагалась в автобусе особняком, как правило, в задней части салона. Если иногда в салоне возникал шумок, то исходил он именно от этой группки.
Однажды дискуссия, поднятая завсегдатаями задней части салона, привлекла внимание остального "салонного" сообщества необычно громкими взрывами смеха. Все невольно стали прислушиваться. Тема, вызвавшая теперь уже всеобщий интерес, была, конечно же, о женщинах. Тема не нова и даже, наверно, ей можно присвоить номер один среди всех обсуждаемых тем, возникающих, особенно, в молодёжной среде. Казалось бы, - что тут смешного?! Мелодии женской темы скорее драматичные, лиричные, похотливые и прочие. В нашем случае, смех был вызван столкновением двух взглядов на женщину: прозаического и романтического. Было бы интересно проследить с самого начала зарождение этой дискуссии, но кто ж знал, что она выйдет такой забавной. Я думаю, мы не много потеряли, и проследим дальнейший ход дискуссии и событие, имеющее к нему иллюстративное отношение.
Главным героем в дискуссии был Евгений, совершенно не имевший опыта отношений с женщинами и потому обожествляющий их, и именно с этой позиции вёл дискуссию. Остальные, "двадцатилетние", наоборот, имели очень богатый, житейский опыт по женской части. Видя перед собой абсолютного профана, и не представляя, что женщину можно рассматривать по-другому, а именно так, как видел Евгений, они глумились над этим его видением, что и вызывало взрывы смеха. Основным оппонентом Евгения был двадцатипятилетний Павел: красавец, балагур, богатырь - свыше центнера. С такими мужчинами женщины не кокетничают, но и замуж, "сломя голову", не пойдут, прекрасно понимая, что те не откажутся от статуса общедоступности и спекуляции своей гипнотической неотразимостью. С такими женщины не теряют время даром и с готовностью зажигают "зелёный свет" к тому, к чему стремятся оба. Такие мужчины просто не представляют, что женщины могут быть другими. Иногда возникают проблемы с девушками, впервые откликающимися на мужское ухаживание, и особенно с теми, кто воспитан на принципах пуританской морали. Но для покорения таких "неиспорченных" натур, у профессиональных
ловеласов наработаны особые приёмы, которые в сочетании с мужской харизмой, сбоя не дают.
Через разнокалиберный смешок пробивается голос Павла:
- Вот ты твердишь, "женщина, прежде всего, муза для мужчины". Какая она муза, для чего она муза? - не знаешь. А я авторитетно утверждаю, что она, прежде всего, самка, и муза для постели.
- Ты оскорбляешь звание женщины таким животным словом, - возмущается Евгений, - ты циник.
- Вот тебе на! - я называю вещи своими именами и за это меня называют - циником. В моей практике не было случая, чтобы тёлочка не отдалась мне уже на втором свидании, честное комсомольское, вот Витёк не даст соврать. Я правду говорю, Витёк?
- Истина, правдивей некуда! - с готовностью поддакнул Витёк.
- А он-то, откуда знает? Что? - он тебя всегда сопровождает? - спросил Евгений Павла, но ответил всё-таки Витёк:
- Так он же приводит их прямо в общежитие: полночи сам с ней повошкается, а потом и нам перепадает.
- Ну, что есть падшие женщины, шлюхи то есть, я не отрицаю. Похоже, Павел их и цепляет, показывая
свою неразборчивость.
- Ай, да Женька! Ай, да молодца! Как уделал Павла! - по самое, я извиняюсь! - воскликнул Серёга.
- Пашка, ты, оказывается, неразборчивый, а я тебе руку жал! Как же я теперь отмоюсь?! - съёрничал Иннокентий.
- Павел, и не стыдно тебе? Кадришь девочку и не спрашиваешь её: порядочная она или нет, - шутливо-назидательно отметился Лёха.
Павел и сам смеялся вместе со всеми. Не смеялся один Евгений: он слишком серьёзно воспринимал дискуссию и считал смех абсолютно не к месту.
Компания отсмеяла очередную тему, несколько успокоилась и принялась дальше наблюдать за ходом дуэли.
Павел уже серьёзным, назидательным тоном продолжил свою линию:
- Женя, ты пойми: женщина такой же человек, как и мужчина. Её это дело интересует так же, как и нас. Хочешь, я сейчас поражу тебя наповал? Хочешь?
- Ну.
- Спагетти гну. Хочешь или нет?
- Ну, хочу.
- Мне впервые девочка-ровесница предложила заниматься этим делом в неполные двенадцать лет.
Понимаешь, природа потребовала своё, а моральными принципами её ещё не испортили. А я, наоборот, уже, каким-то образом, был испорчен, и не смог принять её предложение - позорно молчал. Это я сейчас понимаю, что мой отказ она восприняла, как свой позор. Чтобы отмыться от него, она раз пять повторила просьбу, а меня как заклинило: ни "а", ни "б", ни "ку-ка-ре-ку". Через несколько лет ситуация повторилась уже с другой подружкой: тоже отказался, но в этом случае возобладал здравый смысл. Вы можете представить, зная меня: я и здравый смысл? Однако же такое было в моей ранней юности. Грешен, каюсь.
- Не тяни: здравый смысл что тебе подсказал? - выдал своё нетерпение Лёшка.
- Забеременеешь сейчас, а потом что? Я отцом становиться не хочу. Хочешь матерью-одиночкой в пятнадцать лет стать? А она: "Разве в таком возрасте можно родить?". У той истории интересное продолжение было. Как-то мы с ней встретились в аэропорту: она с годовалой дочкой и мужем летели в Испанию. Он наш, русский, но работал в филиале какой-то французской фирмы здесь, в России. Она благодарила меня, что я её тогда не тронул, ей тогда было так стыдно, что больше никогда, ни с кем подобной попытки не делала. В чём соль благодарности? Если бы она не оказалась "целой", то тот мужик её в жёны не взял бы. Вот как интересно получилось: я считал, что на моей совести два греха - шутка ли - отказал женщинам, а оказалось, что, по крайней мере, один грех - и не грех вовсе, а благодетельство. Или как правильно - благородство. Сейчас я с ними на тему беременности не парюсь: тёлки взрослые, пусть сами беспокоятся.
Краткая исповедь Павла понизила градусы накала страстей. Похоже, что первоначальная тема дискуссии сошла на нет. Парни принялись обсуждать темы, проскользнувшие в исповеди Павла. Обсуждение проходило не в "балаганном" стиле, а посерьёзнее.
Евгений не принимал участия в новой дискуссии. О чём он думал, сидя молча, отрешённо? И вдруг выдал, ни с того, ни с сего:
- Красивая женщина, это улыбка Бога. Так говорит мой отец.
- Возможно, я тоже чей-то отец и тоже скажу: красивая женщина - это порождение Дьявола, - в тон Евгению высказал своё суждение Иннокентий.
Вполне возможно, что дискуссия вернулась бы к прежней теме, но в это время автобус остановился перед красным огоньком светофора, у переезда через железнодорожный путь. Рядом с ним остановилась белая иномарка, за рулём которой сидела шикарная блондинка, лет тридцати пяти, в белой блузке и белых брюках. Её безупречный, манковый вид приковал к себе внимание пассажиров автобуса. Весь её облик вполне укладывался в рамку пиетета, установленную Евгением.
- Ну, что, подруга, в личные водилы возьмёшь? - лениво, от нечего делать, спросил шофёр автобуса, Василий.
- Нет, как-то без надобности, - в тон ему ответила блондинка.
- А зря отказываешься. Подумай. - всё в такой же равнодушной манере продолжил Василий.
Блондинка не ответила.
- Ну, тогда хоть просто прокати на иномарке.
- Садись, - сказала блондинка и игриво взглянула на настырного водителя.
Василий крикнул в салон, обращаясь к сменщику:
- Саша, подмени меня. Встречаемся завтра утром на этом же месте, - и шустро выскочилиз кабины.
Окна автобуса были открыты и этот короткий диалог был хорошо слышан.
В салоне повисла тишина. Евгений, забыв о дискуссии, вытянув шею, открыв рот, широко открытыми глазами следит за происходящим. Он ожидал, что женщина прогонит наглого Василия и это согласовалось бы с его теорией моральной непорочности порядочной женщины. А судя по одежде, она такой и была. Но нет, скрывшийся в салоне иномарки, Василий, по всей вероятности, получил "добро!".
Остальных участников диспута происходящее хотя и заинтересовало, но не поразило: они видели в этом обыденность. Но реакция Евгения для них была куда интересней. Они указывали на онемевшего, и не замечающего ничего вокруг, кроме иномарки, Евгения, пальцами и беззвучно смеялись, тряся и мотая головами.
Тем временем, показались последние вагоны, проходящего состава. Вдруг Василий всё-таки вышел из иномарки, подмигнул своему автобусу и показал, оттопыренный вверх, большой палец, степенно обошёл машину спереди, открыл дверцу и уселся на место водителя.
Последние вагоны состава уже освободили дорогу, нетерпеливые водители, стоящих сзади, автомобилей, засигналили. Движение на трассе "вошло в свою колею".
Евгений очнулся. Лицо выражало растерянность, сожаление о том, что его теория святости женщины не получила подкрепления произошедшим эпизодом. Парни закончили свою сцену с молчаливым смехом и перешли на открытое ржание. Вволю насмеявшись, они возобновили диспут, но в прежнем ключе он уже не получался: Евгений либо не отвечал на колкости, либо реагировал вяло, и чувствовалось, что он уже и сам не особо верит в свои убеждения. Он попытался, было, отстоять свою позицию, предположив, что эта женщина - знакомая Василия, и они договорились специально устроить эту инсценировку.
- Неужели ты сам серьёзно веришь в то, что сейчас ляпнул? На кой чёрт ему это нужно?
Евгений и сам отлично понимал, что высказанное им предположение сродни соломинке, за которую хватается утопающий. И потому отвечать не стал, а обречённо махнул рукой.
Павел почувствовал, что крепость, под названием "Женский Идеал", защитником которой выступал Евгений, если ещё не пала, то судьба её решена, и тоном победителя, с маской серьёзности стал издеваться над ошеломлённым парнем:
- Ты сейчас сидел, открывши рот. А известно ли тебе, мил человек, что через рот в человека вселяется Сатана и опускает человека на грешную землю?
Его поправил Иннокентий:
- Не Сатана, а Бес.
- А, одна сатана: что Бес, что Сатана, - попытался неуклюже скаламбурить Павел, но Иннокентий,
несомненно, это был его конёк, решил внести ясность:
- Сатана, он же Дьявол, это бог, и у него есть посланники, Бесы, или по-другому - Демоны. Вот их-то
Сатана и вселяет в человека. Бесы у Сатаны, это то же, что ангелы у Бога.
Нелогичная, неосторожная фраза Павла сразу же нарушила благостную, развлекательную атмосферу, и в салоне автобуса возникли новые очажки дискуссий и споров, уже отличных от первоначальной темы. Люди на полном серьёзе стали выяснять: сколько же всё-таки богов, почему это Сатана - бог и, может, поэтому на Земле беспорядок, войны, несправедливость? Как читатель может догадаться и сам, эта, вторая дискуссионная тема, бесконечна, ибо логике она не доступна, а знаниями библейских мифов и легенд никто не был обременён. Освещение хода новой дискуссии это уже другая канва и мне она не интересна. Я уверен, что читателям гораздо интересней будет узнать - чем же закончился адюльтер водителя Василия.
Следующим утром в салоне была непривычная тишина. Тихие, обыденные беседы постоянных
собеседников - не в счёт. Молчала задняя часть салона, а именно она определяла этот критерий в салоне. Чувствовалось напряжение от ожидания развязки, начавшейся вчера, истории. Взгляды заинтересованных были устремлены на дорогу через лобовое стекло. Когда увидели за переездом, стоящую на обочине, белую иномарку, по салону пробежал шумок.
Автобус остановился позади иномарки. Из неё, со стороны водителя, вышел Василий.
Он, наклонившись, что-то сказал в салон и направился к автобусу сразу в кабину, сменил своего напарника. Они тихо разговаривали между собой. О чём? Конечно, о том, что интересует всех, а не только напарника Сашу. Первым не выдержал сам бригадир:
- Василий, не тяни резину, мы все ждём твоего отчёта за время отлучки.
- А что вас интересует? - изуверски спросил водитель.
- Вот тебе и на! Уехал вчера с шикарной блондинкой, а сегодня сказать нечего? Не серьёзно. Или мы не мужики? Скажи хотя бы кто эта мадам?
- Эта мадам главный архитектор города. Муж её капитан дальнего плавания. Тоскует женщина. На работе шашни не заводит принципиально, случайных знакомств опасается, прекрасно знает, что муж её не ангел.
- А ты разве не случайный знакомый?
- Вот и я так спросил. Говорит, ты не случайный: автобус имеет номер, принадлежит некой организации, которую, в случае надобности, можно будет вычислить.
- А что, она шалава какая-нибудь, что сразу в машину пригласила?
- Да она не думала, что у меня есть сменщик, что я брошу руль, и потому скокетничала. А когда я
нарисовался, ей, вроде как неудобно стало отказывать.
- Так ты с ней это - того?
- А вы как думаете?
- Мы думаем, что - того.
- Правильно думаете.
Вечером в салоне автобуса установилась обычная атмосфера. Похоже, что все уже забыли вчерашний диспут и выходку Василия, и потому испытали вторичное потрясение, не уступающее по эмоциональному воздействию вчерашнему, когда автобус остановился и раздался голос Василия:
- Саша, подмени.
Все вскинули головы, глянули вперёд и увидели знакомую иномарку. Рядом с ней стояла вчерашняя дама.
Василий глянул в салон, отыскал глазами Евгения, развёл руками, произнёс: "Се ля ви!", вышел из кабины, подошёл к иномарке, и оба дружно сели в неё каждый со своей стороны.
Бедный Евгений, казалось, был просто морально раздавлен. Он смотрел вслед удаляющейся иномарке, молча, не обращая внимания на реплики товарищей. Состояние Евгения им было понятно, и они не добивали его, во вчерашней шутливо-издевательской манере, а сочувствовали, и пытались назидательно внушить, что жизнь, есть жизнь и её законы одни для всех. От этого никуда не денешься.
- Мне всё-таки непонятно, почему у них так легко это получилось, как у животных?
- Вот, ты изрёк очень подходящее слово - животные. Ведь люди и есть животные. Чем мы отличаемся от животных? Умеем мыслить. Это же общеизвестная истина. Согласись!
- То-то и оно, что мы мыслящие животные и потому должны поступать не по зову плоти, а беря во внимание, выработанные веками культурные и семейные традиции.
Стоп, стоп! Ты сам-то понял, какой смысл несёт эта мудрёная фраза? Причём здесь культурные и семейные традиции? К нашему вопросу они отношения не имеют.
- Не имеют!? - прямо-таки вскипел Евгений, казавшийся до сих пор безобидным тихоней, - беспорядочные животные связи... Его перебил Павел:
- Да говори прямо - половые связи.
- Не знаю что означает - половые, а животные - понятнее. Так вот, повторяю: из-за беспорядочных
животных связей венерические болезни превращались в эпидемии. Отсутствие семейных законов
приводило к тому, самцы покидали женщин с детьми. А в то время это означало почти верную гибель семьи, если женщину не возьмут под опеку сердобольные родственники. Церковь взяла под свою опеку институт семьи и постепенно выработались культурные и семейные традиции, о которых я и говорил. Такие, как вы, ведя антиморальный образ жизни, способствуете разрушению семейных устоев. - Крайнее возмущение Жени отразилось в окончании фразы, которую он закончил почти криком.
- Вот допекло парня! Я и не подозревал, что Женя такой горячий. С тобой опасно связываться, -
отреагировал Иннокентий то ли всерьёз, то ли с насмешкой.
- Ну, ты, Женя, рубанул! - восхищение Лёхи было искренним.
- Вот что значит: человек окончил техникум на отлично. Такая учёба вывернула ему мозги наизнанку: вместо мирской жизни воспарил в облака. Опустись хоть сейчас на грешную землю и прими её, какая она есть; меньше будет разочарований. Ты же видишь какую шикарную, так и хочется сказать: благородных кровей, мамзель закадрил Василий, обыкновенный мужик. Шуткаря наобум забросил и результат налицо, - уже серьёзным тоном, без капли иронии убеждал Павел. - Против природы не попрёшь.
- Похоже, что в ваших доводах доля правды есть, - задумчиво сказал Женя и похоже было, что он разговаривал сам с собой, - Только как же....
Но Павел не дал ему договорить:
- Всё, Женя, больше ничего не говори: с самым главным ты согласился, а это значит, что ты опустился на
грешную землю. Остальное всё - белеберда! Ты почувствуешь, что жить станет легче.
Согласился ли на самом деле с Павлом Евгений, понятно не было: ведь Павел не дал ему закончить мысль.
|