М.И. Зильберман

      Этносы и религиозные представления архаического Индостана.

      

     Аннотация.

     Описаны возможные миграции древних этносов на Индостан. Рассмотркны некоторые верования и божества доведического периода. Акцентируется аддитивность источников формирования индской культуры. Интерпретировапно содержание изображений ряда хараппских печатей. Так, одна из синкретических зооморфных фигур соотнесена с богом Парджанья. Показано, что на знаменитой печати с прото-Шивой изображён не бог-отец Шива, а бог Неба Варуна. Выяснилось также, что автохтонный бог Вишну почитался как Двуединое божество.

      

      На том камне Феникс - птица с ликом девы...

      Перья распускает, море закрывает.

      

      

     Содержание.

     Предисловие.

     1. Полуостров Индостан.

     2. О некоторых миграциях в древности.

     3. Палеолит Индостана.

     4. Эпоха неолита.

     5. Культово-мифологические представления Доисторического Индостана.

     6. Об этногенетике на субконтиненте.

     7. Раннехараппские и хараппские памятники и некоторые артефакты.

     8. Доведические боги Индии.

     8.1 Женские божества.

     8.2 Мужские божества.

     .3 Вишну как Двуединое божество.

     Заключение.

      

     Предисловие

     «Не счесть загадок в том наследии, которое оставила нам Древняя Индия в области [существования древнейших цивилизаций, а также в части] религии, астрономии, математики» (Мишель Анго); а «по своей поэтичности, разнообразию и философской наполненности индийские мифы совершенно уникальны» (А.И. Немировский).

     «Индия рано получила признание в европейской науке (государства Индия и Пакистан образованы в 1947 году, а Мьянма (Бирма) и Шри-Ланка (Цейлон) - в 1948 году) как страна древних культурных традиций и высокоинтеллектуального потенциала, выраженного порой в формах, непривычных рационалистическому мышлению Запада» (В.М. Массон).

      

     1 Полуостров Индостан.

     На земле Индостана (Южная Азия) находятся (см. карту): большая часть Индии, часть Пакистана и Бангладеш. К юго-востоку от оконечности полуострова расположен остров  Шри-Ланка (ранее Цейлон). Так, Индия делится на три физико-географические области (И.К. Синха, А.Ч. Банераджи «История Индии». 1968): «Индо-Гангская равнина; Деканское плоскогорье, лежащее к югу от гор Виндхья и к северу от рек Кришна и Тунгабхадоа; и Дальний Юг». Пакистан же (равнинный восток, среднегорный запад и высокогорный север) граничит с Индией, Китаем, Афганистаном и Ираном. Государство Бангладеш (с 1971 года) расположено в дельте рек Ганг и Брахмапутра и окружено со всех сторон Индией. Центральную же часть острова Шри-Ланка (Цейлон) составляет лесистое нагорье, отделяющее северную его равнину от южной низменности, покрытой субтропическими лесами.

     Обширная территория Индийского субконтинента делится на несколько зон по климатическим условиям, рельефу местности и характеру почв. И характерно, что «В Индии встречаются все три типа климата: арк­тический, или полярный; умеренный и тропический». На субконтинен­те, защищённом с севера величественными Гималаями, преобладает, в основном муссоный климат, а господ­ствующая на севере региона природная растительность - за­сушливого или полузасушливого типа, которая на юге уступает ме­сто степям, а местами и субтропическим лесам.

     Разнообразие природно-климатических условий Индостана в значительной степени способствовало «сложению заметных культурных различий в среде обитавших здесь племен и народов и различным темпам их исторического развития» (В.М. Массон «Первые цивилизации». 1989).

     В свете археологии принято полагать, что у стран Индостана сходное прошлое как в доисторические, так и в несколько более поздние вpe­мена (а также выявлена и «общность (археологических) культур в странах бассейна Индийского океана» (Уилер Мортимер. 2005)), ибо обычно неприхотливые «доисторические люди адаптировались ко всем видам почв и к различным региональным вариациям климата» («История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003).

     Так, территория долины реки Инд может быть условно разделена на две большие части: горы на западе, ­представленные хребтами Кохистан, Киртхар и Сулеймановы­ми горами, и более низкая долина реки Инд, разделенная на западный и восточный секторы и терри­торию дельты (отметим, что Инд на языке урду (живущих в Пакистане и в Индии) называется) «Синдху­», что, как считается, значит просто «река» (ср. с праарийскими «Дон, Днепр», где санскр. «udan» или латыш. «ūdens», корневая основа [dn], означают «вода»). Священное же название Инда - «Сарасати», что на санскр., как принято полагать, значит «Богатая водами» (заметим, что (санск. «sravat» - «река»). Древние поселения сосредоточивались и в долинах рек Зхоб, Лоралаи, Кветта, Пишин и Кеж, а также и на аллювиальных равнинах Лас-Бела и Сиби-Качи и «создавали потенциал для будущего развития городов вдоль Инда».

     Вместе с тем так сложилось, что в Южной Азии (Lumley, Sonakia. 1985) лишь в конце 1982 года впервые были найдены останки доисторического человека эпохи плейстоцена (средняя часть долины реки Нармада, штат Мадхья Прадеш), - почти полностью сохранившийся череп человека прямо­ходящего, датированный поздним ашельским периодом (средний и поздний ашель - 400-120 тыс. л.н.). И, к сожалению, в Индии останки гоминидов эпохи среднего палеолита (300-30 тыс. л.н.) более не обнаружены. И как сетует археолог Рамачандра В. Джоши, «Из-за отсутствия ископаемых ос­татков, относящихся к среднему палеолиту, мы ничего не знаем о типах людей («нам не достает данных об образе жизни и жилищах людей»), к которым можно было бы от­нести эту культуру».

      Южная Азия

     

      

     2. О некоторых миграциях в древности.

     Появление кроманьоидов в Евразии (а согласно концепции выдающегося антрополога К.С. Куна (Расы Европы». 1939/2011) из Африки мигрировали популяции кроманьонцев и несколько негроидных борребю и натуфийцев (ориньякцев, они же - гримальдийцы («О кроманьонцах как предтече ариев»)) в настоящее время принято датировать интервалом 55-50 тыс. лет до н.э.. Отметим также (Дэвид Райх «Кто мы и как сюда попали. Древняя ДНК и новая наука о человеческом прошлом». 2018), что и генетики усмаиривали социум африканских мигрантов (кроманьоидов) состоящим из двух популяций, и как можно полагать, - из кроманьонцев и натувийцев/боррбю (так, генетики выясняли: «на какую из двух популяций неандертальцы больше похожи по своим мутациям» (общность гаплогрупп)).

     И предполагается, что такая массовая миграция кроманьоидов из Африки была инициирована наступлением экстремального похолодания. Как установлено в палеоклиматологии, на Земле, в результате падения весьма крупных метеоритов с периодичностью («Т») в среднем ок. 1470 лет (-1470 ± 500 лет) в эпоху голоцена наступают значительные похолодания (т.н. «циклы Бонда»). Так, подобное резкое похолодание зафиксировано в 10900-9500 гг. до н.э. («поздний дриас»), а в Малой Азии (на Анатолийском плато) в период примерно 13-11 тыс. лет до н.э. наблюдался ледниковый рецидив. Считается (ж-л «Earth-Science Reviews»), что это (последнее) явление было иницировано ударом кометы, известным как «удар Дриады». Части же кометы были найдены в озере Кицео (Мексика), в Северной Америке, в Квебеке (метеорит Corossal) и в Гренландии.

     Простой подсчёт (при Т=1470 лет) показывает, что в интервале ок. 55,8 - 49,9 тыс. лет до н.э., за время 5880 лет четыре раза в Африке произошло (согласно теории) значительное похолодание, в одно из которых (особо сильное) кроманьоады и мигрировали в Евразию.

     Отметим (рассмотрим) и то, что, как известно, «Малый ледниковый период (LIA)» (глобальное относительное похолодание (самый холодный период по среднегодовым температурам за последние два тысячелетия в Европе) начался в XIV веке и длился по XIX век. И хронологически это же показывает вычисление (при Т=1530 лет и опорной точке - 10900 лет до н.э.) начала данного похолодания (LIA), - в 1350 году (т.е. разброс в периодичности возобновляемости этого метеоритного явления не велик).

     Так, по мнению академика К.С. Куна «население верхнего палеолита, носители самой ран­ней фазы ориньякской культуры, появилось в (Южной) Европе с середины лауфенского межлед­никового периода», т.е. после отступления стадиала вюрм-I (54-40 тыс. лет до н.э.).

     И как считается (к примеру, В.М. Массон. 1964), «На территории Кашмира и Тибета установлено наличие четырех оледенений, из которых максимальным было второе, возможно соответствующее по времени рисскому оледенению Европы» (ок. 110-230 тыс. л.н.). Однако при этом полагается, что южная и юго-восточная части Индии совершенно не подвергались оледенению. А, как установлено, в период данного оледенения, примерно ок. 230 тыс. л.н., уровень мирового океана понижался на 85-120 м по отношению к современному (тогда-то, по-видимому, и возник «южный маршрут» из Африки).

     Так, в частности, проф. археологии и палеогенетики Йоханнес Краузе, на основе изучения мутаций в мт-ДНК кроманьоидов, пришёл к выводу, что они мигрировали из Африки ок. 53 тыс. лет до н.э., причём, не волнами, а в едином потоке. И принято полагать, что уже перед эпохой миграций из Африки в Евразию во всех популяциях кроманьоидов «на фоне несомненного краниологиче­ского полиморфизма верхнепалеолитического человечества… сложились, можно считать, протоморфные комплексы основных современных рас, хотя и выражен­ные в сочетаниях, отличающихся от современных. Для протоевропеоидов... мы имеем непосредственные палеоантропологические доказательства этого последнего положения» («История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой об­щины». т2. Отв. ред. Ю.В. Бромлей. 1986).

     Весьма существенно и то (Карлтон С. Кун), что «микролитическая техника, использовавшаяся в течение… верхнего палеолита в Северной Африке… (технокомплекс натуфийцев и частично борребю, чья технология была заметно проще и грубее) …была принесена через Гибралтарский пролив».

     Как показали резуль­та­ты филогенетического анализа распределения групп мт-ДНК в популя­циях мира (т.н. «поиск основателя»), наиболее вероятным сценарием заселения Ойкумены является классическая «двухволновая» модель (Cavalli-Sforza, Feldman, 2003). Согласно этой модели, одна из волн (групп) африканцев «прокатилась» через Аравийский полуостров («южный маршрут»), а другая, из Восточ­ной Африки, продвигалась в Евразию через Португалию и Испанию («по суху»). И, по-видимому, именно этим путём мигрировала основная совокупность (в смысле численности) популяций кроманьоидов.

     Итак, «южный (аустрический) маршрут» миграции - юго-восточное направление расселения предков современных людей (кроманьоидов) из Африки, проходил через Аравийский полуостров, Индостан и далее в Юго-Восточную Азию вплоть до Австралии. Предполагается, что мигранты, двигаясь вдоль берега Индийского океана, добрались до Индокитая; а (согласно выводам генетика Стивена Оппенгеймера) во внутренние области материка (с побережья), - в Индию, Индокитай, Китай и Центральную Азию, африканские переселенцы юго-восточного направления мигрировали, двигаясь вверх по течению рек.

     Сравнительно недавно в Индонезии, в пещере Леанг Тэдонгнге, обнаружены наскальные рисунки трёх свиней (предположительно «рассказ в картинках») и некоторых иных животных, а также отпечатки ладоней, дат. примерно в 45 тыс. лет до н.э.. Следовательно, «южный маршрут» миграции проходил и по земле Индонезии, по-видимому, в то время южной оконечности материка (Тайланд, Малайзия, Индонезия и Филиппины могли тогда составлять единую сушу).

     Итак, если в Индонезии отпечатки ладоней дат. примерно в 45 тыс. лет до н.э.,то («The Indian Express») недавно найденные на холме Мангарбани (штат Харьяна) отпечатки ладоней рук датированы в интервале 40-10 тыс. л.н.. Судя по опубликованной фотографии, здесь, на чёрно-красный фон довольно большого участка ровной поверхности, нанесено (пальцами вверх) ок. десятка ладоней левой руки (насколько можно разглядеть).

     Остановимся вкратце («Древний человек и божество». Инет) на наскальных изображениях ладоней (отпечаток ладони левой руки соотносился с хтоническим культом богини-матери, а правой - с культом бога-отца). Так, в Европе наиболее древним подобным «рисунком», дат. 38,8 тыс. лет до н.э. (ориньякский период), считается изображение красных ладоней (контурный рисунок) из пещеры Эль Касти­льо (юг Испании). Росписи с изображением ладоней во множестве встреча­ются и в Чатал-Гуюке (горизонты VII-VIA). Здесь эти росписи (ладони) выполнены преимущественно на красном фоне или нарисованы красной или чёрной краской (кое-где они сплошь покрывают стены комнат).

     Таким образом, изначально изображение сакральных ладоней в Европе было присуще ориньчкоидным натуфийцам (в Итспании и Франции), а в Чатал-Гуюке - автохтонному этносу (натуфийцам, борребю, альпинидам и, вероятно, динаридам), но не кроманьонцам). И тогда можно предположить, что в Индонезии наскальные отпечатки ладоней сделаны натуфийцами (видимо, практиковавшими это и в Африке).

     Согласно расчетам генетиков предки австралийцев, папуасов, и мунда (штатов Бихар и Орисса, а также и Западной Бенгалии) и аэта (малорослые австралоиды, коренное население Филиппин) мигрировали из Африки по «южному маршруту» и достигли Сунды (на Яве), а затем и Сахула (доисторический материк), заселение которого «надежно» дат. примерно в 50 тыс. л.н.. Так (Rasmussen M., Guo X., Wang Y. et al. «An aboriginal Australian genome reveals separate human dispersals into Asia». Science. 334, 2011), отмечается, что помимо бугенвильских папуасов, наиболее близкими к австралийским аборигенам являются мунда и аэта. Так, выяснилось («Боги, брахманы, люди». 1969), что у мунда и у дравидов (особенно в касте наяров) в архаичные времена было распространено «многомужество в фор­ме, вероятно, близкой к двухродовой полиандрии австра­лийских аборигенов».

     О пережитках у мунда матриархата свидетельствует «Первоначальное существо­вание в роде эндогамной группы, связанной с наследо­ванием по материнской линии. Такую же общественную организацию находим и у многих дравидийских племен... (где) пережитки подобной организации более всего сохра­нились в дравидийской касте наяров». В частности, еще в 1563 году венецианец Чезаре Фредерике писал о том, что наследником царя здесь становится не один из сыновей его жены, а сын его сестры. «По данным XVIII столетия, в этой касте дети принадлежат не отцу, а брату матери... В начале XX столетия многомужество у наяров сохранялось только в очень от­даленных районах Декана. Многомужество существовало также у кандийских сингалов на Цейлоне вплоть до появления европейцев» («Боги...».

     Сравнительно недавно генетики из ун-та Аделаиды, проведя анализ ДНК волос 111 австралийских аборигенов, собранных ещё в 1928-1970 годах в штатах Квинсленд и Южная Австралия, пришли к выводу, что предки этих аборигенов появились в Австралии ок. 50 тыс.л.н.. У озера Манго (юго-восточная Австралия) открыты погребения (дат. ок. 45 тыс. лет до н.э.) не только «грацильных сапиенсов» (т.е. представителей популяции натуфийцев), но и более массивные скелеты, по-видимому, борребю (вероятность велика, см. ниже).

     Так, археологические экспедиции (с 2017 по 2019 год) у северо-западного побережья Австралии (архипелаг Дампир, - у мыса Брюгье и в проливе Летающей Пены) обнаружили на дне следы пребывания древних людей (считается, что перед голоценовой регрессией, в последний ледниковый период, площадь Австралии была больше современной на треть; а кроманьоиды могли расселиться по всей территории современных Зондских островов, Новой Гвинеи и Австралии, двигаясь по суше или мелководью). В частности, в проливе Летающей Пены, на глубине 2,4 м, найдено 269 каменных артефактов, а у мыса Брюгье, на морском шельфе, - только одно орудие. Судя по размерам орудий этого технокомплекса (приведены фотографии) - это микролиты, возраст которых предварительно определен как «более 6,5 тыс. лет до н.э.». Там же (ж-л «Nature Human Behaviour», Свен Оузман), в одной из пещер на северо-западном побережье Австралии, найден наскальный рисунок двухметрового кенгуру, дат. 15,1-15,5 тыс. до н.э..

     И поскольку ни в Европе, ни в Анатолии или на Кавказе австралоиды археологически не выявляются, то можно полагать (такая точка зрения бытует), что они (некие племена натуфийцев и борребю) мигрировали в Древний Китай, Индию, Австралию или Филиппин (и, вероятно, на Дальний Восток) именно по «южному» маршруту. Согласно генетическим и антропологическим данным, австралийские абоигены наиболее близки к  папуасам и меланезийцам, обитателям Новой Гвинеи, Соломоновых островов, Фиджи и некоторых др. архипелагов. И не исключено (согласно генетике)), что на землях, на которые мигрировали кроманьоиды, уже обитали племена денисовцев. Генеалогические связи (Abdulla M.A., Assawamakin A., Brahmachari S.K. et al. «Indian genome variation consortium. Mapping human genetic diversity in Asia». Science. 326, 2009) австралийских аборигенов (австралоидов) с монголоидными популяциями (к примеру, с китайцами («Об этносах и верованиях Доисторического Китая»)) могут быть обусловлены участием денисовцев в расообразовани и тех, и других.

     Вместе с тем существует немало свидетельств и о том, что протокроманьонцы (архаичные «premodern») задолго до поры массового исхода кроманьоидов из Африки (поры 55-50 тыс. лет до н.э.), побывали, в частности, в Леванте. Так, в пещере Кафзех (Ханаан) найдены останки 25 людей (предполагаемая древность - 90-115 тыс. л.н.), отличающихся чрезвычайно современной морфологией (в сравнении с неандертальцами). Данныйантропологический тип Homo sapiens и определён как «premodern». Весьма существенно и то, что на территории Ханаана найден фрагмент черепа Homo sapiens, дат. ок. 170 тыс. л.н.. При раскопках же в пустыне Негев (Израиль, юг Древнего Ханаана) в 2020 году обнаружено множество довольно крупных кремневых орудий, вырезанных в технике «нубийское леваллуа», встречающееся в Африке. И относительно принадлежности данного технокомплекса сделан» такой (предварительный) вывод (Израильское упр. древностей: «Данный метод обработки камней («нубийское леваллуа») отождествляется с современными людьми, которые жили в Восточной Африке примерно 100-150 тыс. л.н. и мигрировали… из Африки в Саудовскую Аравию и оттуда, возможно, в пустыню Негев», а затем и далее по побережью - на гору Кармель (Ханаан), где в пещере Табун найден скелет неандерталки, а рядом с ним - мужская нижняя челюсть такого же размера, что и нижняя челюсть гейдельбергского человека, но обладающая сапентным подбородком (метисизация). Так, в пещере же Мугарет-эс-Схуль (Ханаан) обнаружены останки (скелеты), сочетающие свойства как неандертальцев, так и кроманьонцев-«premodern» (рост мужчин из пещеры Схуль - от 173 до 179 см). Таким образом, эта ранняя волна (группа) кроманьонцев-«premodern» мигрировала из Африки примерно ок. 170 тыс. л.н. или несколько ранее.

     Не исключено, что эти протокроманьонцы и проложили «южный маршрут», поскольку в поселении Двалапурам (штат Андхра-Прадеш, Индостан) открыто древнее местонахождение первобытных людей современного типа, обитавших там до извержений (в интервале 77-69 тыс. л.н.) индонезийского супервулкана Тоба (на Суматре). Здесь (у Двалапурам), как выяснилось, каменные орудия находились ниже слоя вулканического пепла вулкана Тоба.

     При рассмотрении возможных путей миграции кроманьоидов, должно принять во внимание и следующее. Как известно, в начале мезолита не было Гибралтарского пролива, а примерно в VIII-VI тыс. до н.э. (в один из первых голоценовых температурных максимумов), когда воды Атлантики прорвались через Гибралтарский перешеек, уровень Средиземного моря поднялся почти на 130 м (до 90% объёма воды в Средиземное море поступило всего за 2-3 десятилетия). Ранне же Средиземное море - большое озеро (группа озёр), остаток мезозойского океа­на Тетис (выявлено (А. Монин, Ю. Шишков.1979), что Средиземное море на протяжении примерно миллиона лет претерпело многократные осушения и заполнения). И очевидно, что до времён VIII-VI тыс. до н.э. (перед голоценовой трансгрессией вод океанов) большинство из морей, входящих в состав Средиземного моря (Адриатическое, Ионическое, Эгейское, Левантийское, Кипрское, Балеарское, Тирренское, Лигурийское, Критское, Ливийское и море Альборан, а также Мраморное море), тогда ещё не образовались, а земли (поверхность) большей часть дна Средиземного моря, были, по всей вероятности, преимущественно равнинными и обитаемыми. И в этой связи можно предполагать, что массовая миграция кроманьоидов из Африки в Европу осуществлялась по равнинным частям рельефа сухого «дна» Средиземного моря, а не по Гибралтарскому перешейку.

     В период же (в VIII-VI тыс. до н.э.), когда уровень вод Мирового океана повысился почти на 100 м (Г.Н. Матюшин. 1996), многие обжитые земли оказались затоплены. Так, по оценкам индийских археологов «область Камбейского залива (Аравийское море) до 7600 г. до н.э. была преимущественно сушей, а после 6900 г. до н.э. она, в основном, находится под водой», а на дне этого залива обнаружены затопленные крупные поселения (Badrinaryan «Gulf of Cambay Cradle of Ancient Civilization». 2006); как и, к примеру, на дне проливов Ла-Манш и Па-де-Кале. При этом, вследствие трансгрессии, и ряд традиционных путей миграций сделался недоступным.

     Как установлено, очередное повышение уровня мирового океана (трансгрессия) происходило вследствие наступления очередного голоценового максимума (как и потепление в наши дни), что подтверждается, в частности, десятилетними исследованиями ледяных кернов (реконструкция температуры), полученных при бурении ледника (ледяного щита) в Гренландии по проекту GISP2 (The Greenland Ice Sheet Project), результаты которых представлены на графике Рис. «Реконструкция температуры» (S.O. Rasmussen, B.M. Vinther, H.B. Clausen, and K.K. Andersen «Greenland Ice Core Chronology». 2005//Early Holocene section. IGBP PAGES//«World Data Center for Paleoclimatology Data Contribution Series». 2006).

     

     И как следует из данного графика, один из голоценовых температурных максимумов приходится на ок. 5000 л.н. (ок. 3000 г. до н.э.). Вместе с тем потепления чередовались с похолоданиями. И как сообщает Andy Blackard, примерно в 3100 г. до н.э. произошло общее похолодание вод Атлантического океана на 1-2®С.

     Так, в частности, сакральный период Кали-йюга (Золотой век - Крита-йюга) отсчитываетя с 18 февраля 3102 г. до н.э. (сумма чисел - 6 (здесь как 3 и 3)), а один из наиболее трагических разливов Тигра и Евфрата, потоп, затопивший территорию в 40 тыс. кв. миль (слой в восемь футов грязи и камней покрывал землю), согласно «послепотопному» шумерскому Царскому списку (Л. Вулли «Ур Халдейский»), произошёл в 3300-3100 гг. до н.э.. И поскольку и календарь народа майя начинается с 12 августа 3114 г. до н.э. (сакральная сумма чисел - 9, как 3 по 3), а майя верили, что начало их календаря отмечало завершение уничтожения предыдущего человечества (аналогия с йюгами), то не исключено, что пора ок. 3100 г. до н.э. пришлась на начало окончания некоего глобального природного катаклизма.

     Исследование экстремальных природно-климатических явлений в рассматриваемый период в различных регионах мира провёл Andy Blackard (uroboros.org.ru). И выяснено, что в штате Южная Каролина (США) ок. 3500 г. до н.э. произошло внезапное повышение уровня моря, а затем, примерно в 3400-3300 гг. до н.э., быстрое его понижение на 2 м. В 3114 г. до н.э. на Юкатане бог майя Тескатлипока, карая свою паству, наслал (подобно Энлилю) наводнение (потоп), дабы уничтожить грешное человечество. Предполагается, что дохараппские города Моженджо-Даро и Хараппа ок. 3200 г. до н.э.  (ок. 5200 л.н.) вследствие разлива Инда были полностью оставлены жителями. Ок. 3000 г. до н.э. (ок. 5000 л.н.) повысился уровень Балтийского и Красного морей (последнего - почти на 1,5 м).

     В работе М.Н. Алексеева и В.А. Друщица («Климатические события Казанцевского межледниковья и голоцена Восточной части российского шельфа и Сибири». 2001) показано, что, в частности, «в Приморье в голоцене четко выделяются три термических максимума» и один из них - «ок. 3 тыс. лет до н.э.», что (резкое потепление) сопровождалось трансгрессией - «уровень моря в это время превышал современ­ный на 2-2,5 м». Учёные приводят и дан­ные о климатических характеристиках голоцена в Арктической области, для моря Лаптевы и Восточно-Сибирского моря: одно из резких потеплений зарегистрировано в северо-восточной части острова Фаддеевский (архипелаг «Новосибирские острова») и дат. ок. 3,6 тыс. лет до н.э.. И установлено (О.К. Леонтьев «Физическая география Мирового океана». 1982), что в общем случае «на различных побережьях изменения уровня океана протекают неодинаково».

     Очевидно (Археология и История повествуют), что популяциям кроманьоидов (из Европы, Западной Азии и стран Средиземноморья) нередко, в силу стечения различных обстоятельств негативного характера, приходилось совершать вынужденные длительные миграции, в частности, на восток и юго-восток. Так, в верхнем палеолите, как известно, особенно сильные похолодания происходили во времена примерно ок. 19 тыс. лет до н.э. (максимум похолодания Вюрма-

     III

      при­шёлся на период 24-18 тыс. лет до н.э.) и в 12,5 тыс. лет до н.э.

      (так, в Северной Европе вислинский ледниковый максимум

      приходится на мейендорфский интерстадиал (ок. 12,5-11,85 тыс. лет до н.э.)). И считается, что экстремальный холод мейендорфского интерстадиала обезлюдил всю Европу. «Памятники финального мадлена исчезают в Европе с наступлением последнего (ок. 12,5

     тыс. лет

     до н.э.

     ) оледенения», отмечает акад. Вс.В. Иванов.

     При этом и в Малой Азии (на Анатолийском плато) в раннем дриасе (13-11 тыс. лет до н.э.) наблюдался ледниковый рецидив (как часть общего

     мейендорфского интерстадиала).

     И очевидно, что натуфийцы, борребю, альпиниды и, быть может, уже и динариды скоропостижно мигрировали в более тёплые регионы на востоке (юго-востоке) Азии. Так, выявлено, что последовательность культур Загроса начина­ется с культуры Зарзи (ок. 20/19-8,6 тыс. лет до н.э.), микролитический комплекс которой (т.е. изначально натуфийский технокомплекс) похож на технокомплекс «

     кебаранской» (19800-14000

     /

     17000-11950 лет до н.э.)

      и «натуфийской»

     археологических

     культур Ханаана (Леванта). В частности, стоянка носителей зарзийской культуры обнаружена и в пещере Шанидар (Курдистан), которую ок.

     9 тыс. лет до н.э. сменила ш

     анидар-карим-шахирская культура (обнаружены свидетельства употребления в пищу злаков - ручные каменные жернова и серпы с вкладышами (возможно возникновение земледелия)).

      

     Любопытно и то, что в известной тамильской «Повести о (ножном) браслете» («Шилаппадикарам») имя главной героини - «Кан­нахи», а название «Ханаан» в текстах, написанных по-аккадски и датируемых Х

     V

      в. до н.э., - означено как «Кинаххи» (и считается, что здесь могло бвть использовано прахатто-хурритское слово «

     kinakhny

     » - «красный»).

     Знаменательно, что согласно выводам работы Underhill P. A., Myres N.M., Rootsi S. et al.

     «Separating the post-Glacial coancestry of European and Asian Y-chromosomes within haplogroup R1a».

     Сб. «European J. of Human Genetics» (2009, № 1-6), где рассмотрены новейшие данные по хромосомам ветви древа R1a в Индии и Восточной Европе, возраст кроманьонской гаплогруппы R1a в Индии оценён в ок. 14 тысяч л.н., что хронологически хорошо коррелирует с миграцией в

     экстремальное оледенение в ок. 12,5 тыс. лет

     до н.э. альпинидов, - потомков метисизации кроманьонцев и борребю (по К.С. Куну «Расы Европы»)), обычно мигрировавших совместно с натуфийцами и

     /

     или борребю (кроманьонцев в ту эпоху уже там не было).

     Весьма показательно

     («Земля Ханаанейская». Инет)

     , что

      в период 12,5-9,5 тыс. лет до н.э. на территорию Леванта

     (Ханаана)

     была занесена, где и процветала,

     натуфийская культура («натуф»).

     Важно отметить (Е.В. Дороничева «Расселение

     Homo

     Sapiens

      и межрегиональная мобильность в раннем верхнем палеолите Кавказа и Леванта»), что и до эпохи «натуф» племена кроманьоидов «ориньяка» уже побывали в Леванте и «учредили» там т.н. археологическую культуру «а

     хмариен, ахмар

     ». И не исключено что данная миграция обусловлена (судя по составу технокомплексов) тем

     , что после

      мегаизвержения т.н. «Флегрейских полей» (район к западу от Неаполя) ок. 38 тыс. лет до н.э.,

      ориньякская культура

     широко распространилась в Западной Евразии. Так,

     на стоянке Кебара (слои IV-III), дат. ок. 41-36 тыс. лет до н.э.

      (ранний ахмариен) выявлена развитая технология получения тонких пластин и микропластинок с одноплощадочных торцовых и призматических нуклеусов. А т.н. «левантийский

     ориньяк

     » зафиксированный, в частности, в скальном убежище Ксар Акиль в Южном Ливане, дат. периодом (три

     стадии)

     40,5

     /

     35-19,8/17 тыс. лет до н.э.; и все эти стадии «характеризуются присутствием микро­литов»

     (что соотносится с натуфийцами)

     . Заметим, что завершение

      третьей (последней) стадии а

     хмариена

      в Южном Ливане хронологически хорошо соотноситься с миграцией из Европы вследствие сильного похолодания ок. 19 тыс. лет до н.э..

     И, как установлено (

     Е.В. Дороничева

     ), уже

     в начале верхнего палеолита (примерно 35

     /

     30 тыс. лет до н.э.) «а

     хмариен

     » появляется на Северном и на Южном Кавказе (какая-то часть племён там осталась, а другая часть продолжила миграцию на восток).

     Итак, кратко о натуфе. Эталонным культурным памятником «натуфа» считаетсяя Древний Иери­хон, - телль эс-Султан, вся многометровая толща которого (телля) состоит из остатков поселений и некрополей самых различных эпох. Так, в основании холма (на почве материка) открыто святилище, дат. 9551 г. до н.э..

     Город Иерихон «первого этапа» состоял из круглых или

     овальных (в плане)

     домов на ка­менных фундаментах, со стенами

      из камня или

      сырцового кирпича

     ручной лепки,

     В следующем слое, разделённом на две части, картина сущест­венно изменилась: следы хижин нижнего слоя были перекрыты огромным пластом с остатками довольно совершен­ных каменных и глиняных (из необожжённого кирпича) сооруже­ний. Первые 6 м этого (десятиметрового) слоя датированы 8500-7500 лет до н.э. и классифициру­ются как «докерамический неолит «А» Иерихона» или «первый [городской] этап». Остальная часть слоя (верхние ок. 4 м) классифицируется как «докерамиче­ский неолит «В» Иерихона» («второй [городской] этап») - 7500-6000 лет до н.э.. И очевидно (по времени), что этот новый этнос - первые волны племён анатолийских «фермеров» (установлена устойчивая тенденция формирова­ния земледельче­ского хозяйства к VIII тыс. до н.э.). Существенно и то, что у нынешнего населения Индии выявлено генетическое родство с древними анатолийскими фермерами.

     Очевидно, что Иерихон не был единственным поселением подобного типа в Ханаане в тот период. Так, в Вади Фалла (Нахаль Орен, гора Кармель) над пластом начала докерамического неолита «А» найдены круглые (и овальные в плане) дома. Так, в сер. VIII тыс. до н.э. в Вади Фалла появились четырёхугольные строения на каменном основании, - постройки, характерные для земледельцев Анатолии. Натуфийские поселения являли собой обширную, разветв­лённую сеть, охватившую, в частности, восточную часть Месопотамии - Али-Кош (кон. VIII - нач. VI тыс. до н.э.), Средний Евфрат - Мюрейбит (IX-VIII тыс. до н.э.); горы Загроса - Гандж-Даре (IX-VIII тыс. до н.э.); Калат Джармо (VIII-VII тыс. до н.э.) в Иранском Курдистане (что говорит о численности натуфийцев (и сопутствующих этносов)).

     Характерно (В.М. Массон, В.А. Ромодин «История Афганистана». Т1, 1964), что и в Афганистане раскопано поселение Кара-Камар, в котором обнаружено несколько культурных слоев. Здесь, в слое, дат. верхним, палеолитом, найдены кремневые нуклеусы, с которых скалывались пластины для орудитй, иногда обработанные с одного конца ретушью. Обнаружены также и довольно грубые скребки. В слое же, дат. 8630±720 лет до н.э., «в изобилии встречаются тонкие, тща­тельно отделанные пластинки, иногда имеющие ретушь». Характерно, что и в гроте Гари-Мар (к югу от Мазарн-Шарифа) также были открыты подобные культурные слои, восходящие к началу VI тыс. до н.э.. Ещё более поздние артефакты (от IV тыс. до н.э.) были выявлены при раскопках телля Мундигак (у Кандагара). Здесь найдены пряслица; использовался и гончарный круг (отмечается, что местная роспись глиняной посуды «находит себе прямые параллели в Иране» (В.М. Массон)); также раскопаны и «глинобитные» дома; «монументальные» же сооружения обнаруживали сходство с древнемесопотамскими (убейд.); а местная храмовая утварь была схожа с предметами подобного культового назначения в индской цивилизаци IV-II тыс. лет до н.э. (Г.Н. Матюшин «Археологический словарь»). Обнаруженные же здесь (Мундигак) коллективные погребения говорят о том, что поселенцы поры IV-III тыс. лет до н.э в большинстве своём (как минимум) - не праарии (иных захоронений не обнаружено). Позднее же, как выявлено, «широкое распространение в Мундигаке (получили) шаровидные сосуды на высокой ножке»; а, как принято полагать, круглодонные сосуды считаются классическими ямными.

     .Таким образом, если о верхнепалеолитических жителях этого поселения предположительно можно сказать, что это - ориньякоидные натуфийцы, мигрировавшие после похолодания ок. 12,5 тыс.лет до н.э., то натуфийцы мезолита вполне могли быть носителями «натуфийской» археологической культуры Леванта, весьма широко распространённой в Ойкумене (о технокомплексах натуфийцев и кроманьонцев см. «О кроманьонцах как предтече ариев». Инет)). Раскопки же телля Мундигак свидетедьствуют о миграции убейдцев-дравидов на юго-восток (вытеснены протошумерами). Об этом же (возможно, их разных волнах) вполне могут говорить и раскопки земледельческого поселения Кили-Гуль-Мохаммед, дат. 3350±200 лет до н.э. (см. ниже).

     Должно отметить, что ещё в 1964 году акад. В.М. Массон предполагал в части возникновения земледельческих поселений в Афганистане: «в рассматриваемых районах (страны) её сравнительно поздняя датировка... подсаказывает вывод, что появление земледельческих поселений в районе Кандагара и Кветты - (есть) результат переселения племен из каких-то соседних районов». Вывод же В.М. Массона (1964) о том, что: «в IlI-II тыс. до н.э. его (Афганистана) территория становится центром весьма своеобразных оседло-земледельческих культур, мало в чем уступающих своим современникам на соседних территориях», - хронологически (и более того) хорошо коррелирует с процессами миграций «черноголовых» империи IlI династии Ура, а затем и Иссина, бежавших от амореев («Народ черноголовых» в диаспоре». Инет).

     Важно акцентировать и то, что археологически выявлен перерыв между запусте­нием города Иерихона после окончания этапа «докерамический неолит «А» Иерихона» (жители той поры были полностью вытеснены (изгнаны) из города) и новым его заселением на этапе «докерамический неолит «В» Иерихона» (7500-6000 лет до н.э.). И констатируется, что город, разрушен­ный новой мощной волной анатолийских «фермеров» при его захвате, был отстроен заново. С приходом новых племён ранее процветавшая в Ханаане натуфий­ская культура была, в основном, замещена иной, т.н. «тахунийской» археологиче­ской культурой (наименова­ние по Вади-Тахун в центральном Ханаане). Влияние нового этноса особенно наглядно проявилось в архитек­туре: округлые дома были заменены прямоуголь­ными (Абу-Гош, Мотц) с плоскими перекрытиями (анатолий­ская архитектурная традиция: прямоугольная плани­ровка домов в поселениях Анатолии известна с ок. 7700 г. до н.э.). Помимо Иерихона, распространение тахунийской культуры прослежено по всей долине Иордана.

     Выяснено (М.И. Зильберман «Земля Ханаанейская»), что тахунийская каменная индустрия и её носители (первые волны анатолийских «фермеров») уже в период этапа «докерамический неолит «А» мигрировали к югу. Так, материалы памятников, расположенных к северу и к западу от Дамаска, а также раскопки в Телль-Рамаде (ок. 6300 г. до н.э.), юго-западнее Дамаска (в пригороде), показывают, что тахуний­ская культура распространилась в данном регионе ранее, чем в долине Иордана. Проявилась она и в Расшамре (VА), а также на северо-сирийском побережье. В то время как в Малой Азии и Северной Сирии тахунийская культура была «монолитной», в некоторых регионах Южной Сирии и Ханаана существовали смешанные типы натуфийско-тахунийских культур (этнос одних корней). При этом фермерско-анатолийская традиция сооружения прямоуголь­ных строений (заметим, что святилища в Гёбекли Тепе, датируемые ХI-Х тыс. до н.э., ещё имели круглую или овальную форму), практически, повсеместно вытеснила более древний (натуфийский) обычай строительства округлых домов. Перид «докерамиче­ский неолит «В» характеризуется также и хорошо проработанными формами зернотёрок, пестов, ступ, тонких каменных сосудов.

     И отметим, что по-видимому, раннеземледельческие племена носителей натуфийской культуры, вытесненные в VII тыс. до н.э. из Ханаана (Леванта), также и из Сирии «фермерами»-тахунийцами, мигрировали на юг, в Египет, и на восток, в частности, в Месопотамию, первые следы обитания в Сузах дат. VII тыс.до н.э., в горы Загроса и, вероятно, далее (на полуостров Индостан и в Китай).

     Так, показательно, что грандиозный храмовый комплекс Гёбекли Тепе был покинут именно после 7500 г. до н.э.. А пример­но ок. 7,5 тыс. лет до н.э. были заложены такие поселе­ния, как Ганж-Дарех (межгорная до­лина близ Бехистуна) и Бу (Бас)-Мордех (аллювиальная равнина около Дех-Лурана, Юго-Западный Иран).

     Характерно, что в нач.-сер. VI тыс. до н.э. многолюдные тахунийские поселения Ханаана прекратили (археологически) своё существование (резко изме­нился характер поселений), а их население было, практиче­ски, вытеснено (изгнано) мощным миграционным потоком новых, культурно менее развитых племён (если судить по составу населения Ханаана IV-III тыс. до н.э. (до экспансии амореев), то это вполне могли быть земледельцы - прахатто-хурриты центральной или восточной областей Анатолии (ещё не куро-аракцы)).

     Обратимся далее к эпохе убейдской культуры (VI-IV тыс. до н.э.).

     Итак, в настоящее время принято полагать, что земли Средней и Нижней Месопотамии впервые были заселены и освоены выходцами из предгорий Загроса (юго-запад Иранского нагорья). Выявлено («Доисторические времена и начала цивилизации»//Сб. «История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. т.I. 2003) также и сходство «культурного развития» района Загроса периода 10-7,5 тыс.лет до н.э. «с эволюцией эпо­хи «натуф» и докерамического неолита А» в Ханаане, что показательно в части определения одного из мест, в котором остановились мигранты из Леванта, вытесненные тахунийцами (эти беженцы (натуфийцы) вполне могли принять участие в становлении земледелия в Нижней Месопотамии).

     Считается (установлено), что приходу шумеров, расцвету и распространению их культуры (а протошумеры объявились в Нижней Месопотамии примерно на рубеже V-IV тыс. до н.э.) предшествовала убейдская (натуфийско-динаридская/альпинидная) культура, которая получила наименование по теллю Эль-Убайд (Убейд, Обайд), расположенному неподалёку от города Ура. Бытует мнение, что «убейд» - эта выдающаяся (гомогенная) культура, взрастившая блестящую ци­ви­лиза­цию шумеров. Так, Леонард Вулли писал: «Это их (убейдцев) культура пережила Потоп, (поскольку) среди прочих ценностей они передали шумерам и легенду о Всемирном Потопе» (Имя героя шумерской версии легенды о Потопе (аккадская - об Ут-нопишти) - «Зиусудра», - убейдского (протодравидийского) происхождения).

     Считается, что убейдская культура сложилась в Южной Месопотамии, а затем охва­тила всю Месопота­мию и регионы Вос­точного Средиземноморья, а также эламо-дравидийскую Сузиану (где «убейд» ярко и широко представ­лен), высокогорные долины Луристана, побережье и острова Персидского залива, ряд регионов Юго-Восточной Анатолии, Сирии и Закавказья.

     «Как известно, в эпоху убейда в Месопотамии уже существовали довольно крупные поселения и возводились первые храмы (в т.ч. и на платформах) и возникают централизо­ванные храмовые хозяйства, создаются системы каналов для орошения полей; а о развитом земледелии (распространение получило ирригационное земледелие) свидетельствуют, в частности, и тер­ракотовые модели ступок, серпов, мотыг и топоров, найденные при раскопках. Убейдские сосу­ды из Урука сделаны на гончар­ном круге» («Народ черноголовых» в диаспоре». Инет).

     История же шумеров прослеживается в Месопотамии примерно с сер. IV тыс. до н.э., поскольку, как считается, именно в это время на смену убейду в Южной Месопотамии пришла культура «Урук»» (Урукский период - 3500-3100 гг. до н.э.), которая в значитель­ной степени явилась продолжением и развитием предшествовав­шей убейдской культуры (Сетон Ллойд «Археология Месопотамии».1984)).

     И поскольку расселение много общавшихся с праариями в стране исхода («О протошумерах») мигрантов-протошумеров (скотоводческо-кочевая патриархальная культура) на землях убедцев (раннеземледельческая матриархальная культура) едва ли было мирным, то, по-видимому, немало племен убейдцев мигрировало.

     Так,

     акад. В.В. Струве в Предисловии к книге Э. Маккея «Древ­нейшая культура долины Инда» (1951) пишет: «

     В результате раскопок… были открыты в Средней Азии, Закавказье, на Украине и в Молдавии многочисленные очаги древних (от конца IV до II тыс. до н. э.) земледельческих культур. Эти земледельческие культуры, родственные современной им культуре долины Инда, охватывали огромную территорию - от Хенаня и Шаньси (Северный Китай) на востоке, где они представлены керамикой Ян-Шао, до Балканского полуострова на западе (поселения в Сескло, Димини). Характерная черта их - распространение глиняной крашеной посуды, монохромной или полихромной, превосходные образцы которой дают, например, поселения Триполья или Ана

     у

     ».

     В частности, убейдские беженцы (изначально анатолийские «фермеры»), вытесненные шумерами из Нижней Месопотамии, обосновались в Туркмении (юго-запад Центральной Азии). Так, при раскопках комплекса Анау I (ок. 5000-3300 лет до н.э.; Туркмения, предгорья Копетдага) вскрыты остатки прямоугольных домов из сырцового кирпича.  Найдены  каменные зернотёрки и сосуды ручной лепки с тёмно-коричневой геометрической росписью на светлом и красном фоне, а также медные поделки и украшения. И в части этого комплекса сделан вывод (А.Н. Бадак, И.Е. Войнич и др. «Всемирная история. Каменный век». т.1. 2002): «Культура Анау позволяет установить наличие населения на юге Средней Азии, которое, вероятно, было связано с древними южными центрами Элама и Шумера». И поскольку «есть данные, которые позволяют установить связь меж­ду Анау и древнеиндийской культурой Хараппы» (город расположен в округе Монтгомери в Пенджабе, неподалеку от прежнего русла реки Рави), то в таком случае «Анау является связующим звеном [одним из промежуточных пунктов в миграции убейдцев]... между древнейшей цивилизацией Двуречья и древне­индийской цивилизацией»).

     Весьма сходны с фигурками убейдского периода Месопотамии и статуэтки, найденные в земледельческом поселении Кара-Тепе (IV-III тыс. до н.э.; Южная Туркмения). Здесь также найдены дома из сырцового кирпича с опорными деревянными столбами (жили большесемейными общинами, как в Двуречье). И, как установлено, артефакты Кара-тепе хорошо соотносятся с соответствующими материалами из Индии и Афганистана.

     Показательно и то, что на территории Южной Туркмении, в оазисе Геоксюр (IV - нач. III тыс. до н.э.), «были распространены домаш­ние святилища» (В.М. Массон) - небольшие помещения (комната или внутренний дворик дома) с алтарем в центре (убейдская традиция, воспринятая шумерами).

     Убейдские племена Месопотамии и Элама (протодравиды), вытесненные протошумерами, как считается, эмигрировали в Индию (хараппская культура), а также и в Китай. Так (Жак Жерне «Древний Китай». 2004), отмечается, что «некоторые формы гончарных изделий (эпохи) Шан встре­чаются в Джемдет-Насре и Мохенджо-Даро в Северо-Западной Индии».

     Как известно («Отцы Авраама». Инет), в 2025 г. до н.э. империя III династии Ура пала в результате нашествия амореев-номадов, и многие племена «черноголовых» покинули страну, мигрируя в различных направлениях (как и при подавлении народного восстания (в 1741 г. до н.э. восстала вся Южная Месопотамия) царём Самсуилуной, сыном Хаммурапи).

     Так, в Алтын-Депе (2300-1900 гг. до н.э.; юго-запад Туркмении) открыт комплексе периода культуры Намазга V, «несущий все признаки урбанизированной культуры… центр сельскохозяйственной округи и ремесла», где обнаружен храм на пяти платформах (В.М. Массон «Первые цивилизации» 1987), - «ступенчатое башнеобразное сооружение 12-метровой высоты (зиккурат)»). И поскольку его (храма) «основание» охарактеризовано как «трехступенчатая башня» (как в Уре, столице государства; т.е. это - не убейд), то этот зиккурат вполне мог быть посвящён богу Луны Суэну (главному богу империи III династии Ура (как, к примеру, в Харране)).

     Установлено, что некоторые погребения в Алтын-Депе поме­щались под полами или за стенами жилищ. Большинство таких погребений - детские (анатолийский обычай). В погребениях поселения (индивидуальных и коллективных (смешанное население)) найдены (помимо прочего) личные печати (сакрально связанные с личностью владельца), что было присуще для погребальной практики Шумера.

     «Существенно и то, что на поселении Алтын-Депе обнаружены знаки (символы), напоминающие и хараппскую письменность, и пиктографию шумеров. Ряд артефактов (например, характерные (квадратные) печати, фаянсовые бусы, статуэтки, изделия из слоновой кости) свидетельствует и о тесных связях Туркменистана с Хараппой и Мохенджо-Даро. Так (В.И. Сарианиди), при раскопках Гонур-Депе найдена стеатитовая статуэтка, которая «напоминает сидящие в аналогичной позе каменные статуэтки, происходящие из долины Инда» (в частности, из Мохенджо-Даро (Грегори Поссель. 2002)). При этом констатируется (В.И. Сарианиди), что подобные «сидящие статуэтки» хорошо известны в Сузиане… где они использовались уже в IV тыс. до н.э. (т.е. убейдцами-протодравидами). Следует отметить, что, в частности, С. Винкельман пришёл к выводу, что уже во второй пол. III тыс. до н.э. коленопреклоненные изображения (в т.ч. и «сидящие статуэтки»)… появляются и на Индийском субконтиненте» (М.И. Зильберман «Народ черноголовых в диаспоре». Инет).

     Принято полагать, что анатолийские «фермеры», активно заселявшие Евразию в период «неолитической революции» и позднее, внесли весьма значимый вклад и в создание таких земледельческих культур, как подунавские, и в частности, винча (дат. сер. VI - IV тыс. до н.э.); трипольская культура (сер. 5-го тыс. до н.э. - 2650-е гг. до н.э.), распространенная на территориях Молдавии и Украины; а также аналогичная последней культура кукутень (ок. 4600-3500 до н.э.), известная в Западной Молдавии и Румынии (эти обе культуры составляют археологическую общность «культура Триполье-Кукутень»).

     Примерно же в IV-III тыс. до н.э. племена праариев, покинувшие свои земли в следствие голоценовой регрессии, начали массово переселяться в «Старую» Европу. Орды воинственных и беспощадных всадников-номадов обычно изгоняли автохтонное население с захваченных земель, вследствие чего многие носители вышеозначенных земледельческих культур вынуждены были мигрировать на юго-восток и, в частности, добрались до Китая («крашеная керамика» культуры яншао) и, видимо, до Индостана.

     Как известно, примерно к 2316 году до н.э. аккадец Шаррукен, Саргон Древний, покорил все независимые шумерские города-государства Нижней Месопотамии и административно объединил их в единое царство, а их правителей - энси сделал чиновниками. И такая консолидация (а также и приток в страну большого числа аккадцев) вполне могла сопровождаться уходом из Месопотамии какой-то части местного населения.

     Итак, в верхнем палеолите и позднее (до расцвета хараппской археологической культуры) значимые миграции кроманьоидов с запада на восток (юго-восток) происходили (насколько известно): в интервале 41-30 тыс. лет до н.э. (Левант, Кавказ и далее); в период 19-17 тыс. лет до н.э.; ок. 12,5 тыс. лет до н.э.; ок. 7,5 тыс. лет до н.э.; на рубеже V-IV тыс. до н.э. и примерно во второй пол. III тыс. до н.э..

     И очевидно, что перемещение различных популяций и приспособление, адаптация эмигрантов к новым, специфическим условиям (культурная ассимиляция), а также метисизация с автохтонным населением (в Древнем мире за 2-3 поколения) всегда приводило к значительным изменениям ментальностьи во всяком обществе (что акцентировал ещё проф. Л.С Клейн (1999)), и к формированию новых культур, этносов, политических структур (образований).

      

     3. Палеолит Индостана.

     Установлено, что «места, в которых обнаруживаются (только лишь) орудия эпохи нижне­го палеолита располагаются во всех районах Ин­дии и в различных её географических зонах… Их можно встре­тить на отрогах Гималаев… в пустынной или в полузасушливой местности (как в Раджастане и в Саураштре), в лесах и на холмах восточной Индии, на морском побережье и на речных террасах плато полуострова, у естественных выступов скал и в скальных укрытиях» («История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003. ЮНЕСКО). Так, обширный комплекс местонахождений ашельского периода под открытым небом был раскопан в долине Хунсги (штат Карнатака). И считается, что «хотя некоторые скопления (орудий) напоми­нают отдельными чертами развитый ашельский период, они, в основном, относятся к традициям раннего ашель­ского периода» («ашель» - 1,76 млн - 150/120 тыс. л.н.). И констатируется (по-видимому, для сапиенсов всех периодов палеолита), что «В типологии иден­тичных находок преобладают разновидности двусторон­них орудий, рубил, скребков, остроконечников и т.д.. И если рубила изготавливали из нуклеусов, гальки, фрагментов скальных пород или же из крупных сколов, то другие из­делия получали из сколов или крупных пластин в зависи­мости от местных сырьевых ресурсов» (и эта «индустрия» могла соотноситься и с протокроманьонцами, и с неандертальцами и, вероятно, с денисовцами). При этом выяснилось (что весьма существенно) для регионов Индии (а, возможно, и всего Индостана), что «На сегодня ни­какие твердо установленные стратиграфические данные не подтверждают существование подслоя, предшествую­щего производству двусторонних орудий («доашсльский период»), которое состояло бы только из производств на основе гальки, как эго было в олдувайской культуре Аф­рики» (2,5-1,8 млн л.н.).

     Так, на береговой равнине в Гиддалуре (севернее Мадраса), найлено (в латеритном слое) значительное количество орудий, наиболее ранняя группа которых представлена, в основном, неокатанными рубилами (грубо оббитые гальки кварцита с неоформленным краем). Обнаружен и один «нетипичный экземпляр»: плоская нижняя часть орудия была сформирована в результате скола большого отщепа, а его килеобразная «спинка» представляет собой первоначальную поверхность гальки. И примечательно, что «такого типа орудия были обнаружены в Западной Виктории в Южной Африке и Олдувайском ущелье (Восточная Африка)» (У. Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация»).

     Местонахождение галечных орудий обнаружено и в окрестностях Майюрбханджа (штат Орисса, в бассейне рек ок. Камарпала), где они (галечные орудия) находились (были расположены) вместе с большим количеством рубил. И как выяснилось, найденные орудия напоминали раннесоанские. А еще дальше к югу, изделия из гальки встречаются в очень небольших комплексах, тогда как «другие виды орудий представлены мадрасскими (на Декане) рубилами и кливерами», доминировавшими тогда на полуострове.

     Так, в слоях верхнего плейстоцена (Предгималаи) обнаружены три двусторонних орудия ашельского типа, датированные периодом 700-400 тыс. л.н..

     Археологическая культура «саниан» («соанская» культура), как считается, синхронна ашельской, а её (соанские) неандертальские (а более поздние, - веротно, и протокроманьонские) стоянки были обнаружены на территориях Пакистана, современной Индии и Непала. Так, в Пакистане на плато Потвар (долина реки Соан) были найдены орудия из гальки, крупные сколы (вторичная оббивка по краям отсутствует) и нуклеусы времён среднего (730-128 тыс. л.н.) и позднего (128-10/12 тыс. л.н.) плейстоцена. И отмечается (Уилер Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилиза­ция». 2005), что здесь, на первой, верхней, террасе реки Соан, обнаружены каменные орудия, классифицированные как «раннесоанские», представленные чоппинrами и скреблами; а также и как «мадрасские», представленные ручными py­билами овальной формы с двусторонней обработкой. При этом «Среди раннесоанских отщепов есть образцы с глад­кой ударной платформой, расположенной под тупым углом к нижней поверхности отщепа, что характерно для клектонской техники выполнения (клектонская индустрия была присуща неандертальцам). Вместе с тем существуют (обнаружены) и образцы с заранее подготовленной ударной площадкой, расположенной под острым углом к ниж­ней поверхности отщепа, что напоминает пластины paннeгo левалуа (видимо, протокроманьонцы-«premodern»)... (Однако) Ретушь отсутствует... Образцы «позднесоанской» техники, найденные… на второй террасе реки Соан… можно отнести к двум различным фазам. Изделия «фазы А»… в значительной степени являются продолжением «paннeгo соана», - ­это грубые галечные орудия овальной формы, оббитые с одной, реже с обеих поверхностей, с прямым или вы­пуклым волнистым лезвием на конце. Поздний же соан «Б» представлен изделиями («орудия на отщепах высокого качества»)… (которые) в основном, напоминают технику позднего левалуа (кроманьонцы), хотя встречают­ся и рубящие орудия (рубила), характерные для «фазы А».

     Отмечается также, что, вместе с тем, на местонахождениях у реки Сил (приток Соана) обнаружены небольшие отщепы, напоминающие позднесоанские, однако многие из них - с ретушью (ориньякоидные натуфийцы)

     В местонахождении Гулер (ceвe­ро­западнее Дели, oкpyг Kaнгpa)­ обнаружены образцы каменных орудий на трех (из пяти) террасах. Здесь, на первой (ранней) террасе найдены чопперы, чоппинrи и клектонские отщепы (подмечено, что все «изделия выполнены гpy­бо и весьма примитивно»). На второй и третьей террасах, помимо прочего, тоже найдены клектонские отщепы, а также отщепы и галечные орудия, по технике исполнения отнесенные к левалуа (Уилер Мортимер. 2005), и, видимо. кроманьонские.

     Так, на береговой paвнине (севернее Мадраса) обнаруже­ны, в основном, рубила (архаич­ные, грубо оббитые rальки кварцита с неоформленным краем). Вместе с тем, среди них находился образец, «плоская нижняя часть которого была сформиро­вана в результате скола большого отщепа, а килеобраз­ная «спинка» представляла собой первоначальную по­верхность гальки. (И констатируется, что (акцетируем)) тaкoгo типа орудия были обнаружены к западу от озера Виктория в Южной Африке, и в Олдувай­ском ущелье ­в Восточной Африке» (У. Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилиза­ция». 2005).

     В Вадамадураи (к северо­-западу от Мадраса) найдены рубила и нуклеусы, наиболее paнние из которых (первая группа) определены как аббевильские (оббиты грубо). Здесь нуклеусы - больших размеров. Более поздние изделия (из этой первой группы) - заметно совершеннее. Среди них выявлены рубила paннe­ашельского типа, с уже используемой ступенчатой оббив­кой (хотя встречается и грубая оббивка со сколом крупных отщепов). В этом случае нуклеусы, в основном, «дисковидные, оббитые довольно тщательно». Ещё более поздние орудия (вторая группа) из Вадамадураи - тщательно обработанные среднеашельские рубила (встречаются экземпляры со ступен­чатой оббивкой, но есть и простые отщепы с нефасетированной ударной площадкой). В изделия же третьей rруппы входят верхнеашельские рубила, овальные, с плоской ступенчатой об­бивкой.

     И тот факт (Уилер Мортимер. 2005) что, в частности, в «долине реки Сабарамати ашельские рубила высокого качества вст­речаются вместе с гpy­быми галечными орудиями и отщепами (симбиотический технокомплекс), причем, связь между ними не просматривается», свидетельствует о том, что в этой долине одновременно обитали различные древние этносы (и это могли быть протокроманьонцы и неандертальцы и/или денисовцы). А на юге Индии (район Мадраса) выявлено местонахождение, где произошло замещение «высококачественных, отлично выполнен­ных рубил… грубыми галечны­ми орудиями и отщепами», т.е. произошла смена этноса на более архаичный.

      В частности, в низменной Бангладеш (Бенгалия) археологические открытия, в основном, сделаны на холмах вокруг дельты рек Ганги и Брахмапутры. При этом только в западном и восточном регионах Бангладеш получена некоторая информации о первых жителях Бенгалии (по одной из теорий страна была заселена мигрантами из Китая ок. 60 тыс. л.н.; а в таком случае (хронологически) это могли быть и монголоидные предки протокитайцев (М.И. Зильберман «Об этносах и верованиях Доисторического Китая». Инет), сформировавшиеся при непосредственном участии денисовцев.

     Важно отметить, что в настоящее время большинство генетиков (в том числе и знаменитый Сванте Паабо), полагают, что ареал обитания денисовцев включал не только Сибирь (и Алтай), но и почти всю Азию - «не только к северу, но и (далеко) к югу от Гималаев» (О.П. Балановский). Весьма существенно и то (Дэвид Райх. 2008), что «денисовская мт-ДНК очень сильно отличается от мт-ДНК неандертальцев и сапиенсов».

     Весьма важная информация (в части непрерывной последовательности различных археологических культур (и этносов)) выявлена при раскопках в слоёв глины (на материке) и (над ними) галечника в местонахождении Кхандивли (неподалёку от Бом­бея). Здесь, «в (самом) нижнем по геологической шкале слое» обнаружены грубые орудия и отщепы, напоминающие клектонские (соотнесенные с досоанскими орудиями). А несколько выше, к поверхности гли­няного слоя, «были обнаружены орудия другого типа», - скребки, чопперы, «ранние рубила» и тщательно сделанные резцы. И далее, ещё выше, в толще слоя галечника, найдены многочисленные об­разцы клектонских и аббевильских орудий. В верхней же части слоя галечника об­наружены клектонские отщепы и ашельские рубила и отщепы. И, что весьма примечательно, в толще галечника, над его нижним слоем, образовался ­слой из глины и песчаника (природные условия изменились, предполагается засушливый период), в котором (в слое) орудий не обнаружено, однако, прямо над ним «была представлена культура производства пластин и орудий из пластин... скребки, а также ряд маленьких рубил, на отщепах» (появились ориньякоидные натуфийцы).

     По всей вероятности, миграции на низменные, богатые водой земли Бенгалии происходили во все времена. Так, лезвия, скребки и топоры, изгтовленные из ископаемого дерева (предположительно неолит), обнаруженные в Лалмаи, Ситакунде и Чаклапунджи (юго-восток Бангладеш), сопоставимы с аналогичными находками в Бирме (Мьянма). А т.н. сакральные «большие камни», считающиеся доисторическими, сооруженные на северо-востоке Бангладеш, подобны «камням» на холмах Индии. И посему уместно отметить, что в Бирме была выявлена культура эпохи нижнего палео­лита (аниатийская), относящаяся к среднему плейстоце­ну, родственная соанийской (Пакистан) и чжоукоудяньской (Китай) - синхронным археологическим культурам.

     Упомянем и палеолит Шри-Ланки/Цейлона (от острова к материку в настоящее время идёт­ цепь отмелей и небольших коралловых островов (т.н. «Адамов Мост, длина которого - ок. 30 км и rлубина - до 1,5 м), - и всё это было сушей до голоценовой регресси). Тут, на юге Шри-Ланки, в местонахождении Бандала, «следы проживания людей обнаружены как в слоях гра­вия, так и в лежащих выше песчаных слоях». А здесь «ар­тефакты из песчаных слоев (дат. 26 тыс. лет до н.э.) носят явный микролитический характер и, в основном, представляют различные геомет­рические формы». Геомет­рические микролиты из пещеры Китулгала-Белилена датированы в интервале 19,5-8,5 тыс. лет до н.э. (т.е. до этой пещеры воды моря при голоценовой регрессии не поднялись). Каменные артефакты, найденные в гравийных породах Ратанпура, принадлежали к двум раз­личным периодам: одна часть артефактов - к позднему плейстоцену, а другая - к началу голоцена.

     Следует отметить, что Уилером Мортимером («Древний Индостан. Раннеиндийская цивилиза­ция». 2005) была предложена следующая классификация каменных орудий вepхнeгo и cpeднего палеолита, состоящая из трёх основных категорий (и отмечается, что существует «разница в географии распространения этих орудий»):

     a) досоанские крупные отщепы;

     b) галечные острия и чопперы, представляющие куль­туру производства (индустрию) орудий, идущую непосред­ ственно за соанской;

     c) мадрасские рубила и кливеры.

     Согласно концепции проф. Хеллама Л. Мовиуса, сформулированной им в 1943 году, «две основные раннепалеолитические культуры [две разновиддности (варианты) каменной индустрии] - ­аббевильско-ашельская культура ручных рубил и соанская культура чопперов и чоппингов» - «культура ручного рубила, охватывающая Европу, Африку и Переднюю Азию (частично в Индии (мадрасская куль­тура)), и культура рубящих орудий, характерная для Восточной и Юго-Восточной­в Азии (в Индии, Пакистан и Китае); (В.П. Алексеев «Антропологический состав населения Древней Индии». 1964).

     И если судить по географии распространения вышеозначенных культур (учитывая и данные генетики), то можно предполагать, что первая из них («культура ручного рубила») может соотноситься с неандертальцами, а вторая - с денисовцами (и, быть может, с монголоидными потомками метисизации синантропов и денисовцев, ибо нижнепалеолитичекая галечная культура чопперов Северного Китая представлена Чжоукоудянем).

     Эпоха среднего (и верхнего) палеолита в Индии (Sankalia, 1974) также выявляется почти во всех регионах страны (бассейны рек Луни, Нармада, Годавари и Кришна (штаты Раджастхан, Махараштра (дат. в интервале 38-20 тыс. л.н.), Андх­ра-Прадеш и Карнатака), за исключением юго-за­пада (штат Керала)), ибо там обнаружены десятки местонахожде­ний, где типичные орудия (технокомплексы) этого периода встречаются как в местонахождениях ашельского типа, так и верхнего палеолита.

     И как установлено (Сб. «История человечества». 2003), местонахождения эпохи среднего палеолита в Индии в значительной степени характеризуются индустрией сколов, и, в несколько меньшей степени, изготовлением орудий из нуклеусов (и здесь вероятны неандертальцы, денисовцы или протокроманьонцы-«premodern»), а также и незначительным изготовлением больших пластин, как изделий «продвинутых» кроманьонцев, мигрировавших из Африки в Евразию 55-50 тыс. лет до н.э.. Так (Рамачандра В. Джоши. 2003), отмечается, что «в целом, в ору­диях в значительной степени проявляется родство с производ­ством африканского среднего палеолита», а далее по тексту, по всей вероятности, речь идёт об эпохе после 55-50 тыс. лет до н.э.: «Эта культура представлена в основном мелкими ору­диями (т.е. микролитами ориньякоидных натуфийцев), среди которых обнаружены различные типы скребков (прямые, вогнутые, выпуклые, круглые и др.), ос­троконечников (простые, с выступом или с хвостовиком, но редко оббитые с двух сторон) и проколки, сделанные из сколов, нуклеусов. Края же сколов слегка ретушировались. Отмечено также не­большое количество комбинированных орудий, таких как скребки-проколки и наконечники-проколки… и (здесь) лишь отдельные образцы несут на себе следы примене­ния леваллуазской или мустьерской технологий («продвинутые» кроманьонцы)» (т.е. описан симбиотический технокомплекс - натуфийско-кроманьонский). И подмечено (Рамачандра Джоши), что «Пластины среднего палеолита (например, из скальных навесов Бхимбетка в центре Индии) или даже нижнего палеолита (пластины из пещер Гудиям в южном штате Тамилнад) - более крупные (чем пластинки ориньякоидных натуфийцев), и на них (пластинах кроманьонцев) очень редко можно видеть тщательную обра­ботку.

     Так, констатируется (Л.М. Сверчков «Тохары. Древние индоевропейцы в Централь ной Азии». 2012), что «В верхнем палеолите... в частности, Иран, Афганистан и Туркменистан, входили в... средиземноморско-африканскую культурную область [натуфийцы и/или борребю (этнос по К.С. Куну)], как и Крым и Кавказ... (где, как и) На равнинах юга и в предгорьях Копетдага развивалась микролитическая техника».

     И для Индии (Рамачандра В. Джоши. 2003) «Общим для верхнепалеолитических производств является использова­ние пластинок и пластин («или пластин с частичной или краевой ретушью») как основы для изготовления ка­менных (часто составных) орудий… Культуры верхнего палеолита характерны переходом к производству микролитов (та же характеристика дана и для технокомплексов мезолита («серпообразные, трапе­циевидные и треугольные орудия», (возможно, граветт))». При этом возраст артефактов верхне­го палеолита, найденных в отложениях конца плейстоцена, определен в ок. 23 тыс. лет до н.э. (Rajaguru et al.. 1980); а микролиты «из того же района», дат. в 10 тыс. лет до н.э. (к эпохе голоцена (т.е. до «Всемирного потопа») и до начала «неолитической революции».

     В Центральной Индии на местонахожде­нии у реки Правары (приток Годавари), поверх большинства ашельских рубил, обнаружены орудия, выполненные путем отжима; также найдены и пластинки (ок. 2,5 см в длину) с ретушью на рабочем крае (скребки из пластин). «Многие отщепы» на этом местонахожде­нии «напоминают левалуа, имеют фасетированную ударную площадку, а также и ретушь на нижней части» (симбиотический технокомплекс (наиболее вероятно, - ориньякоидные натуфийцы и алпиниды)). И отмечается (Уилер Мортимер. 2005), что микролиты, найденные здесь, «напоминают… группу орудий, обнаруженных в Кении… «капсийской» культуры» (дат. IX-V тыс. лет. до н.э.). А, как известно, и более ранний технокомплекс «оранской культуры (Oranian)» Северной Африки, дат. 17-12/8 тыс. лет до н.э., содержал микролиты (в частности, большое количество пластинок с притуплённым краем).

     Скопления пластинчатых орудий верхнепалеолити­ческого типа были найдены археологами Cammiade и Burkitt на побережье штата Андхра-Прадеш (стоянки открытого типа), а археолог Foot обнаружил костяные изделия (200 шт.) в пещерах Курнол, Южная Индия (изделия датированы в интервале: конец позднего плейстоцена (верхний плейстоцен - 128 - 12/10 тыс. л.н.) - начало голоцена. Тот факт, что эти костяные изделия сделаны «довольно грубо», менее тщательно, чем синхронные им в Европе, говорит об этих натуфийцах и/или борребю, как об ориньякойдах (в Европе же в это время процветали продвинутые «граветт» и «мадлен»).

     Уместно отметить, что в Европе примерно в период 28-21 тыс. лет до н.э. была широко распространена граветтойдная культура. И воздавая ей должное Дэвид Райх («Кто мы и как сюда попали. Древняя ДНК и новая наука о человеческом прошлом». 2018) пишет так: «Эти люди оставили после себя множество артефактов, включая роскошные женские статуэтки, музыкальные инструменты, феноменальную пещерную живопись».

     Были изучены «образцы ДНК граветтского времени из Бельгии, Италии, Франции, Германии и Чехии... (И как установлено) ...Генетически все они (данные образцы) оказались единообразны (генетически). По результатам тестов, проведенных Фу (Ying-Hui Fu), это была единая для них всех предковая популяция» (т.е. все они - натуфийцы).

     Культура «мадлен», дат. интервалом 15-8 тыс. лет до н.э., была распространена на территориях Франции, Испании, Швейцарии, Бельгии, Германии. Предполагается, что люди мигрировали вслед за отступающим ледником. И как выявлено генетиками (Йоахим Бергер), «большая часть носителей мадленской культуры сопоставляется с (генетической) линией, представленной индивидом ориньякской культуры с территории Бельгии, возрастом 35 тыс. лет».

     Анализ же мт-ДНК охотников-собирателей Европы (примерно нач. VII тыс. до н.э. (до прихрда «фермеров»)) показал (Йоахим Бергер. 2009), что почти все они имеют один и тот же тип мт-ДНК (видимо, как у мадленцев).

     Так (Syharma, 1977), «в нескольких местах на северо-востоке Ин­дии обнаружены следы производства топориков-бифасов и изготовление предметов на отщепах и плас­тинах, относящихся к периоду, предшествующему неолиту». И тьогда, поскольку речь идёт в общем случае о симбиотическом технокомплексе этих местоположений, то их обитали (жители) в верхнем палеолите - племена как натуфийцев/борребю, так и, вероятно, альпинидов, как потомков кроманьонцев и борребю (если последних в ту пору на северо-востоке Ин­дии уже не было).

     Так, историк и писатель М. Чидананда Мурти (1985), дравид-каннада, предложил вариант классификации местонахожде­ний верхнего палеолита Индии. Он разделил стоянки на три группы по типологическим и технологическим (на основе состава технокомплексов) призна­кам. К первой группе Мурти отнёс орудия на отщепах и из крупных пластин (кроманьонцы), ко второй группе (натуфийцы/борребю) - (небольшие) пластины (и пластинки (вероятно, с ретушью)), и к третьей группе - пластины (размеры не оговорены) и резцы (и если пластины - крупные, то эта третья группа может соотноситься с неандертальцами и/или денисовцами). И как считает Рамачандра В. Джоши (2003), «эта классификация отражает региональные различия (в Индии)… но необязательно выявляет хронологическую последова­тельность или эволюционные тенденции» индустрии (в части «хронологической последова­тельности» заметим, что после 20-18 тыс. лет до н.э. кроманьонцы в Евразии археологически не выявляются («О кроманьонцах как предтече ариев»), а что касается «эволюционных тенденций» в изготовлении каменных орудий, то таковые наблюдались лишь в микролитической индустрии: в начале ориньяк, затем граветт и мадлен, а далее орудия анатолийских «фермеров» (например, шлифовка орудий). У кроманьонцев Евразии же разница в уровне технологии племён кроманьонцев-«premodern» и продвинутых кроманьонцев - мигрантов перида 50 -55 лет до н.э., была всё той же, сохранялась (их сакральные технологии вообще не эволюционировали из религиозных соображений).

     Итак, если в Китае натуфийцы археологически обнаруживаются примерно с ок. 40 тыс. лет до н.э. (М.И. Зильбеман. 2020), то не исключено, что и на полуострове Индостан они появились примерно в тот же период или несколько ранее (использовав при миграции «южный маршрут» и речные артерии). И вполне возможно, что многие верхнепалеолитические местонахождения натуфийцев и/или борребю, пришедщих со сторы моря, находились на землях, ушедших под воду с регрессией (как известно, на дне Аравийского моря (Камбейский залив) обнаружено несколько затопленных городов т.н. «камбейской» культуры, построенных до VIII тыс. до н.э., как считается, предтечи Хараппы и Мохенджо-Даро).

     Так, В.П. Алексеев (1964), отмечал, что ещё проф. антропологии Г.Ф. Дебец «относит преобладание негроидов в Индии... к эпохе верхнего палеолита... (И это) объясняет... общеизвестный факт преобладания негроидных ти­пов среди дравидоязычного населения Южной Индии, которое, очевид­но, и представляет собою потомков древних негроидов на этой терри­тории».

      

     4. Эпоха неолита.

     Характерно, что поскольку неолитические очаги культуры северо-восточной Индии граничили с провин­цией Юньнань в Южном Китае, то уже первые исследователи «счи­тали, что неолитическая культура Индии (означенного региона) происходит от культур Южного Китая и Юго-Восточной Азии» (Woman, 1949; Wheeler, 1947). Предполагалось также, что неолитическая культура Кашмира про­исходит и поддерживается культурами Северного Китая (Dikshit, 1982). Так, «один новый тип из­делия - отбойник с бороздками, хорошо известный в Ки­тае, найден в округе Даранг». Отмечается и то (Ахмад Хасан Дани. 2003), что «в неолитической куль­туре Ассама (восток Индии) четко прослеживаются тесные контакты с со­седними районами Китая и Юго-Восточной Азии». При этом («Indian Archaeology». Review. 1976-1978; Sharma, 1977) раскопки, проведенные в местоположении Сельбагири, в холмистой местности Гаро (бывший Ассам) выявили, что здесь в более раннем (из двух) культурном уровне «содержались исключительно мик­ролиты» (натуфийцы и/или борребю, но их монголоидность не установлена), а в верхнем уровне (неолит) - всего два типа инструмен­тов: «пластины для мотыг» и полированные топоры (анатолийские «фермеры»). И отмечается (Уилер Мортимер. 2005), что образцы топоров со следами оббива из китай­ских провинций Хэнань и Шаньдун «больше похожи на индийские, чем образцы из Юго-Восточной Азии» (что может говорить о направлении миграций «фермеров»). Сложилось мнение, «что первые общины, освоившие производство пищи (земледельцы), и обита­тели поселений раннего бронзового века в долине Инда заимствовали свои технические знания у народов Запад­ной Азии» (Fairservis, 1975), т.е. соотнесены с «фермерами» Анатолии и Ближнего Востока. Заметим, что авторами не приведён перечень выращиваемых злаков (а поскольку рис и пшено в Анатолии не выращивались, то их могли занести в Индию земледельцы Древнего Китая (земледелие в Китае возникло примерно в тоже время, что и в Анатолии).

     Так, на холмах Северного Качара и в районе Камрупа раскопаны стоянки Даоджали-Хейдинг и Сарутару. И здесь, в местоположении Даоджали-Хейдинг, в среднем уровне найдена керамика, где большая часть из ок. 600 керамических черепков соотнесена с издели­ями со шнуровым (верёвочным, ленточным) орнаментом. А, как известно (M.Е. Кравцова. 2004), керамика восточно-китайской культуры хэмуду (5000-3300 лет до н.э.), в частности, котлы/горшки, украшалась «как штампованным узором (чаще всего оттиски веревки), так и… «сеткой, образованной ориентированными по-разному линиями». Горшки же из местоположения Даси (Сычуань, юг центральной части Китая), дат. сер. VI - нач. III тыс. до н.э. (культура луншань) украшались таким геометрическим орнаментом, как узоры из сплетенных лент или из стилизованных изображений древесных ветвей и стеблей травы (и предполагается, что прототип таких узоров - протоарийский («Об этносах и верованиях Доисторического Китая». Инет)).

     Подмечено также и то (Thabar, 1984), что за пределами Индостана керамика со шнуровым узором встречается «в неолитических слоях Восточной и Юго-Восточной Азии». И предполагается (Ахмад Хасан Дани, Сб. «История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003), что «на по­верхности (в окрестностях стоянок Даоджали-Хейдинг и Сарутару) найдены элегантные поделки из жадеита, кото­рые, скорее всего, были привезены из… Южного Ки­тая и Юго-Восточноюй Азии». Камен­ный же инвентарь (технокомплекс) стоянки Даоджали-Хейдинг содержал полированные изделия (топоры (особенно с острой пятой), ножи (с закругленным лезвием) рубила, четырехугольные тес­ла, корыта (а это - технокомплекс «фермеров» Китая).

     Вчастности, на местоположении Сарутару (Rao, 1977) найдено 9 полированных топоров, а также и «многочисленные керамические черепки от изго­товленных вручную гончарных изделий коричневого и се­рого цвета (цвета, характерные для керамики праариев) со шнуровым орнаментом». На террасах и склонах верхних райо­нов округа Дарджилинг (низкая часть Гималайской горной системы) найдены топоры с закругленной пятой, зубила, отбойники, инструменты с гранями. На рав­нинах же Бихара и Ориссы обнаружены полированные орудия, а также остатки злаковых культур (земледельцы).

     И показательно, что раскоп­ки, произведенные в Панду-Раджар-Дхиби (Dasgupta, 1964) в Западной Бенгалии, открыли поселение, оби­татели которого занимались выращиванием риса, и употребляли в пищу свинину, баранину и, говядину (очевидно китайское влияние). Здесь, во второ, более раннем (видимо, ещё кроманьонском), слое, найдены отщены, пластины, скребки и нуклеу­сы («остатки доисторической культуры», Ахмад Хасан Дани). В третьем же слое впервые появляются топоры из полирован­ного камня (предположительно «фермеры», ассимилировавшиеся в Китае (монголоидные)). Подобные находки (поры неолита) обнаружены и в Ориссе. Так, в Лохардаге (близ Ранчи) найдены «миниатюрные граненые ору­дия из жадеита, которые явно были привезены из Китая».

     Так, при исследовании местоположения Кучаи найдены «типичные» гон­чарные изделия серо-черного и ко­ричнево-красного цвета, а также полированные каменные изделия (Sankalia, 1974). Как выяснилось, в долине Санджаи гончары добавляли шелуху от зерен злаковых в состав глиняной массы. На возвышенностях этой длины, в древнейшем из пластов, найдены топоры, зубила, камни с отверстиями и отбойники или песты (анатолийские «фермеры»). И отмечается (Ахмад Дани), что при изготовлении этих орудий использовались три вида техники: «откалывание, точечная оббивка (дробление) и шлифование».

     Раскопки (Verma, 1970-1971), произведенные на местонахождении Чиранда (у слияния Ганги и Гхагхра, округ Бихар, восток Индии), позволили получить довольно подробную информацию о жизни его жителей. Здесь верхний уровень дат. примерно в 1650 лет до н.э., а самый ранний - в интервале в 2500-1750 лет до н.э.. Обнаружены вымощенные камнем полы домов, а их стены были сделаны из бамбуковой изгороди, обмазанной глиной с двух сторон (натуфийцы обычно делали из ветвей «плетни» (стены) и обмазывали их глиной). В верхнем культурном слое поселения вскрыты круглые в плане (типичные для у натуфийцев) полы (диаметром ок. 4 м), и в домах этого слоя сохранились ямы от стол­бов, а также находилось по несколько пе­чей удлинённой формы. Найдены также обугленные зерна риса, пшени­цы, ячменя, moongо и masoor. Среди ос­татков животных встречаются кости крупного рогатого скота. Процветали также охота и рыболовство. В Чиранда микролиты (технокомплекс) включали миниатюрные пластины с параллельными сторонами, с выемками, в форме полуме­сяца (вкладыши); скребла, проколки, иглы, шилья, наконечники для стрел (с черешком или с вы­емкой (издревле натуфийские)), а также зубила, молотки, разного типы топоры, «копательные инстру­менты», орудия из кости и оленьих ро­гов. «Были найдены в небольшом количе­стве и геометрические микролиты». Найдены и украшения (подобные популярным в Ханаане эпохи «натуф»): подвески, кольца для ушей, браслеты, диски, гребни, шпи­льки (Ахмад Хасан Дани, Сб. «История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003). Местные жители изготовляли и бусины: «продолговатые и в форме трубочек, короткие и выпуклые, цилиндрические, тре­угольные, дисковидные, - из халцедона, агата, яшмы, мрамо­ра, стеатита и фаянса». Изготовлялись (из тер­ракоты) и зооморфные сакральные фигурки - зебу (адекватна корове), птиц (богиня-мать) и змей (бог-отец). В части окраски керамики - преобладал красный цвет сосудов, «но использовались и се­рые, черные и черно-красные изделия».

     Знаменательно (В.М. Массон, 1982), что на местонахождениях по среднему течению Ганги на рубеже («к началу») VI тыс. до н.э. обнаружены (палеоботаниками) «первые опыты» по доместификации риса (такой рис найден в культурном слое вместе с отпечатками зерен некультивированного риса (хронологически китайское влияние)). Таким образом, территория средне-западной долины Ганги стала пер­вым в Индии регионом (Чопани-Мандо, Колдихава и Махагара в долине Белан, плато Виндхья), в котором удалось установить (G.R. Sharma. 1983) в период 7000-5000 лет до н.э. не­прерывную последовательность перехода от охоты-собирательства к земледелию (что может быть связано с приходом нескольких волн различных племён земледельцев из Древнего Китая). Так, на поселении Чопани-Мандо (левый бе­рег старого русла реки Белан) выявлены три культурные фазы; первые две из которых (мезолит) содержали инвен­тарь, куда входили ножи, отбойники, жернова, песты, каменные кольца (многие из них полированы (натуфийцы)). Гончарные же изделия (ручной лепки), вероятно, более поздней из этих двух фаз, были крас­ного и серо-коричневого цвета, ряд из которых был украшен тис­неными («шнуровыми») узорами.

     Найдено также и 13 соприкасающихся друг с другом стенами жи­лищ «периода развитого мезолита» (здесь это интервал - IX-VII тыс. до н.э.) круглых или овальных в плане, диаметром от 3,5 до 5.7 м (обнаружен­ы фундаменты и очаги). В таком случае этими жителями могли быть, помимо ориньякоидных натуфийцев (не земледельцев) и кроманьонцы Индии (сосуществующие с ними), а также альпиниды, мигрировавшие из Европы после сильного оледенения 12,5 тыс. лет до н.э.. И тот факт (Ахмад Хасан Дани), что «на по­лах жилищ (мезолит) найдено множество микролитов, наковален, отбойников, шаров для пращей, дробильных камней, зер­нотерок, фрагментов обожженной глины, костей живот­ных, черепков посуды» позволил сделать вывод о том, что «Эти находки показывают, что мес­тное население жило охотой и собирательством. Нет ни­каких признаков одомашнивания животных и культивирования растений. Тем не менее, наличие дробильных камней и жерновов принимается как доказательство за­рождения земледелия» (заметим, что дробильные камни, жернова и зернотёрки вполне могут свидетельствовать и о хорошо поставленном собирательстве). И отмечается, что «найдены остатки зерен дикого риса (обугленные), а также кости диких бы­ков, коз или овец» (видимо (кости), в третьей фазе, на исходе VII тыс. до н.э. или много позже, поскольку козы или овцы - анатолийские животные, скот «фермеров», мигрировавших в пору «неолитической революции» и добравшихся до Индии и Китая).

     Раскопки, проведенные экспедицией Дж. Р. Шарма в местоположении Сарай-Нахар-Рай (долина Ганга, штат Ут­тар-Пра­деш), расположенном (по­се­ле­ние и мо­гиль­ник) на берегу высохшего озера, и дат. 8395 (± 110) г. до н.э.), весьма многозначны и важны.  Здесь обнаружены стол­бо­вые ямы (опорные столбы для крыш) и оча­ги внутри жилищ. Най­де­ны кос­ти коз, овец (видимо, в более поздних слоях) и зе­бу (предполагается, что «не­ко­то­рые, воз­мож­но, одо­маш­не­ны» (вероятно, зебу)), а также гру­бые ке­ра­мические горш­ки (ручной лепки). Найдены и микролиты «очень небольшого размера», число которых, «по сравнению с другими зонами региона, крайне невелико».

     И что особенно существенно - это то, что в датируемом сер. IX тыс. до н.э. (когда голоценовая трансгрессия ещё не началась и основной контингент кроманьонцев всё ещё пребывал на океанском шельфе) мо­гиль­нике (кремация не обнаруживается) поселения Сарай-Нахар-Рай, расположенном на его тер­ри­тории, выявлены погребения (прото)кроманьонцев, издавна обосновавшихся на земле Индии (судя по хронологии, погребальной практике и росту умерших): найдены 10 оди­ноч­ных погребений (5 муж­чин 14-34 лет; рост 174-192 см; че­ре­па мас­сив­ные), 4 жен­щи­ны (средний рост - 178 см) и один  ре­бё­нок), совершённых в обыденной, будничной атмосфере жизни. И здесь тру­по­по­ло­же­ния вы­тя­ну­ты на спи­не го­ло­вой на за­пад, одна  ру­ка в об­лас­ти жи­во­та (пра­вая у муж­чин, и ле­вая у жен­щин), в оваль­ных ямах с лёс­со­вой под­сып­кой («БРЭ»). Обнаружено и одно груп­по­вое захоронение кроманьонцев (не присущее им) - 4 мужских ске­ле­та, причём, в реб­ре од­но­го из них находился об­ло­мок ка­мен­но­го на­ко­неч­ни­ка стре­лы (т.е. это - погребение погибших). Можно предполагать, что в данном поселении какое-то время кроманьонцы и натуфийцы (луки - их традиционное оружие) мирно сосуществовали, однако возникла распря (возможно, из-за ловли рыбы на озере), и кроманьонцы изгнали натуфийцев из этого поселения (а поскольку тут мало микролитов и не обнаружено натуфийских погребений, то, по всей вероятности, здесь некое племя натуфийцев было «подселилось» к кроманьонцам).

     И если эти кроманьонцы (IX тыс. до н.э.) - потомки протокроманьонцев «южного маршрута» (что весьма вероятно), то их вполне можно полагать автохтонным населением (как мунда), и тогда, по всей вероятности, их древние (средний палеолит), ещё в значительной степени африканские (как и у натуфийцев), культово-мифологические представления, по-видимому, кардинально отличались от религиозных патриархальных воззрений праариев-северян; а в их архаичном языке (диалекте) вполне могли сохраняться реликтовые формы индоевропейской лингвистической основы, как и в санскрите (весьма важно отметить (индолог М.Ф. Альбедиль), что существуют (сегодня известны) «два (варианта) санскрита, существенно различающиеся, - ведийский и классический» (последний постоянно используется)).

     Итак (Г.М. Бонгард-Левин «Древняя Индия. История и культура». 2001), некоторые мезолитические стоянки обнаружены, в частности, в Лангнадже (см. ниже), «на юге Индии (в районе Тинневелли) и на востоке (стоянка Бирбханпур в Западной Бенгалии). (И констатируется, что) Для них тоже характерны микролиты разных форм».

     И весьма важно и значимо (Г.М. Бонгард-Левин». 2001), «Судя по раскопкам в Кили-Гуль-Мохаммеде («долина Кветты, современный Пакистан»; где сохранилось ок. 20 поселений), (что) уже в начале IV тыс. до н.э. (нижние культурные слои в Кили-Гуль-Мохаммеде дат. 3350±200лет до н.э.) в Северном Белуджистане существовали поселе­ния скотоводов и земледельцев», т.е. убейдских мигрантов (наиболее вероятно). Так (нижний слой). их посуда - ручной лепки (а в верхних (с первой пол. III тыс. до н.э.) - посредством гончарного круга); свои постройки они возводили из сырцового кирпича; у них были овцы и козы. И (В.М. Массон) весьма «показательно распространение... ножевидных пластин (вкладыши в серпы) и (а также, см. выше) грубых концевых скребков» (обработка шкур домашних животных); найдены медные предметы. Обнаружены и различные керамические фигурки Всеобщей матери, богини Неба (не хараппскго стиля).

     «Сходная куль­тура была открыта в Восточном Белуджистане, в Рана Гхундай; здесь выявляются определенные аналогии с (земледельческими) культурами Ирана».

     Так, в поселении Колдихава (штат Уттар-Прадеш, север Индии), «выявлены 3 культур­ные фазы, отнесенные к неолиту, халколиту и железно­му веку», первая из которых характеризуется полиро­ванными «каменными орудиями, в т.ч. топорами и микролитами». Керамика этой фазы (со шнуровым узором) была изготовлена из глины с добавлением рисовой шелухи окультуренного риса, дат. периодом 7000-5000 лет до н.э. (сосуществование племён «фермеров» и кроманьонцев Индии). В поселении же Махагара, помимо прочего, обнару­жен загон для скота (найдены отпечатки копыт овец, коз и крупного рогатого скота) квазипрямоугольной формы (площадью 12,5x7,5 кв. м). «Загон был окайм­лен двадцатью столбами (изгородь), на что указывают ямы в земле» («История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003, ЮНЕСКО).

     Так («БРЭ»), рассмотрим местоположение Неваса, - ком­плекс древнейших ар­хео­ло­гических па­мят­ни­ков на хол­мах (Декан, штат Ма­ха­раш­тра, центр Индии). Здесь выявлена, практически, непрерывность (разделена на периоды) заселения этой территории.

     Итак, в пе­ри­од «1» (ран­ний па­лео­лит; сред­ний плей­сто­цен (730-128 тыс л.н.) открыта стоянка в плотном слое гра­вия, ле­жа­ще­го на скаль­ном ос­но­ва­нии материка. Обнаруженный в этом слое технокомплекс содержал: руч­ные ру­би­ла, кли­ве­ры, гру­бые от­ще­пы, нук­ле­усы, чоп­пе­ры (вероятны протокроманьонцы, - архаичные «premodern»)).

     В пе­ри­од «2» (средний па­лео­лит (300-30 тыс. л.н.) стоянки найдены в вы­ше­ле­жа­щих (менее плотных) сло­ях гра­вий­ных от­ло­же­ний. Здесь технокомплекс: ост­рия, скреб­ки раз­ных ти­пов, нук­ле­усы, от­ще­пы, ред­кие (крупные) пла­сти­ны и т.п.. (тот же этнос, что и в предыдущий перид).

     В пе­ри­од «3» (III-II тыс. до н.э.) здесь обнаружены мно­го­слой­ные земледельческо-скотоводческие по­се­ле­ния энео­ли­та (на двух хол­мах). Местные постройки (хозяйстьвенные (мас­тер­ская по из­го­тов­ле­нию ка­мен­ных ору­дий) и жилые) - гли­но­бит­ные, на де­ревянном кар­ка­се, пря­мо­уголь­ные или круг­лые (от 5 до 80 кв. м), с по­ла­ми из гли­ны и гра­вия или из гли­ны с из­ве­стью, в которые (полы) вка­пы­ва­лись большие кув­ши­ны для хранения при­па­сов. Очаги - в домах; найдены так­же и две пе­чи из гли­ня­ных лент, с не­вы­со­ким свод­ча­тым пе­ре­кры­ти­ем (вероятно, для обжига). Каменная ин­ду­ст­рия этого («3») периода - пла­стин­ча­тая, здесь натуфийско-фермерская (в т.ч. и ору­дия в ви­де вы­тя­ну­тых пла­стин, имею­щих ана­ло­гии в хараппской цивилизации), скреб­ки, свёр­ла, не­боль­шие гео­мет­рические изделия (микролиты) в виде сег­мен­тов, тра­пе­ций, тре­уголь­ни­ков; шли­фо­ван­ные ка­мен­ные то­по­ры и на­вер­шия бу­лав (встречавщиеся в Древнем Ханаане), тёс­ла, до­ло­та, зер­но­тёр­ки, пе­сты и др.. Найдены тут и бу­сы из стеа­ти­та и ме­ди; мед­ные то­по­ры и тёс­ла; а также тер­ра­ко­то­вые зоо- и антромоморфные фи­гур­ки. Показательно, что в энеолитических поселениях Декана возделывались два вида пшеницы (Triticum vulgare compactum и Triticum sp.), также культивируемые в Хараппе и Мохенджо-Даро.

     По­гре­бе­ния же здесь (в Неваса) - в ямах на тер­ри­то­рии по­селе­ний; тру­по­по­ло­же­ния (преимущественно в составных сосудах (т.е. усопшего помещали в «лоно» богини-матери, поскольку с древнейших времён «линия смерть-рождение (возрождение) проходит через глиняный сосуд (лоно)» (как отмечал проф. Л.С. Клейн)), ибо здесь взрослые погребённые заметно отличались ростом), - анатолийская традиция) - вы­тя­ну­тые на спи­не (та или иная рука на животе (обычай праариев)), а также и «по­ме­щён­ные в по­ло­жен­ные на бок» (скрюченно). Погребальный инвентарь - молитвенного характера (сосуды, бу­сы, брас­ле­ты, медные кольца - символика и лона, и Неба). И это (нюансы погребений) характеризует этнос Не­ва­сы пе­ри­ода «3» как народ, сложившийся в результате многовековой культурной ассимиляции и метисизации праариев (возможно, потомков кроманьонцев более ранних периодов) и анатолийских «фермеров» (вероятно, и ориньякоидных натуфийцев), при этом частично сохраняющий (об ариях) важнейшие элементы своей традиционной погребальной практики предков.

     При этом (Г.М.Бонгард-Левин «Индия в древности»), «Изучение небольшой серии черепов из Невасы привело к заключению о том, что (местное) халколитическое население было родственно местным племенам - бхилам (относятся к мунда) и гондам, хотя (при этом) в их облике присутствовали черты и средиземноморской расы (натуфийцы)). Так, и К.С.Мальхотра пришел к аналогичному выводу, поскольку череп из халколитического слоя в Чхандоли продемонстрировал сочетание средиземноморских и протоавстралоидных черт.

     Вполне возможно, что в Невасе черепа ариев не были обнаружены в силу малости выборок (либо метисизация была кардинальной (всех хоронили в сосуда.

      Вместе с тем в Даймабаде (Северный Декан), в слое (всего выявлено пять культурных слоёв) фаза II (дат. ок. 1900-1800 лет до н.э.); фермерское хозяйство (во всех слоях найдены микролиты). Здесь, в этот период, обнаруживается присутствие арив (следы пребывания лошади), ранее же, в первой фазе (дат. 2300-2200 лет до), в одном из глиняных домов был найден фаллосообразный объект (линга, почитьание Шивы), сделанный из агата; т.е. данное поселение могло быть заложено дравидами. В слое фаза II найдено и погребение мужчины 25-30 лет, завернутого в циновку (сохранились волокна) и уложенного в вытянутом положении на спине, головой на север (как в Кише или Уре, см. выше; т.е. этот может быть миррант из Шумера). В слое же фаза «IV»», культура «Малча» (ок. 1600-1400 лет до н. э) найдено 16 захоронений - урны и простые ямы в земле. В Даймабаде же, в могильнике «Н», найден погребальный сосуд (соотнесён с постхараппской эпохой) с весьма «реалистичным» изображением павлинов. А как известно, («О курдах, езидах и архаичности их корней и верований». Инет), в образе павлина представлялся главный бог курдов (ветвь хурритов) Мелек-Тауза. И тогда не исключено, что какое-то время в Даймабаде пребывали и хурриты (курды, вытесненные из Анатолии хеттами-неситами после 2100 г. до н.э.).

     При этом констатируется (А.Я. Щетенко. «Древнейшие земледельческие культуры Декана». 1968), что в Декане, Центральная Индия, «материалы энеолитических (IV-III тыс. до н.э.) поселений дают возможность... проследить удивительное однообразие в материальной культуре населявших ее племен». В частности, «Деканские поселки состоят из глино­битных хижин (сырцовый кирпич), под полами которых покоятся в урнах их бывшие обитатели. (Однако же) На плато Мальва этот обычай неизвестен» (иной этнос).

     Керамика па­мят­ни­ков ти­па «Не­ва­са» - гон­чар­ная, рас­пис­ная (чёр­ные гео­мет­рические фи­гу­ры по крас­но­му фо­ну). И как установлено (А.Я. Щетенко), «основные мотивы росписи невасской керамики (как, в частности, и на плато Мальва) - геометриче­ские, в них варьируюся: дуги, ромбы, треугольники (главным образом заштрихованные). Очень популярны горизон­тальные ломаные и пересекающиеся лини (различные уголки)». Таким образом, сакральная символика орнаментов в Невасе (а также и многообразие форм сосудов)), как и везде в Индии (встречаются и свастики, и различного типа спирали, и разные кресты, и вписанные квадраты, треугольники и окружности, схематические фигурки людей, а также и животных (в т.ч. рыб и птиц), растения) - типична для всей Ойкумены (Европа («винча», трипольская культура, Кипр), Кавказ, Китай («расписня керамика» Яншао)).

     Так, в тамильской «Биб­лии» («Тируккурал») сказано, что этот «Мир жизнью обязан изначально дождю», и поэтому сакральная символика сосудов исконных земледельцев особо богата различными эмблемами «высокой, небесной» воды и возделанной земли, ожидающей дождя. В частности (много сосудов с орнаментом в виде «ломанных» линий), в соответствии с архаичной сакральной символикой, угол или два соединённых угла остриями вниз символизировали облака (грудь богини Неба), а подобные знаки из двух (или трёх и более) углов, повёрнутые на 90 град. (поставлены по вертикали), означали дождь.

     Важно отметить и то, что в Декане была также «широко представлена в неолитических ком­плексах юга (в Бахале и Навдатоли (начальный период в Навдатоли дат. 1600 г. до н.э. (волна индоариев))... (и) северо-востока (Lal. 1964)» т.н. «серая расписная керамика» («культура СРК»). И как выяснилось (Уиллер Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация»), «период распространения культуры СРК совпадает (хронологически) со второй волной арийского проникновения в Индию... в долину Ганга и междуречье Ганга и Джамны». Таким образом. носители культуры СРК соотносились с праариями, что позволдило, в частности, проследить «движение ариев на восток» ([Lal. 1950; Бонгард-Левин, Ильин. 1969), а также идентифицировать их локализацию. А как констатирует И.М. Дьяконов: «Археологические раскопки показывают, что те политические центры, в которых происходит действие Махабхараты, в начале I тыс. до н.э. были связаны определенным единством, - это область распространения культуры серой расписной керамики».

     И как констатируется (Х.Д. Сан­ка­лия. 1960), па­мят­ни­ки ти­па «Не­ва­са» (пе­ри­ода «3», III-II тыс. до н.э.) характерны для по­зд­ней ста­дии энео­ли­та на тер­ри­то­рии Центральной Ин­дии (Де­кан­ско­е пло­ско­горье).

     В результате археоло­гических исследований (H.D. Sankalia, 1974), проведённых юго-западнее (штат Гуджарат, полуостров Катхиявар, долины рек Нармада и Банас), обнаружены (в культурных слоях, предшествующих периоду бронзового века (Так, один из важнейших южных городов индской цивилизации Лотхал, ранее - процветающее поселение, - возможно, ещё камбейской культуры. Здесь обнаружены порт и верфи, связанные каналами с рекой Сабармати, впадающей в Камбейский залив), помио грубой керамики, удлиненные пластины с параллельными плоскостями, а также микролитические изделия. Найдено здесь и несколько скелетов, у которых отмечены некоторые негроидные признаки и долихокефалия (натуфийцы).

     При изучении стоянки Багор (долина реки Банас у хребта Аравали, Раджастхан) выделяются три фазы (культурный слой - 1,5 м), наиболее ранняя из которых, дат. ок. 5000-2800 лет до н.э., характерна произ­водством микролитов, (и как считаеться) собирательством и зачатками земледелия (широкое применение вкладышей, найдены и зернотерки) и скотоводством (овца, коза, что соотносится с «фермерами»), однако на первой фазе количество костей диких животных составляло 70% от общего объёма костей (т.е. охота доминировала, что говорит о том, что жители этой стоянки обосновались здесь сравнительно недавно). Вторая же фаза да­т ок. 2800-600 лет до н.э., и здесь появляются керамика и изделия из меди, но при этом микролиты продолжают широко использоваться. Основным занятием населения становится земледелие.

     Так, сообщается (У. Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилиза­ция»), что и в местонахож­дении Лангхнадж (штат Гуджарат, запад Индии) найдены (различной геометрической формы) микролиты, и в частности, орудия на пластинках, пластины в форме полумесяца с притупленной спинкой, вкладыши составных изделий, наконечники стрел. И отмечантся, что здесь обнаружены «остатки культур (возможно, со времён камбейской эпохи), последователь­но сменявших друг друга с раннего мезолита» и до распространения земледелия и сопутствующего ему технокомплекса. Выявлены два временных периода: в конце первого появляется изготовленная вручную керами­ка, а во втором периоде («ранненеолитическом») - «она уже делает­ся на гончарном круге и расписывается». Переход к земледелию зафиксирован во втором периоде, а о попытках приручения животных свидетельствуют найденные кос­ти дикого кабана и быка (Г.М. Бонгард-Левин «Древняя Индия. История и культура». 2001).

     Найдены в Лангхнадже и останки семи скелетов людей, захороненных в сильно скорченных позах на боку. И знаменательно, что антропологический анализ выявил сходство ранненеолитического человека Западной Индии с древними обитателями Северо-Восточной Африки и Сирии (Анстолии). Так, подмечен ряд негроидных черт гуджаратских черепов, а также наличие как средиземноморских, так и «веддоидных» признаков (по-видимому, эти натуфийцы (протодравиды) - потомки мигрантов «южного марщрута», ибо они всё ещё охотники-собиратели, а из останков домашних животных у них (в Лангхнадже) обнаружены только кости свиньи и собаки).

     И должно отметить, что, в частности, в местонахождении Брахмагири (штат Майсур, юг Индии) найдены (III тыс. до н.э.) «грубо выполненные орудия на отщепах с микролитичской тенденцией: маленькие ножи с обушком, зазубрен­ные пластины… резцы…скребки с ретушью и ceгменты низкого качества» (Мортимер Уилер. 2005). И, по всей вероятности, это - уровень каменной индустрии не натуфийцев, но борребю. То же можно сказать и о технокомплексе дохаррапского местонахождения в Суккуре (Пакистан, провинция Синд, берег Инда), содержащем и «широ­кие, и узкие пластины, толстые и грубо выполненные, с незначительной ретушью… отщепы со следами предварительной обработки и без таковой; множество прямозаострённых скребков»; а также и «ряд конусообразных нуклеусов с «рубцами» от сколов, напоминающие нуклеусы, типичные для индской цивилизации». На другом берегу Инда, напротив Суккура, расположен город Рохри, где тоже было обнаружено много конических нуклеусов, а также и «грубых пластин самой разной формы, значительно уступающих по качеству образцам из других мест». И, как отмечается из 1758 пластин из основных местонахождений в долине Инда толь­ко 104 носили следы вторичной обработки (в таком случае в дохараппский период борребю являлись значительной частью автохтонного населения долины Инда).

     И отмечается (А.Я. Щетенко. 1968), что «Для неолитической культуры Южной Индии характерно сле­дующее: ...микролитические орудия; полированные ка­менные топоры треугольной формы с приостренпым обушком; (а также) погребения в урнах или в могильных ямах... здесь, как и в энеолитических поселениях, были идентичными и обряд погребения... (и) жилища».

     «Достаточно полное пред­ставление о неолитической культуре Южной Индии» позволили составить раскопки в центральной части региона Андх-ра-Карнатака (Брахмагири, Маски, Пиклихал, Теккалакота, Санганакаллу, Халлур). Установлено, что здесь занялись земледелием не позднее 2500 лет до н.э.. Технокомплексы этих поселений содержали полированные орудия и разные микролиты, пластинки. «Среди обнаруженных украшений - разнообразные бусы из раковин… ага­та… терракоты, меди и золота».

     На холмах к юго-западу от Теккалакоты (дат. ок. 1800 лет до н.э.) были раскопаны 19 неолитических сто­янок, где выявлены в основном два типа жилищ: круглые в плане, от­дельно стоящие жилища (нижние части их стен были плетеными («плетни»), с глиняной обмазкой (изначально натуфийский тип); а верх­ние части стен (и конусообразные крыши) покры­ты соломой; а также и дома, возведенные на выло­женных по кругу валунах. Второй тип домов (явно «фермерские») - квадратное или прямоугольное в плане строение (ср. с домами Чатал-Хююка и Хаджилара).

     В одном из домов Теккалакоты найдены детские погре­бения в урнах: один ребенок был погребен под полом дома, а два дру­гих - у стены снаружи (анатолийская традиция). Однако при этом тела умерших взрослых укладывали в вытянутом положении (одиночные погребения), а это - арийская традиция (т.е. усопшие - потомки «фермеров», метисизировавшиеся с индоариями). Так, в некрополе Калибангана (штат Раджастхан, Северная Индия) погребённые тоже лежали в вытянутом положении (такие захоронения «преобладают»), а одиночные погребения «группировались в комплексы» по 6 - 10 могил (симбиотическая тенденция в погребальной практике (многовековая ассимиляция)). По всей вероятности, праарии занесли хараппцам кремацию (последние адаптировали обряд и индусы бросают пепел в Инд).

     Так, в Западной Бенгалии, раскоп­ки, произведенные в Панду-Раджар-Дхиби, выявили поселение, жители которого выращивали рис, «употребляли в пищу свинину, баранину и говядину». Здесь, в первых двух нижних пластах (не нумерованы), найдены «остатки доисторической культуры». В слое I же найдены керамические изделия ручной лепки серого цвета, сохранив­шие оттиски рисовой шелухи; а в слое II - сравнительно много орудий: пластины с гребешками, скребки, отщены (симбиотический технокомплекс); и в слое III появляются полирован­ные топоры.

     Отметим и то, что на Цейлоне (Шри-Ланка) обнаружено небольшое количество наконечников стрел, обра­ботанных с обеих поверхностей отжимной ретушью (Мортимер Уилер. 2005); т.е. натуфийских.

     И весьма существенно (А.Я. Щетенко «Древнейшие земледельческие культуры Декана». 1968), что, как выявлено, «Сопоставление форм каменных орудий (различных времён) говорит о повторяе­мости [неизменности технологии и формы орудий обычно в силу традиционной сакральности каменной индустрии, некоего табурования] одних и тех же типов (орудий) в неолитических и энеолитических комплексах («ножевидные пластины нескольких видов, сегменты, трапеции и т.п.»)», в частности, в Центральной Индии, как и повсюду («О кроаньонцах как предтече ариев». Инет). Сходного мнения придерживаются и чешские индологи («Боги, брахманы, люди». 1969): «Корни подобного консерва­тизма крылись, очевидно, в религиозных представлениях о ритуальной запретности употребления новых образцов и новых материалов».

     Вместе с тем сравнительное рассмотрение разновременных технокомплексов кроманьонцев и натуфийцев (в т.ч. и сопутствующих им борребю), археологически выявленных в различных местах Евразии, свидетельствует об ортодоксальеой консервативности первых (тысячелетия обитали на берегу Ледовитого океана в неизменных условиях охоты и собирательства); в то время как различные племена вторых, живя (мигируя) в весьма разнообразных природно-климатических условиях Ойкумены, к которым они были вынуждены приспосабливаться, постепенно совершенствовали (изобретали и новые орудия) свой технокомплекс, особенно после открытия земледелия.

     Так, например (А.Я. Щетенко». 1968), в результате работ на многослойных стоянках в Гуджарате, западной Бенгалии (В.В. Lal. 1964) и в Центральной Индии установлено, что «микролиты неправильной формы сме­няются комплексами с геометрическими микролитами, а те, в свою очередь, уступают место стоянкам с полированными орудиями (топорами)». И, как представляется, эти модификации обусловлены тем, что натуфийцы первых, ранних, волн (ориньякоидные или мигранты «южного маршрута») сменились (растворились) за счёт притока натуфийцев культур «граветт» или «мадлен» (особенно при экстремальном похолодании 12,5 тыс. лет до н.э.), а те - анатолийскими «фермерами».

      

      

     5. Культово-мифологические представления Доисторического Индостана.

     Рассмотрение верований (и состава богов) этносов Доисторического Индостана (включая индскую цивилизацию) показывает, что их (население Доисторического Индостана) культово-мифологические представления, практически, были весьма однородными и такими же, как и в значительной частиости неолитической Ойкумены: процветала вера в Двуединое божество (Мать-Отец (с появлением земледелия доминировала Великая богиня)) и его персонифицированые проявления (эпифании).

     Сравнительно недавние изыскания на дне Камбейского (Кхамбхат) залива (Аравийское море, у побережье Гуджарата) позволили обнаружить (объявлено 19 мая 2001 года) затопленные в голоцене (по оценкам после 6900 г. до н.э. - первый температурный максимум (пик) на графике Рис. «Реконструкция температуры») два весьма крупных, хорошо обустроенных поселения (на глубине 20-40 м и на расстоянии ок. 20 км от береговой линии), которые до Потопа были расположены вдоль русел некогда протекавших там (и тоже частично затопленных) рек Тапти/Тапи), и Нармада.

     Попутно заметим (важно в части формирования этнического состава камбейцев), что в мезолитических слоях долины Таити, а также Адамгарха и районов Насик и Пуна, найдена «грубая серая керамика» (бытовала у кроманьонцев, а затем и праариев) вместе с микролитами (натуфийцев).

     Экспедиция индийского Национального Института Океанологии (NIOT) проводит в Камбейском заливе фундаментальные исследования этих двух затопленных «мегаполисов» (Badrinaryan «Gulf of Cambay Cradle of Ancient Civilization». 2006), условно названных «северная» и «южная» (много более крупная и древняя) столицы.

     Исследования показали, что территории дна Камбейского залива были заселены кроманьоидами уже ок. 30 тыс. лет до н.э.. Обратимся к найденной на дне залива керамике, поскольку она, в частности, надёжно датирована. В работе/отчёте (Badrinaryan. 2006) констатируется, что подводными археологами обнаружено «множество типов глиняной посуды». И самые древние экспонаты керамики (необожженные, высушенные на солнце) дат. ок. 30 тыс. лет до н.э. (датировка трех черепков (одной выборки) была проведена в Оксфорде, где получены следующие результаты: первый образец - 31270 ± 2050 л.н., второй - 25700 ± 2790 л.н. и третий образец - 24590 ± 2390 л.н.). Высушенные на солнце изделия (такие как, к примеру, «чёрное блюдо»)  дат. (в Оксфорде) и 26710 ± 1950 л.н..

      У жителей «столиц» (как и в Древнем Китае) был налажен и обжиг изделий ручной лепки (из выщелоченной местной глины) примерно при 700o C (такой низкотемпературный обжиг, как полагает Б. Бадринараян («Камбейский залив - колыбель древней цивилизации». Инет), был введён у камбейцев 20 тыс. л.н.). Древнейшие образцы такой (обожжёной) керамики (черепки глиняной посуды) дат. 20130±2170 л.н., 16840±2620 л.н. и 13000 ± 1950 л.н.. Возраст же большинства образцов керамики дат. в интервале 15-10 тыс. лет до н.э..

      И как установлено, примерно ко времени в 11 тыс. лет до н.э. в «южной столице» отчётливо просматривается хорошо организованная деятельность местного социума, высокое качество глиняной посуды, наличие больших зернохранилищ (как представляется, в таких больших и людных городах помимо рыболовства процветали земледелие (как в Древнем Китае) и садоводство). Найденные в глубинах руины свидетельствуют о некогда процветавшей здесь долгие годы цивилизации, получившей название «камбейская. Так, по мнению канадского геолога Гленна Милна камбейская цивилизация существовала в период 12-7 тыс. лет до н.э.. Другие точки зрения (найденный деревянный фрагмент (предмет) дат. 7,5 тыс. лет до н.э.): вемя существования камбейской археологической культуры - период 7560-7170 лет до н.э. (по NGRI), а также и как интервал 7525-7470 лет до н.э. (по данным Ганноверского ин-та).

     Со дна залива собрано большое количество артефактов (сделаны и снимки развалин строений) этой археологической культуры. Так, обнаруженные зоны городской застройки имеют четкую планировку, включают здания и улицы. И как выяснилось, эти горожане проживали в хорошо сложенных глинобитных домах либо домах из обожженного или сырцового кирпича. Были найдены и хорошо сохранившиеся фрагменты древнего очага, дат. в интервале 16 840-12 000 л.н..

     Образцы же древнего кирпича «столиц» характеризовались соотнощением длина-ширина-толщина как 3:2:1, и они были несколько короче кирпичей, применяемых у хараппцев (о кирпичах из Мергарха нет данных). Размеры наиболее распространенного в городских постройках хараппцев кирпича (обожженного и необожженного)  следующие: 26х12,7х5,7 см и 28х13,3х5,7 см, с соотношением примерно 4:2:1. Заметим, что в Древней Месопотамии же одинарный убейд.-шум. кирпич имел размеры 25х12х6,5 см (короче хараппского) и соотношение примерно 3:2:1 (как у камбейдцев).

     Технокомплекс этих двух древних городов (собранный со дна) описан как содержащий ок. 248 каменных орудия, большинство из которых относятся к периоду мезолита (преимущественно небольшие, длиной 1-5 см, нередко правильной геометрической формы «инструменты… из тонко обработанных (различных) камней» (микролиты)), но некоторые из найденных орудий оказались намного древнее (отмечается, что это - «более крупные орудия» времён «палеолита» (кроманьоцы)).

     В частности, технокомплекс содержал: лезвие с зазубренным краем, наконечники копий,  сверла, скребки, «бурильный молоток». Найден каменный табурет из базальта, а также ступка и пестик. Найдены и бусы; камешки с просверленными отверстиями, которые, как предполагается, использовались в качестве весов (разной величины), а также грузил для рыбной ловли.

     И тогда, как следует из вышеизложенного, эти благоденствующие поселения (или первоначально одно из них - южное) были заселены в палеолите и кроманьонцами (метисизировались, видимо, в мезолите (выше упоминалась серая керамика), и натуфийцами (совместно с племенами. борребю), а в мезолите, по-видимому, там объявилась некая мощная волна мигрантов-натуфийцев. И, по всей вероости, камбейцы, мезолитические жители затонувших городов, вполне могли являть собой два традиционных антропологических типа: средиземноморский грацильный и протоавстралоидный (среди которых, вероятно, были и мунда «южного» марщрута).

     И вполне возможно, что, эти люди покинули свои кирпичные и не одноэтажные дома, когда вода начала заливать их; судя по графику Рис. «Реконструкция температуры», - примерно ок. 7300 г. до н.э. (считается, что свою роль сыграли (в 5540 г. до н.э.) и экстремальные тектонические явления (Б. Бадринараян)). Так, известно ок. 500 хараппанских и дохараппских поселений, «из которых ок. 258 находятся в Гуджарате - на периферии Камбейского залива».

     Существует мнение, что сельское хозяйство (культивация растений, обработка земли) в Индии началось ок. 9000 г. до н.э., несколько позже, чем в Китае (что нуждается в уточнении). И поскольку полагается, что просо и рис впервые начали возделывать в Китае, то не исключено, что камбейцы заимствовали (возможно вполне и обратное) эти зерновые культуры (найдены окаменевшие зёрна (но чего - не сообщается)).

     Как выяснилось (с помощью гидролокатора), что камбейцы «знали искусство строительства городов и (возведения кирпичных) домов по аккуратной прямой линии, ряд за рядом… в виде строгой сетки» (хорошо продуманное планирование городского поселения, - как в Мохенджо-Даро или Хараппе). Они строили и большие соружения. Так, на дне «можно увидеть длинный линейный выступ и хорошо сделанный фундамент сооружения размером 200х45 м», расположенного на возвышенности. В его правом углу находятся ступеньки (лестница), а внутри сооружения «много помещений квадратной формы (18х18 м)». Считается, что это сооружение напоминает «цитадель» из Хараппы. На западе одного из затонувших городов обнаружен прямоугольный (41x25 м), огороженный стеной бассейн (напоминает хараппские «Большие Купальни», также расположенные на западе города). Характерно (И.М. Дьяконов), что и сегодня «бассейны (традиционно) составляют существенную часть индуистских храмовых комплексов». «Получены и свидетельства (по данным экспедийии) наличия систем проведения воды по каналам» (предполагается, что как водопроводной системы (по аналогии с Хараппой)).

     О том, как индийские учёные расценивают сделанные ими открытия, свидетельствует название данной статьи (или отчёта): «Камбейский залив - колыбель древней (индской) цивилизации» (Badrinaryan. 2006). И сделан вывод: «Очевидно, что существовало недостающее звено между древними племенами охотников и собирателей и Хараппской цивилизацией». А поскольку «большинство строительных структур, обнаруженных на дне Камбейского залива, имеют много общего с подобными структурами… присущими хараппской цивилизации», то это «недостающее звено» можно считать обнаруженным. Об этом и говорит название данной работы.

     Итак, несомненно, что дохараппская культура должна была значимо соотноситься с камбейской (многим быть ей обязанной), и особенно в части планировки, застройки и обустройства хараппских городов. Вместе с тем индийскими археологами констатируется, что «многие из подобных камбейских экспонатов по типологии совершенно отличны от хараапских построек» (к примеру, от зданий на платформах). Очевидно, что влияние культуры убейдцев, а позднее и шумеров (см. по тексту), внесло свою лепту в формирование индской цивилизации (например, в части предметов обихода и быта хараппцев; и не исключено, что и при создании письменности).

     О культово-мифологических представлениях камбейцев почти ничего неизвестно. Большое здание с лестницей, напоминающее «цитадель» в Мохенджо-Дпро, по всей вероятности, являлось главным храмом города. И поскольку носители камбейской культуры, часть из которых, вероятно, - потомки мигрантов «южного» маршрута, а часть - племена натуфийцев, мигрироваышие из Европы предположительно вследствие холодов (ок. 12,5 тыс. лет до н.э.); то они, в пору «охоты и собирательства» (до начала земледелия), должны были в силу ещё африканской традиции веровать в палеолитическое Двуединое божество, в нерасщеплённые (и не персонифицированные) его проявления. Так, подводными археологами найден «решетчатый рисунок», что вполне может означать возделанную землю (культ бога-отца). Найден и глиняный черепок с рисунком простого прямого креста, как части орнамента (эмблема богини Неба), а также обнаружено (Badrinaryan. 2006. рис.17) и изображение в «форме головы оленя», возможно, антилопы, как на сосуде (Рис.13) из Мергарха, весьма продвинутого поселения, заложенного в VIII тыс. до н.э. (так, французские археологи полагают (Г.Н.Матюшин. «Археологический словарь». 1996), что, в частности, в Мергархе (Пакистан) микролиты появились в VIII тыс. до н.э. (т.е. до начала евразийской «неолитической революции»); причём, местные «рогатые» трапеции считаются самыми древними; ранее же здесь изготовлялись чесьма древние микролиты - без выемок по верхнему основанию (к натуфийцам «южного маршрута» подселилимь ориньякоидные натуфийцы)); т.е. не исключено хронологически, что ранние мергархцы вполне могли быть камбейскими мигрантами в Белуджистане.

     В любом случае эта (см. выше) голова оленя - свидетельство отправления культа Всеобщей матери (так, в одном из ведических мифов повествуется, что когда (богиня-мать) Ума (прежде, чем стать супругой бога-отца Шивы) приступила к аскетичекому подвижницеству, то она, сняв одежду, облачилась именно в оленью шкуру).

     Уместно отметить, что при рассмотрении религиозных представлений хараппцев (артефакты этого перида) складывается впечатление, что в хараппской общности сосуществовало две различные (в культово-мифологическом плане) группы населения (преимущественно дравидов разной предыстории), видимо, примерно равной численности и социокультурной значимости (доминирующих), поскольку их, в частности. зооморфное видение богини-матери и бога-отца (нашедшее отражение не только, в частности, на многих хараппских печатях, но и в «находках мелкой пластики (статуэтки животных) из раскопок Калибангана, Лотхала и др. поселений протоиндской цивилизации») - заметно различалось. Так, у одной части населения (западная евразийская традиция) эти божества представлялись в виде быка (буйвола, иногда тура) и коровы (лани, оленя), и также (бог-отец) змея.

     Так (А.Я. Щетенко), в Мохенджо-Даро (верхние слои раскопа SD) найдена статуэтка буйвола (быка) «с тупой (широкой) мордой, (большими) рогами, прижатыми к спине, четко выраженными гениталиями»; а также откопана и (в нижних слоях раскопа DK) «фигурка стоящего безгорбого короткорогого бычка (узкая морда, без гениталий)», точнее, коровы (образ бычка не несёт сакрального символического содержания). Отметим также, что найдены и фигурки козла.

     И характерно, что в честь богини-матери и бога-отца регулярно совершались жертвоприношения. Так, на цитадели Калибангана обнаружен прямоугольный кирпичный «ящик» с рогами оленя и костями быка (тодько).

     У другой же части хараппского населения (видимо, изначально автохтонной) бог-отец и богиня-мать виделись в обликах тигра и тигрицы (иногда с коровьими рогами или хвостом (см. печати)), и также (бог-отец) ящера (см. Рис.18). Заметим, что статуэток тигра нигде не обнаружено.

     И как информирует Анатолий Яковлевич . Щетенко («К проблемаи интерпретации клада культовых предметов из Даймабада». 2007), при раскопках поселения Даймабад (Севернный Декан) в позднехараппском слое были найдены (в составе клада) «и три (бронзовые) фигурки животных - слон (спина закругленная, покатая), носорог (индийский, короткий рог расположен на кончике рыла), буйвол» (бык), которые можно соотнести с виденьем богов первой группой племён поздних хараппцев (в частности, Ганеша - сын Шивы; а этот носорог, вероятно, считался сакрально адекватным кабану-секачу, аватаре Вмшну (животные похожи мордами рылом и небольшим рогом, подобным одному из клыков кабана). Сакральная значимость образа носорога была (по неустановленной причине) довольно значительной: «Многочисленные изображения носорога в терракоте, на амулетах, медных пластинах и на печатях заставляет ученных предположить, что он был... животным, представляющим какой-то мифический (культово-мифологический) персонаж» (отождкствление носорога с кабаном - аватарой Вишну факт этот может объяснить)

     Характерно, что и видение богов в антропоморвном виде у этих двух групп населения также несколько различалось. Так, у одой из них мужское божество (Рис.14) и жрец (Рис.14-1) представлялись коротко стриженными, в сакральком орнаментированном плаще (бог). Божество иного же внешнего вида описано у А.Я. Щетенко (рис. 24, алебастровая мужская фигурка без головы). Эта статуэтка найдена в «цитадели» Мохенджо-Даро. «Она без головы, но на спине сохранилась длинная, до пояса, аккуратно заплетенная коса... (А подобная) ...деталь (коса) отмечена у многих божеств на (хараппских) печатях... Одеяние (же)... (его) верхняя часть, напоминает «костюм» (т.н.) «жреца» (Рис.14), но без какого-либо орнамента (рисунков); левое плечо (бога с длинной косой) покрывает шаль (накидка), а правое (тоже) обнажено» (возможно заимствование: ср. римская тога или др.-греч. экзомис (экзомида); заметим, что религия прашумеров подобна праарийской («О прашумерах». Инет).

     Ещё одно антропоморфное изображение бога-отца, которое тоже можно соотнести со «второй (другой)» частью местного населения, было сделано на медной пластинке («без надписи»), найденой в Мохенджо-Даро. Здесь «персонаж стоит в профиль... (немного) нагнувшись вперед... в левой руке (у него) небольшой лук, в правой - стрела (бог-отец готов к акту священного брака (древняя интернациональная символика))... (У него длинные волосы) - до плеч... а на голове - (большие) рога (эмблема «первой» части населения (тенденция к сближению представлений))... (а) сзади - длинный хвост (что не присуще изображениям «первых»). Одежда (его одеяние)... (предположительно) из листьев... от плеч до колен» (А.Я. Щетенко «К проблемам интерпретации...»).

     К женским божествам «первой» группы населения можно отнести богинь на Рис.17, Рис.17-1, Рис.17-2 (они - типа «Венер»); а ко «второй (другой)» группе может быть причислена богиня-мать на Рис.18 («священный брак» с ящером), а также и похожая на неё фактурой «танцовщица» (обе - без головных уборов).

     О том, что в хараппскую общность входило две больие разнородные группы населения, свидетельствуют и данные работы Б.Я Волчок (К проблеме интерпретации протоиндийских изображений и символов // СЭ. № 3. 1982). И констатируется, что в индском («протоиндийском») социуме выявлено использование «сложного, тщательно разработанного календаря (календарей) с параллельным использованием нескольких (различных) структур года». Так, в одном случае год состоял из двух частей (полугодий между днями равноденствий), а в другом - год «подразделялся на три четырехмесячных сезона».

     Показаткльно (И.И. Пейрос, В.А. Шнирельман «В поисках прародины дравидов (лингвоархеологический анализ». ВДИ, 1992. № 1). что и лексико-статистический анализ основной массы дравидийских языков позволил выделить в их составе две основные ветви: северо-западную (два языка) и центрально-южную (пять языков), которые, по данным глоттохронологии, «разделились» приблизительно в IV тыс. до н.э. (что хронологическит совпадает с приходом убейдцев Нижней Месопотамии и Элама (так, согласно оценкам, «эламо-дравидийское единство (жителей большой и плодородной долине рек Карун и Керха) должно было распасться... не позднее V-IV тыс. до н.э.»).

     В свою очередь и «генетические изыскания» показали, что именно «две совершенно разные популяции оставили (внесли) свой вклад во всех группах современных индийцев». Причём, одна из этих популяций была идентифицирована как «западные евразийцы»; а их генетический вклад (привнесённая ими доля) у разлиных прупп населения страны «варьируется от 20 % до 80 %» (Дэвид Райх. 2018).

     И далее. Как известно, в индской цивилизации омовения в бассейне традиционно (как в Шумере или Египте) играли важную ритуальную роль. И это акцентирует акад. В.В. Струве: «Ритуал очищения с помощью воды играл в далекие дни культуры Хараппы столь же существенную роль (обнаружены купальни и бассейны (в Мохенджо-Даро - длиной 12 м и шириной 7 м)), что и в позднейшей религии индуизма», где омовение и купание, особенно в святой Ганге, остается одним из главней­ших религиозных обрядов.

     И отмечается (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951), что у раскопанного в Мохенджо-Даро храма на очень высокой (ок. 6 м) платформе (над этим храмом позднее была возведена буддийская ступа) открыто здание, в северной части которого находился «комплекс из 8-ми небольших комнат для омовения» храмового жречества. Заметим, что в соответствии с сакральной числовой символикой, этот храм должен был быть посвящён богине Неба (владычице высокой, небесной воды), Всеобщей матери, поскольку (см. выше) верования значительной части населения полуострова Индостан носили (а в Индии во многом сохранились и до настоящего времени) типичный раннеземледельческий, матриархальный характер (и даже после занесения туда праарийской скотоводческо-кочевой патриархальной ментальности).

     Должно подчеркнуть, что в Шумере и Египте ритуальные омовения тоже были исключительно важны (как отправление культа бога-отца как бога вод и преисподней (туда смывались грехи)). Так, в Царстке Шумера и Аккада при каждом храме находился «водоём священный». Жрецы же Древнего Египта совершали очищающие омовения в бассейнах храмов дважды в день.

     Так, при раскопках нескольких зданиях Мохенджо-Даро были обнаружены конструкции) из двух колонн, каждая из которых была собрана из нескольких каменных колец различных размеров (диаметром от 42 до 48,5 см и высотой от 25 до 28,4 см) на рядом стоящих деревянных столбах. И археолог Рай Бахадур Дайя Рам Сахни определил подобную сакральную конструкцию, как изображение (эмблему) йони (атрибут культа Всеобщей матери).

     Показательно и то, что в репертуаре знаков письменности хараппцев сохранились такие древние общепринятые сакральные символы и знаки как, круг, овал, треугольник, открытое лоно в форме «буквы омега», квадрат, уголки и их комбинации, прямые и волнистые линии, различные кресты, кресты в круге, свастики, ромбы (в т.ч. и в виде «песочных часов»), гребёнки, эмблемы священного брака Неба и Земли типа Рис.1а (мезолитические знаки вида «Н» разной ориентации) и даже изображение акта священного брака. Так, Эрнест Маккей (1951) упоминает здание (50х40 м), раскопанное в Хараппе, и «план этого здания имеет поразительное сходство с одним из пиктографических знаков, часто встречающимся на (харапских) печатях» (по-видимому, один из важнейших храмов страны, а не склад, как предполагается).

     Так, в Анатолии в VII тыс. до н.э. изготов­лялись антропоморфные двуглавые (две головы разной величины на общем туловище) статуэтки, кото­рые отображали обе ипостаси Единого бога в одном теле (не разделённые). Такие же статуэтки найдены и в местонахождениях раннеземледельческой культуры «винча» (VI-V тыс. до н.э.), в поселении Айн Гхасаль, Ханаан (средний и поздний «натуф»), в Румынии в VI-V тыс. до н.э., а также в Бурятии и в Доисторическом Китае.

     И подобная двухглавая хараппская терракотовая статуэтка представлена на Рис. «Двуединый-1». Здесь голова с рогами справа (в плоскости рисунка) - бога-отца, а несколько меньшая (в «шапочке») - богини-матери; и у них на общем теле - две руки. На Рис. «Двуединый-2» показаны уже разделённые и персонифицированые ипостаси Двуединого божества хараппцеы (глина). Тут, справа изображён бог-отец с бумерангом в руках (заметим, что бумеранг применялся и убейдцами). На его груди (и под шеей) показано 5 маленьких дисков (он - хтонический бог земли и её недр). Слева сидит богиня-мать (её щёки потоньше), и у неё на груди - 4 диска (она - богиня Неба).

     

      Двуединый-1 Двуединый-2 Зебу

     Двуединое божество виделось у харапцев и в ином виде - как собственно Двуелиное божество и его обе ипостаси (как три фигурки (или три головы) рядом). Так (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951), «найдены (хараппские) печати с изображением трех различных голов на одном туловище (в едином теле). (Здесь в зооморфной форме. Представлены) головы короткорогого быка (бог-отец), тура (в центре - собственно Двуединок божество) и антилопы (богиня-матть)…приделаны к телу (предполагает Э. Маккей) толи быка, толи тура» (очевидно, что тура) «что, без сомнения, должно было символизировать триединство одного божества».

     Заметим, что изображения подобного типа, в частности, встречаются и у древних китайцев (и у них две головы на теле одного быка)).

     А о том, что до земледельческого расщепления образа (и культа) бог-отец аддитивно являлся и богом земли и её недр (преисподней) у хараппцев (как, к примеру, Шива), свидетельствует числовая символика, к примеру, на дохараппской статуэтке быка Рис. «Зебу». Здесь на его рогах изображено (хорошо видно на левом роге) по 5 (хтоническая символика) полос/линий окружностей (рога несут смерть), а на корпусе (теле) - 7 («энлильская» (планетарная) символика Земли ещё в Шумере). На лбу быка - треугольный знак лона, а на шее - широкая линия круга (он - паредрос богини-матери).

     Обратимся (в силу возможности доступа) к рассмотрению некоторых петроглифов Индостана, которые, помимо прочего, позволяют выявить и некоторые верования их творцов. Так (Ахмад Хасан Дани. 2003), после неолитических обитателей холмов Южной Индии остались наскальные рисунки и рельефы. И, в частности, в Теккалакоте (штат Карнатака) сохранилось «велико­лепное наскальное изображение» быка и человеческой ла­дони (не оговорено - левой или правой), а наскальные рисунки в Пиклихале (штат Карнатака) «выполнены в крас­ном цвете (в Древней Индии красный цвет ассоциировался со смертью, огнём преисподней) на белом фоне, а иногда просто белой (хтоническая связь преисподней с небосводом) или це­ликом красной краской» (содержание рисунка связано с «Миром предков»). Здесь (в Пиклихале) изображены быки и козлы (эмблемы бога-отца как бога земли и огня её недр), а также самбуры (индийские лоси), олени и антилопы (эмблемы Всеобщей матери, богини Неба), а также овцы (видимо, как жертвенные животные), стилизованные фигуры людей, лошади и «изредка деревья и цветы» (вероятно, сакральные).

      И очевидно, что в этом регионе, по меньшей мере, в раннем неолите (возможно, влияние мезолитической весьма продвинутой камбейской культуры), бытовала вера в палеолитическое Двуединое божество. Так, в районе Западной Махараштры (штат в центральной части Индии) сравнительно недавно обнаружено ок. 400 наскальных рисунков, выполненных на вершинах и скалистых плоских склонах возвышенностей. «Наш первый вывод после изучения этих петроглифов заключается в том, что они были созданы около (не позднее) 10 000 лет до н.э., - сообщил Теджас Гардж, глава археологического департамента Махараштры. Отмечается, что здесь не обнаружено ни одного изображения, связанного с сельскохозяйственной деятельностью (по-видимому, нет изобоажений точек-зародышей растительности). Вместе с тем здесь, помимо прочего, найдены изображения бегемотов и носорогов, - как африканских животных. И это «Открытие подняло ряд вопросов о путях и времени доисторической миграции людей и животных из Африки в Индию». Данный факт говорит не только том, что кроманьоиды, иммигрировавшие в Индостан, всё ещё (тысячи лет) помнили о стране своего исхода (ностальгия по родине); но, по всей вероятности, и о том, что петроглифы Махараштры сделаны ими давно (в палеолите). Не исключено и то, что изображения китов и акул, а также черепах свидетельствуют о маршрутах их миграций, проходивших преимущественно по побережью (того времени, до голоцена).

     И весьма знаменательно, что изображение петроглифа на Рис.1 («Махараштра»), оценочно дат. в 10 тыс. л.н. (синхронное камбейской культуре), идентично композиции на Рис.2 или на квадратной хараппской печати Рис.2-1, Здесь, на Рис.2, у хараппского Гильгамеша нижняя часть тела показана в виде стилизованного набора из 9-ти уголков с «перекладиной» (как «ёлочки» или пальмовой ветки (пальма - древо, посвящённое Инанне) из 9 и 9 (9 как 3 раза по 3) ветвей), а на головном уборе изображено 3 полосы и «козырёк» (всего - 4) - непосредственная связь героя с небом (Гильгамеш - сын богини Нинсун и внук бога Солнца (по линии отца)); а на лапах львов - по 5 «кружков» (т.е. их участь - преисподняя (герой убьет их, видимо, принесёт в жертву богине Неба)).

      . Рис.1 Рис.2 Рис.2-1 Андрогин

     Легко видеть, что часть тела каждого их зооморфно-символических существ находящихся в руках антропоморфного божества (Рис.1), и содержит объект типа Рис.1а.

     Этот сакральный символ (Рис.1а) изображён в виде двух широких горизонтальных полос, соединённых посредине вертикальной полосой. Заметим, что подобная символика (такой знак) встречается и на колоннах Гёбекли Тепе, дат. Х

     I

      тыс. до н.э.) (М.И. Зильберман «О сакральном символизме Гёбекли Тепе». Инет). Здесь, поскольку, в частности, и у китайцев (

     трактат «Ли цзи»

     ) было принято изображать небо в виде круга, вписанного в квадрат - землю; т.е. тут представлен как бы их (неба и земли) вид сбоку, - две полосы разной длины, расположенные симметрично; и где более короткая горизонтальная линия символизирует небосвод (и богиню-мать), а более длинная - землю (и бога земли); а вертикаль же, их соединяющая, - фаллос. И в свете сакральной симво­лики такая древнейшая (ещё в Гёбекли Тепе) эмблема символизирует перманентность жизнепорождающего «священного брака» божеств Неба и Земли (аналогия: связь кроны дерева (неба) и его корней (земли) посредством ствола-фаллоса, входящего в крону (например, шум. «мировое» дерево хулуппу)). В таком случае эти два существа (на Рис.1) андрогинны,

     как, вероятно, дохараппская статуэтка на Рис. «Андрогин» (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951,

     Таблица

     XVI

     , «Мужская статуэтка, глина»

     )

     , у которой есть и фаллос, и женская грудь (возможно, амбивалентный бог-отец (фигура мужская и бородат, смотрит вверх, высматривая богиню Неба)). Заметим, что термин «амбивалентность» здесь и далее трактуется как способность ипостасей (обоих проявлений) Двуединого божества изменять свой пом при необходимости (как, к примеру. ин и янь).

     В части изображения в Индии андрогинности отметим, что известна южноиндийская (видимо, дравид.) бронзовая статуэтка XI века н.э. (М.Ф. Альбедиль. Илл. 51. 2005) с наименованием «Ардханаришвара» (возникновение подобного образа дат. I в. н.э.), правая сторона тела (фигуры) которой - бог Шива, а левая - Парвати

     /

     Ума (лицо одно, плечи - мужские, бёдра и талия - женские, показана одна грудь (слева)); т.е. представлены в амбивалентном виде бог-отец и богиня-мать (см. раздел ниже), сотворённые изначальным Единым богом Вишну.\

     Современная (бытующая) точка зрения на это божество («вечнаую форму Шивы - Садашива») представлена Робертом Э. Свободой («Агхора II. Кундалини»): «Левая сторона Садашивы женская, а правая - мужская. Два принципа объединились, но не слились... Садашива существует лишь в космическом масштабе. На уровне индивида это божество называется Ардханаришвара («Господь, Который Наполовину Женщина»). Для того чтобы проявился Садашива, Кундалини должна подняться полностью, поскольку высочайшее проявление Шивы в человеческом существе (облике) находится в голове, в высшей части тела»

     Таким образом можно полагать, что центральная фигура на Рис.1 - собственно Единый бог, а в его руках его ипостаси, сотворённые им - амбивалентные богиня-мать (слева (и смотрит налево) от Двуединого божества, верхняя часть её тела - полукруг - Рис.1с); и бог-отец (справа (и смотрит направо) от Двуединого божества, верхняя часть его тела - полупрямоугольник, Рис.1b). Головы же у них здесь - ослиные (как и у самого Двуединого божества на ряде некоторых древних изображений (ср. - др.-егип. бог Сетх)).

     

      Рис.1а Рис.1b Рис.1с

     Так, Мишель Анго («Классическая Индия». 2007) описывает индуистский алтарь-жертвенник (явно заимствованный ариями у дравидов-хараппцев), расположенный в «небольшом (закрытом) помещении» святилища, посвящённого богу, статуя которого в нём и находилась. Этот «алтарь был четырехугольной формы (связь с землёй), и над ним возвышался купол («шикхара») более округлой формы на северной стороне и пирамидальный - на юге» (связь с небом). Подобная конструкция алтаря может свидетельствовать об амбивалентности (а, значит, и древности) данного индийского божества (видимо, вишнуизм), поскольку этот алтарь соотнесён в части формы (следовательно, и характера жертвоприношений) с неразделённым на ипостаси Двуединым божеством. В работе М. Анго приведён и рисунок (план) площадки для принесения «огненных» (сжигаемых) жертв, где, помимо прочего, у её (площадки) противоположных сторон изображены большие чёрные круг и квадрат, что должно указывать на то, что здесь жертвоприношения совершаются и мужским, и женским божествам (на одном алтаре).

     Согласно «Ригведе» использовались и (дравидийские) алтари, разделенные на три части для возжигания трех священных жертвенных огней (у ариев иных регионов Ойкумены неизвестные). И индоарии полагали, что «в честь Агни (огонь) зажгли мужи на тройном месте» (Гимн Агни).

     На одной из хараппских печатей изображён (Рис. «Алтарь») небесный (посвященный богине Неба) алтарь (напоминает торшер), состоящий из двух частей, симметрично размещённых на стержне.

     

      Алтарь

     Здесь верхняя часть алтаря (как бы надетая на стержень) - по форме гиперболоид (почти цилиндр), на котором показаны 4 горизонтальные полосы, в каждой из которых по 8 параллельных вертикальных отрезка прямой. И нижняя часть алтаря (прикреплена с одной из сторон стержня, возможно, съёмная) - половина полусферы (отверстием вверх (как чаша), по-видимому, сосуд для жертвенных возлияний), передняя сторона которой вогнута (на ней изображены 5 и 5 полудуг, соединённых углом (вода для семян в недрах земли)), а её задняя поверхность - плоская (как стенка). На этой нижней части, сбоку (почти у задней плоскости), показано и некое устройств (с пробкой), видимо, для слива.

     У этого алтаря стоит бык (тут как эмблема неимоверной, беспредельной способности к зачатию в части плодородия на небесах и земле), и голова его находится непосредственно над алтарём, - как бы возложена на алтарь в дар богине-матери, богине Неба. Здесь, на шее этого быка изображены 4 полосы, а на передней части тела показано открытое для порождений лоно Всеобщей матери, богини Неба в виде стилизованного двойного треугольника-«омеги». И данная графема может быть прочтена так: для непрерывного порождения жизни на небесах (которая по мере готовности будет опущена на землю) великая мужская плодоносящая сила постоянно приносится на алтарь богини-матери.

     И этот весьма древний культово-мифологичский сюжет (хронологически натуфийский), представлен ещё в «рассказе в картинках» эпохи солютрейской культуры (пещера Lascaux, Франция; т.н. «па­леолитическая Сикстинская капелла», дат. ок. 20 тыс. лет до н.э.). Здесь, в частности, найдено (не­сколько схематическое) изображение бога-отца: «суще­ство» с человеческим телом, птичьей головой и с 4-мя пальцами на руках и ногах (тесная связь с Небом), и «с мужскими половыми органами в состоянии готовности к соитию» в священном браке. И описывается (А.Б. Зубов «История религий». Кн.I, 1997.), что «это существо (бог-отец) лежит навзничь, раскинув руки и вы­тянув ноги, подобно телу, положенному в могилу» (очевидное соотнесение с хтонической символикой (2 раза по 5) хараппского алтаря). И как представляется, по замыслу древнего художника такое положение тела «мужчины» должно было изображать состояние крайнего изнеможения, которое испытывает бог-отец, непрерывно оплодотворяя богиню-мать, дабы творение жизни никогда не прекращалось. И текст «в картинках» повествует, что для данной цели (непрерывного оплодотворения Всеобщей матери) бог-отец нуждается в постоянном изобильном притоке (извне) свежих животворящих мужских сил, для чего и должны совершаться регулярные соответствующие жертвоприно­шения быка (М. Зильберман «Древний человек и божество». т.1, Инет). И это культово-мифоло­гическое воззрение изображено на фреске пещеры Lascaux: перед обессилено лежащим «суще­ством» (богом-отцом) стоит громадный зубр (бык), на­полненный великой плодоносящей мужской силой и с пониманием смотрит на него. Грива у быка стоит дыбом, хвост поднят вверх, что подчёркивает высокую степень возбуждённости животного (готовность к спариванию (к гону)). На более поздних изображениях (орнаменты сосудов) бог-отец показан в виде нескольких (пяти) фигурок (ипостасей), стоящих рядом.

     На полуострове Индостан, как и в иных регионах Ойкумены, небосвод представлялся состоящим из нескольких сфер (изначально из трёх), из которых на первой (нижней - лоне богини) порождался, в частности, белый, дневной свет - Рис.3 (Махараштра). Здесь из круга исходит 9 (3 раза по 3) лучей. На Рис.4 (Индия) изображено две сферы небосвода (отметим, что две подобные сферы (две концентрические окружности (без креста)) изображены и на огненном пакистанском алтаре), где прямой крест (перпендикулярные диаметры) во внутреннем круге говорит о том, что то, что совершается там, распространяется во всех сторонах света (горизонта). Здесь же (под кругами) показана Всеобщая мать в облике оленя (с рогами из 3-х отростков), а слева (Рис.4), как представляется, - отпечаток правой ладони (пять следов от кончиков пальцев), т.е. руки бога-отца (возможное прочтение графемы: Великие Мать и Отец перманентно присутствуют во всех сторонах света, соотносимых по неким признакам (деяниям) здесь со вторым небом). На Рис.5 (Пакистан. Огненный алтарь) показан небосвод из 4 сфер, а также отпечаток ладони бога-отца в пятиугольнике (хтонический мир владыки преисподней). На Рис.6 (Пакистан. Огненный алтарь) изображён в зооантропоморфном виде, с фаллосом (рогатая голова быка) бог-отец (с ластящейся к нему собакой, животным преисподней).

      

     

      Рис.3 Рис.4 Рис.5 Рис.6

     На Рис. 7 (Пакистан. Огненный алтарь) показана Всеобщая мать в двух ипостасях - женшины (большая фигурка) и девушки. Здесь, на Рис.7-1, представлена сиро-хеттская трёхглавая терракотовая статуэтка (1200-700 лет до н.э.), изображающая Всеобщую мать в трёх возрастных проявлениях: справа (в плоскости рисунка) - старуха/пожилая женщина (волосы самые длинные, ожерелье наиболее широкое, и головной убор выше, чем у других), в центре - женщина в расцвете лет и слева - девушка (волосы короткие, ожерелье самое узкое и головной убор меньше (уже), чем у других). Отметим, что подобное представление бытовало ещё в Чатал-Гуюке.

     И характерно, что (Рис.7) у антропоморфных фигурок трёхпалые (птичьи) ноги и руки (богиня Неба). Так, на Рис. 8 представлен петроглиф (писаница) аналогичного же содержания из пещеры Гасяньдун (горы Большого Хингана), дат. примерно III-II тыс. до н.э.. И здесь две антропоморфные фигурки - Всеобщая мать в двух ипостасях (из трёх ей присущих). Обе фигурки (фактурой паредросу навыбор) радостно «всплеснули руками» (в предвкушении «священного брака») перед стоящим перед ними богом-отцом в облике тигра (бога земли в Древнем Китае и, видимо, в дохараппской Индии (заметим, что в виде рогатой тигрицы виделась у хараппцев и богиня-мать (на печатях)), как представлянтся, появившимся внезапно. Так (Ю.В. Андреев. Ил.90-3), на гемме из Кидонии критская «Владычица» (Великая богиня-мать) изображена в двух об­личьях (Рис. 9) - свиньи (голова свиньи, а тело антропоморфно (свинья - архаичная эмблема плодовитости богини-матери)) и козы с крыльями (каждое крыло из 8 «полос, т.е. акцентирована его связь с небом). В центре картины (между ними) изображён антропоморфный бог-отец (паред­рос), стоящий на двурогом алтаре (он, как бог земли, - бык (тур), а как бог огня недр земли - козёл), и которому богиня-мать пред­лагает на выбор: в каком виде она предпочтительнее для священного брака (и поскольку предпочтение отдано «козе» (которая и изображена справа от бога-отца), то она поднялась на задние трёхпалые, как у птицы, ноги и радостно потянулась к устам паредроса; хотя и «свинья» (и у неё показаны трёхпалые ноги) готова (обещает) совершить возлияние в честь паредроса.

     Важно отметить, что ещё в начале прошлого века индолог H. Lommel («Die Religion des Veda». 1923), полагал, что «То обстоятельство, что они (тексты брахман, «Брахманизм - сис­те­ма ре­лигиозного ми­ро­воз­зре­ния и ри­туа­ла, раз­вив­шая­ся из ве­дий­ской ре­ли­гии в сер. I тыс. до н.э.» (БРЭ)) получили словесную фиксацию позднее, чем «Ригведа», не является... достаточным основанием, что­бы недооценивать их способность отражать древние мифологические и ре­лигиозные представления». В последние же столетия до новой эры (и ранее) в индуизм влились «многие народные культы различных местных божеств неарийских племен» («Боги, брахманы, люди». 1969). И по мнению коллектива чешских индологов (соавторов книги «Боги...»). «хараппская религия в той или иной степени, по-видимому, оказала влияние на культ и мифологию индоарийцев; (и) не исключено, что именно она вызвала коренное изменение структуры религии «Ригведы» (ведизма) и придала ей тот вид, о котором можно судить по «Черной Яджур-веде» и брахманам».

     В одном из мифов «Айтарея-брахмана» рассказано, что Дакша (в Ригведе назван отцом богов, по одной из версий - потомок Брахмы) «домогался» в образе козла (т.е. бога огня недр земли) прекрасной Рохини (на санскр. «Rohini» означает «красная (рыжая) корова (здесь - антилопа)» (символика хтоническая), т.е. она - богиня-мать, перманентно пребываюшая в преисподней («Мире предков») с целью порождения инотел для усопших, и где бог-отец для этого, в подобающем месту облике козла, и вступил с нею в «священный брак». Рохини же для акта брака приняла облик антилопы (типичный для богини Неба).

     Так, на хараппском Рис. «Погребальный сосуд» (см. ниже) и изображены только небосвод (в верху 4 круговые параллельные линии, а под ними - ряд соединёных окружностей с точкой в центре каждого круга (аддитивно первое (нижнее) небо с множеством точек-зародышей)) и (под небом (земля не показана) - преисподняя (между двумя группами по 5 круговых параллельных линий (верхняя непосредственно под кругами) показана сплошная вереница (круг) козлов, число которых примерно равно числу кругов).

     На другом хараппском погребальном сосуде (см. ниже), Рис. «Сосуд-1» (показана часть сосуда) под вереницей жертвенных (как и на проедыдущем рисунке) козлов изображен круг из множества т.н. «песочных часов», - эмблем акта единения богини-матери и бога отца; а то, что в каждом из треугольников эмблемы показано по 4 параллельные горизонтальные линии, говорит, по-видимому, о том (судя по предыдущему рисунку), что зародыши творений появляются на небесах (на первом небе). Возможно, поэтому богиня Рохини и приняла облик антилопы (богини Неба).

     

      Рис.7 Рис.7-1 Рис.8 Рис.9

     На одной из хараппских печатей изображён такого же плана сюжет, но противоположного содержания: здесь именно Всеобщая мать совершает выбор обличья (фактуры) бога-отца в качестве паредроса.

     Эрнест Маккей (1951) так описывает картину, представленную на данной печати: «Тут, в разветвлении священного фигового дерева пипала изображена богиня с рогами, перед которой склоняет колени в знак выражения почтения другое, также рогатое божество (табл. XVII, 8). Как у богини, так и у её почитателя волосы заплетены в длинные косы (длинные волосы - символика струй дождя, воды небес, изливающейся на землю), а руки украшены многочисленным (круглыми) браслетами (связь с небом); у (этого) почитателя… из головы, между рогами, вырастает ветвь, покрытая цветами и листьями» Позади же коленопреклоненного божества стоит козел с человеческим лицом, с явным интересом наблюдающий эту сцену».

     Рассмотрим эту картину (описание) в свете сакральной символики. Итак, зооантропоморфная богиня изображена с рогами и на фиговом дереве (рога - параллель к корове, а фиги пипалы (их обилие) - эмблема плодовитости) т.е. она - Всеобщая мать, представленная в качестве богини растительного плодородия. К ней, с предложением священного брака, явился бог-отец в двух ипостасях (иной вариант см. ниже): в антропоморфном облике, но с рогатой головой (бык - бог земли ещё в палеолите Европы), украшенной цветами, и в виде козла (как бога огня недр земли) с человеческим лицом. И богиня-мать избирает первый облик, в знак чего и с сама принимает такой же рогатый вид. И бог-отец (как бог земли) с благодарностью преклоняет перед богиней колени.

     Вместе с тем не исключено, что функции (ипостаси) бога-отца как бога вод, земли и преисподней (недр земли) были разделены и персонифицированы и до эпохи индской цивилизации - ещё в камбейской земледельческой культуре (как, к примеру, у убейдских земледельцев или в Древнем Ханаане). В противном случае возможно, что на поклон к Всеобщей матери явились два различных бога, а не один в двух ипостасях.

     И отмечается (тем самым констатируя, что расщепление образа бога-отца вроди бы произошло, с чем, однако, не увязывается культ Шивы), что «козел всегда фигурирует на печатях на втором плане», как менее значимое (для жизни людей) божество в сравнении с богом Земли (что верно для убедцев и шумеров (у которых Кур - второразрядное божество)); а также и то, что «в Индии козла всегда предпочитали другим в качестве жертвенного животного» (по-видимому, в русле обрядов культа предков, - как умилостивительную жертву владыке преисподней «Мира предков»): козла - «Козлу» («подобное - подобным»)).

     Так, о освязи огня с культом бога-отцом, согласно «Брахману», говорится, что Огонь (Агни) - Владыка «этого мира», т.е.земли и её недр, и тот, кто совершает жертво­приношения «на огне» (т.е. и огню), - «тот продолжает себя» (ибо бог-отец, бог земли и огня её недр, - податель зачатия). Заметим (см. о Сканде), что Шива принимал облик Агни.

     «Нередко на амулетах (из Хараппы и Мохенджо-Даро) бывает вырезана сцена, изображающая сидящего на дереве человека, а внизу - тигра, ожидающего, когда он спустится вниз» (Э. Маккей.1951).

     Отметим (как архаичную традицию), что и в ведизме деревья (и иная растительность, например, камыш) соотносились с женским началом (с Всеобщей матерью), Так, в гимне богу Агни («Ригведа») сказано: «Ты (о Агни) рождаешься от двух матерей, без очищения (от скверны обычных родов) чистый (т.е Агни не способен осквернить жертву при её доставке (передаче богам) по назначению)…(ибо Агни) рождаешься... трением (двух кусков дерева - «двух матерей»)... Тебя, о Агни, нашли... в каждом дереве». Следовательно, огонь, добываемый трением друг о друга двух кусков дерева, рассматривался как «дитя», порождённое Всеобщей матерью («тебя, о Агни, первым сотворил Брахма» (породил как мать, см. ниже)). Первоначально, по-видимому, Агни воспринимался как небесный огонь любой природы (соотносился и с солнцем (когда «Агни в небе... то он - как Сурья»), зарёй (супруг Ушас), и, видимо, молниями и метеоритами), порождённый богиней Неба. Вместе с тем огонь, получаемый путём высекания искры при ударе камня о кмень (а камень - «кость» земли, т.е. бога-оица), - «земной» огонь, связанный с богом-отцом в его ипостаси - «огонь недр земли», в которой виделся и Агни (антропоморфный и с головой казла). И характерно, что, несмотря на «универсальнось» образа Агни (один из эпитетов Агни - «Вайшванара», трактуется как «Огонь во всех своих аспектах» (A.B. Keith «Indian Mythology»//«The Mythology of All Rases», vol. 6, 1964)), его древняя (ранний неолит) связь с культом богини-матери сохранилась в характере жертвоприношений ему - Огню (т.н. «Агнихотра»). Так, жертвенный набор для Агни традиционно содержал, в основном, молочные продукты (молоко, масло, тво­рог, простокваша) и даже тогда, когда Агни почитался уже и как бог огня домашнего очага (и если последний отождествлялся с богом очага как устройства, то его возраст и пол могли быть различными (пол зависел от кофигурации очага)) или (жертвенного) костра; и в нём усматривалась тройственная природа: стало считаться, что Агни родился в трех местах (средах) - на небе, «среди людей» (т.е. на земле) и в водах («сын (предвечных, изначальных) «мировых» вод (и столь же древен)»: «Как ярые воды..., вмещая Зародыш всего, (и) Агни порождая(ют)» («Ригведа»)); и что у него три жизни, три головы, три силы, три языка (пламени), троякий свет, три жилища («Ригведа» I, 144, 4; II, 4, 5; X, 4, 5). Вместе с тем, у индоариев Агни (как огонь небесный) продолжал соотноситься и с богом Солнца («Ригвед»). При этом Агни - и, «огонь земной», но уже как отпрыск амбивалентного Варуны.

     И далее. Рассмотрим ситуацию, представленную на хараппской печати (Рис. «У дерева»). Здесь на суке дерева сидит обнажённая богиня (с фигурой как на Рис.18), которая широко развела руки в знак: либо «приди в мои объятия», либо «извини, сейчас не могу, очень занята». Стоящий у дерева тигр, повернув голову назад, смотрит вверх на богиню и, видимо, что-то ей говорит (числовая символика (число полос на различных частях тела тигра) соотносит его с небом (8 вертикальных полос в середине тела и столько же горизонтальных на задней левой ноге), землёй (7 полос на шее) и с преисподней (по 5 полос на морде и горизонтальных на передней части тела). И очевидно, что графема Рис. «У дерева» может быть прочитана так: на священном дереве (являющем и саму богиню) пребывает (находится) чем-то очень важным (виджимо, как богиня растительности) занятая Всеобщая мать (в антропоморфном виде), а под деревом расположился бог земли (в облике тигра), ожидающий (торопящий её), когда богиня освободится и спустится к нему для соверщения священного брака.

     

      У дерева

     Так, на одном глиняном амулете изображено «большое дерево неизвестной породы и рядом с ним какой-то ритуальный предмет, увенчанный головой животного, между рогами которого возвышается ветвь, покрытая цветами или листьями (см. выше)... тут же имеется изображение буйвола, который, подняв на рога человека, бросает его через голову».

     Итак, исходя из описания картины (см. выше) на хараппской печати и присутствия на этом амулете изображения буйвола, можно полагать, что здесь представлен бог-отец как бык - в палеолитической ипостаси «бог земли» («предмет (как тело бога), «увенчанный» головой животного, между рогами которого возвышается ветвь, покрытая цветами»), повергающий на землю соперника (возможно, козла с головой человека), также претендующего на первоочерёдность «внимания» Всеобщей матери. Заметим, что и среди орнаментов яншанских сосудов нередко встречаются изображения сцен конфликтов между богами-паредросами за право быть первым «на приёме» у богини-матери.

     Далее же Э. Маккей («Древ­нейшая культура долины Инда». 1951) описывает другой глиняный амулет, на котором «изображен… тот же самый (что и на упомянутом первым амулете) ритуальный предмет; он увенчивает собой конусообразный столб… из глины… (здесь показаны и) …два козла, опирающиеся передними ногами на верхушку (этого) столба (на конус))».

     Итак, в древности (к примеру, в храмах Ханаана) каменный конус, в отличие от различных изображений фаллоса (линги, шивалингам), символизирует рудимент пениса, клитор («Земля Ханаанейская»). Отметим, что индийское «йони» - вид лона снаружи (на жен. теле вид спереди). «Гладкие камни конической формы» обнаружены в Мохенджо-Даро и Хараппе («различные великолепно вырезанные и отделанные конусы, длиной ок. 5 см, сделанные из ляпис-лазури, яшмы, халцедона» (не огромные фаллические бетили или менгиры (в Индии - шивалингам; так, ещё Мирча Элиаде констатировал, что линга - эпифания Шивы)).

     Как известно, глиняный конусообразный клин постоянно использовался и в Шумере, но это был т.н. «Клин договора» (с текстом и печатями нескольких свидетелей заключения сделки), после обжига вбиваемый для сохранности в стену внутри дома (из сырцового кирпича). И этот клин «договора» (конус) тоже соотносился с женским божеством, поскольку у «черноголовых» гарантировали верность клятве и богиня Ишхара (мать «семёрки демонов» и супруга Владыки царства мёртвых Нергала), и другая жена Нергала - богиня Мамету («клятва, обязатель­ство») - персонификация клятвы, договора.

     Хараппские женщины (в связи с таинством материнства) носили обереги (амулеты, талисманы) в виде порождающего жизнь лона Всеобщей матери не только в форме стилизованных треугольников (см. ниже) или браслетов в форме кольца из обожжённой глины, но и рудиментов пениса. Так, Э. Маккей сообщает, что «Небольшие металлические (из золота, серебра, меди) конусы (длиной ок. 6 см и в диаметре основания ок. 5 см), подобные тем, которые носят в наши дни на макушке женщины в Пенджабе, были найдены… в Мохенджо-Даро и Хараппе… Несколько женских статуэток имеют на голове аналогичные украшения» (возможно, как охранительницы при родах (податель же зачатия - бог-отец; так у шумеров (патриархальная ментальность) личный/родовой бог мужа вкладывал семя в утробу его супруги, даже если она и была из другого рода)).

     Таким образом, показ «предмета» (здесь «быка»), «увенчивающего собой конусообразный столб» - демонстрация перманентного акта священного брака, призванного непрерывно порождать жизнь на земле. Здесь показано, что и бог преисподней (в облике двух козлов) весьма настойчиво стремиться приступить к священному брак (нетерпеливо, подгоняя «быка», ждёт своей очереди (в целях порождения инотел усопших для пребывания в «Мире предков» в преисподней).

     Найденр и изображение синкретического существа, у которого было человеческое лицо, хобот слона, передняя часть туловища и рога - быка, а задняя часть и хвост - тигра. И это - либо мужское божество, некое «интернациональное» выражение образа бога-отца в ипостаси «бог земли» (как известно. видение бога земли в облике быка (тура) - палеолитическое евразийское, а в тигре - китайское неолитическое); либо если здесь задняя часть - тигрицы (так, найдены печати (Э. Маккей.1951, на которых тигр изображен с рогами коровы (а не быка), то это «существо» - хараппское видение Двуединого божества.

     О хоботе слона на данном изображении. Как известно, бог Ганеша/Ганапати (в облике человека с головой слона) впервые упоминается в «Ригведе» как бог мудрости (и благополучия), но «появляется весьма поздно [и надолго] в индуистском (видимо, шиваизм) пантеоне... (и тем немене) ...в его образе... проглядывают весьма архаические черты» (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман «Мифы Древней Индии». 1975), ибо он - сын Шивы.

     Заметим, что и убейд.-шум. бог-отец Энки тоже бог мудрости (которая (мудрость) вообще соотносилась с богом-отцом). Следовательно, можно предполагать, что хобот у данного «существа, отпрыска бога земли Шивы, символизирует его мудрость именно как сына бога Земли (а на печати - мудрость самого синкретического существа).

     Так (В.М. Массон. «Первые цивилизации». 1989. с.184), сообщается, что уже в Мергархе-IV «появляются глиняные статуэтки со схематическим приостренным стерженьком на месте головы фигурки сидящих женщин». И поскольку соответствующее изображение в работе отсутствует, приведём образцы подобных статуэток (анатолийские, кикладские и иных раннеземледельческих регионов Ойкумены).

     

                  Рис.10

      Здесь, на Рис.10, как принято полгать, изображена Всеобщая мать, а первый, третий слева (для зрителя) и последний рисунки отвечают приведённому выше описанию статуэток из Мергарха. И дабы уточнить значение (смысл, содержание) таких деталей «фигурок женщин» как «приострённые стерженьки на месте головы», рассмотрим некоторые ритуальные сосуды из древней Трои (Западная Анатолия).

     

      Рис. 11 Рис.12

     Тут, на Рис.11 (Карл В. Блеген «Троя и троянцы». 2004, Рис. 23, «крышки, украшающие изображения и человеческих лиц») представлен священный сосуд в виде головы бога-отца (с арменоидным/анатолийским носом), покрытой шапкой-крышкой в виде диска (связь с небосводом) и фаллосом (санскр. линга) на ней (в подобной фаллической «шапке» показан, к примеру, ханаанейский Баал-Цафон).

     На Рис.12 (Генрих Шлиман «Троя III». Рис. 227) виде сосуда изображёна Великая богиня-мать с «совиным» лицом богини-птицы (её хтоническое проявление), показаны также грудь и эмблема чрева (кольцо). И здесь голова божества покрыта шапкой-крышкой, а как следует из сопоставления с Рис.11, - с фаллосом. Помимо этого, поднятые «руки» богини изображены в виде рогов бога-отца как быка. Таким образом, этот сосуд демонстрирует один из вариантов видения образа Двуединого божества.

     И тогда длинные «головы» (иногда «приострённые») богини-мтери на Рис.10 (и в описании В.М. Массона на статуэтке из Мергарха) представляют собой фаллосы (линга), а амбивалентная Всеобщая мать показана как андрогин (к примеру, в Древнем Египте практически все боги андрогинны).

     В 1982 году, в Центральной Индии, было раскопано одно из верхнепалеолитических местонахождений («Древняя Индия: Страна чудес»/Энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации». 1997). И среди прочего там был обнаружен круг из камней (диаметром ок. 1 м), среди которых один полуразрушенный камень обладал необычной формой и имел рисунки (концентрические окружности) на нижней поверхности. Собранный же в единое целое, этот камень образовал фигуру треугольной формы (примерно 15 см высотой и ок. 6 см в ширину и в толщину).

     В свете сакральной символики это сооружение из камней представляло собой круг (небосвод) с треугольником (эмблемой лона) в его середине (и археологи полагали, «что этот странный камень кто-то много лет назад клал в центр»), что являло (символизировало) нахождение на нижнем, первом, небе (сфере) небосвода перманентно порождающей жизнь Всеобщей матери. Всё нижнее небо считается её лоном. Так (Г. Чайлд), в Мохенджо-Даро найдена глиняная табличка, на которой изображена река, извергающаяся из лона богини Неба (как известно. её породдение - река Ганга (женский образ) опустилась (при участии бога-отца Шивы) на землю).

     О связи же с небом (богами неба) данного культового сооружения (возможно, алтаря (как у бурятов)) свидетельствуют и его сакральные размеры. Как известно, в древности мерой единицы длины служил локоть, в качестве которого, по-видимому, здесь использовался т.н. древнеегипетский локоть народный, малый, - длиной 45,0 см. И тогда высота треугольника-лона (15 см) составляет одну сакральную треть (1/3) локтя, а ширина и толщина (видимо, по 5 см) - одну треть высоты (девятую часть (как 1/3х3) локтя). Внутренний же диаметр круга из камней составлял почти 2 локтя, что может говорить о дуальности богини-матери (однако не исключено, что его значимый наружный диаметр составлял (должен был составлять) 3 локтя).

     И что замечательно, - менее чем за 1,5 км от данного места, обнаружено подобное же сооружение, соотносимое с культом местных племен мунда «кол» и «байга» (так, «байга» на языке мундари «жрец, колдун, лекарь»), и сделанное «совсем недавно». Здесь в круг (обозначен как «круглая платформа») было уложено 6 камней (дуальность), на каждом из которых были вычерчены концентрические кольца (их число не приведено), идентичные тем, которые обнаружены на древнем треугольнике-лоне. И «жители данной местности (дравиды) рассказали археологам, что камни являются образом и символом (эмблемой) Майи, богини-матери» (видимо, отождествляемой с архаичной Деви). На этом простейшем алтаре мунда нередко совершаются и жертвоприношения (к примеру, приносятся «кокосовые орехи или волосы» (т.е. как беспредельно плодовитой Всеобщей матери и богине Неба (владычице высокой, небесной, воды)).

     Как известно, богиня Майя (Махамайя) - мать Сиддхартхи Гаутамы Шакьямуни. В этом свете нередко трактуется и имя этой богини: поскольку фонема «ма» обычно является частью термина (термином), обозначающего понятие «мать», то допустимо толковать наименование «Ма-(а)йа» и как (та, что) «Была матерью» (Будды).

     Так (что весьма интересно и показательно), археологи Д.М. Кенойера и Д.Н. Пала рассказывают: «Когда мы (показали и) объяснили ему (местному мунда, индуисту), что (треугольный) камень пролежал в земле тысячи лет, и что мы только что нашли его, он немедленно засвидетельствовал свое почтение (поклонение) богине, (склонившись и) коснувшись лбом земли перед платформой (древним кругом)».

     Рассмотрим далее орнамент расписного сосуда (вазы) из Мергарха (В.М. Массон «Первые цивилизации». 1989, с.181, Рис. 47, черно-белый) представленный на Рис.13.

     

      Рис.13 Погребальный сосуд Сосуд-1

     Здесь, вокруг тулова сосуда проходит всего 6 (4+2) окружностей (амбивалентая (небо-земля) симолика). При этом 4 линии окружности расположены (параллельно и рядом одна под другой) на самом верху сосуда (символика небосвода), и если принять во внимание содержание (число окружностей небосвода) писаницы Рис.5, то можно предположить, что небосвод мергарцев состоял из 4 небесеых сфер. Чуть выше середины тулова вазы проходит рядом две окружности, как представляется, отделяющие небо от земли под ними (пространство между 4-мя и 2-мя окружностями - небосвод, а ниже, под 2-мя окружностями, - земля). И сравнительно близко от основания сосуда проведена сплошная широкая линия окружности, видимо, отделяющая землю от преисподней (т.е. представлено трёхчастное устройство мира (тройное члене­ние Вселенной)). На «небосводе» сосуда, по-видимому, изображено 6 антилоп (на виде спереди видно 3), а на «земле» - видимо, 10 антилоп (видно 5, хтоническая символика), и везде это - самки; т.е. показана Всеобщая мать на небе и на земле (у мергарцев всё ещё раннеземледельческая матриархальная культура) в облике антилопы (способная принимать любой облик во многих экземплярах одновременно), повсюду окружённая большим (как бы бесчисленным) количеством треугольников-лон (со сторонами из дуг (гиперболические треугольники)), т.е. представлено аддитивно безмерное, необъятное порождающее лоно богини Неба, способное представляться и в виде бесчисленного множества лон, порождающее всё и вся везде во Вселенной (а что находится под широкой полосой линии окружности (в преисподней) - не показано).

     Уместно отметить, что слово «антилопа», на санскр. - «kuraṅga», представленное как выражение «kur-aṅ-ga», где санскритские: «ku, kur» - ««земля, страна» (и убейд.-шум. «кур» - «гора, земля (убейд.-шум. «ki» - «земля»)») и «gā» - «идти; находится», а ностр. «ан» - «небо, небеса, небосвод» (заметим, что на санскритс термин «aṅśu (aṅ-śu)» оззначает «свет; солнце»; а слово «śūr (śū-r)» - «солнце; небо»; термин же «an» на санскр. означает «дышать», а «ana» - «дыхание»), может быть истолковано («kuraṅga»,) как «Находящаяся (идущая) на земле (в т.ч. в её недрах) и на небесах».

     Тот же факт, по мнению Ф. Кёйпера («Труды по ведийской мифологии» .1986), что «ведийская и, в особенности ригведийская мифология основаны, главным образом, на концепции космической дихотомии», (Ф. Кёйпер опреднляет понятие «космос», как нечто, «состоящее из верхнего (Небо) и нижнего (Земля) миров»), где «представления о Вселенной группируются вокруг таких оппозиций, как небо-земля», и могут быть обусловлены, как представляется, ещё палеолитическим представлением о дуальности Единого бога, его двух ипостасях - богине-матери, богине Неба (она и есть - Небо), и боге-отце, боге земли и её недр (он и есть - Земля), которые (амбивалентные) дополняют друг друга и совместно творят (порождают) всё сущее во Вселенной.

     Вместе с тем, и в индоарийской теологии (как, к примеру, ранее в Мергархе) существовала концепция о тройном члене­нии Вселенной (её устройстве): «По небу Вишну шагнул... по атмо­сфере... по земле»; «Тремя шагами, о бог, охватил ты три мира». А как упоминалось выше, у мергархцев, однако, Вселенная состояла из Неба, а также Земли и Преисподней (видящихся автономными). И констатируется (Ф. Кёйпер), что «Уже начиная с древнейших текстов [предполагается, что наиболее ранние тексты Вед дат. интервалом 1700-1500 лет до н.э.; и вместе с тем существует и мнение, что тексты ведийских гимнов складывались в III-II тыс. до н.э.]... и ранних интерпретаторов «Ригведы» (а «текст («Ригведы») от­делен от других ведийских текстов довольно большой хронологической дистанцией»), существуют» варианты толкования «трёх шагов» бога Вишну. Так, ещё древнейшие комментаторы Вед связывали эти «шаги» со свойствами бога Солнца. И лишь востоковед и индолог Ян Гонда (J. Gоnda «Aspects of Early Visnuism». 1954) предполагал, что следует соотносить эту «акцию Вишну с прохождением космических зон и становление тройственной Вселенной» (творением и продуманным обустройством (за три шага сверху вниз) богом Вишну очередной Вселенной (что ассоциируется с младенчеством). Так (С.Л. Невелева. 1975), ещё и сегодня, в частности, «солнце трактуется как эквивалент (точнее эпифания изначального бога) ведического Вишну», поскольу «Мы, боги, почитаем тебя (Вишну) в себе... мы - твои аватары» (из Гимна Вишну)).

     В части атмосферы (воздушного пространства) - здесь, по-видимому, просматривается влияние мифа об отделении неба от земли Энлилем или Шу, богами воздуха. Так, в брахманах сказано: «Эти два мира были вместе (а затем) они разделились (воздухом)». В «Ригведе» повествуется и о том, что «Варуна вылил бочку (у кельтов богиня Неба Бригит лила с небес воду из кувшина)... на небо и землю, и на промежуточное пространство», которое - воздух, атмосфера. И возникает вопрос: всегда ли воспринималось (и если - «да», то почему) индоариями это «промежуточное» пространство (атмосфера - часть трилоки) как один из автономных компонентов (сфер) трёхчленной Вселенной, как это рисуется при «ходьбе» демиурга Вишну. Так, повествуется (перевод Ф. Кёйпера): «Небесную бадью (бочку)... они выливают на два мира: (небо и землю и) капли дождя растекаются по сухой почве». Глубины земли не упоминаются, возможно, из-за локализации там мира мёртвых. В частности, в обряде «ашвамедха» перечислены компоненты Вселенной, поскольку жертвенный конь (части его тела) там представлен (рассматривался) как адекватный символ Вселенной (подобно телам Пуруши или Праджапати): «твоя спина - небо, твое дыхание - воздушное пространство (атмосфера) и ветер [в нём], твой глаз - солнце, твое ухо - луна, твое местопребывание (при жизни) - земля».

     Таким образом, казалось бы, что представление о членении (компонгентах) Вселенной (в части планеты Земля) у мергархцев и хараппцев было иным, чем то, которое сформировалось с приходом в страну индоариев. Вместе с тем преисподняя (глубитны земли) контекстно, тем неменее, нередко упоминается теологами. Так, в «Атхарваведе» повествуется: «Да изберут тебя на царствование… эти пять божественных сторон света! Опирайся о высоту, о вершину царства!» И в Примечании п.2, стр. 306 («Хрестоматия по истории Древнего Востока». 1997) это трактуется как китайские пять сторон света - «четыре стороны света (горизонта) и центр» (п.2). Однако, по всей вероятности, здесь излагается представление о шести сторонах света (юг, север, запад, восток (на орнаментах керамики из Мергарха встречаются изображения прямого креста)), а также верх - небо (заметим, что это направление считалось наиважнейшим у брахманов (связь с богами)) и низ (преисподняя), поскольку здесь говорится, что «да изберут (избирают)» живого человека на царство «высота, верх» (не центр) - т.е. изберёт царя само Небо, боги: «Опирайся о высоту» - т.е. положись на волю богов) и людей (племена) всех четырёх сторон света. А при этом низ (преисподняя, «тот свет», мир мёртвых) в выборе земного царя не участвует, ибо он (живой земной царь) усопшим не нужен.

     Заметим (как полагает «Мишель Анго, 2007), что в индуизме пространство с шестью направлениями («диш) «получается при включении в него вертикальной оси... Эти шесть «диш» широко используются в ритуалах» (вместе с тем, знак - шесть лучей, исходящих из одного центра, вписанные в круг, входит в репертуар индской письменности). При этом в «Махабхарате» («Ману-смрити») рассказано также, что царь сакрален, ибо создан из частиц 8-и богов-хранителей сторон света (т.е. сторон света было 8 (вероятно, к шести направлениям, вместо четырёх, добавлены верх и низ, возможно, ещё у хараппцев)).

     Обратимся к Рис.14 (

     В.М. Массон «Первые цивилизации». 1989,

      Рис.48. Хараппский комплекс), на котором представлена стеатитовая статуэтка (сохранился бюст высотой 18 см) бородатого мужского божества, которую Эрнест Маккей

      («Древ­нейшая культура долины Инда». 1951, Т

     абл. XVI, 1

     )

     описал так:

     «Можно с уверенностью сказать, что она (эта фигурка) изображает божество… Фигура одета в украшенный рельефным узором в виде трилистников плащ, перекинутый через левое плечо и пропущенный под правой рукой; судя по тому, что изображение трилистника часто встречается в Мохенджо-Даро и Хараппе, можно заключить, что оно (трилистник) было священным символом. Короткая борода и обритая по моде того времени верхняя губа напоминают статуи богов и людей, найденные в древнем Шумере. Подстриженные волосы разделены посредине пробором и придерживаются повязанной вокруг головы лентой, длинные концы которой ниспадают сзади. Под самым ухом с каждой стороны шеи (мужчины) просверлено по отверстию, - по-видимому, для прикрепления концов ожерелья. Полуопущенные глаза когда-то были выложены узкими полосками из раковин… Губы полные; отколовшийся нос».

     А В.М. Массон (Рис. 48; 53) дополняет описание этого лица: «застывшее… лицо замерло в отрешенном спокойствии».

     В Мохенджо-Даро, в «нижнем городе», «в верхних слоях, найдена (мужская) головка из песчаника (Рис.14-1), во многом напоминающая голову (т.н.) «жреца» (Рис. 14): круглое широкоскулое лицо, аккуратно причесанная борода (усов нет), и волосы перехвачены тесьмой (рис. 23. А.Я. Щетенко («К проблемам интерпретации клада культовых предметов из Даймабада». 2007)). Глаза, в отличие от «жреческих» - широкие овалы, прямой нос (тоже частично отбитый)... плотносжатые губы, круглые уши). А на голове этого (виджимо, верховного) жреца - шапочка типа «шумерка».

     Насколько известно. до прихода в страну племён индоариев матриархальные хараппцы из мужских божеств Неба хорошо знали (и даже адаптировали) праарийского Варуну (см. ниже), а также должны были ознакомиться и с убейд.-шум. богом Неба Аном (его паства была многочисленной). В таком случае бог Неба на Рис.14 вполне может изображать Ана (характеристика бога на Рис.14: «застывшее… лицо замерло в отрешенном спокойствии», - вполне адекватна харвктеру Ана: далёк как Небо от мирских забот и, практически, «индифферентен», пассивен (но тем неменее, в Месопотамии к Ану (отцу богов и главе их Совета) часто обращались за советом и благословением). Варуна же был весьма «деятельным» божеством.

     

      Рис.14 Рис.14-1

      

     

      Рис.15 Рис.15-1 Рис.16

     

      Рис.17 Рис.17-1 Рис.17-2 Рис.18 Танцовщица Бог-отец

     Итак, на Рис.15 (Кавказ) изображён стилизованный трилистник с овальными (эллипсоидными) листьями как (М.И. Зильберман «Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа». Инет) видение расположения (ориентации) трёх сфер небосвода (в брахманах упомянуто «третье небо» (Ф. Кёйпер)) на одном уровне (по высоте) относительно Земли (помимо его (небосвода) иного представления - в виде нескольких окружностей, колец или дисков); а на Рис.15-1 приведён один из знаков (в виде трилистника) репертуара хараппской письменности. И на Рис.16 (петроглиф Горной Ингушетии (Шулкаг, район Итум-Кале); отметим также и то, что на о-ве Мальта строились огромные храмы в форме четырёхлистного кле­вера) показано сакральное видение устройства небосвода в виде четырелистника, - из четырёх небесных сфер (заметим, что сферы небосвода представлялись и в форме двалистника (в виде современного знака «бесконечности»), такой знак также входит в репертуар хараппской письменности). Орнаменты из трилистников нанесены на сосуды из Хараппы и из Чанху-Даро (дохарапский город (Пакистан, провинция Синд) в 130 км к югу от Мохенджо-Даро) дат. периодом ок. 4000-1700 лет до н.э., считался одним из наиболее значимых городов индской цивилизации).

     И если предположить, что на плаще этого божества (Рис.14) число трилистников кратно 12, то эта сакральная числовая символика может указывать на такую модель небосвода (трилистник) как на астральную (возможно, представлялось, что так «устроено» высшее («звёздное (астральное)») небо, космос (на голове этого бога изображено 8 «полос (прядей волос)» (В.М. Массон, Рис.53 «Мохенджо-Даро»); а на шее изначально висело ожерелье (круг), и тогда данное хараппское божество - бог Неба (арийское влияние), астральное божество (заметим, что у него не арийские толстые губы «с обритой по сумерийской моде верхней губой» (Б. Грозный. ВДИ. 1940. №2)), бородка напоминает аккадскую (но несколько короче) и широкий, плосковатый нос (негроидные (австралоидные) признаки)).

     О найденных многочисленных женских статуэтках у археологов сложилось впечатление, что «Их пышные формы (и прочее)... напоминают (им, -) первооткрывателям хараппских городов, культы Великой матери- богини, широко бытовавшие в древности у народов Ближнего и Среднего Востока (А.Я. Щетенко).

     Так, на Рис.17 (В.М. Массон «Первые цивилизации». Рис.48) приведено изображение глиняной статуэтки хараппской (прототип - западно-азиатская, согласно Б. Грозному) богиня-мать («негроидный тип лица», см. ниже): её головной убор представляет собой (вид спереди «чаши» и овального «гребня»» в проекции) стилизованный трилистник (т.е. на её голове небосвод (к примеру, кельтская богиня Бригит изображалась с Луной на голове, китайская Нюй-ва - с Солнцем на голове, а ведическая Сарасвати - (иногда) с серпом Луны на бровях). И, как выяснилось (Э. Маккей), «некоторые чашечки (чаши на Рис.17 и 18) внутри закопчены, что указывает на то, что почитатели (жрецы) жгли в них (ароматное) масло или крупинки ладана» (хараппское конструктивное сочетание эмблемы (трилистника) и курильницы).

     Показательно и то, что пряжка на поясе (из 3 полос) богини (Рис.17) имеет форму диска, а на боковых «листьях» головного убора, свёрнутых в виде широких колец, показано по 3 складки, и серьги богини - также кольца (и всё это - символика, связанная с культом Неба). Среднее ожерелье (всего 3 (верхнее - кольцо)) богини содержит 4 овальных подвески (а пятая - на нижнем, более длинном, ожерелье), т.е. она, как богиня Неба (здесь хтоническое число подвесок 5 аддитивно - как 4 (небесная символика) и 1 (один) (число 1 - символическое представление бога, как такового)), могла соотноситься с планетой Венера, как богиней Неба (которая время от времени не видна на небе, т.е. периодически «умирает»). Здесь особенно хорошо выражена (видна) связь богини с периодически умирающей (не появляющейся на небе) Венерой числом ожерелий и подвесок на них (кратных 5) на груди и животе статуэтки богини Рис.17-1. И характерно, что её головной убор, видимо, представляющий стилизованный лист трилистника. Заметим, что хараппская глиняная статуэтка на Рис.17-2, по-видимому, судя по её головному убору, представляет ту же богиню.

     На бронзовой хараппской скульптуре (округ Бастар,  штат Чхаттисгарх) Рис.18 представлен акт священного брака Всеобщей матери с персонифицированным проявлением бога-отца (изображён на её теле/ лоне) в облике ящера. Отметим, что в Китае в облике ящера виделся бог вод (у хараппцев предположительно бог рек (по мнению Э. Маккея) виделся в облике крокодила «гавиала» («весьма часто изображается на амулетах»); заметим, что бенгальский варан («Varanus bengalensis») вырастает до двух метров в длину). Подмечено, что богиня-мать на данной статуэтке весьма напоминает (фактурой) известное изображение т.н. «танцующей девушки» (тоже бронзовая статуэтка).

     И весьма показательно (в части типичных особенностей характера веры в ту эпоху), что «По-видимому, эти глиняные изображения (статуэтки) богини-матери…имелись чуть ли не в каждом доме древних городов долины Инда» (Э. Маккей.1951). В Индии это верование сохраняется во многих деревнях и в наши дни (вера в Кали-ма).

     Найдена печать, на которой изображена Всеобщая мать, в данном случае (как показано на печати) полностью посвятившая себя хтоническим проблемам (земля и преисподняя («Мир предков»)), для чего богиня приняла соответствующий символический облик, который Э. Маккей и описывает так: «мы видим богиню с козлиными рогами… с цветущей ветвью и косой (владычица жизни и смерти), но с туловищем, задними ногами и хвостом тигра, причем, вся фигура составлена так искусно, что в ней не наблюдается преобладания ни человеческих, ни животных черт».

     Так, Всеобщая мать, как «царица-птица», в облике голубя (к примеру, как шум. богиня Инанна) являла собой богиню любви; а в Чатал-Хююк, в образе грифа, - владычицу смерти. В «Ригведе» же есть фабула (Францискус Кёйпер) «о двух пиццах, сидящих по обе стороны «мирового» древа... (древа жизни, и) ...одна из них ест сладкую ягоду, что явно идентично «доле в жизни», в то время как другая птица глядит/смотрит, (ничего) не вкушая». И как легко видеть, здесь представлена богиня-мать в двух разделённых ипостасях: как владычица жизни (вкушает её сладкие плоды (должна сидеть справа от древа жизни)) и как владычица смерти (когда всё кончается).

     Должно уточнить, что один из «последних великих индологов» Пауль Тиме («Untersuchungen zur Wortkunde und Auslegung des Rlgveda») усановил, что только в эпоху после «Ригведы» это (мировое) дерево (ашваттха) стали представлять как небесное («мировое», «древо жизни», символизирующее устройство Вселенной (планеты Земля)). Позднее ашваттха почиталась как священное дерево бодхи Гаутамы Будды. Первоначально же ашваттха соотносилась с «космической» осью (т.е. осью Вселенной - верхнего и нижнего миров (терминология по Ф. Кёйперу)). Считалось, что эту ось снизу поддерживает «бесконечный» змей Шеша («Ananta Śeṣa»), согласно «Бхагавата-пуране» являвшийся аватарой Вишну.

     В частности, в шумерском мифе «В предвечные дни, в бесконечные дни» повествуется, что на «мировом древе хулуппу» (иве) пребывала Всеобщая мать в двух проявлениях (соответствующих внешней среде): в его «ветвях» (кроне дерева, т.е. на небесах) - как птица, а «в середине его...» (древа хулуппу), т.е. на земле (согласно типичной для Ойкумены трёхчастной модели мира), - в антропоморфном облике, - как убейд. богиня-мать «деви» Лилит («...жильё себе соорудила»). Отметим, что и в «Ригведе» говорится о «девице (деве) с 4-мя косами», на которую уселись две птицы (Ф. Кёйпер).

     Так, на одной из печатей изображено, видимо, женское божество с тре­мя рогами (вероятно, коровьими), расположившееся на ветвях ашваттхи (небесная символика Всеобщей матери), Как богиня растительного плодородия Всеобщая мать виделась и с бараньими рогами. Так, найден стеатитовый амулет (высотой ок 1 см), «изображающий фигурку человека (женщины) с закрученными бараньими рогами» (символика побегов ветвей).

     Носили хараппцы амулеты (талисманы) и в виде порождающего лона Всеобщей матери, см. выше. И один из таких амулетов «представляет собой фигуру в форме сердца, которая чаще всего встречается в виде сделанных из раковины инкрустаций». По-видимому (геометрически), это был треугольник с закруглёнными углами, верхняя сторона которого имела вид дуги (выпуклостью вовнутрь) или тупого угла. И раковины, из которых делались такие амулеты, - по всей вероятности, каури (амбивалентные раковины, пара раковин каури - эмблема «мать-отец»).

     Так, на двух печатях изображён «продолговатый барабан с натянутой на него с двух сторон кожей», а другого «рода (типа) барабан висит на шее одной глиняной мужской статуэтки». И если полагать («Об этносах и верованиях Доисторического Китая». Инет), что в Индии барабан, как и в Древнем Китае, служил инструментом для создания (звучания) грома (у китайцев им громыхали при грозе) мужскими и женскими божествами, то, вероятно, что каждая из двух разновидностей индийских барабанов соотносилась либо с мужскими, либо с женскими богами-громовиками. Сообщается также (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951) что «На одном амулете из Хараппы изображен человек, бьющий в барабан перед тигром». И поскольку у харрапцев в облике тигра нередко изрбражался бог-отец, то в барабан призывно могла бить антропоморфная богиня Неба, Всеобщая мать (возможно и обратное), дабы побудить бога-отца приступить к деянию, важнейшему для нужд земли - созидающему, порождающему жизнь священному браку.

     Так, на найденных «двух амулетах изображены люди, стреляющие из лука в большую антилопу и дикого козла» (точнее - козу). Такого типа изображения весьма нередки для Ойкумены и, в частности, нередко встречаются среди петроглифов и писаниц (к примеру, Кавказа и Китая), и отображают они свершающийся акт священного брака (здесь бог-отец показан в антропоморфном облике, стрела же - фаллос, а лук - всегда девственное лоно в форме буквы «Ω» (всегда открытое) здесь «антилопы» или «козы»). И как отмечается, «Лук… изображен также в руках у некоторых фигурок, представляющих собой знаки пиктографического письма, (а также) и у странного рогатого (антропоморфного) божества на одной из медных табличек», видимо, как (см. выше) на Рис. «Бог-отец» (стоит на фоне священного дерева).

     Мишель Анго («Классическая Индия». 2007), один из немногих европейцев, сакрально посвященных на право исполнения и преподавания Вед, пишет об индской цивилизации так: «Удивительное единство (её) материальной культуры наводит на мысль, что здесь контроль и преемственность обеспечивало государство (по-видимому, город-государство, как в Древнем Шумере). На протяжении, по крайней мере, семи веков на обширной территории, в городах, сохранялась одна и та же организационная структура… (а) предметы (вещи, изделия) настолько идентичны, что невозможно определить, где они были произведены (гомогенность культуры). Консерватизм поистине замечательный: даже письменность не менялась вопреки неизбежной (её) эволюции (как в Египте, Шумере, Китае)… После (же) каждого половодья (разливов Инда и Ганга) дома восстанавливались в точном соответствии с первоначальным планом» (это же проделывали и шумеры после разливов Евфрата и Тигра, ибо планы городов были спущены с небес).

     Вполне возможно, что подобный консерватизм был обусловлен несколько гипертрофированным отношением к культу предков (примерно, как в Китае). Так (Мишель Анго. 200), в ведизме пожертвование отцам (Манам) - одно из 5-и «великих» ежедневных семейных жертвоприношений (махаяджны). Они описаны и перечислены в «Шатапатха-брахмана» (SB, XI, 5, 6,1), в тексте которого строка о приношениях богам поставлена ниже, чем предкам (заметим, что ведический ритуал являлся действом, которому были подчинены и люди, и боги). И подобное воззрение (в части значимости культа предков), характерное для хараппцев (и возможно, заимствованное у них ариями), по-видимому, было у хараппцев более сильно развито, чем у шумеров (что, видимо, связано с обращённостью (как к наилучшему) к давно ми­нувшему прошлому (для коррекции бытия), его высокая оценка (ибо тогда (в прошлые йюги) люди были лучше и ближе к богам), преклонение перед деяниями предков (ибо в Индии дхарма была установлена свыше ещё в пору пребывания первопредка, а её каждодневное соблюдение и реализация - основное (самое высокое) предназначение человека при жизни («пурушартха»)). «Поведение индивида, - полагает И.С. Клочков («Духовная культура Вавилонии».1983), - было направлено на воспроизведение освящённых традицией действий и поступков, всего, делавшегося старшими, предками и, в конечном счете, восходящего к божественно установленным нормам и правилам (что для индийца - дхарма)» (в постнеолите в весьма многочисленные пантеоны входили божества, курирующие всё и вся, и нарушать их установления даже в малом, считалось страшной ересью и жестоко каралось). Как образец подобного консерватизма можно привести в пример тысячелетнюю неизменность технокомплекса кроманьонцев («О кроманьонцах как предтече ариев»).

      

     6. Об этногенетике на субконтиненте.

     По воле Провидения «Все человечество, казалось бы, встретилось на полуострове (Индостан), где (издревле)… смешивались людские потоки. И сегодня здесь имеются все человеческие типы и метисы» (Мишель Анго «Классическая Индия». 2007).

     «Исследование костных останков из (города) Хараппы выявило две широкие категории этнических типов» (в общем случае - четыре (см. ниже))), один из которых - протоавстралоидный [«толстые губы и мясистый нос маленькой бронзовой статуэтки (табл. XXIX, «Танцовщица» (заметим, что танцовщицей нередко именуются богиня утренней зари Ушас, а также Коттрапвей/Анангу)], свидетельствует о «родстве этой группы (типа) с уцелевшими аборигенами южной Индии» (Гордон Чайлд «Древнейший Восток в свете новых раскопок». 1953). И, как предполагается, этот «австралоидный» тип (распространённый и в Доисторическом Китае) восходит своими корнями, в частности, к племенам борребю (борребю-натуфийской метисации) и вполне может иметь денисовские гены (в генофонде австралоидов - жителей Австралии, Новой Гвинеи и Меланезии, содержится максимальная доля денисовской примеси (до 7%)), как, видимо. имеет и неандертальскую. Найден в Индии и кавказский тип - по всей вероятности, потомки динаридов и арменоидов (как анатолийских «фермеров» и/или куро-аракцев), содержащие гены борребю (по К.С. Куну).

     Захоронения в Лотхале, штат Гуджарат (один из самых южных городов хараппской цивилизации, порт, подобен Мохенджо-Даро) выявили те же категории этнических типов, что и в Хараппе: в одних погребениях найдены долихокефальные черепа (обнаружены евроафриканский, средизем­номорский тип - т.е. натуфийцы, а также и индоевропейцы-арии. Так, согласно приведённым в работе А.Я. Щетенко (1968) рисункам (Рис.33 - 41, 50; энеолит) орнаментьов арийских (вероятно, погребальных) сосудов (изображено плавание на лодках душ усопших ариев в загробный мир), найденных в Мохенджо-Даро, в этом городе уже в предхараппскую пору проживали некие пришлые племена праариев). Здесь же (в Мохенджо-Даро) найден и брахикефальные черепа (альпиниды, динариды и арменоиды, как потомки борребю (О брахицефалии в Евразии)).

     Сообщается (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951), что «на основании обмеров найденных в Мохенджо-Даро скелетов средиземноморского типа было установлено, что один мужчина при жизни имел рост около 1 м 64 см, а две женщины - одна 1 м 45 см, другая - 1 м 33 см» (подобно натуфийцам Ханаана). «Обмер одного из скелетов протоавстралоидного типа показал, что рост этого человека равнялся 1 м 55 см».

     Так (А.Я. Щетенко «Древнейшие земледельческие культуры Декана». 1968), к юго-западу от Лотхала (полуостров Катхиявар) открыто (С.Р. Рао. 1963) хараппское поселение Рангпур. Здесь было выделено

     три основных периода: 1-й - микролитический (орудия «грубо сделаны»), отделённый от 2-го - хараппского, слоем стерильного песка, который (2-ой слой) в свою очередь эво­люционировал в 3-й период, - период культуры краснолоще­ной керамики (lustrous red ware).

     Как установлено, хараппский город Чанху-Даро был покинут местным населением, а затем, примерно в XVI - XV веках до н.э., заселён новыми племенами (предполагается, что не арийскими), - носителями культуры  «джхукара». И эта культура «поразительно отличалась» от предществующей, и как пишет Эрнест Маккей, раскопавший этот город: «Создается какое-то странное впечатление отдаленного родства между печатями времен «джхукара» из Чанху-Даро и каппадокийскими (Анатолия) печатями более раннего времени». Так, ещё акад. В.В. Струве («Дешифровка протоиндийских письмен». Вестник АН СССР, 1947, № 8) пришёл «к выводу, что собственные имена в надписях на (некоторых) печатях Мохенджо-Даро являются хурритскими» (ранее Б. Грозный усмотрел в древнеиндийских надписях ряд имен богов, восходящих к хурритскому пантеону (т.е. к куро-аракскому и к кавказоидному)),

     В части этнической принадлежности жителей Хараппы и Мохенджо-Даро акад. В.В. Струве (1951) писал так: «Специалисты относят обнаруженные здесь костные останки к четырем антропологическим типам: протоавстралоидному, средиземноморскому, монголоидному и альпийскому» (альпиниды (по К.С. Куну - потомки метисизации кроманьонцев и борребю (круглоголовые; «брахикранные черепа из Мохенджо-Даро отличаются... (преимущественно) малы­ми размерами черепной коробки и узким лицом» (В.П. Алексеев. 1964)). И учёный констатирует (В.П. Алексеев «Антропологический состав населения Древней Индии. 1964): «основной тип населения Мохенджо-Даро представлен длинноголо­выми узколицыми черепами (долихоцефалы) с резкой горизонтальной профилировкой» (т.е. это - грацильные натуфийцы, т.н. средиземноморский тип) и их потомки (в т.ч. и метисизации),

     Показательно и то (Э. Маккей), что в одном из районов Мохенджо-Даро (термин «Мохенджо-Даро» на языке синдхи означает «курган покойника») обнаружен монголоидный череп, а в самых нижних слоях этого же местонахождения найдены терракотовые статуэтки, которые «имеют явно монголоидную внешность» (вероятно, тибетцы и/или бирманцы (потомки протокитайцев), компактно проживавшие общиной), и некоторые из статуэток были «увенчаны рогами» (ассоциация с коровой как Всеобщей матерью, см. выше).

     Так (Б.Н. Луния «История индийской культуры с древних веков до наших дней». 1960), констатируется, что «Хотя в настоящее время дравидское население сосредоточено главным образом на юге, некогда дравиды заселяли и всю Северную Индию, где они оставили неизгладимые следы своего языка и институтов. Коренные жители Северной Индии хотя, в основном, и принадлежат к арийскому типу, но имеют солидную дравидскую примесь». И как отмечается, «В древности у дравидов был матриархат [как следствие раннеземледельческой культуры]. Мужчина наследовал имущество и принадлежал к социальной группе брата матери, а не своего отца... Кастовая система... отсутствовала». Подмечено (Б.Н. Луния), что и «некоторое распространение имела полигамия (так, у Пандавов - полиандрия («Драупади хранила верность всем своим пяти мужьям»))». Вместе с тем (Э. Маккей». 1951) «ничто в традиционной планировке домов не говорит о наличии гарема или пурдаха (занавес или ширма, скрывающие женщину от взоров посторонних). Знаменательно и то («Мишель Анго. 2007), что в «Брихадараньяка-упанишаде» говорится о женщинах-теологах.

     Как известно, в настоящее время в Индии говорят на языках, принадлежащих к четырем основным языковым семьям: аустро-азиатской, дравидийской (на этом языке имеется прекрасная литература, созданная независимо от санскрита), индоевропейской и тибето-бирманской. И.М. Дьяконов («Древняя Индия»), уточняя, пишет об этом так:: «На севере ныне преобладают индоевропейские языки (хинди, бенгальский и др.), на юге - дравидийские (например, тамильский), ряд языков Декана и Северо-Восточной Индии находится в родстве с языками Юго-Восточной Азии, Тибета и Китая (языки тибето-бирманские и мунда). Большая часть антропологически однородного населения Шри-Ланки говорит на индоевропейском (сингальском) языке, меньшая - на дравидийском (тамильском)».

     Установлено в частности (М.Ф. Альбедиль. 1994), что «сближение между сино-тибетскими и дравидскими языками, датир. примерно VI тыс. до н.э.», произошло где-то «восточнее Инда» (что может быть связано с миграцией тибетцев, хотя и «в Южной Азии, как и повсюду на Древнем Востоке... расовые различия (нередко) не совпадают с лингвистическими (И.М. Дьяконов)).

     Так, считается (М.Ф. Альбедиль «Протоиндийская цивилизация. Очерки культуры». 1994), что «Для дравидов характерен небольшой или средний рост, черные волосы, темный цвет кожи, довольно широкий нос и толстые губы». И характерно, что все вышеперечисленные типы встречаются (сохранились) среди современных дравидов (в т.ч. и мунда), представленных на Рис. «Дравиды» (шесть фотографий, выборка не случайная). Похожи эти люди (их лица) и на австралийских абюоригенов (этнически не однородных (три волны заселения Австралии в постнеолите)). В частности, же австралоидные племена Филлипинских островов этнически однородны, и это - низкорослые негроиды.

     

      Дравиды

     Как известно, «мунда» (самоназвание  - «хороко» («люди»)) - протодравидийская группа древнейшего автохтонного населения Индии (видимо, «южного маршрута»). В частности, для санталов (одна из ветвей мунда, принадлежащих к протоавстралоидной группе населения Индии) характерны темно-коричневая кожа, а также долихокефалия и небольшой рост (доставшиеся от натуфийцев), довольно широкий нос, толстые губы (от борребю)). Вместе с тем, у санталов прослеживаются и монголоидные черты (что, возможно, говорит о пути их миграции на полуостров Индостан (как представляется, денисовцы не были монголоидными): уплощенное лицо, сильно выступающие скулы, развитая складка верхнего века.

     В частности, Мирча Элиаде, наблюдавший быт санталов, их «аборигенную культуру», узрел её «глубокие корни... уходящие... в... неолитическую цивилизацию, основанную на религии и культуре, которые сопутствовали открытию земледелия».

     Согласно классификации, язык мунда входит в состав аустроазиатской языковой семьи. И как полагал акад. И.М. Дьяконов, дравиды «мунда» (штаты Бихар, Орисса, Западная Бенгалия, Мадхья Прадеш) по языку близки ассимилированным протошуме­рам (т.е. языки  родственны); ибо известно, что шумеры активно метисизировались с местной (нижнемесопотамской и эламской) совокупностю убейдцев, - «фермеров», пришедших как с гор Загроса, так и позднее (примерно в начале V тыс. до н.э.) мигрировавших из Анатолии (и занесщих диалекты праэламо-дравидского языка), - племён натуфийцев (преимущественно), борребю и альпинидов, а также и немалого числа (позднее) динаридо и арменоидов (хатто-хурриты), сформировавших «убейд».

     В части же появления и пребывания племён дравидов в Индии весьма существенно мнение (обобщение) таких выдающихся индийских учёных как И.К. Синх и А.Ч. Банераджи («История Индии».1944/1968), констатировавщих, в частности, что эта тема всё ещё не исчерпана и дискутируется.

     Так (выводы сделаны на основе лингвистических материалов и артефактов, известных до середины ХХ века): «Некоторые ученые придерживаются того взгляда, что дравиды были потомками первобытных жите­лей Индии [см. мунда, «южный маршрут»], и что дравидийская культура является результатом (сложилась) постепенного раз­вития додравидийской культуры».

     Иные же ученые (в отличие от упомянутых выше) ссылаются на сходство между шумсрийским и дравидийским этническими типами и считают, что (все) дравиды [«южный маршрут» не учитывается] втор­глись (пришли) в Индию через Белуджистан из Западной Азии. Так, «при обсуждении вопроса о происхождении дравидов, - указывают И.К. Синх и А.Ч. Банераджи, - известное внимание должно быть уделено тому факту, что одно из племен белуджи, называемое брагуи, говорит на языке, близком современным ветвям первоначального дравидийского языка» (язык брагуи - древнее ответвление).

      Отметим, что и Г.Ф. Дебец писал о том, что антропологические данные «свидетельствуют о некото­рой примеси у белуджей негро-австралоидных признаков» (генетические носители которых - натуфийцы и борребю, здесь, вероятно, ещё ориньякоидные и/или левантийские). Подобных воззрений придерживался и акад. И.М. Дьяконов: «Народности южной части п-ва Индостан и (о-ва) Шри-Ланки по некоторым расовым признакам - темный цвет кожи и волос и др., - близки к австралоидам. Встречаются (также) и немногочисленные чисто австралоидные племена».

     И констатируется, что «Дравиды были одной из самых (продвинутых) ранних цивилизованных рас Ин­дии [а были ещё и протокроманьонцы]... Им было известно употребление металлов, их художественный вкус обна­руживается в изготовлении высококачественной (гончарной) глиняной посуды... В ведической литературе есть много упоминаний о городах и крепостях (пура и дурга), построенных (ещё) «дасью», которых обычно отож­дествляют с дравидами».

     Хорошо известно, что до прихода кроманьоидных этносов (видимо, первыми были протокроманьонцы, после них объявились мигранты «южного» маршрута, и ещё несколько позднее - ориньякоидные кроманьоиды, см. выше) на Индостане обитали неандертальцы и денисовцы. «Продвинутая» же (см. ниже) дравидийская культура (она же как мергархская и хараппская), в основном, является результатом (следствием) аддитивности автохтонной архаической камбейской и привнесённой убейдской (протоэламо-шумерской) культур. И «Представляется очевидным, что популяция индской цивилизации была смешанной» (Б.К. Тхапар, М.Р. Мугал «Долина Инда (3000-1500 лет до н.э.)»//Сб. «История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003. ЮНЕСКО).

     Так (Б.Н. Луния «История индийской культуры с древних веков до наших дней». 1960), в I-II тыс. н.э. (а, возможно, и много ранее) «Страна тамилов занимала территорию к югу от рек Кришны и Тунгабхадры до мыса Коморин. В этом районе некогда существовали три тамильских государства: Пандьев, Черов и Чолов».

     При этом «В VII в. до н.э. в стране тамилов существовало несколько языков. Среди них основными были тамильский, малаялам, каннара (каннада) и телугу. Из них тамильский - самый древний». Так, наиболее ранним тамильским опусом считается этическое произведение «Курал», содержашее 133 главы (сумма цифр равна 7 - связь с землёй). И любопытно, что это наименовагние, представленное как «Kur-al», означает «Бог Кур», который весьма древен и известен в Древнем Эламе и Шумере (как раннеубейдский предшественник бога-отца Энки в качестве бога преисподней («Кура»)), в Анатолии (например, курды), на территории Южной Инди - малая народность курги, и на Алтае (бог Курбустан).

     Известно, что автор данного произведения («Курал») - Тиру-Валлувар, жил в Мирапуре ок. II в. до н.э.. Интересно и имя этого дравидийского писателя (заметим, что наименование «Тиру-маль» у тамилов носил бог Вишну). В имени же «Тиру-Валлу-вар» слова «тир(у)» и «валл(у)» (ср. др.-ханаан. «ваал») вполне могут быть др.-ханаан. терминами эпохи «натуф» в Леванте, у дравидов передававшимися из поколения в поколение как сакральные имена отцов (санскр. «var(u)» означает «выбирать»).

     Так, рассмотрим, к примеру, такое многозначное слово, как «sarit», которое на тагальском языке (одном из семьи аустронезийских языков) значит «красивый»; на санскрите же (возможно заимствование) оно («sarit») означает  «поток, река», на румынском - «прыжки, скачки»; а на иврите есть мужское имя - «Сарид» (и слова: «(с/ш)ариа (שריה)» - «замачивать, и «(с/ш)ара (שרה)» - «погружать»); на аккадском же «şarâhu» означает «бушевать; шуметь», и «şarâšu» - «распространяться»; и у шумеров известно слово «sar», одно из значений которого - «(садовый) участок земли». Следовательно, можно предполагать, что термин «sar(it)» весьма древен и может восходить к лексикону натуфийцев/борребю (поскольку соотносится с этносами обоих «маршрутов» миграции на Индостан). 

     И далее. Как повествуют И.К. Синх и А.Ч. Банераджи, «некоторые авторы считают, что обитатели Мохенджо-Даро принадлежали к дравидийской расе». Так, весьма показательна характерность специфики типажа (черты лица) хараппки-дравидийки (предположительно, богиня), представленная «замечательной» бронзовой женской статуэткой, - «великолепно выполненная фигура девушки-танцовщицы» из Мохенджо-Даро, у которой «обращает на себя внимание негроидный тип лица» (Рис. «Танцовщица»). Хараппский мужчина же, изображённный на Рис. «Хараппец-1» (см. Рис.14), похож чертами лицам на женщину-мунда (пожилая седая женщина справа на Рис. «Дравиды») и линией глаз на «танцовщицу». Молодой мужчина на Рис. «Хараппец-2» (каменная голова из Сарнатха, III в. до н.э. (рис. 23, А.Я. Щетенко «К проблемам интерпретации клада...») похож на натуфийца (правый рисунок) и на молодого эламита (и оба в шапках).

      

     

      Танцовщица Хараппец-1 Хараппец-2

     При раскопках в городе Чанху-Даро был найден большой глиняный сосуд с долихоцефальным черепом, «принадлежащим молодой хараппской женщине (также) с широким плоским лицом (предположительно, денисовское наследие) и широким носом (чертами, подобными представленным на статуэтке, Рис. «Танцовщица» (фрагмент)), что говорит о смешении средиземноморских и негроидных этнических черт (Э. Маккей); (и, по всей вероятеости, все эти черты характерны для этноса, сложившегося, в основном, в результате метисизации (не без участия денисовцев в верхнем палеолите) негроидов борребю и «средиземноморских» натуфийцев, которые и сами обладали негроидными чертами).

     

      Лепеньски Вир Натуфиец

     Здесь, на Рис. «Лепеньски Вир» представлены предположительно три вотивные статуэтки. Их головы запрокинуты, широко открытые глаза смотрят в верх, рты раскрыты в вознесении моления богине Неба (для данной статуэтки) о даровании дождя возделанной земле (символика статуэтки: 4 и 4 уголка, разделённых знаком «конус, вид сбоку (проекция)» - т.е. рудиментом пениса (одна из эмблем порождающего лона богини-матери), а ворот «одеяния» статуэтки - квадрат (эмблема земли)) из поселения Лепеньски Вир, мезолит (предтеча подунавских культур), где антропологический тип, возможно, сложился вследствие метисизации борребю и натуфийцев (в эти времена кроманьонцев в Европе уже не было), близкий к типу лица танцовщицы (губы, нос, форма лица).

     Существует мнение и о том, что основной этнический тип хараппцев - долихоцефальный евро-африканский (или долихо­цефальный средизем­номорский с характерным прогнатизмом (т.е. это - преимущественно натуфийцы и их потомки)), Так, на Рис. «Натуфиец» представлены 2-3 типа натуфийцев (из разных мест погребения) эпохи «ранний натуф» в Леванте (их лица моделированы гипсом).

     Предполагастя также, что хараппский тип, помимо протоэламитов, подобен и убейд.-шум.-акк. типу. И это сходство особенно проявляется (портретные статуи) благодаря форме бороды, выбритой верхней губе и длинным волосам, закрученным пучком на затылке (хараппский бюст бпжества Рис.14), - мужской «моде» позднеубейдского периода в Месопотамии (Г.Чайлд «Древнейший Восток в свете новых раскопок». 1956). И знаменательно (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951), что «некоторые черепа, найденные в Мохенджо-Даро, принадлежат к тому же типу, что и черепа очень раннего времени, найденные в Месопотамии» (т.е. это - убейдцы; о непосредственном влиянии убейдцев (они - ранние «фермеры») на индскую культуру (в части религиозных представлений) свидетельствует такая констатация (И.К. Синх и А.Ч. Банераджи): «в Мохенджо-Даро богиня-мать занимала явно более высокое положение, чем Шива (автохтонный бог-отец)»; а в таком случае она - Великая богиня раннеземледельческой культуры).

      И показательно, что «Все (найденные) черепа как протоавстралоидного, так и средиземноморского типа… («последние встречаются чаще всего») ...обнаруживают сходство с черепами, найденными в Эль-Обеиде, в Кише, а также в Анау, Нале и других местах».

     

      Убейдские божества

     На Рис. «Убейдские божества» показана (слева) женская статуэтка богини (Всеобщая мать, богиня Неба, судя по 3-м вложенным треугольникам на её трусах спереди и 4-м полосам сбоку), голова (особенно лицо) которой, как представляется, более человеческая, нежели рептилоидная, а лицо явно негроидное, при этом фигурка (богиня) обнажена почти как статуэтка на Рис.18 (особенно сходно положение рук). Мужская (здесь же, рисунки справа) убейдская статуэтка (и её широкое, круглое лицо, где форма глаз как у танцовщицы, нос плоский, губы полные) представляет божество земли (на груди и плечах статуэтки 7 и 7 небольших дисков) в фаллическом головном уборе, с жезлом или скипетром в руке.

     На Рис. «Эламиты» изображены дравиды Элама: слева некий царь Элама (лицом похож на современную седую женщину справа на Рис. «Дравиды»), а справа - простой эламит (похож на натуфийца справа).

     

      Эламиты

     Возможно, приведённые изображения и позволяют получить некоторое представление о типах хараппцев и их предшественников. Далее же обратимся к филогенетике.

     Приведём сводный Y-ДНК гаплотип дравидов (аддитивно по данным различных источников):

     дравиды - [J, J2, T, С, G, R1a, R1b, R2, Н, L, K, F, О, Р],

     где мажорными являются гаплогруппы (частотности в %): H(26.4 %), O(22.6 %), R1a1(15.8 %), L(7-17 %), R2 (9.3 %) и J2 (9.1%). Вместе с тем, для дравидов Южной Индии мажорные гаплогруппы несколько иные: H (33%), R1al (17%). F(13%), L(11%).

     Для сравнения приведём гаплотип современных иракцев, потомков убейдцев Шумера и Элама:

     иракцы - [J1, J2, T, E1b1, G, R1a, R1b, L, K] I(0,7), F(0,7);

     мажорные гаплогруппы: J1(25-33,3 ), J2(25,2), E1b(10,8), R1b(10,8)

     И тот факт, что у данных гаплотипов девять гаплогрупп одинаковы (разнообразие гаплотипов: для дравидов - 0,642, а для иракцев - 0,818), свидетельствует о генетической близости дравидов Индостана и убейдцев.

     Рассмотрим некоторые компоненты данных гаплолтипов (см. «Формирование популяции китайцев в доисторический период». Инет). Здесь гаплогруппы С, J2 и T - изначально натуфийские, а G и, видимо (см. ниже), К - гаплогруппы борребю и их потомков, в частности, альпинидов (отсутствие же или весьма низкое (у иракцев - 0,7%) значение относительной частотности гаплогруппы I в гаплотипе (а I - изначально гаплогруппа популяции борребю), возможно, говорит об ограниченном, малозначительном (сравнительно позднем) участии динаридов и/или арменоидов (как части анатолийских «фермеров») в процессе расообразования (прото)дравидов-убейдцев). А гаплогруппы R1a и R1b могут быть не только праарийскими, но и соотноситься с альпинидами как потомками кроманьонцев. Так (ж-л «Индиа тудей»), недавно найден скелет дравида, дат. ок. 2,5 тыс. лет до н.э. (раскопки хараппского города Ракхигари, 150 км от Нью-Дели), в Y-ДНК которого не обнаружена гаплогруппа R1a1, что может говорить о нём (об этом усопшем) как о потомке древних мунда. Интересно и то, что в приведённом дравидийском гаплотипе не содержится широко распространённая натуфийская гаплогруппа E1b1, которая обнаружена у натуфийцев Ханаана, образовавшаяся ок. 40 тыс. лет. до н.э.; т.е. у популяции натуфийцев (хронологически - ориньякоидных), мигрировавших в Европу «пиренейским» маршрутом.

     Так, натуфийская гаплогруппа T-M70 (сформировалась не позднее 40,5 тыс. лет до н.э.) обнаруживается среди древних дравидийских племенных групп «Yerukul» (или «Kurru») и у гондов (Kols), для которых частота встречаемости T-M70 (Trevedi и др. 2008) составляет 11,1%. А распространение гаплогруппы T (как и гаплогруппы J2) обычно связывается с миграциями земледельцев Евразии поры «неолитической революции». Считается, что носители гаплог­рупп T и J2 входили в состав племён первых волн анатолийских «фермеров» (бытует мнение, что и гаплогруппа L (западно-азиатского происхождения) занесена в долину реки Инд неолитическими «фермерами»). И знаменательно, что субклада T2 обнаружена в таких крупных раннеземледельческих культурах, как Старчево, Винча, Кукутень-Триполье).

     По данным компании YFull гаплогруппа Y-ДНК  C образовалась 63,9 тыс. лет до н.э. в Африке. Так, у образца из останков гримальдийца, иначе говоря (М.И. Зильберман «Древние анатолийцы и Евразия»), ориньякского натуфийца (Маркина Гора, Костенки-14), дат. ок. 35 тыс. лет до н.э., обнаружена гаплогруппа С1b, распространённая, в частности, в Северной Индии. Характерно, что и наибольшее разнообразие (частота встречаемости) субклад гаплогруппы С выявлено среди дравидийского населения Индии. Субклада же С1а была найдена у образца Goyet Q116-1 («ориньяк»), дат. ок. 33 тыс. лет до н.э., в гроте Гойе (Бельгия). И характерно, что гаплогруппа С определена у фермера (образец ZMOJ) из местечка Boncuklu Höyük (Анатолия), жившего 8,3-7,8 тыс. лет до н.э. (т.е. в самом начале поры «неолитической революции»).

     Так, гаплогруппа Y-ДНК К образовалась (по данным YFull) ок. 45,2 тыс. лет до н.э., вероятно, в Южной Азии, так как в настоящее время она встречается именно там и у жителей Малайского архипелага, Океании и Австралии. И поскольку у образца из Vestonice-16, Чехия (30-27 тыс. до н.э.) обнаружена Y-ДНК макрогруппа IJK (которая могла образоваться в следствие метисизации борребю и натуфийцев), то этот факт соотносит гаплогруппу К с популяцией борребю (макрогруппа содержит брахицефальную кладу I и т.н. «средиземноморскую» - J).

     По данным компании YFull, гаплогруппа H происходит от мутации макрогруппы HIJK (натуфийца или борребю) у субъекта, жившего ок. 46,5 тыс. лет до н.э.. Последний общий предок современных носителей гаплогруппы H жил 43,6 тыс. лет до н.э.. Предполагается, что эта гаплогруппа является наиболее ранней у населения Индийского субконтинента (т.е. у мунда).

     Так, рассчитано, что гаплогруппа O (вероятно, денисовская) образовалась ок. 34,8 тыс. лет до н.э.; а, в частности, субклада O2a широко распространилась среди филиппинцев, малайцев и других носителей  австрозиатских  языков. Гаплогруппа же R2a возникла, как предполагается, в Средней Азии ок. 30 тыс. лет до н.э., а примерно с 23 тыс. лет до н.э. эта мутация начала распространяться в Индии.

     В части мт-ДНК (по материнской линии) отметим, что в Индии (а также у австралийских аборигенов, новогвинейцев и меланезийцев) широко распространена азиатская (как считается) макрогруппа М (M27 - M29). Так («Митохондриальный анализ ДНК». SARLPROMOTECH.COM), южные, центральные и восточные племена Индии демонстрируют весьма близкие высокие значения частоты (встречаемости) гаплогруппы М (ок. 75%), а северные - несколько меньше - ок. 67%. Заметим, что макрогруппа М является одной из ветвей африканской гаплогруппы L3 (потомка гипотетической митохондриальной Евы) и от которой субклада М отделилась 60-75 тыс. л.н. (и если эта сапиенсная мутация появилась в Азии, то хронологически - у протокроманьонцев). Как установлено, в мт-ДНК гаплотипе индийцев содержатся и гаплогруппы R, F, L, P («Митохондриальный анализ ДНК». SARLPROMOTECH.COM).

     Уместно отметить и то, что в мт-ДНК гаплотипе (для временного интервала 5,3-5,0 тыс. лет до н.э.) евроазиатских (анатолийских) «фермеров» гаплогруппа М не выявлена, но, в частности, содержится субклада L1b1. Приведём сводный мт-ДНК гаплотип анатолийских «фермеров» («Об этносах и верованиях Доисторического Китая»):

      «фермеры» - [V, HV, Н, N (N1a), T (Т1, T2), J, I, K, X, U (U2, U5), W, L (L1b1), F]

     Так («Митохондриальный анализ ДНК»), «типичная африканская» гаплогруппа «HV1 обнаружена у мужчины из Южной Индии. Выяснилось также, что «гаплогруппы H, J, T и W западноевразийской мт-ДНК представляют 6-7% (частота встречаемости) северных и центральных племен Индии, и которые расположены в районе, где говорят на индоевропейских языках. И напротив, эти перечисленные гаплогруппы «отсутствуют в южных племенах, которые расположены там, где говорят на дравидийских языках». И этот феномен связывается с влиянием метисизации с индоариям. Заметим, однако, что возможен и вариант привнесения в страну данных гаплогрупп племенами «фермеров»-убейдцев из Месопотамии и много ранее (после вытеснения их экспансией протошумеров).

     Анализ вариаций мт-ДНК в племенных популяциях Индии (выборка - 752 чел., «Митохондриальный анализ ДНК». SARLPROMOTECH.COM)) показал, «что группы племён в разных географических регионах имеют разную демографическую историю». Установлено, что, в целом, разнообразие гаплотипов у индийских племен варьировалось от 0,671 до 0,995. И констатируется, что разнообразие гаплотипов было значительно выше на севере, востоке и северо-востоке (0,940-0,995), чем на юге Индии (0,671-0,939). И предполагается, «что южные племена (дравидов) имеют специфический генофонд мт-ДНК по сравнению с другими индийскими популяциями, что указывает на длительный период изоляции и/или отличную историю от других племенных групп» (к примеру, племена мунда).

     Так, «Тибето-бирманские этносы из северо-восточной Индии демонстрируют более тесную генетическую близость с восточно-азиатскими группами, чем с другими индийскими группами. Это подтверждается… составом гаплогрупп мт-ДНК, в которых северо-восточные индейские племена обладают гаплогруппами A и F, которые часто встречаются в Восточной Азии, но практически отсутствуют в других регионах Индии» («Митохондриальный анализ ДНК»).

     Важно отметить и то, что в древней тамильской литературе «часто упоминаются» большие и богатые архаичные города. Констатируется и то, что «Тамилы искусно строили крепости и другие военные сооружения». Сельское хозяйство же, как известно. процветало в стране дравидов и до периода хараппской культуры. На реках же, при необходимости, сооружались плотины, служившие для ирригации (убейдская культура). Дравиды также нередко отваживались пересекать моря в торговых целях (Меллуха). И так как «Дравидийское общество обладало некоторыми чертами матриархата, то, сле­довательно, оно существенно отличалось от арийского, которое цели­ком было основано на патриархате... Дравиды (же) поклоня­лись богине-матери... Дравиды, которых захлестнул поток (индо)арийского вторжения, приняли религию и культуру завоевателей (точнее, были весьма толерантны к чужой религии), но с течением времени многие элементы ре­лигии, культуры и языка дравидов были сознательно или бессознательно заим­ствованы ариями».

     Так, в частности, Винсент Смит (индолог XIX века) говорит, что «демоны», которым первоначально поклоня­лись дравиды, были «приняты брахманами, получили от них новые наименования, и были отождествлены с ортодоксальными индусскими богами и богинями»

     И сложилось мнение, что «современная индусская культура и религия соткана арийским утком на дравидской основе». Так, один из выдающихся историков и мыслителей современной Индии Кавалам Мадхава Панникар полагает, что индуистское общество страны возникло и укрепилось в значительной степени благодаря соблюдению единых правил домашнего (релгиозного) ритуала. «Сово­купность домашних и храмовых обрядов объединила этнически разнородные группы и племена Индии, созда­ла основу для единой индийской цивилизации».

      

     7. Раннехараппские и хараппские памятники и некоторые артефакты.

     Так, Мишель Анго с некоторым чувством сожаления отмечает, что «История Индии менее прозрачна, чем история индийской цивилизации…(ибо) …индусов никогда не интересовал ни ход времени, ни исторические события, сопровождавшие его» (в отличие, к примеру, от китайцев или римлян).

     Как известно, наиболее ранние хараппские памятники были найдкны в западной и центральной зонах распространения индской культуры. Первые же артефакты, соотносимые с индской цивилизацией Индостана, были обнаружены и опубликованы еще в XIX веке, но систематические раскопки на городищах Мохенджо-Даро и Хараппа начались лишь в 1922году.

     Итак, в пещере Ханпур (долина Таксила, округ Равал­пинди), было обнаружено «произ­водство отщепов и пластин», а также микролиты (т.е. эту пещеру в разное время населяли и кроманьонцы (в верхнем палеолите), и натуфийцы/борребю (в период неолита)). И в этой же долине Таксила на стоянке Сараи-Хола открыта «ранненеолитическая культура».

     В долине Кашмира т.н. «неолитическая культура представлена тремя десятками стоянок» (Thapar, 1964; Khazanchi, 1977; Sharma, 1982), распо­ложенных на равнине возвышенности Каревас. И характерно, что на раскопанных стоянках Бурзахом и Гуфкрал жилища (в т.ч. круглые или овальны в плане) были заглублены (ямы круглые), очаги снаружи, (т.е. налицо традиция «натуфа» Ханаана разных периодов (разновремённые волны анатолийцев)). И показательно, что в местонахождении «Бурзахом откопано по меньшей мере 37 круглых (традиционно натуфийцы) и 45 прямоугольных ям» (Чатал-Гуюк или Хаджилар). И знаменательно, что на пос­ледней фазе «1С» культуры (окончание фазы 1С дат. 2100 лет до н.э.) в Бурзахоме начали возводить надземные по­стройки (дома) из необожженного кирпича с утрамбованными земляными полами, крашенными красной охрой (приток новых мигрантов-«фермеров»). Отмечается, что при этом (в этот период - конец III тыс. до н.э.) «происходят радикальные перемены… Улучшается отделка изделий, появляются новые типы (орудий) в том числе… кирки, заос­тренные с двух концов; веретена, ножи в форме прямо­угольника или полумесяца, применявшиеся для жатвы (как вкладыши), схо­жие с серпами, (и) широко распространенными в китайской культуре яншао» (что свидетельствует о притоке в регион северного течения реки Инд в III/II тыс. до  н.э. из Евразии племён раннеземледельческой культуры, и в частности (как и в Китай), носителей подунавских культур («Об этносах и верованиях Доисторического Китая»)).

     На стоянке Бурзахом найдены и характерные для её этноса погребения (внутри жилищ, либо в пределах поселений (убед.-шум. традиция). Так, «в более древ­них захоронениях» один из усопших лежал в вытянутом виде (арийская (здесь - протошумерская) традиция), а два других - в принятой у натуфийцев позе эмбриона (в скрюченном положении, здесь - это убейдцы). На этой же стоянке обнаружены черепа, предположительно обладающие «этническим сходством… с че­репами людей развитой хараппской цивилизации (3300-1300 лет до н.э.)» (т.е.это - убейдские протодравиды Элама и Нижней Месопотамии). Погребальный инвентарь этих захоронений: череп и части ро­гов оленя (символика Всеобщей матери (Элам)), а также бусы и круглый диск из тальки (и эти предметы - атрибуты символики Всеобщей матери, богини Неба), - носил молебственный характер. Показательно также и то, что останки везде были посыпаны красной охрой (хтоническая символика бога-отца, как владыки огня недр земли).

     И примечательно (Stacul. 1969), что в пещере Гхалигай (Западный Ханаан), на уровне, дат. ок. 2,4 тыс. лет до н.э., найдена полированная керамика серого цвета (вероятно, местная прохатто-хурритская либо куро-аракская (хронологически)), которая «очень близка к керамике Кашмира и стоян­ки Сарай-кала», которая дат. в ок. 3000 лет до н.э.. Отметим, что и в Сарай-кала (плато Потвар) жилищами служили полуземлянки, а свидетельств использования сырцового кирпича не обнаружено (Halim, 1972); однако при этом выявлен микролитический технокомплекс (по-видимому, потомки ориньякоидных натуфийцев). И констатируется, что в подобных поселениях (в частности, в Кашмире) культурная традиция археологического неолита сохранялась довольно долго (вплоть до эпохи хараппской цивилизации (В.М. Массон. 1989)).

     Характерно и то, что на земледельческой стоян­ке Гуфкрал, Кашмир (фаза «1А» и «раннее проявление фазы 1B», датированных интервалом 2760-2600 лет до н.э.), содержались коровы, овцы, козы; а также найдены зерна пшеницы, ячменя, чече­вицы и горох. Местный же технокомлекс включал каменные топоры, кирки, проколки, песты, зернотерки и головки палиц; а также и костяные изделия - наконечники, иглы, скребки (хронологически вероятны шумеры, бежавшие от амореев («Народ «черноголовых» в диаспре»)).

     Так, в южной части долины Инда (в переходной зоне между возвышеннос­тями Белуджистана и Ирана и южными равнинами дельты Инда) открыто (

     Jarrige

     . 19791-1980) знаменитое поселение Мехргарх

     (

     пакистанский Белуджистан), в ходе раскопок которого (

     Jarrige

     , 1982;

     Javrige

     ,

     Lecbevallier

     , 1979;

     Jarrige

     ,

     Meadow

     , 1980) обнаруже­на (семь стратиграфических уровней) непрерывная последовательность культур: докерамический неолитит (VIII тыс. до н.э.), керами­ческий неолит (VI-V тыс. до н.э.) и куль­тура бронзового века. Хозяйственный комплекс поселения Мергарх охарактеризован как «земледельческо-охотничий со скотоводческим укладом»: здесь (в общем случае) засвидетельствовано существование сельского хозяйства (культивацие пшеницы, эммера и ячменя (что указывает на анатолийских «фермеров»); хранение зерна в зернохранилищах, кремневые зернотерки

     ,

     серпы (на пластинах)

     ), а также разведение овец, коз и крупного рогатого скота (верояьны убейдские «фермкры»).

     И весьма показательно (в части корней жителей данного поселения), что в генетическом плане здешние «домашние овцы восходят к дикому виду барана, обитающему в зоне от Загроса до крупных островов Средиземного моря» (В.М. Массон «Первые цивилизации». 1989). Показательно также и то, что выявлена «культурная близость Мергарха к раннеземледельческим культурам Ирака (видимо, Элама) и Южного Туркменистана».

     Отмечается также, что на местонахождении Мергарх

     (дат.

      IV-V тыс. до н.э.

     )

     была развита кремневая пластинчатая

     индустрия с геометрическими микролитами («наи­более характерны геометрические микроли­ты трех разных форм: полумесяца, треугольника и трапе­ции»). И отмечается. что есть «основание считать, что производство этих кремневых микролитов соот­носится с производством в первых поселениях Загроса». При этом в местный (продвинутый)

     технокомплекс входили:

      шлифованные тесла, долота и топоры, вкладыши (для серпов с деревянной основой). И в этом поселении, уже в периоде докерамического неолита, возводились дома (отдельно стоящие) из прямоугольного сырцового кирпича и с плоскими перекрытиями (на опорных столбах).

     В эпоху «докерамический период Мехргарха» усопших погребали между домами (за стеной дома). Трупоположение - и в позе эмбриона, и вытянутое на спине (арии, потомки (прото)кроманьонценв. или альпиниды), что говорит о смешанном составе населения этого поселения в тот период (сопутствущий погребальный инвентарь - молитвенного характера (бусы, браслеты, пояса)). Обнаруженное же во всех слоях местонахождения большое количество женских статуэток (некоторые покрыты охрой, - т.е. из погребений) и статуэток быков (в более поздних слоях (от нач. III тыс. до н.э.), а также и мужских терракоторых статуэток), свмдетельствует о традиционном почитании персонифицированых Всеобщей матери (образцы из Мехргарха обнаруживают сходство с палеолитическими «Венерами» Европы) и бога-отца, бога земли (на некоторых женских статуэтках были изображены «ползущие» змеи (напоминание о необходимости «священного брака»)).

     И как отмечается (Б.К. Тхапар, М.Р. Мугал. 2003), от последней фазы заселения Мехргарха («фаза южного кладбища» или «фаза Сиби» (бронзовый век)), «остались некоторые каменные и бронзовые предметы и гончар­ные изделия, формы которых позволяют выявить анало­гии с поселениями Центральной Азии, относящимися к концу III тыс. до н.э., а также и с хараппскими элементами».

     Полевые изыскания с целью исследования раннего культурного развития в Большой долине Инда (Mughal, 1970) показали, что культурные процессы, которые вели к возникновению городов, шли в этом регионе уже с примерно с конца VI тыс. до н.э. (что может быть связано с расселением камбейцев). Как установлено (В.М. Массон. 1981, 1987), «оседлоземледельческие общины довольно рано проникают в долину Инда... (и) соответствующие культурные напластования непосредственно предшествуют хараппским комплексам». Так, ок. 5000 лет до н.э. в Большой долине Инда и в Белуд­жистане появились постоянные поселения, находившие­ся вблизи источников воды, а козы, овцы и крупный рогатый скот поселенцев были уже полнос­тью одомашнены. Высокая степень специализации ремес­ленного производства, дальняя торговля, сложность кон­струкции жилых домов и общественных зданий, проявились в период неолита, в частности, в Мехргархе и Кили-Гул-Мухаммад (содержали коз и овец).

     Ранние поселения в Белуджистане и до­лине Инда характеризуются комплексами, обладающими общими культурными признаками. Эти культуры существовали примерно с 5000 по 2500 год до н.э.. Так, начало хал­колита (сер. V тыс. до н.э.) выявлено в местонахождениях у города Кветта, в Кили-Гул-Мухаммад (уровни П-Ш) и в Мехргархе (период III). «Сопоставимые материалы найдены (и) на плато у города Калат (слои Сураб I-II) и в Северном Белуджистане (у города Лоралаи, слои Сур-Джангал I-II), (Fairseivis, 1959).

     Во второй половине IV тыс. до н.э. в таких земледельческих поселениях как Кили-Гул-Мухаммад, Сураб и Мехргарх зафиксированы (возникли) существенные изменения и инновации. Так,

     «несколько внезапное появление сложного инструмента» (В.М. Массон.1989), а также

     новые стили гончарных изде­лий были представлены двухцветными и многоцветными росписями лощеной посуды (эти новшества сосуществовали с более ранними гончарными традициями). Сакральные женские статуэтки стали более стилизованными. И отмечается, что при этом (приход новых жителей) «культурного разрыва не наблюдается» (т.е. этнос тех же корней (возможны убейдцы - месопотамские и эламские потомки анатолийских «фермеров»)).

     Примерно в начале III тыс. до н.э. в Дамб-Садаате и Мехргархе появляются святилища на платформах. Жилые дома же продолжали строиться из сыр­цового кирпича на каменном фундаменте.

     В связи с вышеизложенным В.М. Массон пишет: «Гипотеза о передвижении… каких-то групп населения, знакомых с прогрессивной технологией, вошедших в состав местных племен и вскоре в значительной мере ими ассимилированных, пока сохраняет силу». Так, в поселении Гумла (Пакистан), в слое Гумла-II, лепная керамика местной традиции находится рядом с изящной расписной посудой, изготовленной на гончарном круге (Dani, 1970,1971).

     И как представляется, ответ на вопрос: какие этносы во

     второй половине IV -

     начале III тыс. до н.э. (в позднеубейдский (кон. V - первая пол. IV тыс. до н.э). и урукский (4,1-3,2 тыс. лет до н.э) периоды,

     были столь продвинутыми, по-видимому, однозначен - это жители Двуречья и долины рек Каруна и Керхе, которые, по-всей вероятности, полдселялись к общинам камбейкев (сосуществование

     гончарных традиций

     ). .

     Так, перед возникновением городских центров ок. 2500 г. до н.э. в долине нижнего течения Инда, как установлено, было более 30 земледельческих поселени­й (таких как Кот-Диджи (расположен на Инде напротив Мохенджо-Даро) и Амри (культура бронзового века в Белуджистане); и в Хараппе под слоем городских укреплений найдена керамика культуры Амри), которые (все эти поселения) возникли в сер. IV - нач. III тыс. до н.э.. Здесь наиболее древнее посе­ление Кот-Диджи, - дат. периодом 3300-2500/2200 лет до н.э.; и его технокомплекс представлен пластинами, листовидными наконечниками стрел, пестами и зернотерками («фермеры»). И поскольку (Сб. «

     История человечеств» 2003

     ) «в культурных слоях Кот-Диджи найдены материалы (артефакты), предвосхищающие «некоторые элементы зрелой хараппской культуры» (а по данным акад.

     В.М. Массона

     непосредственно «под

     хараппскими слоями были открыты руины раннеземледельческого поселка»)

     , то поселение Кот-Диджи и его культура «рассматриваются в настоя­щее время как представляющие начало протогородской стадии индской цивилизации». Поселение же Амри находилось в юго-западной части долины Инда и ранее называлось «Амриан», а последнее дат. сер. IV тыс. до н.э. (в Амри хорошо прослеживается (коррелируется) его заселение с переходом от дохараппской фазы к хараппской). Так, керамика из Амри была «богато украшена черной, коричневой и двухцветной росписью» (Б.К. Тхапар и М.Р. Мугал

      «

     Долина Инда» (3000-1500 гг. до н.э.)// Сб. «

     История человечества».

     Под ред. З.Я. Де Лаата. т.2, 2003. ЮНЕСКО). Большая концентрация поселений типа Амриан выявлена на территории Синдского Кохистана и на предгорных равнинах у Киртхарского хребта, где к настоящему времени открыто 27 по­селений. «Другим местом в… нижнем течении Инда, где представлена культура, предшествовавшая хараппскому поселению, является Балакот». Характерно, что в смежном регионе долины в этот период было ок. 100 поселений, примерно 40 из которых находилось на территории Чолистана («в центральной области (распространения) раннехараппской культуры»). Хараппа же была расположена в 70 км к северу от местонахождения Джалилпур (у реки

     Рави), где находилось поселение, дат. нач. III тыс. до н.э. и связанное с ещё более ранней культурой на территории Чолистан (

     Mughal

     , 1972, 1974).

     Должно упомянуть также и дохараппские поселения, расположенные по рекам Гхаггар (древ­няя Сарасвати) и Чаутанг (древняя Дришадвати). Наиболее важ­ными в данной речной системе являются поселения Калибанган, Бaнали, Сисвал, Сотхи, Рахигархи, Балу и Рохира, а также и Митатхал (на вади реки Джамна). И тут, в каждом из этих поселений (за исключением Сотхи), выявлены связи между дохараппской и хараппской культурами. Так (Bisht, 1984), в поселении Бaнали (штат Харьяна), обнаружена последователь­ность трех культур, наиболее ранняя из которых относится к дохараппскому периоду, а последующие - к хараппскому и позднехараппскому (1400-700 лет до н.э.). Среди находок дохараппского периода упомянем микропластины, костяные остроконечники и шилья, браслеты из рако­вин, бусы из золота, а также «каменные весы, не приспособленные к индской системе весов», и черепки с изображением кры­той повозки с колесами со спицами. Отметим, что в Калибангане дохараппский период («открыт яркий (земледельческий) комплекс предхараппского времени») был датирован (С-14) периодом 2500-2300 лет. до н.э., а на поселении Кот-Диджи непосредственно «под хараппскими слоями были открыты руины раннеземледельческого поселка» (В.М. Массон. 1981, 1987).

     Весьма показательно, что и на многих поселениях в Пакистане на Кветто-Пишинском нагорье

      (Амри, Балакот, Гумла, Хатхиал, Хараппа, Джалилпур, Кот-Диджи, Леван-Дхари, Мергарх, Рахман-Дхери, Сарай-Кала и Таракай-Кила) обнаружены сопоставимые (хронологически и в части материальной культуры) дохараппские и раннехараппские памятники и артефакты, которые датированы в интервале 3400-2200 лет до н.э..

     И здесь везде, «в нижних слоях, обнаружена достаточно выразительная микролитическая индустрия»

     (В.М. Массон «Первые цивилизации». 1987).

     Как известно, после образо­вания государств Индия и Пакистан (в 1947 году) большая часть области распространения индской цивилизации оказалась на территории Пакистана. Ареал распространения этой цивилизации охватывал преимущественно заливные равнины провинции Синд на юго-востоке Пакистана, а также характеризовался постоянными и «значительными культурными контактами с поселения­ми в изолированных долинах Белуджистана (вдоль его восточной и южной границ)» (Б.К. Тхапар, М.Р. Мугал «Долина Инда» (3000-1500 гг. до н.э.)//Сб. «История человечества». Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003).

     Терри­тория, расположенная между городами Мохенджо-Даро, Хараппа (поселения появились ок. сер. III тыс. до н.э.) и Ганверивала, как предполагается, была яд­ром индской цивилизации, поскольку этот регион был заселен ещё в раннехараппский период (должно отметить, что с учетом калибровки методики датирования по С-14, временные рамки хараппской цивилизаци установлены в интервале ок. 2700-1900 лет до н.э.).

     В Индии область распространения инд­ской цивилизации находилась в двух районах, разделяемых пустыней Тар, И констатируется, что

     «

     На сегодняш­ний день, как это ни парадоксально, и дохараппские, и хараппские поселения наиболее плотно были сосредоточены (согласно раскопкам) не на реке Инд и ее притоках, с которыми связано название ци­вилизации, а на высохших в настоящее время руслах (вади) Хакра-Гхаггар-Сарасвати и ее исчезнувших притоках», а также и вдоль протоков Сат­леджа Наивалс и Вах. Распространение же поселений индской цивилизации в южном регионе характеризуется их разветвленностью («речные сети в Каче, Катхияваре и на остальной тер­ритории штата Гуджарат не были связаны между собой»). Примечательно, что в этом регионе дохараппские поселения не обнаружены. В северо-восточной прибрежной зоне Малого Ранна, где устья рек Банас, Сарасвати и Рулен образовали наносами равнину, обнаружено много поселений. Высокая плотность хараппских поселе­ний выявляется и около место­рождений меди (Кхетрийский пояс в Раджастхане, Амба-Маты в Каче).

     Весьма показательны (в части характера народонаселения) погребения харрапского периода; ингумация (трупоположение - на боку («фермеры» - натуфийцф)) и кремация (арии ранних волн)), вскрытые в Хараппе, Рупаре, Чандигархе, Калибангане, Лотхале и Суркотаде. Так, кладбище в Хараппе (R-37, у цитадели) содержало (как и в остальных местах погребений) кол­лективные захоронения усопших (натуфийская традиция, бытовавшая в Ханаане) в вытянутом положении на спине (праарийская традиция, возможно, альпиниды) в овальных или прямоугольных ямах. В самой же цитадели было обнаружено несколько захоронений (в урнах различного типа) после кремации (кроманьонско-праарийская традиция, возникшая при жизни кроманьонцев до голоцена в высоких широтах у Северного ледовитого океана на промёрзлой земле). На кладбище же в Латхале обнаружены погребения (трупоположения в вытяну­тых позах на спине), в которых находилось по одному усопшему (чисто арийская традиция). Характерно, что здесь найдено несколько могил, где лежало и по двое усопших (как и в хараппском поселении Дамб-Бутхи), видимо, кровные родственники (подобные захоронения могут свидетельствоваь и об уровне ассимиляции)\Следовательно, можно предполагать, что в ареале распространения раннехараппской культуры, примерно к сер. III тыс. до н.э., уже находились (обитали) и некоторые племена праариев (считается, что, в частности, племенное объединение «вратья» (одно из которых - «панчалы» («Баудхаяна-шраутасутре»,XVIII. 26)) мигрировали в Индостан примерно в XXIII-XIX вв. до н.э.), частично ассимилировавшиеся с древним автохтонным населением (к примеру, с камбейцами и/или мунда) и с многочисленными потомками убейдцев (в т.ч. с протодравидами Элама (прямыми потомками натуфийцев)); в результате чего и образовалась «смешанная» популяция - (прото)хараппцы (носители хараппской культуры)).

     И, по-видимому, некоторые важные культово-мифологические представления ассимилировавшихся ранних номадов-прариев сохранялись у сложившегося при метисизации населения индской цивилизации (к примеру, модифицированый культ Варуны).

     Известно («Древний человек и божестыо». т.1, Инет), что обычно в Древнем Мире объём и характер (компонентный состав) жертвоприношения (дара) божеству зависил от его знаяимости, функциональкости и пола. Так (Е.В.Тюлина «Храм, мир, текст». 2010), при выборе и подготовке участка для строительства жертвоприношение «васту» («Васту-мандала») совершалось в честь ряда (из 45) богов. И. к примеру, Сурье, в доиндоарийском прощлом жен. божеству. по прежней (сохранившейся) традиции приносилась в дар «мука из ячменя»; но Сканде и Яме («Агни-пурана») - особая «каша с мясом» (видимо, козла). Варуне же, весьма сближенному функционально со Всеобщей матерью, богиней Неба ещё в пору индской цивилизации, продолжали приносится в дар «лотосы» (эмблемы жен. лона) и инога «трава»; а богу Брахме (согласно «Агни-пуране») приносятся «зерна риса и сезама».

     И характерно (об информативности погребьений), что, в частности, в Лотхале (Декан), в постхараппский период (приток индоариев), обнаруживаются («суще­ствуют») лишь погребения одиночного типа: ингумация (в ямах) в вы­тянутом положении на спине, руки - вдоль туловища (на животе), головой на север (чисто арийские захоронения). Погребальный инвентарь же - молебственного характера. А (А.Я. Щетенко «Древнейшие земледельческие культуры Декана». 1968) «в одном случае (в захоронении были найдены) рога и кости козла» (обращение к Владыке подземного мира). И отмечается, что в этот же период «Такой же обряд погребения известен и в самой Хараппе (Vats, 1940; Wheeler, 1947)»; что, очевидно, связано с приходом туд племён индоариев.

     И далее. Весьма важно следующее наблюдение (в части становления индской цивилизации). «К середине III тыс. до н.э. в долине Инда происходило, и, вероятно, очень стремительно, что-то очень важное», в результате чего и возникла индская цивилизация: «в долине Инда об­наружены остатки именно тех небольших поселений, на смену которым пришла возникшая на их основе полномасштабная цивилизация» (Уилер Мортимер «Древний Индостан. Раннеиндийская цивилиза­ция». 2005).

     Отмечается, что повсюду, где были обнаружены хараппские поселения, возникшие на месте дохараппских (к примеру, Калибанган, Хараппа, Кот-Диджи, Гумла, Балакот), хараппское поселение кажется появившимся внезапно и уже вполне зрелым.

     Однако, в Калибангане, где выявлено прямое стратиграфическое перекрывание предхараппских наслоений хараппскими, «фиксируется определенный разрыв, когда зрелая Хараппа появляется (уже) в готовом, сложившемся виде» (В.М. Массон.1989).

     Со времени открытия индской цивилизации о её про­исхождении и последующем развитии высказывались раз­личные точки зрения. И одна из них - связь индской цивилизации с убейдско-шумерской культурой Месопотамии и Элама.

     Так, знаменательно, что в

     «Ашвалаяна-грихьясутра» (IV.3.20-25), середина I тыс. до н.э.,

     посвященной домашним обрядам,

      упоминается наименование древнеэламо-дравидийского бога. Так (Е.В. Тюлина «Гаруда-пурана.Человек и мир». 2003), перед кремацией на различные части тела умершего клали (раскладывали на его теле) части тел жертвенных животных (коровы (Всеобщая мать) или козы (эмблема богини как супруги владыки преисподней); которых приводили с собой: в частности, «сальник клали на голову покойного, почки - в руки,сердце - на сердце». И «всё это накрывали шкурой» этого жертвенного, животного. «носящего имя (наименование) Анустарани». Погребальный костёр разжигали «от жертвенных домашних огней» (горящих на домашнем алтаре).

     Итак, рассмотрим этимологию термина «Анустарани», который может быть представлен в виде выражения «ану-С(а)таран(и)», где второе слово - имя известного древнего бога. И этот б

     ог Сатаран

     - божество, как считается,

      эламского происхождения, - он известен как покровитель города Дер. У древних шумеров же надписи лугаля Месилима (27 в. до н.э.) представляют

     Сатарана

      богом-судьёй; а в текстах из Фары (26 в. до н.э.) наименование этого популярного бога встречается (входит) в личных теофорных именах. В старовавилонский период

     (XIX-XVII вв. до н.э.)

     Сатаран известен как бог-врачеватель/

     целитель

     .

     И тогда, в русле данного обряда,

     наименование «Ану-Старани» можно трактовать как «Небесная («ану») целительница» (термины «старан» и «целитель» являлись синонимами). Считалось, что она (богиня-мать) своими органами (по принципу: «подобное подобным») приводила в образцовый порядок (восстанавливала, исцеляла) все органы усопшего, дабы душа покидала здоровое тело и не была бы ущербной.

     Очевидно, что этот обычай восходит к одной из архаичных концепций представления о посмертной участи при ингумации.

      Так, согласно др.-егип. «Книге Врат» и «Книге нижнего мира Амдуат» (о посмертном инобытие в иномире, его природе и его обитателях),

     в иномир Аменти или Дуата усопший (его души) допус­кался лишь в том случае, если посмертно сохранял свой внешний облик - не только лицо, но и целостность всего тела (организма). В частности, «

     по утверждению многих религиозных текстов, не может быть никакого

     «воскрешения» мертвеца [в Аменти или Дуат] у которого нет (к примеру) сердца» (А. Видеман. 2009).

     Э.Б. Тайлор

      («Миф и обряд в первобытной культуре» 2000) рассказывает, что

     на китайцев наводит особенный ужас наказание обезглавливанием, пото­му что они верят, что человек, оставляющий землю без какого-нибудь члена, прибудет в таком же виде в иной мир» (Мир предков).

     Вместе с тем известно, что подобная концепция (необходимость целостности тела при захороне­нии) существовала (выявлена) ещё в эпоху граветтской культуры (26-20 тыс. лет до н.э.), т.е. ещё у «грацильного» этноса (натуфийцев). Так, в пещере Арена Кандида (Италия; граветт) открыто погребение юноши (А.Д. Столяр), получившего смертельную рану на охоте (он лишился части челюсти, ключицы, лопатки и головки бедра). И дабы этот охотник мог полноценно возродиться к новой земной жизни, родичи (перед погребе­нием) приделали к телу этого юноши недостающие части из глины, смешенной с жёлтой охрой.

     Таким образом, описанный выше обряд («

     Анустарани»

     ) - не кроманьонсний/праарийский, а заимствован индоариями (и возможно, частично адаптирован) у автохтонного населения, и вполне мог проводиться хараппцами.

     В частности, выясняется и то, что хараппская единица меры веса (

     наиболее распространены были гири кубической формы (Б.Н. Луния. 1960)

     ),

      равная 0,857 грамм, сакрально соотносится с

     убейдско-шумерской единицей меры веса, которой считался вес ячменного зерна - 0,046 грамм. И поскольку вес, взвешивание, сакрально связаны с богом земли, а ячмень - с плодородием растительности (см. выше), то хараппская единица веса была выбрана таким образом, чтобы соотноситься и с Всеобщей матерью, богиней Неба (у хараппцев - с Варуной (см. ниже)), и с богом земли и её недр (богом-отцом). Итак (числовая символика), 4 хараппские единицы веса суммарно (

     3,43 г

     ) равны весу ок. 75 зёрен ячменя (как 3 раза 5 по 5). Заметим, см. выше, что у камбейцев была иная единица веса (и разновески).

     Так, при раскопках в Кот­-Диджи (40 км от Mo­хенджо­-Даро) обнару­жен «не относящийся к индской цивилизации город» с мощной цитаделью, окружённой защитной кирпичной стеной. И, как выяснилось, этот город был сожжён примерно (С-14) к 2100 году до н.э. («сверху город покрыт слоем, образовав­шимся из продуктов горения» (Уилер Мортимер. 2005)). А поверх слоя пепла «было построено нe­укрепленное поселение с характерными для индской цивилизации чертами». И хронологически житялями этого хорошо укреплённого города могли быть вооружённые отряды городов-государств древних шумеров, бежавшие от разбившего их каолицию Саргона Аккадского, покорившего Нижнюю Месопотамию, и добравшиеся (вслед за убейдцами) до аллювиальной долины Инда (аналога Эдена Тигра и Евфрата).

     Примечательно, что, можно сказать, что по дороге на Индостан, в поселениях Тепе-Яхья (провинция Керман, Иран) и Шахри-Сухте (Систан и Белуджистан на юго-востоке Ирана) при раскопках найдены такие артефакты, как протоэламские таблички. Помимо этого в поселении Тепе-Яхья обнару­жена и печать из области Персидского залива, а также месопотамская керамика.

     Так (В.М. Массон.1989), при изучении уникальной костяной печати из Рахман-дери (

     провинция Хайбер-Пахтунхва, Пакистан

     ), сделан вывод, что «представленная на ней идея совместного расположения животного рядом с символическими знаками, - прямо предвосхищает хараппскую глиптику и композиционно, и, возможно, семантически» (заметим, что термин «

     Хайбер

     » - шум.-акк. «хаабуру» (наименоывние этноса)).

     Показательно и то, что в

      начале первой фазы периода Мехргарх-VII (ок. 2700 г. до н.э.) на поселении обнаружена массивная платформа из кирпича-сыр­ца, окаймленная пилястрами.

     Терраса из

     необожженных кирпичей и земли (высотой 3 м) была 

     найдена и в Хараппе

     (что указывает на убейдскую традицию)

     . При раскопках цитадели в Калибангане (Б.Б. Лал. 1984), в южной её части, тоже было найдено несколько больших по размерам платформ, сделанных из сырцового кирпича. Наверху одной из этих платформ обнару­жены остатки алтарей (т.е. это - святилище). И Б.Б. Лал пришёл к выводу, что (как пишет В.М. Массон в работе «Первые цивилизации». 1987) «

     перед нами крупный культовый комплекс, функционально близкий к шумерским (а также и убейдским) храмам, хотя и имеющий иное архитектурное оформление».

      В Мохенджо-Даро открыто строение на массивной платформе

      (высотой 4/6 м) из сырцового кирпича

     , с лестницей, ведущей наверх (считается (М. Уиллер), что это - цитадель, но более вероятно (Э. Маккей), что храм, ибо над его руинами возведена буддийская ступа). Так, в крупном археологическом комплексе Эдит Шахр (регион реки Порали, Пакистан), обнаружен «холм» высотой 7-12 м и ряд строений, окруженных стенами. И этот «Холм имел форму зиккурата, несколько лестниц вели на верхнюю террасу... В каменных строениях почти не видно следов человеческого обитания - свидетельство того, что их функция была церемониальной» (Мирча Элиаде «История веры и религиозных идей». т.1. 2002).

     И поскольку у хараппцев «кости быка, овцы и козы были обнаружены, главным образом, в больших [видимо, жертвенных] сосудах… (а также и

     ) …изображения многих животных, кости которых нам удалось найти (Эрнест Маккей), встречаются и на печатях,

      - из чего можно заключить, что они были священными»; то в таком случае у хараппцев, как и в царстве Шумера и Аккада, жители страны (не жрецы) употребляли мясо лишь по большим праздникам (коллективные трапезы), а использовалось оно (мясо) для регулярных жертвоприношений (животных) и для трапез богов.

     Констатируется, что в Хараппе «было обнаружено погребение, родственное шумерийским погребениям III тыс. до н.э. в Кише и Уре (Э. Маккей.1951). Так же, как и там покойник… был завернут в цыновку и лежал в вытянутом положении в деревянном гробу (у протошумеров была патриархальная, подобная арийской, скотоводческо-кочевая культура («О прашумерах». Инет).

     Показательно (Е. Терстон. «Этнографические записи». Из кн. А.Е. Снесарева «Этнографическая Индия». 1981), что у одного из дравидийских племён Южной Индии (предположительно, тамилов), при отпущении грехов умер­шего (часть похоронного ритуала), перечень этих грехов весьма близок по форме, содержанию и духу тексту шум.-акк. табличек «Шурпу». При этом констатируется (судя по перечню грехов (см. «Отцы Авраама». Инет)), что сельский быт дравидов Индии «весьма напоминает древний месопотамский».

     В работе «Боги, брахманы, люди» (1969) описан ритуальный сервис. который жрецы-брахманы «предоставляли» божествам в их домах-храмах: «Нормы богослужения... - ухода и обслуживания... (включали:) ...богов купают, переодевают, украшают, обильно кормят (6 раз в день) и развлекают (музыкой и танцами). Им даже предлагают салфетки, чтобы вытирать рот после еды». И весь этот комплекс жреческих «забот» весьма напоминает (по разработанности и содержанию) действительность шумерских храмов (там богов кормили 2 раза в день (боги вкушали душу пищи), богов также на специальных закрытых повозках регулярно возили на прогулку и в гости друг к дргу).

     В Древнем Мире нередко изображались акты почитания (принесение даров и жерьвоприношения) великих богов на небесах (в частности, их детьми). Так, в Ханаане известны изображения отца богов Илу в облике величественного бородатого старца, сидящего на «небесном» троне в длин­ной одежде и высокой, рогатой тиаре, принимающего жертву и благословляющего жертвователя. В царствк Шумера и Аккада подобные фрески также были широко распространены. Бог-жертвополучатель обычно изображался (справа для зрителя) сидящим на невысоком троне, иногда с дарами в руках, а «курящие ему фимиам» (приношения изображались) стояли перед ним (рядом или друг за другом). Так, на шумерской фреске Рис. ШФ-1 показано почитание бога Луны Наннара/Сина (над ним изображены и полная Луна, и серп)) его детьми - богом Солнца Шемешем (у его головы помещено стилизованное солнце с лучами в виде розетки) и богиней Неба Инанной (без бороды, у её ног - трёхлепестковая эмблема). Брат и сестра стоят рядом, в их руках дары (жекртвенный козёл показан вверху середины фрески). По-видимому, они принесли отцу и кувшин с жертвенным пивом. которое отец и сын принялись пить через длинные соломины.

     И характерно, что на хараппской храмовой печати (из Мохенджо-Даро) Рис. ШФ-2 изображён, практически. подобный же сюжет (оформленный также и в той же символике). Здесь Всеобщая мать (в её руках растения), богиня Неба (у её головы восьмилучевая розетка) и бог Луны (с эмблемами полной и ущербной луны у головы) выражают своё почитание, вероятно, Варуне, сидящему на «небесном» троне (справа для зрителя), которому они, видимо, принесли кувшин сомы.

     

      ШФ-1 ШФ-2

     Так, у края цитадели Хараппы проходила особая дорога для торжественных процессий (ср. шумерская «Дорога процессий» в Вавилоне). Как известно, знаменитые вавилонские «Ворота Иштар» украшены множеством изображений единорога. И («Древняя Индия: Страна чудес». 1997) подобные изображения (в виде однорогого буйвола) нередко встречаются на цилиндрических (введённых в обиход шумерами ок. 3100 г. до н.э.) печатях из Хараппы и Мохенджо-Даро от III тыс. до н.э.. И констатируется (During-Caspers, 1984), что в Мохенджо-Даро и иных местонахождениях найдены печати цилиндрической формы, «резко отличающиеся от традиций местной глиптики (В.М. Массон.1989). И характерно, что изображения на этих цилиндрических печатях уже «не носят чисто месопотамского характера», а «отражают определенный этап культурной ассимиляции» глиптики Двуречья (т.е. мигранты ассимилировались).

     «Встречающийся на ряде (индских) амулетов орнамент в виде переплетающихся полос сильно напоминает некоторые узоры на шумерийских печатях» (Э. Маккей.1951).

     В Хараппе и Мохенджо-Даро обнаружены и сакральные статуэтки баранов (символика, соотносимая у шумеров с Луной (священное животное бога Наннара)), которые у хараппцев «изображены в лежачем положении с подогнутыми ногами, точно так же, как и сделанные из ла­зурита бараны и быки из царских гробниц в Уре (III тыс. до н.э.)» (Ч. Гарольд). Так, «некоторые» глиняные статуэтки голубя (на небольшой подставке), которые «часто встречаются» у хараппцев, «обнаруживают полное сходство с фигурками, найденными на местах очень ранних (т.е. убейдских) поселений в Месопотамии (голубь - священная птица богини Инанны)… и на Крите» («во всех трех местах птица изображается совершенно одинаково: с распростертыми крыльями и (распущенным) хвостом»). Так, «на голове одной глиняной женской статуэтки из Мохенджо-Даро, расположены две птицы… как и на критских статуэтках» (богиня Неба представлена как типичная «царица-птица»).

     Так, с дохараппской Всеобщей матерью Адити (см. ниже) идентифицируется богиня Анумати (Ф. Кёйпер), которая считается лунным божеством, богиней духовности и наблюдателем за деятельностью матери-природы. И на санскр. «Anumati» означает «одобрение», а на хинди - «разрешение, дать разрешение». Вместе с тем, очевидно, что это наименование («An-um(m)a-ti») состоит из трёх шумерских слов и означает «Небесная мать, (порождающая) жизнь» (и это, возможно, богиня «Нинхурсаг» - «Госпожа лесисиых гор» (вместе с Энки лепившая людей)). Заметим, что и имя «Ад(и)-ти» тоже интерпретируется как «Богиня жизни».

     И брахманическая легенда о Потопе («Шатапатха-брахмана») во многом напоминает шумеро-аккадскую (что отмечается индологами). Так, в обоих случаях праведника спасает Двуединое божество - у индоариев Вишну в аватаре рыбы (см. ниже), а у «черноголовых» - Энки (нередко принимающий облик рыбокозла). Повествуется, что строится корабль на котором размещаются люди (как и в ковчеге Ноя («7 пар чистых»»). Мудрецом Вайвасватаом (седьмым Ману) тоже взято на борт 7 риши (мудрецов)), животные и семена растений (как Зиусудра), а когда воды отхлынули, корабль пристаёт к «северной» горе (как Арарат для «черноголовых»), где праведник, выйдя на сушу, приносит жертву богам (подобно Ною).

     Повествуется также и о том (С.Л. Невелева), что во время Потопа Вишну (видимо, тоже в облике огромной рыбы) спасает и мудреца Маркандею («лучшего из дваждырожденных», т.е. брахмана, имеющего право на участие (руководство) в проведении культовых обрядов и их ритуалов, «предоставив тому приют» в собственном чреве (параллель к библейской притче об Ионе во чреве кита).

     В частности, Эрнест Макккей пишет и о том, что одной «интересной особенностью религии древних городов долины Инда является обычай приносить в святилище в качестве посвящений статуэтки («посвятительные статуэтки») животных и людей, чтобы снискать благосклонность бога или богини; этот обычай существует в Индии до сих пор». А как известно, и в царстве Шумера и Аккада широко бытовал обычай принесения в храм вотивных антропоморфных статуэток.

     Установлено, что многие скульптурные изображения, найденные в обширной долине реки Инд, обнаруживают стилистическое сходство со скульптурой городов Месопотамии (в слоях, относящихся к III тыс. до н.э.).

     Как уже упоминалось (Э. Маккей «Древ­нейшая культура долины Инда». 1951), в Мохенджо-Даро найдена каменная статуэтка бога, Рис.14 (вторая пол. - кон. III тыс. до н.э.), который одет в мантию («плащ») перекинутую через левое плечо и пропущенную под правой рукой (так носили женщины и мужчины Месопотамии (поры империи III династии Ура) на картине из гробницы Хнумхотепа в Бени-Гассан), а его голову обрамляет лента с пряжкой в виде круга на лбу (как, к примеру, у женщин (жриц) Лагаша (найдено большое количество таких золотых «лент» длиной до 40 см)). Подмечено также и то, что у ряда мужских статуэток «волосы, по моде древнего Шумера, собраны в тугой пучок».

     Так, ещё знаменитый Бедржих Грозный акцентировал внимание на том, что «в древнем» слое Мохенджо-Даро найдена (отметим, что в нижних слоях Мохенджо-Даро обнаружена и керамика белуджистанских культур) орнаментирован­ная бусина из карнелиана (табл. XXIV, 5; ВДИ. №2. 1940), точно такая же, как и бу­сины, обнаруженные в царских гробницах Ура (ок. 2500 г. до н.э.). И на некоторых украшениях (Э. Маккей.1951), «чтобы подчеркнуть красоту самоцветов…их с обоих концов оправляли в маленькие золотые колпачки. (А) этот обычай был распространен в Шумере».

     Эрнест Маккей, участвовавший в раскопках Макенджо-Даро, упоминает в своей богатой артефактами книге город Суккур (Пакистан, провинция Синд, берег Инда) как один из древних городов региона. А судя по его названию, в этом городе когда-то жили «черноголовые», ибо это наименование («Суккур») совпадает с аккадским термином «sikkûru», что означает «замок, запор, засов» (Л.А. Липин «Словарь шумеро-аккадского языка». 1964), а также оно («Суккур») фонетически близко и к ивритскому слову «сукка» - «шалаш, лёгкая хижина» (разбросанная полисемия); а на санскрите (и протодравид.) слово «пур» - «город» (возможно «sikkûru» - город из шалащей). Отметим также и то, что шумерское «sukkallu» («sukka-(а)llu») значит «наместник, визирь, заместитель (кого-то весьма властного, сильного)» (здесь нострат. «(а)llu» означает просто «бог»; так, др.-греч. (возможно заимствованный у пеласгов (потомков анатолийских «фермеров»)) термин «theos» значит «бог», а слово «theso» - «быть сильным», и не исключено, что эти др.-греч. слова - синонимы).

     Так, «Книга (таблички) Судеб» известна только в Древней  Индии и в царстве Шумера и Аккада (и у древних евреев, потомков «черноголовых»). Отметим и то, что в  индийские  храмы, как  и  в  еврейские,  и сегодня нельзя  входить   с  непокрытой  головой,  а свадебный  обряд  дравидов  весьма  напоминает  еврейскую  «хуппу» (в части «материальных» атрибутов обряда).

     В обряде «ашвамедха» («Жертвоприношение коня»), в его заключительной стадии, фигурирует главная супруга царя, носившая титул «махиша», который, как считается (к примеру, А.А. Вигасиным) буквально означает «буйволица». И действительно, хорошо известен мифо-поэтический персонаж «Махиша» («Буйвол») - демон в облике буйвола (не коровы), сын Матери Дити, во главе войска асуров победивший Индру. Однако, если речь идёт о главной жене царя (земного бога, дева), которая не может соотноситься с демонами, то и этимология её имени должна быть иной. И тогда титул «мах(а)-иша», где акк.-иврит. «иша» означает «жена, женщина» (акк. «aššatu» - «жена», а на иврите «жена» - «אשתו (ишту)» и «женщина» - «אישה (иша)»), и трактуется как «Великая (главная) жена» (царя).

     Керамика «Амри» (Маджумдар. «MASI», XLVIII, 1934) же, как подмечено, характер­ная для поселений дохараппского периода (Ж.М. Казаль определил в Амри стратиграфию от дохараппского и до позднехараппского периодов), «обладает некоторыми сходствами» в части технологии изготовления и композиции орнамента, с месопотамской керамикой периода «Джемдет-Наср» (ок. 3100 гг. до н.э.). Раскопки в Амри (1929 г) и в Калибангане (1959 г) показали, как комментирует Артур Бешем («Цивилизация Древней Индии». 2007), что «развившаяся здесь цивилизация, без сомнения, обя­зана в немалой степени Среднему Востоку, где в ту же эпоху расцвела блистательная шумеро-аккадская цивилизация» (а также и в Сузиане).

     «Своеобразные сосуды, у которых слой светлого грунта частично снят… так что наружу проглядывает более темная глиняная поверхность, могли быть привозными… в Мохенджо-Даро… Такие же сосуды встречаются в Уре и в Телль-Асмаре в слоях раннединастического периода; возможно, именно поэтому в поселениях Индии они и попадаются только в нижних слоях» (Э. Маккей». 1951). Показательно и то, что на керамике из Телль-Асмара обнаружен орнамент в виде концентрических квадратов, который «полностью соответствует орнаменту, встречающемуся на древних печатях из долины Инда».

     «Интересным свидетельством является обломок сосуда из светлозеленого стеатита (табл. XXVI, 2), найденный в одном из ранних слоев в Мохенджо-Даро. Резьба на нем представляет собой необычный «плетеный» орнамент, встречающийся на шумерийских сосудах, находимых в Телль-Асмаре, Кише и... в Сузах (табл. XXVI, 1). И так как материал и цвет этого черепка также соответствуют шумерийским изделиям, создается определенное впечатление, что экземпляр, найденный в долине Инда, был привезен из Шумера или из Элама» (видимо, мигрантами).

     Примечательно и то (Г. Чайлд), что обнаруженные при раскопках хараппских поселений глиняные модели кушеток демонстрируют тип ложа, имею­щий аналогии в древних Сузиане и Ассирии, а найденные в Мохенджо-Даро каменные и керамические «гладилки» для массирования тела (такие же, как в современной Индии), находят аналогии среди артефактов раннединастиче­ского Киша (здесь найдены две хараппские прямоугольные печати эпохи Саргона Древнего).

      Так (М.И. Зильберман «Народ черноголовых» в диаспоре»), «Известно, что на месопотамских личных печатях имена их владельцев часто сопровождались названиями небес­ных тел, т.е. обозначался (указывался) небесный пра­родитель, божество-первопредок владельца печати, и тем самым - его род. Подобным же образом оформлялись и хараппские печати. Так, в надписи на одной из них говорится («Древняя Индия: Страна чудес». 1997): «Арасамбан. Глава всех глав юго-запада и (глава) рода Луны». Знаменательно и то, что в Мохенджо-Даро найдены печати с изображением, «чрезвычайно напоми­нающим... Гильгамеша и Энкиду... с той лишь разницей, что на печатях из Мохенджо-Даро... львы... заменены тиграми... Столь поразительное сходство иконографии героев и... сюжета, в высшей степени убедительно говорит о значительной близости между [культурой и] религией Шумера (Месопотамии) и древних городов долины Инда (той поры)». Как и, в частности, в Ниппуре или Уре, в Хараппе (Пенджаб - «Пятиречье») найдены «библиотеки» с большими храни­лищами табличек с текстами (которые всё ещё не расшифрованы, хотя и установлено, что и хараппцы писали справа налево, и их письменность носила иероглифический характер. И примечательно, что в ряде знаков индской письменности отмечено сходство с буквами протоэламского и шумерского письма (Хантер, 1934).

     Лингвисты, посредством ЭВМ изучавшие хараппские «тексты» (российские и финские ученые работали автономно), пришли к выводу, что язык хараппских надписей (язык доарийского населения долины Инда) должен быть отнесен к группе прадравидийских языков. Согласно глоттохронологическим расчетам, в долине Инда продравиды уже находились к сер. III тыс. до н.э. (М.Andronov. Lexicostatistic Analysis of the Chronology of Disintegration of Proto-Dravidian. «Indo-Iranian Journal». 1964,v.7, №2-3). Бытует мнение и о том (например, Diringer. 1968), что разные системы индского письма развивались из некоего единого прототипа, родственного протошумерской письменности.

     И констатируется (Жан Франсуа Жарриж, участвовавший в раскопках Белуджистана, Мергарха (Mehrgarh) и Пирака (пакистанский Белуджистан)), что изучение, в частности, пакистан­ского археологического комплекса позволило выявить «прямое» воздействие месопотамской (убейдо-шумерской) цивилизации на многие стороны бытия жителей Восточного Ирана, Белуджистана и долины Инда. И примечательно, что на означенных территориях (в конечном итоге в поселениях тех или иных потомков анатолийских «фермеров», в той или иной степени ассимилировавшихся с доиндоарийскими племенами праариев) выявлен резкий подъем художественной культуры (и, в частности, в северо-белуджистанских общинах). А «характер и масштабы инноваций... охватывающих различные виды артефактов: от расписной керамики до терракоты и печатей, - столь значительны, что гипотеза о передвижении (миграциях) коллективных групп, (притоке нового, продвинутого, западного) населения остается наиболее вероятной» (В.М. Массон. 1981).

     И как представляется, различные «предметы, найденные в Мохенджо-Даро и Хараппе… (которые) могут свидетельствовать о существовании (торговых) связей со странами… такими (весьма далёкими от Индостана) как Египет, Крит и Греция», могут указывать на то, что сведениями об этих странах, путями туда, владели убейдцы, эмигрировавшие на полуостров.

     Таким образом, среди различных воззрений на истоки, происхождении хараппской культуры (индской цивилизации) наиболее предпочтительна, по-видимому, точка зрения, предложенная археологом Мортимером Уиллером (М. Wheeller. 1959; 1984), согласно которой «идея цивилизации» [но не цивилизация как таковая в целом] пришла в долину Инда из Двуречья, что и послужило основой [о камбейской культуре ещё было неизвестно] сложения хараппской цивилизации (это убеждение разделял и выдающийся шумеролог Самюэль Крамер). Заметим, что Бедржих  Грозный в 1940 году (ВДИ №2) предполагал, что «хотя сумерийское влияние на протоиндийскую культуру очевидно, однако о прямой её зависимости от культуры сумерийской не может быть и речи» (что в свеете новых артефактов достаточно спорно). И (археолог Э. Маккей. 1951) «Каково бы ни было происхождение людей культуры Хараппы, очевидно, что»… к эпохе становления индской культуры …«они уже прожили в Индии немало времени. Об этом свидетельствует не только исключительно высокая техника строительства их городов, но и различные элементы их религии».

     Таким образом, можно предполагать, что появление убейдцев (существует мнение, что хараппская культура начала развиваться с конца V тыс. до н.э., что синхронно эмиграции убейдцев Месопотамии, вытесненных протошумерами), а затем и шумеров («черноголовых», после 2025 г. до н.э., спасавшихся от амореев) на землях Индостана, традиционно горожан, послужило «триггером» («идеей») в формировании и развитии самобытной хараппской культуры.

     Так («Энциклопедия»; https://indonet.ru/category/goa), сообщается, что «Древние записи и недавно обнаруженные в пещерах (Гоа) свидетельства говорят, что шумеры (в частности) достигли Гоа (штат на юге Индии. западное побережье Аравийского моря) морским путем и колонизировали эту землю в 2000 году до н.э.» (см. выше о городе с цитаделью, обнесённом мощной защитной стенрй).

     И далее (позднее), как отмечается (В.М. Массон. 1989), «Есть основания полагать, что создатели хараппской цивилизации и жители Месопотамии вступали (помимо торговли) в прямые личные контакты (не исключено, что хараппцы не забывали страну своего исхода (а убейдско-шумерский язык вполне долго мог быть у них языком домашнего общения и в Хараппе))… В конце III тыс. до н.э. существовало даже мелуххское поселение в Лагаше, в котором, видимо, проживали древнеиндские торговцы со своими семьями (вероятна ностальгия)… (Так) В Телль-Асмаре, в аккадском доме, помимо цилиндрической печати, изображающей индийских животных, была обнаружена керамика хараппского облика… сердоликовые бусы с травленым орнаментом и вставками из слоновой кости (Francfort, 1933).

     Принято полагать, что страна (земля) хараппской цивилизации у народа «черноголовых» (шумеро-аккадцев) носила название «Meluḫḫa» («Me-luḫ-ḫaKI» - принятая транслитерация), И если представить шум.-акк. «Me-luḫ-ḫaKI» в несколько ином виде - «Melu-ḫḫa-KI», где акк. «mêlû» значит «высота», шум. «кi» - «земля», а «(ḫ)ḫa» - определённый артикль (у аккадцев), то термин «Мелухха» может означать «(Эта) высокая земля; Страна на высоте/высотах» (так (Э. Маккей), Мохенджо-Даро был расположен значительно выше окружавшей его равнины, на холмах (во время летних разливов и нередких больших наводнений Инд меняет русло)).

     И должно констатировать, что археологические исследования показали, что в целом ряде мест, в одних и тех же культурных слоях, обнаруживаются гончарные изделия и иные предметы дохараппской археологической культуры вместе с изделиями родственной, но более прогрессивной городской хараппской культуры. И это позволило предположить, что в одно и то же время, в одних и тех же поселениях, сосуществовали два различных народа, которые, как утверждают Д. Шаффер и Д. Лихтенштейн, были разными этносами - автохтоны [этнос, сложившийся в результате тысячелетней метисизации различных племен борребю и натуфийцев между собой и с денисовцами, и означенный как австралоиды] и иммигранты-дравиды (убейдцы).

     Уместно рассмотреть и такой любопытный артефакт. Так, обнаружена хараппская «печать с изображением голов четырех животных (Э. Маккей. 1951) - тура, тигра и быков двух видов, а еще шеи двух животных, головы которых отсутствуют, так как печать поломана. Все они расположены наподобие лучей вокруг какого-то круглого предмета, который мог представлять солнце… (и все эти) «лучи» расположены так искусно, что ни один из богов (фигур животных) не возвышается над другими («лучи» равной длины). Представим описанную картину в виде простой схемы (Рис. «Схема»), где лучи-прямоугольники отображают 6 различных животных (как эмблемы богов), и сопоставим её (Рис. «Схема») со схемой знаков созвездий Зодиака (Рис. «Зодиак»).

     Итак, очевидно, что обе схемы отображают круг животных в виде лучей (на Рис. «Зодиак» лучи в виде трапеций), исходящих из «круглого предмета», вследствие чего целесообразно рассмотреть структуру зодиакального круга (Рис. «Зодиак»).

     

      Зодиак Схема

     Зодиак (зодиакальный круг - от др.-греч. «zōdiakos kyklos», что означает «круг из животных (половина знаков в классическом греческом зодиаке представлена в виде различных животных)), название которого обязано своим происхождением шумерскому прототипу - «ulhe», означающее «сияющее стадо», пастырем (вождём) которого являлся Наннар/Суэн/Син - Луна, бог Луны («господин богов знаков Зоди­ака»).

     Так, у шумеров год начинался с первого знака Зодиака - созвездия Овен. Баран (овен) - эмблема Всеобщей матери, как богини растительного плодородия (и это свидетельство того, что Зодиак появился у убейдцев, как носителей матриархальной раннеземледельческой культуры). Второй знак Зодиака, созвездие второго месяца - Телец (бык), видимо, у убейдцев - бог-отец. Однако в мифологии шумеров в образе тельца (в Урском номе и во всей империи III династии Ура) обычно виделся Наннар/Суэн («телец своей матери» Нинлиль), главный бог империи. Созвездие Лев ранее (со II тыс. до н.э.) было известно в Вавилонии под названием mulUR.GU.LA, где «Гула» - и богиня врачевания, и богиня смерти (Всеобщая мать - владычица жизни и смерти). Представлялась Гула в виде получеловека-полусобаки. Заметим, что и созвездие Весы также ранее называлось иначе.

     Созвездие Дева соотносилось с богиней Неба Инанной, а созвездие Скор­пион связывалось с одной из убейдских Всеобщих матерей либо её важным проявлением. Так, сакральной эмблемой хтонической богини Ишхары (соотносилась с Инанной) служил скорпион (а также и созвездие Скор­пиона), а атрибyтом таких Великих др.-егип. богинь как Хатхор, Изида (как хтоническая богиня Исида иногда появлялась в сопровождении семи скорпионов), или покровительницы умерших Селкит (носила скорпиона на голове), служил скорпион (изображение скорпиона встречается ещё на колоннах в святилищах Гёбекли Тепе). Отметим также, что у знаков Скопион и Дева основная их часть одинаковая. А Козерог - это бог Энки («рыбокозёл»). Знак «Козерог», как легко видеть, образован из двух знаков - рогов козла и знака «Телец», который - бог земли, а в имени «Эн-ки» слово «ки» значит «земля (а «эн» - «господин»). Знак же Водолей - бог Эа (перевод имени «Дом (э) - вод (а)»). Знак же Зодиака Рыбы может быть связан с плодовитостью Всеобщей матери (рыба - одна из эмблем и плодовитости и самой богини (к примеру, в подунавских культурах или у древних китайцев)). Примечательно и то, что этот знак изображён в виде стилизованной буквы «Н» - эмблемы священного брака Неба и Земли. Созвездие Стрелец обычно связывается с богом Нергалом, вероятно, как с аккадским богом войны (что могло быть внесено в Зодиак саргонидами).

     Известно, что ещё в ХХII в. до н.э. (сохранились записи) правитель Лагаша Гудеа изобразил знаки Зодиака внутри святилища построенного им храма, - поместил «образы созвездий» на имитации «небесного свода» (на потолке и стенах).

     Бытует убеждение («Мифы народов мира». Энциклопедия. 1998), что Зодиак, во всей совокупности составляющих его знаков, сложился в Месопотамии. Так, проф. Жеремиас («The Old testament in the Light of the Ancient East»), в частности, пришел к выводу, что Зодиак был изобретен в Эру Близнецов (6540-4380 гг. до н.э.), т.е. еще до зарождения шумерской цивилизации (до прихода протошумеров в Месопотамию), в эпоху расцвета убейдской культуры. Заметим, что дравиды Элама времён царя Мели(х)шинака (примерно II тыс. до н.э.) также полагали Зодиак состоящим из 12-ти знаков (рисунки на межевых камнях «кудурру» (З. Ситчин. «Двенадцатая планета»), поскольку, видимо, и у них была шестидесятеричная система исчисления.

     Древние греки (эллины) и адаптировали Зодиак в варианте разделения зодиакального круга на 12 созвездий. Сущест­вует мнение, что греки получили звёздные каталоги и карты от хеттов, а те заимствовали их у жрецов (халдеев) Месопотамии (вероятно, через хурритов). Так, одним из астрономических шум.-акк. текстов (астрономический календарь) является поэма «Энума Ану Энлиль» («Когда Ану (и) Энлиль...»), 23 таблицы которой содержат (И.П. Вейнберг «Человек в культуре Древнего Ближнего Востока». 1986) детальное описание положений Луны и Солнца, планет и звёзд. И считается, что в Индию эллинистическая зодиакальная система проникла во II веке н.э. («Яванаджатака»).

     Итак, очевидно, что на вышеупомянутой печати изображён хараппский зодиакальный круг как «круг» из 6 животных, который был занесён в страну убейдцами, поскольку Зодиак шумеров содержал 12 знаков. О том, что прежде Зодиак содержал меньше, чем 12 знаков, говорит, в частности, то, что ранее созвездие Скорпион (соотносимое с культом Всеобщей матери) объединяли с созвездием Весы (оно отдельно не выделялось), о чём (о прежней принадлежности) и свидетельствует знак этого созвездия (Весы): буква «Ω», расположенная над отрезком прямой (см. Рис. «Зодиак»). А данная графема может быть прочтена так: лоно Всеобщей матери постоянно открыто («Ω) для порождений жизни на земле (отрезок прямой внизу).

     Таким образом, можно предполагать, что Зодиак убейдцев, занесённый в Идостан, состоял из 6 знаков, соотносимых предположительно с такими животными-символами, как Овен, Лев (Гула), Скорпион, Телец, Козерог, Водолей (сакральное число 6 - амбивалентно). Обретя новую родину, с другими природно-климатическими условиями, убейдцы, по всей вероятности, «обновили» и круг зодиакальных животных. Как следует из рассмотренных выше печатей, в этот хараппский круг могли входить тур (или бык), антилопа, тигр. козёл, ящер и, быть может, Гула, или иное проявление Всеобщей матери, возможно, в антропоморфной форме (как Дева). А поскольку «в зооморфных сюжетах, наряду с изображениями копытных, широко распространяются (в частности, в Мергархе (В.М. Массон.1989)) изображения рыб», становящиеся со временем одним из популярных мотивов росписи хараппской керамики (к примеру, в нижних слоях поселения Рахман-Даро (в дохарапский период), были «особенно популярны блюда с изображением крупных рыб, которые, располагались по всему краю сосуда, образуя кольцо», то не исключено, что и «Рыбы» могли быть одним из «женских» знаков хараппского Зодиака. Позднее же, в велизме, каждое созвездие («накшатра», «лунный дом») называлось по имени его главной звезды (наименования, символика и число знаков (28 (А. Бейнорюс. 2016)) - иные, чем у хараппцев).

     «Довольно близкий к представленному выше сюжету» являет собой и изображение «на другой печати, где один из лучей фигуры с шестью лучами (видимо, в виде отрезков прямых линий, отходящих от «круглого предмета») представляет голову тура (быка)» (Э. Маккей.1951). Следовательно, поскольку здесь изображён только один знак Зодиака («остальные пять лучей не имеют никаких изображений»), то, по всей вероятности, на этой личной печати её владелец зафиксировал «дату» какого-то важного для него события, скорее всего, - «дату» своего рождения. /*Так (Аудрюс Бейнорюс. Зографский сб.. Вып. 5. 2016), в индуистской традиции существует (сохранился, возможно, с хараппских времён, см. выше) обычай наречения имени новорожденному «в соответствии с созвездием («nakṣatra»), под которым родился ребенок» .

     Должно отметить и то (Т.Я. Елизаренкова «Язык и стиль ведийских риши».1993), что в ведийский период риши (мудрец, провидец (пророк); известен эламский бог по имени Кири-риши) были убеждены, что личное имя человека отражает суть его носителя (владельца) и (как следует из вышеизложенного) определяется (его первое имя) знаком зодиака; а если же человек имеет (обретает) разные имена (из которых два - благоприобретённые; так («Ригведа»,VIII), к Индре (как к богу Неба) взывают, вопрошая: «Когда ты создаешь четвертое имя, достойное жертв (второе имя (Саяначарья) - тайное), - мы хотим этого»), то в таком случае каждое из них соответствует (наделяет его) определенному (некоему) качеству, (т.е. «имя собственное и есть суть»).

     Таким образом, по всей вероятности, личное имя (как и иные имена) в ведизме и позднее не является (не считается, т.к. иных данных нет) одной из «душ» (как, к примеру, у ханаанеев или египтян), но вполне соотносится (как и весь набор имён, дарованных свыше) с шумерской концепцией о сутях, сущностях «Ме», которыми наделяется человек.

      

      

     8. Доведические боги Индии.

      Страна, лежащая к северу от океана

      И к югу от снежных гор,

      Называется Бхарата,

      Ибо ее обитатели - потомки Бхараты.

      Вишну пурана (II, 3.1)

     \8.1 Женские божества.\

     Как установлено («Хрестоматия по религиоведению». Автор-сост. В.В. Старостенко. 2007), «В рамках индийской религиозно-культурной традиции сменяли... друг друга ведическая религия, брахманизм и позднейший индуизм. В Древней Индии, насколько известно, первоначально существовал обычай устной передачи знания (от учителя к ученику) священных Вед (источника, охватывающего и освещающего многие ньюансы предвдущей эпохи). Тексты же ведической религии (Веды), были составлены (записаны и оформлены) на рубеже II-I тыс. до н.э. Они включали четыре сборника (самхиты): «Ригведа» - сборник религиозных гимнов, «Яджурведа» - сборник ведических ритуалов и жертвенных формул, «Самаведа» - сборник ритуально-обрядовых песнопений, и «Атхарваведа» - сборник магических заговоров и заклинаний.

     Далее же на смену ведизму приходит брахманизм (и характерно, что многие сакральные ритуалы в брахманизме (к примеру, многие свадебные) совсем не арийского происхождения (у иных ариев Евразии не встречаются)). В частности, «Одним из важнейших элементов веры (в брахманизме) являлось глубочайшее убеждение жертвователя (паствы) в том, что ему достанутся (он обретёт) плоды обряда (жертвоприношения), совершенного за него жреца­ми... Вера (скрупулёзная обрядность) буквально заменяла богов, занимала их место» («Боги, брахманы, люди». 1969).

     Так, в части жертвоприеошений (выбора вида жертвы по её значимости и назначению) в брахманизме существовало (было установлено) чёткое ранжирование. В частности (Откар Пертольд), при обряде, связанном со строительством огненного алтаря, «вначале жертвуется человек, ибо он занимает первое место среди живых су­ществ. И это, возможно, связано с представлением об «антропоморфной» Вселенной. Как известно, сначала считалось, что мир был создан из частей тела первочеловека Пуруши, но в брахманах его космогоническая роль переходит к богу Праджапати, который, расчленяя себя, создает Вселенную; - т.н. «организмическая» модель мира. Вместе с тем (Е.В. Тюлина «Гаруда-пурана».Человек и мир». 2003),

     Однако, при возведении каменного огненного алтаря (внизу) в центр, под его первым слоем, помещался т.н. «золотой человек (hiranyamayah purusah)» (видимо, статуэтка), называвшийся Пуруша (и здесь он - жетрва). И характерно (Е.В. Тюлина), что «Подобно коню в ашвамедхе, человеку разрешалось беспрепятственно странствовать в течение года перед его сакральной смертью». А из контекста данного обряда следует, что человек приносился в жертву богу-демиургу (видимо, богу Вишну; так, в гимне из ««Гаруда-пураны» о сущности Вишну говорится: «Мы поклоняемся Высшему Пуруше, богу в образе Атмана»; а в гл. 2 этой пураны «Вишну называется «puranapurusa (первоначальный человек)», который, так же как и Пуруша... (предпринял деяние, вследствие) ...которого возник мир» (и различные части и органы тела Вишну соотнесены с компонентами Вселенной: «Он тот, чей рот - это огонь, голова - небесный свод, пуп - воздушное пространство, ноги - земля, глаза - солнце и луна... и т.п.» (он же и Высший Брахма)).

     Затем (следующим) приносится в жертву конь. В частности, обряд «ашваме́дха» (жертвоприношение коня) связан с богом Солнца Савитаром (у ариев - главой пантеона до бога Неба), его движением по небосводу. Так, по мнению Мирча Элиаде, «ашвамедха» совершалось в честь бога He6a (т.е. посвящалось Варуне или Дьяусу, позднее - Индре). И на это указывает то, что при вынужденой замене действа «ашвамедха» приносилось в жерту 16 (или 17) шт. приношений «растопленного» (топлёного) коровьего масла (В.С.Семенцов). Здесь сакральная символика: объём приношений - число 16 (как 8 и 8) или 17 (сумма цифр - 8), а также характкр жертвы - продут коровы, - свидетельствует об отправлении культа богини Неба, Всеобщей матери (как уже отмечалось, Варуна был весьма адаптирован под неё (богиню) ещё хараппцами). Подмечено (А.Я. Щетенко) и то, что не изображения коня на печатях не известны.

     Однако в обряде жертвоприношения, связанном с возведением огненного алтаря из камня жертвенный конь ассоциировался с Праджапати (в русле «организмической» модели Вселеной): в «Брихадараньяка-упанишаде» 1.1.2.4) рассказано, что прародитель Праджапати (который, как представляется, соотносился не только с Брахмой, но и с Вишну) превращался в жертвенного коня. Следовательно, здесь (в этой части обряда) конь приносился в жертву богу Праджапати.

     И далее. Следующим после коня жертвовался «...потом - бык [дар богу земли]... потом - баран [богиня произрастания растительности]... затем - козел [жертва владыке недр земли]... Жертвы приносятся по степени достойности» (Шат. 6, 2, 1).

     Таким образом, брахманистическая концепция ранжирования жертв связана и с индоарийскими, и ранненеолитическими земледельческими дравидийскими представлениями, и символически соотносится с доведическим видением устройства Вселенной и значимости её компонентов для человека.

     Весьма любопытна (и неоднозначна) концепция ведизма о посмертной участи и «том» мире. Так. в Ведах повествуется, что при кремации Агни, как «Джатаведас» (букв, «знаток всех родов»), «дух» усопшего «передавал отцам», (в «Мир предков»), в царство Ямы (где бог его (дух, душу) судит). Согласно же «Вайю-пуране» («пурана» значит «древний; первоначальный») преисподняя индоариев (подземный мир Патала) состояла из 7-ми «нижних» миров». И это - далеко не Аид, Кур, Шеол или Хельхейм: «Кто не радуется в преисподней...» у индоариев? А («Вишну-пурана») в самом низу, «Под семью нижними мирами (в глубинах мирового океана) оби­тает (плавает) Великий дракон Шеша» (аватара Вишну), удерживающий Вселен­ную (Мир) в пространстве: «Это я, обратившись Шешей, поддерживаю землю» (счиается, что большая часть пуран появилась в период Гуптов - в 320-500 гг. н.э.).

     В буддизме же (возможно и ранее: в «Атхарваведе») ад, Нарака-лока, противопоставлен небесной Сварга-локе Индры, ибо повествуется, что Вишну в аватаре кабана создал «в недрах земли» ад - «Нараку». И веровали, что «под нижними мирами (под Паталой), находятся собственно ады (Ад), где существа расплачиваются за злые деяния» при жизни («Боги, брахманы, люди». 1969). Так, в ламаизме существует концепция о 16-19 уровнях ада - Нараки (вероятно, вместе с 7-ю уровнями Паталы (т.е. 9 или 12 уровней ада)).

     Уместно отметить и то, что представление о душе, которая покидает тело человека после его смерти, «отсутствует в «Ригведе» (ибо умерший арий обретал инотело (куда и вселялся его «дух»), нисходившее в «Мир предков» в преисподней), появляясь впервые в упанишадах» (С.Л. Невелева. 1975). Так, согласно концепциям брахманизма усопшие бестелесны, они - духи (души), живущие в третьей сфере этого мира, ибо они - существа более высокого порядка, чем люди (т.е. «Мир предков» перемещён из преисподгей в «третью сферу» небосвода, - несколько различных «лок» (вероятная модель (прототип) небесных сфер брпхманизма - хараппский «трилистник»)).

     Как известно, ассимилировавшиеся индоарии многое заимствовали у носителей хараппской культуры. И в частности, уже в «Ригведе» встречаются слова, имеющие дравидийскую этимологию. Так, по мнению Т. Барроу («Collected Papers…».), в индоевропейском санскрите засвидетельствовано не менее 500 дравидийских слов, а также и таких важней­ших индуистских богов, как Вишну, Шива, Брахма, Кришна и богини Кали, Дурга, Лакшми и ряд др. божеств не арийского происхождения, и которые носят как бы санскритские имена (переводятся с санскрита).

     Санскрит (архаичный санскрит) - язык весьма древний, и в нём содержатся, по-видимому. не только праарийские, но и кроманьонские (до поры расхождения индоевропейских языков с первым голоценовым максимумом) слова (см. по тексту). Отсюда и разбросанная полисемия (лексикон архаичных языков не богат).

     Не исключено, что лексикон санскрита подвергся влиянию, в частности, ностратического языка, а затем и лексиконов «фермеров». К примеру, известно, что слово на санскр «Вala» означает «сила, власть» (ср. с Баал/Ваал, Бэл), Эл; современное инд. имя Киш-ан-вал (имя шум.-акк.)). Вместе с тем ещё в ностратические времена термин «эл» использовался как имя нарицательное, как обозначение «бог» вообще. В частности, у аккадцев слово «ил, илу» и означало просто «бог», также как и у ханаанеев и ветхозаветных евреев термин «эл» (на санскр. «бог» - «дева»). В ностратическом языке др.-сем. «эл, ил» возводится к прилагательному «красный, бурый» (ассоциация с огнём преисподней (одной из палеолитических ипостасей бога-отца)). При этом предполагается (А. Голан «Миф и символ»), что угаритское «илу» и финикийское «Эл», как имя собственное, первоначально означало «силь­ный, могучий» (но подобное значение этого слова не присуще (не встречается) кроманьонцам (и праариям).

     Принято полагать, что анатолийские прахатто-хурритские племена земледельцев («фермеров») мигрировали в Ханаан, Египет и Месопотамию после эпохи натуфа, посколку вытеснили его (примерно в сер.-кон.VI тыс. до н.э.). Много ранее же (см. выше) волна бывших анатолийцев пришла в Нижнюю Месопотамию и на земли Элама, спустившись с гор Загроса; и они, вместе с «натуфийцами» Леванта, видимо, и создали ранний убейд. И поэтому, как представляется, термин «бала» (как «баал» весьма распространённый в Ханаане), в своё время был заимствован индоариями у убейдцев-хараппцев, мигрировавших на Индостан, будучи вытесненными эмиграцией протошумераов. И очевидно, что термин «бала», трактуемый в санскрите как ««сила, власть», адекватен понятию «властный» (как «владыка, господин, хозяин»), т.е. должен восходить (судя и по его фонетике) либо к ханаанскому слову «баал» (который у хатто-хурритов означал «хозяин, господин»), либо к шум.-акк. - «бел/Вal/Бэл» («владыка»), но не к ностр. слову «эл», будучи истолкован как «сильный».

     По-видимому, в санскрит вошло и какое-то количество шум.-акк. слов (в частности, заимствованное ими у убейдцев). Так, выдающийся шумеролог акад. И.М. Дьяконов был убеждён, что дравиды «мунда» (штаты Бихар, Орисса и Западная Бенгалия) по языку близки шуме­рам. К примеру, шумерское «бык» - «нанда», а в древнеиндийской мифологии (на «банановом» языке) «нандин» - ездовой бык бога Шивы). Одно из значений понятия «земля, страна» на санскр. - «ku» (а также и «кур»), и на шум. «земля» - «ki», а «кур» - «страна; гора, недра». Санскрское «sūri» - «господин, властелин», и «śardha» -  «хозяин» (одно из значений), а староакк. «sūr» - «царь, правитель», и которое на иврите - «sаr». На санскр. «īś» -  «властитель, владыка», а на акк. «iś» (иш) значит «муж, мужчина». На санскр. «бык» - «go», а «бык, вол» - «goṇa»; а на шум. же «бык» - «го(go); гу». Слово «urū» (возможно, протодравид.) в обоих языках имеет одно и то же значение - «город, поселение». Санскритское «nar(а)» означает «человек, мужчина»; а шум. «nârâte - «певец, музыкант» (как категория жрецов). Так, у шумеров межевой камень (кладущийся на границу соседних участков возделанной земли (на межу)) называется «кудурру, (kud(d)-urru)», а на санскрите «мотыга, заступ» (орудия возделывания земли) - «kudd-ala». На санскр. выражение «aśman», означающее «молния, удар молнии», и как легко видеть, оно состоит из слов: акк. «aś» - «огонь», ностр. «ма» (часто встречается в санскрите) - «мать», и шум. «ан» - «небо», т.е. «aśman» и означает «огонь небесной Матери». Санскритское «gagana» значит «воздушное пространство; небо». И если полагать, что тут шум.-акк. «ана» - «небо», а «gag» - часть шум. слова «gagiun» - «обитель», то «gagana» и будет означать «небесная (воздушная) обитель». А на иврите (т.е. акк. или хурр.) слово «гаг (gag)» означает «крыша», и если полагать в «gagana» шумерским термин «n» («высокий»), то это санскр. слово будет означать «высокая крыша», что соотносится с понятием «небо». Так, на санскрите «āhava» -  «борьба, спор; вызов»; на аккадском «ahu» - «другой, чужой, враг», а «ahâzu» - «хватать, держать присвоить», и «ahanu» - «другое место» (а на иврите «āhava» - «любовь»).

     Попутно отметим, что множественность явления «разбросанная полисемия» в санскрите обусловлена присущим длы Древнего Мира восприятием звука, как материальной субстанции, связующей (соотносящей) различные понятия, которые выражешы одинаковой (одной и той же) гаммой звуков (словом), с неким, изначально (на заре творения) произнесённым божеством, созидающим Словом. И об этом замечательно говорит Е.В. Тюлина: «Миру звуков приписывалось такое же строение, что и всему материальному миру. Например, некоторые звуки считались выражением пяти элементов мироздания ...(так) длинные гласные считались выражением земли, воды, ветра, огня и эфира» («Гаруда-пурана»).

     Так, известно, что в поэме «Перумпанаттрупадей» образ автохтонной богини, красавицы и танцовщицы Коттрапвей/Анангу (подробнее см. ниже), воспет дравидийским поэтом Кадиялуром Уруттиранканнанар. Фамилия же этого поэта вполне может говорить о том, что какая-то часть местных дравидийских племён (или одно племя) мигрировала из Нижней Месопотамии.

     Итак, представим родовое «Уруттиранканнанар» в виде выражения «Уру-(у)тти-ра-(а)н-кан-нан(н)ар». И, как легко видеть, здесь термин «Наннар» - это имя шум.-убейд. бога Луны (акк. Син); а «(у)тти» - это «Утту» - шум. богиня растительности (произрастания растений); а о словах «Уру» и «ан» см. выше; ностр. «ра (ra)» значит «свечение, свет»; термин же «кан» (на иврит. - «кан (כאן)», и на акк. - «a(k/g)annu») означает «здесь, тут; этот» (считалось, что Луна влияла на рост и созревание растений (и трав)).

     Так, на санскр. термин «pur(a)» означает «крепость, укреплённый город». А, в частности, в Шумере древнейший религиозный центр носил наименование «Ниппур». Следовательно, слово «pur(a)» входило в лексикон убейдцев (в их «банановый» язык). 

     Очевидно, что пока индоарии основательно не осели, ведизм активно противостоял религиозной ассимиляции, Так, в «Ригведе» (кн. VII, гимн 21,5) приводится такое предписание: «Пусть те, чьим богом является линга (речь о Шиве), не входят в наше святилище». А Индра препятствует перемещению в небе автохтоной богини Ушас. Позднее же, с введением и распространением брахманизма, чему предшествовапа существенная метисизация (в брахманизм вошёл ряд древних автохтонных религиозных представлений), ведийские боги индоариев, такие значимые, как, к примеру, царь богов громовержец Индра (который на заре ведизма - «Кто во всю ширь поднебесье измерил, стал небу опорой»), постепенно уходят на второй план (как и ветер Вайю). Так («Махабхарата»), повествуется, что Вишну (ранее в ведизме второразрядный бог) одаривает великого арийского героя-воителя Индру «своим ратным пылом». В «Сказании о Джаландхаре»//«Падма-пураны» же, составленном в эпоху IV-ХV веков н.э., повествуется, что «Индра, войдя, поклонился почтительно Шиве и молвил: О Владыка... Да буду я равен тебе в битве могуществом и отвагой!». В послеведический период Индра становится «всего лишь царем нижних небес» (Б.Н. Луния); а великий Праджапати обучает его пониманию Атмана.

     Сведения о численности индуистского пантеона приведены, в частности, в работе Александра Яковлевича .Сыркина «Некоторые проблемы изучения упанишад» (1971): всего в пантеоне 33 бога (Индра, Праджапати, 12 адитьев, 11 рудр, 8 васу), являющих себя в 3306 различна ых проявлениях (сумма цифр 12 - астральная).

     Так, утверждается («Боги, брахманы, люди». 1969), что самхита «Атхарва-веда» (наименование «Аt-har-va» состоит из санскр. слов: «at», означающего «затем; дальше; и»; «har» - «нести; получать, приобретать»; и «va» - «каждый, все; распространяться; соединять») «несомненно, от­ражает более древние религиозные представления, чем те, которые даны в трех других ведах; (ибо) в ней присутствуют многие доарийские элементы). И, в частности, констатируется, что «характерная черта пантеона «Атхарваведы» - обилие женских образов» (что говорит о том, что этот пантеон в значительной степени автохтонный). И подмечено, что в «Атхарваведе» уже просматриваются (в части обрядно­сти) некоторые элементы (положения) брахманизма (так, констатируется, что «религия «Атхарваведы» резко контрастировала со всей духовной атмосферой (ведизма) «Ригведы»).

     Немного о числовой символике астральности. Известно, что планета Юпитер за 12 лет  совершает полный круг по Зодиаку, а цикл Урана - 84 года (сумма цифр - 12). В свете же сакральной астрологии, в каждый из периодов Юпитера человек может иначе и в новом направлении использовать юпитерианскую энергию (каждый новый цикл Юпитера потенциально не является простым повторением предыдущего).

     Планета Венера же (эмблема Всеобщей матери) обычно видна на небосводе незадолго до восхода или через некоторое время после захода Солнца. Отличительным признаком этой планеты является её ровный белый цвет (символика богини-матери, богини Неба). И она (планета Венера) при этом традиционно называется (соответственно): «утренняя звезда» и «вечерняя звезда». В Древнем Мире полагали, что «утренняя» и «вечерняя» звезды - разные объекты. Так, в Древнем Шумере с «вечерней звездой» соотносилась как «Владычица звезды» (сама - звезда) богиня Неба Инанна (шум. «анна» - «звезда»). В Ханаане же финикийцы, аморейские предки которых - выходцы из Аравии, воспри­нимали планету Венера в облике «вечерней звезды» как богиню Астарту, а «утреннюю звезды» - как общесемит. бога Астара; а протодравиды Индии полагали, что богиня утренней зари Ушас (Usas) каждое утро порождает (как дочь, см. ниже) «Утреннюю зве­з­ду» (утреннюю планету Венера).

     С древнейших времён некоторые астрономические характеристики (параметры) планеты Венера стали восприниматься в Ойкумене как сакральные числовые эмблемы (символика) богини Неба. Так, каждые 8 лет Венера попадает (заходит) в одну из зон эклиптики; а таких зон - 5. В этом 8-летнем цикле перемещения траектория Венеры образует (выписывает) на небосводе пятиконечную звезду (розетку). Время, в течение которого нижняя точка луча траектории (на звезде) находится (т.е. пребывание планеты) в каком-то одном знаке Зодиака (к примеру, в Овне или Рыбах), составляет 112 лет (сумма цифр - 4). Время же, в течение которого планета Венера не видна на утреннем небосводе, составляет почти 4 месяца.

     И характерно, что в санскрите понятия «планета» и «птица» обозначаются одним и тем же выражением - «gagana-cara», где санскритские: «gagana» значит «воздушное пространство», а «cara» - «движущийся, идущий; живущий, существующий».

     И далее. Племена индоариев-номадов, как и праарии иных племён и на других захваченных территориях (например, в Иране (персы) или в Греции («О пеласгах»)), охотно ассимилируясь (обычно за 2-3 поколения), восприняли многие культово-мифологические представления (адаптировали богов) автохтонного населения (например, у хараппцев и мунда), и которые (древние местные верования) нашли отражение (частично сохранились) во всех Ведах и в эпосе. Так, в работе (книге) «Поэзия и проза Древнего Востока» (Общ. ред. И. Брагинского. 1973), утверждается, что, в частности, у образа (и наименования) богини «Usa(s)» («Ушас), дочери «высокой (т.е. небесной)» богини-матери Адити, «несомненны» хараппские (дравид.) истоки. Так, в ведийском пантеоне Ушас («Мифы народов мира». Энциклопедия. 1998) - «дочь неба… ярко пылающая, (вечно) юная… в светлых одеждах», богиня утренней зари, «утренний свет», разгорающийся «на пороге неба… (и) освобождающий путь Солнцу» (Ригведа, I, 113; гимн Ушас). Повествуется, что «Ушас... своими лучами (ты) открываешь двери (в) небо... двери крепкого утеса» («Горы восхода (рассвета)», откуда (из недр земли, - «там, где они распрягают коней Солнца»; а «Она (Ушас, первой) «запрягает (своих) алых коров»), из (в этой) запредельной дали, - (оттуда)... восходит (и) Солнце». И они по утрам выез­жа­ли на своих колесницах: в начале - Заря (и тем самым «она принесла весть о Солнце»), а затем и Солнце (одна из версий о Солнце).

     На санскр. термин «uṣ (уш)» означает «утро; (рас)свет; гореть»; а «uṣa» - «сияющий, сверкающий, свечение»; и «ушас (uṣas)» - «утренняя заря; рассвет; утро». Если же наименование «Usas» представить в виде «uṣ-as», где «uṣ» - ностр. «эш» - «огонь», а слово (см. по тексту) с корневой основой [ṣ] значит «порождать», то это имя может означать «Порождающая огонь (свет огня)», адекватное термину «uṣ» - «горящая».

     О том, что наименование «Usas» - не арийское, говорит то, что в Древнем Ханаане (в IV-III тыс. до н.э.), у прахатто-хурритов (протоханаанев) этой страны (потомков анатолийских «фермеров»)) известен (упомянут в «Финикийской истории» Санхунйатона) бог (культурный герой) с подобным же именем - «Us(u/а)» (Ушу, Усой), который, в частности, ввёл жертвоприношения Огню. А в таком случае наименования «Usu» и «Usas (Ушас)» - по меньшей мере, дохараппские.

     Знаменательно и то, что на санскрите такие понятия, как «пылающий; огонь (огненный); светлый» обозначаются также и термином «śukra (Шукра)», а это - санскр. название планеты Венера (т.е. богини Неба), и которая в некоторых текстах представлена как детище (дочь) зари Ушас, т.е. богини (мать и дочь) отождествлялись (обе - небесные коровы), поскольку Ушас, видимо, - эпифания богини Неба, богинги-матери (и это - отголосок поры, когда богиня Ушас ещё не была персонифицирована, т.е. ранний неолит (хронологически параллель к камбейскому пантеону)).

     Принято полагать (мифология повествует), что Ушас - богиня утренней зари (как Эос или Аврора). Вместе с тем (Ф.Б.Я. Кёйпер.1986), о ней говорится и то, что «она... (не только) ...первая из многократно, вернее (согласно контексту гимна) - «многих, прихо­дящих» на рассвете зорь, (но) и «последняя среди многократно ушедших» зорь (вероятен мультиобраз: все утренние зори (как и короыв-ушасы), - это сама Ушас). Приведём отрыки из гимна об Ушас («Ригведа»).

     (Утро, и) Вот зори подняли свое знамя.

     В восточной стороне...

     Алые коровы возвращаются. Матери...

     В верх внезапно взлетели алые лучи.

     Зори запрягли алых коров...

     Создав свет для всего мира,

     Ушас раскрыла мрак как (её) коровы - загон...

     Сияющие, они (ушасы (Ф. Кёйпер)) открыли двери загона тьмы,

     (Эти коровы) чистые, светлые.

     Из приведённого текста гимна следует, что поскольку заря Ушас - корова (богиня-мать), порождающая «алые» лучи, то и её «упряжные алые» коровы-ушасы (эпифании богини Ушас, либо сама богиня в мультиобразе (так, на хаораппской печати изображён бык, около которого стоят 5 женских фигурок (Б.Я Волчок. СЭ. № 3. 1982); на некоторых сосудах бог-отец показан в виде 5-и рядом стоящих антропоморфных фигурок)), ибо они (коровы) - как «матери» (см. текст)) также светились и испускали лучи. И, по всей вероятности, сакральная совокупнолсть (либо единый мультиобраз): Ушас и её светящиеся коровы, - и называлась «зори» (образ: «Зори запрягли алых коров»). Так, в одном из ведических мифов рассказано об освобождении Инд­рой таких коров (ушасов) - утренних зорь, из скалы Вала (упрятанных туда демонами).

     Следует отметить, что строфа гимна: «Широко воссияй, о милая Ушас, и да не достигнут тебя другие зори», трактуется (Францискус Кёйпер, Шарль Рену) как видение Ушас в качестве «предводительницы дней»; т.е. выражено пожелание: пусть, как обычно, день идёт за днём с утра, и «ведёт» их (дни) Ушас, ибо «И прежде всходила Ушас, и теперь пусть воссияет богиня».

     Вместе с тем возникает и вопрос: какие «другие зори» не достигнут утренней зари (Ушас)? Наиболее вероятно, что это - вечерние зори (т.е. в молении (строфа) высказана надежда, что следующий день наступит, придёт (О «Ушас, освети нас сегодня»)). И возможно, что функции вечерней зари «были возложены» на сестру Ушас - богиню ночи Ратри, поскольку подмечено, что в молениях люди обычно взывают одновременно и к Ушас, и к Ратри. - как к «парному» божеству («дочерям Неба»). Примечательно и то, что в брахманизме Ратри представляется в такой из многих форм, принимаемых и самим Брахмой, как сумерки. Так, в частности, у славян России утренняя заря называлась «ясная», а вечерняя заря - «темная (сумерки)». И в арамейском Ханаане почиталось два бога зари - утреней и вечерней (дети богини Анат).

     В работе индолога Францискуса Кёйпера приведён такой текст (ТБр 111.8.16.4):

     «Богине Ушас хвала! Рассвету хвала!.. ведь Ночь - это Ушас, а день (его начало) - рассвет». Понятие же «рассвет» (сумерки) включает (объединяет) и ночь, и день). И поэтому бог Варуна «прочно стоит (курирует) и в ночи, и во дне». Как известно, Варуна соотносился с ночью (и с Луной), а Митра - с днём (и с Солнцем); и тогда их двандва - единое, слитное «день-ночь»; возможно, и послужило прототипом общности сестёр Ушас-Ратри (ибо сказано: «Ночь (т.е. Ратри) - это Ушас»). Почти тоже усматривает и Ф. Кёйпер: «Соотношение Ушас/Ночь (Ратри) могло быть таким же, как в паре Митра-Варуна» (но Ушас-Ратри - не двандва). Заметим, что стих из «Ригведы» о том, что Варуна «сжи­мает в объятиях ночь», как представляется, лишь констатирует (образно) тот факт, что ночь, как время суток, - исключительно его, Варуны, вотчина (Ратри же здесь не подразумевается).

     Так, согласно индоарийских источников, богиня утренней зари Ушас (как свет) регулярно «побеждает и изгоняет» тьму (богиню ночи). Однако конфликт между сёстрами Ушас и Ратри (даже отождествляемыми) нигде не описан (ср. с борьбой Добра (света) и Зла (тьмы) в Авесте - Ормузда и Аримана (Ангра-Майнью)), поскольку всё происходит будничн («Творя свет для всей Вселенной Заря открыла/открывает (двери) тьмы»), в русле (согласно) Вечного Закона о миропорядке во Вселенной (за исполнением которого в природе поначалу следит богиня-мать Анумати, а позднее - Вишну (в некоторых источниках - и Варуна (вслед за богиней-матерью))

     И характерно, что санскр. «usrā» («us-rā») означает «рассветное свечение (порождение света)», «утренняя заря», а также и «корова». Итак, с багряными коровами в гимнах «Ригведы» сравниваются озаряющие, животворящие (порождающие жизнь) лучи Ушас; а небесные коровы влекут по небу её колесницу. И поскольку «корова» - синоним порождения, то констатируется, что багряные («пылающие») лучи свечения «Возрождающей огнём» богини каждое утро вызывают (возрождают) к жизни всё сущее на земле.

     Как известно, в Индии корова традиционно считается священным животным, её называют «Гау Ма-та», - где санскр. «gavī» (хинди - «gavа»; телугу - «govu»; латыш. - «govs») - «корова», а санскр. «ta» - «звук». И тогда возможное толкование: «Корова - мычащая Мать» (а «Гау Ма-ти» - «Корова - мать жизни»). Повсюду в Ойкумене корова - древнейшее зооморфное воплощение Всеобщей матери (как птица - богиня Неба). Показательно и то, что на санскр. «корова» обозначается также и выражением «mahī-kulā», где одно из значений (разбросанная полисемия) слова «kulā» - «род, семья», а «mahī» стоит в жен. роде, т.е. этот термин может означать «Величайшая родительница». И даже «в похоронном ритуале она (корова, иногда коза) сопровождала умершего (этот обряд см. ниже) на место сожжения» (Е.В. Тюлина. 2003). И поэтому в Индии на корову издревле нельзя даже кричать, тем более её зарезать, ибо это строго наказуемо (убийство коровы - такой же грех, как и убийство брахмана). Так («Боги... 1969), рай Вишну Вайкунтха на­зывается «миром коров» (т.е. этот рай - мир ласковых, заботливых матерей).

     Вполне вероятно, что такое отношение к эмблеме Всеобщей матери (в Евразии Великая богиня - также и вдохновитель и куратор земледелия) является отголоском земледельческой матриархальной культуры, занесённой на Индостан убейдскими протодравидами (а затем и иными «фермерами»).

     Характерно, что в Ведах сохранилось и весьма архаическое представление о том, что, как пишет акад. B.H. Топоров, «Ушас - её (богини Адити) отражение»; т.е. Ушас персонифицированная эпифания Всеобщей матери Адити как богини Неба (ибо «её (Ушас) называют (соотносят с) тем, что (уже) рождено и тем, что (ещё) должно родиться»). Так (Францискус Кёйпер «Труды по ведийской мифологии». 1986), Ушас в различных текстах названа как «матерь богов», как «отражение Адити», - «родительница (порождающая)» тварей». К Ушас обращаются и с мольбой о потомстве: «О дочери неба (видимо, Ушас и Ратри), добрых сынов обладатели мы да будем!».

     В ведийской (патриархальной по сути) мифологии нашло отражение и ранненеолитическое видение собственно образа Всеобщей матери, присущее архаичному автохтонному населению (немалая часть из которых могла быть носителями камбейской культуры, - во многом предтечи хараппской): богиня Адити соотнесена с Небом, небесным «царством» (небосводом); с «белым» светом, заполняющим всё воздушное пространство (богиня Неба - источник белого, дневного света). В «Атхарваведе» (Мандал VII. 6-7) повествуется и о том, что «Адити... Великая мать... чье лоно - широкое воздушное (пространство)» (нижняя сфера небосвода (общепринятое представление в «старой Европе» (по Марие Гимбутас), - Ойкумене)). Повседневно на рассвете, в полдень и на закате люди взывают к деви Адити с молением (как к владычице жизни и смерти). И вполне возможно, что хараппские статуэтки на Рис.17 - 18 изображали именно эту богиню-мать, богиню Неба (судя по стилизованному «трилистнику» на их головных уборах).

     Так, в части наимнования Великой богини B.H. Топоров полагает, что «правдоподобно предположение о том, что имя «Адити» заменяет в качестве эпитета утраченное имя старого мифа» ещё автохтонного населения (заметим, что все наименования божеств, - эпитеты, отражающие какую-либо их важную (часто главную) эпифанию).

     Считается, что имя А́дити (санскр. «Aditi») буквально означает «бесконечность», «несвязанность» (что соотносят с понятием изначального (водного) хаоса). Однако в лексиконе санскрита термин «аditi» трактуется более широко и обозначает не только понятия «безграничность, бесконечность; свобода (несвязанность)», но также и «корова, самка» (например, об Адити сказано, что она - «корова (которая) породила могучего, яростно ревущего, неодолимого, крепкого быка Индру», наиболее распространёный эпитет которого - санскр. «śakra/zakra» - «сильный, мощный»). Попутно заметим, что «сыном Адити (индоарийский) Индра становится только в эпической мифологии» (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман. 1982)

     Из вышеизложенного следует, что понятийное определение (смысловое содержание, наполнение) якобы санскритского (евразийского) слова «аditi» соотнесено индоариями с функциональностью образа (и наполнением культа) Адити (того времени) как Всеобщей матери («корова; самка») и богини Неба («безграничность, бесконечность» - астральная характеристика небосвода, тела богини). Если же наименование «Aditi» представить как «Adi-ti», где ностр. [-d-] - «божество» («аdi» - «богиня»), а убейд.-шум. «ti» - «жизнь», то имя «Aditi» будет означать «Богиня жизни; Богиня порождающая жизнь».

     О глубокой древности (возможно, даже камбейской) образа богини Адити (матери 12-ти высших богов) свидетельствует текст из «Атхарваведы» (Мандал VII. 6-7). где повествуется, что «Великая мать... супруга [бога-отца]... Адити», не только «Адити - мать... (но и) отец». Здесь, как представляется, автохтонный Двуединый бог функционирует под именем «Адити», - своей амбивалентной женской ипостаси.

     «Она (Мать) - (также) и сын [порождённый ею]... [и далее: все великие] боги - [воплотились в] Адити» (т.е. созданы ею, они - Адитьи). Адити рождала (по двое сыновей), поев каши, т.е. путём непорочного зачатия (партеногенез), - позднее представление (богиня-мать «Vac» творила словом).

     Так, как известно, шум.-акк. бог Неба Ан(у), считался не только отцом главных богов-игигов, как Энки или Энлиль, но и отцом «страшных» демонов, таких как «галла» и «утук­ку». Аналогично и некая, вероятно, доведическая Всеобщая мать, богиня Неба (согласно контексту - Адити), тоже являлась родительницей и богов (суров) и «демонов» (асуров, одним из которых слыл Варуна (на санскр. «демон» - «атрин (atrin)», что означает «прожорливый, ненасытный»)). Однако позднее (возможно влияние иранской теологии), после разграничения (распределения) в местной теологии «тёмных» и «светлых» сил; а как следствие, -расщепление образа Всеобщей матери. И, для части асуров (демонов) была введена иная (ещё одна) мать (как сестра Адити) - «Diti» (что на санскр. и означает «распределение; раздача»). Так, бхилы почитают богиню-мать Туяси Бховани, которая ранее считалась матерью демонов-бхутов (святилища бхилов предельно примитивны).

     Так, в Ригведе» и «Аюрведе», в частности, содержится повесствование о сотворении на заре мироздания «Великого Отца» (если бога-отца, то Шивы). И об этом деянии заявляет богиня по имени «Vac»: это «Я (по)рождаю Отца на вершине этого (мира)» (для индоариев, видимо, на вершине мировой горы Меру (т.е. Вселенная уже сотворена)). И поскольку санскритское «vac» (слово жен. рода) означает «говорить, слово, речь, голос». Следовательно, это творение - словом (а «Vac» - функциональный эпитет некоего предвечного Единого бога, его женской ипостаси). В Ведах рассказано, что «От «Vac» зависит всё... (ибо) на речи основываются все творения... Речь есть непреходящее, она - первородство Вечного закона [созидания], мать Вед, пуп [основа] мира богов» (здесь ассоциация с Вишну, как Двуединым богом, см. ниже). А поскольку «Vac» - богиня-мать, то она отождествлен и с порождающей субстанцией изначального, предвечного мирового океана, водного хаоса (аналоги - др.-егип. Наунет, убейд. Тиамат, а также арийскаяй богиня Дану («вода»)): «Мое [говорит «Vac»] лоно в (мировых) водах, в океане [в котором, в частности, порождено золотое яйцо с Брахмой от семени Вишну (одна из версий)]... Я ведь (и) вею, как ветер» (т.е. она же и «дух над водами» во «тьме, спрятанной во тьме» (здесь «Vac» представляется как амбивалентное мужское проявление Двуединого божества; ср. с библейским текстом)). И если роль муж. порождающего начала для извечных вод в др.-егип. мифологии играл Нун, а у убейдцев - праотец Абзу, то в индуизме это был Вишну (см. ниже). И далее разъясняется: это «Я [«Vac»] наполнила небо и землю... Я двигаюсь с Рудрами... с Адитьями и со всеми Богами. Я несу... Митру и Варуну... Индру и Агни... обоих Ашвинов» (здесь практически полная аналогия с ролью Вишну, как Единого бога, творца Вселенной). Рассказано и то, что «Vac» забо­тится не только о пропитании всего живого (её порождений (параллель к Брахме)): «Благодаря мне ест пищу тот, кто смотрит, кто дышит и кто слышит». «Vac» обеспечивает и стабильность миропорядка (прерогатива Вишну в тримурти). Она («Vac») - бо­рец с силами зла, божество натягивающее смертоносный лук для Рудры (Шивы), непримиримого противника демонов.

     Однако со временем (со становлением брахманизма) наименование «Vac» «опускается» (а количество упоминаний богини-матери возрастает, что может быть связано с отождествлением образов различных автохтонных Матерей). Так, в «Атхарваведе» и в «Дэва-упанишаде» говорится (М. Элиаде): «Это я (Дэви) в начале сотворила Отца мира».

     Как известно, у индоариев (как, к примеру, у греков или «черноголовых») судьбой, участью, человека наделяла Всеобщая мать (или её персонифицированные проявления). Так, одна из 8-ми жён Шивы носила наименование «Аннапурна» («Анна-пур-на») - «Мать, решающая (опеделяющая) жребий (участь)» Так, санскритские «анна» - «мама», и «ṇa» - «решение; знание», а дравид. «пур» означает «жребий»).

     Так, и божество «Vac», в своей женской ипостаси, видимо, отождествляемое с Адити (аУшас тоже определяла судьбы («Ригведа»)), вещает («Vac»,): «кого возлюблю, того делаю могучим, того - брахманом, того - риши, того - мудрым» или богатым: «Я («Vac») жалую богатство возливающему (мне) жертвенный напиток». Заметим, что Всеобщая мать и в облике коровы определяла участь, судьбу, каждого (Ж. Дюмезиль. 1986). Так, «в истории царя Притху» рассказано, что по соизволению «чудесной коровы» Камадхук (Kamadhuk), «от которой выдаивают все, что пожелают» (на санскр. «Kama dhuk» означает «Желание дающая»), «каждому было указано место в мире (в жизни), в зависимости от того, что он получил от коровы».

     Весьма важно и следующее. Как известно, в «Вишну-пуране» предвечное, изначальное божество Вишну (так, в «Вишну-пуране» (1.22.80-85): «Сам Хари (бог Вишну) пребывает как... перворожденный [заметим, что такое толкование этого санскр. термина при переводе совершенно не коррелирует с образом Вишну в пуране (и он - не бог-«Отец мира»), а точнее же - «первоявленный»] из всех первых [богов]») названо и созидателем, «правителем всего» (Вселенной). а также и обозначено как «Ананта», что на санскр. значит «бесконечный». Однако, если данный термин «Ananta» представить как выражение «An(n)a-n(а)-ta» (где санскр.: «аnna» - «мама», а «ta» - «звук»), то оно означает «Мать, знающая (созидающий) звук», что (подпбное толкование) функцилнально соотносит определение (содержание имени) «Ананта» с богиней-матерью «Vac». В таком случае наименование «Ананта» должно идентифицирлваться (быть связано) с женской ипостасью (но ещё не персонифицированной на заре творения) Двуединого бога Вишну (см. ниже), причём, этой богиней-матерью (судя по текстам) вполне могла являться и «Vac» (имя - эпитет),

     Так, Елена Валерьевна Тюлина, переведшая книгу «Гаруда-пурана» (2003), пишет: «Подобное восприятие Вишну (в особенности как «Ananta») лежит в основе таких книг, как пураны. Они будто «воплощают в звуке» образ Вишну, материализующийся как Вселенная».

     Так, исключительно популярный и сегодня образ богини Кали, как он изображён в индоарийской мифологии (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман. 1975. Миф «Богиня Кали» (источник - «Маркандея-пурана. Девимахатмья»)), по всей вероятности, являет собой видение расселившихся на полуострове анатолийских «фермеров» (и их потомков) Великой богини матриархата, главы пантеона богов раннеземледельческой культуры (типа всемогущей критской «Владычицы»), она (воительница, победитель асуров) и изображалась верхом на льве (как и Великие богини Иштар, Хеббат, Анахита, а также Деви, Дурга, Парвати/Ума (в образе последней возродилась Сати, первая жена Шивы), отождествлявшиеся с Кали. И повествуется, что «возникла Великая богиня (Кали), могуществом и грозным нравом превосшедшая всех богов и асуров... из огненной тучи, озарившей грозным блеском Вселенную... пламя Шивы стало её лицом... мощь Вишну создала её руки... опоясала её сила Индры... Притхиви, богиня земли, сотворила её бедра». И в мифе повествуется, что Кали, как Великая богиня и глава пантеона, с поручением «послала (даже самого) Шиву к повелителю асуров» Рактавиджу, которого убила и выпила его кровь (легенда потомков «фермеров»).

     Характерно и то, что в иконографии Кали наиболее часто изображается в позе «Дакшинакали»: показана Кали, танцующая (или стоящая) на теле её супруга - бога Шивы (что можно расценить и как любовную игру, ибо Дакша весьма плодовит (многодетный отец)). И «Дакшинакали» - одно из многих проявлений («махавидья») богини. Дакша же (должен был отождествляться с Шивой) - отец Сати (одна из версий), в которую после её гибели воплотилась богиня Ума/Кали. Вместе с тем Кали и богиня-мать, она - Кали-ма, «ум(м)а» (с убейд.-шум. «мать»). С наимеованием «Кали» ассоциируют и такие слова, как санскр. (в муж. роде) «Kulа», означающее «семья; род; стадо; жилище», а также и носстр. «кюлё» - «род, племя, община, семья».

     И как представляется. принятое толкование имени «Кали» - народная этимология. Так, слово (муж. рода) «kāla» понимается как «чёрный», «тёмный», «тёмно-синий», и при этом все эти термины считаются буквальным переводом с санскрита наименования «Кришна (kṛṣṇa)», аватары Вишну. Другая общепринятая интерпретация слова «kāla» - «время». Однако на санскрите такие понятия как «время; кто? какой? вода; радость» обозначены термином «ka», - первой частью имени богини. И если учесть и втору. его (этого имени) часть («Ка-(е)ли»), означающую «богиня», то его толкование может быть таким: « Богиня времени; Кто - богиня; Богиня вод».

     Вместе с тем Кали - не обычная, типичная Всеобщая мать, но раннеземледельческая Великая богиня, образ которой в дохараппсккю Индию мог быть занесён только «фермерами». И поскольку в именни богини содержится убейд.-шум. слово «kā» - «врата», то («Ка-(е)ли» означает «’Врата’ богини» (как открытое лоно богини-матери; а на иврите «невеста» - « кала»).

     Так, в Нижней Месопотамии в эпоху убейда в роли предвечной Матери, соотносящейся с изначальными мировыми водами (вместе с Апсу), выступала Тиам(м)ат («Мать жизни»), позднее получившая убейд.-шум. наименование «Намму» («Высокая мать»), «давшая жизнь всем богам». Эта Великая богиня отождествлялась и с Нинхурсаг, постоянные эпитеты которой: «мать всех бо­гов», «мать всех людей»; и с Нинмах - «Величайшая госпожа» (миф «Энки и Нимах»). А в старовавилском мифе об Атрахасисе эта богиня носит имя Мами (как синоним Нинхурсаг).

     Следовательно, и название «Кали» (как акцентация посточнно открытого (для порождений) лона Матери) могло соотноситься с богиней-матерью Намму/Нинхурсаг.

     В частности, по мнению индологов Э.Н. Тёмкина и В.Г. Эрмана («Мифы Древней Индии». 1982). образ богини Кали-Ма восходит к дравидий­скому культу Махешвари («Великая Владычица»). Так, констатируется, что «Культ Кали сложился на основе древнейшего культа богини-матери, возможно, «Махешвари», известного уже в городах Индской долины в III-II тыс. до н.э., и который первоначально процветал среди неарийских народностей Индии»; что Кали «выступает прямой наследницей многих дравидских народных культов». И повествуется: «И тогда... грозная Богиня... вышла из («нежного») тела Парвати/Умы и сказала: «Это меня славят (люди)... Великую Кали... (а) мы (вместе с Умой (щум. «умма» - «мать»)) - два начала, соединенных в одном божестве, два лика Махадеви». Так, в мифе рассказано, что когда однажды Шива одновременно узрел все формы (раннеземледельческие эпифании) своей супруги, то у него от страха перехватило дыхание.

     И должно заметить, что, судя по такому «титулу» - «Махадеви», её прототип - богиня Кали в образе «Нинмах» (а не наоборот).

      Интересна и «махавидья» с наименованием «Шмашанакали» («Ш(а)маш-ану-кали»), где аккадские «Шамаш» - бог Солнца, а «ану» - «небосвод». Махавидьи Кали содержат, в частности, и имена таких богов как Чандра (бог Луны) и Кама, однако Сурья не упомянут. Любопытно, что если термин «Шма-шана-кали» рассматривать на иврите, то он состоит из слов: «шма» - «слушай», и «шана» - «год» (Кали - богиня времени).

     Почитание же богини Кали наиболее распространено в Бенгалии (там, в Калькутте, расположен древний храм Калигхата («Дом (жилище) Кали»)).

     Весьма древен и образ богини-матери Коттравей (отождествлённой индоариями с Дургой) - автохтонной (протодравидийской (тамильской)) богини (Коттравей приносились в жертву козлы (моление о постоянном порождении инотел длч «Мира предков» в преисподней); а торжества (празднества) в честь неё, как богини плодородия, носили типичный оргиа­стический характер), владычицы жизни и смерти (насылала болезни), считавшейся также богиней войны и победы (и охоты).

     Так, в тамильской поэме «Силаппадигарам» («Повесть о браслете») Коттравей изображена в виде богини, стоящей на голове быка, покрытой шкурами тигра и слона, с мечом в руках, со змеями и полумесяцем в волосах (заметим, что тамильская традиция повествует о трех «сангаху» («литературных шко­лах» дравидов), первая из которых просуществовала ок. 4400 лет, и вторая - ок. 3700 лет (синхронны эпохе индской культуры).

     В иконографии же известно изображение Коттравей как молодой женщины, сидящей на льве (свесив ноги), в золотой короне и в жёлтых одеждах, шестирукой. В её руках, в частности, трезубец, меч, факел и птица, одна рука лежит на голове льва. Заметим, что в тамил. традиции она - сестра Вишну. Бог Вишну же в Южной Индии и тамильском вайшнавизме носил имя «Тирумáль» (Tirumal, Thirumal, Mal (это имя отсутствует в «Вишну-сахасранаме»)), принятое толкование которого - «темный» или «священный темный» (заметим, что «тёмный, серый, чёрный» на санскр. - «malin», а «священный» - «tīrthaka».

     Вместе с тем на протоханаанейском языке слово «tīr» означает «скала», а на валлийском и шотландском (гэльском) - «земля; санскр. же термин «mala» значит, в частности, «лес, поле; грязь». И поскольку наименование убейд.-шум. Великой богини Нинхурсаг (лепила людей) обычно толкуется как «Владычица лесистой горы», то данный синоним («Tiru-mal»), бога Вишну тоже может означать «Лесистая скала (земля)»; а имя «Mal(а)» - «Чёрный/грязный» (о земле/скаде).

     О том, что архаичная Коттравей считалась и богиней Неба, свидетельствует такое её наименование (эпитет) как «Анангу (Anangu)». Здесь (в выражении «Anan-gu») термин «аnan», - по-видимому, прахатто-хурритское (ханаан.-иврит.) слово «anan (ענן)», что означает «облако» (заметим, что «облако, туча» воспринимались в Ойкумене и как «грудь», Всеобшей матери»), а санскр. «gu» - «идти». И тогда это имя может трактоваться как «Идущее (плывущее) облако». Если же полагать, что санскр. «ana» - «дыхание», то «Anangu» может быть истолковано как «Высокое ([-n-]) дыхание, идущее (сверху, от богини Неба), т.е. созидание (порождение) ею воздуха (атмосферы).

     Так (П.В. Хрущева «Персонификации женской энергии» // Зографский сб. Вып. 5. 2016), отмечается, что «в древнетамильской поэзии (антология «Паттупатту»), «Анангу» - это [не только богиня, но и некая духовная] сакральная сила».

     И знаменательно, что представление о Всеобщей матери Коттравей (её описание) весьма напоминает видение тамильской «деревенской» богини-матери с наименованием (эпитетом) Мариамман (Мариамма, Мариатха Мариамман, Марикамба Деви). И характерно, что почти в каждой южно-индийской деревне (штаты Тамилнад, Карнатака, Андхра-Прадеш, а также Шри-Ланка) есть посвященный Мариамман храм.

     Ей, как и Коттравей, нередко приносят, как и в древности, в жертву коз (она (как Дурга) - супруга Шивы, бога подземного огня (козла)), а также и кур/птицу (как богине Неба). Древние тамилы поклонялись Мариамман и как богине, приносящей (порождающей) дождь (южноиндийская богиня дождя), от которого (количества осадков) зависит урожай. Мариамман  считается и покровительницей (защитницей) от эпидемий кори, холеры и оспы; она курирует их распространение. Дабы получить (вымолить) защиту от этих болезней (Всеобщая мать, как известно, - владычица жизни и смерти), в летние месяцы (с марта по июнь) люди проходят (в процессиях) большие расстояния с горшками, в которых в освящённой воде смешаны куркума (ярко-желтый порошок) и листья нима (священного дерева).

     Так, обряд «излечения» ребёнка Откар Пертольд («Боги, брахманы, люди». 1969) опитсывает так: «Мать заболевшего ребенка приходила с ним к храму (богини Мариамман), совершала омовение в (свяшенном) пруду, натирала себя и его порош­ком куркумы, который прилипал к влажному телу... Затем они ста­новились перед храмом, трижды кланялись священной смокве (дерево инжир) и передавали жрецу (брахману) жертвенные дары, и среди них обязательно благовония, - чаще всего камфору. Жрец молился над больным ребенком и обсыпал его (этими) благово­ниями».

     На храмовых праздниках в честь богини её паства обычно бывает облачена в ярко-желтые (цвета спелости) одежды (Мариамман - богиня и растительного плодородия). При отправлении культа богини женщины и дети нередко носят на головах горшки, украшенные листьями «маргоса», священного дерева Мариамман. Богиня курирует также брак, семейное благополучие и здоровье потомства.

     Богиня Мариамман традиционно (в большинстве случаев) изображается в виде многорукой молодой женщины с лицом (и в одеянии) красного цвета (связь с миром преисподней). В руках у неё может быть барабан (она всё ещё богиня «грома» (женского небесного огня)), короткий меч (воительница), колокольчик (аналогия с лотосом (она - Всеобщая мать), и как у Коттравей - трезубец (символ её владычества в 3-х сферах (как Великой матери земледельцев), либо это - выражение могущества шактизма (она - член «Тридеви» (видимо, через отождествление, как и Коттравей, с Дургой)).

     В индуистской традиции Мариамман (как и Коттравей), - сестра Вишну («Шриранганатхара») под наименованием Махамайя. Заметим, что, богиня Майя (Махамайя) - мать Сиддхартхи Гаутамы Шакьямуни. В этом свете нередко трактуется и имя этой богини («Майя»): поскольку фонема «ма» обычно является частью ностр. термина (термином), обозначающего понятие «мать», то допустимо толковать наименование «Ма-(а)йа» (если «айа» - просто окончание: ср. «Иса - Исайя») как «Мать»; но если семит. «айа» означает «была», - то как (та, что) «Была (всеобщей) матерью» (в т.ч. и Будды).

     Этимология же наименования «Мари-амма(н)» не однозначна (в частности, тамильское имя «Мариядей» трактуется как «Почтенный»), поскольку значение термина «мари (mari)», как считается, и у тамилов многозначно (типичная разбросанная полисемия), и означает и «смерть», и «дождь» (что (и то, и другое), как легко видеть, соотносится с основной функциональностью образа богини Мариамма(н)). Так, санскр. «mari» значит «умертвление» (а «māra» - «уничтожающий; убивающий»); англ. «to marry» - «жениться»; шум. «мар» означает «ложка лопата»; а акк. (иврит.) «мар» - «господин», и акк. «марру» - «лопата, мотыга; горький» (иврит. «горько» - «марир»). И очевидно, что все упомянутые значения данного термина связаны с тем или иным проявлением культа земледельческой богини-матери.

     Уместно отметить и то, что на др.-египет. языке «Mari» означает «любимый» (к примеру, Мери-Амон); а библейское имя иврит. «Мириам (Miriam, Mi-ri-am)» может трактоваться (традиционно - «Госпожа»). и как шум-акк. выражение, и означать «Кто (Mi) - светла (ri) мать (народа)» (как в Ветхом завете при Исходе).

     И далее. Сообщается, что большинство храмов богини Мариамма(н) - простые деревенские святилища (нередко обслуживаемые брахманми) И что весьма знаменательно: во многих из них богиня «представлена гранитным камнем с острым концом, похожим на наконечник копья», т.е. в виде каменного конуса - рудимента пениса (а эта символика была широко распространена в Древнем Ханаане у «фермеров». У дравидов же этот каменный конус часто украшался зелёными гирляндами из ветвей липы и красными цветами. Отметим, что помимо таких конусов найдены и большие плоские камни круглой формы с отверстием посредине (напоминающие йони),

     Подмечено (Д. Косамби, 1968), что и в настоящее время в отдалённых, видимо, дравидийских, деревнях «большинство... местных деревенских богов... - просто куски камня, покрытые красной краской... (И) в некоторых, особых случаях большинству из этих богов и богинь до сих нор приносят настоящие кровавые жертвы». И надо полагать, что эти местные хтонические боги и богини, связанные с созреванием зерновых и их урожаем (ростки выходят из глубин земли), должны символизироваться камнями, в форме которых усматривались лингамы (муж. божества) и «конусы» - жен. божества, эмблемами порождения.

     Так (М.Ф. Альбедиль «О символическом языке вещей»// Зографский сборник. Вып. 5. 2016) в храмах периодически проводился «ритуал бракосочетания Шивы и Мариаммы... во время этого ритуала, в течение 8-и дней, перед храмом Мариаммы (как богини Неба и растительного плодородия) водружают деревянный столб... (И) На его вершине устанавливают сосуд с огнем (видимо, «небесным», полученным трением дерева о дерево), горящим всю ночь (половину суток)... (т.е. дравиды устанавливают типичную ашеру, столь распространённую в Ханаане) ...Каждое утро его (сосуд с огнём) заменяют ровно на 12 часов другим сосудом, наполненным водой и ветками с зелеными листьями» (меняют символизм ашеры). Таким образом, не исключено, что Мариамман могла быть Великой богиней-матерью ещё и в позднем «натуфе» Леванта (отождествлялась с возможной предщественницей (в части имени) богиней Анат).

     Так, в одной из ведийских фабул, основанной на дравид. сюжете, рассказано о борьбе Муругана - бога войны и охоты у тамилов, сына Всеобщей матери Коттравей, с неким «демоном» Сурападмой, который перед смертью превращается в манговое дерево (у дравидов - символика богини-матери).

     Дабы выяснить, что это за «демон», рассмотрим его наименование - «Сурападма (sūrapadma)», которое состоит из двух санскритских слов: «padma» - «лотос», и «sura» - «божество, бог» (санскр. «sūri» означает «господин, хозяин»). Таким образом, имя «Sūra-padma» интерпретируется как «Божество (владелец) лотоса» (т.е. чрева, утробы); т.е. это - некая Всеобщая богиня-мать (она и в дерево перевоплощается). И тогда, видимо, в этой фабуле описан конфликт между дравидийской (тамильской) Всеобщей матерью Коттравей (сын богини - исполнитель её воли) и богиней-матерью какого-то иного народа (пришлого племени), а, как известно, в Древнем Мире война племён - это война их богов.

     Исходя из изложенного выше, можно предполагать, что Сурападма - богиня, занесённая некими племёнами убейдских (возможно, эламских) протодравилов - носителей матриархальной культуры, у индоариев получившую эпитет (на санскрите). И не исключено, что Сурападма может быть Великой богиней Пинанкур (занесённой в дохараппскую пору), к почитанию которой обратилась какая-то часть автохтонного тамильского населения, что и обусловило (видимо, долго длившийся) острый конфликт между местными и пришлыми жрецами и их паствами.

     Почиталась у дравидов и автохьонная богиня Бхагавати (санскр. «Вhagavati»), считавшаяся богиней-разрушительницей, владычицей болезней (т.е. и смерти). Её культ распространен и сегодня на Малабарском побережье Индии. Рассмотрение же наименование этой древней богини - «Вhaga-va-ti» (общепринятый перевод имени - «Обладающая долей, благодатная»), где санскр. «bhaga» значит «счастье, благополучие», а «va» -  «веять; распространять; связывать», и убейд.-шум. «ti» (в санскр. словаре такого слова нет) означает «жизнь»; что позволяет интерпретировать это имя как «Связанная со счастьем (благополучием, счастливой долей) в жизни»; а это говорит о том, что когда-то, много ранее, эта богиня-мать являлась божеством, «обладающим (распоряжающимся) долей (благой участью, счастливой судьбой)». Но увы! Если «Небо обманет - земля не родит» (тамильская пословица). И примечательно, что место паломничества к Бхагавати - святилище в Кодунгаллуре, где первона­чально стояло только священное дерево, окруженное низкой изгородью.

     Так («Боги, брахманы, люди». 1969), сообщается, что у племен мунда (особенно у ораонцев; ок. 2000 л.н. ораонцы, говорившие на протодравидийском языке, эмигриро­вали из Декана и метисизировались с мунда) почиталась архаичная дравид. богиня Чанди (Мутри Чанди), курировавшая браки (во время еже­годных праздников ей «курили фимиам» неженатые деревенские юноши, жившие в общем «мужском» доме (С.Ч. Рой писал: «Три ночи подряд продолжаются танцы юношей...»)), а также и деторождения, - у богини просили сыновей. И характерно, что святилище этой богини-матери (она, подобно Артемиде, считалась и богиней охоты), как в глубокой древности, всё ещё состояло из дерева и «ка­мня - символа Мутри Чанди» (т.е. коничсекой формы), наполовину вкопанного в землю у корней дерева, и без ограды.

     И наименование «Мутри Чанди», представленное в виде выражения «Мут-ри Чан-ди», где др.-егип. «мут» значит «мать», а санскр. «śaṇ» -  «давать, дарить, награждать, получать», то имя «Мутри Чанди» может означать «Светлая мать - Даруюшая (сыновей) богиня (Чанди)».

     Культ (как и образ) ранненеолитичской Всеобщей матери под именем Махадеви, как известно, был «расщеплён» индоариями на «семь матерей» («Сапта матрикас»), часть из которых соотносились с богами ведичсского пантеона как их «божественные супруги» (под именами: Брахми, Индрани (Шачи), Агнайи, Вайшнави и т.п.), а другая часть изображалась как демоны - уродливые ведьмы, пожирательницы мертвых, духи болезней (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман «Мифы Древней Индии». 1982); т.е. многие эпифании «Махадеви» («Великой богини») были низведены патриархатом до положения демонов либо жён и сестёр. И Махадеви утратила статус и богини Неба (в ведизме перешёл к Индре, ставшему громовержцем после низложения Дьяуса и дискредитации Варуны - богов Неба), а также и владычицы растений (эта ипостась богини в ведизме «досталась» богу Луны Соме и частично Митре).

     Заметим, что и убейд.-шум. Великая Нинхурсаг (миф «Энки и Нинхурсаг») была расщеплена на 8 богинь (соглпсно матриархальной числовой символике, - убейдский миф), среди которых: «Госпожа растений», богиня ткачества Утту, богиня Nin-umma (пособница при родах) и знаменитая, почти библейская, Нин-ти (специализация (и введение новых) богов определялась в основном усложняющимися хозяйственными нуждами населения).

     Следует отметить, что из образа (культа) Всеобщей матери, богини Неба, как и в большей част Древнего Мира, ещё в неолите были выделены и персонифицированы такие её эпифании как «божество Солна», «божество Зари», а в Древней Индии - и «божество - источник белого, дневного, света». И эта функция богини Неба (источник света (ранее - сама Мать)) была возложена на 8-го адитью Вивасвата (принятое толкование имени «Viva-svat» - «сияющий» (на санскр. слово «svar» означает «сиять, восхвалять» (санскр. «sva» - «свой, мой, твой; собственный; родственник» (не исключено, что окончание «ti» ставит слово в жен. род)). Санскритское «vivā» значит «развевать (рассеивать)» (возможно, «белый» свет), а на латыни «vivā» - «да здравствует»). И тогда один из воможных вариантов толкования наименования «Вивасват (Vivasvat)» - «Рассеивающий свой, собственный, свет» (персонифицированное божество), о котором говорится (В.Н. Топоров «Мифология: Статьи для мифологических энциклопедий. т.1. 2014), что он - «в ведийской мифологии солярное божество (подмечено (С.Л. Невелева. 1975), что «в Ведах солнце часто изображается как птица», - соотнесение с богиней Неба. Однако Вивасват - изначально небесное (не собственно солярное, не дева-солнце) божество; он - проявление (здесь как замещающий источник «белого» света) богини Неба), олицетворяющее (дневной, белый) свет на небе и на земле». Позднее же, когда стали полагать источником дневного света Солнце («Сурья, восходя, проливает лучами бессмертный свет»), а не Небо, Вивасват у индоариев «впоследствии... стал солнцем Сурьей», - «Вивасват» - эпитет Сурьи». В Ведах Вивасват представлен как отец близнецов Ямы и Ями, а также и Ашвинов. Помимо этого он - «родоначальник (прародитель) людей», которым даровал (небесный) огонь. Таким образом, Vivasvat, по меньшей мере, доарийский бог, и, по всей вероятности, до эмиграции индоариев, также как Солнце и Заря, являл собой персонифицированое женское божество.

     Вполне закономерно, что в ведической теологии выявляется явное намеренье рассматривать и трактовать образ Всеобщей матери, богини Неба преимущественно в свете патриархальной ментальности: только как супругу, хорошую мать и сестру; отождествлять богиню с землёй (как Притхиви). И характерно (B.H. Топоров), что в Ведах «мифологи­ческих сюжетов с участием Адити мало; при этом она всегда занимает периферийное положение, обычно в связи с Адитьями, её детьми. Согласно доарийским культово-мифологическим представлениям богиня Адити - мать 8-и богов (числовая символика, характеризующая богиню-мать как богиню Неба). Однако воззрения жрецов индоариев теологически требуют сакрального соотнесения количества этих богов (детей) с символикой патриархата (числом 7, эмблемой бога-отца, как бога земли). И в Ведах повествуется, что Адити отказалась (отвергла) от 8-го сына - «урода» (Вивасвати, вероято, как дочери), оставив себе только 7 сыновей.

     В индоарийской мифологии упомянуты некоторые, довольно необычные семейные («генеалогические») узы богов. Так (разновремённые конъюнктурные теологические фабулы), рассказано, что помимо того, что богиня Адити  - супруга мудреца Кашьяпы и мать богов-адитьев (суров), она также и не только жена Вишну («Ваджра-самхита»), но и его мать (Вишну в аватаре «карлика»). Кроме того Адити - и дочь Дакши, и его мать.

     Так (в части творения Вселеной), повествуется («Кто скажет, откуда взялось это?»):

      Тогда (в начале) ни Не-Сущего, ни Сущего

      Не было, ни поднебесья, ни неба...

      Что за вода была, - глубь и бездна...

      То - «Одно», дышало себе (свадха), не дыша...

      Тьма (тамас) была спрятана тьмою вначале.

      Неразличимые воды - все это...

      Известно что и в шум.-акк. поэме «Энума Элиш» («Когда наверху») рассказано, что изначально лишь безграничный водный хаос заполнял всё мировое простран­ство, сокрытое мраком. В ту пору «не был явлен никто из богов, не названы имена, не суждены судьбы». И в Книге Бытия (1.1,2) повествуется о том же: и «тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою».

      А в «Ригведе» (X; космогонический миф) уточняется: в «В первую эру богов (в первую йюгу) из He-Сущего Сущее родилось (т.е. созидатель - Вишну). Тогда потом Части Света родились, выйдя из Роженицы [букв, из той, у кого ноги вытянуты, как при человеческих родах]». «Мир родился из Роженицы [женской ипостаси предвечных вод, видимо, позднее отлждечтвляемой с Адити (то же и в Египте - холм «Бен-бен»)], а из Мира - части света родились [появились]... [и] от Адити [бог] Дакша родился, (но) и от Дакши - [родилась] Адити... Ведь Адити родилась, о Дакша (т.е. Дакша должен был отождествляться с Вишну), - она, которая является твоей дочерью. После неё боги родились».

     И как отмечает Жорж Дюмезиль, сложилась парадоксальная ситуация: бог Дакша (а санскр. «dakṣa» означает (разбросанная полисемия) «разум, мощь, воля, желание, дельный, способный, основательный, пригодный»), оставаясь одним из Адитьев, оказывался в тоже время отцом своей собственной матери Адити и дедом своих братьев-богов.

     Таким образом, религиозные воззрения ассимилировавшихся индоариев (судя по их священным текстам) со времён начала эпохи ведизма являли собой многослойный конгломерат матриархально-патриархальных, постоянно трансформировавшихся конкепций. Как представляется, содержание многих легенд и мифов ведизма является политически обусловленной неоднократной суперпозицией бытовавших ортодоксальных представлений многочисленного автохтонного населения страны (придерживающегося культового паритета неолитических ипостасей Единого бога, у каждой из которых своя традиционная роль, и где архаичная «Роженица» всего «водная» Мать) и опусов дальновидного теологического творчества патриархальных индоариев (ведизм), ибо мирное сосуществование разноплемённых народов страны (при политическом доминировании индоариев и их кастовой концепции (варны) было наиболее важным. И таким образом (в таком изложении) оформленное, как бы общенародное религиозное представление, концепция, пригодная для всех (и в нескольких культово-мифологических вариантах) - замечательный образчик религиозной терпимости и гибкости индоарийской теологии в Древнем Мире (в отличие, например, от эхнатонизма).

     Следует отметить и следующее. Как известно, в мифологии ряда этносов (к примеру, у убейдцев (миф о праведнике Тартуте), шумеров (миф об Этане) и египтян (эпос о Сетхе и Горе)) были популярны фабулы, описывающие многочисленные «разборки» в из­вечном конфликте супругов - богини-матери (особенно как богини Неба в облике птицы) и бога-отца (особенно в облике змея, бога вод и земли). Очевидно, что подобный сюжет ещё матриархального характера (когда «разборки» «Птицы» и «Змея» оканчивались победой богини-матери) был заимствован индоариями у автохтонного населения. Так, описаны многочисленные конфликты между орлом Гарудой и различными змеями, их уничтожение. И при изображении образа Гаруды обычно акцентируется его неимоверная мощь (как у Великой богини): когда он схватил огромного змея, «задрожала земля, повалились деревья».

     По-видимому, у индоариев змеи ассоциировались с демонами (нечистой силой), со злом, тьмой, которая и проявилась в ведизме в убийстве Индрой брахмана Вритры (сына Тваштара) в ипостаси (образе) змея, «запрудившего реки». Дравиды же изначально почитают змей (символика бога-отца), не изгоняют их из дворов своих домов и храмов, и даже поят (кормят) молоком (так. кобра обвевает шею Шивы, а аватара Вишну - Великий мировой Змей Шеша). «Обряд кормления змей» изображен и на одной хараппской печати.

     Позднее же (в пору распространения доминирования патриархальной ментальности (то же и в Шумере)),

      в конфликте Шива-Рудры с Праджапати (Брахмой), принявшего облик антилопы (т.е. богини-матери и Неба) победу одерживает Змей - бог-отец Шива (отсекает трезубцем голову антилопе).

     Уместно отметить и то, что патриархальная инверсия («революция религиозных представлений») устоявшейся, традиционной верхнепалеолитической (например, в «Старой Европе» (по М. Гимбутас)) функциональности образов (и культов) богини Неба, богини-матери и бога-отца, осуществлённая праариям-номадами в Евразии повсеместно, демонстрируется, в частности, у племён индоариев тем (Ф. Кёйпер), что бог Варуна («Ригведа») «держит (поддерживает) корнями вверх перевернутое «космическое (мировое)» древо (корни обычно символизируют бога-отца (к примеру у шум. «мирового дерева» хулуппу), а крона - небосвод, богиню Неба). При этом число и ориентация компонентов трёхчастной Вселенной - прежние (небо в иной символике, но вверху, поскольку бог-отец получил статус бога Неба).

     Вместе с тем, в силу старой (видимо, ещё камбейской) традиции, бытовавшей среди автохтонного дравидийского населения страны, явно не принявшего арийскую инверсию функциональностей богини Неба (трансформированную в мать-земля) и бога Земли (в бога Неба); и очевидной (вынужденной) толерантности ведизма, богиня-мать уже в статус «мать-земля («Сейте здесь зерно в (её) готовое лоно» («Атхарваведа»)), наделённая эпитетом «Широкая» («Твои горы и снежные вершины, твои леса, о Широкая»), - тем не менее, продолжает фигурировать в Священном писании (в Шактизме и частично в брахманизме) фактически как Всеобщая мать и богиня Неба: («Землю... - эту Широкую, всеобщее чрево... во всяком... пространстве» («Атхарваведа», «Ведийский гимн богине земли». Стих №43)). Заметим (Ф. Кёйпер «Труды по ведийской мифологии».1986), что и Адити «временами она отождествляется (как) с небом, (так) и землёй». Ассоциируется «Широкая» и с «чудесной коровой» Камадхук (Всеобщая мать). Иносказательно в гимне говорится и о том, что она («мать-земля») в прошлом - богиня Неба: «сердце «Широкой» - (находится) на высшем небе (в её теле, которое - весь небосвод)... бессмертное». Упомянуто и о том, что Великая мать в своё время курировала и солёные морские воды (ср. Асират Морская): «Из)древле была она («мать-земля») морем в океане» (заметим, что богиня Майя связана с водой, но как мать-земля она (именно Майя) не рассматривалась). Не забыто и то, что она («Широкая») - богиня битвы и победы: «О Широкая, того... кто с нами воюет, кто враждует с нами мыслями и оружием - подчини нам его»; а также и то, что она - владычица жизни и смерти: «Пусть эта (мать-)Земля даст нам жизнь и долгий век, да сделает Широкая так, чтобы я достиг глубокой старости!»; и то, что (см. выше) Всеобщая мать наделяла человека участью: «Мать-Земля, дай мне прочное основание в добре!.. помести меня [туда, где] процветание и успех!».

     Так, в бытность Всеобщей матери, богиней Неба, она порождала и т.н. «небесное «молоко» - (высокую) дождевую воду (тучи - её грудь). И с этим (творением дождевой воды для посевов), после того, как богиня Неба была наделена статусом «мать-земля», у индоарийских теологов, по-видимому, возникла проблема, ибо небесному Отцу непристало «давать, порождать (небесное) молоко».

     Но проблема была разрешена (на основе дравид. теологии): дабы получить высокую небесную воду («Махабхарата») Индра (как бог Неба) заставляет «вымя горы» («небесное вымя (грудь Матери)» (изначально горы соотносились с богиней Неба)) от­давать влагу. И Маруты «доят этот источник (гору)», собирая «влагу» в «небесную бадью». Полная же бадья (бочка) поступает на небеса к амбивалентному Варуне, хараппскому богу Неба, который «выливает» содержимое на землю в виде дождя (как, к примеру, кельтская Бригит - из кувшина).

     Заметим, что в работе «Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов» (Михаил Зильберман. Инет) говорится, что, в частности, изучение хакасского фольклора (Алтай), проведенное И.Л. Кызласовым (1982) и М.М. Содномпиловой (2005), выявило видение горы как матери-прародительницы, Всеобщей матери: «Ум(м)ай идже» - главное божество (Всеобщая мать) алтайцев... соотносилось с горой» (а пещера в горе - с её лоном (поэтому для возрождения к новой земной жизни и хоронили в пещерах)).

     Отношение теологии брахманизма (в силу многовекового влияния постулатоев ведизма) к богине-матери (женским божествам), к автохтонным матриархальным концепциям различных периодов и групп населения, ярко высвечивается в преданиях «Гаруда-пурана», где, в частности, в уста бога Вишну вкладываются такие строки: «женщины (женские божества) осквернены грехом убийства брахмана (брахмана Вритры («Махабхарата»), совершённого в прежние времена» (убийца же - Индра; однако «Брахма взял этот грех у Индры, и поместил его четвертую часть в женщин», вероятно, богинь рек, таким образом, опороченных намеренно (считается, что данный эпос (эта фабула), в основном, складывался, в период IV-V вв. до н.э.).

     И тем неменее, в силу вековых дравид. тралиций в шактистских текстах повествуется (Девибхагавата-пурана), что великие боги «тримурти» (упоминание о «тримурти» впервые встречается в пуранах, составленных примерно в период с III по XII век н.э.) - Брахма, Вишну и Шива, прибыли на «Жемчужный остров (maṇidvīpa)» в океане нектара, местопребывании высшего женского божества Деви, где совершили обряд поклонения богине, после чего Деви наделила их шакти-супругами и поручмла им исполнение их обязанностей по творению, поддержанию и разрушению Вселенной при смене йюг.

      И характерно, что тан­трическая иконография изобилует изображениями Шивы (он - бог-отец), сплетенного в объятиях с Шакти (санскр. «sakti» - «сила, энергия»), - энергией созидания жизни, персонифициро­ванной в женском образе (женский, творческий, одухотворяющий аспект созидания Двуединого божества древних индусов). Считается, что в резуль­тате единения Шивы и Шакти не остаётся «ни мужского, ни женского», но воссоздаётся нечто первозданное, изначальное, охватывающее (объемлющее) оба начала извечного Единого бога.

     Принято полагать (Р.Н. Дандекар «От вед к индуизму: Эволюционирующая мифология».2002), что «культ Шакти следует возводить к доведийскому, неарийскому культу богини-матери» (что несомненно). И Р.Н. Дандекар пришёл к выводу, что «Под воздействием обстоятельств ведийская религия была вынуждена перенять ряд особенностей этого (автохтонного дравидийского) культа» (что неоднократно и отмечается).

     Показательно и то, что у автохтонного населения Индии и сегодня (по праздникам) практикуется (как традиционный ритуал поклонения Всеобщей матери, богине порождений) сакральная (храмовая) проституция (определённая категория жриц; в Шумере - «телицы Инанны», сама она - «нугиг небес»), например, в дравидийском храме Саундатти, посвящён­ном богине Илламе/Эламе (синоним Дурги («Ил(Эл) -ам(м)а» - «Мать богов», эламская богиня, вероятно, Пинанкур)),

      

     8.2 Мужские божества.

     Рассмотрим некоторые культово-мифологические ньюансы начала замещения (вытеснения) ведизма (чему ведическая теология пыталась всячески противостоять (к примеру, эпизод с Вритрой)) догматами набирающего силу брахманизма. Так, в «Ригведе» повествуется, что при отделении Неба от Земл Индре удалось свершить это деяние лишь предварительно «разбив силы сопротивления - [ликвидировав змея] Вритру», о чём Ф. Кёйпер пишет так: «в гимнах часто упоминаются «силы сопротивления»... (и) все они олицетворены в мифологической фигуре дракона Вритры» (заметим, что при разделении «Горы Неба и Зели» богом ветра и воздуха шум. Энлидем (у шумеров Змей - только Энки), а также др.-егип. Геба (Змей) и Нут богом воздуха Шу, им ничто не препятствовало). При этом, как подмечено Т.Я. Елизаренковой («Каким был Вритра в «Ригведе»?), «описание внешности Вритры в Ригведе выглядит недостаточно конкретным», но весьма негативно.

     По-видимому, в том же (мифологогическом) контексте трактуется и наименование «Вритра». поскольку считается (М.Ф. Альбедиль), что «Вритра буквально» означает «Препятствие». И имя «Вритра» вполне интерпретируется в свете такого его описания: «Вритра... рисуется как огромный змей или дракон, лежащий на горе, а из чрева (из брюха) Вритры, пронзив его ваджрой‑молнией, Индра высвобождает воду и солнце».

     Представим же данное имя в виде выражения «v(а)-rit-ra», где санскритские: «va» означает «как, идти», а «ra» - «способствовать, давать» (ностр. «ra [-r-]» - «свет, свечение» (здесь - Солнца)); латышское же (возможно, архаичный санскрит) «rit» значит «пожирать»; т.е. змей Вритра - (тот, кто) «Способен придти и пожрать (Пожиратель)» светила (как Раху или Апоп).

     И, как представляется, сложилась довольно «пикантная» ситуация: Вритра - один из божественных «жрецов» брахманизма (видимо, на его заре («в прежние времена»)), который в Ригведе (в свете ведизма) назван «безбожным (adeva)», намеренно убит ведийским (арийским) богом Индрой. А тогда это - межконфессиональный конфликт жречества «старого» (ведизм) толка и «нового» (брахманизм), постепенно обретшего силу, религиозного учения, видимо, учреждённого представителями автохтонного этноса (вероятны «атхарваны»), а затем воспринятого и адаптированного ассимилировавщимися индоариями (исповедывался ими веками).

     Здесь уместно привести весьма показатульное наблюдение (выод), сделанное акад. И.М. Дьяконовым: «В литературе брахман конкретные племенные (ранее только индоарийские) наименования - (уже) иные, чем в самхитах. Из примерно (прежних) сорока названий (племён), встречающихся в самхитах, в брахманах сохраняется лишь пятнадцать. В то же время появляется три десятка новых (наименований), многие из которых не имеют индоевропейской этимологии» (но обладают дравсдицской).

     И как уже упоминалось, в мифе рассказано, что Брахма отпустил часть греха убийства брахмана Вритры богу Индре (защитнику арийских интересов; «Разрушителю вражеских («дасью») крепостей»); то не исключено, что в дравидийской (и, возможно, у мунда) теологии Вритра мог представляться одним из ведущих учредителей (лидером) новой религии - брахманизма.

     Как рассказано в одной из самхит, когда Инд­ра собирался убивать дракона Вритру, Агни и Сома предупредили его, чтобы он этого не делал, поскольку «мы оба у него (Вритры) внутри». Вместе с тем во многих ведийских текстах говорится, что громовержец Индра одолел Вритру при участии Агни и Сомы: «Ведь это вместе с Агни и Сомой Индра героически убил Вритру».

     Так, в Ригведе повествуется, что «Не помогли ему (Вритре) ни молния, ни гром, ни тот туман, что он раскинул, ни град». И говорится также, что «Ни сотрясением (земли), ни громом Вритра Индру не испугал».

     Следовательно, поскольку Вритра - не Великий огненный Змей, то на его стороне противостоял Индре, видимо, доведический громовик Парджанья («конфликтовавший» с Индрой ещё громовиком). А поскольку рассказано (Т.Я. Елизаренкова), что «Один раз Вритра приобретает образ кабана (РВ I. 121. 11), а кабан - аватара только Вишну (врывался в глубины земли в поисках линги); и говорится, что при схватке Индры и Вритры произошло «сотрясение (земли)»; то в таком случае и Вмшну тоже (в схватке ведических и доведических богов) противостоял Индре, который в пору расцвета ведизма считался неимоверно могучим громовержцем, но который, тем не менее, позвал на помощь Агни и бога Луны Сому (бог против бога).

     О том же, как боги узнают мысли людей, рассказано в «Шатапатха-брахмана»: «Решение (желание возникает и) созревает у человека в сердце (то же и у шумеров), оттуда оно перемещается в дух (дыхание), из духа в ветер (бог Ваю), а ветер (у др.-евр. «дух» - он же и «ветер», - «руах») сообщает богам, что у че­ловека в сердце» (и в голове). Следоаптелько, вполне допустимо, что веровали в то, что боги могли общаться телепатически независимо от того, где бы они ни находились.

     При этом, однако, какие-либо сведения (упоминания) о том, что Вритра нападал на Агни или Сому (Вритра - не Раху) и проглотил их - не обнаруживаются. В таком случае не исключено, что фраза «мы оба у него внутри» - метафора.

     И тогда можно предположить, что брахман. бог Вритра, выдающийся проповедник, убедил Агни и Сому в целесообразности исповедания брахманизма. Боги уверовали и погрузились в изучение догматов новой религии (т.е. как бы находились «внутри брахманизма», преподаваемого им Вритрой). И, по-видимому, закономерно, что «Процесс возвышения (архаического) Вишну начинается в брахманах» (А.А. Макдонелл. 1893); т.е. с сго становлением. И как констатирует Светлана Леонидовна Невелева: «Три шага» Вишну («ведическая акция божества») получают в «Шатапатха-брахмана» «сюжетное оформление». Заметим, что в ряде случаев протодравидийский бог Вишну перевоплощается и в жреца-брахмана.

     И, очевидно, что становление и распространение брахманизма (в значительной степени автохтонной веры) сопровождалось сильным противодействием апологетов ведизма. И, как предполагается, богу Индре «вступившему» (видимо, на заре брахманизма) в союз с Вишну (в ведизме младшим братом Индры как адитьей). А ещё до заключения этого союза («Шатапатха-брахмана») Вишну возвратил царю богов Индре утраченное тем (по легенде узурпированное асурами) «могущество» (т.е. жрецы обеих религий пришли к некоему компромиссному соглашению, «союзу», но введя иную относительную значимость этих богов)). И Индре удалось «убедить» (и пристыдить) богов Агни и Сому (не исключено, что их прототипами были высокопоставленные ведийские жрецы культов этих богов) вернуться на путь истинной индоарийской веры. И пристыженные, Агни и Сома (как талантливо сочинено жрецами ведизма), дабы отомстить вероучителю-брахману за многочисленные «косые взгляды», объединились с Индрой и покарали (ликвидировали) этого выдающегося проповедника брахманизма. И за такое деяние, в частности, Соме (как и Индре) предстояло (что, могло быть оговорено в соглашении теологов сторон) искупить прегрешение (Гимн Соме): «Очищайся, ты, который помог Индре в убийстве (жреца-брахмана) Вритры».

     Об арийской трактовке победы над Великим Небесным Змеем. Так, известно, что антагони­сты богов Неба (в основном, громовержцев), помимо др.-инд. змеев (драконов) Вритры и Раху (демон затмения, глотал луну; изображался в виде головы дракона; и в послеведической литературе образ Раху вытесняет демона Сварбхану, затмевавшего солнце и луну), это - хеттский Иллу­янка, др.-греч. Тифон, скандинавский Ёрмунганд («Змей Мидгарда», «Мировой Змей»), славянский «Велес», др.-египет. Апоп (враг солярного Ра) и акк. (др.-евр.) Лебиатан. Подмечено также (А. Голан), что в др.-иран. искусстве имеется изображение всадника, поражаю­щего копьём вепря (как бога преисподней), весьма напоминающее изображение христианского змееборца Георгия Победоносца, - всадника, вооружённого огненным копьём, ассоциирующимся с молнией (и поскольку он же - Георгий Каппадокийский, то очевидно, что его прототип - громовержец Тешшуб). И все эти великие змеи: и арийские, и иных этносов, обычно связываются со стремлением изменить, нарушить, мировой порядок (Вечный закон), и тем самым разрушить существующий мир (змей Вритра препятствует Индре в созидании Вселенной, а сканд. змей Ёрмунганд и гигантский волк Фенрир, сыновья бога Локки, в конце времён должны погубить Вселенную (поглотить Солнце и Луну)). 

      И далее. Обратимся к кроманьонцам, как и натуфийцы (а ранее и неандерталтцы) веровавшим в Двуединое божество). Как выяснилось («О кроманьонцах как предтеча ариев»), кроманьонцы многие тысячелетия (до начала голоценовой регрессии) жили в высоких широтах, на побережье (того времени) Ледовитого океана, на шельфе, в настоящее время находящемся под водой. И, по всей вероятности, в силу специфики природно-климатических условии, своё пропитание они обеспечивали охотой и рыбной ловлей; но земледелием, поскольку земля в Приполярье промёрзлая, заниматься не могли (заметим, что вероятно, по этой же причине ингумацию они заменили кремацией; да и они - африканцы, стали «блондинами»).

     Как и все кроманьоиды, мигрировавшие в Евразию из Африки («Древний человек и божество»), кроманьонцы изначально (ещё в стране исхода) веровали (артефакты свидетельствуют) в Двуединое божество, в его персонифицированные (и паритетные) ипостаси (Мать-Отец). Так (ж-л «Rock Art Research») в 2017 году в Африке (в пещере Панга-я-Саиди на кенийском побережье) обнаружено древнейшее человеческое захоронение, дат. ок. 78 тыс. л.н.: останки ребенка возрастом 2,5-3 года лежали в сравнительно неглубокой могиле, как установлено, будучи положены «в согнутом положении (т.е. в позе эмбриона) на правом боку» (натуфийский мальчик). Здесь когда-то была выкопана квадратная яма-могила («дань» богу земли, богу-отцу) размером 36,7х39,8х12,5 см. Рассмотрим параметры этой ямы, основываясь на величине большого (или царского) древнеегипетского локтя, равного 52,5 см. Так, длина ямы, равная (по замерам) 39,8 см составляет ¾ локтя (39, 5 см), ширина ямы, равная 36,7 см, составляет 5/7 локтя (37 см), и её глубиниа, по замерам - 12,5 см, составляет ¼ локтя (ок. 13 см). Итак, согласно сакральной числовой символике длина и глубина (их размеры) этой могильной ямы соотносятся со Всеобщей матерью, богиней Неба (сумма значений этих параметров (в долях, четвертушках, локтя) составляет целое, что может быть не случайно), а её (ямы) ширина соотнесена с богом земли (число 7) и (число 5) преисподней (и интересно, что у индоариев мать-земля носила наименование «Широкая»). Заметим, что этот мальчик вскоре должен был возродиться (ожидали, воззвав к богам) к новой, земной жизни.

     В 2019 году на побережье ЮАР (сравнительно недалеко от пещеры Бломбос) обнаружены (во время отлива) рисунки, оставленные древними людьми на впоследствии окаменевшем песке (т.н. «аммоглифы»). И здесь были изображены круги, а также равнобедренные (в т.ч. и прямоугольные) треугольники даже с биссеутрисой угла. Поблизости найден был и камень с начерченным почти прямоугольным треугольником. И очевидно, что всё это - символика лона Всеобщей матери.

     Несколько ранее в пещере Бломбос (ЮАР) обнаружен сделанный охрой рисунок (Иллюстрация С.S. Henshilwood et al /Nature. 2018) - две линии из нескольких больших равносторонних углов, расположенных одна над друго так, что углы линий соприкасаются вершинами (символика высокой, небесной (дождевой) воды), дат. ок. 73 тыс. л.н.. В пещере Бломбос (2009) найдены и наконеч­ники для стрел, изготовленные из кремнезема и дат. ок. 73 тыс. л.н.. Так, наконечники для стрел из пещеры Сибуду (Южная Африка), дат. ок. 64 тыс. л.н. (на наконечниках выявлены следы клея). А по находкам различных (и в разных местах Еврази) наконечников сделано предположение, что изобретение лука со стре­лами - работа натуфийцев.

     И далее. Можно предполагать, что поскольку у племён кроманьонцев добытчиками пропитания были мужчины, а женщины - «подсобным персоналом», то у них (кроманьонцев) и сформировалась патриархальная ментальность (а в Евразии с развитием земледелия, которым веками занимались женщины, сложились матриархальные представления). И в связи с укладом жизни такая функция бога-отца, как «бог Земли», в условиях мерзлоты могла частично отрафироваться, в результате чего модифицированный бог-отец, был наделён статусом «бог Неба» (как Варуна или Дьяус).

     И когда с наступлением голоценовой регрессии кроманьонцы (праарии) начали расселяться в Еврази как номады (патриархат усугубился, когда праарии перешли к скотоводческо-кочевому образу жизни), они столкнулись с носителями раннеземледельческой культуры (в т.ч. и религии) - «фермерами», в которой бог-отец (бог вод, земли и её недр) мог пребывать на небесах в качестве Великого огненного Змея (или небесного быка), что, видимо, плохо увязывалось с кроманьонской (праарийской) концепцией о Едином и единственном небесном Отце, боге Неба, позднее - громовержце, великом воителе (сложилась тупиковая ситуация: на небе - два бога-отца, один из которых архаичен и враждебен праариям (и этот огненный Змей должен быть ликвидирован, как и «небнсный» бык, которого перманенто убивает Митра). Таким образом, победа арийских громоверждцев в борьбе с Великими Змеями может быть расценена как торжество арийских патриархальных воззрений победителей над раннеземледельческими «фермерскими» покорённых племён.

     И характерно, что особенно в раннем ведизме - религии       полуномадов (всё ещё оседавших на захваченных территориях), Индра - исконно арийский бог, царь богов, громовержец (видимо, быстро сменивший Дьяуса у постоянно воюющих индоариев-номадов), «представлен (видится) воплощающим в себе Вишну, Ваю, Сому и других богов» дравидов-дасью/даса (С.Л. Невелева «Мифология древнеиндйского эпоса. 1975). И «Он... породил солнце, небо и утреннюю зарю» («Ригведа», 1.32). Примечательно и то, что имя «Индра», которое может быть истолковано (корневая основа [ndr]) как «Высшее светящееся (молниями) божество», говорит о том, что Индра был занесён в статусе громовика (он и описан как - «ревущий бык»).

     Бытует мнение, что один из начальных этапов трансформации культово-мифологических представлений индоариев отражён в поздневедической литературе («Яджурведа», «Атхарваведа», цикл Брахман) Так, в работе коллектива из 12-и чешских индологов «Боги, брахманы, люди» (1969) констатируется, что «сборники (текстов), появившиеся, возможно, на 200-500 лет позже «Ригведы»... (и они) свидетельствуют о значи­тельных изменениях, которые претерпела (за эти годы) религия. При этом «Самой характерной и важной чертой эволюции религиозных и мифологических воззрений в эту эпоху, - пишут Э.Н. Темкин и В.Г. Эрман, - было коренное изменение соотношения между богом и обрядом, ему посвященным, и богом и жрецом. (И характерно, что) Обряду приписываются самодовлеющее значение и магическая сила, которая подчиняет жрецу (брахману), владеющему тайнами ритуала, природные стихиии и самих богов. Боги оказываются бессильными перед магией обряда при условии правильного его исполнения».

     Так, варна брахманов стеснила чрезмерно суровыми предписания­ми, касающимися совершения обрядов и жертвоприноше­ний, не только индийский народ, но и самих небесных богов». К примеру (см. выше), на закате ведизма и в брахманизме значимость образа «вседержавца» Индры (как и Ваю) заметно снижается: в частности, сословные варны, как считается, были установлены богом Вишну, да и, якобы, все 4 Веды порождены им же (на лотосе с Брахмой). Показательно и то, что индоарийские Индра и бог Сурья перевоплощались в брахманов («для упрощения ввода персонажа в действие (в фабуле)» (С.Л. Невелева. 1975), а также, по-видимому, и для приближения (усиления адаптации) этих важных ведических богов к брахманистичесской (в большой степеи автохтонной) аудитории (следствие ассимиляции - реставрация ряда доведических культовых представлений местного населения, возврат к ним). К примеру, могущество концепций брахманизма (всесилие его жречества) демонстрируется таким эпизодом («Махапхарата»): царь Нахуша, воитель и праведник, посмертно пребывал в Индролоке, но за проявленное им пренебрежение к брахманам, был изгнан с третьего Неба на землю и реинкарнирован в животное.

     И как резюмирует коллектив чешских индологов, в стране сложилась (была создана) ситуация, когда «Знание край­не сложного и запутанного ритуала делало положение брахманов таким прочным [а их столь необходимыми], что они возомнили себя богов. (Так) В «Шатапатхабрахмане» сказано: «Есть два вида богов - те, что являются богами, и те, что поют славя­щие их гимны, - боги в человеческом образе, брахманы. (И) Между ними следует разделять жертву: богам - жерт­венные дары, а человеческим богам - ученым брахма­нам, - награду. Если эти два вида богов довольны, то они вознесут жертвователя на небо» (и далее эта мысль развивается в направлении, приводящем к выводу о том, что земные боги - брахманы выше небесных» (нечто подобное сложилось и в раввинистическом иудаизме)). Никто, и даже царь или боги, не имели права притеснять или уби­ть брахмана (за что Индра и Сома были строго наказаны).

     И далее. Всьма интересен и важен сложный, многогранный образ бога Варуны, «наряду с Индрой - величайшего из богов ведийского пантеона». В Ведах «только Варуну и Индру называют «вседержителями» (В.H. Топоров «Мифология: Статьи для мифологических энциклопедий. 2014). Варуна связан также и с первозданными водами (в своей жен. ипостаси, полученной от хараппской Матери); он же отделил небо от земли (вероятно, как шум. Энлиль (экстраполяция)); властвует над демонами (отождествлялся с Аном); всеведущ и всемонущ.

      Наименование «Варун(а)», констатирует акад. В.H. Топоров, «исследователи сопоставляли с хеттским морским божеством Аруна, с др.-греч. богом неба Ураном» (ср.: Варун(а), Уран, Перун, эламский бог победы Нарун(ди), где - термин др.-санскр. «raṇ» значит «звучать, раздаваться» («Пе-рун» - «Звучащие уста (гром)»)). Таким образом, «индоевропейские параллели к этому имени несомненны» (т.е. бог Варуна - (пра)арийское божество). О том, что Варуна изначально - не бог индоариев (у них был Дьяус), вытекает из следующего замечания (чешские индологи): «Образ Варуны... (каким его застали инлоарии) ...не соответство­вал концепциям ведийских богов... в Ведах почти совсем отсутствует описание его внешнего вида». Считается, что функционально (по описанию) ранний образ Варуны близок к авестийскому Ахура-Мазде. У славян же Варуна управляет стихией движения звездного Неба (в таком качестве (астральный бог Неба) он и занесён в Индию (и где освещает небо и землю)); а также Варуна - и бог судеб человеческих (управляющий «дорогами» этих судеб (т.е. решающий (судящий) по какому жизненному пути направить судьбу индивидуума .

     При этом, если представить имя «Варуна (váruṇaḥ)» состоявшим из двух др.-санскр. слов: «var(u)», означающее «выбирать, отбирать», и «nah» - «решение; знание, понимание», то это имя и может значить «Выбирающий решение» (т.е. у праарикв судьбы определял бог Неба).

     И сообщается (М.Ф. Альбедиль «Индия - беспредельная мудрость». 2005), что «Варуна (был) потеснен Индрой с первых ролей» (громовержец - и громовик, и бог Неба), ранее вытеснившего Дьяуса (о чём Веды и повествуют). И очевидно, что до прихода ариев (и шумеров) в Индии мужских богов Неба (таких как Варуна, Дьяус и Индра (о шум. Ану сведения отсутствуют)) не было. Варуна же, по всей вероятности, был занесён в Индию намного более ранней волной (III тыс. до н.э.), нежели индоарии (примерно сер. II тыс. до н.э.); о чём также свидетельствует и аддитивный патриархально-матриархальны образ (и культ) бога Неба Варуны, по-видимому, подвергшийся сушественному воздействию камбейско-хараппской теологии (см. двандвы).

     Как известно (см. выше), такое праарийское племя (союз племён) как «вратья», эмигрировал в Индию ок. сер.-кон. III тыс. до н.э. (примерно в то же время, что и «черноголовые»). И не исключено, что именно они прошли через Иран и занесли хараппцам богов Варуну и Митру (бога Солнца).

     По всей вероятности, у хараппцев единая государсивенность не сложилась (и Хараппа не являлась метрополией), а существовала система (совокупность) независимых городов-государств (как у убейдцев, ханаанеев и в досаргоновском Шумере). И когда объявились первые племена (племя) праариев, они (скотоводы), по-видимому, были приняты одной из больших городских общин и обосновались в пригороде (у реки). За долгие годы совместого добрососедского сосуществования эти арии ассимлировались и интегрировались в толерантное протохараппское общество. А дабы сблизить религии (главных богов) ариев и дравидов (у которых богиня-мать являлась и богиней Неба), Варуна при адаптации был наделён автохтонными теологами рядом «материнских» и иных функций. Так, в одном из текстов Варуна назван «сестрой-близнецом» небесеой богини Ушас (т.е. богини-матери). Варуна также создатель и повелитель небесных вод (порождает набесное «молоко»), а также («Махабхарата» и «Господин (вод) моря». В одном брахманическом обряде к Варуне взывают как к богу растительного плодородия (М. Мосс «Социальные функции священного». 2000): здесь к человеку, пекущемуся об урожае, призывают участие (помощь) Варуны как «бога ячменя»; в молении говорится: «Мы призываем тебя, внемлющего бога-ячменя» (и далее по тексту) «поднимись там (колосьями на ниве), как Небо («Атхарваведа»); и будь неисчерпаем, как океан».

     Отметим и аналогии: «Я (Осирис посмертно) живу как зерно… как ячмень»; в китайском патриархате известен бог «Князь-просо».

     Итак, очевидно, что изначальнно образ (и культ) арийского бога Неба Варуны подвергся хараппской теологией существенной модификации. В частности («Боги, брахманы, люди». 1969), подмечено, что «Моральная основа [духовное преднаполнение специфической функциональности (набора эпифаний), которой был наделён образ бога Варуны], в целом чуждая характеру боль­шинства ведийских [и иных праарийских] богов, здесь [в подборе эпифаний] выражена настолько сильно, что заставляет предположить какое-либо посто­роннее... влияние».

     Отношение же ведизма к Варуне, - праарийскому божеству, весьма не однозначно (но целенаправлено в части становления уровня значимости образа (и культа) Индры) - он и дэва, и асура. И, как отмечается (В.H. Топоров) «мифологических сюжетов, связанных с Варуной, в Ведах немного, и они известны лишь в фрагментах». Но при этом его (Варуны) «ведущее» (значимое) положение в ведическом пантеоне тем не менее сохранялось (несмотря на сочинение двандвы «Индра-Варуна») и после забвения Дьяуса (видимо, численность «вратьев», почитавших Варуну, была велика).

      По всей вероятности, ведическая фабула о двандве «Индра-Варуна», была призвана не только увязать (сблизить) архаичные верования местного населения с традиционными праарийскими религиозными представлениями и в какой-то степеи адаптировать индоарийских богов; но и возвышать (возвеличивать) Индру (как бога Неба), а в свете принципов патриархальной ментальности уничижать Варуну (всё ещё бога Неба). И в послеведийский период, как отмечается (С.Л. Невелева. 1975), «в эпической мифологии... ассоциация Индры с Варуной (двандва)... в эпосе [Рамаяна, Пураны и Махабхарата] полностью (была) изжита... притом, что сам образ Варуны (сохранился, но) претерпел коренные изменения... (А) Начиная с «Атхарваведы» значение (образа) Варуны постепенно падает... (И) в эпосе Варуна - второстепенное божество (так, Варуна поёт гимн Кришне (т.е. богу Вишну), чтобы отвести от себя его угрозы); (далее он) - исключительно владыка вод» моря (один из терминов на санскр., обозначающих понятие «океан» - «varuṇa»). И характерно, что в послеведический период и обрпз Индры заметно поблек (см. по тексту).

     Так, очевидно, что у воюющих праариев замена бога Неба на бога Солнца требовала определённого времеии (какого-то переходного периода). И это показывает наличие и описание двандвы «Митра-Варуна», призванной у «вратьев» возвысить бога Солнца над богом Неба и обосновать смену высшей власти.

      Констатируется (акад. В.H. Топоров), что бог Ми(т/ф)ра «принадлежит по своему происхождению к индоиранскому пантеону». Наименование же «Mitrá», представленное как выражение «Mi-t(а)r-(á)», и означающее «(тот) Кто определяет», говорит о его высоком положении в пантеоне занесших его ариев. Вместе с тем имя «Митра», видимо, может состоять и из двух санскр. слов: «trā» - «защитник» и «mī» - «идти» (одно из значений), и толковаться как «Идущий (по небу) защитник», как воитель племени.

     Заметим, что у индоариев (три бога солнца, как у египтян) Митра - бог дневного, полуденного Солнца (как бог Ра).

     Принято полагать, что ведическое имя Митра (Mitra) «восходит к индоевропейскому корню [mi-, mei-], имеющему отношение к обозначению идеи посредничества, взаимности, обмена, закономерности, согласия, состояния мира, дружбы». И поэтому данное нименование (и образ бога) обычно толкуется как «друг» (считается, что букв. - «то, что связывает»), как второй участник договора; как олицетворение дружеского взаимопонимания, мирного сотрудничества, благожелательной доброты и единства» (В.H. Топоров)).

     И примечательно, что начало периода возвышения могучего воителя ариев - бога Солнца (в частности, Митры) ознаменовано (иконография) великой победой над грозным архаичным богом земли (в облике огромного чёрного быка) земледельческих племен Евразии, противостоящих тотальной экспансии ариев-номадов. При этом, как известно, в Древнем Мире были убеждены (к примеру, кельты), что к нему (убийце) переходят сила и некоторые иные способности (функции) убитого врага. И Митра изображался в красном одеянии (статус божества подземного огня; он отождествлялся и с Гефестом), показан он и обвитым кольцами огромной змеи (мировые воды; связан Митра и с небесными водами), а сияние от его головы многократно показанные в виде 7-и лучей (связь с землёй) на фоне солнечного диска.

     И констатируется (акад. В.H. Топоров), что такой уникальный синкретический культ бога Солнца Митры (ни Хепри, ни Ра, ни Атум - великие солярные боги, не были наделены такими способностями) «получил чрезвычайно широкое распространение... (и затронул (охватил)) ...самые разные культурно-исторические традиции и религиозно-мифологические системы» Евразии.

     Обратимся к двандвам - этим атавизмам (вариациям) Двуединого божества, в которых все партнёры - доведические божества. Так, по-видимому, наиболее древняя двандва это - «Дьявапритхиви» (пара: бог Неба Дьяус и богиня Притхиви (здесь мать-земля)), поскольку она (двандва) призвана продемонстрировать статусы и взаимоотношения бога Неба и бывшей Всеобщей матери, богини Неба, бытующие после «религизной революции» (инверсии богов), совершённой праариями (инициированной воззрениями их патриархальной скотоводческо-кочевой культуры). И тем не менее (велика сила традиции), двандва «Дьявапритхиви» наглядно демонстрирует (в патриархальных категориях) изначальную слитность, целостность первозданной субстанции «Небо-Земля. И повествуется, что «(Дьяус и Притхиви) ...большие, силь­ные и неутомимые, - Отец и Мать (слитые воедино)» (заметим, что создание основных ранних тек­стов Ригведы относят к рубежу III-II тыс. до н.э. (т.е. возможно, ещё по пути в Индию).

      О том, что Дьяус - праарийский (возможно, даже кроманьонский) бог, свидетельствуют его древность и имя (см. ниже), к примеру, у прибалтов он носил наименование «Диевас». И если о Дьяусе известно довольно много, в частности, в «Ригведе» ему посвящено 6 гимнов, то сведений о прототипе богини Притхиви нет, но они вполне могут содержаться в её наименовании, введённом индоариями, по всей вероятности. ещё по пути на субконтинент (поскольку имя «Притхиви» не санскртское).

     Итак, представим это имя («Притхиви») в виде выражения «прит-хиви», где первое слово - «прит» (с учётом возможного чередования согласных звуков «п» и «б») может иметь вид (звучание) «брит», а этот термин, известный в акк. языке как «бритум», и в иврите как «брит», означает «союз, единение». Вполне возможно и то, что вторая часть наименования богини - «хиви», это - «Хева, Хеба» (курдское слово «хеву (hevu)» означает «жен­щи­на»), т.е. анатолийская Великая богиня Хеб­бат (так, в «Летописи Хаттуси­лиса I» говорится, что Хеб­бат - дочь хурритской богини Аллат(ум)). И в таком случае имя «Притхиви» и означает «Единение Хеб­бат (Хевы)» с Дьяусом в двандве «Дьявапритхиви».

     В таком случае т.н. индоарии должны были довольно долго находиться в Анатолии (и при этом что-то заимствовать из лексикона хурритов), возможно, в составе племён неситов (ок. 2100 г. до н.э.), а затем мигрировать на юг - в Иран и далее Индостан (заметим, что протоармяне тоже «не ужились» с хеттами),

     И характерно, что идея перманентного единения начал, выраженная в двандве «Дьявапритхиви», сделалась частью ритуала индоарийской свадебной обрядности. Так, жених, обращаясь к невесте, произносит: «Я - он, а ты - она; Я - небо, ты - земля; Давай же соединимся и породим потомство» (А.А. Вигасин «Работы разных лет»); т.е. «союз юноши и девушки превращается в ритуал «священного брака» (соотносится с ним, следуя божественным образцам).

     О двандве «Митра-Варуна» в «Шапатха-Брахмана» также сообщается (Жорж Дюмезиль «Верховные боги индоевропейцев». 1986), что Митра и Варуна - как «земля и небо». В «Ригведе» тоже сказано: «Как ты, о Агни, понесёшь эту жалобу Варуне, как Небу?.. Как скажешь ты щедрому Митре, - Земле?» (см. выше).

     В «Шапатха-Брахмана» рассказано, что периодически «Митра изливает семя в Варуну» (в ипостаси «Луна», её женском проявлении). Согласно «Авесте» амбивалентная Луна перманентно «содержит в себе семя» бога-отца (здесь Митры). Заметим, что Варуна женат на богине Вирадж.

     Хотя и Митра и Варуна (земля и небо) разделены, но считалось, что если Митра мог существовать без Варуны, обратное было в патриархате невозможно (ибо женщина без мужа - ничто («пустое место»)), и тогда «Варуна [как божество Неба в женской ипостаси] сказал Митре: повернись ко мне, чтобы мы соединились (вновь), я уступаю тебе первенство» (т.е. власть переходит от бога Неба к богу Солнца).

     В «Шапатха-Брахмана» повествуется и о том, что и в двандве «Индра-Варуна» они - Отец и Мать: «вы двое сотворили все существа Вселенной», и акцектируется при этом, что Варуна (но не громовержец праариев Индра, который тоже бог Неба) «унаследовал» (был наделён) не только чревом/лоном хараппской богини-матери, богини Неба (Варуна порождал «высокую» воду и белый свет), но также и (видимо, с приходом племён индоариев) лоном (утробой) матери-земли («Широкая»), обозначенным в тексте как санскр. «kṣetra» - «земля; утроба матери» (что подмечено ещё в XIV веке комментатором Вед Саяначарьей). И в «Ригведе» уточняется, что у каждой «ksetra (утробы) есть pati (супруг, хозяин)», - здесь это Индра.

      Во взаимотношениях же двандвы «Индра-Варуна» сложилась та же ситуация: «Если ты (говорит Индра), о Варуна, хочешь меня любить, то... приди под господство моей власти».

     Так (R.N. Dandekar «Vrtraha, Indra»//Annals of the Bhandarkar Oriental Research Institute. 1951), отмечается, что Дьяус «постепенно утратил свой статус», поскольку доминирующая роль Индры «связана с довольно поздней стадией развития ведической мифологии».

     Принято полагать, что термин «дэва» («Deva»), означющий просто «бог» (мужская форма санскр. слова (жен. (богиня) - «дэви»)), происходит от праарийского «Deiwos», означающего, как и санскр. наименования «Dyâus, Djaus» (А.П. Лопухтин. 1914) «небесный» или «сияющий, светящийся», основа (прототип) которого термин «diw» ([dw/v]) обычно трактуется как «светиться»; заметим, что др.-греч. «бог» - «theos», а термин «theso» означает «быть сильным» (Мифы народов мира. Эн-я)).

     Как известно, наименование одного из древнейших праарийского божества в ведийской религии, отца многих богов (в частности, и адитьев), «Дьяус» или «Дьявус» (Dyâus, Deiwos, Deva, Dios, Dievs, Deiwos, Dieu, Dues, Devah), корневая основа имени которого - [d(w/v)]. И как легко видеть, корни выражений (терминов) «diw» и «Deiwos» (и им подобных) содержат слово ностр. [-d-], которое интерпретируется как понятие просто «бог», а также и ностр. [w/v] как понятие «создавать, творить». И весьма возможно, что такое праиндоевропейское (праарийское) выражение как «Deva» («Dyâus, Deiwos», «Dies-piter») означало «бог-создатель (прародитель)», первопредок рода/племени.

     Должно отметить (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман «Мифы Древней Индии». 1975), что «Книга гимнов» в Ригведае - «один из самых ранних» мифо-поэтических текстов индоариеев; и в ней содержатся «отголоски древнейших представлений, восходящих ко времени индоевропейского (языкового) единства» (т.е. до начала «диаспоры» кроманьонцев, инициированной голоценовой трансгрессией вод Ледовитого океана). Так, в частности, образ (и кулльт) мезолитичекого патриархального Владыки Неба бога Дьяуса, везде в Евразии функционально замещавшего (вытеснявшего) автохтонных богинь Неба, и у индоариев (в ведизме) заметно «потеснил» («поставил на место») местную автохтонную богиню-мать Махадеви (Сати/Падму (санскр. «Sata» - «беспредельность, бесконечность»)), названную в ведизме (в двандве) анатолийским (хатто-хурр.) именем Притхиви, с указанием её нового статуса - «мать-земля».

     И поскольку «война племён - это война их богов», Дьяуса, вооружённого простой дубиной, племена праариев (постоянно воюющие при миграциях) заменяют, как упоминалось, более сильным воителем, с более совершеным оружием, - богом Солнца, вооружённым смертоносными стрелами света (в частности, Митрой), а затем и того - громовержцем, мечущим огненные копья-молнии (Индра, Зевс, Тор, Перкунас и т.п.). И как отмечается (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман. 1975), «уже в «Ригведе» (волна индоариев) мы застаем культ Дьяуса на стадии угасания, и он вскоре совершенно исчезает из ведийского пантеона».

     Так, в мифе «Падение Дьяуса» (послеведийский период) описывается уничижение этого, в прошлом величайшего из богов праариев. И повествуется, что однажды Дьяус и его супруга Притхиви пришли в заповедный лес, где увидели чудесную (исполняющую все жела­ния) корову Нандини (видиме, она же - Камадхук), принадлежащую, ка Васиштхой и, лишившись небесной обители (низвергнутый с небес на землю) на долгие годы, стал простым земным смертным (подверженным различным болезням).

     И примечательно (интересно) в этой фабуле имя «чудесной» коровы» - «Нандини» (на санскр. «Nandini» - «дочь»), которое, будучи представленное в виде выражения Н-ан-д-ини, где шум. «ан» - «небо», а убейд.-дравид. «ини» - «госпожа»; может означать «Высокая (высшая) госпожа небесных богов», т.е. она, эта свяшенная корова, - проявление автохтонной Всеобщей матери, которая - «дочь» Единого бога, как его жен. ипостась; и которую, - богиню Неба, Дьяус ранее смертельно «обидел», «выпроводив» её с небосвода, что, судя по мифу «Падение Дьяуса», не забывались автохтонными теологами (некоторые положения брахманизма - ранненеолитические). И как прелставляется, эта мифо-поэтическая фабула являет собой гипотетическое видение должного (типа «око за око») возмездия праарийскому богу Неба за «похищение» функций Всеобщей матери как богини Неба, и ниспровержение её на землю.

     Любопытно и то, что Васиштха - сын Варуны (он - мать), арийско-хараппского бога Неба, который во многом (см. выше) соотносился с местной богиней Неба; а Нандини же - и корова, на молоке которой, возможно, вырос Васиштха (его «молочная» мать); и автохтонная богиня Неба, с которой сопоставлялся, в частности, Варуна; т.е. Варуна мог отождествляться и с богиней-матерью в облике коровы (что говорит о степени глубины ассимиляции этой ранней волны праариев).

     Довольно интересен (в части возможной принадлежности к доведическому пантеону) и бог (11-ый сын Адити (а первый - Варуна)) по имени Тваштар, создатель «шумной» дубины (палицы), которой Индра убил змея (дракона) Вритру. В Ригведе Тваштар - бог-«определитель, творец (созидатель) формы» (всего сущего), мастер-кузнец богов. Так, санскр. «tvaṣṭar» значит «мастер, творец», где «tvaks/tvaṣ» означает «производить, создавать». А (в этом имени) убейд.(дравид.).-шум. слово «тар» значит «решать, определять» (санскр. «tar» - «звезда»). Сопоставление же наи­менований «Тваш-тар» и, в частности, убейд.-шум. «Нам-тар» (где «нам» - «судьба, доля», а Намтар - бог судьбы, вестник смерти), позво­ляет предполагать, что если Тваштар - бог убейдских фермеров-эмигрантов IV тыс. до н.э., то он вполне мог быть богом и хараппцев.

     Очевидно, что бог Тваштар весьма напоминает одного из высших «фермерских» (прахатто-хурритских (и анатолийских, и ханаанейских)) богов - архаичного Двуединого бога-демиурга Хусара (Кусар-ва-Хусаса), поздшее (заметим, что и бог-отец Энки тоже «мастер» («Оанес»)) - бога-отца и искусного мастера (он сделал палицу для угаритского бога Балу, а Тваштар - для Индры).

     В этом же плане целесообразно рассмотрение функциональности и такого бога как Савитар (возможно, занесён вместе с Варунойа). В индийской традиции сохранилось видение Савитара как образ восходящего и заходящего Солнца, а также и (после появления солярной Сурьи) как восходящего (утреннего) светила (здесь, вероятно, слово «tar» (как часть имени) значит на санскр. «звезда»).

     Бог Савитар - златоглавый, златорукий, златогубый и зла­товолосый, с золотым блестящим оружием; он восседает на золотой повозке, влекомой золотыми белоногими гне­дыми конями.

     Согласно одной из мифо-поэтических версий Савитар был отцом богини Сурьи (кто мать - не уточнено), а по иной (более поздней) версии - отец Сурьи (уже мужского солярного божества (бога Солнца)) - бог Неба Дьяус, а мать - Великая Адити.

      Так, на санскрите «Сурья» («Sūrya») значит «Солнце». Однако известно, что чеченское (хурритское) слово «суьйре» означает «вечер», а эстонский термин (финно-угорская языковая семья) «surra» значит «умереть». И тогда, по всей вероятности, это божество («Сурья») было занесено потомками анатолийских «фермеров» уже в статусе заходящего, умирающего, вечернего Солнца и как женское божество. А вследствие же ассимиляции пришельцев-«фермеров» раннеземледельческая богиня Сурья, получив местное имя «Савитари» (как дочь Савитара), была включена в местный (возможно, ещё хараппский) пантеон. Поздне же индоариями (на санскр.) это имя («savitrī») было истолковано как «мать, производитнльница», ибо это - богиня, жен. божество).

     И очевидно, что ведических теологов не устраивало, что Сурья всё ещё оставалась женским божеством Солнца. И дабы ликвидировать это вопиющее несоответствие догматам патриархата, было решено «воспрепятствовать» (как бы не давать) богине перемещаться по небосводу. И от лица Совета богов громовержец Индра ломает небесную колесницу Сурьи (после чего был изменён пол Сурьи, и этот новый солярный бог, как сын бога Неба Дьуса, был включён в ведический пантеон (а в угоду многочисленному автохтонному населению - сделан и адитьей).

     Знаменательно, что индоарийский бог Сурья, в отличие от шум.-акк. Уту/Шамаша или др.-егип. Ра, не пребывает ночью в преисподней (в глубинах недр земли, в «горе заката», вместе с Ушас), но («Махабхарата») обходит (ещё кроманьонское представление) «неизмеримо высокую (мировую) гору Меру, протянувшуюся по всей северной окраине мира» (обитель Брахмы и Праджа­пати) по часовой стрелке («женское» направление), «на закате озаряя северную сторону Меру и, обогнув ее, возвращается назад, обратив лицо на восток».

     Почти таким же образом как и с божеством Сурьей, теология победителей обошлась и с богиней зари Ушас. И повествуется: (скажи) «Индра, что (за) злонамеренную жену (женщину), дочь неба, ты прибил... мнящую себя великой, - (богиней) Ушас? Разбил Индра... (её колесницу, И) ...Прочь от разбитой повозки бежала Ушас, страшась... (после того, как) ...бык (Индра) её столкнул (с небосвода). Это её повозка лежит совсем разбитая» (заметим, что согласно версии «Атхарваведы», матерью Индры считалась и богиня Экэштака, соотносящаяся с сестрой богини Ушас - владычицей ночи Ратри (на юге Индии автохтонная Ратри (входящая в пантеон «Атхарваведы») отождествлялась с дравид. Всеобщей матерью («Ратри» - одно из её (Матери) наименований (О.Н. Куслий «Божественный женский персонаж...». 2007)).

     О том, что «Экештака (Еkastaka)» - индоарийское название (видимо, арийский синоним богини Ратри, отождествляемой с Адити (как и её сестра Ушас)), свидетельствует то, что, будучи представлено как выражение «eka-(a)s-tak(a)», состоящее из санскр. терминов: «eka», означающее «один, единственный; тот самый»; «as» - «оканчивать; достигать; происходить, наполнять», и «tak» - «торопить; насильственно увлекать»; оно (имя «Экешта») может быть истолковано как «Та самая, которая торопит окончание (дня)».

     Не исключено, что местная (доведийская) тенденция рассматривать Савитара как образ восходящего и заходящего Солнца, предшествовала появлению (занесению) богини Сурьи. Как представляется, Савитар - божество, занесённое одной из вол наиболее ранних мигрантов. Так, Светлана Леонидовна Невелева пишет: «Бессмертие доэпических богов [вероятно, предполагается, что неких ведических, т.е. арийских]... согласно одной версии, было даровано им богом солнца Савитаром». Но тогда Савитар должен был бы считаться верховным божеством, Отцом богов в пантеоне неких праарийских племён, у которых главным богом всё ещё оставался бог Солнца (т.е. ешё не был замещён громовержцем)..

     Так, в энциклопедии «Мифы народов мира» (1998) приведены подробные сведения о Савитаре, - статья акад. В.Н. Топорова, основанная на исследовании 11-ти гимнов «Ригведы», в которых (в гимнах) индоарии сохранили сведения об этом божестве, позволяющие рассматривать его функциональность (наполнение культа)) как суперпозицию возможностей классического («фермерского», раннеземледельческого) бога-отца и праарийского (кроманьонского) небесного отца, бога Неба (подобного Дьяусу или Варуне).

     Итак, рассмотрим этимологию наименования «Савитар» в предположении, что оно («savi-tar») состоит из двух слов: «tar» (см. выше) и «savi», что (последнее) на эстонском и финском языках (прибалтийско-финская подгруппа финно-угорской ветви уральской языковой семьи) означает «глина». И поскольку (см. выше) термин «surra» - тоже эстонский, то Савитар и Сурья вполне могли быть божествами этноса, сложившегося (по пути в Индию) вследствие ассимиляции праарийского племени с племенем «фермеров» (о такой метисизации свидеткльствуют гаплотипы большинства народов Западной Европы).

     И если наименование «Савитар» состоит из слов: «глина» и «решать, определять» (а санскр. «звезда» с «глной» не коррелирует), то об этом боге можно говорить, как о создателе людей из глины (как, к примеру, об убейд.-шум. бог-отец Энки). Так, в «Гимне Ашвинам» («История и культура древней Индии: Тексты». Сост. А.А. Вигасин. 1990) повествуется, что «Бог Савитар вызвал к жизни (каждое) отдельное живое существо». Он назван «господином творения».

     Расмотрим образ бога Савитар как классического бога-отца. Так (В.Н. Топоров), сообщается, что он «заполняет воздушное пространство» мира, ему подчинены ветры. И это соотносит Савитара с шум.-акк. Энлилем, богом воздуха и ветра (царь богов, управлял миром); а также и с др.-егип. богом воздуха Шу. А то, что «он управляет миром» («его называют господином мира»), и охраняет установленные свыше законы (миропорядок), также соотносит его с Энлилем, а также и с богом Вишну из тримурти.

     С богом Энки/Эа, как богом земли и пресных вод, богом мудрости, знающим будущее, целителем тоже соотносится ряд функций культа Савитара. Так, Савитар «мудрейший из мудрых», пробуждает мысли, боги следуют его советам. Савитар также изгоняет болезни, лечит, даёт (тем самым) долгую жизнь (отметим, что целителями богов считались Ашвины). Савитару подчинены (пресные) воды, и он указывает путь водам (где и куда течь рекам). И характерно, что Савитар отождествлялся с ведийским божеством «Апам Напат» (букв. «сын воды»), который соотносился с реками Синдху и др. (даровал рекам пресные. сладкие воды). Савитар и «приводит в покой землю». Характерно, что и богиня знаний Сарасвати, супруга Брахмы и мать Праджапати, Дакши и бога мудрости Брихаспати (соотносился с Юпитером), - первоначально речная богиня (Сарасвати одна из главных рек ведийского Семиречья)., т.е. и эти боги - сыны вод.

     В работе В.Н. Топорова приведено и такое выражение «боги, которым он указывает бессмертие» («Ригведа». IV 54, 2), которое может быть понято, если его сопоставить с фабулой шум.-акк. мифа «С великих небес к великим недрам», где богиню Инанну избавляет (вызволяет) от пребывания в «Стране без возврата (Куре)» (от смерти) бог Энки, использовав для этого «травы жизни» и «воды жизни».

     Савитару присущи и обычные для любого бога-отца способности: он приносит и распределяет (курирует) богатство, сокровища; а также выступает в роли Владыки зачатия: его молят о детях.

     Выявлена и связь образа Савитара с небосводом (как прарийского бога Солнца, великого воителя, главы пантеона, предшествовавшего по статусу богу Неба, но с рядом его функций). Сообщактся, что «в эпосе Савитар выступает в эпизоде битвы богов с Раваной и его спутниками. И когда боги были уже близки к поражению, появился Савитар («бог, олицетворяющий животворную силу Солнца» («Атхарваведа») и раздробил колесницу предводителя ракшасов Сумалина и поразил его самого, обратив в прах, после чего ракшасы отступили» (как прелставляется, - праарийская легеда в индоарийской интерпретации (уже Индра - громомержец)).

     Выявлены у солярного Савитара и функции, позднее присущие богу Неба. Так, он удерживает (IV. 2) и укрепляет (X 149, 1) небо; и даже приводит в движение три неба (все три сферы небосвода (ср. трилистник)). И подмечено (В.Н. Топоров), что «небесное» сакральное «число три особенно характерно для Савитара» (т.е. бог Солнца виделся устроителем и небесного миропорядка (унаследовал у замещённого им бога Неьа)). И можно полагать, что архаичный Савитар, в дополненеие к прежним, «фермерским», функциям бога-отца, вследствие метисизации последних с ариями (и ассимиляции) был наделён и функциями верховного арийского божества. И показательно, что подобно богу-отцу Посейдону, «он (бог-отец Савитар тоже) знает источник океана». В ведах (гимн богу Савитару («Ригведа», кн.1П)) говорится и о том, что доарийский Отец «Савитар отдал супругой Сурью (Солнце)» богу Луны Соме («Свадебный гимн»).

     И хароактерно, что память о прежней значимости «фигуры» праарийского Савитара сохранялась в индоарийской теологии (в Ведах). Так, согласно одной из (вероятно, эпических) легенд Савитар проклял богов «тримурти», и тогда они превратились в реки (Вишну - в реку с названием Кришна (см. ниже), притоки которой: река Венна - Шива, а река Кояна - Брахма). Как известно, в старом городе Махабалешвар (штат Махараштра, южная часть полуострова) функционирует древний (XI-XIII в. н.э.) храм Шивы, в котором находится исток реки Кришна - родник, вода которого вытекает (бьет ключом) изо рта каменной статуи священной коровы, что может символизировать порождение богов («vaśā» означает «корова»).

     Так, по лингвистическим данным, отделение индоариев от индоиранских племён произошло между 2000 и 1800 гг. до н.э.. И считается, что наиболее ранним регионом расселения индоариев в Индостане является ареал распространения гандхарской культуры и артефактов кладбища «Н», соотносимых с периодом ок. 2000-1800 - 1700-1400 гг. до н.э.. И уточняется (С.А. Григорьев «Древние индоевропейцы» 2015), что гандхарская культура (культура гандхарских погребений или культура долины Сват) существовала в период 1600-500 гг. до н.э. на территории округа Гандхара на севере Пакистана (Дж. Стакуль. 1989).

     И считается, что погребальный обряд, зафиксированный в могильниках Свата, свидетельствует о разноэтническом (смешанном) населении данного региона. Так, здесь керамические сосуды, входящие в погребальный инвентарь, представляли собой полированную серую (СРК) и красную посуду Выявлены ингумация (скрюченные трупоположения на боку и вытянутые на спине) и кремация; а также и вторичные захоронения (обряды разных этносов)), (С.А. Григорьев «Древние индоевропейцы». 2015). И это свидетельствует о том, что тут погребены праарии и потомки анатолийских «фермеров», видимо, вместе проживающие (генетика свидетельствует (состав гаплотипов) о том, что арии Европы (индоевропейцы) сформировались в результате метисизации кроманьонцев/праариев и «фермеров»). А тот факт, что для арийских погребений ранней фазы их пребывания в регионе характерны одиночные захоронения, а для средней фазы - уже кремация, свидетельствует о притоке племён праариев в регион несколькими весьма разновремёнными волнами. При этом полагается (К. Кеннеди), что «с антропологической точки зрения» люди из гандхарских захоронений преимущественно (видимо, как основная часть местного (автохтонного) населения) обнаруживают сходство с людьми неолитического Мергарха. А в части арийских носителей «сватской» культуры (в округе Gandhara), сделан вывод, что они испытали сильное влияние (прото)хараппцев (и, возможно, даже носителей камбейской культуры), поскольку их поселения отличались правильной (камбейско-хараппской) планировкой и прямоугольными домами, а также и отсутствием (не обнаруживаются) погребальных курганов.

     И, как представляется, задолго до появления волны арийских племён с Индрой в качестве бога грозы, на этой территории Индии уже почитался (был хорошо известен) бог Парджанья (принятое толкование имени «дождевая туча» (санскр. «par» значит (в частности) «наполнять, насыщать, помогать, избавлять от, жертвовать»)), и который в Ведах (в «Ригведе» ему посвящено 3 гимна) - бог грозовой тучи и дождя. Считается, что на «глубокий архаизм» образа Парджаньи (мог быть занесён вместе с Варуной) указывает его слабая персонификация, и также то, что его отождествляли с грозовой тучей. А то, что наименование «Парджанья» соотносят с именами славян. «Перу-н» (санскр. «peru» означает «проходящий (мимо)»), балт. «Перкунас» и хетт. «Пирва», говорит о том, что громовик Парджанья мог быть занесён ариями ещё до волны с громовиком Индрой.

     Так, в «Атхарваведе» Парджанья называется Отцом (и, в частности, бога Луны Сомы). Матерью же и супругой Парджаньи названа Мать-земля (имя не приведено); т.е. налицо параллель к двандвам, позволяющая усматривать в Парджанье-громовике и небесного бога-отца, т.е. бога Неба, подобного Индре (Парджанья «помещает (своё) семя (врды дождя) не только в растения, но и в коров, лошадей, женщин»). В таком случае Парджанья был занесён как бог-громовержец (некой волной праариев), который (Парджанья) ко времени эмиграции племён индоариев, видимо, уже был адаптирован матриархальными хараппцами (как бог Неба соотнесён с тучей (небесной, дождевой водой), т.е. с местной (хараппской) богиней Неба, как и Варуна).

     И характерно, что имя «Парджанья (Par-janya)» тоже отражает его функциональность как небесного бога-отца (как частично громовержца), поскольку санскр. «par» означает (в частности) «наполнять; помогать; способствовать», и санскр. «janya» значит «племя, община; тело; рождённый», что позволяет образовывать такие наименования, как «Пополняющий племя» и «Пособник рождения». Заметим, что в литовском имени «Перкунас (Pаr-kūn-(as))» слово «kūn» входит и в лексикон санскрита, где означает «поддерживать; помогать»; т.е. часть некоего племенного объединения ариев-номадов (в свете курганной (М. Гимбутас) или степной (J.P.  Mallory) гипотез мигрировала на запад, а другая часть - в Индостан).

                  

      Парджанья

     Так (А.Я. Щетенко «К проблемам интерпретации клада культовых предметов из Даймабада». 2007. Рис. 37-4), на (личной) печати из Мохенджо-Даро изображено синкретическое существо, у которого «туловище быка, хобот слона, хвост - змея»..И этот длинный «хвост - змея» показан поднятым вертикально вверх, как бы вознесён. На теле змеи расположено 7 точек и один штрих (всего - 8), что в свете сакральной символики соотносит этого змея с небосводом. И знаменательно, что в изобразительном плане (судя по характеру штриховки и её числу) правая задняя нога и часть крупа (зада) этого существа символически являют собой единый (аддитивный) образ с хвостом-змеем, демонстрируя сферу его (змея) пребывания на небесах м (здесь (на ноге и крупе) показано 12 параллельных горизонтальных линий (короткий последний отрезок расположен у копыта). И то символизирует, что данный змей может также находиться и в астрале, на самом высшем небе. На морде же быка проведено 4 квазипараллельные линии (связь с небом), а на его шее - три кольца с 6-ю, 5-ю и 7-ю короткими штрихами, что свидетельствует о постоянной тесной связи этого небесного божества с землёй и её недрами. Хобот же может служить этому существу для того, чтобы издавать громкое, трубное звучание.

     Итак, эпитет «дикий бык ярости» носили такие боги грозы и бури (громовики) как убейд.-шум. Ишкур, акк. Адду, а также и Хаддад. Образ небесного огненного змея как эмблемы молнии, был щироко распространён в Ойкумене. И, по всей вероятности, данное синкретическое существо - громовик Парджанья, который для создания звука грома использовал не барабан, а хобот. (Рис. «ПАрджанья»).

     Так, индийский учёный Б.Н. Луния (1960) сообщает, что, в частности, у дравидов джунглей традиционно бытовал «обычай (акцентированного) почитания «Нага», или змеиных божеств» (т.е. культ архаичного бога-отца), что может быть связано с тем, что Ве­ликий Отец (Змей) - владыка животных и животного плодородия, за­ча­тия (от него зависило и деторождение - сохранение семьи/рода; и его пропитание - охота). «Пока желание иметь детей будет руководящей» нормой поведения индусов, «почи­тание змеи или каменных идолов змей (змеиных камней) останется популярным культом в Индии» (А.Е. Сне­сарев «Этнографическая Индия». 1981). Характерно (В. Хинц «Государство Элам». 1977), что в протодравидийском Эламе две переплетённые (как спаривающиеся в брачный период) змеи служили символом (эмблемой) зачатия (животного плодородия). Примечательно, что спустя тысячелетия в современ­ной Индии бездетные супруги возносят моление о даровании детей перед подобной же символикой, - сохранившей своё сакральное значение эмблемы слитности обеих амбивалентных ипостасей Единого бога. Отметим и то, что эмблемой убейд. культового центра бога Энки (убейд. Двуединого божества) в Эриду(ге) также были две переплетённые змеи.

     Как сообщают старинные европейские путешественники, «древние обряды дравидов весь­ма напоминали обряды мунда. Каждое, даже небольшое, племя, а иногда и отдельный род имели собственную бо­гиню, обладавшую присущими только ей особенностями (параллель к «иштари»). А это свидетельствует о том, что такие племена почитали и прародительниц, родоначальниц рода/племени (которое могло носить и имя этой богини-прародительницы). И не исключено, что эти богини считались не только родо-племенными, но и личными богинями (и тогда это - влияние (как и в части матриархальной культуры) убейдских протодравидийских племён Элама и Месопотамии). Как выяснилось, в Эламе, даже испытавшем сильное влияние царства Шумера и Аккада саргонидов, время от времени возвращались к матрилинейным принципам.

     Так (Б.Н. Луния «История индийской культуры с древних веков до наших дней». 1960), повествуется, что «Дравидское общество делилось на группы, каждая из которых придерживалась своей особой формы тотемизма» (т.е. у каждого рода/племнги был свой, т.н. личный, бог-прародитель/первопредок (в зооморфной форме)). Более того («Боги, брахманы, люди». 1969), сообщается, что и «У каждой правоверной индуистской семьи (вишнуиты или шиваиты) есть свое божество, свой защитник... изобра­жжение его помещают в отдельной каморке (комнатке), служащей в качестве домашнего храма... (либо в) ... в нише стены и (рядом) с низким столиком в жилом помещении (комнате), на который (столик как алтарь), и около которого обычно стоит сосуд с водой из священной реки) водружается статуя или символ (божества)» со светильником (перед статуэткой или иным изображением любого божества совершают в обряде круговые движения светильни­ком слева направо (в «женскую (материнскую)» сторону)).

     И очевидно, что здесь налицо типичный убейдско-шумерский подход в часчти обустройства и реквизитов домашних святилищ в доме (шумеры устраивали святилиша и во двориках своих домов), не практикуемых в частном обиходе праариев (заметим, что, в частности, кельты долгое время не возводили (не пользовались) и стационарных общественных святилищ). Следовательно, у «правоверных» индуистов «бытовали» (заимствованные у дравилов) и личная богиня, и личный бог (они же - изначально родо-племенные боги, а затем и «защитьники»), которыми, как и у шумеров («черноголовых»), могли быть любые божества пантеона (и даже такие, как шум. Энлиль, Энки, Инанна, Дамкина). И отмечается, что «в Бенгалии самыми популяр­ными домашними богами являются (сделались) могучие Вишну и Шива. Объектами почитания также часто бывают жена Вишну Лакш­ми, дарительница счастья и плодородия; и жена Шивы Дурга, известная также под именами Кали и Парвати».

     Как и в Древнем Шумере, «мужчины и женщины любой касты могут поклонять­ся всем божествам без по­средничества брахмана... (богослужение совершал глава семьи) ...Лишь в праздники тех божеств, от расположения и милости которых в первую очередь за­висило благополучие семьи, в дом приглашается жрец». В наши дни «богатые семьи имеют личного жреца, совершаю­щего ежедневно по утрам, в полдень и вечером богослу­жжения» в домашнем святилище.

     Так, при раскопках Мохенджо-Даро была найдена печать (№420) с изображением божества, дат. ок. 2350-2000 гг. до н.э. . Здесь, на Рис. «Божество», этот бог (с признаками муж. пола) сидит в позе лотоса, вероятно (судя по «табурету» на опорах в форме «песочных часов (ромбов)»), на алтаре плодородия (под «сидением» показа акт священнного брака зооморфных «Матери» (голова хищника (вероятно, тигрицы), а ноги с копытами (коровьи), и «Отца» (в облике козла; т.е. пространство под «табуретом» может символизировать подземный мир)). Подобного же характера священный брак Всеобщей матери (в облике рогатой тигрицы) и бога-отца (с головой быка, руками и телом человека, но с ногами и хвостом быка) приведён на Рис. «Священный брак» (печать из Мохенджо-Даро). И, по-видимсму, изображение подобных синкретических существ свидетельствует о регулярных попытках сблизить видение образов главных богов двух групп населения (см. выше).

     Рассморим образ этого «Божества» Итак, величественныц головной убор (корона) «Божества» (не трёхликого) увенчан огромными рогами быка. В Шумере же, как известно, бычьи рога на головном уборе (к примеру, у Энки) символизировали божественность персонажа («рога сияния»). Так, в Угаритском номе в таких уборах изображались разновремённые главы местного пантеона - древний Илу, а затем и Баал-Цафон.

     В свете традиционной сакральной символики данный головной убор содержит: 9 «линий» (как 3 по 3), которые образуют и 3 уголка (символика неба и высокой, небесной воды (этот убор соотносят и с кроной мирового дерева)). На рогах «Божества» изображено по 8 «линий» (коротких отрезков), а на руках показано по 4 «отрезка (браслеты - небесная символика)», расположенных между 3-мя круглыми «браслетами» побольше. На его груди показано 6 уголков «ёлочкой», а пояс показан в виде двух линий окружности (здесь - как граница между Небом и Землёй). Таким образом, поскольку вся символика (числовая и знаковая) - небесная (и лишь число 6 - амбивалентно), этот бог показан как небесное. астральное (число 8), божество (бог Неба), а также и как бог плодородия (его корона демонстрирет курирование этим богом состояния небесных вод, налияие дождей), т.е. как высшее божество, будучи адаптированным, «заимствовавшее» некоторые из значимых атрибутов иконографии автохтонной (харапской) богини Неба, Всеобзей матери (его стилизованная корона по форме похожа на среднюю часть головного убора богини Неба (средний лист трилистника - эмблема сферы небосвода; а рога, изображённые в виде почти замкнутых окружностей, вполне могут изображать и два боковых листа трилистника).

     

      Божество Священный брак Бог недр Трёхликий Шива Шива

     Характерно и то, что этого бога Неба, видимо, как главу пантеона, окружают и другие важные божества, в зооморфном облике, присущем этой («первой» (одной)) части хараппского населения: бык, носорог (по-видимому. сакрально соотносился с кабано-секачём (морды (рыла) индийского насорога и секача пожожи)), слон, тигр, человек (их число - хтоническое 5, ибо все связаны с землёй и её недрами). Человек же на данной картине может являть собой помимо образа некоего божества (в антропоморфной форме), также и собирательный образ паствы (человечества) храма (владельца печати), что более вероятно согласно контексту (совокупности представленных на печати богов).

     Так, весьма интересное соображение, высказанное Э.Н. Темкиным и В.Г. Эрманом (1975), о том, что эмблемы богов, их зооморфные воплощения, «т.н. «ваханы»... животные, ассоциируемые с определенными богами в индийской мифологии и иконографии... (И) эти «ваханы», зооморфические символы божеств, изображаются как средства их передвижения: Яма верхом на (огненном) буйволе (т.е. Яма - ипостась Шивы, как бога недр), Индра - на слоне Айравати (однако в пору изготовления печати Рис. «Божество», Индры в этом ареале обитания ещё не было), Шива - на быке Нанди, его жена Ума («в ипостаси Кали») - на льве или тигре... Вишну - на птице Гаруда и т.д.».

     В таком случае, на данной хараппской печати (Рис. «Божество»), как представляется, носорог, сакрально сопоставимый (предположение) с кабаном-секачём - одной из древнейших аватар бога Вишну, его, вероятно, и символизирует.

     Так (А.Я. Щетенко «К проблемам интерпретации...»), то, что «Многочисленные изображения носорога в терракоте, на амулетах, медных пластинах и на печатях заставляет ученных предположить, что он был... животным представляющим какой-то мифический персонаж (т.е. важное местное божество)... В поздние эпохи, когда многие животные стали «ваханами» арийских богов, только носорог не удостоился этой чести» (поскольку эту роль изначально (в мифологии дравидов), видимо, выполнял кабан); - и может быть связано с сакральным отождествлением образов носорога и кабана-секача (аватары Вишну).

     И далее. По всей вероятности, бык же (на данной печати №420) традиционно являет собой (представляет) Шиву (как бога земли); а тигрица - Уму/Кали (на печати Всеобщая мать изображена в облике рогатой тигрицы (Рис. Священнвй брак)), и слон - предположительно, Парджанья, бог (трубного) грома (о значимости для людей бога грозы Парджаньи говорится в гимне «Ригведы» (VII.101.6): «в нем суть (àtman) всего, что движется и неподвижно», и благодаря нему растут травы величайшие). Таким образом, на этой печати в зооморфной форме представлены главные хараппские, а позднее и ведические божества.

     Как известно, данная печать (Рис. «Божество») получила наименование «Печать Пашупати» (найдено три близких по сюжету печатей), и принято полагать, что это «рогатое» божество - «Прото-Шива» или «Пашупати» - «Повелитель животных», что, по-видимому, инициировано (как интерпретация по аналогии, - сходство композиции, позы богов) образом кельтского Кернунноса (см. рисунок), рогатого бога и «Владыки животных» (Кернуннос - мужская хтоническая эпифания богини Бригит (его рога - оленьи, и каждое - с 7-ю отростками); которая (Бригит) в облике оленя и стоит около него (сидящкго в йогической позе) справа («Древний человек и божество». ч.2).

     

      Кернуннос

      По мнению же И.М. Дьяконова хараппское «Мужское божество, сидящее в т.н. «йогической» позе в окружении четырех зверей, должно рассматривать как владыку четырех стран света (горизонта)». 

     О том, что Шива - важное (до)хараппское божество, свидетельствует следующий текст (о захвате многочисленными племенами индоариев хараппских городов): «этот воин (Индра) взял в осаду одновременно множество неприступных мест и, громя тех, у кого богом является линга (шишана), завоевал богатство города, имевшего тысячу ворот» (захватил «имущество стовратного (города), убивая членопоклонников (почитателей шивалингам»), «Ригведа» (Х, 99. 3).

     Шива - автохтонный бог земли и её недр (бог-отец), о чём и говорит подобное, общепринятое в Ойкумене, отождествление его с «шивалингам», представление фаллическим символом (поэтому и мужских статуэток везде мало), поскольку такая эмблема демонстрирует божественную (неисчерпаемую) производящую силу (способность к зачатию). Заметим, что и в Древнем Ханаане бога Бетиля олицетворяли священные каменные столбы («бетили»).

     Об этом же свидетельствует и хтоническая числовая символика, ибо считается, что число 5 - священное (хтоническое) число Шивы, одна из важнейших его эмблем (веровали, что тело Шивы состоит из 5 мантр (заметим, что сакральное число 5 было исключительно популярным и в Древнем Китае, что связано со специфическим архаичным китайским «земледельческим патриархатом»). Так, в «тримурти» Шива и представлен (его функция) как «Разрушитель» Мира (хтоническая функция) очередной йюги (в индуизме круговорот жизни в мире организован богами, составлявшими (образующими) «тримурти»: творение (созидает бог Брахма); сохранение и поддержание установленного миропорядка (курирует Вишну): а по окончании цикла очередной «йюги» и его («старый» мир и жизнь в нём) разрушение, убиение (осуществляет Шива); т.е. «вселенская» функциональность Шивы виделась в уничтожении, умертвлении (связь со мертью), а это в общем случае - прерогатива владыки потустороннего подземного мира преисподней (о сакральной числовой символике см. «Древний человек и божество». т.1. Инет).

     Ешё одной числовой эмблемой, характеризующей (и идентифицирующей) непосредственную связь бога Шивы с землёй, является сакральное число 7. Так, на иврите число 7 в муж. роде обозначается термином «шив,а» (שבע); а в аккадском [sb] - «sibu, sibi» (жен. род - «siba»); и шумерском - «sebet» (англ. - «seven»); и вполне могло бвть заимствовано шумерами у убейдцев. Знаменательно и то, что 7-я буква др.-евр. алфавита носит название «зайин», что на иврите означает и «фаллос» (или линга); - т.е. и здесь усматривается параллель к символике бога-отца Шивы (шивалингам) в связи с числом 7 как эмблемой бога земли). Так, в шумерской космогонии планета Земля обозначалась 7-ю точками. Показательно и то (Е.В.Тюлина «Храм, мир, текст». 2010), что «число «семь (7)» часто называется (в народе) «muni», и это санскритское слово переведено Е.В.Тюлиной как «мудрец» (из других его значений отметим такие, как «просветлённый» и «Большая Медведица (7 ярких звёзд ковша))». И как представляется, название числа 7, т.е. бога земли - «мудрецом», обусловлено тем, что изначально повсюду считалось, что Владыка мудрости и знаний - бог-отец (это его прерогатива).Так, в шум. «Поэме о сотворении мира» бог-отец Энки изливал свой великий разум в божественном свете, который слепил глаза (и это - «10-ти богов сиянье»). И не случайно, что на санскр. слово «go» значило и «бык» (эмблема бога-отца), и «земля (как звезда у шумеров)».

     На языке же дравидов-телугу хтоническое число 7 обозначается словом «adu», а понятие «ад» (преисподней) - словом «ettu», практически фонетически адекватным первому (у каннада «горе» - «duhkh»). И отмечается (А.Е. Снесарев «Этнографическая Индия». 1981), что и в наши дни при подсчёте чего-либо, вместо числа «семь» у телугу принято говорить «шесть и один» (дабы не накликать беды).

     Любопытно и то, что если упомянутые выше щум., акк. и др.-евр. термины (названия числа семь), гипотетически соотносимые с функциональеостью Шивы, действительно с ним связаны, то тогда Шива явоялся богом-отцом ещё убейдских дравидов-фермеров. (и ими занесён в V тыс. до н.э.)

     И важно констатировать, что на печати Рис. «Божество» нет ни одного объекта (знака или предмета), соотносящегося с хтонической числовой символикой (числами 5, 10 или 7), т.е. с землёй и преисподней. Так, на Рис. «Шива» этот бог изображён излучающим «лучи сияния» (его божественный ореал), сакральное количество которых - 21 «чёрнобелый» луч (как 3 раза по 7), и которые характеризуют (представляют) Шиву как бога Земли (связанной с небом Вечным Законом мирозданья).

     И как представляется, согласно специфике (характеру) «небесной» символики мужского божества на Рис. «Божество», продемонстрировано, что данный бог Неба, по всей вероятности (поскольку у хараппцев кроме Варуны и Ана, другие муж. божества Неба неизвестны) - праарийско-хараппский Варуна (но не давно отошедший от мирских дел убейд-шум. Ан; и не Шива, ибо как владыка Неба последний, - бог вод (ранее), земли и её недр (что и символизировал трезубец Шивы) нигде не значится).

     Так, ещё А.Я. Щетенко подметил:, «Очевидно, что в иконографии Шивы эпохи пуран нет ничего общего с изображением протоиндийского «Божества» на печати № 420» (А.Я. Щетенко полагал, что это - Брахма (заметим, что данное имя - постхараппское; а бог Брахма, по всей вероятности, - некая урезанная совокупность функциональностей автохтонной Всеобщей матери (см. по тексту), выделенная и персонифицированная со сменой пола индоариями (к примеру, Сурья; нечто подобное ранее проделано и с образом Варуны).

     В пору расцвета ведизма (возможно, в силу (поздне)хараппской традиции) Варуна - всевластен. Так, в гимне «Ригведа» (VII.82.2) Варуна (как и «верховный правитель» Индра) назван «самодержцем» (svarāj). А в «Вишну-смрити» (91.1-6) сказано: Тот, «кто соорудит водоем (выкопает колодец), обретет (посмертно) мир Варуны» (т.е это - Варуна-лока, нечто иное, чем Индра-лока). Так, в гимне № 14 к умершему (законы погребальной обрядности в «Грихьясутра», VIII-IV вв. до н.э.) сказано: «Иди, следуй по древним стезям, которыми ушли наши отцы. Обоих царей узришь ты - Варуну (он тоже судья) и Яму». Характерно и то, что (как уже отмечалось) Варуна всегда (что называется, «до конца дней своих) был значимо связан с водами (символика его головного убора (короны) на печати №420 об этом и свидетельствует). Соотносился Вааруна и с одной из сторон света.

     И, судя по картинке на печати (№ 420) Рис. «Божество», в пантеон «первой» группы местного хараппского населения входили как адаптированные арийские, так и дравидийские божества. \А тот факт, что главой пантеона у хараппцев показан владыка Неба бог Варуна (влияние патриархальных щумеров, ариев и, возможно, выходцев из Китая, с Тибета), говорит о степени ассимиляции племён этой ранней волны праариев.

     И далее о Шиве. Вполне допустимо, что прототипом образа трёхликого (символика, адекватная по значению эмблеме «трезубец») Шивы (Рис. «Трёхликий Шива») мог послужить образ (как обобщённо-персонифицированный Владыка трёх субстанций Земли) ранненеолитического, нерасщеплённого бога-отца в облике трёхглавого козла («Рис. «Бог недр»), поскольку трехликая скульптура Шивы, сидящего в позе йоги, датирована ок. VIII в. до н.э.. Этот трёхглавый козёл изображён на хараппской печати (вероятно, как прототип всех последующих «трёхглавых» божеств) с такой сакральной числовой символикой: на его спину нанесено 3 полосы, на средней шее животного - 10, на левой (для вида сзади) - 7 (символика земли), и на правой шее - 5. В левом (для зрителя) верхнем углу печати показано стилизованное дерево из 3-х ветвей, а над ним - «грбёнка» с двойной небесной символикой: 4 полосы и дерево из 3 ветвей «кустиком» (здесь, видимо, как упоминание о высокой (небесной) воде и растителльности (найдены и печати, на которых изображены растения (побеги), поднимающиеся из лона богини-матери)).

     И характерно, что этот аддиттивный хараппский образ козла представляется ранненеолитическим, т.е. не исключено, что он - ещё камбейский (архаические легенды тамилов повествуют о затонувшем «Южном материке» (землях в заливе) и Великом Исходе (бегстве оттуда), возглавленном богом-отцом Шивой, как богом вод (согласно брахманических версий спаситель человечества - Вишну).

     Заметим (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман. 1975), что в ранних (ведических) текстах с образом козла часто ассоциируется и Сканда - как отпрыск (сын) Шивы. Наименование этого бога нередко толкуется и как «Прыгающий» («подобно (пламени огня или) козлу»).

     В ведических мифах о рождении бога Скады рассказано (заметим, что в «Махабхарате» уже иная версия), что к новорождённому, лежащему в камышах, пришёл бог Агни (огонь небесный и земной) «обернувшись человеком с козлиной головой (т.е. как огонь недр земли); он играл с малышом» и усыновил ребёнка.

     Уместно отметить и то («Гимн погребальному костру». Тексты. Сост. А.А. Вигасин. 1990), что при кремации на погребальном костре сжигали и козла, приносимого в жертву богу Агни («земному» логню), как плату за «перенос» усопшего в «Мир предков» в преисподней (ср. «обол Херона», перевозчика).

     И Сканда, как военачальник, взойдя на колесницу, блистает «как (яркое) кровавое пламя конца света». Повествуется также, что в сражении с воинством Индры бог войны «гневный Сканда изверг (земной) огонь изо всех своих уст (из шести голов), и этим огнем опалил тела и головы ошеломленных богов, их оружие, коней, слонов и колесницы» (и боги бежали).

     Согласно мифологии, Сканда - сын Шивы, - бога огня преисподней (Шива носит ожерелье из черепов), и, видимо, поэтому образ Сканды ассоциируется с козлом (третий глаз Шивы извергал пламя; а для мести Дакше Шива создаёт огромное огненное чудовище; причём, убитого им Дакшу воссоздаёт (оживляет) с головой козла). Рассказано также, что Сканда родился от семени, пролитого Шивой (санскр. «сканда» означает «излитый»), а санскр, «pari-skand» -  «проливать, лить»), и переходившего «из рук в руки», и в конечном итоге брошенного в камыши болота (ведийская версия).

     В «Повести об Ангирасах» же сообщаается, что отцом бога Сканды является Шива, воплотившийся в бога огня. И при этом в качестве отца Сканды представлен бог огня недрАдбхут. Повествуется, что Ума в облике богини Свахи воспылала страстью к богу Адбхуте, а также и то, что она шесть раз (представившись различными женщинами) бросала семя Адбхуты в золотой родник на вершине горы Швета, где Сканда и родился.

     И об этимологии. Так, имя «Svaha» (эпитет Умы) состоит из санскр. слов «sva» - «свой, собственный», и «ha» - «оставлять, покидать; идти»; и может означать либо «Покинувшая, оставившая собственное (тело)», «Покинувшая себя» (как Уму), либо «Покинувшая, оставившая семя своё» (в озере).

     Рассмотрим и наименование «Адбхут», несколько изменив его прочтение. Заменим в выражении «adbhut» букву «b» на «v», и тогда санскр. ««Аdvhut» - имя, состоящее из двух слов: «adv» - «на верх, сверх» и «hut» - «жертвующий, жертва». И тогда имя этого бога огня означает «(Доставляющий) жертву (пожертвовоанное) на верх» (на небосвод), а это - функция Агни), т.е. наименование «Адбхут/Адвхут» - синоним бога Агни (в одном из текстов Агни назван супругом Свахи). И в таком случае младенца Сканду, ещё лежащего в камышах, посетил сам Шива в облике бога огня Агни (и тогда усыновление богом Агни младенца Сканды - признание его Шивой своим сыном).

     И характерно, что поскольку Сканда родился от Шивы в облике Агни (в версии от Свахи), а последний - любой огонь, в т.ч. и «небесный», то и Сканда сопоставляется не только с огнём недр («козёл»), но и с «небесным» огнём: «наиболее часто используемое в описании Сканды» сравнение - это сопоставление его с Солнцем, пылающим «на восходе» (С.Л. Невелева. 1975). Считается (Н.В. Гуров. 1968), что многие эпитеты Сканды - дравидийские.

     Так, намерение брахманистической теологии понизить (нивелировать) значимость образа ведийского Индры, присущее брвхмаеизму, нашло, в частности, отражение и в третьей книге «Махабхараты». И сообщается, что по решению богов (видимо, «Совета богов», - по убейд.-шум. образцу), Шива породит сына (Скандру), который заменит Индру как предводителя небесного воинства и сильнейшего воителя, неспособног более отстаивать интересы богов. И повествуется, что Индра сам просит Сканду заменить его, а затем посвящает молодого бога в сан полководца богов (в одной из фабул даже рассказано о неспособность Индры противостоять подвижнику-брахману).

     Сканда же возвеличен, в связи с чем он и получает эпитет «Махасена», который состоит из двух санскр. слов «маха» и «sena», что, в соответствии с разбросанной полисемией в санскр. лексиконе, «допускает две основные (его) трактовки: первая - «Великий полководец», согласно функциональному назначению образа; и вторая трактовка - «Владетель великого копья»... (поскольку) ...по данным др.- инд. иконографии, копье - непременный, сюжетно значимый атрибут Сканды» (С.Л. Невелева «Мифология древнеиндйского эпоса. 1975). Однако заметим, что значения термина «sena» - «войско» и «дротик»; «копьё» же на санскр. - «nekṣaṇa» (а также и «śūla). И тогда (ближе к тексту имени) «Махасена» может означать как «Величайший в войске» (полководец или/и воитель), так и «Величайший (Великий) дротик» (как лучшее оружие (т.е. как воитель богов)). И тогда «Махасена» аддитивно: «Величайший воитель и предводитель войска» богов.

     Важно отметить, что Шива нередко трактуется (Бонгард-Левин, Бухарин, Вигасин) как бог растительного плодородия согласно тексту: «Шива - владелец семян». Очевидно, что подобный перевод нуждается в уточнении, поскольку бог-отец Шива - владыка зачатия («Шивалингам»), следовательно, данный текст можно откорректировать так: «Шива - владелец (владыка) семени (спермы)» (бог плодородия чрева).

      И далее. Хотя и в части родителей Сканды нет однознаяности (существует несколько версий), тем не менее, так или иначе, утверждается, что - Шива и Ума - родители Сканды. Так, Шива говорит Уме: «боги... соединили нас ради рождения Сканды»; хотя и уточняется, что «Сканда родился... не выношенный ею во чреве» (а среди стеблей камыша). В таком случае Ума должна была почитаться и как богиня растительности (растительного плодородия), воплотившаяся здесь в камыш (т.е. Ума (шум. «умма» означает «мать») - одна из древнейших автохтонных Всебщих матерей, подобная Сати/Падме).

     Отметим также и то, что наименование «Эламма», считающееся дравидийским (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман), как легко видеть, означает («Эл-амма») богиня-мать (к примеру, у народа «ведды», автохтонов Шри Ланки, «амма» - «мать»). В мифах, в частности, описывается, что руки Умы/Парвати украшенны лотосами, либо её «руки, подобны золотым лотосам». Так, по мнению Генриха Ф. Циммера, некая автохтонная Всеобщая богиня-мать (Махадеви у ариев (эпиьтет), по-видимому, доведийская супруга Шивы (его первая жена)) носила наименование «Падма (Лотос)» (а лотос - эмблема готового у порождению открытого лона (аналог знака (символа) «Ω»)), но это имя в Ведах не упоминается.

     Как известно, для Ойкумены, традиционна акцентация того, что недра земли и их подземный огонь, тесно связаны и с землёй, и с небосводом, ибо таков миропорядок - Вечный Закон (и архаичный бог-отец, в облике Великого огненного Змея, часто посещает на небосводе супругу, богиню Неба; а Всеобщая мать нередко нисходит в подземный мир преисподней (дабы порождать инотела). Как известно, Шива часто изображался держащим трезубец (санскр. «triśūla», -  «три копья («śūla» - «копьё»), трезубец»), что должно символизировать три сферы его влияния (вода, земля и недра земли (аналогия с доэллинским Посейдоном и его трезубцем)) как ещё не расщеплённого культа бога-отца (доземледельческий) образ).

     Примечательно и то, что дравидийский термин «śiva» воспринимался индоариями (вошёл в лексикон санскрита) не только как понятие «благосклонный» (возможно, важнейшее божество кровнородственных пришельцев), но и (культ бога) как часть весьма важной для жизни человека функциональности ранненеолитического бога-отца (не содержащейся в образах бога Неба), - данный термин (Шива) выражал и понятия (вкладывавшиеся в него народом) «целебный», «то, что приносит счастье, богатство» и даже означал «вода» (заметим, что именно бог-отец курировал здоровье и богатство).

     Но при этом, как пишет Мишель Анго: «основной стилизованной формой его (Шивы) образа являлась фаллическая эмблема - линга, расположенный на «йони» (вульве), также представленной в символической форме» (т.е. эмблема бога-отца как бессменного паредроса богини-матери в священном акте перманентного созидания жизни). Так, первая жена Шивы носила наименование «Сати (Sati)», что на санскр. означает «верная жена, приобретение, награда». Но если термин «Sati» представить в виде выражения «Sa-ti», где санскр. слово «Sa» значит «то(т), он(а)», а убейд.-шум «ti» - «жизнь», то это имя можно истолковать и как «Она - (порождает) жизнь», что указывает на Сати как на изначальную Всеобщую мать (с эпитетом «Лотос»), сотворённую вместе с Отцом; т.е. Сати также и «Ум(м)а» - шум. «мать». Заметим, что санскр. «sita» означает «белый; светлый» (характеристики богини Неба).

     Известно, что как-бы второй женой бога-отца Шивы («похожей на Сати» (реинкарнация)) была «Ум(м)а», («её имя появляется только в поздних слоях брахман... и (в начале) она (эта, возможно, месопотамская Всеобщая мать. судя по имени) не связана с Шивой» (С.Л. Невелева)), другое имя которой (Умы) - «Парвати (Рārvatī)», а санскр. «parvata» означает и «гора; холм; утёс» (параллель к Нинхурсаг), и «облако» (разбросанная полисемия), из которых в своё время, видимо, было выбрано в качестве эпитета для этой богини (интерпретации (формулирования) её наименования) определение «горная» (т.е Ума/Парвати могла быть и шум. богиней Нинхурсаг («Владычица лесистых гор»).)

      Характерно, что в «йоговской» системе сакральных символов (период доклассической йоги относят на послеведийский период и связывают с развитием брахманизма, появлением Упанишад) важнейшая категория - «время», было воплощено именно в женском начале. Так, (много ранее), «черная» богини Кали (Ума) создавала его (времени) ход: каждое мгновение богиня пальцами высекает искру, и пока искра горела - мгновение длилось, а как только искра погаснет - мгновение уходит в вечность. В Индии год делился на «женскую» и «мужскую» половины. И если «женская» часть года (с сентября по март) соотносилась с некой Всеобщей матерью (как Махадеви), то «мужская» (в жару) - именно с богом Шивой (празд­ник Шива-ратри («Ночь Шивы») в начале марта).

     Так, Шива, в ипостаси «бог Рудра», как классический бог-отец верхнего палеолита, считался «самым исцеляющим из целителей». И поскольку Шива - бог подземного огня, то «Милостивый огонь, который зовется Шива, всегда приносит облегчение всем, страдающим от боли». Уместно отметить, что имя «Рудра (rud-ra )» состоит из санскритских слов «rud» - «красный; яростный; кричащий (сильное пламя «гудит»)» и «ra», означающего «давать, дарить; обладать; способствовать», что позволяет истолковать это имя как «Обладающий красным, яростным (цветом)» или «Красный, яростный, гудяший (огонь недр)» (арийский эпитет одной из ипостасей бога земли и её недр Шивы (Рудра соотносился и со смертью, с сушествами (рудрами) подземного мира).

     Вместе с тем существенно (в части трактовки наименования «Рудра»), что такие значения термина «rud» как «кричащий, ревущий» (огонь) коррелируются с эпитетом Шивы «Махешвара», где санскр. «svara» значит «голос»; т.е. имя «Махешвара» означает «Великий голос (бога)», - возможно соотнесение с действующим вулканом (латин. «вулкан» - «огонь, пламя»), например, с Этной или вулканом на Санторини (Шива, как и многие боги, тоже жил на горе (ханаан. Хусар обитал в Этне)..

     Так, в пуранический период Шива носил и такой эпитет как «Вайдьянатха» - «Владыка врачей (адекватно шум. богу-отцу Энки). К Шиве нередко обращались с молитвами о здоровье (он, как и демоны преисподней, мог так же насылать болезни).

     Как известно, санскр. термин «yaksma (якшма)» означает «болезнь», однако текст из «Атхарвавелы» уточняет, что это (якшма) - некая болезнетворная (зловредная) субстанция, привнесённая злыми демонами (как и у иных древних этносов): «Я приношу эту (священную) воду (во вновь построенную хижину для её освящения (уничтожения последствий негативных деяний демонов, их изгнания)), лишенную якшмы, уничтожающую якшму»). И если этот термин представить в виде «yaks(а)-ma», где санскр. «yaksa» означает «сверхъестественное существо, дух (не как злой демон, - к примеру «yātu»); а санскр. «ма» здесь значит «нет», то возможное толкование слова «yaksma» - «не божественное» (т.е. нечто демоническое). Человек заболевал, если его за какие-нибудь прегрешения боги покидали (а когда «Демонам боги не закрыли дороги» (др-шум. пословица), то он лишался защиты от злых демонов (у шумеров - даже если человек что-либо съел неугодное личному богу).

     Интересно (Т.А. Зимина. Зографский сб.. Вып. 5. 2016), что у сохранившего архаичность малочисленного народа «ведды» (Шри Ланка) достойные при жизни люди посмертно становились демонами: мужчины назывались «яка», а женщины - «якини» (во множ. числе - «яку», «влияние которых на жизнь живущих... неоспоримо»). Дух же умершей пожилой женщины-матери называется «кириамма» (где санскр. «kIri» означает «возносить хвалу»), что («кири-амма») может означать «Восхваляемая мать».

      

     8.3 Вишну как Двуединое божество.

     Обратимся к рассмотрению образа бога Вишну, использовав для этого метод сакральной символики (при этом помятуя, что «теории, выдвинутые для объяснения характера бога Вишну, отличают­ся удивительным расхождением точек зрения» (Ф. Кёйпер)). Так, первоначально «Преобладающий взгляд... - (что) Вишну есть солярное божество... (но) в последнее время... кроме Солнца в нем стремились увидеть то Луну, то бога Огня, то Сому, то бога гор, связанного с растительностью, то бога плодородия. О нем говорили то как о пробудителе жизни, то как о жертве, либо фольклорном воплоще­нии Брахмана или Атмана, то как о почитаемом и умилостивляемом боге. Высказывалось, далее, предположение, что «первоначальный характер бога Вишну» относился к неарийским либо протоиндийским религиозным воззрениям. В нем видели бога философов, также «позднее народное» божество, ша­гающего гиганта, сущность предков, бога эволюции, движения либо имманентности».

     Вместе с тем «По единодушному признанию исследователей древнеиндийской литературы, Вишну является центральной мифологической фигурой эпоса (С.Л. Невелева «Мифология древнеиндйского эпоса. 1975)... Суть величия Вишну - в отношении к нему эпоса, в той роли, которая ему отведена». Так, Э.У. Хопкинс («Indra as a God of Fertility»//«Journal of the American Oriental Society». 1916) пришёл к выводу, что «Эпос (индоариев) в целом - апология Вишну... как верховного божества».

     Заметим (можно полагать), что совокупность всех этих вышеперечисленных разнородных характеристик Вишну («или от неба ты, Вишну, или же от широкой земли ты, Вишну, или же от атмосферного пространства» (знаменитые его «три шага»)), слитая в в едином образе, формирует аддитивный культ неолитического Двуединого бога («ты знаешь высшее, о бог Вишну»).

     Роль (значимость) образа бога Вишну, как Двуединого божества, в мироздании, наглядно представлена в описании, связанном с концепцией смены йюг. Как известно, в индуизме принято полагать, что Вселенная циклична (согласно Вечному Закону): когда время одной йюги (поры «жизни» (существования) очередной Вселенной) завершается, то мир гибнет, умирает, но возрождается с новой йюгой. При этом в одной из версий мифов считается, что абсолютно вечны только Вишну и Шива, а творец жизни Брахма какбы частично умирает и возрождается (богом Вишну) при смене йюг; а по другой версии и Брахма «вечно древен» (вероятно, то. что на лотосе).

     И представляется, что наименование «Шива» было соотнесено с ролью (поведением) этого бога в отправлении (ходе) йюг. Так, данное имя (Шива) может состоять (можно представить) из двух санскр. слов: «śi» - «лежать; отдыхать; спать; объединять», и «va» - «уставать; распространяться; связывать, идти; веять; как». И очевидно, что композиция из них (этих слов), толкование имени, выр.ажает состояние данного божества (как «разрушителя») между йюгами, - когда он «Как бы отдыхает, спит (между йюгами)» (подобная трактовка имени могла быть введена примерно во II в. до н.э., при разработке концепции о йюгах в законах Ману).

     И повествуется («Махабхарата»), что в периоды безвременья между йюгами и Вишну какое-то время спит на Шеше (на извечных мировых водах); а Брахма, «половина (или часть его) тела», спит лёжа на лотосе, растущем из бога Вишну (и этот сон Брахмы «можно рассматривать как аналог... смерти» (С.Л. Невелева)).

     И в «Араньякапарве» рассказано, что когда Потоп (и весь период безвременья между йюгами) кончается, то пребывающий на лотосе, растущем из чрева Вишну «Прародитель (Брахма) пробуждается ото сна» и будит Вишну, дёргая за лотос. И «сам» Вишну уточняет: «Когда очнется ото сна Прародитель [жизни во] Вселенной (Брахма), я... сотворю из [своего] тела и землю, и поднебесье, и огонь, и ветер, и воду». После чего Брахма (как Всеобщая мать, богиня Неба) «наполняет воздухом небеса, (и) всюду - водой [и светом], (а также) в должном порядке (т.е. вместе с паредросом - богом-отцом Шивой) воссоздает (порождает путём «священного брака») все живое (т.е. как и прочие боги-отцы Шива - «Пашупати» - «Владыка (сосозидатель) тварей» (всех животных (и человека)), как, к примеру, Кернуннос. Брахма же (либо сам Вишну), создаёт словом (либо порождает) и богов. И «в числе (простом перечислении) потомков Брахмы (который в брахманизме - «Великий подвижник») упоминается и Индра» (С.Л. Невелева) без какой-дибо акцентации.

     Так, помимо догматов о роли богов «тримури» в части их задач при смене йюг, в «Махабхарате» (время формирования - вторая пол. I тыс. до н.э.) рассказано («устами» бога Вишну) и о том, что «Созидая богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и (весь прочий) неживой мир, я же (Вишну, а не Шива из «тримурти») уничтожаю (всё это) своею майей». В конце каждой йюги «Я - пламя конца мира, я - (бог смерти) Яма конца мира... я - ветер конца мира» («дух» над водами во мраке безвременья). И мудрец Уттанки («Ут(ту)-Энки» - убейд.-шум. имя) констатирует: «Ты и творец и губитель всего живущего здесь (в этом мире)». И поскольку Вишну говорит брахману Маркандейе (акк. имя): «Я - Вишну, я - Браха... я - и Шива... ((а также) ...я - Яма, владыка усопших [Яма - «тот, кто подсчитывает (продолжительность) жизни людей и прочих (тварей)»], и Сома... и я же - Шакра (т.е. Индра; а Шукра - Венера), властитель богов... и властелин живущих Кашьяпы)», то можно предполагать, ибо веровали (генотеизм/энотеизм - по А.А. Макдонеллу), что Вишну - предвечный Единый и единственный бог («извечный, высочайший Атман»), творец Шивы и Брахмы, создавший эти две ипостаси (Мать, Отец) как некие специализированные «инструменты» для своих деяний. Однако, будучи персонифицированы, они (ипостаси Двуединого божества Вишну, а также и иные боги - эпифании Матери и Отца) не лишены свободы воли. Так, в частности («Повесть о Раме»//«Махабхарата»), Брахма говорит: «...по моему повелению (воле) воплотился на земле четырехрукий Вишну (как аватара)» (при этом Рама из данной «Повести» («совпадающей в основных чертах с сюжетом «Рамаяны» (С.Л. Невелева «Мифология древнеиндйского эпоса. 1975) - лишь урезанная (частичная) аватара («бледная» копия) Вишну (в части его «божественных» сверхвозможностей)). Показательно и то («Махабхарата»), что «Брахма беззащитен перед демонами Мадху и Кайтабхой и просит содействия (помощи) у Вишну».

     Знаменательно, что индолог Б.Л. Смирнов, написавший введение и подробные примечания при переводе «Махабхараты» в 1956-1972 гг., пришёл к выводу, что монотеистическая тенденция: все боги суть Вишну, - говорит о том, что он (Вишну) - «един», а они (боги) - «формы проявления единого начала» (т.е. его персонифицированные эпифвнии).

     И очевидно, что абсолютный правитель Вселенной во все времена (йюги) - изначальный Единый бог, её созидатель. Прочие же божества (его проявления (эпифании)) - абсолютные правители (цари) лишь в сфере своей функциональеости. Так, в «Ригведе» и солярный Савитар представлен как «повелитель всего, что движется и непод­вижно» (куда он вливает живительный свет и тепло); и бог грозы Парджанья назван повелителем животного и расти­тельного мира (утоляет всеобщую жажду). Ведический же Индр как царь богов - абсолютный правитель социума богов индоариев (их «племенной вождь»).

     И попутно немного о йюгах. Так, Д. Косамби («Культура и цивилизация древней Индии: Исторический очерк». 1968) называет переход от «золотого» века к «железному» библейским термином - «грехопадение», выразившееся во всё возрастающей страсти человечества к стяжательству.

     Как легко видеть, длительности первых трёх йюг выражаются числами, сумма цифр которых составляет сакральное число 18 (как 2 раза 3 по 3), а последняя, четвёртая (Кали-йюга) - ущербная, поскольку сумма цифр её длительности образует число 9 (как 1 раз 3 по 3). Величина же разности между длительностями первой и второй, второй и третьей, третьей и четвёртой йюгами (пора безвременья) составляет 432(1) тыс. лет и равна длительности Кали-йюги, сумма цифр которой тоже образует сакральное число 9 (заметим, что цифры последоватнльности части натурального ряда чисел - 4, 3, 2 идут (поставлены) справа налево, но единица - эмблема бога-творца, отсутьствует (т.е. он покинул грешкый мир поры Кали-йюги).

     Интересно и то, что различные цвета (цветовая символика), связываеиые с предвечным богом Вишну, соотносились с той или иной йюгой, возможно, символизируя уровень совершенства Мира и «достойнства» людей очередной йюги, а также и отношение бога Вишну к ней. Так, цвет первой йюги («Крита») - белый, светлый (»небесный»), что может характеризовать как исключительно высокие нравственные качества и уровень жизни людей того времени (люди не знали смерти), так и совершенство их мира (причина конца которого - перенаселённость). Цвет второй йюги («Трета») - красный (хтонический; но, возможно, в смысле - красивый (ср. «красна девица»); так, санскр. слово «rakta» означает и «красный», и «красивый»), что может служить указанием на то, что тогда люди жили, пируя и веселясь, как это виделось и в подземном мире преисподней. А их Мир (Вселенная) был «красивым». Третья эпоха - Двапара-йюга соотносилась с жёлтым цветом (цвет одежды Вишну). Так, «жёлтый» на санскр. - «hari», а «Hari» - популярный эпитет Вишну. И этот цвет также может говорить и о том, что тогда люди жили в довольстве и изобилии, ибо всё «поспевало (созревало)» вовремя (т.к. жёлтый цвет - цвет спелости, созревания). И последняя - Кали-йюга, т.н. «железная», характеризуется чёрным цветом (жизни) в Мире, далёком от совершенства (ибо во время Кали-юги люди способны следовать дхарме лишь на одну четвертую).

     Так, в частности, в «Гаруна-пуране» повествуется в связи с югами о «корове-дхарме», как индикаторе уровня их (юг) достойнства (совершенства их мирв, качества жизни в них); т.е. понятия «дхарма» и «корова» совмещены. А это, видимо, предполагает, что в ведизме веровали в то, что принципы дхармы (законы Рита (законы природы, универсальные законы бытия)) были связаны со Всеобщей матерью (в Египте корова-Хатхор ассоциировалась с небосводом, держащимся на её четырёз ногах) и, вероятно, установлены ею (например, «Vac») при сотворении мира.

     И в этой пуране («ГП» 1.215.5-23) рассказано, что «в Крита-югу дхарма (корова) стоит на четырех ногах; в Трета-югу - на трех ногах; в Двапара-югу дхарма (корова) стоит на двух, а в Кали-югу - на одной ноге» (количество ног коровы символизировало ущербность (степень утраты полноты) дхармы).

     Так, в «Араньякапарве» рассказано, что в эпоху новой йюги, придущей на смену Кали-йюге, которая погибнет от Всемирного Потопа, в одной деревне, в почтенной брахманской семье, появится на свет «дваждырожденный (аватара Вишну)... наделенный великой силой, великим умом и отвагой». Он «примет верховную власть и (покарав зло) внесет покой в мятущийся мир» и «воссоздаст землю для дваждырожденных (брахманов, прошедших обряд инициации) во время великого жертвоприношения коня» (традиция арийская).

     Отметим, что, согласно пуранам, Кали-йюга началась в 3102 г. до н.э. (сумма чисел равна сакральному 6 (амбивалентность - связь с небом и землёй)). Известно, что и у народа майя календарь начинается с 3114 г. до н.э. (здесь сумма чисел равна 9 (3 по 3), - связь с Небом). Майя тоже верили, что начало их календаря связано с уничтожением предыдущего мира, человечества (т.е. обе датировки связаны с окончанием Всемирного потопа, поскольку, согласно «Послепотопному» шумерскому Царскому списку, Всемирный Потоп произошёл в период 3300-3100 гг. до н.э.).

     Об эмоциях же богов в конце йюги повествуется в таких прекрасных строфах гимна:

      «Мы склоняемся перед тобой [«Разрушителем»] как перед сущностью Времени, которое, в конце веков (в конце очередной йюги) неотвратимо пожирает все сущее. Мы почитаем тебя как «Повелителя Слез», пляшущего (как огненный «Натараджа») среди разрушения (руин), пожирающего (уничтожающего) богов и людей».

     И далее. Так, проф. С.Л. Невелева пишет, что «Имя Вишну встречается около ста раз в ведах. В «Ригведе» ему посвящено не более пяти полных гимнов, и положение его здесь скорее подчиненное по сравнению с другими арийскими богами (Индрой, Сурьей и т.п.). Возвышение же Вишну до верховного божества индуистской триады «достаточно неожиданно» (для чего, в частгости, его «сдруживают» (союз) с Индрой). Так, R.N. Dandekar («Visnu in the Veda». 1941), например, предполагает, что и в ведические времена бог Вишну почитался отдельными (местными дравид.) родами как значительное (значимое) божество, но не отвечающее духу (менталитету) ведизма недавних победителей. По мнению Р.Н. Дандекарa, бог Вишну, являлся древним божеством автохтонного населения страны, вынужденого (из политических соображений) оФициально воспринять (курить фимиам) ведических богов. О том, что Вишну почитался в определенных ведических кругах сообщаеь А.Б. Кейта («Indian Mythology». 1964). И весьма важно, как отмечал еще А.А. Макдонелл («Vedic Mythology». 1897), что свидетельств о принадлежности божества (Вишну) исключительно «к периоду индоиранской общности не обнаружено» (т.е. Вишну - не арийское божество). Должно отметить и то, что выдающийся индолог Францискус Кёйпер пришёл к предположению о том (в части устройства Мироздания), что «Вишну должен, следовательно, представлять единство обеих противоположных частей (Вселенной) - верхнего мира [Неба] и нижнего мира [Земли] (И) Он (Вишну, не только) представляет, (но) и есть оба этих мира («точ­но так же, как позднее он будет некоторым образом (и) небесной птицей... и змеем...(т.е. и Матерью (богиней Неба), и Отцом)). Однако далее (дань инновациям в брахманах) учёный соотносит декларируемое им генетичемкое единство Вселенной с образом Праджапати (в Ведах Праджапати - божество, связанное с деторождением, с зачатием у женщин; в буддизме он (Махапраджапати) - сестра матери Будды, его кормилица), отождествляемого с Брахмой (санскритские слова: «pati» - «управлять, покровительствовать»; и «prajā» -«рождение; народ, подданные, потомство»).

     Обратимся к этимогогии. Еесли предполагать, что наименование «Visnu» состоит из двух слов - «Vis (виш)» и «nu», то на санскрите эти термины означают (разбросанная полисемия): «Vis» - «управлять; делать; вступать; опускаться, подниматься; возвращаться; метать; племя, народ, течь (о воде)»; и «nu» - «восхвалять; время; навсегда, никогда; сейчас, тотчас» (приведены основные значения слов). И, как прелставляется, каждое из приведённых выше смысловых значений данных двух терминов («Vis» и «nu») отвечает функциональности образа Вишну как Двуединого божества.

     Расмотрим проявления (авактары) его ипостасей (как богини-матери и как бога-отца).

      Так, в Ведах повествуется, что Брахма был рожден из пуповины Вишны (пуповина - особый орган, соединяющий эмбрион, а затем плод с плацентой), а также и то, что одним из священных атрибутов Вишну является цветок лотоса - «падма» (по одной из версий Брахма и появился из лотоса). Можно предполагать, что так как лотос произрастает в воде, он и мог символизировать лоно предвечных, жизнесозидающих, мировых вод (в частности, цветок лотоса с 8-ю лепестками символизируется в Индии как «Сердце Бытия» (лоно)). Именно на таком цветке и пребывает Брахма.

      В одной же из своих аватар Вишну принимает облик черепахи (одна из эмблем плодовитости Всеобщей матери); и в «Махабхарате» она - «космическая черепаха» (т.е. порождает и на Небе»). Присуща также (С.Л. Невелева) Вишну и жёлтая одежда («Махабхарата»), а это - цвет спелости, созревания, что также соотносит его с культом богини-матери. А то, что бог Вишну использует птицу (Гаруду) в качестве транспортного средства, вполне можно рассматривать как атавизм (проявление) традиции: все богини Неба для своих перемещений по небосводу обычно использовали птиц (лебедей, гусей).

     Воплощался Вишну (в другой (бог-отец) ипостаси Единого бога) также и в кабана (вепря), а последний - эмблема божества подземного мира, недр земли. Так, в мифе «Воплощения Вишну» повествуется (Э.Н. Темкин, В.Г. Эрман. 1975), что кабан сотворил «глубоко-глубоко в недрах земли» область (мир) «Нараку», - «ад... (в буддизме) куда ...проваливаются после смерти грешники». Так, в эпосе «Араньякапарва», со «слов» самого Вишну в приватной беседе, повествуется и о том, что «Когда-то, о брахман, приняв вид вепря, я отважно поднял этот мир (землю), тонувший в воде» (в предвечных водах (и водрузил его на змея Шешу, тоже аватару Вишну)). Показательно и то, что один из эпитетов Вишну - «Носитель знака Шриватсы» - «знак тельца» (архаичная эмблема бога Земли). Образ же человека-льва (голова льва) также соотносит Вишну с богом земли (подбно видению образа тигра в Древнем Китае; вместе с тем, в Царстве Шумера и Аккада (двухглавый) лев символизировал Нергала, владыку преисподней (Кура, «Страны без возврата»)). В аватаре же «Бесконечного» змея (символика владыки вод и земли) Шешы бог Вишну поддерживал наплаву «Вселеную». А его аватара «рыба» (во время потопа Вишну в облике рыбы спас Ману, прародителя человечества (здесь как параллель к образам бгов Энки (спасшего праведника Зиусудру/Утнопишти) и ханаанского Дагона, где «даг» - «рыба»)) говорит о нём не только как о боге вод (ср. - убейд.-шум. бог вод Эа (что на шум. означает: «Дом («э») - вода («а»)»), но и о его амбивалентеости. Подобно Энки, убейдскому Двуединому божеству, а шум. богу-отцу, бог Вишну тоже провидел будущее (вероятно, им и планируемое).

     Таким образом, Вишну представлен как ранненеолитическое Двуединое божество с нерасщепленными ипостасями, предтеча творения не только всего сущего («предметного» в части мироздания), но и способное породить (сотворить) и всё живое (через Брахму (в «установленном порядке»)). Как представляется, и бог-отец Шива - мужское проявление (ипостась) Вишну (созданное им из створок (одной из двух частей) золотого яйца). Характерно (А.Я. Сыркин «Некоторые проблемыизучения упанишад». 1971), что и изначальный «Атман делит себя на две части - мужчину и женщину» (и их же демиург Праджапати («господин созданий») создаёт прежде всего).

     И весьма существенно, что мнение (вывод) о том, что Вишну - Двуединое божество, подтверждается гимном (былиной) из «Вишну-пурана» («Священные тексты народов мира». Сост. и комент. Мирча Элиаде. 1998). Здесь повествование ведётся от лица коллектива богов (возможно, их Совета), характеризующих (изображающих) Вишну как предвечного, изначального Единого бога-творца. Итак: Вишну - «причина причин всего сущего». «Мы склоняемся перед тобой... (ибо) Ты - нерожденный, вечный... Ты - все: земля, вода, огонь, воздух и пространство... изначальная Природа (прадхана)... сущность всех вещей, от Создателя («Брахмы») до былинки - всё (это) твоё тело, видимое и невидимое... Мы, боги, почитаем тебя в себе... мы - твои аватары (как персонифицированные эпифании Двуединого божества), а ты - наша сущность... Мы почитаем тебя как Вечный Закон (вероятно, некая предтеча Законов Ману)... О Всепроницающий... Вселенная - твоя аватара... О Вселенское «Я»! Мы склоняемся перед твоей изначальной аватарой, из которой возникли звери и люди, боги и живые существа, эфир и стихии, звук и все качества». «Все живое, о бог, - асуры, боги, люди, [все] движущееся и неподвижное, Брахма, Веды, [все], что доступно познанию, сотворено тобою, о лучезарный» («Махабхарата»).

     И вполне закономерно, что «по словам жреца Дхаумьи («Махабхарата»), мир (пространство) пребывания Вишну находится выше того места, где пребывает (его творение) - Брахма [а «небо Брахмы» - верхняя (третья) сфера небосвода. Заметим, что и «Индралока (Svar-loka)» ведийского царя богов тоже находится на «третьем небе», и «миров Шукры (Индры)» - 33 («все 33 божества (его ведический пантеон) следуют за Шукрой»)]. Покои же (дворец) бога Вишну, как рассказывает Дхаумья (С.Л. Невелева. 1975), залиты ослепительно ярким светом [исходящим от ореола Вишну], так что ни боги, ни демоны [ослепленные неимоверным сиянием] не могут их созерцать». Заметим, что подобное же сияние, божественный свет, в котором владыка жизни Энки изливал свой разум, - слепил глаза, ибо нимб Великого бога - «десяти богов сиянье» (шум. «Поэма о сотворении мира»).

     Так, в части возникновения Брахмы известны две мифо-поэтеские версии фабул: одна - Брахма рождён из (водяного) цветка лотоса, выросшего из Вишну, в его (Вишну) женской сути (ипостаси). Другая же (пураническая) легенда) - в предвечных. изначальных водах (ассоциировавшихся с Матерями (их лоном): у египтян - с Неунет, у убейдцев - с Тиамат) от вложенного туда (в воду-лоно) семени Вишну, его мужской сути, зародилось золотое яйцо, из которого и появился (вылупился) Брахма.

     Как известно, версия о «мировом» яйце встречается часто, например, у хурритов (демиург- Хусар). О появлении «мирового» яйца у древних греков говорят строки поэмы Аристофана (V в. до н.э.) «Птицы):

      В начале Вещей чернокрылая (птица) Ночь (богиня-мать)

      В лоно Эреба, черного и глубокого (др.-греч. «Эреб» - мрак, тьма вод (извечная).

      Положила яйцо, (по)рожденное Ветром» («Духом над бездною»).

     У индоариев же яйцо порождено при участии предвечного Единого и единственного бога (Духа, витавшего во мраке над водной бездной (параллель к Ветру), и оплодотворившего её, видимо, принявшую образ чернокрылой птицы (либо её чрева).

     Весьма важно

     (В.Н. Топоров «Мифология: Статьи для мифологических энциклопедий. т.1. 2014)

      описание того, что существо, которое зародилось в золотом яйце, при появлении на свет

     «разделилось... на две части - мужскую и женскую». И очевидно, что это явление адекватно созиданию (порождению) Единым богом Вишну обоих его персонифицированных ипостасей - богини-матери и бога-отца (заметим, что известен ряд разноэтнических изображений, на которых Единый бог показан вместе со своими двумя ипостасями). Характерно, что в этом описании хорошо просматривается параллель к сюжету, представленному на Рис.1 (где изображены (вниз головами) только-только сотворённые, возможно, богом Вишну, богиня-мать (Сати, Адити, «Брахма» (см. ниже)) и бог-отец (Шива) и Он сам. Так, в одном из мифов («

     Шива-пурана»)

     повествуется, что после того, как Шива и Брахма были созданы («

     на заре творения»

      мира (в первую югу)), им захотелось выяснить размеры

     лингама

      (Вишну и Брахма даже поспорили

     кто первым найдёт его конец.

     И Вишну, в облике Кабана (вепря), принялся рыть землю в поисках начала лингама (Шива -

     бог земли, и его тело - земля, а кости - камни).

     Божество же Брахма (в ту пору, видимо, под иным наименованием и другого пола (как жен. ипостась Единого бога)) «в облике лебедя (как богиня-птица) полетело в вверх», на небеса. Этот же миф соотносит Брахму как божество, и с растительностью - цветком (Лингам был столь велик, что не удалось обнаружить ни его конец, ни его начало. Но дабы победить в споре, Брахма лжёт (патриархальное уничижение жен. образа), что, достигнув начала лингама, он/она сорвал на его верщине цвеиок (был найден в небесах). И за это (обман Вишну) Шива тут же отрубает пятую голову Брахмы (символически лишая связи с подземным миром), за что был наказан Творцом).

     Из

     «Махабхараты» и

     звестен

      и такой эпизод: бог

     Брахма, дабы испытать Юдхиштхиру (

     старшего из Пандавов

     ), появляется перед ним в образе птицы

      (до поры эллинизма, где Зевс - лебель или орёл (как и келтский громовержец Таранис), а облик птицы (в матриархате) могла принимать только богиня Неба, богиня-мать и её проявления. Характерно, что и при передвижениях Брахмы по небу, это божество

     использует лебедей (как, к примеру, кельтская Великая мать Бригит). В «Махабхарате» бог Брахма отождествляется и с рыбой (плодовитость).

     Показатедьно

      и то, что в «Ашвалаяна-грихьясутра» (дат. не ранее сер. I тыс. до н.э.) говорится: «Если (отец) вручает (жениху) девушку с украшениями, совершив (перед этим) возлияние воды [а браслеты и ожерелья (форма круга), как и вода (особенно дождевая) - атрибутика культа богини

     Неба], то этот брак (носит название) «Брахма» («История и культура древней Индии: Тексты». Сост. А.А. Вигасин. 1990). Заметим, что в раннеземледельческой культуре и брак, и роды курировала богиня-мать (и её жен. проявления).

     Бог Брахма (подобно

     Всеобщей матери) - творец всяческой жизни:

     «Мы склоняемся перед тобой как перед растительной жизнью - (это) деревья, [ползучие растения, кусты, побеги, травы и бамбук (М

     ирча Элиаде)]».

      О том, что, судя по фабулам, «Брахма» изначально - Всеобщая мать, богиня Неба, патриархальное ведическое жречество (сменившее пол (и имя) этого популярного (до)хараппского божества, и спалившее огнём богиню Сати, сотворённую богом Вишну богиню-мать («sat» - мир бытия, мир живых), ибо она - первая жена Шиы), - не забывало (ибо в наименовании «Брах-ма» сохранено (не санскр.) слово «ма» - «мать» (ср. Кали-ма)). Как известно, крупный религиозный «фестиваль» в честь Брахмы, проводимый в главном его храме (в Пушкаре, Раджастхан), празднуется в октябре-ноябре, т.е. в «женской» части года. Об этом же свидетельствует и иконография божества, где Брахма изображается «лотосооким (видение мира через лоно, как необходимость постоянного порождения жизни). Помимо этого у Брахмы нередко белая борода, а также 4 лица, 4 тела и 8 рук» (т.е. он - божество Неба).

      Показательно и то, что, как отмечается акад. В.Н. Топоровым, в ряде теологических вопросов, связанных с культом Брахмы, хорошо просматривается намеренное уничижение образа божества (как женского). В частности, хотя и «Брахма - творец мира», однако «в Ведах (именно) Брахма, как (в качестве) бог-создатель Вселенной, отсутствует» (не упоминается). И констатируктся, что, несмотря на то, что Брахма является одним из трёх божеств «тримурти», его культ очень мало распространён (в Индии существует всего лишь несколько храмов, посвящённых Брахме), тогда как храмов двух других божеств тримурти существует несколько десятков тысяч. Показательно и то, что при смене йюг (см. выше) из состава тримурти как бы умирает только Брахма, а два других её члена (муж. пола) живут вечно. Примечательнно и то, что из богов тримурти только Брахма - с бородой, вероятно, чтобы подчеркнуть его муж. пол.

     Так, в развитом индуизме, как отмечается, Виш­ну (или позднее Кришна) отождествляется с «мировой душой» (индивидуальная душа - Атман и космическая - Брахман («Мишель Анго. 2007)), вытесняя Брах­му с главенствующей позиции в ре­лигиозно-мифологической иерархии» (и Брахма становится колесничим у Шивы («Махабхарата»)).

     Наименование же «Брахма», представленное в виде «Брах-ма» (Мать Брах (Брахма генетически связан с лотосом)) или «Бра-х(а)-ма», можено истолковать как «(это) Хорошая мать». Отметим также и то, что санскр. слово «mā» имеет, в частности, и значения «мычать» и «нет» (заметим, что санскр. «bru» - «говорить»). И тогда (в этом случае) имя «Брахма» может означать и «Нехорошее, неправильное (божество)», и «Выросла (известна как) мычащая» (корова).

     Одной из многих аватар (ипостасей) бога Вишну является и бог Кришна. «Образ Кришны, - как его характеризует проф. С.Д. Серебряный («Мифы народов мира». Энциклопедия. 1998),- многозначен; по-видимому, в нём слились различные мифологические и, может быть, даже исторические прототипы... Кришна по природе своей - прежде всего защитник, избавитель». В традиционном списке 10-ти аватар Вишн, Кришна занимает 8-е место, но иногда он выступает и как «полное проявление Вишну». Констатируется (С.Д. Серебряный), что «Почитание Вишну в образе Кришны - кришнаизм, - наиболее мощное ответвление вишнуитской мифологии и культа в религиозной системе индуизма.

     Весьма любопытна этимология наименования «Кришна (kṛṣṇa)», ибо она может быть разобрана не при использовании санскрита (в силу отсутствия в нём потребных слов), но на основе щум.-акк. лексикона. Так, представим это имя в виде выражения H(a)-r-iś-n(a), где «H(ha)» - шум.-акк. артикль (означающий «это(т)»), санск. «īś» - «властитель, владыка», а значения понятий «-r(i)» и «n» приведены выше. И тогда имя «Кришн» может быть истолковано, как «(Это) Владыка высокого свечения» (как солярное божество)). Если же полагать слово «iś» шум.-акк. и означающим «муж», то имя «Кришн» может означать «Это высокий, светящийся муж» (как Уту или Шемеш).

     Отиетим, что, в имени «kṛṣṇa» - корневая основа [kṛṣ(ṇ)], а аккадское «krš», огласованное как «karšu», означает «смысл, разум, понимание, мудрость» (значения, выбранные из ряда терминов). В таком случае наименование «Кришна» может значить (демонстрируя характеризуя бога): «Высокий разум (как всезнающий (видящий правду), проникающий в суть вещей и событий бог Солнца, у шумеров - мудрый судья богов и людей (в отличие от Сурьи)) и познание» (видимо, нужд и чаяний простого народа, и постоянная (своевременная) помощь людям (как и свойственно Кришне)). Отметим также, что в мифологии «черноголовых» Уту, сын бога Луны Наннара, тоже всегда изображается молодым.

     Вместе с тем общепринято, что в буквальном переводе с санскрита термин «Кришна (kṛṣṇa)» означает «чёрный», «тёмный», «тёмно-синий» или «тёмно-лиловый» (заметим, что и Шива синего цвета), что, как считается, характеризует известное отношение индоариев к автохтонному населению (дасью) и их богам (очевидно, что для дравидов тёмный, чёрный цвет кожи являлся естественным, в отличие от белого, светлого; так известно, что китайцы белый цвет соотносили с видом мертвеца («от белого человека пахнет мертвецом»)).

     Как уже отмечалось, на территории распространения раннехараппской культуры, как представляется, племена праариев появились примерно к сер. III тыс. до н.э, а о боге под именем «kṛṣṇa» известно с кон. IV тыс. до н.э.. Следовательно, долгое время (ок. тысячи лет) протохараппцы (многие из которых были выходцами из Месопотамии) не воспринимали термин «kṛṣṇa» как «чёрный» или «тёмно-синий» (и характерно, что у индоариев все автохтонные боги - «чёрные»).

     Так, на различных храмовых изображениях («мурчёрныети») Кришна нередко представлен стоящим со своим старшим братом по имени Баларама, которое (имя) обычно трактуется как «Сильный Рама» (санскр.-дравид. «Вala» - «сила, власть»), а некоторые значения санскр. слова «рама» - «тёмный, чёрный; прекрасный»); также (Баларама) известным и под именем Балабхадра (санскр. «bhadra» означает «благо, счастье; удача»); и как Баладева (санскр. «Вaladeva» - «Сильный бог»). И поскольку в «Махабхарате» сказано о Балараме, что он - «Тот, чье оружие - плуг», то не исключено, что это божество - автохтонный бог земледелия.

     Рассмотрим имена «Балабхадра» и «Баларама» как теофорные выражения, состоящие из слов шум.-акк. лексикона. Представим имя «Балабхадра» как Бел-аб-ха-д-ра, где акк. «аб» - «отец», «ха» - артикль, слово ностр. [-д-] значит просто бог («Древний человек и божество». т.1. Инет), а титулом «Бэл» означали царя богов Энлиля (позднее Мрдука и Ашшура). И тогда наименование «Балабхадра» может означать «Энлиль (Бэл) - отец светлых богов (богов неба)». Имя же «Баларама» представим в виде выражения Бел-ар-ам(а), где, быть может, «ам» - аккадское слово «народ», а значение термина [-r-] приведено выше. В таком случае наименование «Баларама может означать «Энлиль (Бэл) - свет народа). Если же термин «àm» - слово из шумерского лексикона, означающее «есть, существует», то данное имя может означать и «Бэл есть (это) свет» (жизни). Заметим (акцентируем), что божество Балабхадра - одна из аватар/проявлений (седьмая, а Кришна - восьмая) бога Вишну.

      Так, к примеру, обряд (состоящий из ряда ритуалов), описанный в «Ашвалаяна-грихьясутра», проводился с целью склонить богов даровать просящим сына. И, в частности, первый из них - принесение характерной жертвы (особый (дуальный) состав набора, который съедался женой. А второй - многократно троекратное расчёсывание волос (символика - «струи дождя») беременной женщины, которую в обоих случаях сажали на бычью шкуру (шерстью вверх). Эти действа совершались мужем и женой на 3-ем и на 4-ом месяцах от зачатия. И этот обряд свидетельствует о том, что веровали в то, что пол ребёнка устанавливали совместно богиня-мать и бог-отец, созидавщие это дитя в священном браке, как очередную новую жизнь (сакральная символика свидетельствует, что супруги традиционно взывали к ним обоим).

     Так. индийский учёный Д. Косамби («Культура и цивилизация древней Индии: Исторический очерк». 1968) описывает один архаический деканский религиозный обряд, им наблюдаемый («церемонию, не отраженную в «индусских» («брахманских») книгах»), совершаемый на 10-ый день после рождения ребенка, в котором (обряле) участвуют только женщины. Итак, здесь старшая из присутствующих женщин обносит вокруг колыбели с ребёнком гладкий цилиндрический (верхний) камень (скалку) от ручной зернотерки, раскрашенный красной (иногда желтой) краской, на который надет детский чепчик (кунчи), а также и ожерелье или гирлянда цветов («как на богиню-мать», - уточняет Д. Косамби), а затем эта престарелая мать кладет его в колыбель (на сколько - не сообщается).

     «Существует поверье, - пишет учёный, - что после совершения такого обряда ребенок должен вырасти крепким как камень, и безупречным, как его отполированная (гладкая) поверхность».

     О глубокой архаичности (пора собирательства) этого обряда говорит заложенный в нем древнейший принцип: «жизнь за жизнь» (в те времена жизнь растения, человека или животного считалась равноценной; а, как известно, владычицей (куратором) жизни считалась Всеобщаяя мать, и перед ней надлежало держать отчёт). Так (шум. миф «С великих небес к великим недрам»), дабы покинуть царство мёртвых («Кур») и выйти в этот мир, богиня Инанна оставляет в преисподней за себя своего мужа бога Думузи/Таммуза.

     В описанном же выше обряде «обыгрывается» ручная зернотёрка (не серп), части которой придан облик ребёнка (чепец). Ещё в палеолите женщины собирали злаки («убивали» колосья) и растирали их зёрна на зернотёрках, - отнимали и у них жизнь (т.е. у некоего растительного проявления Всеобщей матери; а, как известно, Деметра - и есть «колос»). И дабы соблюсти равновесие в природе, чтобы колосья могли возродиться, вновь ожить и выйти из недр преисподней на свет (как урожай), в каждом описанном выше обряде ребёнок приносился в жертву хтоническому проявлентю богини - матери растительного плодородия и как-бы отправлялся в преисподнюю (10-й день и красный цвет - хтоническая символика) при использовании того же средства (зернотёрка в древности - одушевлённый объект), которое служило «убиению» зерна (эта «кукла» как бы замещала ребёнка в кроватке (неизвестно время экспозиции (время адекватного замещения))

     Как известно («Народ черноголовых» в диаспоре». Инет), шумеры, как и праарии, являлись носителями патриархальной скотоводческо-кочевой культуры. И у них личная (и родо-племенная) богиня («иштари»), эпифания Всеобщей матери, определяла судьбу, жизненную участь (долю) человека при его появлении на свет, но она сама, способствуя родам, не порождала его. Роль же личного бога («или») не менее значительна: он вкладывал своё семя в чрево смертной женщины (и она беременела), тем самым определяя и пол ребёнка. В описанном же выше обряде индоариев (у которых тоже были личные бог и богиня (см. выше)) в определении пола ребёнка участвует и богиня-мать, в ипостаси личной богини, порождающая его (как и всё живое в мире). И это - раннеземледельческая концепция, шумерам и индоариям доставшаяся от убейдцев. Таким образом, можно полагать, что описанный выше обряд (моление о ниспослании сына) «унаследован» индоариями от хараппцев. Так (А.А. Вигасин «Работы разных лет»), отмечается, что «среди «семейных» заклинаний и... ритуалов значительное место (всё ещё) занимают» обряды, проводимые «ради благополучного зачатия. При этом произносилась (такая старинная) священная формула: «Пусть зародыш (семя) положат боги...».

     Древние обряды, призванные защитить будущую мать и еще не рожденного ребенка от злых духов и любой иной скверны и опасности, сохранились лишь в Южной Индии («Боги, брахманы, люди». 1969), видимо, у вишнуитов. Так, всё ещё широко распространен обряд «панчамрита» (букв, «5 нектаров» (напиток)), который проводится над будущей матерью на 5-ом месяце беременности. Итак, в благоприятный день брахман жертвует богу Нараяне (аватара Вишну) напиток из молока, топленого масла, сливок, меда и сахара (5 «женских» градиентов). Причём, мед и сахар часто заменяются коровьим помётом и мочой. Будущая мать, облаченная в но­вое (белое) сари, и ее муж садятся на коврик лицом друг к другу. И по указанию жреца супруг дает жене выпить ложку этого священного напитка.

     Очевидно, что здесь взывают о защите и покровительстве к богу Вишну, к его к хтонической (числа 5) ипостаси «Всеобщая богиня-мать» (в облике коровы), - как к владычице жизни и смерти. А необходимость жертвоприношения богу Вишну как Нараяне, следует (выявляется) из его наименования: «Нараяна (nārāyaṇa)» состоит из двух санскр. терминов: «nārā», что означает «ведущий (о пути), поход; выступление в поход», и «yaṇa» - «человеческое; муж, мужчина», которое (это имя) и означает «Ведущий (проводящий) человеческое (дитя) по (безопасному) пути)» в этот мир.

     Обряд обновления священной царской власти и самого раджи (аналогия с др.-егип. «Хеб-сед») - «ваджапея» (букв. (как смысловое) «испитие силы или энергии» раджой) включал (как важнейшу часть) гонку на 17-и (сумма чисел - 8 (символика богини Неба)) колесницах, в которой всегда побеждал царь. Перед началом ритуального забега на верхушке священного шеста закрепляли в горизонтальном положении колесо с 17-ю спицами. И во время гонки (состязания) специальный жрец вращал (поворачивал) это колесо трижды по направлению движению Солнца, - т.е. налицо солярная арийская символика.

     Раджа же после гонки восходил (поднимался) по ступеням на другой, высокий солярный столб («юпа») и касался рукой его священного навершия, выполненного в форме «солнечного» колеса (и тогда в него вливалась кипучая энергия вечного живого Солнца), а затем произносил: «Мы (царь) достигли Неба», «Мы стали бессмертным».. О том, что прелставлял собой обряд «ваджапея», и что он «давал» радже, можно также судить и по наполнению (содержанию) термина «vājapeya», где санскр. «vāja» ознаяает «сила, быстрота, борьба, состязание, победа, крылья, пиша, вода».

      

     Заключение.

     Итак, можно полагать, что самобытная индская цивилизация при формировании вобрала в себя многие компоненты камбейской культуры (сохранив её архаические религиозные представления), а также усвоила (адаптировала) и ряд аспектов культуры убейдцев Месопотамии и Элама (анатолийских «фермеров» раннего неолита), а позднее - и «черноголовых». Некоторый вклад в хараппскую культуру (судя по значимости образов богов Варуны и Парджаньи) внесён и ранними праариями.