С каким-то детским нетерпением я жду наступления вечера. Моего вечера.
Габриел и Фил - довольно дальние родственники, которые к моему несказанному удивлению ухитрились подружиться, - затеяли какое-то презднество прямо в Академии (так уж здесь принято - все крупные праздники отмечать в Академии, а поскольку теперь я с Габриелом, то, соответственно, мой День рождения к таковым относится). Теперь все вокруг ходят просто жутко загадочные, распаляя во мне все большее любопытство. За сегодня я успела забыть о всех своих переживаниях.
Как обычно с самого утра я сижу в Академии, в директорском кресле Габриела. Вот уже несколько месяцев в будние дни, закончив тренироваться, я прихожу сюда. Габриел, как правило, тоже сидит в кабинете - его уроков в расписании совсем немного.
О том, что мой напарник-наставник является директором в Академии, я узнала почти сразу. Оказалось, что Морель - учитель танцев. В этой школе-университете вообще очень много предметов, непривычных обычному школьнику или студенту. Здесь преподаются танцы, фехтование, верховая езда, множество иностранных языков, рисование, игра на различных музыкальных инструментах, а также специальная физическая подготовка - все это, не считая того, чему обучают в обычных школах. Догадываюсь, что такое, почти двадцатилетнее образование, необходимо вампирам для того, чтобы они могли выжить в любом веке. И кроме того - просто дань ставринным традициям.
В Академии я провожу все свободное время, преимущественно для того, чтобы быть под постоянным надзором Габриела.
- Почему всем этим заправляешь ты? - в сотый раз спрашиваю я.
- Кто же еще? - удивляется Габриел, сверля меня изумрудным сегодня взглядом. Сам он сидит напротив на обычном стуле и разбирает какие-то документы. Это напоминает мне, как этим же занимался Феликс, но сейчас это, как ни странно, не причиняет мне боли. Разве что лишний раз вспоминаю, что давно не была в "Дракуле", которым теперь владеет Филипп.
- Ну... - вопрос ставит меня в тупик. - А Лилиан не может?
- У нее есть филиал в Канаде, - коротко говорит он, давая понять, что слишком занят, чтобы начинать дискуссию.
Ну да, конечно. Ха! Директриса-то может и Лилиан, а вот делами скорее всего занимается Габриел. У них так постоянно. Лилиан хоть и далеко не безвольна, но все же привыкла подчиняться мнению брата. В отношении политики у нее вялое мышление, в отличие от Габриела, поэтому ей проще развивать его идею, чем представлять свою. Впрочем, об этом знают лишь самые близкие, то есть Ксюша, Фил и, естественно, я. Вернее, я в первую очередь, потому что кроме меня никто не знает семейную жизнь Морелей лучше. С некоторых пор я стала невольным членом этой главенствующей семейки.
- Когда у тебя урок? - чувствую, как на лице появляется тень скуки.
- В пределах здания Академии ты свободна, Соня, - все так же коротко отвечает он.
- Гейб, я не дура, - мгновенно становлюсь серьезной. - Я же знаю, что уже через пару минут ты бросишь все дела и словно тень начнешь следовать за мной.
- Ты ведь знаешь, Сонь, что дело не в недоверии, - он наконец отрывает взгляд от бумаг, удостаивая меня секундным вниманием. - И ты отлично знаешь, что можешь присутствовать на любом уроке любого курса, учителя извещены на этот счет.
- Знаю, знаю, - я махаю рукой. - Но это тоже...
Но слов не нахожу. Присутствовать на уроках в Академии действительно интересно. Каждый новый урок нисколько не похож на предыдущий. Это восхитительно. И на самом деле я должна быть еще благодарна Габриелу за возможность присутствовать на занятиях и общаться с относительными сверстниками, потому что не отучившись в школе при Академии, попасть в саму Академию просто невозможно.
- Гейб, просто мне нравятся именно твои уроки, - это чистая правда. Вот что-что а танцы - действительно невероятный предмет. Изучаются на них и старинные танцы, и вальсы, и танго, и современные танцы - все, что существует или когда-то существовало в мире.
Габриел в конце концов складывает документы в папку и пристально смотрит на меня.
- Урок сразу после перемены, - после долгой паузы говорит он. - Будет то, что ты, Соня, любишь больше всего, - на лице появляется полюбившаяся мне лукавая улыбка, от которой на щеках проступают ямочки. В ответ на мой вопросительный взгляд он поясняет: - Импровизация.
Заинтригованная, - а ведь казалось, что сегодня я уже не смогу заинтересоваться чем-то еще больше! - я вслед за Габриелом спускаюсь на нижние этажи. Но, вопреки моим ожиданием, миновав небольшие полукруглые аудитории, мы не заходим в тренировочный зал, а спускаемся еще ниже, туда, где расположена огромнейшая, просто необъятная столовая. Сегодня все столы сдвинуты к стенам и помещение кажется еще просторнее. Эффект усиливается несколькими узкими окнами от пола до высокого потолка в готическом стиле, украшенными цветными витражами, от которых по зеркальному полу калейдоскопом рассыпается красочный узор.
Когда мы входим в сказочно красивый зал, группа из шести юношей и того же количества девушек перестает шептаться и дружно устремляет на нас заинтересованные взгляды. То есть на Габриела влюбленно-заинтересованные (девушки) и слегка раздраженные (юноши). А на меня... Ну, на меня смотрят с явной завистью (девушки) и совершенно ничем не прикрытым раздевающим взглядом (юноши). К этому не привыкнуть ни за год, ни за годы, наверное.
Но едва Габриел приветственно кивает, как все внимание переключается на него.
- Итак, сегодня у меня к вам особенное предложение, - я мгновенно узнаю этот интригующий взгляд. - Поскольку этот учебный год уже подходит к концу, то я смело могу сказать, что учиться вам осталось лишь год. Мы изучили с вами почти все танцы, отточили искусство их исполнения. Как вы думаете, что еще я могу предложить вам здесь, в таком необычном для тренировки месте?
Я присаживаюсь на один из столов рядом с группой.
Звучат предположения, далекие от истины. Габриел обрывает их.
- Оставшиеся полтора месяца мне хотелось бы посвятить умению импровизировать. Ну, а этот зал, лишенный зеркал, поможет вам раскрепоститься. Это не касается исключительно танцев. Возможно, несколько уроков будет отведено для музыки и рисования. Их проведут не ваши учителя, а человек, живущий сплошной импровизацией, - тут его взгляд неожиданно прожигает меня. Понимаю, что просто так не отделаюсь. "Человек, живущий импровизацией"... Это ж надо такое сказать. - Сегодня мы с вами попробуем сымпровизировать в танце. Что выберем для начала?
- Танго! - тут же отзываются несколько голосов.
Габриел на несколько секунд исчезает в какой-то скрытой дверце, а когда появляется вновь, музыка уже разносится по залу со всех сторон.
Он устраивается рядом со мной, с некоторым разочарованием наблюдая за растерявшимися студентами.
- Ты бы могла им здорово помочь, - говорит он.
- Чем? - недоумеваю я.
- Ты отлично танцуешь, - он напоминает мне, что периодически на занятиях по танцу я составляю ему пару. - У тебя невероятная способность к импровизации в любой области. Ты действительно этим живешь.
Я усмехаюсь.
- Ты правда хочешь, чтобы я вела уроки?
- Только если у тебя будет желание.
Честно говоря, сомневаюсь. От моего желания здесь ничего не зависит.
- Так что, поможешь показать им, что от них требуется? - снова ласково-лукавое выражение на лице.
Невольно отзываюсь на это, подавшись к Габриелу и негромко соглашаясь:
- У нас должно неплохо получиться, - и уже про себя думаю, что при нашей феноменальной способности чувствовать друг друга импровизация должна удаться.
Габриел молча берет меня за руку, выводит в центр зала и довольно резким движением разворачивает к себе. Он быстро нажимает что-то на маленьком пульте и убирает его в карман темно-бежевых брюк.
Студенты, заметив нас и смену музыки, расступаются, занимая места на столах.
Я жду, видя в изучающих глазах Мореля, что начинать не мне. Он делает круг вокруг меня, прожигая взглядом каждую частичку моего тела. Дождавшись начала такта, он точным движением прижимает меня к себе, совсем как вчера утром. Оба мы соприкасаемся лишь правой частью тела, сплетя пальцы в стальной хватке и неотрывно глядя друг другу в глаза, но от одного этого по позвоночнику пробегают мурашки.
Пальцы свободной руки легко, но настойчиво изучают рельеф моего тела, и я следую их примеру, проводя ладонью по спине Габриела.
Вновь дождавшись начала такта, он наконец начинает двигаться, резко и в то же время плавно, нежно и страстно, легко и грубо. Но каждое движение, каждый взгляд настолько наполнены чувством, что равносильны пылкому монологу.
Я не задумываюсь о своих действиях, позволяя телу откликаться на Габриела так, как ему угодно. Это проверенный способ. Чувства, спрятанные в глубине души, смогут пробраться наружу лишь тогда, когда им не мешает разум. И сегодня они поражают меня одно за другим. То, что вытворяют мои руки, кажется невозможным...
Это напоминает первую и единственную ночь с Феликсом. Весь танец - сумасшедшее откровение. Я позволяю Габриелу то, что никогда никому не позволила бы. Его пальцы обхватывают мою ногу за колено и закидывают ему на талию (задней мыслью радуюсь, что надела вчерашнее просторное платье, оно как нельзя кстати подходит для такого танца), затем продолжают путь вверх по бедру, заставляя меня дрожать всем телом. Сквозь прикрывшиеся ресницы вижу, что лицо Габриела вновь принимает лукавое выражение.
Проклинаю замедлвшуюся музыку, благодаря которой Габриел может совсем не торопиться убирать руку с моего бедра.
- Не жалеешь о танце? - его дыхание щекочет мне шею.
Протест застревает в горле. Нет, я не жалею. Я хочу продолжать, хочу, чтобы продолжение следовало и за танцем. Хочу, чтобы все это не угасало. Чтобы страсть, непривычно разжигающая кровь, чтобы ощущение полного и безоговорочного счастья, вновь наполняющего меня до краев, не исчезало. Оно не имеет права исчезнуть!
Дрожащей рукой провожу по обаятельному лицу Габриела, всем вокруг внушающему страх. Нет, оно не может пугать... Оно замечательно...
Музыка медленно стихает и наступает звенящая тишина.
Трепеща от неубранной с ноги руки Габриела, дрожа от новых и таких сильных эмоций, забыв о том, что в зале мы не одни, я губами касаюсь губ Гейба. Сердце начинает нестись еще быстрее, когда он, сперва опешив, отзывается на поцелуй. Даже в поцелуе он властен и настойчив. Но меня это устраивает. Меньше всего хочется, остановиться, когда в чувство нас приводит до боли знакомый смешок.
Пытаюсь отпрыгнуть от Габриела, но сильной рукой он удерживает меня и мы вместе разворачиваемся ко входу.
- Вам вашего свободного времени мало? - язвительно интересуется Фил. - Решили и студентов втравить.
Чувствуя, что разгорается выяснение семейных отношений, студенты один за другим выскальзывают из зала.
- Фил, не лезь ты к ним, - Ксюша выглядывает из-за его плеча. - Пусть делают, что хотят!
- Ну нет, - Фил краснеет от вскипающей ярости. - Пусть занимаются чем хотят и где хотят, - голос у него дрожит и падает на октаву. - Только выставлять это... все это напоказ пусть не смеют.
Во мне наконец просыпается мое свободолюбие.
- Слушай, это ты не смеешь указывать мне чем, где и с кем я могу заниматься! С какой стати мы должны прятаться?! Тебя, кажется, это вообще не должно волновать.
Ксении приходится изрядно постараться, чтобы с виноватым видом выталкать разъяренного Филиппа из зала.
Напоследок она кидает:
- Отличная импровизация, мы видели почти с самого начала.
Мгновенно заливаюсь краской.
Мне и стыдно, и страшно оттого, что рассердила Фила. Но тело... Тело еще пылает от танца и трепещет от поцелуя. У меня кружится голова от понимания того, какими яркими могут быть эмоции в реальности, от того, насколько они сильны и новы, насколько они правдивы. Это кажется невероятным после месяцев пустоты и сумасшествия.
В какой-то момент понимаю, что не побегу извиняться перед Филом. Мне не за что просить прощения. В конце концов ничего ужасного я не сделала, лишь поддалась эмоциям. Это не преступление.
Когда зал окончательно освобождается, в замешательстве поднимаю взгляд на стоящего рядом Габриела. Он как-то странно, со смесью тоски и счастливого удивления, смотрит на меня.
- Что? - я с непониманием вглядываюсь в его лицо. - Давай, еще ты меня в чем-нибудь обвини!
- Ты слышишь, чтобы я тебя обвинял? - брови Мореля изгибаются дугами.
- Дело в том, что я не слышу ровным счетом ничего, - язвлю я. - Я только вижу, что ты явно не хочешь что-то говорить. Это, знаешь ли, настораживает.
- Пошли, у нас обед, - он пытается как ни в чем не бывало приобнять меня за плечи и увести из зала, да не тут-то было. Я изворачиваюсь и отскакиваю на полметра.
- Пока ты не откомментируешь свое загадочное выражение лица, я ни сама отсюда не уйду, ни тебя не выпущу.
- Не веди себя так, словно ты дитя малое, - Габриел хмурится. - Ты прекрасно знаешь, что если я захочу, то ты мне не помеха.
Закатываю глаза. Еще бы я этого не знала...
- Свое ошеломление я объяснять не собираюсь, во всяком случае до тех пор, пока ты сама не придешь в себя. У тебя и так не слишком привычное недоумение в глазах.
Понимаю, что он прав, как это ни обидно. Я сама слишком сильно шокирована своими действиями и вновь открывшимися чувствами, чтобы требовать то него каких-то объямнений. Да и не имею я права что-то требовать... Тем более от Мореля.
- Пошли домой, - угрюмо говорю я, признавая свое поражение, и выхожу из зала.
Пока мы идем ко дворцу, я снова и снова пытаюсь понять, что же все-таки происходит со мной.
Одно мне удалось понять, и эта мысль несказанно меня порадовала, - мы находимся в реальности. В этом не может быть сомнения. Потому что при своих уениках, как и при мне, Габриел предельно откровенен. К тому же наш танец... Даже такой прекрасный актер, как Габриел, не сможет подделать такие чувства. В творчестве можно только быть, а не казаться.
Тем удивительнее факт нахождения в реальности. Я не в депрессии, не рвусь рисовать или играть на скрипке. Те эмоции, которые сейчас наполняют меня, может быть не совсем положительные, зато такие яркие, такие живые и настоящие! Таких я не испытывала, даже находясь с Феликсом... Он дарил совсем иные чувства, теплые, нежные... А от Габриела я ежедневно получаю неисчерпаемый заряд энергии, пусть порой она видоизменяется в тоску. Но сегодня нет и намека на это жуткое состояние тоскливого анабиоза.
Вновь задумываюсь о фотографиях, подаренных мне Ксюшей. Теперь они висят в моей комнате на стене рядом с кроватью и письменным столом. Я не могу избавиться от странного впечатления, которое они произвели на меня. Но главное, что они заставили меня на время отвлечься от привычных мрачных мыслей о сумасшествии и воспоминаний о Феликсе, день за днем разносящих душу на мелкие кусочки, и задуматься наконец о том, что происходит вокруг меня. В каком-то роде это похоже на приход в себя после продолжительного сна - неприятно, любопытно, но крайне необходимо.
Придя домой, первым делом расплетаю волосы, собранные в тугой пучок на затылке. Голова от такой прически жутко устает, но это часть дресс кода в Академии, которой даже мне нельзя пренебрегать.
Не считая нужным переодеваться в более приличную для Сансет-Дауна одежду, спускаюсь в обеденную. Габриел и Лилиан уже приступили к обеду. Времени у них как всегда не хватает, поэтому они не тратят попусту ни секунды свободного времени.
Привычно сажусь рядом с Габриелом, то есть как можно дальше от Лилиан, наполняю тарелку каким-то замысловатым супом, стараясь не встречаться с глазами ни одного из Морелей. Взгляд Габриела я просто не выдержу, а на Лилиан у меня рефлекс - стараюсь нарваться на неприятности. Правда, как выяснилось, терпения у нее ничуть не меньше, чем у брата, но вот актриса она плохая.
- Я, кажется, просила тебя не надевать подобные платья в пределах Общины? - словно отзываясь на мои мысли, она подает голос. Чувствую на себе ее тяжелый взгляд.
- А я, кажется, ответила, что буду носить ту одежду, которая мне нравится, - спокойно говорю я, по-прежнему избегая смотреть Лилиан в глаза. - Кроме того, подобные платья нравятся всем, исключая вас.
- Тебе не важно мое мнение? - в ее голосе появляется неподдельная досада.
Всеми силами стараясь не обострять беседу, говорю:
- Мне важно мнение сестры и вашего брата. Не хотите же вы сказать, что у Ксюши и Гейба плохой вкус? - поднимаю на нее невинные глаза, часто хлопая ресницами и отлично понимая, что попала в яблочко. Против этих людей она не пойдет.
Габриел тихонько усмехается. О да, о любимом брате она не скажет ничего плохого. Знала бы она, куда так неожиданно исчезают ее потенциальные враги... И благодаря кому Габриел о них узнает.
- Вкус у них отличный, - с видимым спокойствием отвечает Лилиан, но взгляд ее мгновенно отражает досаду, уже выраженную голосом. - Но мне бы хотелось, чтобы живя в нашем доме, общаясь в нашем кругу, ты выглядела соответственно своему будущему положению.
Не удерживаюсь и закатываю глаза. Будущему положению... Еще одна малопривлекательная идея Габриела. Чтобы объяснить мое постоянное присутствие в их доме, он назвал меня своей невестой. Вот так - легко и просто, не спрашивая моего мнения, - он выдал мне основную роль. Теперь все (кроме ничего толком не замечающих вокруг Ксюши и Фила) считают меня невестой... Ха.
- Да, Габри, - Лилиан вдруг немного оживляется и пронзает брата любопытным и слегка тоскливым взглядом. - Вы так и не решили, когда у вас свадьба?
На лице Габриела появляется знакомое мне лукавое выражение. Он смотрит сначала на сестру, а затем на меня. От такого открытого взгляда мне становится не по себе.
- Думаю, лето - самое подходящее время, - от лживо медового голоса меня бросает в дрожь. - Скажем, июнь, середина месяца.
- Что? - вырывается у меня; голос становится на октаву выше. - Через два месяца?!
Не успеваю даже пожалеть о словах и тоне, едва ли не выдавающих меня с головой, потому что по руке, лежащей на колене, пробегают ловкие пальцы Габриела, оставляя на коже узор из мурашек.
Внутри поднимается что-то до боли знакомое. До боли - в буквальном смысле. Словно что-то очень туго свернулось во мне.
- Тебе хотелось бы раньше? - с улыбкой спрашивает Лилиан.
Больше всего хочется сказать ей что-то резкое, но неожиданно для себя я сдерживаюсь. Она не виновата, что совсем не так проницательна, как остальные члены ее семьи.
В итоге просто качаю головой, встаю и ухожу в свою комнату.
Идя в комнату, в очередной раз убеждаю себя, что Лилиан совсем не плоха. Да, в некоторых вопросах она недальновидна и мягкотела, но ничего плохого она на моей памяти еще не сделала, так отчего у меня такая неприязнь к ней? В отличие от Габриела она не манипулирует мной тайком, она не жестока и вовсе не хитра, как брат. Властолюбива, быть может, но это не далает ее врагом народа.
Стараюсь быть откровенной с собой, поэтому вскоре нахожу ответ на вопрос.
У Лилиан и папы был довольно продолжительный роман. Вернее, "довольно" не то слово, учитывая время, которое они прожили. Это не преступление, конечно. Но вот тот факт, что все это происходило, когда папа был женат сначала на матери Ксюши, потом на моей маме, здорово портит в моих глазах авторитет и отца, и Лилиан. Только вот... Только вот злиться на отца у меня не получалось, хотя виноват главным образом именно он, а Лилиан находится рядом и предоставляет кучу возможностей еще больше испортить с ней отношения.
Она не виновата, вновь повторяю я себе.
Однако все эти мысли не могут перекрыть главную - Габриел окончательно спятил. Он решил из статуса невесты перевести меня в статус жены. Идиотизм чистой воды! Как он это себе представляет? Допустим, вне дома еще можно просто продолжить разыгрывать спектакль. Но Лилиан-то не обмануть! Лилиан, и Фила с Ксюшей. Они ведь далеко не дураки.
Как далеко он собирается завести наш спектакль? Впереди еще годы и годы совместной работы. Если, конечно, кто-то из самых сообразительных врагов Габриела не убъет меня раньше - такой вариант нами тоже не исключается. Сейчас, когда для всех вокргу я считаюсь самым ценным, что есть у Морелей, многие считают, что добраться до Габриела намного проще, если мне будет грозить опасность, и еще проще - если меня не будет вообще.
- Не злись.
Подскакиваю от неожиданности. Увлекшись своими мыслями, я не заметила, как в комнату вошел Габриел.
- Я не злюсь, - беру себя в руки и поудобнее устраиваюсь на низком подоконнике.
Габриел подходит ко мне и тоже смотрит на развернувшуюся внизу долину.
- Злишься.
- Нет. Я просто не понимаю, как ты все это себе представляешь. Не привыкла такой крупной лжи.
- Я не предлагаю тебе лгать, - тихо говорит он. Я слегка сдвигаюсь, и он садится рядом.
Я грустно усмехаюсь. Меня не удивляет такое, совершенно искреннее предложение.
Качаю головой.
- Ты же знаешь, что нет, - рука непроизвольно тянется к колечку, висящему на шее. Сердце болезненно сжимается, в горле встает ком. Палец машинально проводит по фамилии Феликса, выгравированной на зеркально гладкой поверхности.
- Нельзя всю жизнь тосковать по одному человеку.
Это я уже слышала.
- Дело не только в нем, Гейб.
- Дело во мне?
- Частично.
- Любая была бы рада на твоем месте.
- Я не любая, - твердо говорю я. - И дело не только в тебе. Дело в нас, в сложившихся отношениях, в моих отношениях с Феликсом.
Я не знаю, как объяснить ему, что несмотря на открывшиеся мне смешанные чувства к нему, я не смогу быть с ним вместе так же, как могла бы быть с Феликсом. С Феликсом все было так... правильно. Это было спокойное течение, и меня оно устраивало, вопреки моему характеру.
Габриел вселяет в меня почти противоположные чувства - такие же яркие (будь то отвращение к некоторым его поступкам, или не весть откуда взявшаяся в последнее время страсть), но другие. Они сжигают изнутри. И, боюсь, не имеют будущего. Такие эмоции, сильные и в то же время противоречивые, обычно не бывают продолжительными. Это сложно выразить словами... Но, пожалуй, в музыке это можно было бы выразить ярчайшим слиянием разных мелодий, а конец - срыв этой сумасшедшего крика души на середине.
Кроме того, есть и другая не менее важная причина отказа.
- Наша работа. Мы просто не успеваем быть самими собой.
- В чей же ты роли сейчас, Соня? - на губах Габриела играет усмешка.
Пожимаю плечами, понимая, что как раз сейчас я не являюсь жалким отражением самой себя.
- Ну, а с другим человеком тебе точно не быть откровенной, - не без сарказма замечает он, покидая мою комнату; его взгляд на мгновение задерживается на фотографиях на стене, и губы растягиваются в едва заметной улыбке.
Закрываю лицо ладонями. Это невыносимо, когда он вот так кидает правду в лицо...
Да, ни с кем другим я теперь никогда не смогу быть настолько же откровенна, как с Габриелом! Но лучше быть одной, чем с таким садистом.
По крайней мере, сейчас.
Тяжело вздохнув, смотрю на часы: 13:10. Еще около десяти часов до начала празднования Дня рождения.
Не желая бездействовать, быстро причесываюсь, беру ключи от машины и выхожу из комнаты.
Уже спустившись в холл, слышу за спиной голос Габриела.
- Телефон забыла.
Он протягивает мне мой же телефон, и я без лишних слов, боясь, что он нарушит данное мне слово, выбегаю на улицу, и лишь сев в матовую темно-лавандовую Porsche, подеренную отцом на Новый год, перевожу дух.
Пожалуй, единственное условие, поставленное мной Габриелу - это возможность два-три раза в неделю выезжать в город. Чаще всего, конечно, Габриел старается меня сопровождать, но периодически мне удается вырваться на волю - относительно. Это, к сожалению, необходимость. Во-первых, в наследство мне досталось два дома, мамин и Феликса, да еще и квартира в придачу. Квартиру я (не без помощи Габриела) продала сразу после того, как Феликс переехал в свою, а Лева уехал в свой родной Челябинск. Мамин коттедж тоже продан, он мне ни к чему. А вот наш с Феликсом дом я хоть и освободила от вещей любимого человека, а продать не смогла, слишком много дорогих воспоминаний с ним связано.
Словом, теперь я приезжаю в него, чтобы убраться.
Но есть и другая причина - куда менее банальная, но куда более понятная.
У Феликса осталась мама, одинокая немолодая женщина, бросившая пить после смерти сына, но впавшая в депрессию, напоминающую ту, в которую периодически впадаю я, но намного более глубокую. Странно, что единственным человеком, способным более или менее привести ее в чувство, оказалась именно я - сама едва удерживающая себя в реальном мире. Быть может, нас объединило общее несчастье... С той лишь разницей, что я стараюсь держать себя в руках и по возможности двигаться вперед - потому что могу прожить еще сотни лет, а могу погибнуть через пару минут, и, как ни странно, что эта мысль пришла ко мне буквально вчера, хотелось бы прожить жизнь ярко.
Удивительно, но эта мысль здорово приводит меня в тонус. Мгновенно забываю о своих недавних переживаниях. Решение главной проблемы, то есть возможности сумасшествия, всплывает на поверхность. Если строго разграничить работу и личную жизнь, то моим страхам попросту не будет места. Пока не представляю, как сделать это, находясь под пристальным вниманием Габриела, но раз уж я нашла решение, то найду и способ его реализации.
А остальное... Пусть Габриел делает все, что хочет. Свадьба?.. Это не преступление. В конце концов проживание в одной комнате - еще не конец света. Я смогу спать в кресле или на маленьком диванчике. Бывали и большие неудобства.
Все, что мне сейчас нужно - хотя бы частичная независимость от обоих Морелей.