оно еще взвизгнет в воздухе, а потом о асфальт разобьётся.
разольётся, осколками вырвет его на чёрный
асфальт. не останется в тебе ничего,
а ей будет больно
а потом завоет она на пыльной стене, ярославна
с ногтями длинными, с грязными волосами,
одни мы с ней знаем, что главное
и что в этом главном главное,
а ты торгуешь глазными яблоками
и помнишь, под кем теплей
с ней бы еще хоть немного с ней хорошо же с ней
с ней рукава длинней и звезда в карман
падает с ней и вино пьяней и во рту сильней
память о языке и ее губах
но порвется оно, как порвалось, что было до
как накрахмаленное бельё, как плюшевое зверьё
а пока тебе хочется ей принести в подол
только ехать долго
*
давай молчать: сыро внутри
вокруг только голуби-поводыри
на каждой дыре заплата
и вырвать бы с мясом больной язык
и крикнуть бы чревом, но ты привык
молчать на вопрос: куда ты?
а серые птицы в глаза клюют
все думают: больно - а мне уют
и рваные раны мои заткнут
платками и старой ватой
а нет наготы, так могу соврать
эти же пальцы привыкли брать
давай молчать, словно брат для брата
давай молчать
*
траты мои: полынь за щекой вышла не в сладость, а в горечь.
по стратосфере плывут корабли, раскачивая паруса,
их губы льняные просят стеречь в теплых моих ладонях
тело твое, живот живота, ибо во мне ты вся
ссоры мои: не вдоль, поперек, режу листы салата.
знать бы, из сора какого в стихах появляется стыд.
ты не виновата. и только поэтому ты виновата
не в том, что болит, а в том, что пройдет - и опять заболит
*
фэншуй
споткнуться, ползти от соска к соску
не дальше, чем море от соленых скул,
чем грязь от ногтя, чем бакс в чулке
видишь, все плохо во мне, чтобы близко
подходить, рассекать, подставлять ладонь
ты лучше молчи, все равно динь-донн
сюда поставим кровать, говоришь, фэн-шуй
а мне, говорю, по хуй, то есть когда-нибудь
видишь, плохая я, руки крестом,
дурная примета, не носи в мой дом,
у меня там брат, говоришь, у меня там мать
да, говорю, блядь, то есть и там любить
*
столько слышать - разорвется барабанная перепонка
с визгом, что не поможет масло,
закапанное нелюбимым.
*
тонкое должно прятаться в теплом
свитере, животе, руке,
в крайнем случае, на реке,
где стояла баржа, а теперь лишь плот
в пресную воду соленый пот
в долгие ночи, хорошо, не так
сон тебе в руку, телефон на знак
денежный ближе к груди, как фетиш
где же тебя вот такую встретишь
чтобы так: оружием стала лень
чтобы так: мои речи лишились речи
и лежит на холодном плоту илейн
ГОРОД
Марьяне Гейде от сына
1.
Город сложился из букв. В запахе хны и желчи
Постигается суть, и святых несут, как младенцев беззубых, женщины.
Нагие, непричесанные, на ногах нарисованы швы,
Они бредут с севера на восток, не в силах поднять головы.
Такие же, как и вы.
И город расходится пополам, как расходится шов.
Ангелы слепнут, думая, что и без них хорошо.
Мышцы правой руки устали ее иметь,
И мокрые пряди липнут к лицу, как плеть.
Только нельзя не петь.
И тогда, ровно в полночь, город пронзает гимн.
Люди в погонах дарят себя другим,
И ту, что стояла молча всех позади,
Ебут микроскопом и стекла у ней в груди.
И сил не хватает сказать: уйди.
2.
доска от которой занозами тело исходит
гниет, отдирает с себя плесневелый муар
и ржавые гвозди из ног и из рук вынимает
чтоб снова вогнать, но туда, где еще горячо
сто тысяч таких, бывших кольцами старых деревьев,
приготовились встать, как одна, деревянным кольцом
для какой-то невесты, неважно какой молодухи
ими бьют по лицу, и они не жалеют лицо
и когда расцарапано и изполосано, словно
это хищников когти пытались тебя разлюбить,
ржавый гвоздь и доска, неразлучны, в костер попадают,
чтобы углями с пеплом колючим на раны возлечь
08/09 03
Илейн
Женщин, с которыми я сплю без любви, я всегда называю Илейн. Что-то есть в этом имени блядское, хотя, видит бог, среди моих знакомых нет ни одной настоящей Илейн.
Илейн имеет низкий голос и всегда курит.
У нее очень тонкие кости, поэтому спать с ней странно и страшно одновременно.
Илейн спрашивает: - Эти книги ты все читала?
Потом откидывается назад, на кушетку, и думает о чем-то.
У Илейн незаконченное образование. А вчера она ходила в клуб "ничего особенного". У нее есть мобильный телефон, но наибольший кайф Илейн получает не от разговора, а от набора номера.
Возможно, я познакомилась с ней в клубе. А может быть, я просто шла по улице, она меня остановила, попросила сигарету или зажигалку, потом вспомнила, что у нее есть своя, и закурила вот так. Два пальца (указательный и средний) должны быть вытянуты параллельно друг другу, чтобы ногти смотрели куда-то в сторону. Илейн курит только так.
Был дождь.
- Я очень люблю дождь. Пожалуй, стоит сварить кофе. У тебя нет теплых свитеров? Ты всегда ходишь вот так?
Я беру ее за руку: вот же! лежит великолепный плед. Оборачиваю ее, как мумию, потом она обязательно махнет рукой:
- Не так уж и холодно.
Можно поставить музыку, но я больше люблю тишину. Музыка будет перебивать настроение, и мне захочется спросить у Илейн ее настоящее имя.
- Я буду юристом, - говорит Илейн.
У нее такие тонкие руки.
- Много денег, богатые клиенты, думаю, я справлюсь.
На них можно записывать ноты, на этих руках.
- Сначала мне не очень нравилось учиться, приходилось столько запоминать, голова шла кругом...
Она собирает свои вещи, как будто они здесь оставлены до нее.
- Тебе хорошо, ты знаешь, чего ты хочешь.
С чего она это взяла.
Я запоминаю, что пальцы, когда куришь, надо держать вот так, потому что потом я где-нибудь использую. Хотя пока неясно где.
Завтра, когда сюда придет другая девушка, я покажу ей, как правильно держать пальцы.
- Мои родители - вполне состоятельные люди, но я от них не завишу.
Можно поставить музыку.
Мне не хочется знать о людях то, что я в состоянии домыслить. Пожалуй, я уже настолько изучила людскую природу, что зная несколько ярких черт, я легко пририсую все остальное. Я ошибалась всего один раз.
Мотылек летит на тепло.
Илейн приносит кофе и пару минут мы сидим и пьем кофе.
- Я уверена, что у тебя есть какая-нибудь слабость! - вдруг возбуждается она. - Скажи, ты любишь сладкое? Ты вяжешь по вечерам? Ты смотришь сериалы? Ты часто перекрашиваешь волосы?
Она понимает, что ни попала ни разу, и замолкает. Ей очень грустно, это видно. Она привыкла, что вокруг нее праздник.