Науку слили с системой высшего образования. Стало ли лучше?
Отечественная наука, на мой взгляд, и без того была излишне централизована. Хорошо ли это?
В каждом направлении наука формирует определенную точку зрения, позицию, систему взглядов. Развитие науки неотделимо от критического анализа этих позиций; оно требует выявления несоответствий, разработки новых гипотез и конкуренции различных теорий, а также объективных судей. Научные критерии должны принимать в расчет только весомость доказательств, то есть их логическую безупречность, связь с результатами эксперимента, доказательность.
Централизованная наука принимает в расчет, прежде всего, мнение руководителей от этой науки. Сквозная централизация, какая имела место во все время существования СССР, и имеет место до сих пор, не способствует развитию альтернативных теорий. Следовательно, утвердившиеся теории не будут атакованы до тех пор, пока вред от их ошибочности не станет настолько очевиден, что признавать их далее будет уже невозможно.
Возьмем для примера общественно-экономические науки. Ни философия, ни экономика, ни обществоведение, ни история, ни политэкономия не развивались ни вместе ни порознь в период СССР. Ни одна из этих наук не подавала никаких сигналов относительно ошибочности теории и несоответствия их практике. В течение семидесяти с лишним лет теоретики этих наук упрямо твердили о преимуществах социализма, хотя всё говорило об обратном. После изменения политической ситуации высших научных бонз этой ветви словно подменили. В один голос они стали петь об отсталости социалистической экономики и необходимости перехода к рыночному управлению страной. Любопытно, что ни один из этих докторов наук не выложил своего докторского диплома, хотя все они защищались на темы относительно тех или иных преимуществ социализма перед капитализмом. Первый среди таких ученых, конечно, Егор Гайдар. Он настолько рьяно стал бороться со всеми "пережитками" социализма, что остается только удивляться: почему же он не сменил свою фамилию, доставшуюся от революционного деда, которая означает "всадник, скачущий впереди", а подразумевалось, конечно, впереди революционной борьбы?
Теперь наука объединена с образованием. Это означает, что те взгляды, которые сложились в академической централизованной науке, будут непосредственно прививаться студентам. Но ученый, осуществляющий поиск должен обладать уверенностью в правильности выбранного пути, хотя, если данная область науки не завершила своего развития, доказательства правильности этого пути ещё не найдены. Следовательно, к преподаванию допускаются ученые, которые в силу своего положения ещё не могут отделить истину от заблуждения. С другой стороны, преподавание требует методики подачи материала. Для лучшего его усвоения часто эффективным бывает способ драматизации положения, то есть выпячивания конфликта на определенном этапе знаний с разрешением его через вводимые в рассмотрения новые научные методы и законы. Например, преподавание теории относительности ведется с предшествующим изложением кризиса классической механики Ньютона. Такой метод преподавания способствует укреплению веры в истинность преподаваемых теорий.
Эта вера совершенно несовместима с основными задачами науки, которые состоят в том, чтобы подвергать сомнению все хоть сколько-нибудь сомнительные положения, не говоря уже о теории, которая бы за сто лет своего существования так и осталась недоказанной гипотезой.
Исследующий ученый ищет, преподающий - утверждает. Это - разница.
Преподаватель ежегодно получает от нескольких десятков до нескольких сотен новых слушателей, которым не только сообщает свои взгляды, но у которых, кроме того, оценивает усвоение этих взглядов посредством экзаменов и зачетов. Таким образом, за период активного преподавания в 15-20 лет такой ученый создает армию единомышленников в количестве от нескольких сотен до нескольких тысяч человек.
Если хотя бы один процент этого количества станет преподавателями, то распространение взглядов этого ученого будет нарастать лавинообразно. Оппоненты, не имеющие учеников, сколь бы доказательны ни были их доводы против преподаваемой теории, обречены на поражение в будущем. Если бы критика теории Ритца развернулась не после смерти этого ученого, а при его жизни, и если бы Ритц преподавал в университете, то не очевидно, что его противники бы победили. Обратно, если бы Эйнштейн после опубликования своих первых трудов был бы лишен возможности пропагандировать свои взгляды, вероятность того, что они бы получили широкое распространение, чрезвычайно мала.
Основным критерием научности представляемых результатов ныне является защита диссертации, где истинность определяется голосованием. Эта практика далека от реальных потребностей науки, но практика инъекции своих взглядов ученикам без какой-либо критики или контроля со стороны ещё более губительна. Теория относительности являет тому разительный пример. В то время, когда мировая наука ищет доказательств (или опровержений) этой, строго говоря, всего лишь гипотезы, она уже преподается в школьном курсе физики как окончательно победившая теория. Другой пример - общественные науки. Если критерием истинности является общественная практика, то эта практика давно уже доказала, что победа социализма далеко не так неизбежна, как утверждали теоретики исторического материализма, и отнюдь не монархические и даже не наиболее развитые капиталистические государства являлись в 20 веке основным источником военной опасности. Утверждение, что история творит личности, а не наоборот, также опровергалось всей писаной историей, и двадцатые век не явился исключением, но теоретики упрямо умаляли роль личности, что не мешало им возвышать роль социалистических вождей.
К общественным наукам примкнула и литература, которая настолько консервативна, что не оттаяла и до сих пор, так как не может и ныне отказаться от социалистической ориентации преподавания и соответствующего выбора произведений: "Гроза", "Кому на Руси жить хорошо?", "Муму", "Рудин", "Дети подземелья", "Преступление и наказание" и иные произведения, общая черта которых - мрачное изображение дореволюционной России. Из литературы советского периода также выбраны "Как закалялась сталь", "Поднятая целина" и соответствующие произведения Маяковского и Горького. Весь этот социалистический перечень направлен на одну идеологию, утверждающую счастье как самоотверженную борьбу за всеобщее равенство, никак не меньше. Нормальное человеческое счастье обозвано мещанством, жизнь без борьбы - прозябанием. Есть ли среди этих произведений хотя бы одно, которое бы рисовало человека, счастливого уже тем, что он достаточно мудр, чтобы не пытаться перестроить мир по собственным ошибочным понятиям?
Фраза "Господи, дай мне сил, чтобы изменить то, что можно изменить, смириться с тем, что нельзя изменить, и дай мне достаточно ума, чтобы отличить одно от другого!" - эта фраза, мне кажется, содержит в себе больше жизненного ума, чем все перечисленные произведения. Учит ли такому взгляду нынешняя система образования? Стоит ли удивляться после этого экстремизму во всех его проявлениях? Ведь люди, воспитанные в духе борьбы, и не направляемые централизованно на борьбу с западным капитализмом, ищут врагов среди соседей.
Вывод: централизованные наука и образование очень удобны для проведения единой идеологической линии. В этом случае они, конечно, больше отвечают цели управления населением, чем цели получения новых знаний. Той же цели отвечает и единая государственная религия. Предоставленные самим себе они учат тому, что сложилось ранее, то есть устаревшим догмам, либо противоречат друг другу вследствие различных темпов развития.
Бескризисное развитие государства требует пристального внимания к системе образования.
Напротив, развитие науки напротив требует некоторой независимости от политической конъюнктуры, требует конкуренции.
Последние тенденции в управлении наукой, как раз наоборот, связаны с уничтожением какой бы то ни было конкуренции. В частности, финансирование в Российском фонде фундаментальных исследований выполняется по принципу "исключения дублирования", о чем недвусмысленно заявлено самим этим фондом. Предполагаемое реформой науки слияние научных учреждений также послужит цели исключения конкуренции, то есть усиление административного подчинения научных исследований.
Мне могут возразить, что объединение способствует концентрации усилий в одном направлении, а, следовательно, более успешному движению вперед. Но примеры из жизни показывают, что как раз наоборот, объединение способствует ослаблению усилий каждой персоналии, уничтожению научной инициативы, уменьшению количества свежих идей, потерю интереса к смежным областям. Какой смысл физику интересоваться достижениями астрономии, если он совершенно точно знает, что в структуре, в которую он входит, имеется астрономическое подразделение, которое закрывает все исследования в этой области, и ни одно исследование не может быть проведено без их участия?
Я приведу вполне конкретный пример. Физические и астрономические науки развиваются под руководством единого централизованного совета, который так и называется - Отделение общей физики и астрономии. Следовало бы предположить, что сведения, получаемые астрономами, используются физиками в том случае, когда они берутся рассуждать об астрономических объектах. Однако, к сожалению, это совершенно не так.
Рассуждения о так называемых "гравитационных линзах" ведутся физиками на протяжении почти ста лет. При этом приводится пример, который приводил ещё А. Эйнштейн. Отклонение света вблизи "поверхности" Солнца объясняется изменением скорости света вблизи сильного гравитационного поля, то есть как бы "гравитационным притяжением" света. При этом Солнце трактуется как астрономическое тело большой массы, окруженное со всех сторон вакуумом. Однако астрономы точно знают, что Солнце - совершенно иной объект. Солнце окружено газовой оболочкой, размеры которой составляют до сотни диаметров Солнца, поэтому наблюдаемое отклонение света вблизи видимой его поверхности, называемой "фотосферой", совершенно естественно объясняется газовой линзой. Это явление - ничуть не более загадочное, чем миражи в пустыне, из чего следует, что так называемые "гравитационные линзы" - это научный мираж, заблуждение. Случайно ли, что даже Физический энциклопедический словарь (М., Сов. энциклопедия, 1983.) не содержит статьи под названием "Солнце", хотя содержит статью под названием "Солнечный ветер"? Впрочем, даже и в этой статье о прозрачной части короны, играющей роль оптической линзы для звездного света, ничего не сказано.
Посмотрим, каким образом физики доказывают несостоятельность баллистической теории Ритца, состоящей в том, что скорость света определяется скоростью источника. В книге Ю.Б. Румера, М.С. Рывкина "Теория относительности" сказано: "Имеется прямое указание на то, что зависимость скорости света от скорости источника света отсутствует. Это указание дают нам астрономические наблюдения за движением двойных звезд". Далее рассматриваются две звезды, одна из которых существенно больше другой, так что ее можно считать неподвижной. Говорится: "Если бы была верна баллистическая гипотеза, то скорость света ... должна была бы меняться от c+v до c-v, пробегая все промежуточные значения... Поэтому должны были бы найтись такие точки на орбите звезды B, из которых свет приходил бы на Землю одновременно... Однако наблюдения показывают, что для всех двойных звезд подобные искажения не наблюдаются и, следовательно, зависимость скорости света от скорости источника света отсутствует". Процитированная книга считается классической по данной тематике, переиздавалась, как минимум, трижды, и рекомендована в качестве учебного пособия для вузов.
Из астрономии, однако, известно о существовании квазаров и пульсаров - мигающих звезд. Период мигания некоторых пульсаров - всего лишь несколько минут, и даже несколько секунд. Принята гипотеза, что пульсары - это двойные звезды, которые обращаются около общего центра масс, вследствие чего одна звезда периодически полностью затемняет другую. Абсурдность такой гипотезы очевидна. Во-первых, для ее реализации необходимо, чтобы имелись две совершенно одинаковые по массе звезды, и при этом одна бы светилась, а другая - нет. И таких пар - столько, сколько известно пульсаров. Все наблюдения указывают на довольно тесную связь между массой звезды и ее свечением. Да это и понятно: чем больше масса, тем сильнее сдавлено вещество в ядре, а при одинаковых давлениях происходят одинаковые ядерные или термоядерные реакции. Но этого мало: для подтверждения упомянутой гипотезы, объясняющей пульсары, необходимо ещё, чтобы плоскость вращения всех этих пульсаров (всех!!!) включала в себя Солнце (иначе затемнение не будет полным), а скорость вращения была такой, чтобы обеспечить указанные периоды обращения. Мы получаем немыслимые ситуации: огромные массы, обращающиеся друг относительно друга с запредельными скоростями, а плоскости вращения какой-то магической силой привязаны к Солнечной системе. Совершено простое объяснение мигания этих звезд может быть дано при принятии гипотезы Ритца: мигание может быть объяснено различными скоростями света, испущенного на различных траекториях его источника. Движение даже с относительно небольшой скоростью должно вызвать частотную модуляцию света вследствие доплеровского эффекта. Если свет от различных участков траектории источника приходит на Землю одновременно, то в зависимости от соотношения фаз интенсивности его в результате либо складываются, либо вычитаются. Поскольку частотная модуляция - это, по сути, периодическое изменение фазы сигнала во времени, то результатом такого явления должно стать именно мерцание принимаемого света, причем период мерцания может быть достаточно мал, включая единицы минут и единицы секунд. Следовательно, астрономические сведения не только не опровергают гипотезу Ритца, но они предоставляют доказательства этой гипотезы. Разумеется, пульсары и квазары можно объяснить и иными явлениями, но рассмотренное явление является наиболее простым объяснением этого феномена.
В той же монографии, как и в других книгах на эту тему, в качестве основания для отказа от светоносной среды и принятия теории относительности рассматривается опыт Майкельсона. Многими учеными показано, что этот опыт отнюдь не доказывает отсутствия среды. Кратко это можно доказать простым примером: существует множество интерферометров, заполненных газами, работающих в тех же условиях, что и интерферометр, использованный Майкельсоном для обнаружения эфирного ветра. Все они поворачиваются вместе с вращением Земли, но это не приводит к изменению интерференционной картины. Однако, согласно явлению, изученному в опыте Физо, скорость света в среде, в том числе и в газе, зависит от скорости этой среды. Следовательно, скорость света в этих интерферометрах достоверно изменяется и различна в разных направлениях. Стационарность интерференционной картины, следовательно, нисколько не указывает на стационарность значения скорости света и на ее одинаковость во встречных направлениях в соответствующем интерферометре. Мы видим, что теоретики, проповедующие теорию относительности, ничуть не пользуются сведениями из весьма близкой науки - физики лазеров.
Как отмечает А.В. Рыков в статье "К вопросу о Великом Объединении в физике", опубликованной на сайте http://mystery.ournet.md/vo/vo.html , "Нет ни одного опыта, противоречащего наличию эфира в Природе. Наоборот, есть много данных о его существовании: теория Френеля, уравнения Максвелла, опыты Физо, Майкельсона, Ремера, данные о радиолокации Луны и Венеры, определение направления и скорости движения Cолнечной cистемы относительно неподвижного фонового излучения во Вселенной, звездная аберрация при астрономических наблюдениях и многое другое".
Можно указать ещё некоторые примеры несоответствия "научных" знаний в смежных областях науки, которое, похоже, ничуть не волнует тех, кто в этих областях строит теорию. В частности, квантовая физика в корне противоречит основным постулатам теории относительности и обратное утверждение также справедливо. Принцип неопределенности утверждает, что произведения погрешностей определения времени и координат любой материальной частицы равно константе, и этот принцип отнесен не к свойствам измерительной системы, а к свойствам материальных частиц. Из этого следует, что скорость любой материальной частицы может быть бесконечной, поскольку отклонение ее от средней траектории тем больше, чем меньше временной интервал, на котором это отклонение измеряется. Теория относительности, напротив, запрещает любой материальной частице иметь скорость большую, чем скорость света в вакууме. Любопытно, что обе эти теории предназначены, в частности, для анализа движения элементарных частиц. Ни одна из этих теорий не позволяет решить уравнение движения хотя бы двух элементарных частиц, в противном случае мы бы уже имели достоверную полную теоретическую модель атома водорода.
Подобных несоответствий в науке достаточно много. В частности, имеется неразрешимое противоречие между теорией происхождения видов на Земле путем случайной изменчивости и естественного отбора и информатикой: количество накопленных различий таково, что для решения всех задач эволюции не хватило бы времени во многие миллиарды раз большего, чем возраст Земли. Поэтому либо необходимо принять теорию вселенской эволюции видов, либо остановиться на теории целесообразных мутаций, а отнюдь не случайных мутаций пусть даже с последующим целесообразным отбором.
Археологи и геологи, утверждающие, что Земля повернула свою ось вращения вследствие столкновения с метеоритом, не учитывают, насколько сильна инерционность вращательного движения, что известно из школьного курса физики. На основе этой инерционности работают маятник Фуко и гироскоп, и суть этого явления состоит в том, что вращающийся волчок значительно труднее заставить изменить ось вращения, чем неподвижный волчок. Если бы даже Земля была неподвижной, то для сколько-нибудь существенного смещения её оси требовалось бы столкновение с массой, соизмеримой с ней (всего лишь в 3-10 раз меньше или около того). Скажем, объект, диаметр которого в десять раз меньше диаметра Земли, имеет массу в тысячу раз меньшую при той же плотности. Однако, при столкновении с таким объектом вполне вероятен разрыв земной коры, поскольку она тонка в сравнении с толщиной жидкого слоя. Источником скорости этого объекта, видимо, должно было бы быть земное притяжение, но в этом случае удар пришелся бы не по касательной, а по радису. Едва ли это привело бы к повороту оси, скажем, на тридцать градусов. Если же скорость такого тела была бы такой по тем или иным причинам, чтобы результирующий импульс вызвал необходимый поворот оси, то результатом, видимо, явилось бы выбивание их Земли определенной части вещества наружу. Это были бы совсем иные последствия, нежели те, которые рисуют ученые. Для сравнения достаточно попросту раскрутить яйцо и представить, чем можно ударить по нему и с какой силой, чтобы не разбить, но повернуть ось его вращения на расчетный угол, чтобы тропические страны оказались на полюсе.
Таким образом, данная гипотеза не состоятельна с точки зрения физиков, осведомленных о структуре Земли и ее массе, но физики этими вопросами, видимо, не слишком интересуются.
Причина залегания угля и нефти в арктических областях может быть совсем иная, нежели поворот земной оси. Для этого необходимо разобраться с химией процесса образования этих продуктов. Поскольку органическая химия до сих пор не может указать реакцию, превращающую органические остатки в нефть, наличие нефти пока ещё никак не доказывает наличие в этом месте ранее тропического леса. Происхождение угля также может быть объяснено осаждением газообразного углерода в отсутствие кислорода. Тот факт, что углерод может выходить из недр земли и затвердевать лишь вблизи поверхности, не вступая в реакцию горения из-за отсутствия кислорода, доказывается существованием природных алмазов. Ничем иным, кроме как кристаллизацией углерода из газообразного (или, может быть жидкого) состояния под большим давлением и в отсутствие кислорода существование алмазов объяснено быть не может. А коль скоро возможно образование алмазов из углерода, выделяемого магмой, ничто не запрещает образования из того же углерода при несколько иных условиях каменного угля или (в присутствии других веществ) нефти.
Достаточно ковырнуть практически любую известную фундаментальную теорию с привлечением знаний из смежных областей, чтобы выявить некоторые несоответствия и обнаружить ту область исследований, на которой необходимо сконцентрировать дальнейшие исследования. Но ни теоретики, ни практики этого не делают, поскольку ими руководят чиновники от науки, получившие свои звания и научные степени именно путем опубликования и защиты тех результатов, которые подтверждают общепринятые концепции, а не опровергают их. В противном случае защиты и опубликования были бы невозможны. Поэтому наукой руководят те, кто отнюдь не собирается в ней что-либо глобально пересматривать. Соответственно, и гранты на исследования отпускаются только в случае, если эти исследования направлены на подтверждения уже сложившихся представлений.
Так нужна ли в науке конкуренция? Нужно ли объединение науки и образования?