Быдло - это те, кто, став взрослыми, остались неспособными самостоятельно правильно мыслить.
И все "переводы" сонета 110 В.Шекспира подразумевают, что их читатели будут абсолютно не способны самостоятельно правильно определить пол адресата этого сонета, если в этих переводах указания на этот пол будут воспроизведены только, как в оригинале, косвенными.
Alas, 'tis true I have gone here and there
And made myself a motley to the view,
Gored mine own thoughts, sold cheap what is most dear,
Made old offences of affections new;
Most true it is that I have look'd on truth
Askance and strangely: but, by all above,
These blenches gave my heart another youth,
And worse essays proved thee my best of love.
Now all is done, have what shall have no end:
Mine appetite I never more will grind
On newer proof, to try an older friend,
A god in love, to whom I am confined.
Then give me welcome, next my heaven the best,
Even to thy pure and most most loving breast.
Возможно, во времена, когда эти "переводы" предназначались в основном тупой и невежественной рабоче-крестьянской массе, а толика интеллигенции владела в основном французским и немецким языками, "переводы", в которых пол адресата прямо указывался их "переводчиками", еще как-то можно было оправдать.
Но с некоторых образование стало всеобщим. Уже давно изучение французского и немецкого языков в школах было практически полностью вытеснено изучением языка английского. Давно уже читателям стали доступными двуязычные издания сонетов Шекспира. Но воз и ныне там.
И поныне даже самые наисовременнейшие "переводчики" этого сонета напрочь отказывают читателям своих "переводов" в способности самостоятельно понять, каким должен быть пол адресата этого сонета.
То есть, короче, все "переводчики" этого сонета не верят в способность читателей самостоятельно правильно разобраться в смысле английских слов "older friend". И, похоже, они абсолютно правы в своей оценке умственных способностей и нынешнего быдла, в школьных, институтских и даже университетских матрикулах которого находит отражение его повсеместное некоторое знакомство с английским языком.
Если бы это было не так, то и из Интернета, и с полок книжных магазинов давно бы уже поганой метлой смели издания с таким вот подстрочником А.Шаракшанэ:
Увы, это правда: я сновал туда-сюда
и делал из себя шута в глазах людей,
уродовал* собственные мысли, продавал задешево самое дорогое,
творил старые грехи из новых привязанностей.
Истинная правда то, что я смотрел на правду [верность]
с подозрением и как чужой; но, клянусь всем высшим,
эти заблуждения дали моему сердцу вторую молодость,
и худшие испытания доказали, что ты - моя лучшая любовь.
Теперь с этим покончено; ты имеешь то, что не будет иметь конца:
свой аппетит я больше не буду заострять
новыми испытаниями, проверяя старого друга,
бога в любви, к которому я привязан [прикован].
Так прими меня, для меня уступающий только небесам,
в свою чистую и самую-самую любящую грудь.
То есть, быдлу не дано понять, что весь оригинал сонета 110 прямо-таки напичкан прилагательными в разных степенях сравнения только для того, чтобы его читатели и переводчики не оставили без внимания степень сравнения прилагательного "old" в конце одиннадцатой строки - "older".
Таким образом, те "переводчики", в "переводах" которых (а уж в подстрочниках - тем более) отсутствует указание, что "лучшая любовь" Шекспира - это его "старейший друг", считают читателей своих "переводов" быдлом тем более, чем упорнее, даже идя на очевидный, как в представленном подстрочнике, подлог, они пытаются своим читателям внушить, что этой "лучшей любовью" является некий молодой человек.
При этом сами такие "переводчики" являются быдлом для тех, кто навязывает, диктует, впаривает им положение, что первые сто двадцать сонетов Шекспира только некому молодому человеку и посвящены.
При этом все отличие нынешних времен от оставшихся в прошлом веке времен царизма и тоталитаризма, похоже, заключается только в том, что ныне среди читателей всех "переводов" сонетов Шекспира многократно преобладает быдло уже не рабоче-крестьянское, а именно интеллигентское.