Утро шестого дня мы встретили в небольшом, но густом лесном массиве. Осторожно пробираясь группами по двадцать-тридцать человек, держа друг друга в пределах прямой видимости, к восходу солнца мы уже рассматривали, спрятавшись за деревьями, далёкие стены Бридгоста и слепящую глаза белую долину перед ним. Примерно с километр по прямой, открытое всем ветрам пространство, плоское, как столешница. В общем, ни о какой скрытности думать не приходилось, разведку тоже не вышлешь, оставалось только одно - полторы минуты полным галопом до стен, если ворота заперты, то ещё минута-две вдоль города по зажатой между восточной стеной и стылым болотом дороге, и всё это, возможно, под дождём из стрел и копий. Дальше была Истна - приток Айроны, где мы резко должны свернуть на юг и ещё с километр бешеной скачки вдоль берега до того самого старого моста, рядом с которым вполне мог располагаться гарнизон в сотню-две клинков.
Стоп-стоп-стоп. Чем больше я думал о принятом нами плане, тем больше он мне не нравился. Слишком много "если", слишком много неизвестных. При самых неблагоприятных раскладах больше половины нашего отряда останется в этих землях навсегда, а что ещё хуже - я тоже мог погибнуть, учитывая временное отсутствие поддержки Перстня. Не, вполне возможно, что меня опять перенесёт к врачу Кнуту, который штопает и возвращает к жизни погибших непутёвых героев, но, во-первых, уверенности в данный исход было критически мало, а во-вторых, повторять и переживать всё это по новой хотелось не очень. Точнее - очень не хотелось.
Что нас (а точнее - меня) сподвигло принять именно такой рискованный и бесшабашный план действий? Во-первых, время, которое мы пытались максимально выиграть для урегулирования создавшейся критической ситуации в моих личных владениях, причём урегулирование должно выглядеть как уничтожение всех врагов с последующим переходом в контратаку. Во-вторых, раздражающая усталость и скудность пайка, точнее - почти закончившийся паёк. Да, благородным быть порой почётно и, может быть, селяне из Дыбнов помянут меня добрым словом, если выживут, но сейчас наши мешки с провизией показывают дно. На охоту мы почти не отвлекались, экономя время и силы; удавалось порой кого-то подстрелить, не отходя далеко от очередной стоянки, но это было лишь как приятное дополнение, а не основная статья в нашем меню.
Сейчас же, слегка отдохнув от последнего изнуряющего перехода по заснеженному лесному бездорожью, когда были потеряны две сломавшие себе ноги лошади, а одного имперского латника пришлось битый час доставать из глубокого оврага, я решил пересмотреть принятую нами тактику.
Именно сейчас я стал потихоньку осознавать разницу в понятии слова "быстро" здесь в Эрвиале и там, откуда я так "героически" прибыл. Раньше я отмахивался от слышимых мимоходом ворчаний лордов и командующих о "неуёмной энергии", о "куда так гоним", о "невозможно подстроиться под такую спешку". Не обращал я внимания и на особенность восприятия времени местными: есть "линг" - это примерно час, есть "мект" - это временной разброс от полутора до пяти минут, всё, что меньше - это вообще "очень быстро". Всё, что меньше "мекта" - это несерьёзно, ибо не подлежит полноценному обдумыванию и принятию важного решения. Поэтому есть и такое понятие, как "дум" - это определение времени, когда то самое важное и обдуманное решение принимается, что называется, на ходу и оценивается в наши десять-пятнадцать минут.
Но всё это касается именно стратегии и тактики действий в крупных масштабах, здесь я чувствовал себя практически непревзойдённым, опережая своих противников и соратников на пару шагов. Однако имелось ещё и бытовое восприятие времени, когда все вышеперечисленные определения сжимались, скукоживались и теряли своё значение. Когда каждый действовал сиюсекундно и рефлекторно, в доли мгновения оценивая ситуацию и принимая решение. Конечно, практически всегда это происходило во время схватки, либо охоты, либо ещё когда - когда жизни угрожала опасность. И эту особенность восприятия времени я не улавливал и не учитывал, не понимая, что в местном обществе связи между ними нет. Поэтому здесь я был неплохим стратегом, а порой и сносным тактиком, но полным профаном в рефлексивных действиях.
Просто в голове вдруг стало складываться понимание, что для достижения успеха необходимо действовать, не просто быстро, но и нестандартно по здешним меркам. Только не стоит пренебрегать местными порядками, укладами и понятиями, чтобы не перегнуть и не напороться. Свой устав хорош в своём храме.
Итак, поделившись своими сомнениями в кругу командиров и одновременно отметя план молодецко-удалой скачки под возможным прицелом десятков вражеских лучников, я предложил действовать методом последовательного решения поставленных задач.
Первое: мы не знаем (от слова "совсем") ничего о количественном и качественном составе бридгостского гарнизона, и есть ли он вообще. То, что сейчас с воинами у Бреглофа туго, можно было понять хотя бы по тому, что разъездов не наблюдалось и двести вооружённых всадников почти под самыми стенами пограничного города до сих пор остались незамеченными. Конечно, это можно также объяснить и тем, что до недавних пор все границы внутри Империи были административными, и держать гарнизоны и разъезды в нестоличных городах внутренних областей было незачем, да и накладно.
Второе: мы также ничего не знаем о наличии, либо отсутствии охраны моста, как и о состоянии самого моста - мало ли, вдруг там вместо крепкого инженерного сооружения лишь шаткий памятник истории и культуры.
Все остальные вопросы вытекали из озвученных двух, на решении которых и стоило сосредоточиться.
Значит, нам нужно узнать всё о бридгостовском гарнизоне. Для этого необходимо попасть в сам Бридгост. Гримбол - конный имперский сотник предложил дождаться темноты и малой разведгруппой, перебравшись через стену, добыть интересующую информацию. После краткого обсуждения предложение было отвергнуто по трём причинам: поджимающее время, фактическое отсутствие съестных припасов, большой риск - как в благоприятном исходе самой операции, так и в возможности быть обнаруженными до наступления темноты (двести продрогших небритых злых мужиков с конями в небольшом лесу - это вам не иголка).
Нужно было действовать быстро, нагло и нестандартно, нужно было удивить противника. Я ухватил какую-то смутную мысль, но пока не мог понять её, не мог разобраться. Что-то такое из личных наблюдений, что когда-то меня слегка сбило с толку.
"Так-так-так, - твердил я себе, - думай-думай-думай!" Что же это? По-моему, это касалось того вечера награждений после роменагорнской кампании. Да, точно! Леди Элсиленна упомянула о песнях, распеваемых в мою честь бродячими песнопевцами. Меня ещё удивило тогда, что за всё время своих непутёвых скитаний я ни разу не наткнулся на этих самых музыкальных скитальцев. Как я потом узнал, в Алденноре, и даже до образования Империи, песнопение и стихосложение считались благословением богов и особой милостью Творца, коей отмечались лишь избранные. Всё это шло с древнейших, тёмных для Истории, времён, когда, согласно седым преданиям, боги ритмичным рифмованным речитативом упорядочивали Сущее, а первые люди, переняв эту способность, упорядочивали свой мир. Согласно легендам, все остальные разумные расы появились чуть позже, и потому Дар СтихоТворения у них проявлялся слабее. Изначально все были бессмертны, и делить было нечего, следовательно, и враждовать было не из-за чего. Люди, как старшие и более могущественные, взяли на себя защиту и опеку младших народов, с радостью делясь с ними своими знаниями и умениями. А защищать тогда было от кого, новорождённый мир только обретал свои границы, кое-где ещё являясь продолжением Исконного Хаоса, сияя как драгоценнейший камень в безбрежном океане бурлящего мрака. Потому неудивительно, что многочисленные сонмища голодных духов, тёмных демонов и иных опасных сущностей, чьё бытие заключалось в бесконечном цикле разрушения ради извлечения крупиц энергии, были привлечены чистым светом мироздания и взалкали его.
В общем, если вкратце, то первые люди были главными помощниками богов и не жалели своей энергии в бесконечных схватках с легионами порождений Хаоса и в завершении Творения, внося свою лепту в божественных хоралах. И, как это всегда бывает во всех мирах и легендах, не обошлось без подлого предательства, повлёкшего за собой многия горя и беды, и внёсшего диссонанс в благие замыслы богов. И тут легенды разнятся: то ли эльфы выступили в роли главных злодеев и всё испортили, то ли люди разделились на два лагеря, к одному из которых эльфы и примкнули. Начались войны между богами детей, сопровождавшиеся неслыханным святотатством и всё кончилось низвержением разумных рас в юдоль скорби, страха и боли. Иными словами - боги отвернулись от своих созданий, лишив их сил и поддержки. Больше всех пострадали люди, растеряв свои знания, став смертными и краткоживущими. В мир пришли увядание, разрушение и болезни.
Кто-то говорит, что эльфы сохранили бессмертие тогда из-за того, что остались самыми верными богам и их замыслу, потому-то, де, они из ныне живущих лучше всех сохранили в себе дар песнопения и стихосложения. Иные утверждают, что такими они стали, продав тогда свои души какому-то тёмному богу, и ныне они страшатся смерти больше других рас и народов Эрвиала, а песни и стихи их не имеют ничего общего с божественной искрой. И приводят в подтверждение своих слов ещё одну деталь: с приходом альденов, принёсших с собой веру в Единого и Вездесущего Творца, эльфы также стали смертными, хоть срок их жизни и остался непомерно большим.
Так или иначе, но благоговейное почтение и даже некоторое преклонение перед талантливыми песнопевцами в Алденноре и близлежащих королевствах идёт из седых полулегендарных времён, а талант сочинительства и исполнения почитается за великое искусство, имеющее отношение к божественной природе. Любопытно, что талант игры на музыкальных инструментах такого возвышенного к себе отношения не имеет, потому всех этих лютников, гусляров, флейтистов и прочих в различных кабаках, тавернах и просто на площадях я навидался немало.
Так вот, возвращаясь к бродячим песнопевцам, которые в моём понимании бродячими не считались, а прозывались в этом мире так, потому что ходили, то есть бродили, от замка к замку по сложившимся многолетним маршрутам, позволяя наслаждаться своим талантом высокородным лордам, и были довольно обеспеченными и уж всяко почитаемыми людьми. На мелочи не разменивались и в денежном эквиваленте оценивали свои услуги чрезвычайно высоко, а некоторые были и на постоянном содержании у какого-нибудь лорда, который чрезвычайно гордился этим и смотрел на своих соседей, не имевших своего личного менестреля, свысока. В общем, не знаю как во всём Эрвиале, а в Алденноре сложилось что-то вроде касты бардов, служителей авторской песни и в их ряды попасть трудно неимоверно, хоть некоторые песнопевцы и держат небольшие школы, где преподают искусство пения и стихосложения.
Оттого-то в Империи даже не существовало такого понятия, как "бродячий цирк" или "бродячие музыканты", на площадях городов и больших сёл никто представлений не давал, в скошенных полях шатровые городки не вырастали. До подобной статьи дохода ещё не додумались - крепка была в подсознании власть легенд. Значит, стоило этим воспользоваться.
Как? Вот тут-то в голове сразу же созрел приблизительный план действий - крупными мазками, так сказать.
- Гримбол, Ревдолф! - Жизнерадостно подскочил я, чуть ли не потирая руки от посетившей меня идеи. - Берём топоры и...
Далее я, как мог, объяснил, что нужно сделать, точнее - соорудить.