Совершенно неожиданно Саша вышел из леса. Только что вокруг него была глухая сибирская тайга, и вдруг - деревенька. Он достал из кармашка жилета карту и еще раз всмотрелся в изученный "до дыр" маршрут. Все правильно. Здесь должны жить медведи да волки, но никак не люди.
Но деревенька была. Несколько старых деревянных домов, пара колодцев, телега посреди деревенской улицы. Саша прищурился, как будто чего-то не хватает? Через несколько секунд он сообразил. Не было столбов с проводами, опутавших всю тайгу. Да и дома смотрелись отнюдь не современно, как из кино о прошлом веке.
Он задумчиво сдвинул кепку, с выцветшим символом самого вкусного кофе, на затылок. Что-то здесь не так. Саша был опытным туристом, и его интуиция не давала ему покоя. Ребята ушли четыре дня назад, и о них до сих пор ни слуху, ни духу. Понятно, тайга - все может случиться. Хотя сейчас люди не пропадают, не то время. Вполне возможно, что они ждут его в конечной точке маршрута, а он, от чего-то волнуясь, пытается идти по их следу.
Саша давно перестал бояться тайги. Лес он любил с детства, еще с малых лет они с дедом прошли по чащобам не одну сотню километров. Если ты знаешь, как себя вести, тогда тайга становится твоим домом, и будет совсем не хуже благоустроенной квартиры. Еще в далекой юности Саша участвовал в соревнованиях "школы выживания", и после месяца жизни на одиноком острове, был единственным, кто не только не похудел на подножном корму, а умудрился прибавить пару килограммов к своему весу.
Деревенька Сашау не понравилась. Она была такой старой и мрачной, что казалось мертвой на фоне буйной июльской зелени. Несмотря на жаркое полуденное солнце, в ней было непривычно тихо. По улицам не бегали собаки, томные куры не ковырялись в земле, не было видно даже коз, этого непременного атрибута сегодняшней деревенской жизни. Саша бы не удивился, если бы на ближайшем доме он вдруг увидел табличку: " Никого нет. Все ушли на фронт".
Хотя, размышлял юноша, шагая по пыльной деревенской дороге, раз посреди улицы стоит телега, значит здесь есть лошади. Или лошадь: не волочат же жители телегу на себе.
Люди здесь определенно живут - вон бельишко сушится, и ворота дома в конце улицы открыты. Стоп! Кажется в окне дома слева кто-то мелькнул. Надо зайти, спросить насчет ребят.
Саша притормозил возле развалившегося плетня и внимательно вгляделся в темное окно с полу оторванным левым ставнем. Затем он помедлил несколько секунд и с невероятным скрипом, резанувшим глухую тишину деревеньки, открыл калитку.
Внутри дома что-то громко упало, звонко и отчаянно покатилось, но тут же смолкло подхваченное торопливой рукой. Саша остановился в двух шагах от крыльца, напряженно прислушиваясь. Почему, и кто прятался в доме, да еще так неудачно? Внезапно ему захотелось очутиться подальше от этого места. Куда угодно, только бы убраться, и чем дальше, тем лучше. Саша задержал дыхание и заставил сердце успокоиться. Дурное предчувствие его озадачило. Как человек, подолгу живущий один, он привык серьезно относится к своим чувствам.
Дверь дома тихонько скрипнула, и Саша увидел, как на краю стены появилась сухая старушечья рука, а потом из-за косяка осторожно высунулась голова женщины в грязном, темно-вишневом платке. Увидев юношу во дворе своего дома, старая женщина испуганно округлила глаза, замотала головой и поспешно скрылась в доме.
Саша закрыл, открытый для приветствия рот, и шумно выдохнул. Что это было? Почему она так поспешно убежала? На медведя он, вроде бы не похож. Чего она испугалась? Или может быть, это нормальное для нее поведение, когда она видит чужих людей?
Что же ему теперь делать? Саша снова посмотрел на темное окно дома и кепка выпала из его левой руки. Из глубины закопченного окна ему махала руками убежавшая старуха. И жесты ее были вполне красноречивы: " Уходи, убегай, спасайся!" Она заламывала руки, заводила глаза к небу и снова показывала на лес: "Уходи, ради Бога, уходи!" Потом она вдруг замерла, как будто услышала что-то за своей спиной, медленно обернулась назад и, вдруг, судорожно взмахнув руками, исчезла. Как провалилась. Была и нету.
Саша оцепенел. Мозг его как будто раздвоился. Одна половинка кричала очумевшему телу: "Чего ты стоишь как чурбан? Беги, изо всех сил, Беги, тебе говорят! Беги-и-и-и!" А вторая сонно тянула, сковывая сознание: "Фу, какая сегодня жара. Куда торопиться? Закрой глазки и расслабься".
Саша сжал руками опухшую голову и рухнул, на кстати, подвернувшуюся низенькую скамейку. Переждав, пока исчезнут мельтешившие перед глазами золотые мошки, он дрожащими руками отвинтил крышку фляги, и жадно выпил тепловатой воды. Впервые в жизни он пожалел, что не взял с собой спиртного.
Саша закрыл глаза, подставив лицо жаркому солнцу, и попытался мыслить логично. Очень хочется убежать. Но ведь это глупо убегать из-за какой то сумасшедшей старухи, махавшей на него руками. Надо искать ребят, надо спросить местных жителей, не проходили ли здесь трое парней и одна девушка. Он отпил еще глоток, и тщательно завинтил старенькую походную фляжку. Где у них тут колодец?
На память опять пришла негостеприимная старуха. Странная у нее одежда. Длинное платье, жилет на вате. Одежда явно не для знойного июля. Саша в футболке весь потом изошелся и жилет у него легкий - сатиновый. А ее лицо! Саша давно не видел таких красивых женщин. Таким красавицам место скорее в далеком Голливуде. Если она сейчас так выглядит, какая же она была в молодости!
"Пройдусь по деревне, спрошу, что смогу насчет ребят и деру!" - решил Саша. Он рассеянно пихнул флягу в нагрудный карман жилета, раза три не попал на место, и крепко выругался - поминая и деревеньку, и ее ненормальных жителей. Давно он так не пугался.
Стало чуть легче. Саша крепко хлопнул по коленям ладонями и попытался подняться. Мысли закружились, как стая желтых листьев под осенним ветром. " Надо идти. Куда торопиться? Надо искать ребят. Успею, еще весь день впереди. Что я сижу, надо идти, а ну вставай! А может, плюнуть на все и полежать? Вон там под деревом такой заманчивый тенечек".
С усилием, словно поднимая тяжеленную штангу, он встал на дрожащие ноги. Пот катил по красному лицу и первый шаг был так труден, что он чуть не упал. Словно в тумане, перед ним медленно проплывали: калитка, дерево возле плетня, зеленая трава на обочине. Дорога, высушенная жарким солнцем, звенела под ногами, а у него не было сил даже одеть кепку. Когда от большого напряжения на его глаза навернулись слезы, Саша разозлился. Что это такое, в самом деле? Он что, старуха разряженная? Да он коня на скаку остановит, реку на одной руке переплывет, что это еще за сопли?
Через минуту выяснились удивительные вещи. Идти к центру деревни было гораздо легче, чем в обратную сторону, к лесу. Саша остановился, повернулся спиной к деревне и попытался сделать шаг к лесу. И как на горячую стену налетел - лицо, и грудь обожгло горячим воздухом, и "в зобу дыханье сперло". Окончательно испугавшись, Саша нащупал на шее нательный крестик и попытался пересохшими губами прочесть в слух "Отче Наш...". Но сотворить молитву он не успел. Из старухиного дома, воровато оглядываясь по сторонам, вышел человек, который, не замечая Саши, столбом стоящего посреди дороги, торопливо пошел к центру деревни. Отороченный мехом расписной жилет, темная рубаха с длинными рукавами, теплые штаны, высокие сапоги. И это в такую жару! Но главное, от чего у Саши прошла всякая дрожь в ногах, как будто ему в лицо плеснули холодной воды, на верхней части шляпы этого человека был намотан знаменитый платок Олега, с костями и золотыми черепами!
Саша развернулся и побежал за мужчиной. И тут же прекратился бешеный шум крови в ушах, и вернулись все нормальные звуки летнего полдня: пение птиц, шум ветра и скрип деревьев.
А мужчина с платком Олега на тулье шляпы, подбежал к самому большому дому, слева от дороги и, оглянувшись, открыл большую калитку. Потом, зачем-то низко согнувшись, нырнул внутрь двора.
Саша почти бежал по дороге. Пот снова заливал ему глаза, но большой дом и не думал приближаться. Саша встал, медленно отер лоб, поправил лямки рюкзака, и не спеша, пошел к дому. "Только бы этот дядька не ушел из дома!" - билась в мозгу тревожная мысль. Теперь он еле волочил ноги, но дело, похоже, сдвинулось с мертвой точки. Чем медленнее он шел, тем быстрее дом к нему приближался. " Что за чертовщина!" - пронеслось в его голове, и в ту же минуту, с крыши дома вспорхнула большая стая черных птиц. Они сделали над Сашаом несколько кругов, а тот потерял дар речи, вглядываясь в черные узкие мордочки, большие уши и перепончатые крылья странных птиц.
Потом он шагнул еще раз, и его руки уперлись в большую дверцу калитки. Его пальцы ощутили горячую шершавую поверхность старого дерева и ему, вдруг, захотелось заплакать. Он почувствовал, что ребята были здесь. Жалкие, растерянные, они тоже стояли перед этим домом.
За калиткой разговаривали. Саша осторожно толкнул большую коричневую дверь и прислушался к своим ощущениям. Вроде бы все в порядке. Он погладил нательный крестик и шагнул во двор.
Пить. Как же хочется пить, Бог ты мой! Саша медленно шел мимо высоких корявых яблонь, а в его памяти вставали яркие картинки далекого детства. " На подоконнике маленький зеленый цветок в большом кашпо. Очень холодно. Мерзлые натеки оконного льда почти касаются светло-коричнево глиняного горшка. А что, если их подковырнуть мамиными маникюрными ножницами?"
Разговаривающих от Саши загораживал большой куст смородины. Он осторожно раздвинул зеленые ветки и снова, в который раз за этот день, замер, стараясь унять тревожный стук сердца.
За простым, дощатым столом сидели двое и играли в карты. Двое, что же тут такого? Первой из них была белая коза с длинными коричневыми рогами, и розовым с люриксом платком, кокетливо завязанным вокруг ее шеи. Коза, совершенно непонятным образом держала в левом копыте несколько замусоленных карт, а правым выстукивала по столу какую-то очень знакомую мелодию, то ли детскую песенку, то ли марш. Крепкими желтыми зубами, она перекинула лихо скрученную цигарку из одного угла рта в другой, и, наклонив голову, посмотрела на Сашаа. Самокрутка в зубах козы доконала его окончательно. Он закрыл ладошками глаза и попытался прислониться к кусту. Коза усмехнулась:
- Слышь блохастый, не хочет молодой человек на нас смотреть, глаза ладошками закрывает.
- Не отвлекайся, - пробурчал большой лохматый пес, сидящий к Сашау спиной, - и не заговаривай мне зубы. Опять мухлюешь, чертово отродье, глаз да глаз за тобой!
Саша открыл глаза. Было как-то глупо стоять и слушать, как над тобой издеваются "домашние животные". Коза подмигнула Саше и сказала псу:
- Плохому игроку голова мешает. Если играть не умеешь - сдавайся, твой ход, чего время тянешь?
Пес заворочался, и поскреб голову мохнатой лапой. А коза обращалась уже к Сашау:
- Чего к кусту приклеился? Иди, куда шел, не мешай время культурно проводить.
Саша зачем-то кивнул и побрел к мрачному дому. Он подумал, что если к ним повернуться спиной, то галлюцинации могут исчезнуть.
- Сам ты галлюцинации, турист недоделанный! - тут же крикнула коза.
Саша от неожиданности даже подпрыгнул и поспешно вошел в темные сени длинного деревенского дома. Там был не просто полумрак, а сплошная темень, такая, что Сашау пришлось постоять некоторое время, что бы глаза хоть немного привыкли к темноте. Он вдруг почувствовал, что его старенький рюкзак стал непривычно тяжел, просто невыносимо тяжел, и парень поспешно скинул лямки с плеч. Рюкзак грузно упал за спину, но Саша даже не повернулся.
Он протянул руку к двери в горницу, но тут кто-то легонько тронул его за локоть. Саша нетерпеливо повернулся и увидел девочку лет десяти, прижимающую указательный палец к своим губам. Она отвела его руку от ручки двери и поманила его пальчиком к светлому проему входа. Саша медлили. Какая-то непреодолимая сила тянула его внутрь дома, там его ждало что-то очень важное, срочное... Но в то же время, наверное, благодаря этой непредвиденной остановке, в нем снова проснулся страх. Темный, густой, липкий. Вспотела спина, загорелись уши, мелко задрожали пальцы.
А девочка была уже у самого выхода. Саша, крепко сжав пальцы, во все глаза смотрел на нее. На ней был длинный, красный сарафан красиво расшитый бисером, а поверх - длинный светлый фартук. На шее, лежало несколько рядов белых с розовым бус. На голове диковинная шапочка-шишечка, длинными лентами завязывающаяся под косой. Большие зеленые глаза под длинными черными ресницами, тревожно блестели. В затуманенном мозгу Сашаа пронеслась мысль: " Красавица. Когда вырастет, от парней отбою не будет".
- Не ходи туда, - она серьезно смотрела на него, хмуря темные брови. Там опасно, это пристанище колдуна и ему нужны новые жертвы.
Сашау совсем неожиданно, стало смешно:
- Ты что, сказок начиталась? Какие теперь колдуны?
Девочка тревожно глянула на дверь и снова посмотрела на Сашу:
- Хорошо, а куда пропали твои товарищи?
Саша поправил ремень брюк:
- Да сидят сейчас в какой-нибудь сторожке и чай попивают.
Девочка тревожно покачала головой:
- Тогда скажи мне, сколько раз в жизни ты видел говорящую козу?
Саша не нашелся с ответом. Он переступил с ноги на ногу и почувствовал, что страх в нем вызывал уже боль.
Помолчав несколько секунд, девочка продолжила: -
- И откуда у меня это?
Она достала из мешочка на поясе какой-то предмет и поднесла его к свету. Саша вгляделся и судорожно сглотнул слюну:
- Откуда это у тебя? Это же Ромкин компас!
Компас был точно Ромы. Они подарили компас ему на двадцатилетие, и Саша сам бегал по магазинам, выбирая подарок.
- Ты еще сомневаешься? - девочка прижала руку с компасом к груди, - или тебе показать другие вещи твоих товарищей?
Саша сжал голову руками. Что с ними? Что он делает в этом доме? Кто стоит перед ним? Ему вдруг захотелось наружу, к свету. Он глубоко вздохнул и протянул руку девочке:
- Пойдем, расскажи мне все!
Сзади скрипнула дверь. Саша испуганно обернулся. В дверях горницы стояла необыкновенно костлявая старуха и смотрела на юношу жадными глазами:
- Ты чего здесь томишься, пойдем скорее, тебя уж заждались, милок!
Саша отступил на шаг, так старуха была неприятна и похожа на Бабу Агу. Потом он повернул голову к входной двери, и руки его задрожали сильнее. Девочки не было. Она как будто неслышно растворилась в воздухе. Саша растерянно хлопал глазами, а старуха вцепилась желтыми скрюченными пальцами в его руку:
- Пойдем, пойдем, не заставляй себя ждать!
- Подождите, бабушка! - Саша еще раз посмотрел на пустые сени, - Я только что разговаривал с девочкой. Она была в красном сарафане, глаза такие зеленые...
- Бабушка, - усмехнулась старуха, - кому и бабушка, а кому... Девочку, говоришь, видел? Настеньку? Померещилось тебе. Это внучка нашего хозяина, да померла она весной, не долго зажилась на белом свете.
Саша, вспомнив изумрудные глаза девочки, и вдруг рванулся что есть силы на улицу. Но старуха держала его крепко. Она хрипло засмеялась и, вернув его, как маленького мальчика на место, наклонилась к нему, шепча на ухо:
- Стой, дурашка! Куда ты? Нет там ничего, одна суета и беспокойство. Твой путь лежит к хозяину, он тебя уже два дня ведет. Только там тебе будет хорошо.
Саша дернулся к выходу еще два раза, но уже слабо, безвольно. Старуха, не выпуская его руки из своих "клещей", бочком открыла тяжелую дверь и потянула его за собой. Как барана.
В большой комнате, за дверью, было холодно, как в погребе. Саша остановился на пороге, пытаясь разобрать что-нибудь в полумраке. Как видно, хозяева не очень жаловали свет. Единственное окно в горнице было заставлено какой-то мрачной картиной. Свет пробивался только через верхнюю, узенькую щелочку.
Саша вдохнул затхлого воздуха, голова закружилась, он ухватился за косяк, чувствуя, что скоро упадет. Старуха, притащившая его, куда-то исчезла. Тут, к нему вернулось зрение и, подняв голову, он, наконец, разглядел жуткую картину.
Горница было довольно большой и скорее квадратной. Посредине стоял длинный деревянный стол без скатерти. На память сразу же пришел образ босоногого покойника на этом столе. Синего, одетого в белый саван. Покойника с очень знакомыми чертами.
Вдоль стен, включая стену со щелочкой света, стояли длинные лавки, а на них сидели... Саша прислонился к теплой стене, чуть не прикусив язык. На лавках сидели старики и старухи. Старух было больше. Все в белых одеждах, с желтыми восковыми лицами, с длинными седыми космами. Худые скелеты с горящими зелеными глазами. Что еще надо, для того что бы тронуться умом? Саша медленно поворачивал голову, рассматривая сидящих, и чувствовал, что сверх естественных впечатлений на сегодняшний день ему более чем достаточно.
Глаза его уперлись в лицо колдуна. Огромный дед, коричневая дубленая кожа, широкие плечи, окладистая, до пояса, белая борода. И глаза... Саша, не отрываясь, смотрел в ярко-зеленые глаза старика и чувствовал, что ему становиться легче. Как будто он разом потерял несколько килограмм своего веса. Голова стала ясной, кровь по жилам побежала быстрее. А ведь он никогда не поддавался гипнозу, даже однажды на этом выиграл сто рублей. Здесь же он глаз не мог отвести от колдовских очей. Руки безвольно повисли, ноги в коленях подломились, и он упал, больно стукнувшись затылком о деревянный пол. Никто из сидящих даже не пошевелился. Все сидели тихо и не сводили с юноши глаз. Через несколько секунд Саша с трудом сел, стараясь смотреть в пол. Он понимал, что нельзя смотреть на старика. Но тот будто поддерживал в нем силы. Сейчас, без этих огненных глаз, страх снова возвращался, и силы начали уходить в какую-то "черную дыру".
Из ниоткуда перед ним возникла маленькая сухонькая старушка, и протянула ему грубо сделанную кружку из какого-то темного дерева:
- Испей-ка, молодец!
Саша медленно принял кружку в свои дрожащие руки. Питье в кружке было темное, пузырчатое, совсем не аппетитное на вид. Но пить, вдруг, захотелось с такой силой, что он несколько секунд не смог проглотить слюну. Горло мгновенно пересохло.
Саша поднес питье к губам и, стуча зубами о выщербленные деревянные края, жадно выпил все.
Запрокинув голову, он дождался последних капель живительного напитка и неохотно отдал кружку старушке. Потом, почувствовав, что силы к нему начали возвращаться, Саша медленно поднялся и сделал шаг к столу. Желудок был сказочно полон, истома приятно разливалась по телу. Саша дошел до стола, схватился за теплые струганные доски и тут рот его наполнился горькой слюной, свет в глазах погас и он упал лицом на стол, успев услышать:
- Этот послабее прежних!
Темнота. Саша открыл глаза и поморщился от боли в горле. Где он? Он приподнял голову и снова рухнул на что-то мягкое и приятно пахнущее. Черт, руки! Руки его были стянуты за спиной, а сам он лежал на охапке травы в каком-то очень темном месте. Странно, зачем его связали, он ведь был без сознания и вряд ли мог оказать сопротивление.
Саша напряг мышцы и со стоном выдохнул воздух. Руки были связаны крепко. Он вспомнил похожую на склеп комнату со стариками, и понял, что так его мог связать только колдун. Тут же в памяти всплыли его жадные глаза, и Сашу даже передернуло от отвращения.
Ноги были свободны. Он попытался подняться, но оказалось, что сделать это со связанными руками, было большой проблемой. За стеной сарая, где он лежал, послышались голоса, потом какие-то стуки. Саша замер, прислушался, и подумал, что можно перевернуться на грудь, и попытаться встать из этого положения. Но тут дверь его темницы открылась, и Саша в самый последний момент успел притвориться спящим.
В сарай вошли какие-то люди и остановились возле него. Пока они шептались, Саша понял, что это два старика и одна пожилая женщина. В порыве спора один из них наступил Сашау на локоть. Юноша задержал дыхание, но стерпел. Наступивший на него оказался очень тяжел, Саша никак не ожидал от этих "божьих одуванчиков" такого веса, его локоть как под каток попал.
А старики уже подталкивали друг друга локтями и, судя по всему, спор перерастал в потасовку. Саша эта мысль вдруг, показалась смешной. Он представил, как два десятка очень пожилых людей отчаянно тузят друг друга. Саша даже уткнул лицо глубже в траву, что бы ни расхохотаться.
Дальше было не до смеха. Его с двух сторон подхватили сильные руки и поволокли во двор. Саша старался казаться совсем безвольным, всей тяжестью повис на руках стражей, волоча ноги по земле. Стражей это совсем не смутило, они продолжали легко нести тело 80-киллограммового парня.
Тут он услышал властный голос колдуна и чуть не вздрогнул, но усилием воли унял заколотившееся сердце и продолжал висеть на руках охранников.
Его к чему-то привалили и бесцеремонно плеснули в лицо водой. Саша помотал головой и открыл глаза, удивленно озираясь. На дворе стояла глубокая ночь, самое полнолуние. Юноша как завороженный смотрел на огромную луну на бархатно-черном небе, никогда он не видел такой красавицы, даже на далеком юге.
Колдуна рядом не было. К Сашау подошли две старухи и надели на него темный фартук-юбку с какими-то непонятными светящимися знаками, и помазали лоб и щеки чем-то вонючим. Все это ему очень не нравилось. После того, как на его шею водрузили тяжелый венок каких-то одуряюще пахнущих цветов, он стал чувствовать себя овцой перед жертвенником. В то же время какой-то испуганный голосок внутри него твердил, что все это сон, он проснется и будет солнечное утро, городская квартира и никаких колдунов.
Сашу толкнули в спину, и он чуть не упал, запутавшись в непривычном одеянии. За спиной глухо гомонила толпа, но ему не давали оглядываться. После очередного неслабого толчка, он повернул голову и сказал:
- Хватит толкаться, я же иду! Юбку еще эту на ноги повесили!
За спиной промолчали, но толкаться перестали.
Они шли по заброшенной лесной дороге, которая в ярком лунном свете выглядела особенно жутко. Краем глаза он видел позади себя толпу стариков в белых балахонах со свечами в руках. А когда, совсем рядом закричала какая-то ночная птица, Сашу начала бить дрожь. А откуда-то из древних глубин памяти поднимался такой ужас, что все силы юноши уходили на то, чтобы громко не стучать зубами.
Его вели недолго. Впереди послышалось какое-то бульканье, ветер усилился, и в ноздри Саши вдруг ударила такая волна смрада, что он закашлялся. Толпа сзади загудела, потом послышался грозный окрик, и старики смолкли.
Они вышли на берег озера. Саша инстинктивно пытался отступить назад, от вонючей жижи водоема. Это было даже не озеро, а скорее очень большое болото. Но грязь, либо жижа была какая-то необычная, как жидкий мед. А на поверхности, при появление людей, начали образовываться большие пузыри. Такое зрелище Саша видел впервые.
Тут его снова схватили за многострадальные руки, и он увидел перед собой высокого тощего старика с темной кружкой в руках. Он протянул Сашау питье, но тот покачал головой. Тогда Сашаа сзади резко схватили за волосы и запрокинули голову. От неожиданности он приоткрыл рот, и туда тут же полилось что-то вязкое, с резким вкусом уксуса. Пара глотков проскользнула в его горло, а остальное Саша с силой выплюнул в лицо старика, как только тот отнял кружку от его губ. Старик завизжал, схватился за лицо и исчез в толпе. А Саша начал отплевываться, пытаясь освободиться от гадкого привкуса во рту.
Когда он немного пришел в себя, то услышал, что старики за его спиной зашумели. Саша поднял голову и увидел колдуна, который вышел перед толпой. На нем был такой же тяжелый венок, как и у него. Колдун повернулся к людям спиной и протянул руки к озеру. Потом поднял левую руку вверх и выкрикнул какое-то слово. Толпа загудела громче, и кто-то сзади закричал:
- Хватит тебе! Ты и так много получил! Надо делиться!
Колдун замер, а потом резко повернулся к старикам. Но в темном воздухе уже слышался новый возмущенный голос:
- Довольно! Он жиреет, а мы помирать должны! Надо и нам жизни добавить, хватит только о себе думать!
Саша стоял - ни жив, ни мертв. Подтверждались его самые худшие предположения. Значит вот зачем им нужны молодые ребята. Для продолжения их жизней. И чем больше молодежи забредет в этот забытый Богом край, тем длиннее будут их жизни. Пауки. Вампиры. И эта вонючая лужа как-то с этим связана.
Колдун хмуро слушал гневные выкрики, потом резко повернул голову к озеру, как будто что-то там услышал, и громко сказал своим подчиненным:
- Замолчите, болваны! Уже слишком поздно! Молчите, и не мешайте!
Кто-то сзади пронзительно засвистел, и Саша с изумлением почувствовал, что одна рука его стала свободна. Он осторожно осмотрелся, и ему вдруг показалось, что вдалеке мелькнул красный сарафан Настеньки.
А события разворачивались вовсю. Кто-то свистел, кто-то кричал, и колдун снова гневно обернулся к старикам с искаженным от ярости лицом:
- Идиоты старые! Вы что, хотите все в Ядрике оказаться!
Тут среди ясного неба мелькнула молния, по глади воды побежали искры, а с середины зловонного озера поднялась большая волна, потом разделилась пополам и, постояв секунду, двинулась к берегу. Колдун охнул и присел, старики закричали, а Саша, резко наклонившись, сдернул и с левой руки колючую веревку, схватил ближайшего деда за руку, надел на него свой венок и, оттолкнув его, по-собачьи, на четвереньках, сметая все на своем пути, ринулся от озера.
Его бегства, пожалуй, ни кто и не заметил. Небо гудело, по озеру змеились молнии, от которых загорелись два дерева, росших на берегу. Волны сотрясали черную жижу, а большая волна уже накрыла визжащего старика в тяжелом цветочном венке.
Старики бросились врассыпную, а озеро, забрав жертву, вдруг резко успокоилось. Кто-то слабо крикнул "Свершилось!" И сразу исчезли все молнии, даже огонь на деревьях затих. И наступила прекрасная летняя ночь.
Саша, отбежав несколько шагов, сорвал с себя мешающий ногам фартук, оглянулся, и увидел стариков, лежащих на берегу, и колдуна, бьющегося в судорогах, окруженного голубыми разрядами. Дальше он смотреть не стал.
Всю ночь он наугад продирался сквозь чащобу и только под утро заснул на большой поляне под старым дубом. Руки жгло как огнем, легкие раздирал кашель, он просыпался бесчисленное количество раз, пытаясь приглушить "звериный лай" вырывавшийся из его бедной груди. И только под утро сумел впасть в какое-то бессознательное небытие.
Лесник Митрич услышав впереди какие-то странные звуки, осторожно снял с плеча старую берданку. Он жил в тайге без малого 30 лет и наслушался всякого.
Старик постоял еще немного и тут ясно услышал из-за большого дуба:
- Пить... Воды... Дайте мне воды!
Митрич, неслышно ступая по лесному мху, пошел на голос. Потом снова послышался не то стон, не то всхлип, и к ногам старика на четвереньках выполз самый странный человек из тех, кого видел в своей долгой жизни сибирский лесник. Человек не сразу увидел стража лесного порядка и почти врезался в колени Митрича.
Подняв на старика мутные больные глаза, он сначала отшатнулся, чуть не упав на бок, но, рассмотрев одежду и ружье лесника, спросил, с трудом шевеля запекшимися губами:
- Вы кто?
Лесник зачем-то размашисто перекрестился и ответил:
- Лесник здешний. Сергей Дмитрич по батюшке. А ты кто будешь мил человек?
- Лесник? - хриплым шепотом переспросил человек. Потом он, вдруг, подполз к нему и, схватив опешившего старика за левую руку, тоненько закричал:
- Дедушка! Там наши ребята пропадают, их колдуны захватили! Я еле спасся, но и меня чем-то напоили, мне очень плохо, надо в милицию...
Лесник с изумлением смотрел на совершенно седого человека в разорванной модной футболке, болтающейся на тощих старческих плечах. Старый человек говорил что-то про своих одногрупников, про поход через тайгу, и слезы катились по измазанным щекам, из его мутных воспаленных глаз.
" Какой же я тебе дедушка, - подумал Митрич, - ты же старше меня годков на десять. Что же это делается, Господи? Что же делается?"