Школьные знания уже порядком подвыветрились из головы автора этой заметки, поэтому, возможно, применение слово "зоология" к приведенному в эпиграфе переводу слов Пролога в пьесе В.Шекспира "Генрих VIII" не совсем правомерно.
Может быть, действительно, переводчику этих слов вовсе не обязательно надо было знать, что первоначально эта пьеса называлась "Все истинно" и что слова "truth", переведенные переводчиком словами "правда", в Первом фолио писались с большой буквы.
Но вот перевод слов "understanding friend -- понимающий друг" словами "достойнейших друзей" ничем другим, как чем-то зоологическим, наверное, трудно будет объяснить.
И ничем другим вообще будет невозможно объяснить перевод Б.Томашевским, в переводе которого только эта пьеса и известна русским читателям, первой же истины, приведенной Шекспиром в этой пьесе:
Each following day
Became the next day's master, till the last
Made former wonders its.
А ведь Шекспиру, наверное, хотелось не просто обратить внимание читателей на выраженную в этих словах истину связи времен, то и показать, что эта связь была выражена задолго до него уже, например, в латинском изречении:
Учеником предыдущего дня является следующий день.
Но в переводе Б.Томашевского глубокие слова подлинника принимают практически противоположное значение:
Любое завтра выше, чем вчера.
Последний день собрал все чудеса:...
И все же слово "зоология" поставлено в название этой заметки более потому, что без определенных знаний в подобной области будет трудно понять слова герцога Букингема в первой же сцене первого же акта этой же пьесы:
This butcher's cur is venom-mouth'd, and I
Have not the power to muzzle him; therefore best
Not wake him in his slumber. A beggar's book
Outworths a noble's blood.
Б.Томашевский перевел их так:
Пес мясника взбесился, брызжет ядом,
А у меня нет сил надеть намордник.
Пусть лучше спит -- будить его не будем.
Бедняк ученый вознесен над знатью!
Но, во-первых, в оригинале ничего не говорится о бешенстве. В нем написано только, что пасть беспородной псины наполнена ядом.
Казалось бы, действительно, такое может иметь место, когда эта псина является бешеной. Но вот тогда возникает зоологический вопрос: когда такая псина засыпает, если она вообще засыпает, почему бы ее вообще не убить?
Безусловно, поскольку эти слова Букингем говорит за спиной только что ушедшего со сцены кардинала Вулси, понятно, что под этой "псиной" именно он и подразумевается.
Но тогда встает вопрос, кто в таком случае назван мясником. Как представляется, даже зоологам должно быть понятно, что в посвященной его царствованию пьесе, даже по прошествии множества десятилетий после его кончины, даже Шекспир не мог допустить того, чтобы кто-то мог предположить, что этим мясником являлся король Генрих VIII.
И чтобы избежать любой возможности приписать ему непочтительность даже к давно усопшему монарху, В.Шекспир написал последнее предложение:
A beggar's book
Outworths a noble's blood.
Конечно, наверное, и автора этой заметки могут обвинить в какой-нибудь зоологической страсти, но он, действительно, никак не возьмет в толк, почему Б.Томашевский перевел слово "book" словом "ученый".
Возможно, это произошло потому, что он не читал в подлиннике сонет 66 или, прочитав его в подлиннике, не понял, что употребленное в нем словосочетание "a beggar born" относится к самому В.Шекспиру.
Соотечественники же и современники В.Шекспира, похоже, это все-таки понимали, и потому понимали, что слово "мясник" относится не к царствовавшему в описываемое в этой пьесе время монарху, а к отцу этой пьесы автора, а потому и не предъявляли к нему никаких претензий.
То есть, если особенно не вникать в зоологические тонкости разбираемых слов герцога Букингема, то получается, что говорит этот герцог вовсе не о "псине", а об человеке грубого, низкого происхождения, отцом которого вдобавок ко всему был мясник.
И понять это вовсе не трудно людям понимающим (understanding), что, написав в этой пьесе о попытках некоторых умственно неполноценных лиц посеять в обществе сомнения в его авторстве, В.Шекспир не мог не привести в этой же пьесе и свидетельств этого своего авторства. И приведенное выше такое свидетельство является в этой пьесе первым, но для понимающих (understanding) людей вовсе не последним.
При этом, название науки, знание которой необходимо при рассмотрении одного из следующих примеров, автор даже знает точно -- орнитология.