Рассвет коснулся сырого помещения. Всхлипнула и обвалилась штукатурка. Скрип книжной полки. Я нырнула и уже в воде услышала, как тяжелыми кирпичами падают в воду набухшие от сырости книги. На полу лежал подсвечник. Лежали осколки лампочки. Кофейные чашки, которые волной снесло со стола; половик из прихожей. В ушах гудело. Вынырнула и коснулась рукой потолка. Вода продолжала прибывать. Где-то были слышны шаги. Вой сирены оборвался несколько минут назади, и в этой тишине шаги оказались неожиданно приятным звуком. Какое захватывающее и в то же время тоскливое чувство, когда остаешься одна. Мысли мои как страниц книг по воде плавно кружат вокруг, не собираясь в единое целое, но существуя. Без надобности быть услышанными, а просто, чтобы быть. Мягкая не пугающая обреченность, не такова какою может показаться, потому что ничего этого нет. Нет воды, нет этой комнаты и нет меня внутри ее. Нет нигде, кроме того уголка в сознании закрытого не из желания спрятать. А из-за понимания непонимания. Продолжаю поиск, чтобы просто быть. В коридоре еще позвякивал колокольчик с красной лентой. А на лестнице было холодно. Люк поддался уговорам и открыл выход на крышу. Я подошла к самому краю и стала рассматривать фигурки домов, похожие на детские кубики, забытые на берегу во время прибоя. Солнце. Ветерок, словно летом на пляже. Вода прибывала уже не так стремительно. Но с каждой минутой ее становилось несомненно больше.
- И что дальше?
- Не знаю. Могла бы сказать "ничего", но я не уверенна.
- Скоро крыши тоже накроет водой.
- Через пару дней, пожалуй.
Мимо проплывало всякое барахло, о котором не хотелось думать, но приходилось. Близоруко щурясь, заметила, как за трубу что-то зацепилось. Сломанный стул, кажется. Может пригодится, когда начну строить плот.
- А я знаю, что будет потом.
- И что же?
- Станет холодно. Уже сегодня к вечеру похолодает. Вода затянется льдом. Потом промерзнет до дна. Мы несколько дней будем сопротивляться. Замерзнем.
- Нет... Присмотритесь во-о-он к тому зданию. На крыше видите?
- Плохо... Что там?
- Да вон же человек.
- Действительно... Что он делает?
- Бегает. Кричит. То собирается прыгнуть, то передумывает. Паника.
- Что он кричит, слышите?
- Это неважно. Он думает, что сгорит. Ну же прищурьтесь и представьте, что вы там находитесь.
- Не хочу. Неприятно. Надо плыть туда и объяснить ему, что мир не горит, кругом вода.
- Объяснить ему это, чтобы он замерз во льдах через несколько дней? Ведь вы собираетесь замерзнуть?
- А вы собираетесь утонуть?
- Не знаю. Не могу точно сказать. Пока наводнение.
- Мы с вами оказались на одной крыше, потому что начало нашей истории одинаково.
Мой собеседник начал кашлять.
- Холодно?
- Да, этот ветер.
- Если спуститесь и повернете направо, там за зеленой дверью я видела теплую одежду. Вода ее не намочила. Может пригодиться.
- Спасибо. Этажом ниже загляните, там за синей дверью много всякой всячины. Пригодится, когда начнете строить плот.
- Спасибо.
Может быть я так и сделаю. Может быть буду жмуриться на солнце и представлять летний пляж. Может быть... Может быть... Может быть... Но мысли так и кружат как страницы в воде. Некоторые я могу поймать и прочесть, а до некоторых мне не дотянуться. И я не знаю их, но разглядывая сонные лица по утрам; пересчитывая фонарные столбы вдоль аллеи и наблюдая как выстраивается структура понимания между мной и кем-то ранее непонятым, я чувствую, что они есть.