|
|
||
Девятая книга серии "Великая Оккультная война" | ||
Жанр — ненаучная фантастика: криптоистория, мистика, фэнтези. Оценки: мир — 2/10, язык — 7/10, cюжет — 4/10, юмор — 5/10, драйв — 7/10. Оригинальность — 3 за мир и сюжет, плюс 4 за форму.
«Партизаны полной луны» Владимира Воронина — девятая книга остросюжетной фантастической серии «Великая Оккультная война», рассказывающей о противостоянии магических сил Третьего Рейха и Советского Союза. Ходят слухи, что её вместе с издательством скоро прикроют за фальсификацию истории, а пока что, на момент написания этого весьма запоздалого отзыва, серия насчитывает более полутора десятка книг, семь из которых уже экранизированы в рамках русско-японского анимационного проекта «Красная магия», и шестая картина, «Мангэцу но парутидзан», снята, насколько мне известно, как раз по мотивам рецензируемого мною романа.
Скажу сразу: я не читал других книг о «Великой Оккультной войне» и не видел ни одной части «Красной магии». Во-первых, я не выношу криптоисторию, потому что её, так сказать, принцип осведомлённости прямо противоречит методологии познания: согласно этому принципу, «чтобы понять исторические события в России, не нужен анализ тенденций и фактов, надо лишь узнать некую страшную тайну, и болван, который посвящен в эту тайну, будет лучшим социологом, чем Дюркгейм и Макс Вебер вместе взятые», как точно выразился Константин Фрумкин в своём эссе «Развращающая простота криптоистории», опубликованном в девятом номере «Невы» за 2005 год. Проще говоря, мне не нравится ощущать себя идиотом, которому некий мистагог раскрыл пару-тройку великих (а на самом деле — абсолютно нелепых) секретов. Во-вторых, я терпеть не могу аниме — но это уже вопрос вкуса, а не философии.
Взяться за «Партизан полной луны» меня заставили ангелы книговорота, подсунувшие мне в сквере скамейку, на которой лежал ещё вполне новенький томик. Оставив на его месте сборник Сорокина, два дня назад подцепленный в кафе, я принялся за чтение.
Книга Воронина заинтересовала меня отнюдь не аннотацией («Битва советского Добра с нацистским Злом продолжается!»), а оглавлением: я тотчас заметил, что каждая глава романа названа строкой из одноимённой ему песни Бориса Гребенщикова. Как потом выяснилось, бо́льшая часть строк изначальных «Партизан полной луны» соотносится с фабулой производных «Партизан полной луны» практически напрямую, и лишь меньшая — ассоциативно и символически: роман написан не просто «по мотивам», а с тщательной подгонкой ко смыслу и вымыслу, которые Воронин сумел «вслушать» в чрезвычайно смутную песню БГ. По-моему, даже сюжетным двигателем в романе является не столько противостояние культа Велеса культу Фенрира (впрочем, тут я забегаю вперёд), сколько последовательность песенных строк. Наверняка и «Воронин» — не подлинная фамилия писателя, а псевдоним, добытый из другой песни БГ; впрочем, так это или нет, не важно.
Откровенно говоря, сюжет «Партизан полной луны» (здесь и далее я имею в виду роман) весьма прост. Я перескажу его для тех, кто не собирается ни читать, ни смотреть это произведение, но сначала приведу текст вдохновительной песни, преобразовав его в ту форму, в какой он становится оглавлением романа.
Итак, действие романа начинается 12 декабря 1942 года. Медиум Генштаба Вооружённых сил СССР принимает срочную астральную депешу, посылаемую советским разведчиком, действующим на территории нацистской Германии. Разведчик раскрыт, он спешит сообщить нечто чрезвычайно важное — но его убивают прямо во время передачи. Точное сообщение получить не удаётся, однако медиум успевает воспринять его «сигнитивное эхо», то есть набор персональных символов из подсознания разведчика, так же соответствующих содержимому депеши, как метафоричные образы из катренов Нострадамуса соответствуют предсказанным в них событиям — «или, может быть, как словесный портрет человека соответствует тактильным ощущением слепца, ощупывающего его лицо». Уловленное эхо медиум передаёт так: «Тем, кто держит камни для долгого дня. Одетые в шёлк шелестящие волки начинают движение в сторону весны. Кто помнит о нас? Та, кто приносит дождь».
Если бы в распоряжении штабных магов имелся труп разведчика, то его временно воскресили б и выяснили, что же он всё-таки хотел сообщить, но тело было недоступно — более того, как стало известно из другого источника, фашисты его сожгли. Наши хотели прибегнуть к спиритическому сеансу (этот метод, поясняет автор устами одного из офицеров, считается сколь сложным, столь и ненадёжным — главным образом из-за проверки, «действительно ли это зовомый дух вертит стол и выстукивает проклятья азбукой Морзе, или же проказничает чья-то пролетавшая мимо неприкаянная душа, привлечённая терпким запахом эктоплазмы, выделяемой спиритами»; означенная проверка, состоящая в задавании призраку множества хитрых вопросов, связанных с личностью и жизнью покойного, может длиться больше суток, что невероятно выматывает медиумов, и нередки были случаи, когда те умирали от истощения прямо во время сеанса), но оказалось, что гитлеровцы, судя по всплескам в мировом эфире, провели над пеплом особый ритуал, заперев его вместе с душой разведчика в так называемой бутылке Клейна. Поэтому нашим оставалось только одно: расшифровать сигнитивное эхо.
В том СССР, который нам описывает Воронин, главных специалистов по толкованию смутных пророчеств и неясных посланий предоставляет тайный орден братьев винограда. (Его члены в миру выглядят как пожилые люди, злоупотребляющие плодово-выгодным, однако именно они некогда сумели извлечь из наркотических грёз Нострадамуса предсказание о войне между Германией и Советским Союзом; когда об этом предсказании доложили Сталину, тот попытался предотвратить угрозу с помощью массовых человеческих жертвоприношений, решив обойтись относительно малой кровью, но гекатомбы тридцать седьмого не смогли изменить мрачное будущее, а только отсрочили его наступление на пару лет.) Войдя с помощью армянского коньяка в глубочайший алкоголический транс, один из братьев постигает смысл загадочной депеши: оказывается, Гитлер намеревается забросить в брянские леса группу волков-оборотней для борьбы с партизанским движением, и успешно противостоять им можно только заручившись поддержкой одной из славянских язычниц, известных как сёстры огня. Когда-то, любезно рассказывает нам другой брат, «эти девы поклонялись исключительно Велесу и находились в глубокой конфронтации с хранителями пламени Перуна, регулярно вызывая проливные дожди и гася священные костры», но затем на Русь пришло христианство, идолов Перуна пустили на дрова, на которых спалили неотрёкшихся жрецов, и жрицы Велеса (жечь их было не на чем — кумиров своему богу они отродясь не ставили), не своей силою победившие, ушли глубоко в леса и во имя великой справедливости сами стали беречь Перунов огонь; много поколений спустя узнав по полёту птиц, что большевики отменили православие и тем самым как бы отомстили за древних богов, «сёстры огня вышли из леса и с благодарностью приняли марксизм-ленинизм».
В третьей главе романа наконец-то появляется главный герой — Михаил Потапов, студент МОПИ, ушедший на фронт добровольцем. Глава начинается с рассказа о неудачном свидании с девушкой Варей, после которого Миха и принимает своё судьбоносное решение идти бить фрица. Эти воспоминания прерываются появлением ординарца, который вызывает Миху и его однополчан к особисту. Погрузив молодых бойцов в месмерический сон, особист-оккультист читает заклинание из древнеславянского берестяного гримуара. Из всех месмеризованных только Миха отвечает утробным рыком, тем самым выдавая в себе кровь урсов — баснословных богатырей-оборотней. Отпустив остальных солдатиков, особист живописно рассказывает Михе об опасности, которую несут Советскому Союзу немецкие вервольфы, и о том, какую неоценимую помощь может оказать рядовой Потапов в борьбе против этого зла. Шокированный, с трудом поверивший Миха горячо клянётся служить во благо Отечества — и получает перевод в особый отряд под командованием Мечки Куницыной, младшей дочери верховной сестры огня. Особист поясняет, что Мечка (это имя, кстати, означает «медведица») пробудит в Михе дремлющие способности к оборачиванию и научит управлению ими.
В Германии, тем временем, тоже никто не сидит сложа руки — и четвёртая глава знакомит нас с Адольфом Биссигом: членом Аненербе, приверженцем культа гигантского волка Фенрира и куратором проекта «Айзенхальсбанд», в рамках которого вермахт куёт свою армию вервольфов, причём куёт в буквальном смысле, ибо для превращения человека в волка используется магический ошейник из метеоритного железа. Проинспектировав колдовские кузни и составив подробный отчёт для фюрера, Биссиг вносит некоторые поправки в свои планы, и мы, незримо при этом присутствующие, узнаём, что на самом-то деле борьба с партизанским движением — всего лишь отвлекающий манёвр, прикрытие для настоящей операции: оказывается, в брянских лесах находится Место очень древней Силы, которым Биссиг намеревается воспользоваться лично, «и если всё пойдёт по плану, русские будут разгромлены уже к началу весны»; стаи же практически неуязвимых вервольфов нужны Биссигу исключительно для того, чтобы отвлечь внимание партизанских магов на то время, пока сам он будет совершать сложный ритуал.
Пятая глава возвращает нас к Михе — перекидывание в медведя никак не даётся ему, не помогает даже заговорённый пояс из медвежьей шерсти. Миха окончательно убеждается, что особист в нём ошибся, и просит свою молодую и красивую командиршу о переводе куда-нибудь в другое место, желательно на линию фронта, но Мечка и слышать об этом не желает: она уверена, что Миха — самый способный урс её отряда, насчитывающего, между прочим, чуть больше ста человек. Случайно выяснив у самого Михи, что тот «ещё ни разу в жизни не знал женщины», Мечка понимает, что именно по этой причине его способности спят гораздо крепче, чем у других, и отдаётся ему на медвежьей шкуре в круге «ароматических свечей из медвежьего жира и чародейных трав». (Замечу в скобках, что эротическая сцена далась автору весьма неплохо, что по нынешним пошлым временам является большой редкостью.) На пике наслаждения Миха превращается в здоровенного медведя и едва не убивает Мечку, которая, будучи слишком увлечённой соитием, не успевает остановить оборотня с помощью Медвежьего Слова. После этой «залитой лунным серебром страстной и страшной ночи» дар Михи к оборотничеству начинает стремительно развиваться, вместе с даром крепнет сам Потапов, и вскоре он действительно становится самым лучшим бойцом отряда «Белые олени» (названного так для конспирации: не «Бурые медведи» называть же его). Следующая глава посвящена партизанскому быту и тренировкам оборотней, и подробно останавливаться на ней я не буду.
В седьмой главе Мечка, поправляясь после тяжёлых ран, причинённых ей Михой, гуляет по лесу и случайно обнаруживает некое Место очень древней Силы — именно то, догадываемся мы, на которое положил глаз Биссиг. Едва не упав в обморок от восторга и благоговения, Мечка понимает: это Место — не что иное, как запечатанные многие тысячелетия назад врата в Хтоний, нижний мир, куда были изгнаны доисторические боги человечества. Более того: она вполне бы могла эти врата приоткрыть и призвать в нашу реальность самого Велеса, дабы попытаться воспользоваться его колоссальной мощью в борьбе против немецко-фашистских захватчиков... Однако Мечка сильно сомневается, что ей удастся подчинить бессмертного бога своей воле и что она сможет потом загнать его обратно в Хтоний — о чём она, вернувшись в партизанский лагерь, и сообщает в отчёте для Ставки Верховного Главнокомандования. Этот отчёт обсуждается в следующей главе. Выносится решение: к помощи Велеса не прибегать, ибо лекарство может оказаться много хуже болезни, сражаться исключительно своими силами. «Белые олени» получают приказ охранять запретные врата, поскольку существует большая вероятность, что именно обнаруженный Куницыной вход в Хтоний, а вовсе не партизанские отряды, являются главной целью вервольфов.
«Шварцшнее», то есть «Чёрный снег» — вот как называется операция Биссига, которую тот начинает осуществлять в девятой главе. Его расчёт очень прост и поэтому должен быть эффективен: забросить в брянские леса неподалёку от врат в Хтоний несколько тысяч вервольфов и, пока те наводят на окрестных партизан панику, призвать в нашу реальность Фенрира, «чудовищного пожирателя солнц». Операция начинается в полнолуние, ибо в это время железные ошейники обладают наибольшей магической силой. Экспериментальный образец грузового дирижабля «Фон Зеботтендорф», способного летать в мировом эфире и потому недоступного для обнаружения ни с земли, ни с воздуха, сбрасывает в лес вервольфий десант. Вокруг врат закипает свирепая схватка. К счастью для наших, древнегерманская волшба защищает волкодлаков от горячего свинца и холодного железа — но не от медвежьих когтей и клыков. Биссиг, не ожидавший такого поворота событий, крайне раздосадован и близок к отказу от своих планов; однако убедившись, что внимание «свинских медведей» всё-таки удалось надолго отвлечь, он применяет зелье невидимости, пробирается к вратам и начинает Ритуал Призыва.
Принявший боевое медвежье обличье Миха окружён почти сотней вервольфов. Войдя в раж, они теснят его в сторону врат. Миха постепенно отступает, не забывая при этом вырывать кишки, ломать хребты и сворачивать шеи фашистским волчарам... Когда последний вервольф падает замертво, Миха замечает у врат фигуру Биссига, творящего заклятия — и мгновенно постигает всё коварство вражеского замысла. Он пытается убить проклятого чародея, но вокруг того уже вырос несокрушимый магический щит, чья энергия отражает атаку Михи и с силой отбрасывает его самого. Теряя сознание от страшного удара о дерево, Миха успевает послать мысленный сигнал своей возлюбленной командирше.
Следующие две главы являются этакой интермедией перед кульминацией и подробно рассказывают нам о прошлом Биссига, о его жизни и карьере. Мы узнаём, например, что девятилетний Альф однажды застал свою мать в тот момент, когда она, в стельку пьяная, отдавалась догу, которого ещё щенком сама подарила сыну на день рождения пару лет назад. От этого зрелища Альф получил тяжёлую психологическую травму и однажды отхлестал поводком по лицу, выбив тяжёлым карабином глаз, соседского мальчика, обозвавшего его сукиным сыном, после чего застрелил Кёле (кличка дога) из отцовского вальтера. С наступлением полового созревания Адольф обнаружил, что ничто его так не возбуждает, как мысли о женщине, занимающейся любовью с огромным чёрным псом или лучше с волком. Эти-то зоофильские мечтания в конечном итоге и привели Адольфа к культу Фенрира, причём извращенец даже не осознавал, что хочет выпустить монстра вовсе не для того, чтобы тот послужил Германии, а для того лишь, чтобы этот «древний зверь хорошенько отодрал старую шлюху Вселенную своей шипастой костяной елдой».
В тринадцатой главе появившаяся у врат Мечка сразу понимает, что Биссига уже не остановить и что ей остаётся только одно. Она начинает петь, вплетая свой голос в сеть заклятий, которую творит Биссиг... Врата в Хтоний открываются. В ночном небе на фоне звёзд начинают медленно проявляться контуры чудовищного волка — но рядом с ними возникают очертания гигантского полумедведя-полудракона: Биссиг призвал-таки Фенрира, но и Мечка сумела выкликать Велеса. Материализовавшись, хтонические божества немедленно вступают в поединок друг с другом, дабы выяснить, кто же всё-таки воцарится в нашей реальности. Окрестности сотрясает оглушительный рёв, с неба льются потоки зелёной крови, летят клочья шерсти и куски чешуи, и посреди этого кошмара Мечка начинает магическую дуэль с Биссигом, которого больше не защищают силы врат.
В заключительной главе, самой короткой из всех, воины «Белых оленей», уцелевшие в ночь «Чёрного снега», принимают боевые награды из рук Верховного Главнокомандующего. Среди них присутствует Миха, но нет Мечки, и мы уж было решаем, что она пала смертью храбрых — но после завершения церемонии все едут из Кремля в госпиталь, где Герой Советского Союза боец Куницына поправляет здоровье и магические силы, серьёзно подорванные сражением сначала с нацистским колдуном, а потом с языческим богом; доктор, впрочем, говорит, что она уже идёт на поправку. Мы узнаём, что Велес победил Фенрира и изгнал из нашей реальности, но и сам ослабел настолько, что Мечка сумела отправить его обратно в Хтоний. Миха делает Мечке предложение, а товарищ Сталин, покуривая трубку, замечает, что не рекомендует бойцу Куницыной отвечать бойцу Потапову отказом.
В послесловии автор объясняет, зачем ему понадобилось так тоталитарно подчинять текст романа тексту песни. Послесловие для убедительности написано изнутри мира книги (то есть изнутри конспирологического дискурса) и сводится к тому, что сорок с лишним лет спустя после описываемых событий Борис Борисович Гребенщиков (якобы известный среди немногих посвящённых в секреты истории как Сергей Ильич Васин) написал про эти события специально затуманенную песню, а ещё через двадцать с небольшим лет Воронин (другой Посвящённый, рангом пониже — не полковник, а капитан) счёл нужным пересказать ту же историю гораздо яснее, подробнее и увлекательнее. Что ж, видимо, эзотерические военные трибуналы не карают за разглашение эзотерических военных тайн...
* * *
Несмотря на то, что пересказанная выше феерическая чепуха задумана весьма оригинально (много ли вы знаете фантастических романов, написанных по мотивам песен?) и сварена весьма круто, да к тому же изложена языком несколько выше того уровня, который характерен для большей части современной отечественной литературы, я вряд ли стал бы писать эту рецензию, кабы не одна любопытная, как мне кажется, мысль, которую мне вдруг навеяла биография жреца Фенрира — тот её эпизод, где Биссиг самодовольно думает, что если б не тайные знания, то он никогда не смог бы дослужиться до обергруппенфюрера, а был бы тихим, робким онанистом, погружённым в нездоровые фантазии.
По-моему, я понял, отчего возникла и до сих пор держится вера в тайные арийские культы, подпитывавшие корни немецкого национал-социализма: эта мифологизация — всего лишь защитный механизм, придуманный ужаснувшимся человечеством. Невозможно поверить, что фабрики смерти, душегубки, зондеркоманды и прочие ужасы — дело ума и рук самых обычных людей, таких же, как наши родные, как наши соседи, как мы сами. «Я тоже обычный человек, значит, и я мог бы вот так: расстреливать, травить синильной кислотой, ставить кошмарные эксперименты, сжигать в печах?.. — Вероятно, да. — И как мне жить, понимая это?! — Чтобы не потерять рассудок от ужаса перед монстрами, спящими внутри нас и других людей, будем считать, что этих монстров вовсе нет, что нацисты были одержимы демонами, пришедшими откуда-то извне, из потустороннего мира. — Да! Кстати, демоны вряд ли боятся обычного оружия: пуль и штыков, бомб и гранат, — а значит, их колдовство удалось победить на самом деле только с помощью другого колдовства! Наверняка именно так всё и было, как рассказано в «Великой Оккультной войне», потому что иначе всё было слишком уж страшным — гораздо страшнее вервольфов...»
Раньше я не видел в книгах, аналогичных воронинскому опусу, решительно никакого смысла, кроме желания их авторов заработать денег, проспекулировав на вечно тёпленькой теме и приложив при этом минимум усилий: сочинений об оккультных источниках нацизма написано уже множество, так что криптоисторическому фантасту совершенно не нужно тратить время на придумывание и разрабатывание какой-то своей мифологии, ему достаточно воспользоваться многочисленными наработками предшественников, отчего и кочуют из произведения в произведение все эти аненербе и общества Туле, ариософы и чёрные маги в эсэсовской форме. Теперь же мне кажется, что у этой литературы есть гораздо более уважительный raison d'être — психотерапия, которую она даёт человечеству, до сих пор не избавившемуся от тяжелейшего стресса, причиненного Второй Мировой бойней. Да, подобные книжки снимают историческую ответственность за войны и геноцид с людей, которые их устроили, и переносят её на некие потусторонние силы — но тем самым в конечном итоге помогают нам избавляться от страха перед окружающими и самими собой, помогают снова обрести веру в то, что самое страшное, самое демоническое зло можно победить — и остаться при этом человеком, пусть даже и таким необычным, каким в «Партизанах полной луны» является главный герой — медведь-оборотень.
И в этом случае эзотерические, оккультические, криптоисторические произведения, несмотря на всю их «развращающую простоту» и идеологическую пустоту, вполне имеют право на существование: «пускай их едут», как поёт Гребенщиков в песне, положенной Ворониным в основу своего нелепого романа.
|