Это был удар, ошеломивший его, прямой правой в сердце - неожиданный, безжалостный, запрещенный правилами, и особенно подлый, потому что нанесен был в расчете на безнаказанность.
Клуб пенсионеров разместился в старом двухэтажном доме в тупике малолюдной улицы Реховота. Шел концерт. Известнейшая Лора Штерн, заслуженная артистка России, одновременно и певица и мастер художественного слова читала рассказы Антона Шалиты. Как всегда, она была на высоте. Зал сосредоточенно внимал ей.
Происходило то, о чем Антон Шалита мечтал много, много лет. Почти не дыша от волнения, ловил он каждое слово, слетавшее с ее губ, удивленно воспринимая вдруг зазвучавший текст, рожденный им " в минуты озарения" итеперь усыновленный и обновленный этой необыкновенной женщиной, сумевшей настроить "живые струны" свои на волны его души.
И до чего же трудно было упросить Лору! Четыре месяца звонил ей, напоминая о себе. А она все отговаривалась чем-то, откладывала по разным причинам. И вот, наконец, свершилось. Лора согласилась прочесть два рассказа перед вокальной частью программы.
Сейчас он был счастлив. Его произведение жило, дышало, говорило.
Вдруг дверь зала скрипнула, зашуршала, открываясь, и из черноты проема, обращая на себя вчеобщее внимание, резко вынырнула на свет голова Ольги, библиотекарши клуба. С недоумением увидел он, что обычно улыбающееся, привлекательное лицо было искажено то ли страхом, сжавшим каменными пальцами еевнутренности, то ли злой, безудержной бесшабашностью, нахлынувшей на нее.
-Лора! Прекрати немедленно! Сейчас же переходи к пению!- хриплым, не своим голосом прокричала Ольга.
Артистка замолчала, смешалась, сбитая с толку нелепостью происходящего.
-В чем дело?! Да закройте же двери! Продолжайте читать!- раздались крики.
Дверь захлопнулась. Лора Штерн помолчала немного, затем взяла себя в руки и продолжила чтение. Но впечатление от рассказа было испорчено.
Он звал ее не Ольга, а Оленька, а про себя Багирочка. Дело в том, что она напоминала ему пантеру Багиру из "Маугли" Киплинга. Чем ? Наверное, блеском своих мягких, черных волос или напевной манерой говорить, похожей на мурлыкание огромной кошки. Он смотрел на нее жадными глазами, когда она, немного кокетничая, забивалась в угол кресла, с показным наслаждением сладко потягиваясь, нежно лаская сигарету припухлыми, ярко накрашенными губками.
"Волнительная женщина,- думал он.-И до чего же довольна всем на свете : и приятной легкой работой, и своей уютной квартирой, и трудягой мужем, обеспечивающим ей комфортное существование. Всем бы так, без забот, без проблем.
По виду она была яркая, цветущая грузинская еврейка, неспешно подбиравшаяся к своим сорока. И странно было узнать, что прежде она жила в Таллине; коренная тальяночка - так представлялась она читателям клубной библиотеки.
Антон приходил в библиотеку и за книгами и для того, чтобы пообщаться с "притягательной Багирой Великолепной". Она была для него теплым, живым магнитом, непрестанно притягивающим к себе, но, к сожалению, недостижимым. Ему доставляло удовольствие сидеть в кресло рядом с ней, "есть ее глазами" и говорить с ней о чем придется, не выбирая тем для разговора.
Х х х
Его главным увлечением было писательство. В свободное от работы время, он мыл в ресторане посуду, Антон отключал телефон и в тишине маленькой квартиры на улице Менуха ве-Нахала, где жил он один, наступали для него сладкие часы творческих мук.
В Израиле много пишущих людей. Антон был одним из них и подобно другим считал свои сочинения выдающимися, издавал их на свои скудные сбережения и , выходя на сцену какого-нибудь клуба пенсионеров, жаждал восхищения и похвал.
Он дарил Ольге свои книги. Она уносила каждую домой, а потом сообщала ему, что причитала ее от корки до корки, но мнение свое не высказывала.
"И до чего же скрытная, осторожная пантера-говорил он себе.-И книги мои на полку библиотеки не ставит. Почему? Интересно, привлекаю я ее хоть немного ? Общается просто так, по обязанности, как с другими, которых охватывает своим вниманием? И зачем этот охват ? Зачем наполнять себя сведениями об именах, судьбах, каждодневных делах самых разных людей? Неужели я просто одна из рыбешек, попавших в ее поле зрения?"
Иногда на работу Ольгу привозил пожилой серьезный израильтянин. Он садился рядом с ней и часами сидел неподвижно с мрачным лицом, обращаясь изредка к ней на иврите. Она мило улыбалась ему и пропевала в ответ что-то незначительное.
-И до чего горазда ездить на чужом автомобиле,-проворчал Антон.-Скажи мне откровенно, еще не пала?
-Если паду, то не в его объятия,- бойко ответила Ольга.
Один раз Антон положил ладонь на ее пальцы. Ольга бросила на него понимающий, завораживающий взгляд и не убрала руку.Он наклонился к ней, чтобы обнять ее, но она резко отодвинулась от него.
"Багирочка с удовольствием играет в кокетство,-подумал Антон,- но никогда не сделает рискованный шаг, грозящий взбаламутить прозрачную гладь ее каждодневной жизни".
Антон был старше Ольги на десять с лищним лет. Разное было у него позади: и взлеты, и падения и скучное прозябание. Он повидал много больше ее, много больше прочитал, много больше размышлял над законами жизни и ясно, с некоторым чувством превосходства понимал, что она посредственность. "Конечно, посредственность, но милая посредственность",-говорил он себе.
И Антон приходил, и приходил в эту маленькую, тесную библиотек, перебирая старые, растрепанные книги с пожелтевшими страницами, а потом долго "трепался" с Ольгой и о том и об этом.
Х х х
И вдруг эта безумно яростная атака-прыжок, и зубы ножами вонзились в мягкое человеческое тело. Ласковая, домашняя кошечка, такая безобидная на вид неожиданно превратилась в кровожадную хищницу. Инстинкт охотничий пробудился, что ли? Кровушки захотела?
Не оскорбил ли он ее случайно ? Но не было ничего похожего, совершенно точно. А если влюбилась в него незаметно и дико заревновала к Лоре? Нет. Нет никаких признаков.
Возможно только одно - она слепое орудие в руках третьего лица. Кто же стоит за ней ?
И послушная память повела его обратно по дороге жизни. И картина за картиной, и множество людей, стояших рядом или промелькнувших и исчезнувших, стали возникать перед ним.
Он,Антон, никогда не был сладким. По натуре своей он подобен взрывчатке, которая вроде бы спит непробудным сном под слоем земли, но вдруг нежданно, негаданно дает знать о себе, да еще как дает.
Да, он, Антон, рубил с плеча, порол правду-матку в своих книгах, на собраниях, дискуссиях. Он задевал людей. В оправдение ему можно сказать, что бил он открыто, не из-за угла, не исподтишка. Но все равно хватает тех, кто затаил обиду, злобствует, жаждет мести.
Так кто же использовал ее, как вещь, как собственность? Кому она подчинилась и почему? Кому позволила превратить себя в послушный робот? Для кого она просто ружье, курок которого можно нажать в любой момент ?
Х х х
Позвонила Лора и холодным, официальным голосом сообщила, что хочет жить спокойно и поэтому решила больше рассказы Антона не читать.
Х х х
Теперь Антон ненавидел Ольгу. "И как только могла мне нравиться эта кривляка, эта подлая обезьяна?-думал он.-До чего же противная она со всеми ее глупыми ужимками".
Недели три он не приходил в библиотеку. Его мучило желание узнать правду, но подавляло нелепое состояние нерешительности. Он не знал, как войти, куда смотреть, что сказать.
Наконец пришло решение. "Приду и, глядя ей прямо в лживые глаза, потребую объяснения. Она ответит и тогда все станет ясно"...
Антон шел медленно, останавливался, смотрел по сторонам, читат зачем-то афиши, объявления. И только за квартал от библиотеки встряхнулся, настроился на решительные действия и двинулся вперед быстрым, твердым шагом. Перед дверью библиотеки он замешкался, глубоко вздохнул и затем толкнул дверь резко, решительно.
В библиотеке она была одна. Ольга сидела, уютненько прижавшись к спинке кресла и с увлечением читала книжку, держа ее своими нежными, красивыми руками. Она повернула голову к Антону и бросила книжку на колени:"Антон, куда вы пропали ? Я уже начала беспокоиться".
Он повернулся к ней и, сурово глядя ей в лицо, спросил:
-Зачем вы сделали это?
-Вы о чем?- удивилась она.
-Вы сами знаете о чем,-металлическим голосом сказал Антон.
-А, вы об этом,-улыбнулась она.
Ольга посмотрела на него невинным, незамутненным тревогой взглядом.
-Антон, как вам не стыдно! Это же мелочи жизни. У меня просто было такое настроение.