Прежде чем вскарабкаться в седло, я отослал двоих гвардейцев в свой шатёр - в помощь Эддару, чтобы пресечь любые неприятные неожиданности.
Раздав напоследок приказы и поручения, мы с князем в окружении двух десятков личной охраны, двинулись на передовую.
От ставки главнокомандующего до северных ворот лагеря через расположение имперских полков вела прямая чистая дорога протяжённостью примерно в полтора километра, через равные промежутки её перпендикулярно пересекали дороги поуже, деля имперскую часть на ровные квадраты и прямоугольники, внутри которых, согласно уставу, располагались просторные высокие палатки воинов и командиров, походные кузни, шатры лекарень и кухонь, крытые загоны для полковых лошадей и оружейные арсеналы, и прочие многочисленные временные строго функциональные сооружения.
Несколько раз мы сторонились, прижимаясь к обочине и пропуская скорбные обозы с раненными и убитыми. Вскоре показались распахнутые настежь высокие деревянные врата с усиленными постами по обе стороны от разделительной внешней линии лагеря и на бревенчатой надвратной башне, скорой рысью мы пронеслись мимо отсалютовавших воинов, пересекли по перекинутому мосту широкий ров и вылетели на оперативный, так сказать, простор.
Через несколько километров вытоптанного тёмно-бурого пространства в дымке угадывалась громада штурмуемого замка с волнующимся людским морем, как под стенами, так и на них. Доносился мощный гул, часто дробящийся на отдельные крики и звон клинков. Земля уже ощутимо дрожала под нами, навстречу и мимо проносились отдельные всадники, тянулись сбивавшиеся в очередной обоз телеги.
Я трясся в седле, держа за ориентир две спины второй пары нашей охраны и, по совместительству, свиты.
Всё чаще стали попадаться крытые имперские телеги службы тылового обеспечения, с суетящимися вокруг них интендантами и фуражирами, сновали отряды медицинской и санитарной служб, звенели небольшие наковальни походных кузен и оружеен. Шум битвы и огромного военного лагеря в походе накрыл с головой, пронзая своей вибрацией от вспотевшей макушки до зудящих пяток. Навстречу с передовой тащились измученные имперские воины, в противоположную сторону им на смену бодро двигались отдохнувшие десятки. В казавшейся бестолковой суете проглядывалась дисциплина, функциональность и закономерность - всё исполнялось чётко, без суеты и тогда, когда нужно.
Ставку Этрира мы нашли по тёмно-синему широкому знамени восьмого Большого полка, что возвышалось рядом с походной палаткой командующего. Наш эскорт заставил потесниться как часовых, отступивших вплотную к задернутому пологу, так и пятёрку ожидавших приказов и распоряжений вестовых, вынужденно влезших в сёдла и утешающе хлопавших по мордам своих храпящих коней.
Мне помогли спешиться, поддержав за уздцы моего скакуна, и я сразу же двинулся ко входу в командирскую палатку. Рядом позвякивал шпорами неразговорчивый Телеремнар. Полог отдёрнулся, из полумрака, отдавая на ходу честь, выскочил молодой адъютант, а мы прошли внутрь.
При виде нас командующий восьмым Большим имперским полком Этрир эр-Дивинор поспешно поднялся из-за низкого резного столика, который был завален свёрнутыми свитками, и учтиво поклонился. Ответив на приветствие, мы с князем воссели на имевшиеся походные табуреты, держа шлемы на сгибах локтей и опираясь на спрятанные в ножны мечи - возвышенно и эпично.
- Докладывайте, Этрир, - начал я, благосклонно кивая.
Комлорд откашлялся и чётко по-военному начал рапорт:
- Ваша светлость. Последствия столкновения с Нустором устранены, после разговора с Гревдэйлом барон был переведен на другой фланг войск маркиза. Сейчас бывшие позиции Нустора занимает виконт Чальтэр, как командующий он более умён и уравновешен, а его отряды лучше вооружены и обучены. Наскоро заделанную противником брешь мы пробили заново, попутно расширив, сейчас как раз готовим штурм - под прикрытием катапульт и арбалетчиков. Имевшийся на нашем направлении крепостной требушет уничтожен, особо нас не потревожив, единственно - пришлось перенести палатку сюда в низину, ибо та возвышенность, где планировалось изначально разместить ставку, оказалась хорошо пристреляна осаждёнными. Конница применялась один раз и совместно с всадниками Чальтэра - при отражении отчаянной вылазки противника на наши позиции.
Этрир на мгновение замолчал, бросил взгляд на заваленный свитками стол, пригладил усы и продолжил:
- Теперь о потерях, - его голос заметно потяжелел. - С начала штурма в общей сложности погибло двести двенадцать воинов восьмого Большого, тяжко ранено - триста восемь, ранено легко - больше четырёхсот. Из вспомогательных частей данные пока не поступали, но считаю, что цифры будут сопоставимы.
Сами потери и данные о потерях всегда отрезвляют и не дают вскружить голову даже от самых громких и блистательных побед, тем более что победу надо ещё одержать.
- По вашим прикидкам, комлорд, - спросил я, - через сколько мы возьмём это гнездо заговорщиков и предателей?
Этрир дёрнул щекой, пристально посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочесть на моём лице - не проверяю ли я его, и, подбирая слова, ответил:
- Если всё будет идти так же, как идёт сейчас, то к завтрашнему вечеру мы будем размещаться на ночлег под защитой каменных стен и черепичных крыш.
"Хорошо сказал", - усмехнулся я про себя, а вслух произнёс:
- Уверяю вас, комлорд, что всё под контролем и ваш прогноз сбудется, так как совпадает с моим.
"Не слишком ли самоуверенно, поц?", - укорил меня мерзенький голос в голове. - "Уверяет он, уверяльник чёртов".
Но вслух я произнёс, естественно, совсем другое, скрывая тяжкий вздох медленным подъёмом с табурета:
- Прошу вас, Этрир, пошлите одного из своих вестовых к Илитасу с приглашением в мою ставку для доклада.
Комлорд восьмого Большого кивнул, коротко бросив: "Будет сделано" - и тут же подскочил к выходу, откидывая полог и пропуская нас с князем вперёд.
До своей ставки - просторной красно-синей палатки я добрался минут через двадцать, пробираясь средь сдержанной деловой суеты штурмующего замок воинства. Где-то на полпути я решил немного задержаться, как раз оказавшись на очередной возвышенности, чтобы своими глазами оценить ведущиеся боевые действия. Коротко поклонившись, Телеремнар покинул меня, направившись в расположение своих отрядов.
Южный Страж и в самом деле поражал своими размерами и монументальностью, на фоне потемневших стен особо выделялись две огромные надвратные башни - Правый и Левый Братья. Левый уже был наш, над его сбитыми зубцами развивались имперский штандарт четвёртого Большого и баннер графа Эльремора, мелькали поблескивающие в тусклых лучах зимнего солнца многочисленные шлемы наших латников. Туда же, как и к двум соседним башням поменьше, нескончаемым потоком по приставленным лестницам прибывали и прибывали свежие отряды.
Правый Брат ещё держался, но даже мне уже было понятно, что судьба его защитников предрешена - полчаса, не больше. Сейчас там шла ожесточённая схватка: мелькали клинки, периодически кто-то срывался вниз - на промёрзшую истоптанную и щедро политую кровью землю. На две башни левее, если стоять лицом к Стражу, отчётливо была видна приличная, в полстены, брешь, куда уже продвигался сжавшийся и закрытый широкими щитами прямоугольник имперских копейщиков под прикрытием рыхлой массы лучников графа Чальтэра.
Стоял оглушительный шум: издалека доносились звон оружия и крики убивающих и убиваемых, рядом, отдавая приказы, надрывали голоса сотники и десятники, стонали проносимые мимо раненные, ревели в разной тональности рога и трубы, надсадно ржали лошади, скрипели широкие телеги с боеприпасами для непрестанно обстреливающих сопротивляющиеся ещё участки внешней стены катапульт.
Площадка перед моей ставкой была не в пример просторнее, чем аналогичная у комлорда восьмого Большого, на ней с лёгкостью помещалось три десятка гвардейцев и десяток вестовых - и все при лошадях, да ещё и столько же свободного пространства оставалось - для манёвров, так сказать.
С левой стороны от бдительно охраняемого входа гордо возвышалось, рея на ветру, походное знамя маркграфа "всех земель вдоль Айроны с включением Приреченска" и прочая, и прочая - то есть, моё.
Не успел я толком расположиться за низеньким походным столом и погреть руки над уютно мигавшей тлевшими углями жаровней, как через откинутый полог буквально ввалился командующий четвёртым Большим имперским полком - сэр Илитас. И в палатке сразу стало тесно, ибо грузный седовласый комлорд напоминал огромного белого медведя, а меховая опушка плаща придавала ему ещё большее сходство с этим опасным зверем и визуально увеличивала в объёме.
- Ваша милость, - поприветствовал я вошедшего, ибо знал, что Илитас не владел ни наследственным, ни личным дворянским титулом, но звание комлорда приравнивала его, как минимум, к барону. Вот у Этрира был титул виконта и потому к нему обращались "Ваше сиятельство", звание комлорда как бы на одну ступеньку возвышало своего носителя в дворянской иерархии.
- Ваша светлость, - почтительно склонил голову комлорд четвёртого Большого.
Я кивнул на широкий крепкий стул и сказал:
- Докладывайте.
Илитас секунду помолчал, устраиваясь, и, упёршись в меня взглядом стальных глаз, стал, как это недавно делал Этрир, рапортовать о положении дел Большого четвёртого. Вообще, этот вечно угрюмый комлорд мне импонировал, как в силу ответной симпатии и уважения, так и своим подходом к делу, которому он отдал всю свою жизнь, поднявшись с самых низов и добившись всего собственными силами.
Илитас всегда уделял особое значение снабжению и укреплению тылов вверенного полка, который по численности мог соперничать с армиями некоторых довольно крупных лордов, а по боеспособности и вовсе их превосходил. Четвёртый Большой никогда не ввязывался в авантюры и не ходил в атаки, заблаговременно не закрепившись на позициях и не обеспечив своих солдат всем необходимым, а медицинская и санитарная службы были вымуштрованы на совесть. Илитас строго спрашивал, но и щедро награждал. Любимчиков у него не было, а тех, кто пытался лизоблюдствовать, он сразу же ссылал на самые опасные участки и поручал им самую грязную работу. Ложь не переносил на дух и требовал от своих солдат и командиров говорить только правду, какой бы нелицеприятной она ни была - за честность он поощрял, но рамки приличия обозначал сразу, потому что правда без приличий может привести к разнузданности и вседозволенности.
Дела у четвёртого Большого шли сравнительно гладко - будто по писанному. На своём участке штурма те два старых требушета, что противник пытался использовать против атакующих, были уничтожены быстро и качественно. Затем на всём протяжении маршрута следования атакующих отрядов до стен крепости были выставлены заранее сколоченные переносные щиты и укрытия из брёвен и досок, что максимально снизило урон от вражеских стрел. Илитас был не против и новаторств: во время наступления некоторые отряды дополнительно тащили с собой длинные наскоро обструганные из запасных опорных балок штурмовых лестниц шесты с присоединёнными на концах рогатками. Для чего? А для сталкивания заготовленных осаждёнными нескольких чанов с расплавленной смолой.
Слушая всё это, я лишь кивал и восхищённо поддакивал, приятно удивляясь такой живой смекалке у такого закоснелого на вид пожилого вояки. В итоге, пока остальные части нашего воинства успели по два-три раза атаковать и откатиться от неприветливых башен, четвёртый Большой размеренно и основательно только-только приступал к штурму, опрокидывая немногочисленные исходящие паром чаны и приставляя широкие лестницы к повидавшим всякое стенам. Как результат: к моменту нашего разговора оба Брата и ещё три башни были взяты полком Илитаса, который хоть и пытался действовать максимально обособленно от находящихся рядом с ним воинств лордов, но всё-таки был вынужден воспользоваться и их помощью, когда передовые отряды имперских латников, перелезшие через каменные зубцы, были встречены отчаянным сопротивлением и чуть ли не сброшены обратно. Но и здесь старый комлорд, зная о горячности и слабой дисциплине графских и баронских воинов, поступил по своему: по существу он отвёл им роль пушечного мяса, всякий раз умелыми манёврами и тактическими перестроениями выталкивая лордовских вояк на острие удара. И когда у осаждённых уже тупились мечи и начинали дрожать руки от непрестанных ударов по лезущим и лезущим противникам, которыми и были те самые вояки, в бой вступали отдохнувшие и дисциплинированные имперские латники. Поэтому и неудивительно, что потерь у Илитаса было в два раза меньше, чем у того же Этрира, а успехов несравненно больше.
Между обоими Большими полками располагались войска и ополчения маркиза Гревдэйла с вассалами и приставленными к нему лордами и графа Эльремора, правый фланг Илитаса был прикрыт воинством Телеремнара и отрядами рейнграфа Гильмира с вассалами, левый фланг Этрира прикрывал виконт Чальтэр с приданным ему местным ополчением. В общем, у нас был относительно крепкий центр с рыхлыми крыльями и к длительной осаде мы готовы не были. Спасало то, что немногочисленный и плохо подготовленный противник укрылся в довольно обветшалой большой крепости - мы вовремя выступили, чтобы захватить их врасплох. И нужно было покончить со всем этим как можно скорее - зима не предназначена для долгих походов и больших войн.
Отпустив Илитаса, я раскурил трубку и погрузился в раздумья.
Южного Стража мы возьмём - это к гадалке не ходи, и возьмём в те сроки, которые обозначил Этрир, уж словам опытного имперского командующего не верить было нельзя. А дальше что?
Лорды начинают больше мешать, чем помогать, пошло брожение, вызванное как просыпающимся чувством собственной исключительности, так и плохо налаженным обеспечением своих войск, которые уже потихоньку ропщут. Вообще, местные лорды весьма распоясаны, так как испокон веков данный регион формировался вокруг императорского феода, где квартировался как минимум один Большой полк, являвшийся реальной военной силой и образцом подражания в плане выучки, дисциплины и эффективности. А вот наместников сюда перестали присылать очень давно, что в свете последней информации можно списать на тлетворное влияние Фанрота со своей кликой, учитывая то, что Роменагорн, Уртвайль и Харнкаласс были эльфийскими задолго до появления Империи, задолго даже до прихода альденов. Плюс, за проливом и за Маршальскими островами (а их ещё отвоёвывать!) расположено королевство Светлых эльфов Аратарр, которые, как мне мыслится, и заварили всю эту дурно пахнущую кашу. Ну, дайте только срок, доберёмся и до них. А сейчас....
А сейчас нужно показаться своим доблестным и победоносным войскам, чтобы вдохновить, укрепить и прочее. Да и голова отдохнёт.