Журкин Игорь Валерьевич : другие произведения.

Смутное время

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман переплетает в себе жанры фентези и фантастики. Здесь есть и философия, и религия, и мифология. Автор пытается осмыслить роль человека во вселенной, природу души, теорию высшего разума, теорию толпы. Задается вопросами, а кто же такие боги? Сюжет насыщен событиями, масса батальных сцен, интересные персонажи, необычный мир,чуждотсь банальности и жанровым клише...

Журкин Игорь Валерьевич

(E-mail: [email protected])

"Смутное время"

(фантастический роман)

16,3 а.л.

   Аннотация.
  
   Жанровые составляющие романа: фантастика, фентези, приключения, философия.
  
   Краткое содержание:
   В начале романа действие разворачивается в солнечном и богатом Соронийском государстве, где живут два главных героя, юный провидец - Гелен и его друг, молодой стражник - Кеней. В результате глобальной катастрофы (падение кометы) пыль и пепел, поднятые в небо, застилают солнце, и в стране наступает смута. К Гелену в руки попадает древний манускрипт ордена изидов (таинственных хранителей природы), в котором описан путь к острову Авалону, отчужденному от остального мира, райскому уголку, над которым не властно время. Гелен уговаривает друга отправиться туда. Они сбегают из дома, покинув родных и близких, и отправляются в путь.
   В это же время, отрицательный герой, мятежник, опальный герцог Хель-Деррон возвращается в Соронию. В его руках оказался древний артефакт, наследие загадочных существ, запертых в безвременье. С его помощью он подчиняет себе небольшой отряд наемников и с ним штурмует крепость Думгард, являющуюся местом заключения самых опасных преступников со всего государства. Освобожденные преступники встают на сторону герцога. Он заключает несколько союзов и, собрав достаточно большую армию, штурмует неготовую к подобному повороту событий столицу Соронии - Истирг. Свергнув прежнее правительство, герцог устанавливает в стране новый порядок тирании и бесправия. Его войска бесчинствуют по всей стране, и в этой связи на юге возникает ополчение. Лидером ополчения становится ветеран освободительных войн, рыцарь Орион Сталл. Как опытный стратег Сталл отвоевывает весь юг страны, но оказывается запертым в южных провинциях.
   Тем временем главные герои, продолжая путь по стране, встречают на своем пути ведьму из клана "Следящих", которая дает указание Гелену отправляться в Истирг, чтобы там отыскать ключ от Авалона. Ребята разделяются. Кеней отправляется к границе, чтобы там подождать друга, а Гелен идет к столице. Проникнуть туда ему помогает водяной дух, призвать которого Гелену удается с помощью артефакта, данного ведьмой. В городе Гелен отыскивает ключ, который оказывается невидимым для всех, кроме его владельца, но попадает в плен к Хель-Деррону. Его пытают и приговаривают к сожжению на костре. В тюрьме, дожидаясь казни, Гелен постигает дар туманов жизни: редчайшую способность управления силами природы. Помогает ему в этом его сокамерник, последний адепт ордена изидов. Но обретенные способности не помогают Гелену спастись из плена.
   В это время Кеней, ожидающий друга в захолустной приграничной деревушке, ввязавшись в трактирную драку, знакомится с беглым истиргским стражником, который рассказывает ему о том, как его друга схватили слуги герцога. Кеней принимает решение идти на помощь другу, и стражник отправляется вместе с ним. Они успевают вовремя. Кеней, устранив палача и переодевшись в его костюм, снимает друга с эшафота во время казни и, устроив несколько взрывов, ускользает прямо из-под носа герцога. Преследуемые слугами герцога, друзья бегут в сторону Селлдора - древнего пути торговых караванов, соединяющего Сорнонию и Стогг (могущественное северное княжество), поскольку именно через Стогг лежит путь к Авалону. За время путешествия по Селлдору ребята сталкиваются с каменным големом - темным созданием герцога, неживым рыцарем Вельзегором, духами ветра, лесным племенем пигмеев, поклоняющихся низшим демонам и карательным отрядом бегунов, особых воинов, используемых для погони. Избежав гибели от этих приспешников герцога, они встречают лесного хранителя по прозвищу Серый и спасают Стоггского принца, который инкогнито шел в Соронию с караваном и попал в плен к воинам герцога. Все вместе они проходят Селлдор, Поющие пустыни, древний город призраков и Рогатые врата. Прибыв в Стогг, Гелен с Кенеем расстаются со своими спутниками и готовятся к дальнейшему пути.
   Но продолжить путь им удается не сразу. Их приглашает на аудиенцию Стоггский Великий Князь, который просит их принять участие в великом соборе по случаю войны и убедить собравшихся в том, что необходимо отправиться в военный поход против герцога. В этом им помогает Орион Сталл, которому удается силой магии на несколько часов посетить этот совет. Оппоненты великого князя, не желающие войны, оттягивают принятие решения на несколько дней и в это время пытаются убить Кенея и Гелена, как людей, способных повлиять на окончательное решение совета. Они посылают за ними ассасинов - непревзойденных мастеров убийств. В свете этих событий ребята вынуждены покинуть Стогг, им помогает спасенный ранее принц, который предоставляет в их распоряжение боевой фрегат с командой.
   Тем временем герцог совершает древний ритуал над огромным полем брани и воскрешает несметную армию мертвых, которая отправляется в поработительный поход по всему миру. Затем он направляется к Авалону, чтобы убить хранителя острова и воспользоваться порталом острова.
   Идя по морю к Авалону, ребята сталкиваются с новым препятствием: их преследует огромный пиратский линкор, действующий по указке герцога. В конечном счете, случается абордажный бой, во время которого погибает бывший истиргский стражник, по стечению обстоятельств оказавшийся на том же корабле, что и главные герои. Капитану поверженных пиратов, околдованному герцогом, является некое существо, напоминающее ангела. Оно спасает его от гибели в холодных водах, приказывает отправляться в Стогг и там ждать дальнейших указаний. Команда фрегата, понесшая большие потери, принимает решение вернуться обратно.
   Ребята же на небольшом вельботе отправляются дальше к руинам огромного храма, в древности ушедшего под воду, внутри этого храма они находят остров. Преодолев сферу времени и жернова Авалона, они, наконец, достигают цели. Но оказывается, что остров отнюдь не райский уголок, а нечто большее, загадочная военная база древней могущественной расы, располагающей невообразимыми технологиями и знаниями. На острове ребятам встречаются врата совести. Пройдя через них, Гелен, мучимый этим новым для себя чувством, открывает своему другу убийственную правду.
   Выясняется, что Гелен от начала до конца его обманывал, руководствуясь лучшими побуждениями. Он вел Кенея, как марионетку, к своей мечте, забыв про желания друга. Узнав это, Кеней покидает остров. Гелен же отправляется вглубь Авалона и там встречается с хранителем острова. Из разговора с ним он узнает об истинных целях герцога, о своем предназначении и о многих тайнах Вселенной, которые теперь грозят уничтожить его мир. Чтобы предотвратить катастрофу, Гелен отправляется в параллельный мир через портал Авалона, чтобы там найти оружие против герцога и тех сил, что стоят за ним. Хранитель же помогает ему уничтожить портал, и в сражении с герцогом погибает, успев, однако, проклясть Хель-Деррона. Теперь герцог вынужден проводить мучительный и долгий обряд для перехода в параллельный мир, а Кеней возвращается на фрегат и отправляется в Стогг, чтобы присоединиться к походу на Соронию.
   На этом первая книга романа завершается.
  
   Основные идеи всего произведения:
   1. Смута - проявление слабости народа, но в ее огне возрождается сила нации, она стимул прогресса.
   2. Человеку присуще нечто незакономерное во вселенной - душа. Благодаря ей мир вокруг никогда не станет идеальным, и никогда человечество не перестанет воевать, но, благодаря ей, человек когда-нибудь будет править вселенной. Ведь чистый разум ведет к краху цивилизации, только в споре души и разума рождается истина способная созидать.
   3. Миры во вселенной параллельны, и их строение подобно виноградной грозди, непрерывно растущей и меняющейся, они соединены каналами энергии и взаимосвязаны. Есть молодые миры, и есть безумно старые. Человек, достигший грандиозных познаний, способен стать богом. Ведь, кто такой бог - бессмертное существо, способное управлять временем, погодой, природой, воскрешать и создавать живое из пустоты. Разве что-то из перечисленного не доступно человеку? НЕТ.
  
   Помимо ключевых идей в романе ведется полемика на темы: место человека в природе; роль прогресса в жизни общества; причины превращения общества в толпу и ряд других тем.
   ВАЖНО! Несмотря на философские проблемы, поднятые в романе, основной упор произведения сделан на приключенческие перипетии, динамичность сюжета, харизматичность героев, легкость слога и доступность к пониманию основных вех сюжета.

"Смутное время"

"Смута, есть проявление слабости народа. Она, как очищающее пламя, либо ведет народ к силе и могуществу, либо сжигает дотла. Это искупление за проступки предков. Это испытание..."

Элвин Мудрый (первый император Соронии)

"Если бог действительно правит миром, то он непременно когда-то был человеком, знания и мудрость возвысили его над остальными, но мудрости не всегда под силу совладать с душой и чувствами людскими. Оттого наш мир не идеален, и мы вечно идем по черно-белым полосам бесконечного поля".

Из архивов инквизиции Стогга

(выписка из допросной грамоты еретика N 13)

  

Книга первая

"Путь на Авалон"

"Бойся коснуться мечты, вдруг она окажется лишь химерой".

Безымянный философ

Часть первая. "Горт"

Глава 1. Норд, Ост.

   Славное местечко город Горт. Этот тихий и уютный городок одно из самых красивых мест в государстве Сорония. Нет ничего прекрасней чисто выметенных мощеных улочек между аккуратными белыми домиками, стриженых газонов, пышных клумб в небольших садиках, блестящих черепичных крыш и солнца. Какое удовольствие доставляют прогулки по извилистым переулкам, где приветливые пекари и кондитеры с радостью угощают свежей и вкусной выпечкой, где возле большой конюшни посапывает на телеге с сеном пожилой коневод, а напротив точит мечи для конной охраны кузнец.
   Петляющая дорожка выводит к набережной, на которой всегда шумно и весело. Каждый вечер по ней бродят аэды и распевают мелодичными чистыми голосами отрывки из народных преданий. На деревянных помостах читают свои стихи местные поэты. У причалов рыбаки вытаскивают из лодок улов, распутав, сушат сети, чинно садятся у самого края своих причалов и, раскуривая трубки, провожают взглядом закат. Ни один рыбак не уходит до тех пор, пока последний лучик солнца не скроется за рдеющим горизонтом, позолотив на прощание ровную морскую гладь. Совершив свой ритуал, труженики, с твердой уверенностью в том, что на следующий день улов будет знатный, идут продавать рыбу. К вечеру, когда вечное лето забирает дневной зной и дарит земле прохладу, над городом зажигаются звезды. Тогда уставшие работяги отправляются в трактир, где пьют терпкий ром и сладкий сидр, играют в кости и говорят "за жизнь".
   Чуть позднее возвращаются в город крестьяне с широких полей, что простираются к северу от Горта. О, как чудесны эти поля! Как радостно шепчет пшеница на ветру, зеленея в лучах ласкового солнца и серебрясь в свете полной луны! Как же весело шелестит хмель и спорящие о чем-то яблоневые сады! Жизнь крестьянина трудна, но по-своему приятна.
   Кроме крестьян и рыбаков, в городе жили торговцы, да мастера всяких специальностей, от пекаря до кузнеца.
   Многие стремятся в Горт... За наживой идут в город бродячие торговцы и менялы, часто заглядывает в эти края цирк, ярмарки устраиваются здесь почти каждую неделю, да и странствующие театры наведываются время от времени. Жизнь течет неторопливо, сыто, весело и тихо. Теплое море щедро угощает рыбой, плодородные земли дают богатый урожай.
  

***

   - Эй! Просыпайся, Гелен, просыпайся скорее, - высокий юноша стоял под окном покосившегося двухэтажного дома и кидал мелкие камешки в чуть приоткрытую оконную створку.
   - Кеней Норд, - послышался наигранно раздраженный возглас, - сколько можно тебе повторять: я в такое время не сплю. - Окно распахнулось, и оттуда показалась черноволосая голова Гелена Оста, лучшего друга Кенея.
   - Опять на звезды смотрел всю ночь? К окуляру еще не прирос? - съехидничал Норд. Лучи раннего солнца золотили желтые волосы на его коротко стриженой голове.
   - Все лучше, чем спать, - ответил Гелен, щуря темно-зеленые глаза от слепящего света.
   - Опять твои странности тебе покоя не дают? - в голубых глазах Кенея сверкнуло беспокойство.
   - Как и всегда.
   Ост был необычным подростком, за что многие сверстники его, мягко говоря, не любили. Одни избегали встреч с Геленом, другие искали с ним ссоры. Его боялись. И было из-за чего: при первом взгляде на человека Гелен мог с пугающей точностью предсказать его ближайшее будущее. К тому же он имел очень длинный язык и никак не мог сдержать себя, обязательно выкладывая свому собеседнику его же ближайшие планы.
   В детстве беднягу пытались лечить местные знахари. Ох, и натерпелся же парень от этих полоумных суеверных злодеев. Чем они только не потчевали его: и пиявками, и заговорами, и заклятьями, и отвратительными отварами. Конечно же, все было впустую, дар Гелена никуда не делся. Потому-то его стали избегать и дразнить, будто шута на ярмарке.
   Гелен, натерпевшись тычков и подлостей со стороны сверстников, мало выходил на улицу, редко общался с людьми и предпочитал живому общению книги. Его увлекала наука, тайны Мира, которые требовали разгадки, будоражили его авантюристское воображение
   Самой большой гордостью начинающего ученого был массивный, собранный собственными руками телескоп. Гелен спал редко и все ночное время смотрел на звезды. Сны всегда доставляли ему страдания: это были кошмары. Больше всего на свете юный предсказатель боялся, что они сбудутся. Лишь изредка ему снился чудесный сон, но с возрастом он приходил все реже.
   Отец Гелена, Ности Ост, был рыбаком и не поддерживал увлечений сына, по правде сказать, он его не очень-то и любил. Причин было несколько. Прежде всего, Ности хотел, чтобы сын пошел по его стопам. "Нет занятия благородней, чем рыбацкий промысел", - нередко говаривал Ост старший, опрокинув пару пинт эля. Гелену мысль стать ловцом даров моря казалась ужасной: он ненавидел воду и еще больше ненавидел рыбу, скользкую и неприятную на вид, с резким запахом и слизью, похожей на сопли. Он хотел стать ученым и непременно сделать какое-нибудь открытие. Это обстоятельство нередко являлось причиной жарких споров и ссор между отцом и сыном.
   Мать Гелена, как и жители Горта, боялась его, и теплых чувств к нему не испытывала. С такими родителями Осту младшему приходилось нередко запираться в собственной комнате, подолгу не показываясь никому на глаза.
   Кеней же из ряда вон выходящими способностями не отличался, и в силу своей общительности водил дружбу со многими городскими мальчишками, от купеческих сыновей, до рыночных воришек. Только он знал, как выманить друга из душной комнаты на свежий воздух.
   - Выходи скорее на улицу, - позвал Кеней.
   - Зачем? - равнодушно спросил юный предсказатель, со скучающим видом глядя вдаль.
   - Не вечно же тебе сидеть дома?
   - А что хорошего и интересного на улице? - Гелен вопросительно вскинул брови.
   - Сегодня, рано утром к западной пристани причалил огромный галеон из южных провинций. Говорят, что на нем привезли массу всяких интересных штуковин. Пошли, посмотрим, - предложил Кеней, закрывая лицо от солнца, отражающегося от оконного стекла.
   - Ты галеонов никогда не видел? - насмешливо спросил Гелен.
   - Да я ж тебя не на корабль зову смотреть, а на то, что на нем привезли.
   - У тебя что, сегодня нет занятий?
   - Ты на часы давно смотрел?
   - Не смотрел совсем, потому что на моих часах песок отсырел и прилип к стенкам.
   - У меня уроки кончились круг назад, сейчас около одиннадцати.
   - Странно, раньше твои занятия заканчивались в девять?
   - Меня сегодня повысили и продлили занятия, теперь мне можно брать в руки настоящее оружие, - с гордостью заявил Кеней, учившийся в школе стражей. В это учебное заведение, одно из немногих в Горте, брали только выносливых и смелых юношей, чтобы обучить их обращаться с оружием и дать навыки военного дела. Норд собирался поступить в кавалерийский полк, который охранял город от бандитов, и, набравшись опыта, продолжить службу в гвардии - военном подразделении, предназначенном для охраны Мудрейшего Соронии.
   - Вам уже выдали острые мечи? - удивился Гелен. - Тебе же всего шестнадцать с половиной затмений отроду.
   - Не настоящие и не острые, но все-таки железные! Все лучше, чем на деревянных палках фехтовать.
   - Тебе лишь бы подраться, - укоризненно заметил начинающий ученый.
   - Неправда, ты это знаешь, я дерусь только в случае необходимости. А стать гвардейцем - самая благородная цель для меня.
   - Хочешь убивать, чтобы руки были по локоть в крови? - спросил Ост вызывающе. Он всегда заводился, если речь заходила об оружии.
   - Быть военным - не значит убивать. Мой отец был гвардейцем, но он же никого не убил, - заметил Кеней, и лучистая улыбка стала постепенно сходить с его лица.
   - Зато он умер са..., - Гелен осекся, но поздно.
   - Я тебя предупреждаю! - проскрипел Норд, сжимая кулаки.
   - Прости, пожалуйста, вырвалось, - сказал Гелен Ост с выражением искреннего раскаяния.
   - Ладно. Ты идешь? Или я зря шагал после тренировок через весь город?
   - Иду, конечно.
   Гелен перекинул ногу через подоконник и спустился к другу по дереву, что росло под окном.
   Они пошли по чистым улицам в сторону набережной. По дороге им встретилось несколько слоняющихся без дела мальчишек, они весело о чем-то болтали. Увидев провидца, они сразу замолчали и, если бы не уважаемый всей детворой Кеней, Гелен получил бы очередную порцию тычков. Одного взгляда Норда хватило, чтобы ребята поздоровались и с ним, и с его спутником. Дойдя до кондитерского магазина, на котором красовалась резная табличка "Рай госпожи Ням", они вошли. В лавке купили немного пирожных и, позавтракав, продолжили прогулку.
   - Может, не пойдем к этому кораблю, - предложил Гелен.
   - Почему это? Погода чудесная, знаешь, какое красивое сейчас море, неужели лучше сидеть дома? - удивился Кеней.
   - Нет, не лучше, но ты же знаешь, как я не люблю море, - он чихнул и почесал свой прямой нос, - вот видишь, у меня даже недуг начинается от одной мысли о соленой воде.
   - И что же ты предлагаешь? - со смехом поинтересовался Кеней.
   - Просто поваляться где-нибудь на травке и погреться на солнышке, как какой-нибудь кот, - протянул Ост.
   - Нет уж, пойдем, мне очень охота посмотреть на галеон, - Кеней прищурился и хитро глянул на друга, - говорят, там привезли самые новые научные инструменты, не хочешь взглянуть?
   - Если бы их действительно привезли, я бы не отказался, но ты специально так говоришь, чтобы я пошел, - устало отмахнулся Гелен.
   - Откуда такая уверенность?
   - Я знаю это. А еще я вижу, что сейчас твой галеон уходит в море, так как ещё полчаса назад он разгрузился, - простодушно развел руками Ост, улыбаясь при этом.
   - Так что же ты стоишь, побежали скорее, хоть издалека посмотрим. Вообще, мог бы и предупредить.
   Мало кто понимал, что питало дружбу между столь разными людьми. Но дружба не поддается логике, ибо находится в ведении чувств. Гелен и Кеней были дружны с самого детства и друг без друга себя не мыслили.
   Вот и теперь они сидели на краю причала, глядя, как огромный парусник уходит по гладкой поверхности моря, и как солнце, отражаясь от зеленой бухты и синей воды, освещает корабль, казалось, будто он плывет в воздухе над огромным чистым зеркалом. Двое юношей, нареченные именами могучих ветров.
  

***

   Прекрасен Горт в свежие утренние часы и в жаркие дневные, но еще более красив город ночью. Лишь только заклубятся сумерки, и на горизонте потухнет лиловое зарево, по улицам начнут бродить фонарщики, насвистывающие трактирные мелодии. Газовые фонари осветят город загадочным, игривым светом. Вокруг фонарей засеребрится гирляндой летняя мошкара.
   Из распахнутых окон вместе с жарким воздухом, теплым светом и тихой речью выплывало что-то необъяснимо ласковое и душевное. По блестящей набережной каждый вечер бродили подвыпившие моряки и горланили песни, им подпевал тихий прибой. Темно-зеленое море шумело, перетирая гальку у кромки воды. Ночь наполнялась умиротворенным пряным морским воздухом.
   Чернело небо, и на нем загорались звезды. Первым из созвездий на ночном угольном навесе загоралось самое яркое - Северный Орел, оно служило всем мореплавателям Соронии главным ориентиром.
   В тот день трехтысячного затмения и пятой луны воздух был особенно сладок и чист. Близился праздник в честь первого урожая. Город наводнили фокусники и факиры, торговцы разной мелочевкой, приехала ярмарка. Все, от мала, до велика, не сидели в домашней духоте, а непременно выходили на улицу. На лавочках в тени олив сидели пожилые и уважаемые жители Горта - ветераны Войн За Свободу Соронии. Они, благостно улыбаясь, наблюдали за предпраздничной суетой, являясь этакими островками спокойствия в бурлящем Горте.
   В трактире и подле него собирались крестьяне и рыбаки. Одни пили и делились новостями, играли в кости или карты, другие дымили крепким южным табаком, добродушно жмурясь от удовольствия.
   По набережной в разных направлениях носились непоседливые мальчишки, некоторые из них уже облачились в праздничные маскарадные костюмы.
   Вокруг ловкого жонглера, начавшего представление, не дождавшись открытия ярмарки, толпились любопытные дети. Каждый раз, когда фокусник с потрясающей быстротой ловко хватал острые ножи, восторженная детвора весело кричала и хлопала.
   Не отставали от общего веселья и два верных друга. Вдоволь налюбовавшись на закат, они брели к центральной площади, оживленно беседуя.
   - Ты что же, всерьез думаешь, что Мудрейший - Дерей Арвус - продержится на своей должности дольше, чем до следующего затмения? - недоумевал Гелен.
   - Конечно, ведь он грамотно правит страной, он наладил торговые связи с соседями и отношения с грозными южными державами, - убеждал друга Кеней.
   - Да, но ведь он жутко консервативен: Арвус отрицательно относится ко всем новым веяниям науки и техники, - спорил Ост.
   - Может, это и к лучшему.
   - Как же к лучшему! - не унимался Гелен. - Это же ужасно, что у крестьян кроме плуга нет других орудий труда. Уже давно существует огромное количество новых изобретений, но Дерей упорно игнорирует все, что ему предлагает Истиргская академия.
   - По-моему, крестьяне совсем не жалуются, им нравится та жизнь, которая у них есть, сытая и свободная, да и не нам судить о делах столицы, - Кеней закончил тему, грозившую перерасти в лютый спор. Когда разговор касался политики, его друг начинал тут же выходить из себя и вовсю критиковать верховного правителя Соронии.
   - Настоящий упырь, - вдруг прошептал Гелен, крепко зажмурив глаза.
   - Что? Ты это о ком? - не понял Норд.
   - Вон он, фонарщик, идет нам навстречу, редкостная мразь! - прорычал Ост.
   - Ты-то откуда знаешь? Вы, кажется, незнакомы? - удивился Кеней.
   - Теперь знакомы, его имя Ступ, он только что, напившись, задушил свою жену и теперь идет топиться сам, - с отвращением сказал Гелен.
   - Это твой дар? - догадался, наконец, Кеней.
   - Да, я увидел его глаза, а в них - само убийство.
   - Тяжело, наверное, вот так каждый раз знать о человеке все, - посочувствовал Норд.
   - Я привык, пошли скорее, а то мне что-то нехорошо, - Ост сжал виски и поморщился от боли.
   - Как пошли? Надо сообщить в охрану, иначе этот негодяй слишком легко отделается, - возразил Кеней.
   - Не надо никому сообщать.
   - Почему?
   - Он все равно не утопится: смелости не хватит, к тому же его соседка слышала, как кричала жена перед смертью и уже донесла твоему будущему начальнику. Через полчаса упыря схватят, потом его приговорят к каторге, - равнодушно ответил Ост, и они пошли к центральной площади.
   Кеней успел привыкнуть к тому, что у его друга иногда случаются внезапные озарения, открывающие неожиданную правду о том или ином человеке. Норд уважал дар своего друга.
   Луна клонилась к горизонту, близилось утро праздничного дня.
  

***

   Праздник Святого Урожая был самым знаменательным и богатым во все затмение. В тот день по улицам ходили здоровенные мужики с не менее здоровенными бочками, в которых плескался светлый ароматный эль. Любой мог вдоволь насладиться этим замечательным напитком. В воздухе витал приятный аромат свежих яблок и рябины, домашней выпечки и цветущих белых роз.
   С утра Горт находился в небывалом оживлении: обычно неторопливая жизнь текла бурно и спешно. Все стремились купить что-нибудь на ярмарке, посмотреть на представления, при этом успеть приготовить маскарадные костюмы и испечь пироги.
   Ближе к вечеру все будто замирало. Наступало затишье перед настоящей праздничной "бурей". Лишь только опускалась ночь, на улицах загорались разноцветные фонари и факелы. Ряженая детвора с шумными криками летала по переулкам и пугала захмелевших взрослых. В этот день было дозволено всё: напиться и не услышать укоризненных возгласов окружающих; бродить по городу и горланить песни до поздней ночи, не боясь патруля. Народ гулял до исступления: пил, ел и встречал первый урожай. Считалось, что чем шумнее и разнообразнее будет гуляние, тем больше будет зерна у крестьян и улов у рыбаков.
   Когда ночь становилась темной и по-настоящему глубокой, на набережной под веселые и шальные крики толпы ветераны города сжигали и сбрасывали в море чучело - девушку из белых роз - символ вечного лета. Затем гуляние переходило на воду. Тысячи жителей Горта прыгали в море с факелами над головами и, восторженно вопя, резвились в прохладной воде, а после шли разогреваться крепким ромом.
   Ближе к утру на центральной площади устраивались поединки. Смельчаки, которые еще могли стоять на ногах, мерялись силами на деревянной площадке, от души поколачивая друг друга. Победитель турнира укатывал с собой приз - огромную бочку отменного эля.
   По улицам Горта гуляли и Норд с Остом. С утра они прошлись по ярмарке, где Гелен, разумеется, нагрузился огромным количеством новых книг, а Кеней приобрел красивый бронзовый стилет.
   - Ох, и нездоровая же у тебя тяга к оружию, - заметил Ост по дороге домой, тяжело дыша под тяжестью нескольких десятков книг, - уж очень ты любишь все то, чем можно убить.
   - А ты уж очень любишь пергамент и каллиграфию, но я же тебя за это не упрекаю, - невозмутимо ответил Кеней.
   - Так в книгах же нет ничего плохого, - удивился Гелен.
   - Точно также ничего плохого нет в коллекционировании оружия, это очень даже интересно, я же не собираюсь с этим жалом бродить по городу и резать ни в чем не повинных граждан, - улыбнулся Норд, рассматривая блестящий на солнце боевой нож.
   - Зато ты даже очень любишь бросаться им в стены, - поддел Ост.
   - Ты откуда узнал, ... ах да, ... я же просил тебя ничего не говорить мне про мою личную жизнь, - возмутился Кеней, пряча покупку во внутренний карман кожаной рубашки, - кстати, ты прокололся: я давно уже не тренируюсь дома, ты же знаешь, маме вреден шум, - произнес Норд, с грустью глядя на море.
   - Как ее здоровье? - справился Ост, внутренне упрекая себя за то, что поднял этот разговор.
   - Не хуже и не лучше, все также больна, - коротко ответил Кеней.
   - Она еще долго продержится, - успокоил друга Ост.
   - Я, кажется, попросил ничего не предсказывать ни мне, ни моей семье! - одернул его Норд.
   - Прости.
   - Если тебе так хочется говорить о моем будущем, то лучше скажи, как я сдам свой экзамен на мастерство боя, а то он уже через неделю и совсем не дает мне покоя, - посетовал Кеней.
   - Вот этого как раз говорить не буду, потому что если ты узнаешь, то обязательно провалишь свой экзамен.
   - Не хочешь - не надо, но хотя бы скажи, сдаст ли его этот урод Кервик - сынуля нашего ростовщика? - спросил Норд, гневно сдвигая брови.
   - Он с треском провалится, и ему не дадут второго шанса, и никакие деньги отца ему не помогут, - ответил Ост.
   - Что ж, это радует, - зло хмыкнул Норд. - До скорого, встретимся вечером.
   Кеней махнул рукой другу и свернул в переулок. По пути домой он миновал фонарный столб, на котором к доске-глашатаю был прикреплен лист пергамента: "Накануне вечером пойман жестокий убийца Вуртер Ступ. Убив свою жену, он предпринял попытку утопиться, но был вовремя схвачен, за что городская стража выносит благодарность наблюдательной Флиг Пумм. Открытый суд состоится на десятый день пятой луны. Стража города Горт".
  

***

   Вечером Норд и Ост присоединились к всеобщим гуляниям, которые ближе к полуночи стали набирать все больший и больший размах. Посмотрев выступления в цирке, они отправились к таверне. Там им пришлось выстоять очередь, после чего они смогли купить большую запотевшую бутылку ароматного сидра. Найдя свободную скамью под сенью старого раскидистого дуба, два друга сели и стали издалека наблюдать, как уличные шуты веселят народ у таверны.
   Вскоре в середине очереди стало происходить какое-то оживление, затем послышались возмущенные крики и обвинения. Перед незнакомцем в черном потрепанном балахоне затасканного вида стоял широкоплечий кузнец - Гристрорм и размахивал кулаками.
   - Посмотрим, что там? - предложил Кеней.
   - Посмотрим, - безучастно согласился Ост.
   Подойдя поближе, они услышали, что говорил кузнец:
   - Вор! Он украл у меня деньги! - басил Гристрорм, тыча толстенным пальцем в чахлую грудь незнакомца, который не показывал лица из-под массивного капюшона и молчал.
   - Может, ты их потерял? - спросил кто-то из прохожих.
   - Эй, вы кому будете верить, мне уважаемому гражданину или какому-то оборванцу!? - рассвирепел кузнец, - его надо хорошенько разукрасить, чтобы в будущем охоты не было по чужим карманам лазить. Гристрорм закатал длинные рукава матерчатой рубахи, обнажив здоровенные, размером с тыкву, кулаки.
   Обвиняемый молчал.
   - Никто, никого не посмеет тронуть без должного суда! - громыхнул голос за спинами у толпы.
   Орион Сталл - предводитель гортской стражи - возвышался над гуляющими на своем породистом бронированном скакуне. Он грозно обвел толпу неторопливым взглядом, и сразу же послышался боязливый шепоток. Восседающий на величественном коне, облаченный в стальную кольчугу с массивной серебряной саблей у пояса, Сталл внушал трепетное уважение.
   - Я не знаю в Горте человека, кроме городского судьи, которому было бы дозволено наказывать провинившихся, - сурово произнес он и спешился. - Теперь будьте добры, Гристрорм, объясните, что тут происходит.
   - Этот проходимец...
   - Ваше имя? - обратился начальник стражи к безмолвному незнакомцу, не дослушав.
   - У меня нет имени, - чуть слышно ответил тот.
   - Как нет имени? - нахмурился Орион.
   - Мне, страннику, не нужно имя, потому что некому меня позвать, - послышался шепот из-под капюшона.
   - Пусть будет так, можете не называться, но лицо ваше покажите, - приказал Сталл.
   Незнакомец скинул капюшон, и на окружающих глянул пожилой белобородый человек с прищуренным усталым взглядом. Его седеющие волосы были собраны на затылке и перевязаны кожаным ремешком.
   - Пойдемте со мной, - Орион удовлетворенно кивнул.
   - Эй, а как же мои деньги! - возмутился Гристрорм.
   - Вы действительно взяли деньги у этого человека? - устало спросил Сталл.
   - Я бы ничего не взял у этого сапожника, даже если бы он сам мне предложил, - прохрипел человек без имени.
   Кузнец, свирепо рыкнув, попытался ударить наглого чужестранца. Он уже занёс руку, но вдруг остановился. Звук скрежещущей стали заставил Гристрорма застыть, как парализованного.
   - Я повторяю в последний раз: никто не смеет бить человека, тем более в моем присутствии, - холодно произнес Сталл, вытаскивая саблю из ножен.
   Толпа замерла. Все прекрасно знали, как умел Орион обращаться со своим оружием. В темные годы смуты этот человек, защищая город, мог за считанные минуты в одиночку изрубить десяток врагов. Начальник стражи орудовал своими саблями, когда это было нужно, не хуже мясника на разделке.
   - Что до вас, кузнец Гристрорм, я не удивлен, что и в этот раз у вас украли деньги, - продолжил Сталл, положив лезвие сабли на левую руку. - Если мне не изменяет память, у вас крали деньги и на Праздник солнца, и на Морские луны. Стоит только вам выпить, как вы начинаете обвинять первого попавшегося в воровстве и пытаетесь устроить мордобой. Мое вам предупреждение: следите за собой, - сказал начальник стражи и, взяв за руку незнакомца, повел его в сторону казарм. Лошадь пошла следом за хозяином, надменно потрясая гривой.
   - Я человек простой, выдержке не обучен! - крикнул им вслед кузнец.
   - Советую научиться, - ответил Сталл и скрылся за поворотом.
   Толпа, сообразив, что зрелища не будет, стала расходиться.
   - Пошли, тут уже не будет ничего интересного, - сказал Кеней другу.
   Парни все это время стояли позади Ориона и с интересом наблюдали за происходящим.
   - Нет, подожди немного, - шепнул Гелен, пристально следя за одной точкой.
   - Что это с тобой? - спросил Норд.
   Друг не ответил. Вместо этого он резко сорвался с места, побежал туда, где только что стоял безымянный незнакомец, зачем-то намеренно уронил монетку, присел на корточки, поднял ее и вернулся к Кенею.
   - Вот, - довольный Гелен протянул другу небольшую книжечку в кожаном переплете с окантовкой из олова.
   - Что это? - удивился тот, разглядывая книгу.
   - Это обронил тот человек, когда Гристрорм пробовал посчитать ему зубы! - воскликнул Гелен.
   - Получается, ты украл это.
   - Ничего подобного, я это нашел, - возразил Ост.
   - Раз нашел, значит вернешь?
   - Конечно, только сначала прочитаю, - он жадно посмотрел на фолиант, - эта книга - редкость, она очень старая и, вероятно, очень интересная.
   - Может, там что-то личное? - предположил Кеней.
   - Не смеши, по-твоему, человек будет вести дневник, используя печатный станок? - ухмыльнулся Гелен.
   - Не знаю, - сдался Норд.
   - Зато я знаю, что мне надо ее прочитать. Я не прощу ни себе, ни тебе, если не сделаю этого.
   Он бережно опустил находку во внутренний карман.
   - Что-то я устал, - сказал Кеней, - может, разойдемся по домам, уж светает скоро?
   - Да, у меня тоже голова кружится, крепкий оказался сидр, - согласился Гелен.
   - Не забудь, у меня послезавтра испытание, пропустишь - насмерть обижусь, - предупредил друга Норд, и они попрощались.
  

***

   Весь следующий день город спал. После бурного праздника Горт имел не такой опрятный и веселый вид как прежде, но мурлыкающее море и поющее небо по-прежнему сияли друг против друга, и жизнь текла размеренно, счастливо.
  

***

   Приближалось еще одно знаменательное событие в истории Горта. Каждое затмение на пятый день пятой луны в главном дворе Тренировочного Корпуса стражников города собиралось большое количество зрителей. В тот день выпускники училища должны были пройти самое главное испытание...
   По арене, окруженной с четырех сторон зубчатыми стенами, гулял сквозняк, поднимающий небольшие столбики желтого песка. Рассветало. В центре площадки стояло двадцать пять парней. Шеренга сверкала новыми, начищенными до зеркального блеска, доспехами. В руках каждого испытуемого не было ничего, кроме простой деревянной палки.
   По периметру арены были выставлены скамейки, которые быстро заполнялись зрителями.
   Гелен пришел одним из первых. Он сел в первом ряду в сумрачной тени, что отбрасывала стена. Ост помахал другу, тот улыбнулся и чуть заметно кивнул. Кеней не был трусом и умел держать себя, но в тот момент было видно, что он волнуется как никогда в жизни, может даже боится.
   - Тут не занято? - послышался женский голос.
   Гелен обернулся. Позади него стояла мать друга - Илия Норд. Она была бледна, глаза смотрели печально. Темные пятна на коже говорили о том, насколько долго и тяжело болеет эта женщина. Впрочем, держалась она мужественно и даже попыталась улыбнуться.
   - Здравствуй, Гелен.
   - Здравствуйте. Садитесь, не стойте, - кивнул Гелен.
   Илия села.
   - Сегодня его день, - сказала она, глядя на сына, - он пошел по тому же пути, который когда-то выбрал его отец. Он сильный, справится.
   - Я в этом абсолютно уверен, - подтвердил Ост. Женщина посмотрела на него вопросительно, но потом, вспомнив, с пониманием кивнула.
   - Скоро начнется?
   - Не знаю, - Гелен пожал плечами.
   Тем временем на арену вышел Орион Сталл, облаченный в золотые латы. В левой руке он сжимал щит треугольной формы, а правую положил на рукоять сабли. Начальник стражи выглядел величественно, грозно и непоколебимо, будто король. Медленно печатая шаги, он подошел к шеренге юношей, которые тут же вытянулись по струнке. Светлые волосы Сталла осветило солнце, выглянувшее из-за стены, короновав его мерцающим блеском.
   - Соискатели! - обратился он к ученикам. - Сегодня случится самое важное в вашей жизни испытание. Не все выдержат его, но тот, кто сумеет побороть страхи, получит самую великую награду - неоспоримую силу и честь. Вы готовы?! - крикнул Сталл. Юные бойцы преклонили колено. - Тогда вот оно ваше испытание, - сказал он и отвел правую руку за спину.
   Орион показывал на массивные ворота позади себя, которые со скрипом отворялись, не предвещая ничего хорошего.
   Зрители и испытуемые замерли.
   Все ожидали увидеть, что из массивных ворот выйдет некий монстр, чудовище, против которого нужно выступить с одной лишь палкой, но за открывшимися воротами стоял худощавый старец в синей мантии, совершенно безобидный и весьма миролюбивый на вид. Он неторопливо проковылял к озадаченным ученикам, остановился, воздев к небу свой крючковатый нос, и стал смотреть на ребят, выжидательно щурясь под лучами зари.
   Парни стали беспокойно оглядываться, ища того, кто мог бы им подсказать, что делать. В углу арены стояли пять учителей, но те только пожимали плечами. Зрители шептались. Гелен слышал, как за спиной два пожилых человека обсуждают происходящее:
   - Что-то новенькое. Я был на всех испытаниях стражников. Готов поклясться, что ни разу не было экзамена необычней, - говорил один из них.
   - Да, я помню, были разные противники: гладиаторы, рыцари, свирепые вепри, но чтобы старик! - недоумевал второй.
   - Чего только Сталл не придумает. Чем старше он становится, тем изощреннее испытания.
   Между тем обстановка на площадке не менялась. Старик не двигался, а испытуемые недоуменно вертели головами. Орион сохранял каменное выражение лица, застыв, как ледяное изваяние. В конце-концов, он прокричал:
   - Начинайте же, немедленно! Иначе вы все будете учиться заново! Что вы стоите? Вы боитесь?
   - Было бы кого бояться! - нервно выпалил парень, стоявший рядом с Кенеем. - Что ж, старик, сегодня явно не тот день, когда я преклоню перед тобой колено.
   Ученик, которого звали Заст Кервик, занес над головой свою палку, готовясь снести старику голову.
   Гелен слышал, как на трибуне отец Заста горделиво произнес так, чтобы все слышали:
   - Вот он мой сын, ничего не боится!
   Семейка Кервиков состояла из отца и сына, и их обоих в равной степени жутко не любил Кеней Норд, само собой в этом он был не одинок, ведь Кервики занимались ростовщичеством, да к тому же были не чисты на руку.
   Когда Кревик младший замахнулся на старца, толпа охнула. "Неужели ударит", - пронеслось у многих в голове, и Ост это услышал.
   Ударить Засту не довелось. Старичок с легкостью виртуозного танцора увернулся от палки, просвистевшей над его головой, взмахнул рукой, и оружие вылетело из рук нападающего. Еще один небрежный взмах, и Кервик, судорожно хватая воздух и вздрагивая от порывов боли, лежит на песке. Старец даже не прикоснулся к нему. Все, что он сделал, это пару раз пошевелил рукой.
   - Невероятно! - раздался уже знакомый голос за спиной Гелена. - Похоже, этот малый не так прост, как кажется, да, я однажды уже видел, как подобные старики раскидывали целые толпы людей одним лишь взмахом.
   - Я тоже слышал о таком, - подхватил его собеседник, - кажется, искусство боя без прикосновений называется Тео-лин.
   - Ах да, я вспомнил это название, более того я где-то читал, что выучиться этому искусству могут только те, кто вступит в орден Изидов - древних последователей Великого Учителя. Сказки конечно, но в этом есть толика правды. Говорят, что попасть в этот орден практически невозможно, его адепты сами находят преемников, к тому же невозможно найти пристанище Изидов, как, впрочем, и адепта, если тот сам не пожелает этого.
   - Я помню, они воевали на стороне Дерея Арвуса во времена великой смуты.
   - Удивительно, как Сталлу удалось привлечь Изида к своим испытаниям.
   - В этом как раз нет ничего странного: многим известно, что Орион воевал на стороне Дерея и был знаком со всеми важными людьми нашего государства. Наверняка он успел обрасти связями и в ордене.
   Гелен жадно поглощал информацию о загадочном ордене, которая долетала до его не в меру любопытных ушей.
   Он не разглядел во всех подробностях лица старца, но вот Кеней успел изучить его основательно. В своем экзаменаторе он узнал незнакомца, который на днях непосредственно участвовал в ссоре с Гристрормом.
   После неудачи Заста никто не хотел рисковать, а время поджимало. Учителя и Орион поторапливали юношей. Поэтому еще несколько человек рискнули сразиться с изидом, но так же, как и Кервик, оказались в весьма помятом виде на песке.
   Настала очередь Норда. Немного помедлив, он подошел к старику. Зрители затаили дыхание, а Илия Норд издала тихий испуганный вздох. Кеней был одним из лучших учеников, поэтому все ждали, что именно он пройдет испытание, повергнув тео-линца. Норд смотрел на противника пристально, глаза в глаза, изучая его. Изид отвечал той же тактикой. Ожидание затягивалось, а юноша не двигался с места. Наконец, Кеней, преклонив голову, взял палку в обе руки, опустился на одно колено перед незнакомцем и с хрустом сломал свое оружие. Секунды шли медленно, как в затмение. Старец стоял, склонив голову набок, оценивая поступок юноши. Что-то мелькнуло в его глазах, и ученик это заметил. Затем Изид махнул рукой, и Кеней отлетел в сторону. Мать и друг ахнули.
   - Слабак! - прошипел Кервик, презрительно глядя на своего соперника.
   После того как закончилось испытание для Кенея, некоторые поступили так же, как он, некоторые - как Заст. В конце экзамена все лежали на песке, потирая ушибы и морщась от боли, лишь Норд улыбался.
   Над зрителями висела шелковая тишина. Изид поклонился участникам испытания, сказал что-то Сталлу на непонятном языке, тот кивнул, и старик удалился, такой же тщедушный, сгорбленный, безобидный на вид, как и раньше.
   Когда адепт тайного ордена скрылся за воротами внутреннего двора, Орион вышел в центр арены. Ученики немедленно построились и, превозмогая боль, вытянулись по струнке. Люди ждали вердикта начальника стражей.
   - Ваше испытание закончено, - начал Сталл, - сегодня вы все приобрели для себя неоценимый опыт. Надеюсь, вы усвоите его и используете в жизни. Теперь я назову тех, кто останется и будет служить Горту. Соискатели, проявившие мужество, сражаясь с врагом, на самом деле показали истинную слабость. Я уверен, что ваши учителя научили вас сражаться не хуже, чем они сами, но вот научится чести и истинной храбрости... Научиться величию, коим должен обладать каждый воин... Для этого необходимо нечто большее, чем умение драться. Поэтому все те, кто осмелился поднять руку на безоружного старика, должны немедленно покинуть стены нашей школы, без права повторного обучения! Остальные сдали экзамен, - объявил Орион.
   Зрители разразились бешеными аплодисментами. Ликовали все, кроме тех, чьи сыновья провалились. Кервик старший просто трясся от ярости, испепеляя взглядом начальника стражи Горта. Но приказы Сталла не обсуждались никем, особенно в стенах заставы.
   - Кеней Норд, - продолжил Орион громовым голосом, - вы, на протяжении всего обучения, показали себя наиболее достойным. Я сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме вас сдал бы экзамен, выступите вы последним... Но менять что-либо поздно, - он махнул рукой одному из учителей, ему поднесли узкий и длинный серебряный меч в сверкающих, чисто отполированных бронзовых ножнах. Сталл протянул его Кенею, и тот, окрыленный первым успехом, радостно вскинул оружие над головой. - Лучшему ученику - лучшее оружие! - воскликнул начальник стражи и пожал руку Норду, шепотом добавив, - надеюсь, ты будешь достойным стражем.
  

***

   - Может, хватит вертеть в руке эту безделушку, - сказал Ост другу, весело щуря глаза.
   - Мне очень жаль, что ты так отзываешься о призе, который я, наконец, получил после стольких стараний и изнурительных тренировок, - Кеней напустил на лицо страдальческое выражение. - Да, и не забывай, что ты разговариваешь с действительным членом городской стражи, так что за неуважение я могу тебя арестовать и наложить штраф.
   Норд и Ост сидели на верхушке высокой горы, что располагалась в северной оконечности бухты. Старый маяк с полуразрушенными кирпичными стенами был их излюбленным местом отдыха. После испытания у обоих было необыкновенно хорошее настроение. Вдоволь наговорившись о прошедшем состязании, друзья сидели молча и блаженно щурились от закатного апельсинового диска. Ост был погружен в какие-то глубокие размышления, а Кеней с огромным удовольствием разглядывал подарок Сталла. Гордость распирала его, он не мог налюбоваться прекрасным мечом - первым серьезным оружием в своей жизни...
   В ночном бархате стали прорезаться звезды, и море зарокотало в ожидании ворчащего прилива. В высокой изумрудной траве затрепетал теплый ветерок, проснулись ночные насекомые, и воздух наполнился жужжащим стрекотом. Луна призрачным светом озарила развалины маяка.
   - Мне пора, - сказал Кеней.
   - Куда ты? Разве время такое позднее? - отрешенно спросил Гелен.
   - Не то чтобы позднее, надо кое с кем встретиться, - смущенно ответил Норд.
   - С кем же? Или, может быть, это тайна? - с чуть заметной улыбкой поинтересовался друг.
   - Никакой тайны, я э..., как бы это сказать....
   - Встречаешься с Лией.
   - Ты знаешь?! - удивился Кеней.
   - Мой друг, тебе пора привыкнуть к тому, что я знаю почти все, - равнодушно ответил Гелен, - иди скорее, а то опоздаешь, да, не забудь по пути раздобыть белые розы, она их очень любит.
   - Спасибо за совет, - Кеней рассмеялся, - я и не знал.
   - Не за что, - шепнул Ост, щуря глаза от света луны.
   - Тогда до скорого.
   - Поторопись, у тебя осталось четверть круга.
   Норд взял меч и побежал по покатому склону, весело подпрыгивая. Вслед ему шептала трава, словно завидуя его счастью. Внизу гремела о скалы морская вода, слышался гомон рыбаков на пристани. Горт оживал, освещаясь тусклым светом фонарей, наполняясь пряным ароматом хмеля и яблок.
   Гелен проводил друга взглядом, и тоскливые иголки почему-то впились в сердце. Он посмотрел на небо: звезды, как белые спицы, опускали прямые лучи мутного света на землю и щекотали надвинувшуюся ночь. В небе лучилась селена, а рядом с ней маленькая тусклая точечка чуть подмигивала Гелену.
   - Уже скоро, - грустно сказал он и достал из-за спины фонарь. Чиркнув огнивом, он зажег фитиль, вытащил из кармана книгу, что на днях "позаимствовал" у изида и углубился в чтение.
   Ветер сурово заскрипел ставнями в полуобвалившемся окне маяка, будто осуждая парня за то, что он в такую прекрасную ночь предпочел чудесному небу черные строчки корявых букв.
   Откуда-то издалека долетели восторженные мысли: "Розы! Как он угадал, о, как они пахнут", - пропел девичий голос.
   Юный провидец улыбнулся, но тут же поморщился, словно от боли и помрачнел
   Сомкнув страницы, он убрал фолиант в затертой обложке, потушил фонарь и устало посмотрел на небо, оно приближалось. Гелен облокотился на еще теплую стену маяка. Звезды падали. Вот он уже мог дотянуться до каждой, они кружились в водовороте яркого света.
   Ост кружил вместе с ними.
   Он спал...
  

Глава 2. Сон.

   Гелен шел по сухому пылящемуся песку. Неподалеку тихим приливом накатывало на желтый пляж южное море, ласковое и теплое, еще радужнее, чем дома. Оно светилось лазурью и отражало лучи огненно-рыжего солнца, катящегося по мраморному небу.
   Там, где песок сменялся плодородной почвой, на желто-черной линии, подступая к воде, росли высокие пальмы с коричневыми, шоколадного цвета стволами и перистыми изумрудными кронами. За пальмовым забором толпился лес, зеленый, теплый, влажный. От верхушки его до изножья свисали древесные веревки, по которым сновали забавные дикие зверьки. Подернутые желтизной кустарники воздевали свои широкие листья к небу, словно янтарные костры. В воздухе витал приятный дух умиротворенности и покоя.
   Юноша, не спеша, брел по берегу, любуясь красотой. Он знал, что за опушкой леса будет широкий ручей, который приведет туда, где его всегда ждали...
   Впадая в море голубым бурным потоком, несла свои прохладные небесно-чистые воды река, стремительно выбегающая из-за широколиственных исполинов. Гелен подошел к воде и, опустившись на колени, умылся серебряной бодрящей влагой. Стал пить неторопливо. Он мог бы наслаждаться изумительно вкусной водой бесконечно долго, но его ждали, надо было идти. Поднявшись с земли, он свернул в парные заросли. Его путь лежал к горам, с которых стекали ледниковые воды.
   Гелен шел, прибавляя шаг. Чувство радостного нетерпения переполняло его. Он побежал. Теплый воздух наполнял его силами, легкий морской бриз, подбадривая, гнал вперед. Громко ступая по опавшим листьям и сломанным веткам, то и дело сгоняя со своих гнезд наземных птиц, заставляя их с осуждающим щебетом взмывать к облакам, Гелен бежал навстречу горе.
   В его черных волосах гулял благоухающий горный ветер.
   Под босыми ногами застучали теплые базальтовые скалы, с легким наклоном уходившие к морю. Скоро они закончились, сменившись подъемом, нисколько не утомительным и даже приятным.
   Провидец подошел к широкому, окаймленному вьющимся виноградом каменному проходу в центре горы. То была пещера. Но не темная и сырая, а светящаяся нежным фиолотево-синим цветом. Гелен шагнул в нее. Он здесь уже был.
   Он точно знал, куда идти. Призрачное пространство пещеры встретило его пряным запахом земли и таинственным светом тысяч мелких крапинок блестящих драгоценных камней, которыми были усеяны стены и покатый свод. Пол пещеры из теплой сухой глины, попетляв немного, как тропа в лесу, вывел путника к каменному мосту с витыми перилами.
   Мост, несмотря на свою простоту, выглядел царственно, величественно. Но еще более величественным и необыкновенным был вид, который открывался с него. Гелен, уже бывший здесь и спешивший, все равно не смог устоять и замер посредине моста, заворожено глядя вниз. Три горы, покрытые сахарной шапкой снега, были высоки настолько, что задевали облака. Но еще выше был Гелен, и мог во всей красе увидеть явившееся ему великолепие: ледники таяли, превращаясь из тысячи мельчайших кристаллов в один полноводный поток. Он несся, треском льда оглашая каньон, вздымая к небу фонтаны холодных, блестящих алмазным светом, иголок. Ударяясь о скалы внизу, талые воды распадались на три бурливые горные реки, которые, преодолев каменный желоб, падали с ошеломляющей высоты. Белые струи пенящейся воды с шумом спускались в чистое прозрачное озеро.
   Ударяясь о его зеркальную гладь, реки разбрызгивали миллионы капелек. Они освещались солнечными лучами, и над безмятежным озером вставала многоцветная переливающаяся радуга, не призрачная и блекнущая с каждой секундой, а яркая и сильная, такая, какой еще не видел никто, неземная радуга. Она струилась полукругом самых ярких цветов и оттенков, озаряя гранитные стены каньона магическим блеском. Гелен закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от чарующего зрелища. Затем снова распахнул веки, боясь потерять сладкое видение, но радуга по-прежнему нависала над озером. Путник хотел еще посмотреть на чудо. Хотел бы глядеть на него вечно, но его ждали. Он пересек мост и пошел дальше по извилистой горной тропке между гладкими каменными кряжами, мимо обрывов, поросших цепким кустарником, мимо высоких скал, на которых гнездились величественные птицы - орлы.
   Спустившись с высоты, он оказался на широкой просторной поляне, окруженной невысокими земляными холмами, устланной яркой сочной травой и диким кустарником. Он почти пришел...
   Миновав бугристый разнотравный луг, по которому летал шальной запах клевера, люцерны и ромашки, Гелен вышел на залитую солнцем поляну, усыпанную разнообразными цветами. Наклонившись, он нарвал букет красивых фиалок, бережно обвязал его тонким стеблем вереска и вдохнул нежный аромат. От сладкого и пьянящего запаха закружилась голова, безумно захотелось опуститься на мягкую луговую подстилку и полежать часок, наблюдая за бегущими по глубокому синему небу облаками. Но его ждали, оставалось всего-то перейти через холм...
   За холмом Гелен Ост увидел аккуратненький домик, сложенный из пальмовых бревен. Он был прост и незамысловат, но пленил своей изысканной и ненавязчивой красотой. За домом пролегали абрикосовые и яблоневые сады, виноградники и оливковые рощи. Меж деревьев неторопливо бродили горделивые козы и забавные пятнистые коровы.
   Гелен огляделся. Сперва он никого не увидел, но вдруг понял, что пропустил поспешным взглядом ту, к которой шел.
   На крыльце, у приоткрытой двери, сидела, положив голову на колени, девушка нечеловеческой красоты.
   Ее лицо окаймляли прямые, падающие до узких изящных плеч волосы каштанового цвета. В них была вплетена веточка вербы, которая, под стать хозяйке, была такой же хрупкой и гибкой, легкой и чистой. Кожа красавицы была подобна бледно-розовому шелку, а глаза синие, как сапфиры, светились добротой, лаской и искренней радостью. Ее улыбка заставляла невольно улыбаться в ответ.
   Около богини сидела рыжая белка и без страха брала угощение из её рук. Девушка отрывала ягоды от грозди белого винограда, ела сама и кормила зверька. Рядом с ней на ветке сирени сидел большой пестрый попугай и невесомая желтоголовая канарейка. Маленькая птичка заливалась мелодичной трелью, а большая басовито вторила ей, стараясь угодить хозяйке. Пятнистая собака, переливаясь на солнце золотистой шерстью, лежала неподалеку и, почувствовав приближение Оста, вначале настороженно зарычала, а потом, вскочив, разразилась восторженным лаем, оповещая округу о появлении гостя.
   Девушка повернула голову, улыбнулась еще шире, увидев пришельца, и, поднявшись, пошла ему на встречу. Невесомое платье из белого шелка, словно сотканное из лунных облаков, ниспадало от плеч до земли, обвивая изящный стан.
   - Лирия, - прошептал Гелен и быстрыми нетерпеливыми шагами пошел навстречу возлюбленной. Его переполняла радость. Он чувствовал, как с каждым шагом приближается счастье, и сердце вторило тихому предвкушению долгожданного покоя.
   Мгновение, и он уже мог почувствовать тепло, идущее от хозяйки эдема, он точно знал, что оно гораздо нежнее и ласковей, чем от тропического солнца или гортского моря. Чуткое тепло не было похоже ни на что, оно разливалось по всему телу.
   Богиня светилась и, словно по воздуху, шла навстречу Гелену, с каждым шагом, с каждой секундой становясь все ярче, все теплее. Он протянул руки к девушке, хотел погладить ее волосы и подарить свой букет.
   Но она становилась все ярче. И вот ее тепло перестало греть и начало обжигать, свет стал слепить, смотреть не было сил, и Гелен зажмурился.
   Когда он открыл глаза, то увидел солнце, ползущее из-за горизонта, оно поднималось с востока.
   Красный диск светил на стены маяка и сильно жег лицо. Юный провидец всегда любил солнце, но в этот раз ненавидел погонщика ночи. Оно столь бесцеремонно отобрало грезы, которые так редко являлись ему. Чувство горькой обиды поползло, как ток от молнии по железным прутам алхимиков. На глаза навернулись слезы. Мечта была где-то рядом.
   Еще раз бросив гневный взгляд на горящий диск, весело мигающий желтыми лучами, Гелен Ост встал. Прикрыв ладонью глаза, взглянул на небо, луны уже не было.
   - Еще семь дней, - шепнул он в небо, а затем повернулся к солнцу и прокричал: Еще семь дней, ты слышишь, семь!
   И пошел прочь от маяка стремительными, резкими шагами.
  

Глава 3. Солнце и луна.

   Крики, шум, грохот и треск разбудили Кенея ранним утром. В воздухе еще чувствовалась ночная свежесть. К этому томному аромату примешивался пряный запах сена и еще какой-то непонятный, неспокойный, немного зловещий. С трудом разлепив веки, он минуту фокусировал зрение, а затем еще столько же бессмысленно пялился в потолок, что-то соображая. Он определенно помнил, что гулял прошлой ночью до самого утра, что, когда небо над морем стало освещаться встающим солнцем, Лия повела его на второй этаж конюшен Сапра, где было огромной кучей навалено сухое прогретое сено. Норд помнил, как рассказывал ей о чем-то далеком, а она не слушала. Потом поцелуи, недопитый сидр, крик коневода. Лия ушла, он остался. Спустя минуту он повалился на сено и уснул.
   Все это он прекрасно помнил, и приятные воспоминания грели душу. Но вот причину криков и шума на обычно тихих в утренние часы улочках Горта он вспомнить не мог. Несколько кругов назад на улице не было слышно ни единого звука, только прибой и легкий свист утреннего бриза. Так бывало всегда, но только не в этот день...
   Вопили женщины, визгливо причитая о чем-то, слышались строгие и немногословные окрики мужей и непривычно возбужденный детский писк. Окончательно убедившись в том, что продолжить сладкий сон ему не удастся, Кеней встал с кучи сена, прошлепал босыми ногами по деревянной лестнице, накидывая рубашку и пристегивая свой "драгоценный" меч. Проходя мимо многочисленных стойл, он второпях погладил своего любимого коня Принца. Тот радостно фыркнул, но, когда понял, что хозяин уходит, неодобрительно заржал ему вслед.
   Выйдя во двор конюшни, Норд зажмурился от непривычно яркого солнечного света, такого он никогда еще не видел: необычно, даже причудливо по траве плясали солнечные лучи с жадным беспокойным мерцанием, со скачущим переливом.
   Он побежал на крики. Похоже, все жители столпились на ярмарочной аллее. Выскочив на площадь из-за поворота, Кеней увидел огромное столпотворение: весь Горт был в сборе. Все голосили о чем-то и указывали пальцем в небо. Заметив это, Норд только теперь обратил внимание на то, что так поразило и жутко испугало окружающих.
   В центре лазурного небосвода, смешиваясь с меркнущим солнечным светом, струились на землю блеклые желто-фиолетовые лучи. Их рождало не солнце и точно не луна. Ничто и никогда раньше так не сияло над Соронией. Рядом с солнцем, словно выгоняя желтого короля с его законного трона, переливался невиданных размеров небесный диск, даже скорее не диск, а нечто бесформенное, пылающая глыба цвета бурлящей лавы. Будто невиданный титан забросил ее на небосвод, и вот, долетев до предела вверх, она падала обратно.
   Заполоняя все пространство светом ярче солнечного, лучи заоблачного пришельца, тем не менее, совсем не грели, даже не слепили. Можно было без прищура наблюдать, как за сероватой, прорезанной светом дымкой шерстяных облаков на горящей глыбе вспыхивают огромные огни, разносятся во все стороны и тают затменные светом привычного солнца. Тени как будто померкли, сложно было разобрать, какого цвета предметы вокруг: все покрыла переливающаяся непоседливая фиолетово-красная простыня.
   Люди в панике носились по улицам и площадям, по скверам и паркам. Никто не знал точно, что за явление возникло столь неожиданно над их головами.
   Все искали совета. Кто-то бежал к ученым и донимал расспросами их, но звездочеты, алхимики, учителя лишь недоуменно разводили руками, глядя вверх. Тогда с новой надеждой горожане бежали к гадалкам, прорицателям и прочим шарлатанам. Те охотно за кругленькие суммы раскладывали карты, смотрели в черные шары, кидали кости и неопределенно-расплывчато вещали своим посетителям то, что они хотели услышать. Но и этого людям казалось мало. Осадок неведения все еще оставался в сердце, и тогда Горт наполнили истории, которые жители выдумывали с большой охотой и тут же разносили по окрестностям.
   Из всей суматохи было понятно лишь одно: никто не знает, что падает с неба. Гортцы, привыкшие к разнеженной и беззаботной жизни, к тихому и безбедному быту, к радости и веселью, даже и подумать не могли, что столь красивое свечение может принести вред.
   Кеней Норд мог бы принадлежать к одним из этих зевак на площади, мог к тем, что даже не обратили на огонь в небе внимания, или к тем, кто попытался тут же все объяснить, если бы не знал точно, что есть во всем городе лишь один человек, способный пролить свет на происходящие, и о нем, похоже, все забыли.

***

   Гелен лежал на грязной черепичной крыше своего дома, куда обычно забирался, чтобы поразмышлять и побыть в одиночестве. Он безразлично глядел на трескучее сияние в небе. Настоящее солнце грело его бледное лицо, а лживое - покрывало сиреневой маской, еще больше оттеняя круги под глазами. Его завораживал зловещий треск, наполнивший все пространство. Привычно было слышать шум прибоя и крик чаек, шорох деревьев и разговоры людей, но такого всеобъемлющего, всепроникающего, заглушающего все звука, он не слышал никогда. Сам поблескивающий шар он видел сотни раз, его не удивляло зрелище, взволновавшее остальных.
   Когда он видел свои кошмары, то не предполагал, что эта глыба придет так скоро, и это, пожалуй, единственное, что его поражало, но не пугало. Треск выгнал все чувства и мысли, не было ничего, кроме него, он все поглотил, даже разум.

***

   Кеней долго искал Оста и, наконец, нашел. Тот устал смотреть на небо. Жара заставила его слезть с крыши. Ему не хотелось идти в свою комнату, и он просто отправился гулять по набережной.
   - Не ожидал найти тебя здесь, - выпалил Кеней вместо приветствия, - ты ведь никогда не любил это место.
   - Я и сейчас его не люблю.
   - Тогда зачем здесь бродишь?
   - Потому что здесь тише. Во всех других местах слишком людно, слишком много шума вокруг этого, - равнодушно ответил Гелен, показывая пальцем в небо и не поднимая головы.
   - Кстати, насчет этого, я как раз ищу тебя, чтобы спросить. Ты знаешь...?
   - Знаю.
   - И что же?
   - Конец этого мира.
   - Что-что, не расслышал, конец ты говоришь?
   - Именно.
   - Ты в этом уверен?!
   - Абсолютно.
   - Но как? Почему?
   - Что как? Что почему?
   - Как ты мог скрывать это, если знал? Почему ты так бесстрастно рассказываешь об этом событии и говоришь, что оно принесет? Тебе что же не страшно?
   - Пока еще нечего страшиться. Я сказал, что придет конец этого мира, но вместе с тем придет начало другого. Что касается моих недомолвок... Перед тобой лично я виноват, прости друг. Что до остальных, я бы никогда не стал пересказывать свои видения. Я не хочу, чтобы надо мной опять смеялись, я вижу будущее и знаю точно, что в нем произойдет, но сроки события мне неведомы. Только недавно я узнал, что скоро.
   - Но мне не сказал.
   - Не сказал и за это уже извинился, больше моей вины ни в чем нет.
   В этот день Ост был холоден и равнодушен ко всему. День затмения знакомого солнца новым, чужим изменил Гелена. Теперь он словно покрылся коркой льда, взгляд остекленел, как у мертвого. Было видно, что он напряженно о чем-то думает, как будто борется с собой, на что-то решается. Он не замечал ничего вокруг: ни моря, причудливо плещущегося в лучах фиолетового блеска, ни нового запаха, предвестника горя и страданий, ни треска, становившегося все громче и громче. Ост, не торопясь, шел по булыжной дороге, уверенно чеканя шаг, и думал, думал, думал...
   Кеней брел следом, стараясь не мешать размышлениям друга. Сердце молодого воина грыз страх. Надвигалось что-то неизведанное, ощущение тяжелого томительного ожидания и безвестности предстоящего давило на разум. В голову лезли неприятные мысли, и, хотя Норд еще не понимал всей сути происходящего, ему было ясно одно: как раньше уже не будет.
   На Горт опускалась ночь.

***

   Спустя несколько кругов, солнце скатилось за горизонт, и во власть вступило новое светило. Оно двигалось и сияло, озаряя сумеречный город. Рядом со светилом беспокойным карликом то выглядывала из-за сияния, то надолго скрывалась луна - тщедушный белый шар. Небо, прежде чистое и глубокое, потеряло былое величие, потеряло свою черную мантию с тысячами блесток. Звезды померкли. Все преклонилось перед пришельцем, все подчинилось его простому, необыкновенно яркому и коварному свету. Горящая глыба затмила все.
   На земле потемнело, но ночь так и не вступила в свои права. Приходу вожделенной темноты мешали яркие, хотя и слегка потускневшие лучи. Люди не могли спать при таком свете, не дающем покоя глазам. Гнетущий ватный покров опустился на землю. Еще мешал треск, нарастающий и сводящий с ума. Жители Горта метались, не находя себе места. Стража во главе с бесстрашным Сталлом не справлялась со всеми беспорядками, внезапно разгоревшимися в городе. Одни бегали и вопили о грядущей гибели, другие грабили магазины и тащили в дом все, что могло пригодиться. Люди чуяли беду. По городу прокатились шумные волны мародерства, одна больше другой. Люди дрались и убивали, кричали женщины и плакали дети, слышалась брань, в воздухе носился запах хаоса и ужаса.
   Единственный, кто в часы смуты сохранял равнодушное спокойствие, был Гелен Ост. Он лежал на своей кровати неподвижно, глядя в почерневший деревянный потолок. Ему совершенно не мешал шум взбесившегося города и нисколько не мешал треск. Он, как и утром, что-то обдумывал. Но теперь, кажется, решился: хищный блеск мелькал в его глазах. Он то и дело поглядывал на огромные песочные часы и приговаривал: "Еще пять дней, еще пять".
   Затем он встал и подошел к окну.
   Заложив руки за спину, он долго смотрел опустошенным взглядом куда-то вдаль, а затем уверенно воскликнул:
   - РЕШЕНО!
  

Глава 4. Рухнувшие небеса.

   "Семь дней старшие боги трудились, создавая Мир, и на седьмой день великий бог земли Гертон вдохнул в Мир жизнь и наполнил его светом, завершив творение", - этим отрывком из книги Жизни, жрецы храма Семи богов обычно начинали свои обряды.
   Седьмой день творения, семь богов... СЕМЬ... Разве не символическое число для падения всего того, что было создано? О да... Судьба жестока и иронична, она любит подшучивать над людьми и богами, да так, что надолго остается горький осадок.
   На седьмой день после появления в небе над Гортом фиолетового светила случилось то, что рано или поздно должно было произойти.
   Когда все было разворовано, и не было смысла устраивать новые беспорядки, когда городская тюрьма была забита до отказа, жители успокоились, окончательно выбившись из сил. Они ждали своей участи, безмолвно, безучастно, потерянно. Если бы не треск, над Гортом повисла бы гробовая тишина, но он затих лишь на седьмой день...
   Это началось на необозримо далеком континенте, там, где не бывал еще ни один выходец из соронийских земель и прилегающих государств. О далеких странах, что пролегали за тысячи верст на северном краю света, даже не слагались легенды и предания, об их существовании не могли и вообразить.
   Незваная огненная глыба обрушилась на землю с оглушительным треском, заслонив слепящим розовым сиянием все небо. Она падала медленно, словно подточенное пожаром дерево, туда, где было тепло, так же, как в солнечной Соронии, туда, где реки и озера были полны рыбы, а леса - диковинной живности. Туда, где бродили чернокожие аборигены, пришелся первый удар...
   Когда пылающий невыносимым жаром болид коснулся земли, все затихло, мгновения показались веками. Затем раздался такой грохот, что слух разрывало. Обширные пространства, покрытые сочной травой, вмиг сгорели, словно невидимый гигант прошелся по ним с лавовой косой. Земля задрожала, затряслась, забилась в жуткой конвульсии. Все провалилось в пылающую бездну. Весь континент покрылся трещинами, в которые стекали горящие реки.
   Спустя секунды - свет, яркий, пронизывающий. Сначала не чувствуешь жара, только слепит глаза. И вот чудовищное пекло, накатываясь ураганной волной, такой быстрой, что не успеваешь закричать от боли, срывает кожу и выжигает в прах. Все пылает, все в огне. Насколько хватает глаз земля покрылась черно-красной коркой, словно ад поднялся из земных глубин и воцарился. Следом взрыв невиданной мощи, такой, что и миллиарды пороховых бочек не сравнятся с ним по силе. Он поднимает в горячий воздух огромные тучи земли, смешанной с прогоревшим прахом и животной пылью, и она, гонимая стремительной воздушной волной, поднимается высоко в небо, клубится, словно дым, и разлетается во все стороны, затмевая солнце, и голубое небо. Словно опухоль, расползается она по небу, раскидывая порывисто свои вездесущие щупальца, не зная преград. Эдем погиб.
   Как несказанно повезло всей Соронии! Ведь она находилась далеко от злополучного континента. Ее не коснулся жар, она не приняла смерть сразу, но костлявая баба преподнесла другой подарок Соронийскому государству.

***

   Треск стих. Ушло слащавое сияние. Горт находился в блаженном покое. Безмолвствовала природа, тишь и умиротворение наполняли все в округе. Но непрошенное солнце ушло ненадолго, оно упало, чтобы вернуться в новом воплощении.
   Тишина сменилась глухим утробным рокотом, нарастающим постепенно, неторопливо, словно рычание хищного животного слышалось из-под земли. Вскоре все затряслось лихорадочной дрожью. Красивые дома и улочки, префектурные здания и хозяйственные постройки города зашатались, как деревья на ветру. Из окон вылетали стекла, со звоном осыпая тысячью осколков тротуары. Рушились крыши, слетала черепица. Подгибались сваи на причалах, и они уходили в море. С деревьев в садах и парках слетали птицы, неслись прочь, не разбирая пути, оглашая окрестности криками отчаяния. Море сотрясалось, выбрасывая на берег огромные волны и круша прибрежные магазинчики и верфи Горта.
   За землетрясением пришла волна горячего воздуха, вихрем пронесшаяся по земле, вздымая клубы пыли, вырывая с корнями цветники и кустарники. Воздух был теплым и нежным, но пах тленом, нестерпимым жаром человеческих мук. Он не обжигал, не сдувал, он был просто силен, могущественен и ... противен. Этот воздух пришел с погибшего континента и, хотя гортцы не знали об этом, они благодарили небо за то, что раскаленная глыба не рухнула на их головы.
   От мертвого дыхания взрывной волны розы в садах пожухли и опали, эти гордые цветы не желали жить в новом мире и предпочли умереть. Кто знает, быть может, они были мудрее людей. Тех людей, которые толпами, сшибая друг друга, неслись к набережной и там, падая на колени, воздевали руки к небу и, глядя обезумевшими глазами вдаль на почерневший горизонт, молили безмолвных богов о пощаде. Но боги были глухи к их горю. Они покинули людей, и не от кого было ждать помощи.
   Все поддались панике, лишь некоторые, сохранили хладнокровие и молча, с вызовом встречали опасность. Среди таких людей был, конечно же, Орион Сталл, несколько его ближайших друзей и соратников, учителя стражников, повидавшие на своем веку немало страшного. Не дрогнули старейшины Горта. Мудрые старцы отнеслись ко всему с необыкновенным интересом. Казалось, что впервые за много лет они увидели то, что смогло их удивить и внести разнообразие в скучный быт. Кеней Норд так же, как и его начальник, не позволил страху завладеть собой, а его друг Гелен просто не обратил внимания на то, что творилось в округе. Для него зрелище было не новым. Ост по-прежнему изучал потолок в своей комнате, продумывая какие-то действия. От редкого сна круги под глазами расплылись намного дальше обычного, но Гелен и не думал отдыхать.
   Его внимание отвлек воробей, залетевший в распахнутое окно. Тщедушная птичка заметалась по комнате, бешено трепеща крыльями и разбиваясь о стены. При каждом ударе серые перья отскакивали от его маленького тельца. Воробей отчаянно пищал. Быстрым ловким движением, как удав за добычей, Ост вскочил с кровати и поймал непрошеного гостя. Тот несколько секунд сопротивлялся, пытался вырваться, но потом затих. Гелен посмотрел в маленькие глаза-бусинки, щурящиеся под пронизывающим взором: в них читался такой понятный животный страх. Ост хищно улыбнулся, подошел к окну со словами: "Твои дни все рано сочтены, лети и проведи их весело", - выпустил птицу.
   За окном он увидел, как из-за восточных гор пробивается свет, становящийся все ярче. Ост заслонил глаза рукой, чтобы не видеть слепящего сияния, закрыл окно и задернул шторы.
   Тем временем свечение за холмами стало мощнее, будто что-то приближалось из-за горизонта. Вместе с ним пришли тучи, та самая опухоль, что уже поглотила небо над всем остальным миром и теперь пришла сделать то же самое с Гортом.
   Голоса на набережной стихли. Последний раз люди видели приветливое солнце, последний раз оно золотило море и грело теплыми лучами. Всех посетило это печальное знание. Жители Горта жадно наслаждались последними минутами под жаркими взорами родного светила. Тяжелое дымно-пепельное покрывало расплывалось по небу и медленно, с приятной неспешностью, заглатывало светлый диск. Померкли лучи. Погас величественный Гелио, сверкнув последним лучом, исчез...
   Среди всеобщей тишины раздался громкий звук, разнесшийся по всем окрестностям. Это выла старая пекарша на набережной, протяжно и жалобно, словно раненый зверь, обреченный на медленную и мучительную смерть. В этом вопле отчаяния звучал реквием старому миру.

***

   Все смутное время Кенею не довелось ни на минуту сомкнуть глаз. С недавнего времени его призвали на службу, и теперь он денно и нощно должен был патрулировать улицы Горта, разбираться с убийцами и разбойниками, наказывать бунтарей и усмирять непокорных, взбесившихся граждан. Облаченный в кольчугу и блестящие латы, в шлеме с высоким забралом и палашом на поясе, он без устали объезжал один за другим кварталы города.
   Среди беспокойного ужаса в душе Кенея не было места ни страху, ни отчаянию. Единственная, о ком он постоянно думал, была Лия. Он не видел ее с того дня, когда все началось. Он безумно хотел взглянуть в ее зеленые глаза, полные любви, хотел увидеть беспокойные и непослушные огненно-рыжие волосы, милое и нежное лицо. Ее образ постоянно витал перед глазами Норда, то пропадая, то возникая вновь. Даже когда в него летел огромный камень, брошенный из толпы, которую он отгонял от порохового склада, даже когда он отбивался от трех крестьян с остро заточенными вилами, он думал о ней. Кеней постоянно боролся с желанием пришпорить коня и поскакать к дому Лии, взбежать по кривым ступенькам на знакомое крыльцо, обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Но сильнее было другое чувство. Норд страшно боялся подвести своего наставника и командира. От одного только слова Сталла он готов был сделать все, что прикажет этот сильный человек. Норда бросало в дрожь, когда Орион смотрел в его сторону. Грозный взгляд суровых глаз под тяжелыми побелевшими бровями постоянно оценивал человека. Подвести Сталла Кеней не мог. Казалось, что ни Лия, ни мать, никто другой на свете был не в силах заставить его нарушить приказ...

***

   Покинув, наконец, свою комнату, Гелен под покровом ночи вышел на улицы. Он был облачен в черную мантию с высоким капюшоном, закрывающую все тело с головы до ног. Торопливо ступая по голышам гортских мостовых, он шел в тени покосившихся зданий, старался двигаться бесшумно и неприметно. Где-то неподалеку, через квартал, кипели беспорядки: до его слуха доносились пьяные крики и звук пожаров. Но вокруг него все было тихо: улицу, которая вела к библиотеке, уже давно разграбили, здесь ничего не осталось на поживу. Гелен подумал с тоскливым безразличием, что там, где растаскивают городское богатство, и его родители, не отягощенные высокой моралью. До них ему не было дела: он уже давно вычеркнул себя из семьи.
   Миновав ряд узеньких проулков и перебравшись через пару завалов, Ост вышел на центральную праздничную площадь. Рядом с мэрией и храмами располагалось большое здание библиотеки, некогда украшенное мраморной колоннадой и изящной гипсовой лепниной, витражами и статуями.
   Теперь обитель ученых всего города представляла собой жалкое зрелище. Обгоревшие и потрескавшиеся колонны, полуосыпавшаяся лепнина, статуи грифонов с отломленными крыльями и головами, выбитые стекла являлись печальным свидетельством пришедшей разрухи.
   У Оста не было времени сожалеть из-за погибших произведений искусства. Он пришел к книгохранилищу не за этим.
   Достав из-под полы мантии увесистый железный лом, он, пригнувшись, пересек улицу и подошел к входной двери библиотеки. Он хотел сбить висевший там замок, но этого делать не пришлось. Кто-то постарался до него. У Гелена кольнуло сердце. "Что, если опоздал?" - мелькнула мысль.
   Выбитая ногой дверь со скрипом повалилась на пол, он вошел в темный просторный зал, в котором буквально каждая деталь свидетельствовала о пришедшем в эти стены беспорядке.
   Но Оста не интересовала окружающая обстановка. Не долго думая, он устремился в подвал библиотеки. Ему нужно было пробраться в запретное отделение, в котором хранились очень старые книги, настолько старые, что только ученые самых высших должностей могли пользоваться этими фолиантами.
   Дверь в хранилище он взломал легко. Открыв ее, сразу почувствовал знакомый удушливый запах книжной пыли. Вся комнатка была пропитана ароматами древности. Ост с наслаждением вдохнул.
   Чиркнув огнивом, зажег маленький переносной фонарь, покрутил фитиль и стал водить пальцем по запыленным полкам в поисках нужного тома. Местами он останавливался и начинал листать страницы некоторых книг и, борясь с желанием взять их, быстро клал на место.
   Требовалась быстрота, ведь его могли поймать и упрятать в тюрьму за мародерство и кражу городских ценностей. Впрочем, Гелена это мало волновало, важна была лишь цель.
   И вот он нашел нужный том, увесистый, в обложке из мягкого черного дуба, со страницами, пропитанными пахучим раствором. Ост бережно взял его и, удостоверившись, что это то, что ему нужно, засунул манускрипт в скрытый заплечный мешок, погасил фонарь и, не закрывая двери, удалился.
   Путь домой он выбрал другой, опасаясь наткнуться на стражников или еще хуже на каких-нибудь разбойников. Прижимаясь к стенам и держась в тени, он миновал серию центральных улиц, то и дело сворачивая в подворотни и глухие переулки. Из-за нависших над головой непроглядных туч невозможно было понять день сейчас или ночь. Все одно - темно и ни зги не видно вокруг.
   Лишь в свете пылающих костров и догорающих пепелищ, в тухнущем мерцании газовых фонарей или брошенных жаровен, можно было разглядеть, что стало с Гортом. Огражденные изломанным заборчиком сады были вытоптаны, некогда прекрасные аллеи - вырублены. Всюду валялись деревянные щепки и каменное крошево, горы разбитого и измельченного ногами стекла, черепки от глиняных горшков и посуды, изорванное в клочья тряпье и горы пустых бутылок из темно-зеленого антарского стекла. А ещё запах забродившего эля, вина и сидра, смешанный с гарью пропитывал воздух, уродуя некогда красивый уголок провинции Горт.
   Гелен благополучно вернулся домой и, заперевшись в комнате, погрузился в работу.
   Он расшифровывал манускрипт изида.
  

Глава 5. Долгий разговор.

   После десяти бессонных дней и ночей Норду, наконец, было разрешено вернуться в казармы и отдохнуть. Вне себя от усталости, лишь шагнув за порог своей каморки, он повалился на кровать и погрузился в долгий беспробудный сон, без грез и переживаний, без чувств и эмоций, в каменный сон.
   Проснулся он только на вторые сутки. Ему показалось, что пролетела уже не одна луна, но круги с большим циферблатом, висящие на стене, показывали, что прошло, не так уж много времени.
   Потянувшись, Кеней поднялся со своей койки и невидящим взором обвел комнату. Онемение и слабость не отпускали тело. Он подошел к шкафу в углу комнаты и достал оттуда большую бутылку красного вина и кисет. Сев за грубо вырубленный деревянный стол, наполнил глиняную кружку вином и сделал несколько судорожных быстрых глотков. Пересохшее горло ответило острой болью. Чтобы унять усталую дрожь в руках и немного придти в себя, Норд набил трубку и, достав из камина уголек, закурил.
   Подкинув дров в огонь, он стал греть онемевшие ноги, и, потягивая трубку, смотреть в окно. На улице по-прежнему царил сумрак, но обстановка в Горте стала значительно спокойнее. Он подкрутил фитиль на масляной лампе, висящей на железном крюке у потолка, в комнате посветлело. Вино и табак вернули уставший организм в приемлемое состояние, слипающиеся глаза привыкли к свету, и силы с каждым глотком растекались по телу.
   В дверь постучали.
   - Да? - крикнул Норд и поднялся из-за стола.
   В комнату, скромно отворив дверь, просунулся Гелен. Он не сразу узнал своего старого друга...
   Кеней сильно изменился за прошедшие несколько недель. Его еще недавно жизнерадостное лицо как будто постарело: осунулось, щеки чуть впали, подбородок и виски покрылись щетиной, глаза больше не смотрели приветливо, но он остался все также красив. Только теперь красота из юношеской превратилась в грубую, мужскую.
   - Я э-э-э-э, - от легкого удивления Гелен не сразу вспомнил, зачем пришел.
   - А, дружище, это ты! А я уж думал меня опять позовут на работу. Рад видеть тебя. Заходи, садись. Где ты пропадал?
   - Были дела. Искал меня?
   - Да, вот хотел спросить, не знаешь ли ты чего-нибудь о произошедшем, а то тогда на набережной ты так ничего и не рассказал
   - Знаю, и что было, и что будет. Затем и пришел, чтобы рассказать.
   - Это хорошо, садись же.
   Ост сел, откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и положил ногу на ногу.
   - Выпьешь вина? - Норд махнул рукой в сторону кувшина на столе.
   - Нет, но, если у тебя найдется что-нибудь поесть, буду очень рад. За последнее время я почти ничего не ел.
   - Да уж это, поверь мне, видно. Сейчас что-нибудь найду.
   Кеней снова полез в шкаф и достал оттуда большой ломоть хлеба, солонину и вареную рыбу.
   - Вот, все что есть, - сказал он.
   Ост поморщился при виде рыбы, но на мясо с хлебом накинулся жадно. Кеней же отщипнул немного от вареной акулки, но аппетита не было.
   - Последнее время с едой не густо, - заметил Гелен.
   - Еще бы! Запасы казарменных погребов не так уж велики и разнообразны, а все остальные склады растащили горожане.
   - Угу, - кивнул гость и продолжил трапезу.
   Кеней терпеливо ждал, покуривая трубку.
   Когда, наконец, с едой было покончено, Норд нетерпеливо посмотрел на друга и сказал:
   - Рассказывай теперь все по порядку и смотри ничего не пропусти. Тебе может все ясно, но вот я ни черта не понимаю во всей этой суете. Что? Откуда? Как? Почему? В общем, все.
   - Ладно, но история может затянуться.
   - Ничего, я никуда не спешу. Начинай.
   - Скажи, ты в своем училище изучал "мирознание"?
   - Да, немного, настоящий страж должен уметь не только драться, но и работать головой.
   - Конечно, - хмыкнул Гелен. - Вам, само собой, говорили о том, что весь наш мир, представляет собой огромную плоскость, и что существует некий край света, за которым кончается суша, за которым кончается все. Вас учили, что за пределами нашего Мира ничего нет. Что солнце, поднимаясь от одного края неба, опускается до другого и там становится луной, в свою очередь луна, совершая путь обратный солнцу, снова превращается в него. Я прав?
   - Да.
   - Так вот, все это полная чушь. Многие ученые давно подозревали, что это неправда, и недавнее событие - прямое тому доказательство. Видишь ли, на самом деле наш Мир круглый, и он движется по заоблачному пространству по строго определенному пути. Солнце же и луна - два совершенно разных небесных тела, и они не сменяют друг друга. Никакого края света не существует.
   - Я могу в это поверить, но я не могу понять, причем здесь то, что рухнуло недавно на наши головы?
   - Все просто. Это было такое же небесное тело, как и наша луна, или может быть что-то похожее на солнце.
   - Откуда оно взялось?
   - Кто его знает. Прилетело откуда-нибудь из далеких глубин заоблачного пространства.
   - Ты знал о нем?
   - Да, ты же помнишь кошмары, которые мучили меня на протяжении всей жизни.
   - Как же не помнить, но что ты видел, я не могу помнить, ты ведь никогда не рассказывал мне об этом.
   - Выгляни в окно. Вот они мои кошмары.
   - Так ты знал, что так случится, знал и ничего не сказал?
   - Повторяю, я знал, что это произойдет рано или поздно, но сроки мне не были известны. Зачем было тревожить мирно живущий народ?
   - Может, ты и прав.
   Друзья ненадолго замолчали.
   - Темнота тоже наступила из-за упавшего, как его там, небесного тела? - вскинул голову Кеней
   - Естественно, густые тучи, что повисли над нашими головами, не что иное, как пыль и пепел, образовавшиеся после взрыва грандиозных размеров. Теперь вся эта гадость оседает потихоньку на землю. Скоро начнутся дожди.
   - Значит, если я правильно понимаю, тучи когда-нибудь уйдут, и снова появится солнце.
   - Безусловно, затмений этак через восемьсот.
   Норд опустил голову, он даже подумать не мог о таких невообразимых сроках.
   - Что теперь будет? - спросил он.
   - Я расскажу тебе... Вначале во всех государствах этого мира будут беспорядочно воевать, загорятся кровопролитные конфликты, беспричинные и жестокие. Нечто похожее уже было в нашем городе, но это только начало. Это были лишь первые вспышки паники, за ними последуют новые. Люди еще не поняли, что их ждет, а уже готовы разодрать друг другу глотки при первом же удобном случае. Представь, что будет, когда они поймут всю ситуацию. Начнутся войны за территории и за ресурсы, необходимые для жизни. Скоро земля умрет и замерзнет, ничто уже не вырастет на ней. Самым ценным во всем мире станет еда и вода. Люди, как животные, одержимые желанием выжить, начнут убивать друг друга, пытаясь спастись, но спасения не будет. Рано или поздно все население Мира вымрет, как исполинские ящеры, чьи скелеты когда-то давно нашли при постройке шахт Думгарда.
   - Значит, надежды нет?
   - У окружающих нас людей - нет, у нас - есть, но об этом позже. Пока послушай, что станет с нашим родным Гортом. Первое время Сталл возьмет на себя управление городом и после долгих трудов добьется порядка и послушания от взбунтовавшихся жителей. Но за одной бедой придет другая. Горт - самое богатое место во всей округе, здесь много полезных припасов, сюда обязательно рано или поздно придут разбойники и искатели легкой добычи. Они будут регулярно нападать на город разрозненными, дикими шайками. Захватить Горт им не удастся: Орион не позволит. Но вот устраивать мелкие пакости, вроде поджогов и грабежей, они будут. Впрочем, разбойники не столь большая проблема для города. Куда страшнее другая, которая возникнет позже...
   - Какая? Не тяни! - почти закричал на друга Кеней, когда тот прервался чтобы сделать глоток вина.
   - Ты когда-нибудь слышал о Мрачном герцоге?
   - Никогда.
   - Тогда послушай... Хель-Деррон, так его звали, жил еще в незапамятные времена, когда Сорония только заселялась южными колонистами. Это был великий ученый-алхимик. Он основал большинство городов в соронийском государстве, в том числе и наш. Власть и могущество, которыми он обладал, а также большие познания во многих областях науки позволили ему занять место правителя молодого государства. При нем Сорония возвеличилась, стала крепкой, сильной и единой страной. Когда жизнь в ней пошла мирно и сыто, герцог покинул свой пост, передав бразды правления наместнику, прибывшему из южных провинций. Не знаю, что с ним произошло, но он поселился в своем имении и стал проводить какие-то сомнительные исследования. Он заманивал в свои лаборатории бездомных крестьянских детей и подростков, суля им богатое вознаграждение за помощь в его работе. Никто из бедолаг не вырвался из его сетей. Слухи о незаконных и злодейских экспериментах дошли до государя, и тот велел отправить отряд в земли Хель-Деррона для расследования. В ответ он получил головы тех самых солдат. Это событие безмерно разгневало правителя, и он велел истребить весь род опального герцога, сжечь его имение и конфисковать земли. Так и было сделано. Но герцога не поймали. Он бесследно исчез, прихватив с собой все оборудование и записи. Никто так и не узнал смысл его экспериментов. Триста затмений не было ни одного упоминания о Мрачном герцоге. И вот он снова появился в Соронии. Никто даже и представить не мог, что человек может так долго прожить. Стало ясно, к чему привели исследования этого алхимика.
   - К чему же?
   - Неужели еще не понял? Он изобрел что-то дающее возможность жить дольше, чем отведено человеку, может даже вечно. Не знаю, как ему удалось сотворить то, над чем на протяжении долгих веков бились самые известные и даровитые алхимики, но в одном я уверен точно: это изобретение позволит ему вернуться снова, и на этот раз он добьется своей цели.
   - Какой цели?
   - Скорее всего, он хочет снова получить власть над своим детищем, над тем государством, что он создал. Он пробовал это сделать четыреста затмений назад: не вышло, и вот теперь, когда над землей повис мрак, он вернется вновь, и я видел это во сне. Он захватит всю Соронию и будет править, как самый жестокий и беспощадный тиран. Такого мрака еще не видела наша страна, даже ужас случившейся катастрофы будет не так страшен, как злодеяния Мрачного герцога.
   - Раз мы столько знаем, стоит немедленно сообщить обо всем Сталлу, он сумеет подготовиться к приходу этого завоевателя, под его руководством мы выстоим.
   - Не стоит.
   - Почему?
   - Сталл ничем не сможет помочь. Конечно, он бесстрашный воин и умелый руководитель, но после того, как правительство Дерея Арвуса падет, Орион будет заключен в Гортскую тюрьму под самую неусыпную стражу на всем белом свете.
   - Тогда мы тем более должны ему все рассказать и предотвратить это событие.
   - Мы не сможем ничего изменить.
   - Как это не сможем?
   - Для того, чтобы Орион избежал тюрьмы, ему придется покинуть Горт, бежать с позором для воина. Он на такое никогда не пойдет, даже если ему будет грозить смерть. К тому же, как ты себе это представляешь? Приходят два юнца и заявляют, что Сталлу надо срочно бежать, потому что один из них что-то там видел во сне? Да нас мигом отправят в дом скорби.
   - Пожалуй, что так.
   - Население города предаст своего защитника и покорится воле завоевателей, их не тронут в обмен на дань, а Сталла заключат в тюрьму. Никто не сможет его освободить, потому что его будут стеречь неусыпные лютые воины, не знающие страха, не знающие жалости - золотые кристы.
   - Кристы? О боги, я думал, эти четырехрукие, рогатые чудовища всего лишь миф.
   - Сейчас наступает то время, когда самые страшные кошмары обретают плоть. Поверь, кристы это еще не все.
   - Значит, надежды спасти Сталла и Горт нет?
   - Абсолютно.
   - Тогда нам остается два пути: либо оставаться и умереть, либо бежать и умереть. И тот, и другой вариант мне не очень-то нравятся.
   - Есть еще один, третий, о нем я и пришел тебе рассказать.
   - Что ты задумал?
   - Помнишь, на праздник Святого урожая я подобрал книгу, принадлежащую изиду?
   - Как же не помнить.
   - Совсем недавно я смог полностью расшифровать древние надписи, что были в ней. Мне пришлось украсть одну реликвию, которая была ключом к прочтению, но это преступление - мелочь по сравнению с той тайной, что открылась мне. Из этой книги я узнал о таинственном и загадочном острове, который находится далеко отсюда, за пределами Соронии, за Поющими пустынями Севера, в северо-западной части моря Сир. Этот остров называется Авалон. О нем было известно и раньше, но его существование считалось выдумкой. По легенде этот остров отделен от всего Мира. На нем время течет медленнее. Человек, попавший туда, никогда не состарится. И еще, там настоящий рай. Там в тысячи раз уютнее, чем в нашем краю. Там забываются все невзгоды, и жизнь течет в упоительной душевной гармонии. Добраться туда не дозволено ни одному смертному, потому что никто не сможет найти пути на Авалон. Расположение этого острова никому не известно, да и мало знать, где он, нужно еще знать, как туда попасть.
   - Ну и к чему ты скармливаешь мне эту никчемную легенду.
   - Никчемную? Ты заблуждаешься. Я точно знаю, что Авалон не легенда. Более того, я полностью уверен, что бедствие, пришедшее в Мир, не коснулось этого райского уголка, потому что вечное спокойствие и неприкосновенность природы на нем хранят древние чары самих богов.
   - Хорошо, что дает тебе такую уверенность?
   - Вот, - Гелен достал из нагрудного кармана изидовскую книгу, - именно здесь я прочитал об Авалоне, именно из нее я узнал, как туда добраться!!!
   - И зачем ты говоришь мне об этом?
   - Как зачем, неужели ты настолько глуп, что еще не понял? Я предлагаю тебе отправиться к Авалону вместе, ведь у нас есть карта, которая укажет дорогу, у нас есть знание, которое поможет обрести утраченный рай. Неужели ты не хочешь этого?
   - Нет?
   - Но почему!!?
   - Ты предлагаешь мне дезертировать, бросить в тяжелую минуту мой родной Горт, моего наставника, подвести всех тех, кого я люблю и кем дорожу.
   - Что тебя держит здесь? Разве ты не понял: Мир умрет вскоре, ничего не останется, надежды нет и не в твоих силах что-либо изменить. Не будь идиотом, твое упрямство ни к чему не приведет, оно бесполезно.
   - Может быть, но у меня есть долг, я давал присягу защищать Горт до последней капли крови, чтобы ни случилось.
   - Кого ты будешь защищать? Сборище неблагодарных трусов, жаждущих отдаться на съедение врагам, тем которые предадут при первом серьезном натиске, и тебя, и твоего наставника. Пойми же, Мир падает в бездну, из нее нет возврата, все покрывает тьма. И разум, и души людей, меняются, и если ты не пойдешь со мной, то рано или поздно погибнешь.
   - Я тебе зачем-то нужен?
   - Нет, я просто хочу, чтобы ты спасся. Ты ведь мой друг, я никого бы не позвал в это путешествие, кроме тебя, даже родных.
   - Ты можешь бросить своих близких, я - нет.
   - Я видел судьбу твоих близких.
   - Что? Говори немедленно!
   - Твоя мать, мне очень тяжело рассказывать, но пойми, так будет лучше. Она не выдержит кошмара пришедшего на наши земли, она могла жить со своей болезнью еще долго, но в таком мире ей нет места.
   - Я смогу ей помочь.
   - Боюсь, что нет. Я видел ее будущее. Она в любом случае умрет, и ты ничего не сумеешь поделать, прости, что я принес тебе столь скорбные вести, но я не мог скрывать.
   - Ты видел ее будущее? Значит, уже знаешь, соглашусь я идти с тобой или нет?
   Кеней уже давно смирился, что его мать умрет рано, но чтобы настолько! Ему было тяжело, так тяжело, что на глаза навернулись слезы. Он давно понял, что рано или поздно ему придется охладить сердце, иначе оно сгорит от страданий.
   - Твоего будущего я не видел. Я шел сюда без всякой уверенности. Я не знаю, что ты скажешь: да или нет. Последнее время твоя судьба для меня загадка. Но я знаю, что она неразрывно связана с моей.
   - Если так, то тебе придется подождать с путешествием, пока мама не отправится в вечный путь. Я ее не брошу.
   - Поздно, она сама уже бросила тебя день назад. Она отправилась в горы в провинцию Астоль. Твоя мать понимала, что будет тяготить тебя, поэтому решила уйти и не мешать тебе жить.
   - Как?! Да как она могла подумать?! Невообразимо?! Я немедленно ее догоню!
   - Не выйдет.
   - Почему?
   - Астоль находится на востоке, а восточные границы уже взяты под контроль орландскими разбойниками. Их так много, что тебе не пробиться и с целой армией.
   - Но она еще жива!
   - Да. Но тебе не стоит идти за ней. Я точно знаю, что она не изменит своему выбору. К тому же в Астоли найдется человек, который позаботиться о госпоже Илии, я видел это. Ее последние дни будут наполнены любовью и добром. Из всех решений, которые ты можешь принять в этот момент, разумным будет только одно: отправиться со мной.
   - Мать ушла, что ж, возможно, страдать порознь лучше, чем видеть страдания друг друга. Но как она могла уехать не простившись?! - надрывающимся от слез голосом, спросил Кеней.
   - Она знала, что ты ее не отпустишь, - ответил Гелен.
   - Все равно, еще один дорогой моему сердцу человек остался в Горте, и пока она здесь, я не покину родные края.
   - Ты говоришь о Лие?
   - Именно. Ни один твой довод не заставит меня бросить ее, какие бы радости ты мне не посулил.
   - Я думаю, есть один довод в...
   - О чем ты?
   - Выгляни в окно.
   - Для чего?
   - Просто выгляни, - Гелен загадочно сверкнул глазами.
   Норд встал, со скрипом отодвинув стул, подошел к маленькому запотелому окну, протер его рукавом коричневой подкольчужной рубахи и посмотрел на улицу. Обведя взглядом центральную площадь, покинутую и опустевшую, он повернулся к другу.
   - Ничего достойного внимания я не увидел, - сказал он.
   - Плохо смотрел. В левом углу, у монумента Славы, под опавшей осиной.
   Кеней посмотрел снова. На этот раз он заметил двух людей в дождевиках из телячьей кожи. На фоне полумрака в дальнем углу площади, они были почти незаметны. Двое - он и, по всей видимости, она - целовались. Ничего странного в этом не было, разве что немного необычным было выбрано место для любви, да и время. Раздражение подкатилось к Норду: ему надоели загадки друга, он уже хотел повернуться и заставить Гелена рассказать в чем дело без ребусов и намеков, но тут он заметил кое-что в свете молнии, внезапно полыхнувшей на темном небе.
   Из-под капюшона девушки, сорванного порывом ветра, вырвались непослушные огненно-рыжие локоны, слипшиеся от влажной погоды. Кеней узнал их. Укол ревности и сомнения, не торопясь, вошел в сердце. Кто был другим человеком? Что если поводов для беспокойства нет? Что если это родственник Лии. Брат, быть может? Впрочем, Норд зря тешил себя надеждами, пытаясь найти причину. В глубине души он понял сразу, что так не целуют родных, так целуют только тех, кого любят или к кому питают страсть. Он мог ждать предательства от кого угодно, но только не от нее. Только теперь Кеней понял, насколько сильно ее любил. Он думал, что и она его любит, думал, что она счастлива с ним, но оказалось иначе.
   Горечь обиды и невыносимой утраты сжала сердце, он вцепился в подоконник так, что костяшки пальцев побелели и затрещали. Он не мог и не хотел отводить взгляд от двух, мило беседующих под дымящимся небом, людей.
   В этот момент еще одна подлая молния выскочила из глубоких серых туч и осветила площадь ярким белым светом. На миг стало видно все, исчезли тени. Лицо нового избранники Лии показалось под капюшоном ровно на секунду, но Кеней успел его узнать. Боль утраты, что пришла вначале, показалась ему ничем по сравнению с новым чувством гнева и леденящей ненависти.
   Тот, кто увел у Норда любовь прямо из-под носа, тот, кто вечно действовал коварно и скрытно, кто был жесток и мстителен, кого Кеней ненавидел больше всех на свете, теперь был с ней и целовал ее у него на глазах. Это было невыносимо. Заст Кервик - заклятый враг и завистник - смотрел на Лию, как победитель, получивший желанный трофей!
   Что-то холодное и липкое, разорвавшись, с дикой болью лопнуло в груди и, разлившись по телу безразличной массой, оледенило сердце Норда. Он повернулся к другу - единственному оставшемуся близкому человеку и спросил упавшим голосом:
   - Как она могла?
   Гелен отпил немного вина, скрестил пальцы рук и медленно произнес, опасаясь смотреть в глаза собеседнику.
   - Из двух ценностей: любви и благополучия, она выбрала второе. То, что теперь важнее в этом тухнущем мире. Кервик богат, у его отца много связей, он пообещал Лие спасение и более-менее сносную жизнь в высоких горах провинции Мирдос, за центральной областью Сорониии, где над вечным сумраком на большой высоте еще иногда показывается солнце и ветер, разгоняя пыль, свежит воздух. Она его не любит, но что теперь значит это чувство. Оно не имеет больше ценности, оно бесполезно. Может, в старом Мире она и не бросила бы тебя, но теперь все меняется.
   - Это невыносимо, - прошептал Кеней, опускаясь на пол. Он облокотился о стену, приложил ладони к лицу и замолчал.
   - Страданием ты ничего не исправишь.
   - Я и не хочу ничего исправлять.
   - Но ты хочешь забыть это, разве нет?
   - Да, любой бы захотел, но я не смогу не думать о ней, воспоминания будут терзать меня до конца жизни.
   - Не будут, если ты окажешься на Авалоне. Там все иначе, там ты забудешь горе.
   - Откуда ты знаешь? Почему так уверен?
   - Так написано в книге.
   - И ты полностью веришь строкам?
   - Верю, еще и потому, что видел этот остров в своих снах, о, мой друг, он прекрасен.
   - Далеко до него?
   - Очень. Нам придется пересечь большое расстояние, но это еще не все трудности, - Кеней вопросительно вскинул брови, и Ост продолжил, - да, на нашем пути встанет мощный враг, который жаждет заполучить в свою власть Авалон. Он пожертвует всем, чтобы добыть эту книгу. - Он потряс манускриптом перед Нордом. - Мрачный герцог будет искать нас по всей стране, его шпионы будут всячески пытаться помешать нам достичь цели, но мы справимся, должны справиться.
   - Ты видел это?
   - Нет, но я уверен в нашем успехе, пока наша дружба крепка, у меня нет сомнений. Ты идешь? Если да, то надо поторопиться. Время не на нашей стороне.
   Кеней колебался. Он боялся позора, ему хотелось остаться и сражаться со Сталлом, но он вспомнил Лию, и Горт внезапно стал ему противен. Норду было все равно куда идти, лишь бы подальше от родных мест. Он поднялся, выправился и уверенно произнес:
   - Отправляемся через сорок кругов. Прочь! Подальше отсюда! Не хочу здесь жить!
   Гелен удовлетворенно кивнул, словно и не ждал иного ответа. Они скрепили решение крепким рукопожатием.
  

Глава 6. Побег

   Сорок кругов пролетело для двух друзей по-разному.
   Кеней впал в такую глубокую апатию, что ничто, казалось, больше не вернет его к жизни. Подавленное настроение и плохое самочувствие приковали его к постели. Он не ел, не пил, не мог спать, лишь лежал и, ни о чем не думая, глядел на белую стену своей каморки в городских казармах. Для него часы ожидания тянулись бесконечно долго. На службу его не вызывали. Разбои и грабежи в городе прекратились, люди растащили все, что могло им пригодиться по укромным местам и теперь старались не высовываться на улицы. В Горте было тихо, как в склепе. Да город и напоминал могилу, с затхлым противным воздухом, с серыми стенами домов и темным, покрытым пленкой дыма, пространством кривых переулков. Лишь изредка тишину нарушали пьяные крики какой-нибудь компании, бродящей по городу в поисках неразграбленных магазинчиков или складов. Ни один стражник не патрулировал улицы. Это было ни к чему. Вся оборона Горта перешла к пригороду, куда постоянно совершали набеги разбойничьи шайки. Их целью было пробраться к главным складам, которые стражникам удалось уберечь во время внутреннего бунта. Норд давно не видел Сталла, ему очень хотелось с ним поговорить, хотя он никогда этого не делал. Ему почему-то казалось, что этот человек, несмотря на всю свою занятость, выслушает его и даст добрый совет. Но Орион руководил обороной и не появлялся в Корпусе Стражников и тем более в казармах для новобранцев.
   Гелену досталось гораздо больше дел, чем его другу. В то время как Норд хандрил, Ост занимался приготовлениями к дальней дороге. Прежде всего, он наведался к себе домой. Родителей там не было. Пройдя в подвал, он оторвал одну из напольных досок и вытащил из-под нее увесистый сундучок. В нем оказалось достаточно много денег. Золотые и серебряные монетки были аккуратно уложены в кожаный мешочек. Но в Горте за деньги уже ничего нельзя было купить, и Гелену пришлось украсть.
   Для путешествия требовалось оружие. У Норда оно уже было, равно как и доспехи, и прочее снаряжение, а вот Осту пришлось забраться в лавку Гристрорма и стащить оттуда короткий деревянный лук, колчан из свиной кожи и стрелы с тяжелыми коваными наконечниками и соколиным оперением. Это, конечно, далеко не лучшее оружие, но вполне сносное.
   Гелен, хоть и был человеком книжным, в луках разбирался неплохо. Когда-то в детстве Кеней научил его стрелять, и с тех пор юный провидец так пристрастился к этому занятию, что дошел до весьма приличного уровня в этом деле, солидно переплюнув своего учителя.
   Там же он нашел кольчугу из мелких, тщательно прилаженных друг к другу, стальных колец. От мощного удара меча или выстрела арбалета она не спасала, но вот от короткого кинжала или стрелы уберечь могла. Уходя через кузнечную мастерскую, Гелен прихватил ливневый серый плащ из промасленной кожи, что привозили в город купцы из южных провинций. Одежда пришлась ему впору.
   Оставалось только как можно скорее запастись едой и достать лошадей. О еде Ост позаботился, обчистив домашние запасы, а вот средство передвижения должен был раздобыть Кеней.
   Все приготовления прошли в буйной спешке. Гелен отлично понимал, что чем скорее они покинут оскверненный город, тем лучше. Его волновало состояние Кенея, но Ост знал, что как только Горт окажется далеко позади, его другу станет лучше.

***

   Когда подошло назначенное время, Гелен первым пришел к парку у городских ворот. В руках он держал два походных мешка, на поясе - колчан и фляжку из черного дуба, а на плече - лук. Он ждал, беспокойно переступая с ноги на ногу, опасаясь, что Кеней передумал. Но его друг никогда не нарушал данное слово и, спустя несколько минут, из темноты промышленных переулков показалась статная, по военному подтянутая фигура. Рядом с ней, беспокойно фыркая, цокали копытами два породистых коня, один серый - Ветер, для Гелена и Принц, белоснежной масти, для Кенея.
   Подойдя к другу, Норд холодно поприветствовал его, передал уздцы и сказал:
   - Пока не выйдем за пределы Горта, на коней не сядем, иначе нас могут заметить и схватить. А уж когда обнаружат, что мы прихватили с собой еду и оружие, без разговоров вздернут или бросят в тюрьму.
   - Понятно. Не хочешь последний раз взглянуть на город, попрощаться или еще чего? - спросил Ост.
   Кеней скривился, словно у него заболел зуб и уверенно воскликнул:
   - Прочь от сюда! Пошли!
   Но уйти беспрепятственно им не удалось...
   - Так-так, кто же это тут бродит в комендантский час? - послышался за спинами ребят, неприятный, басовитый окрик.
   Оба повернулись. За спинами стоял Гристрорм, а рядом с ним еще два человека бандитской наружности.
   - Что за комендантский час? - возмутился Кеней.
   - Стыдно-о-о, - недобро протянул Гристрорм, - действительный член городской стражи и не знает.
   - О чем, черт подери?!
   - В ночное время запрещено бродить по улицам.
   - Как же определишь, ночь или день? - вступил Гелен, показывая на небо.
   - Не твое дело, - одернул кузнец. - Что же вы, щенки, тут делаете?
   - Тот же вопрос могу задать тебе? - огрызнулся Норд.
   - Мы-то? Мы просто гуляем. Верно, друзья? - усмехнулся собеседник, тыча в бок своих спутников.
   - Верно, - буркнул один из них, со скрежетом вытаскивая кинжал из ножен, пристегнутых к рукаву.
   - А вот вы тут чего бродите? Да еще и с лошадьми, украли небось? А, ворье, может это вы мой магазин обчистили? - хмуро прищурился Гристрорм, снимая с плеча огромный молот размером с две наковальни, таким можно было разбить даже платиновый щит.
   - Мы не воры, и тебе стоит обращаться с нами повежливее, не забывай с кем ты говоришь, кузнец, - ощерился Кеней.
   - Не воры, говоришь, - Гристрорм обвел друзей взглядом, и остановился на Осте, - ах, вот оно что, не воры, откуда тогда на нем мой плащ?! - гаркнул он, угрожающе покачивая молотом.
   Норд вопросительно посмотрел на друга, тот ответил виноватым взглядом.
   - Пускай вывернут сумки, шеф, - прошипел человек, стоящий справа.
   - Это уж непременно, - прорычал Гристрорм, - а вздумают бежать, мы их тут и освежуем, никто и не вспомнит.
   Норд сделал незаметный шаг к Гелену и прошептал, склонив голову к уху друга:
   - Это ты его магазин оприходовал?
   - Да, оружия больше нигде не было, - оправдался Ост, тоже шепотом.
   - Тогда, двое по бокам - твои.
   Парни переглянулись и поняли все без лишних слов.
   Кеней молниеносно выхватил меч из ножен, одновременно подлетев к кузнецу. Гристрорм обрушил свой молот, но, промахнувшись, уронил его на мостовую, раскрошив булыжник. Кеней, улучив момент, полоснул противника по руке, молот упал на землю. Затем он нанес несколько скользящих ударов по животу и добил рубящим по спине, враг обмяк. Кузнеца учили ковать железо, он был в этом мастер, а Норда учили драться...
   Пока Кеней боролся с Гристрормом, Гелен, два раза натянув тетиву, повалил остальных противников. Первый даже не успел опомниться, как уже валялся с проткнутым плечом, постанывая от боли. Второму повезло меньше: когда он с кинжалом бросился на Оста, тот, не прицеливаясь, выстрелил в упор. Стрела вошла в шею с мягким тошнотворным хрустом. Тонкая струйка темно-красной крови сползла по грязной коже за воротник.
   - Идем отсюда, - сказал Кеней, отправляя меч в ножны.
   - Да-да, - шепнул в ответ друг, с трудом отводя взгляд от поверженных врагов.
   - Хватит пялиться! - прикрикнул Норд. - Привыкай, еще придется немало насмотреться.
   Ветер донес со смотровой башни свист.
   - Это стражники! Нас заметили! В седло, быстро! - выкрикнул Кеней.
   - Мы же еще не за пределами города.
   - Какие к черту пределы, ты, что голову потерял!? Шевелись же, иначе будешь гнить в выгребной яме до конца жизни!
   Гелен поспешно пристегнул вещи к седлу и, взобравшись на Ветра, пришпорил его. Ускакавший вперед Кеней оглянулся и с удовлетворением отметил, что не зря в свое время заставлял друга учиться держаться в седле.
   - Теперь главное прорваться! - заорал Кеней, гоня Принца к воротам, что было сил.
   Следом уже слышались звуки погони. Двое или трое всадников нагоняли друзей. Впереди железные ворота стали медленно сползать вниз. Но Принц и Ветер легко пронеслись под опускающейся решеткой. К несчастью, и преследователи поспели вовремя. Теперь пять лошадей неслись по пустынным пригородным полям. Норд прижался к спине коня и, спрятав от ветра лицо в гриву, гнал во весь опор. Гелен не отставал. Правя конем с помощью ног, он ловко оборачивался и пускал стрелы в преследователей. Благо тем нечем было ответить. Благодаря его стараниям двое стражников отстали. Лошадь третьего Кеней ранил стрелой из своего компактного мельхиорового арбалета.
   Оборачиваясь, он увидел последний раз каменные угодья Горта и защитные башни. На одной из них стоял Сталл. Его фигура в серебряных латах ярко выделялась на фоне пасмурного неба. Он смотрел вслед двум несущимся через погибшие поля, всадникам, но совесть не кольнула сердце Кенея Норда, более сильное чувство возобладало над всеми иными, чувство свободы.
   - На Авалон! - воскликнул он.
   - Да! На Авалон! - ответил Гелен, смахивая прядь черных волос со лба и улыбаясь.
   Они скакали рядом, покидая родной город навсегда...
  

Часть вторая. "Истирг"

Глава 7. Первый шаг

   Герцог Ремос Оноре Хель-Деррон стоял на вершине земляного вала и неспешно, сосредоточенно обводил хмурым взглядом темно-зеленых глаз простирающуюся вдаль равнину. Промозглый ветер трепал его черные густые волосы, слипшиеся от влажности, и развевал полы широкого походного плаща. Степь с пожухлой травой покрывал колышущийся сумрак, лишь вдали рдело алое зарево, будто извергался вулкан или пылал гигантский костер. На этой красной точке и остановился взгляд алхимика.
   За его спиной во влажной и когда-то плодородной низине ютилась защищенная от ледяных ветров севера деревушка Сорно. В стародавние времена она славилась отличными овечьими шкурами и вкусным сыром. Но те времена давно прошли, сейчас о Сорно говорили, как о гиблом месте. Злые языки раз от разу роняли даже слово "проклятое". И те немногие жители, что оставались в деревне, были согласны с ними.
   Тьма пришла в Сорно давно. С того времени, как в ней поселился опальный герцог Хель-Деррон. Вначале жители обрадовались столь знатному гостю, запахло деньгами. Герцог наскоро отстроил себе особняк, выкупил у местного старосты часть земли и стал вести скромную и тихую жизнь, нанял прислугу, обзавелся хозяйством.
   Но тихая жизнь вскоре кончилась. У герцога стали пропадать слуги и их дети. Из подвалов его дома по ночам доносились душераздирающие крики и стоны. Жители Сорно зароптали, но их недовольство было жестоко подавленно. Тогда в отчаянии они попросили защиты у правителя, и, как ни странно, правитель откликнулся, но к тому времени, как государь смог что-либо сделать, Хель-Деррон загадочно и бесследно исчез, оставив лишь особняк с мрачными стенами, как зловещее напоминание о себе. Жители деревни вскоре сожгли его, так и не решившись спуститься в подвалы, но это не уничтожило зла, поселившегося в доме. Оно, казалось, лишь окрепло в жаре огня, и проклятье легло на всю деревню. Стали пропадать одни, другие слегли от неизвестной хвори, третьи медленно, но верно сходили с ума. Кто мог уехал подальше от злополучного места. Торговля пришла в упадок, хозяйство тоже. Выжившие влачили жалкое существование.
   Вскоре стало понятно, что те, кто сжигал дом собственноручно и их потомки, обречены навсегда остаться в Сорно. Это была часть проклятия. Они не могли уехать. Некая сила звала их обратно, и противиться ей никто не мог.
   Такую память в Сорно оставил о себе герцог, получивший в народе прозвище Мрачный.
   И вот он снова оказался здесь, спустя пятьсот затмений. В один из дней после катастрофы он просто вышел с ротой солдат из дверей своего особняка, который нисколько не обветшал, и вырезал всех оставшихся жителей деревеньки. Он вернулся внезапно и отомстил потомкам тех, кто посмел сжечь его поместье. Вернулся так, как возвращаются кошмары прошлого, призванные терзать души людей до тех пор, пока о них жива память.
   Вместе с ним в деревню пришел разномастный народ. Это были воины: кочевники из Поющих пустынь, воинственные лорды племен Великой пустоши, наемники из северных провинций, все те, кого герцог подчинил за время своего скитания по землям Востока.
   Разведя костры, воины Хель-Деррона отдыхали в долине после того колдовства, что совершил их предводитель, после той огромной воронки, что вызвал алхимик в Великой пустоши, после того полета по черным коридорам пространства, которые привели их в это место, названное Сорно.
   Герцогу же было не до отдыха. Утолив жажду мести, он погрузился в раздумья. Ему требовался безотказный план.
   - Это будет не просто, очень не просто..., - задумчиво прошептал Хель-Деррон.
   За его спиной раздались тяжелые шаги, и на холм взошел огромных размеров латник, облаченный в черный панцирный доспех, который закрывал все его тело. Не было видно ни головы, скрытой под забралом рогатого шлема, ни рук, облаченных в стальные перчатки.
   - Это ты, барон? - спросил герцог, не оборачиваясь.
   - Я, - послышалось из-под забрала.
   Голос у рыцаря был странный, будто бы звук рождался где-то в глубине доспеха и, ударяясь о стенки, выходил наружу. Так звучит рев призрака в старом склепе, так звучит похоронная труба.
   - Воины готовы? - Хель-Деррон не отрывал взгляда от зарева на горизонте.
   - Готовы, милорд. Но эти воины - не армия. Сброд! - прогудел рыцарь.
   - Вельзегор, у меня нет армии, у меня есть только эти, - герцог кивнул в сторону бивачных костров, у которых готовили пищу наемники, - но она будет, скоро, надо лишь взять Думгард.
   - Таким числом мы не победим, это невозможно, - проскрежетал барон.
   - Твое неверие и нетерпение свело тебя в могилу, барон, хочешь снова там оказаться? - холодно спросил алхимик.
   - Нет, милорд.
   - Тогда не спорь со мной. Где Труст?
   - Мародерствует. Прикажете отыскать?
   - Сам явится.
   Черный рыцарь и герцог замолчали. Лорд и его вассал, ставший телохранителем, стояли на вершине холма и обдумывали план своего возвращения к власти.
   Их раздумья были прерваны появлением маленького человечка, карлика с реденькими сальными волосами, хитрым змеиным взглядом и острыми мелкими зубками.
   - Звали, повелитель? - карлик склонился перед герцогом в нижайшем поклоне.
   - Звал, - ответил Хель-Деррон, не удостоив своего слугу даже взглядом.
   - Чего изволит мой господин? - Труст склонился в очередном раболепном поклоне, отчего множество украшений, коими он был увешан, разноголосо зазвенели.
   Очевидно, слуга держал добытое мародерством ближе к телу, этим объяснялся его странный наряд: дорогой камзол, плащ с золотым подбоем, беспорядочно нацепленные украшения.
   - Есть работа.
   - Все, что угодно, мой господин, все что угодно, - залепетал Труст, предприняв попытку потереться о ногу герцога. Впрочем, подобные поползновения, как и всегда, были пресечены звучным пинком, отвешенным Вельзегором. Труст взвыл и от удара отлетел в близлежащие кусты. Потирая ушибленный бок и с обидой глядя на зловещего барона, Труст выбрался из зарослей и, охая, засеменил к герцогу.
   - Собирайся, ты отправляешься в Думгард, - приказал герцог.
   - Хозяин, пожалуйста, только не туда, только не туда, я же ничем не провинился, - захныкал карлик.
   - Либо в Думгард, либо в костер, только учти - жариться ты будешь долго и не мечтай, что потеряешь сознание, знаешь, как я умею пытать? - без тени эмоций предупредил герцог.
   - Знаю, повелитель, - обреченно вздохнул Труст, - я все сделаю.
   - Не сомневаюсь, в противном случае я найду тебя всюду. Впрочем, и это ты знаешь.
   - Знаю.
   - Отправляйся в Думгард. Возьми с собой самый сильный яд, который у тебя есть, проникни в крепость...
   - Как же я проникну...
   - Проникни в крепость! Проберись к источнику питьевой воды и отрави его. Когда охрана будет мертва, откроешь моим воинам ворота. Под стенами крепости должны быть канализационные трубы, это отличный лаз для тебя.
   - Милорд, а как...
   - Ступай и сделай, как я сказал, или я прикажу Вельзегору оторвать тебе руки.
   - Да, хозяин, - Труст в очередной раз откланялся и засеменил прочь.
   - Не стоит поручать этой твари такое ответственное задание. Он труслив и ненадежен, он может вас подвести, милорд, - прогудел Вельзегор, когда Труст ушел.
   - Страх этого существа будет залогом успеха нашего предприятия. Конечно, он боится смерти, что подстерегает его в Думгарде, но еще больше он боится меня, - объяснил Хель-Деррон, - поэтому, он все выполнит.
   - Все же лучше было отправить меня. Мне не страшно обычное оружие, я разнес бы ворота и истребил бы всех охранников.
   - Ты недальновиден и глуп Вельзегор, там могут быть алхимики или шаманы варваров, ты нужен здесь, командуй армией и последний раз предупреждаю, не влезай в мои дела.
   - Да, милорд.
   - Думаешь, я не продумал каждый свой шаг за пять сотен затмений бесславного изгнания? Разве не просчитал все до мельчайшей детали? О, нет. В этот раз у меня нет права на ошибку. Я поставил на кон все, что у меня осталось и обязан победить, в противном случае, смерть будет для меня настоящим спасением, перед лицом того, что меня ожидает.
   - Я понимаю, милорд. Ваша воля - моя воля.
   - Мне нужно собраться с силами: завтра на войну, - сладко протянул алхимик, - идем, будешь охранять мой сон.
   - Как пожелаете, милорд.
   Барон Вельзегор и Мрачный герцог оторвались от созерцания волнующейся под порывами ветра степи и направились мимо бивачных костров к поместью. Ночь поглотила деревеньку Сорно.
  
   Собиралась гроза. Клубящееся пепельное небо стало особенно черным. Маленькие капельки дождя едва достигали земли, как та с жадностью впитывала их. Серый пейзаж закрылся мутным занавесом.
   На равнине еще с утра Вельзегор выстроил немногочисленных воинов Мрачного герцога. Строй вышел неровным, но это было неважно. Воины, чьи разбойничьи рожи осветил недобрый алчный блеск, в нетерпении переминались с ноги на ногу, стоя в ожидании приказа. Скрипели ножны, доспехи, скрежетала сталь.
   В некотором отдалении, на заранее приготовленной площадке, возился герцог, он готовил какой-то известный лишь ему ритуал. Землю покрывали магические письмена, горели свечи, чадил алтарь. Хель-Деррон плавно водил ритуальным ножом по сырой земле, бормоча что-то себе под нос. Он то и дело выкрикивал неясные фразы и снова затихал. Так продолжалось долгое время. Когда воины уже устали ждать, герцог вдруг резко встал и, вскинув руки, закричал. Из алтаря с кипящей жидкостью вырвался красный сгусток света и окутал руки алхимика, Хель-Дерон поиграл этим сгустком и толкнул его в сторону солдат. Те было отшатнулись, но суровый окрик Вельзегора пресек попытки к бегству. Сгусток вырос в размерах, преобразовавшись в огромное покрывало, которое накрыло выстроившихся воинов, алхимика и барона. Повисев немного, колдовской туман растворился, но оставил после себя желаемый результат. Герцог раскинул руки и поднялся над землей. Он парил, и этот фокус не удивил солдат. Он коротко кивнул Вельзегору и барон, повернувшись к строю, громогласно скомандовал:
   - Вперед! Хель-Деррон! Хель-Деррон!
   Затем он развернулся и побежал так быстро, что даже всадник не обогнал бы его.
   Воины подхватили боевой клич и ринулись вслед. Заклинание действовало. Барон несся через степь быстрее пантеры, протаптывая широкую колею. Ничто не могло его остановить, он верно приближался к цели, а за его спиной гнал солдат своей железной волей темный алхимик Хель-Деррон.
  

Глава 8. Штурм Думгарда.

   Бескрайняя, просторная пустынная степь. Песок и ветер кружат, сливаясь в замысловатые вихри. Трава, иссохшая и пожелтевшая, пожухлая и оторвавшаяся от земли, с приходом сумрака катится по пустыне, сцепляясь в большие комья, будто перекати-поле. Нигде нет ни воды, ни животных. Не видно ни одного поселения. Всюду пусто и тихо. Серый безрадостный пейзаж. А посреди него высится над равниной громада, возведенная из гранита. Словно скалы, выросшие из земли, устремлены к небу высокие стены и башни Думгарда. Эта неприступная крепость в самом глухом месте Соронии издревле служила местом заточения самых страшных преступников во всем государстве: убийц, растлителей, предателей.
   Никто не мог сбежать из этой тюрьмы. И дело было не в том, что ее ограждали высокие стены и непроходимый ров, и не в том, что на многие мили не было ни одной живой души, а в том, что замок стерегли самые страшные представители человеческой расы - северные варвары, для которых не существовало таких слов, как сострадание, уважение, любовь, милосердие. Нет, эти люди со стальными мускулами, словно скроенные из грубо обтесанных камней, ценили в жизни только две вещи: оружие и страх. Варвары служили самыми лучшими охранниками Думгарда. Под их неусыпным надзором никто даже не пытался сбежать. Крепость была полностью их территорией со своими законами. Ее называли адом на земле.
   Сам мрачный замок был на вид не слишком страшен, ведь настоящий Думгард начинался не на поверхности безжизненной степи, а под нею, где многотысячными туннелями, как кротовьи норы, тянулись вглубь серные, угольные, газовые, алмазные, золотые шахты. Там каторжники, не зная дневного света, день и ночь в труде искупляли вину под суровые окрики и удары бича.
   Цитадель представляла собой не только изолятор, но и важный источник ценного сырья для всего государства. Ни один узник Думгарда не выживал в крепости больше двух затмений, поэтому приговоренные к заключению знали, что на самом деле приговорены к смерти, медленной и мучительной, в пыли и коптящем смраде затхлых шахт. За это злодеи люто ненавидели Мудрейшего Дерея Арвуса, который придумал для них столь ужасное наказание.

***

   Труст, прислужник Мрачного герцога, подобрался к стенам Думгарда, когда ночь опустилась на степь, и лютый ветер засвистел в песках. Он не опасался, что его карликовую, песочного цвета фигурку заметят с охранных башен часовые или дозорные орлы. Слуга прекрасно сливался с местностью, и был не различим для глаза. Диверсант довольно быстро нашел канализационную трубу, выходящую из стены у самой кромки воды, которая заполняла ров. По запаху он определил, что труба выходит именно там, где ему нужно. Недолго думая, Труст исчез в узком и зловонном отверстии. Внутри в полной темноте он полз уверенно, четко определяя дорогу. Если встречались развилки, он советовался со своими лучшими друзьями - крысами, кишащими в трубах. Среди крупных грызунов прихвостень не сильно выделялся. Его одежда вскоре изорвалась, приобретя и без того жалкий вид. Но он не обращал на это внимания и упорно двигался вперед, извиваясь по-змеиному в узком пространстве канализационных труб, страх гнал его вперёд. Из всех драгоценностей, болтавшихся на шее лазутчика, более всего он дорожил не золотыми кулонами и не гранеными самоцветами, а небольшой бутылочкой темно-зеленого стекла, которую он бережно придерживал рукой, боясь потерять в канализации.
   Выбравшись на поверхность, Труст еще немного побарахтался в выгребной яме, словно ему это доставляло удовольствие, а потом с неохотой, как из теплой ванны, выполз и, держась в тени, засеменил по узким переулкам к центру внутренних дворов тюрьмы. По дороге ему встречались патрули стражников. Они были велики и свирепы на вид, хотя по сравнению с громадой Вельзегором казались пигмеями. Стражники не заметили диверсанта, поскольку тот был не отличим от стен, возле которых держал путь к центру крепости. Он словно слился с ними и сделался невидимым, как хамелеон. Ступая аккуратно на мягких босых ногах, Труст вскоре оказался у самого охраняемого объекта во всей цитадели.
   Единственный источник питьевой воды во всей пустыне был огорожен стенами и находился под неустанным надзором стражников. Варварам требовалось много воды, и они часто приходили к окольцованному камнем ключу, чтобы напиться. Именно поэтому у фонтана всегда было людно.
   Это обстоятельство нисколько не смутило диверсанта. Он, бесшумно и ловко лавируя между огромными охранниками, подобрался к источнику незамеченным. Проскальзывая между двумя варварами, он между делом подслушал их беседу.
   - Что за времена настают? - спросил один из них, тот, что был побольше и помассивнее.
   - Наши времена, хорошая погода наступила, как дома, на севере, - прорычал второй.
   - А что говорит Истирг?
   - Да ничего не говорит. Никто не знает, почему настали перемены. Скоро все важные шишки соберутся в столице, чтобы обсудить, хм..., проблему?
   - Ну-ну.
   Тем временем Труст уже подобрался к роднику и бесшумно снял с шеи заветную бутылочку.
   Бережно открутив крохотную крышечку, он любовно посмотрел на порошок под стеклом: маленькие ярко-зеленые кристаллы улыбнулись своему создателю и с легким шуршанием ссыпались в синеватую воду. Немного поплавав на поверхности, яд медленно осел и растворился, подкрасив воду в едва заметный зеленый оттенок.
   Труст отполз подальше и с наслаждением стал наблюдать, как один за другим все новые и новые стражники подходят к источнику и жадно глотают воду. Вдоволь налюбовавшись, он удовлетворенно кивнул и заторопился к воротам.
   У отпирающего механизма, где дежурило три часовых, отравитель остановился и, облюбовав темный, пыльный и грязный угол в сторожевой комнате, затаился в нем, ожидая подходящего момента.
  

***

   В преддумгардских пустынях разыгралась яростная песчаная буря. Все заволокло едкой переливающейся пеленой. Из ветряного хаоса, словно призрак прошлого, вышел барон Вельзегор. Великан, гремя панцирными доспехами, заглушал рев урагана. Он подступил к стенам тюрьмы и замер у ворот. Следом за ним, бесшумно и осторожно, ступали разбойники, готовые к бою. Но боя не последовало: все стражники верхнего Думгарда уже были умерщвлены неизвестным и коварным ядом. Только в шахтах еще оставались живые варвары, которые не успели ещё испить из источника. Их было ничтожно мало.
  

***

   Завидев из окна сторожки приближающееся войско господина, Труст выполз из своего убежища и опрометью бросился бежать к механизму, отпирающему ворота. Теперь он уже не опасался быть замеченным, прекрасно зная, что его зелье давно убило всех врагов.
   Крутанув исполинское деревянное колесо с силой несоразмерной с его чахлым телосложением, Труст устремился вниз по винтовой лестнице под скрежет цепей, приведенных в движение механизмов и под скрип отворяемых ворот.
  

***

   Ворота с грохотом опустились прямо к ногам барона. Из-за его спины выплыл Хель-Деррон. На его осунувшемся лице было написано выражение триумфа. Подбежал Труст.
   - Хозяин, хозяин! - простонал слуга, бухаясь на колени. - Я все выполнил, я вас не подвел, ваша светлость! - пищал Труст.
   Ремос Оноре не удостоил подхалима даже взглядом, только отвесил ему звучный пинок, и тот, поскуливая, уполз в близлежащую канаву.
   - Расчистите мне путь, убейте выживших! - приказал Мрачный герцог солдатам, застывшим в нерешительности.
   С жадными криками вооруженная толпа ринулась в Думгард. Такого легкого штурма еще не знала история. В бешеном неистовстве, не встречая сопротивления, разбойники разграбили и сожгли внутренние дворы, затем устремились в шахты. Даже бесстрашные варвары малыми группами разбросанные по всем туннелям, видя, что сопротивление бесполезно, складывали оружие и сдавались на милость победителя. Хель-Деррон не пощадил никого.
  

***

   Бандиты сделали свое кровавое дело. Думгард, некогда несокрушимая, мощная, крепость, которую даже животные обходили стороной, бесславно пала.
   Герцог Хель-Деррон влетел в замок и с довольным видом оглядел руины. Задерживаться на поверхности он не стал, а поспешил к входу в шахты.
   У массивных стальных ворот его ждал Вельзегор.
   - Ты собрал всех? - осведомился герцог, опускаясь на землю.
   - Как вы и приказали, милорд, все заключенные собраны в центральной шахте, они ждут вас, - загробно прогудел барон.
   - Тогда вперед, - приказал Мрачный герцог, и телохранитель распахнул многотонные двери перед своим господином.
   В лицо пахнуло жарким, удушливым, прелым запахом пыльных затхлых коридоров.
   - А-а, приятный аромат! - сладостно вздохнул герцог.
  

***

   На крутой плоскости, где скальные уступы винтом уходили в темную пропасть, полную клубящегося дыма серных испарений, собрались тысячи, а то и миллионы узников Думгарда. Их согнали в огромную толпу в самой большой центральной шахте, освещенной жарким светом исполинских черных печей и горнил, факелов и жаровен. Отпетые негодяи безропотно повиновались, решив, что надзиратели устраивают очередной смотр. Но вскоре по толпе пополз возбужденный шепоток. Все говорили о захвате тюрьмы и ждали с надеждой в глазах желанного освобождения.
   Герцог Хель-Деррон явился перед заключенными, как спаситель. Эффектно вылетев в сопровождении Вельзегора на широкий уступ, служивший ранее постом для надзирателей, он произвел на затихших внизу людей яркое впечатление.
   - Приветствую вас, короли преступного мира! - обратился Мрачный герцог к толпе. - Сегодня я верну вам былую свободу, и мы вместе пойдем к славе и величию!
   Узники молчали.
   - Вы, кого презрели и приговорили к адским мукам, вы, кто страдал по воле глупого старика, вы, великие, достойны такой участи?! - он обвел рукой стены шахты.
   - НЕТ! - грянула толпа.
   - Кто ваш враг?! - взревел Хель-Деррон.
   - Арвус! - взорвались узники.
   - Я, герцог Ремос Оноре Хель-Деррон, изгнанный когда-то и вернувшийся вновь, забытый народом, поведу вас к Истиргу, и мы захватим столицу и власть. Настанет новый порядок, и мы будем стоять у руля. Мы построим новое государство, сильное, несокрушимое и будем жить по своим законам! Нам подчинится весь мир! А кто посмеет мешать нам, того мы отправим в царство мертвых! Мы пройдем победным маршем по землям Соронии, огнем и мечом мы изгоним лень и жир из этой страны толстозадых купцов и безмозглых чиновников. Вы со мной?! - яростно воскликнул герцог.
   - ДА! - взревела толпа.
   В свете пылающих топок, тощие и безжизненные лица засветились, приобрели осмысленное выражение ненависти и лютой жажды возмездия.
   - Кто ваш господин? - крикнул Мрачный герцог, разрывая на груди рубашку.
   Из-под нее, вспышкой, ярче солнечной, вырвался кроваво-красный гипнотизирующий свет. Все глаза мгновенно приковались к огромному, размером с кулак, гранату, который озарил красным огнем сумрачные стены шахты.
   - Хель-Деррон, - прогудели люди, завороженно глядя на драгоценный камень немигающим взором.
   - На колени, - приказал герцог.
   И свита, и заключенные, безропотно повинуясь, преклонились к земле.
   - Отныне вы служите мне! Запомните это! Скоро мы пойдем войной по всей Соронии. А пока прочь из проклятых катакомб! На волю! Пить вино и праздновать свободу!
  

***

   Уступы винтового гранитного спуска опустели: все узники ушли плясать на телах убитых стражников и опустошать кладовые Думгарда. Остались только герцог, барон Вельзегор и Труст. Они неспешно спускались по спиральной тропинке к самому дну глубокой пропасти. Впереди семенил прислужник с факелом в руках.
   Дно представляло собой нечто вроде развилки из четырех туннелей, уходящих глубоко под землю. Процессия углубилась в центральный.
   По бокам просторного, обложенного каменными плитами коридора тянулись бесконечным количеством тяжелые дубовые и стальные двери, не имевшие ни петель, ни замков. За этими дверями коротали дни опаснейшие преступники.
   Хель-Деррон взял факел в руки и стал осматривать каждую табличку с именами заключенных. Вскоре он нашел, что искал.
   Вельзегор с легкостью вырвал вплавленную в стену монолитную железную дверь, больше похожую на небольшие ворота, и всех троих обдало тяжелым запахом гнили и разложения.
   В тесной комнатке, в полной темноте, подвешенное на огромные цепи к потолку, висело иссохшее тело, напоминающее мумию, только без бинтов и бальзамирования. Судя по длинным грязным седым волосам, похожим на овечью шерсть, тело когда-то принадлежало женщине.
   - Простите меня, хозяин, но зачем нам этот старый, изгнивший кусок мяса, - пропищал Труст, с любопытством размахивая факелом перед лицом трупа, опалив при этом немного кончики его волос.
   - Я тебе сама отвечу, только сними оковы! - завопила вдруг мумия, резким низким голосом.
   Труст побелел от неожиданности, взвизгнул и стрелой вылетел вон из камеры. Веки мертвой, медленно, с липким хлюпаньем распахнулись, и под ними оказались вполне живые, чуть замутненные злые глаза. Провалившийся в череп нос сипло вздохнул.
   - Кто пожаловал? - проскрипела заключенная, пробуя оторвать цепи от креплений на потолке.
   - О, Сарвина, моя темная госпожа, ты не узнаешь меня? - выдохнул Мрачный герцог, протягивая руки к трупу.
   Мумия прищурилась, тщательно присмотрелась к герцогу.
   - Ремос?! - удивилась она.
   - Да. Что же они с тобой сделали? Тебя совсем не кормили в этом склепе.
   - Кормили? Здесь? Крысы и черви - вот здешний рацион, и то если поймаешь, - пожаловалась Темная Госпожа.
   - Это ужасно, - посочувствовал Хель-Деррон.
   - Ты разве не умер? Давно не слышала о тебе вестей.
   - В этой глуши, кроме тишины, ничего и не услышишь. Моя дорогая, я просто ненадолго отлучился, но теперь вернулся, чтобы больше никуда не уходить.
   - Как же ты прожил столько, мой милый?
   - Это мой секрет, красавица, - усмехнулся герцог и приказал Вельзегору, - освободи даму.
   Барон с легкостью выдрал стальные крепления из гранитного потолка и разорвал дюймовые цепи.
   - Труст! - позвал алхимик.
   - Да, господин, - пропищал слуга, высовываясь из-за двери.
   - Проводи госпожу Сарвину в мой личный шатер и пригласи к ней несколько молодых парней из наемничьего лагеря, затем приготовь госпоже ванну и собственную палатку. Да смотри, угоди госпоже, иначе я с тебя кожу сдеру, - приказал ученый.
   - Госпожа, наверное, захочет поесть после ванны? - услужливо поинтересовался Труст.
   - Она поест еще до ванны, - усмехнулся герцог, и слуга сделался еще белее. - Прошу прощения за то, что уделяю тебе так мало времени, но у меня дела, слуга проводит тебя наверх, располагайся как дома. Я приду к тебе, и мы побеседуем позже, - предупредил алхимик и удалился.
   Следом, оглашая коридор громом шагов, последовал барон-телохранитель.
  

***

   Армия Мрачного герцога разместилась прямо в голой степи в больших полотняных палатках. Тысячи конических домиков темно-коричневого цвета ровными рядами стояли на песке. Местами горели костры, но самым большим костром был Думгард: бывшую тюрьму подожгли, как только все ценное было вынесено.
   Хель-Деррон вышел из пылающих руин последним. Вместе с ним неизменно шагал Вельзегор. На этот раз барон тащил на своих могучих плечах неимоверную ношу. Держа в руках десять канатов, он катил следом за собой огромные деревянные механизмы - осадные машины, накрытые плотной парусиной. Подле герцога шагали создатели этих механизмов - думгардские кузнецы.
   Алхимик подошел к своему шатру, простому снаружи и по-настоящему королевскому внутри. Навстречу ему вышел Труст, с лицом цвета муки, а с ним красивая женщина с темно-каштановыми вьющимися волосами. На ней было надето бархатное черное платье, плотно облегающее ее изящный стан.
   - Ты ли это, моя дорогая? - удивился ученый.
   - Уже забыл, как я выгляжу, когда сыта? - вскинула брови темная красавица. - Хороша, правда? - спросила она.
   - Несравненна! - прозвенел Хель-Деррон. - В любом облике.
   - Ты хотел поговорить?
   Герцог подошел к Сарвине и, приблизившись к ее лицу, жадно втянул воздух ноздрями.
   - О, аромат страха и коварства, измены и лжи, порока и ненависти. Ты пахнешь все так же. Поговорим позже! - он втолкнул ее в свое жилище и вошел следом.
  

***

   - Завтра я соберу союзников, послезавтра подойдут их войска, на третий день мои воины двинутся на Истирг. Скоро прежняя шаткая власть падет к моим ногам, и настанет мое время. Да, дорогая Сарвина, я снова стану королем, безраздельным правителем Соронии и всего мира, - рассказывал Хель-Деррон, разрезая молочного поросенка.
   - Я помогу тебе. Ты знаешь, что я могу проникнуть куда угодно и убить, кого угодно, и ничто меня не сдержит, хочешь, я вырежу весь верховный совет.
   - Хищница моя, - захохотал герцог, - не стоит, негоже поручать даме мужскую работу. У меня будет для тебя задание поделикатнее. Видишь ли, мне нужен один мальчишка. У него есть то, что мне нужно, то, без чего все мои затеи бессмысленны. Поймать его не сможет никто, кроме тебя.
   - Почему, неужели твои ищейки не выследят какого-то юнца?
   - Это не простой юнец. Он видит будущее. Он будет предугадывать каждый шаг преследователей. Поэтому мне нужна именно ты. Приведи щенка ко мне.
   - Где мне его искать?
   - Я знаю, что четыре луны назад он и его друг вышли в северном направлении из Горта. Я точно знаю, что они не пойдут на восток.
   - Не густо.
   - Ты справишься.
   - Справлюсь, конечно, но мне понадобится время. Что я должна сделать со вторым спутником?
   - Мне он не нужен, убей его или съешь, твоя воля.
   - Когда отправляться?
   - Немедленно.
   Темная госпожа встала и вышла прочь из палатки.
   - Труст! - позвал Хель-Деррон
   - Да, милорд? - поросячья морда слуги просунулась в шатер.
   - Ты пойдешь с баронессой Сарвиной, будешь помогать ей.
   Труст снова побелел от ужаса, но спорить не посмел.
   Ночью из стана выехала всадница в черных одеяниях с бархатным платком на голове, следом за ней поспевала маленькая тень.

Глава 9. Темные союзы.

   Солдаты Хель-Деррона беспокойно носились по огромному лагерю, кричали и будили своих собратьев. Многие не понимали, что происходит, но стоило взглянуть на восток, и все становилось ясно...
   По пустыне, тяжело переставляя лапы, шествовали четыре огромных чудовища. Одно из них было раза в два больше остальных и двигалось впереди всех. Эти твари вселяли ужас: четыре мощных руки, короткие пальцы, увенчанные огромными острыми, как клинок, когтями, плотное массивное тело, покрытое зеленовато-черной роговой чешуей, искривленные у основания лапы, ощетинившиеся кривыми и острыми шпорами. Но отвратительнее и ужаснее всего смотрелись головы монстров: невероятная смесь крокодильей, львиной и змеиной морды, с оттенком человеческого лица, красные жестокие глаза, длинные острые зубы, с которых стекал мелкими капельками мутный яд, широкие бычьи рога, острые как наточенные колья.
   - Кристы! - вопили солдаты, стараясь убежать подальше от приближающихся монстров.
   Из своего шатра показался Хель-Деррон, в тот день он был одет совершенно по-иному: вышитая золотом и драгоценной росписью королевская мантия с горностаевым мехом, под нею сверкающие доспехи и роскошный меч из черной стали.
   - Молчание! - гаркнул он на солдат, и те в миг притихли.
   Герцог направился к пришельцам, жестко чеканя шаг.
   - Вы гонцы Сорса Сшога - короля крист? - громко выговаривая каждое слово, спросил алхимик, приблизившись к монстрам.
   - Я - Сорс Сшог, - прошипело самое большое чудовище, стоявшее впереди.
   - В таком случае..., - бровь герцога поползла было вверх, но быстро вернулась на место, - я рад приветствовать короля в своем пристанище, прошу пожаловать в мой шатер, - пригласил Хель-Деррон.
   Процессия монстров проследовала за герцогом, свирепо озираясь по сторонам.
  
   - Ваши посланцы сообщили мне, что вы хотите заключить союз? - заклокотал Сорс Сшог. - Кстати, они были довольно хороши на вкус.
   - Мне всегда приятно угодить вам, но давайте перейдем к делу. Всем известно, что крист не ценят в Соронийском государстве, вас изгнали в бесплодные северо-восточные земли, где жизнь подобна заточению. За что? За неприглядную внешность и необузданный нрав. Не знаю как вам, а мне это кажется несправедливым, - заметил Мрачный герцог.
   Спутники короля крист согласно закивали.
   - Вы хотите, чтобы я и мой малочисленный народ воевали на вашей стороне против Истиргского гарнизона?- спросил король.
   - Именно. Вы поможете мне придти к власти, а я в свою очередь не забуду о вас и пожалую в ваше распоряжение любую провинцию.
   - Звучит заманчиво, - рыкнул Сорс Сшог, высунув змеиный язык, - и все же, воевать против Истиргского гарнизона - самоубийство, даже с такой армией как у вас.
   - Вы должны мне доверять.
   - За годы гонений кристы разучились доверять, мне нужны гарантии, - просвистел король.
   - Вот ваши гарантии, - злобно прищурившись, произнес Хель-Деррон и распахнул мантию. Под ней, залив шатер кровавым светом засверкал драгоценный камень. - Вы предоставите мне столько солдат, сколько нужно, когда я прикажу. Вы не предадите меня даже под страхом смерти, вы будете подчиняться мне и почитать как собственного бога, - гудел герцог, как гипнотизер.
   - Мы все сделаем, хозяин, - хором прошипели чудовища, подобострастно склонив головы, не сводя взгляда с завораживающего сияния.
   - Не сомневаюсь, - сказал герцог и запахнул мантию, - идите и помните, кто ваш господин.
   Рогатые чудовища еще раз поклонились, вышли из шатра, а затем и из лагеря, растворившись в сумраке.
   - Вельзегор! - крикнул Мрачный герцог. Телохранитель не заставил себя ждать.
   - Звали, милорд?
   - Сегодня ко мне прибудет много гостей, нужно встретить их.
   - Будет сделано.
  

***

   - К вам Свиргл - повелитель летающих ящеров, - доложил слуга.
   - Зови, - приказал Хель-Деррон.
   Раздвинув полы шатра, вошел пожилой человек вороватой наружности в потрепанной одежде простолюдина, с замысловатым посохом в руках.
   - Я прибыл, как только смог, герцог, ваш гонец немного запоздал.
   - Не страшно, присядь и выпей со мной.
   - Для чего я здесь? - поинтересовался Свиргл, отпивая из бронзового кубка.
   - Мне нужна твоя помощь в осаде Истирга.
   - Я должен буду призвать своих змеев?
   - Да.
   - Что я получу взамен за свою помощь?
   - Мое расположение.
   - Что ж, - буркнул Свиргл, - мне этого достаточно. Я такой же алхимик, как и вы, Ремос, и еще помню дни вашей славы. Мои змеи продлевали мне жизнь так же долго, как вам - ваш философский камень.
   - Что тебе про него известно? - насторожился герцог.
   - Ровным счетом ничего, не беспокойтесь, это я так, к слову.
   - Значит, я могу рассчитывать на тебя? - спросил герцог, массируя висок.
   - Железно.
   - Напоследок, перед тем как ты уйдешь, не затруднит ли тебя взглянуть на это? - поинтересовался Хель-Деррон. Он распахнул мантию, и события, произошедшие с кристами, в точности повторились.
  
   - К вам духи воздуха с Ирвских вершин, - отрапортовал слуга.
   - Пригласи.
   Гости прибывали к Мрачному герцогу один за другим, и с каждым новым союзником могущество герцога многократно возрастало.
   В комнату ворвался леденящий вихрь, закружился, сорвав несколько пергаментов со стола, а затем обрел форму, превратившись в человекоподобное существо, полностью сотканное из воздушных потоков.
   - Ваш гонец доложил минуту назад, что вы желаете видеть духов ветра, и мы здесь, - прерывисто загудело существо, будто ветер завыл в прогнивших оконных рамах.
   - Я, герцог Хель-Деррон, и знаю, что вы еще помните меня, духи воздуха. Вы бессмертны, но не чужды наших людских проблем. Сегодня я обращаюсь к вам за помощью. Взамен я дам вам все, что вы попросите.
   - Какая помощь?
   - Штурм Истирга.
   - Мы должны рисковать целостностью ради твоих игр? В арсенале алхимиков Истиргской академии есть такие заклятия, которые способны забрать наше бессмертие, это слишком большой риск.
   - Я же сказал, вы получите награду.
   - Что же ты можешь нам предложить? Нет ничего такого, чтобы мы не смогли бы взять сами. Нам не интересно твое предложение.
   В палатке поднялся ветер. Хотя видимым было только одно существо, не оставалось сомнений в том, что рядом с ним кружат еще несколько.
   - Что ж, в таком случае я не вправе настаивать, но перед тем как вы уйдете, не затруднит ли вас заглянуть в тот сундук в углу? - герцог указал на бронзовый ящик. - Возможно, там вы найдете что-нибудь, что сможет вас заинтересовать, - сухо предположил ученый.
   - Возможно?! - просвистели духи ветра.
   Дымная вихревая фигура приблизилась к сундуку и порывом ветра скинула крышку. Из сундука полыхнуло трепещущее кровавое пламя. Духи замерли.
   - Вы встанете под мои знамена и будете исполнять мои приказы, - сказал Хель-Деррон, отпивая из кубка.
   - Да, - прогудели духи.
   - Кто ваш господин?
   - Герцог Хель-Деррон.
   Алхимик подошел к сундуку и захлопнул крышку.
   - Ступайте и соберите мне достойных воинов. Я пошлю за вами, когда понадобитесь.
   Ветряные духи со свистом вылетели прочь.
  
   В тот долгий день Мрачный герцог был очень занят. К нему приходили разные люди, в основном наемники и поставщики осадных машин. С каждым герцог беседовал в своем шатре, и его белые полы то и дело подсвечивались красным. Так собиралась несокрушимая и верная армия темного алхимика.
  

Глава 10. Взятие Истирга.

   На три тысячи четвертое затмение от начала времен мятежный король со своими приближенными прибыл в северные земли Мира и там основал скромный городок, ставший позже столицей великого государства. С приходом в северные земли колонистов и торговцев Истирг разросся и превратился в мощный, хорошо защищенный город. Естественно, что с образованием Соронии этот город стал ее центром.
   Истирг являлся перекрестком всех дорог и торговых путей. Во времена великой смуты, когда появлялось множество самозваных правителей, каждый стремился занять столицу, ведь владеть Истиргом значило владеть страной.
   Правда, взять столицу было совсем непросто.
   Третий император солнечной династии, одержимый страхом перед вторжением варваров, посвятил всю свою жизнь укреплению столицы. Вначале он окружил город монолитной каменной стеной, затем вырыл за ней ров, следом построил еще одну стену с башнями и башенными мангонелями. В скорее и этого ему показалось мало, и он возвел монументальное укрепление - стену из чистого металла, с башнями из бронзы, на которых размещались баллисты. Узкие пространства между стенами были заполнены ядовитой жидкостью. В город вела только одна дорога, и чтобы войти внутрь, нужно было пройти пять монолитных барбаканов.
   Неприступная старинная крепость, не раз сдерживавшая натиск самых свирепых врагов, внушала трепетный страх...
  

***

   Наступил поворотный этап в истории Соронийского государства. Опальный герцог пришел вновь, чтобы вернуть себе былое могущество, стереть с лица земли последний оплот прежнего мира и занять сапфировый престол Соронии.
   Его армия из небольшой кучки наемных темнокожих выросла в грозное воинство самых страшных представителей рода человеческого и не только.
   При виде подступающей армии Мрачного герцога защитники не дрогнули. Разведчики успели вовремя доложить о приближающейся опасности, и теперь весь гарнизон Истирга а также часть мирных жителей встали на защиту столицы.
   Командиры Истиргского гарнизона, посчитав, что превосходят противника по силе, решили разгромить армию герцога еще на подходе, предупредив тем самым штурм.
   Длинный фронт истиргских кирасиров был выставлен вперед, чтобы принять на себя первый удар врага. За линией кирасиров разместились три полка лучников; это была первая армия. Вторая стояла немного позади, как второй рубеж обороны, в него входили рыцарские полки и две катапультные батареи, прикрываемые арбалетчиками. Третий рубеж обороны был гордостью военных генералов столицы. Ворота охраняли два взвода солдат, вооруженных пороховыми пистолями, несмотря на то, что пороховое оружие из-за чудовищной мощи было запрещено в Соронии. Кроме стрелков, на третьем рубеже расположились две огнеметные батареи, а в арьергарде две многотысячные армии рыцарской кавалерии, готовые в нужный момент контратаковать.
   Освобожденные из Думгарда преступники и наемники остановились напротив стен Истирга и замерли в ожидании приказа.
   Вперед вышел Вельзегор. Его гигантский силуэт был заметен даже с далеких башен средней стены.
   Мгновение тишины.
   - За мной! Хель-Деррон идет! - громыхнул барон, и его рев разлетелся по всему полю боя.
   Армия двинулась.
  

***

   Первый удар армия темного алхимика нанесла смело. Вельзегор атаковал кирасирские полки прямо в лоб. Сам он сражался с неистовой силой: подбегая к солдатам противника, с бешеной скоростью хватал их одного за другим, поднимал в воздух и переламывал пополам. Ни стрелы, ни мечи не приносили ему вреда. Зато наемники встретили серьезное сопротивление и вместе с частью бывших заключенных были отброшены назад.
   Видя, что теряет людей, Хель-Деррон приказал отступать. Сильно подавленный из-за мировых перемен, боевой дух защитников столицы немного приподнялся, и гарнизон Истирга уже собирался перехватить инициативу и начать контрнаступление, как из центра вражеской армии вышло примерно две сотни крист. Их вид был настолько страшен, что некоторые кирасиры в ужасе повернули коней и пустились в бегство. Лошади Истиргских защитников заволновались.
   Повинуясь приказу, четырехрукие рогатые полудемоны рванулись в бой. Каждая тварь дралась в четыре руки, ловко орудуя стальными шестоперами. Их плотная чешуйчатая кожа служила лучше любой брони.
   Несмотря на всю свою силу, критсы были смертными, и люди понемногу одолевали их. В этот момент на помощь страшным тварям явились ветряные духи. Против них у людей не было оружия. Кристы и духи сообща, уверенно и быстро продвигались к воротам Истирга.
   Арбалетчики и стрелки значительно проредили толпу крист, но были разорваны воздушными монстрами.
   Огнеметы - огромные трубы с поршнем, приводимым в движение арбалетным механизмом, плюющие в противника горящим маслом, только напрасно выжгли желтую траву на поле боя, не причинив вреда неприятелю и вскоре тоже были разрушены.
   Духи ветра с остатками кристской армии вплотную подошли к воротам.
   Вдруг с духами воздуха стало происходить нечто странное: они задергались, затрепетали, словно под силой молниевых прутьев, и один за другим растворились, впрочем, некоторым все же удалось бежать.
   Это алхимики Саторской академии пустили в ход свои загадочные приборы и заклинания. Теперь кристы, оставшись одни, были окончательно уничтожены башенными защитными орудиями.
   Мангонели и баллисты трещали от бешеной скорости стрельбы. Орудия обстреливали армию Хель-Деррона зажигательными и пороховыми бомбами, огромными стрелами.
   Портив них Мрачный герцог выставил свои осадные машины.
   Вперед выкатили десять троестрелов, каждую машину двигало около двадцати темнокожих наемников. Три деревянных кола, заряженные в троестрел, отскакивали от пружины, перелетали все стены и падали в черте города. Конечно, простые колья принесли бы мало вреда городским сооружениям, но диковинные орудия были заряжены стволами вулканических деревьев, которые оторванные от земли имели свойство при трении о воздух накаляться до неимоверной температуры. Под их обстрелом Истирг вскоре заполыхал.
   Следом за троестрелами к флангу подтянули катапульты, а инженеры разложили лавовые требюше. Катапульты стреляли каучуковыми шарами, внутрь которых была закачана тритная кислота. Снаряды, ударяясь о стены столицы, прожигали в толстых каменных монолитах огромные зияющие дыры.
   По барбаканам ударили требюше, заряженные комьями кипящей лавы. Под жарким обстрелом защитники вскоре вынуждены были покинуть привратные оборонительные сооружения.
   Остались главные круглые башни, которые еще были полны оружия и людей. До их вершин не достреливали ни катапульты, ни требюше, никакая другая осадная машина.
   Но и на этот случай ученый припас одно коварное оружие.
   На повозке, запряженной четырьмя мулами, к центру поля выкатили огромный колокол из синей стали. Хель-Деррон приказал солдатам залить уши воском, а затем ударить в колокол. От звука синей стали пошли почти осязаемые волны, которые, докатываясь до незащищенных ушей, разрывали все внутренности головы или же сводили с ума.
   Все оставшиеся солдаты были побеждены, захват довершили летающие ящеры Свиргла. Аспидно-черные чешуекрылые змеи с острыми когтями и мощными хвостами хватали оставшихся стражников и сбрасывали их со стен прямо во рвы с ядом, уцелевшие осадные машины ящеры разбивали шипастыми хвостами.
   Закончить разрушение столицы ринулись разбойники Думгарда: они пролезли в огромные дыры, прожженные кислотными бомбами, и, перекидывая мосты и лестницы на соседние стены, быстро очутились во внутренних дворах Истирга. Начался погром и безжалостная резня.
  

Глава 11. Улицы в огне.

   Через трио распахнутых железных ворот, мимо рвов, по разводным мостам барбаканов герцог Хель-Деррон с триумфом вошел в город.
   По главной улице мимо сотен изуродованных трупов и вздернутых стражников с гримасами ужаса на лице, по красному ковру из вязкой спекшейся крови он гордо мерил шаг, неторопливо приближаясь к дворцу Истирга. В руках, заложенных за спину, поблескивал острый, как бритва, нож.
   Герцог любовался разграбленными и подожженными домами, выбитыми стеклами и разрушенными монументами. Он миновал литейный завод с крышей, пробитой обугленным снарядом троестрела, ансамбль памятников древним вождям с отбитыми и отпиленными частями, разбросанными тут же. Здание Саторской академии - обитель ученых всего государства - зияло выбитыми окнами, из которых на улицу вместе с клубами черного дыма вырывались жадные языки пламени. На входе подвешенные к деревянной балке висели исследователи и алхимики, бесчувственным немигающим взглядом обводящие окрестности, покачиваясь вместе с веревками. Блики пожара отражались в их остекленевших глазах.
   Дух уныния пришел в Соронию вместе с навалившимся на землю черным небом, и в Истирге гнетущее чувство усиливалось в сотни раз. Если кто-то и уцелел бы после кровопролития, то все равно бы зачах от уничтожающей атмосферы, воцарившейся в городе.
   Зато герцогу такая атмосфера была по душе. Он словно прогуливался по чудесному саду, неторопливо обводя взглядом разграбленное многовековое достояние былых времен. Его непроницаемо-свинцовое, бесстрастное лицо искривляла легкая самодовольная улыбка.
   Позади послышались шаги Вельзегора: телохранитель догонял господина. Доспех темного рыцаря с головы до ног был залит кровью.
   Вдвоем они прошли центральную улицу, разоренный парк и серию аллей с исковерканными арками и оказались на дворцовой площади.
   Воздев позолоченные купола к небу, поблескивая хрустальными окнами, витыми орнаментами из плетеного серебра и шпилями на башнях, возвышался посреди площади белокаменный дворец. Перед его красотой меркло все безобразие, сотворенное вокруг прислужниками темного алхимика.
   Дворец Королей - место, где заседал со своим Солнечным советом Мудрейший Соронии - Дерей Арвус, выглядел идеально: в замысловатых башенках и корпусах с миллионами мостиков и балкончиков просматривалась потаенная и четкая симметрия, настолько необычная, что с первого взгляда потрясала воображение. Единственное, что нарушало гармоничную целостность этого храма света и порядка, это распахнутые настежь главные золотые двери с изумрудной филигранью на ручках и петлях. Одна створка провисла и искорежилась, видимо, ее пытались оторвать. Другая тоже была слегка покривлена.
   Герцог и барон, не обратив внимания на внешний вид дворца, прошли внутрь. Они миновали коридоры, в которых не было места не то что дереву, но и бронзе, и серебру. Все пространство заполняли вещи из золота и драгоценных камней: аметистовая и опаловая мебель, колоннады из черного мрамора с тонкой позолотой, стойки с роскошно украшенным оружием и рыцарские доспехи из синестальных сплавов.
   Роскошь не просто изумляла - она слепила глаза. Впрочем, и на это великолепие алхимик не обратил внимания, он все так же уверенно двигался вперед, прекрасно ориентируясь в извилистых коридорах.
   Наконец, Хель-Деррон вышел в большой центральный зал дискуссий и огляделся: круглый мраморный стол, старинные гобелены на стенах и ковровая дорожка по центру - небогатое убранство.
   По бокам от дорожки стояли на коленях, низко опустив головы, двенадцать старейшин, правящих вместе с Мудрейшим уже пятьдесят затмений. В центре зала под присмотром солдат также на коленях стоял сам Дерей Арвус. Когда вошел герцог, Арвус поднял голову и, увидев захватчика, с силой рванулся вперед.
   - Кровавый мясник! - заорал старик, силясь выхватить меч у державшего его солдата. Но, получив удар эфесом сабли, он затих, бессильно опустившись на колени.
   - Я, герцог Хель-Деррон, вернулся, чтобы править на законных основаниях, - провозгласил алхимик.
   - Править? Ха! Что ж, правь. Правь тем пепелищем, что осталось и будь проклят, - пожал плечами Арвус.
   Мудрейший снова получил затрещину.
   - Я запишу ваше проклятие ко всем тем, что уже лежат на мне, чтобы не забыть. Сами понимаете, два тысячелетия странствий и не тот багаж оставят, - весело заметил алхимик.
   - Два тысячелетия? Хель-Деррон, - Арвус посмотрел на герцога, что-то припоминая.
   Вдруг, его осенило.
   - Мрачный герцог! Ты тот упырь, что терроризирует Соронию с ее основания. Где же боги, если такие как ты еще ходят по земле!
   - Да, ты верно вспомнил. Что же насчет богов, как видишь, им не до вас, а я - законный правитель, создавший это государство, правивший еще до королей, забытый и изгнанный, стою теперь здесь у престола, и завтра ты коронуешь меня вновь и отречешься от власти, - возвестил герцог.
   - Я лучше опущусь в ад, чем буду потакать тебе, грязный выродок, - плюнул Арвус.
   - Что ж, это можно устроить, - Хель-Деррон уверенно и резко шагнул вперед и с размаху вонзил сталь в горло коленопреклоненному, но не побежденному Мудрейшему.
   Прежняя власть пала навсегда...
  

Глава 12. Ночь выходит на охоту.

   В Соронии вступила в силу новая эпоха тирании и разрушений, страха и гонений под сенью пепельных небес.
   Спустя несколько дней после падения столицы, когда трупы убрали с улиц и сожгли, мостовые отмыли от крови и потушили пожары, началась коронация Хель-Деррона.
   Несмотря на опустошения и ужас, витавший в воздухе, действо церемонии впечатляло. В царском зале, в центре Истиргского дворца, в присутствии самых смелых и безжалостных думгардцев, на голову Мрачного герцога возложили малахитовую корону - символ власти истинных королей.
   После коронации герцог прошел по устланной коврами главной улице в сияющем королевском одеянии, и его слуги склонились перед ним. Чинно вышагивая, Хель-Деррон собирал почести.
   В финале шествия герцог и его свита вышли на праздничную площадь Истирга. Там алхимик взошел на мраморный пьедестал и, обведя гордым взглядом поблескивающую сталью толпу, произнес в голосовую трубу:
   - Приветствую вас, воины - победители, мы захватили столицу Соронии, а значит, захватим весь Мир, настало наше время! - он победоносно вскинул руки.
   Толпа ответила ликованием.
   - Все полководцы, штурмовавшие Истирг, могут забрать в свое владение любую провинцию. Берите с собой солдат и вперед, поработите земли, которые вам понравятся, и правьте там, но помните, кому вы служите.
   Снова ликование.
   - Установите новую власть во всех отдаленных уголках Соронии, а тех, кто воспротивится, покарайте. Вперед, мои верные воины, новая жизнь ждет вас, седлайте коней и в путь!
   Солдаты хлынули прочь, как единое целое. Схватив оружие и вскочив на коней, под звуки горна отряды выехали за ворота столицы и умчали за горизонт, каждый в своем направлении.
   Пыльная степь недовольно шептала им вслед, а небо посыпало светом молний их пути.
  

***

   Разрушенную оборону столицы начали восстанавливать сразу после коронации. В прежние времена оборона Истирга была мощна, теперь она стала несокрушима.
   Стальную стену восстановили и сделали еще толще. Затем мастера тюремных кузниц впаяли в сталь метровые шипы. На первую стену поставили мощные огнеметные орудия, горючее которым подавалось паровыми насосами от главного нефтезапасника.
   Вторую стену, почти полностью расплавленную кислотой, разрушили до конца, чтобы на ее месте возвести новую. Летающие змеи Свиргла приносили с каменоломен тысячетонные плиты из обтесанного гранита и укладывали их. Думгардские каменщики тщательно прилаживали плиты и попутно возводили башни, еще более высокие, чем раньше. На них вместо прежних баллист установили троестрелы особой конструкции, позволяющей стрелять с высоты. Третью стену с легкостью подлатали, возвели несколько дополнительных башен и оставшиеся мангонели зарядили вместо камней кислотными шарами. На каждом барбакане установили по огромной пороховой пушке, изготовленной на Истиргской литейной. Это страшное орудие стреляло бомбами с порохом и имело страшные разрушительные возможности.
   Новая столица стала надежным и мощным оплотом Мрачного герцога. Как ощетинившаяся иглами морская каракатица, стояла она посреди выжженных пустошей.
  

***

   На Истирг опустился непроглядный мрак ночи, и лишь огни кузниц и угли жаровен лениво прорезали темноту. Треугольная площадь Семи богов пустовала, ее не коснулась рука варваров: даже разбойники не посмели тронуть ни одно из семи святилищ богам Соронии, но жрецов, разумеется, повесили или зарезали, как и остальных жителей.
   Холодный ветер свистел в пустых храмах.
   У входа на площадь забрезжил тусклый свет факела. Человек в темном одеянии, такой же мрачный, как и сама ночь, бесшумно ступая, направлялся к крайнему святилищу...
   Войдя в зал, он снял кожаную обувь и, босиком ступая по холодному мраморному полу, направился к жертвеннику.
   Подойдя к чаше с водой, мужчина опустился на колени и принялся расставлять восковые свечи по кругу в специальные отверстия, затем зажег их и стал раскладывать на подставке у алтаря разные предметы в строго определенном, понятном лишь ему, порядке. Первой из походного мешка появилась человеческая кость, следом кусок вулканической магмы, неграненый кристалл, клинок, щепотка серы и замок без ключа. Потом человек вытащил из-за пазухи крупный размером с булыжник овальный кроваво-красный камень и положил его в чашу.
   В воде гранат заискрился, стал светиться с все нарастающей силой. Вода запенилась, заволновалась, какой-то непонятный потусторонний дух, всколыхнув воздух, пронесся под сводами храма.
   - Приди, приди ко мне, мне нужно наставление, о, властелин, приди! - взмолился человек хриплым голосом, полным страха и нечеловеческой жажды.
   - Говори, - раздался свистящий голос из ниоткуда, и горячий воздух обдал просящего. Скинув капюшон с его лица, это был Хель-Деррон.
   - Великий Азатот, я выполнил все, что вы велели, какова будет ваша воля?
   - Ты хорошо послужил мне, червь. Господин доволен. Продолжай порабощать этот мир, но поторопись, вскоре ты отправишься покорять другие миры.
   - Это честь для меня.
   - Молчать! Тебе могут помешать. Тот провидец с книгой, указующей путь к Авалону, ты уже послал за ним?
   - Да, господин, ваше предвидение восхищает, я...
   - Я сказал молчать! Правильно, хранитель Авалона просчитался, доверив манускрипт мальчишке. Ты легко завладеешь этой книгой и сможешь добраться до перехода. Но я вижу опасность в его спутнике, его нужно убить.
   - Я уже распорядился сделать это.
   - Твоя служанка не исполнит приказа, обстоятельства сыграют против этого.
   - Я предупрежу ее и пошлю снова, подготовленной, тогда она справится.
   - Я думаю иначе. Скорее она умрет, чем он. Пошли ее за спутником провидца, когда манускрипт будет у тебя в руках.
   - Как прикажете. Еще я пошлю других своих слуг, они справятся.
   - Сделай это. Но помни, сначала завладей книгой, если ты не справишься, то будешь страдать - громыхнул голос, и туман исчез, сияние стихло, вода в чаше успокоилась, свечи потухли. Нечто витавшее в воздухе испарилось, только жалкий герцог все еще валялся на мраморном полу, склонив голову к земле, повторяя:
   - Все для вас, властелин, все выполню, все выполню, все...
  

***

   Утром, когда на улицах чуть посветлело, из тюрьмы Истирга, подгоняемые стражниками, вышли дети, скованные в единую цепь тяжелыми железными кандалами. У них были печальные и изможденные лица, на которых от усталости уже просто не было места страху.
   Сыновья и дочери крестьян, купцов и мастеров шли, едва передвигая ноги, озираясь по сторонам. В их глазах читалась боль утраты. Прежний светлый Истирг - столица государства под солнцем, место, где они провели еще не закончившееся детство, было уничтожено. Не осталось больше уголков, которые были так дороги ребячьему сердцу. И теперь их вели неизвестно куда безжалостные солдаты.
  
   - Где дети? - нетерпеливо спросил Мрачный герцог у Вельзегора. - Мне они нужны, скорее!
   - Скоро будут, я распорядился, - прогудел барон.
   - Хорошо.
   Хель-Деррон расхаживал по комнате, по привычке заложив руки за спину. В центре комнаты стоял стол с алхимическими колбами и замысловатыми приборами.
   Дверь в комнату приоткрылась, и в нее втолкнули пятерых детей: трех мальчиков и двух девочек.
   - А-а, мои милые, - ядовито, пытаясь изобразить улыбку, искривился герцог, - проходите, не бойтесь. Хотите чего-нибудь?
   Дети испуганно молчали.
   - Вы нас убьете как родителей? - спросила одна девочка, посмелее остальных.
   - Нет-нет, конечно же, нет, вы просто мне немного поможете, - заверил Хель-Деррон.
   - Мы не хотим, - отозвалась другая девочка.
   - Вас не спрашивают! - громыхнул Вльзегор, и дети, в ужасе сбившись в кучу, отчаянно закричали. Поначалу они приняли барона за простой доспех, каких стояло немало в дворцовых залах.
   - Тише-тише, - прошипел герцог, - вам никто не сделает ничего плохого.
   Он сел за стол и каким-то неуловимым движением правой руки отстегнул себе кисть на левой. Дети снова взвыли от столь страшного зрелища: человек оторвал себе руку. Но для алхимика эта процедура была привычной. Он положил кисть руки на стол и вместо нее прикрутил один из приборов. Это было странное устройство: толстая поршневая трубка через переходник прикреплялась к руке, подвижный штырь выстреливал из глубины трубки и врезался прямо в кость герцога. На конце прибора, где должны были находиться пальцы руки, по краям торчали четыре стальных клешни, полость трубки заполнялась какой-то серебристо-оранжевой, поблескивающей, жидкостью.
   - Подойди ко мне, дитя, - оскалился ученый, обращаясь к той самой девочке, что первой решилась заговорить.
   - Нет, - пискнула она и заплакала. Дети почувствовали, что с ними сделают что-то страшное.
   - Ну что ж, тогда я сам, - проскрипел Хель-Деррон и встал.
   Он быстро пересек комнату и, подойдя к девочке, поднес трубку к ее груди. Клешни моментально зашевелились и, как живые, впились в грудь, туда, где должно было находиться сердце. Жидкость засветилась сильнее, и что-то светлое вырвалось из тела ребенка. Девочка содрогнулась, ее лицо приобрело бессмысленное выражение, а глаза обледенели. Хель-Деррон выдернул прибор и принялся за следующую жертву. Дети закричали и попытались убежать. Но стражники, вошедшие в комнату, схватили их и держали, пока алхимик совершал свой ритуал. Когда герцог закончил, морщины на его лице, мешки под глазами и седина в волосах исчезли.
   Перед ним стояли, неподвижно замерев, пятеро детей с безучастным пустым взглядом
   - Идите, слуги мои, - приказал он им, и те безмолвно повинуясь, гремя кандалами, вышли из комнаты.
   Герцог выдернул прибор из руки. Со штыря упало несколько капелек крови и маленький комочек костного мозга. Лицо ученого даже не покривилось.
   - Принесите мне зеркало, - крикнул алхимик слугам, стоявшим за дверью.
   Приказание было незамедлительно выполнено. В комнату внесли старинное зеркало в раме желтого дерева на кривых ножках и бережно поставили перед герцогом.
   - Выйди, - приказал ученый телохранителю. Вельзегор повиновался.
   Когда дверь за ним захлопнулась, герцог вытащил из кармана маленький тряпичный мешочек, распутал завязки и, опустив в него руку, зачерпнул горстку синего порошка.
   Посыпав им зеркало, он немного подождал, а затем по плечи погрузился в стекло, как будто нырнул в чан с водой.
   В зазеркальном пространстве герцог увидел своего слугу, который плелся за всадницей Сарвиной.
   - Труст! - позвал он.
   Слуга повел ухом, словно что-то почуял, но потом пожал плечами и продолжил путь.
   - Труст, паршивая скотина, говори с господином! - крикнул герцог.
   - Хозяин, - отозвался Труст, крутя головой.
   - Слушай мое веление: передай немедленно госпоже, пусть добудет книгу и сделает это осторожно. Мне нужен целый фолиант, а не его ошметки, и пусть не трогает спутника провидца, ни в коем случае, это опасно. Ты понял?
   - Да, ваша светлость. Я выполню.
   - Ты хорошо послужишь господину, - шепнул герцог и вытащил голову из зеркала. Спустя секунды зеркальная поверхность обрела прежние свойства.
   - Барон Вельзегор, - позвал алхимик.
   Телохранитель снова вошел.
   - У меня для тебя задание. Есть подросток, которого мне очень хочется видеть мертвым, его не легко будет поймать, но ты должен это сделать, я снимаю с тебя твои прежние обязанности, твоя новая задача: изловить этого щенка и доставить ко мне, либо убить.
   - Как пожелаете, - ответил Вельзегор.
   - Отправляйся.
   Темный рыцарь вышел. Спустя круг он уже бежал, быстрее гепарда пересекая степь, бежал в сторону Селлдора.
  

Часть третья. "Селлдор".

Глава 13. Ведьма.

   Минула не одна полная луна после того, как двое друзей сбежали из Горта. Они двигались на север по основной дороге, проложенной когда-то колонистами. Приходилось постоянно держаться в тени и передвигаться очень осторожно: в округе орудовали бандиты. К счастью тени было достаточно. После катастрофы то ли из-за того, что пыль осела, то ли потому, что путники ушли дальше от эпицентра, небо немного прояснилось, но на земле почему-то не стало светлее. Гелен и Кеней здорово рисковали, продвигаясь по купеческому пути: он проходил очень близко от Истирга, а вести с севера, долетевшие вместе с ветром и беженцами, говорили, что их еще не объявленный враг уже пришел к власти. Беда в том, что это было их первое путешествие, они никогда не заходили так далеко от родных земель и почти не знали страны. Гелену удалось раскопать несколько карт, но ориентироваться по ним было сложно. Эти наброски позволяли точно определять путь, если придерживаться только основных дорог. Ребята так и поступили: они ехали верхом, огибая сомнительные скопления людей и сторонясь деревушек, постоялых дворов и прочих поселений. С едой и водой пока не возникало проблем, их собственные запасы были достаточно велики. Крепкие лошади не требовали много отдыха, и поэтому путники быстро покрывали довольно большие расстояния. Их целью было поскорее добраться до северного Стогга. Этот богатый, огромный город на побережье моря Сир представлял собой обособленное государство-полис, находящееся за Поющими пустынями вне границ Соронии.
   Гелен предсказывал, что скоро за ними начнется погоня слуг Мрачного герцога, но, пока этого не произошло, можно было двигаться посмелее.
   Несмотря на то, что все небесные ориентиры померкли, Кеней благодаря своим наручным механическим кругам на спиральном заводе, мог достаточно точно определять время. Седьмая луна сменилась восьмой. Путники вышли к границе елового леса Вервыс. Через его чащу еще в эпоху освоения земель была проложена широкая дорога, и только она сулила более-менее безопасный путь через эти заросли. Даже в солнечные дни обвисшие игольчатые ветви и клубящийся у их подножий густой туман вселяли щемящий страх. О Вервысе ходило множество страшных преданий. Купцы говорили, что там водятся оборотни, что в зыбких топях неподалеку от дороги живут злые огоньки, заманивающие путников в трясину. Ходили слухи, что Вервыс проклят, поэтому торговцы, проходя через этот лес, всегда подхлестывали лошадей, торопясь пройти этот участок пути.
   Норд и Ост двигались в основном молча, почему-то тем для разговора не находилось, да и идти приходилось тихо, постоянно прислушиваясь. Они лишь обменивались редкими фразами и замечаниями. О будущем пока не заговаривал ни тот, ни другой. Уже давно сердце пощипывала смутная тоска по дому. Оба это чувствовали, но оба знали, что обратно домой пути нет, да и дома тоже.
   Путешественники планировали быстрым галопом пересечь Вервыс прямо по дороге, минуя болота, что начинались по бокам каменного тракта, но сделать этого им не удалось.
   У подлеска, где деревья уже поднимались прочным забором по окраине дороги, прямо посреди нее разбила лагерь шайка разбойников, а, может, беженцев, хотя не велика разница: встреча и с теми, и с другими не сулила добра.
   Другого пути, кроме как через зыбь, не оказалось. Парням было тяжело расставаться с любимыми лошадьми, но они ясно поняли, что сейчас их путь либо продолжится пешком, либо не продолжится вовсе. Поэтому, сняв с коней сбрую и железо, отстегнув седла и сгрузив рюкзаки, путешественники, попрощавшись с верными спутниками, отпустили их восвояси. Но ни Принц, ни Ветер не желали покидать хозяев: их страшила свобода в новом, мрачном и суровом мире. Лошади вначале последовали за друзьями, но зловещий дух Вервыса отпугнул животных, и они все же ускакали прочь.
   Ребята же, обломав несколько крепких хвойных веток, чтобы прощупывать твердую тропку, углубились в чащу.
   Вервыс раскинулся на много верст вширь, зато в длину был совсем невелик, но от этого он не становился безопаснее...
   Кеней шел первым, тщательно выбирая дорогу. Вокруг царил непроглядный густой туман, не зря этот лес называли еще Туманные Дебри. Чтобы увидеть под ногами землю, ребятам приходилось очень низко нагибаться, словно борзым, берущим след. То и дело Норд спотыкался о какую-нибудь корягу или отвалившуюся ветку, и Гелен его подхватывал. Пока они передвигались на лошадях, им приходилось останавливаться на ночлег всего несколько раз. Теперь же долгие дни без сна дали о себе знать. Не успели друзья пройти и нескольких шагов, как ноги отяжелила свинцовая усталость, начали мучить жажда и голод. Останавливаться же в лесу было не просто опасно, но и глупо. В этом зловещем месте едва ли кому-нибудь удалось бы заснуть, разве что сумасшедшему. Поэтому оба мужественно терпели и не показывали своей слабости, хотя присесть и передохнуть хотелось обоим.
   Ост, шедший позади, вскоре поймал себя на мысли, что различает в оглушительной тишине осторожные и ловкие шаги. Он остановился и прислушался: шаги стихли.
   - В чем дело? - спросил Кеней, оглянувшись.
   - Мне кажется, что за нами кто-то идет, - поделился подозрениями Гелен.
   - Скоре всего это только кажется, по таким топям за нами не пошел бы ни один преследователь.
   - Может это вервольф?
   - Не думаю. Впрочем, если тебя это пугает, мы можем прибавить шагу.
   - Меня это не пугает! - возмутился Гелен. - Меня это настораживает. Надо ко всему относиться осторожнее. Ладно, пошли.
   Они продолжили путь, ускорив шаг насколько позволяли силы.
   Через некоторое время чья-то осторожная поступь послышалась четче. Теперь и Кеней стал настороженно водить ухом. В таком тумане можно было полагаться только на слух.
   Позади Оста оглушительно треснула ветка. Преследователь, видимо, понял, что обнаружил себя и теперь решил играть в открытую. Нечто очень большое по звуку пронеслось за пеленой тумана, с треском топча хворост под ногами. Оно бегало по кругу с невероятной быстротой, захватывая в кольцо путников.
   Друзья встали спиной к спине. Кеней выхватил меч из ножен и принял оборонительную позу. Гелен натянул тетиву лука. Неизвестный по-прежнему бегал по кругу, производя сильный шум. Вдруг все стихло, и эта тишина гораздо сильнее действовала на нервы. Внезапно из тумана, как в зеркальном отражении, со стороны Гелена и со стороны Кенея появилась старуха в потрепанной рогоже, накинутой на плечи.
   - У меня здесь какая-то пожилая женщина, в весьма необычном наряде, - шепнул Кеней, стараясь не спугнуть видение.
   - У меня то же самое, - нервно ответил Гелен.
   - Что...?!
   Но закончить фразу он не успел: старуха стала быстро приближаться, будто собираясь атаковать. Она и ее двойник бросились на путников с обеих сторон. Друзья поняли, что это ведьма, а с ведьмами, как учили детские сказки, лучше не тянуть и бить первыми.
   Норд вскинул меч над головой и почти ударил, но вдруг, повинуясь какой-то неведомой силе, руки, державшие оружие, отпустили его, вонзив метровое лезвие в землю по самую рукоять. У Гелена дела обстояли не лучше: чувствуя своей спиной спину друга, он не ощущал никакого страха, и поэтому, не задумываясь, спустил стрелу, целясь в сердце ведьмы, но стрела прилипла к древку лука намертво.
   Сдвоенная старуха приблизилась, и оба оцепенели, она посмотрела каждому в глаза так пристально и свирепо, что вся жизнь пронеслась перед глазами. Потом два отражения стали единым целым, одной ведьмой, но не прозрачной, а из плоти и крови. Теперь она стояла перед Геленом.
   - Приветствую тебя, Повелитель Туманов, - прокряхтела она сдавленным голосом.
   Ост, стоя в оцепенении, не нашелся что ответить.
   - Ты ищешь портал, тебе нужна дверь туда, откуда откроется другая дверь, самая нужная, - продолжила она.
   - Я не ищу ничего, - твердо ответил Гелен, наконец собравшийся с духом. Хотя старуха и вселяла лютый суеверный ужас, он четко помнил, что народная мудрость советовала ни в коем случае не показывать свой страх ведьме
   - Ты ищешь нечто другое, но тебе это не нужно. Тебе нужна дверь. Ты изменишь измененное. Хранитель тебя просветит.
   - Я вас не понимаю. Что вам нужно? - вмешался Норд.
   Она махнула рукой, и Кеней онемел.
   - Что вы делаете?! - со злостью воскликнул Ост.
   - Слушай! - велела ведьма. - Тебе предстоит достичь великой цели, но для этого нужен ключ, который откроет ворота и обезвредит ловушку времени. Тебе нужен темпорет, без него жернова Авалона раздавят тебя и развеют прахом над холодными водами. Без него твой путь напрасен.
   - Вы знаете о том, куда мы идем? - оторопел Ост.
   - Да. И тебе нужен ключ, - повторила ведьма.
   - Где он? - Гелена заинтересовали слова старухи.
   - В столице. Ты попадешь туда, обойдя посты. Фрейн тебя проводит.
   - Что-что?
   - Вот, это Призыв, - она протянула вещицу, напоминавшую латунный свисток пастуха. - Ваши пути с другом скоро разойдутся, но не надолго, вы связаны. Ты иди на Истиргскую гать.
   - Я понял и сделаю, как вы сказали. Я верю вам, чувствую, что должен верить, но что же делать моему другу?
   - Ты необычный мальчик, как и твой спутник, я не знаю, что ему желать, ибо его судьба для всех нас покрыта тайной.
   - Кого "нас"?
   - Мы Следящие ведьмы.
   - Почему "Следящие"?
   - Мы не добрые и не злые, у нас свой интерес. Прощай. И помни, гать Истирга..., - повторила напоследок старуха и стала медленно отплывать от путников, растворяясь в тумане.
   - Спасибо, - только и успел крикнуть Гелен, прежде чем костлявую усохшую старуху поглотил туман.
   - Ты собираешься ее послушаться? - спросил Кеней, к которому вернулся голос.
   - Не сейчас. Сначала выберемся из этого леса, у меня ноги подкашиваются, с ней так тяжело говорить, ее взгляд, будто высасывает жизненные силы.
   - Значит она злая, тебе не надо идти туда, куда она велела.
   - Не все в Мире, что не поддается объяснению, ведет себя не так как принято, и пугает, есть зло. Запомни это.
   - Ага, может прочтешь мне лекцию?
   - Может быть, но позже. А теперь пошли отсюда. Как выберемся из болот, тогда и поговорим.
   Топи сменились грубым хвойным подлеском три круга спустя. Идти стало легче. Сплошной туман осел и теперь медленно извивался под ногами. Вековые сосны стали редеть, уступая место мелкому кустарнику с пожелтевшими листьями.
   В небе слышались громовые раскаты. Собиралась гроза.
   Немного поплутав, путешественники снова отыскали свою путеводную нить - главный тракт. У дороги стоял, раскинув широкую крону, многовековой дуб. Отметив его как ориентир, ребята отошли в сторону от тракта. Темнота дневная стала сгущаться, становясь темнотой ночной. Путникам требовалось место для лагеря, а устраивать его близ дороги было неразумно.
   - Будет дождь, - заметил Гелен, взглянув на небо.
   - Надо найти, где потеплее и посуше, - кивнул Кеней.
   - Может там? - Ост указал на массивную скалистую глыбу, торчащую посреди холмистой степи.
   Резко выделяясь из общего пейзажа, скала, как острый нож, входила в землю. Под ее наклонившимся боком можно было укрыться от дождя.
   По пути друзья нашли ручей и набрали в кожаные бурдюки много воды. Пить ее они, конечно бы, не стали, но вот для того, чтобы немного помыться, она была в самый раз.
   Согрев на костре воды, ополоснулись, как смогли, затем приготовили ужин, и впервые за долгое время поели досыта. Припасы, прихваченные из дома, были не разнообразные, но зато сытные.
   После ужина Кеней закурил трубку. У него было хорошее настроение, и ему не терпелось поговорить о случившемся.
   - Так что ты решил? Пойдешь туда, куда велела ведьма? - сквозь табачный дым, поинтересовался Норд.
   Гелен смотрел на север, приглядываясь к рдеющему на горизонте зареву.
   - Да, я решил.
   - Считаешь это разумным?
   - Тебе, может быть, этого не понять, но меня трудно обмануть. Я вижу свое будущее. Я чувствую, что должен отправиться к Истиргской гати.
   - Не понять, не понять, - передразнил Кеней, - я же не дурак, все понял, если тебе надо, то я пойду с тобой.
   - Нет, там, где Рива впадает в Нель, на перекрестке дорог, наши пути ненадолго разойдутся.
   - Ты пойдешь к столице, если я правильно понял, а куда же мне деваться? Втянул меня, а теперь бросаешь. По-моему, это нечестно.
   - Это временно. Смотри. - Ост достал и развернул на гладком камне карту на пергаменте. - Вот перекресток, вот Истиргская гать, вот сам Истирг, - он бережно водил пальцем по бумаге, - это мой путь, а ты направишься, к паромной переправе, пересечешь под видом беженца Нель и окажешься у начала Селлдора. Дальше, вот здесь, ты найдешь небольшую деревню - Ликро, там, в постоялом дворе остановишься и будешь ждать, пока я не вернусь. Попытайся раздобыть новых лошадей. Я постараюсь обернуться быстро. Ну что? Устраивает тебя такой план?
   - Скучновато, ну да ладно. Кстати, зачем нам опять лошади?
   - Когда я вернусь, нам придется спешно покидать деревню, за Ликро начинается просторная степь, нам легче будет оторваться от погони верхом.
   - Значит, ты рискуешь попасть в лапы этого, как его, герцога? Не думаю, что стоит тебе идти без меня.
   - Ты мне ничем не сможешь помочь. Если схватят меня одного, ты поможешь мне бежать, а если поймают нас обоих, то все планы рухнут. К тому же ведьма велела идти мне одному.
   - Ох, не нравится мне все это. Ведьма...Предчувствие...Ерунда какая-то!
   - Ничего не поделаешь. Давай спать.
   Они разложили подстилки на сухой площадке под скалой, потушили костер землей и, засыпавшись сухими листьями, вскоре уснули.
  

Глава 14. Темпорет.

   Утром, если его можно было таковым назвать, Ост проснулся первым. Он потянулся, разминая затекшие ноги и руки. Что ни говори, а спать на жесткой подстилке было малоприятным занятием. Он посмотрел на мирно сопящего рядом друга и пошел к ручью умываться. Ощутив прохладу воды, он почувствовал, как силы наполняют тело. Гелен достал небольшую коробочку с минеральной морской солью и принялся чистить зубы специальной палочкой. После этой процедуры он прополоскал рот и, выплюнув жгучую жидкость, уже собрался идти обратно, как его взгляд остановился на маячившем вдалеке дубе. Мимо дерева по большой дороге двигались поразительные существа и, хотя Ост не мог их хорошо разглядеть, гигантские размеры и страшные формы черных фигур не оставили сомнений в том, что этих существ он видел раньше в своих снах.
   - Кристы? - послышался позади голос друга.
   - Да, они. Как ты угадал? - спросил Гелен, обернувшись.
   - Я не дурак, все помню, ты же мне их описывал раньше.
   Норд наклонился к воде, тоже умылся и, приложив ладонь к глазам, внимательно посмотрел на марширующую когорту.
   - Не хотел бы я столкнутся с ними, - подумал вслух Гелен.
   - Никто бы не хотел. Они служат Мрачному герцогу?
   - Да. Не знаю, как он подчинил себе этих тварей, но вот они... Идут на захват Горта, а значит мои сны не лгали.
   - Они схватят Ориона? - с печалью в голосе спросил Кеней.
   - Да, и будут стеречь, долгие годы он просидит в заточении. Его не убьют, оставят на потеху народу.
   - Ты видел это?
   - Нет, предполагаю, разве от таких уйдешь.
   - Он бился с вервольфами и победил! Эти кристы, не намного страшнее.
   - Кто знает... Кто знает...
   - Давай, пошли, собираемся скорее, я смотрю, в округе становится еще опаснее, чем раньше, может быть, нас уже ищут. Надо дойти до перекрестка к вечеру, иначе потом мне вообще не удастся переправиться через Нель.
   - Почему?
   - Пораскинь мозгами, - съязвил Кеней. - Чтобы нас поймать, самое простое, что можно предпринять, так это окружить на определенной местности, а потом, прочесав ее, изловить. Если они отрежут нам пути из этой провинции, поставив охрану на пароме и на Истиргской гати, больше путей к Сэллдору не будет, - пояснил Норд.
   - Ясно. Пошли.
   Отходя от родника, Гелен чутким слухом снова уловил какое-то движение в гуще кустарника, росшего неподалеку. Он обернулся, и ему показалось, что в кусты поспешно шмыгнул то ли зверь, то ли человек, то ли ребенок. Впрочем, Ост не придал этому никакого значения, лишь пожал плечами.
   Ребята закинули за плечи пожитки и продолжили свой путь на север. Мелкий дождь начал накрапывать холодными капельками, загремел гром.
   Вопреки ожиданиям путникам не удалось добраться до перекрестка к вечеру, все так же осторожно передвигаясь, они достигли своей цели без происшествий, но только через неделю.
   На Семидорожном перекрестке, где перехлестывались пути из многих провинций, было тихо и пустынно. Вдалеке на севере виднелась Истиргская гать, на западе - паром.
   - Пора, - с грустью сказал Кеней.
   - Не будем тянуть, - так же печально ответил Гелен.
   Они обнялись на прощание и стремительно зашагали прочь, каждый в свою сторону, не оглядываясь.

***

   Гелен довольно быстро добрался до Истиргской гати. На столбах перед входом на мост и на каждом стальном быке уже был выгравирован вензель нового правителя. Инициалы "Х.Д." в филигранном исполнении свидетельствовали о том, что новый правитель, разобравшись с первоочередными делами, перешел к более мелким, то есть начал управлять страной, изменяя ее на свой лад. Своими инициалами на месте спиленных "Д.А." он не показал ничего, кроме тщеславия. А тщеславный человек опасен тем, что стремится к цели, несмотря ни на что, перешагивая через любые препятствия, и через жизни людей в том числе.
   Ступив на каменистую запыленную поверхность гати, Гелен только в этот момент остро ощутил, насколько глупо поступил. Да, он знал, куда идти, да, у него был ключ, но кого он должен был позвать, кто такой этот Фрейн, и как пользоваться тем предметом, что дала ему Ведьма? Ост даже не задумывался об этом, повинуясь чувствам. Теперь же, оказавшись у цели, он не знал, что делать. Такое с ним случалось редко.
   За спиной послышался стук хорошо подкованных лошадиных копыт. Гелен обернулся и оцепенел. Пока он глупо стоял на мосту - хорошо просматриваемом месте - к нему незаметно подкрался новый Истиргский патруль.
   - Замри и назови себя, - приказал главный, хорошо бронированный всадник на вороном коне.
   - Станиус Орвил, - тут же соврал Ост, уверенно глядя в глаза патрульному.
   На его левой не покрытой латами руке он заметил клеймо Думгарда, и сразу понял, что с этими людьми шутки плохи. Одна ошибка, и живо нашинкуют в мелкий фарш.
   - С какой целью идешь в город? - грозно спросил думгардец.
   - Я хочу засвидетельствовать почтение новому правителю и присягнуть ему на верность. Люди говорят, что ему нужны воины, - ответил Гелен, гордо вскинув голову.
   - Ха, какой же из тебя воин...Ладно. Если так, ты можешь идти, - бросил всадник. Умиленно посмотрев на уверенно врущего Оста, патрульные развернули коней и поскакали обратно.
   Гелену показалось необычным, что столь опытные во лжи люди не раскусили его. Очевидно, и ему удалось не плохо преуспеть в этом искусстве. Он взглянул на черную громаду столицы и судорожно сглотнул. Оставаться на мосту дольше было рискованно, и он решил поскорее воспользоваться Призывом, хотя и не представлял, как он действует. Так или иначе увидеться с Фрейном было необходимо, кем бы он ни был.
   Ост достал из кармана латунную железячку, повертел в руках и обнаружил, что она полая. Поднес ее к губам и дунул, широко раздув щеки. Никакого звука не последовало. Гелен дунул снова - тот же результат. Под мостом, гремя своими бурными прохладными водами, летела вперед Рива - широкая и величественная река. Каждый раз, когда юноша подносил к губам ведьмин подарок, ему казалось, будто вода внизу плещется сильнее.
   Ост уже собрался уходить обратно, чтобы догнать Кенея. Напоследок он дунул еще раз.
   - Слышу с первого раза, - проклокотал позади утробный неразборчивый голос.
   Гелен даже не понял сразу, что с ним кто-то заговорил, думал, что это просто река зашумела сильнее.
   - Зачем звал? - снова послышался тот же голос, теперь громче и отчетливей.
   Ост завертелся по сторонам и тут же обнаружил, что за его спиной стоит нечто, вообразить которое он не смог бы, пожалуй, даже в самых нелепых фантазиях.
   В первые секунды он потерял дар речи. Над рекой на добрые тридцать метров взлетал фонтан голубой воды, чуть поднимаясь над гатью. На верхушке фонтана сидело существо, полностью состоящее из воды: она обрисовывала его могучие руки и туловище, голову с красивым, но прозрачным лицом.
   Невообразимое существо облокотило руки на быки моста и сверху взирало на Гелена, выжидательно хмуря водяные брови.
   - Э-э-э-ааа-ну-у, Кто т-ты? - выдавил из себя Ост, собравшись с силами.
   - Дух воды, Фрейн. Звал? - зашумело существо, подобно водопаду.
   - Э-э, вообще-то не знаю.
   - Кто свистел трижды? - спросил дух, уперев водяные руки в такие же водяные бока.
   - Свистел? А! Наверное, я.
   - Значит, звал, - констатировал дух.
   - Ты Фрейн?! - воскликнул Гелен.
   - Я это уже сказал. К твоим услугам.
   - Что ты за существо?
   - Дух воды, - терпеливо повторил Фрейн.
   - Меня прислала ведьма, мне нужен темпорет.
   - Из клана следящих.
   - Да.
   - Пойдем со мной, - булькнул дух воды, протянув мокрую и прохладную руку Гелену. Та оказалась мягкой, но не водянистой, словно Фрейн состоял из каучуковой пленки, заполненной водой, причем каучук был настолько тонким, что не ощущался вовсе.
   Коснувшись руки водяного духа, Гелен ощутил, что его природа чудесно поменялась. Посмотрев на себя, он увидел, что с головы до ног стал таким же прозрачным, как и Фрейн, таким же невесомым, неощутимым. Он терпеть не мог влагу, но это чувство было приятное: не то что бы ты погрузился в воду - ты сам вода.
   Они нырнули в Риву и, проплыв по течению, ушли под воду в глубокую заводь. У самого дна дух воды, тащивший Гелена за руку, остановился, поводил огромным, почти не видимым в воде пальцем по илистому дну, начертил на нем круг. Тот в мгновение ока стал дверью из земли. Дух воды открыл ее. За ней оказался короткий туннель, заполненный водой. Фрейн устремился вглубь, увлекая за собой Гелена. За туннелем показалось глубокое подземное озеро, наполненное призрачно-зеленым светом, здесь они остановились.
   Сотворив что-то с водой, Фрейн отодвинул ее края в сторону. Они затвердели и будто подернулись инеем В озере образовалось полое пространство, по форме напоминающее комнату. В ней даже была мебель - кресло - из той же воды, конечно.
   Гелен наблюдал за всем этим действом заворожено, ощущая себя героем волшебной сказки. Наколдовав комнату, дух снова прикоснулся к Осту, и тот приобрел прежний вид.
   - Теперь поговорим, - возвестил дух.
   - О чем? - спросил Гелен, усаживаясь в мягкое, но холодное кресло.
   - Зачем тебе темпорет?
   - Я хочу найти Авалон.
   - Зачем?
   - Мы с моим другом хотим укрыться на нем от неминуемой гибели.
   - Бессмертие обрести хотите?
   - Нет, только покой.
   - Эта цель низка, для нее я не мог бы сказать, где темпорет, но ведьма не могла дать тебе Призыв без нужной причины. Следящие видят грядущее на много затмений вперед. В этом должна быть иная цель, - размышлял вслух могучий Фрейн.
   - Не пойму, какая цель? - заерзал Гелен на своем кресле.
   Дух не ответил, лишь пристально посмотрел на Оста.
   - Да, в этом иное предназначение, - наконец сказал Фрейн, - темпорет не покоряется корыстным. Ты не такой, ведьмы и люди не видят того, что таится в глубине твоих глаз, но я все вижу. Я сам из глубины, цель твоя выше.
   - Моя цель - Авалон.
   - В неведении сила, - только и ответил Фрейн. - Пойдем. Я покажу тебе путь. Перед тем, как мы попрощаемся, хочу чтобы ты знал, я - это вся вода. Если на твоем пути встанет непреодолимая трудность, если тебе не к кому будет обратиться, просто наклони голову к воде и кликни меня посильнее. Где бы ты ни был, я помогу.
   - Спасибо тебе, хотя многое в твоей речи мне непонятно, все равно я благодарен тебе за помощь, дух воды.
   - Ты тот, у кого особая судьба. Понимание приходит в пути.
   - Пусть так, - ответил Гелен, - скажи только, ключ от ворот Авалона и темпорет как-то связаны?
   - Темпорет и есть ключ, но не только от Авалона, есть и другие двери. Эта вещь поможет тебе. Когда добудешь ее, береги. Без него твоя судьба пуста.
   - Для чего он служит?
   - Он укажет тебе путь. Это все, что я могу сказать. Остальное со временем поймешь сам.
   - У меня есть карта к острову, зачем мне компас?
   - Он укажет тебе путь не только к острову, но и жизненный путь, - ответил Фрейн. - Теперь идем, и помни, пока вода в этом умирающем мире жива, пока природа до конца не иссохла, я с тобой.
   - Я понял.
   Водяная комната стала сжиматься, стены растекаться, воздух постепенно уходить, дух Ривы коснулся Гелена, и тот снова обрел водяную сущность. Они поплыли по каким-то извилистым и темным туннелям, которым не было конца. Узкие каменные трубы петляли и петляли, и нигде не было видно света.
   Наконец Фрейн свернул в туннель чуть пошире. Тот круто забирал вверх. Вскоре стало ясно, что это не туннель, а колодец, один из многих, что располагались на улицах Истирга.
   Ост достиг верха колодца уже обычным человеком. Где-то вокруг в темноте безмолвно скользил дух. Выбраться наружу не составляло труда: уровень воды подходил почти к самому краю.
   - Здесь мы расстанемся. Темпорет хранится в здании, который люди называют Дворцом ученых, в обложке золотой книги. Ты найдешь. Прощай, потомок Повелителя Туманов, - забурлил дух.
   - Прощай, Фрейн, спасибо.
   Гелен стал осторожно выбираться во внутренние дворы столицы. Дух воды, попрощавшись, мгновенно растаял.
   Ост все еще был ошеломлен теми чудесами, что случились с ним всего мгновение назад, и не обратил внимания на то, что его второй раз назвали странным, на первый взгляд совершенно бессмысленным именем.

***

   Тщательно оглядевшись, Ост, пригибаясь и держась в тени, быстрыми перебежками побежал к центру города. Он знал, что именно там находится Дворец ученых.
   Ему снова стали слышаться шаги за спиной. "Просто мания какая-то" - подумал он, но не стал обращать на звуки внимания, сочтя, что в тишине Истиргских улиц его собственные шаги, эхом отражаясь от стен жилых построек, производят иллюзию преследования.
   Он довольно быстро пересек пустынные и по большей части безжизненные улицы разоренной столицы. Всего дважды ему приходилось прятаться от небольшого пьяного городского патруля.
   Ост пробрался во дворец без особого труда. Он был не только умным парнем, но и опытным вором. Конечно, он никогда не крал что-то серьезное, но вот еду на кухне, или книги из библиотеки он умыкал с завидной ловкостью. Поэтому ему не составило труда взломать чахлый навесной замок на дверях Дворца ученых.
   Внутри все было прибрано и чисто. По всей видимости, варваров совершенно не интересовали алхимические приборы, записи и книги, все в главном зале осталось в прежнем порядке.
   Гелен осмотрелся в поисках книжных полок, но в главном зале ничего не было. Пройдя по винтовой лестнице на второй этаж, он нашел книжную стойку около окна, рядом с двумя креслами и полированным столом.
   Он обыскал все книги от корки до корки и ничего похожего на золото, а уж тем более на темпорет не нашел. Вообще он крайне смутно представлял, как выглядит этот прибор.
   На третьем этаже также ничего не нашлось, и он устремился на четвертый. Там не было ничего, кроме сложных перегонных устройств.
   Пятый этаж. Пусто.
   Шестой этаж - самый верхний. Просторная куполообразная комната со стеклянным потолком и множеством разнокалиберных телескопов - астрономический кабинет.
   В центре стоял большой дубовый стол с выдвижными ящиками, на нем кипами лежали тысячи исписанных, пыльных пергаментов. Гелен принялся рыться в ящиках. Они были заполнены бумагами и картами. Последний оказался запертым.
   Гелен открутил ножку от треноги телескопа и, орудуя ей, как ломом, изрядно попотев, в конце-концов, совладал с замком, и ящик поддался. Внутри лежала книга. Он достал ее и с радостью обнаружил, что обложка ее сделана из потемневшего желтого металла. Сомнений не было - золото. Переплет был настолько толстым, что занимал почти половину объема книги. Ост полистал ее, но не обнаружил ничего, кроме скучных наблюдательных записей. "Темпорет в обложке" - мелькнула мысль. Он посмотрел на тыльную сторону переплета и увидел, что она из тонкого дерева. Достав нож, Гелен расковырял главную обложку. Она оказалась полой, но под ней было пусто. Он поспешно принялся за вторую. Твердое дерево долго не поддавалось. В предвкушении сердце забилось быстрее и почти замерло, когда с легким щелчком деревяшка выпрыгнула из пазов. На вбитых железных креплениях, под деревом оказался маленький предмет из неблекнущего серебра. Он весело сиял и подмигивал, хотя кроме далекого тусклого света уличных факелов другого освещения не было.
   Гелен бережно взял темпорет в руки. Какая-то искра вспыхнула между вещью и ее новым обладателем. Предмет, словно хотел оказаться в руках Оста и ждал этого. Его гладкая поверхность приятно и нежно грела руки. Чудесная вещь была похожа на круги, только иной овальной формы. Осту захотелось подробнее изучить его, но на вражьей территории это было неразумно. Он убрал находку в самое безопасное место: маленький почти незаметный кожаный мешочек у лодыжки, с внутренней стороны затертого башмака.
   Бросив книгу обратно, путник решил, что пора выбираться из дворца и из города...
   Внезапно из самого темного, ничем не освещаемого угла, раздался неторопливый, басистый смех, да такой ледяной, что Гелен спиной ощутил этот лед.
   - Воришка-а-а, - протянул Хель-Деррон, выходя из темноты, - на ловца и зверь бежит, сам явился, поощряю.
   Ост обмер. От стены позади герцога отделилась тень: маленький сгорбленный человечек в богатой одежде. Тут же в голове Оста пролетели картинки одна за другой: скала рядом с большой торговой дорогой, родник, и существо: шпион, юркнувший в кусты. Как же он ошибся, не доверившись шестому чувству.
   - Хозяин, видите, я выследил его, это я, а она..., она только распоряжалась мной, - пропищал слуга.
   С потолка, прошелестев шелковым платьем, опустилась, совершив изящное сальто, Сарвина.
   - Мерзкий прилипала! - прошипела она. - Если бы не мои способности, ты бы себя выдал тут же, безмозглая тварь. Погоди, доберусь до тебя.
   - Молчать! - велел Хель-Деррон помощникам. - Не стоит ссориться на глазах у гостя. Вы оба молодцы, очень мудро поступили, проследив за ним, право, глупо было бы атаковать в дороге, здесь вернее будет, - он ядовито улыбнулся. - Итак, мой юный путешественник, идешь на Авалон, а что же ты здесь забыл? Карты, чертежи, может книги? Я смотрю ты вертел в руках одну забавную рукопись. Я ее уже читал, думаю и тебя она разочаровала? Ведь так?
   Гелен понял, что Мрачный герцог хоть и стоял рядом, не заметил чудесного темпорета, не увидели прибор и его слуги. Он решил не выкладывать свои планы, путать врага ложью, изворачиваться даже под страхом смерти!
   - Я искал книгу, мне нужна...
   - Лжешь, щенок, я все знаю, книга давно уже у тебя, и знаешь что, она мне очень пригодится. Пожалуй, я заберу ее и сам доберусь до этого замечательного острова, ведь это все равно входит в мои планы. И еще мне совершенно необходимы сведения о твоем друге. Кто он? Как выглядит? Как зовут?
   - Лучше убей меня сразу: сбережешь время! Я и словом не обмолвлюсь, - стиснул зубы Ост.
   - Зачем же убивать, ты мне еще нужен, к тому же есть масса способов развязать тебе язык. У меня есть один мастер, он большой умелец, - злобно прорычал алхимик, хватая Гелена за горло.
   - Как может ученый быть такой сволочью? - прохрипел Гелен.
   - Смело, смело, - усмехнулся Хель-Деррон. - Есть вещи, которые тебе не понять твоим недалеким умом.
   - Я прекрасно понимаю, что ты редкостный урод, - парировал Ост.
   - Уведите наглеца! - вспылил герцог.
   Сарвина схватила Гелена за руку, железной нечеловеческой, неженской хваткой, резко дернула и впилась огромными зубами в грудь, чуть выше сердца. Бедняга тут же ощутил мягкую боль, тошноту и почувствовал, как сознание покидает его.
   - Что ты натворила?! Ты с ума сошла! Я сказал увести, а не превратить. Что мне с ним теперь делать?!
   Вопли Хель-Деррона долетали до Гелена сквозь пелену уходящего сознания, он падал куда-то глубоко, в темный бездонный провал.
   - Прости, владыка, я не удержалась. Он так соблазнителен, к тому же превращение длится неделю, ты успеешь вытянуть из него все, что нужно, - прошипела Сарвина, вытирая кровь с алых губ.
   Герцог не успокаивался, сыпя проклятиями, но Гелен этого не слышал, он лежал на полу уже без сознания.
  

Глава 15. Севереон.

   Река Нель. Большое столпотворение на правобережье: одинокие путники, семьи с повозками и лошадьми, кричащие дети. Все ждут переправы. Паром уже подошел, но без досмотра на другую сторону реки не пропускают.
   Солдаты Хель-Деррона безмолвно стояли перед трапом и выискивали зорким взглядом одинокого путника - Кенея. Они не знали ни его внешности, ни примет. "Одинокий путешествующий юноша" - вот их единственный ориентир. Рядом с паромщиком стоял глашатай и распевно восславлял в голосовую трубу нового сурового, но справедливого правителя. От его писклявого голоса морщились даже солдаты, если бы не они, кто-нибудь из толпы непременно придушил бы крикуна.
   Норд уже битый час ждал переправы. Слегка испачкав лицо и убрав все дорогие вещи, Кеней изменил внешность так, чтобы сойти за бродягу. Особенно тщательно он примотал к ноге под штаниной меч, там его вряд ли заметили бы. Он не мог расстаться с оружием, хотя держать его при себе во время досмотра было делом рисковым, и все же он рассчитывал, что бедняка солдаты обыщут не так тщательно, а то и вовсе побрезгуют. В конечном счете, риск был оправдан, ведь меч, подаренный Сталлом - уникален, поскольку секрет изготовления прочного серебряного сплава был давно утерян, и просто выбросить его было бы кощунством.
   С маскировкой Кеней справился. Но как затеряться в толпе? Если солдаты ищут двух подростков неполных семнадцати лет, путешествующих налегке, тогда один Кеней привлечет мало внимания. Однако, если командиры сыскного корпуса не настолько глупы, то они поймут, что ребята, скорее всего разделятся и будут пересекать Нель порознь. Тогда всякий одинокий странник привлечет внимание стражи.
   Неподалеку от него в ожидании стояла семья из трех человек: мать с грудным ребенком и отец. Кеней недавно заметил их, и ему в голову пришла неплохая идея.
   Он подошел к полной женщине с пухлыми румяными щеками и милым добрым лицом со словами:
   - Прошу простить меня, вы не поможете мне?
   Женщина посмотрела на него внимательно и настороженно, потом улыбнулась. Среди темноты нависшей над головой она еще не разучилась улыбаться.
   - Что дорогой, что тебе нужно? - ласково спросила она.
   К тележке подошел муж.
   - Понимаете, меня разыскивают вон те солдаты. Пожалуйста, разрешите мне побыть вашим сыном до противоположного берега, - Кеней решил немного соврать.
   - Что же ты натворил? - сурово спросил небритый, с морщинистым лицом и светлыми глазами муж женщины.
   - Ничего ужасного, просто я служил во дворце Дерея Арвуса, а когда его убили, я захотел бежать, но новый правитель не позволил, я ослушался, а теперь он послал за мной солдат. Ох, что они со мной сделают, если схватят, - горестно вздохнул Кеней.
   Он не любил врать, но умел делать это не хуже своего друга.
   - Мы тоже беженцы из Истирга. Мы видели, что там творилось. Конечно, мы поможем тебе, - вынес решение отец семейства после короткого раздумья.
   Через солдат Норд прошел совершенно беспрепятственно. Они даже не взглянули на него, сидящего на деревянной подножке повозки.
   Спустя час вся толпа, наконец, погрузилась на паром вместе с пожитками, и огромный плот на каучуковой подушке отплыл.
   На другом берегу Кеней попрощался с доброй женщиной и пожал руку ее мужу.
   Он пошел на запад по широкой дороге, вдалеке маячила тусклыми огнями, деревушка Ликро, за ее пределами начинался Селлдор.

***

   Миновав караульный пост деревни, Кеней попал в Ликро. Она представляла собой несколько жилых кварталов и небольшую площадь с колодцем, таверной, кузницей и конюшней.
   Деревня служила перевалочным пунктом для купцов, решивших отправится в путь к Стоггу по Селлдору.
   Норд проследовал по боковой улице, чтобы выйти прямо к таверне, как ему объяснил смотритель. Проходя мимо ветхих жилых домов, он услышал крики. Где-то за домами, на пустыре, бесновались люди, и Кеней решил посмотреть, в чем дело.
   Много людей, человек двадцать, в ярости дружно избивали кого-то Приглядевшись, Кеней понял, что это животное, волк или собака. Оно жалобно взвизгивало от каждого удара и отчаянно пыталось вырваться из кольца окруживших его людей.
   - Что вы делаете? - закричал Кеней, силясь заглушить шум толпы. Люди смолкли и уперли в него недобрые взгляды. - Чем же заслужило это животное такое обращение? - поинтересовался Норд, окончательно убедившись, что избивают простого беззащитного пса.
   - Суй нос в свои дела, чужак, это дело жителей Ликро, - гаркнул один из мужиков в толпе.
   - Я не уйду, пока вы не объяснитесь или не отпустите собаку, - отчеканил парень, сурово оглядев толп. В этом взгляде было что-то королевское, так монарх смотрит на чернь, свысока своей власти.
   - Эта псина ворует наших детей, она порождение зла, - послышался раздраженный голос.
   - Вы еще на костре ее сожгите, - скривился Кеней. - Глупцы, это же обычный лесной пес, он не питается мясом, и ваши дети ему ни к чему, поищите лучше другого вора.
   - Может, он не для себя ворует..., чего он тогда крутился рядом с нашими домами? - заголосили люди.
   - Кто его знает, это же всего лишь безобидный пес, отпустите его.
   - И он будет снова крутиться около нас? - недоверчиво хмыкнул какой-то пожилой селянин.
   Норд посмотрел на сжавшуюся серую собаку со сломанным пушистым хвостом, торчащей шерстью, пораненным ухом и подумал, что ему вообще-то не нужны новые друзья. Но после того, как юноша заглянул в глаза животного, полные мольбы, его сердце не выдержало.
   - Ладно, я заберу его с собой, и он больше не будет тревожить вас, - ответил Кеней.
   Жители неуверенно зашептались.
   - Если хотите, я могу его купить, - предложил Норд, - десять золотых, кажется, весьма приличная цена за собаку?
   - На кой черт господину какая-то помойная псина? - развел руками крестьянин, протягивая руку за деньгами.
   - Именно по тому, что я господин и лишен предрассудков. Я не суеверный крестьянин, - парировал Кеней.
   Крестьянин ответил на это осторожным поклоном и, пересчитав монеты, вернулся в толпу.
   Люди двинулись к таверне делить деньги. На пустыре остался только Кеней и спасенный лесной пес.
   - Что ж ты так попался, бедолага? - обратился он к собаке. - И охота тебе было крутится рядом с людьми. Вот теперь придется тебя с собой брать, а кормить-то мне тебя и не чем. Чего ж ты, дурень, полез к людям, да еще и к детям? А? - Кеней стал чесать у собаки за ухом.
   Собака поднялась с влажной земли, обнюхала спасителя, смерила его гордым взглядом и немного отстранилась.
   - Что, не нравится, когда тебя трогают? - усмехнулся Норд. - Ладно больше не буду, можешь идти. Иди же! - он замахал руками, пытаясь прогнать животное.
   С дворовыми псами этот прием обычно срабатывал, но этот даже не двинулся с места.
   - Хочешь, сиди тут, - пожал плечами Кеней, и пошел переулками к площади.
   Пес с небольшим отставанием последовал за ним.
   Достать лошадей и провизию было делом быстрым, но сперва Кенею надо было где-то спрятаться, конечно, рискованно останавливаться в таверне, но больше ему на ум ничего не пришло.
   Войдя в массивный брусчатый двухэтажный сарай, на коем висела здоровенная табличка с оригинальным названием "Таверна", он сразу почувствовал на себе с десяток недобрых взглядов. За широкой стойкой разливал эль хозяин заведения, у стен громоздились, грубо стесанные, огромные дубовые столы. Почти все они были заняты.
   Норд почувствовал себя неловко. Справившись с минутным замешательством, он направился к трактирщику.
   - Мне нужна комната, - обратился он к плотному дельцу, в серой от грязи рубашке.
   - Сто золотых, - делец меланхолично поковырял пальцем в ухе.
   - Сто, так сто, - Кеней полез в карман.
   - Сто двадцать.
   - Минуточку, только что было сто! - возмутился Норд.
   - Теперь сто двадцать. Не нравится: дверь позади тебя.
   - Хорошо, - парень положил деньги на стойку, в любое другое время он бы приложил наглеца головой о ближайшую твердую поверхность, но он находился в чужом поселке, где полным-полно лишних ушей и недоброжелателей, лучше было не высовываться.
   Юноша взял кружку эля и заказал грибной похлебки. Неподалеку от него в одиночестве сидел старик с запущенной растительностью на голове. Он медленно потягивал что-то из деревянной кружки и непрерывно бормотал себе под нос.
   Смахнув засохшего таракана со стола, Норд сел рядом. Конечно, есть в таких условиях было противно, но это было лучше, чем не есть вообще. После роскошных таверн Горта сидеть в такой грязи - приятного мало, но он умел мирится с трудностями.
   - Будь прокляты цепи богов! - вдруг крикнул старик.
   Кеней подпрыгнул от неожиданности, но остальные посетители и ухом не повели. Видимо, подобное поведения старика здесь было в порядке вещей.
   - Скажи мне, парень, - обратился к Норду безумный, - ты знаешь, почему на наши головы свалилась тьма?
   - Э-э, нет.
   - Цепи, во всем виноваты цепи. Одно мятежное звено, да-да, оно вырвалось, вырвалось, и все полетело в пропасть, - затараторил сумасшедший.
   По правде сказать, Кеней не умел общаться с умалишенными, поэтому даже не знал, что отвечать, лишь согласно кивал и в пол-уха слушал стариковский рассказ.
   - Эти цепи, они скрепляют наш мир, они вершат наши судьбы, они создают время, - продолжал старик.
   - Что за цепи такие? - не выдержал Кеней.
   - Цепи - это то, чего мы не видим. Это все наши боги, все шесть богов.
   - У нас семь богов, - поправил юноша.
   - О, нет, их было семь до прихода мрака, но теперь их только шесть.
   - Что же случилось с седьмым? - поинтересовался Норд, поддерживая разговор, чтобы не показаться невежливым.
   - Он предал остальных, он разорвал цепь благоденствия и ушел под землю, он обрек нас на гибель. Семь богов древности правили нами. Но бог войны никогда не отличался добрым нравом, и вот теперь он порвал связь с небом и воплотился на земле, он ушел, став демоном, и его предательство пошатнуло Мир. Теперь понял?
   - Занимательно, ничего не скажешь, - кивнул Кеней, стараясь не смотреть безумцу в глаза.
   Старик, поведав историю, тут же угомонился и снова стал шептать себе под нос. Стало ясно, почему этот стол пустовал.
   Маленькая стройная девчушка внезапно оказалась рядом с Кенеем. В руках она держала поднос с тарелками. Одну из них она поставила перед ним. Степенно поклонившись, она, неуклюже ступая по бугристому деревянному полу, пошла разносить еду дальше.
   Подойдя к четверке играющих в кости дровосеков, девочка споткнулась о деревянный выступ и опрокинула все содержимое подноса на одного из них - здоровенного мужика, который как раз собирался бросить кости.
   - Мелкая тварь! - ругнулся тот. - Ты что совсем ослепла? Я бы выиграл, если бы не ты!
   Девчушка пробормотала в ответ что-то вроде "простите" и принялась подбирать тарелки.
   - Нет уж, мелкота, ты одним извинением не отделаешься, тебе придется вымаливать свое прощение. Дровосек встал. Даже за огромным дубовым столом он выглядел великаном.
   - Теперь почисти-ка мне сапоги, никчемная служанка, - прикрикнул дровосек.
   Девочка в ужасе замотала головой.
   - Нет, тогда тебе придется устроить хорошенькую трепку! - рассвирепел великан.
   Все в таверне смотрели на происходящее с интересом. Хозяин девочки не пытался спасти свою подчиненную, ничто не помешало бы расправе, если бы не Норд. В его родном Горте не привыкли так обращаться с людьми, какого бы происхождения они ни были.
   - Прекратите издеваться над ней! - крикнул он, вскакивая из-за стола. Еще несколько затмений назад он сам был таким же юнцом, и прекрасно помнил, до чего несправедливыми могут быть взрослые.
   На него не обратили внимания: его шуточная комплекция по сравнению с могучим телосложением дровосека, не позволяла судить о нем, как о серьезном противнике. Но для подростка он был силен, к тому же прошел особое обучение, и когда-то Сталл сказал: "Если вас игнорируют, нет лучшего способа обратить на себя внимание, чем обнажить оружие".
   Серебряное лезвие, медленно вытаскиваемое из ножен, мелодично заскрежетало. Этот звук и в правду оказался лучше любого окрика.
   - Отпустите ее, - железно произнес Кеней.
   - Иди-ка ты фигурки вырезать со своим ножиком, - безразлично ответил дровосек, подступая к девочке.
   - Отпустите ее, - повторил Кеней.
   - Ага, - отмахнулся великан и слегка пнул служанку. Та вскрикнула, схватившись за ушибленное место, но плакать не стала.
   Поступок дровосека стал последней каплей. Норда учили прибегать к оружию только в крайних случаях, он решил, что этот случай настал.
   В два прыжка оказавшись перед громилой, он наотмашь ударил его по ноге. Хрустнули сухожилия, дровосек взвыл от боли. Если бы Кеней не увернулся, то непременно получил бы сокрушительный удар массивный кулаком. Великан защищался, как раненый зверь, но его реакция явно не поспевала за реакцией молодого стражника. Норд в два счета исполосовал тело дровосека со всех сторон. Серьезных повреждений он не нанес, зато мелких болезненных порезов - предостаточно.
   Повергнув противника, Кеней не думал, что все посетители таверны встанут против него.
   - Это тот, что защищал пса, - крикнул кто-то. - Он опасен, он вмешивается в нашу жизнь.
   - Да! Что он о себе возомнил, выскочка! - подхватил другой.
   Кеней надеялся, что, усмирив одного, он сможет избежать драки, но драка только начиналась. Пути к выходу оказались отрезаны. К нему приближались люди, по большей части безоружные, но их было много. Ничего не оставалось, кроме как защищаться. Норд перевернул ногой стол, отгородив подход справа, слева роль баррикады выполняла стойка трактирщика, а за спиной, кроме девочки, никого не было. Сказав ей: "Беги отсюда, скорей", и достав из рукава кинжал, он приготовился обороняться.
   Первых трех напавших он легко охладил виртуозными ударами меча, еще одного - выстрелом из арбалета. Пока толпа мешкала, он успел перезарядить свое мельхиоровое оружие.
   Ситуация усложнилась. Кто-то из нападающих предложил кинутся всем скопом, чтобы наверняка взять противника. Против такого хода у Кенея не было защиты. Он уже приготовился умереть красиво, утащив следом еще несколько безмозглых негодяев, как вдруг за спинами наподдающих раздался звонкий хрипловатый окрик:
   - Господа! Не стоит ли драться по-честному?!
   Позади расступившейся толпы Норд увидел высокого человека с красивым лицом, лет тридцати. Он весело улыбался недоброжелателям, обводя их любопытным взглядом.
   - Еще один выскочка, - усмехнулся крестьянин из толпы, - ну тебе-то я кишки выпущу. - Он грозно вскинул вилы перед собой.
   Грянул выстрел. Невесть откуда в руке незнакомца оказался пистоль. Грохот, рожденный грозным оружием, заставил народ отступить. Раненый крестьянин упал без сознания.
   - Еще желающие будут? - осведомился стрелок.
   - Его пушка не заряжена! Пока он перезаряжает, схватим его, - крикнул трактирщик, присоединившийся к драке.
   Теперь все внимание переключилось с Кенея на его спасителя. Норд не мог остаться в долгу. Он схватил в обе руки по тяжелому стулу и метнул их одновременно в двух нападавших. Стрелок тоже не терял времени. Удары сыпались на него со всех сторон, но он ловко уворачивался, попутно с завидной скоростью перезаряжаясь и отстреливаясь.
   Норд устранил еще троих из арбалета и решил, что людей осталось не так уж много и можно идти на ближний бой. Выскочив из укрытия, он быстро добил оставшихся трех.
   Огляделся. Таверна представляла собой жалкое зрелище: на полу раскрошенная мебель валялась вперемешку с побитыми жителями Ликро.
   Кеней хотел пожать руку стрелку и поблагодарить, но тот сказал:
   - Позже, сейчас надо уходить.
   Норд увидел, как из-под лестницы выглядывает, испуганно озираясь, виновница потасовки. Маленькая служанка не решалась покинуть свое укрытие. Кеней подошел к ней и поманил к себе.
   - Где ты живешь? - спросил он.
   - На окраине, - ответила она, смущенно потупив взгляд.
   - Почему ты работаешь в этой дыре?
   - Моим родителям очень нужны деньги.
   - Понятно. Пошли со мной.
   Девочка, Кеней и стрелок вышли из таверны и, не оглядываясь, устремились к выходу из Ликро.
   Доведя спасенную до дома, Кеней отдал ей половину своих денег. Она, поначалу отказывалась, столько денег ей еще не доводилось видеть.
   - Бери, - настоял Норд, - только скажи мне, у тебя хорошие родители?
   Девочка кивнула
   - Они тебя любят?
   - Да.
   - Тогда иди домой и не возвращайся больше в таверну, этих денег вам хватит надолго.
   - Спасибо, большое спасибо. Как вас зовут? - девочка обняла юношу и заплакала.
   - Не стоит плакать, - смутился Кеней, - а мое имя тебе лучше не знать, прощай.
   Он повернулся и уверенно зашагал прочь, рядом с ним молчаливо ступал стрелок, а за ними чуть поодаль тихо брел лесной пес.
  

***

   Ликро осталась далеко позади. Кенею было немного жаль потраченного впустую золота, ведь он не успел воспользоваться снятой комнатой, но он приобрел нечто большее: нового спутника. На незнакомце под плащом проглядывалась форма пистольного полка. Поначалу Норд подумал, что имеет дело с ренегатом. Когда же стрелок представился, все стало на свои места.
   - Севереон, - отрекомендовался Истиргский стражник, - солдат Столичного Гарнизона в отставке, а ныне простой странник, бродяга, ищущий приключений.
   - Кеней Норд, бывший стражник города Горта, - представился парень в ответ.
   - Очень рад, и давайте перейдем на "ты", знаете ли, пройдя такую передрягу бок о бок, негоже соблюдать формальную вежливость. Пускай мы еще не друзья, но уже и не чужие.
   - Но вы старше меня.
   - Это не имеет значения, я молод душой.
   Они шли по проселочной ухабистой дороге, совершенно пустынной и непатрулируемой. Чем больше Норд беседовал с бродягой, тем больше симпатии у него появлялось к этому человеку. Странник был необычен в своих манерах и способности изъясняться. Видно было, что он не простой солдат, а один из тех парней, чьи богатые и знатные отцы отдают сыновей в стражники, чтобы служба сделала их мужчинами. Северон был красив и элегантен. На его молодом не по возрасту лице то и дело появлялось неповторимое сочетание морщин и складок, и казалось, будто это невероятно древний и мудрый старик. Правда, это впечатление быстро проходило. Солдат был силен и крепок. Он все время держал руку на рукояти своего пистоля или как его еще называли тромбона, готовый к любым неожиданностям. Пальцами левой руки он постоянно вертел небольшое украшение из золота, на серебряной цепочке. Таких Норд никогда не видел: крупный золотой шар, на котором подвешены на тончайшие нити шарики поменьше, игрушка солдата чем-то напоминала виноградную гроздь. Севереон без устали вертел украшение в руке, используя его как четки.
   - Итак, куда же ты держишь путь, Кеней Норд? - поинтересовался Севереон.
   - Вообще-то мне не надо было отходить от Ликро. Я должен был ждать там своего друга, теперь планы поменялись, и я не знаю, как дальше быть.
   - У тебя есть друг?
   - Самый близкий.
   - И где он сейчас?
   - Насколько мне известно, в Истирге.
   - Боги! Зачем же он отправился в самое пекло?
   - Там действительно сейчас так страшно, как рассказывают люди?
   - И еще страшней. Я потому и в отставке, что мой гарнизон уже на том свете, как и мои родные, одному мне удалось спастись из всего полка.
   - Сочувствую.
   - Ничего, я смирился. Так что же ищет твой друг в логове этого изверга, Мрачного герцога?
   - Я и сам точно не знаю. Мы условились встретиться в Ликро, но я его подвел.
   - Постой, постой, а как выглядел твой друг? - нахмурился Севереон.
   - Черные, густые волосы, такой же черный походный плащ, из снаряжения кольчуга и заплечный мешок, из оружия лук.
   - Так-так, а лицо у него бледное с кругами усталости под глазами?
   - А вы что, знакомы с ним?
   - Не то чтобы... В общем, не хочу тебя расстраивать, но похоже твой друг в большой беде.
   - Как? Почему?
   - Дело в том, что перед тем как сбежать из Истирга, я долгое время таился по подворотням, выжидая удобного случая. И вот, несколько дней назад, когда я прятался на развалинах, зарывшись в щепки, мимо меня по главной улице провели паренька, сильно похожего на твоего друга, вид у него был не важный. Да я бы и не запомнил, пленных в Истирге достаточно, особенно детей и подростков, но этого сопровождал сам герцог со своей свитой, только страшного телохранителя с ними не было.
   - О, нет, - простонал Кеней, - значит Гелен все-таки попался. Я говорил ему не ходить, но он не послушался.
   - Что будешь делать?
   - Конечно же, пойду за ним. Случайно не знаешь, где он?
   - Могу предположить, что его отправят в Думгард после допроса. Если, конечно, еще на допросе не замучают.
   Кеней вздрогнул.
   - Почему в Думгард?
   - Эта тюрьма теперь для самых значимых людей былой Соронии. А раз уж сам герцог сопровождал твоего друга на допрос, могу предположить, что он к таким персонам и относится.
   Два странника подошли к развилке Одна утоптанная дорога шла на север, к столице, другая, через несколько крупных городов, вела к Селлдору.
   - Я полагаю, наши пути здесь разойдутся? - спросил Кеней.
   - Что за чушь! - возмутился Севереон. - Только начинает пахнуть действительно стоящим приключением, как ты пытаешься от меня избавиться. Да ни за что на свете от тебя не отстану. Пойду с тобой на выручку твоему приятелю. Всегда хотел путешествовать в компании с таким смелым и отчаянным человеком.
   - Это будет опасно. Если тебя схватят вместе со мной, не надейся на быструю смерть.
   - Пусть сначала схватят, - усмехнулся бродяга.
   - Тогда вдвоем к Думгарду?
   - Я думаю втроем.
   - Как так?
   - Я уже давно приметил, что за нами неустанно следует лесной пес, не знаю зачем мы ему понадобились, но мне кажется, он пойдет с нами.
   - Ах этот, я спас ему жизнь.
   - Да ты, герой, сегодня спас двоих. Таких бы людей побольше, и Мрачный герцог так и сидел бы в своей деревне.
   - Может прогнать пса?
   - Он все равно не уйдет, это очень умная порода, тебе не переубедить это животное, и знаешь, мне кажется, он нам еще пригодится.
  

Глава 16. Плен.

   Гелена вели по темному и холодному подземелью. Солдаты герцога сняли с него всю одежду, оставив лишь жалкой обрывок тряпицы - набедренную повязку. Все личные вещи, в том числе и книгу, забрали. Но странное дело, при обыске они не обнаружили небольшого приборчика в кожаном мешочке, привязанного к голени. Гелен-то думал, что Хель-Деррон видел, как он забирал темпорет из книги, но оказалось иначе.
   Шлепая по холодному полу босыми ногами, он пытался понять, куда попал. Свет масляных ламп больно резал глаза. Два стражника вели его по длинному коридору, не скупясь на тычки. Ему подбили левый глаз, так, что тот совсем заплыл. Было очень холодно и обидно за неосмотрительность, но страха он почему-то не испытывал, хотя и понимал, что вскоре его начнут допрашивать.
   Впереди показалась стальная дверь с поржавевшими заклепками. Конвоиры сбавили шаг. В спину пленнику уперся острый конец солдатской алебарды. Хриплый голос приказал: "Стой".
   Стражник открыл дверь, и Оста втолкнули в ярко освещенную пылающими факелами круглую комнату. Он растянулся на полу, но тут же поднялся, несмотря на слабость в ногах. В комнате было значительно теплее, чем в коридоре. В ней витал горьковатый запах сгнивших досок. Дышать было тяжело, и легкие сводило от дыма коптящих жаровен. В помещении не было мебели, только кандалы свисали с низкого потолка.
   В углу почти не видный в свете ярких ламп сидел в углублении Мрачный герцог.
   Обнаружив, кто за ним наблюдает, Гелен тут же убрал с лица выражение отчаяния, чтобы не доставлять врагу радости.
   - Итак, юный шпион, вы хотите мне что-то рассказать? - надменно поинтересовался алхимик.
   - В первый раз об этом слышу, - гордо вскинул голову Ост.
   - Ваш ответ можно понимать как отказ в добровольном сотрудничестве? - нарочито деловым тоном осведомился Хель-Деррон.
   - Понимай, как хочешь, - огрызнулся Гелен.
   - Та-а-ак, - протянул ученый, - значит, будем действовать иными методами. Признаться, я даже боялся, что вы все выложите сразу, это бы лишило меня удовольствия. - Он хлопнул в ладоши, и в комнату вошли стражники.
   Они схватили пленника за руки и подвесили под потолок, закрепив руки в кандалах. Устройство этих наручников было особенным: подвешенный на них человек испытывал ужасную боль, потому что руки медленно выворачивались, но Ост не подал виду.
   - Я вижу, вы человек мужественный, - отметил ученый, - что ж, моему тюремщику будет вдвойне приятней развязать вам язык.
   В комнату, шаркая по каменному полу, вошел сутулый человек, невысокого роста. В руке он держал железный ящик, в котором что-то побрякивало.
   - Позвольте представить вам лучшего специалиста по пыткам, - торжественно объявил Хель-Деррон, - не было еще такого человека, который бы не заговорил после общения с ним.
   - Я смотрю, ты тут собрал самых отвратительных уродов со всей Соронии, - сказал Гелен, стараясь сдержать крик боли: мышцы и сухожилия сильно растянулись и болели, - У тебя даже ведьмы есть.
   - Ты о Сарвине? Нет, она не ведьма, она носферату. Ты вовремя о ней вспомнил: я послал ее, чтобы она разыскала и убила твоего дружка. И кстати, скоро ты станешь таким же, как она. Видишь ли, ее укус заразен.
   Слова герцога навалились на Оста одно тяжелее другого. Он уже чувствовал, как кровь закипает в жилах. Ему все время хотелось пить, он не знал что такое "носферату", но подозревал, что укус этой твари для него ничем хорошим не кончится. Но перспектива стать отродьем тьмы, была смехотворной по сравнению, с тем, что за Кенеем ведется охота.
   - Тебе никогда его не поймать, ты даже не знаешь, как он выглядит, - закричал Гелен.
   - В этом нам поможешь ты, - рассмеялся Хель-Деррон.
   - Никогда! Вы от меня ничего не узнаете, лучше сразу убейте.
   - Это мы всегда успеем, и хватит храбрится, призывая смерть. Она придет, когда я этого захочу. Начнем.
   Горбатый пыточник поставил свой ящичек на пол и открыл его, набор инструментов оказался не слишком велик: железная плеть, множество загнутых острых штырьков, нечто похожее на бритву, каучуковая дубина, усыпанная мелкими иглами и флакон с белой мутноватой жидкостью.
   - И это все? - усмехнулся Ост. - Вы в цирке нашли своего специалиста? С таким оборудованием я заговорю затмений этак через сорок.
   - Только не надо показной храбрости, - прокряхтел сутулый, - она покажется глупой, когда ты будешь орать от боли.
   Он надел на флакон с жидкостью распылитель, прикрыл рот и нос мокрой шелковой тряпкой и прыснул Гелену в лицо. Парню ничего не оставалось, как вдохнуть. Сперва он ничего не почувствовал, но немногим позже каждая мельчайшая частичка его тела ощутила буквально все, что происходило вокруг, даже то, как скребутся мыши глубоко в подполе.
   Горбун провел острым ногтем по руке Оста, слегка надавив. Юноша поморщился от боли.
   - Действует, - удовлетворенно кивнул пыточник. - Теперь легкий удар будет вызывать невыносимо яркую боль, и самое приятное, что он ни за что не потеряет сознания.
   Гелен успел это почувствовать: затекшие руки стали болеть втрое сильнее.
   - Начнем с простого: имя твоего друга? - Хель-Деррон выжидательно сцепил кисти рук.
   - Забыл.
   - Сейчас вспомнишь, - герцог кивнул своему слуге, и тот хлестнул плетью по голой спине пленника.
   От невыносимой боли слезы брызнули из глаз, но он сдержался и не закричал. Еще удар, и он уже не мог терпеть, стал биться в цепях, но от этого кандалы только сильнее выламывали руки.
  
   Полчаса потребовалось алхимику, чтобы, наконец, вырвать из Гелена правду.
   - А он долго держится, - заметил тюремщик.
   - У нас полно времени, мы ведь никуда не спешим, - ухмыльнулся ученый, - с одним вопросом мы разобрались, теперь я хочу знать, что написано в этой книге, - герцог потряс перед пленником знакомым изидовским манускриптом.
   - Понятия не имею, это я так взял, костер разжигать в дождливую погоду, - прокряхтел Гелен, слизывая кровь с разбитой губы.
   - Да мне собственно и не нужна твоя помощь, я прекрасно владею этим древним языком, я жил, когда он был еще в самом расцвете, это я так спросил, - пожал плечами Мрачный герцог.
   - И о чем же в ней говорится? - усмехнулся Ост, не веря в правдивость сказанного.
   - Лучше говорить, что в ней указано, - поправил алхимик, - я тоже ищу путь на Авалон, я бы не нашел его без карты, спасибо, что принесли мне ее прямо в руки.
   - И зачем же тебе понадобилась эта химера? - хмыкнул Гелен, стараясь скрыть удивление.
   - Не забывай, юнец, кто здесь задает вопросы! - одернул герцог. - Что до острова, мы оба знаем, что он не легенда. Довольно болтовни, я вижу тебе жарко. Не хочешь ли глоток, - алхимик сунул пленнику под нос кубок с красной жидкостью. Кровь. В любой другой обстановке он бы с отвращением отвернулся, но теперь запах темно-красной жидкости манил. Гелен с трудом боролся с желание отпить. Тяга к крови. Он вспомнил. Когда-то в юности он читал о носферату в сказках, о тварях, питающихся человеческой кровью, о проклятых навеки бессмертных существах. Ост всегда думал, что это просто легенды и даже посмеивался над ними, но, как он сам однажды заметил, наступило время, когда кошмары обрели плоть, и вот он сам становится одним из них.
   - Нет, я не хочу эту гадость, - с трудом выдавил Гелен.
   - Хочешь, я же вижу безумный блеск в твоих глазах. Еще не время, человеческая сущность пока слишком сильна, но скоро...
   - Я лучше умру!
   - Само собой, - рассмеялся Хель-Деррон, - только, боюсь, обретенное бессмертие станет непреодолимой помехой твоим планам. Хотя, поверь, вечная жажда ничто по сравнению с тем, что я могу с тобой сделать.
   - Хуже ничего нет.
   - Не упрямствуй, щенок, мне лучше знать.
   Алхимик подал сигнал тюремщику, и тот вышел за дверь. Через несколько минут он вернулся в сопровождении двух девочек, совсем еще юных.
   - Познакомься с моими верными слугами, - сказал Хель-Деррон.
   Девочки молчали, тупо глядя побелевшими глазами в пол. Они были похожи на умалишенных, безразличных ко всему и замкнутых.
   - Странные у тебя слуги. Наверное, прямым ходом из лазарета, - хмыкнул Гелен и отвернулся, чтобы позволить себе немного поморщиться: боль стала нестерпимой, руки ломило так, будто их переломали во всех возможных частях, кровоточащие порезы по всему телу чудовищно саднили.
   - Видишь ли, это самые удобные подданные. Они беспрекословно подчиняются только мне, и никогда не предадут, не ослушаются, они идеальные слуги. Знаешь почему? Потому что у них нет души.
   - ТЫ забираешь у детей души?!! Боги! Да ты еще больший тиран, чем я думал, - сплюнул Гелен. - Ты обречен на вечное проклятие! Ты ослеп. Пелена жадной мести затмила твой взор. Я вижу твое падение!
   - Не стоит злить меня, запугивая пустыми предсказаниями. Ты не знаешь в чем мое проклятие, ты не знаешь, кому я служу. Тебе неведомо, какую цену я плачу за власть. Когда я одержу победу, все кончится, я получу свободу и силу. Я стану новым королем. И ни забранные души, ни кровь на моих руках не будут больше тяготить мое сердце.
   - Ты не человек, ты изверг. Молох, кровосос, зачем ты забираешь души? Это же хуже смерти! Неужели, ты думаешь, что есть на свете что-то способное смыть эту кровь с твоих рук?
   - Есть. Да это хуже смерти для детей, но лучше смерти для меня. Души - это мой философский камень.
   - Какой ужас, ты продлеваешь себе жизнь за счет других. Нет, ты не молох, ты еще более низкое создание, ты просто паразит!
   - Выбирай выражения, щенок! Я заключил союз и не в силах его разорвать. Мой удел идти до конца. И тебе не понять своим коротким умом, ради чего я продаю свою душу.
   - Тебе не выиграть, ты избрал не тот путь.
   - Не смей меня поучать! Говори немедленно, зачем ты здесь, как ты пробрался через моих стражников? - Хель-Деррон, до этого выдержанный, рассвирепел и с размаху влепил пощечину Осту.
   - Мне помогли друзья, - захлебываясь собственной кровью, ответил Гелен.
   - Какие?
   - Духи.
   - Что? Ты намерен играть со мной? Не выйдет. Нет таких духов, которые помогают человеку. Ты не алхимик и не можешь призывать духов. Говори правду!
   - Я уже все сказал.
   - Ладно, не столь важно, как ты сюда попал, сколь важно зачем? - герцог снова вернулся в уравновешенное состояние.
   - Мне нужна была книга для расшифровки карты.
   - Этой карты? - герцог потряс книгой.
   - Этой.
   - Ты снова мне врешь.
   - Нет.
   - Откуда ты?
   - Из Горта.
   - Того, что в южных провинциях, где сейчас поднял восстание, некто Сталл?
   - Да.
   - Лжец, ты думаешь, я поверю, что в гортской библиотеке, самой богатой во всей Соронии, не нашлось ключа к разгадке. Ты испытываешь мое терпение. Зря. Оно бесконечно, я семьсот затмений терпеливо выжидал, несколько кругов больше, несколько меньше, все равно ты расскажешь мне все. Глупо продлевать свои мучения, - покачал головой ученый и кивнул снова вошедшему пыточнику.
   Снова боль. Тысячи иголок вонзились в тело. Раны, уже было затянувшиеся, снова закровоточили. Духота и спертый воздух, жар, мучили Гелена, больше всего на свете он хотел избавления. Он ощущал под ногами бездну, хотел свалится в ее пустоту, но не мог. Сознание не покидало его. Пытка длилась несколько кругов, и он снова и снова испытывал боль, пока не сломался. Это только в преданиях герои не сдаются и смеются в лицо пыткам. На деле все рано или поздно начинают говорить. И Гелен рассказал все.
   - Ты глуп, - сказал Хель-Деррон после пытки, - мог бы сразу все выложить, но предпочел роль мученика. Мне от тебя больше ничего не нужно. Мне даже не нужна твоя душа. Перед тем как вернутся в подземелье, не хочешь ли мне что-нибудь предсказать?
   - Только твой конец. Народ не станет терпеть твою тиранию, ты бесславно погибнешь, и никто не захочет тебя похоронить.
   - Я же сказал не надо меня пугать, или ты хочешь еще боли? Толпа во все времена хотела только хлеба и зрелищ. Ей все равно, кто у власти: тиран или благодетель. Главное дать им то, что они хотят. Конечно, всегда есть недовольные, но их можно устранить. Я привел с собой время, в котором нет благоразумного народа, а есть дикая и бездумная толпа, толпой же легко управлять. Можешь поверить, все государство уже покорилось мне, и на каждом углу восславляют мое имя. В глазах толпы я избавитель. Все, кто против меня, становятся врагами толпы, а за толпой сила, то есть сила за мной. И ты в этом вскоре убедишься
   - Сумрак! Я начинаю понимать! Без случившейся катастрофы ты ничего бы не добился. Ты посеял панику в людях, и они ослепли! Сумрак - тоже твоих рук дело?! - воскликнул Ост.
   - Не совсем так, но я к этому причастен, - пожал плечами герцог. - А теперь прошу меня извинить, мне пора заканчивать нашу беседу. Уверен, что мы могли бы еще многое узнать от вас, но вы слишком дурной собеседник. Напоследок, чтобы доказать, что я не так уж и страшен, я сделаю вам небольшой подарок: дам эликсир, который избавит от заразы носферату, побудьте еще немного человеком, а завтра вас сожжет на костре все та же толпа, и вы убедитесь, что я был прав. Без всякого суда вас признают еретиком по моей воле. Вы поймете, чья власть теперь реальна и тверда. Вы рады? Нравится мой подарок?
   - Всю жизнь мечтал.
   - Чудесно, - искривился герцог, - казнь завтра в полдень, а пока что насладитесь обществом крыс в камере.
   Два стражника опустили на пол полуживого Оста. Накинули на него белую рубашку, которая тут же пропиталась кровью, и поволокли обратно по темным коридорам. Действие страшного эликсира начинало сходить на "нет". Гелен уже чувствовал, как сладкий обморок подкатывался к голове. Он потерял полжизни за несколько долгих кругов.
   Заскрипела железная решетка темной и сырой камеры. Без лишних церемоний пленника швырнули на холодный земляной пол. В земле копошились мелкие зверьки с красным хищными глазами. Но, Гелену сейчас было не до них. Он заметил, что в камере помимо него еще кто-то есть.
   Какой-то старик склонил морщинистое лицо над Остом и, сочувственно покачав головой, прошептал:
   - Сильно тебе перепало, парень, но ничего, я тебя подлатаю.
   Действие эликсира кончилось. Еще большая боль, словно прорвав барьер, ринулась во все части тела. Это была нестерпимая мука. Но к счастью для Гелена, теперь он мог погрузиться в беспамятство. Очередной приступ боли, и мозг отключился, пришел долгожданный беспокойный обморок.
  

Глава 17. Расстановки меняются.

   Все, кто когда-нибудь общался с Кенеем, ни за что не могли назвать его слабым. Он всегда производил впечатление упрямого, сильного и, в общем-то, доброго человека. Возможно, он был не слишком умен, зато сообразительности ему было не занимать. В силу изрядного упрямства он почти не боялся трудностей, что делало его человеком волевым и сильным не только физически.
   Кеней и сам считал себя не слабым человеком, но лишь до той поры, пока на его пути не повстречался стражник Севереон.
   Направляясь к Думгарду, двое в сопровождении безмолвно преследовавшего их пса шли без остановки.
   Севереон имел особенность много болтать, причем совершенно ни о чем, и при этом производить впечатление человека невероятно древнего и мудрого. Он передвигался в быстром уверенном темпе, будто все время куда-то спешил, его несмолкающий говор, казалось, придавал ему сил. Уже третий день он шел вперед и ни разу не остановился, чтобы передохнуть. Норд, конечно, был сильным парнем, но не настолько. Первый день ему удавалось поспевать за новым знакомым, даже обходиться без еды и воды, но уже на второй день он выдохся и старался лишь не потерять из виду странника, который совершено не думал отдыхать и тем более останавливаться чтобы подождать Кенея.
   Севереон лишь подбодрял Норда, короткими фразами полными оптимизма и беспечности. Норду показалось, что его спутнику и не требуется собеседник, ему доставляет не меньшее удовольствие говорить с самим собой, зачастую он нес всякую чушь, но с учеными нотками в голосе. Казалось, что этот человек веками не говорил о простых вещах, и теперь ему вдруг довелось поболтать о них вдоволь, все равно с собеседником или без.
   Норд совсем не хотел показаться слабым в глазах почтенного стражника, но на третий день не выдержал и попросил Севереона об отдыхе.
   - А как же твой друг, до Думгарда еще много верст, - удивился Севереон.
   - Я все прекрасно понимаю, но у меня больше нет сил, честно говоря, я не понимаю, какие силы питают тебя, ты даже не выглядишь усталым.
   - О, это всего лишь результат давней привычки, прошу прощения, должно быть, я немного увлекся, это у меня часто бывает, так что впредь не стесняйся и останавливай меня, если тебе потребуется отдых.
   - Непременно, - ответил Кеней, и повалился на траву у края дороги, - мне надо несколько кругов, чтобы передохнуть и перекусить.
   - Конечно, конечно, отдохни, я пока огляжу окрестности, насобираю дров, знаешь какие в этих лесах дрова, о, должно быть отменные, быть может, я даже найду лавовое дерево, хотя вряд ли, они растут на равнине, но ничего,... здесь есть черные ели, я их уже вижу, может там даже есть грибы, ты любишь грибы... а я, знаешь ли, очень люблю, может раньше я бы нашел здесь фрукты, но теперь вряд ли, хотя и фрукты я тоже очень люблю, а твой желудок, что бы больше порадовало: грибы или фрукты?
   - Все равно, - буркнул Кеней, он почти что заснул, а басовитый гомон Севереона действовал, как колыбельная.
   - Все-таки грибы это благородная пища, не все конечно, но вот царские имеют превосходный вкус, вот когда мы вызволим твоего друга, я и у него спрошу, любит ли он грибы, уж не знаю почему, но мне кажется что он их любит не меньше чем я, - тараторил бродяга углубляясь в чащу.
  

***

   Что-то громко щелкнуло, и Кеней подскочил, как от выстрела, последнее время он спал очень чутко, наверное, потому что перестал видеть сны. Рука его спонтанно потянулась к поясу, на котором был прицеплен верный арбалет.
   - Тише, тише, не стоит так волноваться, - Севереон сидел у костра, вороша угли еловой веткой, - просто каштаны почти приготовились, вот и постреливают.
   - Каштаны? - полусонным, хрипловатым голосом переспросил Норд, опустил оружие, осмотрелся. Вокруг посветлело, скорее всего, наступил день.
   - Да, грибов я не нашел, зато к нашему скромному столу добавится это лакомство.
   - Никогда не ел каштанов. Долго я проспал?
   - Не очень.
   - Тебе не кажется, что с каждым днем становится светлее.
   - Так и есть, должно быть, ветер прогоняет пыль и гарь дальше на север.
   - Хорошо бы. Кстати, ты же не собираешься есть только эти орешки, у меня же есть эль и солонина.
   - От эля не откажусь, а вот солонину..., нет уж спасибо, я никогда не ем животных.
   - Чем же ты питаешься? Неужели одними растениями.
   - В основном, и ты знаешь, не жалуюсь, меня никогда не беспокоит, чем подкрепится, даже в каменном городе я найду себе пропитание. Как видишь, я не ношу с собой такого большого рюкзака для еды, как ты, всю снедь я добываю тогда, когда она мне необходима, единственное к чему у меня большая слабость, так это к хорошей выпивке. Слабости..., - пожал плечами странник.
   - Ты уверен, что не хочешь отдохнуть?
   - Полностью, да и не до отдыха сейчас: нам навстречу идет большая группа людей, не очень быстро, но через три-четрые круга мы их встретим. Не знаю кто это, но нам лучше быть наготове.
   - Как ты узнал? - удивился Кеней.
   - Прислушайся, ветер доносит их голоса.
   - Я ничего не слышу.
   - Просто ты не умеешь слушать.
   - Этому можно научится?
   - Не всегда.
   - Ну что ж давай сбираться, возможно, нам придется сделать крюк, чтобы избежать ненужной встречи, времени в обрез.
  

***

   Севереон и Кеней устроились на высоком холме. За ним дорога резко поворачивала. Холм покрывала длинная сухая трава, громко шелестящая на ветру, с него прекрасно просматривалась местность. Идеальное место для засады.
   Ни на кого нападать они, конечно, не собирались, но решили, что обходить стороной все встречные компании слишком долго, а время было дорого. Из-за поворота слышался гомон толпы, скрип тележных колес и ржание лошадей. Кеней приготовил арбалет, на случай если их обнаружат, хотя стрельба в планы и не входила, предполагалось просто отлежаться, до тех пор, пока люди не пройдут дальше по дороге. Рядом в траве лежал Севереон, он слился с окружающей природой, буквально растворился в сумраке, будто сама ночь укрывала его от постороннего взора. Кеней не слышал его дыхания, ничто не выдавало его присутствия. Бродяги будто не было вовсе, и, тем не менее, Норд знал, что вот он тут, лежит рядом, следя за дорогой.
   Щелкнул взводной механизм на пистоле странника.
   Из-за поворота показались четыре деревянные повозки с полотняной крышей. На каждой у вожжей сидело по два человека. Рядом с повозками шли дети и подростки, чуть поодаль ехали, осматривая местность, верховые. Под полотняными стенами горели огни масляных светильников, и казалось, что повозки светятся. Изнутри доносилось мелодичное пение, Кенею показалось, что этот сладкий голос он где-то уже слышал, забытое чувство кольнуло сердце. Он вспомнил. Так пели на ярмарках в праздник урожая.
   - Цыгане, - шепнул Севереон, - поосторожнее парень и потише, этот степной народ умеет обнаруживать, малейшая оплошность и они тут же тебя схватят, даже наше удачное местоположение нас не спасет.
   - Ты сказал это цыгане, я думал, что их можно встретить только на левобережье Нельи.
   - Их можно встретить везде, довольно шустрый народец, а главное ловкий.
   - Ты уверен, что это цыгане?
   - Полностью, видишь ли, немного знаком с их языком.
   - Они воинственны?
   - Нет, но если сочтут, что ты им угрожаешь или что у тебя есть что-то ценное: пиши пропало - живым не выберешься.
   - Может попробовать поговорить с ними?
   - Лучше подождать, пока они уйдут.
   Табор, похоже, не собирался двигаться дальше по дороге, слева от холма, который облюбовали два путника, на небольшом пустыре повозки остановились. Из них стали появляться женщины в пестрых нарядах. Мужчины спешились. Похоже, цыгане намечали устроить привал.
   - Все-таки думаю надо спуститься и поговорить, - сказал Кеней.
   - Не стоит, - ответил стрелок, - они не очень любят гостей.
   - А подозрительных типов залегших на холме, они, как думаешь, полюбят больше?
   - С чего ты взял, что они нас найдут?
   - Подумай сам. Они остановились, собираются разбить лагерь, откуда лучше всего следить за безопасностью? С нашего холма. Сейчас они поднимутся сюда. И у нас будет два выхода, либо сдаться на их милость, либо перестрелять их из-за угла, потому что в открытой схватке мы покойники.
   Пусть Кеней и не получал в Корпусе стражников высоких отзывов от учителей мирознания и алхимии, не любил книги, и не разбирался в науках, зато он лучше любого соображал в тактике, и быстрее него оценить ситуацию, мало кто мог.
   - Не хочу показаться трусом, но мне больше нравится второй вариант, - заметил Севереон после недолгого раздумья. В трудной ситуации он вдруг потерял охоту к болтовне.
   - Еще есть третий вариант: спуститься пока не поздно и прикинутся безобидными нищими беженцами, к тому же ты знаешь их язык.
   - Можно попробовать, - откликнулся странник и снял палец с курка, - пошли.
   Они спустились, обогнули холм, и вышли с другой стороны. Двое в потрепанных одеждах, вполне могли сойти за бродяг. Подойти близко к лагерю цыган путешественники не успели. В нескольких метрах от пустыря им перегородили дорогу двое смуглолицых мужчин со старинными тяжелыми арбалетами в руках. Их длинные волосы посерели от пыли и пепла, но лица еще не потеряли особого цвета, свойственного тем, кто долгое время проводит на солнце. Дозорные выглядели отнюдь не приветливо, они оценивающе осматривали Кенея и Севереона, молча, сверля острым взглядом каждого.
   - Мы странники, ищущие ночлега и вестей с севера, - прервал повисшее молчание Кеней, миролюбиво вскинув руки. Севереон не замелил перевести.
   Цыгане никак не отреагировали, лица их остались бесстрастными.
   - Но если вы не рады гостям, мы можем просто пойти своей дорогой, - продолжил Кеней.
   За спинами дозорных вырос, словно из сумрака, еще один цыган, поплотнее и постарше. Он взглянул на Севереона и что-то сказал ему, медленно чеканя слова, затем повторил еще раз.
   - Что он говорит? - спросил Норд.
   - Он здесь за главного и говорит, что пустит нас в лагерь, но только без оружия.
   - Как он узнал, что оно у нас есть? - удивился Кеней.
   - Нетрудно догадаться, - пожал плечами бродяга.
   - Тогда мы лучше не будем их обременять, и пойдем своей дорогой, - решил Норд.
   - Ты не понял, мы уже получили фактическое приглашение, а отказаться значит оскорбить их, знаешь, как платят за обиды в этом народе?
   - Смертью?
   - Именно.
   Цыгане ждали, буравя взглядом непрошенных гостей.
   - А они вернут нам наше оружие? - поинтересовался Кеней, поглядывая на старшего.
   - Они говорят, что да.
   - Тогда, я думаю, в таборе оно нам ни к чему, давай отдадим.
   - Не знаю как ты, но я не мальчишка, чтобы дозволять кому-то еще прикасаться к моему оружию, я стрелок гарнизона, мой пистоль, как душа, я умру, но не отдам его.
   Прежде чем Кеней успел его остановить, Севереон перевел свои слова. Норд ждал, что дозорные пристрелят их на месте, за наглость и просто потому что они разбойники, пусть и не лишенные своеобразной чести. Однако ничего такого не произошло, вместо этого старший рассмеялся, похлопал стрелка по плечу и пригласил к костру, сказав несколько быстрых фраз.
   - Он говорит, что ценит правила настоящего мужчины, - пояснил Севереон Кенею.
   Норду, впервые за многие годы, стало стыдно.
   После непродолжительной трапезы у костра остались одни мужчины. Большинство цыган закурили трубки, Кеней тоже не отказался.
   - Так куда вы держите путь? - оборвал Норд затягивающееся молчание. Севереон перевел и тут же получил ответ.
   - В южные провинции, навстречу ополчению. Нас гонят с севера нужда и преследования, провинции одна за другой сдаются в лапы хель-дерроновским наместникам, и жизнь там становится невыносимой. Народ заключают в суровые рамки повинностей, недовольных уничтожают. Многие бегут в сторону Селлдора или непроходимые дебри, севернее Ильской провинции, хотят укрыться в лесах, но только до цыган долетела весть, что там солдаты встречают беглецов штыками и картечью. Другие хотят спрятаться в горах Велерн или в антарских скалистых хребтах, но там, хоть и нет кордонов, жизнь от этого не слаще.
   - Почему на юг, разве там не то же самое, - поинтересовался Кеней, глубоко затягиваясь.
   - С юга приходят радостные вести, бывший стражник гортского гарнизона, собрал ополчение и двигается к Истиргу, к нему присоединяются все новые и новые войска, он уже освободил Гортскую провинцию, и Полосу поместий, Антарь пока еще не сдалась, но и там победа восставших не за горами. Иль отрезана от связи с Мрачным герцогом, все караваны идущие оттуда перехватывают разбойничьи отряды, укрывающиеся в Лесных Угодьях. Даже ведьмы из Гиблых топей встали на сторону ветерана, помогая ему справляться с магией герцогских алхимиков. Все потуги Хель-Деррона пока бесплодны. Об этом ветеране ходят легенды, говорят, что он был заключен под надзор крист, и смог сбежать, при этом саблями изрубил в клочья шестерых бронированных чудовищ. Мы, цыгане, - вольный народ и никому не подчиняемся, и Мрачный герцог стал нашим кровным врагом, с тех самых пор, как выгнал нас с законной земли. Мы отправимся к этому ветерану и будем биться на его стороне и умрем, если понадобится, - изрек глава табора.
   Слушая цыгана, Кеней, разумеется, понимал, о ком идет речь, безумное желание отправиться с табором навстречу ополчению и встать в его ряды терзало душу, вместе с неугомонной совестью, но поворачивать было нельзя: друг в беде. Эту истину ему вбили в голову с самых первых лет муштры в академии стражей. Сталл нередко говорил: "Нет иной истины для настоящего воина, чем та, что гласит - на войне важна не победа, а дружба". Поэтому Кеней поскорей отогнал подлую мысль прочь и лег спать.
   Под утро двое путников распрощались с цыганами и отправились дальше на север, до Думгарда оставалось не более двух дней пути.
   Дорога петляла между небольшими мрачными рощицами и прудами, вода в них посерела и потеряла былой изумрудный цвет.
   Пруды сменились иссохшимися полями, снова пошел дождь, мелкий и холодный, на дороге вскоре образовались глубокие грязные лужи.
   Невдалеке показалась деревушка или скорее постоялый двор, совсем маленький, даже Ликро казалась по сравнению с ним столицей. День близился к концу.
   - Зайдем перекусить и поищем ночлег? - спросил Кеней.
   - Да, пожалуй. Сегодня сон на открытом воздухе будет крайне неприятен, - ответил солдат.
   Они миновали привязь для лошадей, заколоченную кузнечную мастерскую, пару покосившихся сараев, несколько хижин с соломенной крышей, и подошли к самому большому зданию, по-видимому, местной управе. У входа горел фонарь и на доске-глашатае висел пергамент черного цвета, на котором витыми золотыми буковками был выведен текст:
   "Особый свод законов нового правительства Всевеликого герцога Ремоса Оноре Хель-Деррона."
   *ЛЮБОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ КАРАЕТСЯ СМЕРТНОЙ КАЗНЬЮ.
   *НЕПОДЧИНЕНИЕ ВЛАСТЯМ КАРАЕТСЯ СМЕРТНОЙ КАЗНЬЮ.
   *СОСТАВЛЕНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПИСЬМЕННЫХ, ПЕЧАТНЫХ И ИНЫХ СОЧИНЕНИЙ ИЛИ ИЗОБРАЖЕНИЙ С ЦЕЛЬЮ ВОЗБУДИТЬ НЕУВАЖЕНИЕ К ВСЕВЕЛИКОМУ ГЕРЦОГУ И ЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВУ КАРАЕТСЯ КАТОРЖНЫМИ РАБОТАМИ В ДУМГАРДСКИХ ШАХТАХ НА СРОК НЕ МЕНЕЕ 45 ЛЕТ.
   *ЗА УКРЫВАТЕЛЬСТВО БЕГЛЫХ ПРЕСТУПНИКОВ ПОЛАГАЕТСЯ ПУБЛИЧНАЯ КАЗНЬ.
   *ЗА СОКРЫТИЕ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОДОВОЛЬСТВИЯ ОТ МЕСТНЫХ ВЛАСТЕЙ - ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ ДУМГАРДА НА СРОК НЕ МЕНЕЕ 30 ЛЕТ.
   *ПРОИЗНЕСЕНИЕ ДЕРЗКИХ И ОСКОРБИТЕЛЬНЫХ СЛОВ В АДРЕС ВСЕВЕЛИКОГО ГЕРЦОГА КАРАЕТСЯ СОТНЕЙ УДАРОВ РАСКАЛЕННЫМИ ПРУТАМИ.
   *ХРАНЕНИЕ ОРУЖИЯ И ДРУГИХ ОПАСНЫХ ПРЕДМЕТОВ КАРАЕТСЯ КАЗНЬЮ ЧЕРЕЗ ПОВЕШЕНИЕ НА МЕСТЕ.
   Рядом висело объявление на такой же черной бумаге: "По указу Всевеликого герцога Ремоса Оноре Хель-Деррона столица соронийских земель отныне и впредь переименовывается из Истирга в Дит"
   - Вот она, новая власть во всей красе, - нахмурился Норд, - проще было не тратить бумагу и написать: шаг в сторону без указки герцога - смерть.
   - Что-то мне подсказывает, что это еще не самая худшая сторона нашего "Всевеликого", - грустно улыбнулся Севереон.
   Странники прошли дальше по улице к таверне. Она представляла собой трактир самого последнего сорта. Не каждое питейное заведение у дороги могло похвастаться таким обилием тараканов и грязи. Впрочем, внутри было довольно людно, народ не смущал беспорядок, все ели и пили с аппетитом. Покупать что-либо из местной кухни путники не отважились, лишь приобрели бутылку вина и сняли комнату на ночь.
   Усевшись за столик, выпили. Кеней закурил.
   В каменной печке потрескивали поленья, сладковатый аромат винного спирта, табачного дыма и масляных ламп заполнял помещение. Клонило в сон. Норд положил голову на ладонь и, поглядывая на соседний столик, предался воспоминаниям о счастливом и спокойном прошлом.
   Севереон ему нисколько не мешал, он потягивал эль и раскладывал какой-то замысловатый пасьянс. Хорошие воспоминания согревали даже лучше чем вино, но все они были пропитаны грустью. В тот вечер Кеней вспомнил мать и Сталла, вспомнил потерянный дом и Лию. Вспомнил все то, что приносило боль, ту, от которой он бежал.
   Он почти уже спал, когда из-за соседнего стола поднялась девушка в потрепанном дорожном плаще. Она взяла свою кружку с чем-то горячим и подошла к Кенею. Севереон с глубокой сосредоточенностью и завидной скоростью перекладывал карты. Она без приглашения села, неторопливо отхлебнула из кружки и поправила капюшон, скрывавший ее лицо.
   Бывший стражник не обратил на это никакого внимания, он все сражался с раскладом, который упорно не сходился. Зато Кенею не очень понравилась наглость незнакомки, он мгновенно стряхнул подступающий сон и не замедлил возмутиться:
   - Прошу прощения, но вы кажется, забыли представиться и попросить разрешения присе..., - слова застряли в горле. Девушка откинула капюшон и тусклый свет ламп озарил ее потрепанные рыжие волосы и все еще миленькое личико.
   - Может, ты простишь мне эту оплошность, - спросила девушка и слегка улыбнулась.
   - Лия, - спокойно констатировал Норд, - не ждал вас здесь увидеть.
   - Мы уже на "вы", с каких пор? - закатила глаза Лия.
   - С тех самых, когда ты предала меня, - все так же спокойно ответил Кеней.
   - Да, я жутко виновата, ты, конечно, можешь меня и не простить, но неужели у тебя не осталось хороших воспоминаний обо мне, не осталось ни капли чувств?
   Лия теперь стала больше походить на тех порочных женщин, которые бродили когда-то по Горту поздней ночью. Ее полуразбойное выражение лица полное чувств и эмоций, чудесная мимика, радостная и живая, сменились какой-то суровой гримасой испорченности. Глаза ее уже не блестели, как прежде. Исчезла куда-то бойкая, беззаботно-детская искра.
   - Мое сердце теперь слишком холодно, чтобы там выживали хоть какие-нибудь чувства,- ответил Кеней.
   - Даже любовь, - кокетливо выкатив глаза, спросила Лия.
   - Да о чем ты говоришь!? Какая любовь может быть, розы не растут на куске льда, как вообще тебе хватает духа говорить со мной об этом! - Кеней вышел из себя.
   - Ладно, ладно я понимаю, что виновата и не требую от тебя ничего, я просто хотела хоть как-то загладить свою вину, не мог бы ты подняться наверх в мою комнату, я бы очень хотела кое-что тебе подарить, на память, это очень важно для меня.
   - Мне ничего не нужно, ты не могла бы пересесть обратно, мне неприятна наша беседа, возвращайся к Кервику.
   - Хорошо, пусть так! Этот твой Кервик еще помучился перед смертью, хотя он сразу мне все выложил и о тебе, и о твоей сердечной подруге. Мне повезло отыскать эту крысу в Горте. А ты не так глуп..., что ж, если один план не сработал, всегда есть запасной, - голос Лии и без того странный, сменился на хриплый и тяжелый с лютыми нотками.
   Она вскочила, опрокинув стул и кружку с каким-то варевом. Скинула с себя плащ и в мгновение переменилась, стала совершенно иной Лией, даже скорее совсем не Лией. Лицо обернулось в женское, морщинистое, волосы прямо на глазах у пораженных посетителей стали черными, белоснежная улыбка превратилась в хищный оскал, откуда-то появились клыки, в глазах сверкнул красный огонь. Совершенно новая женщина стояла перед Кенеем, в обтягивающей одежде из выдубленной черной кожи.
   - Черт подери! Носферату! Беги! - крикнул Севереон, вырывая пистоль из кобуры.
   Носферату молнией выбило пистоль из рук стражника, схватило за ворот и вышвырнуло в окно.
   С посетителей трактира, словно спало оцепенение и пьяная истома: все в ужасе кинулись к выходу, сбивая друг друга с ног.
   - Хель-Деррон будет доволен, - прорычала нечисть, - я выпила бы из тебя все до последней капли прямо сейчас. О-о, ты такой аппетитный, такой молодой и красивый, это было бы замечательно, - Сарвина потянула руки с длинными когтистыми пальцами к горлу Кенея, - но мне нужно доставить тебя живого, хотя это обстоятельство не помешает мне немного полакомиться, ведь правда.
   Носферату приблизилась и наклонилась к шее парня парализованного ужасом, который исходил почти осязаемыми волнами от темной девы.
   Кеней чувствовал ее отвратительное, зловонное дыхание, видел скрывающуюся под внешней красотой старую, прогнившую мумию. Он попытался закричать - тщетно.
   Рука потянулась к арбалету, он незаметно подвел стрелу к сердцу монстра, изо всех сил сопротивляясь ее чарам. Задребезжала спущенная тетива, стрела с упора вонзилась в Сарвину.
   Она немного отшатнулась, и это дало Кенею несколько минут, ее чары ослабли, но не отпустили.
   - Глупый мальчишка, думал убить меня своей игрушкой, - прохрипела слуга Мрачного герцога, выдергивая стрелу из сердца, без капли боли на лице и крови на ране.
   В таверну ворвался помятый и поцарапанный Севереон с обнаженным клинком, следом в неприкрытую дверь вбежал лесной пес. Бывший стражник метнул клинок в Сарвину, но она поймала оружие на лету, отбросила его, подняла два тяжелых дубовых стола и швырнула их в бродягу, как два легких копья, тот увернулся. Тогда проклятая кинулась к нему, снова схватила за ворот, и опять вышвырнула беднягу, на этот раз в дверной проем.
   Затем она снова приблизилась к Кенею, в глазах горел неутоленный животный голод.
   Путь к жертве Сарвине преградил лесной пес, он вскочил на стол прямо перед ней, оскалился, шерсть встала дыбом. Носферату попыталась разорвать животное огромными когтями, но пес ловко увернулся. Он подбежал к Кенею, сбросил его со стула, облизал ему лицо, от чего оцепенение исчезло, а затем самым обычным человеческим голосом сказал:
   - Используй твой серебряный меч, только им можно убить эту тварь, - пес подмигнул Норду, затем снова бросился на Сарвину.
   Кеней решил, что от страха он чокнулся окончательно, но не было времени удивляться поведению четвероногого друга, ум воина снова заработал. Он оценил ситуацию, встал, выхватил меч из ножен и направился к кровопийце, та уже загнала лесного пса в угол и готовилась разделаться с ним. Почувствовав движение за спиной, она резко обернулась:
   - А-а-а! Снова решил испугать меня оружием, мне нравиться твоя смелость, давай сыграем в эту игру, я позволю тебе сделать первый ход, - она развела руки в сторону, - давай, не медли.
   - С радостью! - крикнул Норд, и пронзил кровавую королеву.
   Выражение на ее лице тут же изменилось, хищная улыбка сползла, клыки исчезли, кожа стала трескаться и опадать, обнажая гнилую плоть.
   - Серебро..., тысяча лет бессмертия и смерть от рук юнца, - надрывно усмехнулась Сарвина, и рассыпалась, как сгоревшая головешка, оставив после себя лишь горстку пепла, которую вскоре развеял сквозняк.

***

   - Так значит, разговариваешь - подытожил Норд, когда путники, спешно покинув постоялый двор, зашагали дальше по дороге на север.
   - Значит, разговариваю, - подтвердил лесной пес совершенно нормальным, чистым человеческим голосом.
   - Не то что бы я очень удивлен, просто ты столько молчал и, вдруг, решил заговорить, почему?
   - Не счел нужным, разговаривать до этого.
   - Зачем вообще пошел за мной?
   - Ты спас мне жизнь, я твой должник.
   - Долг уплачен, ты вполне можешь покинуть нашу компанию.
   - Куда же мне идти?
   - Обратно к своим.
   - Нет, мне нет пути домой, я был предан и оклеветан, меня изгнали, когда-то я был принцем и должен был стать королем среди сородичей восточных лесов, но ничего не вышло, теперь я простой скиталец и, если я не сильно вам досаждаю, предпочел бы остаться вашим спутником и дальше.
   - Ты будешь нам очень полезен, - улыбнулся Кеней.
   - Тебя ведь спасли от крестьян, чем ты им так насолил? - поинтересовался Севереон, который теперь шагал, прихрамывая и держась за левый бок, но все так же бодро.
   - Я пытался защитить их детей, а эти глупцы решили, что я их краду.
   - А кто же их крал на самом деле?
   - Не знаю, кто были эти люди, но, похоже, они служили новому правителю.
   - Вот бы еще узнать для чего... - задумчиво протянул солдат и поморщился от боли.
   - Может сделать перевал и передохнуть, тебе крепко досталось,- предложил Норд.
   - Ни в коем случае, по мне - раны быстрее заживают в движении, к тому же, когда идешь, боль притупляется, - возразил стражник.
   Они шли всю ночь. Кеней еще долго расспрашивал, внезапно заговорившего лесного пса. Оказалось, что имен эти создания не имеют, лишь один совершенно особый индивидуальный для каждого звук заменяет им имена. Воспроизвести этот звук Кенею не удалось и, поскольку от нового имени пес наотрез отказался, решено было привлекать его внимание простым свистом. Новый четвероногий друг обладал довольно цепким и ярким умом, мог быть умелым собеседником, разбирался в ориентировании, знал множество темных созданий и, что было очень важно, способы их уничтожения.
  
   Под утро дорога расширилась, стала более ухоженной и ровной. Дождь утих и к обеду совсем прекратился. Небо просветлело и по виду не отличалось от обычного пасмурного покрывала, что, бывало, нависало и над Гортом. Невдалеке показалась развилка. Под покосившимися указателями, была прибита новая доска-глашатай, на ней пестрел уже знакомый черный пергамент с выпиской из нового свода законов, а так же еще одно объявление, смысл которого изменил все планы путешественников:
   "По велению Всевеликого герцога и правителя соронийских земель Ремоса Оноре Хель-Деррона на десятый круг десятого дня шестой луны состоится публичная казнь еретика, заговорщика и опасного преступника Гелена Оста, посмевшего нагло бросить вызов власти Всевеликого герцога. Казнь через сожжение на костре будет проведена на центральной площади столицы".
  

Глава 18. В тюрьме.

   Земляной пол. Сырой запах гнили. Толстые прутья поржавевшей решетки. Ни единого лучика света. Тишина, лишь суетливое копошение крыс где-то в соседней камере.
   Гелен почувствовал все это, как только сознание вернулось к нему. Он с радостью обнаружил, что жар спал, пропала неутолимая жажда. Тело пришло в нормальное состояние. Кровь полная жизни и силы потекла по жилам, словно в первый раз.
   Глаза уже привыкли к темноте. Он поднялся в полный рост. Подошел к решетке - крепкая, хоть и ржавая - не сломать. За решеткой длинный коридор, в конце горит один единственный факел у стойки тюремщика.
   - Даже не думай, не сбежишь. Мы так глубоко под землей, что даже подкоп не сделаешь, - донесся старческий хриплый голос из дальнего темного угла.
   "Значит, не померещилось. Старик действительно есть" - подумал Ост и обернулся.
   - Это вы меня вылечили? - спросил он, подходя ближе.
   - Да. Я и эликсир, что был у тебя в руке.
   - Как вам это удалось? - удивился Гелен.
   - Не сложно исправить то, в чем природа ошиблась, - ответил старик, - присаживайся, обстоятельная беседа не помешает нам обоим.
   Незнакомец чиркнул огнивом, высек пару искр и зажег сальную свечу. Камеру озарил тусклый свет.
   - Думаю, что охранник опять напился и не заметит свет в нашей камере. Здесь это не положено. Предполагается, что люди должны сгнить в полной темноте, - улыбнулся старик, показав ряд идеально ровных, белых зубов.
   При свете Гелен смог рассмотреть сокамерника: мантия из тонкой ткани темного цвета, с подкладкой, такие обычно носят алхимики или странствующие ученые; длинные седые волосы, собранные в пучок на затылке; лицо с приятным выражение умного, много повидавшего, имеющего добрый и веселый нрав и не обделенного жизненной мудростью человека.
   - Вы алхимик, - поинтересовался Гелен.
   - Нет.
   - Ученый?
   - Нет.
   - Быть может вы изид?! - осенило вдруг Оста. И правда, почему умелый врачеватель не может быть издом, известно же, что они самые искусные лекари.
   - А ты умный малый, - улыбнулся старец. - Да, так и есть, я принадлежу к ордену изидов.
   - Тогда почему...
   - Что? Почему я сижу в этой дыре, обладая такими способностями. Я расскажу тебе историю моего ордена и свою заодно. В иные времена за разглашение тайн я был бы сурово, очень сурово наказан, но сейчас я готов поделиться своими знаниями с любым, так как наш орден распался и вряд ли когда-нибудь соединиться вновь. Изиды - повелители природы, хранители древних знаний, последователи великого Основателя. Этот древний маг обладал редчайшей способностью управлять силами природы, он долго и упорно трудился и смог понять источник своей силы. Он изобрел особый эликсир, который способствовал развитию этого дара и у других людей, не взирая на их способности. Разумеется, он не стал раздавать его направо и налево. Очень опасно было доверять такую силу всем людям. Поэтому он совершил путешествие по всему изведанному Миру, где и отыскал своих первых учеников, ставших впоследствии основателями ордена. Они построили замок и скрыли его от посторонних глаз. Всю свою жизнь посвятили они служению и защите природы, потому что она - единственное в этом мире, что достойно уважения, а значит и служения. Они поддерживали равновесие между человеком и природой, и из нее же черпали свои силы. Перед смертью каждый из пятидесяти последователей великих знаний выбирал себе преемника, обучал его. Всегда нас было ровно столько, сколько и в самом начале. Мы жили обособленно, в стороне от всех, не нуждаясь в обществе людей. Мы занимали положение полубогов, хотя и отношения к богам не имели. Наша сила была выше любой известной людям и другим существам. Иногда, в смутные времена мы отклонялись от правил и вмешивались в человеческую историю: участвовали в войнах, в решении государственных проблем. Но все наши поступки неуклонно служили одной цели - сохранить баланс. И со времен создания наш орден справлялся со своей задачей до тех пор, пока не пришел мрак. Мы чувствовали его приближение. И вот что я тебе скажу: точно известно, что это случилось не по воле высших сил или из-за ужасного стечении обстоятельств. Пламенный шар упал на нашу землю, вызванный злой волей. Да, мой мальчик, это игры злых богов и злых людей, я в этом уверен, и мне кажется, что наш новый "всевеликий" тиран имеет к ним прямое отношение. Может поэтому он так долго живет.
   - Нет! Он высасывает детские души и, питаясь ими, не стареет! - воскликнул Ост, с ужасом вспоминая, увиденное накануне.
   - Тогда я действительно прав. Он заключил сделку с подземными демонами или с еще более древними и ужасными силами.
   - Почему ваш орден распался?
   - Ответ прост. Нам в одночасье нечего стало защищать. Сила, нам неподвластная, вмешалась в привычный ход вещей, баланс рухнул, и природа как таковая исчезла. Мы потеряли свою силу. Многие не смогли с этим жить. Другие отправились в странствия в поисках новых миров. Были еще и такие глупцы как я, которые решили, что что-то еще можно изменить.
   - Разве совсем ничего уже нельзя сделать? - в вопросе Гелена смешались отчаяние и негодование.
   - Может и можно, - грустно пожал плечами Изид и, вздохнув, добавил, - я пробовал - не получилось.
   - Что вы сделали?
   - Изготовил страшнейший яд. Понятно, кого я хотел отравить?
   Гелен кивнул и старик продолжил:
   - Я пришел к нему и притворился будто хочу присягнуть на верность, а затем предложил продать ему эликсир, в котором скрывается наша сила. Как же я был глуп! Я был уверен, что этот яд невозможно распознать, он был зачарован, никто, клянусь тебе, никто еще не отказывался выпить его. И Хель-Деррон тоже не отказался. Он осушил бутыль с ядом и рассмеялся мне в лицо. Количество зелья, способное выкосить целую армию, не обременило Мрачного герцога даже простой изжогой. Он оказался бессмертен. А я оказался здесь. Я еще сохранил немного сил, но старость не позволяет мне использовать их. Природа умирает, и я вместе с ней.
   - Неужели ничего нельзя сделать? - Гелен никак не мог смириться со словами Изида, хотя внутренне давно понимал, что тот прав. - Разве такие могущественные маги как вы не можете противостоять герцогу? Он же просто алхимик.
   - Он не просто алхимик, это уже давно известно. И его оберегают силы, против которых у нас нет ничего. Правда, в наших древних манускриптах, написанных еще первой расой людей золотого века, прародителей всего человечества, есть туманное предсказание о сегодняшних событиях. Я увлекался изучением древних пророчеств, и в свое время мне удалось расшифровать одно из них. Оно похоже на легенду, но кто знает, быть может, ей суждено сбыться. В древних рукописях говорится о получеловеке-полубоге, которому дано изменить историю. Я запомнил толкование дословно: "Когда настанет мрачное время, не станет солнца и луны, и землю покроет черное покрывало, будет двое равных по силе. В их руках окажется судьба Мира, и никто из них не одержит победу, до тех пор, пока третий не распахнет врата и не выпустит запечатанный свет". Дальше идут еще более туманные разъяснения. Говорится о человеке, в котором спрятана кровь древних богов, якобы хранителе того самого запечатанного света, о других, темных вратах, и совсем уж туманно о третьей стороне, о безмолвном страже, который вмешается, когда чаша сил перевесит в одну из сторон. Дальше перевести я не смог: манускрипт истлел от времени, так что не известно, на чью сторону встанут безмолвные. Обычно такие пророчества не врут, я несколько раз удачно предсказывал будущее, пользуясь ими. Может, все будет несколько иначе, может, все будет совсем не так. Как видишь об исходе противостояния не сказано ни слова. Тем не менее, понятно, что первый, о ком говориться - это Хель-Деррон, а вот кто второй равный ему, я не имею представления.
   - Может Сталл? - подумал вслух Гелен.
   - Ааа, припоминаю. Ветеран древних войн. Да, это достойный человек, в нем много силы, вполне возможно так и будет. Ты знаком с ним?
   - Нет, он был начальником гарнизона стражников в нашем городе, так что я имею о нем представление. Но я видел в своих снах, что его заточили в темницу под надзор крист. Не думаю, что он вырвется из когтей этих монстров.
   - Ты видишь будущее? - заинтересовался старец.
   - Да, иногда.
   - И все, что ты видишь, сбывается?!
   - Чаще всего.
   - Хм, возможно, с твоим даром у тебя найдется способность к новому... Когда твоя казнь?
   - Послезавтра днем
   - Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе обучиться одному из искусств ордена.
   - Стать адептом?
   - Не совсем. Я не смогу посвятить тебя во все тонкости искусства, на это просто нет времени, я дам тебе силу, а как ей управлять тебе придется научиться самому. Ты молод и силен, может, тебе это поможет избежать смерти.
   - Не знаю, последнее время, я все реже и реже вижу будущее, может, я теряю дар.
   - Нет, силу нельзя потерять. К тебе вернутся прежние способности или появятся новые. Итак, ты готов?
   - Думаю я ничего не потеряю, если попробую, - нарочито безразлично пожал плечами Ост, стараясь скрыть то вожделение, которое испытывал всегда, когда перед ним возникала возможность прикоснуться к новым таинствам окружающего мира.
   - Надо приготовить эликсир, - хитро прищурившись, сказал изид. Сколь не пытался бы Гелен, а своих истинных чувств он от старика не скрыл.

***

   Оказалось, что древний эликсир можно сделать из любых природных компонентов. Главное не состав, а его приготовление.
   Процесс варки зелья занял примерно полдня. Вначале Изид ползал по полу и выуживал из земли разнообразных насекомых и крыс. Потом он слепил из сырой земли сосуд, сотворил с ним нечто, и земляной котел превратился в котел железный. Под котлом чудесным образом загорелась земля, а в нем самом появилась вода. Когда она закипела, все найденное изидом добро отправилось в кипящую воду. Варилось оно довольно долго. Старик сидел рядом, скрестив ноги, и произносил заговор на неизвестном языке. Потом варево настаивалось несколько кругов и в конечном итоге обрело цвет болотной тины и резкий, крайне неприятный запах.
   - Мне нужно выпить это? - поморщился Гелен.
   - А ты думал я приготовлю тебе пирог с яблоками? Обретение силы требует жертв. Пей! - приказал изид
   Гелену ничего не оставалось, как повиноваться. Отвар оказался до тошноты противным, но Ост мужественно выпил все, даже осадок, который ужасно хрустел на зубах твердыми лапками каких-то насекомых.
   - Я что-нибудь должен почувствовать? - спросил Гелен.
   - Нет, еще рано. Ты должен сейчас заснуть. Когда проснешься, начнем обучение.

***

   - Доложите обстановку в государстве.
   Герцог Хель-Деррон сидел в тронном зале Истиргского дворца. Перед ним, преклонив колено, стояло трое генералов.
   - Все северные земли находятся под нашим контролем. Покорены Норг, Тир, Анд, преддумгардские степи, бывшая Ремия, и Приграничье. Так же перекрыт путь в земли варваров по реке Нель, горные тропы Велерна регулярно патрулируются. У населения изымается все ценное, ведется набор рекрутов. За северными границами наши дипломаты установили союз с варварскими племенами и добились нейтралитета Стоггского княжества. Север в полном вашем подчинении, всевеликий, - доложил первый.
   - С южными провинциями возникли осложнения. Некто Орион Сталл вырвался из-под стражи, поднял мятеж. Он собрал армию и двигается к Истиргской гати, к нему присоединяются все новые и новые воины из освобожденных им провинций, на его сторону так же встают беженцы с севера. Он уже захватил Горт, Антарь, земли помещиков, и угольные шахты, Лесные Угодья тоже под его контролем. Шпионы докладывают, что Иль еще держится, но она полностью отрезана от связи с нами. Теперь Сталл ведет свои войска к Анду, и мы не сможем его сдержать! Все левобережье Ривы встанет под его контроль. Наши армии одна за одной терпят поражение. Но нам удастся блокировать повстанцев на левом берегу. На Истирской гати спешно возводятся укрепления, там они обречены на поражение. Из южных провинций им не выбраться. Но, боюсь, и нам южные провинции не захватить.
   - Почему наши армии терпят поражения? - с интересом спросил Хель-Деррон.
   - Мы столкнулись с мощным стратегом, - пояснил третий. - Несмотря на то, что наши войска превосходят вражеские численно, у нас не хватает организованности и опыта. Наши армии знают только один вид боя - наступление в лоб или беспорядочное бегство. Сталл же применяет хитрые расстановки на поле боя, заманивает войска в ловушки, он почти не несет потерь.
   - Но через Нель и Риву он не перейдет?
   - Нет, там наша оборона крепка.
   - Мы можем уничтожить сопротивление одним ударом, если соберем все войска с севера и атакуем внезапно, - предложил первый генерал.
   - Ни в коем случае не делать этого! С северных земель нельзя уводить войска, иначе восстания вспыхнут и там, - рявкнул Мрачный герцог, - или вы не понимаете этого?
   - Понимаю, - склонил голову воин. - Тогда что же делать, милорд?
   - Просто ждать. Не пройдет и одного затмения, как на юге кончатся запасы, и все ополчение либо умрет с голоду, либо погибнет в попытке отчаянного штурма.
   - Нам известно, что Сталл наладил старые торговые связи с заморскими южными странами, он получает от них провизию, в обмен на железо и уголь, - предупредил генерал.
   - Страны южного моря, мелкие и нищие, вскоре им перестанет хватать пищи самим и Сталл останется без поддержки, - рассмеялся Хель-Деррон.
   - Но разве нам не важно захватить припасы юга?
   - Мы обойдемся и без них. Наша задача удержать оборону и собрать большую оснащенную армию, скоро мы отправимся на порабощения Мира.
   - В Мире еще много сильных государств, нам не собрать настолько большой армии, даже если мы вооружим все боеспособное население.
   - Вы сомневаетесь в моей власти? - прошипел Хель-Деррон.
   - Никогда, мой господин, мы знаем, как вы можете подчинять, ваш красный свет - великая сила.
   - Да, но на этот раз мы обойдемся без нее, в скором времени мне нужно будет покинуть эти земли. На вас троих будет возложено управление армией. Вы пойдете в завоевательный поход. И у вас будет самое мощное войско, какого еще не видел Мир...

***

   - Как спалось? - поинтересовался старик.
   - Неплохо, - ответил Гелен.
   - Как самочувствие?
   Изид подошел к юноше и сел рядом.
   - Как обычно.
   - Никаких новых ощущений?
   - Вроде нет.
   - Закрой глаза, - старик приложил теплую ладонь ко лбу Оста, - открой. Теперь что-нибудь изменилось?
   - Если не считать того, что в камере появился странный туман, то ничего.
   - Это не туман, это сама природа. Теперь ты видишь ее, скоро научишься чувствовать ее, а потом и управлять. Вглядись в эти чудесные переливы, вглядись в эти узоры. Не правда ли они прекрасны? Чистая сила природы, настоящее волшебство. Алхимия и колдовство - холодные науки: расчеты, формулы...Здесь все иначе. Ты чувствуешь силу вокруг себя, она чувствует тебя, ты меняешь ее, она тебя. Вы неразрывно связанны. Так было всегда. Вдохни ее. Она проникает в твое тело. О, это божественное чувство, всегда прекрасное, но самое яркое в первый раз.
   - Как же тепло на душе! Я никогда не чувствовал себя так хорошо и необычно! Какая гармония!
   - Ты впустил ее, теперь выпусти. Снова впусти. Чтобы управлять этой стихией, тебе нужно понять ее и полюбить.
   - Разве можно не полюбить это!? Но как понять?
   - Пойми, все живое, что тебя окружает - это и есть туман жизни. Мы все рождаем его. Он всюду до тех пор, пока есть жизнь. Сейчас он не так ярок как прежде, но все равно прекрасен. Пойми, что ты часть этого чуда и имеешь право голоса. Взмахни рукой. Видишь, туман слушается тебя. Стоит только подумать и эта сила выполнит твои мысли, главное сосредоточиться. Видишь тюремную решетку. Попроси туман разогнуть ей. Именно попроси. Хоть изиды и называют себя повелителями природы, мы никогда не приказываем ей, мы просим.
   Гелен представил себе, что просит не нечто необъятное и аморфное, а простого человека. Он представил, как разогнутся прутья решетки. Туман заклубился, заволновался, наполнился новыми красками, окутал прутья, и они легко разошлись. Оста переполнил восторг. С таким чувством в груди он впервые проскакал галопом на молодом жеребце по полям зрелой пшеницы, впервые поцеловал девушку, впервые взлетел на воздушном змее. С новой силой он почувствовал, что переродился, стал лучше, стал мудрее, стал другим.
   - Мы можем сбежать теперь! - радостно воскликнул он. - Отопрем вот так же все двери, уберем с дороги стражников, и снова свобода!
   - Иди один. Ты постепенно научишься остальному, сам. У тебя сильный Дар, ты будешь хорошим последователем ордена.
   - Но почему вы не хотите уйти отсюда? Ведь свобода лучше грязной камеры.
   - Каждый Изид знает, когда природа призовет его. Рожденный на земле должен стать ею вновь. Это вечный круг жизни. Смерть и возрождение. Помни мой короткий урок, не используй свою силу против природы, если она выживет. Мне осталось совсем недолго. Я прожил хорошую жизнь и выполнил свою предсмертную обязанность, обучил преемника - тебя. Пусть ты и не знаешь всех искусств ордена, тебя все же можно считать адептом. Иди.
   - Разве не хотите вы умереть на свободе? - не унимался Гелен.
   - Что для тебя свобода? Серое небо над головой? Дикие и испуганные лица? Полумертвая земля? Здесь так же противно, как и на верху. Мне еще предстоит совершить предсмертный ритуал, какая разница, где это сделать. Ни там не здесь свободы я не найду.
   - Учитель, я отведу вас на Авалон, там вы обретете покой, там природа жива, вы найдете там свободу.
   - Авалон!? Как ты узнал нашу тайну!? Как узнал о том, что мы охраняли?!
   - Случайно.
   - Что ж, теперь это неважно. Запомни главное: этот остров великолепен, но не предназначен для людей, он манит к себе, но рушит надежды. Я знаю, что тебя не переубедить, ты все равно отправишься туда. Быть может, ты дойдешь до него и там поговоришь с хранителем - нашим Основателем. Но это будет не просто. На твоем лице видна судьба, знаки говорят, что ты связан с этим островом ее узами. Иди к Авалону. Но помни, там нет покоя и нет свободы. Иди же или тебя заметят.
   - Но...
   - Иди, прошу тебя, не думай обо мне, я не желаю себе другого, но желаю тебе, поэтому ты должен идти. Один.
   И Гелен пошел, распахивая двери. Он, вдруг, четко осознал, что дав ему силу, старец приблизил свою смерть, стало тошно на душе...

***

   - Какой, черт подери, идиот посадил мальчишку в камеру с этим полоумным стариком, - кипел Мрачный герцог, - мало того, что он его вылечил, что мне не угодно, так он еще и помог ему сбежать, благо мой шпион не позволил случиться непоправимому.
   Начальник столичной стражи, корчился от боли, стоя на коленях.
   - Милорд, не мучайте меня. Разве какой-то щенок, важнее вашего преданного слуги. Мы можем казнить сотни других, если вы пожелаете.
   - Мучайся за свою глупость, боль еще не скоро пройдет. Этот юнец не просто развлечение. Он - приманка для тех, кто придет его спасать, - герцог бросил многозначительный взгляд на закованного в цепи Гелена. - Что, мой друг, побег не удался? От меня еще никто не убегал.
   - Да, а как же Сталл? Он то тебя обставил.
   - Всыпьте ему, за дерзость! - приказал герцог слугам, в ярости сплевывая на пол. - Завтра, мой мальчик, я сотру эту поганую ухмылку с твоего лица и буду упиваться страхом в твоих глазах, когда тебя потащат к эшафоту, и когда хворост затрещит под твоими ногами.
   - Я не доставлю тебе такого удовольствия.
   - Даже если ты не доставишь, то уж твой друг точно, - расхохотался Хель-Деррон, - а теперь скажи мне, о чем с тобой говорил изид.
   - Ни о чем. Он вылечил меня, а потом умер.
   - Это так? - спросил герцог у стражника.
   - Так точно, милорд, старик подох еще утром.
   - Что ж, это не так важно. Мне пора - дела. Повиси мой мальчик в этом чудесном тронном зале. Подготовься. Завтра у тебя великий день, день, когда ты умрешь! - алхимик жестоко рассмеялся.
  

Глава 19. Казнь.

   Центральная площадь, выстланная серым морским булыжником. Вокруг дома с незанавешенными окнами. Дворец. На балконной ложе Хель-Деррон. В центре площади эшафот: длинный столб с веревками и много хвороста под ним. Густая толпа людей вокруг. Для них казнь развлечение. Они ждут, когда начнется интересное представление. Улыбаются. Кто-то отрешенно, кто-то хищно, кто-то радостно. "Скоро будет кровь" - читается в их глазах.
   Ворота дворца распахиваются. Минуты тишины, суровый окрик, удар бича и на площадь выводят "страшнейшего еретика и заговорщика" - мальчишку шестнадцати затмений отроду. Два стражника ведут его, уперев в спину острия алебард. Звенят кандалы. Люди приветствуют заключенного злыми криками, в их глазах тупая ненависть к приговоренному.
   Стражники привязывают Гелена к столбу, снимают кандалы с ног и уходят. На помост поднимается глашатай, важно кланяется, развертывает пергамент и громким торжественным голосом зачитывает приговор. Толпа визжит и улюлюкает: уже скоро.
   Мрачный герцог встает и взмахом руки дает разрешение к началу.
  
   Гелен сдерживает страх, смотрит на людей смело и не доставляет им удовольствия, как и обещал. Он просит туман о помощи, потому что ему не все равно, жизнь еще не прожита, еще рано, но туман здесь на площади едва уловимый, серая дымка, готовая в любой момент исчезнуть совсем, даже под землей среди жуков она был ярче. Надежда гаснет. Страх нарастает. Конечно, он есть, его не может не быть, он, как голодный зверь царапает изнутри, пытаясь вырвать из груди крик отчаяния. Глаза слезятся, но Гелен молчит. Ему кажется, что выглянуло солнце, хорошее видение, перед смертью лучшего и быть не может. Даже воздух, спертый и грязный, вдруг показался свежим, таким чистым как в Горте в утренний бриз.
  
   Гром барабанов. Гулкий ритмичный звук, ударяясь о стены, заполняет все. Такт барабана - в такт сердцу.
   Гелену хочется дышать быстрее, но не выходит: комок в горле больно душит. На площади появляется палач в черном колпаке с узкими прорезями для глаз. В одной руке он несет горящий факел, в другой продолговатый увесистый ящик. Он страшен, как адвокат смерти, и чем ближе подходит, тем меньше остается жить.
   Палач останавливается за спиной Гелена, ставит на пол ящик и, приблизившись, произносит короткую фразу: "Слева от тебя, в конце площади колодец. Когда скажу, беги изо всех сил к нему"
   Ост все еще витал где-то далеко в предсмертных мечтах и слов сказанных не понял, но он почувствовал, как тяжелые веревки спали с рук, перерезанные ножом. Это вернуло его к реальности. Он узнал голос. Кеней здесь.
   - Беги отсюда, спасайся сам, это ловушка, идиот, тебя схватят, и все будет кончено и для тебя и для меня, - в панике зашептал Гелен.
   - Посмотрим, посмотрим, - спокойно сказал Кеней-палач, открывая ящик.
   Толпа вокруг замерла в ожидании.
   - Да беги же, мы не сможем бежать, спасайся сам, - Гелен почти плакал.
   - Заткнись, а то все испортишь, - прошипел Норд, - запомнил куда бежать? На счет "три" так и сделай. Раз!
   - Путь... на пути к колодцу масса народа...
   - Два!!
   - Мне не пройти и ...
   - Три!!!
   Кеней поднес горящий факел к ящику, а резким рывком выхватил из него длинную чугунную трубу - ручную пушку. На ней уже догорал фитиль. Несмотря на тяжесть фальконета, Норд быстро развернулся, прицелился и грянул оглушительный выстрел. Шрапнель, как раскаленная бочка прокатилась по толпе, что преграждала путь к колодцу, оставив кровавое месиво из убитых и раненых. Люди бросились в рассыпную, началась паника.
   - Беги! Сейчас! - крикнул Кеней другу, с трудом перекрывая шум толпы.
   И Ост побежал. Он много раз оскользнулся на кровавой тропе, проложенной выстрелом. В другой ситуации ему стало бы не по себе: из-за него убивают столько людей. Но это были нелюди, таких ему почему-то было совсем не жалко.
   Все заволокло тяжелым туманом полубезумия, полной нереальности происходящего. Все как в бреду. Гелен только сейчас понял, что уже больше недели ничего не ел и не пил, кроме эликсира изида, а сколько ему пришлось пережить! Все это навалилось на сознание в самый неподходящий момент.
   На ватных ногах он добежал до колодца. Но что собственно дальше?
  
   Кеней тем временем швырял во все стороны зажженные пороховые бомбы. Повсюду валялись мертвые стражники. Даже в ложе Мрачного герцога Норд не побоялся метнуть бомбу. Все бежали подальше от центральной площади. Хель-Деррон в бешенстве раздавал приказы, выражаясь совсем не светским языком. Выжившие стражники не слушались его, беспорядочно носясь по площади и ничего не соображая. За открытыми воротами дворца послышался топот ног: внешние караулы поспевали на помощь. Кеней выхватил меч из ножен и, отбиваясь на ходу от попадавшихся на пути солдат, поспешил к колодцу.
  
   Гелен так и не решил, что делать дальше. Вдруг из кустов рядом с колодцем показалась собака довольно потрепанного вида. Она подбежала к парню и заговорила, чем еще больше сбила с толку беглеца.
   - Прыгай в колодец, что стоишь? - рявкнул пес.
   - А? - совершенно растерялся Гелен, ему показалось что пес - это злое видение и от него надо бежать. Разум совсем покинул его.
   Он уже развернулся в обратную сторону, как подоспел Норд, обхватил друга за плечи и бросил в колодец, затем, выстрелив из двух тромбонов в сторону погони, прыгнул следом.
   Нырнув поглубже, парни поплыли по каменной трубе, уходящей в сторону. Водный коридор был освещен фосфорными огоньками, поэтому плыть было удобно. Вскоре труба сменилась новым колодцем, там ребята отдышались и продолжили путь, следующая труба оказалась длиннее. За ней снова был колодец. Потом опять труба и, наконец, выход. Следующий колодец находился уже вне стен Дита. Там беглецов поднял на поверхность незнакомый Гелену человек.
   - Лошади привязаны недалеко отсюда в лесу, бежим скорее, пока погоня не сообразила, куда вы делись, - сказал человек в форме.
   Кеней кивнул и побежал следом за военным.
   - Подожди, - окликнул Ост, - извини... но у меня больше нет сил.
   Он опустился на колени, судорожно вздохнул, глаза закатились. Норд подбежал к Гелену, тот выглядел неважно: полуголый, в изорванной грязной одежде, очень худой и бледный, весь в синяках, ранах и ссадинах.
   Кеней бережно положил его на плечи и побежал за Севереоном.
   - Он не умрет? - закричал Норд. - Он не умрет?!
   - Нет, - ответил Севереон, не глядя, - но если не поторопиться...
   Они добежали до привязи с лошадьми. На своего скакуна Кеней положил друга, сел сам и, пришпорив, рванул прямиком по дороге вслед за Севереоном. Только холодный ветер дул им в спины. Позади, за стенами столицы, клубился дым от взорванных бомб. Погони не было. За такими быстрыми лошадьми стражникам в тяжелых доспехах было не угнаться.
  

***

   - Проклятые твари, куда вы смотрели, найдите паршивцев, найдите живыми или я вас заживо сварю! - алхимик прибывал в свирепой ярости. Спустившись обратно в тронный зал он на ходу заколол троих слуг, имевших неосторожность попасться ему под руку, еще троих спустил со ступеней.
   - Где Свиргл, со своими ящерицами?
   - Он совершает облет по левобережью Нельи, хозяин, - сообщил Труст, держась на почтительном расстоянии.
   - Духи ветра? - кипящая ярость перешла в холодную, Хель-Деррон сел на тронное кресло, сцепил руки.
   - Они отправились в свои пещеры, если их вызвать прибудут через день.
   - Что же мне некого послать в погоню?! - взревел ученый.
   - Конный отряд уже снаряжен и ждет приказаний, милорд. Беглецы воспользовались подземной водной системой, караульные видели, как они верхом отправились в сторону Селлдора.
   - В сторону Селлдора? Это интересно...
   - Послать погоню?
   - Нет, эти неповоротливые идиоты, только все испортят.
   - У вас есть план, мой господин.
   - Как и всегда, - алхимик зловеще улыбнулся, - на этот раз, я, пожалуй, сыграю дубль. Кстати, сколько солдат выжило после погрома, который устроил этот щенок?
   - Не знаю, не думаю что много, столько взрывов, хозяин, столько взрывов.
   - Да, этот поганец дорого заплатит за свою дерзость, очень дорого, прикажи расстрелять всех выживших солдат, что дежурили на площади за нерасторопность. Что до беглецов - скоро они будут у меня в руках...
  

Глава 20. Гелерофонд.

   На пятый день быстрого, непрекращающегося галопа лошади обессилили. Пришлось спешиться и взять их под уздцы. Погони не было, и это не могло не насторожить...
   В середине шестого дня беглецы оказались в начале великого пути Селлдор. Стезя Торговца, так называли этот тракт, построенный древними. Необозримо широкая дорога, сложенная из огромных квадратных плит, простиралась на сколько хватало глаз. Она соединяла соронийские земли с северными. Издревле по ней ходили караваны из Соронии в Стогг за ценным мехом, из Стогга в Соронию - за пряностями и другими товарами. Торговец не имел права вступить в Великую Гильдию, не пройдя крещение, то есть, не пройдя с караваном по Селлдору. Такое предприятие было небезопасным. Великий путь проходил через густые дикие леса полные разбойников, свирепых животных и темных тварей, и через бесплодные Поющие пустыни, в которых жажда и сводящие с ума ночные звуки грозили смертью каждому. Опасен был путь по Стезе Торговца.
   Никто не знает, для чего был построен Селлдор. Точно известно, что он существовал еще до возникновения Соронии и более древнего Стогга. Ходили легенды, что он вел к древнему городу людей первого поколения после серебряного века - Теорату, городу древних царей и несметных сокровищ, ушедшему под землю многие затмения назад.
   Плиты, составляющие поверхность Селлдора, уходили глубоко под землю. Алхимики долго бились над загадочным материалом, из которого они были изготовлены, но так и не нашли ответа на вопрос, что позволяет Селлдору не поддаваться бегу времени и не рушиться. "Все боится времени, а время боится Селлдора" - говорили люди. Многие полагали, что здесь замешана древняя магия. Так это было или нет, теперь уже мало кто вспомнит. Бессмертные свидетели тех времен не общаются с людьми, а все смертные давно уже в земле.
   Путникам предстояло пройти по Селлдору, но они в отличие от торговцев не шли с караваном за наживой, а просто спасались от невыносимой жизни, стремясь к новой, менее суровой.
   Но перед тем, как отправиться в этот тяжкий путь, необходимо было набраться сил. Невдалеке от Стези Торговца беглецы отыскали старую заброшенную каменоломню, там они разбили лагерь и Кеней с Севереоном принялись ставить на ноги полумертвого истощенного Оста. Ветер беспрерывно свистел на открытых просторах Селлдора, гнал тучи песка с севера. Небо прояснилось еще больше.
   Помимо прочих своих умений Севереон оказался еще и неплохим травником. Побродив по округе, он нашел целую копну высохшей травы. В растениях уже давно прекратилось движения сока, и они сильно уступали свежим в своих целительных качествах, но тем не менее полностью их не утратили. В походном котелке Кенея бывший стражник беспрерывно что-то варил, настаивал и вливал полученные смеси в горло Гелена, который все не приходил в сознание. Норд не отходил от друга ни на шаг, пытался ухаживать за ним, но у воина это плохо получалось. Когда Осту становилось хуже, он начинал часто дышать и бредить, переживая снова и снова события минувших дней. Из этого бреда, Кеней узнал такое, от чего волосы на голове вставали дыбом, и наворачивались слезы на глаза.
   Шел второй день пребывания на заброшенной каменоломне, Гелену не становилось лучше, он медленно угасал. Севереон делал все что мог, но его отвары помогали слабо или не помогали вовсе. Стражник постоянно жаловался, что травы слишком сухие, что свежие уже давно помогли бы. Но их, разумеется, не было. Истощение Гелена достигло последнего предела, во время плена он держался на одной силе воли, просто не думал о себе, а когда все-таки вспомнил, было поздно. Да и безостановочное бегство на лошадях не улучшило его состояния.
   Кеней не находил себе места, молился богам, хотя в них не верил, чтобы друг выжил. Выжил последний близкий человек.
   На третий день, когда у Оста посинели губы, и дыхание стало настолько тихим, что еле улавливалось, Севереон зарядил пистоль и отправился на поиски других трав, как он говорил более сильных. Такие должны были найтись в лесу, находившемся в нескольких верстах к югу, верхушки его деревьев были видны из-за горизонта.
   Стрелка не было день. К вечеру он вновь появился с новыми травами. Был немедленно приготовлен отвар и влит в горло Оста.
   - Это последняя надежда, - спокойно сказал Севереон, сидя перед костром поздно вечером, - если это не поможет, то уже ничто не поможет, значит, боги забрали его еще тогда, у стен города, и не в наших силах его вернуть.
   - Не смей говорить так, не смей даже думать так! - прорычал Кеней. - Этого не должно случиться, этого просто не может случиться, ты понял меня?!
   - Я понимаю ваше расстройство, - в голосе солдата скрежетнул метал, - но если впредь вы будете позволять себе говорить со мной в подобном тоне, наши пути разойдутся.
   - Я... прошу прощения, - сухо ответил Норд.
   Повисло тяжелое молчание.
  

***

   "Проснись, такое зрелище пропустишь! Вставай же! Не время спать!" - Кеней лежал на подкладке из соломы, было холодно, кто-то тряс его за плечо.
   - Гелен! Жив! Я уже не надеялся! - подскочил Норд и обнял друга.
   - Да жив конечно! Я еще ночью почувствовал себя лучше. Посмотри, какая красота вокруг. Такого в Горте не увидишь. Это снег! Настоящий!
   Оглянувшись, Норд заметил, что все вокруг покрыто, чем-то ослепительно белым и холодным, мягким на ощупь. Кеней взял снег в руки, и тот быстро превратился в воду.
   - Чудеса! - воскликнул он.
   Всюду до самого горизонта ширились белые поля, делая мир вокруг светлее.
   - В нашем родном городе, такого никогда не было, - заметил Гелен.
   - Да, это точно. Хм, в груди странное ощущение! Что-то приятно сковывает ее.
   - Я полагаю, вы имеете в виду мороз, - Севереон тоже проснулся, - кстати, снегом вполне можно умыться, а затем не помешает немного перекусить, вам это не повредит, - усмехнулся стрелок, указав на Гелена, - после столь опасного недуга, ничто не восстановит силы лучше, чем горячая еда.
   - Гелен, познакомься с Севереоном. Это наш новый друг, он спас мне жизнь, как, впрочем, и тебе, если бы не его травы, тебя бы здесь не было сейчас, - сказал Норд.
   - Очень рад знакомству, должен вас поблагодарить, - Гелен приподнялся и, учтиво кивнув, протянул руку стражнику.
   - Не стоит. Благодарность вещь бесполезная. Лучше принесите дров, заодно и воздухом подышите, - рассмеялся стрелок, отвечая на рукопожатие.
   Вскоре на костре уже жарились припасы из походного рюкзака Кенея и кое-что из особых блюд стрелка.
   - Кстати, где это мы? - поинтересовался Ост.
   - Там где и должны были оказаться по твоему гениальному плану, - улыбнулся Кеней.
   - Селлдор?
   - Именно, и скоро мы отправимся по нему к Стоггу. Конечно, после того, как ты хорошенько поправишься, а то ты на скелет похож стал, итак тощий был, теперь совсем костями гремишь, - весело подметил Кеней.
   - Что правда, то правда, - ответил Ост, запустив в друга снежком, - но думаю, силы вернутся ко мне быстро, и больше суток мы здесь не задержимся.
   - Отлично, а в это время вполне разумно заняться изготовлением более теплой одежды. Теплых шкур нам хватит, - сказал Севереон, - я тут на досуге поохотился, - с этими словами он извлек из своего мешка огромную связку меховых шкурок.
   - Ни чего себе на досуге поохотился! - воскликнул Кеней. - Ты меня удивляешь, тут добычи на целый взвод охотников!
   - Смотря каких охотников, - подмигнул стрелок.
  

***

   Кеней решил покинуть лагерь. День близился к концу. Одежда была готова, и Гелен с Севереоном увлеклись каким-то глубоко-научным разговором. Ему в этой беседе участвовать не захотелось, и одинокая лавочка за каменоломней оказалась очень удобным местом для созерцания окрестностей и спокойного уединения. Несколько кругов назад к путникам вернулся лесной пес, который вынужден был передвигаться на своих четырех и от того так припозднился. Перекусив, он присоединился к беседе Гелена и солдата. Кеней же, чтобы не показать себя в такой беседе невеждой, предпочел поразмышлять в уединении. Но сделать этого ему не довелось...
   Он вдруг услышал рядом с собой негромкий шорох, который доносился вроде бы из-за небольшой скалы, за лавочкой. Кеней выхватил меч.
   - Кто здесь?
   Глупый вопрос, конечно, но лучшего в тот момент не возникло. Ответа не последовало, и шорох снова повторился, более громкий. Норд упрекнул себя за то, что так далеко отошел от лагеря. Здесь его было совсем не видно и, скорее всего, не слышно.
   - Кто здесь? - снова повторил он и медленными осторожными шагами направился в обход скалы, от которой когда-то, видимо, откалывали камни.
   Вдруг, от куда-то сверху раздался голос, не похожий на человеческий, очень громкий раскатистый, со странным отрывистым выговором.
   - Здесь мой дом, и я не видел гостей долго, - сказал голос.
   Кеней отошел немного назад, чтобы разглядеть, кто забрался на скалу и говорит с ним, как вдруг сама скала содрогнулась, зашевелилась. Полетела во все стороны каменная крошка, огромные валуны обрели движение, стали перемещаться медленно, словно освобождаясь от многовековой коросты. Вскоре скала обрела форму, очень отдаленно напоминающую человеческую фигуру. У нее были руки и ноги из камня, на них даже пальцы имелись. А голова со щелью вместо рта и пустыми проемами вместо глаз была покрыта толстыми солевыми наростами. Каменная глыба встала перед ошеломленным Нордом, похожая на грубо обтесанную пьяным мастером заготовку для будущей статуи.
   - Я, Гелерофонд, - представилось каменное создание, и Кенею показалось, что он бредит.
   - Я, Кеней Норд, - машинально ответил юноша.
   - Гелерофонд ад идеть ас в оих ладениях.
   "Вот, докатился, теперь я разговариваю с грудой камней, хотя... Гелен рассказывал, как плавал по Нельи с духом, состоящим из одной воды. Так что, может, я еще не свихнулся" - подумал Норд, и сказал вслух:
   - Кто ты или что?
   - Я голем, оздание еумелого колдуна, который ади забавы ал разум озданию из амня, - существо говорило медленно, с трудом произнося слова: столько затмений без практики. - Гелерофонд не ичинит тебе реда, вижу ты остал оружие, оно тебе не онадобиться. Не дивляйся говору с амнем, амни могут огое поведать, если им дарить речь. Присядь и ослушай мою историю, она ечальна, и у меня авно не ыло остей. Ослушай ее, будь моим остем, Кеней Норд, - сказал Гелерофонд и сам присел, согнувшись на своем подобии ног.
   Кеней тоже сел, бежать перехотелось, появился интерес. В конце-концов, если не видел такого раньше, это не значит, что этого не может быть. Он впервые четко понял, как же далек был южный Горт со всеми своими легендами и сказками от настоящего, еще более сказочного и загадочного Мира.
   - В алекое время, на заре Соронийского осударства, - начал голем, - здесь стояло оцветающее поместье, одного езависимого дельца. Его каменоломня риносила ороший оход и дела шли рекрасно, как идишь вокруг отличная порода ричем рямо на поверхности. Все ыло хорошо до оявления странствующего алхимика. Ты аверное знаешь, что этим юдям принято оказывать радушный прием. Не думаю что эта радиция вязанна с уважением к их братии, корее их бояться. Как казалось не зря. Алхимик екоторое ремя жил в поместье. И днажды попросил абочих каменоломни ложить из каменных глыб человеческую фигуру. Те хоть и ыли не довольны, но все же осьбу выполнили. Я был свидетелем тех обытий, я был амнем без души и тела, просто духом природы ожденным в едрах земли. Витая по прихоти иных сил, я облюбовал есто на этой аменоломне, я обрый дух, и поэтому это место было процветающим. Когда же лхимик вздумал вдохнуть жизнь в оздание рабочих, то мой дух жутким образом казался заключен в этой глыбе. Я обрел тело без плоти и разум без сердца, ажется и сам лхимик не ожидал такого езультата, позже стало ясно, что он был всего лишь ростым самоучкой. И вот я стал големом Гелерофондом, имя я дал себе сам. Озяин поместья трашно спугался увидев в своих ладениях "каменное чудовище", как он сам казал. Вскоре прибыли оролевские алхимики, ты были настоящими, мудрыми, но они не смогли меня азрушить, не смогли ричинить мне вред, они долго ломали свои остяные головы, но так ничего и не добились, я остался таким. Мой глупый оздатель бежал в тот же день. Я же не хотел никуда уходить с любимого еста, я так и сказал людям, ытавшимся меня расколоть на части ольшим тараном, они убегали быстро. Поместье опустело, юди разбежались, меня в итоге ставили десь. За олгие атмения все имение превратилось в руины, а отом и вовсе равнялось с землей. Лишь аменоломня все еще стоит благодаря мне. В полном диночестве без друзей я просидел на этом есте долгие атмения, я много думал, очень много, моим проклятьем стал разум, данный мне.
   - Как же разум может стать проклятьем, это ведь признак человека.
   - Оглянись вокруг, что ты идишь?
   - Прекрасные снежные поля.
   - Прекрасные? Гелерофонд не знает, что такое красота, ему не дано очувствовать восторг, который как ему, кажется, блестит в твоих глазах, он слышал о любви и енависти, о зависти и ордости, но это лишь ростой звук в его каменных ушах, он бы отдал все, хотя и ичего не имеет за сердце живое и теплое в груди, за озможность чувствовать, за озможность не быть холодным разумом в олодном теле. Разве это не проклятие знать о чувствах и не иметь их, разум не существует без сердца, Гелерофонд это понял за многие годы, его наделили одним, но абыли про другое он как половина чего-то. Если бы Гелерофонд мог, то сошел бы с ума еще в первые дни, но он не может.
   Норду стало жалко неказистое каменное создание, в своей жизни он жалел людей, жалел животных, но никогда не думал, что сможет сочувствовать камню, как оказалось, в его еще не остывшем сердце было место всем.
   - Как мне тебе помочь? - спросил Кеней, - я вижу, ты доброе создание, я представляю, как бы мучился сам, и не могу стоять в стороне, скажи, как тебе помочь и, если это в моих силах, я выполню.
   - Не обещай того, от чего отречешься.
   - Я верен слову.
   - Есть один способ, мне обрести сердце.
   - Какой?
   - Взять его астичку у тебя.
   - Что? То есть убить меня?
   - Нет, конечно, нет. Голем ведь просит не целое, а лишь малую часть, ты не очувствуешь азницы, может олько в начале, поверь, мне хватит и аленькой доли.
   - Но как ты возьмешь его, ты ведь ни доктор и здесь нет госпиталя с большими комнатами и чашами полными едких жидкостей.
   - Ты забыл что Гелерофонд - дух? Духи многое могут, дай олько коснуться твоей груди, и он сможет увствовать.
   - Если все так просто, почему ты не сделал этого раньше, пусть даже не спрашивая согласия, и что мешает тебе сделать это сейчас?
   - Именно согласие. Те алхимики наложили заклятье, которое Гелерофонду неподвластно, они опасались, что Гелерофонд поступит так, как ты казал, поэтому без согласия человека Гелерофонду не взять частички его сердца.
   - Я не думаю, что смогу пойти на такое, ведь я не знаю, что будет со мной потом.
   - Гелерофонд и не надеялся, что ты скажешь "да", Гелерофонд хоть и не умеет надеяться, зато умеет понимать чувства людей, ты, как и многие до тебя, боишься епонятого, и Гелерофонд не может тебя инить. Приятно было оговорить с тобой Кеней Норд, хоть я и не знаю, что такое "приятно". А теперь ступай, Гелерофонд будет думать, это все, что ему осталось. Прощай.
   Голем опустился на землю и снова застыл.
   Кеней не стал его тревожить, ему было не по себе от этого разговора. Но он счел, что никто другой не поступил бы иначе, и это успокоило его уж было разыгравшуюся совесть. Он молча побрел к лагерю.
   Гелен встретил его вопросительным взглядом.
   - Встретил каменного голема, - буднично заметил Кеней, погруженный в себя.
   - Правда, где? - улыбнулся Гелен,
   - Там за кучей камней. Он просил у меня часть сердца.
   - А приготовить ему омлет и станцевать он не просил?
   - Да заткнись ты, он хотел научиться чувствовать, но я, впрочем, отказался ему помочь.
   - Еще бы, ты еще камням не помогал, кстати, я тут у дороги видел неплохой засохший куст, по-моему, он тоже не прочь отхватить от твоего большого сердца.
   - Может, перестанешь издеваться, говорю тебе, голем был, его звали Гелерофонд.
   - Ага, верю, вот то случайно не он шагает сюда, на каменного не похож, скорее железный, недюжинных размеров.
   Кеней обернулся. То, что он увидел, не было Гелерофондом.
   - Кто вы? Назовитесь! - крикнул Кеней, вытаскивая арбалет...
  

Глава 21. Прах к праху.

   Огромный рыцарь в иссиня-черных латах, ускорил шаг, перешел на бег. Вытаскивая оружие, прогудел, как ветер в могильном склепе:
   - Вельзегор, с расплатой!
   - Нежить! Берегись! - отреагировал Севереон, подскочивший на месте.
   Он выхватил со скоростью молнии свой пистоль и, не целясь, выстрелил с бедра. Пуля отскочила от доспеха и ушла в землю.
   Рыцарь замахнулся на Кенея и, если бы тот не присел, когда меч со свистом рассек воздух над головой, путников осталось бы всего трое. Гелен метнул в Вельзегора увесистый булыжник, и этот ход дал время Кенею обнажить меч, теперь он мог защищаться.
   Отражать сокрушительные удары неживого рыцаря было не просто сложно, а вовсе невозможно, Кеней чуть не поплатился жизнью, поняв это. Приходилось уворачиваться от молниеносных грубых атак барона. Друзья пытались помочь ему, но Гелен, вскоре, оказался на земле без сознания, получив мощный удар в живот, а Севереон после перелома двух ног и левой руки прекратил нападение. Норд остался один. Удары сыпались один за другим с ювелирной точностью. Рыцарь поднимал и опускал меч, не зная усталости.
  
   Наконец Кенею удалось увернуться и, сильно размахнувшись, снести голову противнику. Но шлем упавший на землю оказался пуст. Из доспеха вырвалось черное облако, издававшее злобные вопли, витая в воздухе. Вскоре оно вновь вернулось в доспех, а шлем сам собой встал на место. Бой продолжился. Несколько раз Кенею удавалось отбивать части лат от доспеха, но результат был нулевым. Поединок затягивался, и Норд начал уставать. Его движения стали менее точны. Пару раз он совершил ошибку, и клинок Вельзегора задел левую руку и плечо, к счастью неглубоко. От этого страх в глазах Кенея не появился, как стражник он прекрасно знал, что страх в любой ситуации ведет к поражению. Будь он даже заколот насмерть, страха бы не было. Он был знаком с этим чувством, но только не в бою.
   Ему было больно, липкая кровь расползалась красным пятном по рубашке. Ноги слушались плохо после часового поединка под градом неутихающих атак. Норд попытался развернуться, чтобы нанести еще один удар, но снова ошибся и в этот раз получил ужасный удар в грудь. Хрустнули ребра. Дышать стало невыносимо тяжело, он упал, пелена ярости и боя, что застилала взор и притупляла чувства, пропала, и боль набросилась на него.
   Вельзегор занес меч для удара, последнего удара.
   - Нет!!! - закричал Кеней.
   Впервые он так кричал, потому что знал: от его поражения зависит жизнь и Гелена, и Севереона, они не смогут спастись бегством, и он будет виноват в их смерти: не выстоял, не смог защитить. Он впервые почувствовал, как смерть приблизилась к нему, обдала ледяным дыханием.
   "Все кончено, простите друзья" - подумал Кеней, увидев как меч опускается на его голову.
   В столь юном возрасте он уже думал о смерти и представлял, как примет ее в бою с широко открытыми глазами. Но он зажмурился.
   Минута, еще минута. Казалось, пробежал целый круг. Удара не было, голова Норда была цела. Он слышал лязг стали о камень, как будто издалека, витая уже где-то не на земле. Новый удар заставил его вернуться в этот мир.
   Норд открыл глаза и увидел, что лежит в прочной каменной клетке. Камни сомкнулись вокруг его тела, как пальцы рук, полностью защитив от ударов рыцаря.
   Над ним стоял Везьзегор и неистово бил мечом о каменную преграду, силясь ее разрушить, но все его попытки оказались напрасны.
   Чудесное спасение. Но откуда взялась эта клетка, спасшая ему жизнь...?
  
   За спиной Вельзегора, слишком занятого попытками добраться до Кенея, появился Глерофонд. Он поднял огромную каменную руку, которая в мгновение приняла форму гигантского молота. Со словами: "Не потерплю колдовской пакости в моих владениях" - голем обрушил молот на голову темного рыцаря.
   Все было кончено. Прочнейший доспех превратился в лепешку. Дух Вельзегора - черное облако - вырвался из-под камней, оглашая развалины каменоломни бешеным и пронзительным криком, беспорядочно заметался и, не найдя своего вместилища, растаял, как дым костра в вечернем небе.
   Две части полукруглой клетки разошлись в сторону.
   Кеней оказался на свободе, но подняться на ноги смог с трудом.
   - Прошу простить Кеней Норд, за то, что Гелерофонд подоспел поздно. Вижу, ты ранен, мне жаль, но здесь Гелерофонд омочь тебе не может.
   - Пустяки, раны заживут, главное, что я жив, и живы мои друзья, огромное тебе спасибо, ты спас мне жизнь, и я хочу тебя отблагодарить.
   - Мне ичего не надо, я омог не из-за награды, а потому что я - доброе ущество.
   - Такое доброе существо достойно чувствовать гордость за свои поступки и ни с чем не сравнимое удовольствие от добрых дел, должно чувствовать радость, слыша слова благодарности. Возьми часть моего сердца, я согласен.
   - Нет, Гелерофонд не хочет ользоваться положением, это не честно.
   - Ты спас нас, хотя не должен был, я даю тебе сердце, хотя не должен, я так хочу, прими мой скромный дар, прошу.
   - Гелерофонд с радостью примет, твой дар, великий из людей, Кеней Норд.
   - Не такой уж великий, - прошептал Кеней.
   Голлем протянул гранитную руку к Кенею, коснулся плацем груди, сердце под ней забилось сильнее. Вскоре Норд ощутил жар, усиливающийся с каждой секундой, кровь закипала, сердце отбивало сумасшедшие дроби, темп которых переходил в однотонный гул. Волны самой жизни покидали тело Кенея и уходили в Гелерофонда. Было трудно дышать, свет больно резал глаза, пока темнота не закрыла взор безликой пеленой. В голове, перекрывая шум в висках, заговорил голос, едкий и скрипучий, ввинчивающийся в самую глубину мозга: "Теперь ты мой, ты попался, попался. Хозяин будет доволен, ты слишком долго от меня бегал, а теперь мое создание высосет тебя до дна. Ты пригодишься мне живым, и мы вскоре подыщем новое вместилище твоему духу. А пока кричи, кричи от боли, ибо так умирает тело!"
   Гелерофонд с жадностью поглощал волны красной ауры, что исходила от Кенея, его глаза наполнились таким же красным свечением. Норд понял, кто заманил его в ловушку, и понял, что сам подписал себе приговор, сам дал на него согласие. Это были последние мысли, а потом ушли и они, все вытеснила боль, безумная, бушующая в океане красного тумана. Это душа расставалась с телом, а тело с жизнью.
   "Не сопротивляйся, дай ему больше крови, дай ему больше жизни отдай ее всю, сразу" - послышался тихий голос где-то в глубине сознания. Голос бродячего стражника.
   - Гелерофонд выпьет тебя без остатка, глупый Кеней Норд, без остатка, без остатка, - повторял голем, все крепче упираясь огромным, как бревно, пальцем в грудь жертвы.
   - Хочешь все! - с ненавистью крикнул Кеней. - Бери, все! Тварь! Бери! Бери!!!
   И он расслабил все мышцы тела, перестал сопротивляться и, почувствовав в себе новую возможность, новую силу, вытолкнул жизнь из себя, выплеснул красный туман на каменное тело голема.
   - Жри, проклятая тварь! - обуреваемый первобытной яростью загнанного животного кричал Норд, - Жри!
   Красная дымка, что минуту назад окружала Кенея, теперь обвила Гелерофонда и, как тритная кислота въедается в металл, так она въелась в гранитное тело голема. Камень треснул, полетело во все стороны крошево, смешанное с пылью. Громадное создание в считанные доли круга превратилось в кучу раскаленной дымящейся пыли, источающей густой пар и едкое зловоние.
   Красные клубы тумана жизни отделились от поверженного тела голема и, закружившись над своим хозяином, медленно один за другим вошли в свое законное вместилище. Жизнь и душа вернулись в тело Кенея.
   Он увидел Севереона, лежащего неподалеку. Тот улыбнулся и сказал:
   - Он поглощал жизнь, но ты дал ему слишком много сразу, он не справился, слегка перебрал.
   Кеней опустился на колени, вдохнул полной грудью. В голове помутилось, к горлу подступила тошнота.
   "Нужно полежать немного, всего минуту, на холодном снегу, чтобы жар ушел".
   Темно...
  

Глава 22. Армия мертвых.

   - Все выполнено в точности как вы приказали, милорд, - обратился подручный алхимик к герцогу Хель-Деррону, непрерывно кланяясь, пока тот выходил из кареты. Следом за ним вышли три генерала. Ночь была темна, как никогда.
   Неподалеку горели белым пламенем пять жаровен, выставленных в форме пентаграммы. На пересечении ее лучей стоял жертвенный алтарь с кипящей водой. Рядом располагался стол с густыми бурлящими жидкостями. За пятиконечной звездой простиралось до самых подножий Велерна безжизненное поле. В древние времена на заре могущества Истирга и всей Соронии с северных земель пришли бесчисленные племена варваров, кровавых убийц, чьей основной работой из поколения в поколения был разбой. Получив поддержку от императора и соседних провинций, наместник выставил против наступающих полчищ огромную армию, по силе превышавшую варварскую. В сотне верст к северу от Истирга армии сошлись в битве, не знающей равных по своей жестокости. Обе стороны бились до последнего издыхания, все поле брани пропиталось целым океаном крови, а когда бой кончился, никого не осталось в живых. Тысячи трупов так и остались лежать на земле под палящим солнцем и проливными дождями, от воинов остались лишь кости, которые век за веком поглощала земля.
   И легло на то место проклятие крови и страха. Даже в солнечный день над полем было темно, на земле не росла трава, а звери, ступившие по неосторожности на проклятую землю, падали замертво. Но ночью поле оживало: по земле бродили красные бесплотные призраки, и светилась она тусклым огнем мертвых.
   Но сегодня земля на поле древней резни была сплошь перекопана и страшного свечения не было.
   Хель-Деррон подошел к алтарю, к нему подбежал солдат в форме полковника.
   - Мои солдаты выкопали все кости, которые смогли найти, - доложил он.
   - Хорошо, - ответил алхимик.
   - Положение с мятежниками ухудшилось, милорд, - подал голос старший из трех генералов, по всей видимости, продолжая беседу, неоконченную в карете, - мне только что стало известно, что они чуть не пробились через оцепление на Истиргской гати.
   - Да, - вмешался полковник, - я не понимаю, для чего было снимать мой полк с поста, от этого оборона ослабла, а мы, вместо того чтобы воевать, копаемся в земле!
   Хель-Деррон метнул на него злой взгляд, шепнул что-то себе под нос и сказал надменно ровным голосом:
   - Ты забыл сказать: милорд.
   - Не пон..., - офицер поперхнулся, схватился за горло, глаза его округлились, он захрипел и через мгновение упал мертвым.
   - Продолжайте удерживать мятежников в оцеплении и не вздумайте его снимать, - обратился герцог к генералам.
   - Ни шагу без вашего приказания, - закивали они.
   - Держите оцепление, до тех пор, пока мятежники не сдохнут от голода.
   - Милорд, я хотел бы заметить, - сказал второй генерал, с опаской поглядывая на мертвого полковника, - что все наши войска заняты мятежниками. Если так будет продолжаться долго, то мы не сможем продолжить кампанию.
   - Ваша светлость, это действительно важно, нам больше не откуда взять людей, и против Стогга нам не выстоять, пока еще удается держать с ними нейтралитет, но как только им станет известно о наших планах...
   - Не учите меня, что важно. Вы же сказали, что ваши бегуны блокируют любые известия, которые могут дойти до Стогга без нашего ведома. Если так, объясните, как в княжестве узнают о готовящейся войне.
   - Мы действительно уничтожаем всех беженцев, рискнувших направиться к Стоггу, но информация рано или поздно все равно просочится.
   - Скорее поздно, чем рано. Наш самый грозный противник на сегодняшний день - это Стогг и мы сокрушим его, после его падения во всем Мире останется множество маленьких, слабых государств, которые мы поработим даже с небольшой армией. Но сегодня под ваше командование поступит многотысячное войско бесстрашных воинов, перед ним не устоит ни один бастион.
   - Мы получили еще одно неприятное известие, вам оно не понравится, милорд.
   - В чем дело.
   - Ваш телохранитель - барон Вельзегор - мертв. И ваше создание из гранита, тоже.
   Хель-Деррон расхохотался.
   - Вельзегор никогда и не был жив, а о провале мне известно. Жаль, что такой красивый дубль не удался, нужно было предупредить Вельзегора и Гелерофонда, что они делают одно дело.
   - Юнцы, за которыми вы охотитесь, слишком изворотливы.
   - На время забудем о них. У меня новые планы. Их путь - к Авалону, и я знаю, как не дать им попасть на остров, - ответил герцог, скорее себе, чем генералам. - Довольно болтовни, к делу!
   Он встал к алтарю. С церемониальным видом погрузил в кипящую воду кроваво-красный пленительно сияющий гранат, следом отправились порошки и жидкости непонятного происхождения. Вода закипела еще яростней, попеременно окрашиваясь в ядовитые яркие цвета.
   Хель-Деррон развел руки в стороны, красный пар заклубился на его ладонях. Громовым, нечеловеческим голосом, он произнес:
   Взываю к горящим средь вечных огней,
   День к ночи...
   Свет к тени...
   Пусть все покориться воле моей!!!
   Красный вихрь вырвался из алтарной чаши, как только было произнесено последние слово. Взмахом руки герцог рассеял его, превратив в туман, и этот туман лег на древнее поле брани. Время тянулось долго, даже воздух замер в ожидании. Туман демонического мира, противоположный по природе своей туману жизни впитывался в землю, насыщал его своей огненной злобой...
  
   Треск тысяч костей донесся из-под земли. Словно гигантская мясорубка перемалывала останки. Восстали из царства мертвых древние воины. Видом своим они превосходили химер самых страшных кошмаров: трупы, плоть которых уже давно обратилась в прах, а время пощадило лишь кости. Скелеты, в чьих огромных пустых глазницах пылал гневный красный огонь демонов, заменяющий мертвым душу и плоть. Они стояли над своей могилой, готовые признать и подчиниться только лишь великому алхимику.
   - Вот вам армия! - возликовал Хель-Деррон. - Разве есть что-то на этом свете способное сравниться с ней? Бесстрашные, сильные воины, не знающие боли, усталости, сомнений, жалости, готовые идти в бой и побеждать. Они не бояться ни стрел, ни копий, ни огнестрельного оружия. Кто теперь посмеет встать у меня на пути?! - воскликнул герцог, обернувшись к генералам.
   Те повалились на колени в порыве безумного страха. Алхимик взглянул на них и, уняв дрожь могущества, спокойно произнес.
   - Вы слишком боязливы для такой армии, слуги мои. Мне вскоре придется надолго покинуть Соронию, и я хочу, чтобы по возвращению меня встретили вестью о том, что Мир у моих ног. Что же мне с вами делать?... Ах, конечно! Инициация.
   Герцог зачерпнул из жертвенника кипящей жидкости и плеснул на старшего генерала. Варево с отвратительным шипением очень быстро въедалось в кожу, плоть дымилась, как от кислоты, постепенно отваливаясь. Спустя секунды на месте генерала стоял скелет огромных размеров с сиянием красного тумана в глазах. Два других генерала еще не обращенных в нежить, бросились бежать.
   - Стоять! - крикнул алхимик, и подчиненные встали, как вкопанные.
   Вскоре их постигла та же участь.
   - Вот теперь у моей великой армии достойные командиры, - удовлетворенно кивнул Хель-Деррон, - соберите воинов, вооружите их и отправляйтесь к Стоггу. Я покидаю Истирг немедленно, и никто не должен знать о моем отсутствии, кроме самых верных приближенных. Да, и не забудьте оставить несколько отрядов воинов для поддержания порядка в столице.
   Генералы кивнули.
   - Прохладно, - произнес герцог, кутаясь в плащь. Взглянул на небо - темнота. В этот момент он походил на больного измученного старца, зажившегося на этом свете.
   Ученый надел свой гранат обратно на шею, спрятал его от посторонних глаз под одежду и вновь расправил плечи, стал строен и силен.
  

Глава 22. Ветер и вода.

   - Ну-ка объясни мне еще раз, как это ты нас поставил на ноги, - снова спросил Кеней.
   - Я же тебе говорил, что потерял способности к предвидению, но обрел еще большую силу. Я могу управлять туманами жизни. Могу двигать предметы, могу лечить, немного. Вот и вылечил. Проснулся, восстановился сам, а потом принялся за вас. Я в первый раз попробовал лечить, у меня, вообще, не должно было получиться. Так что если кости где-то неправильно срастутся, уж не обессудь,- ответил Гелен.
   - Да... Нет, вроде, все в порядке, двигаюсь хорошо, и чувствую себя прекрасно, спасибо. Вот Севереон вернется с охоты, надо будет у него спросить насчет несросшихся костей.
   - Кстати о нем, у меня он вызывает небольшие опасения.
   - Почему?
   - Не знаю, просто чувствую, я теперь тоньше чувствую, что-то в нем есть нечеловеческое. Не тот он, за кого себя выдает, уж поверь.
   - Не знаю-не знаю, он столько раз спасал нам жизнь. У меня нет желания не доверять ему, впрочем, и тебе тоже.
   - Может не стоит его посвящать в наши планы, пока. Дойдем до Стогга, а там решим.
   - Значит, все-таки идем старым путем?
   - А как же иначе? Мы ведь решили.
   - Но книга потерянна, теперь мы можем и вовсе не найти этот остров.
   - На этот счет у меня иное мнение. Вот смотри.
   Гелен отстегнул от лодыжки маленький футляр. Потряс его над ладонью.
   - Видишь, это темпорет, я все-таки его достал, и Хель-Деррон его не заметил. С этой штуковиной нам не нужна никакая книга, она, как компас, приведет нас к Авалону.
   - Хотел бы разделить твой восторг, но не могу. Ты как, нормально себя чувствуешь? Может, от пыток у тебя немного помутился рассудок. Не хочу тебя обидеть, но...
   - Ты о чем?!
   - Как о чем? Ты пытаешься мне показать что-то, оно лежит у тебя на ладони?
   - Ну конечно! Вот же он, темпорет.
   - Я ничего не вижу, только пустую ладонь.
   Повисло недолгое молчание.
   - Странно, - наконец протянул Гелен, - должно быть, только я могу видеть этот прибор, так как я его нашел, я его хозяин. Вот почему герцог не заметил его!
   - Не знаю, о чем ты говоришь, и вникать не хочу. Скажи одно... Ты уверен в том, что сможешь найти путь к острову?
   - Да.
   - Мне этого достаточно, я тебе верю.
   - И все же что-то не дает тебе покоя. Я чувствую.
   - Ты слышал об ополчении? - Кеней с надеждой взглянул на друга. - Моя душа не на месте. Может, стоит вернуться и присоединиться к Сталлу.
   - Я так и думал. Ты считаешь, что предал старину Ориона, и теперь хочешь искупить вину. Я знаю о восстании. Но я так же знаю, что ополчение держат в окружении все силы Мрачного герцога. Мы просто не пробьемся к союзникам и бесцельно погибнем. Они обречены. Поверь. Нам не по пути со Сталлом, нам на Авалон.
   - Откуда ты знаешь, ты же потерял способность предсказывать?
   - Видел раньше. Во снах, когда Горт еще стоял под солнцем. Мы ничем не поможем этому миру, он изменился и в нем нельзя оставаться, нужно поскорее дойти до острова...
   - Вот и Севереон с разведки, - перебил его Кеней, - собираемся, пора продолжать путь. До Стогга осталось совсем немного.
   - Насчет него мы договорились, - заговорчески шепнул Гелен, - пока никаких лишних разговоров.
   - Все с ним вроде нормально, зря ты волнуешься. Немного странный? Да. Мало говорит о себе? Да. Но он ведь военный, а война штука не простая, по-своему меняет людей, - философски заметил Норд.
   - Последнее происшествие тебя ничему не научило. Он ведь запросто может оказаться очередным шпионом герцога, никому нельзя доверять, а спасенные жизни - это еще не верный знак надежности, зато хороший повод вызвать доверие. Он вполне может оказаться алхимиком.
   - С чего ты взял?
   - У него очень странный амулет. Никогда не слышал, чтобы военные увлекались магией.
   - Чего странного в его амулете? Обычная побрякушка, как четки.
   - Я тебе объясню. Все в этом мире, мой друг, притягивает к себе энергию, я называю ее туманом жизни, он обволакивает все, проникает всюду.
   - И что с того? - Норду хотелось поскорее прервать, обещающую затянуться, лекцию. В такие минуты друг его непомерно раздражал. Казалось, ему бы сейчас мантию, седую бороду, короткие волосы и получится вылитый профессор, коих Кеней терпеть не мог с самого детства.
   - Что с того, что с того, - передразнил Ост, - амулет нашего вояки действует наоборот, он отталкивает эту энергию, создают сферу полной пустоты. Тебе этого не дано увидеть...
   - Да куда уж мне.
   - Не перебивай! Это серьезно. Если я правильно понимаю, то создать такую вещь мог только очень мудрый и опытный алхимик, это может быть либо изид, но орден изидов уничтожен, либо Хель-Деррон, что вероятнее, вот только для чего...
   - Вот будет время, напиши по этому случаю трактат, а сейчас прекрати пичкать меня всякой ерундой, я все равно ничего не пойму. А амулет Севереон мог и найти, не обязательно, что он его сделал сам. Все, хватит о нем, он уже близко.
   О голосе Севереона, столь вовремя возникшем в его голове во время битвы с Гелерофондом, Норд решил умолчать.
   Подошел стражник. Новый лагерь был разбит в нескольких метрах от старой каменоломни. Прошел день после сражения, но падший дух барона еще питал злом это место.
   - Я прошел немного дальше по Селлдору. С возвышения видно, что по левой стороне до самых Поющих пустынь там тянется лес. Он очень густой, хоть и выглядит, как облезлая кошка. Так что пойдем, не углубляясь в чащу параллельно Великому пути до Рогатых врат. Там начинается пустыня и Теорат, так что придется идти по Стезе. Рискованно, но что делать?
   - Причем здесь древний город? - удивился Гелен.
   - Очень даже причем, мой юный друг, - терпеливо продолжил Севереон, - помнится, я пересекал Поющие пустыни с отрядом, мы сопровождали купеческий караван. Шли спокойно, без предосторожностей. Воины впереди, купцы сзади. И вдруг, оборачиваемся, а обоза нет. Вообще никого. Поспешили назад и провалились в глубокую яму. Оказывается, Теорат тянется на тысячи верст, длинными извилистыми коридорами древних улиц, может быть, он даже занимает всю пустыню. Поэтому безопасный путь может быть только по твердым плитам Стези Торговца, но там мы - легкая добыча, ведь не исключена погоня.
   - Понятно. Не станем терять времени. Пойдем. Через лес быстро двигаться мы не сможем, зато будем незаметны, - сказал Кеней.
   Севереон вдруг замер, напрягся, прислушался.
   - В чем дело? - забеспокоился Ост, почувствовав что-то.
   - Погоня, - коротко бросил стражник, хватая походную сумку и оружие.
   - Где?
   - Пол версты к югу, двигаются очень быстро.
   - Как ты узнал?
   - Неважно. Бежим.
   - Постойте, давайте спрячемся, еще есть время, - предложил Гелен.
   - От них не спрячешься, бежать, только бежать, прямиком по Селлдору, только так. Никаких вопросов! - замотал головой Севереон. - Нельзя медлить, надеюсь, у вас хватит сил, или спасемся бегством или умрем. Нужно добежать до Рогатых врат, там они слабы.
  
   Бежали они не долго, всего несколько верст и духи ветра нагнали путников. Глупо соревноваться в скорости с ветром, глупо, но все же смело. Вихревые бестии мгновенно взяли в кольцо беглецов. Против этих монстров не было оружия ни у кого из странников, оружие людей казалось смешным, все равно, что стрелять в небо.
   Гелен попробовал свою новую силу, но был жестко сбит с ног. Подняв столб пыли, ветряные духи вызвали настоящий смерч, заключив в его стенах своих жертв.
   - Вот теперь, наверное, все, - печально улыбнулся Норд, но его слова заглушил рев ветра.
   Кольцо сжималось, стенки смерча из камней, песка и пыли, зловеще медленно сужаясь, обещали перемолоть каждого, кто их коснется, как жернова огромной мельницы.
   Смерть в который раз подошла вплотную. Впрочем, ни друзья, ни стражник не сорвались с места, не бросились в пучину паники, не стали молить о пощаде невидимого врага, не стали уповать на милость безликих богов. Держа спину прямо, а голову высоко поднятой, вытянувшись в полный рост, путники не собирались сгибаться. Не из-за хронического героизма или пустой глупости, а просто, чтобы не доставлять врагу, поистине ненавистному, удовольствия видеть страх в их глазах, видеть боль и слабость. Умереть, но даже смертью заставить врага плеваться от ярости, умереть, не теряя чести...
   Из тройки действительно готовы умереть были лишь двое. Кеней и Севереон. Они ждали пока приблизиться стена смерча, не предпринимая попыток к спасению, это казалось им абсурдным.
   Гелен же не думал так легко сдаваться. Зачем умирать, если еще можно пожить, зачем готовить свое сознание к смерти, собирать мужество и волю, если можно потратить эти секунды на размышление, на поиск выхода, ведь почти всегда у дороги находится развилка.
   Совершенно внезапно, как отголосок прошлого, в памяти всплыли слова: "я даже в капле воды"
   К чему бы эта глупость вдруг пришла на ум? Или скорее не пришла, а вломилась, сколько бы не пытался Ост прогнать назойливую мысль. Словно кто-то другой вошел в его разум и навел там угодный лишь ему порядок.
   Кто бы ни был этот незнакомец, его уловка сработала.
   - Дай мне свою фляжку! - внезапно воскликнул Гелен. - Скорее, ну же, давай!
   Кеней, словно выйдя из транса, тряхнул головой, обернулся.
   - Не понял.
   - Что тут понимать? Дай сюда фляжку! Быстрее! Хватит копаться, идиот!
   - Держи, - Норд снял с пояса походную фляжку и бросил Гелену.
   То, что тот принялся с ней делать, заставило Кенея подумать, что друг сошел с ума.
   Ост отрыл фляжку и вылил из нее всю воду. Вначале песок жадно впитывал ее, но вскоре образовалась маленькая лужица. Гелен склонился перед ней и стал что-то кричать. Выглядело это по-дурацки: парень, сложив ладони рупором, орет на маленькую лужу.
   Вихрь сжался до кольца в несколько шагов, его рев перекрывал любые звуки.
   Тем временем Ост достал из кармана предмет, это был свисток, подаренный ведьмой...
   Всего несколько капель воды, в которых едва можно было смочить палец, внезапно превратились в бьющий ключом полноводный источник. Вода хлынула во все стороны, но, набрав полметра в окружности, перестала растекаться, а стала подниматься вверх, будто наткнулась на стену из чистейшего стекла. Изрядно наполнив невидимый резервуар, вода закружилась противоположно вихрю, превращаясь в водоворот, только на суше.
   - Противоречит природе..., - выдавил пораженный Севереон.
   - Так и надо! Все верно! Я знал! - ликовал Гелен. - Дух воды, Фрейн!
   Водоворот продолжал увеличиваться, расти, на его вершине появилось водянистое очертание туловища, головы, такое точное, такое реальное. Последними выросли огромные руки. Исполин огляделся, и завертелась канитель боя.
   Фрейн накрыл путников сферой из чистого льда, такой прочной, что даже огромная полевая баллиста не пробила бы эту защиту.
   Тем временем за пределами сферы разразилась битва достойная стать легендой, вровень с божественными письменами.
   Фрейн ударил обеими руками сразу, смерч пошатнулся, в его стенках образовались зияющие дыры, сквозь которые можно было разглядеть пасмурное небо. Еще удар. И еще, и еще... Дух воды бил и бил по стенам, со все нарастающей скоростью, с истинным буйством стихий, так бушует северный океан в зимнее время, безжалостно и неистово.
   Вскоре под яростным напором ветряное кольцо рассыпалось на множество маленьких смерчиков. Своими продутыми головами духи ветра сообразили, что бой проигран и бросились врассыпную. Далеко не ушли. Каждый был заключен в ловушку, в сферу изо льда. А потом все сферы, кроме той в которой сидели беглецы, покатились к Фрейну и растаяли в его огромном теле.
   На поле брани двух стихий, было слякотно, как после долгого ливня, и в этой слякоти бездыханный лежал необычный лесной пес королевских кровей.
   О нем совсем забыли, никто и не заметил, как его засосало в вихрь...
  

Глава 24. Засада.

   Селлдор тянулся ровной лентой, далеко впереди пылились вихри Поющих Пустынь, а по краям плотной чащей раскинулся древний лес. Быть может, в стародавние времена он был чудесно красив, теперь же вид искореженных серых стволов, колючего сухого кустарника, призрачно-холодной дымки у подножия деревьев навевал тоску.
   Фрейн, не обмолвившись и словом, покинул путников сразу после битвы. Ушел внезапно и грандиозно, каскадом искрящихся брызг рассыпавшись по земле.
   Путники, еще минуту назад бывшие на волосок от смерти и чудом избежавшие ее, ощутили прилив сил и готовы были снова отправиться в путь, но триумф омрачился гибелью лесного пса. Замечательное животное, успевшее полюбиться всем, лежало бездыханным на мокром песке, его глаза остекленели и потеряли былой блеск, жизнь покинула его, и в этом был какой-то смысл, неправильный смысл, тот, что разум человека отказывается принимать в бесчеловечном мире. Пса похоронили и, отдав скупую дань павшему другу, отправились дальше.
   На этот раз они не пошли окольными путями, а направились в скором темпе прямиком по Стезе Торговца. С духами ветра было покончено, но кто знает, какую очередную пакость приготовил Мрачный герцог. Нельзя было расслабляться. Скорее добраться до Стогга, а там все, что душе угодно. Там можно и, наконец, помыться, и постричься, и вдоволь выспаться, и от души поесть.
   Не сбавляя темпа, странники покрывали тридцать верст в день, а на ночь, немного углубляясь в чащу, разбивали лагерь. На четвертый день, утром Гелен сообщил, что чувствует новую погоню, через некоторое время это же подтвердил Севереон. Норд только развел руками:
   - Что же мне делать с вашими странностями, чуть стоит поверить, что все хорошо, как вы норовите подложить свинью.
   - Не мы, а Хель-Деррон, - поправил Гелен.
   - Кто на этот раз? Какие монстры? Драконы? Или может сами демоны, явились по наши души?
   - Не к месту шутка, - одернул Севереон.
   - Извини, просто я очень устал, - первым признался Кеней, - все это так надоело, сил нет, если не шутить, то вообще загнешься.
   - Это люди, - сказал вдруг Ост, не обращая внимания на друга, - я точно знаю, они очень быстро передвигаются в нашем направлении, человек так не может, а лошадей под ними я не чувствую.
   - Я же говорю - опять мистика, - воскликнул Кеней.
   - Нет не мистика, я, кажется, знаю, что на этот раз... и нам лучше приготовить оружие и спрятаться в лесу. Вчера вечером я нашел тропу, она ведет в глубь чащи, устроим засаду, - сказал Севереон, собирая вещи в мешок.
   - Да что это такое? - не выдержал Кеней. - Почему вы оба постоянно не договариваете, почему я все узнаю в последний момент, почему в чащу, а не дальше по Селлдору, почему в, конце-концов, засаду, а не открытый бой? Почему вы пытаетесь напустить на свою персону никому не нужную таинственность?
   - Никакой таинственности, просто нет времени объяснять, да ты и не поймешь. У Севереона - опыт, у меня - магия, доверяй им и не спрашивай сейчас того, что требует долгих объяснений, не время. Не обижайся, - ответил Гелен.
   - Конечно, не обижайся, дурачок Кеней, мудрые друзья все тебе расскажут, когда ты, тупица, подрастешь, - буркнул в ответ Норд и принялся собирать пожитки.
  
   В лес ступили осторожно. Поминутно оглядываясь, бесшумно продвигались в чащу. Ни одна веточка не хрустнула под ногами, ни одно животное не встревожилось.
   Для засады выбрали узкий овальный овраг, заваленный со всех сторон горами сухих веток. Рассредоточившись, стали ждать.
   Прошел один круг и на опушку леса подле оврага высыпал отряд воинов, поблескивающий легким кольчужным облачением. Мечей, щитов, шлемов у них не было, не было и поклажи, только два кривых обоюдоострых кинжала на поясе у каждого.
   - Это бегуны - особо натренированные поисковые отряды, отпетые головорезы, очень опытные, - шепнул Севереон из своего укрытия, - поэтому даже не дышите: могут услышать, без моей команды не стрелять, постараемся избежать стычки, пусть пройдут мимо.
   Бегуны остановились неподалеку от оврага и, приклонившись к земле, стали выискивать следы, но даже если бы они могли делать это, как собаки, они бы ничего не нашли. Опытный по части побегов Севереон очень грамотно запутал следы.
   Бегуны не уходили. Подошел еще один отряд поменьше. Воины привели человека облаченного в изношенный, рваный купеческий камзол, закованного в цепи, всего измученного, забитого. Его бросили посреди поляны без всякой охраны. Бежать у бедняги все равно не было сил.
   Преследователи стали разбивать лагерь. Отступать или продолжать поиски они, похоже, не собирались.
   - Этого еще не хватало, - буркнул Кеней, но тут же осекся: один из бегунов обернулся в его сторону. Норд поймал взгляд Гелена полный укора и, смутившись, вжался в воротник своего плаща.
   Предстояло томительное ожидание, которое затянулось до самого вечера и могло бы продлиться еще и целую ночь с утром, если бы не одно страшное, но выгодное для путников событие.
   Около двенадцати кругов после полудня. Когда ночные краски сгустились в лесу до предела, дебри наполнились тихими стонами. Их звук был чудовищен: пронзительно-протяжные, замогильные стоны, такие вязкие и липкие, пробирали до костей, как морозный утренний туман у реки.
   Бегуны переполошились, встали боевым порядком вокруг лагеря, обратив свои взоры в ночь. Но ничего им не открылось в черной чаще. А стоны продолжались...
   Казалось еще немного и от этого звука начнешь сходить с ума. Все время балансируя на грани темных чувств, что выползают под песнь стенаний из самых глубоких уголков сознания, думаешь о самом мрачном, что было в жизни.
   От темного полога деревьев отделилась тень, в свете яркого костра появилось нечто напоминающее гнома из старинных сказок, только там эти забавные человечки с кирками и разноцветными колпаками не носили на лице масок низших демонов и не держали в руке черный булатный метательный топорик.
   - Что это? - шепнул Гелен.
   - Понятия не имею, может неизвестные лесные жители, пигмеи какие-нибудь, - предположил стражник.
   Пигмей в треть человеческого роста заговорил гортанным голосом, непрерывно посыпая бегунов невнятными выражениями на неизвестном соронийском диалекте. Угрожающе воздев топор над головой, он двинулся к лагерю.
   Это было опрометчиво с его стороны, несколько солдат тут же располосовали человечка на мелкие куски, хотя тот и исхитрился серьезно ранить двоих и одного убить, ловко метнув топор.
   - А вот это они зря, - сказал Севереон, - пигмей то, судя по всему, был вождем. Готовьтесь ребята, чувствую, сейчас закрутится заварушка, и мы ей воспользуемся.
   От тени леса отделились сотни маленьких прытких черных силуэтов. Единой волной они бросились на бегунов, и завязалась жуткая резня, с фонтанами крови, бранью и криками боли.
   - Обходим стороной лагерь, возвращаемся на главную дорогу, и двигаемся обратно к Селлдору, держимся вместе, - скомандовал ветеран.
   Они двинулись, держась в тени. В стороне кипела драка, и бегуны явно проигрывали.
   - Стойте - сказал Кеней, - мы забыли кое-что, точнее кое - кого.
   - Ты о чем? - удивился Гелен.
   - Позже объясню, - язвительно ответил Норд.
   - Брось! Сейчас не время для обид.
   - Нам надо вызволить того беднягу, что попал в плен к бегунам, не бросать же его на растерзание этим лесным зверенышам, - объяснил Кеней.
   - Нам что же из-за него в самое пекло лезть! - возмутился Севереон.
   - Думаю в самое пекло не понадобиться. Он вон у палаток, там народу немного, - сказал Норд.
   - Если мы туда выйдем, нас непременно заметят, - отрезал стражник.
   - Кто сказал, что нам надо туда выходить? - хитро прищурился Гелен. - За мной.
   Приблизившись к пленнику, Гелен воспользовался своим новым даром, немало удивив обоих спутников. Ост притянул обессилившее тело незнакомца с ярко освещенной поляны в спасительную тьму леса, используя туманы жизни, а жизни вокруг было в избытке, пусть и угасающей, бьющейся в агонии.
   Теперь путников стало четверо.
   И путь был открыт. Судьба и иные силы благоволили искателям.
  

Глава 25. Рогатые врата.

   К путникам, уставшим и обремененным раненым незнакомцем, вновь вернулась удача. У Поющих пустынь их догнала телега, запряженная двумя волами. Беженец из Соронии, лесной хранитель по прозвищу Серый - хозяин телеги - с радостью согласился их подвезти. В его скарбе нашлось немного еды и чистой воды, и, конечно же, как у каждого уважающего себя лесника, у Серого имелся набор самых разнообразных лечебных трав и настоек. Для раненного эти средства оказались настоящим посланием небес. Если бы не Серый, кто знает, с какими потерями смогли бы добраться до цели путешественники. Зато теперь можно было без опаски оглядываться назад. Несмотря на то, что до Стогга было еще не близко, граница родной страны осталась позади, и все очень надеялись, что вместе с ней и неприятности, по крайней мере, они ждали хоть небольшой передышки.
   Серый без устали заводил разговоры на разные темы, он видно соскучился по общению, ведь кроме ленивых волов не имел иных собеседников долгое время. Особенно любил лесник жаловаться:
   - Вот помню, раньше было хорошо в центральной полосе, там, где густые леса. Много речек, озер, и почти нет людей, красота! А сейчас один пепел остался, куда не глянь всюду грязь. Поднимешь голову к небу, так тошно становится, а земля не краше. Вот почему так случилось?
   - Недобрых людей происки, - ответил Севереон.
   - Точнее недоброго человека, - поправил Ост.
   - Нет, не то вы говорите, не в злых людях дело, и уж тем более не в одном человеке. Злые были всегда, и всегда смущали народ. Другое дело народ не поддавался, не позволял себя одурачить, не позволял всякой гадости к власти рваться. А теперь видно время настало иное, поколения сменились, и новое поколение гаже старого, где посыплют ему послаще, где поманят его покрасивее, туда и идет, как стадо. Я в лесу всю жизнь прожил, и он меня научил видеть все, как есть, не смотреть сквозь стеклышко закопченное, а открытыми глазами. И скажу я вам, что портит людей. Не пороки - всегда были, не жажда власти и денег, тоже известно с древности, а развитие, как это говориться "прогресс".
   - Что же прогресс причина бед? - удивился Гелен. - Что вы, если бы не он так и копались бы каменной мотыгой в земле.
   - Ну и копался бы, зато жил бы в мире. Зачем люди стремятся к прогрессу, чтобы улучшить жизнь. Но ведь этого не будет. Они могут только сделать лучше животу своему, а душа то все так же первобытная. Надо не мотыги и луки развивать, надо душу совершенствовать, вот тогда и прогресс будет. Природа не любит спешки, а мы спешим, вторгаемся, туда, куда не нужно. Мы не уживаемся в природе, а надо бы. Потому что лишних она убирает. И нас когда-нибудь уберет. Дайте срок.
   - Что же делать? Предлагаете побросать все науки и начать бегать за рогатыми слонами с деревянной дубинкой? - хмыкнул Гелен.
   - Нет, - спокойно ответил Серый, - это делать уже поздно, ты парень не понял, о чем я толкую, этот ваш прогресс живота, должен идти позади прогресса души. Бездуховное сборище людей ничего путного не выдумает и ничего не улучшит, только навредит. Вот за что я ваших прежних правителей любил, так это за то, что тормозили они прогресс, мудрые были, понимали, что разум он всегда вперед души рвется, и надо его в другое русло направить.
   - Прав хранитель, прав, - сказал Севереон, глядя в даль, на пыльную бурю, играющую далеко у Ирвских гор, - столько раз видел я подтверждения его словам, странное существо человек, что не изобретет все вроде бы и пользу приносит, а вред все равно вдвое больше.
   - Так говорите, будто сами не человек, - буркнул Кеней.
   - Не о том речь...
   Замолчали...
   Впереди показались рога Нитгата.
   Пасмурный, скучный день сменился ночью. Похолодало. Снова пошел снег, застилая серой крошкой уже подтаявшую грязную жижу. Свежий ветер с северо-востока мешал песок со снегом и гнал его от Рогатых врат. Стало тяжело идти, волы заартачились. На открытой местности не было укрытия, только кое-где поднявшиеся плиты Селлдора образовывали более-менее надежную защиту от ветра. Около одной из таких ям Серый привязал волов к большому камню. Все вместе скатили телегу с дороги и стали устраиваться на ночлег.
   Вскоре, под сделанным на скорую руку навесом, затлели, принося приятное тепло, древесные угли. Ими Серый запасся на все путешествие с избытком.
   Раненый до ночлега стал бредить: мучили кошмары. Но уже к полуночи задышал ровно. Лекарство быстро возвращало его к жизни.
   - Скоро к нему вернется рассудок? - спросил Гелен Серого.
   - Как знать, может и скоро, может и вообще не вернется, истощен сильно ваш друг.
   - Он нам даже не знаком, поэтому и важно чтобы он пришел в себя.
   - Придет, скорее всего, травки у меня хорошие, я ему сейчас чайку сварю, к утру, глядишь, уже сам ходить будет.
   В это время ветер стих, холодный воздух замер. Побелевшая пустыня, стала отчетливо видна на многие версты окрест. Несмотря на безлунную ночь, было светло не хуже чем днем, только тишина казалась уж очень неестественной, зловещей.
   Медленно нарастающий, утробный, протяжный стон заполнил Поющие пустыни, будто измотанная душа попала под холодный тупой нож. Тысячи тусклых силуэтов поднялись из снежного зеркала и, издавая протяжные крики, склонив головы, поплыли над землей.
   - Боги, что это? - ужаснулся Норд.
   - Духи, - сказал Севереон, довольно спокойно, даже равнодушно.
   - Нет, друзья, духи - это добровольные души-изгнанники, души-служители, а эти души проклятые - призраки, - ответил лесник.
   - Они опасны? - шепнул Ост.
   - Очень, они мстят каждому, кто попадается им на пути, мстят за горечь страданий, на которые их обрекла вечность, они не ведают сострадания, прощения. Их вечный удел - скорбь. Из ночи в ночь выходят они в назначенные час из своих катакомб, чтобы поведать безликому миру людей о своем горе, спеть загробную песню отчаяния. Это их кара.
   - За что они наказаны?
   - По сути, ни за что. Там, в глубине пустыни, находится проклятое место, которое купцы называют Кладбищем караванов. Неудачные торговцы, оставившие жизнь в этих песках попались в плен.
   - К кому?
   - Вы, наверное, слышали, что где-то под этими песками покоится город древних людей первого поколения серебряного века. Эти люди в незапамятные времена жили по иным законам, чем мы сейчас. Они не почитали богов, их богами были демоны. В начале они приносили им жертвы, чтобы откупиться, но вскоре они стали ублажать их кровью, чтобы получить богатство и власть. В чудовищных ритуалах на землю призывались демоны разной силы, и в обмен на жизни рабов людям Теората давалась огромная власть. Город разросся до великих размеров, все государства древних рас трепетали перед Поклоняющимися демонам. Так длилось долгие затмения, быть может, даже века. В буквальном смысле весь Теорат был пропитан кровью, и вместе с демонами пришло на землю проклятие. Но пока чудовища были сыты, оно не действовало, оно ждало. Когда же кровь рабов перестала казаться такой сладкой тварям из подземного мира, они запросили новых более изысканных жертв: детей и девственниц. Им дали и это. Убийства и разгул чудовищ продолжались. В древних храмах жили демоны и люди могли их видеть. Знаете, демона нельзя увидеть, ведь он не может прейти в наш мир полностью. Но эти могли, потому что стали сильны от крови и страданий. И вот однажды люди для жертв кончились. Демоны не стали громить все в округе, им это чуждо, они получили достаточно силы, впитали множество страха, они были сыты. Поэтому, когда пир был кончен, они просто ушли. С их уходом на Теорат обрушилось проклятие, праведные боги и сама природа отомстили за поклонения тьме. Жрецы храмов сами превратились в блуждающих отвратительных, уродливых демонов. Знать и другое богатое население слегло в мучительных и неизлечимых хворях. От гнева богов город ушел под землю, великое, несоизмеримое зло, пришедшее по вине людей, было погребено под песками. Но оно не умерло, оно и по сей день живет в глубинах Поющих пустынь. Поэтому души купцов, легших на этой недоброй земле, не могут уйти в Чистый мир, древнее проклятье держит их, приобщает к древнему злу. В этом нет их вины, но в этом их участь: нести кару вместе с предками.
   - Гнев богов и природы, говоришь? - сказал Кеней. - А от чего же сейчас никто не остановит Хель-Деррона, где же теперь твои боги?
   - Мне видится, что теперь все гораздо хуже: вечная спираль жизни - каждый раз беда все горше. На этот раз против человечества действуют силы мощнее демонов и даже самих богов. Как видите, природы теперь нет, остались лишь жалкие ошметки, а боги молчаливы, потому что новое зло выше них.
   - Что же? Это конец?
   - Всегда в людях жила надежда, и вера, это давало им силы, единение и поддержка вытаскивали людей из самых темных и глубоких бездн. Человек способен бороться, но пока еще рано.
   - Почему?
   - Не все еще поняли, что произошло, не всем ведомо кто враг, а кто нет. Когда станет ясно против кого надо выставлять копья, тогда придет понимание нашей судьбы. Я верю, что человек хозяин своей судьбы и даже против неведомых сил может выстоять, потому что есть в нем то, чего нет ни в ком, то, что может быть сильнее сотен пороховых бочек.
   - Что же это такое?
   - Светлая душа...
   - Послушайте, я вот тут подумал, - прервал разговор Норда и Серого Гелен, - если призраки так опасны, что мешает им напасть на нас?
   - Нет, - ответил хранитель леса, - привидения боятся Селлдора, ведь он был построен еще до золотого века, легенды говорят, что его строил сам бог океана. Это святое место, и зло обходит его стороной. Мы в безопасности. Хотя может быть оно и не столь свято, я знаю другую легенду, по которой Селлдор - творение древних созданий, которые были еще до богов, еще до появления солнца и облаков. Здесь совершались неведомые обряды, сила которых еще живет в этих плитах, и эта сила неведомой природы, она несет, и добро, и зло, она непонятна, необъяснима и могущественна, человек ее не чувствует, но она пропитала Селлдор, эти каменные глыбы. И она отпугивает скверну демонов и прочих темных тварей, потому что их страшит непознанная сила, ее неведомая мощь.
   - Странно, я слышал, что Селлдор построили древние Теората.
   - Это же чушь, так считают ученые, которых ты так любишь. Но они не видят, какие туманы витают над древним городом, а какие над Селлдолром, я чувствую, что ты знаешь таинство природы, таинство туманов жизни. Посмотри сам и ты увидишь темно-фиолетовый туман Теората, и серый Селлдора. Знаешь, что серый туман, встречается только здесь, он значит неопределенность силы, здесь что-то от белого и что-то от черного. Может быть, но это уже моя теория, когда-то здесь царила тьма, но с приходом богов пришел свет, но сила древнейших существ была настолько бездонна, что ее не изменили окончательно даже боги. Твои ученые этого не видят. А еще они не знают, почему древний город так разбогател и прославился, поэтому эти глупцы назвали то время серебряным веком, хотя этот век минул еще задолго до Теората.

***

   - Воды! Господи, как хочется пить! Воды...
   Гелена разбудил голос раненого. За ночь стало еще холоднее, и вылезать из под теплой шкуры было ужасно лень, но протяжные стенания спасенного не оставляли другого выбора. Он встал, размял кости, умылся горстью ледяного снега и подошел к навесу, где лежал незнакомец.
   Впрочем, тот уже не лежал. В полусидячем положении, он вертелся из стороны в сторону, жмурился, словно слепой котенок, чувствовал присутствие, но не знал чье.
   - Доброе утро, - сказал Гелен, стараясь придать хриплому по утру голосу, миролюбивую интонацию.
   - Кто здесь?! Где?! У меня ничего нет мерзкие головорезы! Ничего нет, слышите! Уйдите прочь! Прочь!
   - Все нормально, дружище, твой плен позади, можешь успокоиться, - попытался унять истерику Ост.
   На крики подтянулись остальные. Серый подошел поближе к раненому, стал менять повязки, осматривать его, непрерывно что-то приговаривая. От прикосновений лесника паникер успокоился. Стал говорить осмысленнее и преимущественно с Серым.
   - Что это со мной? Такое странное состояние, как после пинты лекарского спирта, - пожаловался незнакомец.
   - Это от травок, они всегда так действуют, неприятно, зато помогают быстро, - ответил хранитель, - меня, кстати, зовут Серый, а моих спутников - Севереон, Гелен и Кеней. Кто из них кто сам разберешься, позже.
   - Ах, простите, я забыл представиться, мои манеры оставляют желать лучшего.
   - Да ничего, какие тут могут быть манеры, поле кругом, - встрял Кеней.
   - Я все-таки представлюсь, мое имя Грейн, я...хм... можно сказать, что я вольный купец. Шел из Стогга с караваном и попал в плен к бегунам. Они притащили меня в свой лагерь. Сколько я там пробыл, не помню. И я вам безмерно благодарен за спасение, я ваш вечный должник.
   - Не стоит, вы нам ничего не должны. Разве что покажете город, мы там будем впервые.
   - Покажу обязательно, если только смогу снова видеть.
   - Слепота пройдет через час другой, - пообещал Серый, заканчивая осмотр, - я думаю это время вам лучше полежать, мы пока соберемся.
   - Конечно, и все-таки, если вас не затруднит, дайте мне воды, я просто умираю от жажды.
   - Только не слишком усердствуйте, много воды сразу вам только навредит.
   Сворачивание лагеря прошло в полном молчании, жажда сна не удовлетворенная за ночь, усугубляла и без того угнетающую обстановку. Все валилось из рук, тяжесть в ногах и руках, полная каша в голове, что может быть противнее такого состояния. А впереди еще долгий переход. Разве только надежда, что он уже последний, придавала сил...
  
   К полудню, через тройку верст от покинутого лагеря, впереди по Селлдору показались Рогатые врата. Чем больше приближался караван к необъятному строению, тем свежее и напористее становился ветер. Когда врата стали видны во всем своем великолепии и величии, путники остановились, замерев в тихом очаровании этим зрелищем. Две гигантские колонны, словно вросшие в землю, тянулись к небу. Они казались непоколебимыми, как прибрежные скалы, но еще более величественными и горделивыми. Колоны увенчивались конусообразным сводом, который делал их похожими на храмовые ворота, только несоизмеримо большего размера. Все строение завершалось двумя огромными загнутыми каменными рогами. Из всего монумента только они казались устрашающими, за это Нитгат и прозвали Рогатыми вратами. Великий путь Селдор, заканчивался прямо под ними, обрывался, будто и никуда не вел, или вел в никуда...
   - Эх, какое великолепие, - первым нарушил молчание Серый, - сколько не ездил я по Стезе Торговца, а все никак не налюбуюсь, чего стоило богам такое сотворить.
   - Не испытываю я как-то радости при виде этой громады, - поежился Кеней, чувствуешь себя каким-то ничтожным, жалким, не знаю как вас, а меня Нитгат угнетает.
   - Не спорю, веет от него чем-то странным, и тайной окутана вся история Рогатых врат .
   - Интересно, кто их построил? Такое уж точно не по силам человеку, и насколько я знаю, подобных строений нет больше нигде в Мире. Наша Сорония одно из мест, где есть древние монументы вроде Селлдора и Нитгата, слыхал еще об огромных пирамидах в стране жарких песков и похожих на них в джунглях далеко за океаном, но кто сотворил их неизвестно - одни легенды, - поделился Гелен.
   - А есть ли легенды, про Рогатые врата? - спросил Кеней у Серого.
   - Легенд множество, и о Нитгате, и о Селлдоре, ведь они связаны. Уверен, что немало из них вы уже слышали. Но вот, что я вам скажу: все это россказни, не более того, и правды в них, если и отыщется, то на грош. Я же могу поделиться с вами наиболее достоверными знаниями. Как вам уже известно, я имел доступ к тайным библиотекам Изидов, но я не говорил, что однажды злоупотребил их гостеприимством и узнал больше, чем мне было дозволено. Как-то раз, находясь в гостях у ордена, я проник, исключительно из любопытства и, разумеется, тайно, в их секретные книгохранилища, куда есть ход только великим магистрам ордена. Понимаете, что могли со мной сделать Изиды, прознай они о моей наглости? Так вот. В этом книгохранилище я нашел множество книг, но одна мне показалась особенно любопытной, невероятно древняя, на еще более древнем языке. В ней велось повествование от лица величайшего мага, родившегося еще задолго до начала счисления затмений, на заре первых цивилизаций, еще до прихода богов. Не знаю, кем был этот человек, да и был ли он человеком. Знаю только, что он оставил после себя бесценный манускрипт. В нем содержится предание, и, мне думается, оно правдиво, ибо будь это не так, его бы не держали в тайне. Итак, предание о Древнейших и их потомстве:
   "Древнейшие были, есть и будут. В незапамятные времена, до рождения человека пришли они с темных звезд. Незримые и внушающие отвращение спустились они на первозданный Мир. Много столетий плодились они на дне океанов, но затем моря отступили перед сушей, и полчища их выползли на берег, и тьма воцарилась над землей. У ледяных полюсов воздвигли они города и крепости и на высотах возвели храмы Тем, над которыми не властна природа. И порождения древнейших наводнили землю, и порождения их жили долгие века. Чудовищные птицы, творение рук их, и бледные призраки, обитавшие в первозданных склепах, почитали их своими владыками. Они породили тощих всадников ночи, и дикие псы приносят им клятву верности в сумрачной долине, и волки поют им хвалу в древних предгорьях. Они странствовали меж звезд и блуждали по земле. Город в великой пустыне познал их. Знак их остался на стенах вечной цитадели - ониксового замка, скрытого в заоблачных высотах таинственной горы Кадафа. Бесцельно блуждали древнейшие по тропам тьмы, нечестивая власть их над землей была велика: все творения склонялись перед их могуществом и ведали силу их злобы.
   И тогда пришли на землю вечные странники, хранители хаоса и порядка, и увидели всю мерзость Тех, кто свирепствовал в Мире. В гневе странники схватили Древнейших посреди бесчинств их и сбросили их в пустоту за гранью миров - крайний мир, где царит изменчивость форм. И возложили хранители на врата Нитгат печать свою, сила которой не уступит натиску Древнейших. И, уходя, оставили хранители человека, дабы тот преобразил Мир и сохранил в памяти свое назначение. Отныне Древнейшие обитают по ту сторону врат в закоулках между мирами. Они блуждают в коридорах пустоты, в ожидании того часа, когда они снова смогут вернуться в Мир: ибо Мир познал их и познает вновь в назначенный час.
   Повелевает же Древнейшими мерзкий и бесформенный Азатот, и обитают они вместе с ним в черной пещере в центре бесконечности, где он жадно вгрызается в бездонный хаос под сводящий с ума грохот невидимых барабанов и нестройный визг пронзительных флейт. Душа Азатота обитает в Йог-сотхотхе, и Он подаст знак Древнейшим, когда звезды укажут время их прихода; и Нитгат - это те Врата, через которые вернутся Жители Пустоты. Йог-сотхотху ведомы лабиринты времени, ибо все время едино для него. Ему ведомо, где во времени появились Древнейшие в далеком прошлом, и где они появятся вновь, когда завершится оборот колеса.
   День сменяется ночью; день человека пройдет, и они снова воцарятся в своих былых владениях. Ты познаешь их грязь и мерзость, и проклятие их обрушится на Землю".
   - Да-а-а, так себе перспективка, - протянул Кеней.
   - Интересно, откуда такие сведения, и что заставляет вас полагать, что это правда? - спросил у хранителя леса Севереон, давно не подававший голоса.
   - Правда редко выплывает наружу, правда мирового масштаба, тем более доступна не многим, раз уж скрывали за семью печатями Изиды этот манускрипт, то были на то причины, видимо они считали данные сведения опасными, - ответил Серый.
   - Какой смысл, скрывать эту сказку, сомневаюсь, что хоть кто-нибудь отнесся бы к ней серьезно? - не унимался Севереон.
   - А если это - правда, и кто-то отнесется серьезно, представляете, какие могли бы быть последствия? Такие знания Мир вверх дном перевернут, тут всякого можно наворотить.
   - Например.
   - Начнут появляться разные секты и общества, станут на каждом углу разные сумасброды верещать о приходе Древнейщих, о конце рода человеческого, богов станут отрицать, смуту посеют. Толпа такому легко поддается, и это только верхушка, кто его знает какие еще знания можно раздобыть и приложить к этой легенде, и какую силу получить, если все окажется правдой.
   - А вы то сами в богов верите?
   - Не могу сказать, друг мой. Чего не знаю, того не знаю, тут у меня мудрости не хватит, о таком рассуждать надо с великими магами, и то не со всеми, лично я не могу сказать, что богов нет, поскольку этого не знаю, так же как и не могу сказать, что они есть.
   - Постойте, неужели вы не понимаете, - вмешался на некоторое время задумавшийся Ост, - это же замысел Хель-Деррона, он замыслил открыть Нитгат, снять печать и впустить в наш мир полчища этих тварей. А весь этот хаос - только предтеча. И еще демоны, которым покланялись люди Теората, может быть, то и были древнейшие, ведь сказано: "город в великой пустыне познал их".
   - Не рискнул бы делать такие выводы, - возразил Серый, - из той же книги я узнал, где хранится ключ от Рогатых врат. В такое место даже боги не сунутся, куда уж Хель-Деррону. А что до Теората, то я бы с тобой согласился, но сделал бы поправку: скорее демоны и древнейшие - это не одно и тоже, но, возможно, древний город уже существовал, когда в него пришли люди серебряного века, и зло, оставленное древнейшими, притянуло демонов и развратило новых поселенцев. А кто же жил в том городе во времена Азатота, я не могу даже предположить, это уже загадка, которую вряд ли можно разгадать.
   - Это место, о котором вы говорите, где хранится ключ, где это? - спросил Гелен.
   - Мир демонов, тот, что под миром падших, в глубине земли, под лавовым океаном. Смертным туда дороги нет, полагаю, что и богам тоже, если они есть. Только сами хранители могут взять его. Правда есть еще один путь, но он тоже не доступен Мрачному герцогу.
   - Что за путь.
   - Я читал, все в том же манускрипте, что путь к ключу от Нитгата можно найти в лабиринтах Ониксового замка, на горе Кадафа, там, где время остановилось, и своды темных залов никогда не ведали его бега. Но попасть на эту гору можно только из пограничного мира, а путь туда лежит через загадочный остров Авалон, там по легендам есть дверь, ведущая в другие миры. Авалон же сокрыт от человека великой магией, и никто не знает, где он и существует ли вообще. Кроме того, еще будет нужен ключ от Ониксового замка, который спрятан все в том же пограничном мире, но вот где именно - неизвестно. Так что я бы сказал, что задачка эта не по зубам Мрачному герцогу, каким бы могущественным магом он не был.
   - По большому счету разницы нет, - сказал солдат, - все равно без солнца все скоро вымрет. Придут монстры или не придут - нам какое дело. Пусть Мрачный герцог хоть удавиться в своем дворце: ни он не выживет, ни мы, в конце-концов.
   - Ну, может, еще успеем дожить то свои жизни, Стогг хорошее место, там можно скоротать остаток дней, - заметил Серый.
   - Это вам можно, - ответил Севереон, - а парням вряд ли, у них ведь все только начинается.
   Ост и Норд многозначительно переглянулись.
   - По-моему пора продолжить путь, - сказал бывший узник Грейн, который за последнее время не проронил ни слова, только сидел в телеге и кутался в теплые шкуры.
   - Да. Двинули! - скомандовал Кеней, которому более всех хотелось поскорей закончить этот разговор.
  
   Уже к вечеру Нитгат и Поющие пустыни остались позади. Впереди лежала покрытая снегом и изъеденная ветрами бескрайняя равнина. Далеко на севере виднелись снежные шапки Ирвских гор. Двигались без ночлега. Становилось все холоднее с каждым часом, ветер крепчал, облака опустились еще ниже, собиралась метель.
   С первыми хлопьями снега матовое облачное небо словно ковырнули волшебным ножом, и облака, расступившись, выпустили на несколько волшебных мгновений серебристую полную луну. Она печально завораживающе улыбнулась путникам чудным блеском призрачных лучей.
   Надежда окрепла.
   До Стогга оставалось меньше десяти верст.
  

Часть четвертая. "Стогг".

Глава 26. Великое княжество.

   К северу величественная непроходимая гряда Ирвских скалистых гор оседает и степенно переходит в равнину чередой острых скал. Ее продолжает высеченная из гранита огромная стена, несущая спокойствие и защиту жителям стоггского княжества. Толщиной она была такова, что двое повозок, запряженные волами, свободно могли разъехаться на ней. Она тянулась по равнине, изгибаясь ровным полукругом на семьдесят семь верст, и заканчивалась у берегов моря Сир, уходя в ледяные воды на полверсты.
   Стена Стогга видела у своих подножий сотни великих битв, не раз сдерживала она натиск северных варваров. Возвел же стену, очертившую границы государства, первый князь династии Манн, и ходили слухи, будто сам бог океана помогал ему в этом.
   Над стеной высились защитные башни, и огромные горные птицы следили с них за горизонтом, готовые в любой миг оповестить стражу об опасности.
   Посреди стены располагались главные городские ворота, сделанные из нерушимого адамантового сплава, они блистали даже в темноте безлунной ночи и были верным ориентиром для южных караванов. Открывались эти ворота лишь в честь приезда знатных гостей и тогда, когда великокняжеская армия уходила в поход или возвращалось из него.
   Для караванов и мелких торговцев в главные ворота были врезаны другие, поменьше.
   Телега Серого остановилась подле них. Двое дозорных в форме великокняжеского полка стерегли вход.
   - Всем сойти с повозки, приготовиться к досмотру, - выступил вперед один из стражников, судя по шеврону, - старший дозорный.
   - Что такое? - изумился Серый. - Раньше вход в государство был свободным.
   - Темные времена, другие порядки. Выйдите из телеги и отойдите от нее на два шага, все оружие положите рядом, - приказал дозорный.
   Первым повиновался Кеней, но, снимая с пояса меч, он вдруг вспомнил про одно "но", и это "но" ни преминуло о себе заявить:
   - Я - стрелок истиргского гарнизона и со своим оружием расстанусь только вместе с жизнью! - заявил Севереон.
   - Что? - не расслышал стражник.
   Севереон повторил уже в более резкой форме.
   - Предъявите доказательства! - гаркнул стражник. - На вашей выцветшей форме с трудом можно разглядеть знаки отличия, и не факт, что вы не содрали ее с мертвого стрелка и не прихватили при этом его пистоль.
   Севереон заскрипел зубами, он был на грани ярости, казалось, еще мгновение и он пристрелит нахального дозорного. Тем временем на воротной башне уже насторожились арбалетчики, а второй дозорный взял алебарду в обе руки, готовясь к потасовке.
   Медленно тянулись минуты холодного противостояния, пока стрелок и стражник сверлили друг друга взглядом. Наконец Севереон отвел взгляд, но оружия не сложил, вместо этого он закатил рукав. Выше локтя, на плече красовалось клеймо с особой печатью столичного гарнизона. На нем стояло звание и инициалы стрелка.
   - Это снимает сомнения? - грозно спросил Севереон.
   - Может да, а может, и нет, - продолжал глумиться дозорный.
   - Если я что-то понимаю в званиях, то вы, поручик, уже давно должны стоять по стойке "смирно", - заметил стрелок. Как свидетельствовало клеймо, которое, к слову сказать, невозможно было подделать, он находился в звании майора.
   - Это вы у себя в Соронии старший по званию, а тут извольте подчиняться, - возразил сержант.
   - Согласно договору от пятьсот двадцать второго затмения чины и звания обоих государств признаются на всей территории оных, - выдал стрелок, будто юрист на суде.
   - Так и есть, был такой договор, - вдруг вмешался второй стражник и вытянулся по струнке.
   Старший коллега сверкнул на него раздраженным взглядом и снова уставился на Севереона, но уже не столь решительно и надменно. Дозорный медлил...
   - Я жду выражения должного уважения и немедленных извинений, хоть вы и не находитесь в моем подчинении, вы обязаны соблюдать воинский кодекс, - перешел на еще более официальный тон стрелок, - или вы желаете решить этот вопрос на трибунале? Учтите, я буду требовать разжалования и ссылки, и, учитывая мои прежние заслуги, не думаю, что мне откажут. НУ?!
   Поручик потупил на миг взгляд, силясь совладать с собой. Видимо, угроза разжалования была для него не слабым аргументом. Наконец он принял строевую стойку.
   - Ваше высокоблагородие, прошу принять мои извинения, моя некомпетентность непростительна, это вызвано сложной обстановкой, я не хотел проявить неуважение, - почти шепотом выдавил из себя дозорный.
   - Не слышу! - ответил Севереон, теперь наступил его черед поиздеваться.
   Сержант повторил громче.
   - Что простите? Не расслышал, нельзя ли погромче? - не унимался стрелок.
   Он снова повторил.
   - Еще громче!!!
   - Ладно уже, хватит Севереон, - вмешался Кеней.
   - Хорошо, так и быть, - в миг остыл стрелок, - отпирайте ворота, поручик.
   - Прошу простить, но по высочайшему приказу, досмотр обязаны пройти все без исключения, поэтому разрешите прежде выполнить свой долг, - сказал стражник, и легкая ухмылка скользнула по его обветренному лицу, - и хочу предупредить, что неповиновение карается смертью, и никакие чины и звания тут исключения не составляют.
   - Воля ваша, - пожал плечами стрелок, и добавил, - но не дай вам боги, когда-нибудь встать под мое начало.
   Старший дозорный промолчал и принялся досматривать телегу. Собственно говоря, там и смотреть то было не на что: небогатый походный скарб в деревянном ящике, мешочки с травами, бочонок с водой, одеяла и ящики с провиантом. Заглянув в каждую щель телеги, страж остановился на небольшом мешочке с травой, которую Серый пару раз использовал для своей трубки. Принюхавшись, он сладко, будто меда отхлебнув, протянул:
   - Та-а-ак, дурманящая трава, ни с чем не спутаешь этот запах, официально запрещена церковью и инквизицией, как способствующая ритуалам и обрядам еретических культов. Любой, употребляющий или перевозящий это, подлежит аресту и дознанию, сказал дозорный, особо выделив, - не взирая на чины и звания.
   - Указы инквизиции не распространяются на жителей Соронии, еще одна некомпетентность и вам не избежать трибунала, солдат, - предупредил Севереон.
   - Но вы не в Соронии, - парировал стражник.
   - Постойте, дозорный, с чего это вы взяли, что в мешочке дурманящая трава, насколько мне помниться, там всегда был чайный лист, у вас случайно нет насморка или иных недугов обоняния, - хитро улыбаясь, спросил Серый.
   Страж зачерпнул пригоршню травы и, к своему полному изумлению, обнаружил простой мелко рубленый чай.
   - Я...я..., это какой-то трюк! - совершенно растерялся бедняга.
   Его добил дружный смех всей пятерки и вдобавок его напарника.
   - Вы хотите обвинить честных людей в жульничестве, солдат? - наседал Севереон.
   - Нет-нет, - спешно возразил тот, памятуя о последнем предупреждении.
   Поручик выглядел жалко, если не сказать больше, совсем побито. В этот момент он видимо думал, какой дух его дернул придираться к этим путникам, все видно от скуки, захотелось разнообразия, вот и получил...
   - Открыть ворота, - в конце-концов, скомандовал дозорный, и кисло обронил, - добро пожаловать в Стогг.
  
   Прямо за воротами начиналась главная улица, она была вымощена старыми, плотно прилаженными друг к другу, гранитными плитами. Улицу освещали газовые фонари, закрытые белыми стеклянными плафонами, их свет, не в пример Горту, был гораздо ярче факельного, и строения вокруг выглядели если не празднично, то очень нарядно.
   Из-за близости охранного поста по бокам улицы располагались в основном военные постройки: казарма, конюшня, склады провианта, несколько сарайчиков с инвентарем, оружейные и пороховые склады (в отличие от Соронии Стогг не гнушался пускать в ход самые передовые достижения алхимиков и ученых). Все они выглядели ухожено, но уже за ними виднелись покосившиеся лачуги, слабо освещенные или неосвещенные вовсе улочки и проулки, которые наверняка произвели бы унылое впечатление при ближайшем рассмотрении. Это, собственно, и не удивляло: ближе к стене селились в основном простолюдины, и при вторжении в город они первыми попадали под вражеские мечи и пожары. По большому счету Стогг начинался далеко не у Великой стены, а яркая, чистая главная улица была таковой лишь затем, чтобы вновь прибывшим перво-наперво не бросались в глаза захудалые лачуги. Столица княжества во всей красе раскинулась несколько дальше у самого моря, чей соленый, едва уловимый запах, доносил с берегов вечерний бриз.
   - Знакомый запах, почти как дома, - Кеней вдохнул полной грудью.
   Гелен промолчал, но его сердце тоже кольнули старые печальные и все же приятные воспоминания.
   - Что ж, господа, добро пожаловать в Стогг, огромный и уютный город, как это ни странно звучит. Город холодных северных ветров и крепкого эля, сурового моря и теплых таверн, город наук и культур, торговли и религии, город-государство, который единственный в Мире имеет адамантовые шахты и вот уже тысячу затмений добывает и продает этот чудесный минерал. Поистине, Стогг - город полный чудес! - вдохновенно воскликнул Серый, будто всю жизнь проработал местным гидом.
   - Скажи-ка Серый, - внезапно оживился Ост, - как ты провернул этот трюк с травой? Уж стражнику ты мог, что угодно сказать, но я то помню, как ты предлагал Кенею, набить трубку дурманящей травой, вместо закончившегося табака, да и сам ты, если не ошибаюсь, иногда курил это.
   - Не ошибаешься, - сухо ответил лесник, - если собираешься мне прочитать мораль о вреде этого снадобья, то лучше не стоит.
   - Да мне все равно, дело твое, мне другое интересно, как стражника надул?
   Старик слегка улыбнулся.
   - Есть у каждой профессии свои секреты, вот и меня природа кое-чему научила, легкая иллюзорная магия, если хочешь знать, очень пригождается, когда не хочешь незваных гостей у себя на опушке.
   - Я так понимаю больше мне от тебя ничего не узнать?
   - Правильно понимаешь, - ухмыльнулся хранитель леса.
   Тем временем пригород стал редеть. Улица запетляла между глубокими снегосборочными ямами. Низко нависшие тучи, были подсвечены призрачным светом: фонари в Стогге не гасили всю ночь. Пару раз навстречу проскакали конные разъезды стражников, но интереса к поздним посетителям они не питали никакого. Видно, ко всему привычные.
   Наконец, дорога прекратила петлять и снова пошла ровной линией. Впереди показался въезд в город. Великолепная арка из белого и черного мрамора с золотыми вкраплениями и серебряными статуэтками встречала путников, как символ могущества княжеского дома. За аркой тянулась аллея князей - поистине великолепное зрелище. По традиции в Стогге каждому великому князю после его смерти преемник или потомок обязан был поставить адамантовую статую в память о заслугах, но только в том случае, если бывший правитель воевал и преуспел в этом ремесле.
   Адамантовые фигуры на полукруглых постаментах заставляли сердце замирать от восхищения. Работа зодчих впечатляла своей реальностью и точность, а мерцающий адамант придавал статуям особый колорит.
   - Великолепно,... божественно, - только и выдавил из себя Кеней, остальные промолчали. Лесник дал ребятам еще некоторое время полюбоваться, а затем подхлестнул вола, и телега двинулась дальше.
   Вскоре впереди показалась большая каменная площадь, от нее отходило четыре дороги, все были освещены ярко и совершенно пусты. Разве что извозчики дремали на своих двуколках около здания кукольного театра, вблизи замерзшего фонтана.
   - Здесь мы с вами расстанемся, - произнес Грейн, промолчавший почти всю дорогу, - я возьму экипаж. Вскоре я разыщу вас, чтобы выполнить обещанное и показать город, это будет тем малым, что я смогу для вас сделать. Если вы будете искать место для ночлега, то вам лучше всего взять экипаж и направиться в район гостиных дворов, там можно подыскать комнаты для самого разного кошелька. Советую не пользоваться услугами постоялых дворов, что расположены в районе набережной. Хотя они и привлекают дешевизной, там ошивается всякая преступная шушера, от которой, сами понимаете, добра не жди. Честным людям там делать нечего. Всего доброго и спасибо, - Грейн учтиво поклонился и направился к ближайшему экипажу. Разбудив громким окриком ямщика, он вскочил в двуколку, и, назвав пункт назначения, который ребятам услышать не удалось, укатил прочь.
   - Странный тип, - задумчиво глядя ему в след, сказал Гелен.
   - Почему? - удивился Норд.
   - Молчал всю дорогу, о себе так толком ничего и не рассказал и вдруг раз и распрощался.
   - Друг мой, ты излишне подозрителен.
   - Это еще никому не мешало.
   - Да брось, думаешь, ты бы повел себя иначе, если бы черт знает сколько тебя держали в ужасающих условиях сборище разбойников. Конечно, он немного тронулся, замкнулся, это нормально, отойдет со временем.
   - Конечно отойдет, - вмешался Серый, - вы, надеюсь, не посчитаете меня столь же странным, - улыбнулся лесник, - мне тоже пора с вами попрощаться.
   - Здесь? Разве тебе не нужно искать ночлег, как и нам? - удивился Кеней.
   - Нет, я вообще-то шел не в Стогг, точнее в Стогг, но не в сам город, а в примыкающие к нему удельные княжества. Вам же известно, что к великому городу примыкает еще три больших княжества, что протянулись широкой линией у подножья ирвских гор. Там добывают в огромных шахтах разные минералы и руды и доставляют в Стогг. Княжество славится не только адамантом, но и другими минералами, железом и стеклом, например.
   - Ты что держишь путь в эти шахты?
   - Нет, что ты! Леснику будет тошно и тесно под землей. Я хочу поселиться в одной прибрежной деревушке, там живет один мой старый приятель. Я хочу провести оставшуюся жизнь если не в зеленолистном лесу, то хотя бы на берегу моря. Дышать свежим морским воздухом, слушать шум прибоя и рокот штормовой волны. Пусть все это умирает и наполняется скорбной песней, мне осталось недолго, и я хочу умереть в месте с этим миром. Вам же я желаю удачи, пусть ваша дорога приведет вас к более светлой жизни. Верьте в это и боритесь.
   - Спасибо тебе, Серый, за помощь и за мудрость, пусть и тебе сопутствует удача и душевный покой, - ответил Гелен, утирая заслезившиеся глаза.
   Серый помог сгрузить вещи с телеги и, подстегнув волов, двинулся на юг. Путники еще долго смотрели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом широкой улицы.
   - Господа, мне жаль вас разочаровывать, но и я должен вас покинуть, - прервал молчание Севереон.
   - Как?! И ты? - Кеней аж подпрыгнул на месте. - Но почему?
   - Как я понимаю, приключения закончились, вы достигли своей цели, я же нахожусь в вечном поиске, отныне мне с вами не по пути. Я остановлюсь у своего старого армейского друга, может быть, вступлю в великокняжеский полк или в гарнизон стражников, после будет видно. Мы же останемся друзьями, если когда-нибудь тебе, Кеней Норд, или тебе, Гелен Ост, понадобится помощь или поддержка, можете на меня рассчитывать. Мне понравилось путешествовать с вами и, если впредь вы снова соберетесь в путь, найдите меня, - произнес стражник и улыбнулся, его поросшее густой растительностью лицо, покрывшиеся морщинами от ветра и ночного мороза, было таким молодым, когда он улыбался...
   Севереон - стрелок истиргского гарнизона - крепко пожал парням руки, развернулся на каблуках и пошел, не оглядываясь, прочь, оглашая громким эхом шагов главную площадь.
   - М-м-м-да, - протянул Гелен, глядя ему вслед, - не могу сказать, что мне очень жаль, что он нас покинул, согласись, это нам только на руку.
   - Это еще почему? - отрешенно глядя вслед стрелку, спросил Норд.
   - А как бы ты от него отделался, когда нам нужно было бы продолжить путь на Авалон, он, конечно, нам во многом помог, но брать его с собой мне не хочется, к тому же, я не перестаю его подозревать.
   - В чем опять?
   - В том то и дело! В чем я пока не определился, но мне он по-прежнему не нравится.
   - Знаешь что, Гелен, иногда ты становишься редкостной сволочью, - с тихим безразличием в голосе сказал Кеней и, повернувшись, молча направился в сторону гостиных дворов...
   Ост прекрасно понимал, что порой для достижения нужной цели приходится через что-то или через кого-то переступать. Ему было жаль, что его друг так и не научился понимать это. Но после его последних слов на душе заскреблись кошки, а все потому, что Норд был снова прав.
  

***

   Они стояли около конторки регистратора в маленьком уютном зале. Постоялый двор, что они выбрали, был чист и опрятен, в остальном он отличался топорной простотой, но после ночевок под открытым небом на холодном степном ветру, максимум, что было нужно ребятам, это чистая постель и ванная. К тому же денег у них было немного.
   Регистратор сонно листал страницы гроссбуха, делая записи об оплате. На отдельном листе он записал цель визита, время планируемого пребывания и местность из которой путники пришли в Стогг. Затем, удовлетворенно кивнув, он дал Кенею ключи.
   - Перед тем, как лечь спать, нам бы хотелось помыться, - сказал Норд.
   - Хорошо, я распоряжусь, чтобы вам согрели воду, но вот услуги церюльника и прочих мастеров мы не можем вам предоставить: ночь на дворе.
   - Нам достаточно ванны, спасибо.
   Они поднялись наверх, стараясь не шуметь в коридоре. Вошли в свою комнату. Там было две дубовых кровати с чистыми белыми простынями, письменный стол и два стула, одно окно выходило на жилые кварталы, другое на внутренний двор. С боку была дверь, что вела в ванную, там же располагался клозет. В целом комната была уютной и прибранной, на окнах висели занавески и стояли цветы в горшках, на полу лежали выбитые плетеные циновки. Оба путника вдруг поняли, насколько манит к себе белая простыня и мягкая подушка, и как непреодолимо клонит в сон, будто все дни пути они не сомкнули глаз, по телу прошла приятная дрожь.
   Поборов желание улечься спать немытыми, Кеней и Гелен дождались, пока им принесут горячую воду, приняли ванну и только потом повалились в кровати, сон пришел мгновенно.
  

Глава 27. Дела насущные.

   Утро выдалось чудесным, пусть и не светило солнце, а небо было пасмурным, все же на душе у Кенея было волшебно. Он проснулся рано и ощутил в себе небывалый прилив сил. Размявшись и умывшись, он подошел к окну, Стогг еще мирно спал. Гелен, всегда любивший поспать подольше, тоже мерно сопел на кровати. Зная, что сон у друга крепкий, Норд не боялся его разбудить. Он открыл окно пошире и вдохнул свежий морской ветер. Легкие сразу сдавил приятный морозец. С крыши свисали толстые сосульки, а в воздухе, повинуясь потокам ветра, носились едва видимые капельки обледеневшей утренней росы. Воздух был чист и пах по-особенному. Нет, это не был запах моря или городских улиц, это был запах покоя и умиротворения. Густой и липкий песок Поющих Пустынь, норовящий забиться в самые неприятные места, холодный степной ветер, мокрый снег под ногами и бесконечные версты пути остались позади, как страшный сон, а предстоящие версты воспринимались, как новая увлекательная авантюра, приключение, не более того. Сердце вновь наполнилось свойственным молодому духу азартом, жаждой движения, жаждой жизни. Глядя на дождевое небо, Кеней вдруг подумал, что его друг оказался неправ: жизнь не умирает тихо и вяло, она борется до конца и в каждые минуты этой борьбы остается неизменно красивой, ее чарующая песня всегда звучит и неважно в веселых или мрачных нотах.
   Кеней закрыл окно, он проголодался. Вдруг остро захотелось нормальной горячей пищи, свежей и вкусной. В еде он был неприхотлив, но и ему уже давно надоела походная пища. Желудок, а может быть и душа, просили домашней еды. Не став будить Оста, он спустился на первый этаж гостиницы. Там уже кипела жизнь. В разные стороны сновали служащие, суетливо выполняя нужные дела, до того как проснутся постояльцы. Отловив одного свободного слугу, Кеней попросил его сходить на кухню и организовать завтрак в комнату. За отдельную монету слуга с радостью согласился похлопотать.
   Уже через полчаса раздался стук в дверь, и тот же слуга вкатил в комнату тележку с завтраком, накрытую широким белым полотенцем. Получив еще одну монету, он удалился.
   Не долго думая, Кеней принялся будить друга. Почуяв запах свежей горячей пищи, Гелен быстро подскочил с кровати, умылся, привел себя в порядок, и друзья набросились на еду. Набор блюд был достаточно прост: жареный бекон и свежий хлеб, сладкий пирог, сушеные фрукты и кофе. По большому счету друзья и не надеялись, что в гостином дворе столь низкого уровня будут подавать нечто изысканное, но даже эта пища показалась им королевской.
   Не успели ребята закончить завтрак, как в дверь снова постучали.
   - Не заперто, - сказал Гелен, старательно дожевывая пирог.
   Дверь открылась, и в комнату вошел городской посыльный с меткой княжеского дома. Такие служили либо при великокняжеском гарнизоне, либо при дворе самого князя.
   - Кто из вас Кеней Норд, либо Гелен Ост, - надменно осведомился посыльный.
   - Он Гелен, я Кеней, - сказал Норд, указывая на друга, а затем на себя, - выбирайте, кто вам больше нравиться.
   Посыльный скривился в укоризненной улыбке и на шутку не ответил.
   - Вам конверт, приказано вручить лично в руки и получить роспись.
   - От кого конверт? - удивился Гелен.
   - Не могу знать, обратного адреса нет.
   - Но кто-то же вам его дал? - еще больше удивился Ост.
   - Я получаю задания от начальника и вопросов не задаю, - снова скривился посыльный, - распишитесь.
   Кеней вывел роспись в бланке, и почтальон удалился, оставив конверт.
   - Что бы это могло быть? - Гелен недоуменно глядел на толстый пергаментный конверт, скрепленный сургучной печатью княжеского дома.
   - Не узнаем, пока не откроем, - рассудил Норд и полез в карман за ножом.
   - Подожди, вдруг это ловушка, вдруг и здесь Мрачный герцог строит свои козни.
   - Сомневаюсь, что его щупальца раскинулись настолько далеко, скорее всего, это что-то другое.
   - Тебя ничему не учит жизнь. Кеней, нельзя быть таким доверчивым. Там запросто может быть спрятан опасный яд или болезнь, откроешь и простишься с белым светом.
   - Ты становишься параноиком, - вздохнул Норд, - ладно, посмотрим на свет.
   Он поднес конверт к окну, но через плотный пергамент ничего не было видно. Тогда Кеней просто взял и распечатал конверт, сорвав сургуч.
   - Ты что?! - закричал Гелен.
   - Да ничего, видишь, жив я и здоров, просто мне надоело бояться - рискнул, - пожал плечами Норд.
   - Ладно, дурень, что там? - Гелен немного успокоился.
   - Сейчас посмотрим, - он засунул руку в конверт и извлек содержимое. Там было письмо и еще один конверт из белоснежной бумаги, размером поменьше.
   Вдруг, Кеней схватился за горло и стал судорожно глотать воздух. Лицо наполнилось болезненной бледностью, ноги его подкосились, и он упал.
   - Боги! - воскликнул Гелен и бросился к другу. - Говорил же тебе, идиот, - в сердцах крикнул Ост. Силясь собраться с мыслями, он размышлял вслух, - Что же делать? Надо послать за знахарем. Или нет, надо самому попытаться вылечить.
   Его мысли прервались веселым смехом. Кеней лежал на полу и от души хохотал.
   - Что?! Так ты прикидываешься! - возмутился Гелен. - Сейчас я тебя прикончу, чтобы не зря замертво падал, - он запрыгнул на него, пытаясь задушить, в шутку, конечно, и был отброшен в сторону. Через минуту уже и Гелен смеялся.
   Вскоре ребята стали читать письмо:
   "Многоуважаемые Г. Ост, и К. Норд, вас просит к аудиенции наследник адамантового трона, младший князь Стогга, Его Величество Виктор Второй. Вам надлежит явиться к княжескому дворцу, спустя ровно шестьдесят кругов от получения этого послания, для беседы с его величеством. Для удобства вам предоставляются княжеские ассигнаты"
   Ребята переглянулись и, не долго думая, открыли второй конверт. Там находились бумажные деньги, в Соронии такими никогда не пользовались. Поэтому друзья внимательно рассмотрели чуть ли не каждую. На плотной хрустящей бумаге неизвестного состава, украшенной геральдикой владетельного дома, был оттеснен номинал. Причем состав цифр и их природа была такова, что понять их значение ребята не смогли. В Соронии пользовались Простым счетом - до двадцати пяти, его не записывали, и Сложным счетом - от двадцати пяти и до беспредельного, его отображали при помощи вертикальных и горизонтальных линий. В Стогге же использовали одновременно до десяти различных способов счета, и все они имели особые законы записи. Это было связанно с тем, что ученые разных направлений, придумывали себе удобные только им цифровые системы.
   - Странно это как-то. С чего бы это вдруг младший принц пожелал нас видеть, мы в городе то всего одну ночь, откуда он про нас знает? - Гелен по привычке размышлял вслух.
   - Да, и правда странно, но думаю отказать младшему принцу мы не в праве. Не хватало еще навлечь на себя гнев монаршей особы. Придется идти, зачем бы нас ни звали, - пожал плечами Кеней, еще раз пробегая взглядом письмо.
   - Думаю, нам стоит, прогуляться, - рассеянно предложил Гелен.
   - Да, наверное...А зачем?
   - Обновим гардероб, приведем себя в порядок.
   Пара заношенных и посеревших рубашек, не знавших стирки уже много лун, просаленные штаны из бычьей кожи, не менее ужасные куртки и изорванные походные плащи составляли тот убогий набор одежды, который Гелен назвал громким словом "гардероб". Облачившись во все вышеперечисленное, ребята покинули свои покои.
   - Скажите, а что в Стогге можно купить, на эти деньги? - обратился Гелен к регистратору, оставляя ключи и протягивая ему пачку бумажных денег.
   Администратор взглянул на деньги, и его брови поползи вверх, причем левая с трудом поспевала за правой. После долгой немой паузы, он, наконец, нашелся.
   - На эти деньги можно купить пол княжества! - воскликнул регистратор. - Откуда у вас такое богатство?
   - Они получены честным путем, если вы об этом, - вмешался Кеней, - лучше скажите, где нам можно купить хорошую дорогую одежду и придать своему облику благообразный вид.
   - В ярмарочном районе можно найти одежду на любой вкус, а за главной площадью, слева по улице Льда, располагаются бани и парикмахерские, но с такими деньгами вы не сможете заплатить.
   - Почему?
   - Они слишком большие, у торговцев просто не будет для вас сдачи.
   - Что же нам делать?
   - Можно разменять в банках, но вас не пустят туда в таком виде, еще есть уличные менялы, но при виде такой суммы они очень быстро наведут на вас воров или грабителей.
   - Может, вы сможете нам помочь?
   - У меня тоже нет таких денег.
   - Давайте сделаем так, - сказал Кеней, - я так понимаю, нам хватит с лихвой и одной купюры, чтобы купить все что нужно?
   - Думаю да.
   - Тогда разменяйте нам только одну, а остальное мы оставим на хранение, вы ведь имеете деньгохранилище? Там наверняка найдется нужная сумма?
   - Боюсь, что нет, мы недавно произвели ряд выплат, и деньгохранилище не так богато, как вы думаете, к тому же сейчас не слишком удачные дни для нашей гостиницы, все, что у меня есть, может покрыть лишь половину номинала одной купюры.
   - Тогда, давайте так. Вы даете нам мелкими деньгами все, что у вас есть, а сдачу оставляете в счет будущей оплаты нашей комнаты и прочих заказов.
   - Я все равно останусь вам должен.
   - Все, что вы останетесь нам должны, оставьте себе. Ну что по рукам?
   - По рукам, - администратор в некотором недоумении отправился в комнатку, что была за его конторкой, и вернулся с большим количеством монет и бумаг, которые ссыпал в кучу на столе.
   Ребята рассовали деньги по карманам и направились к конной станции, чтобы взять экипаж. Спустя несколько минут, они уже катили по булыжным улицам в сторону ярмарочного района.
   Там их встретили не слишком радушно. Их потрепанный, грязный вид и заросшие щетиной лица не внушали уважения, впрочем, крупные суммы денег делали это за них. Вскоре они приобрели три полных набора одежды. Один для предстоящего выхода в свет, другой для повседневного использования и еще один впрок для грядущего путешествия. Затем они отправились в бани и парикмахерские, где провели добрые пол дня, смывая прилипший пот и пыль. Переодевшись там же, они отпустили экипаж и решили прогуляться до гостиницы пешком. Так сложилось, что все их маршруты не пересекались с основными достопримечательностями Стогга, а в этом древнем государстве было на что посмотреть. Поэтому они решили, что на следующий день обязательно отправятся на экскурсию по всему Стоггу. А пока что парни шли по главной улице, где странным образом переплетались оживленные и суетливые потоки людей и тихие озера скверов и фонтанов, которые от крепкого мороза застыли в своем изящном великолепии. Глазами оба искали приличную таверну или закусочную, но таких попадалось мало, в основном главная улица пестрела ресторанами для элиты, а светиться в таких местах ребята не хотели, да и не умели. В итоге их поиски увенчались успехом. Они вошли в уютно обставленную темным лакированным дубом таверну, где на стенах висели стеклянные цветы, картины маринистов и газовые лампы, закрытые мутно-белыми плафонами. Широкое помещение тонуло в приятном полумраке, а из стоящего в углу механического музыканта лилась приятная тихая музыка. Такими механизмами Соронийские таверны не могли похвастаться, впрочем, в родной стране не очень-то и жаловали разную механику.
   Норд и Ост заняли небольшой столик у окна. К ним тут же подбежала служащая приятной наружности.
   - Желаете перекусить, выпить, основательно подкрепиться? - спросила она, одаривая посетителей очаровательной улыбкой.
   - Думаю последнее, - улыбнулся в ответ Кеней.
   Она подала им меню и сказала:
   - У нас тридцать наименований, выбирайте, что будете.
   Гелен спокойно отодвинул меню, откинулся на спинку стула, набрал в рот побольше воздуха, и блаженно произнес:
   - Все.
  

Глава 28.Чудеса Стогга.

   Наступило новое утро, морозное и яркое. Терпкий ночной воздух сменялся игривым ветерком, городские птицы просыпались и начинали свой оживленный день. Снег лежал толстыми шапками на крышах домов. Город отходил ото сна. В Стогге просыпались поздно, сам город был нетороплив и древностью своей убаюкивал каждого, кто попадал под его влияние. Здесь жизнь, как и прежде, была полной и динамичной, природа не спешила умирать, и порой казалось, что серое небо над головой - это лишь временная непогода, неприятность, которую вскоре сгонит свежий бриз.
   Кеней и Гелен, проникшись духом города, хотели провести в беззаботном отдыхе этот день. После завтрака им прислали, заказанную с вечера карету с гидом. Предстояла интересная экскурсия, и, если Гелен немного знал о Великом княжестве, то для Кенея все было здесь в новинку.
   Вначале они просто катили по ровным улицам и переулкам жилых кварталов, где по бокам теснились ухоженные и не очень, старинные и новые особняки. Это были жилища простых людей, дома знатных мужей Стогга располагались ближе ко дворцу. К нему и направлялись ребята. Разумеется, близко к великокняжеским владениям карету не подпустили, их охраняли с особым тщанием и не простые солдаты, а отборные служилые воины великокняжеского полка. Но и издалека великолепное произведение старинных архитекторов выглядело мощно и грандиозно. Задерживаться у дворца не стали, ведь вскоре туда предстоял более обстоятельный визит, к чему было тратить время?
   Направились на ярмарочный рынок, в тот день там было людно, хотя, по словам гида, не так, как обычно. Там ребята оставили на несколько кругов карету и вдоволь нагулялись, насмотрелись на диковинные товары из разных стран, в том числе и далеких заокеанских, кое-что купили на память.
   Вернулись в карету и покатили в сторону аллеи князей, там, на главной площади остановились в таверне, чтобы немного перекусить, после чего отправились на набережную, дорога туда занимала много времени, ведь Стогг хоть и считался городом, но был очень велик, как целая провинция или маленькое государство. Гид без умолку болтал. Иногда просто за жизнь, иногда комментировал ту или иную достопримечательность, иногда углублялся в историю княжества. Но друзья его не слушали, они смотрели на пролетающие мимо улицы города и просто отдыхали, отдыхали душой. Здесь было красиво, почти так же как дома, и люди не потеряли того светлого выражения лица, которое когда-то было присуще и соронийцам. До них еще не дошло тлетворное, разлагающее влияние суровых перемен, и они радовались жизни, заставляя радоваться все вокруг.
   Вскоре, в конце длинной улицы показались темно-синие волнующиеся воды северного моря Сир. Верхушки волн под порывами внезапного ветра осенялись белоснежными барашками, было приятно, закутавшись в теплую шубу, смотреть на холодные воды из окна кареты.
   Свернули и сбавили скорость, теперь лошади неспешно стучали копытами по набережной.
   С нее открывался великолепный пейзаж. На несколько верст в море уходили причалы, доки и верфи, от них ветвились более мелкие причалы, и от них в свою очередь еще более мелкие. Среди этого деревянного сонма быков, свай, мостиков и переходов покачивали голыми мачтами тысячи парусных кораблей. Эти гордые короли океана будто смотрели с тихим снисхождением на сушу и суетящихся там людей. Здесь были толстобокие торговые галеоны и каравеллы, настоящие боевые плавучие крепости и линкоры поменьше, множество фрегатов, клиперов, бригантин, шхун, барков, пинасов, шлюпов и корветов. Их такелаж поскрипывал от легкой качки, и этот звук, сливаясь с криками чаек, напоминал протяжную песню ветров.
   - Город на воде, - с чувством произнес гид, протирая рукавом запотевшее стекло. - Здесь живут и работают тысячи людей, здесь, как и на суше, есть свои законы и правила, это особое место, где люди и море любят, понимают, уважают и берегут друг друга.
   Кеней и Гелен молча слушали и, завороженные грандиозным зрелищем, смотрели в окно, сегодня у них был день молчания, ничего не хотелось спрашивать, просто смотреть.
   Город на воде остался позади, и каменная набережная сменилась наезженной земляной дорогой. Впереди на фоне мыса Ак, где заканчивалась бухта Стогга, маячила высокая стальная башня, внутри нее раскатисто грохотала загадочная машинерия, скрипели механизмы, слышался скрежет металла.
   - Это башня Трока, там впереди, - оповестил гид.
   - Что такое Трок, - нехотя спросил Гелен, с ленцой выглядывая в окно.
   - О-о, это великое чудо, вы сами скоро увидите. Уже за полдень, в это время инженеры обычно заканчивают чистить его.
   Вблизи башня была огромна, и высота, и диаметр ее на глаз не подавались определению. Она стояла на ровной площадке, выдолбленной в скалистом утесе, всего в полуверсте от Города на воде совсем рядом с береговой линией. Со стороны моря на башне от основания до самой вершины виднелись поворотные складные пластины.
   Гид посмотрел на круги и сказал.
   - Скоро его должны выпустить.
   - Кого выпустить? - спросил Кеней.
   - Сейчас сами увидите, этого так просто не объяснить, это надо видеть.
   Стали ждать, время шло долго. В утробе башни стальной скрежет сменился тишиной. Мгновение спустя складные пластины поползли вниз, освобождая огромный проход. Внутри башни было темно, и свет дня слабо проникал в ее закоулки.
   Снова раздался звук работающих механизмов, на этот раз громче и отчетливее. Кеней с Геленом с нескрываемым любопытством прильнули к стеклам кареты. В башне что-то пришло в движение, что-то массивное. Это что-то двинулось вперед. Земля задрожала, оглашаемая исполинской поступью. На свет показалась гигантская машина. Она была похожа на огромный, размером со скалу, стальной доспех: поножки, кираса и шлем. Огромные металлические руки вращались на гибких, смазанных маслом, шарнирах, и по изяществу движений не уступали человеческим. Гигант шагал ровно, и это было колоссальное зрелище. Если бы не уверенность в том, что перед ними всего лишь машина, ребята, наверное, приняли бы ее за титана из старых сказок.
   На широких плечах Трока виднелись массивные турели с крупнокалиберными пороховыми пушками, их дальнобойность с такой высоты была весьма значительной. Огромный шлем-голова гигантской машины - медленно вращался из стороны в сторону, из прорези, где могли бы располагаться глаза, струился яркий молниевый свет, который алхимики и ученые иногда получали в своих лабораториях.
   - Что это? - заворожено глядя на остановившегося гиганта, спросил Кеней.
   - Это - Трок, - гордо ответил гид. - Недавнее изобретение наших ученых, огромная машина под управлением человека и страшная мощь в его руках. Это символ непобедимости Стогга, символ его могущества и залог безопасности его жителей.
   - Это ведь механизм, но на свете нет таких сил, которые бы заставили двигаться такую громаду из стали, да еще так изящно, - возразил Гелен, - здесь какая-то магия?
   - Никакой магии, это прорыв в науке. Около трех затмений назад, в глубоких шахтах, где добывают адамант, в одном из заброшенных приисков был обнаружен загадочный по своим свойствам минерал. Это кристаллы, светящиеся в темноте тусклым зеленым светом. Ученые не смогли до конца изучить их свойства, но они открыли, что кристаллы испускают силу способную при направленном использовании, заменять тысячи паровых машин вместе взятых.
   Правда, этот минерал опасен: человек, подошедший к кристаллам близко без защитной одежды, быстро умирает от загадочной болезни, у него выпадают волосы, он чахнет не по дням, а по часам. Почему так происходит, ученые не выяснили, но нашли способ, как оградиться от пагубного воздействия минерала.
   - А как действует двигатель Трока? - заинтересовался Ост.
   - Это строжайшая тайна, как и сами кристаллы.
   - И князь поддержал это начинание?
   - О да, ему правда пришлось повоевать с инквизицией, церковь сочла демонической природу кристаллов. Но в итоге епископат сдался.
   - В Соронии все было бы иначе, - заметил Гелен.
   - Почему? - удивился гид.
   - Наше правительство всегда держало в узде рвущуюся вперед науку, особенно по части вооружения, они считали, что чем более хитро изобретение, тем больше вреда оно принесет.
   - По-моему это глупо, - возразил гид, - без роста наук нет процветания.
   - Сорония процветала, - грустно вздохнул Гелен.
   - А что же теперь? - удивился гид.
   - Как? Вы не знаете? - удивился в ответ Ост.
   - О чем?
   - В Соронии был переворот, у власти тиран, все провинции разорены, готовится армия для порабощения Мира.
   Гид от души рассмеялся.
   - Ох, у вас, молодой человек, бурная фантазия, послы от нового правителя заключили со Стоггом выгодные соглашения, и караваны скоро вновь отправятся в путь.
   Гелен хотел было возразить, но Норд, положив ему руку на плечо, отрицательно покачал головой.
   - Не стоит - бесполезно.
   Гелен согласился.
   Трок, тем временем, зарокотав внутренней механикой, зашагал в завидном темпе вдоль побережья, а затем и вовсе углубился в бухту, тяжело, но уверенно рассекая волнистые воды.
   - Трок - это наша защита от пиратов. Раньше Город на воде и сам Стогг страдали от их постоянных набегов. Теперь наш защитник топит пиратские фрегаты еще до входа в бухту, если те вообще осмеливаются приблизиться.
   Кстати, кристаллы, что питают Трока, нашли еще одно применение, - оживился гид, - инженеры и ученые строят сейчас на окраине огромную машину, называемую генератором. С помощью этих кристаллов они хотят снабдить молниевым светом и теплом новые тропические сады, это будет грандиозное изобретение и в свете новых трагических событий, оно спасет Стогг от вымирания. Предлагаю сейчас отправиться и посмотреть те сады, что уже давно радуют жителей города. По пути сделаем остановку около церковных угодий, там тоже есть на что посмотреть.
   - Вам виднее, - ответил Норд.
   Они проехали по пустынной окраине и, спустя круг, оказались возле решетчатого забора. За ним тянулись обширные каменные площади, ветвящиеся широкими тротуарами и узкими дорожками из базальтовой плитки. Неподалеку располагались дворцовые комплексы и храмы с золотыми куполами и крестами на шпилях. Дороги украшали колоннады и статуи из белого мрамора, среди них маячили служители церкви в черных рясах с высокими головными уборами. Из глубин храмового комплекса доносилось едва слышное песнопение и звуки органа.
   - Что здесь? - спросил Кеней у гида.
   - Здесь оплот нашей веры: резиденция архиепископа, суд инквизиции и дом ордена тамплиеров.
   - Мы слышали о вашей вере. Правда, что у вас только один бог? - спросил Гелен.
   - Правда, у вас семибожие, а у нас единобожие.
   - У нас сейчас безбожие, - буркнул Кеней, но гид не обратил на это внимания.
   - Наверно одному богу тяжело справляться со всеми делами одновременно? - подумал вслух Ост.
   - Что вы?! Это ересь! Наш бог велик и всемогущ. Это человек не способен со всем справиться, а бог - способен. Не говорите впредь подобных вещей на людях, за такие слова можно угодить в лапы к инквизиции, хоть сейчас и отменены публичные аутодафе, но в застенках подземного епископата по прежнему пытают и казнят еретиков.
   - Что я такого сказал? - удивился Гелен.
   - Наш бог - творец всего земного, он всесилен и всемогущ?! - с жаром повторил гид.
   - Чему учит вас ваша вера?
   - Многому, смирению, например, доброте, помощи ближнему, прощению. Если будете соблюдать основные законы и за всю жизнь совершите много добрых дел, не сотворив зла, тогда после смерти вам положена вечная жизнь в чудесном раю, если же вы творили зло или не совершили добрых дел, тогда вас ждут вечные муки души в пламенном аду.
   - Это же противоречит одно другому. Ваш бог учит прощать, но сам не прощает, обрекая грешных на вечный ад, где же здесь милосердие, где же здесь прощение? - удивился Гелен.
   - Нет! - вскрикнул гид. - Все, я больше не желаю ничего слышать, вы, наверное, шпионы инквизиции, пытаетесь меня разговорить, проверяете!
   - Мы не шпионы, - успокоил его Кеней, - нам все здесь в новинку, а мой друг очень любит рассуждать о богах, простите его и давайте поедем отсюда, вы что-то говорили о тропических садах?...
  
   День близился к концу. Карета подъехала к садам вечного лета.
   Посмотрев в окно, Кеней подумал: "Если бы сейчас светило солнце, какой, должно быть, великолепный закат сиял бы над морем".
   Потом он вместе с гидом и Геленом вышел на улицу. Воздух был свеж, к вечеру мороз стал крепчать. Тучи нависали над землей и белели с каждым кругом, скоро должен был пойти снег.
   Пред ними стояло диковинное строение. Ребята, уже насмотревшиеся чудес, не переставали удивляться новым.
   Широкий купол из чистого белого стекла накрывал обширную территорию. Сквозь такое стекло ничего не было видно отчетливо, лишь размазанные смутные силуэты. Но необычность такого строения была не в том, что его выстроили из редкого и дорогого белого стекла, а в том, что все строение светилось изнутри ярким молниевым светом. Преломляясь в неровностях стекла, его лучи наполняли окружающие улицы неописуемо красивым, загадочным мерцанием.
   Заплатив, экскурсанты вошли внутрь.
   Увиденное поражало, брало за душу, грело сердце. Под куполом раскинулись во всем своем разнообразии и пестроте настоящие тропические сады. В благоухании сочных трав и влажном теплом воздухе носились мириады мелких насекомых, все они спешили по своим маленьким, но важным делам. Ближе к склонам купола, среди узких дорожек и труб для поливки, возвышались густые, могучие кустарники с темно-зеленой окраской широких округлых листьев. Они были усыпаны диковинными красноватыми плодами продолговатой формы, напоминающими грушу. Эти плоды источали притягательный терпкий аромат.
   Далее, ближе к центру купола, росли мелкие деревца с ветвистыми кронами. В их зеленых шапках носились с восторженным щебетом яркие разноцветные птицы. Эти деревья тоже имели плоды, они плотно прилегали к ветвям и по форме напоминали яблоко, только были несколько крупнее и имели ярко желтый, скорее даже оранжевый цвет. Их солнечный запах разносился по парнику, смешиваясь с другими сладкими ароматами.
   Ближе к центру, где потолок парника был наиболее высоким, произрастали деревья с длинным ровным стволом, который не имел ответвлений до самой кроны листьев. Листья же, огромные по сравнению с обычными деревьями, были больше похожи на ветви, они венчали длинный ствол. Эти деревья всюду оплетали толстые темно-зеленые растения, больше похожие на каучуковые шланги или канаты, местами на этих "шлангах" виднелись пышные красные или желтые цветы.
   И, наконец, в самом центре вальяжно расположилось массивное грандиозное дерево. Его ствол кремового цвета был толщиной в десять обхватов, и толстые корни уходили глубоко в землю. Крона тропического гиганта широко раскинулась над более мелкими растениями. Широкие продолговатые листья плотно усыпали кривые ветви, среди них на длинных стеблях, напоминающих веревки, свисали плоды округлой формы.
   Все произрастающее в этом саду обильно плодоносило по нескольку раз в год. Яркий молниевый свет вкупе с особым фиолетовым сиянием заменял солнечный и, как было видно, совсем не плохо. Здесь был особенный мир, теплый и нежный. Парной воздух наполнял легкие приторно-терпкими ароматами и густой тяжестью, которую не хотелось выпускать из груди.
   В этом царстве света ребята пробыли весь остаток дня, они не видели живой природы уже много лун, но еще не забыли, как это приятно: видеть, чувствовать, слышать жизнь. Им дали попробовать некоторые плоды, которые считались созревшими, особенно им пришелся по вкусу сочный оранжевый плод с ярким ароматом, он был словно кусочек солнца. Неудивительно, что Гелену и Кенею он показался самым вкусным на свете фруктом.
   Они долго бродили по дорожкам, задавая вопросы гиду, теперь их разговорчивость вновь проснулась.
   Особенно хорошо было Гелену, он слово купался в туманах жизни, которые здесь были особенно густы, и радовался тому дару, который позволял ему их видеть. Он, словно выжатая губка, снова наполнялся водой, запасался живительной влагой надолго впрок...
   К тому времени, когда друзья покинули тропические сады, был уже вечер. Мелкими редкими хлопьями с неба сыпался снег. Уже чувствовалась усталость, которая давила на веки, и под мерное раскачивание кареты, на уютных мягких сидениях, ребята вскоре заснули.
   Им оставалось посетить последнюю достопримечательность Стогга - ледяные рощи. Конечно, несправедливо было бы говорить о том, что чудеса Стогга на этом заканчивались, было еще много маленьких чудес, но на них не хватило бы и целой жизни.
   Ледяные рощи располагались под открытым небом, и каждый мог созерцать их немое великолепие. Особенно красиво, наверное, смотрелись они в лунную ночь, когда свет звезд озаряет землю таинственным сиянием.
   Подсвеченные изнутри слабым фосфорицирующим светом, ледяные скульптуры деревьев, выполненные руками многих известных зодчих, бросали переливчатый свет на гладкий лед под ногами. Это был настоящий лес изо льда. Выполненные с жизненной правдоподобностью деревья и кустарники казались настолько живыми, что играющий среди них ветерок будто колыхал их ветви. Но в этом чудесном парке чувствовалась и печаль, здесь словно остановилось время и, умудренное своим знанием, будто предрекало что-то. И двум друзьям было, наверное, больше других ясно что.
   Они не стали долго созерцать ледяные рощи, после тропических садов сады ледяные нагоняли уныние. Отправились ужинать в уютную таверну, в которой на днях смели добрую часть лучших запасов. Пригласили с собой и гида, тот не отказался.
   В таверне их встретили с особым радушием, но стелиться перед выгодными гостями никто не стал, и это было приятно. После ужина гид получил свой гонорар, к которому были добавлены изрядные чаевые. Нанятая карета отвезла экскурсантов в гостиницу, где они почти сразу повалились спать.
   Их сны были радостными...
  

Глава 29. Шторм

   Омыв лицо в полупрозрачной теплой жидкости из ритуальной чаши и испив кипящего состава из серебряного кубка, герцог Хель-Деррон завершил ритуал. Он был готов отправиться в путь. Ему удалось закончить все свои дела раньше срока.
   Теперь под Истиргом с беспрестанным гулом паровых машин работали сталелитейные заводы и огромные кузницы. К столице длинной вереницей шли караваны с рудой добытой в шахтах Норга. День и ночь без перерывов рабочие ковали оружие, снаряжая бесчисленную армию мертвых. Ни тени ропота не было в их глазах. Народ верил в своего господина, слепо и самозабвенно, а по ночам в темноте в глазах герцогских слуг был виден чуть уловимый красноватый блеск.
   Герцог завершил первую часть своего плана, и ему предстояло покинуть Истирг. Оставив Соронию на попечение своим генералам, он вот уже целую луну готовился к путешествию. Он искал ингредиенты для ритуала, а когда нашел, долго готовил их, высушивал, обжаривал, заклинал и, наконец, все было готово. С высоты башни виднелись просторы Истиргской равнины.
   - Хозяин! - через люк в полу башни пролез Труст. - Вы уходите? Прошу вас не бросайте меня, позвольте пойти с вами, я буду вам служить.
   - Нет, - отрезал герцог, закрепляя свой посох на поясе.
   - Ох, хозяин, меня здесь не любят, как только вы уйдете, солдаты меня убьют, я боюсь, хозяин, возьмите меня с собой, умоляю.
   - Не надо было таскать у солдат деньги, - холодно посоветовал алхимик, запахивая плащ.
   - Вы не возьмете меня? - с отчаянием проскулил Труст.
   - Я уже сказал.
   - Что же я буду делать без вас? Я без вас не смогу.
   - Еще одно лживое слово, и солдатам будет некого убивать, - вспыхнул герцог, но вдруг он будто почувствовал что-то, осмотрелся и, заметив нечто доступное лишь его взору, сказал уже более мягко, - занимайся тем, чем обычно, слуга: воруй, шпионь, докладывай, я буду являться к тебе и хочу, чтобы у тебя всегда было что рассказать.
   - Да хозяин. Только...
   Труст не успел договорить. С возгласом: "Началось!" - герцог перепрыгнул через парапет башни. Он понесся камнем вниз, широко расставив руки, полы плаща бешено трепал ветер, и вот, внезапно он остановился, не долетев до земли пол-расстояния. Зависнув в воздухе, он огляделся, утер глаза, заслезившиеся от быстрого падения, и исчез...Растворился в воздухе так быстро, что глядевший сверху слуга не успел ничего заметить.
   Герцог, с огромной скоростью рассекая пространство, летел вперед. Его окутал темный туман. Силу повелевать этим туманом ему дал ритуал, о котором поведал голос из пустоты.
   Этот туман был похож на туман жизни, он так же загадочно клубился, овивая предметы, скользя в воздухе. Но по природе своей он был иной. Словно обрывки тьмы из глубокой бездны, его частицы заполняли освободившееся пространство. Мир не терпит пустоты. На смену туману жизни приходил другой, неизведанный, загадочный. Он любил те места, где строились заводы, где добывался уголь, где трубы литейных коптили небо. Его то и оседлал герцог, и теперь он летел охваченный черным маревом, летел к морю Сир...
   ***
   Гендор Шторм проснулся в холодном поту, тяжело поднялся с койки и налил себе в большую кружку вина до краев. Осушив ее в несколько больших глотков, он присел на лавочку и огляделся. Старый шкаф с подгнившими ножками, стол с потрескавшимся покрытием, деревянная койка и заплесневелый ковер под ногами, попорченный молью. Все это вгоняло в уныние. Что ни говори, а дела теперь шли неважно, с тех самых пор как его обманули с каперским свидетельством и отняли все нажитое за долгие годы, удача отвернулась от него. Конечно, с ним по-прежнему была его команда, худо-бедно устроившаяся на маленьком, обдуваемом всеми ветрами острове вдали от основных морских путей. Да, отличный боевой корабль все еще был при нем, но мир сдвинулся с места, и все встало вверх дном. Богатые караваны не ходят больше из южных морей. Только иногда проходят корабли, груженные зерном или рудой, все они идут в Стогг под усиленной охраной бронированных линкоров. С такими Гендору не тягаться, будь он хоть сотню раз отчаянным и дерзким.
   В его каюту на легендарном линейном корабле, прозванном в северных землях "Золотым дьяволом", все чаще заходили члены команды и спрашивали, что будет дальше. А он не знал. Молодые хотели отправиться в далекие южные моря, попытать там счастье, а те, кто постарше, просто ждали решения мудрого капитана. Но решений не было. Былые времена, когда трюмы корабля ломились от награбленного золота, прошли. Казалось бы, самое время на покой, да только все награбленные сокровища отобрали, слава богу, хоть корабль удалось спасти, да только что с ним делать.
   Припасенного золота хватало только на то чтобы кое-как существовать на маленьком островке богом забытого архипелага.
   К тому же, в последнее время Гендору каждую ночь снились ужасные сны. В целом, если подумать в них ничего ужасного не было. Во снах являлся пожилой человек с длинными волосами и холодным взглядом. Он стоял на вершине остропикой скалы, его плащ развивался на ветру, а за ним из темных небес сыпались молнии. Человек пытался что-то сказать Гендору, но он не слушал, он всеми силами сопротивлялся, ибо верил, что к нему является Диавол. Как человек верный Слову божьему (с некоторыми оговорками в силу профессии) Шторм верил в его существование, знал, что в его услужении много подземных демонов, знал о его могуществе.
   По всем правилам после таких снов Гендору следовало часами молиться у образов, но он этого никогда не делал, не носил он и распятия, просто верил, что есть на свете бог, который в каждом человеке, который ведает многими тайнами. А Слово божие было лишь книгой с мудрыми и меткими афоризмами, как он их в шутку называл.
   Он много убивал на своем веку, и теперь терпел эти видения. Как наказание.
  
   В дверь постучались. Гендор вздрогнул, отходя от тягостных раздумий. Вино успокоило растрепавшуюся душу.
   - Заходи, Кит, - сказал капитан.
   Он безошибочно определял, кто стучится к нему в дверь. Научившись этому с детства, он ни разу не ошибся, и это часто спасало ему жизнь. "Знай, кто стучится в твою дверь" - не редко вспоминал он слова отца.
   В каюту протиснулся плотный розовощекий кок в засаленном фартуке, он держал в руках корзину с едой и кувшин. Кит всегда приносил капитану завтрак. Однако, в этот раз в его беззаботных глазах Гендор разглядел волнение.
   - Что-то случилось, Кит? - Шторм вопросительно вскинул брови, протягивая руку за хлебом.
   - Случилось, капитан, - сказал повар, - несколько минут назад на острове появился человек, мы не знаем, кто он и откуда, он выглядит странно.
   Гендор заинтересовался.
   - Вот как? На чем он приплыл?
   - Ни на чем, точнее мы ничего не нашли.
   - Не может быть, на нашем острове нет таких мест, где можно было бы спрятать лодку, и я бы о них не знал. Часовые внимательно смотрели?
   - Они клянутся, что не спали всю ночь. К тому же тумана утром не было, и выглядят они трезвыми. Теперь, когда за нами охотится Стоггский военный флот, на часах стоят лучшие. Они бы не проглядели, - уверил кок.
   - Хорошо, чего он хочет, этот пришелец? - спросил капитан, пережевывая бекон.
   - Хочет видеть нашего предводителя. Я подумал, что это ты.
   - Чушь, я вам не господин, мы же команда.
   - Да, но ты наш капитан. Поэтому придется тебе с ним потолковать.
   - Может его сразу пришить, что-то у меня сегодня нет настроения на разговоры.
   - Не узнав, кто он и зачем пришел? Не дальновидно. А вдруг тебе предложат контракт, работенка сейчас никому не повредит.
   - Для повара ты слишком много болтаешь. Ладно, зови его сюда. Кстати, как он выглядит?
   - Не знаю, обычно выглядит, не умею я описывать людей.
   - А ты попытайся.
   - Пожилой, с длинными волосами, в плаще.
   Гендор похолодел при этих словах. Что-то в голове перевернулось и упало в желудок, тошнота подступила к горлу.
   - С тобой все в порядке, кэп? - забеспокоился кок.
   - Что?...А...Д-да, все нормально. Зови незнакомца, только пусть ребята будут на страже, и позови сюда нашего колдуна, мне нужно с ним поговорить.
   Шторму стоило больших усилий, чтобы совладать с нахлынувшим страхом. Он налил себе еще вина и проглотил его залпом. Стало немного легче. "Что же это такое, что за времена наступили, кошмары уже до того обнаглели, что стали заявляться в дом воплоти" - мельком подумал он, и эта мысль его развеселила. Раз есть плоть, значит можно убить. Это Гендор усвоил твердо, когда пытался взять на абордаж корабль полный призраков. Тогда он обжегся на своей самоуверенности и еле унес ноги.
  
   Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел незнакомец. Всем своим видом он подчеркивал свое превосходство над окружающими.
   Гендор снова покрылся мельчайшими капельками ледяного пота. Это был тот самый человек из его снов, которые по утру были еще свежи в памяти. Сам Диавол пришел к нему, как тут не похолодеть?
   - Что же вы не предложите мне присесть? - надменно скривил лицо незнакомец. - Я с дороги, вас не учили хорошим манерам?
   - Вас, я смотрю, тоже не сильно утруждали правилами хорошего тона, - огрызнулся Гендор, решив, что будь этот человек хоть трижды повелителем демонов, в ноги ему он не кинется.
   - Что вы имеете в виду? - с холодной яростью, но, не теряя самообладания, спросил незнакомец.
   - Вы забыли представиться, - невозмутимо ответил Шторм.
   - Конечно...Мое имя...
   Гендор ждал, что услышит: "Сатанаил, повелитель царства вечного пламени", но прозвучало обычное:
   - Герцог Ремос Оноре Хель-Деррон.
   - Герцог, вот как. Ну что ж, мне это ни о чем не говорит.
   - Вы так и не предложили мне сесть, - герцог метнул в сторону пирата испепеляющий взгляд.
   - И не предложу. Вы будете стоять, как стоите, шевельнете руками - получите пулю в лоб, будете смотреть на меня - получите пулю в лоб. Я знаю все ваши штучки, и будьте уверенны, я не доверяю алхимикам, а вы, я вижу, из их братии. И чтобы вам мои указания показались обоснованными, присмотритесь, помимо тех пистолей, что лежат у меня на коленях, готовые в любую минуту отстрелить вам самое дорогое, на вас направленно еще с десяток заряженных стволов, - спокойно предупредил Гендор. Ему нравилось чувствовать свое превосходство, он терпеть не мог надменных типов вроде герцога
   Тем временем "Диавол" спокойно огляделся, удостоверившись, что на него из различных щелей в каюте нацелены заряженные мушкеты. Конечно, он заметил их сразу, но виду не подал и сделал слегка удивленное лицо.
   - Еще никому я не позволял так с собой обращаться, - злобно выдохнул герцог, казалось его взгляд, отведенный в потолок, сейчас прожжет в нем дыру.
   - Ну что же, все бывает в первый раз, - улыбнулся Шторм, - за чем вы пришли?
   - Я хочу предложить вам работу.
   - О-о, так вы работодатель, час от часу не легче, - с сарказмом протянул Гендор, - а с чего вы взяли, что мне нужна работа?
   Хель-Деррон обвел многозначительным взглядом убогонькую комнатку.
   - А разве это не очевидно? - скривился он.
   - Допустим. Что за работа?
   - Нужно потопить хорошо вооруженный корабль, и чтобы никто из экипажа не остался в живых.
   - Откуда такая кровожадность? - Шторм наигранно округлил глаза, пытаясь изобразить глубокое потрясение.
   - Она продиктована необходимостью.
   - Какой корабль?
   - Точно не знаю, но знаю где и когда, он будет проплывать.
   - Интересное предложеньице, могла бы получиться неплохая сделка, если бы меня не терзало жгучее желаннее убить вас прямо сейчас. Ответьте мне на вопрос и не вздумайте лгать. Зачем вы насылали на меня кошмары?
   - Все просто, я хотел вызвать страх, а страх - это власть.
   - И что получилось? - усмехнулся Гендор.
   - Получилось, но вы умело с ним боретесь, даже сейчас, за это я вас выбрал и за это треплю вашу дерзость. Мне нужен такой человек как вы, выполните работу, и я щедро вознагражу вас, до конца дней будете жить безбедно.
   - Чем вы собираетесь заплатить?
   - Золотом.
   - Я похож на дурака? По-вашему я возьму в качестве оплаты металл, который так легко проклясть, да и еще из рук алхимика. Нет уж спасибо.
   - Я ждал такого ответа, у меня есть нечто, что вас устроит.
   - Что именно?
   Хель-Деррон хотел достать из-под полы плаща некий предмет, но его остановил щелчок взведенного затвора.
   - Не надо, - покачал головой Гендор, - ваши штучки мне известны, сейчас там окажется какой-нибудь яд, распыляющийся в воздухе, или еще какая гадость. Уберите руки на место и не шевелитесь. Кит! - крикнул он. - Зови колдуна.
   Из-за двери показался человек преклонного возраста, облаченный в зеленую мантию - излюбленный наряд алхимиков. Он обвел взглядом комнату, задержавшись на герцоге, и подошел к Шторму.
   - Звали капитан? - спросил колдун.
   - Да, вот тут твой собрат не внушает мне доверия, проверь-ка его со всей тщательностью, чтобы никаких штучек.
   Герцог, кипя от злости, проговорил, едва сдерживаясь:
   - Вы, похоже, не владеете ситуацией, это не вы в любой момент можете убить меня, а я - вас, и останавливает меня лишь моя цель, но если вы позволите себе меня обыскать...., такого оскорбления я не прощу.
   - К чему обыскивать? - удивился колдун. - Я на вас просто посмотрю по-особому, вы должны знать, что это такое, так что не сопротивляйтесь.
   Хель-Деррон презрительно ухмыльнулся. Конечно, не будь ему так нужна помощь этого пирата, он бы уже разделался с ним, но гранат нельзя было применять. Его держали на мушке, но это было меньшим из зол, последнее время сила камня угасала, вся его мощь шла на поддержания власти в Соронии, и герцог не мог себе позволить тратить ее понапрасну. Да и Гендор, хоть и был разбит стечением жизненных неурядиц, но силы духа не потерял, камень просто мог не подействовать на пирата. К тому же герцогу нужен был человек, не слепо подчиняющийся приказу, а способный принимать решения в трудной ситуации. Потом, когда Мир будет у его ног, он найдет наглеца, и мучения его будут вечными...
   Пока сладкие мысли вращались в голове алхимика, колдун его проверял. Конечно, герцог не пустил его взгляд далее чем под одежду, его душа и разум не по зубам какому-то колдуну.
   Когда старик закончил, на его лице нарисовалось калейдоскопичное выражение, в нем мешались, и страх, и уважение, и раболепие, и ненависть. Лишь чувство гордости и трезвый ум позволили ему удержаться от того, чтобы не пасть на колени перед Мрачным герцогом.
   - У него меч у правой ноги, висит на поясе, не опасный в магическом плане. В карманах травы и зелья, тоже не опасны, если их не готовить, а вот на груди что-то ужасное, я не могу этого видеть, там, словно зияющая черная дыра, это очень опасно, берегитесь!
   - Хорошо, спасибо, побудьте пока с нами, - кивнул Гендор и перевел внимание на алхимика. - Итак, герцог, вы можете положить свой меч мне на стол, сделайте это медленно, одной рукой, и держите другую подальше от груди.
   Ученый швырнул меч на стол, за которым сидел капитан. От вида этого оружия у последнего глаза полезли на лоб от удивления. Пред ним лежал меч необыкновенной красоты. Его рукоять и лезвие были сделаны из великолепного темно-синего металла. Это был сплав синей стали с золотом, секрет изготовления такого сплава был утерян более тысячи затмений назад.
   Помимо редкости и красоты, это оружие имело великолепные боевые качества, от времени оно нисколько не изменило правильной формы, остроты и балансировки, рукоять была покрыта тонкой серебряной сеткой, которая не давала пальцам скользить. Об уникальности меча Гендор прекрасно знал, в его немаленькой библиотеке хранились книги, в которых описывался этот древний клинок, он знал, что во всем Мире осталось не более трех, подобных этому.
   - Потрясающе, - вымолвил он, наконец. - Откуда это у вас?
   - Откуда? Не важно. Важно, что он теперь ваш, конечно при одном условии - вы беретесь за работу. Думаю, это будет отличной оплатой нашей сделки. Продать такой предмет не составит труда, а вырученная сумма будет весьма щедрой, я в этом уверен. К тому же, вам, возможно, известно, что этот меч имеет уникальные свойства: сплав, из которого он изготовлен, не терпит никакой магии, поэтому не может быть проклят, заколдован, отравлен и тому подобное, а значит, вам нет нужды опасаться подобных действий с моей стороны. Так же меч имеет еще одно важное свойство, это способность убивать призраков, он прорезает их туманную плоть, освобождая заблудшие души от земного существования. Мне известно о том, что вы имели дело с призраками ранее, а теперь представьте, какие полигоны для грабежа открывает этот клинок: подземные города, гробницы, заброшенные шахты, в них никто не отважиться идти, кроме вас, - Хель-Деррон сделался необычайно учтив, гнев и презрение испарились, годы, проведенные при дворе, научили его мастерски вести переговоры и без помощи магии.
   - Я согласен, - выговорил Гендор, завороженный видом меча. - Отметьте на карте место, где мне нужно потопить корабль, и он будет потоплен. Да, и прежде чем вы уйдете, мне необходима кое-какая гарантия.
   - Какая?
   - Вы понимаете, что даже, не смотря на то, что вы оплачиваете мои услуги заранее, у меня нет уверенности в вашей честности, ничто не помешает вам разделаться со мной вашими фирменными штучками, когда дело будет сделано.
   - Точно так же у меня нет гарантий, что вы не сбежите с мечом, не выполнив обещания.
   - У вас-то как раз гарантии есть, вы же все равно будете следить за моими шагами своими методами, и не нужно этого отрицать, я с ними знаком.
   - Чего вы хотите?
   - Кусочек вашей плоти.
   - Что-о-о, знаешь, щенок, это переходит все границы.
   - Только не надо показного возмущения. Мы оба знаем, зачем он мне. Нет лучшего оберега от ваших чар, чем амулет, заговоренный на вашей плоти.
   - Да это так.
   - Тогда давайте, отрезайте и помните: не делайте лишних движений, особенно в сторону груди.
   Герцогу пришлось сделать нелегкий выбор: дело или гнев. Выиграло дело.
   Он быстрым движением взял протянутый ему кинжал и отмахнул от руки небольшую часть кожи и плоти, даже не поморщившись от боли.
   - Вот теперь сделка заключена. Мои друзья вас проводят, - улыбнулся Гендор.
   - Только перед тем, как вы самодовольно отпразднуете заказ со своей командой, запомните одну важную вещь: никто из членов экипажа не должен остаться в живых, поэтому советую взять корабль на абордаж, для надежности. Если же задание будет провалено, вы и ваша команда умрете, естественно не быстро и не безболезненно, - алхимик зло прищурился и подмигнул пирату.
   - Вы мне угрожаете?
   - Я предупреждаю, чтобы у вас не возникало мыслей о том, что всегда можно будет вернуть плату и отказаться от задания.
   - В силу необычности задания, мы итак, либо умрем, либо победим, так что вы зря сотрясаете воздух.
   - Выполняйте задание! - рявкнул Хель-Деррон и, развернувшись на каблуках, вышел прочь.
   Внутренне он кипел от ярости, даже удовлетворение от удавшейся сделки не заглушало гнева. С ним обошлись как с ничтожеством, унизили, посмеялись над ним! Он такого не простит, никогда! Как только дело будет сделано, этот паршивый пират поплатится, еще как поплатится. Его не спасет, ни плоть, ни кровь, ни все остальные части тела Хель-Деррона. Он будет страдать. А пока пусть упивается победой, пусть думает, что оказался на высоте, эта песня еще не допета. Последнее соло будет за герцогом.
  
   - А теперь расскажи мне подробнее о нашем госте, что ты думаешь? - попросил Шторм колдуна пиратов, когда Хель-Деррон в развивающемся от быстрого полета плаще скрылся за облаками, заставив всех поселенцев пиратского острова еще долго глядеть вверх, задрав головы, и гадать о том, кто такой этот таинственный посетитель.
   - Я думаю, вы заключили сделку с самой тьмой или с чем-то похуже, - поежился колдун. - Я видел его истинное лицо, и оно ужасно, а та зияющая пропасть, что открывалась у него на груди, была подобна вихрящемуся водовороту, уходящему в бесконечность, в пустоту, к страху и отчаянию. Я никогда еще не видел такого ужаса, никогда не испытывал подобных чувств. Его сущность мне неизвестна, кто он такой тоже, но он зло, способное подчинять волю и разум, тело и душу, честно говоря, капитан, мне безумно страшно. Я многое видел на своем веку, а он был долгим, поверь, но такого... Мне хватит плодов для кошмаров на всю оставшуюся жизнь.
   - Неужели он так страшен, я не заметил. От него исходит концентрированная злоба, ненависть, в его взгляде презрение и превосходство смешаны с болью и унижением, когда он смотрит на тебя, будто читает мысли, будто заглядывает в душу, но это все можно пережить, можно этому противиться.
   - Ох, капитан, надеюсь, вы знаете, что делаете, у вас гораздо больше душевных сил, чем у меня, - вздохну колдун, - но будьте осторожны, это добром не кончится.
   - Но ты же сможешь сделать оберег от его магии?
   - О да, это я могу, и я клянусь, это будет лучшая моя работа.
   - Я рад это слышать, приступай не медля, мне очень хочется поспать этим вечером.
   Гендор вернулся к себе в каюту и выпил еще вина, он поймал себя на мысли, что вскоре он сопьется, если не перестанет лечиться таким образом. В душе его царила полная сумятица, противоречивые чувства налезали друг на друга, сменяясь и обновляясь с каждой минутой. Посидев в тишине, Шторм кое-как привел себя в порядок.
   Он понял, что не боится Мрачного герцога, а если подавил страх перед врагом, значит, ослабил его вдвое. Несомненным плюсом во всей этой ситуации был бесценный меч, ради такого сокровища стоило рискнуть потягаться с могущественным темным алхимиком. Гендор улыбнулся себе, поняв, что даже в зрелости его не перестали страшить авантюры. В конечном счете, он понимал, что любая авантюра, даже смертельно опасная, лучше, чем безнадежное прозябание в надежде на перемены.
   Сомнения потихоньку уходили.
   Гендору вдруг пришла в голову мысль, которая навязчиво крутилась в голове, но не была услышана вовремя из-за каламбура ярких чувств.
   Порывшись в шкафу, пират извлек оттуда старую потрепанную книгу в твердом деревянном переплете. Название книги гласило "Летопись Соронии". Сосредоточенно пролистав страницы, Шторм остановился на нужном разделе, изучил его и, закрыв книгу, с торжественной улыбкой произнес: "Я так и думал. Основатель Соронии, значит. Наместник. Что ж теперь я знаю, с кем имею дело. С человеком. Это еще один плюс, можно даже сказать туз в рукаве"
  

Глава 30. Адамантовый дворец.

   Черная лакированная карета, запряженная вороной тройкой, лихо подкатила к главным воротам княжеских владений. За ними на почтительном расстоянии, возвышаясь над каменными постройками, сиял адамантовый дворец - обитель Великого князя. Здесь жили и умирали дворцовые тайны и легенды, здесь сменялись династии и плелись интриги, здесь давали балы, утопающие в роскоши, здесь в тихом сиянии адаманта вершилась история владетельного дома.
   Отпустив возницу Кеней и Гелен, миновав караул, направились по широкой аллее в сторону дворца. Невдалеке виднелись хозяйственные постройки, а ближе к аллее в беспорядочном великолепии раскинулись скульптуры растений, сделанные из выкрашенного морского камня, белого и черного мрамора, гранита и стеклянной мозаики. Живостью красок и правдоподобностью форм эти каменные копии удивительно походили на настоящие растения, единственное, что выдавало подделку, было отсутствие ни с чем не сравнимого паркового аромата. Большое оживление каменным садам придавали, бьющие не смотря на мороз, фонтанчики и множество шумных птиц снующих между скульптурами.
   Дальше аллея переходила в широкую площадь. Слева от нее расположились приземистые бараки великокняжеского полка, на тренировочных площадках которых уже упражнялись караульные: маршировали, фехтовали, стреляли из пистолей. Справа располагалось изящное здание артиллеристского училища, где обучались самые талантливые воины, знающие не только бой, но и науку. В Стогге артиллеристы были в большом почете со времен изобретения пороха.
   Восхищенно оглядываясь по сторонам, гости подошли к концу площади, с которого уже был виден главный вход во дворец.
   Навстречу им вышел лакей в сине-зеленой накидке. Это был немолодой человек крепкого телосложения с длинными густыми волосами, убранными в пучок. Он представился личным слугой его величества и сказал, что ему приказано проводить гостей в приемную князя. Через главный вход они не пошли. Провожатый, назвавшийся Михаилом, пояснил, что его открывают только по случаю официальных визитов большого количества знати, а такое бывает либо на ежегодном соборе, либо на соборе по случаю войны. Они прошли боковым ходом через подвал главной башни, затем по длинной винтовой лестнице освещенной яркими молниевыми светильниками, которые причудливо озаряли адамантовые стены, усиливая сияние драгоценного камня. Лестница кончилась, и начались коридоры и залы, петляющие и пересекающиеся в лабиринтообразном порядке.
   -К чему такая сложная архитектура? Голова идет кругом? - удивился Кеней.
   - Помещения дворца специально выстроены, как лабиринт, чтобы любой недоброжелатель, проникнувший во дворец, здесь и остался, - пояснил Михаил
   - Как же вы ориентируетесь, самим-то служащим здесь не приходилось заблудиться?
   - Бывали случаи, когда заблудишься и в четырех комнатах ходишь с полчаса, но это лишь по неопытности, всем перед поступлением на службу во дворце надлежит досконально изучить и запомнить план дворцовых помещений.
   - Так какой смысл в подобном лабиринте? Любой нечистый на руку служащий может по памяти переписать карту и продать ее тем же недоброжелателям? - заметил Гелен.
   - Не все так просто. Карта была подарена княжескому роду в стародавние времена колдунами, живущими у подножья Вершины мира. Их магия сильна, как ничья другая. В тот самый миг, когда, как вы выразились, нечистый на руку человек откроет секрет карты, она тотчас переменится и переменит расположение всех помещений дворца, образовав новый лабиринт. И знать новое расположение будут лишь князь и хранитель карты. Раньше у нас тут такое часто бывало: вся прислуга заблудится во внезапно измененных помещениях, и все... Ходишь, собираешь ее по дворцу, как ищейка.
   - А если хранитель карты предаст? - не унимался Гелен.
   - Исключено!
   - Почему?
   - Вам не понять, может быть, сами увидете однажды...Тогда поймете. Скажите лучше, откуда вы к нам. Вижу, что нездешние.
   - Мы из Соронии.
   - А, Сорония, славное местечко, бывал там в детстве, красочный беззаботный край.
   - Теперь он преобразился.
   - В лучшую сторону?
   - К сожалению нет.
   - Как жаль, а мы не верили дошедшим до нас слухам, видимо, теперь князь поверит, я то давно думал, что-то здесь неладно.
   - А вы ведь не слуга князя, не знаю кто, но точно не слуга? - сказал вдруг Гелен.
   Михаил вздохнул и спокойно спросил:
   - Что меня выдало?
   - Во-первых, - начал Гелен, - вы не ведете себя как слуга, в вас нет натренированной учтивости, и ваша походка и манеры это выдают, к тому же я понял, что вы что-то таите, сразу, просто понял, без всяких аргументов.
   - Значит, я был не осторожен: теряю форму, давно не было практики. Я действительно не слуга князя, я его личный телохранитель и начальник разведки. Мне было поручено прощупать вас, но, черт подери, я уже лет пять не практиковался в этом. В Стогге все было тихо и мирно, я потерял форму, - Михаил снял зеленую накидку и под ней обнаружился темный сине-фиолетовый мундир. - Стогг - мощное государство, которое живет в страхе перед вторжением северных племен, но варвары не умеют шпионить и интриговать, поэтому-то разведка и сидит по большей части без дела, в основном охраняет князя, докладывает сплетни, бывает, раскрывает заговоры, но это случается редко: власть князя узаконена церковью, а против нее мало кто пойдет. Правда, в последнее время архиепископ Клемент явно гребет власть под себя, но в открытую с князем ему не тягаться, строит лишь мелкие козни там, где может.
   Они запетляли по узким коридорам, увешанным от потолка до пола тяжелыми гобеленами. Затем миновали несколько округлых залов, отделанных черным мрамором.
   - Вернемся к Соронии, - перебил Гелен, - ваша разведка в курсе событий?
   - Как сказать. В тылы врага мы не проникли, да и вообще потеряли много полезных людей, пытаясь выяснить, что к чему, и в итоге удалось узнать крайне мало. Уж очень ловко орудуют пограничные отряды герцога.
   - Так значит вы в курсе, что Сорония захвачена.
   - В целом да, но много неясностей, мы пока не знаем, что предпринять.
   - Как что? Вы не понимаете, что сегодня Сорония, а завтра Стогг будут порабощены, Хель-Деррон ни перед чем не остановится.
   - Вот этого мы знать не можем, а если вы что-то знаете, то самое время вспомнить уроки красноречия. Мы пришли, - они остановились подле небольшой деревянной двери, Михаил отворил ее и, приглашая гостей войти, прошептал наставительно, - постарайтесь его убедить, но не врите и не лукавьте, он вас в миг раскусит.
   Круглая комната без окон, освещенная почему-то факелами, а не молниевыми светильниками, встретила вошедших тяжелым жарким воздухом. В центре помещения стоял стол. За ним сидели трое. Один из сидящих друзьям был знаком, хотя сразу в ухоженном и шикарно одетом молодом человеке они не признали неудавшегося купца Грейна. Однако, тот их узнал и привстал в знак приветствия, они поклонились в ответ. Затем из-за стола поднялась девушка лет восемнадцати, одетая просто, можно даже сказать по-военному, с челкой, подвязанной кожаной лентой. Гости поклонились и ей.
   В центре стола восседал князь, мужчина немолодых лет, но крепкий и в отличной физической форме, за его плечами видны были долгие годы военных походов, азартные битвы и славные победы. Время и близящаяся старость не стерли еще мощной фигуры и грозного взгляда опытного воина. Кеней содрогнулся, встретив этот взгляд. Эти глаза напомнили ему глаза Сталла. По обычаю князь встал последним и заговорил:
   - Приветствую вас, путники, не нужно кланяться, мы не на церемонии. Думаю, нет нужды говорить, что я - Стогский князь, а имя мое, если не знаете, Филипп, многие называют меня Филипп Железный, но я не люблю этого прозвища, поэтому, пожалуйста, просто Филипп. Это, - он указал на девушку, - моя дочь Анна, а этот роскошный вельможа - мой сын Виктор.
   Грейн нервно застучал пальцами по столу, раздраженно стиснув зубы. Было видно, что замечания отца по поводу одежды ему уже порядком надоели.
   Уловив взгляд гостей, он пожал плечами, мол, удивлены? А что поделаешь, жизнь полна сюрпризов. Ему нравилось произведенное им впечатление.
   - Они и Михаил, - продолжил князь, - единственные во всем Стогге, кому я могу довериться безоговорочно. Присаживайтесь, и я расскажу, зачем пригласил вас. Итак, по чистой случайности, счастливой или нет, судить не нам, мой сын, отправленный с дипломатической миссией к новому правителю Соронии, попал в плен. Я вам безмерно благодарен за его спасение, видимо, случайность все же была счастливой.
   - Не стоит, - ответил Гелнен, - но позвольте спросить, зачем Стоггу иметь какие-то отношения с тираном, разве вы не должны были придти на помощь старым правителям.
   - Видишь ли, мой мальчик, мир не делится на черное и белое. Стогг не мог и не может позволить себе отправить войско в Соронию и оставить государство без защиты: на нас в любой момент могут напасть варвары. К тому же нас с Соронией связывали лишь торговые интересы, но никак не политические. По большому счету нам все равно, кто там правит, мы дружественные государства, но не братские, если в Соронии война - Стоггу это не интересно.
   - Вы рискуете. Эта война может перекинуться на вас. Не успеете опомниться, как армия герцога уже будет таранить ваши ворота. Нельзя медлить, он набирает силы.
   - Об этом я и хотел поговорить. Наша разведка не может точно сказать о планах герцога, о его положении, о численности его войск. Шпионы, посланные в тыл врага, не вернулись. Вы единственные из беженцев, кто пришел в Стогг, я не спрашиваю, как вам это удалось, но вы должны ответить на наши вопросы. Грейн говорит, что вы честные люди, и он уверен, что вы не с Хель-Дерроном. Если вы из Горта, то прошли почти всю страну по пути сюда.
   - Именно так.
   - Тогда ответьте, что замыслил герцог?
   - Этого, боюсь, не знает никто, - начал Гелен, - я не стану делиться догадками и предположениями, скажу лишь то, что видел собственными глазами. Герцог - темный алхимик, он добился бессмертия, высасывая души детей, ему беспрекословно подчиняются полчища думгардских разбойников, ему служат темные создания, он многое видит наперед, но он не всесилен. Я был у него в плену и видел весь ужас его тирании, вокруг него нет света, лишь непроглядная тьма. Каким был Истирг? Вы бывали там? Тогда вы должны помнить этот город, его сады, скверы, мраморные колоннады. Да, без солнца многое погибло, остальное убил Хель-Деррон, он придал огню все, не слышно больше песен на улицах городов, лишь ржавая симфония оков. И я могу сказать точно, он не остановится на достигнутом.
   - С чего такая уверенность? - нахмурился князь.
   - Когда я висел прикованный к стене в его тронном зале, ожидая казни, я лично слышал, как он сказал, что весь Мир падет к его ногам.
   - Все, что ты говоришь, заставляет беспокоиться, я вижу, ты не лжешь, но этого мало для того, чтобы выступить против герцога.
   - Да почему же? - Кеней возмущенно заерзал на стуле.
   - Как я уже сказал, все очень не просто. Я понимаю, что война необходима, что нужно действовать, но моего слова будет мало, нужна веская причина.
   - Разве вы не Князь?
   - Князь, но это ничего не меняет. Без поддержки я мало что могу. Допустим, инквизиция и церковь меня поддержат, забирать души детей во имя вечной жизни - это ужасное преступление, и церковь будет просто обязана помочь. Мой личный полк и артиллеристы тоже не подведут, а вот совет высших алхимиков, удельные князья и мирные жители скорее всего, нет.
   - Почему нет?
   - Князьям нужна цель и веская причина, распри в Соронии для этого не годятся, нависшая угроза - тоже. Некоторые могли бы пойти, будь в Соронии, чем поживиться, но там все разграблено, да и зачем идти на войну, когда мир умирает, зачем ставить Стогг под угрозу. Меня не поддержат, да и сам я сомневаюсь в необходимости противостояния герцогу на его территориях. Проще будет оборонять Стогг, наши ученые открыли способ выживания без солнечного света, мы успешно выращиваем сады и строим пастбища, так что без продовольствия не останемся и сможем противостоять врагу.
   - Не сможете. Не уничтожив угрозу, вы погибнете, если не от рук вражеских солдат, то от разложения и тлена, что принесет сюда герцог. Он разрушит ваше государство изнутри. Что касается цели, у меня есть предложение. Скажите, что, убив Мрачного герцога, вы вернете свет, рассеете мрак над головами, это ли не высшая цель, это ли не повод, чтобы сражаться?
   - Ты предлагаешь соврать моему народу, а ты подумал, что будет, если мы одержим победу, а все останется как прежде?
   - Это не важно, главное вы избавите себя и других от угрозы, - сказал Гелен.
   - К тому же на юге сейчас отчаянно сражается сопротивление, вы могли бы прорвать оцепление и получили бы хорошего союзника, - поддержал Кеней.
   - Отец, нужно воевать, Стоггу не престало отступать перед лицом врага или прятаться за стенами, нужно встретить врага на подступах к княжеству, - вмешалась Анна, до этого задумчиво глядевшая на стену. Она была красива и воинственна, совсем не похожа на придворную даму.
   - Дочь моя, я ценю твою преданность Стоггу, но не время для юношеской горячности.
   - Вам нужно быть готовым, если вы не хотите отправить войско в Соронию, то хотя бы подготовьтесь как следует к обороне, заручитесь поддержкой соседей и соврите своему народу во благо. Тогда те, кто до этого ожидал участи в отчаянии, обретут цель, а вы новых союзников, - Михаил говорил убедительно, нужно было быть слепцом, чтобы не заметить, какое влияние он имеет на князя. - Согласитесь, когда все и так катится к черту в пасть, то нет охоты бороться за свет, но когда впереди тлеет надежда, то даже трус пойдет за ней, третьего не дано.
   - Я не могу принять решение сам. По такому случаю завтра же будет созван великий собор, пусть совет решает, что делать. Если большинство решит готовиться к войне, хорошо, если же нет, то противиться я не в силах. Моя власть сейчас подточена интригами удельных князей, в Стогге зреет междоусобица, война вновь объединила бы всех, но мои враги не захотят этого и всеми силами постараются помешать началу кампании, - ответил князь, устало положив голову на ладони, - пусть все решит совет. А вы, мои юные друзья, должны будете явиться завтра на собор и рассказать все то, что сейчас рассказали мне. Мне пора.
   Князь, слегка поклонившись, вышел из комнаты, он был расстроен и смятен прошедшей беседой.
   - Вам стоило быть более убедительными, возможно, что-нибудь придумать, чтобы убедить отца! - воскликнула Анна, когда дверь за отцом закрылась. - Теперь он не знает, что делать, а это - наихудший исход. Его просто сожрут, и никакой войны не будет, забьемся в норы и будем ждать.
   - Это, дорогая принцесса, не наша вина, мы не привыкли лгать без нужды, если вы жаждете битвы, попросите солдат они пофехтуют с вами, - съязвил Кеней.
   - Порой маленькая ложь приносит меньше вреда, чем большая правда, - горько ответила принцесса.
   - Анна, ты ведь знаешь, что твой отец не терпит лжи, - вмешался Михаил.
   - К тому же винить моих спасителей в честности - просто глупо, сестра, - поддержал Грейн.
   - Конечно, кто бы говорил, напудренный чинуша, - огрызнулась Анна и вылетела из комнаты прочь.
   - Простите ее горячность, - сказал Грейн. - Мой отец - прирожденный воин, и сестра пошла в него, но они ничего не понимают в политике, и я прослежу, чтобы они не наломали дров. Я всецело вас поддерживаю и буду стараться, чтобы решение, которое примет совет, было правильным. А пока вы можете отдыхать, думаю, если будет война, вы весьма пригодитесь нашим генералам, как эксперты.
   - Благодарю вас, принц, но мы не собирались задерживаться в Стогге, наш путь лежит дальше, в северную часть моря Сир, - ответил Гелен. - Мы, конечно, сделаем все, чтобы помочь, но остаться мы не можем.
   - Северный Сир? Господи, что вы забыли в этих суровых водах?
   - У нас там свои дела.
   - А. Понятно, не буду допытываться, все вправе иметь секреты. Что ж, мне тоже пора. Михаил вас проводит. Рад был снова встретиться.
   - Мы тоже.
  

Глава 31. Путь Ориона Сталла.

   Темные сумерки дня сгустились внезапно и стали непроглядной мглой ночи. Орион Сталл снял доспехи и, уложив их подле себя, облокотился о дерево, кажется, когда-то оно было дубом, теперь стало трудно судить. Неподалеку трещали костры, на широкой проталине разбили лагерь полторы сотни воинов. Сталл не грелся у костра. Хоть он и был главнокомандующим ополчения, он не чурался простой солдатской службы, и в эту ночь был его черед нести дозор.
   Орион очень устал, его немолодые кости ломило, хотелось крепкого эля и горячей еды. Позади была Анд - последняя провинция левобережья, сдавшаяся под напором ополчения. Думгардцы бездарно сражались, поэтому при штурме Андской крепости Сталл потерял всего две сотни человек, хотя мог и проиграть вовсе. Он оставил войско добивать еще огрызающиеся разрозненные отряды неприятеля, а сам с небольшим отрядом отправился в ставку к основной армии. Ему приходилось пробираться напрямую через Рощи, чтобы сократить путь. Прямой дороги он избегал из-за близости к Истиргской гати, где велик был шанс нарваться на вражеские карательные отряды или на алхимические козни.
   Ставка, лагерь разбитый около Непроходимых дебрей, была еще далеко. Вот уже половину луны воины шагали напрямик, лошади в этой войне были обузой: корм и упряжь стали дорогим удовольствием.
   Шагали по тридцать кругов, десять отдыхали. Вот и сейчас настало время отдыха. Сталл устало закрыл глаза, и ему вспомнились солнечные времена далекого детства.
   Хоть он и погрузился в омут воспоминаний, слух старого воина работал без сбоев, и он услышал приближающегося незнакомца. Крадущийся был бесшумен, как ночной хищник, он тихо дышал, бесшумно двигался, наверное, никто бы его не услышал, но только не Орион. Один единственный раз крадущийся вздохнул чуть громче, и этого хватило опытному воину, чтобы обнаружить его.
   Время текло, недруг приближался, в том, что это недруг Сталл не сомневался, друг не стал бы подкрадываться, но Орион оставался недвижим и дышал, как метроном.
   - Не тревожься старый воин, - раздался вдруг голос. По спине Сталла прошли холодные мурашки, внутренне он содрогнулся, но не один мускул тела не дернулся от неожиданного возгласа за спиной.
   - Что привело тебя ко мне, ведьма из Гиблых топей? - спросил он.
   - А ты не прост, ветеран, в твоих жилах течет кровь изида?
   От непроглядной ночной занавеси отделилась серая тень. Это была невысокая женщина в потрепанных и грубых одеждах, она была не молода, но и не стара. Слипшиеся грязные волосы скрывали ее лицо. Она села подле Сталла, скрестив ноги по-восточному.
   - Как знать, госпожа, моей матери уже нет на этом свете, не у кого спросить, - ответил Орион.
   - Никто еще не обнаруживал меня, когда я крадусь, никому это не под силу, кроме хранителей леса и...,- она сделала паузу, будто последнее слово было загадкой, - изидов.
   - Я думаю, вы, благородная госпожа, не за тем так далеко зашли от своих владений, чтобы разглагольствовать о моих скромных талантах, - вежливо улыбнулся Орион, слегка склонив голову.
   - Оставь эти вежливости, воин, - бросила ведьма, - я действительно пришла не за этим.
   - Тогда за чем?
   - Как положение в армии? - поинтересовалась ведьма,
   - Признаюсь, плохо.
   - Отчего так? Вы ведь одерживаете победу одну за другой.
   - Ваша осведомленность меня поражает. Да, удача сопутствует нам, но на одной удаче войну не выиграешь. У Хель-Деррона слишком большие силы, мы заперты в левобережье, и идти на прорыв - чистое самоубийство. Надеюсь, вы понимаете почему?
   - Понимаю. Продолжай.
   - Снабжение от южных держав все скуднее и скуднее, запасов провизии хватит еще на пять лун, максимум на шесть. Не трудно представить, что будет потом.
   - Я слышу в голосе железного Сталла страх? - ухмыльнулась ведьма.
   - Да, Следящая. Я боюсь, что все мои труды напрасны, а еще я устал, вся моя жизнь - война, я видел целые океаны крови, я убивал, я смотрел смерти в глаза, и в последнее время она кажется мне прекрасной.
   - Не время сдаваться, воин, мы поможем тебе.
   - Что? Следящие помогают человеку, это не слыхано.
   - Молчи, мир сдвинулся с места и не только этот мир, все миры повернулись и катятся в пропасть. Скоро начнется ужасное. В наш мир рвется из безвременья зло, невиданное доселе этими мирами. Хель-Деррон глупая марионетка в руках кукловодов, его разум пленен, и он ищет ключ, нельзя допустить, чтобы он его нашел, и нельзя допустить, чтобы он открыл врата.
   - Это звучит ужасно, но я ничего не понимаю из твоих слов, быть может, для тебя в них и скрыт некий смысл, для меня же они - пустой звук. Я в любом случае ничем не могу тебе помочь. Я не отдам приказ на штурм Истиргской Гати, я не пошлю людей в эту мясорубку, если ты этого хочешь!
   - Мы, Следящие, и пришел наш черед вмешаться, пора помочь свету, ибо тьма наступает. У тебя еще сеть союзник, воин. Стоггское княжество.
   - Я не смогу послать туда гонца, его перехватят, я уже пробовал.
   - Ты сам отправишься туда. На Великий военный собор.
   - Как?
   - Я дам зелье, выпей его и сможешь ходить в туманах, если тебе ведома мудрость изидов, то ты знаешь, о чем я говорю.
   - Я никогда этого не делал.
   - Это не сложно, но помни, у тебя будет лишь тринадцать кругов, затем ты вернешься.
   - Думаешь, объединившись со Стогом, мы одолеем герцога, до меня долетали отрывистые сообщения о несметной армии мертвых, что уже выступила на Стогг.
   - Ваша задача держать его как можно дольше. Есть в нашем мире Повелитель Туманов, он еще юн и неопытен, но он уже идет за ключом, чтобы уничтожить его на век. Пока он не знает о своей истинной цели. Хель-Деррон отправится вслед за ним, и вы сможете не опасаться его козней. Вы должны будете держаться до тех пор, пока Повелитель не вернется в это мир. Тогда все решится...
   - А если с ключом вернется Хель-Деррон.
   - Тогда исход миров решит поединок, но мы его не увидим, ибо все уже будем мертвы.
   - Мне не понятны твои слова, но не верить Следящей я не могу. Я сделаю все так, как ты сказала, ведьма, потому что преклоняюсь перед мудростью твоего клана. Мы будем сражаться, но мы можем проиграть.
   - Тогда все будет потеряно, Мир погибнет. Некуда отступать ветеран, дерись, ты надежда этого мира, ты и другие такие же, сильные духом. Веди за собой армии, ты еще не стар, в тебе еще есть силы. Вот, - ведьма выудила из-под одежды маленькую морскую ракушку на серебряной цепочке, - возьми это, трижды ты можешь просить меня о помощи. Где бы ни настигла тебя беда, позови, и я приду, только всегда носи эту ракушку не шее, иначе я не услышу.
   - Благодарю, Следящая, - вымолвил Орион вставая.
   Ведьма последовала его примеру.
   -Возьми, - она протянула ему эликсир, - теперь иди воин и помни наш разговор.
  

Глава 32 .Великий собор.

   Церемониальный дворец Стогга представлял собой контрастное архитектурное творение. Плотно прилегая к великокняжескому дворцу и по сути являясь частью всего комплекса дворцовых построек, внешне он походил на крепость, а внутренне - на бальный зал гигантских размеров. Каждый князь династии считал своим долгом добавить в это строение нечто новое, навеянное его эпохой, поэтому в церемониальном дворце в полнейшем хаосе переплетались всевозможные архитектурные направления, когда-либо известные в Стогге.
   Внутренние помещения соединялись друг с другом тяжелыми стальными дверьми, украшенными серебром. Комнат во дворце было не много, в основном служебные помещения для прислуги, расположенные на периферии дворца. В центре же располагался огромных размеров овальный зал, в котором на отдельном постаменте возвышался княжеский престол, а вокруг него до самого потолка громоздились сидения для участников собора.
   Помимо этих помещений было еще несколько, о которых никто ничего не знал, кроме начальника разведки...
   Потолок огромного зала подпирали широкие каменные колонны, расставленные по кругу. Каждая из них сама по себе являлась произведением искусства, но, кроме подпоры, они служили и слушательными комнатами. Колонны были настолько широки, что в нутре своем умещали небольшое помещение, в которое можно было проникнуть из дворцового подвала. Соединенные сетью звукоулавливателей, колонны представляли собой своеобразных шпионов. В центральной садился человек и, прикладывая к уху нужную трубку, мог слышать то, о чем говорили в зале. Это было удобно, поскольку подле колон всегда сидели важные чины, и слышать то, что они говорят в открытую, а что шепчут приближенным, значило быть в курсе настроений в правящих кругах. Такая система давала Великому князю возможность быть на шаг впереди своих врагов, которых из-за системы удельного княжения у него было в достатке.
   Заведовал "прослушкой" никто иной, как Михаил. Лишь он и князь знали о ней, поэтому начальнику разведки не редко приходилось заниматься таким грязным делом, как подслушивание, самолично. Но в этот раз он решил нарушить тайну и расположился в центральной колонне вместе со своими новыми знакомыми - Геленом и Кенеем. Поступиться вековым обычаем ему пришлось по просьбе князя, тот хотел, чтобы друзья, перед тем как выступить на соборе, были в курсе дел в государстве, поскольку перед началом участники любили обменяться свежими сплетнями.
   Накануне Великого собора парни вновь виделись с князем, тот пребывал в хорошем расположении духа и намекнул, что произошло нечто, заставившее его по-другому взглянуть на вещи, нечто, что сможет пролить свет на истину.
   - Нас точно никто не видит, - поежился Кеней, оглядываясь по сторонам из нутра ближайшей к княжескому престолу колонне.
   Подслушивающие посты обладали еще одним свойством, они были прозрачны изнутри и абсолютно матовы снаружи, тут не обошлось без особой алхимии, а быть может некоего лихого чародейства. Эффект был изумительным, мало того, что можно было прослушивать весь зал, протянув руку и наклонив нужную слуховую трубку, так еще и можно было видеть говорящих. Для особых умельцев имелась возможность читать по губам, потому что от той же магии, колонны приобрели свойство приближения объектов, что позволяло просматривать широкое пространство зала во всех тонкостях.
   Пока Михаил рассказывал о чудесах современной магии и техники, серые каменные скамьи в зале стали постепенно заполняться младшими чинами государства.
   - Сейчас все соберутся, и войдет князь, затем все знатные персоны княжества, на поклон. Это традиция веков, - сообщил Михаил, настраивая широкой ладонью прослушивающие устройства.
   - А что потом, - заинтересовался Гелен.
   - Увидите.
   - Кстати, хотел спросить, что это за загадочный джокер, о котором намекал князь?
   - Простите, но не могу знать.
   - Не можете знать или не хотите разглашать?
   - Скорее последнее, уж не взыщите. Скоро сами все увидите.
   Сказав это, Михаил принялся поочередно прикладывать прослушивающее устройства к уху. Он некоторое время внимательно слушал, затем брался за следующее. Повторив эту процедуру несколько раз, он раздосадовано крякнул и, повернув рычаг, откинулся на стуле.
   - Тихо, как в могиле, - пояснил он, - все молчат, либо тайна колонн перестает быть тайной, либо все ждут беды.
   - И что правильнее, первое или второе? - задумался Гелен.
   - Скорее второе, раскрыть тайну колонн могут только трое в княжестве: Великий Князь, Верховный алхимик и Архимаг, первому это не выгодно, последним двум хватило бы ума не распространяться, а просто взять на заметку.
   - А вы не в счет? - ухмыльнулся Кеней.
   - Я не в счет. На меня наложили заклятие тайны, самое сильное из известных, я сам попросил это сделать. Так что, если я расскажу кому-нибудь о колоннах без разрешения князя, я умру, - холодно ответил Михаил и, скрестив руки на груди, замолк.
   Последние участники расселись, и в зале грянули горны - сигнал к началу.
   - Его превосходительство, Великий Князь Стоггских земель, наследник адамантового трона - Филипп Третий, - провозгласил глашатай, и главные двери распахнулись.
   Неторопливой и благородной походкой человека, обличенного высокой властью, в зал вошел Великий Князь. Одетый в серебряные доспехи, он как нельзя лучше подтверждал своим суровым видом прозвище Железный. Это была сталь, сжатая в пружину, это был человек, чья походка и манера движения напоминали танец ледяных клинков северных варваров, завораживающий и смертельный.
   Зал замер в поклоне. Пока князь шествовал к трону, ни единого звука и вздоха не всколыхнуло воздуха.
   Князь сел в сияющий трон и взмахом руки велел продолжать церемонию.
   - Его святейшество, глава Стоггской церкви, архиепископ Клемент Четырнадцатый.
   В зал тяжелой старческой походкой вошел, убеленный сединами. Его белое церемониальное одеяние слегка колыхалось от тяжелой поступи.
   - Вот человек, власть которого почти так же велика, как власть князя. Правда, за последнее время Клемент поизносился и интригует уже не так виртуозно, но в былые времена, ох, и задавал он проблем разведке, - вздохнул Михаил, видно сожалея об ушедших днях.
   Архиепископ прошествовал мимо князя, не совершая поклона, а лишь кивнув, таков был обычай. Дойдя до своего трона в дальней части зала, он сел и, сложив руки на груди, стал клевать носом.
   - Его высокоблагородие, Великий магистр святого ордена тамплиеров - Бернар Карс.
   Энергичной походкой в зал прошествовал немолодой рыцарь в латах и белой накидке с красным крестом. Преклонив колено перед князем и Архиепископом, он занял место подле его святейшества.
   - Отчаянный воин, наверно самый неистовый блюститель собственной веры, под его мечом погибло столько нечисти, сколько хватило бы на небольшой ад, - с уважением и гордостью прокомментировал Михаил.
   - Его преосвященство, Великий инквизитор Торео Сеш.
   Грациозно, будто призрак, скользящий у воды, вошел человек в инквизиторской парадной мантии, он, изящно поклонившись Филиппу и Архиепископу, занял место справа от Клемента.
   - Как-то уж больно негрозно выглядит этот человек, - хмыкнул Гелен, - на Великого никак не тянет.
   - Ты просто не знаешь, о чем говоришь, юноша, - отрезал Михаил, - Великий инквизитор лично выдержал муки ада, чтобы, восстав из пламени геенны огненной, искоренять зло. В битве он страшен, его боятся даже демоны глубин. Конечно, ад сделал его немного сумасшедшим, и поэтому иногда в служении господу Торео заходит слишком далеко, нещадно сжигая сотни ведьм и колдунов, преступивших законы церкви. Иногда он ошибается, но ему прощают его грехи, ибо нет больше человека в Мире, который мог бы сравниться силой духа с Торео Сешем.
   - Простите, поторопился с выводами, - процедил Гелен, уязвленный надменным тоном Михаила.
   - Просто не суди по виду, суди по поступкам.
   - Я учту.
   Тем временем зал наполнился благоговейным ропотом, вошел человек, о чьих подвигах гремела слава даже в глубинке Соронии, человек, сделавший свое имя легендой еще при жизни, воин, полководец, стратег. Его умом, незаурядной интуицией и железным характером ковались победы над неприятелями Стогга, это был не просто генерал, командующий из тыла, это был воин, ведущий за собой армии. Его знали, боялись и уважали.
   - Его высокоблагородие, кавалер ордена Манн, командующий Стоггским гарнизоном и объединенными армиями удельных княжеств, Игнер Лисп, - провозгласил глашатай.
   Игнер Лисп, обладатель крепкой фигуры, оказался немолодым, но подвижным, энергичным и ловким человеком, эти черты не скрывала даже стальная кираса и прочий доспех. Красочностью одеяния Лисп был, пожалуй, самым скромным из присутствующих в зале. Местами проржавелый скрипучий доспех разносил неприятные звуки от каждого телодвижения командующего. Однако, за непривычной беднотой доспеха скрывалась особая магическая сила, плод трудов заморских кузнецов и алхимиков, благодаря которой доспех отводил предательски пущенные стрелы в бою и не уступал, а, может, и превосходил по крепости адамант. Единственной яркой деталью его наряда были четыре изумрудные полоски, вплавленные в наплечник - знак отличия военной иерархии, больше полосок было только у самого Великого князя и удельных князей, которым, впрочем, полоски давались не за заслуги, а за родовое превосходство.
   Игнер преклонил колено перед князем и, обнажив оружие, встал позади него, охранять жизнь правителя на соборе было его почетной обязанностью, положенной в традицию веками.
   Следующим к поклону вышел мужчина южной наружности, выглядел он молодо, но первое впечатление было обманчиво. Этот субъект с раскосыми глазами, волосами, убранными в пучок, и длинными усами скрывал за молодой внешностью более трехсот лет жизни. Все, что выдавало возраст вошедшего, был взгляд, темный, загадочный, властный и полный мудрости. Сверкающие черные глаза, гармонирующие с таким же черным доспехом из какого-то диковинного материала, отличавшегося легкостью и небывалой прочностью, излучали уверенность и в какой-то степени надменность.
   - Мне кажется или этот человек не собирается кланяться и выказывать уважение Великому Князю? - Кеней даже возмутился.
   - Он и не должен, - скучающе ответил Михаил, - это же Аримос Клонг - архимаг.
   - Кто? - не понял Гелен.
   - Архимаг. Что не слышали никогда о таких?
   - Маги - это ведь сказка, есть только алхимики и они, скорее ученые, чем маги.
   - Алхимики работают с природой, живой и неживой, их удел - зелья и снадобья. А маги подчиняют себе энергию, доступную только им. Способны они на многое, долго живут. Единственный минус или быть может плюс: их очень мало, не более сотни на весь Мир, и большинство из них - бездари. А уж архимагов и того меньше, на моей памяти их пятеро. Двое уже более трехсот лет не давали о себе знать, другие двое скитаются по миру, а вот этот, - Михаил небрежно махнул, в сторону уже усевшегося на положенное место Клонга, - осел здесь, в Стогге, самый молодой и самый тщеславный. Уж не знаю, как к трехстах годам он дорос до таких высот мощи, но магия штука редкая, я бы сказал редчайшая и непредсказуемая. Дается она всем по-разному, кому за тысячу лет, а кому и столетия хватает. Вот Клонг видимо способный в этом деле, хотя личность, должен сказать, невыносимая. Заведует здесь академией, обучает боевых магов, откровенных бездарей, на мой взгляд.
   - Так почему же он не кланяется на Соборе, ведь он унижает Князя.
   - Это право ему даровано за особые заслуги, - сморщился Михаил.
   - За какие?
   - Было дело, когда он раскидал целую армию своим волшебством. Сам не присутствовал, но записи очевидцев читал, пять сотен кирасиров по земле размазал, даже глазом не моргнул. Это когда десант заморский высадился в стоггских землях. А тогда Филипп молодой еще был и растерялся, в общем, пока думал, вражеские отряды уже к столице пробираться стали. Вот тут то Клонг и вмешался, по просьбе или без - не знаю, но силу он свою продемонстрировал шикарно. Рассказывают, на поле брани такой фейерверк устроил из молний, огня и шматов человеческого мяса, страшно подумать. После этого десанты к нам не рискуют высаживать, а Аримосу даровано особое право не кланяться никому в княжестве, даже правителю. Вот же до чего гордый и надменный этот южанин, мог просить в награду чего угодно: земли, деньги, шахты, войска, а попросил чушь какую-то, - фыркнул старый разведчик.
   - А отчего он так долго живет? - заинтересовался Гелен.
   - Магические штучки, - пожал плечами Михаил, - а что?
   - Да знаем мы одного, тоже живет не мало, - нахмурился Ост.
   - Нет, за такие штуки, что Хель-Деррон проворачивал, Клонга бы инквизиция сгноила.
   - Так с такой силой ему никто не указ, - возразил Кеней.
   - Ну уж, если бы ему был никто не указ, то правил бы он уже всем миром. И на него найдена управа, а то чего бы он служил Стоггу.
   - А что за управа?
   - Извините, юноши, государственная тайна, вам знать не положено.
   Следом за архимагом появился ученый или скорее алхимик в серой мантии и смешной шапочке. Он передвигался медленно и неуклюже, будто весь его двигательный аппарат был плохо смазан и вот-вот должен был заскрипеть.
   - А, дражайший Денор Влад пожаловал, - саркастически заметил Михаил.
   - Боги, кажется, что этот человечек сейчас упадет замертво прямо у трона Филипа, - изумился Гелен.
   - Как же, упадет. Не дождетесь. Этот, не просто человечек, он Верховный алхимик, много глупцов думали, что он окочурится в ближайшие дни, а тот живет и живет. Говаривают, что он все-таки открыл эликсир бессмертия, а то с чего бы ему здравствовать вот уже сто шестьдесят лет, но хитрый Денор, не спешит раскрывать секреты и ссылается на долгожительство и правильное питание. Ну поглядим, как он отмажется через пару десятков лет.
   Когда старшие чины столицы заняли свои места, настала очередь удельных князей, и здесь Михаил не преминул уличить во всех смертных грехах чуть ли не каждого. По правилам Входа удельные князья вошли вместе, наравне друг с другом, как равные по крови и чину. Четыре удельных княжества и главное княжество составляли государство Стогг. По правам наследования удельные княжества, расположенные на побережье, передавались по старшинству по мужской линии. Все удельные княжества были подчинены правителю главного, в каждом была своя армия, своя форма правления, но все они подчинялись и общим законам, установленным для всего Стогга и, конечно же, платили установленные взносы в княжескую казну. На Великом Соборе голос удельных князей решал, выйдут ли их армии в объединенный поход или же нет, если большинство выступало "за", то меньшинство подчинялось. Вошедшие в зал четыре рыцаря выстроились перед князем, внешне они были абсолютно различны, хотя и происходили от одного древнего рода.
   - Тот, что слева, в черных латах и с двуручным мечом - князь Велкор Второй, - начал рассказ Михаил, - он сильный воин, в его княжестве самая большая армия. Это натренированные солдаты, знававшие жар битв с самыми грозными северными племенами. Особенно славны два полка - Черные клинки и Потрошители, ими командует только Велкор, и надо отдать ему должное, во время сражений никогда не отсиживается в палатке, как другие князья, а идет в бой в первых рядах, и жив до сих пор, что удивительно. Прекрасно владеет двуручником, видал я его как-то за тренировкой - виртуоз, что ни говори. Велкор верен Филиппу и считается его самой главной опорой, правда, он из рук вон плохой делец, и в его княжестве вечно туго с продовольствием и ремесленной продукцией, главному княжеству часто приходиться присылать ему помощь, но Великий Князь знает, что эти расходы на поддержание армии, и не жалуется. Его вам будет легко убедить, он давно не воевал и порядком засиделся в своем уделе. К тому же он верен воле князя и противиться не станет.
   - А что вон то за тип мрачноватой наружности рядом с Велкором и почему у него кожаный доспех, а не стальной, как у всех? - спросил Кеней, приглядевшись.
   - Это князь Гренд, с ним держите ухо востро. Очень скользкий тип, пусть он и младше остальных князей, но уж ума ему не занимать, хитер, как выводок лисиц. Они со своим братцем Вилимом, это тот, что стоит рядом, постоянно собачатся. Их княжества соседние, и добрые родственнички не преминут вцепиться друг другу в горло при первой же возможности. Гренд не вояка, в армейских делах не смыслит, но армия у него сильная, потому что он талантливый управляющий, от него в казну всегда вдвое больше ложиться, чем от всех остальных, его княжество процветает. Вот его братишке и не терпится покуситься на чужое добро, сам то он не шибко умный, ему лишь бы кулаками махать, вот и ищет Вилим повод для спора, а чуть что не по нему, так в драку. Филипп на это смотрит сквозь пальцы, кровопролитных войн они не устраивают, население не баламутят, так сцепятся где-нибудь на границе, попортят своим пограничникам шкуры и довольны. Гренд то умнее, в драку бы не лез, да горд слишком, вот и не может спокойно смотреть на выходки соседа.
   - А что Вилим, как быть с ним? - спросил Гелен.
   - Как быть? Как быть? Да никак. Я же говорю, ему бы только кулаками махать, а с кем - не суть важно. Армия у него неплохая и с делами княжества он справляется, не глуп парень, когда надо, но дурака валять любит. Вам надо Гренда убедить, этот жук так просто в войну не полезет. Стогг мало выиграет от войны с Соронией, даже, наоборот, скорее всего это сильно истощит государство, а там где нет прибыли, там нет Гренда, нужно подобрать к нему ключик, показать, где он потеряет больше, так что ребята, надеюсь, вы достаточно красноречивы.
   - Это к нему, - махнул в сторону друга Кеней, скучающе подперев голову рукой.
   - Кого вам, друзья, действительно надо поостеречься, так это Ордоса. Его княжество самое большое и самое сильное, находится дальше всех от центрального и лично у меня стоит на особом счету. Ордос - старший из династии Манн после Великого Князя, и разница у них всего в несколько дней, разумеется, Ордос не считает такой разрыв существенным и не питает к Филиппу большой любви, полагая, что имеет не меньше прав на трон. Он всячески пытается противодействовать князю, исподволь строя козни, мне с трудом удается уследить за всеми его выходками и вовремя предотвратить последствия. Ох, и доставляет он мне хлопот. Получить его голос на соборе нам, в принципе, не нужно, если он окажется в меньшинстве, то ему придется смириться с общим решением, но он имеет большое влияние, его уважают и боятся, в его распоряжении находится особый род войск - это отряд первоклассных шпионов-наемников. "Крадущиеся", так их называют, были наняты им на службу в одной из экспедиций на юг, он платит им огромные деньги, они же взамен могут проникнуть куда угодно, убить, кого угодно, и уйти незамеченными, это хладнокровные бесшумные убийцы. Разумеется, Великий Князь для них вне досягаемости, но это дела не меняет. Убедите остальных и вы окажете неоценимую услугу и своей родине, и Стоггу. Хель-Деррон должен быть уничтожен. Вы здесь никто, но вас будут слушать, вы единственные свидетели, кто дошел до нас.
   - Мы сделаем все, что от нас зависит, - заверил Гелен Михаила, - хотя, признаюсь, меня всего трясет от одной мысли о том, что придется выступать перед таким количеством высокопоставленного народа.
   - Это ничего, мой мальчик, ничего. Наберись мужества, и тебе, и твоему другу его не занимать, раз вы дошли до нас.
   Тем временем затрубили рога, и створки ворот закрылись. Князь поднялся с трона и, выйдя на середину зала, дал знак к началу собора, гул затих, и все внимание обратилось на Филиппа Железного, он заговорил:
   - Подданные мои, друзья, я собрал вас здесь сегодня, чтобы вместе с вами принять нелегкое решение. Настали темные времена, и все мы стали свидетелями страшной катастрофы, забравшей солнце, а с ним и свет, дарующий жизнь. Но мы не отчаялись, наши ученые, честь им и хвала, открыли секрет зеленого минерала и молниевого света, с их помощью по всему Стоггу возводятся крытые сады и пастбища. Наукой и алхимией мы сможем прокормить себя и обогреть, даже без светила над головой. Пусть нам будет тяжело, непривычно и грустно, мы справимся с этим и выживем! - по залу прокатилась волна сдержанных аплодисментов. - Но беда никогда не приходит одна, совсем недавно нам стало известно, что наш ближайший друг и соратник Дерей Арвус погиб, а вместе с ним и Сорония. Власть там захватил жестокий тиран, одержимый жаждой власти, и целью его стал весь Мир. Нужно ли говорить, что в свете таких событий Стогг - его следующая цель. К Истиргу стягиваются армии бывших каторжников-думгардцев, некоторые кланы варваров уже присоединились к нему. Но это еще не самое страшное, по воле невиданного колдовства из земли поднялось несметное неживое воинство, твари, что в былые времена, не высовывались из своих темных нор и упоминались лишь в страшных легендах, теперь служат новому правителю Соронии - Мрачному герцогу Хель-Деррону. Есть сведения, что он, якшаясь с темными силами, стал виновником и причиной прихода мрака. Не стану врать, друзья, мне не известно точно, но некоторые считают, что со смертью герцога, рассеется то страшное колдовство, что повергло мир в серость и мрак.
   Гелен, наблюдая за князем из колонны, довольно ухмыльнулся, подумав, что Филипп хитер: не стал утверждать, что все встанет на круги своя со смертью алхимика, но вместе с тем вселил надежду, что это может помочь.
   - И теперь встает вопрос, что мы предпримем, - продолжал князь, - на что пойдем ради сохранения родного государства. С одной стороны, мы можем выступить в поход на Соронию и дать бой армии нечисти, с другой - можем обороняться, заперевшись за стенами Стогга. Я всецело за первый вариант, а что скажет великий собор?
   - Великий Князь, ты хочешь пойти на Соронию только лишь силами Стогга, хватит ли их? - со своего трона поднялся Ордос.
   - Нам придется искать союзников, в том числе и среди северных варваров и заморских королевств.
   - Среди варваров, среди наших врагов?
   - В темные времена старые враги могут стать друзьями в битве с общим врагом.
   - Зачем воевать? Проще обороняться, какая выгода Стоггу от войны? - подал голос Гренд.
   - Друзья, прежде чем отвечать за свое решение, я хочу, чтобы вы выслушали историю людей, которые стали очевидцами ужасных событий в Соронии, они единственные кому посчастливилось сбежать и добраться до нас живыми, побывать в самом сердце вражеской территории и вырваться из лап Хель-Деррона. Послушайте, что они скажут вам и знайте, что каждое их слово - правда, я, Великий Князь Филипп, ручаюсь за это.
   - Сейчас ваш выход, - шепнул Михаил, - выйдите из колонны, затем прямо и налево, пройдете в центр зала, встанете спиной к входу, лицом к трону, удачи.
   - Стражник Гортского гарнизона, носитель герцогского титула, молодой Кеней Норд и его спутник Гелен Ост, - объявил глашатай.
   - Ты герцог?! - изумился Гелен.
   - Нет, просто носитель титула, в Соронии, после последней освободительной войны все права у дворянства забрали, оставив лишь почетные титулы, вот и мне досталось, - безразлично пожал плечами Кеней, ступая на ватных ногах к выходу в зал.
   - Ты ничего раньше об этом не говорил.
   - Зачем? Это просто слова, я подумал, что надо их сообщить глашатаю для солидности.
   Они вышли в зал, поклонились королю, и Гелен, глубоко вздохнув, обратился к собравшимся:
   - Мы приветствуем славных мужей Стогга и хотим быть услышанными и понятыми. Мы пришли с плохими вестями, и не судите нас за это.
   Кеней слегка улыбнулся: что-что, а складно болтать его друг умел.
   - Мы расскажем вам нашу историю, все то, что видели мы, идя из Соронии в Стогг, - продолжил Гелен.
   И он рассказал все о побеге из Горта, об армии крист, о новом Истирге, о Хель-Дерроне и его зверствах, о падшем Думгарде, об ополчении, блокированном в южных провинциях, о бегунах и духах ветра, словом, обо всем, что видели друзья за время своих злоключений. Само собой, он опустил некоторые факты касающиеся Авалона. Когда рассказ подошел к концу, настало время убеждений, многие сомневались в сказанном и хотели разъяснений. Трудно было поверить, что юноши смогли выбраться из таких ситуаций, где взрослому мужу впору спасовать. Конечно, никто не смел спорить, ведь сам Великий Князь поручился за гостей, но вот запретить вопросы было не во власти Филиппа.
   В зале поднялся человек, сидевший в первом ряду позади архиепископа:
   - Скажите, славные подданные Соронии, по какой причине правоверное государство Стогг должно вмешиваться в дела инаковерческой Соронии?
   - А разве богопротивные деяния Мрачного герцога не служат поводом для борьбы с ним и не делают священным долгом каждого правоверного эту войну? - ловко парировал Гелен.
   - Разве Великая Стоггская Церковь допустит такие зверства на этой земле, как опыты над детьми и поднятие мертвых? - вмешался Великий Князь, обращаясь к Клементу.
   - Нет, не допустит, и монашеские войска, и святые отряды встанут под знамена Стогга по первому приказанию, - прокряхтел Клемент, приподнимаясь с трона.
   - Если противник - неживые воины, то обычные солдаты и монахи для них не соперники, - вмешался Клонг, - воскрешенного, если он создан грамотно, а в этом не приходиться сомневаться, не убить простым оружием, можно лишь обезвредить на время, лишив конечностей, поэтому тут нужны маги и алхимики, обученные заклятиям возврата и святые войска, убивающие верой.
   - Святой орден тамплиеров готов предоставить все резервы для борьбы с врагом, все наши мечники обучены борьбе с нечестью и вооружены соответственно, - заверил Карс.
   - Святая Инквизиция так же располагает монахами, способными осуществить возврат, борются с нечистью и Убивающие верой, если мне будет дозволено, я сам поведу их в бой, - вызвался Торео Сеш.
   - Вам будет дана такая возможность, - ответил Филипп, - итак, Святая церковь с нами. Вы, Аримос, как я понимаю, тоже, - подытожил он.
   - Да, - ответил архимаг, - я смогу подготовить небольшой отряд из поступающих, плюс в вашем распоряжении все ученики моей академии, и, конечно, я сам буду участвовать в кампании, наконец-то встречусь с достойным противником, - гордо поднял голову Клонг, а затем подозрительно огляделся, ожидая насмешек за излишнюю заносчивость, но не найдя объекта для ссоры, сел.
   - Как к кампании отнесетесь вы, уважаемый Денор, - спросил Филипп.
   - А? Я? - оживился, задремавший Верховный алхимик, - я всецело полагаюсь на мудрость правителя, обещаю сделать все от меня зависящее, - выпалил он и, получив в ответ одобряющий кивок Князя, снова нахохлился и задремал.
   - Теперь, что скажут правители удельных княжеств?
   Со своего места поднялся Велкор:
   - Я служу своему Великому Князю.
   Этим было все сказано.
   Следом поднялся Гренд.
   - Я против кампании, предлагаю оборону, Стогг истощится от этой войны настолько, что уже может и не оправиться от такого удара.
   - Вы совершаете ошибку! - вмешался Кеней и заработал гневный взгляд удельного князя. - В кольце темного воинства оборона Стогга не будет сильна духом, ваше государство просто истлеет изнутри, потому что Мрачный герцог опасный и хитрый противник. Довлея над вами дамокловым мечом неживой армии, он будет плести паутину заговоров внутри государства, проникнуть в самое его сердце под любой личиной для него пустяк, поверьте. Лучше выступить и попытать счастье в битве, чем ждать конца, забившись в угол! - в Норде сейчас заговорил воин и многие латники, сидящие в зале, одобряюще захлопали.
   Но Гренд остался непреклонен и решения не поменял.
   - Да будет так, - вздохнул Филипп.
   Поднялся Вилим.
   - Я конечно любитель помахать мечом, но мое княжество получает мало помощи от соседей, мои ресурсы истощены, а армия в плачевном состоянии, гнать ее на тысячу верст - самоубийство, я против.
   - Главное княжество обещает тебе помощь, - сказал Филипп.
   - Это не меняет дела, я дорожу своими воинами, я против.
   - Я тоже, - поднялся Ордос, - от комментариев воздержусь, решение мое окончательно, - он ухмыльнулся, будто злой ребенок, которому доставило удовольствие насолить врагу по-крупному, неважно какой ценой.
   - Что ж, как я понимаю большинство против, - подытожил Филипп, - но я хотел бы обратиться к собору с напоминанием. Мы здесь решаем судьбу не только своего государства, мы фактически решаем, помочь ли союзнику в трудный час или оставить доброго соседа на произвол судьбы. Так?
   - Прежней Соронии уже нет, - оспорил Ордос, - некому помогать.
   - Есть ополчение, - возразил Кеней.
   - Нет никакой надежды, что ко времени нашего прихода от ополчения останется хоть кто-то живой. К тому же точных сведений об его численности и положении у нас нет, это все равно, что доставать кота в мешке.
   - По поводу кота в мешке, - торжественно улыбнулся Филипп, - на наш собор пожаловал особый делегат, выслушаем его, перед тем как я продолжу.
   Великий Князь, подал знак глашатаю и тот, под легкий скрип вновь раскрывающихся входных дверей, прокричал:
   - Ветеран освободительных войн, начальник Гортского гарнизона стражей, командующий единой ополченческой армией Соронии, эрцгерцог Орион Сталл.
   У Норда отвисла челюсть настолько, насколько это было возможно, он скорее ожидал увидеть богиню смерти здесь на соборе, чем своего бывшего начальника. Не меньше был удивлен и Гелен.
   Сталл в своем неизменном серебряном доспехе с двумя саблями на поясе, не спеша, гордо прошествовал в центр зала. Ребята посторонились. Он окинул их взглядом, и его не молодое лицо покрылось хмурыми морщинами. За маской уверенности и стального спокойствия мелькнула печаль и болезненная усталость, но она пропала и больше не появлялась. Сталл кивнул ребятам. Он без сомнения узнал своего лучшего ученика и его спутника и даже подмигнул им. Затем обернулся к князю, поклонился и, обращаясь к собору, произнес:
   - Славные жители Стогга! Я, Орион Сталл и имя мое известно. Чудом неведомой мне магии дружественных ведьм, я оказался здесь, в моем распоряжении осталось лишь несколько минут, я буду краток. Сорония в бедственном положении, но мы почти отвоевали юг, все, что находится по левый берег Ривы, под нашим контролем. Недавно мы взяли Андскую провинцию, теперь только Иль сопротивляется, но мы блокировали все подходы к ней и долго эта провинция не продержится. В то же время, мы не можем форсировать Риву. Нас заперли в южных провинциях и заперли крепко, все силы герцога, кроме армии мертвых, брошены на сдерживание сопротивления. Нас регулярно атакуют мелкие отряды врага, но мы держимся. Пробиться к истиргской гати мы не можем, она надежно защищена. Наладить переправу нам не удастся: все правобережье кишит неприятелем, мы пока справляемся, но сил на прорыв у нас нет. Сорония просит помощи. Если армия Стогга пробьет брешь в оцеплении и наладит переправу, то, объединившись, мы сможем дать достойный бой армии герцога. По крайней мере, живой ее части, что до мертвецов, они идут на север, то есть сюда и, если обойти их армию стороной, пройдет много времени прежде, чем они вернутся. Кто знает, может, мы за то время возьмем Истирг, но если и не удастся, то уж точно отвлечем удар от Стогга и снова уйдем в оборону на левобережье до прибытия подкрепления. Это то, что я могу сказать о нашем нынешнем положении, и то, что я предлагаю предпринять. Решать вам. Но я, как полномочный представитель Соронийского государства, прошу вашей поддержки, памятуя о былых днях дружбы наших государств. На этом все, мое время истекает, я должен покинуть Стогг и вернуться на юг, подробную диспозицию сил я оставил начальнику гарнизона. Благодарю собор и прощаюсь.
   Сталл поклонился Великому Князю и вышел, не дожидаясь расспросов.
   - Теперь, когда положение дел прояснилось, я хочу закончить начатый мной разговор, - продолжил Филипп, - Сорония официально просит помощи, и раз мы решаем на совете, помочь или нет, то по статье сороковой Соборного уложения от две тысячи сорокового затмения, в голосовании должны участвовать делегаты просящего государства, то есть Соронии. И я незамедлительно вам их представляю, это наши уважаемые гости, Кеней Норд и Гелен Ост.
   - Что за комедию вы здесь ломаете князь?! - вскочил Ордос. - Какие-то мальчишки неизвестного происхождения не могут считаться послами государства, они беженцы, а не официальные лица, и не имеют права голоса.
   - Ошибаетесь, князь, - подчеркнуто вежливо ответил Филипп. - Уполномоченный правитель Соронии Орион Сталл подписал все бумаги касательно назначения этих молодых особ на должности послов Соронии в Стогге, - Филипп кивнул слуге, и тот пронес по залу пергамент с печатями, чтобы каждый мог убедиться в словах Князя. - Все формальности соблюдены? Теперь у собора не возникает сомнений?
   Сомневающихся не нашлось, даже Ордос не стал спорить.
   - Тогда я прошу проголосовать вновь, идет ли Стогг на войну или нет?
   - Минутку, дорогой Филипп, - вновь встал Ордос, с победным, как показалось Гелену, выражением на лице, - как гласит все та же сороковая статья, при внесении изменений в число голосующих, собор проводится снова, с участием только голосующих сторон. Кроме того, общее голосование и повторное не могут проходить в один день. Извините, но таков закон, - развел руками удельный князь.
   - Что ж, - сдался Филипп, тогда решающее голосование откладывается на завтра, а сегодня собор объявляется закрытым.
   - Что за ерунда, послышалось из толпы, исход итак ясен, зачем тянуть? - послышались недовольные возгласы из толпы.
   - Раз мы соблюдаем все законы, то и этот не вправе игнорировать, - ухмыльнулся Ордос в ответ, - к тому же вы, дражайшие, все равно не будете в нем участвовать и тратить время, вам ли роптать.
   Народ еще повозмущался и, дождавшись торжественного ухода князя, стал расходиться сам. К ребятам подошел Михаил и увлек их в череду коридоров Церемониального дворца.
   Они пришли в темную тесную каморку, служившую, по всей видимости, складом для садового инвентаря.
   - Дела приняли неожиданный оборот друзья мои, признаюсь, Филипп меня не предупреждал о таком исходе собора, - Михаил сразу перешел к делу, прикрывая дверь и зажигая факел на стене. Он выглядел обеспокоенным.
   - В чем дело, почему Великий Князь оказался в меньшинстве, за его предложение проголосовало больше народа, - возмутился Гелен.
   - Здесь особые правила, все жители столицы, участвующие в соборе в качестве ключевых лиц, могут дать один голос, а удельные князья обладают двумя голосами, плюс, вынесший предложение князь, голосовать не может, тем самым Ордос, Гренд и Вилим - это шесть, а Велкор, Клонг, Влад и Клемент - это как вы понимаете всего лишь пять, - пояснил Михаил.
   - А как же Сеш, Карс и Лисп? - удивился Кеней.
   - Сеш и Карс принадлежат церкви, поэтому их мнение существенно, но его в итоге выражает Архиепископ, как их прямой начальник, поэтому их голоса не учитываются. Лисп - это начальник личной охраны Филиппа и, как заинтересованное лицо, права голоса не имеет вообще.
   - Тогда, что теперь. Я как-то плохо уловил смысл последних слов Филиппа, - задумался Кеней.
   - Теперь будет повторный собор в сокращенной форме, то есть будут только ключевые фигуры, и вы, как послы Соронии, получаете по голосу, который можете отдать в пользу князя. Тем самым, если вы участвуете в завтрашнем соборе, то Филипп выигрывает спор. Но это опасно, Ордос, как вы уже заметили, убедил Вилима и Гренда, и только что получил отсрочку. За это время он может устроить какую-нибудь пакость. Переманить на свою сторону архиепископа, архимага или алхимика он не сможет, те никого не слушают и, если сказали, то сделают. Велкор тем более не перебежчик. Остаетесь вы, вас он попытается либо заставить голосовать против, либо банально заткнет вам рот.
   - Каким образом?
   - Я же сказал - банально, ножом в горло. Поэтому никуда не высовывайтесь, отправляйтесь туда, где остановились и ждите карету завтра утром, мои ребята за вами присмотрят.
   - Не проще остаться во дворце, здесь безопаснее.
   - Не проще, дворец безопасен только для князя, всех остальных охраняют скверно, да и соратников здесь у Ордоса слишком много.
   - Почему вообще этот Ордос против?
   - Он всегда против, это его ненависть к Филиппу, вечная оппозиция, к тому же он не хочет терять превосходство, его княжество самое сильное из четырех удельных, а после войны положение может поменяться, мало ли сколько его воинов поляжет в битвах. Идите в гостиницу и ничего не бойтесь, мои люди за вами следят и в случае опасности придут на помощь.
   Юношам ничего не оставалось, как последовать совету, оба изрядно перенервничали и ощущали острую необходимость к горячему ужину и крепкому сну. Хоть совет и длился не более трех кругов, он все же выжал из них все соки.
  

Глава 33. Ассасины

   Гостиная встретила путников теплом и мерцающим светом притушенных газовых фонарей. На улице потеплело, и шел дождь. Был вечер, не поздний, но за окнами уже стемнело. От церемониального дворца карета ехала больше круга. Знакомый управитель спал, положив голову на гроссбух. Из-за стены прилегающей к гостиной таверны, слышалась приглушенная музыка и веселые голоса.
   - Не будем его будить, - прошептал Кеней, беря ключ от комнаты, - я пойду переоденусь.
   - Иди, а я слишком голоден, чтобы переодеваться, пойду сразу в таверну поужинаю, а потом, пожалуй, вытяну ноги дня этак на два. Вот ведь странно, трехчасовой совет отнял сил больше, чем однодневный переход, - Гелен потянулся, захрустев костями, и протяжно зевнул, будто кот молочника.
   - Прихвати мне тогда что-нибудь пожевать и вина, а то после ванны лень спускаться вниз, я тоже очень устал.
   - Будет сделано, - шутливо козырнул Гелен и направился к входу в таверну, стараясь производить, как можно меньше шума.
   Норд поднялся в комнату. Зайдя, обнаружил приготовленную ванну, наполненную теплой водой - хозяин таверны неплохо отрабатывал деньги, заплаченные сверху. Сладко зевнув, Кеней снял куртку и рубашку, обнажив торс. Собираясь снять все остальное, он вдруг заметил, даже скорее почувствовал, на себе чей-то взгляд. Застегивая ремень обратно, он внимательно оглядел комнату. Свет едва горящего масленого фонаря не давал осмотреть комнату полностью. Он подошел к стене, где висел фонарь, намереваясь прибавить света, но его остановили:
   - Не надо делать фонарь ярче, - послышался голос из дальнего угла комнаты.
   Кеней резко обернулся, потянулся к мечу и с досадой обнаружил, что снял его, и теперь тот лежал посреди комнаты. Какая неосмотрительность! Если в углу враг с арбалетом, то не стоит и пытаться добраться до оружия.
   - Кто здесь? - крикнул Кеней, надеясь, что его голос услышит прислуга и придет проверить, в чем дело.
   - Не так громко, герцог, - из тени выскользнула фигура, облаченная в темную обтягивающую одежду, подчеркивающую стан ее обладателя, женский стан.
   - Принцесса Анна? - вымолвил Кеней, разглядев, наконец, лицо незваной гостьи. - Что вы здесь делаете?
   - У меня есть для тебя информация, - ухмыльнулась принцесса, оценивающе разглядывая фигуру Кенея.
   - Какая? - спросил он, ничуть не смутившись.
   - За вами идет охота, и охотники рядом.
   - Нам это известно, за нами все время охотятся, справимся.
   - Да, конечно, только в этот раз за вами пущены лучшие убийцы герцога Ордоса. Слышали что-нибудь об ассасинах? - принцесса держалась вежливого, но в тоже время надменно, будто разговаривала не с ровесником, а с глупым ребенком, что дико злило Норда, но он даже бровью не повел, чтобы выдать это.
   - Мы слышали о них от Михаила, и его люди нас охраняют.
   - Люди Михаила не справятся с ассасинами, к тому же он не знает, кто за вами охотится, иначе он бы не выпустил вас из дворца. Эти фанатичные убийцы умрут, но выполнят заказ, вам надо срочно скрыться, покинуть Стогг.
   - А как же совет, завтра решающее голосование, мы не можем.
   - Вы хотите жить?
   - Все хотят.
   - Тогда слушайте меня и делайте, что я говорю.
   - Простите, но я не привык полагаться в делах собственной безопасности на вздорную девчонку.
   Анна заскрипела зубами, покраснела от ярости на секунду, но, взяв себя в руки, заговорила тоном, не терпящим возражений, в ее голосе звенела синяя сталь. В гневе она была прекрасна, словно валькирия из легенд северных варваров.
   - Вы немедленно соберете вещи и, взяв лошадей, отправитесь в порт, там, у семнадцатого пирса, возле судоверфи вас ждет королевский фрегат, капитан - Шадар де Нур, он надежный человек и он предупрежден о вашем прибытии. Вы, кажется, говорили, что держите путь в море Сир, что ж, самое время продолжить ваше путешествие, капитан выполнит любую вашу просьбу, в ваших же интересах воспользоваться предоставленной возможностью, если же откажетесь, не обещаю, что буду плакать на ваших похоронах, - скривилась Анна.
   - Я не питал подобных иллюзий, - слегка поклонился Норд, - и с чего это королевский флот дает двум путникам военный корабль?
   - Это личный фрегат Виктора, он обязан вам жизнью и с радостью возвращает долг, на этом корабле вас не достанут люди Ордоса, и вы сможете достичь вашей цели. Что касается совета, то ваше присутствие не обязательно, вы просто подпишете соответствующие бумаги, они будут считаться за голос, и их никто не оспорит. Кстати, ваш друг уже подписал.
   - Да? Тогда каким образом, вы оказались здесь, я расстался с Геленом несколько минут назад, вы ведь не бесплотный призрак, чтобы ходить сквозь стены.
   Анна, будто не услышав его вопроса, сказала:
   - Для подписания открепительной грамоты нам потребуются свидетели, чьи голоса пользуются авторитетом и не ставятся под сомнение.
   - Вы не ответили на мой вопрос, хватит пудрить мне мозги!
   Принцесса взмахнула рукой, подавая знак, и из воздуха в мгновение образовались две призрачные фигуры, постепенно обретшие плоть. Двое молодых магов, судя по одежде и особым браслетам на руках.
   - Это боевые маги, Литу и Верт, - маги поклонились, - магистр Клонг любезно предоставил мне их в качестве охраны, они перенесли меня сюда после разговора с вашим другом, он, кстати говоря, сразу согласился, вот его подпись, - она протянула Кенею бумагу.
   Там действительно стояла роспись Гелена.
   - Так вы согласны?
   Кеней задумался на минуту, потер подбородок, взглянул на принцессу и магов, сопровождавших ее, потом, наконец, решил:
   - Думаю да, только почему Гелен сам не поднялся сюда?
   - Он ужинает, - ответила Анна, затем, улыбнувшись, добавила, - в компании.
   - Ясно, давайте я подпишу. Только почему вы так уверены, что Ордос не оспорит подлинность этих грамот?
   - Он не станет оспаривать слово магов, знаете ли, опасно в нашем княжестве оскорблять их гордость, - принцесса хитро улыбнулась.
   - Ясно, - Норд улыбнулся в ответ, - а вы сами не подвергаетесь опасности, приходя сюда?
   - С таким сопровождением? Нет.
   - А с чего Клонгу вам помогать, он же вроде как сам по себе? - поинтересовался Норд, протягивая подписанную бумагу.
   - За ним должок, - лукаво улыбнулась принцесса, - личный.
   - Ясно, - рассеяно повторил Кеней
   - К сожалению, не могу проводить вас до корабля, через минуту у меня крайне важное совещание, не могу пропустить. О том, где вы остановились, почти никто не знает, так что ассасинам понадобится время, чтобы вас найти. Поэтому прощайте, думаю, мы с вами вряд ли увидимся когда-то, - Анна протянула ему руку с неловкой улыбкой и легкой печалью в глазах.
   Кеней плохо разбирался в женском поведении и не мог понять, с чего такая перемена в настроении принцессы, но руку пожал, в миг забыв про раздражение, которое вызывала Анна, когда пыталась казаться хозяйкой ситуации.
   - Рад был знакомству, принцесса, передавайте пожелание удачи вашему отцу, Михаилу и поблагодарите Грейна.
   - Непременно. Прощайте.
   Она посмотрела на Норда - на этот раз на лицо, а не на торс - потом смущенно потупила взор, сделала шаг назад, взялась за руки с магами и кивнула им. Вся тройка стала медленно растворяться в воздухе, приобретая прозрачный молочный цвет, затем вовсе исчезла.
   Кеней потер глаза, устало посмотрел в окно, приходя в себя и свыкаясь с мыслью, что отдых отменяется и впереди снова дорога. Смирившись с очевидным, он принялся собирать вещи, их оказалось не так много, как раз по одному заплечному мешку для него и Гелена.
   Собравшись, он спустился в таверну, там, в дымном от табака и камина помещении, он обнаружил за дальним столиком своего друга в компании двух молодых разносчиц. Гелен чувствовал себя вольготно в таком обществе, беспрестанно шутил, смеялся сам и веселил собеседниц. На памяти Норда такого Гелена он еще не видел. Обычно скованный в общении с противоположным полом, тот вдруг проявил качества заправского сердцееда: располагающие улыбки, шутки на ушко, наверняка непристойные, заставляющие девиц краснеть, игривый раскованный взгляд.
   Понаблюдав еще немного за этой картиной, Кеней направился к столику.
   - Смотрю, времени зря не теряешь? - Кеней весело подмигнул другу, подсаживаясь за столик.
   - Да, вот приятно провожу время, - смущенно кивнул Гелен, сделав девушкам знак, что хочет поговорить с другом наедине. Понятливые разносчицы тут же ретировались.
   - Что-то раньше не замечал за тобой подобного "приятного времяпрепровождения", - хихикнул Кеней.
   - Да я и сам удивлен, мне кажется, что моя новая сила развивается, и ее возможности распространяются гораздо дальше, чем я предполагал, стоит мне захотеть и практически любой человек отнесется ко мне так, как я того хочу, - прошептал Гелен.
   - Полезная способность, только не переусердствуй, а то еще не справишься с наплывом желающих, - Норд шутливо похлопал друга по плечу.
   - Постараюсь, - пробубнил Гелен и отпил вина.
   - Ого! Ты еще и пить начал, сегодня, что день сюрпризов?! - поразился Кеней, уловив запах напитка.
   - Да вот решил поступиться принципами. И вообще, ты что мне мать? Привязался будто наседка. Не маленький, сам решу, что можно, что нельзя.
   - А я что ли тебе запрещаю? Делай, как знаешь, чего завелся, это же я так, в шутку.
   - Шутник, - хмыкнул Гелен, - Анна к тебе поднималась?
   - Да, девчонка убедила меня расписаться, надо сказать у нее странные методы перемещения.
   - Магия, - пожал плечами Ост, - здесь к этому более привычны, чем в Соронии. Сам знаешь в Соронии, кроме алхимиков, иных чародеев не жалуют, да и алхимиков с цветами и оркестром не встречают.
   - А зря, магия дает большие преимущества.
   - Да, и слишком большую власть в руки одному человеку, слишком уж неподвластной и непредсказуемой может быть подобная стихия, тем более что магия дается не как заслуга, а как подарок, и не все знают, как ей пользоваться во благо, - заметил Гелен.
   - Ну уж ты то себя несомненно относишь к грамотным пользователям? - тут же поддел друга Норд.
   - Естественно, - скривился Гелен, - и если ты собираешься...
   - Тссс, - прошептал Кеней. Бесцеремонно прервав друга, он обвел подозрительным взглядом таверну.
   - Что такое? - не понял Гелен.
   - Почему так тихо?
   Действительно, Ост только сейчас заметил, что разговоры за соседними столами прекратились. Проследив за взглядами большинства посетителей, парни увидели причину воцарившейся тишины. В дверях таверны стояли трое. Одеты однообразно: черные ниспадающие плащи с большими капюшонами, полностью скрывавшими лицо.
   Черная троица замерла у входа, оглядывая таверну.
   - Ассасины? - спросил Гелен, поняв причину беспокойства друга.
   - Не знаю, возможно. Пора уходить, вещевые мешки у выхода, возьмем в конюшне лошадей и поскачем к Городу на воде.
   - Идет.
   Они, не торопясь, встали из-за стола, оставив пару монет. За внешним спокойствием и неторопливостью движений в обоих бурлило дикое напряжение, оба ожидали удара, Кеней держал руку на арбалете, а Гелен, будто ушел в себя, глубоко о чем-то задумавшись.
   Ребята только успели сделать пару шагов в сторону двери, как тишину таверны разорвали громкие щелчки арбалетных механизмов. Кеней среагировал быстрее и, повалив друга на пол, сумел избежать смертоносных болтов. Падая, он успел выстрелить в нападавших, но ассасин, которому предназначался болт, даже не потрудился уклониться, отмахнувшись от него, словно от назойливой мухи. Такой реакции Кеней не видел ни у кого из людей.
   Тем временем, ассасины, перезарядив оружие, рассредоточились и стали медленно продвигаться к столу, за которым скрывались их жертвы. Пару раз Кеней попытался огрызнуться из-за укрытия арбалетным болтом и метательным кинжалом, но не то что не попал во врагов, но даже не замедлил их движения. Все это время Гелен стоял на коленях, оперившись руками в пол, и шептал себе под нос непонятные фразы. Норд не сразу обратил внимание на эту странность.
   - Эй, что это с тобой? - обеспокоенным голосом спросил Кеней, заметив, наконец, необычное поведение друга.
   Гелен молчал. Его лицо побледнело, глаза приобрели молочно-белый цвет, лишились зрачков и радужной оболочки.
   - Дружище, ты меня пугаешь, надо что-то делать! - Кеней стал теребить друга за рукав, но результатов не добился, а мастера убийств подходили все ближе и ближе.
   Гелен продолжал хранить молчание, его глаза стали наполняться белым светом, в них проступили зеленые жилки, которые светились еще сильнее.
   Вдруг, он резко вскинул голову, почти высунувшись из-за укрытия, а затем, поднявшись с колен, встал во весь рост. Как ни пытался Кеней притянуть друга обратно, у него ничего не вышло: Ост вдруг сделался необычайно силен и стряхнул с себя друга, словно снежинку, ненароком упавшую на плащ.
   Ассасины, лишь только Гелен встал, выстрелили без доли промедления, но болты замерли на половине своего смертоносного пути. Широко расставив руки, Ост окинул помещение взглядом, полным яростного зеленого света. Все посетители успели уже убежать с места будущего кровопролития.
   Нечеловеческим, громогласным голосом Гелен произнес: "Прочь!" и с размаху ударил в ладони.
   И словно невидимая штормовая волна прокатилась по таверне, подкидывая к потолку и разметая в щепья столы, стулья, стойки. Она разорвала на части убийц, лишь те успели опомниться и, врезавшись в противоположную стену, остановилась
   Секунда, и все кончилось.
   Гелен обвел взглядом таверну, превратившуюся по его воле в кучу деревянных обломков, костей и крови, над которыми чудом еще держалась крыша, слабо улыбнулся и повалился на пол без сил. На его бледном лице застыла гримаса боли.
  

Часть четвертая. "Сир"

Глава 34. "Крылья севера".

   Сидя на кормовой палубе фрегата "Крылья севера", Кеней задумчиво изучал причудливые узоры, которые рисовал ранний утренний туман. Ударил корабельный колокол, оповестив о конце собачей вахты, и корабль заметно ожил...
   Сорокопушечный фрегат "Крылья севера" был гордостью стоггского флота, он сочетал в себе прекрасные боевые качества и маневренность. Выполненный из лучших материалов, лучшими мастерами, он обладал крепким, обшитым первоклассной медью корпусом, столь же надежным такелажем и парусным вооружением. Огневая мощь его была многократно усилена, благодаря применению нового вида пушек. Эти произведения стоггских инженеров обладали большей дальностью стрельбы и высокой надежностью, десять из них были тридцать шестого калибра и обладали страшной боевой мощью. Остальные делились поровну на двадцать четвертый и двенадцатый калибр и располагались на верхних палубах, помимо этого на открытой палубе размещались турели с мелкокалиберными фальконетами. На носу было установлено дальнобойное погонное орудие, и довершало вооружение новшество, которым мог похвастаться только этот фрегат: особым образом укрепленные мачты, оснащенные компактными турелями с фальконетами усиленного образца. Такое нововведение стоило очень недешево, так как мачты корабля приходилось строить по особой дорогой технологии с применением алхимических методов обработки дерева. Тем не менее при абордаже подобная артиллерия имела преимущество в высоте и дальности стрельбы, что было немаловажно. В целом "Крылья" были оснащены так, что превосходили по мощи даже некоторые линейные корабли, а по скорости, без малого шестнадцать узлов, могли посоперничать даже с летучими клиперами.
   Командовал судном капитан, снискавший в молодые годы славу морского волка. Аккуратно промышляя пиратством и каперством, он нажил солидный капитал и к сорока годам осел в Городе на воде, однако вскоре он понял, что былые недруги, коих у отставного пирата было совсем не мало, не простили старых обид и только и ждут удобного случая, чтобы приставить нож к горлу. Это утверждение солидно подкрепляли четыре покушения. После таких событий капитан Шадар де Нур понял, что единственное более менее безопасное для него место - это море, а поскольку капитаном он был отменным, а задора для пиратской жизни уже не осталось, де Нур поступил на службу княжескому дому и вскоре был назначен капитаном личного боевого корабля принца Виктора Грейна.
   Все эти сведения Кеней почерпнул, слоняясь без дела по корабельным каютам, когда матросы, пропустив положенную кружку ароматного рома, имели обыкновение поболтать и охотно удовлетворяли его любопытство.
   Прошло уже более двух недель с того момента, как Кеней приволок полуживого Гелена на борт корабля и, поговорив с капитаном с глазу на глаз, отправил фрегат на север. Более точные координаты знал только Гелен, но пока тот был без сознания, приходилось плыть фактически бесцельно. Гелен все еще не пришел в себя, однако, улучшения наблюдались.
   Откровенно говоря, Норд уже успел порядком устать от корабельной жизни. Первое время он осматривался и удовлетворял свое любопытство относительно всего, что могло его заинтересовать на корабле, и даже устроился обезьянкой - помощником канонира - вместо не явившегося на борт матроса, но боев "Крылья" не давал и надобность в обезьянке, как и в канонире, отпадала.
   Капитан с Нордом практически не разговаривал и желания к этому никакого не выказывал, все их общение свелось к выяснению обязанностей обоих сторон. Де Нур сказал Кенею примерно следующее: "Не знаю, кто вы такие, и что здесь делаете, меня суть приказов не касается, у меня есть высочайшее повеление доставить вас туда, куда вы укажете, не взирая на опасности, и попытаться сохранить ваши жизни. Поскольку вы лично не можете мне указать точные координаты, мы пойдем малым ходом по предполагаемому вами курсу. Вам и вашему другу будет предоставлена каюта и право посещать корабельные помещения, за исключением оружейных складов и тюрьмы. Все остальное на этом корабле с моего разрешения или с разрешения моего старшего помощника. Не хотелось бы, чтобы вы возомнили себя людьми, имеющими право отдавать приказы. Я хочу, чтобы вы четко усвоили, молодой человек, капитан на этом корабле - я, а вы - просто клиенты. На этом все, в дальнейшем мы поговорим после того, как ваш друг будет в состоянии это сделать".
   Спорить с суровым капитаном Кеней естественно не стал, да и не очень-то хотел, и, хотя общество матросов ему быстро наскучило, на новые беседы с капитаном он не просился.
   Лишь иногда Норду удавалось развеять уныние, нагнетаемое вечно штормящим или туманным морем Сир. Случалось, что старый канонир Тримбольд, выудив из запасов лишнюю бутылочку рома и осушив ее, что под зорким взглядом старшего помощника Тинка Блейза было не очень-то и просто, рассказывал интереснейшие истории о своих морских похождениях. Однако и они вскоре стали отдавать штампованностью и излишним бахвальством.
   Жизнь шла скучно и медленно. Каждое утро, просыпаясь от качки и легкой тошноты, Кеней приходил на корму и смотрел, как шлейф корабля теряется в тумане. В это утро он так же не изменил своей привычке.
   - Скучаешь? - послышалось за спиной.
   Кеней обернулся.
   Позади ним на пустом бочонке сидел Гелен, все еще немного бледный, но в целом достаточно живой, разве что легкая грусть омрачала его лицо.
   - Пришел в себя! - обрадовался Кеней, поднимаясь и обнимая друга.
   - Как видишь, как видишь, - прокряхтел Ост, слегка задыхаясь от того, с какой силой сдавил его Кеней.
   - Что же с тобой было? - спросил Норд, он все больше и больше переполнялся радостью от того, что Гелен поправился и теперь составит ему компанию, он настолько привык к обществу друга, что один чувствовал себя не уютно, зато в кампании Гелена, он точно знал, что не станет скучать.
   - Силы не рассчитал, не все я пока умею и знаю, - пожал плечами Гелен.
   - Ты уж в следующий раз рассчитывай, а то как-то не рационально вышло, - Норд попытался скопировать ученый тон Гелена, - и ассасинов в кашу перемолол, и таверну прицепом.
   - Кто бы говорил о рациональности? - усмехнулся Гелен.
   - Да, но если исходить из эффектности фокуса, - продолжил Кеней, - то, конечно, все это оправдано, только куда как интереснее смотрелось бы, если бы убийц положить на столы и... Ба-бах! ... Придавить другими.
   - Что за кровожадность? - скривился Гелен.
   - Да это я так, ерунду несу, - улыбнулся Кеней.
   - Я заметил. Если серьезно, где мы и как давно?
   - Фрегат "Крылья севера", отплыли из Стогга, в пути больше недели, курс держим на север. Извини, более четкого пути я капитану задать не мог, в координаты Авалона ты меня не посвящал.
   - Все верно, нам на север, а координат точных я и сам не помню, да и не было их в изидовой книге, будем ориентироваться по темпорету.
   - Он, кстати, все еще при тебе?
   - Да, я не расстаюсь с ним с того дня, как он попал мне в руки, даже спал с ним.
   - Осмотрительно, - хмыкнул Кеней.
   - Вот именно.
   - Ну так если он при тебе, сверься.
   Гелен отдернул штанину, произвел странные манипуляции с чем-то неосязаемым и, удовлетворенно кивнув, сказал:
   - По-моему все верно, пока что плыть надо на север. Там будет видно.
   - Ох, и знал бы ты, как чудно выглядишь! Ты точно в себе? А то все никак не привыкну к этой твоей игрушке-невидимке.
   - Да в себе я, в себе. А темпорет работает как компас, вращающаяся стрелка показывает направление, а ее наклон расстояние, чем мы ближе, тем вертикальнее она становиться. Думаешь, я бы такое придумал нарочно, сойдя с ума?
   - Да я же шучу, - обезоруживающе улыбнулся Кеней, - я ни на минуту не усомнился в твоем душевном здоровье.
   - Ага, ладно не будем об этом, надо, наверное, пойти познакомиться с капитаном.
   - Да, надо, только не говори ему про темпорет, а то он тебя живо за борт выкинет.
   - Что, человек крутого нрава?
   - Да не то чтобы, но суров в разумных пределах, просто он и так не в восторге от нашего появления на "Крыльях", а если ты ему еще и про темпорет начнешь рассказывать, это его совсем смутит, просто соври что-нибудь, да и все, не порть человеку нервы.
   - Ладно, идем, как там зовут нашего капитана?
   - Шадар де Нур.
   - Ах да, вспомнил.
  

Глава 35. Запах пороха.

   Капитан Шадар де Нур сидел в своей каюте, задумчиво изучая карту северного моря. По большому счету она ему была ни к чему, навигационные особенности Сира он держал в голове и за курс был спокоен. Просто за картой Шадару легче размышлялось. Ему решительно не нравилось порученное ему задание. Конечно, он не жаловался на свое положение, платили ему хорошо и исправно, большинство врагов было вынуждено о нем забыть, когда он стал офицером флота да еще и обрел достаточно влиятельного покровителя. В целом настоящая жизнь ему нравилась. Иногда, конечно, приходилось выполнять глупые поручения молодого принца, но де Нур делал это безропотно, будучи еще капером, он твердо усвоил непреложное правило о том, что кусать руку, с которой ешь, не стоит, иначе покровитель легко может стать врагом. Поэтому он не стал возмущаться и по поводу этого задания, но вот только плохое предчувствие не покидало его с той поры, как "Крылья севера" отчалил из Стогга. Старое пиратское чутье не давало покоя.
   Размышления капитана прервал вошедший в каюту старший помощник Тинк Блейз.
   - К вам посетители капитан, этот второй юный господин пришел в сознание и просит встречи с вами, с ним его друг, - доложил Блейз, поправляя рукав своей темно-синей формы.
   - Что ж пускай заходят, и, Тинк, пожалуйста, пришли мне вина, только хорошего, так надоела эта кислятина, что приносит мне кок, - устало поморщившись, попросил капитан.
   - Я что-нибудь придумаю, - ответил Тинк, слегка улыбнувшись.
   - Спасибо.
   Блейз уже собирался уйти, но внезапно остановился и спросил:
   - Вас что-то тревожит капитан?
   - Да так, дурные предчувствия. Команда в норме?
   - Она в полном порядке, недовольных нет, дисциплина отличная.
   - Хорошо, глядите в оба там, не расслабляйтесь.
   - Да, капитан, как всегда.
   Старший помощник вышел, а через пару минут появились Гелен с Кенем. Первый с трудом стоял на ногах, но у него хватало мужества этого не показывать.
   - Прошу вас присаживайтесь, вина или чего-нибудь покрепче? - предложил де Нур.
   - Да, пожалуйста, вина, - отозвался Гелен, усаживаясь.
   - Я вижу, вы поправились. Приятно знать.
   - Поверьте, мне это не менее приятно, - улыбнулся Ост.
   - Вы по делу?
   - Мы бы хотели уточнить курс, - ответил Гелен.
   - Что-то изменилось?
   Вошел матрос с вином, присланный Блейзом и, оставив его на столе, по безмолвному приказу капитана удалился.
   - В целом нет.
   - Вы можете назвать точные координаты? - спросил де Нур, разливая вино.
   - К сожалению, нет, дело в том, что мы их точно не знаем, это своего рода экспедиция, нам необходимо найти некое место в северной части Сира, там вы нас оставите и на этом будете свободны от выполнения приказа, данного вам Грейном.
   - Столь неточная информация меня не устраивает, я не собираюсь бросать свой корабль в пасть к дьяволу только потому, что мне отдан такой приказ.
   - Уважаемый капитан, - сдержанно и как можно более вежливо произнес Гелен, - боюсь, у вас нет выбора. Вы состоите на военной службе и выполняете военный приказ. Да-да, именно военный, это не личная просьба принца. Вот соответствующая бумага, - Ост протянул капитану пергамент с текстом, написанным на писарском аппарате и скрепленный печатями владетельного дома.
   Норд, все это время хранивший молчание, вопросительно посмотрел на друга, тот лишь вяло улыбнулся в ответ, мол "так надо".
   - Сей факт мне был неизвестен, - холодно заметил де Нур, его, судя по виду, очень тревожили новые условия.
   - Теперь он вам известен и давайте сразу уточним некоторые вопросы, - деловым тоном продолжил Гелен, - мы будем указывать направление, в котором следует двигаться, а вы не будете спрашивать, почему мы его избрали, в остальном корабль полностью в вашем распоряжении.
   - Да, конечно, только и я хотел бы уточнить некоторые вопросы, если вы, уважаемые, слишком увлечетесь и станете подвергать судно и команду опасности, забудьте про эти бумажки. Я не стану рисковать кораблем, повторяю это еще раз, и мне плевать на приказы.
   - Мы уважаем ваше слово, но можете быть уверены, опасности данная экспедиция не представляет. Это мирное исследование.
   - Да как же, будь оно мирным, вам бы не отрядили личный фрегат принца стоггского двора.
   - Дело в том, что за нами возможна погоня, недоброжелатели с земли спят и видят нас в светлой памяти.
   Де Нур сделал гримасу, явно выражающую солидарность с "недоброжелателями с земли", но, взяв себя в руки, ответил:
   - В таком случае мы договорились, рад, что мы поняли друг друга.
   - Мы этому рады не меньше, поверьте.
   - Это все?
   - По деловой части, да, - улыбнулся Гелен.
   - То есть?
   - Я заметил на вашем столе очень интересный предмет для беседы, - ответил Гелен, обводя взглядом, стол капитана, - как вижу, вы скучаете в подобной обстановке, я имею в виду, когда все тихо, так может быть вы не откажетесь побеседовать.
   - Что же за предмет вы заметили? - мина раздражения исчезла с лица капитана.
   - "Слово", так, кажется, называется эта книга, - Гелен указал на толстую старинную книгу в обложке из дорогой кожи с малахитовыми вставками и позолоченным крестом посередине.
   - Если быть точным, эта книга называется "Заветы", но и "Словом" ее тоже называют, точнее "Словом божьим". Вас интересует религия?
   - Интересует, я и мой друг в силу юного возраста очень любознательны, к тому же мы некоторое время провели в Стогге и так ничего и не узнали о вере северного народа, - снова улыбнулся Гелен и, сидевший рядом Норд, неожиданно для себя отметил, что манера поведения друга стала более уверенной, в нем сквозило превосходство.
   - Вы из инквизиции? - прищурился капитан.
   - Ни в коем случае. Мы принадлежим к соронийской вере. Культ семи богов, может, слышали?
   - Слышал. Не то чтобы я боялся этих полоумных монахов, но все же не хотелось бы с ними ссориться. Так что вы хотите?
   - Я вижу, вы человек умный, хотелось бы узнать побольше о вашей религии, мы уже как-то пробовали расспросить нашего экскурсовода об этом, но он ограничился всего лишь примитивными, даже глупыми фразами.
   - Я неверующий человек.
   - Тогда зачем вам "Слово божие" на столе?
   - Это старый боевой трофей, я полагаю, что он приносит мне удачу.
   - Тем лучше, у нас есть шанс услышать стороннюю точку зрения, правда? - Гелен весело подмигнул Кенею, и тот энергично закивал. - Вы ведь знаете о ней хоть что-то.
   - Я не тупоголовый вояка, я учился в стоггской школе мореплавания в свое время и посещал уроки теологии. Ладно, хотя ваша компания мне не очень приятна, пожалуй, небольшая беседа будет полезна и мне и вам.
   Кеней только подивился тому, как Гелен расположил капитана к беседе, хотя тот минуту назад готов был вышвырнуть из каюты их обоих.
   - В таком случае, - начал Гелен отпивая вина, - поведайте, пожалуйста, историю этой религии и вкратце, в чем ее смысл, честно говоря, сколько я не пытался, так и не понял этого. Библиотека Горта, а я именно оттуда, очень скудна по части религий севера, - Ост вошел в свою привычную манеру разговора - ученого кота, объевшегося сметаны, из старой детской сказки, популярной когда-то в Соронии.
   - Честно скажу, историю я помню неблестяще, но тем не менее. Религию, которую мы называем христианством, принес в Стогг проповедник по имени Иуда. Как гласит священное писание, он принес людям проповеди его учителя Иеговы, которого когда-то предал.
   - Хорош проповедник, - хмыкнул Гелен.
   - Дальше больше, - улыбнулся Шадар. - Предав своего учителя, которого позже из-за этого казнили, Иуда раскаялся и, не вынеся мук совести, повесился на осине, а после смерти был воскрешен для новой жизни и, чтобы искупить вину, должен был нести свет истинной веры в новые земли, как вы, наверное, догадались, "новые земли" - это ни что иное, как Стоггское княжество. Где происходили события с предательством и казнью Иеговы неизвестно, по словам Иуды - в мире за божественной гранью, куда прочим ход заказан, что это означает на самом деле, история умалчивает. Так вот, связанный высочайшей клятвой, Иуда отправился по стоггским землям, проповедуя новую веру. Надо сказать, искуплял он свой грех рьяно, и давалось ему это с потом и кровью в прямом смысле слова. Не просто было объединить языческий Стогг под знаменем новой веры, столь трудно поддающейся пониманию. Иуду везде встречали кулаками. Но ключевое слово во всей этой истории - объединить. Религия, если отстраниться от всякой там божественной чепухи, очень хороший рычаг власти. Управлять разрозненными и полудикими язычниками было гораздо сложнее, чем единоверцами. Власть вскоре это поняла и стала исподволь помогать Иуде в его искупительном походе. В столице он основал церковь Последних дней Иеговы, быстро обзавелся паствой, и стал при помощи владетельного дома, не торопясь, обращать язычников в христианство. Когда же все те, кого можно было обратить добровольно, уже были обращены, Иуда придумал инквизицию, которая действует и по сей день. Провозгласив себя архиепископом новой церкви, он отправился в карательные походы против неверных и, вскоре после таких походов стоггское население почти поголовно принадлежало новой вере. Не всем князьям нравилась подобная неродная вера, многие не хотели делиться властью с архиепископом, а потому христианство не раз пытались упразднить, но поздно, страхом и болью стоггский народ забыл свои корни, и обратный путь был еще более труден. Поэтому все, чем ограничились князья - это ослабили церковь до такой степени, чтобы поставить княжескую власть выше церковной. Иуду вскоре убрали за ненадобностью, это конечно неподтвержденные факты, за подобное высказывание мне бы полагался костер, ведь официально он считается самым главным святым после Иеговы. Но я, тем не менее, склонен полагать, что этот так, поэтому предпочитаю верить в себя, а религия это для слабаков, какая бы она не была. Мне, признаюсь, всегда внушало отвращение сборище догматиков, кои именуют себя церковью и истиноверцами, - поморщился де Нур.
   - А на чем стоит христианство, что за догмы оно несет? - живо заинтересовался Гелен, стараясь не обращать внимания на Кенея, отчаянно пытающегося зевками подавить скуку.
   - Простые в сущности принципы или, как их называют церковники, "двенадцать заповедей", что-то вроде "не убей", "не укради", "не солги" и так далее в том же духе. Еще они учат смирению. "Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую", - говорит Иегова. Хм, посмотрел бы я, как он подставил бы вторую щеку, если бы на его глазах убивали его же ребенка, тоже мне смирение. Еще священное писание говорит о прощении, о любви к врагам своим, не скрою, в этом есть своя истина и мудрость, но то же писание их опровергает, вот что странно.
   - То есть?
   - Иегова учит прощать всех, не зависимо от грехов ими совершенных, и в тоже время грешникам обещает вечный огонь геенны огненной, то есть прощать-то он учит, а вот сам не очень-то торопиться это делать. Быть может, я не все понимаю в священном писании, ведь я не теолог, но уж слишком противоречиво и жестоко христианство. На мой взгляд, оно делает из человека раба, цель этой религии обезличивание, привитие страха перед богом, ну просто тирания какая-то получается. Преврати всех в стадо верующих баранов и правь, вот как бы я выразил принципы христианства.
   - Интересные домыслы. Я, признаюсь, о чем-то подобном уже задумывался, но, вижу, вы размышляли на подобную тему не раз, - заметил Гелен.
   - И не два, - улыбнулся де Нур, - я удовлетворил ваше любопытство?
   - Думаю да, - поспешил ответить Кеней, опасаясь, что дискуссия может затянуться.
   - Тогда хотелось бы услышать о соронийской вере. Расскажите, - попросил Шадар, взглянув на Кенея с вредной улыбкой.
   - Что ж, эта религия переплетает от части язычество от части единобожие, - тут же начал Гелен, и Норд уныло поник на своем стуле, предчувствуя затяжную беседу двух словоохотливых людей. Опасаясь оскорбить капитана, он не отважился покинуть каюту, и ему ничего не оставалось, кроме как слушать.
   - То есть как, разве такое возможно? - поразился Шадар.
   - Все возможно, - философски заметил Гелен, - в ней есть...
   Закончить Ост не смог, дверь в каюту распахнулась, и в нее влетел запыхавшийся юнга.
   - Что за наглость?! - взревел капитан.
   - Простите, капитан Шадар, там впереди по правому борту неизвестный корабль, выскочил из тумана и идет нам на перерез. Комаднер Блейз приказал дать предупреждение сигнальными огнями, но он не отреагировал, - протараторил юнга, - меня послали за вами.
   Капитан подскочил с места и поспешил на палубу, на ходу прицепляя шпагу и пистоль, Гелен с Кенеем последовали за ним.
   Взойдя на мостик, Шадар несколько мгновений рассматривал приближающийся корабль. Это был сущий гигант, ощерившийся орудиями, три сплошные батарейные палубы и одна на шканцах вмещали около ста двадцати орудий и были готовы к бою. Он шел к "Крыльям севера", явно намереваясь взять его на абордаж.
   - Черт побери, да это же "Золотой дьявол"! - воскликнул Блейз, стоявший рядом с рулевым.
   - Да, это он, - кивнул де Нур, - фальконеты, стреляйте в воздух по очереди по моей команде. Первый, огонь! - канонир, что стоял ближе всего к капитану поджег запал орудия. - Раз, два, три. Второй, огонь! Раз, два три четыре, пять. Третий, огонь! Раз два три. Четвертый огонь!
   - Что вы делаете, капитан? - удивился Кеней.
   - Не мешай, - отмахнулся капитан, а затем, обращаясь уже не к Кенею, а к кому-то неосязаемому, быть может, своему богу, произнес, - ну же, Гендор.
   Ответа не последовало, линейный корабль, который Блейз назвал "Золотым дьяволом" шел прежним курсом, не снижая скорости.
   - Если он подойдет еще ближе и развернется для залпа, нас разнесет в клочья, - заметил Тинк Блейз без тени паники в голосе.
   - Не дадим ему такой возможности, - ответил капитан и скомандовал. - Команда к бою! По местам стоять! Лева руля! Правый борт, орудия к бою!
   Фрегат резко пошел влево, разворачиваясь для залпа. Перед линейным кораблем у "Крыльев" было всего три преимущества: скорость, маневренность и дальность стрельбы орудий. В остальном огневая мощь "Золотого дьявола" могла решить сражение одним залпом.
   - Правый борт, огонь! - скомандовал капитан.
   Полыхнуло огнем, оглушительно грохнуло, корабль пронзила крупная дрожь от киля до клотика, и рой взрывных снарядов полетел в сторону линейного корабля. Почти никто не слышал за грохотом канонады слов де Нура: "Прости, Гендор".
   - Поднять паруса! Полный ход! На корме! Бомбические орудия к бою, посыпайте "Дьявола" книппелями, сбейте ему мачту или продырявьте паруса, нельзя чтобы он подошел для критического удара!- выпалил капитан, и канониры рьяно принялись за дело.
   Тем временем изрядно потрепанный "Золотой дьявол": было видно несколько дыр в корпусе и вывороченное орудие на средней палубе, развернулся и дал залп по "Крыльям". Стрелял он ядрами, связанными между собой цепью - книппелями. Эти снаряды, вращаясь, представляли серьезную угрозу парусам и мачтам.
   - Пригнуться! - заорал Блейз. - Тупые собаки, за мачты прячьтесь, за мачты, - прикрикнул он на двух растерявшихся матросов.
   К счастью канониры "Дьявола" просчитались, снаряды перелетели и только немного потрепали паруса фрегата.
   - Хотели лишить нас скорости, - ухмыльнулся Тинк, - не вышло.
   А между тем "Крылья севера", сменив курс, под свежеющим ветром уходил от преследователей. "Дьявол" потерял много времени на маневре и не успел использовать свое преимущество внезапного нападения. Вскоре он скрылся в тумане, а когда туман развеялся, и ветер еще больше окреп, на горизонте виднелось лишь небольшое пятнышко, так не похожее на гигантский боевой корабль.
   Все это время капитан, а вместе с ним и вся команда пребывали в сильном напряжении. Но вскоре стало ясно, что беда миновала, скорости для погони "Дьяволу" не хватит.
   - Ушли, - тихо выдохнул де Нур, и вместе с ним вздох облегчения пронесся по всему кораблю, - осмотреть корабль, устранить по возможности повреждения, раненых в лазарет, - приказал Шадар, - Блейз проследи, да, и выпусти из тюрьмы того канонира, что покуролесил тут недавно.
   - Он же еще не отбыл отведенный вами срок, - возразил Тинк.
   - Думаю, в силу обстоятельств мы можем смягчить наказание, я не могу позволить, чтобы погонное орудие осталось без канонира. В конце концов, пьяная драка, с кем не бывает.
   - Как прикажете.
   - Теперь, - де Нур обернулся к стоящим подле Кенею и Гелену, - я хотел бы кое-что выяснить, в мою каюту, живо!
   Как ни грубо звучали слова капитана, возмущаться друзья не стали, сочли за благо подчиниться, ибо в глазах Шадара мелькали нехорошие огоньки подступающего бешенства.
   Они ввернулись в каюту.
   - Сядьте! - приказал Шадар и повалился на свое привычное место.
   - Капитан, я немного не..., - попытался возразить Гелен.
   - Молчать! Я не стану с вами церемониться. А сейчас я хочу знать все: кто вы, откуда и зачем здесь?
   - Мы уже отвечали на эти вопросы, хотите, чтобы мы повторили? - удивился Ост.
   - Почему тогда у меня складывается впечатление, что вы мне лжете? - холодно спросил капитан. - Если вы простые исследователи, пусть даже на вас имеет кто-то зуб там, в Стогге, за вами бы никогда не стал охотиться самый ловкий, отчаянный и коварный пират северных морей.
   - Не пойму, что вас так тревожит, - еще больше удивился Кеней, - вы же сами сказали, пират, что же странного, что он напал на военный корабль, может, он просто решил пополнить свой флот хорошим судном, а тут подвернулся удобный случай.
   - Даже если вы нас будете пытать, мы не скажем вам цель нашего путешествия, - спокойно ответил Гелен, - и, откровенно говоря, я пока что слабо понимаю ситуацию.
   - Я вам кое-что объясню, - де Нур заскрипел зубами, и в его голосе зазвучали нотки приближающейся ярости, - нас только что попытался взять на абордаж "Золотой дьявол" - линейный корабль, принадлежащий самому известному пирату по имени Гендор Шторм! Когда-то на зло всему стоггскому флоту он захватил "Дьявола" на простом корвете и увел из-под носа княжеской эскадры два галеона груженых доверху золотыми слитками, а потом десять лет его никто не мог поймать. Правда, сейчас ему подпалили хвост, но, как видите, у него новая цель и эта цель - вы, а не мой корабль. Я в этом уверен, потому что ко всему прочему Гендор - мой брат.
   Повисло неловкое молчание...
   - Да, когда-то и я был пиратом, - продолжил Шадар, немного успокоившись, - и плавал вместе с Гендором, потом я выбрал честную дорогу, а он остался на лихой. Но мы договорились, нет, мы поклялись, что никогда не станем враждовать на море в память о былых делах и одной крови в жилах. Там на палубе я подал ему условный сигнал, Гендор, услышав этот сигнал, никогда бы не атаковал, ни за какое золото. И теперь я хочу услышать от вас, что заставило его нарушить клятву?
   - Мы можем только предположить, видите ли, за нами неустанно ведет охоту могущественный темный алхимик, быть может, даже маг, тиран и правитель Соронии герцог Хель-Деррон. Он обладает странной и опасной способностью подчинять себе людей, возможно, ваш брат попал под его влияние, - задумчиво произнес Гелен.
   - Мой брат не настолько глуп, чтобы идти на поводу у какого-то там герцога, - возразил Шадар.
   - Но и Хель-Деррон не мальчик, он коварен, опытен, хитер и жесток, поверьте, я в этом убедился на собственном опыте, - поморщился Гелен, вспоминая задымленную пыточную и темный, пропахший плесенью, каземат.
   - К тому же есть еще один вариант, вы ведь давно не виделись с братом, да и не всегда были дружны, как я понял?
   - С чего вы взяли?
   - Это понятно из вашего рассказа, так вот, кто знает, какие трудности и неприятности случились с ним за прошедшее время. Все меняется, старые клятвы забываются перед лицом суровой жизни, да и Мрачный герцог, даже без своих темных искусств очень опасен, он просто мог посулить вашему брату очень привлекательную награду, настолько привлекательную, что она заставила Гендора забыть обо всем. Не находите, что и такое могло случиться? - резонно заметил Гелен.
   - Чушь, мой брат никогда бы не нарушил клятву, - Шадар замотал головой, но как-то вяло.
   - Вам виднее, не стану спорить, тогда на лицо первый вариант, и ничто уже не избавит вашего брата от власти темного алхимика, только смерть. Мне очень жаль, но вы же не станете нас обвинять в том, что мы просто спасаемся от тирана, и волей случая это задело вашего брата?
   - Нет, не стану, теперь мне все более менее ясно, и я прошу простить меня за мою вспыльчивость, сами понимаете, когда брат превращается во врага...
   - Мы понимаем и рады, что все разрешилось, - ответил Гелен, и за себя, и за Кенея, который все это время молчал, оставив убеждения более искусному по этой части Осту.
   - Благодарю вас, а теперь, если вы не против, я бы хотел побыть один.
   - Конечно, только позвольте последний вопрос?
   - Я слушаю.
   - Мы ведь не изменим цели нашей миссии из-за случившегося?
   - Нет, думаю, в этом нет необходимости.
   - Тогда что вы будете делать, если ваш брат снова атакует, ведь есть шанс, что, вернувшись на прежний курс, мы снова с ним столкнемся.
   - Если и так, "Крылья севера" достаточно надежное судно, чтобы дать бой или уйти от сражения, даже если имеет дело с таким кораблем как "Золотой дьявол".
   - Спасибо, рад, что в такой ситуации вы все оцениваете трезво, вы сильный человек.
   - Если это комплимент, то он некстати, но все равно спасибо. Теперь я могу побыть один?
   - Конечно, мы уходим.
  
   Ребята вышли из каюты, оставив Шадара за тяжелыми размышлениями.
   - Значит, Хель-Деррон еще не теряет надежды нас достать, - задумался Гелен, когда они уже пришли к себе в каюту.
   - Может, это не он, - возразил Кеней.
   - Боюсь, что он. Из рассказа капитана выходит, что больше некому. Ну ничего, скоро мы достигнем цели, и все будет хорошо, можно будет забыть и о Хель-Дерроне, и о войне, и о катастрофе, обо всем. Все будет хорошо, - мечтательно протянул Гелен.
   - Да...хорошо, - подтвердил Кеней, с печалью разглядывая меч, подаренный Сталлом...
  

Глава 36. Ионий.

   Утром следующего дня фрегат Грейна лег на прежний курс и, благодаря переменившемуся ветру, на всех парусах летел к цели. Море, вопреки обыкновению, не штормило, и лишь легкие волны, густо пенясь под напором ветра, не давали забыть мореплавателям, что они в море Сир - море штормов и бурь. Паруса весело шелестели, скрипели от натуги прочные мачты, и слышался плеск волн, разбиваемых форштевнем.
   Впрочем, несмотря на погожий день, на борту "Крыльев севера" витал дух напряженности. Памятуя о недавних событиях, матросы и офицеры то и дело, прищурившись, осматривали горизонт в поисках нежданной угрозы, но видимость была отличной, и на многие мили вокруг горизонт оставался чист.
   Гелен с Кенеем в этот день спали допоздна. Здесь на корабле, где они в ожидании подолгу сидели без дела, сон помогал коротать время, да и когда не штормило, морская болезнь донимала меньше, и спалось довольно хорошо. Проснувшись около полудня, они сходили на камбуз, где ворчливый кок накормил их остатками завтрака, после чего отправились подышать свежим воздухом.
   На носовой палубе они встретили старшего помощника Блейза, его дежурство кончилось, и он отдыхал за чашкой горячего вина. Он вежливо поздоровался и продолжил любоваться морем, попивая ароматный напиток. Вся его строгость и жесткость улетучивались, когда он был не за работой, поэтому Кеней не упустил возможности порасспросить Тинка о пушках, абордажных сетях и прочих приспособлениях корабля, заинтересовавших молодого воина. Гелен же, холодно относившийся к подобным темам, выудил из кармана раздобытые ранее иголку с ниткой и, облокотившись на бушприт, принялся сосредоточенно штопать поизносившуюся одежду, это у него получалось не ахти как хорошо, поэтому беседа Тинка и Кенея иногда прерывалась не самыми приличными возгласами и выражениями горе-портного.
   - Скажите, Тинк, почему вчера, когда напал "Золотой дьявол", он подошел к нам не с боку, а с носа, ведь с боку гораздо удобнее совершать маневр для залпа, - поинтересовался Кеней, всем своим видом показывая, что данная тема интересует его больше всего остального.
   - Верно, с боку удобнее дать критический залп, - кивнул Блейз и отпил из кружки, блаженно вздохнул и продолжил, - но если заходил с носа, значит все просто: топить нас он не собирался.
   - Ах, ну конечно, - хлопнул себя по лбу Кеней, - как я сразу не понял, нас хотели взять на абордаж?
   - Именно, - улыбнулся Тинк.
   - Но почему?
   - Ай-ай-ау, заразаааааа, - вдруг взвыл Гелен, в очередной раз вытаскивая из пальца толстую иголку.
   - Поаккуратнее, дружище, - усмехнулся Кеней и снова обратил свое внимание на старшего помощника.
   - Все просто, - ответил Блейз, - грабить корабль, когда он на плаву, гораздо удобнее, чем собирать то, что всплывет после потопления, к тому же есть шанс взять корабль себе. Хотя в случае с "Дьяволом" не понимаю, почему он позарился на наш корабль, есть и более лакомые кусочки. К тому же их капитану должно быть известно, что фрегат стоггского принца построен по новой технологии и вся его команда полгода специально обучалась, чтобы суметь управляться с орудиями, бегучим такелажем, и прочими новшествами, - развел руками Тинк, - использовать наш фрегат он бы не смог.
   - Тогда остается ограбить? - пожал плечами Норд.
   - Хм, тоже не понятно... Разве Шторм не понимает, что это военный корабль и на нем нечем поживиться, кроме пороха, снарядов да припасов.
   - Да, странно..., - Кеней задумчиво почесал затылок. Беседа как-то сама собой сошла на нет, и на кормовой палубе повисло непринужденное молчание.
   Гелен с угрюмым видом сражался с портняжным инструментом, Кеней о чем-то задумался, а Тинк продолжил с идиллическим выражением на лице созерцать морскую гладь, допивая свое вино.
   В этот момент на палубе появился канонир, с грохотом и пыхтением он тащил за собой огромный ящик с тяжелыми снарядами, кои были предназначены для крупнокалиберного бомбического орудия. Оно стояло зачехленным на мощной надстройке за бушпритом. Канонир был одет в дождевой плащ со сползшим на лицо капюшоном. Не смотря на хорошую погоду, вся команда с некоторого времени носила такие, потому что погода в море Сир, по мере продвижения корабля на север, становилась непредсказуемой и менялась в считанные минуты.
   Ребята не обратили на его появление особого внимания, они уже успели привыкнуть, что на корабле не бывает уединенных мест, и что везде время от времени снуют по своим делам члены экипажа. Кеней, хмурясь, так и продолжал о чем-то напряженно размышлять, а Гелен с остервенением пытался зашить дырку на штанине. Зато Тинк живо заинтересовался появлением канонира.
   - Мастер орудий уже освободился от тюремных оков? - с не свойственной ему долей ехидства обратился Блейз к подчиненному, одним глотком допивая вино, - надеюсь, комфорт корабельной тюрьмы отучит вас от привычки размахивать кулаками?
   Канонир не обратил на Тинка ожидаемого внимания и, как ни в чем не бывало, принялся укладывать снаряды в специальные выемки под орудием.
   - Что же вы молчите? - не унимался Тинк.
   - В моем контракте нет обязанности вести беседы со старшим помощником, - ровным голосом ответил канонир, - изволите приказывать, приказывайте, я подчинюсь, а в остальном я человек свободный.
   - Ваше самолюбие не доведет вас до добра, - Блейз осуждающе покачал головой, - к тому же...
   Договорить старший помощник не смог. Ему помешал Гелен, вдруг подскочивший, как ужаленный. Если Кеней был погружен в собственные мысли и не узнал голоса канонира, то он-то его ни с чьим не спутает:
   - Севереон!?
   При звуке этого имени Кеней резко обернулся, силясь сообразить в чем дело.
   Канонир резко встал и откинул капюшон. Это действительно оказался хорошо знакомый бывший истиргский стражник.
   - Шомпол мне в глотку! - воскликнул он. - Ребята! Вы как здесь очутились?
   - Мы продолжаем свой путь с легкой руки стоггского князя, - ответил Кеней, наконец, сообразив, что к чему, и радостно воскликнул. - Как же я рад тебя видеть, Севереон!
   - И я рад, мой друг, и я, - улыбнулся в ответ стрелок, подходя и пожимая обоим парням руку.
   - Как ты здесь очутился? - спросил Гелен.
   - Да вот, так вышло. В стоггский гарнизон меня не приняли, зато старый друг помог устроиться на "Крылья севера". И вот я канонир, что ни говори, а с порохом обращаться умею, опыт есть, - развел руками Севереон.
   - Вы знакомы? - вмешался удивленный Тинк.
   - Да, мастер коммандер, - ответил Гелен, - это наш друг, мы долгое время путешествовали вместе.
   - Хм, тогда я вас оставлю, думаю, вам есть, что обсудить, приятно было пообщаться.
   - Взаимно. Благодарим за беседу, - вежливо поклонился Ост.
   Тинк отправился на мостик рулевого, и старые знакомые продолжили разговор.
   - Как это странно, что мы оказались на одном корабле, снова вместе, - высказал общее мнение Кеней.
   - Да, - поддержал его Ост, - кстати, Севереон, а что Тинк имел в виду, когда говорил о тюрьме. Я так подозреваю, поэтому мы только сейчас с тобой встретились, хотя находимся на корабле довольно давно.
   - Вижу, Гелен, ты не растерял своей подозрительности, - добродушно прищурился Севереон.
   - Что поделать, меня уже не изменишь, - в тон ему ответил Гелен.
   - А я разве пытаюсь? Это не плохое качество, тебе оно пригодится. Что до тюрьмы, то тут ты прав, - кивнул стрелок. - Выпил я с командой перед отплытием, ну и хватил лишка, с кем не бывает, - с досадой махнул рукой Севереон. - А тут этому Блейзу вдруг взбрело в голову проверить нижний трюм, а мы как раз там с ребятами и выпивали, а с этим делом на корабле строго, все-таки не торговая лоханка, а военный фрегат. Ну, старший помощник ввалился и давай орать на всех, а я нет бы молчать, так не сдержался ответил ему, точно не помню, но по-моему не очень вежливо, а потом слово за слово... В общем, врезал я ему, а он мне, а потом меня скрутили, отвели к капитану, а тот приказал в тюрьму меня, - Северон обиженно тряхнул головой.
   - Так ты с Тинком подрался!? - Гелен вытаращился на стражника.
   - Ага, хорошо еще хоть не уволили, а то бы так глупо и закончил свое служение гордому Стоггу, - усмехнулся Свереон.
   - Ну ты даешь! - воскликнул Кеней. - Не удивительно, что Тинк к тебе так привязывается.
   - Ага, теперь до самого конца плавания покоя мне не даст, эх, что поделаешь, сам виноват, - вздохнул стрелок. - Ладно, ребята, очень рад вас снова видеть, но у меня дела. Надо привести эту дуру в боеспособное состояние, - махнул он в сторону орудия.
   - Ой, а что это там!? - вдруг воскликнул Гелен, указывая на нечто расположившееся в море прямо по курсу.
   Кеней и Северон обернулись в указанном направлении. У линии горизонта вырисовывалось какое-то колоссальное строение, поднимающееся прямо из морских вод. Оно находилось еще на довольно большом расстоянии, но уже можно было разобрать, что это какое-то беспорядочное нагромождение гигантских каменных столбов.
   - Ионий, - произнес Севереон с благоговейным придыханием, его голос был пропитан ностальгией.
   - Что? - хором переспросили друзья.
   - Ионий - еще одно творение древних, как видите в Мире довольно много подобных памятников, которые стоят несгибаемые под напором стихий и не теряют своего величия. Кстати, вы знаете, как в Стогге называют Мир? - спросил канонир.
   - Нардий, - ответил Гелен, заворожено глядя на горизонт.
   - Как, как? - переспросил Кеней.
   - Нардий, - повторил Севереон, - в Соронии наш мир принято называть просто и незатейливо - Мир, а вот в Стогге его называют Нардий, что означает - серединный.
   - Почему так? - удивился Кеней.
   - Не знаю, это название корнями уходит в глубокую седую старину, когда Стоггские народы были еще дикими кочевниками, - ответил стрелок, - сейчас смысла уже никто не помнит.
   - Севереон, - обратился Гелен, - а кто такие эти древние, уже не в первый раз слышу это слово, помню еще Серый рассказывал о древнейших, это что одно и то же? Или нет? Кем были эти древние?
   - Столько вопросов, и, боюсь, ни на один ответить точно я не смогу, - сказал Севереон, - считается, что это первая раса людей-полубогов, они процветали еще до появления первых государств, это время прозвали Золотым веком. Затем они внезапно, загадочно исчезли, оставив после себя только строения, подобные Нитгату или Ионию. Наступили темные времена, человек искал свое место в Мире, и только через несколько столетий появились жалкие очаги цивилизаций. Естественно, знания древних были почти полностью утеряны. Но все это только предположения. К тому же, не думаю, что ужасные Древнейшие из легенды Серого и древние - это одно и то же. Вот все то немногое, что я могу тебе ответить, и не думаю, что кто-то скажет тебе больше.
   - Сказать-то, может, и скажет, только все это будет сказкой, коих в последнее время наплодилось слишком много, - философски заметил Гелен.
   - По большому счету и то, что я тебе сказал, можно назвать сказкой, ни одного доказательства моим словам не существует, - ответил канонир, проверяя коробку с фитилями.
   - Но это похоже на правду, - упрямо возразил Гелен.
   - А что ты знаешь об Ионии, Севереон? - вмешался Кеней, пресекая беспочвенный спор.
   - Кроме того, что уже сказал, - ничего. В тавернах Города на воде я слышал несколько историй о нем, но, сами понимаете, это ведь просто пьяные россказни, - канонир, закончив с проверкой реквизита, принялся прочищать дуло грозного орудия.
   - Все равно, нам будет интересно, тем более, судя по некоторым данным, наш путь лежит именно к нему, - Гелен заговорщически подмигнул другу, так, чтобы не заметил Севереон, сделав особый упор на слова "некоторые данные".
   - Ну раз интересно, расскажу, - сказал стрелок, еще сильнее налегая на шомпол, казалось, еще немного и из дула просто повалит дым от таких интенсивных движений. - Говорят, что Ионий представляет собой колонны, располагающиеся в виде замкнутых колец, они берут свое начало у самого дна. Представляете, какими размерами обладало это строение, - Севереон сделал неопределенный жест, выражающий его представления о размерах колонн, - по рассказам, на этих колоннах в древности покоилась огромная крыша некоего гигантского храма, поэтому говорят, будто древние были великанами. Считается, что крыша под натиском стихии обрушилась, остались только колонны. Когда подойдем поближе, вы убедитесь, что площадь круга, образованного клонами очень велика, и никто не знает, что находиться внутри Иония.
   - Почему?! - брови Гелена удивленно поползли вверх. - Неужели не нашлось ученых, которые бы его исследовали.
   - Хм, не все так просто в этом мире, - снисходительно улыбнулся Севереон, - еще ни одна экспедиция, рискнувшая войти внутрь Иония, не вернулась обратно. Так что, если вы намерены отправиться в Ионий, не рассчитывайте, что капитан разделит ваше стремление.
   - Занятно, - Кеней озадаченно почесал затылок, - что же делать?
   - Возьмем спасательный вельбот и отправимся туда сами, - ответил Гелен.
   - Ребята, а зачем вам все это? Вы ведь могли и в Стогге не плохо устроиться, - Северон, наконец, закончил приводить в порядок свою, как он выразился, "дуру".
   - У нас другая цель, - настороженно ответил Гелен.
   - Я думаю, мы можем сказать? - Кеней с нажимом посмотрел на друга, не столько спрашивая сколько утверждая.
   - А я думаю, в этом нет необходимости, - в голосе Гелена звучал решительный протест.
   - Не ссорьтесь, ребята, мне ваши тайны ни к чему, это я так, любопытства ради спросил. Просто мне будет жалко, если вы сгинете в этом странном и опасном месте, но с другой стороны я уважаю вашу смелость и целеустремленность, очень уважаю, - Севереон даже приосанился, произнося эти слова, так торжественно они звучали.
   - Прости, Севереон, но, как ты уже заметил, я очень подозрителен и, не смотря на все то доброе, что ты для нас сделал, не хотел бы делиться нашими тайнами, - Гелен посмотрел в глаза стрелку, ища понимания.
   - Конечно, я все понимаю, а теперь мне пора продолжить свои дела, нужно приготовить еще снарядов для этой дуры, - канонир ласково погладил орудие.
   - Не будем тебе мешать, - вежливо сказал Ост.
   - Приятно было увидеться, - подал голос притихший Кеней.
   - Мне тоже, увидимся, - стрелок на прощание махнул рукой и направился по трапу на нижнюю палубу к пороховому складу.
   Когда он ушел, друзья некоторое время стояли в одиночестве и молча смотрели в сторону неторопливо приближающегося Иония.
   - Мне не нравится то, как ты относишься к Северону, - наконец сказал Кеней.
   - Я по-прежнему чувствую в нем что-то странное, это не вызывает доверия, - раздраженно ответил Гелен с видом человека пытающегося отмахнуться от назойливой мухи.
   - Я провел с ним много времени, он не раз спасал и тебя, и меня от верной смерти, и скрывать от него что-либо просто некрасиво, мне за тебя было стыдно, - Норд с каждой минутой все больше распалялся.
   - Я тебя понимаю, но сказанного не вернешь, заешь, пытки в катакомбах Истирга научили меня следить за своим языком, - в глазах Гелена сверкнули огоньки ярости, - тебе бы не мешало научиться тому же.
   - А почему мы не можем взять Севереона с собой? - взвился Кеней. - Или выбор избранных для Авалона - только твоя прерогатива?
   - А если мы погибнем, на твоей совести будет его смерть, ты ведь хочешь его втянуть во все это. Да и кто отпустит члена экипажа, тем более канонира, он ведь на службе, - Гелену надоел этот разговор и он пытался поскорее убедить друга в своей правоте и закончить спор.
   Как это обычно и бывало, под напором доводов друга, Норд сдался. Несмотря на то, что в нем так и кипело желание продолжить спор, он унял свой пыл. Что ни говори, а признавать правоту других он умел, правда, не всегда то же самое было справедливо по отношению к своей правоте.
   - Ты думаешь, Авалон где-то внутри Иония? - уже более спокойно спросил Кеней после небольшой паузы.
   - Все указывает на это, - кивнул Гелен.
   - Какой же размер имел этот храм, если внутри него поместился целый остров? - Норд снова обратил полный неподдельно интереса взор в сторону Иония.
   "Крылья Севера" на всех парусах несся к загадочному строению древних. Ветер немного сменил направление, но этого хватило, чтобы погода в очередной раз изменилась: привычно серые тучи сгустились, в воздухе запахло приближающейся грозой.
  

Глава 37. Боль Шадара

   Мелкий промозглый дождь отбивал короткие дроби по палубе. Наступила ночь. "Крылья Севера" приближался к Ионию. Поскольку вперед смотрящий из-за дождя и темноты не видел дальше четвертьмили, капитан Шадар приказал приспустить паруса и идти тихим ходом, опасаясь напороться на одну из громадных колонн.
   Изредка темное небо озаряли мимолетные вспышки молний, сопровождаемые громовыми раскатами. В такие мгновения прямо по курсу вырисовывались контуры гигантской колоннады Иония. Это было нечто невообразимое! Из темноты выступали исполинских размеров столбы из темного камня, уходящие вверх и теряющиеся где-то в необозримых небесных высях.
   Кеней стоял на палубе возле рулевого и, кутаясь в плащ, с замиранием сердца ждал очередного всполоха, чтобы снова и снова увидеть грандиозное творение загадочных древних.
   "Крылья" то и дело кидало из стороны в сторону редкими порывами штормового ветра. Норда подобная погода не волновала: он уже привык к кораблю, и морская болезнь его не тревожила, то же самое можно было сказать о Гелене. Последний, правда, обратился за помощью к своим способностям и, каким-то понятным только ему методом, приспособил свой организм к качке. Хотя бывалые моряки шутили, что для Сир это нормальная погода, можно даже сказать благоприятная, и что мелкий дождик с ветром и легкая качка это еще не полноценный шторм, а так, баловство стихии.
   Мокнуть под дождем вместе с Кенеем Ост отказался. Сколь интересным бы ни было созерцание ночного Иония, он предпочел общество матросов. Будучи еще не так пресыщен морскими историями, как Кеней, он здраво рассудил, что при свете дня еще успеет насмотреться на гигантский храм, а ночью вполне может насладиться положенной кружкой рома и "погреть уши" в теплой кают-компании.
   Впрочем, пребывать в гордом одиночестве Норду не пришлось. К нему присоединился Севереон, наконец, управившийся со всеми делами по обслуживанию его ненаглядной "дуры", которые накопились, по-видимому, в немалом количестве за время отсидки.
   - Чего мокнешь? - Севереон, подойдя сзади, своим голосом заставил Кенея вздрогнуть от неожиданности.
   - А, Севереон, это ты. Вот не могу насмотреться на эту громаду, - Норд мотнул головой в сторону Иония, добродушно улыбаясь бывшему стражнику.
   - Да, - согласно кивнул канонир, - Ионий заставляет кровь закипать от восторга, помню, как я не мог отвести от него взгляд, впервые увидев громады столбов на горизонте. Так и простоял на палубе старого шлюпа, пока он не скрылся из виду.
   - Ты бывал здесь и раньше?! - Норд с удивлением посмотрел на Севереона.
   - Да, еще юнцом, я тогда был примерно такого же возраста как ты.
   - Ну, не такой уж я и юнец, - обиженно протянул Кеней.
   - Если говорить о возрасте, то пока что юнец, - нравоучительно заметил Севереон, и, выдержав паузу, добавил, - хотя мечом ты орудуешь совсем не по детски.
   - В Корпусе Стражей ерунде не учат, - гордо заметил Кеней.
   - Мне ли не знать, - хмыкнул бывший истиргский страж.
   Внезапно взгляд Кенея, устремленный на Ионий, выхватил из темноты две вспышки.
   - Эй, Севереон, что это там? - спросил он, указывая в нужном направлении.
   - Где?
   - Прямо по курсу чуть правее, только что я видел там несколько вспышек.
   Севереон принялся пристально вглядываться в ночную даль, силясь разглядеть что-то за пеленой дождя.
   - Ничего не вижу, - спустя несколько мгновений, сказал он.
   В этот момент перед кораблем что-то негромко булькнуло, послышался плеск воды.
   - Что за...? - не закончив фразу, Севереон метнулся к парапету и, перегнувшись, посмотрел туда, откуда донесся звук.
   Вдали снова сверкнули два огонька, на этот раз ближе.
   - Севереон, смотри! - крикнул Кеней.
   Но канонир итак уже смотрел в нужном направлении.
   - Разорви меня морские змеи! Ложись! - заорал Севереон, прячась за фальшборт.
   Дважды просить Кенея не пришлось, он прытко юркнул к ближайшей мачте и спрятался за ней. Теперь то он сообразил, что за вспышки прорезали ночную тьму, и хруст разрываемых парусов подтвердил его догадку.
   - Нас атакуют! - завопил, проснувшийся наконец, вперед смотрящий. - Капитан!
   Дверь капитанской каюты тут же распахнулась, Шадар, накидывая на бегу дождевик, пулей взлетел на мостик. Следом за ним бежал Тинк Блейз.
   - Прямо по курсу корабль, идет на перерез, атакует носовыми дальнобойными орудиями, незначительно повредил паруса, - отрапортовал позеленевший от страха молодой матрос, - мастер коммандер, похоже, это снова "Золотой дьявол".
   - Бей тревогу! - скомандовал капитан. - Пушки к бою! Тинк, канонирам нижние орудийные порты не открывать, пусть помогают тем, кто повыше, обойдемся как-нибудь без крупнокалиберных орудий.
   - Принял, - кротко бросил старший помощник, устремляясь в глубь корабля.
   - Кажется, на этот раз мы не уйдем, он подобрался слишком близко. Будет абордаж, - хмуро заметил капитан, прильнув к подзорной трубе.
   Оторвавшись от нее, он обнаружил, что стоит на мостике один, невесело хмыкнув, капитан убрал трубу и в этот момент ему на глаза попался Севереон, одиноко стоящий подле своего орудия.
   Заметив внимание капитана, Севереон оживился:
   - Прикажете открыть огонь? Только предупреждаю: в орудие попадет вода, и оно быстро выйдет из строя, максимум два выстрела.
   - Думаю, у меня для вас будет особое задание, мастер орудий, - де Нур задумчиво потер подбородок, что-то обдумывая.
   - Что нужно сделать? - с готовностью откликнулся канонир.
   - Как только "Дьявол" подойдет достаточно близко, чтобы вы смогли наверняка попасть в него, ударьте чем-нибудь разрывным в район фок-мачты. Только поторопитесь с зарядкой, хоть он и идет против ветра, все равно он достаточно быстроходен, - разъяснил Шадар.
   - У меня есть одна убойная штучка собственного производства - бомба с картечью, крайне вредоносна для команды, - расплылся в хищной улыбке Севереон.
   - Действуйте, - кивнул капитан.
   - Зачем в фок-мачту? - Тинк Блейз снова стоял рядом с капитаном.
   - Знаю Гендора, он обычно всегда там укрывается перед абордажем, чтобы шальная пуля не задела. Если выведем его из строя, то сильно деморализуем команду, - говоря это, де Нур поморщился, словно от зубной боли, тихая скорбь на мгновение мелькнула в его глазах. - Для абордажа все готово?
   - Я отдал все необходимые распоряжения, - утвердительно кивнул старший помощник, - мушкеты использовать не удастся из-за дождя, придется обходиться только пистолями и арбалетами, все свободные матросы построены на левом борту.
   - Хорошо, отдайте приказ рулевому, когда придет время, пусть резко уходит вправо, сначала атакуем корабль картечью. Потом пускай разворачивается обратно. Слава богу, что у нас такая большая маневренность и ветер на нашей стороне, - вздохнул капитан, - я пойду, приготовлюсь к бою.
   - Капитан, можно спросить? - обратился Блейз.
   - Спрашивай.
   - Почему не попробовать договориться с вашим братом? Быть может, и без абордажа удастся все уладить?
   - Уж не страх ли я слышу в твоем голосе? С каких это пор бесстрашный Блейз ищет милости у пиратов?
   - Я просто спросил, мастер коммандер, просто спросил.
   - Мы дадим им бой, пусть там мой брат, но он сам пошел против меня, значит, так тому и быть.
   Произнося эти слова, капитан Шадар изо всех сил старался сдержать рвущийся наружу крик, старался, чтобы его голос не дрогнул, и с лица не сошла каменная маска. Он был почти на грани, но выдержал, сумев сохранить хладнокровие. Что бы он ни говорил, но брата он любил, хотя и предпочел любви - долг.
   Тем временем "Золотой дьявол", непрестанно рыкая орудиями, медленно, но верно приближался к "Крыльям". Его канониры, по всей видимости, не отличались мастерством наведения, поэтому снаряды чаще всего пролетали мимо, правда, пара рей на фок-мачте все же были сбиты.
   Дождь усилился, постепенно становясь настоящим штормовым ливнем.
   Наступил решающий момент, и старший помощник скомандовал:
   - Маневренный разворот! Спустить паруса! Права руля!
   Матросы дружно потянули за канаты бегучего такелажа, натужно заскрипели многочисленные блоки, и паруса резво поползли вверх. Рулевой резко крутанул штурвал вправо, и корабль, сильно кренясь, заложил крутой поворот.
   Когда разворот был завершен, послышался стук орудий о крышки орудийных портов гондека.
   - Огонь! - заорал, что было сил Тинк, и пушки левого борта отозвались стройной канонадой.
   Рой раскаленной картечи устремился в сторону "Золотого дьявола", который уже подошел достаточно близко.
   - Обратный маневр! - скомандовал Блейз.
   Рулевой снова крутанул штурвал, но в этот момент ветер резко изменился, корабль уже не мог вернуться на прежний курс столь же быстро. Нужно было менять положение парусов. В районе ахтерштевня противно заскрежетал рулевой механизм.
   - Как некстати, - Блейз досадно махнул рукой. - Поднимайте паруса! Живее, если жизнь дорога! - заорал он на матросов.
   Тем временем "Дьявол" приблизился на расстояние выстрела, ему оставалось немного развернуться, чтобы выйти на огневой рубеж.
   - Щас шарахнет, морского змея ему в тещи! - ругнулся рулевой, срывающимся голосом.
   Но, вопреки ожиданиям, линейный корабль пиратов не воспользовался моментом, чтобы дать залп, а продолжил идти прямо на "Крылья севера".
   - Чего он хочет-то? Чего не стреляет! - удивился рулевой.
   - Хочет получить непорченый трофей, - ответил Тинк, спускаясь с мостика, - Закрепите штурвал, готовьтесь к абордажу, - скомандовал он рулевому.
  
   Кеней, как и остальные члены команды, не стоял на месте в ожидании удара. Быстро сообразив, что к чему, он устремился в свою каюту, где поспешно надел легкий кожаный доспех, приобретенный в Стогге. Он не стеснял движений и защищал от ранений лучше любой кирасы благодаря специальному алхимическому составу, которым был пропитан. Серебряный меч Сталла занял свое место на поясе, из походного сундука в сапог перекочевал метательный нож отличной балансировки. Когда с экипировкой было покончено, Норд устремился в кают-компанию, где обнаружил своего друга, тот в гордом одиночестве пил ром из здоровенной кружки. Судя по красноватым глазам Оста, эта кружка была не первой.
   - Што-тооооо не ак? - вопросительно вскинул брови Гелен, обводя боевой наряд друга нетрезвым взором.
   - Пьян?! - воскликнул Кеней. - Самое время, дружище, вроде же раньше не пил.
   - А теперь пю! - Гелен стукнул по столу кулаком.
   - Ага, я и говорю, самое время, нас вот-вот возьмут на абордаж, а ты лыка не вяжешь.
   - На ааббоордаж? - плохо работающая мимика Оста выдала странную смесь удивления и разочарования на лице.
   - Вот именно. Ладно, что с тобой сделаешь, - Кеней раздраженно махнул рукой. - Доползи как-нибудь до каюты и не высовывайся.
   - Брррррр, - Ост отчаянно замотал головой и его затуманенный алкоголем взгляд прояснился. - Мне нужно несколько минут, и все будет в порядке, - четко сказал он.
   - Как так? - Норд был поражен. - Ты же только что был просто мертвецки пьян.
   - Привыкай, мои способности, оказывается, открывают широкие горизонты к управлению собственным организмом, - хмыкнул Гелен. - Мне надо посетить гальюн, а затем выпить немного воды, короче, через пару минут буду полностью боеспособен, - заявил он, поднимаясь из-за стола.
   - Может, лучше все-таки посидишь в каюте, зачем лишний раз рисковать, - не слишком уверенно предложил Кеней.
   - Еще чего! Отсиживаться в безопасности, пока ты там воюешь. Не дождешься! - решительно заявил Ост.
   - Ты все же не воин.
   - Да я любому воину фору дам с моими возможностями!
   - Ну хорошо, буду ждать тебя на палубе, - сдался Норд, - только, пожалуйста, в этот раз рассчитывай силу, чтобы не получилось как тогда в таверне.
   - Я тренировался, теперь буду пользоваться туманами аккуратно, - заверил Гелен.
   В этот момент корабль резко накренился, швырнув обоих к стене, а спустя минуту сотрясся от грохота орудий.
   - Это наши дали залп, скоро начнется, поторопись, - сказал Кеней, поднимаясь на ноги и устремляясь к выходу.
   - Две минуты, - напомнил Гелен и, потирая ушибленный бок, направился следом.
  
   Высота надводного борта "Золотого дьявола" была значительно выше, чем у "Крыльев", поэтому, приближаясь, он казался жуткой громадиной. Стоит ли говорить, какое преимущество при абордаже давала высота обстрела и практически двойное численное превосходство команды со стороны линкора.
   Но команда "Крыльев севера", равномерно распределившись по верхней палубе, без страха в глазах смотрела на приближающегося морского монстра. Никто не усомнился в единственно правильном решении капитана дать рукопашный бой. К несчастью всей команды, вперед смотрящий слишком поздно заметил приближающегося врага, и у "Крыльев" просто не осталось времени на маневр и бегство, абордаж был единственной пускай и призрачной возможностью сохранить уникальный корабль и избежать потопления в холодном штормовом море.
   Не смолкали носовые орудия "Золотого дьявола", скрытые в носовой палубе они не боялись дождя. Чем ближе подходил линкор, тем больший урон его канониры наносили парусному вооружению фрегата.
  
   - Картечь и стрелковое оружие не применять, только рукопашный бой, - Гендор Шторм расхаживал по палубе своего корабля, инструктируя штурмовую команду. - Капитана не убивать. Повторяю, не убивать! Всех остальных вырезать без церемоний и смотрите, чтобы никому не удалось ускользнуть. Когда окажетесь на фрегате, первым делом сбросьте спасательные шлюпки в воду.
   Капитан "Золотого дьявола" во время инструктажа, конечно, умолчал о тайной сделке с Хель-Дерроном, по которой в случае провала и его, и всю команду ждала смерть. Зачем тревожить людей? Пускай лучше сосредоточатся на деле.
   Внезапно раздался сигнал тревоги, и боцман зычно гаркнул: "Ложись, сукины дети! В укрытие!". Пираты, дорого ценящие свою жизнь, не заставили себя ждать и бросились в рассыпную, прекрасно понимая, что причиной такой команды, мог быть только ответный залп атакуемого корабля. Гендор за секунду до того, как корабль накрыл дождь картечи, успел укрыться за фок-мачтой. Мысленно удивляясь поразительной маневренности корабля противника, он осмотрел палубу, оценивая ущерб: несколько раненых и никаких повреждений, что ж неплохо.
   "Видимо, брат мой, ты решил меня угробить", - усмехнулся про себя Шторм, - "Что ж, я тебя не виню, так легли карты судьбы. Если бы я знал, с кем предстоит сражаться, то конечно бы отказался, но теперь поздно, я не могу пожертвовать командой, уж прости".
   Такие невеселые мысли терзали капитана пиратов, пока линкор с медлительностью морского зверя подходил к цели. Гендор прекрасно знал, что его брат, человек гораздо более принципиальный, чем он, и не пойдет на переговоры. Гендор знал - будет бой.
  
   Борта кораблей соприкоснулись с глухим стуком.
   Канониры Шадара тщетно пытались пробить броню линкора: мелкокалиберные орудия не могли нанести фатального удара, а крупнокалиберные нельзя было применять из-за боязни, что на нижнюю орудийную палубу через открытые порты зальется вода.
   Рубить канаты вражеских кошек тоже было делом бесполезным, потому что их было слишком много. Зато мачтовые фальконеты делали свое кровавое дело с устрашающим неистовством. Имея преимущество в высоте, они успели заметно сократить численность команды, пока не были снесены мощным залпом с гондека "Золотого дьявола".
   К неожиданной радости команды "Крыльев" враг не воспользовался преимуществом высоты и не обстрелял команду, загодя укрывшуюся под щитами. Зато арбалетчики стоггского фрегата от души потрепали противника.
   Но все эти действия были лишь прелюдией к сражению, необходимым обменом любезностями. Самой неприятной для "Дьявола" была "любезность" Севереона, ювелирно рассчитав количество пороха, он, в последний момент расчехлив бомбарду, совершил просто губительный для противника выстрел. Разрывная бомба, очертив острую траекторию, оглушительно рванула прямо посреди верхней палубы, сея смерть и боль. Севереон использовал свою "дуру" ровно тогда, когда она была нужна, и сделал то, чего не могли сделать длинноствольные орудия из-за высокого надводного борта "Дьявола". Воодушевленная подобным поворотом событий команда "Крыльев", уверившись в своей победе, кровожадно загудела, нутром ощущая подъем сил и духа перед предстоящей битвой.
  
   Ослепительно полыхнуло в нескольких шагах от Гендора, и, если его команда по большей части успела спрятаться, то он нет. Он как раз выходил из трюма и не слышал протяжного свиста снаряда, безликой смертью опускающегося на палубу. Разорвавшись, бомба в считанные секунды превратила в фарш всех, кто не успел укрыться, и только каким-то чудом та же участь не постигла капитана. Его ноги буквально нашпиговало раскаленной шрапнелью, левую руку неестественно вывернуло, а в область живота, разрывая мягкие ткани, ворвался горячий свинец, и все же капитан был жив.
   Взрывной волной его вышвырнуло за борт. Не чувствуя боли от шока, оглушенный взрывом Гендор, падая, лишь удивился тому, что не умер на месте, и что сознание его не гасло, хотя, по всем канонам, он уже давно должен был быть мертвым. Страха не было, в животе ощущалось жжение, накатывали волны боли. Но все это отошло на второй план, когда тело капитана безвольной грудой искалеченной плоти и костей с плеском погрузилось в холодную морскую воду...
   - Капитана убили! - заорал, вне себя от ярости, боцман, пробуждая в матросах такую же ярость. - Отправим их всех к морскому дьяволу! Вырезать всех! Вперед! Зададим этим свиньям! - как опытный рубака, боцман знал, что ненависть лучше страха в любом бою.
   Повинуясь приказам нового вожака, команда в нарастающем порыве бешенства устремилась на корабль, чьи канониры так подло убили их капитана.
  
   Едва затихло пламя от взрыва, как "Дьявол" содрогнулся от вопля негодования и ненависти, и по канатам натянутым от кошек полезли первые враги. Они скатывались на палубу фрегата, стараясь задавить врага числом. К счастью этого им сделать не удалось. Команда "Крыльев", огрызнувшись в начале залпом из пистолей и арбалетов, встала плотным строем, не давая нападающим развернуться для хорошей рубки. Впрочем, местами пиратам удавалось пробивать оборону, и тогда начиналась короткая схватка, заканчивающаяся в пользу "Крыльев". Наконец с "Золотого дьявола" начали палить из арбалетов и фальконетов, нанося значительный урон команде. Поняв, что пираты перестали играть в игры и начали сражаться всеми средствами, офицеры корабля, приказали переходить в контрнаступление. Матросы, побросав щиты, устремились на "Золотой дьявол", сшибаясь с пиратами, уже успевшими перелезть на их корабль.
   Тинк Блейз, изящно управляясь с двумя короткими шпагами, уложил троих пиратов, имевших несчастье подвернуться на его пути, и, легко подпрыгнув, первым стал взбираться по канатам на борт вражеского линкора. За ним последовали матросы.
   Заговорили турели на кормовой палубе "Крыльев", не давая пиратам подойти к правому борту и расправиться с командой, ведомой Тинком. Наконец, первая группа атакующих оказалась на средней палубе, и закипела схватка. Пираты наседали с диким остервенением, и первопроходцы старались изо всех сил удержать позиции.
   За первой последовала вторая штурмовая команда, ее возглавил капитан. Де Нур, быстро перебравшись на линкор с носа, лично прирезал канониров на носовой турели и устремился с матросами на помощь своему старшему помощнику. С разбегу врубившись в основную схватку, он на первых парах внес в ряды пиратов смятение и, воспользовавшись этим, изрядно уменьшил число врагов, но морские псы были отнюдь не желторотыми мальчиками. Быстро сориентировавшись, пираты перегруппировались и удвоили натиск. Если бы не вовремя подоспевшая третья штурмовая команда с арбалетчиками, этот натиск был бы фатальным для Шадара.
   Кеней с Геленом пошли в третьей штурмовой (в начале Блейз с капитаном и вовсе были против их участия в бою, но после ожесточенного спора сдались). Их команда ворвалась на корабль с кормы, и арбалетчики с ходу произвели первые выстрелы. Основная же часть матросов, оставив стрелков перезаряжаться, бросилась на помощь своим.
   Атака третьей группы не застала пиратов врасплох, поэтому матросам бежавшим в первых рядах пришлось не сладко, спускаясь по трапу с кормовой надстройки, они почти все полегли от пиратских сабель. Гелен остался с арбалетчиками и методично обстреливал пиратов из лука, решив пока не применять своих способностей. Кеней же пошел в атаку с основной массой матросов, но третья группа так и не смогла прорваться дальше кормовой надстройки и помочь своим. Более того, пираты, отразив натиск, контратаковали и теперь Кеней с несколькими матросами, блокировав подступы к кормовой палубе, ожесточенно отбивался от наступающих пиратов.
   Тем временем первым двум группам приходилось несладко: матросов становилось все меньше и меньше, пираты методично и жестоко вырубали команду Шадара, который, спиной к спине с Тинком, отчаянно рубился тяжелой абордажной саблей. Капитан и старший помощник оба были мастерами абордажного боя, чего стоила только замысловатая вязь узоров выплетаемых саблей де Нура, грозящая в любой момент лишить любого нападающего жизни или легкие и смертоносные выпады Блейза, шпаги которого каждую секунду норовили ужалить противника.
   Тинк нещадно колол направо и налево, словно вальсируя, уклоняясь от ударов, гибкий, ловкий и смертоносный. Но и он, и капитан при всем своем мастерстве уже не могли держаться против напирающей толпы пиратов. Несмотря на то, что арбалетчики изрядно проредили строй морских волков, бой можно было считать проигранным, и небольшая резервная группа, ожидавшая команды капитана на борту фрегата, уже не решила бы его исхода.
   Шадар и Тинк, оставшись последними, оскалились в предсмертных стойках и уже приготовились забрать с собой напоследок побольше врагов, как в дело, наконец, вступил Гелен. Волей своего желания он сорвал несколько тяжелых рей на фок-мачте, и те с грохотом обрушились на оторопевших пиратов, раздавив некоторых из них с противным хрустом. Воспользовавшись замешательством, капитан с помощником тут же отправили на тот свет с десяток врагов. Переведя дух, Гелен силой туманов смахнул пиратов с кормовых трапов, будто мух со стола, предоставляя Кенею и оставшимся матросам путь для атаки, на этом его силы иссякли. Морские волки, многое повидавшие на своем веку, зароптали от вида неизвестного колдовства. Липкие метастазы страха проползли по толпе пиратов. Пагубное настроение в строю неприятеля усугубил Севереон. Канонир, пробравшись без приказа на линкор, каким-то образом умудрился притащить с собой фальконет, который, по всей видимости, открутил с носовой турели. Этот фальконет был, само собой, заряжен картечью, которая с легкой руки Севереона устремилась в спины врагов, сея смерть. Это был не слишком благородный поступок, но действенный.
   И вот пиратов на верхней палубе осталось не более двух десятков - количество, с которым было под силу справиться оставшейся команде "Крыльев". С кормы послышался радостный крик стрелков, предвкушающих скорую победу.
   К несчастью, скорой победы не случилось. Пираты, что были на верхней палубе, полегли все до единого, но нижние палубы скрывали еще не малое количество врагов, и эти враги повалили из всех щелей, стоило команде Шадара перевести дух. Не прошло и минуты, как средняя палуба снова заполнилась вооруженными до зубов морскими псами, на чьих разбойничьих рожах застыла гримаса ненависти.
   В такой ситуации меньше всего повезло Севереону, он оказался отрезанным от своих плотным кольцом врагов, каждый из которых жаждал расплатиться с ним за подлый выстрел в спину товарищей. И расплата случилась. Приземистый и широкоплечий пират с острым стилетом в руках стремительно приблизился к стрелку, у которого из оружия был только пистоль и разряженный фальконет. Севереон молниеносно выхватил оружие, но видимо порох в тромбоне отсырел, и вместо выстрела лишь глухо щелкнул колесцовый замок. Пират оскалился в кровожадной ухмылке и всадил стилет в грудь Севереону, канонир как-то рассеянно улыбнулся и повалился за борт...
   - Севереоооон!!! - взвыл Кеней и в бессмысленном порыве устремился к падающему стрелку, яростно схлестнувшись с двумя пиратами, преградившими ему дорогу. - Сделай что-нибудь! - закричал Норд Гелену, но тот лишь развел руками, показывая, что здесь он бессилен.
   Бывший истиргский страж, тот, с кем Кеней бок о бок прошел через столько преград, погиб так бессмысленно и так нелепо. Осознание этого поселило в Кенее неизвестную ему доселе, чуждую, кровавую ярость. Ему хотелось рвать на мелкие куски зубами, тех, кто убил его друга, хотелось впиваться ногтями в горло каждому из этих ублюдков, что стояли сейчас на палубе, и он не отказал себе в этом желании. Он рванул в толпу врагов и, с бешеной скоростью орудуя мечом, устроил настоящую кровавую баню ненавистным пиратам.
   Но яростная и губительная атака Кенея вскоре захлебнулась, и пираты, оттеснив юношу к фальшборту, приготовились к решающему удару, их превосходство в десять крат не оставляло сомнений, что удар будет последним.
   - Теперь все, - с грустью отметил Тинк, покрепче перехватывая шпаги...
  
   Холод и боль сковали изуродованное тело Гендора Шторма. Он с ужасающей медлительностью опускался на дно моря. Безысходная пустота, осознание неминуемой гибели и давящая толща темной ледяной воды парализовали сознание, замораживая страхом тело и разум. Лишь одно чувство не ушло - боль, лишь одна мысль горела на задворках сознания - "Почему жив?". К этому вопросу мысли капитана пиратов возвращались с каждым новым ударом сердца, и с каждым новым ударом душа все настойчивее требовала ответа. Гендору казалось, что он тонет уже целую вечность, и он действительно много времени пробыл под водой. Когда кончился воздух в легких, он несколько мгновений сражался с желанием вдохнуть, осознавая, что это верная смерть. Волна отчаяния захлестнула его, и дикий крик безысходности рванулся наружу. Пират почти явно ощутил когтистую длань смерти на своем плече. Вот ледяная морская вода устремилась в глотку, заливая легкие. Гендор закатил глаза, ожидая смерти, но она не приходила, лишь новая порция ужасающей боли сковала тело в жуткой агонии.
   Вдруг, неожиданно резко и властно в сознание вклинился чужой голос: "Ты не выполнил уговор, жалкое ничтожество! Ты проиграл, и будешь подыхать очень долго и мучительно, страдай в темноте и страхе, познай боль и ужас. И помни, твоя команда, те, кто пошел за тобой и доверился тебе, подохнут вместе с тобой. Когда-то ты посмеялся надо мной, теперь я смеюсь над тобой, смеюсь во весь голос!".
   В голове Шторма задребезжал противный хриплый тенор издевательского смеха. Он узнал этот голос и отдал бы все, чтобы в последние минуты жизни услышать что-то другое, не важно что, только не голос Хель-Деррона. Теперь пират понял причину своей живучести и осознал всю жестокость той мести, что придумал ему темный алхимик. Что может быть ужасней медленной смерти? Только смерть, подобная забвению. Но сердце пирата, обагряемое волнами боли, все же согревала мысль о том, что бесценный клинок Мрачного герцога, отданный авансом, навечно уйдет в пучину моря, и убийца пирата останется ни с чем.
   Неожиданно пришло смирение со своей участью. Тело по-прежнему разрывали взрывы ломающей боли, с каждым разом набирающие все большую силу, но они терзали лишь плоть, теперь уже не достигая сознания и души. Медленно идя ко дну, Гендор ощутил обволакивающее спокойствие воды, и холод отступил, отступило смятенье и страх. Где-то далеко сумрачным взглядом он увидел яркий свет, прорезавший толщу морской пучины. Вначале капитан пиратов принял его за особенно яркий всполох молнии, но свет не гас, приближаясь и набирая силу...
  
   - Вперед! - во все горло заорал капитан Шадар и устремился в последнем порыве на выставленные вражеские клинки с саблей над головой. За ним последовали те немногие, оставшиеся в живых.
   Это был бессмысленный, но красивый порыв. Пираты, уже собравшиеся растерзать остатки команды, на мгновение оторопели, не ожидая, что жертва может огрызнуться напоследок. Под натиском капитана морские волки подались назад, но вскоре первые ряды, вспомнив о своем численном превосходстве и почувствовав поддержку со спины, прекратили пятиться и пошли в наступление.
   Теперь уже Шадару приходилось не сладко.
   Какой-то низкорослый бородатый пират, хищно извернувшись, проткнул кортиком колено Тинку Блейзу, тот взвыл от боли и, отбив повторный удар, заколол противника. Теперь он уже не мог сражаться так же виртуозно: торчащий из колена кортик мешал этому, а вытащить его не давали градом сыплющиеся атаки противников. Странно было видеть, как этот человек вообще может двигаться с таким ранением.
   Столь же отчаянно и кроваво рубился неподалеку Кеней, его кожаный доспех почернел, залитый вражеской кровью, светлые волосы перепачкались и слиплись от крови, сочащейся из легкой царапины на голове, эта кровь заливала глаза, мешая вовремя парировать выпады противников, кровь, всюду кровь, целый океан. Кеней получил несколько незначительных, но болезненных царапин, те, кто их оставил, уже осели безликой грудой под ноги, но им на смену пришли новые, и к молодому стражу тихо подкралась усталость, ярость и горячка боя стали сдавать под напором врага.
   На кормовой палубе дела обстояли не лучше, стрелки, сменившие арбалеты на короткие мечи, из последних сил отражали атаки. Поминутно кто-то из них падал замертво: в ближнем бою их и без того небольшие шансы почти сошли к нулю, против таких опытных бойцов, как пираты.
   Среди стрелков отчаянно размахивал мечом и Гелен, смерть уже дважды миновала его по счастливой случайности. Первый раз ему чуть не снес голову огромный пират, видимо из варварского племени, но Ост чудом сумел увернуться и воткнуть меч этому громиле под ребра. Второй раз в него метнули короткий топорик, который, если бы Гелен не сделал маленький шаг в сторону, неизбежно пробил бы его грудную клетку. Но подобное стечение обстоятельств не очень обнадеживало, его товарищи по оружию падали один за другим и то, что смерть еще не настигла Гелена, было лишь вопросом времени, которое приближалось со стремительностью черной лани.
   Судьба любит смелых и отчаянных и преподносит им свои подарки всегда неожиданно, но неизменно вовремя. Так случилась и в этот раз.
   Внезапно пираты все как один побросали оружие и схватились за головы. Они попадали на палубу и, корчась от боли, протяжно завыли. Команда Шадара, если можно так назвать десяток выживших израненных бойцов, не опуская оружия, замерла в нерешительности: добивать этих, в один момент ставших жалкими и беспомощными, людей не поднималась рука. Тела еще минуту назад сильных и смертельно опасных морских псов содрогались в конвульсиях, воздух заполнился криками боли и ужаса.
   Это продолжалось несколько мгновений, а потом вдруг крики стихли, и повисла вязкая тишина, пахнущая отголосками той боли, что испытали в последние минуты своей жизни некогда грозные бойцы.
   Сердца воинов капитана Шадара, еще мгновение назад наполненные ненавистью, смягчились и покрылись инеем жалости к пиратам, так мучительно и необъяснимо ушедшим в темную бездну смерти.
   - Что за чертовщина!? - установившуюся тишину нарушил возглас капитана.
   Ему никто не ответил, только Тинк, выдергивая кортик из ноги, сквозь стиснутые зубы произнес:
   - Господа, полагаю, мы победили.
   И нестройный возглас облегчения, прорвавшись сквозь стену неверия, прокатился по остаткам команды, этот возглас подхватили и те, кто с замиранием сердца ожидал конца сражения на палубе "Крыльев севера".
   - Да, но цену мы отдали слишком высокую, - мрачно кивнул Шадар, обводя взглядом тела убитых членов команды и тела пиратов, выискивая среди них одно единственное, искренне желая, его не найти.
   Его желания сбылись, тела брата не было среди убитых. Впрочем, подобная новость не принесла утешения, к горлу подкатила тошнота, и грызущая боль в сердце принялась за свое черное дело, боль утраты.
  
   Свет! Свет струился по темным глубинам, разливаясь всеми оттенками белого на тысячи мелких острых лучей, разящих тьму. Источник этого света был подобен жаркой звезде, тонущей с безмолвным величием в холодных водах моря.
   Гендор, парализованный дьявольским заклятием Хель-Деррона, хотел заслониться рукой от режущего глаза сияния, но не смог даже шелохнутся. Он в своем падении в морскую бездну уже достиг дна и лежал на мягкой песчаной подстилке. Свет не давал покоя его измученному телу, напрягая из последних сил остатки воли, он поддерживал сознание, не давая окружающей бездне впитать себя.
   Источник сияния в какой-то едва уловимый момент оформился в очертания человеческой фигуры, вызвав в памяти верующего пирата ясные ассоциации с ангелом из "Завета". Гендора даже не удивило то, что ангел был в потрепанном плаще-дождевике, который носили стоггские военные моряки.
   Но главным было лицо высшего существа: длинные волосы плавно ниспадали до плеч, глаза, наполненные небесным огнем, высокие скулы, застывшие в напряжении. Ангел был великолепен, от него веяло великой мощью, которая, казалось, вся обратилась во свет, сочащийся из его тела, пронизывающий одежду, водную глубь и тьму вокруг.
   Небожитель приблизился к Шторму почти вплотную и, окунувшись взором в глубины пиратской души, протянул ему руку. В руке на длинной цепочке плавно раскачивалась, словно трава на ветру, золотая виноградная гроздь. Это необычное украшение испускало ощутимые волны энергии. Каждая такая волна отдавалась резкой болью в теле пирата, но в месте с болью возвращалась подвижность, волны наполняли тело жизнью.
   Спустя несколько мгновений, ангел убрал украшение и снова протянул Гендору руку, пират, взглянув в абсолютно бесстрастные глаза, тяжким усилием вложил свою ладонь в ладонь Высшего. По телу пробежало животворящее тепло, на каменном лице ангела промелькнула легкая улыбка, а затем застывшая вокруг глубина смазалась, как под кистью неумелого художника: ангел с колоссальной скоростью тянул Гендора к поверхности моря. Вода холодными змейками терлась о тело, не желая отпускать своего пленного, но поделать ничего не могла.
   Покинув воды Сира, ангел устремился ввысь к, сверкающему грозовыми молниями, небу. Шторм всей душой надеялся, что там, за грозовыми облаками, его ждет рай. Противного присутствия Хель-Дерроновой магии в теле больше не ощущалось, оно жаждало покоя, и пират надеялся, что этот покой скоро придет. Он не был уверен до конца, жив он или мертв. Влекомый ввысь посланцем небес, Гендор всецело покорился высшим силам, в чьих руках теперь была его судьба.
   Вопреки ожиданиям, ангел не достиг грозового полога, а, резко свернув, направился на север, еще больше ускорив свой полет. Гендор не ощущал ни холода, ни ветра, ни капель крепчающего ливня, и поэтому пришел к выводу, что тело его осталось где-то на глубине, а душа, ведомая ангелом, теперь летит в небесах.
   Ангел, пролетев еще немного, стал резко опускаться на землю. Где-то далеко под ногами Гендор увидел небольшой остров, чьи крутые утесы виднелись в свете вспыхивающих молний, и маяк, горящий тусклым огнем. Вскоре Высший опустился на этот остров, а вместе с ним и Шторм. Коснувшись ногами скалистого берега, Гендор, вдруг почувствовал, как разом вернулись все чувства, и пьянящая жажда жизни охватила его. Его душа радовалась как никогда простым вещам, которым раньше пират не уделял внимания: шум дождя, свист ветра, влага холодных капель на щетинистых щеках.
   Ангел стоял рядом, сияние его тела угасло, теперь это был просто человек в плаще-дождевике, Гендор посмотрел на него и замер, не зная, что сказать. Он совершенно растерялся и не понимал, что с ним происходит. Загадочный Высший хранил молчание, Шторм все еще чувствовал его силу, не видел ее, но чувствовал спокойную первозданную мощь.
   - Твое время не пришло, - вдруг заговорил Ангел.
   Гендор вздрогнул всем телом и весь обратился во слух, его спаситель говорил тихо, но его голос нельзя было не услышать. Таким голосом посылают армии на войну, повелевают стихиями, приказывают богам. Услышав речь Высшего, Гендор, наверное, впервые по-настоящему понял, что означает "убивать словом".
   - Грядет война, - снова заговорил Ангел, - война, которой не будет равных по жестокости. Отправляйся в Стогг, там ты узнаешь свою судьбу. Жди.
   Гендор Шторм хотел сказать слова благодарности, поклясться, что все исполнит, но Высший в этом не нуждался, сказав свое, он растворился в дождевой завесе. Исчез, оставив, теперь уже бывшего пирата потерянно озираться по сторонам наедине со своими чувствами.
   Поежившись от холода, он собрался с мыслями и направился к стоящему неподалеку маяку. Он знал, что ему надо делать.
  

Глава 38. Преддверие Авалона.

   - Пора спускать парус и браться за весла, ветер здесь неспокоен, нас может ударить о колонну.
   Кеней по молчаливому согласию друга взял на себя роль командира их небольшого спасательного вельбота, который ровным ходом подходил к кольцевой колоннаде Иония.
   - На весла, так на весла, - вздохнул Гелен и, вставив весла в уключины, принялся грести. Кеней, спустив парус, присоединился к нему.
   После того памятного морского сражения. Команда "Крыльев" потеряла почти три четверти людей. С таким экипажем опасно было оставаться в штормливом море, и капитан принял решение возвращаться в Стогг. Ребят, естественно, не устроил подобный поворот событий, и они попросили оставить их у Иония на спасательном судне с двухнедельным грузом припасов и воды. На удивление капитан не стал спорить, а сухо распорядился Блейзу подготовить все, что необходимо.
   Прощались коротко и немногословно. С матросами особой дружбы ребята не водили, с капитаном обменялись лишь официальными благодарностями, единственное, с кем попрощались тепло, так это с Тинком, несмотря на ранение, железный офицер был неизменно в строю, и, казалось, ничуть не огорчался страшным потерям от абордажа. После прощания вельбот был спущен на воду, и ребята под парусом пошли в сторону близкого Иония. С капитаном было условленно, что на случай непредвиденного, "Крылья" будут ждать их в районе Иония две недели, за это время де Нур планировал закончить легкий ремонт и совершить обряд похорон погибших товарищей, после фрегат собирался покинуть воды древнего храма.
   - Какая огромная! - задыхаясь от интенсивной гребли, произнес Кеней, коротко кивая в сторону колонны.
   Они подплыли совсем близко, исполинская колонна высилась грандиозным монументом над крохотным вельботом. Она была столь широка, что с уверенностью можно было утверждать, что и тысяча человек не обхватили бы ее, взявшись за руки, а уж высота ее и вовсе не поддавалась воображению.
   - Огромная, это еще что, приглядись, она монолитна, представь, из какого куска мрамора она была вытесана, - заметил Гелен.
   - Может, и не из мрамора, впервые вижу, чтобы черный мрамор отливал синевой, - пожал плечами Норд.
   - Надо свериться с темпоретом, - Гелен сложил весла по борту и встал, отстегивая невидимый для посторонних глаз предмет со своей голени. - Мы совсем близко, смотри, стрелка стоит почти вертикально, - Гелен повернулся к другу, пыхтящему у весел, но тот лишь бросил безразличный взгляд на его ладонь, - ах да, прости, забыл, ты же его не видишь.
   Внезапно Кеней престал грести и, с удивлением застывшим на лице, уставился на друга.
   - Что? - не понял Гелен.
   - Что это у тебя в руке? - Кеней указал на левую руку Оста, в которой лежал загадочный прибор.
   - Так ты его видишь?
   - Мгновение назад рука была пуста.
   - Что изменилось за это мгновение?
   - Колоннада! - воскликнул Кеней после некоторого раздумья. - Мы вошли внутрь Иония.
   - Наверное, здесь сила Авалона, с которым связан этот прибор, особенно велика, поэтому даже ты увидел темпорет, это значит, что мы совсем близко.
   - Как-то и не верится даже, что мы, наконец, у цели. Столько времени прошло, даже страшно становится, вдруг ничего не получится, - поежился Кеней, возвращаясь к веслам.
   - Что я слышу? Кеней Норд боится? - ухмыльнулся Гелен.
   - Да. И представь, совсем этого не стыдится.
   - Успокойся, дружище, все будет отлично.
   - Я сомневался в этом, когда мы шли к капитану с просьбой отпустить нас, теперь я в этом почти не сомневаюсь, - сказал Кеней, и на его лице нарисовался давно забытый юношеский азарт и улыбка.
   - Да, я, признаться, тоже боялся, что де Нур устроит нам допрос, в особенности по поводу той магии, что я применил на борту "Золотого дьявола".
   - Ты называешь это магией, значит то, что ты делаешь, это то же самое, на что способен, скажем, Аримос Клонг?
   - Нет, мои способности это нечто другое, не магия, если говорить об истоках, но результаты их действия похожи, поэтому мне проще называть это магией.
   - Ясно, надо сказать, что твоя магия пришлась очень кстати в прошедшей битве. Может, поэтому Шадар не стал нас задерживать, боялся, что ты сотворишь что-нибудь эдакое.
   - Думаю, он отпустил нас не поэтому, он брата потерял, ему сейчас не до чего, наверное, топит горе в алкоголе, сидя в своей каюте.
   Кеней при этих словах опустил весла, не доведя рывок до конца, и с грустью опустил голову.
   - Что случилось? - Гелен тоже бросил грести. - Вспомнил о Севереоне? Не печалься, дружище. Эй! Давай, встрепенись, - Гелен потрепал друга по плечу. - Ты можешь им только гордиться, он умер, как настоящий воин, в бою, ему бы твое горе не доставило радости, все уходят, и он ушел, оставив в памяти хороший след, нужно перестать убиваться.
   - Не могу, как вспомню его лицо, когда ему воткнули нож в грудь, у меня сердце заходится.
   - Ничего, все раны твоей души заживут на Авалоне, я уверен, он лечит.
   - Надеюсь.
   - Кстати, в бою нужно отдать должное вовсе не моей магии, - стараясь перевести разговор в другое русло, сказал Гелен.
   - Почему?
   - Потому что я лишь обрушил реи и смахнул пару десятков пиратов за борт, а вот финальную резню устроило нечто другое.
   - А я то подумал, что финал - твоих рук дело, еще удивлялся, почему ты сразу не пустил это в ход.
   - Нет, то было другое, я видел происходящее несколько другим зрением, и меня испугало то, что я увидел.
   - То есть?
   - Понимаешь, я управляю туманами, это такая особая энергия, ее производят все живые существа, даже мы с тобой, эти туманы я могу видеть. Тогда, на корабле, пираты внезапно умерли в муках не по моей воле, я видел, что на них набросилась враждебная магия чуждая этому миру, даже не зло, а нечто, что над ним, плотные сгустки черного непроницаемого тумана окутали корсаров и въелись в их плоть, а когда те умерли, просто растаяли. Не знаю, кому в этом мире подвластны такие силы, но могу предположить, что нашему старому знакомому герцогу.
   - Если этот так, то мне становится страшно за этот мир.
   - Да, боюсь, даже великому Владу не справиться с Хель-Дерроном. Впрочем, нас это уже не должно волновать, своим колдовством алхимик, сам того не зная, только помог нам, а что будет с Миром, мы уже не узнаем, потому что будем на Авалоне, который чужд того, что его окружает.
   - Как-то эгоистично звучит.
   - Возможно, но куда деваться!
   - Эй, что это там? - Кеней вдруг прервал разговор, бросил весла, поднялся и приложил подзорную трубу к глазу.
   За блуждающим внутри Иония туманом показались какие-то строения.
   - Там что-то есть, - отметил Норд, подкручивая резкость.
   - Что?
   - Похоже еще колонны, только поменьше.
   - Внутреннее кольцо, за эту грань еще никто не заплывал.
   - А мы то заплывем?
   - Думаю, у наших предшественников не было темпорета.
   - С чего ты взял, что прибор, указывающий путь, убережет нас от опасности, таящейся за внутренним кольцом.
   - Мне так кажется. Называй это добрым предчувствием.
   - Надеюсь, оно будет действительно добрым.
   Норд перегнулся через борт вельбота, разогнал дымку стелющегося к воде тумана и зачерпнул ладонью немного морской воды.
   - Смотри! Вода совсем черная! - воскликнул он.
   - И чего ты так разволновался? Ну черная. И что?
   - Никогда не видел такой черной воды, что-то здесь недоброе.
   - Многое ты в жизни видел, неизвестное еще не значит опасное, я ничего не чувствую, успокойся.
   Но успокаиваться Кеней не хотел, непреодолимой жутью веяло от этих вод, а загадочная грань, очерченная в просторах моря колоннами древнего храма, таила в себе опасность, предупреждения о которой в каждой капле окружающего пространства вибрировали, будто призывая повернуть пока не поздно. И если бы не монументальное спокойствие Оста, мерно работающего веслами, Кеней без сомнения уплыл бы из Иония куда подальше.
   За подобными мыслями Норд скоротал то время, пока вельбот приближался к внутреннему кольцу. В сравнении с внешним кольцом, колонны внутреннего были не в пример меньше, хотя и крохотными их трудно было назвать. В отличие от гигантских монолитов, малые были буквально испещрены загадочными письменами. Когда вельбот подошел к этим колоннам достаточно близко, Гелен перестал грести, его примеру последовал и Кеней. Сотворив что-то с окружающим пространством, Ост разогнал клочки тумана обвившего колону, чтобы те не мешали осмотреть ее со всем тщанием.
   - Ты можешь это прочитать? - с интересом в голосе спросил Кеней.
   - Не думаю, - нахмурился Гелен, - это древняя клинопись, абсолютный язык, ученые считают, что на нем говорили древние, которые оставили в Нардии такие памятники, как Селдорр, Нитгат, Ионий и массу других. Тут очень сложно написано и, если учесть, что из всего языка древних ученым удалось определить лишь с пару сотен простейших слов, то чтобы расшифровать это, понадобится не один десяток лет.
   - Мог бы просто сказать, дружище, я ни черта в этом не соображаю, - Кеней похлопал друга по плечу.
   - Почему же? Кое-что я все-таки соображаю, - Гелен улыбнулся в ответ.
   - Слушай, а есть что-нибудь, в чем ты не разбираешься?
   - Есть.
   - Интересно, я когда-нибудь смогу в этом убедиться?
   - Когда-нибудь.
   - Ладно, что ты там нашел?
   - Да, собственно, ничего стоящего. Вся эта клинопись - какой-то сложнейший шифр, все, что хоть как-то можно прочесть, так это предназначение этого шифра. Здесь говориться, как я понимаю, о том, что этот шифр предназначен для запуска какого-то гигантского механизма, и доступен шифр лишь неким носителям крови древней расы, мне сложно говорить, как правильно звучит название этой расы, но думаю, что они называли себя Элимами.
   - Элимами?
   - Да. Больше ничего я понять не могу.
   - Ну и ладно.
   - Да ты прав, это уже не важно. Интересно, но не важно. Ну что? Нам остался последний рывок. Давай, берись за весла, нужно преодолеть внутренне кольцо.
   - И что потом?
   - Увидим.
   И они налегли на весла, уключины протестующе заскрипели от неожиданного напора, и вельбот резво устремился в манящую неизвестность, что таил в себе внутренний Ионий. Гелен примотал темпорет к запястью наподобие наручных кругов и держал его открытым. Расстояние до внутреннего круга оказалось не в пример больше, чем на первый взгляд, поэтому меж колонн ребята прошли на последнем издыхании и отпустили весла по борту, давая себе возможность отдохнуть. За внутренним кругом море ничуть не изменилось, разве что туман заметно загустел. В остальном же сосущее чувство постоянно поджидающей опасности, порожденное слухами об этом месте, ни коим образом не оправдалось.
   Друзья перевели дух и снова принялись за работу, вельбот, было притормозивший, с новой силой устремился вперед. Так, быстрым ходом, они преодолели почти милю, и, вдруг, притихшее чувство опасности буквально взвыло. Причиной тому стали показавшиеся из тумана остовы кораблей, лодок, гнилые мачты и реи, беспорядочно торчащие из воды, а чуть поодаль впереди в воздухе, совершенно недвижимые, парили щепки разорванных на части кораблей. Столь абстрактное зрелище, более походящее на сон, заставило ребят бросить весла и в недоумении или даже страхе оглядеться, чтобы понять явь ли то, что они видят или же какой-то дьявольский мираж.
   - Что это? - прошептал Кеней.
   - Похоже на какое-то кладбище кораблей, - таким же шепотом ответил Гелен.
   - В той книге, что у тебя была, об этом ничего не говорилось?
   - Нет.
   - И что же нам делать?
   - Пока не знаю.
   - Знаешь, можешь назвать меня паникером, но мне кажется, что от тех висящих в воздухе обломков веет какой-то жутью, аж живот сводит.
   - Да, мне тоже не спокойно, - Гелен согласно кивнул и попытался рассмотреть поближе через подзорную трубу странные обломки, - хм, такое ощущение, что эти щепья обломаны только что, они выглядят совсем свежими, будто бы с минуту назад здесь разорвало корабль, и все в мгновение замерло.
   - Ты считаешь это нормальным?
   - Конечно, нет, но если говорить об Авалоне, откуда мне знать, что нормально, а что нет.
   За всем этим разговором Ост не заметил, как темпорет на его руке слегка нагрелся, и вокруг него заискрилось переливчатое светло-фиолетовое сияние.
   - Черт, мы движемся! - внезапно воскликнул Кеней, стоявший у носового бортика
   - Аййяй, - послышалось в ответ, - эта штука жжется! - Гелен отчаянно разматывал ремешок, которым привязал прибор к руке.
   - Что это значит, - Кеней удивленно и с некоторым опасением смотрел на темпорет, который приобретал все более яркое свечение и насыщенность фиолетового цвета по мере приближения к странной аномалии.
   - Понятия не имею, но он вдруг стал очень горячим, - ответил Гелен, аккуратно кладя прибор на дно вельбота.
   - Почему мы движемся!?
   - Да откуда я знаю, я что, все должен знать!?
   В голосе обоих слышались истерические нотки.
   - Нас несет прямо к этим щепкам!
   - Вижу.
   Вельбот набирал скорость, оставалось совсем немного до того как он войдет в аномалию.
   - Надо выпрыгнуть и постараться вернуться вплавь! - предложил Кеней.
   - Идиот! Я посмотрел бы, как ты проплывешь больше десяти миль в ледяной воде!
   - Что же тогда делать?
   - Да не знаю я.
   За время этой перебранки вельбот преодолел остаток расстояния и вошел в пределы аномалии, темпорет вспыхнул так ярко, что парни на мгновение ослепли, а когда они открыли глаза, то уже неторопливо плыли меж тех самых подвешенных в воздухе щепок, что так напугали их. Темпорет сильно нагрелся, от него густо шел пар. Он снова светился светло-фиолетовым, и свет этот обрывался сразу за пределами вельбота, создавая видимость сферы, окружившей спасательный кораблик.
   Друзья смотрели на окружающее их пространство с широко открытыми от удивления глазами.
   - Я, кажется, понял, что это такое, - первым подал голос Гелен.
   - Что?
   - Это какая та грандиозная шутка со временем, похоже, Авалон накрыт невидимым куполом, а сам этот купол разделен на множество слоев, в каждом из которых время течет по-разному.
   - Откуда тогда здесь щепки?
   - Все просто, корабли, входившие в область купола, разрывало на части, и там, где время шло медленно или вообще не шло, щепки от этих кораблей застывали на месте.
   - А почему корабли разрывало?
   - Представь, много слоев пространства, в которых время течет по-разному, где-то быстро, где-то очень быстро, а где-то стоит вовсе. Если в такое пространство поместить большой предмет, такой как корабль, то он просто взорвется.
   - Почему?
   - Ладно, объясню проще. Вот, к примеру, ты возьмешь свою руку и запустишь ее в тот слой, где время течет не так как привычно, а в миллиарды раз быстрее. Мельчайшие частицы, из которых состоит твоя рука, станут двигаться быстрее, намного быстрее, в то время как та часть руки, что не погружалась в скоростной слой, будет жить по прежним правилам времени, от этого твою руку разорвет, потому что две ее части оказались в слоях с разными скоростями движения времени.
   - Я, кажется, понял, спасибо за очередную лекцию.
   - Я что опять рассказывал тебе, как маленькому неучу?
   - Ага.
   - Извини, увлекся.
   - А что с темпоретом?
   - В нем то вся и суть, я так понял без него нам бы никогда не пройти этот барьер.
   - То есть как?
   - Этот чудо приборчик окружил нас защитной оболочкой, видишь.
   - Ну.
   - Я так думаю, она не дает окружающей аномалии раздавить нас. Теперь я понимаю, что имела в виду та полоумная ведьма, когда говорила о жерновах Авалона, вот они, эти жернова.
   - Жернова?
   - Смотри, - Гелен вытащил из кармана золотую монетку и швырнул ее за борт, она, долетев до края светящейся сферы, рассыпалась в мелкую пыль и исчезла. - Если бы у нас не было темпорета, нас бы перемололо так же, как эту монетку.
   - Жернова времени, жуть, - поежился Кеней, - а почему лодка сама двигается?
   - Не знаю, наверное, это ловушка такая, для тех, у кого нет темпорета.
   Они миновали временной слой, где замерли навеки обломки кораблей тех несчастных, что когда-то отважились заплыть за внутреннюю колоннаду Иония. Темпорет засветился сильнее, казалось, что вскоре он раскалится докрасна и попросту прожжет днище вельбота.
   - Глянь, на воде! - крикнул Кеней.
   Откуда-то из глубины возникли сгустки пульсирующего света, они завихрились вокруг сферы, созданной темпоретом, их острые лучи, словно стальные лезвия, стали прорезать фиолетовое полотно, окружившее вельбот.
   - Что это такое? - ужаснулся Кеней.
   - Не знаю, какие-то охранники.
   Тем временем темпорет усилил свое свечение, можно было подумать, что он разумен, как, впрочем, и атаковавшие его сферу световые шары, которых становилось все больше и больше. Вокруг медленно движущегося вельбота роилось больше ста белых светящихся сгустков с "острыми" лучами.
   - Славный приборчик, - ласково произнес Гелен, и в этот момент сфера будто бы треснула. Темпорет, издав тонкий звенящий звук, вспыхнул в сто крат сильнее прежнего. Этот свет обжег глаза, а пронзительный звук, чем-то похожий на визг, вклинился в сознание, заставив каждую клеточку тела взвыть от боли. Друзья, как по команде, схватились за головы, стараясь унять нарастающую боль, и, продержавшись не более полуминуты, обмякли, без сознания повалившись на дно вельбота.
  

Часть шестая. "Авалон".

Глава 39. Врата совести.

   Кеней выходил из обморока медленно, мучительно. Голова налилась свинцом и гудела, разнося вибрирующую боль по всем внутренностям. На языке ощущался привкус железа и соли, а глаза слепил яркий свет.
   Прошел, наверное, не один круг, прежде чем Норд заставил себя открыть глаза и то, что он увидел, буквально выдернуло его из полузабытья.
   А увидел он небо, не то что уже привык видеть за прошедшие полтора затмения: серое, пасмурное, печальное, а яркое голубое небо с легким налетом пурпурных перистых облаков.
   Солнце, настоящее солнце, светило с небес и приятно грело кожу!
   Кеней приподнялся на локтях и, не веря своим глазам, заплакал. В этих слезах не было ничего, кроме счастья. Столько страданий, безликие версты пути и постоянная борьба за надежду кончились. Вот то, ради чего они потратили столько сил, ради забывшегося ощущения радости жизни, ради простого солнечного света и чистого неба над головой, того малого без чего человек - не человек, того, что никто и никогда не ценит, пока оно есть.
   Преодолевая боль, поселившуюся в мышцах, Кеней встал и, опершись о бортик вельбота, осмотрелся. Гелен лежал неподалеку около катушки с тросом и медленно, мучительно приходил в себя. За бортом плескалось пенящееся от легкого бриза море, их судно по-прежнему шло своим ходом, притягиваемое некой неведомой силой. Проследив фарватер, Кеней увидел его. То, о чем Гелен неустанно говорил на протяжении всего пути. Норд увидел Авалон и внутренне восхитился и заликовал: кромка золотистого песчаного пляжа; зеленый, пышущий силой и молодостью лес; горы, с которых стекает бурная река. Все пестрело красками, казалось, уже забытыми и от того будто бы новыми, золотилось в лучах полуденного солнца и создавало ощущение праздника в душе, щемящего восторга.
   Рядом раздался негромкий удивленный всхлип. Кеней оторвался от захватившего его зрелища и повернулся на звук. Это Гелен пришел в себя и, увидев солнце, как и Кеней, расплакался.
   - Я не плачу, просто солнце... глаза отвыкли от такого яркого света... болят, - попытался оправдаться Гелен.
   - Ничего, привыкнем, - засмеялся Кеней. - Дружище! Мы на Авалоне! Понимаешь!?
   Кеней схватил друга, поднял его на ноги и крепко обнял в порыве радости, внезапно охватившей его. Хотелось петь, танцевать.
   - Как хорошо. Я так рад, что мы дошли, спасибо тебе, без тебя я не пошел бы вовсе, спасибо Гелен.
   - Да не за что, без тебя я бы вообще не дошел.
   Они оба радовались, радовались так, как никогда в жизни.
   Никогда не поймешь, что такое рай, пока его не потеряешь.
   Они подплывали к берегу. Сквозь прозрачную морскую воду уже виднелось, покрытое зелеными водорослями, дно. Волны от близости берега стали выше и мощнее, ударяясь о борт, они крепко орошали водой лодку и ее пассажиров. Послышалось негромкое шипение, но оно привлекло внимание Норда, а затем и его друга.
   - Еще горячий, - с лаской в голосе отметил Кеней, указывая на темпорет.
   - Да, хороший приборчик, что ни говори, без него мы бы уже давно кормили рыб или еще кого похуже.
   - Как он только не прожег дно?
   - Не знаю, но по-моему мы с тобой видели уже столько всего непонятного и необъяснимого, что просто пора перестать удивляться.
   - И то верно, - Кеней беззаботно пожал плечами и пошатнулся: лодка ударилась дном о прибрежную отмель.
   - Даже не станем удивляться тому, что наша лодка плыла сама, пусть это и странно, зато чертовски удобно.
   - Ага, как представлю, что надо было бы грести после такого испытания, так тошнить начинает.
   - Это морская болезнь.
   - Ну да, как же.
   - Ладно, если серьезно, мне кажется, лодка неспроста пошла своим ходом, в этом есть смысл.
   - Какой?
   - Сопроводить нас именно к этой части острова, видишь, - Гелен мотнул головой в сторону прибрежных джунглей. Там, среди сплошной стены высоких деревьев, стояла неприметная арка из серого камня.
   - Что это там? - спросил Кеней,
   - Не знаю, но думаю, это вход на остров. Смотри, если приглядеться, то среди песка различима мощеная дорога, она соединяет место нашего причала и эту арку.
   - Странно, будто бы мы не можем причалить там, где нам захочется, и пройти через лес. Я думаю, это просто дорога, сделана для удобства, и никакой это не вход.
   - Раз нас отнесло именно сюда, значит не стоит спорить с правилами острова, мы здесь гости, пройдем через арку, - уверенно сказал Гелен.
   - Как скажешь, ты у нас ученый.
   - Ага, именно.
   - Ну что, ученый, давай, выпрыгивай и замочи немного свои ноги, вытащим лодку на берег, разгрузимся и пойдем поищем место для стоянки, мне не терпится раздобыть каких-нибудь фруктов, а то от сушеных меня уже воротит.
   Через час, как говорили в Стогге, изрядно попотев, они выволокли на берег лодку и надежно прикрепили ее к одному из деревьев, собрали свои походные мешки и направились к загадочной арке.
   Оба шли, задрав голову, любуясь солнцем, не обращая внимания на жжение в глазах. Позади шумел океан и, не смотря на прохладный бриз, идти было жарко. Парням пришлось снять все, что было выше пояса, и, если Кеней как был, так и остался крепким и подтянутым юношей, то во внешности Гелена произошли разительные изменения. Норд даже удивился, насколько его худощавый друг окреп. Под тонкой, белой от нехватки солнца, кожей перекатывались бугорки мышц, грудь приобрела рельефные очертания, но в талии он, как и прежде, остался довольно худ.
   К арке или, скорее, вратам без створок пришли быстро и остановились перед ней в нерешительности. Достаточно высокий монумент, походящий на остов замковых ворот, был весь исписан рунами, и на его вершине красовалась витиеватая надпись.
   - Что это там написано? - заинтересовался Кеней
   - Трудно сказать, этот алфавит и в нормальном виде сложен, а тут еще эти каллиграфические закорючки. Мне кажется, фраза звучит примерно так: "Лишь чистого примет Авалон". Вот только что это значит?
   - Да все ясно, - усмехнулся Кеней, - сейчас пойдем помоемся, и нет проблем, остров нас примет.
   - Неа, - Гелен, смеясь, замотал головой, - думаю, древние были несколько более сложными ребятами.
   - В любом случае мы ничего не узнаем, если будем тут стоять, идем.
   - Идем.
   Под своды серой арки Кеней шагнул первым. Тень, что она отбрасывала, казалась осязаемой, в ее пределах окружающее пространство будто бы уплотнилось. Вроде бы ничего не стоило преодолеть этот кусочек тени - всего лишь шаг, но этот шаг давался с большим трудом. Где-то в сердце Кенея, едва он вступил в тень, заскребли кошки, и странное чувство поселилось в груди, но стоило ему выйти из-под арки и эти незваные гости ушли, пропали, гонимые солнечными лучами.
   Кеней обернулся, лучезарно улыбаясь другу, и... похолодел. Ост согнулся под аркой, держась обеими руками за грудь, на его лице застыла беззвучная гримаса боли.
   - Что с тобой?! - в ужасе воскликнул Кеней, понимая, что причина страданий Гелена в загадочной тени.
   - Я... не могу пройти... - прохрипел Гелен, с трудом выговаривая слова.
   - Что такое, как я могу помочь?! - Кеней обеспокоено приблизился к Осту.
   - Стой! - Гелен предостерегающе вскинул руку. - Не подходи. Меня терзает что-то... я должен сказать тебе...
   - Что?
   - Я врал...ты здесь благодаря моей...лжи.
   - Не пойму, что это ты говоришь такое!
   - Я врал тебе с самого начала... но я хотел как лучше...твоя мать, госпожа Илия, она не ушла тогда в Астоль, она была дома, ждала тебя... тогда с Кервиком была не Лия: просто девушка с рыжими волосами, ты увидел то, что я тебе сказал...и судьбу Сталла я знал наперед, я знал, что он прорвется, но не хотел тебя пускать с ним... - сказав это, Гелен без сил рухнул на желтый песок, вязкая тень отпустила его, насытившись произнесенными словами.
   Ему стоило большого труда подняться и выползти из-под арки, его мутило, но, не смотря на это, на душе от чего-то было легко. Впрочем, это чувство сменилось сильным чувством вины, как только он увидел лицо Кенея. Столько разочарования, столько боли и горечи было в нем. Кеней смотрел на Оста не верящим взглядом так, будто тот воткнул ему нож в спину, и молчал.
   - Прости меня! Прости! - Гелен не мог молчать. - Я правда хотел как лучше, твоя мать все равно бы ушла, я просто не сказал когда, если бы я сказал, ты бы никогда ее не оставил и погиб бы сам. Подумай, как бы она себя чувствовала, зная, что обрекла тебя на смерть. А Лия тебя на самом деле не любила, у меня просто не было времени тебе как-то иначе это доказывать. И Сталл действительно безнадежен, я не видел всей его судьбы, но не надо быть провидцем, чтобы ее предугадать. Если бы я не соврал тебе, то ты бы погиб вместе с этим миром, а этого я не хочу, потому что люблю тебя, как родного брата, прости меня, я хотел как лучше.
   - Знаешь, что терзало тебя под аркой? - голос Кенея был до неузнаваемости холодный и бесстрастный. - Это называется совесть, но, похоже, тебе такое слово не знакомо. Хотел, как лучше говоришь? И решил все за меня. Что ж удачный ход для туповатого Кенея, не правда ли? Гелен сказал - Норд пошел. "Шел за благом и пришел к бездне". Знаешь такую пословицу, так вот, это про тебя. Только ты еще и меня за собой притащил. Как я мог быть таким дураком и поверить тебе, как ловко ты меня обманул!
   - Прости! Я не знаю, как искупить свою вину. Поверь, я выбрал единственно возможный, спасительный путь.
   - Ты сам-то себя слышишь? Поверить не могу! Спасительный путь для тебя, не для меня.
   Они замолчали, Кеней переваривал в себе ту страшную правду, что так внезапно открылась ему. Он думал, что делать дальше. Гелен же судорожно подбирал слова, он слишком хорошо знал друга, и, хотя и лишился дара предсказания, знал наперед, что скажет Норд, и искал слова, чтобы его остановить.
   - Я ухожу, - наконец произнес Кеней, произнес твердо, так, что не оставалось сомнений - ничто его не остановит.
   Гелен собрался было что-то сказать, но понял, что бесполезно. Он лишь безвольно опустил голову. Его душили слезы, слезы бессилия, а еще его душила та самая совесть, которой он доселе не знал. Он сидел на песке и смотрел, как Кеней идет к боту.
   - Я уйду с тобой! - Ост вскочил и побежал следом.
   - Нет, - послышалось в ответ.
   Гелен догнал Кенея и твердо повторил:
   - Я возвращаюсь с тобой.
   - Нет, - повторил Норд, отвязывая лодку.
   - На этот остров мы шли вместе и уйдем вместе.
   - Этот остров - твой, ты шел к нему, вот и оставайся здесь, я не возьму тебя с собой, - равнодушно произнес Кеней, обвязываясь тросом, чтобы оттащись лодку от берега.
   - Бросишь меня, - усмехнулся Гелен, хватаясь за трос.
   От этих слов лопнула какая-то незримая нить, и Кеней пришел в ярость. Таким его еще никто не видел.
   - Послушай ты...! - Норд не нашел подходящего ругательства, чтобы наградить им друга, теперь уже бывшего. Он просто схватил его за шею и крепко сжал, от такого стального хвата лицо Гелена резко покраснело, он захрипел, судорожно глотая воздух. - Я не хочу видеть тебя всю оставшуюся жизнь, ты убил во мне все, что оставалось живого, и этот остров... Будь он проклят! И ты вместе с ним! Я ухожу, и лучше тебе мне не мешать! - Кеней отпустил Оста и, развернувшись, поволок лодку в воду.
   Гелен смотрел ему вслед, потерянно стоя на пляже. Из его рта вырвался беззвучный крик, он схватился за голову и безвольно опустился на песок. Так он сидел до самого заката, обреченно глядя, как медленно уходит за горизонт маленький вельбот.
  

Глава 40. Хранитель Тео.

   Гелену было плохо. Нет, с телом его все было в порядке, но вот за гранью телесной, нечто неосязаемое грызло душу, с каждым кругом выедая изрядный ее кусок. Он долго просидел на пустынном песчаном пляже, очень долго. Серый парус вельбота давно уже скрылся за горизонтом, но Гелен не уходил, в нем еще жила надежда на возвращение друга. Но надежду убил голод, он же заставил вернуться к реальности. Просто в один момент встал вопрос: либо идти и искать пищу, либо так и остаться сидеть на песке и умереть с голоду. Будь на то его воля, Гелен бы выбрал второй вариант, но инстинкт выживания не позволил ему такой роскоши.
   Было жарко. Он поднялся, снял штаны и обрезал их наполовину карманным ножом, одел снова. Огляделся и отправился к ближайшему лесу, с опаской и ненавистью поглядывая на проклятые врата, виднеющиеся неподалеку.
   В лесу ему попалась пара плодовых деревьев, и он с жадностью набросился на фрукты. Поглощая добычу, он прошел остаток леса и оказался на мощеной камнем дороге, которую они с Кенеем заметили еще у арки. Шириной она была не более двух шагов и скорее походила на тропу или парковую дорожку. Не озабоченный никакой целью, внутренне опустошенный Гелен бесцельно побрел туда, куда вела тропа.
   Солнце приближалось к зениту, окружающий лес наполнился гомоном полуденных насекомых, стало еще жарче. Обливаясь потом, Ост остановился около небольшого ручья, стекающего с гор, и, обмыв свое разгоряченное тело прохладной водой, вдоволь напился. На душе стало легче.
   Он огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что многое здесь ему знакомо: вот приметное раскидистое дерево с широким стволом, вот камень возле дороги, вот загнутая, словно волчий коготь скала неподалеку. Все это он видел раньше в своих снах.
   Вспомнив о снах, Гелен вспомнил и еще кое о чем, точнее сказать, кое о ком. Это воспоминание не то чтобы обрадовало его, но вселило уверенность и подняло настроение от безнадежно-упаднического к просто упадническому.
   Посидев еще немного возле ручья, Ост направился к горам. Взбираться по отвесным кручам было очень не просто, это отнимало много сил и, если учесть, что у Гелена их и так было не много, то к проходу в горах он вышел уже затемно. Там он развел костер из сухих веток горного кустарника и, доев остатки фруктов, впервые за три прошедших дня провалился в беспокойный сон.
   На утро он проснулся с первыми лучами солнца, которые бесцеремонно ударили по глазам ярким снопом желтого света. Было свежо, и Гелен немного замерз. Костер давно потух, и чтобы согреться, он принялся бегать по кругу площадки, расположившейся совсем рядом с проходом, который был таким же, как и во сне - неприметным, узким и, как оказалось, прекрасным внутри.
   Войдя в пещеру, Гелен даже не остановился полюбоваться ее прекрасными стенами, усыпанными светящимися камнями, он стремительным шагом направился к выходу и, спустя полкруга, достиг его, выйдя на знакомый мост. Во снах он всегда задерживался на этом мосту, любуясь величественным, неукротимым буйством водной стихии рокочущей внизу, но на этот раз он даже не сбавил шага.
   За мостом начиналась тропа, круто спускающаяся вниз, вымощенная так же, как и та, что начиналась у арки, желтым булыжником. Она вывела путника в долину, окруженную кольцом гор. В воздухе витал запах свежей зеленой травы и дурманящий аромат разнотравного луга. Гелен шел по нему босыми ногами, твердо зная, что за следующим холмом встретит ту, к которой слепо шел два затмения подряд, ту, ради которой пренебрегал вниманием других девушек, пожертвовал дружбой, ту самую... девушку-сказку, девушку из снов.
   С волнующимся сердцем сделал Гелен последние шаги, с юношеской неуверенностью переступил последнюю грань холма и в последний момент даже усомнился: а вдруг она всего лишь сон, вдруг ее и не существовало вовсе.
   Но она была там, на своем месте, на крыльце небольшого деревянного домика в плетеном кресле. Окружающий дом плодовый сад был полон звуков, мириады разноцветных птиц мелодично голосили в полуденном зное. Гелен шел через этот сад, приближаясь к хозяйке, и каждой клеточкой своего тела чувствовал ее взгляд.
   - Ну здравствуй, Гелен Ост, - поприветствовала его девушка, когда Гелен подошел к крыльцу.
   Одета она была в черное платье из тончайшего шелка, которое ярко очерчивало изящные изгибы ее плеч и рук. Густые каштановые волосы падали на плечи в некотором беспорядке, она была мила, но лишь на первый взгляд. Более внимательному человеку становились заметны совсем другие черты: холодный, не по годам мудрый взгляд, неженская собранность и поза, источающая властность. Нет, от нее не веяло злом, надменный взгляд, хоть и нес менторскую строгость, но был участлив, добр. Так смотрели чопорные няньки стоггских богатеев на расшалившихся чад.
   - Здравствуй, Лирия, - с несвойственной робостью ответил Гелен.
   - Госпожа Лира, будь добр называть меня так, - оборвала его хозяйка дома и небрежно указала на соседнее кресло. - Садись.
   Несмотря на то, что выглядела Лира очень молодо, голос ее был глубоким, хриплым, как у пожилой женщины, давно пристрастившейся к табаку. О ее почтительном возрасте свидетельствовали строгий изгиб бровей, снисходительная полуулыбка, манера речи. Все, кроме внешности.
   - Предвосхищу твой вопрос, - хозяйка слегка улыбнулась, - я не та женщина, которая являлась к тебе во снах, то была всего лишь картинка, посланная как приманка. Я знала, что ты придешь, ты мне очень нужен Гелен Ост.
   - Кто вы и зачем я вам нужен? - вскинулся Гелен.
   Еще идя по саду, он подумал, что его может ждать совсем не та прелестная красавица из снов. Предчувствие не обмануло. Не то чтобы он сильно разочаровался, услышав слова девушки, пора разочарований уже минула, но ему стало обидно за то, что все его усилия, все его труды, привели совсем не к тому результату, которого он ожидал. Ему было горько оттого, что вожделенный Авалон растоптал все его мечты тяжелым латным сапогом.
   - Мне предстоит долгий рассказ, - девушка небрежно откинула волосы, холодный, мудрый взгляд слегка раскосых глаз на минуту прожег Гелена, - сходи в дом, на столе стоит кувшин с вином и кое-какая еда, принеси и налей нам обоим.
   Гелен исполнил пожелание хозяйки. Та с интересом наблюдала за его действиями, пристально следила за каждым движением, а когда Гелен сел обратно в кресло, с наслаждением отпила терпкого напитка и снова заговорила:
   - Я, Гелен Ост, совсем не девушка твоей мечты, совсем не юная красавица, внешне конечно юная, но мне уже очень много лет, ты даже не представляешь насколько много. Мое имя Лира, но во всем Мире меня знают под именем Тео. Это о чем-нибудь тебе говорит?
   - Впервые слышу.
   - А слышал ли ты что-нибудь об ордене изидов?
   - Слышал.
   - Так вот я его основатель.
   - Вы?! Великий Учитель изидов? Ха.
   - Что? Думал, что если Великий учитель, то непременно мужчина. Нет, дорогой друг, я и никто иной создала этот орден и обучила первых учеников великому знанию, которое мне открылось во время странствий по древним землям некрополей. Поэтому мне удалось устроить твое здесь появление, та книга, что якобы потерял забредший в Горт изид, задала тебе цель, ведьма из клана смотрящих по моей просьбе подсказала путь к темпорету, водный дух, который к слову часто захаживает ко мне, тоже оказал небезызвестную тебе услугу. А дальше ты сам нашел дорогу. И вот ты здесь.
   - Зачем?
   - Твой дар, он очень редкий и будет полезен в общем деле. Тот старик из казематов погиб, выполняя мою просьбу, но научил тебя искусству управления туманами. Знаешь, есть много непознанного на этой земле, но самым загадочным считается управление туманами, крайне редко рождаются люди способные к этому, и еще реже рождаются повелители туманов, те, кому подчиняются туманы жизни во всех проявлениях. Тот старик умел лишь лечить, ему был подвластен лишь один из видов тумана. Тебе же повинуются все. Ты - будущий повелитель, - насмешливый тон хозяйки сменился сугубо деловым, ни единого намека на иронию не мелькнуло в ее речи.
   - Зачем все это, зачем эта игра, что за общее дело? Вы ведь управляли мной, как куклой, думаете, мне это нравится? Нисколько. Так с чего вы решили, что я соглашусь вам помогать? - Гелен, как ни странно, оставался спокоен, казалось бы, должен был вспылить от того, как ловко обошлись с его судьбой, но внутреннее чутье подсказывало, что этого делать не стоит, что ему готовы предложить нечто весьма заманчивое, а в деловых переговорах эмоции - лишнее.
   Появившаяся в начале обида и злость ушли, помогло вино и интерес. Великий учитель изидов - женщина, жившая еще тогда, когда Сорония только становилась на ноги, когда ходили еще по земле древние, сидела перед ним, разговаривала с ним. Разве можно не выслушать до конца?
   - О цели твоего здесь появления и об общем деле я тебе непременно расскажу, но немного позже, в начале я хотела бы рассказать тебе о мире, в котором мы живем, о его истории и судьбе, когда я закончу рассказ, уверена, ты согласишься помочь.
   - Рассказывайте, - снисходительно махнул рукой Гелен, пришло его время иронизировать, благо Лира не придала значения его насмешливому тону.
   - Я слышала, что в современных школах преподают мирознание, хм, полезный предмет, - Тео сделала большой глоток вина, - но ты даже представить себе не можешь, насколько малы те крохи знаний, которыми располагает человечество об окружающем его мире, даже нет, не о мире, о вселенной.
   - Рискну предположить, что вы располагаете куда большими сведениями, чем ученые.
   - Располагаю. Наша вселенная подобна грозди винограда, постоянно растущей и меняющейся. Растет эта гроздь из первородной материи, о ней никому и ничего не известно, это загадка, которую пытались разгадать многие, но она так и осталась загадкой. Миры в этой грозди подобны ягодам винограда, они рождаются и умирают, все они связаны между собой каналами энергии. Первостепенное место во вселенной занимает человек, ибо человек обладает не только разумом, но и душой. Миры развиваются самостоятельно, независимо от первоматерии, поэтому появление разума на определенном этапе вполне закономерно, но вот появление души, некой непознанной части человеческого сознания, отнюдь не закономерное явление, это случайность, породившая людей. Благодаря душе, человек остается человеком, живет в этом мире и развивается, - госпожа Лира рассказывала очень увлеченно, так профессора рассказывают о своих открытиях и изобретениях.
   - Эти научные истины мне втолковали давно, еще когда я посещал лекции в университете, - перебил Гелен, - не могли бы вы поскорее перейти к делу.
   - Не перебивай меня, мальчик, если я рассказываю тебе о чем-то, значит это важно, - осадила его Тео.
   - Простите.
   - Прощаю. Надеюсь, из моего рассказа ты уяснил, что строение миров подобно виноградной грозди, а раз так, то естественно, что какие-то миры более старые, какие-то менее. В самом старом мире, на заре нашей вселенной жили две расы - элимы и угх-заны, мы их называем древнейшими. Их цивилизации существовали очень долго, они достигли безумных высот развития. Для таких людей как мы они стали богами.
   - Богами?
   - Именно, не думаю, что ты как ученый веришь в богов, но поверь они не вымысел. Только, кто такие боги? Такие же люди, как и мы с тобой, просто они гораздо более развиты.
   - Получается, каждый человек может стать богом, - усмехнулся Гелен.
   - Каждый, если обладает нужными знаниями, - кивнула Тео.
   - По-моему, это бред.
   - От чего же бред? Если ты знаешь, как изменить ход времени, если ты знаешь, как создавать миры, если над тобой не властна смерть и ты управляешь силами природы, кто ты?
   - Бог. Но люди всего этого не могут.
   - Древнейшие могли. С помощью науки и магии они достигли таких высот.
   - И что же теперь? Выходит, нами правит древняя раса людей.
   - Не правит, но иногда вмешивается в ход событий, впрочем, последний раз это случалось очень давно. Две этих расы оставили после себя огромное наследие, они научились путешествовать по мирам и создавать новые. Они создали и Авалон, элимы создали, если быть точной, - Лира отпила еще вина, переводя дыханье, откинулась на спинку кресла и, испытующе глядя на Гелена, слегка обнажила изящную ножку.
   Гелен, погруженный в мысли, подобного действия не заметил, что вызвало легкую улыбку на лице хозяйки.
   - Ну хорошо, пускай. Была древняя раса. И что с того? - произнес Гелен после минутного молчания.
   - Терпение. Были две древних расы, и на протяжении их развития им хватало ума не воевать между собой, нет, конечно, небольшие войны случались, но элимам и угх-занам всегда удавалось договориться. Но в определенный момент этим двум расам стало тесно во вселенной, кто-то захотел доминировать. История умалчивает кто, но точно известно, что в какой-то момент элимы и угх-заны стали усиленно искать пути своего возвышения, пытаясь, превзойти друг друга в технологии, оружии, знаниях. Такое противостояние не могло длиться вечно, их холодная война закончилась ужасными событиями. Началось все с угх-занов. Они посчитали, что душа человеческая мешает более быстрому развитию знания, что эмоции, чувства, желания - это животные пережитки и их нужно уничтожить, что только чистый разум ведет к быстрому процветанию нации. Придя к такому мнению, угз-заны создали прибор, позволяющий уничтожить человеческую душу, оставив лишь голый разум, и они воспользовались им, переделав каждого угх-зана, стерли каждому душу. Надо ли говорить, что такой путь привел их к тьме, они были ослеплены идеей своих вождей и безропотно повиновались, позволили лишить себя самого главного. Вот что значит сила пропаганды. Вопреки ожиданиям, разум без души не оказался более продуктивен, они не получили желаемого и не могли получить, ведь идеи рождаются в вечном споре разума и души. Человек без души ущербен, он выбирает свой путь, руководствуясь лишь холодными доводами, выбирает самые легкие пути, а такие пути обычно ведут в тупик. Угх-заны не задумались, отчего всюду во вселенной, где в живом существе появлялся разум, но не появлялась душа, наступал конец всего живого вокруг. Если ты скачешь на лошади наперегонки, и путь тебе перебегает ребенок, что ты сделаешь?
   - Остановлюсь.
   - Почему?
   - Но ведь это же ребенок.
   - Но ведь тебе же надо выиграть, причем здесь ребенок?
   - Как причем, это же ребенок, это же живой человек.
   - Вот. Ты говоришь так, потому что у тебя есть душа, хотя разум и подсказывает, что для достижения цели останавливаться нельзя, что жизнь ребенка для тебя конкретно не важна, важна цель - выиграть. Ребенку бы не повезло, окажись на твоем месте угх-зан. Жаль, но вся ошибочность эксперимента открылась уже после него.
   - Хорошо, у них не было души, был лишь разум и, выбирая легкие пути, они творили ужасные вещи. А что элимы?
   - Элимы, видя такое, не могли остаться в стороне, угх-заны стали истреблять целые миры, уничтожать их. Стремясь к собственному превосходству, они рушили вселенную, не желая жить в мире ни с кем. Все их общество превратилось в огромную машину, одержимую идеей господства. Поэтому холодная война вскоре перешла в вооруженный конфликт, и вселенная содрогнулась, настолько ужасной и разрушительной была битва. Обе расы обладали мощным оружием, и самое страшное, что обе они страстно желали этой войны, а когда жажда крови уступила место страху, было поздно, от некогда могущественных и многочисленных рас остались жалкие крохи. Можно сказать, что победили в этой войне элимы, их осталось гораздо больше, чем угх-занов. Это и понятно, там, где разум предпочитает сдаться, душа в отчаянном порыве приведет к победе. Но победа далась элимам огромными потерями, их осталось ничтожно мало, и самое главное они не смогли истребить угх-занов окончательно. Их правящая верхушка сумела надежно обезопасить себя от смерти и даже в том малом количестве представляла угрозу. Верховный правитель угх-занов - Азатот поставил ультиматум: либо элимы прекращают уничтожение его расы, либо он уничтожает вселенную. Как оказалось, бездушные научились не только уничтожать миры, они нашли способ уничтожить и первоматерию, а это - крах всей вселенной, как ты понимаешь. Конечно, такой исход был невыгоден для обоих сторон. Пришлось договариваться. Для переговоров элимы создали отдельный особый мир, где царит хаос и изменчивость, где не работают законы природы, времени, пространства, где бесполезно любое оружие и магия, где в полной безопасности чувствовали бы себя представители обеих рас. Мир это был назван Иог-Соттотхом.
   - Почему именно элимы, почему не угх-заны, они что не опасались попасть в ловушку.
   - Я разве не сказала?
   - Что?
   - Угх-заны не научились создавать миры, только разрушать, технология создания была доступна лишь элимам. Поэтому Иогх-Соттотх создавался ими, но конечно под надзором бездушных. Я не буду рассказывать тебе, какой сетью интриг и хитросплетеньем уловок опутали элимы оставшихся врагов, но они заставили их поверить в собственную безопасность. Когда все было готово, оставшиеся угх-заны, Азатот и пятеро приближенных, вошли в Иог-Соттотх и оказались, как ты и предполагал, в ловушке. Элимы создали особый мир и с другими мирами соединили его по-особому. Они соединили его порталом лишь с одним из миров, догадываешься с каким?
   - С нашим.
   - Умница. Да, они соединили его с Нардием, а входом сделали...
   - Нитгат.
   - Вдвойне умница. А когда Азатот со своей свитой прошли через портал, элимы закрыли переход и запечатали его. Угх-заны оказались в заточении, из которого невозможно выбраться. Элимы не смогли уничтожить своих соперников, но смогли их изолировать. Для ключа, запирающего Нитгат, они построили еще один мир - Кадаф, где в ониксовом замке, под неусыпной охраной оставили его.
   - В общем, все ясно. Жил-были и развивались угх-заны и элимы, вначале жили в мире, потом что-то не поделили и устроили войну на уничтожение. Угх-заны проиграли, их заманили в ловушку, заперли, а ключ спрятали. Только не понятно, почему совсем не уничтожили его, вдруг ключ кто-то найдет, да и выпустит озлобившихся древнейших.
   - У тебя слишком приземленные представления о ключе, это же не просто кусочек метала, который вставляется в замочную скважину. Чтобы запереть или отпереть вход в Иог-Соттотх требовалась энергия и не малая. Ключ - это энергия, уничтожить его значит уничтожить Нитгат и открыть путь бездушным в наши миры.
   - Кстати о Нитгате, я уже слышал сказочку про древнейших, Азатота и ужас, который ждет своего возвращения в наш мир.
   - Правда? От кого?
   - Встретился на моем пути старичок по прозвищу Серый.
   - Серый? Старый пройдоха! Так и знала, что не стоило его пускать в наши хранилища, не стоило. Он, наверное, откопал мои старые записи. А ты что же считаешь, что все мои слова - сказка?
   - Да нет, в это можно поверить. Только как вы то узнали об этом, нет, вы, конечно, уже в почтенном возрасте, но вот срок тех событий подревнее будет.
   - Верно подмечено, мальчик.
   - А нельзя ли не называть меня так? - раздраженно спросил Гелен.
   - Нельзя, мне так нравится, - язвительно ответила Тео и продолжила, - Да, я правда не была свидетельницей тех событий, но я стала хранителем, а это многое меняет. Когда-то на заре моей жизни, я была простой путешественницей, авантюристкой, зарабатывающей на жизнь расхищением могильников, склепов, гробниц. Я воровала у мертвых и не гнушалась ничем. И однажды во время моего путешествия по великим пустыням востока, я обнаружила затерянный храм. Обнаружила совершенно случайно. Надвигалась буря, и в поисках укрытия я забралась внутрь узкой пещеры скрытой в песчаных курганах. Пещера была глубока, и я, ведомая простым любопытством и осторожностью, решила ее исследовать. Я долго плутала по бесконечным темным туннелям, вскоре у меня кончились факелы, и я шла в кромешной темноте, а пещера все не кончалась, и, когда я уже собралась повернуть обратно, впереди забрезжил свет. Вначале я подумала, что это светятся какие-нибудь гнилушки, но оказалось, что свет источал загадочный предмет. Это была черная пирамидка, покрытая серебристыми письменами древних, на каждой ее грани была выгравирована виноградная гроздь. Эта штуковина покоилась на пьедестале посреди просторного куполообразного зала. Естественно я поняла, что передо мной довольно древняя и ценная вещь, тогда я еще не знала, какое сокровище волей судьбы попало мне в руки. Переждав бурю, я пришла в один из крупных торговых городов востока, чтобы узнать цену артефакта и выгодно его продать. Тогда-то я впервые столкнулась с его необычными свойствами, оказалось, что видеть его могу только я. Кому бы я не показала этот предмет, все смотрели на меня как на душевнобольную и советовали посетить знахаря. Но я то знала, что не сошла с ума, просто по какой-то причине другие люди не видели мою находку.
   - Мне это знакомо, темпорет вел себя так же.
   - Да, темпорет тоже, как ты уже догадался, творение элимов.
   - То есть к вам в руки попал артефакт, принадлежавший элимам.
   - Да, это было Наследие, оставленное нам древней расой перед уходом.
   - Так элимы ушли? Куда? Почему?
   - Куда, никто не знает. На поиски новых тайн. После победы над угх-занами, в нашей вселенной, в нашей "грозди" не осталось больше загадок и тайн способных заинтересовать их, и они ушли на поиски новых, ведь есть еще другие грозди и сама "лоза", там много неизведанного.
   - Они заскучали?
   - Можно сказать и так. Уходя, они оставили нам много памятников, напоминающих об их эпохе. Возьми к примеру Нардий, здесь есть Ионий, Нитгатт, Селлдор и многое другое.
   - Вы забыли про Авалон.
   - Авалон есть везде.
   - То есть?
   - Этот остров создавался как опорный пункт для боевых действий, это начальная военная база. Авалон пронизывает все миры, в каждом есть этот остров. Как видишь, он хорошо защищен - сфера времени, врата совести и другие уловки делали Авалон надежным укрытием во время войны.
   - Интересно. А что же стало с тем артефактом, вы его так и не продали?
   - Разумеется, нет. Вскоре артефакт открыл мне свои тайны, в нем были заключены многие знания древнейших, и я стала их носителем, носителем древних знаний. Наверное, во мне течет кровь элимов, раз артефакт заговорил со мной и показался мне, ведь им не было чуждо человеческое, случались кровосмешения.
   - Отсюда и легенды о любвеобильных богах?
   - Возможно, - усмехнулась Лира.
   - И что же дал вам артефакт?
   - Знания. Артефакт раскрылся, и я услышала непонятные резкие звуки, меня ослепил свет, когда свет угас, я поняла, что стала обладательницей чего-то нового. Я вдруг осознала, что понимаю их язык, знаю, как мысленно управлять вещами, энергией. Благодаря этим знаниям я нашла темпорет и, как и ты, пришла на Авалон. Перед этим я основала орден Изидов и обучила своих первых учеников. Орден стал оплотом для сохранения мира и порядка, а затем наследие призвало меня на Авалон и сделало хранителем, теперь я связана с островом и не могу его покидать, я узнаю о внешних новостях от своих братьев по ордену.
   - Значит вам известно, о, хм, кризисе.
   - Известно. Меня обычно не волновали войны в Нардие, но то, что там происходит сейчас - не война.
   - А что же?
   - Подготовка.
   - К чему?
   - К приходу угх-занов.
   - Что!?
   - Да, ты не ослышался. Как оказалось, наследие оставили не только элимы, Азатот тоже оставил после себя что-то, и этим, похоже, завладел Хель-Деррон. Не знаю, что ему известно о древнейших, мне кажется, его просто используют, вряд ли человек захотел бы добровольно помогать им, хотя не стоит забывать, что они тоже были людьми.
   - Хель-Деррон служит бездушным?
   - Да, я в этом не сомневаюсь.
   - Значит его цель - открыть Нитгат.
   - Несомненно.
   - Я кое-чего не понимаю, если ему нужно открыть Нитгат, ему нужен ключ, тогда какого пса он делает в Сорони, для чего готовит армию, когда нужно идти за ключом.
   - Он пойдет за ключом, непременно, но он перестраховывается, я думаю. Магия элимов, сковывающая печать Нитгата, основана на силе жизни, Хель-Деррон истребляет жизнь, чтобы в случае неудачи с ключом печать Нитгата все равно рухнула, и угх-заны вернулись. К тому же не забывай, что герцог самолюбив, завладеть Соронией, значит восстановить былую честь, отомстить стране, когда-то не признавшей его.
   - Значит в Хель-Дерроне течет кровь бездушных?
   - Может быть и так, я не знаю.
   - Постойте, а сумрак, а катастрофа? Солнце? Это тоже дело рук темного алхимика.
   - Думаю, да. Угх-заны могли располагать технологией, чтобы устраивать подобные катастрофы.
   - Но ведь вы же хранитель Наследия. Неужели не в ваших силах остановить герцога?
   - К сожалению, не в моих. Я не прямой потомок элимов. Наследие не открыло мне всей своей силы, и чтобы противостоять Хель-Деррону, моих сил не хватит, я могу лишь защитить Авалон.
   - А что, разве прямые потомки сохранились?
   - Ходят слухи, что некоторые, потерявшие память о корнях, еще бродят по мирам, но это лишь слухи. Мы не можем опираться на них, когда пришла пора действовать решительно.
   - Что же вы собираетесь делать?
   - Я уже сделала. Привела тебя сюда.
   - Для чего?
   - Я хочу отправить тебя за ключом. Тебе нужно найти путь к миру Кадаф, найти ониксовый замок и, достав оттуда ключ, принести сюда.
   - Всего-то? Какие пустяки.
   - Это, разумеется, крайне не просто, но ты должен постараться опередить герцога. Если принести ключ сюда, то мы получим возможность связаться с элимами, послать им сигнал помощи, кроме того, здесь на острове хранители смогут защитить ключ.
   - Хранители?
   - Да. Я не единственная, в других мирах у острова тоже есть хранители, не во всех, конечно, в немногих, но есть. Они тоже ищут юношей подобных тебе с необычными способностями, чтобы уговорить их отправиться в это опасное путешествие.
   - То есть если я пойду, то буду не один?
   - Нет, это страховка, если не дойдет один, то, быть может, другому повезет больше.
   - Выражаясь проще, кому-то придется стать пушечным мясом.
   - Называй это как хочешь, по крайней мере, я с тобой честна.
   Гелен вздрогнул. Тео тонко поддела его.
   - А почему хранители сами не отправятся за ключом, к чему посылать туда таких как я, молодых, неопытных?
   - Хранители привязаны к Авалону и не могут долго жить вне его. Вне острова мы не так уж и сильны. А молодых и неопытных мы выбрали потому, что вам проще поверить во все сказанное, вы, в силу юности своей, еще не ищете выгоду, хотя в твоем случае, это вопрос во многом спорный. К тому же путешествие может занять очень долгое время, и лучше ты дойдешь до Кадаф в зрелости, чем немощным старцем.
   - А с чего вы вообще взяли, что я соглашусь?
   - А у тебя не так много вариантов. Здесь ты остаться не сможешь, прости, но Авалон не место для смертных. Вернуться в Мир, где тебя никто не ждет, и все напоминает о твоем предательстве...
   - Я никого не предавал!
   - Если так, то врата совести не тронули бы тебя, и сейчас я разговаривала бы и с тобой, и с твоим другом.
   - Хорошо. Я хочу уйти из этого мира, не обещаю, что выполню ваши просьбы, но попробовать я могу.
   - Другого ответа я и не ожидала, знай, что, стремясь помочь нам, ты помогаешь своему другу и родному миру.
   - Оставьте патриотизм.
   - Хорошо, к делу. Мне нужно еще кое-что тебе рассказать, перед тем как ты отправишься к переходу.
   - К чему такая спешка? Я бы хотел еще немного побыть здесь на острове, я измотан, мне хочется отдыха.
   - Время дорого. Я не могу позволить тебе задерживаться здесь.
   - Ладно, раз так, я отправлюсь немедленно. Как я понимаю, Авалоны во всех мирах связаны. Здесь должен быть переход на другой такой же остров в другом мире?
   - Да, ты правильно понял. Дело в том, что Кадаф тоже искусственный мир и в общей паутине каналов он не стоит, он соединен только с одним миром в него ты и отправишься. Там найдешь вход в Кадаф и откроешь его.
   - Как я найду вход?
   - Этого я не знаю, действуй по обстоятельствам, ты ведь смышленый мальчик, поищи следы, разузнай, сплети парочку интриг, выведай у кого-нибудь.
   - Я понял.
   - Вот возьми, - Лира протянула Гелену темпорет, точно такой же, как тот, с которым уплыл Кеней.
   - Еще один? - удивился Гелен.
   - Да, их много, поскольку в том мире, куда ты отправишься, у Авалона нет хранителя, он тебе пригодится.
   - А если я в пути встречу соратников, тех других, с такой же миссией, как у меня.
   - Не стоит болтать о своей миссии с другими, ты одиночка, запомни это.
   - Я понял.
   - Теперь уясни, твоя сила крайне необычна, даже среди элимов повелители туманов встречались редко, ты не просто маг, ты нечто большее, поэтому развивай свой дар, он тебе пригодится. Если случится так, что ты доберешься до ключа, но не сможешь попасть на Авалон, знай, что существуют друге способы перехода между мирами. Во-первых, через смерть, после смерти тела, человеческая сущность покидает тело и, переносясь в другие миры, вселяется в пустую оболочку - новорожденного ребенка, разумеется, память о прежней жизни в ней стирается.
   - Хм, интересная теория.
   - Это не теория. Никогда не ловил себя на мысли, что знаешь то, чего знать никак не можешь, что попадаешь в ситуацию, в которую, как тебе кажется, уже попадал. Это отголоски твоих прежних сущностей иногда дают о себе знать. Бывает, конечно, что первоматерия посылает в мир совершенно новые сущности, но это редкость.
   - Хорошо, через смерть, так через смерть, мне то какая польза?
   - Ты прав, первый способ тебе не подойдет. Существует второй, тоже через смерть, но память не стирается, такой способностью обладают единицы во всей вселенной, этим даром даже у элимов владели не многие, хотя они могли развить в себе любой дар.
   - Я таким даром обладаю?
   - Нет. Но если у тебя в руках будет ключ, как мне известно, такой дар у тебя появится. То есть ты умрешь, но, пройдя перепутье миров, окажешься в другом мире, и ключ сам создаст тело для твоей души. Есть еще третий путь, если ключ заберут до тебя. Как я уже говорила, миры связаны между собой каналами энергии, по этим каналам можно переходить из мира в мир. У элимов было заклинание, открывающее подобный переход, найди его формулу и сможешь вернуться.
   - Хорошая перспективка. Других путей, как я понял, нет?
   - Ты догадлив, как видишь, все довольно сложно. Но попытаться ты обязан.
   - Я никому ничего не обязан, я согласился потому, что вы не оставили мне выбора. И не гарантирую, что в новом мире я просто не осяду где-нибудь и не стану жить в свое удовольствие.
   - Такое возможно, только вряд ли твоя жизнь будет спокойной, все миры покатились в бездну, везде сейчас плохо и, если вернутся угх-заны, всем придется несладко.
   - Ладно, ладно. Я понял.
   Тео поправила длинные каштановые волосы, сползшие на лоб, и затуманенным взглядом посмотрела на Гелена, ему был знаком этот взгляд, когда-то и он смотрел на других так же.
   - Прозреваете будущее, госпожа, - хмыкнул он, делая очередной глоток вина.
   - Пытаюсь, - улыбнулась Лира, - думаю, у тебя есть все шансы выиграть эту гонку и придти к ключу первым.
   - Вы еще скажите, что поставили на меня.
   - Поставила, мы с другими хранителями поспорили, так что ты мой личный жеребец, - Лира рассмеялась, но смех ее неожиданно прервался, она вдруг сделалась серьезной, лицо омрачили морщинки.
   Из малиновой рощицы неслышно выступили два огромных мохнатых льва с горящими белыми глазами. Гелен напрягся.
   Где-то в горах послышался грохот, Лира встала и крикнула на незнакомом гортанном языке несколько фраз львам, те кивнули и, неслышно ступая огромными когтистыми лапами, устремились в ту сторону, откуда раздался шум.
   - Не беспокойся, это мои охранники, - сказала Тео и вымучено улыбнулась.
   - Что случилось?
   - Кто-то проник на остров.
   - Кто?
   - Ты знаешь кто. Тебе пора. Я приготовила тебе одежду, сходи в дом переоденься, там же ты найдешь походный мешок, я собрала тебе все, что может пригодиться. С другой стороны дома есть еще одна дверь, от нее отходит тропа, она приведет тебя к переходу. Вот возьми, - Лира протянула Осту клочок бумаги, - здесь комбинация символов, которые нужно набрать.
   - Набрать?
   - Да, там будет пятнадцать рычагов, поверни каждый так, чтобы они встали напротив указанных символов, тогда откроется нужный тебе переход. После набери следующую комбинацию, она уничтожит ворота.
   - Зачем это делать?
   - Я ведь могу и не удержать герцога.
   - Как же я вернусь тогда?
   - Есть еще один проход, но он односторонний, через него нельзя уйти с острова, можно только попасть сюда с параллельных Авалонов. Иди, Гелен. Пусть удача идет впереди тебя.
   - А что будет с вами, госпожа?
   - Я буду исполнять свою роль - охранять остров.
   - А если..., - закончить фразу Гелену не дал грохот взрыва, раздавшийся в горах.
   - Иди! Нет больше времени. Иди Гелен!
   Госпожа Лира свистнула, и из ближайшей рощи примчался белый конь чистокровной антарской породы. Она сделала разрез на платье кухонным ножом и запрыгнула в седло. Бросила короткий взгляд на Оста, кивнула ему и умчалась в горы, холодная, молодая и смертельно красивая.
  

Глава 41. Бой на мосту.

   Хель-Деррон стоял на мосту, облокотившись о перила, и рассеяно глядел на фантасмагорию водяных брызг, развернувшуюся внизу. Горный ветер трепал его плащ и изредка швырял в лицо водяные капли, принесенные от водопада. Алхимик не обращал на них никакого внимания. Подле него лежали растерзанные гигантские львы - стражи Авалона, их светящиеся глаза потухли, а морды застыли в предсмертном оскале.
   - Ждешь кого-то? - послышался из-за спины ровный и безразличный женский голос.
   - Полагаю, тебя, - ответил герцог обернувшись. - Ты, как и всегда, неизменно прекрасна, дорогая Лира.
   - А ты, как и всегда, неизменно отвратителен, Ремос, - лицо Лиры презрительно скривилось, она скрестила руки на груди и замерла на противоположном конце моста.
   - Стараюсь, - усмехнулся герцог. - Хотя это как посмотреть, мне, по крайней мере, хватает смелости не прятать свое истинное лицо и не молодится, пытаясь убежать от времени.
   - Уж лучше бы ты прятал свое лицо, чем демонстрировал каждому свой звериный оскал.
   - О, как поэтично, ты обучилась от безделья красноречию?
   - И не только красноречию, - Лира надменно вскинула голову и сделала шаг вперед. - Так и будешь трепаться или, наконец, сразимся?
   - Ой, какая наигранная детская смелость! - с иронией воскликнул герцог. - Давай не будем ломать комедию, ты прекрасно знаешь, что оружие моих богов во сто крат сильнее твоего Наследия, я раздавлю тебя.
   - Богов? Хм. Как ты глуп, Ремос, как ты глуп. Да, я знаю, что этот бой мне не выиграть, - спокойно ответила Лира и сделала еще шаг.
   - Тогда к чему все это, отойди в сторону, и я сохраню тебе жизнь, а еще лучше присоединись ко мне.
   - Ты думаешь, что моя жизнь мне дорога? Нисколько. Я умирала прежде, и умереть вновь мне не страшно.
   - Рассчитываешь воскреснуть и вернуться сюда через порталы Авалона? Не выйдет, я могу убить тебя так, что ты навечно упокоишься где-нибудь между мирами.
   - Пустые угрозы.
   - Значит, ты хочешь боя?
   - Да, пусть я проиграю, но того за чем ты пришел сюда, тебе не исполнить!
   - Тогда начнем!
   И завертелась рулетка боя. Боя, в котором сошлись два непримиримых врага, две непримиримых силы. Не было звона мечей, не было слов заклинаний и ярких вспышек огненных шаров, противники метали друг в друга невидимые, но смертоносные арканы, чистую разрушительную энергию. Мост дрогнул под первым ударом герцога, но не дрогнула Лира, она устояла под напором "волны ужаса", древнего аркана угх-занов. Смертоносная энергия свернула горы, вырвала деревья, убила все живое на своем пути, но хранительнице вреда не причинила. От работы с такими силами герцог вспотел. В напряжении ожидая ответного удара, он скинул плащ, и кровавый гранат озарил дьявольским сиянием окрестности.
   Вздыбились воды, ниспадающие в озеро под мостом, огромный водяной столп, увенчанный прозрачной человеческой фигурой, вырос над пропастью, это Лира призвала духа воды.
   - Уже просишь помощи? - злорадно рассмеялся алхимик. - Как ты слаба!
   Лира промолчала, она тихо шептала что-то на древнем наречии, вырезая тонким лезвием замысловатые орнаменты на собственных руках, уродуя молодую смуглую кожу глубокими порезами. Хель-Деррон не заметил этого, его внимание отвлек Фрейн, который осыпал алхимика острыми, как стальной клинок, осколками льда и бил его упругими водяными щупальцами. Вреда такие атаки герцогу не приносили, его надежно защищал невидимый купол силы, такой же, как у Лиры, но ему приходилось тратить много сил. Противостояние духа воды и темного алхимика длилось недолго. С новой силой засиял гранат, Хель-Деррон черпнул новую порцию энергии и мощным потоком тьмы иссушил Фрейна, лишил его яркости, превратив животворящую воду в серое подобие болотной трясины, безжизненное и пустое. Еще секунду назад бьющий жизнью и энергией дух воды, обмяк и с тихим плеском упал в потемневшие глубины озера.
   - Слабые у тебя защитники, Тео, ты никогда не умела выбирать сильных союзников! - крикнул Хель-Деррон и обернулся, Тео стояла, опустив руки и прикрыв глаза, ее уста роняли короткие обрывки древних формул. - Что? Призываешь свое колдовство, хранительница? - с презрением спросил алхимик. - Я думал, разделаться с тобой будет сложнее, тебе не пробить мою защиту, а вот я твою попробую, - герцог закатал рукава, с новой силой полыхнул гранат, и тяжелый поток тьмы устремился к Лире.
   Ударившись о ее защиту, он на мгновение отступил, от столкновения воздух вздрогнул, мост пошел крупными трещинами. Герцог усилил натиск, и теперь уже трещинами пошла защита хранительницы. Но она не обращала внимания на тающий и истончающийся слой невидимой сферы, хранящей ее от смертоносной силы Хель-Деррона, она продолжала творить заклинание, в него она вложила всю свою боль, силу и ненависть. Вскоре сквозь защиту Лиры стали просачиваться тоненькие щупальца темной силы герцога, они медленно и по-хозяйски вгрызлись в тело. Лира закричала. Этот крик пронесся по всему острову, крик помощи.
   И помощь пришла, не сразу, но вовремя.
   Когда Лира уже не в силах была терпеть пытку герцога, в небе над мостом показались огромные серые орлы, они молниеносно спикировали на алхимика, их мощные когти, наделенные неведомой силой, прорезали защитный купол. Мгновения, и уже Хель-Деррон нуждался в поддержке. Ему пришлось прекратить атаку и заняться своей защитой. Орлы били когтями о купол силы, пробивая в нем все большую и большую дыру, в неистовстве они пытались дотянуться до герцога, но он был пока еще не досягаем.
   Алхимик наспех заштопал дыры в своей защите и перекинул поток тьмы на орлов. Смертельно опасные и гордые стражи острова в смятении забили крыльями, стараясь уйти от тлетворного влияния магии герцога. Спасаясь от атаки, они взмыли в облака, вся их ярость улетучилась куда-то, орлы бежали, но они своей неожиданной атакой дали время хранительнице закончить обряд, обряд который был дозволен не каждому хранителю, самый запретный и самый страшный, тайный обряд Наследия.
   - Смелые у тебя охранники, - глумливо заметил герцог, снова повернувшись к Лире. - Смотрю, ты даже не потрудилась заделать бреши в своем куполе, пока я разбирался с твоими прихвостнями, что ж, тем лучше, продолжим.
   Гранат вспыхнул вновь, и новая смертоносная волна устремилась к Лире. Но в этот раз атака герцога захлебнулась, не успев начаться. Лира взмахнула рукой и громким выкриком на забытом языке остановила время, остановила течение магии и силы, лишив и себя, и противника возможности управлять туманами.
   - Хм, интересное решение, - герцог перевел удивленный взгляд со своего граната на хранительницу, - только непонятно чего ты этим добилась, лишив нас обоих силы, уж не надеешься ли ты выиграть этот бой в рукопашную? При всем уважении, боюсь, твоей комплекции не хватит.
   - Правильно, Мрачный герцог. Бойся! Это все, что тебе осталось в этой жизни! Служи своим богам и бойся! Отныне вспоминай меня, когда будешь убивать, вспоминай, когда будешь приносить людям горе, вспоминай, когда раз от разу будешь взывать к древним силам своих хозяев, - произнося эти слова, Лира скинула свое изорванное платье, оставшись обнаженной. Вся ее кожа была изрезана письменами.
   - Что это? - удивленно воскликнул Хель-Деррон.
   - Это твое проклятье, - ответила Лира, и последнее слово заклинания слетело с ее губ, мир вокруг вздрогнул, письмена на коже подсветились кроваво-красным, и Мрачный герцог закричал прожженный неведомой силой. Он кричал так впервые за долгие годы, в этом крике был страх, ненависть и боль, все то, чем он питался, алхимик испытал на себе. Кожа на его спине покрылась волдырями и кровоподтеками, которые вырисовывали причудливый узор.
   - Это тебе мой прощальный подарок, - усталым голосом сказала хранительница.
   Когда поток ее заклятия угас, она без сил опустилась на холодную кладку моста и тихо умерла.
   Тайный обряд наследия создавал мощнейшее заклятие, но он заставлял кастующего вкладывать в колдовство всю жизненную силу без остатка, только так можно было завершить обряд вне времени - принеся себя в жертву. Лира с самого начала знала, что герцога ей не остановить, но она приготовила ему очень неприятный сюрприз.
   Хель-Деррон, мучимый дикой болью, поднялся с колен, не уставая посылать проклятия в адрес хранительницы. Безжизненное тело Лиры лежало неподалеку. С ее смертью мир вокруг поменялся. Остров изменил свой облик, теперь вокруг царили серые цвета, а небо затянулось тучами, собирался дождь. Герцог обвел взглядом окрестности.
   - Да, так лучше, - прошептал он и, перешагнув через тело хранительницы, стал спускаться в долину, мост за его спиной рухнул.
  

Глава 42. Портал.

   Остров менялся. Каждая его частичка становилась хуже, темнее, злее. Прежний Авалон кричал и бился в судорогах, ибо умер его хранитель, и все защитные барьеры треснули перед тьмой внешнего мира. Остановились жернова Авалона, рухнули оборонительные стены, как разбитые зеркала.
   Гелен чувствовал все это и страдал вместе с островом. Он знал, что Лира мертва, об этом ему сообщили туманы. Он видел, что солнце меркнет, а с моря из-за горизонта наползают серые тучи. Он шел, читая старую молитву, вспомнившуюся внезапно. Молитву эту читала его мать, в кажущемся таким далеким детстве, молитву об ушедших близких. Пускай Лира - надменная и властная хозяйка острова - не приходилась ему кровной родней, но Гелен чувствовал некую близость с древней госпожой, и необъяснимая боль утраты грызла его душу, как и душу острова. Совершая свой путь скорби от дома Лиры к вратам между мирами, Гелен вспоминал свои сны и ту прекрасную незнакомку, которая вела его, как путеводная звезда через все тернии и невзгоды.
   Мощеная тропа оборвалась, неожиданно уперевшись на излете в плоскую гранитную площадку, в центре которой расположилась изрезанная письменами элимов невысокая арка. Подлее нее стоял широкий каменный ящик с торчащими в ряд рычагами. Гелен, не долго думая, достал бумагу с шифром и стал сосредоточенно, чтобы не допустить ошибки, поворачивать рычаги. Как только первый рычаг был установлен рядом с нужным символом, под площадкой пришел в действие загадочный механизм. Его монотонный равномерный гул нарастал с поворотом каждого следующего рычага. Наконец, был установлен последний пятнадцатый символ.
   Механизм врат отозвался еще более натужным гудением, послышались щелчки и скрежет металла. Арка и вся площадка завибрировали. "Старый механизм" - подумал Гелен, - "видимо, Лира не пользовалась вратами уже очень давно, что ж, надеюсь, они исправны".
   Вибрация все нарастала, символы на арке поочередно стали загораться зеленым и синим. Пришли в движение новые механизмы, об этом возвестили лязгающие звуки из-под земли. Наконец, гул стих, и под равномерное гудение от краев арки к центру расползлась полупрозрачная пелена, за которой вихрилась загадочная материя. Это было похоже на водоворот, который вопреки всем законам природы закручивался не вниз, а в бок. В этот вихрь и предстояло войти Гелену. Но прежде ему необходимо было набрать новую комбинацию, чтобы уничтожить врата.
   Этот шифр был в половину короче прежнего, и, уже привыкший к системе рычагов, Гелен набирал его гораздо быстрее. Перед поворотом последнего рычага он замешкался, вдруг четко осознав, что сейчас уничтожит путь обратно, что, шагнув под арку, распрощается с родным миром, быть может, навсегда. От одной этой мысли на душе стало еще тоскливее, чем прежде. Он вспомнил всех тех людей, с которыми его свела судьба, вспомнил все те места Нардия, куда его занесло во время этого длинного путешествия, и задумался о том, что итогом пути длиной в полтора затмения стал новый путь, возможно еще более длинный.
   Чтобы отогнать прочь подобные раздумья, Гелен, повинуясь минутному порыву, снова потянулся к последнему рычагу с твердым намерением повернуть его и, бросив все, шагнуть под арку, но его остановил раздавшийся откуда-то сбоку властный возглас:
   - Не смей! Замри! Дотронешься до рычага и умрешь на месте!
   Краем глаза Гелен увидел человека с длинными черными волосами, прореженными сединой, в черном плаще и с черной аурой. Он узнал его, даже не оборачиваясь, узнал по голосу. В памяти тут же всплыли душный каземат, ухмыляющийся пыточник и голос, задающий вопросы, голос мучителя, герцога Хель-Деррона.
   - Как видишь, мой старый дружок, все становится на круги своя, все выполняется в точности с моим планом и, несмотря на то, что вы с приятелем так долго бегали от моих слуг, я все же достал тебя и вскоре доберусь до твоего друга, - произнес герцог, приближаясь. - Кстати где он?
   Гелен молчал, стиснув зубы, он пытался унять бурлящую злобу, вдруг вспыхнувшую в нем.
   - Молчишь? Это входит в традицию. Ладно, сегодня тебя пытать не стану, времени нет. Тем более милейшая хозяйка острова заставила меня немного попотеть, уговаривая ее уступить дорогу. Теперь-то понятно, для чего она тянула время, пыталась дать тебе фору. Как видишь тщетно. Кстати, если поторопишься, можешь успеть на мост. Там стервятники как раз начали свою пирушку над ее телом.
   Чаша терпения Гелена лопнула. Его бросало в яростную дрожь от одного вида того вихря тумана, что носился вокруг герцога. Хель-Деррона переполняла сила, но и Ост был неслаб. Жизнь на Авалоне еще сильна, а значит, силен и он. Сила эта умножилась ненавистью...
   - Сдохни, урод! - заорал Гелен и выпустил на алхимика всю свою мощь единым сокрушительным потоком.
   Он ничего не мог противопоставить герцогу, тот превосходил его и по силе, и по мастерству. Гелен ни на что и не рассчитывал, нанося этот отчаянный удар. Это была не атака - это был выплеск той злобы, что накопилась в нем, злобы и ненависти к Мрачному герцогу.
   Хель-Деррон ожидал подобное со стороны Оста, потому и держал наготове аркан защиты. Когда формула заклинания пришла в действие и обратилась за силой к гранату, спина герцога вспыхнула от нестерпимой боли. Боль эта парализовала все тело, скрутила душу в колючие железные тиски, впивающиеся в кровоточащее сердце. Герцог взвыл, потеряв на мгновение контроль над формулой. Заклинание сбилось, и поток туманов, посланный Геленом, не встретив преграды, с силой ударил алхимика. Тот бесформенной грудой повалился на землю, потеряв сознание.
   Ост понимал, что герцог лишь на мгновение лишился чувств, поэтому он поспешно подхватил с земли рюкзак и ринулся к арке, по дороге повернув последний рычаг.
   Вступая в вихрящийся портал, Гелен услышал мелодичный перезвон колокольчиков, почувствовал запах прибоя, смешанный с хвойными ароматами. Затем каждая частица его тела с умопомрачительной скоростью рванулась вперед, и сознание растаяло в этом вихре.
  
   "Тварь! Проклятая тварь! Ненавижу! Надо было убить тебя сотню раз!", - лежа на земле, герцог изрыгал проклятия. Он не шевелился, сращивая переломанные кости и разорванные органы. Все, что ему оставалось - это бессмысленная ругань, адресованная хранительнице Лире.
   "Поставила мне печать! Тварь! Оставила клеймо! Хорош подарочек! Будь ты трижды проклята! Проклятая стерва!"
   Испытывая тяжкую боль, герцог не скупился на крепкие выражения. Теперь он понял, что за проклятие наложила на него Лира - печать, которая вызывала боль не только тела, но и души, при каждом обращении к силе граната. Он не смог защитится от бешеного выпада Гелена, потому что не ожидал такой реакции своего организма, не понял сразу, что за клеймо поставила ему хранительница.
   "Дрянь, забери тебя демоны пустоты! Невытравляемую печать поставила. Проклятая ведьма!"
   За каждую сращенную кость герцог расплачивался обжигающей болью в спине. Печать на коже покрывалась волдырями и начинала кровоточить, ведь тело свое герцог заштопывал с помощью магии, с помощью силы древних, заключенной в кроваво-красном камне.
   В конце-концов с восстановлением было покончено, и герцог, превозмогая все еще не утихшую боль, поднялся на ноги. Взору его открылась неутешительная картина. Весь механизм портала бы уничтожен. Гранитные плиты выворочены мощным взрывом. Из земли торчали обломки загадочного механизма. Арка покосилась и, сильно кренясь к земле, вот-вот должна была упасть.
   - Щенок, - ругнулся герцог, но уже без прежнего запала, просто по привычке.
   Он обреченно вздохнул. В его планах намечалось неприятное изменение. Теперь, когда путь из Нардия в другие миры силами технологии был отрезан, оставалось лишь одно - воспользоваться магией. Герцогу был известен сложный, кропотливый и долгий магический ритуал, открывающий путь к перекрестку всех миров, путь к артерии, соединяющей все дороги. Магия же для герцога отныне означала мучительную боль, и длинный ритуал обещал ужасную пытку. Но хозяин герцога был куда искуснее в пытках, чем кто бы то ни был, и Хель-Деррон, скрепя сердце, выбрал из двух зол меньшее. Обнажившись по пояс, он принялся рисовать ритуальным жезлом на земле замысловатые узоры, готовя площадку для проведения ритуала. Он еще несколько раз от безысходности проклял Лиру и Гелена, а когда узор был завершен, встал на колени, глубоко вздохнул и стиснул зубы. В ожидании боли он покрылся холодным потом, несколько минут не решаясь начать обряд, затем все же перешагнул мысленную черту, направил поток силы к узору и закричал от боли так громко и пронзительно, что птицы далеко на мосту бросили добычу, испугавшись докатившегося до них эха. Обряд начался.
  

Глава 43. Горечь.

   Натужно скрипели уключины маленького вельбота, над морем носились голосистые чайки, а порывистый ветер вспенивал покатые волны. Уже двенадцать кругов подряд Кеней работал веслами без единой мысли об отдыхе: он бежал.
   Бежал от боли предательства, засевшей в его сердце прочно и надолго. Его мышцы налились каменной усталостью, голова опустела от всяческих мыслей, а он все продолжал с тупым упрямством грести в сторону Иония. Кеней хотел загнать себя, словно лошадь, до кровавой мыльной пены изо рта, до полного изнеможения, чтобы упасть замертво в бессилии и тихо издохнуть. Он не сознавал этого, но к этому стремился.
   Когда в минуты просветления к нему возвращались мысли, он плакал, потому что они приносили ему все новую и новую боль: единственный человек, который еще был дорог ему в этом мире, которого он любил, как брата, за которого готов был отдать жизнь и даже больше, предал его, предал так легко и цинично. От начала до конца вся их с Геленом дружба оказалась полна лжи. В то время, как Кеней свято верил в искренность всех тех слов и красивых фраз, коими пичкал его Ост, последний играл в свою игру, пользуясь Нордом для своих собственных целей.
   Чем стало предательство друга для Норда? Последней каплей. Он потерял все в этом мире, он сломался. Оставался лишь один человек, который мог помочь, если не делом, то советом, человек, которому, возможно, стыдно будет посмотреть в глаза, но который непременно поймет и не осудит. Сталл.
   Кеней чувствовал, что он в долгу перед Орионом, и последней целью в жизни избрал во что бы то ни стало вернуть этот долг.
   Кеней снова заплакал, он то думал, что давно разучился этому, с самого детства он не плакал так много. Любую боль он встречал, стиснув зубы, но сейчас не мог остановить слез. Его грызла сосущая пустота, образовавшаяся в груди. Что-то дорогое ушло оттуда, громко хлопнув дверью, впустив холодный зимний ветер.
   И он снова и снова, обливаясь потом, налегал на весла. Не остановился он и тогда, когда мир вокруг переменился, когда внезапно лопнула маячившая впереди сфера времени, и темные облака устремились к Авалону. Лишь дважды он падал в бессилии и тут же уходил в глубокий беспокойный сон, затем, просыпаясь, снова садился на весла.
   Вскоре подул попутный ветер, и Кеней поставил парус. Закрепив его в одном положении, он осушил все запасы алкоголя на борту и повалился в пьяном бреду на дно лодки, искренне надеясь, что его судно напорется на полном ходу на одну из колон Иония, и все будет кончено, придет долгожданное избавление.
   Но ему не повезло. Вельбот на удивление прошел мимо колонн за пределы древнего сооружения. К тому времени Кеней уже протрезвел и, мучимый похмельем, с удивлением обнаружил, что острое желание перерезать себе горло куда-то исчезло. Больше не хотелось плакать. Пришла новая навязчивая идея - утопиться, и он боролся с ней, толком не понимая зачем.
   Ветер подул с новой силой, и вельбот устремился прочь от Иония, весело рассекая волны. Кеней лег на дно кораблика и, бессмысленно уставившись в низко нависшие облака, погрузился в тихое оцепенение. Так он пролежал довольно долго, не шелохнулся даже тогда, когда у горизонта в просвете между тучами, лишь на несколько мгновений показалось солнце - добрый знак.
   Кеней лежал, вельбот плыл... Так могло продолжаться бесконечно долго, если бы на утро следующего дня кораблик с силой не ударился о что-то большое и твердое. Раздался хруст смятых шпангоутов и нервная брань откуда-то сверху. Кеней открыл глаза. Над его головой ветер трепал приспущенные паруса большого корабля. Приподнявшись, он опустил взгляд пониже и увидел, что его вельбот ударился о борт большого фрегата. Это были "Крылья севера".
   С верхней палубы слышалась ругань корабельного плотника, доносящая до Кенея всю его неправоту в отношении управления кораблем, хотя ущерб, нанесенный непосредственно фрегату, был мизерным.
   Из-за фальшборта показался Тинк, кивнул матросам, и те вскоре скинули к вельботу веревочную лестницу. Блейз тут же спустился к Кенею.
   - Что же это вы, мой друг, вернулись так быстро, да еще, как я вижу, в весьма плачевном состоянии? И где ваш друг? - спросил старший помощник вместо приветствия.
   - Нет у меня больше друга, только враги остались, - устало, с обидой в голосе, ответил Кеней, с трудом поднимаясь на ноги. - Я жертва предательства, осел, тупо следовавший за подвешенной на удочке морковью, я идиот.
   - Все понятно, я так и знал, что ваш спутник изрядный плут, ну да ладно. От душевной боли я знаю одно неплохое лекарство, - улыбнулся Тинк, и от его улыбки Кенею стало легче на душе.
   - Какое-то алхимическое снадобье? - с надеждой спросил он.
   - Ах, если бы существовало такое снадобье, то ему не было бы цены. Нет, мой друг, все гораздо проще, хорошая выпивка и хорошие женщины - вот лучшее лекарство от душевных мук, много хороших женщин, очень много.
   - А, вы об этом, - Кеней снова погрустнел.
   - Конечно, об этом, и хотя сейчас вы думаете, что жизнь кончена, и ничто не поможет, вскоре, уверяю вас, вы взглянете на все иначе. Давайте поднимемся на корабль, женщин я не обещаю, но вот выпивка у меня найдется. Ну а через четыре дня мы будем в Стогге, а там..., - Тинк весело подмигнул Норду и первым принялся карабкаться вверх по лестнице. Некоторое время помешкав, Кеней пожал плечами и последовал за Тинком.
   Вскоре "Крылья сервера" уже летел на всех парусах к Стоггу, рассекая волны высоким форштевнем.
   Кеней стоял под бушпритом на носу корабля и ловил соленые брызги обветренным лицом. Чувство немого восторга охватило его, оно подкралось внезапно и вселило надежду на исцеление его истерзанной души. Все забывается: предательства, обиды, боль. Главное, избрать для себя стоящую цель.
   Цель такая у Кенея была.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Время в Соронийском государстве измеряется по следующим законам: наименьшая мера времени - секунда, семьдесят секунд образуют минуту, а семьдесят минут - круг. День и ночь в равной мере делят между собой двадцать шесть кругов и образуют сутки. Семь суток - неделю. Двадцать восемь суток составляют луну. Промежуток времени, равный пятнадцати лунам, называют затмением. О смене затмений свидетельствует небесное явление, когда солнце гаснет, и на один круг день сменяется ночью. Самой крупной мерой времени является век, содержащий сто тридцать затмений. Время измеряется с помощью механических кругов, часов солнечных и песочных, изготовленных по единому подобию, созданному учеными Саторской академии. В остальых же государствах, граничящих с Соронией, круг называют часом, луну, месяцем, а затмение годом. (Выписка из учебника мирознания для гимназистов)
   Синяя сталь - изготавливается из особого минерала, добываемого глубоко в горах Велерна. Звук чистой синей стали смертелен, поэтому ее почти всегда применяют только в сплавах с другими металлами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   111
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"