Downing Street : другие произведения.

Самоубеждение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мартин Миллер совершенно случайно стал депутатом городского совета и теперь понятия не имеет, как выполнять свои обязанности. Кроме того, все окружающие его женщины начали в последнее время вести себя как-то... странно. В чем же причина происходящей вокруг молодого чиновника чертовщины?

   DISCLAIMER: The following is a work of fiction and any resemblance between characters in this work and actual persons living or dead is entirely coincidental. This work contains scenes of explicit sex between adults and is intended for the entertainment of adults only. If you are offended by depictions of adult intercourse or if you are less than the age of majority in your jurisdiction please do not read or download this file. Because this is a fantasy, characters in this work engage in unprotected sex in a universe where AIDS and other sexually transmitted diseases do not exist. In reality sex without protection is unwise and nothing in this work should be taken as condoning such activity, or any of the other activities depicted herein.
  
   TALKED THEMSELVES INTO IT
   by Downing Street
   ([email protected])
  
   Самоубеждение
  
   Часть I
  
   Мартин сидел в массивном кожаном кресле и меланхолично разглядывал полированную поверхность стола вишневого дерева. "Это не стол", - подумал он, - "это какая-то корабельная палуба." По мнению Мартина, рабочий стол должен подходить человеку по размеру, как одежда или обувь. Этот стол был ему явно великоват. И эта должность тоже.
  
   Мартину было 26 лет. Он имел за плечами диплом неплохого колледжа по экономической специальности, и ровно 11 месяцев реальной работы в команде депутата городского совета. И сейчас, вопреки всей логике и здравому смыслу он сам оказался на посту депутата. Его буквально силой запихнули на эту должность, вопреки его отчаянным протестам, когда его предшественник и бывший начальник скоропостижно скончался, за неделю до начала предвыборной кампании.
  
   Коррумпированность и нечистоплотность "старика Хиггинса" ни для кого не были секретом, и его смерть никто особенно не оплакивал. Его шикарный особняк, построенный на взятки, его связи с преступным миром, его многочисленные любовницы, которых он осыпал дорогими подарками - все это неоднократно всплывало в прессе, но он всякий раз выходил сухим из воды. По некоторым слухам, и умер-то он после очередного "обсуждения стратегии развития города" - каковое обсуждение проходило в мотеле, с грудастой сотрудницей одной строительной фирмы, которая по странному совпадению выигрывала все последние тендеры. Говорили, что чиновника хватил инфаркт прямо в процессе "дискуссии". Хорошо хоть, что женщине хватило ума одеться и свалить оттуда до прибытия скорой.
  
   Депутат был мертв, но кто-то должен был исполнять его обязанности до выборов, и кто-то должен был баллотироваться вместо него. Мартин оказался как нельзя кстати: он был у покойного администратором и помощником, он обладал в меру презентабельной внешностью... В общем, как иногда бывает, обстоятельства всё решили за него. "Внезапные перемены в 4-ом избирательном округе" - гласила единственная короткая заметка на эту тему в городской газете.
  
   Мартин продолжал задумчиво изучать свое мутное отражение в блестящей лакированной столешнице. Ну и что ему теперь делать? Он начал перекатывать между пальцами небольшой декоративный камушек, который с недавних пор носил в кармане. Это часто помогало ему успокоиться.
  
   Дверь кабинета с грохотом распахнулась. В помещение ворвалась Присцилла, бывшая управляющая делами депутата, теперь автоматически ставшая помощницей Мартина. Она столь же шумно захлопнула за собой дверь и наградила его ненавидящим взглядом.
  
   - Ну что, ты доволен? Получил все, что хотел, да? - ядовитым тоном произнесла она.
  
   Мартин работал бок о бок с Присциллой почти целый год, и у них всегда были отличные дружеские отношения. Она всегда ему нравилась. Сейчас, стоя перед ним в своем элегантном деловом костюме, она была столь же уверена в себе и профессиональна, как и в любой другой день, за все время их знакомства. Но такая плохо скрываемая злость была совсем не в духе этой очень сдержанной женщины.
  
   - Присцилла, что ты... - начал было Мартин.
  
   - О, ну конечно, я и не сомневалась в твоих талантах, - оборвала его Присцилла, - Тут тебе ума не занимать. Все оборачивается в твою пользу. Все идеально. Совершенно идеально. Не подкопаешься.
  
   - Э-э, прости, пожалуйста, но о чем ты...
  
   - Мне надо было предвидеть это. Я могла догадаться. Но ты был слишком хитер, надо отдать тебе должное. Зря времени не терял. Умно, умно. Дождаться, пока старый хрыч Хиггинс даст дуба. А потом притвориться (я даже сама поверила!) что ты не хочешь баллотироваться. Ха! Какая же я дура! - она ходила туда-сюда от стены к стене перед огромным столом Мартина, непрерывно активно жестикулируя, - А потом началась предвыборная кампания. Ловко ты провернул все, не спорю. Застал всех врасплох. Никто и не ожидал, что "Хиггинсов мальчишка" вдруг осмелится спорить со строительными фирмами. Но ты, изворотливый негодяй, ты внезапно начал толкать речи о борьбе с бесконтрольной застройкой. Ты заинтересовал публику. Когда ты выступил на тех публичных дебатах и сказал, что никогда не позволишь превратить Парк Макграт в бетонную площадку... ну что ж, ты сам знаешь, как на это отреагировали люди. После этого их голоса были у тебя в кармане. Беспроигрышный ход. Ты все просчитал, не так ли?
  
   У Мартина начало уже рябить в глазах от непрерывно мотавшейся перед ним туда-сюда Присциллы.
  
   - Слушай, Присцилла, я... - снова попытался он открыть рот.
  
   Она резко остановилась и повернулась к нему, уперев руки в боки.
  
   - Ну что, пост депутата твой на долгие годы, я права? А, да чего тут думать... что тебе может помешать-то? Победил с двойным перевесом - какие еще нужны доказательства? Никто другой еще долго не осмелится выставлять свою кандидатуру в нашем округе. Можешь уже считать себя полноправным хозяином и делать тут все, что тебе вздумается. Добро пожаловать в четвертый округ, феодальное владение Его Светлости Мартина Миллера!
  
   Мартин мог лишь изумленно смотреть на нее, не в силах вымолвить ни слова. Ее глаза сверкали, к ее щекам прилил румянец. Ее гнев лишь подчеркивал утонченные, царственные черты ее лица. Присцилла была весьма привлекательной женщиной. Мартин отчаянно пытался придумать, что сказать в ответ, но прежде чем он начал находить подходящие слова, Присцилла вновь продолжила свою тираду.
  
   - А что я могу сделать? Да ничего! Хиггинс был таким ворюгой, что печать негде ставить, и все это знали - а всё равно ведь никто не смог его свалить. Ну а какие же шансы у меня, да и у кого угодно, против тебя - любимца половины города? Понятно, что нулевые. О, не беспокойся - я все же не совсем идиотка. Я вижу, кому тут теперь принадлежит власть. Вот он ты, сидишь за своим столом, непоколебимый как скала, всесильный и всемогущий. А я... А я - всего лишь твоя подчиненная, офисная обслуга, которую ты можешь уволить в любой момент по любой прихоти, по любому поводу - да хоть цвет моих глаз тебе не понравится.
  
   Она глубоко вздохнула, очевидно приняв важное решение.
  
   - Мартин, я хочу, чтобы ты знал: я не буду тебе потворствовать. Я больше ни минуты не намерена иметь дело с коррупцией и грязными делишками, что обделываются в этом офисе. Ты получил... украл это депутатское кресло и все, что к нему прилагается - ну и ладно, наслаждайся. Но меня ты не получишь - я не стану работать твоей помощницей. Всё, я подаю заявление по собственному желанию. Свои вещи я соберу до конца дня, и надеюсь, мы с тобой больше не увидимся. Удачи, Мартин! - завершила она свой монолог и стремительно покинула кабинет.
  
   - Присцилла, нет, погоди! - крикнул Мартин ей вслед, вскакивая с кресла. Он по-прежнему не имел ни малейшего представления, о чем она только что столь гневно рассуждала, но он определенно не хотел, чтобы она увольнялась! Ведь она была единственной, с кем он мог бы посоветоваться на этой новой работе! Но поздно - дверь уже закрылась.
  
   Мартин опустился обратно в кресло. Он подпер голову руками и в отчаянии прикрыл лицо обеими ладонями. Посмотрел на насмешливо поблескивающую поверхность своего огромного пустого стола, который казался теперь еще страшнее. Снова бросил взгляд на закрытую дверь. Первый день на новой должности - а ему уже хотелось застрелиться.
  
   Дверь внезапно вновь распахнулась. Присцилла появилась в дверном проеме, не заходя в кабинет и не отпуская дверной ручки.
  
   - Хорошо, я останусь, - бросила она, - По крайней мере, на пару недель, пока ты тут не освоишься. У меня, в отличие от некоторых, все-таки есть какая-то совесть. Только не думай, что ты можешь манипулировать мной, как ты манипулируешь избирательной системой этого города! - дверь снова захлопнулась.
  
   Мартин тупо уставился на закрытую дверь, хлопая глазами и пребывая в полнейшем замешательстве. Он так и не понял, что за чертовщина происходит, и что такое вдруг нашло на Присциллу. Ну, по крайней мере, она согласилась не бросать его на произвол судьбы прямо сейчас. Может удастся с ней как-то объясниться.
  
   Как оказалось вскоре, времени поразмыслить об этом у него попросту не осталось, так как через минуту зазвонил телефон. Один из жителей округа жаловался на состояние дорог в своем квартале. Такого рода звонки продолжали следовать с ужасающей периодичностью на протяжении всего дня.
  
   Мартин все же попытался объясниться с Присциллой на следующее утро. Но разговор вновь пошел совсем не по плану и снова получился довольно односторонним. Он едва успел присесть за стол, придя на работу, как в кабинет вошла Присцилла с дымящейся чашкой кофе на блюдце.
  
   - Доброе утро, босс, - поприветствовала она, поставив чашку перед ним, - К сожалению не помню, ты пьешь со сливками или без.
  
   - Чего? Это для меня? Присцилла, зачем? Ты не обязана...
  
   - Ну разумеется, не обязана, - отмахнулась она, - Ты даже и не просил об этом. Так ведь и было задумано, да?
  
   Она замолчала на секунду, размышляя.
  
   - Ну да, я должна была раньше догадаться, что такой трюк именно в твоем стиле. Формально, ты ведь не можешь приказать мне выполнять такие унизительные бытовые задания, типа приносить тебе кофе. Но если я делаю это по собственной воле и по своей инициативе - ну что ж, тут нет никакого криминала. Так ты еще сильнее демонстрируешь мне свое превосходство - тем, что я вынуждена делать это сама, добровольно. Это прямо подразумевает, что я согласна со своим подчиненным положением и довольна им, - похоже, она объясняла все это и оправдывалась не столько перед Мартином, сколько перед собой, - Да, это очень тонко. Ты можешь гордиться! - завершила она монолог.
  
   Мартин, ошарашенный еще сильнее, чем вчера, безмолвно рассматривал свою помощницу. Присцилла была одета в нарядный костюм кремового цвета. Юбка была самую малость выше колена. Светлые колготки и белые туфли завершали картину. Мартин был приятно удивлен переменой в ее облике. На протяжении всего времени их знакомства, он ни разу не припоминал, чтобы Присцилла приходила на работу в чем-то кроме строгих брючных костюмов.
  
   Мартин спохватился, вернувшись к насущной проблеме. Он начал нервно потирать пальцем свой камушек-талисман.
  
   - Присцилла, - начал он, - По поводу вчерашнего...
  
   - Да, я понимаю, ты наверное, мной очень недоволен, - как обычно оборвала его Присцилла, с искренним раскаянием во взгляде, - Я... я сорвалась немного. Извини. Просто все это так внезапно произошло, ты так резко взлетел на вершину, так быстро получил так много. Мне... я просто забыла свое место. Ты тут главный, и мне придется просто смириться с этим.
  
   Мартин нахмурился, совсем сбитый с толку.
  
   - То есть... то есть, ты не увольняешься?
  
   - Ну, я... эмм, это... это было бы просто глупо, ты же сам понимаешь, - в ее голосе сквозила явная нервозность и неуверенность, - Я понимаю, как... как мне повезло здесь работать. По всему городу полно молодых, незамужних и безработных женщин с квалификацией не хуже, чем у меня, и каждая из них без раздумий согласилась бы работать на такого депутата - любимца публики, вдобавок молодого и привлекательного. Ты можешь выбирать на свой вкус из десятков кандидатур. Замена мне найдется за двадцать минут, даже если ты будешь выбирать, скажем, только из молодых рыжеволосых красоток с четвертым размером груди. Ты можешь в любой момент уволить меня вообще без всяких объяснений - под предлогом моего некрасивого почерка или еще по какой придирке. И я никак не смогу тебе помешать.
  
   Она явно всерьез верила во все, что говорила.
  
   - Ну и, раз уж на то пошло, ты можешь с легкостью уничтожить мою репутацию, так ведь? Запросто - ты просто сочинишь про меня какую-нибудь мерзкую историю, которой все поверят. Тебе всегда все верят. Так что меня во всем городе не возьмут ни в одну серьезную контору.
   Так что полагаю, мне никуда от тебя не деться, не так ли? Мне придется отныне и впредь во всем тебя слушаться. У тебя все козыри на руках - глупо отрицать очевидное... - она произносила все это с выражением полного смирения и покорности злой судьбе.
  
   - Присцилла, - совершил новую попытку Мартин, - Я понятия не имею, откуда у тебя эти бредовые идеи. Мне нужна твоя помощь, вот и все. Я же всегда считал, что мы с тобой должны быть коллегами, равными.
  
   - Равными? Это забавно, Мартин, очень забавно. Ну конечно, мы равны. Один "равный" отдает приказы, а другой "равный" их исполняет. Хорошее равенство, - она тяжко вздохнула, - Если нужно будет еще кофе - только позови, - обронила она, покидая помещение.
  
   Мартин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Бред какой-то. Он покатал пальцами талисман в кармане. "Рыжие красотки с четвертым размером?" - усмехнувшись, произнес он себе под нос. Было бы смешно, если бы не было столь нелепо.
  
   Начиная с того дня, Присцилла ежедневно приносила ему кофе каждое утро, и еще чай в обеденный перерыв. Мартин не мог ее отговорить, как бы ни пытался. Она, по-видимому, была твердо убеждена, что это теперь часть ее обязанностей, и что это придумал Мартин, дабы она не забывала своего места. Кофе она делала очень вкусный.
  
   Кроме того, она продолжала носить костюмы со все более короткими юбками. Ее стройные ножки не ускользнули от внимания Мартина, особенно подчеркнутые красивыми полупрозрачными колготками и туфлями на высоких каблуках, которые тоже прочно вошли в ее повседневный гардероб. Мартин всегда считал, что у Присциллы совершенно великолепные ноги. По мере того как ее юбки становились короче, он лишь утверждался в этом мнении.
  
   Сидя в своем кабинете, наслаждаясь вкусом отличного кофе, Мартин готовился к первому в его карьере заседанию городского совета. Воспользовавшись паузой в рабочей рутине, он начал размышлять, что же все-таки случилось с его помощницей и администратором. Сейчас, когда он обратил на это внимание, то заметил, что практически все сотрудницы офиса (а таковых было в общем немного) в последние дни носили исключительно юбки. Помимо Присциллы, с ним непосредственно работали еще три женщины. Анджела и Саммер, две младшие ассистентки, выполнявшие большую часть бумажной работы, сменили свои повседневные джинсы и футболки на более формальный офисный стиль. Даже Джоан, сорокалетняя секретарша, начала приходить на работу, нарядившись в свое лучшее платье и нацепив все украшения. Мартин вспоминал все эти странные детали, задумчиво вращая между двух пальцев гладкий блестящий камень.
  
   В конце концов, он решился спросить Присциллу об этом. Она как раз явилась на работу в пятницу утром в совершенно сногсшибательном наряде: в приталенном черном жакете и весьма смелой миниюбке, а также в черных сапожках на высоких каблуках. Мартин был приятно поражен. Невозможно было отвести взгляда от длинных стройных ног Присциллы, затянутых в темный нейлон колготок. Она налила ему кофе из кофейника на подносе, как делала каждое утро, затем добавила немного сливок, как раз как он любил.
  
   Мартин решил подойти к вопросу издалека.
  
   - Присцилла, я... эмм, надеюсь, ты не обидишься, если я замечу, что ты сегодня очень красивая. И ээ, тебе очень идет это платье... то есть, костюм, то есть... ну, ты поняла.
  
   Присцилла подвинула к нему чашку.
  
   - Спасибо, - коротко ответила она.
  
   - Но знаешь, я бы не хотел, чтобы ты думала, ну... будто тебя кто-то обязывает так одеваться каждый день. Не то чтобы я против, разумеется, но если тебе было бы удобнее...
  
   - Только не говори, что и этого недостаточно! - прервала она его сбивчивую речь
  
   - Эээ, извини, ты о чем?
  
   - Слушай, Мартин, я ведь уже согласилась выполнять твой унизительный дресс-код - у меня не было выбора. Но, пожалуйста, не заставляй меня идти еще дальше.
  
   - Дресс-код? Ты о чем вообще? Нет никакого...
  
   - Ну естественно, официально его нет! Ты слишком умен, чтобы так подставляться. Но я прекрасно понимаю, чего ты хочешь от своих подчиненных.
  
   - Присцилла, что за чушь?! Мне совершенно безразлично, что ты носишь на работу.
  
   - Да неужели? Тогда чего ты все время пялишься на мои ноги?
  
   Мартин не нашелся, что ответить.
  
   - Вот именно! - почти торжествующе воскликнула Присцилла, - У меня хватает мозгов, чтобы понимать твои намеки, Мартин. Ты здесь главный, и мы все это понимаем. Значит, всё должно быть так, как ты желаешь, даже если нам для этого придется одеваться немного откровеннее, чем нам самим нравится. Ты ведь всегда получаешь то, чего хочешь. Мы бессильны как-то тебе противостоять, так что мы решили, что надо просто начинать привыкать к новым порядкам.
  
   - Стоп. Что значит "мы"? - осторожно спросил Мартин.
  
   - Ну, я, разумеется, проинструктировала остальных, - спокойно ответила Присцилла, - Я же не хочу, чтобы какая-нибудь из этих девушек вдруг потеряла работу, после того, как придет в офис в штанах. Я все-таки отвечаю перед тобой за всех сотрудников.
  
   - Так, погоди-ка минутку, ты что, хочешь сказать... - Мартин осекся на полуслове. Присцилла стояла перед ним, слегка выставив вперед одну ногу, терпеливо дожидаясь конца фразы. Приталенный жакет как нельзя лучше подчеркивал ее скульптурную фигуру. Глубокий вырез и отсутствие блузки открывали замечательный вид на верхнюю часть ее груди. Не меньше привлекали внимание и ее ноги, выставленные на обозрение короткой юбкой и узкими сапожками.
  
   А стоит ли вообще отговаривать ее от следования такому стилю? Ну решила она внести немного разнообразия в свой гардероб, и заодно добавить положительных эмоций начальнику. Ну что тут такого - никто же ее не заставляет, в самом деле!
  
   - Гхм, - произнес он спустя пару мгновений, - Ты не принесешь мне список вопросов, что будут на повестке дня в Совете?
  
   Присцилла улыбнулась.
  
   - Конечно, Мартин, - с готовностью ответила она и направилась к выходу, под его неотрывным взглядом.
  

*****

  
  
   Три дня спустя Мартин сидел за огромным столом для совещаний в главном зале Городского Совета, чувствуя себя крайне подавленным и напуганным. Наверное, сильнее, чем когда-либо в жизни. Он был как минимум на десять лет моложе, чем два с лишним десятка мужчин и женщин, с которыми он делил этот овальный стол. Большинство депутатов Совета занимали свои посты уже далеко не первый год. Только Мартин и еще двое были относительными новичками в городском правительстве.
  
   В числе новых участников была, между прочим, и сама Ее Сиятельство Мэр Города - суровая властная женщина, с небольшим отрывом обошедшая на прошлых выборах своего соперника. В полушаге за ее спиной всегда стояли два ассистента в черных костюмах, помогавшие ей не запутаться в массе бумаг.
  
   Мартин не взял на заседание никого из своих подчиненных. Наверное, и к лучшему. Присцилла явилась сегодня на работу в новом мини-платье цвета фуксии, чем сильно отвлекала Мартина все утро от подготовки к выступлению. Ничуть не способствовали концентрации на рабочих вопросах и Анджела с Саммер, которые по-своему интерпретировали несуществующий дресс-код, одеваясь в последнее время в яркие короткие юбочки, в комплекте с тонкими обтягивающими топиками и туфлями на высоченных платформах. Мартин все утро глазел на них и глупо улыбался, вместо того чтобы работать.
  
   Он окинул взглядом помещение. Заседание было открытым, и в отведенной для публики части зала собралась толпа наблюдателей, в основном репортеров телевидения и прессы, собравшихся осветить первое заседание Совета в этом году. Мартин заметил в толпе Кальпурнию Скотт, журналистку популярной местной газеты. Он с ней часто сталкивался за прошедший год, когда в его обязанности входило общение с репортерами и минимизация шумихи в СМИ по поводу делишек покойного Хиггинса. Кальпурния перехватила его взгляд и помахала рукой.
  
   Он возвратил свое внимание к повестке дня. Под номером пять в программе заседания значился "Вопрос о Парке Макграт". И ничего хорошего ему лично это не сулило. Его первое заседание, и его сейчас в порошок сотрут за популизм и невыполнимые обещания. Он потер лежащий в кармане талисман. Какая ирония - это была ведь та самая безделушка, что ему подарили после не столь давних публичных дебатов, где он впервые поднял пресловутый "Вопрос о Парке".
  
   - Добрый день, уважаемые члены совета, - поприветствовала их мэр, - Давайте приступим к обсуждению текущих вопросов.
  

*****

  
  
   - Ты отлично себя показал на заседании, босс, - сказала Присцилла на следующее утро, поднося Мартину его обычную чашку кофе. Он отчаянно пытался не смотреть в глубокий вырез ее блузки, когда она наклонилась перед ним. Силы воли хватило ровно на одну секунду, после чего он не выдержал и все-таки опустил взгляд. Полушария ее груди были округлы, манящи и...
  
   - Совершенны... - пробормотал Мартин, - Эмм, то есть совершенно, эээ... Совершенно ужасно все было. На заседании, я имею в виду. Я наверное дрожал от страха, так что зубы стучали.
  
   Его помощница качнула бедрами, обтянутыми короткой юбкой, снова наклоняясь, чтобы положить ему в чашку сахар.
  
   - Не говори ерунды. Я видела по телевизору. Ты был безупречен. Даже журналисты обратили внимание, - она взяла со стола сложенную газету и развернула перед ним одну из страниц, - Вот, смотри.
  
   Мартин смотрел, но не совсем туда, куда указывал палец Присциллы. Спустя мгновение, он с некоторым усилием оторвал взгляд от открывшегося взору краешка ее кружевного бюстгальтера, и обратил внимание на газетный разворот. Название статьи гласило: "Парк Макграт: Новый депутат готов биться насмерть". Статья была за авторством Кальпурнии Скотт.
  
   Мартин практически не проронил ни слова на заседании, пока на обсуждение не был вынесен "его" вопрос. На самом деле, инициатором обсуждения выступил, конечно, не он сам, а другой депутат - заслуженный, многократно переизбранный ветеран Совета, основой программы которого было расширение налогооблагаемой базы. Он предложил снять временный мораторий на застройку территорий, прилегающих к парку, и разрешить строительство там коммерческой недвижимости. И у Мартина не было выбора, кроме как отстаивать свои предвыборные обещания о защите парка.
  
   Дебаты были продолжительными и оживленными. Мартин заявил, что запрет на строительство - есть воля народа, и она значит куда больше, чем желание кучки бизнесменов-застройщиков. Многие депутаты тут же начали активно возражать ему. Мартин имел определенный опыт в ведении полемики, но с этими мастодонтами городской политики тягаться ему было явно не по силам. Он ощущал себя, как храбрый, но очень маленький щенок, загнанный в угол стаей голодных волков, и надеялся в лучшем случае хотя бы выйти из спора не до конца униженным и раздавленным.
  
   Однако, ближе к середине обсуждения, начало происходить что-то очень странное. Несколько депутатов, до того державших нейтральную позицию, внезапно приняли сторону Мартина. Реджинальд Фаркапп из 12-ого округа начал долгую тираду о вреде моратория, совершенно неожиданно завершив ее признанием, что несмотря ни на что, он все же против застройки парка. Яростный спор между депутатами от округов 5 и 8 постепенно трансформировался в аргументированный диалог о том, почему стоит повременить со снятием моратория. Мэр смотрела на все это с озадаченным выражением лица.
  
   Наконец, дошло до голосования. Инициатива была отклонена небольшим большинством голосов. Решающим стал голос мэра.
  
   Услышав результаты, Мартин изможденно откинулся в кресле и тяжело выдохнул. Он весь вспотел, и у него болела голова от нервного напряжения. Он коротко взглянул в сторону площадки для репортеров. Кальпурния Скотт оторвалась от своего блокнота и задорно улыбнулась, показав ему большой палец.
  
   ...Мартин отложил газету в сторону.
  
   - Ну что я могу сказать... Мне повезло. Я рад, что меня там хотя бы не успели размазать по асфальту в первом же раунде, - кисло произнес он, - Но это все впустую, если мы не сможем ввести постоянный запрет на строительство, - он расслабленно откинулся назад и вновь полюбовался очертаниями бюста Присциллы.
  
   Прозвучал сигнал интеркома. Мартин нажал на кнопку.
  
   - Да?
  
   - Мартин, тут вас спрашивает мистер Беркулози. И он, похоже, не в лучшем настроении.
  
   - Хорошо. Спасибо, Саммер, переключай, - он вопросительно взглянул на Присциллу.
  
   - Это владелец строительной компании, - быстро подсказала она, - Ему принадлежит почти две трети недвижимости вокруг парка.
  
   Мартин простонал, предчувствуя тяжелый разговор, и снял трубку телефона.
  
   - А, добрый день, мистер Беркулози! Рад вас слышать! - начал он, изо всех сил стараясь придать голосу дружелюбно-радостные интонации. Вполуха слушая полную скрытых угроз гневную отповедь, немедленно полившуюся с другого конца провода, он увлеченно наблюдал сзади за Присциллой, неторопливо шествовавшей к выходу грациозной походкой...
  

*****

  
  
   ... На следующее утро, Присцилла предстала перед Мартином во всеоружии и решительно перешла в наступление. Она встала прямо напротив, перед его массивным столом, и подчеркнуто-обиженным тоном заявила:
  
   - Я бы хотела, чтобы ты перестал подрывать мой авторитет в этом офисе и лишать меня всяких рычагов влияния на персонал.
  
   Это была хорошо-продуманная, красивая фраза, очевидно - домашняя заготовка. Она явно тщательно подготовилась к этому разговору. Мартин был в который раз застигнут врасплох и ответил единственным возможным образом.
  
   - Чего? - тупо брякнул он, без всякой задней мысли. Одновременно, он не мог не полюбоваться тем, как миниюбка из спандекса облегает бедра его помощницы.
  
   Присцилла машинально одернула свою кофточку, пытаясь заставить ее хотя бы прикрыть пупок. Она добилась лишь того, что ткань еще туже обтянула ее бюст.
  
   - Не притворяйся, ты знаешь, о чем я! - потребовала она, - Я офис-менеджер. Все прочие сотрудники должны отчитываться обо всем передо мной.
  
   - Ну разумеется. А они что, этого не делают?
  
   - А ты как думаешь? Почему, скажи на милость, я должна регулярно напоминать Анджеле, чтобы она не делала для тебя кофе. Приносить тебе кофе - моя обязанность. И почему Саммер то и дело пытается отсортировать твою бумажную корреспонденцию, прежде чем я успеваю до нее добраться? И они обе несколько раз нарушали дресс-код, приходя на работу в шортах. А знаешь, что сказала мне Анджела, когда я отчитала ее за то, что она явилась как-то раз без лифчика? Она сказала, что ты был бы не против, если б узнал. Как будто мое слово для них больше ничего не значит!
  
   Мартин зажмурился и снова открыл глаза. Может он пропустил тот момент, когда попал в параллельный мир? Или в Зазеркалье, или в Сумеречную Зону, или куда там еще... Присцилла отстаивает свое право (если не сказать "привилегию") приносить ему кофе утром? Что, серьезно? Вся эта ситуация отдавала уже каким-то сюрреализмом. "Несколько раз нарушали дресс-код..." Ну да, пару раз девушки надевали на работу вместо миниюбок еще более короткие шортики. То еще нарушение! Может, это все ему просто снится? Окончательно сбитый с толку, Мартин нервно потер пальцами камень, заменявший ему четки.
  
   - Присцилла, я...
  
   - Даже Джоан игнорирует меня, - не обращая на него внимания, продолжила Присцилла, - Она даже не сообщила мне, что начала ходить в какой-то спортзал. Теперь каждый день уходит с работы минимум на час раньше, чем обычно. Мартин, это должно прекратиться!
  
   Мартин опять попытался ответить.
  
   - Слушай, я же пытаюсь тебе объяснить: я понятия не имею, что...
  
   - О, ну разумеется, ты ничего об этом не знаешь. Разумеется. Ты тут совершенно ни при чем, и я никак не могу доказать обратного. Ты настоящий мастер скрытых манипуляций людьми. Ты действуешь за моей спиной, постепенно лишаешь меня авторитета и уважения, заставляешь меня выглядеть глупой и никчемной, - она опять начала взволнованно размахивать руками. Ее маникюр был такого же цвета, что и ее кофточка, - Я имею в виду, ты только посмотри на меня! - с нажимом произнесла она, - Посмотри, как я одета! - она развела руки.
  
   Мартин смотрел. Наряд Присциллы предполагал явно не работу, а другие виды времяпровождения. Сегодня на ней была короткая ярко-сиреневая кофточка и такого же цвета обтягивающая миниюбка. На ее ногах, обтянутых кружевными колготками, красовались белые босоножки на платформах. Широкий белый ремень вокруг талии завершал этот легкомысленный образ.
  
   - Ну кто, скажи пожалуйста, будет воспринимать меня серьезно, когда я вот так выгляжу?
  
   Мартин поднял ладонь, пытаясь вставить слово.
  
   - Погоди, но кто тебя заставляет...
  
   - Мне казалось, что я уже пошла на достаточные уступки, - продолжала возмущаться она, снова принявшись перемещаться по комнате от стены к стене, - Я понимаю, что ты имеешь определенные... требования к своим подчиненным. Но поскольку я следовала всем установленным тобой правилам до сего момента, полагаю, тем самым я молча согласилась с твоим правом в любой момент вводить новые правила и ужесточать старые. Так что - да, конечно, теперь у меня нет выхода, кроме как потакать всем твоим прихотям и в дальнейшем. Я ведь уже фактически согласилась, пусть и негласно, что ты можешь в одностороннем порядке менять наши с тобой договоренности, так что обратной дороги у меня уже нет. И ведь нельзя даже сказать, что ты чего-то требуешь напрямую! Ты всего лишь "намекаешь", что женщины в твоем офисе должны выглядеть привлекательно.
   В принципе, в этом нет ничего страшного, конечно. Ну, кто из нас не хочет быть привлекательной? В каком-то смысле, ты даже оказываешь нам услугу, может быть - создавая рабочую среду, где женщина может быть собой, быть женственной и не задумываться о том, как это влияет на "моральный климат в коллективе". Этот твой дресс-код даже немного полезен. Ведь теперь мы можем исполнять свои обязанности, не подавляя наше естественное желание хорошо выглядеть. В какой-то мере, это даже как-то внутренне раскрепощает - я теперь гораздо увереннее себя чувствую в короткой юбке и на шпильках. Мне даже нравится одеваться утром на работу. Но... Но это не отменяет того факта, что... что...
  
   Она замолчала на середине фразы. Похоже, просто потеряла нить мысли за всеми этими рассуждениями.
  
   - Не отменяет... какого факта? - вопросительно посмотрел на нее Мартин. Ему самому уже стало интересно, к чему она клонит.
  
   Присцилла остановилась и пристально посмотрела ему в глаза.
  
   - Ладно, окей. Формально я сама, добровольно решила изменить свой стиль - так что было бы глупо обвинять тебя в том, что ко мне теперь все по-другому относятся. Я это признаю. Но не более того. Ты все еще нуждаешься во мне для управления этим офисом, поэтому я настаиваю, чтобы ко мне относились с уважением. Договорились? - она почти умоляюще глядела на него.
  
   - Эммм, да, конечно, - ответил Мартин.
  
   - Хорошо, - она развернулась на своих высоких каблуках и покинула кабинет.
  
   Мартин по привычке проводил ее долгим взглядом. Он снова достал свой талисман и начал поглаживать его. Вот о чем она только что рассуждала, хоть кто-нибудь может объяснить?
  

*****

  
  
   Во вторник на следующей неделе Мартин явился в свой офис после обеда. Погода была неважная, все утро моросил мелкий дождик, но это ничуть не омрачало его настроение. Он сложил свой зонтик и поставил его на стойку сушиться. Встреча прошла довольно успешно. Один из его коллег-депутатов пригласил Мартина посидеть в кафе и обсудить кое-какие вопросы. Как оказалось, он желал заручиться голосом Мартина на следующем голосовании по какой-то касавшейся его проблеме, предлагая в обмен свою поддержку по поводу парка Макграт. Такого рода торговля голосами и взаимные услуги были обычным делом в городском правительстве. За время ланча они с Торольдом успели поговорить и просто так "о жизни", и депутат, по-видимому, проникся искренней симпатией к Мартину и его честной гражданской позиции, по секрету признавшись в конце разговора, что в любом случае проголосовал бы в его пользу.
  
   В офисе царило бодрое оживление. Анджела, улыбчивая миниатюрная блондинка, сидела за своим столом, раскладывая пришедшие по почте письма. Она кокетливо посмотрела на Мартина из-под длинных ресниц, не отрываясь от работы. Она, разумеется, была одета в весьма нескромную миниюбку, и сидела, закинув ногу на ногу, представляя собой весьма завлекательное зрелище.
  
   - Добрый день, мистер Миллер! - мелодично прощебетала она.
  
   - Добрый день, мистер Миллер! - эхом раздался второй голос. Саммер стояла у соседней стены, изучая стеллаж с картотекой. Ее каштановые волосы свободно спадали на плечи. А ее красная трикотажная юбочка была столь же короткой, как и у Анджелы.
  
   Уловив момент, когда Мартин смотрел в ее сторону, она вдруг решила достать папку из нижнего ряда и медленно наклонилась вперед, позволив своей крохотной юбке еще сильнее задраться. Тонкая ткань плотно облегала все изгибы ее бедер и оттопыренной попки. Мартин, как подобает джентльмену, отвернулся. Ну, через какое-то время.
  
   По крайней мере, хотя бы Джоан не была сегодня в мини. Ее бордовое платье было вполне в ее обычном стиле - длиной примерно до щиколоток. Но очень обтягивающее. Джоан вообще выглядела гораздо стройнее в последние недели. Отчасти, из-за того, что села на диету. Отчасти - потому что начала носить под одеждой корсеты. Она сидела за своим столом, сосредоточенно грызя морковку и с полной концентрацией внимания изучая книгу под названием "Чудесная Калифорнийская Диета"
  
   Мартин обнаружил Присциллу на ее обычном месте, у входа в его кабинет. Одной рукой она держала маленькое зеркальце, другой - тщательно наносила помаду. Заметив его, она немедленно отложила и то и другое в сторону.
  
   - А, ты вернулся, - поприветствовала она, с немного виноватым видом, - Как прошла встреча?
  
   Мартин довольно улыбнулся.
  
   - Встреча прошла хорошо. Ланч тоже был хорош. Особенно учитывая, что платил за все Торольд, - он позволил себе немного расслабиться и пригляделся к своей ассистентке пристальнее. Присцилла определенно тоже была очень хороша, в своем костюме персикового цвета со множеством кружевных оборок, и в красных босоножках на ногах. Мартин мог разглядеть в вырезе жакета верх ее шелковой белой сорочки. Присцилла в последнее время приобрела неодолимое влечение к разного рода кружевам и шелку.
  
   Женщина потеребила край жакета. Вероятно, она отлично понимала, куда был направлен взгляд Мартина.
  
   - Не хочу огорчать, но, похоже, тебе предстоит еще одна встреча, - сказала она, - Мистер Беркулози сидит у тебя в кабинете.
  
   Мартин проглотил ком в горле.
  
   - Беркулози... Это не тот ли...
  
   - Он самый. Мораторий на строительство лишает его доступа к очень лакомым земельным участкам в районе Парка Макграт. Он выглядел довольно сердитым, когда заходил.
  
   - Да уж не сомневаюсь, - мрачно буркнул Мартин, потерев в кармане талисман на удачу, - Ну что ж, ладно. Перед смертью не надышишься.
  
   Бросив последний взгляд в декольте Присциллы, он толкнул дверь своего кабинета.
  
   Как оказалось, в кабинете его ждали двое посетителей. Сам Беркулози был внушительного вида крупным мужчиной в сером костюме с пышной шевелюрой черных волос. Он стоял возле одной из стен, изучая развешанные там фотографии и сувениры, оставшиеся со времен Хиггинса. А вторым посетителем оказалась потрясающе красивая молодая женщина в немыслимо-дорогом элегантном платье, сидевшая со скучающим видом на диване.
  
   - Мистер Беркулози! - окликнул Мартин мужчину, на ходу протягивая руку, - Я Мартин Миллер. Рад вас видеть.
  
   Беркулози проигнорировал протянутую ему ладонь и не сдвинулся с места.
  
   - Это ты подстрелил? - спросил он, указывая на живописное фото огромной оленьей туши.
  
   Мартин неловко остановился, опустив руку, и помотал головой.
  
   - Нет, это депутат Хиггинс, мой предшественник. Он любил охотиться за городом. Ну, многие его вещи сохранились в кабинете, мы как-то пока не успели их убрать, - он замолк и покосился на сидящую женщину, - А вы, простите, кто?...
  
   - Моя жена, Рейчел, - обронил Беркулози, даже не взглянув в ее сторону, - Так, Миллер, давай-ка не будем ходить вокруг да около. Я знал Клемента Хиггинса двадцать лет с лишним. Оплачивал его избирательные кампании. Щедро оплачивал - потому что я знал, что он правильный мужик, что с ним можно иметь дело. Он умел... помогать хорошим людям, если ты понимаешь, о чем я.
  
   Мартин кивнул. Было широко известно, что Хиггинс в 9 случаях из 10 голосовал по указке толстосумов, делавших "благотворительные взносы" в его специальный фонд.
  
   Беркулози ткнул пальцем в другую фотографию:
  
   - Видишь это? Вон твой депутат Хиггинс слева. А видишь парня, которому он жмет руку? Ну так это я. Это было три года назад, на церемонии открытия первого комплекса "Таун Парк".
  
   - Это было до моего избрания, - спокойно изрек очевидную истину Мартин. Он снова покосился на Рейчел. Она, похоже, очень скучала. У нее были красивые глаза.
  
   - О чем и речь, Миллер! - продолжал Беркулози, - Я потратил три года, чтобы получить разрешение на строительство "Таун Парк -2". Три года. Хиггинс был на моей стороне. А ты - человек Хиггинса, значит ты тоже должен быть за меня! Но вместо поддержки я слышу от тебя только какое-то нытье и бредятину про этот поганый мораторий! Может ты забыл, что я финансировал и твою избирательную кампанию? - с каждым словом он подходил все ближе к Мартину, пока не остановился в полуметре от него.
  
   Мартин отступил на шаг назад.
  
   - Я не "человек Хиггинса", как вы выразились, - защищаясь, ответил он, - Я отвечаю сам за себя. Я благодарен, разумеется, за поддержку, что вы оказывали моему покойному предшественнику, но ваш проект был заморожен не просто так - я надеюсь, вы это понимаете. Тому были очень веские причины, и не в последнюю очередь - протесты граждан, не желающих лишаться доступа к последним островкам зелени в их округе. Это очень важно для...
  
   - Да меня уже задрал ваш Парк Макграт! - взорвался бизнесмен, - Я честный предприниматель, и пытаюсь вести честный бизнес в этом городе. И я не позволю, чтобы три года моей работы пошли псу под хвост из-за каких-то дебильных старушек, которым негде будет кормить уток!
  
   Мартин сделал еще один шаг назад, отступая к своему столу.
  
   - Эти старушки - тоже избиратели, - осторожно ответил он.
  
   Зря он это сказал.
  
   - Твою мать, Миллер, у тебя мозги остались или совсем отшибло?! - загрохотал Беркулози. Он обрушил сжатый кулак на стол, заставив пустую кофейную чашку жалобно задребезжать, - Ты не единственный депутат, если забыл! Как сел в это кресло - так и слезешь! Мы умеем обращаться с никчемными любителями деревьев, типа тебя, уж будь уверен!
  
   Он резко развернулся и тяжелыми шагами двинулся к двери.
  
   - Пошли, Рейчел! - грубо рявкнул он на жену, словно подзывая собаку.
  
   Его молодая супруга грациозно поднялась с дивана. У нее была сногсшибательная фигура и шикарные ноги. Неожиданно, она подошла к Мартину и протянула руку.
  
   - Рада с вами познакомиться, мистер Миллер, - вежливо произнесла она чарующим голосом.
  
   - Взаимно, - ответил Мартин, ответив на рукопожатие. Он на мгновение лишился дара речи, потерявшись в ее больших карих глазах. Ее ладонь была теплой и мягкой.
  
   - Рейчел! - требовательно окликнул ее муж от двери.
  
   - Иду, дорогой! - отозвалась женщина. Она развернулась и проследовала за своим мужем. У самого выхода она обернулась и наградила Мартина загадочным взглядом через плечо. Мартин постарался притвориться, будто не пялился на ее зад, пока она шла от стола до дверей.
  
   Когда дверь закрылась, Мартин устало плюхнулся в свое мягкое кресло. Он привычным движением протянулся в карман за камнем и прикрыл глаза. Однако, через пару секунд в кабинет зашла Присцилла.
  
   - Тяжеловато тебе пришлось, да? - ободряюще улыбнулась она, - Я из приемной слышала, как он на тебя орал.
  
   - Тяжеловато - не то слово, - вздохнул Мартин, - По-моему, он мне открыто угрожал.
  
   - Правда? И что он сказал?
  
   - Ну, ничего напрямую. Но выражался в духе, что я - препятствие, которое он в случае чего готов устранить.
  
   - Да нет, Мартин, это ничего серьезного. Беркулози - твердолобый хам и просто наглый засранец, тут я согласна. Но он не настолько отморожен, чтобы грозить расправой депутату Совета. Ты придаешь этому слишком большое значение.
  
   - Да, пожалуй, ты права, - согласился Мартин. Его взгляд уже который раз за сегодня опустился к вырезу ее жакета, - Но все равно этот хмырь мне здорово накапал на мозги. Аж голова трещит после него. Только ты и можешь помочь мне успокоиться.
  
   Наверное, ему стоило все же смотреть ей в лицо, а не чуть ниже, когда он произносил последнюю фразу. Присцилла, по всей видимости, истолковала это по-своему.
  
   Она замерла, на мгновение задержав дыхание. Затем обреченно выдохнула.
  
   - Что ж, хорошо, Мартин, - слегка дрогнувшим голосом произнесла она, - Я догадывалась, что вскоре дойдет и до этого.
  
   Женщина подняла руку к прическе и вытащила заколки, удерживавшие ее волосы. Длинные темные локоны рассыпались по плечам. Она шагнула ближе к креслу Мартина. Затем легко и грациозно опустилась перед ним на колени и без предисловий протянулась рукой к его ширинке.
  
   - Эй-эй-эй! Ты что!... - испуганно воскликнул Мартин, слишком ошеломленный, чтобы остановить ее.
  
   Она уже успела расстегнуть молнию и просунуть ладонь внутрь.
  
   - Не волнуйся, босс. Я все сделаю как надо, - она ловко извлекла его полу-твердый член на свет. Мартин лишь беспомощно хлопал глазами, не в силах ни сопротивляться такому натиску, ни произнести хоть что-то внятное.
  
   - Ммммм, все что угодно, лишь бы сохранить мою работу, - вздохнула темноволосая красавица, прежде чем ее губы сомкнулись на его стремительно поднимавшемся орудии.
  
   Присцилла не бросала слов на ветер. Она оказалась куда более опытной в этом деле, чем Мартин мог предположить. Феноменально-умелой. Она приняла его очень глубоко, глубже, чем Мартину казалось физически возможным. Она активно пользовалась руками, губами, языком. Через пару минут, когда он был уже готов кончить, Присцилла начала неутомимо ритмично насаживаться ртом на его стержень, словно желая высосать ему мозги через член. После десяти секунд в таком темпе, Мартин наконец не выдержал и с протяжным стоном разрядился ей в рот. Присцилла не отрывалась от него ни на мгновение, с готовностью глотая его семя, пока мужчина наконец не содрогнулся последний раз и не обмяк в своем кресле.
  
   Когда Присцилла в конце концов оторвалась от него и подняла голову, они вдвоем тяжело дышали и жадно хватали ртами воздух. Она поднялась на ноги и одернула свою короткую юбку.
  
   - Ну вот... Надеюсь, ты доволен... моей работой... на сегодня...- с трудом произнесла она, все еще пытаясь отдышаться. Не дожидаясь ответа, она двинулась к двери, на ходу собирая обратно растрепавшиеся волосы.
  
   "Нда, это было... гхм, неожиданно," - подумал про себя Мартин, рассеянно заправляя рубашку в брюки, - "Приятно, конечно. Но странно. Если не сказать большего." Он достал из кармана талисман и начал нервно перекатывать его между пальцами.
  
   Он работал с Присциллой бок о бок почти год. Они довольно тесно сотрудничали, и не раз оставались допоздна одни в офисе при подготовке к избирательной кампании. Но их отношения до недавнего времени были сугубо деловыми, и она ни разу не проявляла ни малейших признаков романтического интереса по отношению к нему. Собственно, и сейчас не проявляет, раз уж на то пошло.
  
   Просто она почему-то вбила себе в голову совершенно идиотскую идею о том, что он якобы превратился в какого-то коррумпированного злодея-шантажиста, и что оказание ему сексуальных услуг - теперь входит в ее обязанности. Ну откуда, откуда у нее такие мысли? Он вздохнул. Надо поговорить с ней об этом и четко все объяснить. Возможно, завтра...
  
   Однако, когда наступило это самое завтра, попытка Мартина раз и навсегда выяснить отношения с Присциллой снова приобрела неожиданный оборот. Он поднял этот вопрос сразу же следующим утром, когда Присцилла по обыкновению принесла ему кофе.
  
   - Эмм, Присцилла, - осторожно подбирая слова, начал Мартин, принимая из ее рук фарфоровую чашку, - Мне кажется, нам стоит поговорить. По поводу вчерашнего.
  
   Это был, мягко говоря, не вполне нормальный разговор. Ему предстояло объяснить собственной помощнице, что она вовсе не обязана делать ему минеты. Сама Присцилла отнюдь не помогала ему сосредоточиться, стоя перед ним в своем черном костюме с неизменными кружевами, узкой миниюбкой и приталенным жакетом. Она заняла свою обычную позу, выставив вперед одну стройную ногу, словно нарочно демонстрируя сетчатые черные колготки и короткие сапожки на высоких каблуках.
  
   Она вопросительно смотрела, ожидая, что он скажет.
  
   - Ну, насчет того, что ты сделала... что мы с тобой сделали... вчера, после моей встречи с Беркулози... Ну, ты понимаешь, о чем я...
  
   - Ах да, разумеется, Мартин, - оборвала его брюнетка, - Я готова. Только отодвинь немного кресло... - прежде чем Мартин успел осознать, что происходит, Присцилла вновь была перед ним на коленях, а его ширинка уже была расстегнута.
  
   На сей раз Мартин попытался протестовать. Но умелые пальчики Присциллы столь быстро обхватили его пробуждающийся фаллос, что протесты моментально заглохли.
  
   Ему следовало проявить силу воли. Это все было ненормально. Надо было остановить ее. Если потребуется - то силой оттолкнуть. Но где-то на задворках его сознания неотступно висело гаденькое любопытство, желание узнать, насколько далеко эта женщина зайдет, если ее не останавливать. Было ли их вчерашнее "близкое общение" всего лишь однократной услугой со стороны Присциллы, или же она готова при необходимости все повторить?
  
   Она была готова. Более чем.
  
   ...Спустя несколько минут, Мартин изможденно развалился в кресле после бурного оргазма. Он тяжело дышал и с трудом пытался сфокусировать взгляд на своей помощнице. Присцилла деловито поднялась с пола. Она немного смущенно одернула юбку и отряхнула колени. Глаза Мартина следили за каждым ее движением.
  
   - Вот так... Все для тебя, босс, - выдохнула она, переводя дыхание. Ее лицо заливал румянец, - Сразу зови, если тебе понадобится еще... принести кофе, - добавила она.
  
   Мартин по привычке лениво полюбовался длинными ногами Присциллы, глядя, как она шествует к выходу. Потом спохватился и подтянул упавшие штаны.
  
  
  
   Часть II
  
   Вскоре, минеты от Присциллы стали для Мартина частью распорядка дня. Отговорить ее от этого было столь же невозможно, как и убедить, что она не обязана приносить ему кофе в кабинет. Как правило, она совершала и то и другое, каждое утро. Она по-прежнему делала вид, что идет на это вынужденно, лишь чтобы сохранить свою работу. Но неутомимый энтузиазм, с которым она заглатывала член Мартина каждый раз, ставил ее оправдания под некоторое сомнение. Не прибавляло достоверности и удовлетворенно-разгоряченное выражение, озарявшее ее лицо в конце каждого "отбытия повинности". Как-то раз она налетела на кресло, выходя на заплетающихся ногах из кабинета.
  
   Мартин чувствовал определенную вину за то, что не сопротивлялся ей более решительно. "Это происходит полностью по ее инициативе," - мысленно оправдывался он, - "и новая интерпретация рабочей одежды - тоже полностью ее идея." В конце концов, если Присцилла чувствует себя спокойнее, проводя минут пятнадцать у него под столом каждое утро - ну что ж, кто он такой, чтобы мешать ей? В иные дни Мартин даже не отрывался от работы, позволяя ей сосать, пока он читал свою почту.
  
   Был как раз один из таких дней, где-то неделю спустя, когда Мартин наткнулся взглядом на сообщение, привлекшее его интерес. Заголовок гласил "Интервью?". Отправителем значилась журналистка Кальпурния Скотт. Он открыл сообщение. Тем временем, между его ног, голова Присциллы двигалась вверх-вниз в медленном ровном ритме - приятно, но еще не настолько, чтобы мешать ему делать другие дела.
  
   Содержание письма было следующим:
  
   "Привет, Мартин. Я договорилась с редактором о серии специальных репортажей о новом Совете и проблемах, встающих перед мэрией. У меня уже назначены интервью с мэром и еще парой человек, но без участия самого симпатичного депутата города не обойдется! ;) Что скажешь? Уделишь мне немного своего времени? Я бы с удовольствием к тебе заскочила как-нибудь. Пожалуйста, сообщи, что ты решил, поскорее! У меня дедлайн горит.
   К.С."
  
   Мартин задумался над предложением.
  
   - Присцилла, - произнес он через мгновение, - Возможно, тебе стоит на это взглянуть.
  
   - Мммм-хмммм, - промычала Присцилла, не отрываясь от своего дела.
  
   Теперь это уже серьезно мешало ему сосредоточиться. Мартин с неохотой положил ладони ей на плечи и мягко оторвал от себя.
  
   - Н-нет, еще не.. не всё... - выдохнула она, пытаясь вновь наклониться вперед. Ее щеки раскраснелось, волосы в беспорядке спадали на лицо.
  
   - Я... я знаю, милая, но... эй, перестань! Да возьми ты себя в руки, у меня важный вопрос к тебе! - с некоторым трудом ему все же удалось заставить женщину немного повернуться на месте и посмотреть на экран компьютера. Она прочитала письмо. Читая, она продолжала слегка подрачивать его одной рукой.
  
   - Ну, что ты думаешь? Стоит дать ей интервью? Знаешь, она довольно такая... въедливая репортерша. Мое с ней знакомство ничего не значит. Она вполне может испортить мне репутацию, уцепившись за дела Хиг... ох, черт, как хорошо...
  
   Его помощница быстро обдумала все доводы, не поднимаясь с колен и не замедляя движений своей ладони.
  
   - Я считаю, тебе следует дать согласие. Хорошее интервью в газете даст тебе возможность развернуто высказать твою позицию по поводу Парка Макграт. Гораздо лучше, чем семисекундные отрывки по телевизору, - похоже, ей не составляло никакого труда оперативно переключать внимание между двумя важными заданиями.
  
   - А, ну, эмм, тогда ладно... - рассеянно согласился Мартин, - Я напишу ей, чтобы она приехала во втоооорниииик! - Присцилла застала его врасплох. Ее губы внезапно вновь обхватили его член, и она задвигала головой еще быстрее, чем раньше. Ее язык тоже незамедлительно вступил в дело.
  
   Мартин застонал сквозь зубы, окончательно капитулировав под ее натиском. Он откинулся на спинку кресла. Его глаза закатились и он с облегчением позволил Присцилле без помех довести начатое до конца. Все равно иначе она не отстанет. А об интервью можно будет подумать позже...
  

*****

  
  
   - Благодарю, что согласился уделить мне время, - промолвила Кальпурния Скотт, устраиваясь поудобнее в кожаном кресле, - Я представляю, сколько у тебя теперь должно быть дел, как у депутата.
  
   Она извлекла из сумочки небольшой диктофон и положила его на кофейный столик. Кальпурния была энергичной молодой женщиной, достаточно миловидной, с копной темно-русых волос и цепким взглядом карих глаз. Одета она была скромно, но стильно, в водолазку с высоким воротом, замшевые брюки и черные сапожки.
  
   - Тебе я всегда рад, Калли, - ответил Мартин. Он присел во второе кресло, напротив нее, - О чем конкретно ты желаешь поговорить?
  
   Она пожала плечами.
  
   - Ну, для начала, мистер Миллер - каково это? Быть депутатом, я имею в виду. Учитывая историю вашего предшественника, вы вряд ли питали большие надежды на победу.
  
   Вопрос на первый взгляд казался довольно простым и без подвохов, но Мартин был уже знаком с такого рода словесными ловушками.
  
   - Любой кандидат всегда надеется на победу. Каждый раз, - парировал он, - В этом суть выборов. Иначе никто бы никогда в них не участвовал.
  
   - Да, но к моменту начала избирательной кампании перед депутатом Хиггинсом уже возникла реальная перспектива уголовного преследования за получение взяток и участие в финансовых махинациях. Вы, как мне известно, были его ближайшим помощником. Вы ведь наверняка опасались, что связь с такой одиозной фигурой сильно уменьшит ваши шансы на успех?
  
   - Я считаю, мы все должны думать о будущем, а не копаться в прошлом. Клемент Хиггинс скончался, и не нуждается более в чьей-либо защите - его будет судить более высокая инстанция, чем земной суд. И я категорически не хотел бы, чтобы меня рассматривали, как его "преемника", даже в самой малейшей степени. Прошлое должно остаться позади, и мне кажется, вашим читателям было бы куда интереснее узнать, как мы намереваемся решать проблемы, стоящие перед нашим городом в настоящем.
  
   Интервью продолжалось в таком же духе, в виде словесного поединка, обмена выпадами и парированиями, обманными маневрами и скрытыми уколами. Мартин старался повернуть разговор в сторону своих планов на будущее округа. Задача была не из легких, так как каких-либо четких планов у него просто не было.
  
   Кальпурния по-видимому была весьма заинтригована загадкой, как Мартин вообще умудрился завоевать это кресло. Ему пришли на помощь старые связи Хиггинса? Или он имел доступ к неким рычагам влияния, о которых никто не знал? И, что еще интереснее, как самый молодой депутат в истории, не имевший ни малейшего опыта такой работы, умудрялся столь эффективно отстаивать свою предвыборную программу.
  
   Мартин был готов к такого рода вопросам. Он категорически опроверг свою причастность к темным делишкам Хиггинса. В общем, это было недалеко от истины. Старик Клемент вел все "неофициальные" переговоры за закрытыми дверями или выезжая на охоту-рыбалку, и никого из персонала, разумеется, не посвящал в эту сторону своей деятельности. Мартин также решительно заявил, что понятия не имеет о крупных денежных суммах, которые таинственным образом исчезали их разных бюджетных фондов за прошлые сроки Хиггинса.
  
   Свои впечатляющие успехи Мартин списал на упорство, немного везения и первоначальную благосклонность публики к новому лицу на политической сцене. Это, конечно, были лишь наспех сочиненные отговорки. На самом деле, он был по-прежнему столь же ошеломлен своим стремительным взлетом, как и молодая журналистка, с которой он беседовал. Эти вопросы заставляли его немного нервничать и он время от времени ощупывал свой талисман в кармане пиджака.
  
   В конце концов, диалог свернул на тему Парка Макграт.
  
   - Что побудило вас занять такую жесткую позицию по этому вопросу, столь отличную от мнения вашего предшественника? - задала вопрос Кальпурния.
  
   Мартин очень отчетливо помнил тот день, когда он принял это решение. Впрочем, день этот врезался в его память и по еще одной причине. Он про себя называл его "Днем Шикарной Тёлки"
  
   Это был день, когда он должен был участвовать в публичных дебатах при поддержке местной радиостанции. СМИ обожали такого рода выступления - они всегда привлекали интерес аудитории и помогали зашибать бешеные бабки на рекламе. В зале, где должно было проходить событие, собралось, однако, совсем немного посетителей - половина рядов были пустыми.
  
   Дебаты начались весьма скверно. Мартин пытался одновременно и отдать символическую дань уважения покойному Хиггинсу, и по возможности дистанцироваться от него. Они с Присциллой составили краткий конспект его выступления, постаравшись максимально огибать углы и избегать острых вопросов, дабы не сесть в лужу. По крайней мере, это позволило бы им проиграть выборы с достоинством и без скандала. Однако, ближе к концу выступления, один из радиоведущих задал вопрос о парке Макграт.
  
   Мартин окинул взглядом ряды пустых сидений и сидящих тут и там немногочисленных скучающих граждан. Сверился с конспектом. Заготовленный ответ представлял собой тщательно составленный набор уклончивых туманных обещаний и пустых вежливых фраз. Но в душе Мартину был очень дорог этот парк и связанные с ним воспоминания. Он сам там когда-то играл ребенком.
  
   Воцарилась продолжительная пауза. Мартин внезапно осознал, что зал затих и все ждут его слова. Надежды на победу не было. А значит - и терять нечего, не так ли? Он отложил конспект в сторону.
  
   - Ну что ж, давайте поговорим о парке...
  
   И он начал говорить о парке. Рассказал об имеющемся у него плане (реально придуманном на ходу) по введению постоянного запрета на строительство в парке и прилегающих районах. Впервые за все время своей работы, он говорил абсолютно честно, ничего не тая, только то, что действительно думал. Конспект с заготовленными репликами был окончательно позабыт. Краем глаза он замечал, как Присцилла делала страшные глаза и отчаянно показывала ему что-то жестами, но впервые за все время ему было плевать.
  
   Оппонент Мартина сразу же поспешил раскритиковать его план. Последовал тяжелый и продолжительный спор с привлечением всех возможных аргументов. Мартин не мог похвастаться, что победил. Но как минимум свел спор вничью. И, что самое главное, он заинтересовал публику.
  
   Однако, дебаты занимали лишь второе место в воспоминаниях Мартина о том дне. Другое необычайное происшествие было еще более запоминающимся. В первом ряду зрительного зала им была обнаружена самая потрясающе-головокружительно-шикарная женщина, что он когда-либо видел в своей жизни.
  
   Блондинка. Зеленоглазая. С невероятным телом. На ней было лишь обтягивающее супер-короткое платье без рукавов и белоснежные босоножки на платформах. Она словно сошла с обложки какого-то мужского журнала. Каждый раз, когда она закидывала ногу на ногу, Мартин терял нить мысли и запинался. Она наблюдала за дебатами с выражением легкого любопытства на безупречном лице и держала за руку седого мужчину в дорогом костюме, который с виду был старше ее раза эдак в три...
  
   - ... Мартин. Мартин? - раздался голос Кальпурнии.
  
   - А? Что? Ой, извини, Калли, я тут эмм... немножко задумался. Рад, что ты спросила насчет парка. В своей кампании я заявил, и сейчас готов подтвердить, что парки в городской черте - есть неотъемлемая и необходимая часть городского ландшафта. Они не дают городу превратиться в безжизненный лабиринт из стекла и бетона. И мы все должны помнить очень важную вещь: парки должны принадлежать всем жителям, а не только кучке избранных, которым...
  
   Его прервал вежливый стук в дверь. Он бросил взгляд на часы.
  
   - А, это ммм, должно быть Присцилла принесла чай.
  
   - Присцилла приносит тебе чай? - журналистка удивленно приподняла бровь.
  
   - Если б я знал, как ее остановить... Заходи!
  
   Дверь отворилась, и в кабинет осторожно зашла Присцилла с сервировочным подносом в руках.
  
   - Мне показалось, вам это не помешает, - с улыбкой промолвила она.
  
   - Спасибо, - ответил Мартин, - Поставь на стол, пожалуйста, - он нервно покосился на репортершу. Кто знает, как она отреагирует на изменившееся поведение Присциллы. Или на ее нынешний наряд.
  
   Помощница Мартина была одета в полу-прозрачный кружевной топ цвета индиго, сквозь который просвечивали очертания ее шелкового лифчика, с очень глубоким вырезом вдобавок. Она поставила поднос на низкий кофейный столик между Мартином и Кальпурнией. Ее узкая миниюбка туго натянулась, ничего не скрывая.
  
   - Спасибо, - кивнул Мартин, - Нет, не надо, мы сами можем...
  
   Присцилла уже нагнулась над столиком, наливая им чай в небольшие фарфоровые чашечки. Мартин обратил внимание, что она при этом наклонялась больше в его сторону, чем в сторону журналистки. От вида, открывавшегося в вырез ее кофточки, перехватывало дух. Она поставила обратно чайник и медленно подала Мартину его чашку. А вторую так и оставила стоять на подносе.
  
   - Я принесла еще сахар и печенье, - добавила она, распрямляясь, - Что-нибудь еще?
  
   - Нет, спасибо, Присцилла. Я позову тебя, если еще что-то понадобится, - Мартин старался держать формальный тон.
  
   Она снова широко улыбнулась.
  
   - Хорошо. Рада вас видеть, мисс Скотт, - она направилась к выходу, медленно переступая в своих ярко-алых босоножках. Идти быстрее она бы не смогла при всем желании. За последнюю пару недель каблуки Присциллы стали настолько же высокими, насколько ее юбки - короткими.
  
   Кальпурния Скотт взяла чашку и сделала маленький глоток.
  
   - А она изменилась, - коротко заметила журналистка.
  
   - Кто? Присцилла? - притворно удивился Мартин.
  
   - Да. Я никогда раньше не могла представить Присциллу приносящей тебе чай в кабинет.
  
   - А, ну, хм... Она просто проявляет гостеприимство. Давай вернемся к вопросу о Парке Макграт.
  
   Когда Кальпурния наконец решила, что узнала все, что нужно, она поблагодарила Мартина за уделенное ей время и направилась к выходу. Мартин проводил ее до двери кабинета и проследил за ней, пока она не добралась до выхода из офиса. Он был немного обеспокоен тем, какие выводы может сделать журналистка, понаблюдав за работой его сотрудниц.
  
   Кальпурния была очень и очень наблюдательна и умела ловить тонкие нюансы и детали окружающей обстановки. Что она могла подумать, увидев, как некогда строгая и сдержанная Присцилла оказывает столь явные знаки внимания своему начальнику и одевается словно на подиум? Перед мысленным взором Мартина до сих пор стоял вид ее длинных ног в темных чулках со швом... Репортерша не могла не заметить и Анджелу с Саммер, в их крохотных шортиках и маечках. И скромную секретаршу Джоан, так туго затянутую в корсет, что ее впечатляющий бюст готов вывалиться из выреза жакета.
  
   От его взгляда не ускользнуло, что Кальпурния довольно долго беседовала о чем-то с Присциллой перед уходом. Обе женщины с очень серьезным видом что-то обсуждали полу-шепотом. Мартин нервно покусал губу, нащупывая в кармане талисман.
  
  

*****

  
   На протяжении последующих нескольких дней, у Мартина уже не было времени особо переживать о том, что про него напишут в газете. Он был слишком поглощен сколачиванием коалиции для продвижения постоянного запрета на строительство вокруг парка. И у него продолжали возникать проблемы с подчиненными. Особенно с Присциллой.
  
   Как-то утром она зашла к нему в кабинет с заметно-мрачным видом. Как обычно, подала ему кофе. Однако затем, вместо традиционного утреннего минета она обрушила на него поток обличений и жалоб.
  
   - Я знаю, что ты задумал! - начала она.
  
   Мартин едва не поперхнулся кофе.
  
   - Эмм, пардон, что?
  
   - Что слышал. Я знаю о том, что ты пытаешься сделать, и я тебе не позволю! Ты что-то делаешь, типа... с моей головой, чтобы, я, ну... все время думала о сексе. Ведь в этом твоя цель, не так ли? Теперь я уличила тебя.
  
   - Гм, да, конечно... Уличила в чем конкретно?
  
   - Не притворяйся дурачком, Мартин! Я все вычислила. Да, признаю, какое-то время ты успешно морочил мне голову. Поначалу, я думала, что ты просто типичный сластолюбивый негодяй, дорвавшийся до власти, и банально используешь свое положение, помыкая подчиненными. Что ж, я пошла у тебя на поводу и уступила давлению - поскольку ты очевидно загнал меня в угол, и кроме того, я должна была подавать пример остальным девушкам. Я ничего не заподозрила даже когда ты начал мало-помалу повышать ставки, заставляя меня носить все более короткие юбки и все более высокие каблуки. Я даже свыклась с этим. Мне это стало даже немного нравиться. Но именно этого ты и добивался! Ты сыграл на моей самооценке, усыпил мою бдительность, и сделал так, чтобы я сама полюбила этот новый... облик.
  
   Она опять начала взволнованно ходить по комнате. Огромные каблуки солнечно-желтых босоножек против воли делали каждый ее шаг женственным и эротичным. Мартин выжидающе молчал, следя за ней.
  
   - Я должна была догадаться, - продолжала она, - Я недооценила, насколько ты все продумал, все предусмотрел. "Эй, Присцилла, отлично выглядишь! Слушай, ты меня прям заводишь сегодня. Может снимешь мое напряжение, а, красотка?" Подумать только, и я действительно на это повелась! Ты не просто поставил меня на колени, ты сделал это моей обязанностью. Выработал у меня чувство вины. В конце концов, это ведь мое тело во всех этих вызывающих нарядах так на тебя действует. Ну конечно, нельзя, чтобы босс терял работоспособность, надо ему помочь расслабиться. Разумеется, к тому времени я уже успела забыть, что ты сам изначально и заставил меня так одеваться. Ооххх, как же ты меня обвел вокруг пальца!...
  
   Она на секунду остановилась, уперев руки в боки. На ее запястьях блестели тяжелые браслеты, подобранные под цвет ее красной миниюбки. Обтягивающая белая водолазка и белоснежные ажурные чулки завершали ее сегодняшний облик.
   Мартин попытался воспользоваться создавшейся паузой.
  
   - Присцилла, да выслушай же! Я никогда не говорил...
  
   - Именно! Ты никогда ничего не говорил. Ты превратил меня в бесполезное украшение для твоего офиса, а потом и в твою персональную шлюху, ни разу не произнеся ни слова. Это же гениально! Гениально! Но даже это не было твоей окончательной целью. Твои планы простираются и еще дальше, не правда ли?
  
   - Ммм, да?
  
   - О да, безусловно. Теперь-то я все поняла. Ты рассчитываешь, что когда я привыкну к этому супер-секси образу, который ты мне навязал, потом процесс пойдет сам собой: что меня развратит повышенное мужское внимание, что я подсяду на это как на наркотик, пока я не стану настолько одержима своей внешностью и шмотками, что даже в церковь буду одеваться словно в ночной клуб... Нет, только не думай, что я это уже делала! Конечно нет! Ну, может всего раз. Или два.
   А потом, когда я уже не могу отказать, ты подталкиваешь меня еще немного дальше. И теперь регулярно загоняешь меня к себе под стол и заставляешь ублажать тебя, да еще так, что мне самой это едва ли не в кайф. Причем не раз, не два, а, поверить не могу, каждый божий день! Каждый! Пока я не привыкну, пока я не начну воспринимать это как должное, пока я не начну ожидать этого, нуждаться в этом, как... ну, как тебе нужна чашка крепкого кофе утром. Пока я не начну с нетерпением дожидаться каждого понедельника, а по выходным тренироваться с... эммм... то есть, ну, это просто эээ... фигура речи, понятно?! Не надейся, что я это делала!
  
   Она замолчала чтобы перевести дыхание. Полушария ее груди тяжело вздымались под тонкой тканью, словно пытаясь вырваться наружу.
  
   - Вот, значит в этом и состоит твой план. Ты мечтаешь превратить меня в нимфоманку. Ты надеешься заставить меня думать о сексе днем и ночью, 24 часа в сутки. Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я начала думать не головой, а пиздой! Это твоя цель! А потом ты рассчитываешь наконец уложить меня в постель, потому что я к тому времени буду уже настолько привыкшей, и покорной, и перевозбужденной, и распаленной, и уже отсосала у тебя столько раз, так что какая уже будет разница, к тому же тогда мне наконец не придется мастурбировать под душем каждое утро, чтобы... То есть, не делаю я этого, конечно! Это я так, для примера...
  
   Она еще раз замолчала на мгновение, словно набираясь смелости.
  
   - Но у тебя ничего не выйдет! Теперь я тебя вижу насквозь. Впервые за все это время, я на один шаг впереди твоих махинаций. Больше никаких "особых услуг" ты от меня не получишь! Как бы мне этого... эмм, то есть как бы тебе этого ни хотелось! Тебе все ясно?
  
   - Абсолютно, - с трудом выдавил Мартин.
  
   - Отлично! - Присцилла развернулась на каблуках и пошла, или вернее сказать, подефилировала к выходу с гордо задранным подбородком. Мартин успел заметить, как она старательно ставила одну ногу прямо перед другой, подчеркивая покачивание бедер. И что на ее чулках сзади были милые декоративные бантики.
  
   Мартин задумчиво рассматривал закрытую дверь, нервно перекидывая свой талисман из ладони в ладонь. Он поерзал на месте. Может быть, это очень нехорошо, и ему следует стыдиться, но от этой речи Присциллы у него возник бешеный стояк.
  
   Дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Присцилла, с пунцовым от смущения лицом. Она шумно захлопнула дверь и сделала несколько маленьких шажков по ковру.
  
   - Оооохх, ты снова меня обманул... - жалобно простонала она.
  
   Мартин окончательно лишился дара речи. Ну теперь еще что?
  
   - Это бесполезно! Каждый раз, когда мне кажется, что я наконец одержала хоть одну малейшую победу, ты открываешь еще один слой своих интриг. Я должна была догадаться! Именно такой реакции ты от меня и ждал, правда ведь? Ты знал, что я именно это скажу.
   А потом ты намеревался еще сильнее раздавить мою гордость. Ты собирался позволить мне какое-то время думать, что я победила, а потом невзначай напомнить мне, чего я лишилась, каким скучным и унылым стал бы для меня каждый день без флирта и без твоих непристойных предложений. Возможно, ты бы время от времени давал мне мимолетные намеки, чтобы еще сильнее помучить меня, м? Ты бы дал мне повариться в собственном соку недельку-другую, чтобы я прочувствовала это все в полной мере, чтобы с каждым днем все сильнее возбуждалась, чтобы начала сходить с ума от неудовлетворенного желания, пока наконец сама не попросила бы тебя о сексе. Это была бы окончательная демонстрация твоей власти надо мной, не правда ли?
  
   В голове у Мартина было пусто-пусто. Он несколько раз приоткрывал было рот, но так и не смог вымолвить ни слова, словно рыба, выброшенная на берег. Его длинноногая помощница обошла вокруг большого стола и приблизилась к его креслу.
  
   - Так вот, я не дам тебе такого шанса! - поспешно выпалила она и мягко плюхнулась на колени своему начальнику, обхватив его разведенными в стороны ногами, - Ты никогда не заставишь меня умолять. Ты меня трахнешь прямо здесь, прямо сейчас и на моих условиях! Это мое решение, и ты не отвертишься!
  
   Мартину было весьма трудно возражать - особенно когда у него на коленях сидела красивая женщина и жарко целовала его, прижимаясь к нему всем телом. Она обнимала его лицо обеими ладонями и жадно впивалась в него губами, активно помогая языком. Эрекция Мартина стала уже просто невыносимой, его член выпирал сквозь брюки, и он был уверен, что Присцилла это заметила. Он слабо пытался оторваться от горячих влажных губ, чтобы сказать хоть что-то, что угодно, но Присцилла мгновенно заглушала все его протесты новыми поцелуями.
  
   Она взяла одну его руку в свою и мягко направила ее вниз. Ладонь Мартина легла на обтянутую чулком ногу женщины и замерла. Эти самые ноги он разглядывал изо дня в день все последнее время, с растущим изумлением наблюдая, как высота каблуков Присциллы все увеличивались, а длина ее юбок все уменьшалась. Надо было немедленно убрать руку и прекратить это безумие, но делать этого ему категорически не хотелось.
  
   - Как ты меня охмурил, негодяй... - прошептала Присцилла между поцелуями, - Так распалил меня всю... чтобы я... мммммм... сама хотела... чтобы, чтобы ты мог... трахнуть меня прямо... о боже, прямо в офисе, - она уже стягивала с него пиджак. Мартин не замедлил оказать ответную услугу и помог Присцилле освободиться от тугой водолазки. Ее волосы каскадом упали на плечи.
  
   Открытые чашечки ее кружевного лифчика уже не могли представлять никакого серьезного препятствия. Когда ее совершенные полушария наконец полностью открылись взору, Мартин потерял последние остатки самоконтроля. Он рывком наклонился вперед и впился губами в один выпирающий розовый сосок, твердый и манящий. Присцилла тонко вскрикнула.
  
   Женщина начала все сильнее отклоняться назад под его натиском. Ее ноги одновременно все выше поднимались в воздух для сохранения равновесия. Одна желтая босоножка свалилась на пол, зацепившись острой шпилькой за ящик стола.
  
   - Нет, погоди, Мартин, не здесь, давай... давай хотя бы перейдем на... ах!.. на д-диван, - взмолилась Присцилла. Одна рука Мартина проникла под ее красную юбочку, - Пожалуйста, нет... о боже, как я хочу... но пожалуйста, только не на полууууу! - гравитация наконец взяла свое и парочка кувыркнулась с кресла на мягкий ковер. Они ни на секунду не прекращали целоваться и обниматься и беспорядочно ласкать друг друга.
  
   Присцилла упала на спину, широко разведя ноги, с задравшейся до пояса юбкой. Ее трусики были столь же прозрачны и крохотны, как и все ее белье. Они были того же цвета, что и подвязки ее чулок.
  
   - А ладно, плевать, только побыстрее! - выдохнула она, судорожно помогая Мартину расстегнуть брюки, - Я так хочу тебя, негодяй!
  
   Мартин без промедлений исполнил ее просьбу, навалившись на нее сверху, будучи уже слишком разгорячен, чтобы продолжать прелюдию.
  
   - Погоди, дай... дай, я помогу, - успела выпалить Присцилла. Она нежно обхватила его ствол одной ладошкой, направляя точно в цель. Край ее трусиков был уже предусмотрительно сдвинут в сторону, приглашающе открывая розовые влажные глубины. Со сдавленным стоном, он рванулся вперед. Присцилла всхлипнула и выгнула спину.
  
   - Что... что угодно ради моей работы... - простонала она свою последнюю связную фразу.
  
   Присцилла высоко задрала ноги, обвив ими спину Мартина, заставляя его вонзаться еще глубже с каждым движением. Она неутомимо подмахивала бедрами. Одновременно, она продолжала бормотать сквозь сладкое забытье какой-то бессознательный бред о том, что ее принудили к сексу против ее воли. Тем не менее, она смогла кончить. Дважды.
  
   До дивана они так и не добрались...
  

*****

  
  
   Спустя пару недель, Мартин сидел за столом, заваленный кучей бумаг, писем и папок. Приближалось его второе заседание Совета, и он хотел быть во всеоружии. "Если случится чудо, и этот гребаный телефон перестанет звонить хотя бы на пять минут, возможно я действительно что-то успею сделать" - мрачно подумал он.
  
   Мартин решил внести законопроект, делающий мораторий на строительство вокруг парка Макгат бессрочным. Почему бы не попытаться? По крайней мере, так он хоть что-то сделает за свой срок. В конце концов, это лучше, чем провести грядущие два года, бесцельно просиживая штаны. Введение постоянного запрета будет задачей не из легких, но конечная цель того стоит.
  
   Раздался негромкий стук в дверь. Это еще кто? Звук был совсем не похож на звонкий и решительный стук, которым Присцилла предупреждала о своем появлении.
  
   - Да, войдите! - крикнул Мартин.
  
   Дверь отворилась. В кабинет зашли Саммер и Анджела - обе заметно нервничали. Анджела прикрыла дверь.
  
   - Что такое? - нарушил Мартин на мгновение воцарившееся молчание, - Вы выглядите, будто стряслось что-то.
  
   Девушки переглянулись, видимо решая, кто из них скажет первое слово. Саммер заговорила первой:
  
   - Мистер Миллер, мы... эмм, мы хотели бы, типа... ну, поговорить с вами о... кое о чем.
  
   - Пожалуйста. Я всегда готов вас выслушать, - он ободряюще улыбнулся, чтобы показать, что ничуть не сердится.
  
   Вообще, улыбка почти не сходила с его лица, когда он находился рядом с двумя младшими сотрудницами своего офиса. И понятно почему. Саммер была одета в красный свитер и черную миниюбку, короткую как летняя ночь за полярным кругом. Ее стройные ножки уходили вниз и вниз и вниз, пока не скрывались в черных кожаных сапожках. Анджела не отставала от своей подруги, нарядившись в тугой серебристый топик и невероятно-обтягивающие джинсы с заниженной талией. Тонкая ткань любовно облегала ее фигуру, а расклешенные снизу штанины почти полностью скрывали босоножки с огромными платформами. Похоже, девушки словно соревновались, кто из них сумеет нарядиться более вызывающе.
  
   Анджела тоже подключилась к разговору.
  
   - Просто, ну, я понимаю, что мы тут всего лишь младшие помощницы и все такое, но мы, ммм... мы считаем, что мы должны иметь те же, эммм...
  
   - ...те же права, что и все другие сотрудники этого офиса, - закончила за нее Саммер.
  
   - Ну, что ж, я совершенно согласен, - непонимающе ответил Мартин, - А в чем проб...
  
   - Мы знаем, чем вы занимаетесь с Присциллой в этом кабинете, - просто и буднично сообщила Анджела.
  
   Мартин ничего не ответил. Он немедленно покраснел как рак. Ну вот, попался! Рано или поздно это должно было случиться. Бессмысленно отрицать очевидное: да, он регулярно занимался сексом с Присциллой - в своем кабинете, почти каждый день, на протяжении последних двух недель. И что характерно, всякий раз инициатива исходила от Присциллы. Даже не инициатива, а настойчивые требования. Каким-то образом, она убедила себя, что трахаться с начальником теперь входит в ее обязанности, и одеваться на работу как на конкурс красоты - тоже.
  
   На следующий день после их первого спонтанного секса, она зашла утром в его кабинет, столь же соблазнительная как обычно, но на сей раз немного хмурая и подавленная.
  
   - Вот тебе кофе, - бросила она, поставив чашку на стол, - И даже не думай, что получишь какие-то другие услуги от меня!
   Мартин уже предчувствовал новую обличительную речь. Он схватился за камень-талисман как утопающий за соломинку и решил нанести упреждающий удар, прежде чем ситуация опять вышла из-под контроля.
  
   - Присцилла, - осторожно начал он, - Я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь: ты совершенно не обязана... заниматься со мной сексом, если ты этого не хочешь. То, что произошло вчера...
  
   - Я знаю. Это было твоим следующим шагом в моем соблазнении, в превращении меня в твою офисную секс-игрушку. У тебя... у тебя ничего не выйдет! Здесь я провожу черту, Мартин. Это должно прекратиться. Я больше не позволю себя использовать для твоих утех... пусть даже... даже если ты и был лучшим любовником в моей жизни.
   Полагаю, в том, что случилось вчера, есть часть и моей вины. Это же я потребовала перестать меня дразнить, перестать играть со мной. Я действительно сама попросила, чтобы ты мне засадил, и мне... мне даже понравилось, я не могу этого отрицать. А черт, кого я обманываю, это было потрясно! Это было лучше, чем я могла себе представить, то есть... то есть, реально очень, очень, ОЧЕНЬ хорошо, и... и когда ты начал вгонять мне свой агрегат до упора, и двигаться вперед-назад, вперед-назад, и мммммм, целовать меня типа, мммм, во все места, так что я вся дрожала от кайфа, и мне было хорошо, о да, о да, тааак хорошо! - а потом ты стал меня трахать еще быстрее, и я была такой влажной и горячей и счастливой и... о да, ты так глубоко проникал в меня, так сильно, мммммм, дааа... что мне казалось, я сейчас умру от удовольствия, но ты продолжал все быстрее и быстрее, и потом я...
  
   Она резко замолчала и шумно выдохнула, похоже сама испугавшись своей реакции.
  
   - Так, стоп, стоп!... хватит. Именно такого перевозбужденного поведения ты от меня и добиваешься. Но я не поддамся! Я офис-менеджер, я... серьезная женщина. Отныне и впредь, я требую, чтобы мы с тобой трах... эээ, то есть, чтобы мы с тобой поддерживали чисто-деловые отношения.
  
   Произнося эти слова, она приближалась к Мартину. Подойдя вплотную, она медленно опустилась ему на колени.
  
   - Больше никаких плотских утех в офисе, - твердо заявила она, - Начиная с эмм, завтрашнего дня.
  
   - С... завтрашнего?
  
   Она приблизилась к его лицу и пристально посмотрела в глаза.
  
   - Я, ммм... не хотела бы слишком резко лишать тебя всех привилегий, - объяснила она, начиная нежно целовать его, - Я все же дала тебе некоторые, ммм, надежды, мнннмммм... и мммммм, я несу опре... мммммм, эй, руки! Нет-нет, не останавливайся!... определенную ответственность перед... ох, да, давай снимем это, вот так... от-ответственность перед... ахх! ах!.. эмм, я должна... должна... помедленнее!.. иначе я буду... буду... о да да милый даааа!!!
  
   Окончание сбивчивых объяснений Присциллы потонуло в тумане стонов, томных вздохов и влажных звуков. На этот раз, в конечном итоге она оказалась поваленной на стол лицом вниз, оставшись лишь в кружевных чулках и туфельках, а Мартин поспешил вонзиться в нее сзади.
  
   Но когда они созрели для второго захода, то все же смогли добраться до дивана...
  
   ...К изумлению Мартина, Присцилла продолжала приходить к нему каждый последующий день - каждый раз с новым подробным, аргументированным объяснением, почему она должна отдаться боссу еще раз. Некоторые из объяснений были, правда, довольно... неубедительными, если не сказать большего. (Вроде: "Я ношу прозрачные трусики, да еще и с этой короткой юбочкой, так что ты неизбежно что-нибудь увидишь и у тебя возникнут определенные идеи на мой счет, так что какой смысл откладывать..."). Другие ее пояснения Мартин вообще не смог разобрать, потому что ближе к концу недели она уже начинала тянуться к его ширинке, не успевая сформировать даже мало-мальски связных оправданий.
  
   Она продолжала решительно заверять - скорее саму себя, чем Мартина - что соглашается удовлетворять его сексуальные аппетиты только чтобы сохранить свою работу. Тем не менее, всякий раз она весьма бурно кончала, и как правило - очень громко. Естественно, весь офис должен был это слышать.
  
   ...Мартин с тревогой оценил сложившуюся ситуацию, разглядывая стоявших перед ним двух юных красоток. Ну что тут ответишь? А ведь надо, надо было как-то сдерживать пыл Присциллы... ну, или хотя бы затыкать ей рот ее трусиками каждый раз, а не только в последние дни... Но их соития были слишком безумными и безоглядными, иногда почти животными совокуплениями, и думать о скрытности просто не хватало ни сил, ни энергии. И вот, теперь его застукали со спущенными штанами - почти буквально. Он отчаянно пытался что-то придумать.
  
   - Эммм, - было первым звуком, который он сумел издать, - Ну что ж, да. Это правда. Не буду отрицать. Но прежде чем вы начнете делать какие-то поспешные выводы, позвольте я объясню...
  
   - Это нечестно, - прервала его Анджела.
  
   - Ну, да, я признаю - это очень неэтично с моей стороны. Выглядит, будто я злоупотребляю своим служебным положением. Но я уверяю вас...
  
   - Это нечестно по отношению к нам, - на сей раз встряла Саммер.
  
   - В смысле - нечестно? - Мартин почесал затылок, сбитый с толку.
  
   Саммер сделала шаг вперед.
  
   - Мы тоже - часть вашего персонала, - пояснила она, - Мы должны иметь такие же, типа... ну, привилегии и все такое, как и Присцилла.
  
   - Привилегии? О чем вы?
  
   - Мы стараемся изо всех сил, - дополнила Анджела, - Присцилла нам объяснила, что мы должны всегда выглядеть красиво для вас, и мы стараемся, правда! Она нам все очень подробно объясняет - ну, там, в каком стиле нам надо одеваться, чтобы вам понравилось, а что надевать нельзя ни в коем случае, и как надо себя вести, и все в таком роде.
  
   - Д-да, правда?
  
   - Разве мы вам не нравимся, мистер Миллер? - заискивающе спросила Саммер.
  
   - Вы не считаете нас достаточно красивыми? - добавила Анджела. Она шагнула к нему, покачнувшись на гигантских каблуках. Ее короткий топик наполовину обнажал загорелый живот и блестящее колечко в пупке.
  
   Глаза Мартина непрерывно бегали от одной девушки к другой.
  
   - Конечно, конечно вы мне нравитесь, - поспешно ответил он, - И вы обе очень красивые. Очень, - они продолжали медленно приближаться к нему, как крадущиеся пантеры, - Но я, ммм, я не понимаю, что вы...
  
   - Если Присцилла над нами главная, это не значит, что она должна получать все благодарности, - пожаловалась Саммер, одергивая край своего и без того излишне обтягивающего свитера, - Мы тоже можем, типа, эмм... защищать наше право работать здесь.
  
   Мартин против своей воли уставился на грудь Саммер. Ему было весьма не по себе от направления, которое принял этот разговор. Когда он перевел взгляд на Анджелу, лучше ничуть не стало - тончайшие серебристые брючки не скрывали ни одного изгиба ее фигуры. Он снова попытался сделать вид, что не понимает их намеков:
  
   - Слушайте, девушки, вы совершенно не обязаны...
  
   - Мы очень-очень не хотели бы лишиться работы из-за того, что недостаточно вам нравимся, - прощебетала Анджела. Она неторопливо обошла вокруг огромного стола Мартина и присела на подлокотник его кресла.
  
   - Эмм, пожалуйста, дорогие мои, мне кажется, вам не стоит...
  
   Саммер устроилась на другом подлокотнике.
  
   - Но вы ведь даже еще не знаете, что мы можем для вас сделать... - прошептала она, закидывая свои черные сапожки ему на колени.
  
   - Мой парень, например, говорит, что я просто потрясающая в постели! - похвасталась Анджела, - Пожалуйста, дайте мне хотя бы шанс доказать это.
  
   Мартин уже прекрасно понимал, к чему идет дело, и знал, что это совершенно выходит за всякие рамки. Но у его члена было явно другое мнение на сей счет. Зажатый с двух сторон юными красавицами, одна из которых уже начала нежно поглаживать его по волосам, а другая - развязывать галстук, он не очень представлял, как можно найти в себе волю сопротивляться. Саммер помогла ему избавиться от последних сомнений. Она взяла обеими руками его ладонь и поместила ее на свое обнаженное бедро.
  
   - Вы ни разу даже пофлиртовать со мной не пытались, словно меня не замечаете, - пожаловалась она.
  
   - И меня. Даже не поцеловали меня ни разу, - добавила Анджела, склоняясь над ним. Прежде, чем он успел как-то отреагировать, она быстро сократила расстояние между их губами. Ее поцелуй был долгим, нежным и сладким. Тем временем, Саммер начала покусывать мочку его уха.
  
   Когда губы Анджелы наконец оторвались от него, глаза девушки были полу-прикрыты, а дыхание стало частым и сбивчивым.
  
   - Это... это было не очень плохо, нет? - озабоченно спросила она, - Я себя нормально проявила, вы довольны?
  
   - Моя очередь, - прервала Саммер, нетерпеливо отталкивая ее голову.
  
   Девушки дали Мартину вволю продегустировать их губы, поочередно склоняясь к нему. Его правая рука тем временем поднималась все выше по бедру Саммер. Анджела в свою очередь взяла его левую руку и крепко прижала к своей мягкой груди.
  
   - Ух ты, меня это правда очень-очень заводит, - выдохнула она между поцелуями, - Точно как Присцилла рассказывала.
  
   Мартин собирался что-то сказать, но теперь его принялась целовать Саммер, нетерпеливо ерзавшая на подлокотнике кресла, по мере того, как рука Мартина скользила вверх по ее бедру. Она резко вздохнула и оторвалась от него.
  
   - Пожалуйста, мистер Миллер! - взмолилась она, - Разве вы не хотите меня трахнуть?
  
   - А когда закончите с ней, не забудьте про меня! - прошептала Анджела, уже расстегивая его рубашку.
  
   - Эй, эй, погодите, д-девушки, - ошеломленно пробормотал Мартин, постепенно лишаясь одежды, - Мы не можем вот так вот... Я не имею права... Уфф! - нежная женская ручка нащупала его эрекцию сквозь ткань брюк. Спустя мгновение, его ширинка была уже расстегнута.
  
   - Ой, такой большой... - прошептала брюнетка с одной стороны.
  
   - Присцилла правду говорила, - ответила блондинка напротив.
  
   - Я первая! - кто из них это крикнул, Мартин уже не разобрал, так как в ту же секунду его ствол обхватили чьи-то теплые влажные губы. Он окончательно сдался.
  
   Разумеется, один мужчина физически не способен удовлетворять двух женщин одновременно. К счастью, девушки были готовы чередоваться, и Мартин сделал все от него зависящее, чтобы не обделить ни одну. Они обе очень, очень дорожили своей работой...
  
  
   Часть III
  
  
   Спустя несколько дней, Мартин вновь сидел за столом в зале Совета, ожидая, когда мэр объявит о начале заседания. Теперь ему было уже отнюдь не так страшно, как в первый раз.
  
   Во-первых, потому, что регулярный секс с тремя красивыми женщинами в собственном кабинете весьма способствовал расслабленно-добродушному настроению. Во-вторых, Мартин начинал постепенно вникать в принципы функционирования городской власти. Парк Макграт снова был на повестке дня. На сей раз - по его собственной инициативе.
  
   Вокруг мэра постоянно суетились ассистенты, поднося ей бумаги. Подле нескольких депутатов тоже стояли их помощники. По мнению Мартина, все это было не более чем показухой - совещания Совета были не настолько насыщены бумажной работой. Тем не менее, сам он тоже был сегодня не один. Присцилла скромно сидела на стуле позади него. Ее присутствие, однако, уже успело создать небольшой ажиотаж.
  
   Как и большинство присутствующих, Присцилла была облачена преимущественно в черное. Разница была в том, что ее "деловой костюм" состоял из полу-прозрачной блузки, надетой поверх кружевного пуш-апа, который скорее не скрывал, а выпячивал ее бюст. Ее узкая черная юбка, разумеется, не была такой просвечивающей, но прикрывала она столь мало, что особой разницы не было. Ее скрещенные ноги в темных чулках и изящных черных босоножках привлекали немало заинтересованных взглядов.
  
   Всего месяц назад, Мартин был бы просто поражен, увидев Присциллу в столь соблазнительном наряде. Ныне же, единственным отклонением от нормы было то, что он "разрешил" ей одеться в черное. Она едва ли не на коленях умоляла его об этом разрешении вчера, когда Мартин попросил ее присутствовать на заседании. На работу она теперь одевалась только и исключительно в яркие, броские цвета.
  
   Мартин собирался было, без особой надежды на успех, ответить как обычно, что она вольна одеваться как хочет, и ее никто ни к чему не принуждает, но в последний момент передумал. Присцилла взяла привычку весьма своеобразно интерпретировать его слова, зачастую - с эффектом противоположным желаемому. Так, например, "Присцилла, ты не обязана спрашивать моего разрешения, если хочешь надеть штаны", было воспринято ей, как указание, что нечего приставать к начальнику с просьбами (в которых ей все равно будет отказано), и она просто должна носить миниюбки и не жаловаться.
  
   Мартин решил прибегнуть к другому методу. Он посмотрел на нее, стараясь выглядеть как можно более сурово и властно (получалось - так себе).
  
   - Что ж, хорошо, - медленно произнес он, - Можешь надеть черный костюм на это совещание. Но не более того. Как только вернемся, ты переоденешься. Сразу же. - похоже, она ощущала себя комфортнее, когда он ей приказывал, что делать.
  
   Присцилла испустила вздох облегчения.
  
   - Спасибо, спасибо, Мартин! - она смущенно опустила глаза, - Эмм, наверное, я, ммм, должна теперь, типа, ну... отблагодарить тебя, как полагается... - она уже опускалась перед ним на колени. Мартин откатился назад на кресле, ухмыляясь до ушей. Ему начинала нравиться эта работа...
  
   Постукивание молотка мэра вернуло внимание молодого депутата к настоящему моменту.
  
   - Добрый день, - поприветствовала собравшихся глава города, - Объявляю заседание открытым.
  
   Участники начали занимать свои места. Мартин скользнул взглядом по площадке для пресс в поисках Кальпурнии Скотт. Она быстро обнаружилась на своем обычном месте, с блокнотом на коленях. Против своего обыкновения, сегодня она была в юбке. Мартин помахал ей рукой. Она помахала в ответ, затем небрежно закинула ногу на ногу.
  
   Мартин переключил внимание на более актуальные проблемы. Когда подошла его очередь выступать, он уверенно произнес короткую речь и завершил ее официальным предложением ввести бессрочный запрет на строительство в районе Парка Макграт. Сразу же по завершении его выступления, по залу прокатилась волна оживленных перешептываний. Но Мартин знал, что это было лишь преддверие грядущей бури - настоящие споры начнутся на следующем заседании, когда будет происходить голосование по его законопроекту. Пока можно было немного расслабиться и наслаждаться всеобщим вниманием.
  
   Присцилла категорически настояла, что она должна нести дипломат своего босса на обратном пути, почтительно следуя на шаг позади него. Вообще, учитывая ее все более легкомысленное поведение, а также то, сколько времени она проводила накрашивая ногти и любуясь на себя в зеркальце на рабочем месте, Мартин начал подозревать, что его помощница окончательно вжилась в ей же придуманную роль "бесполезного офисного украшения", и теперь хотя бы не будет больше трепать ему нервы своими безумными обвинениями. Как оказалось, он ошибался. Через несколько дней после заседания Совета, Мартин вновь стал свидетелем уже привычной картины: его длинноногая ассистентка опять завалилась в кабинет и принялась нервно прохаживаться от стены к стене перед его столом.
  
   - Я знаю, что у тебя на уме, ты... ты, мерзавец! - провозгласила она.
  
   - Правда что ли? - он уже предчувствовал еще одну гневную речь.
  
   - О да, теперь я поняла. Тебе ведь нужен от меня не только обычный секс, так? Ты желаешь гораздо большего.
  
   - Эмм, Присцилла, если ты насчет, гм... орального... кхм, то я же говорил, что если ты не хочешь...
  
   - Это власть. Власть и контроль. Надо мной. Это то, от чего ты по-настоящему кайфуешь. Тебе принадлежит здесь вся власть. А меня ты хочешь лишить всей и всяческой власти и контроля - даже над самой собой. Ты заставляешь меня носить эти глупые супер-откровенные наряды, все в кружевах, чтобы я выглядела как легкомысленная свистушка и полностью лишилась уважения подчиненных. Потом ты навязываешь мне эти неудобные высоченные каблуки как обязательный элемент офисного дресс-кода - это чтобы я могла ходить только крохотными шажками и виляя задницей. Естественно, ты знаешь, насколько беспомощно и уязвимо я при этом выгляжу - это лишь подчеркивает твою власть надо мной.
   Ты не мог не знать, что я не сумею нормально освоить настолько большие каблуки без долгих тренировок. Ты знал, что мне придется ходить на шпильках и вне офиса тоже: отправляясь в магазин, выходя погулять... да даже по собственному дому мне приходится ходить на каблуках. А куда мне деться - надо же когда-то вырабатывать походку, которая тебе нравится. Разумеется, этим ты добился цели унизить меня еще сильнее - ведь ты можешь делать по выходным что хочешь, а у меня все свободное время уходит на отражение приставаний всех встречных мужиков, вплоть до продавцов в магазинах. Неудивительно, учитывая в каких юбках я по твоей милости должна ходить.
  
   Она замолчала, переводя дыхание. По поводу засилья кружевной одежды она была, кстати, более чем права. Рукава и глубокий вырез ее шелковой белой блузки были увиты узорчатыми кружевными орнаментами. Короткая оранжевая юбочка была очень широкой, словно специально предназначенной для демонстрации белья при каждом наклоне. Белые узорчатые гетры чуть выше колен подчеркивали очертания ее длинных стройных ног.
  
   Она правда выглядела очень женственно и до невозможности соблазнительно, тут было нельзя не согласиться. Особенную пикантность придавали ярко-оранжевые длинные перчатки на ее руках. Мартин, ничего не говорил, и лишь любовался - он уже был научен горьким опытом и знал, что прерывать монологи Присциллы весьма нежелательно.
  
   - Я вычислила твою окончательную цель, - заявила она, остановившись лицом к нему, уперев руки в крутые бедра, - Ты хочешь полностью подчинить меня себе. Контролировать все аспекты моей жизни, каждый мой шаг - как на работе, так и вне ее. Тебе было недостаточно сделать меня твоей персональной офисной секс-игрушкой, нееет. Ты хочешь от меня полного и абсолютного подчинения, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю - чтобы ты мог на моем примере показать всем в правительстве, какой властью ты на самом деле обладаешь, как легко ты способен сломить чужую волю. Ты искусно манипулируешь мной с помощью лести и секса, знаешь все мои слабости, все мои тайные струнки. И ты не остановишься, пока окончательно не превратишь меня в безмозглую покорную куклу, не способную ни на что, кроме как прислуживать тебе, отсасывать у тебя и трахаться с тобой...
  
   Она слабо взмахнула рукой. Ее перчатки были завязаны изящными белыми тесемками на запястьях. Мартин продолжал молча смотреть на нее. Должно быть, она действительно долго тренировалась, чтобы так умело балансировать на высоких каблуках. Сверкающие черные туфли, бывшие сегодня на ее ногах, обладали шпильками совершенно невозможной высоты. Тем не менее, она лишь изредка слегка покачивалась на них, взволнованно бегая туда-сюда по мягкому ковру. Ну, "бегала" - громко сказано, конечно. Правильнее сказать - семенила короткими шажками, как обычно. Внимание Мартина на мгновение привлекли три ряда белых кружевных оборок на ее гетрах.
  
   - Мартин, я... я не позволю этого с собой сделать. Может быть, ты уже обладаешь всей полнотой власти здесь, пусть так. Может быть, мне действительно в какой-то степени нравится... то... то, что ты заставляешь меня вытворять. Может быть, меня правда слегка заводит, когда все на меня глазеют, и мне самой иногда, эмм... весело делать вид, что я ничего не замечаю, когда в лифте все пялятся на мои сиськи. Я готова признать это, но... Но, Мартинннн, ты не можешь так со мной поступать! Ты не можешь типа, ну... так менять меня всю ради своей прихоти. Я должна быть собой. Я должна быть, ну... независимой. Я не позволю тебе помыкать мной и дальше!
  
   На следующее утро, Присцилла явилась на работу, перекрасившись в блондинку.
  
  

*****

  
  
  
   Спустя три дня, Мартин зашел в свой офис, пребывая в довольно бодром расположении духа. Он собирался было поставить зонтик сушиться, но Саммер тут же подскочила к нему чтобы помочь.
  
   - О, вы вернулись! - радостно прощебетала она, - Как прошла церемония? - она имела в виду церемонию открытия новой библиотеки, на которой Мартину пришлось присутствовать.
  
   - Неплохо, - улыбнулся Мартин, - На удивление неплохо, учитывая погоду. А, спасибо... - разобравшись с его зонтом, Саммер помогла ему снять пальто.
  
   С другой стороны подошла Анджела, чтобы повесить его пальто на вешалку.
  
   - Привет, Мартин! - мелодично произнесла она, целуя его в щеку, - Все библиотекарши по вам, наверное, с ума сходили?
  
   - Эмм, да не сказал бы, - нервно усмехнулся Мартин
  
   По правде говоря, персонал библиотеки (на 90 процентов женский) был весьма впечатлен его короткой речью. Его слушали без преувеличения "затаив дыхание". Одна молодая девушка лукаво подмигнула, когда он остановил на ней взгляд. Другая - многозначительно теребила золотой кулон в вырезе кофточки всякий раз, когда Мартин смотрел в ее сторону.
  
   После торжественной части, начальница библиотеки, довольно привлекательная женщина лет тридцати пяти, устроила ему небольшую экскурсию по зданию. Она неустанно горячо благодарила его за содействие по вопросу увеличения бюджетных ассигнований, хотя Мартин не имел к этому ни малейшего отношения. В конце разговора, она сообщила, что он может полностью рассчитывать на ее поддержку.
  
   - Звоните мне в любое время, - произнесла она, обхватив его ладонь двумя руками, - Абсолютно в любое. Я всегда буду готова вам помочь...
  
   Когда она наконец отпустила руку Мартина, депутат обнаружил там визитку библиотеки с надписанным сверху номером ее личного телефона.
  
   - Мы скучали! - известила Саммер, прижимаясь к нему.
  
   - Вам принести чаю? - прошептала Анджела.
  
   - Гмм, возможно позже, - Мартин прекрасно понимал, что они имели в виду под "чаем", - Кто-нибудь звонил, пока меня не было?
  
   - Ой, много кто. Присси расскажет.
  
   - Ну что ж, пойду узнаю, - кивнул Мартин. Он обнял двух юных красавиц за талии, ощутив обнаженную кожу под каждой ладонью. Платформенные каблуки девушек позволяли им стоять на одном уровне с их начальником. Так, вместе, они и двинулись к столу Присциллы.
  
   - Добрый день, Мистер Миллер, - поприветствовала их секретарша Джоан, оторвавшись от работы, - Я закончила расчеты издержек о которых вы просили, - она завистливо посмотрела на Мартина и девушек.
  
   - Спасибо огромное, Джоан. Ближе к вечеру посмотрим. Кстати, ты сегодня отлично выглядишь!
  
   Секретарша тотчас же покраснела как школьница. Хотя комплимент был более чем заслужен - она действительно выглядела сногсшибательно. За последние недели она успела сбросить все излишки веса и сильно постройнела благодаря неустанным ежедневным физическим упражнениям. Неизменно отдавая предпочтение элегантным шелковым костюмам, в сочетании с высокими каблуками и чулками со швом, она стала немного напоминать "фамм фаталь" прямиком из какого-нибудь фильма 40-ых годов.
  
   Тем не менее, что-то в поведении Джоан тревожило Мартина. Судя по всему, она чувствовала себя не вполне комфортно. Она по-прежнему была безупречно вежлива и исключительно сосредоточена на работе, хоть и уходила теперь вечером на час раньше, чтобы успеть в тренажерный зал. Сейчас, похудев, она в принципе больше не нуждалась в корсетах. Однако, она лишь стала затягивать их еще туже. Становилось невозможно находиться с Джоан в одной комнате, ни разу не покосившись на ее бюст.
  
   Мартин и две его спутницы наконец добрались до стола Присциллы. Помощница депутата сегодня тоже выглядела превосходно, в своем обтягивающем мини-платье, похожем скорее на пеньюар, чем на верхнюю одежду. Она говорила с кем-то по телефону.
  
   -.... нуу, спасибо, это типа, так... так здорово! Да, конечно, дорогой, я передам. Пока-пока! - она повесила трубку.
  
   - Кто это был? - спросил Мартин.
  
   - А, это... Просто житель округа. Хотел типа, ммм... поддержать твою позицию по парку Макграт.
  
   - Понятно. Как там вообще с общественной поддержкой?
  
   Присцилла сверилась с заметками на столе. Она сидела, закинув ногу на ногу, покачивая одной туфелькой на кончике ступни.
  
   - Так, давай посмотрим. Пока что, ммм, если типа учитывать бумажные письма, е-мейлы и звонки - то настроения примерно 60 на 40 в твою пользу. На самом деле, слишком небольшое преимущество, чтобы что-то сказать точно. Но, знаешь, какая штука... большинство негативных звонков, они как бы, ну... очень похожи по выражениям. Как будто люди повторяют одну и ту же историю, что им кто-то рассказал. Или типа того.
  
   - И что это значит? - он увильнул от Саммер, начавшей нежно покусывать его шею.
  
   - Это может быть организованная кампания по очернению тебя в глазах избирателей.
  
   - Я понял, спасибо.
  
   В принципе, в то время, когда она не оказывала ему "особых услуг" и когда не жаловалась на свой все более легкомысленный гардероб, Присцилла по-прежнему была все той же собранной и быстро-соображающей женщиной. Даже несмотря на засилье в ее речи дурацких словечек-паразитов, проявившееся в последние дни. Ее недавно перекрашенные волосы были завиты и тщательно уложены, на ее веках были тени с блестками. "Блин, какая же она все-таки шикарная..." - подумал про себя Мартин, - "Может все-таки стоит уделить время... полуденному чаепитию..."
  
   - Эмм, что-нибудь еще? - произнес он вслух.
  
   - Да, было еще много звонков. Сейчас посмотрю. Мэр хочет, чтобы ты принял участие в их этой... автобусно-троллейбусной штуке.
  
   - В комитете по планированию транспорта? Да нет, я скорее буду играть в салочки на скоростной магистрали. Шучу. Скажи ее мэрскому величеству, что я сочту это за честь. Еще что-то?
  
   - Три... ой, нет - четыре школы попросили тебя выступить на выпускных церемониях.
  
   - Ну ладно. Почему бы нет. Могу смело толкнуть одну и ту же речь на всех четырех, - Мартину стало интересно, будут ли старшеклассницы слушать его с таким же тихим восхищением, как сегодняшние библиотекарши. Почему-то, у него возникло такое предчувствие. Тем временем, Анджела попыталась завоевать его внимание, словно невзначай прижавшись мягкой грудью к его руке.
  
   - Были еще всякие мелкие жалобы от всяких там, типа... избирателей, но я об этом позаботилась. Ах да, и еще Беркулози ждет у тебя в кабинете.
  
   Мартин похолодел.
  
   - О нет. Только не он снова.
  
   - Так это и не он, - улыбнулась Присцилла, - Это она. Миссис Беркулози.
  
   - Аа... - все что смог вымолвить Мартин.
  
   Депутат решил, что лучше немедленно встретиться с женой Беркулози и узнать, чего ей нужно. Он коротко поцеловал каждую девушку в лоб (правда, Анджела схитрила и в последний момент подставила ему губы) и отправил их работать. Очаровательные ассистентки дружно вздохнули и с неохотой направились к своим рабочим местам. Мартин толкнул дверь в свой кабинет.
  
   Миссис Беркулози стояла у дальней стены и разглядывала висящие на ней фотографии и чучела охотничьих трофеев. Она выглядела во всех смыслах роскошно в своем узком голубом платье, доходившем до середины бедра. Сиреневые чулки облегали ее совершенные ноги, каблуки элегантных темно-синих туфель утопали в мягком ворсе ковра. Мартин, как всегда в минуту волнения, потер пару раз талисман на удачу. Интересно, эта женщина на всех производит такое впечатление или только на него?
  
   - Приветствую, миссис Беркулози! - поздоровался он.
  
   - Скажите, мистер Миллер, это все ваше? - махнула она рукой на стену с трофеями.
  
   - Нет, это вещи Клемента Хиггинса, моего предшественника.
  
   - Жуть какая. Вам надо бы от них избавиться поскорее.
  
   - Нууу... да, вы правы, пожалуй. Просто у меня пока не было времени.
  
   Женщина повернулась к нему лицом. Ее глаза были все такими же притягательными и бездонными, в точности как он припоминал с прошлой их встречи.
  
   - Да-да, конечно, вы наверняка очень заняты все время.
  
   - Так чем я могу вам помочь, миссис Беркулози?
  
   - Рейчел. Зовите меня Рейчел, пожалуйста.
  
   - Гм. Хорошо, ээ, Рейчел, чем я могу...
  
   - У вас не найдется чего-нибудь выпить?
  
   - Выпить? Нет. Извините. Я вообще на работе не... Хмм, а вообще, подождите минутку, может быть найдется. Но не обещаю...
  
   - Пожалуйста, мистер Миллер, мне это необходимо. Я очень волнуюсь.
  
   Мартин пересек комнату и открыл небольшой шкафчик у противоположной стены. Там обнаружилась бутылка хорошего виски и несколько бокалов, оставшиеся со времен Хиггинса. Он не спеша разлил спиртное в два бокала, время от времени бросая украдкой взгляды на Рейчел. Это платье было словно специально скроено так, чтобы одновременно демонстрировать все ее приятные глазу выпуклости и округлости. Мартин едва не пролил виски, заглядевшись на нее.
  
   - Вот, попробуйте, - произнес он, подавая ей бокал. Рейчел схватила бокал двумя ладонями и немедленно осушила его до дна. Мартин удивленно приподнял бровь. Женщина, похоже, и правда сильно нервничала.
  
   - Может присядете, миссис Бер... ээ, Рейчел, - он кивнул на диван.
  
   Она грациозно опустилась на гладкую кожаную поверхность. Мартин присел рядом. Он упорно старался не пялиться на ее ноги и высоко задравшийся подол ее платья. Пришлось как следует отхлебнуть виски, чтобы отвлечься.
  
   - Так что же, Рейчел, - ободряюще начал он, отставив свой бокал в сторону, - Похоже, у вас ко мне какое-то дело. Осмелюсь предположить, что это ваш муж попросил вас...
  
   - Мой муж не знает, что я здесь.
  
   - О, хм, в таком случае, ээ... - недоуменно протянул он
  
   Женщина повернулась, взглянув ему прямо в глаза.
  
   - Мистер Миллер, я сдаюсь. Вы победили. Я не могу вам сопротивляться.
  
   Мартин ответил лишь изумленным взглядом.
  
   - Я знала, что это произойдет, рано или поздно, - продолжила она, - Мой муж думает, что у меня нет мозгов ни капли, но это не так, знаете ли. Я все же способна понимать, что к чему. Я могу предугадать, чем все закончится в такой ситуации. Он считает, что я глупая - наверное, из-за моей внешности и потому, что я не одна из этих его партнеров по бизнесу, которые все знают о финансах, и политике, и строительстве и всяких таких вещах. Я в этом не разбираюсь, само собой. Но я не дура, и я кое-чего понимаю в жизни.
  
   Она немного поерзала на месте. Мартин заметил краем глаза выглянувшую подвязку чулка. Почему-то он с самого начала знал, что такая женщина как Рейчел обязательно будет в чулках, а не в колготках. Между тем, она продолжала говорить:
  
   - Я видела, как вы на меня смотрели, когда я была здесь с мужем. Я вам приглянулась, не отрицайте. Я всегда нравлюсь мужчинам. Собственно, поэтому муж и таскает меня с собой на все важные встречи: во-первых - похвастаться, во вторых - чтобы переговоры проходили легче. Его партнеры, его друзья - они все регулярно пытаются ко мне подбивать клинья, хоть прекрасно знают, что я замужняя женщина. Наверное, думают, что если я красивая - значит меня будет легко уложить в постель. Уж не знаю, что за логика...
  
   Она резко вскочила на ноги.
  
   - Естественно, я их всех отшивала без лишних разговоров. Но вы... с вами все совершенно по-другому. Вы знаете, как по-настоящему польстить женщине. Без навязчивых комплиментов. Без сальных взглядов. Я ощутила это в полной мере, когда была здесь в тот раз, - она замолчала на мгновение, задумчиво посмотрев в сторону, - Мне это было так приятно, и так, ну... волнующе. То есть, ну... у меня мурашки по коже бегали, и каждый раз, когда вы на меня смотрели, я... Но я же замужем, черт возьми!
  
   Она провела ладонью по волосам.
  
   - И потом, потом... вы начали спорить с моим мужем, и не отступили даже когда он начал вам угрожать. И вот тогда я по-настоящему поняла, что попала в беду.
  
   - В беду? - непонимающе помотал головой Мартин - В каком смысле?
  
   Рейчел начала нервно расхаживать туда-сюда вдоль дивана. Мартин был не в силах оторвать глаз от ее стройных ног и бокового разреза ее платья. Интересно, что заставляет всех женщин в его кабинете вот так демонстративно ходить от стены к стене во время разговора?
  
   - В смысле - вы и есть эта беда. Именно в тот момент я четко поняла, что влюбилась в вас.
  
   - Чего?! Погодите, вы же не всерьез... Я заверяю вас, Рейчел, эмм, миссис Беркулози, я никогда...
  
   - О, ну не надо притворяться, мистер Миллер... Мартин. Я же говорила, я не идиотка. Уже тогда, я поняла, что ты меня хочешь. Даже пребывание с тобой в одной комнате меня заводило. Это было словно... электричество по коже. И еще я сразу поняла, что ты из тех людей, которые всегда добиваются своего. Но не такой, как мой муж, который все время кричит и угрожает, чтобы запугать собеседника. Нет, ты другой - ты спокойный, и невозмутимый, и вежливый. Потому что знаешь, что тебе нет необходимости повышать голос - все окружающие и так сделают всё, что ты захочешь. Это - подлинная сила и власть. И тебе прекрасно известно, как это действует на женщин, как возбуждает.
  
   - Ну, вообще-то нет! Я ни в коем разе...
  
   - Вернувшись домой в тот день, я постаралась успокоиться и подумать об этом как следует. Я долго об этом размышляла. Не могла не думать - эти мысли просто поглощали меня. И каждый раз, я безумно распалялась только от одних этих воспоминаний.
  
   Она возобновила свои маятниковые движения по кабинету. Мартин, будь его воля, согласился бы бесконечно наблюдать как эта женщина прохаживается перед ним туда-сюда. "О господи, дай мне сил! " - подумал он про себя, - "Эти ноги сводят меня с ума. Она что, специально так оделась?"
  
   Рейчел продолжала:
  
   - Тогда я четко обрисовала себе ситуацию: "Он меня хочет. Он умеет всегда получать то, чего хочет. Он знает, как его власть меня заводит. Он знает, что я не смогу его забыть. Он дал мне самую малость ощутить силу его личности, и знал заранее, что я захочу большего, что это станет для меня лишь первой дозой наркотика. Он может ждать сколько угодно. Ждать, пока это не начнет на меня действовать по-настоящему. Чтобы я вспоминала его: вспоминала просыпаясь утром, вспоминала в магазине, делая покупки, вспоминала, моясь в душе, вспоминала в постели ночью. Вспоминала этот взгляд, это возбуждение, этот жар".
  
   Она замолчала и осушила еще пол-бокала виски.
  
   - Я знала, что муж захочет снова с тобой встретиться, и что меня он обязательно возьмет с собой - он всегда это делает. А значит - я снова смогу ощутить этот твой взгляд, это невыносимо-приятное ощущение, когда ты любуешься мной. И твою скрытую под маской спокойствия уверенность в себе, потому что ты считаешь, нет... ты знаешь, что рано или поздно способен заполучить любую женщину, на которую положишь взгляд. И я снова буду в одной комнате с тобой, снова попаду под действие этой... какой-то ауры, что тебя окружает, и с каждой минутой я буду возбуждаться все сильнее...
  
   Она остановилась к нему лицом, умоляюще распахнув свои огромные карие глаза.
  
   - Я не настолько глупа, Мартин. Я понимаю, к чему все это движется. Ты можешь просто сидеть и ничего не делать, зная, что я сама приползу к тебе на коленях рано или поздно. Какие у меня шансы? Я - обычная женщина, как я могу надеяться сопротивляться тебе?
  
   Она грациозно забралась с ногами на диван, примостившись на коленях рядом с ним.
  
   - Поэтому я решила - какой смысл бороться с неизбежным? Мы оба знаем, что в конце концов я сдамся. Так зачем мне еще больше унижаться бесполезными попытками сопротивления?
  
   Мартин глядел на нее, лишившись дара речи. Столь близко, черты ее безупречного лица казались еще прекраснее. Ее кожа была гладкой и нежной, ее губы сочными и алыми. Выбившаяся прядь темных волос спадала на невыносимо-притягательные карие глаза.
  
   - Я предпочла не сопротивляться, Мартин, - прошептала она, нежно погладив его по щеке ладонью, - Я сдаюсь. Ты знаешь, что я не в силах противиться тебе, и я это тоже знаю... так давай же... делай со мной что хочешь прямо сейчас... и перестань... притворяться.
  
   Говоря, она наклонялась к нему все ближе и ближе. Одной рукой она продолжала мягко держать Мартина за подбородок. Ее губы прикоснулись к его губам, замерли на мгновение, и затем впились в него жадным глубоким поцелуем.
  
   Мартин ответил на поцелуй, но напрягся, слегка испуганный таким оборотом событий. Он не мог поверить в происходящее. Не мог поверить, что целует эту сногсшибательно-шикарную женщину, вдобавок чужую жену, в собственном кабинете. Что она сама так страстно атакует его губами и языком, поворачивая голову то так, то эдак, обхватив его шею обеими руками, прижимаясь к нему всем телом...
  
   Повторялась ситуация с Присциллой. Нельзя было позволять всему этому зайти слишком далеко. Надо было остановить ее. И не важно, что ее влажные, горячие губы заставляли его забывать обо всем на свете, что запах ее парфюма кружил голову, что ее мягкая грудь прижималась к его телу, и что от всего этого у него уже возникла бешеная эрекция. Нельзя поддаваться, надо что-то сделать, что-то сказать, что-то... что угодно!
  
   В конце концов, распаленная красавица оторвалась на мгновение от его губ, позволив Мартину что-то сказать.
  
   - Рейчел, ты... ты не должна этого... - пробормотал он.
  
   - Я знаю, - выдохнула она, прикрыв глаза, - Но ничего не могу с собой поделать... - ее алые губы тут же вновь рванулись вперед, лишая его возможности продолжить разговор.
  
   У Мартина голова шла кругом. Надо было немедленно выставить эту женщину из кабинета, пока у него еще не сорвало башню полностью. С Беркулози и так было достаточно проблем, чтобы еще завязывать интрижку с его женой, пусть даже она сама на него буквально вешалась. В конце концов, нельзя исключать, что это все подстроено, что Рейчел к нему подослали - чтобы скомпрометировать его или еще чего похуже. То, как он ее бешено хочет, не должно иметь ни малейшего значения. Это недопустимо, абсолютно недопустимо! "Не смей ее трахать, идиот!" - мысленно заорал он на себя. Мартин поднял руку, чтобы мягко оттолкнуть ее от себя. Ладонь, как назло, приземлилась прямо на одну половинку ее груди. Пальцы непроизвольно сжались, словно хватая добычу.
  
   ...Восемь минут спустя, Рейчел Беркулози уже лежала на спине, опрокинувшись на диван. Ее платье и туфли валялись на полу рядом. Она коротко постанывала и шептала бессвязные слова одобрения, а Мартин, навалившись сверху, яростно засаживал ей с неведомо откуда взявшейся энергией. Ее белье было такого же нежно-сиреневого цвета, что и ее чулки. Крохотные узкие трусики были легко сдвинуты в сторону, отворяя беспрепятственный доступ к горячим глубинам. Кружевной открытый лифчик был спущен вниз, открывая упругие холмики ее груди для поцелуев Мартина. Рейчел извивалась и судорожно дергалась под ним. С ее уст непрестанно срывались неразборчивые одобрительные возгласы и стоны. Диван дрожал и поскрипывал.
  
   Это было слишком хорошо, чтобы продолжаться слишком долго. Мартин наклонил голову, чтобы еще раз поцеловать ее в губы, ни на мгновение не прекращая движений. Он чувствовал, что финиш уже близок, и он вот-вот окончательно потеряет контроль над собой. Рейчел, похоже, почувствовала его неуверенность. Она привлекла голову партнера вниз обеими руками, и обвила его спину своими затянутыми в чулки ногами, еще глубже вгоняя в себя его ствол.
  
   - Да! Да да да не останавливайся кончай внутри!!! - скороговоркой прокричала она.
  
   Спустя секунду он с готовностью исполнил ее просьбу. Его спина изогнулась, дыхание почти остановилось, и он начал разряжаться зарядами спермы со скоростью пулемета.
  
   ...Когда Рейчел Беркулози наконец более-менее привела себя в порядок и собралась уходить, от ее изначальной нервозности не осталось и следа - она была куда спокойнее. Ее волосы были растрепаны, один ее дорогой чулок был порван. После того первого лихорадочного соития, они с Мартином нашли в себе силы для еще одного раза (ну, или для еще нескольких - смотря чьи оргазмы считать). Когда она, пошатываясь, двинулась к выходу, Мартину пришлось напомнить, чтобы она не забыла обуть туфли.
  
   - Мартин, это было... ты был... это невероятно! - прошептала кареглазая красавица, прислонившись к закрытой двери, - Я так рада, что не стала сопротивляться... - она глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание, - Но, я надеюсь, ты понимаешь, что мы с тобой больше не сможем встречаться. Я замужняя женщина. Ты получил, что хотел - и на этом все должно прекратиться. Прощай, я никогда тебя не забуду.
  
   Не прошло и двух дней, как она вернулась.
  

*****

  
  
   - Спасибо, Эрл, - сказал Мартин в телефонную трубку, - Я рад, что могу рассчитывать на твою поддержку. Заходи завтра после обеда, если удобно, и обсудим все подробнее. Отлично, до встречи.
  
   Он повесил трубку и, вздохнув, откинулся на спинку кресла, расслабленно сложив руки за головой. Все-таки эта работа имела и свои положительные моменты.
  
   Прошло чуть больше недели с того дня, когда Рейчел Беркулози капитулировала перед "неодолимым очарованием" Мартина (о существовании которого он никогда и не подозревал). Тем не менее, с тех пор она уже дважды успела навестить его снова, чтобы "уступить его принуждению" еще раз и еще раз. Очень скоро она сделала безупречный логический вывод, будто Мартин соблазнил ее не просто так - а чтобы использовать в качестве источника информации. Чтобы она передавала ему данные о планах своего мужа и о тайной кампании по торпедированию законопроекта, выдвинутого Мартином. Она хмурилась и делала грустное лицо, начиная объяснять Мартину все это, но всем своим видом изображала обреченную покорность. В итоге она решила, что поскольку в любом случае не продержится долго против сексуальных манипуляций Мартина, то нет смысла вообще ему противиться.
  
   Мартин так и не смог полностью вникнуть во все детали ее сбивчивых объяснений. Возможно, причиной было то, что она рассказывала это в промежутках между томными вздохами, сидя на нем верхом и раз за разом медленно насаживаясь на его член... Это было во время ее второго визита. Но, как бы то ни было, она действительно оказалась очень ценным агентом в стане врага.
  
   Рейчел подтвердила, что ее муж действительно стоял за черным пиаром программы Мартина по защите парка. Кроме того, она заблаговременно сообщила Мартину обо всех планируемых против него в скором времени гадостях. Таковых оказалось изрядное число. Очевидно, Беркулози не мог и предположить, что его молодая жена, подносящая выпивку и закуски ему и его партнерам, достаточно умна, чтобы понять, о чем они ведут разговоры. И уж тем более - что она способна слить кому-то эту информацию. А если супруг не был достаточно разговорчив, то его сластолюбивые друзья-сообщники легко поддавались чарам Рейчел и охотно выкладывали ей все, что знали.
  
   С помощью Рейчел, Мартину не составляло никакого труда парировать все грязные приемы, что применял Беркулози. Клеветнические письма в редакции газет опаздывали как минимум на день, и выглядели уже крайне глупо. Его звонки знакомым депутатам оставались без ответа, так как Мартин назначал встречи с ними как раз в это время. Его подарки, доставленные другим членам совета, "случайно" вскрывались в присутствии телерепортеров, и получателям ничего не оставалось, как "гневно отвергать попытки подкупа".
  
   Мартин тем временем, начал собственную кампанию по лоббированию законопроекта. В основном это были долгие и изматывающие переговоры с другими депутатами, в ходе которых приходилось неоднократно унижаться, выпрашивая их поддержку, и давать множество обещаний об ответных услугах в будущем. Но это был единственный путь - даже если бы Мартин был готов прибегнуть к менее честным методам, он просто-напросто не обладал ни личными связями, ни финансовыми ресурсами, необходимыми для этого. Присцилла, правда, пару раз его выручала, когда переговоры проходили в офисе - заходя в кабинет с кофе для гостей, она всегда в немалой степени способствовала их большей сговорчивости и отвлекала их одним своим видом.
  
   Человек, с которым он только что разговаривал - Эрл, депутат от округа 11 - согласился поддержать инициативу Мартина в обмен на его голос на следующем голосовании по бюджету города. Такой обмен Мартина вполне устроил. Детали они обговорят завтра за ланчем (заодно Эрл пропустит встречу, которую ему сейчас собирается назначить Беркулози).
  
   Мартин пробежал глазами стопку отчетов на столе. Да, работа в комитете по транспорту оказалось тяжелее, чем он предполагал. Рядом на столе стояла фарфоровая чашка и чайник на серебряном подносе. Было время полуденного чаепития... и всего, что полагалось после.
  
   Мартин довольно промычал, ощутив, как женские губы на его твердом члене задвигались быстрее. Одна из его помощниц как всегда принесла ему чай сегодня - и как обычно осталась для оказания "дополнительных услуг". Сегодня была очередь Саммер. Он посмотрел вниз, на ее неутомимо двигающуюся вверх-вниз голову, и разметавшиеся каштановые волосы. Пока он разговаривал по телефону, девушка благоразумно поддерживала медленный темп. Сейчас же она уже безостановочно сосала и довольно причмокивала. Мартин снова простонал и погладил ее по волосам. Ему определенно начинала нравиться эта работа.
  
   Внезапно, из приемной раздался какой-то шум. До Мартина донеслись возмущенные крики Присциллы: "Куда! Стойте! Туда нельзя, это..."
  
   Дверь с треском распахнулась, и зычный мужской голос загрохотал с порога:
  
   - Миллер! Нам с вами давно пора поговорить по душам!
  
   В дверном проеме возникла внушительная фигура - высокий здоровенный мужик с короткой стрижкой в черном костюме. Позади него стояла молодая женщина в полицейской форме. Мартин почувствовал, как его начинает охватывать неконтролируемая паника и ужас. Что делать? Что делать?! Его сотрудница делает ему минет под столом, его штаны спущены до пола, и он в паре минут от оргазма. И в этот момент к нему заваливается полиция. Хуже ситуации и в кошмарном сне не представить!
  
   Присцилла продолжала что-то разъяренно тараторить, вцепившись в рукав полицейского.
  
   - Все в порядке, Присцилла, - остановил ее Мартин, - Я сейч... уфф! сейчас с ними сам разберусь.
  
   Какого хрена он только что сказал?! Хотя... Из-за массивного стола невозможно увидеть, что происходит внизу, так что может быть получится как-то отговориться по-быстрому, не вставая с места... Присцилла послушно вышла и прикрыла за собой дверь, испуганно взглянув напоследок на своего начальника.
  
   Здоровяк извлек из внутреннего кармана значок и помахал им перед собой.
  
   - Инспектор МакКлинток, отдел по борьбе с мошенничеством. Это офицер Ридли. У нас к вам несколько вопросов, Миллер.
  
   - Вопросы? Ко мне? - тупо повторил Мартин. Он отчаянно пытался оторвать Саммер от своего члена под столом, не вызвав при этом подозрений. Она имела склонность несколько выпадать из реальности и ничего вокруг не замечать при оральном сексе. Мартин придвинул кресло поближе к столу.
  
   - Да, вопросы. Много вопросов, - сурово ответил Макклинток, - Ридли, записывай все, - его напарница присела на одно из мягких кресел, достав блокнот и ручку. Макклинток остался стоять.
  
   - Полагаю, вам известно, что ваш предшественник был преступником, - не терпящим возражений тоном заявил инспектор, - К сожалению, этот ублюдок сдох, прежде чем мы успели его прижать. Кучу времени на него убили, и все впустую.
  
   - И не говорите. Нашел время умирать, тоже мне! - иронично заметил Мартин. И сразу же пожалел о сказанном.
  
   - Так, слушай сюда, Миллер! - раздраженно произнес полицейский, - Хиггинс мертв, но не думай, что на этом все закончилось. Дело еще не закрыто. Куда делись пол-миллиона из городского бюджета, мы так и не выяснили. Пока не выяснили. Так что будут еще обвинения в злоупотреблении положением, получении взяток, отмывании денег, подделке документов...
  
   - При чем... при чем тут я? - ответил Мартин, громче, чем хотел. Он снова попытался освободиться от настойчивых оральных ласк Саммер. Девушка тихо всхлипнула под столом. Он успел заглушить звук громким покашливанием. Он уже не слишком опасался, что происходящее под столом будет обнаружено - там было достаточно места, чтобы спрятать небольшой автомобиль, а передняя панель, в которую упирались 17-сантиметровые каблуки Саммер, была глухой и непроницаемой. Гораздо опаснее была его собственная не вполне адекватная реакция на происходящее - скользящие по его фаллосу женские губы делали одновременное поддержание диалога все более трудным.
  
   - Ты работал на Хиггинса перед его смертью, Миллер. Станешь отрицать?
  
   - Да, да. Работал. Почти год. Но, как я уже говорил...
  
   - Чертовски удачное совпадение, не находишь? Старый хрен помирает - и внезапно ты занимаешь его место.
  
   - Эээ, там, кажется, где-то было такое событие - "выборы" называется. Если вы забыли.
  
   Мартин с трудом подавил идиотскую ухмылку. Смесь панического страха и острого сексуального возбуждения оказывала на него очень неожиданное действие. Саммер пустила в ход язык. Он слегка дернулся на месте.
  
   Макклинток стоял в опасной близости от него. Он подошел к дальнему краю стола и уперся в столешницу двумя кулаками.
  
   - Выборы-хуиборы, мне плевать! Ты что, будешь меня уверять, что работал на Хиггинса почти год, в этом самом офисе, был его помощником, и при этом знать не знал о его делишках? Кому ты лапшу вешаешь, пацан?
  
   - Сов...совершенно верно, я... я н-не знал. Хиггинс меня не посвещал в эти дела. Я знал, конечно, что он нечист на руку, но ничего кон... конкретного.
  
   - Херня! Я тебе ни на грош не верю, Миллер! Я чую крысу за километр, и знаешь, что я чую сейчас? Я чую, что ты завязан в делах старого хмыря по самые гланды. Ты знаешь, где деньги. И я знаю, что ты это знаешь. Ты можешь сказать мне сейчас и отделаться по минималке - или же я сам все выясню через какое-то время. И тогда тебе предстоит отправиться в одно примечательное заведение - лет так на двадцать, на казенные харчи. Решай, парень.
  
   Мартин чувствовал, как его лицо покрывается потом. Он уже открыто ухмылялся как идиот. Сдержаться было невозможно. Под столом Саммер переключилась на самый быстрый темп, намереваясь завершить свое дело. Мартин вцепился в край стола обеими руками.
  
   - О боже, я ж сейчас конч... ох! То есть, уффф, кончайте со своими угрозами! Я не знаю ни.. уффф, ничего ни о каких де... деньгах! - он безумно засмеялся.
  
   - Хорош мне мозги парить! Ты что, думаешь это смешно? Думаешь, мы тут с тобой шутки шутим? Ну ладно, тогда похихикай вот над чем. Нам уже известно, что Хиггинс припрятал деньги наличными в каком-то тайнике. Он не положил их в банк и не перевел за рубеж. Все эти бабки лежат где-то в одной большой-большой куче. И припомни мое слово - тебе ими никогда не воспользоваться, потому что мы их найдем, и очень скоро! И ты, дружок, сядешь - всерьез и надолго!
  
   - Ох, это хорошо... Это так хорошо... - пробормотал Мартин. Он не слышал почти ничего из сказанного полицейским.
  
   - Вот тут ты прав, приятель - это очень хорошо. Всегда хорошо упрятать ворье вроде тебя и Хиггинса в тюрьму, где вам и место. Так что слушай меня как следует, Миллер. Ты меня еще не знаешь. Ты еще не знаешь, на что я способен. Я еще вернусь, и как следует поговорю с тобой - не спеша, обстоятельно: с тобой, и со всеми твоими подчиненными. Может и ордер на обыск прихвачу - и разнесу весь твой офис к едрене фене. Мы за тобой будем наблюдать, и очень внимательно. А потом я допрошу каждую из твоих секретуток - и кто-нибудь из них наверняка проявит благоразумие и все мне выложит.
  
   - Нет! - выкрикнул Мартин неожиданно громогласно. Он был уже на грани оргазма. Надо было сию же минуту заставить копов убраться, - Слушайте, вы... вы м-можете ффух! допррррашивввать меня сколько влезет, но... но я не потерплю беспредела против моих сотрудников! Они тут сов-вершенно ни при чем, оставьте их в покое!
  
   - Я оставлю тебя в покое, когда ты окажешься в одиночной камере, Миллер! - рявкнул Макклинток, разворачиваясь и направляясь к двери, - Пошли, Ридли, здесь больше нечего делать.
  
   - О да, да, да, детка даааааа! - простонал сквозь зубы Мартин. Он наконец кончил, бурно разрядившись в рот Саммер. Его пальцы до побеления сжались на крае столешницы, грозя опрокинуть стол.
  
   Придя в себя, он открыл глаза и тут же заметил офицера Ридли, которая с любопытством глядела на него, остановившись у порога. Столкнувшись с его взглядом, она тут же отвернулась и шагнула вперед, закрыв за собой дверь.
  
   Мартин бессильно рухнул обратно в кресло, абсолютно вымотанный и ничего не соображающий. Из-под стола показалась голова Саммер. Ее лицо заливал яркий румянец.
  
   - Вам понравилось, мистер Миллер?
  
   - Очень, детка. Очень. - улыбнулся Мартин.
  
   Она счастливо потерлась щекой об его ногу.
  
   - Я тут какой-то шум слышала. Здесь что, кто-то был? - невинно поинтересовалась она.
  
  
  
Часть IV
  
   Несколько дней спустя, Мартин снова сидел за своим столом, на сей раз один. В одной руке он держал свой талисман, чтобы лучше думалось. И подумать было о чем. Он занимал пост депутата меньше трех месяцев. И тем не менее, он уже успел за это время серьезно повлиять на расклады сил в Совете... а также вступить в сексуальные отношения сразу с тремя своими сотрудницами... и в довершение всего, стать подозреваемым по коррупционному делу и личным врагом свирепого детектива-психопата.

Все это было, мягко говоря, неожиданно. Особенно странным по-прежнему оставалось то, как все женщины в офисе внезапно уверили себя, что оказание сексуальных услуг боссу якобы абсолютно неизбежно. Все они теперь воспринимали как должное, что любая мало-мальски скромная одежда является для них совершенно недопустимой. Девушки проводили кучу времени, прихорашиваясь, дабы их прически и макияж всегда были безупречны. Мартин знал, что если ему станет хоть немного скучно, все что ему надо сделать - нажать пару кнопок телефона. Любая из его сотрудниц тут же с готовностью предложила бы себя для его увеселения.

Присцилла еще продолжала изредка выражать недовольство мнимым контролем Мартина над всей ее жизнью. Но даже эти жалобы становились все более бессвязными и невнятными. Несколько дней назад она явилась на работу в супер-коротких обтягивающих шортиках, таких же канареечно-желтых, как и ее босоножки с чудовищных размеров платформами.

- Вот видишь! - с вызовом заявила она Мартину, - Ты не можешь заставить меня носить юбку каждый день!

Был лишь один безотказный способ подавлять эти ее монологи в самом начале - молча расстегнуть ширинку и поманить ее пальцем. Как только Присцилла получала в рот мартинов агрегат, то сразу же успокаивалась и становилась смирной. 

- Ты хочешь сделать меня зависимой от твоего члена! - пожаловалась она как-то - уже, однако, опускаясь на колени. 

Безумная идея о том, что ее судьба полностью зависит от абсолютного подчинения Мартину, похоже, необратимо внедрилась в мозг Присциллы. Как-то раз, когда она заявилась в офис в открытых босоножках на немыслимо-высоких каблуках, подстать своему немыслимо-короткому платью, Мартин резко велел ей выйти из помещения и не возвращаться, пока она не сменит обувь. На самом деле, он не имел никаких претензий к ее туфлям. Просто Присцилла, судя по всему, чувствовала себя комфортнее, когда он время от времени жестко приказывал ей, что делать и чего не делать.

По крайней мере, Мартин пока не поддавался искушению активнее покомандовать Присциллой и узнать, до какого предела та готова дойти. Откровенно говоря, он опасался, что такого предела просто не существует, и женщина согласится встать на четвереньки и лаять по-собачьи, если ей прикажут. Да еще и сама убедит себя, что такое поведение нормально и логично.

На другом фронте, кампания по защите парка набирала обороты. Главной проблемой была финансовая сторона вопроса. Оппоненты идеи указывали на тот факт, что запрет на строительство в парковой зоне приведет к сокращению налоговых поступлений в бюджет города. И в этом была доля истины.

К счастью, от возражений Беркулози, продиктованных куда более личными мотивами, пока удавалось отбиваться, благодаря помощи Рейчел. Молодая жена строительного магната была твердо убеждена, что ее связь с Мартином продлится лишь до тех пор, пока она может быть ему полезна. И она старалась быть максимально полезной, во всех отношениях. При отсутствии возможности явиться лично, она звонила своему любовнику из дома. В последнее время, она взяла привычку неспешно ублажать себя одной рукой, выдавая по телефону все секреты своего мужа. Впрочем, перед своими визитами, Рейчел тоже обязательно звонила, чтобы спросить Мартина, какое нижнее белье ей надеть сегодня.

"Все страньше и страньше...". Мартин потрогал талисман в кармане.

Трель сигнала интеркома прервала его размышления. Он нажал кнопку.

- Слушаю.

- Мистер Миллер, - раздался голос Джоан, - Можно с вами переговорить по одному вопросу?

- Конечно. Заходи.

Спустя несколько секунд секретарша появилась на пороге. Мартин с трудом сдержал восхищенный возглас. Для женщины за сорок, Джоан выглядела чертовски привлекательно. Диета и строгий режим физических тренировок неуклонно приближали ее тело к идеальной форме песочных часов, а неизменные корсеты и обтягивающие юбки лишь подчеркивали все положительные изменения ее фигуры.
 
Сегодня на ней был светло-голубой костюм. Застегнутый на одну пуговицу жакет смело демонстрировал внушительную грудь, юбка была очень длинной и исключительно узкой. Сквозь глубокий разрез спереди выглядывали стройные ноги, обтянутые ажурными чулками, водруженные на высокие каблуки черных кожаных туфель. Шею женщины сжимали жемчужные бусы, на руках красовались белые кружевные перчатки.
 
- Мистер Миллер, - вновь произнесла она, - Я... нам надо поговорить... - она очевидно была чем-то взволнована. Джоан уже довольно длительное время выглядела мрачной и подавленной.
  
- Конечно, конечно. Присаживайся. Расскажи, что за проблема.
  
   Он проводил ее к дивану. Секретарша аккуратно присела  рядом с ним. Мартин изо всех сил постарался не глазеть на ее грудь. В результате он поймал себя на том, что заглядывает в вырез ее юбки. Чертыхнувшись про себя, он решил совсем отвести взгляд от собеседницы и принялся сосредоточенно изучать картину на стене.
  
   - Мистер Миллер, я искренне извиняюсь, - начала Джоан.
  
   - Ээ, извиняешься? За что?
 
- Я... я знаю, как вы должно быть недовольны мной. Я так старалась влиться в коллектив, и... ну, следовать всем вашим правилам, и показывать свою лояльность. Я старалась, мистер Миллер, поверьте мне. На этой неделе я каждый день была в спортзале, как вы хотите, и ни разу не отступала от диеты... Я очень, очень стараюсь. Но я понимаю, что этого не достаточно... - она была уже на грани слез.
 
   - Джоан, ты о чем? - мягко возразил Мартин, - Ты отлично выполняешь свои обязанности, у меня нет ни единой претензии к ведению документации, - он вновь против собственной воли начал коситься на ее бюст.

- По ведению документации, да? - она хлюпнула носом, вот-вот готовая разреветься, - То есть, бумажки я хорошо перебираю, а ни на что большее все равно не способна? Но вы-то хотите от меня гораздо большей отдачи. Пожалуйста, я делаю все возможное, чтобы вы были довольны. Я стараюсь быть привлекательнее, но мне же не двадцать лет, как Анджеле и Саммер, и у меня никогда не будет таких шикарных ног, как у Присси. Я понимаю, что вы ужасно, ужасно мной недовольны, если не поручаете мне ничего, кроме ведения записей и составления писем - ведь в мои обязанности должно входить и... много другого. Я очень извиняюсь, мистер Миллер, мне так жаль. Пожалуйста, не сердитесь на меня, я обещаю исправиться! 

Мартин был потрясен и не знал, что ответить. Может, он ослышался?  Неужели Джоан расстроена до слез из-за того, что он не хочет ее трахнуть? У нее же вроде есть муж и двое детей.
   Он украдкой взглянул на ее ноги. Тонкие кружевные чулки блестели на ее бедрах. Мартин опасался, что Джоан, как и другие женщины до нее, начнет нервно ходить туда-сюда по комнате. В такой одежде, последствия будут для нее катастрофическими.
  
- Джоан, прошу тебя, пойми меня правильно, - он протянул секретарше салфетку, - Я совсем на тебя не сержусь. Абсолютно. Я полностью доволен твоей работой. Тебе не нужно делать ничего... ммм, ничего выходящего за должностные рамки, ты понимаешь?
  
   - О, мистер Миллер, вы так добры! Я понимаю, о чем вы. Я знаю, что пока не соответствую вашим требованиям, но я постараюсь в ближайшее время исправиться! - она глубоко вздохнула. Ее груди грозили вот-вот вырваться из бюстгальтера, - И еще я надеюсь, вы дадите мне шанс загладить мою вину? - неуверенно произнесла она.
  
   - И... каким образом? - осторожно протянул Мартин.
  
   - Ну, скоро наступит лето, и большинство депутатов городского совета будут брать временных практикантов из числа студентов, правда?

- А, ну да. Наверное. Я про это совсем забыл. Но при чем тут...
  
   Она прикоснулась к его плечу ладонью, затянутой в перчатку.
  
   - Вам же не помешает помощь с бумажными делами в офисе?
  
   - Не помешает.
  
   Джоан достала из нагрудного кармана жакета небольшую фотографию и протянула ее Мартину.
  
   - Это моя дочь, Таня.
  
Мартин с трудом оторвал взгляд от бюста собеседницы, чтобы взглянуть на изображение. С фотографии глядела симпатичная молоденькая девушка, с длинными темно-русыми волосами, как у ее матери.
  
   - Я надеялась, - продолжила Джоан, - Что вы, может быть, возьмете ее к себе на летнюю практику?
 
- А, теперь понял. Скажем так, я могу лишь пообещать, что рассмотрю ее кандидатуру. Мне было бы нежелательно брать кого-либо на работу по знакомству, так что...

- Пожалуйста, мистер Миллер. Она будет хорошо работать. Она сейчас учится на втором курсе, по специальности управления и администрирования, так что основы работы, можно сказать, уже знает. Я позабочусь, чтобы она выполняла все офисные правила, в том числе неофициальные, и знала, что от нее требуется. С ней не будет никаких проблем. Она будет делать все... что вы попросите. Я за этим лично прослежу. Пожалуйста, позвольте мне хотя бы это сделать, чтобы вам помочь.  
 
- Джоан, я не вполне понимаю, что ты... - он замолчал на середине фразы. Джоан умоляюще смотрела на него. Отчаянная надежда сияла в ее подведенных тушью глазах. Все было предельно ясно, и столь же немыслимо: решив, что сама она недостаточно привлекательна, женщина решила предложить боссу свою дочь для его сексуальных утех, и эта идея, похоже, ничуть ее не тревожила.
  
- Джоан, я... Пожалуйста, скажи, что это шутка... Ты же не можешь всерьез предлагать...

- Пожалуйста, мистер Миллер. Умоляю вас. Возьмите мою дочь. Только на лето, ничего больше. Дайте мне шанс, пожалуйста.

Мартин перевел взгляд на фото. Таня была весьма привлекательна. Она мило улыбалась фотографу. Если в офисе все лето будет еще одна молодая, красивая, доступная девушка, готовая выполнить любую его просьбу - каковы шансы, что он рано или поздно не окажется с ней в постели?
 
Мартин попытался найти подходящие слова.
  
   - Ладно, сделаем вот что. Я возьму Таню на практику - но только на практику, ничего больше. Ты меня понимаешь? Ей не нужно будет делать ничего, что, ммм... доставило бы ей неудобство... - он был не уверен, что говорит искренне. Плохим знаком было то, что сама эта идея уже вызвала у него сильнейшую эрекцию. 
  
Лицо Джоан засветилось от счастья, словно озаренное солнцем после грозы.
  
   - О, спасибо вам, мистер Миллер, спасибо, спасибо, спасибо! Вы не пожалеете, я обещаю! Таня станет лучшей практиканткой, что у вас когда-либо была!
    
   Неожиданно, она обхватила руками его плечи и порывисто обняла. Ее губы стремительно сократили расстояние и прикоснулись к его губам. Мартин ощутил прикосновение ее массивной груди. Женщина продолжала целовать его, сопровождая каждый поцелуй очередным "спасибо!", и повторяя операцию заново. Поцелуи становились все более долгими и страстными, и Мартин чувствовал, что теряет контроль над собой.
  
Надо было срочно что-то делать. Наконец, собрав волю в кулак, мужчина оттолкнул секретаршу от себя. Он постарался при этом не прикасаться руками к ее сиськам. Безуспешно.
  
   - Джоан, эй, погоди-погоди, достаточно! Я понял, что ты благодарна. Тебе не надо... ооох! - одна ладонь женщины соприкоснулась с его эрекцией. 

- Мистер Миллер! - восхищенно воскликнула Джоан, - Это для меня? 

Потребовалось меньше двух минут, чтобы извлечь орудие Мартина из штанов и вогнать в жаждущую щелку между ног секретарши. Ей даже не пришлось раздеваться. Разрез в передней части ее юбки доходил почти до самого верха. Она предусмотрительно носила трусики поверх пояса для чулок - специально чтобы не мешали.  

Вскоре, распаленная женщина и ее молодой начальник уже яростно совокуплялись на диване. Джоан лежала на спине, задрав ноги вверх, словно грозя пронзить каблуками потолок.
  
   - Мартин! Мартин! Ты... просто ох... охренителен! - выдохнула она, за несколько секунд до оргазма, - Как же Тане повезло!..
  

*****

  
   В пятницу той же недели, Мартин сидел в своем кабинете, разбирая бездонную стопку  докладов и отчетов. Это все были документы, касающиеся работы в транспортном комитете. Госпожа мэр искала способы увеличить пассажиропоток общественного транспорта, дабы разгрузить автомобильные дороги в городе. 

Сигнал внутренней связи был воспринят им с облегчением - хоть какой-то повод оторваться от бумаг.
  
   - Да, Присси? - ответил он.
  
   - Милый, тут Кальпурния Скотт хочет тебя видеть. Говорит, это, типа, важно и все такое.
  
   Мартин задумался. По общепринятым правилам хорошего тона, репортеры крайне редко посещали политиков без предварительного уведомления. Раз она вот так заявилась, то дело действительно должно быть важным. 
  
   - Хорошо, впусти ее, - ответил он.
  
   Спустя мгновение на пороге появилась Кальпурния Скотт собственной персоной. 
  
   - Ну что, Калли, - произнес Мартин, пытаясь изобразить улыбку, - Чем могу... быть... пол... полезен...  
 
Он сбился с мысли. Как оказалось, Кальпурния проделала радикальную смену стиля со времени их последней встречи. Сверху она выглядела почти так же, как и раньше, за исключением серебристых сережек в форме больших колец, ярко контрастировавших с ее каштановыми волосами. Но ниже шеи начинались разительные перемены... Огненно-красная водолазка в обтяжку любовно облегала контуры ее бюста, борясь за внимание окружающих с короткой кожаной миниюбкой и вызывающими сапогами на шпильках. Мартин пораженно разглядывал гостью. Подумать только, он и не знал, что у журналистки такие классные ножки...   

Женщина закрыла за собой дверь. 
  
   - Извини, что отвлекаю, - вежливо начала она, - Но нам надо поговорить.
  
   - Конечно, конечно. Пожалуйста, проходи, присаживайся, - он махнул в сторону кресла возле стола. В таком наряде она могла "отвлекать" его хоть целый день. 

Стройная репортерша подошла к креслу осторожными шагами. Было заметно, что ей непривычны высокие каблуки этих броских, ярких сапожек. Также было очевидно, что под одеждой на ней нет лифчика. Она грациозно присела и положила черную сумочку на стол. Мартин едва заметил, что у нее вообще что-то было в руках. 

- Мартин, - уверенно произнесла она, - Думаю, я прошла твой небольшой тест.
  
   - Тест? Какой еще тест? - кажется, у нее были блестки в волосах. 

- Ты же меня проверял, не правда ли? Хотел узнать, смогу ли я догадаться об истинном положении вещей самостоятельно.  

- Да?
  
   - Ну что ж, я догадалась. Теперь мне все ясно. Видишь ли, я часто думала, как же ты сумел занять пост после скандала с Хиггинсом. Я ведь освещала ту историю в нашей газете, и мне, конечно, было интересно. Ты был заместителем и правой рукой известного коррупционера, так что все ожидали, что на выборах тебя прокатят. Однако... ну, ты сам знаешь, что произошло. Ты достаточно достоверно делал вид, что сам всему этому удивился, но я сразу почуяла неладное. Я взяла интервью у тебя, у мэра, у еще нескольких депутатов Совета. Долгое время изучала материалы. Потом написала статью, собиралась уже подавать ее редактору, но в последний момент все же осознала, сколь серьезную ошибку едва не совершила.

- Правда?
  
- Разумеется. Ты так хорошо изображаешь из себя слабовольного и наивного новичка в политике, что едва не провел даже меня. Но мне удалось разглядеть подлинную картину - и главным сигналом стало то, какой тотальной властью ты обладаешь над своими сотрудницами в этом офисе.

- Да ладно? - диалог начинал приобретать весьма странное направление.
  
   - В первую очередь, меня заставила задуматься Присцилла - теперь она называет себя Присси. Я с трудом ее узнала, настолько она изменилась. Она рассказала, как ты контролируешь ее, как ты использовал тонкие психологические манипуляции, медленно, но верно толкая ее в нужном тебе направлении, как предугадывал и парировал каждую ее попытку сопротивления, и как в итоге превратил ее в свою абсолютно покорную служанку.
      Меня это поразило до глубины души. Только подумать, что кто-то смог сделать такое с Присциллой, причем без малейших намеков на угрозы или насилие. Она всегда была такой сильной, такой независимой и упрямой. Но сейчас посмотри на нее - она кротка и послушна, она безумно предана тебе, и готова выполнять любые указания. Как и другие женщины в твоей команде.
 
   Мартин ощутил острое чувство вины. Он попытался было придумать для длинноногой журналистки какое-нибудь объяснение, сказать, что он так же, как и она, удивлен изменившимся поведением Присциллы. Ничего убедительного в голову не шло. Между прочим, сколько он ее знал, Присцилла всегда категорически не терпела любых сокращений ее имени. Можно было выдумать объяснения чему угодно - но только не этой легкомысленной "Присси". Он просунул руку в карман и потер камень-талисман.
    
- И я подумала, - продолжала Кальпурния, - А что, если я тебя радикально недооценила? Что, если твоя видимая простодушная честность - это лишь фасад, за которым скрывается настоящий серый кардинал и мастер интриг? Внезапно, все части головоломки встали на места.
      Ты держал все под контролем с самого начала, так ведь? Ты знал, что Хиггинс долго на свободе не задержится, еще когда только начинал работать на него. Разумеется, ты позаботился о том, чтобы тебя не ассоциировали с его делишками. Свои руки ты ни в чем не запачкал, дожидаясь, когда полиция возьмется за твоего шефа. И тогда ты сможешь прийти на готовенькое, запустить предвыборную машину Хиггинса и занять его кресло. Тот факт, что Хиггинс отправился на тот свет, а не за решетку, сработал тебе только на руку - нет человека, нет проблемы.
 
Мартин озадаченно почесал в затылке. Каждый раз, когда в его кабинет входила женщина в миниюбке, она обязательно начинала обвинять его черт знает в чем. Ему стало интересно, начнет ли Калли, как ее предшественницы, мерить шагами комнату.
  
- Нет, Калли, я и в мыслях не имел ничего...
  
   Кальпурния закинула ногу на ногу и задумчиво подперла голову кулаком. Ее колготки красиво переливались в свете люстры. Мартин моментально забыл, чем хотел закончить предложение 

- Однако, чтобы этот план сработал, - рассуждала вслух журналистка, - Нужно было все подготовить заранее. Все ходы должны быть просчитаны. Сначала, ты держался тихо и неуверенно, усыпляя бдительность противников и позволяя им думать, что ты не опасен. А потом, точно в рассчитанный момент, ты поднимаешься с громким, популярным предложением, моментально привлекшим внимание публики. Парк МакГрат.  

Говоря, она покачивала обутой в сапог ногой туда-сюда, что само по себе весьма отвлекало Мартина. 
  
   - Послушай, Калли, все совершенно не так...
  
   - Ты добился убедительной победы на выборах, выиграть которые просто не мог по определению. Для этого ты должен обладать внушительной поддержкой во властных кругах. Вероятно, ты уже склонил на свою сторону немало влиятельных людей. В том числе и местную прессу, разумеется.

Женщина резко поднялась на ноги. Ее не сдерживаемые бюстгальтером груди весело подпрыгнули.
  
   - Ты знаешь, как долго я уже освещаю деятельность мэрии? - с вызовом спросила она.
  
   Мартин потряс головой.
  
   - Шесть лет. Шесть лет, с тех самых пор, как начала работать еще младшим репортером. Вся моя карьера строится вокруг мэрии.
 
Как Мартин и опасался, она начала ходить от стены к стене, не прерывая монолога. Высокие каблуки делали ее походку скорее дразнящей и соблазнительной, чем взволнованной.
 
- Что мне оставалось делать? Для журналиста честность - это все. Но ты бы просто не смог выиграть выборы, если бы не держал в кармане все газеты, включая и мою - это яснее ясного. Не знаю, как тебе это удалось, но все сходится. За все время предвыборной кампании о тебе не выходило ни одной критической статьи, ни малейшей заметки! - она остановилась и повернулась к нему лицом, - Я поняла, что если подам свою статью редактору, то ее не только не пропустят в печать, но и мне после этого придется до конца дней своих писать только в рубрику некрологов на предпоследней странице. Но я хороший репортер, Мартин. Я не хочу потерять свою работу.  В общем, будем считать, что я прошла твою проверку. Я переписала статью заново. Она у меня с собой. Осталось только, чтобы ты посмотрел.
  
   - Ты хочешь, чтобы я прочитал твою статью? Зачем? - смог наконец подать голос Мартин.
  
   - Чтобы ты мог все проверить и одобрить, разумеется. Сейчас, я достану, - Калли наклонилась, чтобы достать свою сумку с дальнего конца стола. Она стояла совсем рядом с Мартином. На ее колготках были черные швы сзади.

Она извлекла пачку распечатанных на принтере черновиков, затем обернулась и неожиданно села прямо к нему на колени.  

- Калли! Что ты делаешь!
  
   - Мартин, все нормально. Я теперь знаю правила. Присси все объяснила. Чего ты от меня хочешь. Позитивного освещения. И... других услуг.

- Ка... каких еще других услуг? - аромат ее духов кружил голову.
  
   - Не притворяйся. Ты разглядывал мое тело с момента, как я появилась на пороге.
    
- Эмм. Ну, слушай, Калли, это же... Я просто не ожидал, что ты...
  
   - Давай-ка поступим так. Посмотри статью, и вынеси свое решение, а потом мы с тобой обсудим... другие дела. - она обвила руками его шею.
  
   Вновь, уже в который раз, Мартин оказался в объятиях красивой и доступной молодой женщины. Блестящая черная юбка Кальпурнии едва прикрывала ее бедра, держась на широком красном ремне. Мартин чувствовал, как журналистка все крепче прижимается к нему.
  
   Не зная, что делать, он начал листать статью. Материал был хорошо написан, умудряясь одновременно нести на себе отпечаток сдержанно-беспристрастного стиля Кальпурнии Скотт, но в то же время содержать беззастенчивые похвалы в адрес депутата Мартина Миллера. Он читал текст с растущим беспокойством. Насколько этично позволять газетам печатать такое? С другой стороны - кто он такой, чтобы мешать? 
  
- Ммм, Калли, тут вот это предложение, мне кажется... - осторожно начал он.
  
- Я его изменю, - ответила женщина, не бросив даже взгляда на бумагу.
  
   - Хм, а еще вот этот абзац...
  
   - Выкину, - прошептала она, наклонившись к его уху.
  
   Мартин почувствовал нежное прикосновение губ к своей щеке. 

- Калли, ты... ээ, ты меня слушаешь?
    
   - Присси меня предупреждала, - тихо прошептала распаленная репортерша, лизнув мочку его уха, - Каково это ощущение. Она говорила, что твой контроль столь незаметен, столь... искусен, что поддаться ему - удовольствие. Сопротивление бессмысленно. Невероятно возбуждает. Знать, что твои невидимые сети окружают меня, опутывают меня, изменяют меня, и я могу лишь полностью отдаться, и позволить им превращать меня во что угодно, и ни о чем не думать... это как наркотик. Этому нельзя сопротивляться.
  
   Затем она поцеловала его, довольно внезапно. Ее губы и язык решительно и агрессивно вступили в дело. Мартин прижал ее к себе сильнее.
  
   - Мм-может быть, - выдохнула Калли, обдавая горячим дыханием его лицо, - Может нам стоит... ммм.. заняться... другими делами сейчас, а... мммммм.... а статьей позже... Ай! - она издала короткий вскрик, когда Мартин ущипнул ее сосок сквозь тонкую кофточку.
  
- Кажется, я знаю, как мы сможем делать и то и другое сразу, - произнес Мартин, продолжая массировать грудь женщины сквозь одежду, - Ну-ка, встань на минуту.  

Разгоряченная журналистка поднялась на ноги, слегка покачнувшись на острых шпильках. Мартин толкнул черновик статьи на дальний конец стола и велел ей начать читать вслух. Калли была вынуждена наклониться далеко вперед, нагнувшись над столом. Ее крохотная юбочка высоко задралась, обнажая аппетитные полукружия ягодиц.
 
- Скорее! - выдохнула она.

Мартин подошел к ней сзади. Наклонившись, он нажал кнопку интеркома.
  
   - Присси, я тут даю новое интервью. Проследи, чтобы ближайшие полчаса никто нас не беспокоил.

Он мягко раздвинул ноги Кальпурнии пошире, толкнув их в стороны своей ногой. Присцилла наверняка услышала по громкой связи сдавленный вскрик, когда репортерша в кабинете окончательно потеряла равновесие и рухнула на стол всем телом.

- Конечно, дорогой... эмм, то есть Мартин... то есть, мистер Миллер, - донесся из динамика ответ.

Мартина немного удивило то, что Присцилла взяла привычку называть его "дорогим", но сейчас ему было некогда думать о подобных вещах. Он нащупал  молнию в задней части юбки Кальпурнии и медленно, плавно расстегнул ее. Тугая кожаная ткань распахнулась. Белья под ней не было. В колготках Калли был специальный вырез вокруг промежности.
  
   - Скорее! - снова воскликнула она.
  
   - Калли, статья хороша, - произнес Мартин, взяв паузу, чтобы пощупать ее оттопыренную попку. Он расстегнул ширинку, - Однако, стоит добавить немного критики. Читатели ожидают, что твое исследование будет более глубоким...
  
   - Да, конечно, да, да, да! - выдохнула Кальпурния, - Я хочу... ах! ааххх! да, глубоким, таким глубооокииим! - прокричала она в момент, когда Мартин наконец резко вошел в нее.
    
Он замер на пару секунд, наслаждаясь тем, как ее влагалище плотно обнимает его член. Затем, очень медленно, извлек свое орудие почти полностью, и вновь вогнал до предела.
  
   - По... посмотри-ка на тре... третий абзац. Нельзя просто так взять и написать, что я пред-ставляю "могучую обновляющую силу в гор..." ох, блин, какая же ты охуенная!... в городском совете, без.. без всяких о-оговорок...
  
   Кальпурния Скотт, ведущая журналистка крупнейшей городской газеты, лежала, уронив голову на полированную поверхность стола. Она порывисто двигала бедрами, навстречу движениям Мартина. Ее огромные сережки сверкали, покачиваясь. 

- Да, да, ты прав, милый, да! - вновь согласилась она, - Смотри, я.. ох! боже, как хорошо!.. я по-поменяю все прямо... сейчас! 

Вывернув руку, она схватила со стола карандаш и начала царапать поправки на страницах. Мартин продолжал неторопливо трахать ее, время от времени выдвигая новые предложения по поводу текста. Он был не уверен, что поступает правильно, но его это не слишком заботило. Кальпурния не высказывала ни малейших возражений по поводу того, что за нее переписывают ее главную статью. Она лишь послушно писала фразы под диктовку, счастливо постанывая и вскрикивая от удовольствия.  
  
Однако, ближе к концу, когда ее почерк стал уже совершенно неразборчивым, она перестала пытаться слушать, и полностью сконцентрировалась на более приятном деле. Журналистка протянула обе руки вперед и вцепилась в край стола. Широко расставив обутые в сапоги ноги, она покачивалась вперед и назад, в одном ритме с ускоряющимися движениями мужчины. Ее груди были расплющены о полированную столешницу, упругая попка приподнята вверх.
  
   - Да, дорогой, да да дааа! - тяжело дышала она. Спутанные волосы спадали ей на лицо, - Ох, блин, я знала, что не смогу сопротивляться. Ни-ничего не могла сссделааать. Все газеты... все в кармане... они все твои... я твоя... ты поимел всех... поимел меняяяя...  
  
Невнятное бормотание переросло в стон блаженства, и ее тело захлестнул оргазм. Женщина задергалась на столе, извиваясь в сладких судорогах. Ее вагина пульсировала, истекая влагой. Ощущение мощных спазмов вокруг его члена стало последним ударом и для Мартина - с громким рычащим стоном он сам начал кончать. Струи спермы выстреливали из его фаллоса словно из пушки.   

Наконец, абсолютно вымотанный и измученный, Мартин рухнул на спину Кальпурнии, придавив ее к столу. Они полежали так с полминуты, приходя в чувство и переводя дыхание. Мартин посмотрел на черновики статьи, разбросанные по столу.
  
   - У тебя там опечатка, - прошептал он.
  
   - Ммммм, хорошо... - промычала в ответ Кальпурния. Ее глаза были закрыты.
  
   Когда они в конце концов привели себя в порядок и оделись, Кальпурния засунула смятые страницы обратно в сумку. Мартин проводил ее до двери.
 
- Спасибо тебе, Мартин, - вздохнула она, положив ладонь на дверную ручку, - Спасибо, что позволил мне сохранить мою работу.
 
Мартин открыл дверь, и Кальпурния на заплетающихся ногах вывалилась в приемную. Впопыхах натянутая кожаная миниюбка едва прикрывала ее ягодицы. В приемной царила абсолютная тишина. Все четыре находившихся там сотрудницы неподвижно сидели на местах с пунцовыми лицами. Саммер закусила губу и крепко сжала ноги вместе. Джоан теребила верхнюю пуговицу своего жакета. Мартин с ужасом сообразил, что забыл выключить интерком у себя на столе, и все содержание их "интервью" было услышано во всех подробностях. Не произнося ни слова, он развернулся и скрылся за дверью, мечтая провалиться сквозь землю.
  

*****

  
   Несколько часов спустя, Мартин разговаривал по телефону.
  
   - Конечно. Я буду рад приехать, - произнес он, - Не проблема. Однозначно. О да, конечно - это дело тоже продвигается. Отчет будет готов в ближайшее время, - он повесил трубку, - Присси, отметь в календаре, пожалуйста. Мне надо посетить открытие выставки в художественном музее завтра днем.
  
   Присцилла сидела на краешке стола. Одна ее нога была демонстративно закинута на другую. Она взяла календарь и сделала пометку.
  
   В последние дни, Присцилла окончательно прекратила делать вид, что является чем-то большим, чем украшение для депутатской приемной. Сегодня она была одета в белый кружевной топик, который мало что прикрывал, будучи скорее похож на бюстгальтер с рукавами. Ее миниюбка была столь просвечивающей, что очертания узких белых трусиков можно было различить с любого ракурса не особенно приглядываясь. Вместо традиционных босоножек, ее ноги украшали мягкие белые ботильоны, но с такими же высокими и тонкими каблуками, как и обычно. Она перекрасила ногти в белый цвет, под стать нынешнему наряду. Одному богу известно, когда она все это успевала.
  
   - Это же коллекция, которую пожертвовал тот богатей, который недавно умер, да? - спросила Присцилла.
  
   - А ты откуда знаешь? - он отвлекся от разглядывания ног своей помощницы. Вместо чулок сегодня на ней были какие-то ажурные гетры, увенчанные еще одним слоем кружева чуть выше колена. Весь наряд был чрезвычайно легкомысленным, женственным и сексуальным.
  
   Дверь кабинета была открыта. Мартин слышал доносившийся из приемной шум голосов, звон телефонов. Время от времени, мимо двери проходила та или иная из его длинноногих сотрудниц в короткой юбке.
  
   Присцилла хихикнула. Ее серьги в форме маленьких колокольчиков болтались на длинных нитях, почти доходя до плеч.
  
   - Ну ты, типа, вообще читаешь свою коррпес... корресподн... в общем, почту? Я вчера взяла для тебя рекламу - там все написано.
  
   Она потянулась к стопке бумаг и писем, накопившихся на столе, и достала коричневую брошюру небольшого формата. "Коллекция Карлсайда: Редкие Изделия из Камня" - гласили золотистые буквы надписи.
  
   - А, ладно, я все равно собирался это посмотреть, - лениво бросил Мартин.
  
   Он открыл каталог. В городской музей поступила небольшая, но ценная частная коллекция каменных декоративных предметов. Некоторые из украшений имели форму каких-то фигур и религиозных символов. Другие были просто камнями с нанесенными резцом узорами. Все изделия были весьма красивы.
  
   Зазвонил телефон. Присцилла сняла трубку. Она потеребила белое ожерелье на шее, окруженное каскадом ее белокурых волос.
  
   Мартин продолжил листать брошюру. На одной из страниц была фотография дарителя. Это был исключительно состоятельный пожилой господин, который недавно скончался от естественных причин. Мартин узнал его. Это был Карлтон Карлсайд - тот самый старик, что пришел на его выступление под ручку с той самой Шикарной Телочкой, в тот самый день.
  
   На следующей странице были изображены некоторые из экспонатов коллекции. "Каменные талисманы и обереги" - гласила надпись сверху. Некоторые из талисманов имели небольшие углубления в центре - один из таких когда-то принадлежал королю Генриху V. Другие экземпляры обладали разными узорами, но все имели округлую форму и гладкую, полированную поверхность.
  
   Мартин извлек из кармана свой собственный амулет. Это был камешек примерно 7 сантиметров в длину, продолговатый, плоский и блестящий. Неглубокая впадина на одном конце как раз подходила под размер большого пальца. Гладкая поверхность была приятна на ощупь - эффект был очень расслабляющим, как перебирание четок. Материал был черным, похожим на обсидиан.
  
   Мартин всегда думал, что это не более чем кусок полированного камня. Но теперь у него возникли подозрения, что эта безделушка может оказаться ценнее, чем выглядит на первый взгляд.
  
   Присцилла все еще болтала по телефону, заговаривая зубы кому-то из спонсоров. Она небрежным движением поправила бретельку своего смелого топа. Будь ее одежда хоть немного более прозрачной, ее бы наверняка арестовали на улице за непристойное поведение. День, между тем, был не то чтобы особенно жарким.
  
   Мартин посмотрел на талисман, предавшись воспоминаниям.
  
   В конце тех памятных дебатов, когда он впервые раскрыл свой спонтанно созревший план защиты парка Макграт, Мартина сразу же окружила толпа людей. Он все еще был потным и полу-ослепшим от яркого освещения на сцене. Большинство собравшихся людей лишь обвиняли его в провалах Хиггинса. Он выдерживал град претензий и жалоб с максимально возможной выдержкой. Несколько человек неожиданно даже поздравили его, похвалив за смелость.
  
   Шикарная Телка тоже находилась в толпе. Эта женщина была головокружительно сексуальна, в своем супер-коротком обтягивающем платье, на высоченных платформенных каблуках. Белая ткань платья контрастировала с ее ровным загаром. При этом, она умудрялась не выделяться в толпе обычных людей, а словно находиться над ними - как богиня, пришедшая из другого, высшего мира, где безупречная красота являлась нормой.
  
   Толпа начала рассасываться. Мартин внезапно обнаружил себя лицом к лицу с престарелым спутником Шикарной Телки.
  
   - Мои поздравления, юноша, - произнес старик, протягивая руку, - Выдающееся выступление. Чрезвычайно выдающееся. Я, вероятно, уже не успею за вас проголосовать, однако хотел бы передать свои наилучшие пожелания. Продолжайте сражаться за то, во что верите.
  
   Мартин пожал ему руку. Рукопожатие старика было крепким и уверенным, хотя Мартин и ощутил дрожь в руке собеседника. Шикарная Телка стояла рядом. Она улыбнулась, и температура словно сразу поднялась на несколько градусов. У нее была, наверное, самая красивая грудь, что Мартин когда-либо видел в жизни.
  
   - Сп-пасибо, - промолвил Мартин, внезапно смутившись, - Я приложу все усилия.
  
   Старик отпустил его руку.
  
   - Прощайте, мистер Миллер, - учтиво произнес он, - И удачи вам во всем.
  
   Он двинулся к выходу. Шикарная Телка последовала за ним. Даже удалившись на другой конец зала, она все еще производила завораживающе-гипнотический эффект. Мартин глазел, пока ее фигура не скрылась за дверью.
  
   Спустя пару секунд он посмотрел вниз. В его раскрытой ладони лежал маленький черный камень.
  
   - ...Мартин. Маааррртиннн. Аллооо!
  
   Он очнулся, встряхнув головой. Присцилла улыбалась ему сверху-вниз.
  
   - Ой, извини, Присси, я тут задумался, - он убрал камень обратно в карман.
  
   - Волнуешься о заседании на следующей неделе, да?
  
   - Ну, немного.
  
   - Так и думала.
  
   Она грациозно соскочила со стола. Мартин проследил, как его ассистентка неторопливо шествовала к двери. Она взяла за правило ходить, слегка отставив руки в стороны. Сначала ему показалось, что Присцилла собирается уходить. Но вместо этого, она закрыла и заперла дверь, после чего столь же неспешно вернулась к его столу.
  
   - Я знаю, что тебе сейчас нужно, милый. Я же не могу, типа, ну знаешь, оставить тебя в таком... напряженном состоянии, нельзя чтобы ты волновался... - она остановилась, чуть не доходя до его кресла, и опустилась на корточки.
  
   - Присси, погоди, - запротестовал Мартин, когда она начала ползти к нему на четвереньках, - Ты не обязана... В смысле, ты ведь уже... этим утром...
  
   - Знаю, знаю, - отмахнулась женщина, протянувшись к его ширинке. Она мило рассмеялась, - Но, типа, иногда, я хочу больше... эмм, то есть, ты хочешь больше одного раза в день, правда? Это же, как ее... моя обязанность - чтобы ты был в хорошем настроении, - она мягко выудила твердеющий ствол Мартина из штанов. Нежно погладила его.
  
   Мартин не предпринял никаких серьезных усилий, чтобы остановить ее.
  
   - Ну, если уж ты так настаиваешь... - добродушно промолвил он. С его уст сорвался вздох, когда мягкие губы обхватили его член, заглатывая почти до основания.
  
   Мартин расслабился в кресле, позволив Присцилле исполнять ее обязанности. Он подумал мимоходом, не являются ли три минета за день излишеством. Тот, что он получил от Анджелы, на самом деле не считался, так как девушка остановилась, не доведя процесс до конца - ради того, чтобы он мог поиметь ее на ковре. Таким образом, оставалось два раза от Присси. Он громко простонал. Она была такой умелой. "А, какого черта," - решил он, тяжело дыша, - "Сегодня пятница, все-таки..."
  
   Часть V
    
     
   Мартин постукивал сложенным зонтом по перилам лестницы, возвращаясь в свою штаб-квартиру утром во вторник. Его одолевали мысли о последних странных событиях. Он машинально потирал камешек в кармане.
    
   Только что состоялась очередная деловая встреча - он совершил новую попытку убедить депутата от 10 участка в том, что буферная зона вокруг парка МакГрат не станет прецедентом для заморозки всего строительства в городском центре. Вряд ли его аргументы произвели какое-либо впечатление на коллегу по горсовету - скорее всего, тот так и остался при своем мнении. 
    
   Гораздо больших успехов Мартин добился, пусть и невольно, с симпатичной официанткой в кафе. Когда она принесла счет, мужчина неожиданно обнаружил приписанный на оборотной стороне номер телефона - а также параметры фигуры. Он понаблюдал, как девушка обслуживает других посетителей, очень привлекательно смотрясь в своей форменной белой блузке и короткой черной юбке. Судя по всему, данные о себе она указала вполне точные. Пришлось настоятельно просить, чтобы она взяла у него деньги за обед.
    
   Вообще, подумать Мартину было о чем. Плановое заседание совета было назначено на следующий день, а он все еще был совершенно не уверен в поддержке своего законопроекта. Мэр нетерпеливо требовала отчета от комитета по транспорту. Встреча рабочей группы в понедельник была длительной и крайне утомительной. 
    
   Детектив МакКлинток еще дважды навещал его офис, вновь прибегая к угрозам с безосновательными обвинениями и требовал доступа к архиву. Мартин всерьез полагал, что скрывать ему нечего, однако старался защитить своих подчиненных. О местонахождении коррупционных денег он знал не больше, чем сам назойливый сыщик.
    
   Полицейский продолжал угрожать уголовным преследованием за чинение препятствий представителю власти. Мартин опасался, что рано или поздно он приведет угрозу в действие. Сопровождавшая его офицер Ридли - напротив, ничего не говорила, лишь писала что-то в блокноте.
  
   Беркулози также оставался досадным сдерживающим фактором, хотя реальных успехов в своей кампании по очернению депутата Миллера он, к счастью, пока не добился - Рейчел об этом позаботилась. Мартин даже чувствовал себя немного виноватым из-за использования столь нечестных приемов. Особенно виноватым он чувствовал себя в день, когда говорил с Беркулози по телефону и одновременно трахал его молодую жену у себя на столе. 
    
   Вообще, это была идея Рейчел - ответить на звонок. Мартин в тот момент стоял перед столом, и глубоко вгонял свой ствол между ног лежащей перед ним женщины. Рейчел крепко сжимала ногами его спину. Ее груди подпрыгивали с каждым движением. Мартин был совсем не готов к ведению делового разговора в такой момент, но Рейчел протянула руку и включила динамик телефона. 
    
    - Мистер Беркулози, - с трудом промолвил Мартин, не прекращая движений, - Ч-чем... могу быть... полезеннн...
    
   С другого конца провода немедленно полились ругательства.
    
   - Твою мать, Миллер, какого хера ты там делаешь! - загрохотал голос бизнесмена из динамика. 
    
   Мартин схватился за ноги своей любовницы, разводя их пошире.
    
   - Д-делаю? - выдохнул он, - Вы... п-про что?
    
   - Ты прекрасно знаешь, про что! Я тебя предупреждал по поводу твоего чертового закона о парке МакГрат. Проект "Таун Парк 2" пойдет в работу - нравится тебе это или нет. Я вложил в эту идею слишком много времени и денег, чтобы мне тут ебал мозги какой-то политический недомерок.  
    
   - О-о! Ох, да уж побольше тебя! - выпалила сквозь стоны Рейчел. 
    
   - Что это, Миллер? - с тревогой воскликнул Беркулози, - С тобой кто-то есть там?  
    
   - Нет! Нет, эмм, конечно, нет! - он бросил панический взгляд на женщину. Та в ответ лишь изогнула губы в виноватой улыбке. Она взмахнула ладонью, откидывая взмокшие волосы от лица.  
    
   - По... послушайте, мистер Беркулози, я... о боже, как хорошо... То есть, как хорошо, ч-что вы, ммм, делитесь своими... ммм, тревогами, но я... уфф, я думаю, аааах! Думаю, что это компетенция ... ох!... Совета...
    
   - Не заливай мне баки, Миллер! - резко ответил Беркулози, - Мы оба знаем, что этот мораторий - целиком и полностью твоя задумка. Весь совет был готов дать мне добро. Если ты прекратишь вставлять палки в колеса, законопроект сдуется моментально.
    
    - Но... но я не могу... не вставлять... сейчас. Я так... о боже, я так близко... почти конч... в смысле, время кончается... заседание уже з-завтра!
    
   - Если ты выдвинешь свой проект на голосование, то проиграешь. Ты выставишь себя на посмешище и потеряешь все остатки репутации, которые у тебя еще есть. Ты правда этого хочешь, Миллер? Говорю тебе, все голоса у меня в кармане.
    
   Мартин вопросительно взглянул на Рейчел. Женщина держала во рту прикушенный палец, чтобы сдержать стоны. Она помотала головой. Мартин понадеялся, что это значило "нет".
    
   - Я... я не думаю, ч-что вы.. что вы... говорите правду. Я думаю... ох блин!.. я думаю, вы просто недовольны потому, что... не можете поиметь жену...  нет! в смысле, не можете получить... поддержку. Поддержку, да.  
    
   - Я хочу только того, что по праву принадлежит мне! - вскричал Беркулози, изменившимся от гнева голосом, - Слушай, Миллер, я знаю все про твои грязные игры. У тебя есть кто-то в моей организации. Кто-то, кто сливает тебе информацию. Ты конечно, имени не назовешь, но скажи хоть, ради интереса, за сколько сребреников продался этот иуда? 
    
   - Я... понятия не имею, о ч-чем вы говорите.
    
   - Я не дурак, Миллер. Поверь мне, крысу я скоро найду. И тогда, друг мой - тогда посмотрим, кто кого поимеет! 
  
   Мартин уже почти ничего не слышал. Рейчел начала издавать короткие сдавленные всхлипы, что возвещало о близости ее оргазма. Мартин наклонился и крепко поцеловал женщину, пытаясь заглушить ее возможный крик. Он до упора вошел в нее, раздвинул еще шире ее обтянутые чулками ноги, задирая их выше, так, что каблуки ее туфель смотрели точно в потолок. Он сумел совершить еще всего несколько фрикций, прежде чем напрягся, задрожал и извергся. Он сдавленно хрипел с каждым судорожным выстрелом спермы в горячую щель Рейчел. Но этих его последних движений для  женщины оказалось более чем достаточно, чтобы преодолеть точку невозврата. Мартин увидел, как ее большие карие глаза закатились, она затряслась всем телом и покатилась на волне собственного оргазма.
    
   Мужчина и женщина превратились в сплошной сплетенный комок потной, разгоряченной плоти. Они тихо вздыхали, постепенно приходя в себя. Рейчел бессильно лежала, раскинувшись на столе, Мартин наваливался на нее сверху. Откуда-то издалека донесся чей-то голос - Беркулози все еще вещал в телефонную трубку, не зная, что его никто не слушает. Мартин протянулся к аппарату. 
    
   - Спасибо за звонок, - лениво бросил он, и отключил телефон.
    
   Мартин еще раз нервно потер камень-талисман, вспоминая все это. Рейчел заверила его, что муж никогда ничего не заподозрит. За последние годы она успела достичь высочайшего мастерства, изображая из себя красивую дурочку, так что находилась в некотором смысле вне подозрений - муж просто считал ее слишком безмозглой, чтобы представлять для него какую-либо угрозу. 
    
   Мартин переступил порог двери, над которой гордо красовалась табличка "Мартин Миллер". В офисе царил обычный шум и суета.  Как всегда, короткий путь от приемной до собственного стола занял у него добрых пятнадцать минут, и вызвал сильнейшую эрекцию. Едва он появился на пороге, как Анджела и Саммер бросили все дела и кинулись помогать ему повесить зонтик и донести дипломат до дверей кабинета. Девушки осыпали его поцелуями и объятьями, словно он вернулся из кругосветного путешествия, а не с обеда.
  
   Джоан, когда он поровнялся с ее столом, попросила подписать бумаги, официально заверяющие устройство ее дочери на летнюю практику. Под жакетом на секретарше не было блузки. Мартин видел, как массивная грудь едва не вываливается из кружевного корсета.
    
   Мартин больше не занимался сексом с Джоан после того единственного раза в кабинете. Ну, если не считать двух случаев, когда секретарша доводила его до оргазма своими грудями - в самом что ни на есть буквальном смысле. Она достигла в этом искусстве большого мастерства и даже почти не прибегала к помощи рук. Джоан предложила такого рода услуги в благодарность за трудоустройство своей дочери, и объясняла это тем, что ее сиськи все равно так отвлекают несчастного начальника, и она просто должна проявить повышенную заботу.  
    
   Она также взяла за правило звонить ему на мобильный каждый вечер, дабы получить разрешение заняться любовью со своим мужем. Муж Джоан в последнее время проявлял изрядный сексуальный аппетит - видимо, не только Мартин по достоинству оценивал новый облик женщины. 
  
   Наконец, дошла очередь до Присциллы. Она усадила его в свое кресло, а сама запрыгнула на подлокотник, положив свои ноги ему на колени, и начала рассказ о поступивших за время его отсутствия звонках. Крашеная блондинка была одета в коротенькое жемчужно-серое платье-ночнушку в своем традиционном стиле, и яркие босоножки с узкими ремешками, которые обвивали ее ноги до колен. Пока женщина говорила, поглаживая его волосы, Мартин наблюдал за Анджелой и Саммер, которые деловито переносили папки в ящики шкафа. Обе девушки были в исключительно коротких юбках и на платформенных каблуках. Они поочередно нагибались за новыми папками к стоявшей на полу коробке.
  
   - Что это там? - спросил Мартин, любуясь обнажившейся попкой Анджелы. На ней были тонкие серебристые стринги.
    
   - А, да финансовые записи, - ответила Присцилла, скрестив ноги, - Полиция их изымала на прошлой неделе по ордеру. Все еще ищут улики против Хиггинса. И против тебя, кстати, тоже. - она игриво коснулась кончика его носа пальцем.
    
   - Нашли что-нибудь? - спросил депутат, не отрываясь от увлекательного зрелища.
    
   Трусики Саммер были голубыми, под цвет ее высоких сапог. До Мартина вдруг дошло, что вообще-то, девушки вполне могли бы просто поставить коробки на стол, а не нагибаться каждый раз до пола. Но удобство, похоже, было на последнем месте в их приоритетах.
  
   - Конечно же, нет, - хихикнула Присцилла, - Они взяли те же записи, что и в прошлом году. Наверное, Макклинток надеялся, что пропустил что-нибудь в тот раз. 
    
   - Он больше не приходил, надеюсь?
    
   Женщина снова непринужденно рассмеялась. Ее большие сережки засверкали, покачиваясь.
    
   - Не-а. Приходила его младшая напарница. Как бишь ее там... Ридли, кажется.
    
   - А, ну это еще не так страшно. Она вроде нормальная, - он попытался отвести взор от своих бесстыдных сотрудниц. Перевести взгляд было некуда, кроме как на ноги Присциллы. 
    
   Она нагнулась поближе, и прошептала ему на ухо:
    
   -  Между прочим, эта полицейская мадам все еще здесь. У тебя в кабинете. Говорит, у нее есть еще пара вопросов.
    
   - Дурдом какой-то.
    
   Мартин был совершенно не в настроении для беседы с полицией. С неохотой, он поднял ноги Присциллы со своих колен и встал с кресла. Он надеялся, что эрекция исчезнет, прежде чем полицейская успеет заметить.
    
   Он зашел в свой персональный кабинет, прикрыв за собой дверь.
    
   - Приветствую вас, господин депутат, - раздался приятный женский голос.
    
   Офицер Ридли сидела с ногами на столе Мартина. Она была одета в короткое бирюзовое платье из какой-то мягкой обтягивающей ткани. Сидела она, откинувшись назад, опершись на руки и согнув ноги в коленях. Шпильки ее туфель упирались в столешницу, длинные белокурые пряди спадали на плечи. 
    
   - Вы... вы не в форме, - глупо прокомментировал Мартин.
    
   - Вам нравится, господин депутат? - проворковала блондинка. Она грациозно соскользнула со стола, поднявшись на ноги, - Инспектор Макклинток попросил меня посетить вашу штаб-квартиру, чтобы, ну, знаете, вернуть изъятые документы. Я решила по пути заехать домой, переодеться.  
    
   Говоря это, она медленно двигалась вперед. Темный нейлон блестел, обтягивая ее длинные ноги.
    
   - У меня сложилось впечатление, судя по вашему офисному персоналу, что вы предпочитаете тех женщин, которые не боятся показать свою женственную сторону, - она подошла вплотную и обвила его шею руками. 
    
   Мартин лишился дара речи.
    
   - О-офицер Ридли, я... я не... вы не можете... 
    
   Женщина подалась вперед и поцеловала его. Поцелуй был долгим, нежным и чувственным. Когда она наконец оторвалась от его губ, Мартин обнаружил, что его ладони легли на спину гостьи. Он ощутил, как вновь вставший по стойке смирно член начал выпирать сквозь брюки.
    
   К его стыду, офицер Ридли тоже это ощутила. 
    
   - Ох ты, - прошептала она, задвигав бедрами, - Похоже, кто-то рад гостям! - она наградила мужчину еще одним поцелуем.
    
   - Но, но, офицер Ридли... 
    
   - Моника.
    
   - Ммм, ну, да, Моника... а как же ээ... инспектор Макклинток? Он не будет... Ах!
    
   Нежная ладошка легла на его ширинку.
    
   - Инспектор Макклинток переведен на другое направление. Он позволил эмоциям вмешаться в профессиональную деятельность. Стал просто одержимым. Был жууутко недоволен, когда Хиггинс умер, не успев предстать перед судом. Пытался на вас отыграться, - она умолкла, чтобы еще пару раз поцеловаться с собеседником, - Макклинток хотел продолжить поиски пропавших денег. Был уверен, что они спрятаны где-то в известном вам месте. 
    
   Снизу раздался тихий звук расстегиваемой молнии. Моника тихо всхлипнула.
    
   - Он... он продолжал надеяться ч-что мы найдем что-то... крупное. О да, что-то большое...
    
   События развивались слишком быстро, чтобы Мартин успевал реагировать. 
    
   - Что вы хотите... ох! То есть, з-зачем...
    
   Моника засунула ладонь ему в штаны. Она окинула взглядом кабинет в поисках подходящего места.
    
   - Мы, ммм, мы не нашли против вас ничего, разумеется. Абсолютно ничего, и поэтому...  О господи, ну давай же, иди сюда! 
    
   Буквально схватив Мартина за его мужское достоинство, она потащила его к одному из гостевых кресел перед большим столом.
    
   - Ты меня просто восхищаешь! - прошептала она, вновь кидаясь к нему в объятия, - Я до сих пор помню, как ты поставил на место Макклинтока, в тот первый раз. Он пытался взять тебя на понт, запугать, выжать признание. Он все время это делает с подозреваемыми. А ты плевать на него хотел. Я... я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько хладнокровен, настолько спокоен, настолько равнодушен ко всем его угрозам. Ты просто смеялся ему в лицо.
    
   Она продолжала поглаживать член Мартина одной рукой. Ее горячее тело и жаркое дыхание сводили с ума. Женщина, между тем, продолжала свою исповедь:
    
   - Я увидела это ни с чем не сравнимое выражение превосходства на твоем лице. Тебя это забавляло. Словно тебе просто доставляло удовольствие издеваться над ним. 
    
   Формально говоря, в тот достопамятный момент ему доставляло удовольствие нечто другое - а именно губы Саммер под столом, но Мартин не видел нужды объяснять это. В любом случае, ему не дали возможности. Зачарованная полицейская буквально вешалась на него, целуясь, ласкаясь и тяжело дыша. 
    
   - Никогда не встречала настолько смелого, настолько уверенного в себе мужчины, - дрожащим голосом выдохнула она, - И меня это охренеть как заводит!
    
   Она внезапно отпустила его.
    
   - Я хочу тебя... ох черт, я хочу с тобой... хочу, чтобы ты... чтобы помог мне кончить... закончить это рас... расследование, - она задрала свое мини-платье обеими руками и сдернула вниз колготки. Трусиков на ней не было, - Раз уж мы потратили столько времени, допрашивая тебя, - пояснила она, - Будет справедливо, если у тебя появится шанс задавать вопросы мне. Абсолютно любые вопросы. И не бойся... быть со мной пожестче... мммм, пока я не скажу все, что ты хочешь.  
    
   Она повернулась назад. Перегнулась через невысокую спинку кресла, взявшись обеими руками за подлокотники. Ее обнажившаяся попка была высоко задрана в воздух. Она вывернула шею, посмотрев на мужчину.
    
   - Ну давай же, Мартин! - подстегнула она, - Начинай допрос! Выбей из меня всю правду!
    
   На мгновение, Мартин просто стоял неподвижно, слишком ошарашенный, чтобы двинуться с места. Туфли офицера Ридли едва касались пола. Ее ноги были широко раздвинуты, до упора натягивая спущенные до бедер темные колготки. Упругие округлые ягодицы были выставлены напоказ, снизу виднелись очертания розовой щели половых губ  - более явного и недвусмысленного приглашения к сексу трудно было вообразить. 
    
   Пока его разум пребывал в нерешительности, член Мартина решил принять приглашение. Мужчина расстегнул брюки и извлек свое орудие. Он сделал шаг вперед. Положил ладонь на каждое из аппетитных полушарий. Слегка приподнял женское тело повыше, словно взбивая подушку. Офицер Ридли застонала от желания. Мартин решительно направил свой стержень к цели. Отверстие было влажным и податливым. Он аккуратно ввел свой член короткими, медленными движениями, пока не погрузил его полностью в теплую глубину. На какое-то время, он задержался внутри, наслаждаясь ощущением женской плоти вокруг своего фаллоса. Затем частично извлек его, и начал размеренные возвратно-поступательные движения.
    
   Вскоре сладострастные стоны и вздохи наполнили помещение. Мартин вонзался в полицейскую все сильнее и сильнее. Шпильки Моники скребли по ковру, отчаянно пытаясь найти опору. Она до боли сжимала руками подлокотники кресла. 
    
   - Допрашивай меня! - простонала она, - Спрашивай что хочешь!
    
   - П-почему Макклинтока перевели?
    
   - Ах! Ах, да, да, кто-то по... пожаловался капитану. Сообщили, что Макклинток слишком... о господи, продолжай, я сейчас взорвусь!.. слишком докучает одному влиятельному политику. Не имеет никаких доказательств. Капитан решил... закрыть дело. Инспектор оооочень зол. Ммммм, как мне нравится, когда ты так делаешь! Еще раз, прошу!
    
   - Кто-то пожаловался? Кто?
    
   - Это секрет. Никогда не скажу.
    
   Мартин хлестнул ладонью ее зад. 
    
   - Кто?! - повелительно вскрикнул он.
    
   - Это был аноним... Ай! - еще один удар, - То есть, я не... Ай! Я не могу, оххх... ай! Хорошо, ладно, это сделала я. Отправила письмо капитану. Макклинток такой козел. Сует свой нос куда не надо Ммммм, засади мне поглубже, милый! 
    
   - А что с пропавшими деньгами? - он задвигался быстрее.
    
   - Де-деньгами? О, ммм,  о боже, как хорошо, как хорошо... Да, деньги. Всё, их списали. Они где-то спрятаны, наличными. Никто не знает, где. Никаких концов. Только что-то насчет "черного куба"... 
    
   - "Черного куба"? Это еще что? - кресло начало шататься.
    
    - Я не знаю. Ай! Нет, правда не знаю. Это было на... ооооох, о боже, что ты со мной делаешь... было на... ай!... записях прослушки. М-может быть, может быть, пароль. К сейфу, или банковской ячейке. Не знаю. Ох, еби меня милый, я сейчас уже... ааааах, аааааах, ааааааа!!!
    
   Мартин с трудом удерживал Монику, начавшую неконтролируемо дергаться и взбрыкивать в судорогах оргазма. Кресло грозило опрокинуться. Она вцепилась зубами в обивку, чтобы унять свои крики.  
    
   Мартин чувствовал, как ее вагина сжимается и пульсирует. Он схватил ее за бедра обеими руками, подался тазом вперед и запрокинул голову. В следующую секунду его тоже настиг пик удовольствия. 
    
   К моменту, когда мужчина полностью извергся, Моника уже отходила от своего экстаза. Внутри у нее было так скользко от их смешавшихся выделений, что член Мартина крайне легко выскользнул. После этого силы оставили женщину, и она, потеряв равновесие, кувыркнулась вперед через кресло, неуклюже рухнув на пол. 
    
   Она полежала там какое-то время, отдыхая. Ее грудь тяжело вздымалась. Бирюзовое платье было задрано до пояса, порванные колготки все еще связывали ее ноги. Она потеряла одну туфельку. Моника подняла утомленный взгляд на Мартина.
    
   - Мне нравится ваша манера допроса, господин депутат, - произнесла она.
    

***

  
   - Дамы и господа, заседание объявляется открытым, - объявила мэр на следующее утро. Гул множества голосов в зале заседаний совета мало-помалу утих. Мартин сидел на своем положенном месте, последний раз обсуждая с Присциллой подготовленные материалы. После объявления мэра, женщина похлопала его по плечу, желая удачи, и скромно присела на стул чуть позади.
  
   На повестке дня был вопрос о парке Макграт. Мартин все еще был неуверен в поддержке своего законопроекта. Но у него было хорошее предчувствие, части возникавшее у него в последние месяцы. Все вполне могло обернуться успешно. Он потер в кармане камень-талисман на удачу.
  
   Мартин нервничал. Все то и дело посматривали в его сторону. Он начал жалеть, что не позволил Присси сделать ему минет для снятия стресса, как она предлагала в машине.
    
   Впрочем, может быть, именно Присцилла и притягивала все эти взгляды. В своем коротеньком платье и броских, сексуальных туфлях, блондинка выглядела как фотомодель с обложки эротического журнала. К тому же, в этот раз его сногсшибательная помощница прибыла в сопровождении Анджелы и Саммер. Девушки очень волновались и все время оглядывались по сторонам. Присцилла предположила, что если с Мартином будут сразу три ассистентки, это поднимет его значимость. Во всяком случае, кое-что определенно поднималось от их присутствия.
    
   Для укрепления "командного духа", все три женщины были одеты практически идентично. "Униформа" каждой из них включала в себя серебристо-белое невероятно-короткое мини-платье без рукавов, а также светлые чулки, для максимально эффектной демонстрации стройных ног. Обувь ассистенток, напротив, была разной, подчеркивая их индивидуальность: Анджела одела жемчужно-белые туфли-лодочки, Присцилла - бордовые босоножки на танкетке, а Саммер - свои любимые черные сапоги. В зале, наверное, не было ни одного мужчины, который не отвлекся бы на эту группу красоток хотя бы раз. Все это, конечно, входило в планы Мартина. 
  
   Мартин окинул взором зал заседаний. Трибуна посетителей и прессы была заполнена до отказа. Он выискал в толпе Кальпурнию Скотт, одетую в ныне ставший для нее стандартным наряд: кожаная миниюбка, тугая кофточка и остроносые сапоги на шпильке. Журналистка приложила два пальца к губам и послала ему воздушный поцелуй.
    
   Кальпурния поставила всю свою журналистскую деятельность в зависимость от одобрения Мартина. Она посылала все свои статьи ему на проверку. Позволяла ему читать абсолютно все, даже материалы о других политиках, совершенно его не касавшиеся. Мартин не испытывал особого желания заниматься редактурой, но порой ему приходилось понижать тон хвалебных статей до мало-мальски адекватного уровня. "А, ты про этот кусок," - ответила как-то Калли, - "Теперь помню. Просто я это набирала с ноутбука, лежа в постели, и... ммм, в общем, печатала одной рукой, если ты понимаешь, о чем я. Извини. Когда пишу о тебе, то всегда... слишком быстро увлекаюсь."
  
  
   Мэр сразу же приступила к повестке дня. Закончив с формальностями, она позволила Мартину официально представить свой законопроект. 
  
   - Полагаю, вы все получили доклад о положительном эффекте объявления парка защищенной зоной, - начал Мартин, - Но дабы лучше проиллюстрировать важность этого решения, я подготовил краткую презентацию.
    
   По его сигналу, Анджела погасила часть освещения. Присцилла опустила экран. Саммер щелкнула кнопкой проектора. На экране появился воздушный панорамный снимок парка Макграт с выведенной крупным шрифтом надписью "Защитим наше наследие".
    
   Мартин начал говорить, сопровождая свою речь новыми изображениями. Презентация была весьма тщательно составлена. Материалы содержали множество красивых фотографий парка, на большинстве из которых по случайности была также запечатлена какая-нибудь красивая девушка, а то и не одна. У зрителей появился лишний повод не заскучать. 
    
   Присцилла, Анджела и Саммер не собирались садиться на места с началом презентации. Напротив, они вышли на всеобщее обозрение, мило улыбаясь, и указывая различные важные детали на схемах и фотографиях. Они смотрелись исключительно завлекательно, расхаживая перед аудиторией в супер-коротких обтягивающих платьях. Белая ткань их одежд сверкала в приглушенном свете ламп.
    
   По мере продолжения презентации, двусмысленные и относительно провокационные картинки появлялись все чаще и чаще. Молодая мамаша, наклонившаяся над детской коляской, случайно открывала недурной вид в вырез своей блузки. Невинная фотография молодежи, резвящейся в пруду, по странному совпадению запечатляла только фигуристых моделей в бикини. На другом снимке летнего дня в парке, на переднем плане красовалась сногсшибательная красотка в шортах и короткой майке, соблазнительно облизывавшая эскимо, улыбаясь в камеру.
    
   Мартин вел повествование медленным, монотонным голосом. Когда Саммер потянулась к самому верху экрана, чтобы что-то пояснить, Мартин воспользовался случаем осмотреть зал. Завоевать внимание преимущественно мужской аудитории безусловно удалось. Политики смотрели на экран, или на длинноногих красавиц перед ним, с неослабевающим интересом. Эрл из 11-ого участка неловко закинул ногу на ногу, слегка смущенный происходящим. Реджинальд Фаркапп из 4-ого - плотоядно облизывал губы каждый раз, когда Саммер нагибалась.
    
   Мартин надеялся, что предчувствие его не обманет. Он вдруг вспомнил историю Карлтона Карлсайда - торговца антиквариатом и коллекционера. В последнее десятилетие своей жизни этот находившийся на склоне лет мужчина внезапно вступил в невероятную полосу везения: неожиданно для всех сказочно разбогател неведомым образом, потом женился на потрясающе красивой и довольно известной актрисе и модели. 24-летняя женщина изумила публику, решив оставить успешную кино-карьеру, чтобы выйти за человека, почти в три раза ее старше. Мораль истории в том, что жизнь полна приятных неожиданностей и внезапных улыбок фортуны. Мартин держал одну руку в кармане, медленно потирая талисман.
    
   Центром презентации Мартина была новая схема компенсации убытков, которые неизбежно понесет городской бюджет в случае отмены строительных проектов на территории парка. В ходе своей работы в комитете по транспорту, Мартин обнаружил старый отчет, содержавший план изменения маршрутов следования автобусов. Более рациональные маршруты позволили бы увеличить пассажиропоток, поспособствовать развитию инфраструктуры в удаленных районах и существенно увеличить поступления в бюджет.
  
   Для наглядности, к схеме прилагалась фотография. Снимок запечатлял зажигательно улыбавшуюся Присциллу на подножке городского автобуса. На фото она была облачена в один из своих стандартных офисных нарядов: кружевной топик, легкомысленно-короткая юбчонка, черные туфли на высоченных шпильках и белые гольфы. Фотограф поймал ее в движении  - женщина довольно высоко поднимала одну ногу, забираясь на ступеньку автобуса. Еще несколько человек в зале нервно покашляли.
    
   На этой замечательной картине презентация завершилась. Анджела включила свет.
  
   - Дамы и господа, - произнес Мартин, - Полагаю, этот проект заслуживает вашей поддержки.
  
   После этого начались дебаты. Мартин уже заручился поддержкой нескольких депутатов за последние недели. Но оставалось еще мощное ядро противников проекта, преимущественно из числа давних членов совета, к тому же, еще было много неопределившихся. Аргументы и контр-аргументы живо полетели в обе стороны.
  
   Стройные ассистентки Мартина продолжали поддерживать сексуально-заряженную атмосферу в зале. Каждая из них являла собой головокружительный образец женской красоты и грации, каждая - в узком, коротком платье, каждая - на супер-высоких каблуках. Они по любому поводу ходили туда-сюда через все помещение, передавая записки, тихо шепча вопросы на ухо депутатам, и другими способами отвлекая всех от дел.
    
   Сам Мартин мало чего говорил. Он предоставил своим сторонникам в совете заниматься убеждением оппонентов. Он внимательно следил за ходом дебатов. Посылал записки депутатам из своего лагеря, предлагая им наиболее выгодные аргументы. Задания по доставке записок через зал давали его девчонкам возможность дополнительно смягчить враждебный настрой и ослабить решимость противной стороны - томный взгляд, "случайный" наклон с задравшимся подолом платья, не менее "случайная" демонстрация полуобнаженной груди... Эта тактика приносила больший успех, чем можно было в здравом уме вообразить. Обычно невозмутимые и важные политики начинали оговариваться, сбиваться на середине фразы и отвлекаться. Те из депутатов, что и с самого начала не особенно интересовались темой дня, теперь вообще полностью переключились на разглядывание девушек. Но в совете было и семь женщин. А также сама госпожа мэр. Мартин еще раз вспомнил удачливого Карлтона Карлсайда и потер талисман.
    
   Перемена тона дебатов была столь тонкой и плавной, что Мартин едва не пропустил ее. Каким-то образом, тема диалога постепенно сместилась с целесообразности проекта на его неизбежность. Сторонники начали говорить "когда" вместо "если", все чаще упоминая общественное мнение, которое нельзя игнорировать. Противники мало-помалу перешли от принципиального противодействия новой идее к мелким придиркам и попыткам выцарапать себе хоть какие-то уступки.   
    
   Мартин особенно внимательно следил за женщинами. Он заметил, как несколько из них смотрят только на него, в том числе и мэр. Казалось, будто на уме у них что угодно, только не муниципальное управление.
    
   Одна из них, трижды переизбиравшаяся опытная участница политической жизни города, строгая женщина лет тридцати пяти, была заметно обеспокоена и встревожена.
  
   - Я... я не согласна с этим проектом, - пожаловалась она, - Но я не знаю, что еще остается делать. Народ высказал свою волю. А когда люди четко и ясно чего-то захотели, им никак нельзя помешать. Можно пытаться оказать сопротивление, какое-то время не поддаваться, но все бесполезно. В конечном итоге, они всегда получат то, что хотят. Нет смысла сопротивляться. Никакой пользы. Чем сильнее сопротивляешься, тем скорее понимаешь, что победить нельзя, и гораздо легче просто поддаться и не бороться больше, и смиренно принять волю народа, но тут возникает чувство вины... за свою капитуляцию... но это даже облегчение, в каком-то смысле - не бороться более с волной, которую ты никогда не остановишь, ведь гораздо лучше сдаться, и... и... подчиниться... выполнить его волю, и... подчиниться... Из-звините, мне надо выйти на минуту!
    
   Она стремительно вскочила из-за стола, опрокинув свой стул. Ее лицо заливал румянец. Она быстро покинула зал и вернулась лишь через пятнадцать минут.
    
   Другая коллега Мартина по совету, ухоженная, элегантная сорокалетняя женщина в темном платье, то и дело поправляла прическу и ерзала на стуле. Она следила за Мартином, не обращая никакого внимания на дискуссию. В ее взгляде сквозило умоляюще-покорное выражение, как у скромной школьницы, которая тщетно упрашивает своего нахального парня не стягивать с нее трусики третий раз за день.
    
   На другом конце стола, стильно-одетая дама, представлявшая участок N9, богатейший район города, кусала губы, теребя жемчужные бусы на шее. Она прервала выступление другого депутата заявлением о том, что они все должны выполнять пожелания публики.
  
   - Мы - слуги народа! - вымолвила она, - Мы служим народу. Мы обязаны делать то, чего хочет народ, согласны мы с этим или нет. Мы были избраны для служения народу этого города. Мы повинуемся ему. Мы слуги. Мы подчиняемся. Мы слуги. Слуги. - каждый раз произнося это слово, она слегка вздрагивала, блаженно прикрывая глаза. Кажется, с ее уст даже сорвался тихий стон.
  
   Рядом с тяжело-дышащей "слугой народа" сидел старик Реджинальд Фаркапп, который, похоже, не мог отвести глаз от форм то и дело проходившей мимо него Саммер. Даже ни разу не пытался выступить с речью. Заметив это, Мартин отправил девушку прямо к нему с запиской. Глаза пожилого депутата неотрывно следили за стройными ножками приближавшейся ассистентки. Она наклонилась над столом, чтобы положить запечатанную записку. Ее длинные волосы коснулись его лица.
    
   Записка была довольно короткой. "Нужна временная ассистентка? Могу ее вам одолжить, если у вас есть потребность." Мартин буквально ощутил, как у старичка едва пар из ушей не повалил.
    
   Тем временем, за столом все больше и больше голосов звучало в поддержку проекта Мартина, по тем или иным причинам. Мартин ощущал колоссальный прилив сил и энергии. Он чувствовал себя как генерал, управляющий с холма своими войсками, подавляющими врага натиском, убеждением и сексапилом.
    
   Последний оплот сопротивления составили несколько депутатов. Их лидер, Хаксли Смит, был ветераном законодательных баталий и прожженным старым интриганом. Именно он пытался снять временный запрет на строительство вокруг парка полгода назад. Смита не интересовало ничего кроме экономических показателей. Любые аргументы за сохранение парка он насмешливо отметал, подвергая жесткой критике и саркастичным издевкам.
    
   Мартин решил, что пришла пора вмешаться лично.
  
   - Хаксли, - произнес он, когда его коллега взял паузу, - Я не уверен, что ты полностью понимаешь всю значимость этого решения в долгосрочной перспективе, - все глаза в зале обратились к нему. Одна его рука оставалась в кармане, сжимая амулет, - Я согласен, что эта мера ущемляет интересы строительных компаний. И готов согласиться, что увеличение дохода от транспорта никогда не покроет сокращения налоговых поступлений. Однако, не считаешь ли ты, что мы сейчас столкнулись с уникальной возможностью? Мы, как законодатели, можем одновременно защитить важный объект общественного достояния, и усовершенствовать городскую инфраструктуру, и все это с минимальной нагрузкой на налогоплательщиков.
  
   Он взял театральную паузу.
  
   - Просто задумайся на мгновение. Хочешь ли ты, войти в историю, как человек, который не дал всему этому осуществиться? 
    
   Мартин вгляделся в лицо оппонента. Ему было известно, что Смит блестяще умел читать между строк и понимать намеки. Кальпурния Скотт следила за диалогом со своего места. Одного слова от Мартина достаточно, чтобы его противник был выставлен в самом черном свете в ее статьях, или хуже того, окружен полным молчанием. А может быть, и не только в одной газете. Мартин заметил, как коллега Калли из другого печатного издания увлеченно беседовала с ней, внимательно выслушивая, как репортерша в миниюбке ей что-то объясняла.
  
   Мартин был практически на сто процентов уверен, что его влияния на совет хватило бы для превращения Смита в изгоя. Он мог бы саботировать работу офиса оппонента, или с легкостью соблазнить какую-нибудь молоденькую практикантку, сделав ее своим агентом во вражеском стане. Он мог убедить спонсоров Хаксли обрезать ему финансирование. Да мало ли существовало способов... Госпожа мэр наблюдала за их беседой с отсутствующим выражением на лице. Ее веки были полуприкрыты, одна рука скрылась под столом. Мартин был убежден, что и ее сможет подчинить своей воле при желании. Чистая, неограниченная власть пульсировала в его венах, опьяняя разум.
    
    Хаксли Смит несколько мучительно-долгих мгновений ничего не говорил. Наконец, опустив взгляд, он произнес:
  
   - Нет. Я не хочу так войти в историю.
    
   В дальнем конце зала распахнулась дверь. Женщина, которая столь внезапно покинула помещение минут пятнадцать назад, наконец вернулась. Она выглядела гораздо более спокойной. Ее блузка была помята и криво застегнута. Она улыбнулась Мартину, заняв свое место.
  
   Мартин повернулся к мэру.
  
   - Мадам, думаю, что мы готовы голосовать.
    
   Женщина вздрогнула, будто приходя в себя.
  
   - Мммм? Что? - спросила она, оглядываясь, - Ах да, голосовать. Объявляю голосование открытым. Голосующие за - поднимите руки.
  
   Голосовавших против не оказалось.
  
  

Эпилог

  
   После заседания, Мартин и три его длинноногие сотрудницы вернулись в штаб-квартиру, чтобы отметить победу. Предчувствуя успех, Джоан заранее заказала целый ящик шампанского. В офис также заехали несколько коллег Мартина и сторонников из числа гражданских активистов. Даже сама госпожа мэр нанесла краткий визит. Она пообещала немедленно привести в исполнение принятый законопроект.  
  
   Позднее, когда все доброжелатели удалились, Мартин и его команда уединились в депутатском личном кабинете для частного торжества. Известного также под названием "оргия". Все были изрядно навеселе от выпитого шампанского. Все девушки хотели поцеловать Мартина. Но начав целоваться, остановиться никто уже не мог и не хотел.
  
   Присцилла заявила начальнику, что исходя из ее должностного старшинства, ее надо трахнуть первой. Мартин уложил ее на стол, до упора раздвинул ее длинные ноги, высоко задрав их в воздух, а сам встал напротив, спустив штаны до колен. Дальнейшие действия не составляли труда .Ее отверстие было влажным, теплым и манящим. Мартину было так хорошо, что он едва услышал, как женщина на определенном этапе начала недовольно возмущаться.
  
   - Что.. что ты де.... прекрати! - вскрикнула она, когда Саммер хищно нагнулась над ее обнаженной грудью, - Мартин! Ос-останови ее! Она... она лижет мои... ах! и целует мои сиськи. Мартин, погоди, остановись, оххх, ох, пожалуйста, отпусти меня на секунду, я не могу... о боже, что это... Анджела! Нееет, ты тоже, оооох, господи, перестаньте, умоляю, я... я не хочу... я не лесби... ах! Марртиннн! Скажи им, чтобы они... Ты, ты не можешь... ох! ах!.. Ты не можешь заставлять меня...   я не хочу... Мммм, оу!.. это делать, с ними... Ты не имеешь пра... мммммммф!...
    
   Джоан тоже нагнулась и засунула в рот Присцилле свой красный сосок, словно леденец ребенку. Беспомощная ассистентка Мартина могла лишь бессильно стонать и извиваться на столе. Подвергнувшись атаке со всех сторон, она испытала первый оргазм еще до того, как ее босс успел кончить. Потом ее сменила на столе Саммер.  
  
   Спустя некоторое время, Мартин имел сзади Анджелу, которая лежала, протянувшись через весь стол, и с энтузиазмом лизала между ног Присцилле, которая, в свою очередь помогала Джоан ублажать Саммер, раскинувшуюся в большом кресле. Еще немного позже, Мартин обнаружил себя лежащим на ковре, слизывая шампанское с колоссального бюста Джоан, пока пара языков лизала его член. Мартин использовал одну руку, работая пальцами в вагине Присциллы, которая сидела рядом, полу-опрокинувшись на него, и погрузив лицо в промежность Джоан.
  
   Когда зазвонил телефон, Джоан решительно вырвалась из клубка переплетенных тел и проковыляла к столу. На ней все еще был одет вишнево-красный корсет, чулки и туфли на 12-сантиметровых каблуках. Ее трусики давно были сорваны и лежали неизвестно где.
  
   - Алло? - произнесла секретарша в трубку, - А, привет, дорогой. Ох, ничего себе! Ты прав, совсем забыла о времени, - она машинально подтянула подвязку чулка, - Нет, у нас тут небольшой праздник на работе. Чего-чего? Нет-нет, это ммм... просто телевизор включен. 
  
   Тела на полу начали принимать новое положение, и Мартин пропустил мимо ушей окончание разговора. Он не помнил даже, в чей рот кончил в итоге. 
  
   В конце концов, развлечения завершились. Джоан вышла из офиса на заплетающихся ногах, ловить такси до дома. Мартин не помнил, сообразила ли она надеть свое платье, прежде чем выходить на улицу. Саммер и Анджела, непривычные к употреблению такого количества алкоголя, уснули на диване, все еще находясь в позе "69". Правая рука Анджелы сжимала пустую бутыль из-под шампанского. 
    
   Мартин задремал на мягком ковре, под звуки ровного дыхания Присциллы. Пробудившись, он поискал глазами свои брюки. Лежа на полу, он внезапно обнаружил прямо перед глазами морду кабаньего чучела, размещенного еще Хиггинсом в углу. "Блин, ну и страшная же зверюга!" - подумал Мартин. Пора было уже избавиться от вещей предшественника. 
  
   Он на мгновение нахмурился. С черным кабаном было что-то не так. Он поднялся на ноги, нашел свои штаны и натянул их.
  
   - Присси, подойди сюда на минутку.
  
   Его полуголая ассистентка сонно промычала что-то. Ее спутанные волосы свисали на лицо.
  
   - Хочешшь ещ-ще раз? - протянула она, с оттенком предвкушения в голосе.
    
   - Не сейчас, дорогая, чуть позже. Иначе мои причиндалы отвалятся. Подойди, я тебе кое-что показать хочу.
  
   Присцилла поднялась на ноги. Хотя на ней не было надето ничего, кроме изодранного нижнего белья, она потратила время, чтобы найти свои босоножки и обуть их. Она сумела сделать на высоких каблуках два шага, прежде чем упала, пьяно рассмеявшись. Вместо того, чтобы скинуть неудобную обувь, она встала на четвереньки и подползла к Мартину.
  
   - Что? Что т-такое важжжное?
  
   - Я тут думал. Ты никогда не задавалась вопросом, зачем Хиггинс держал чучело  свиньи в своем кабинете?
  
   - П-потому что сам был эгоистичным свином без чувссства прекрасного?
    
   - Допустим. Но это единственное полноразмерное чучело. От всех остальных трофеев он брал только головы, или вообще фотографии.  
  
   Женщина прильнула к нему.
  
   - Дорогой, ну вот обязательно гов-ворить о таких вещщщах, когда я пьяная?
  
   - А помнишь ту барышню из полиции, Ридли, которая тут пару раз была?
  
   - Ммммм, да, та классная девка с шикарной задницей...
  
   - Эмм, да, она самая. Она говорила, что телефон Хиггинса прослушивался. Он несколько раз использовал кодовое слово "черный куб". Я подумал, что это какой-то пароль. Может, от банковского счета, или от зашифрованного файла.
  
   - Ммм, ты такой умный, - она потерлась об его щеку, - Трахнешь меня еще разок?
  
   - Но что, если они неправильно расшифровали речь... Эй, ну ладно тебе, погоди! Что, если это был не "черный куб". А "черный кабан".
    
   Женщина замерла.
  
   - Ты хочешь сказать... - она надолго умолкла, - Знаешь, я п-помню, как Хиггинс иногда приходил со своих с-совещаний и запирался в кабинете. Говорил нам не беспокоить его. 
    
   Мартин начал водить руками по бокам чучела. 
  
   - Да. А помнишь, как он явился как-то с двумя дипломатами в руках. А вышел из кабинета всего с одним, - его пальцы замерли, что-то нащупав, - Да черти меня заберите!
  
   - Что такое?
    
   - Тут потайная застежка.
  
   Раздался звук расстегиваемой молнии. Бумажные пачки начали вываливаться из брюха кабана. Они все падали и падали, несколько минут подряд. Образовалась огромная куча на полу.
  
   Присцилла подняла одну пачку. Крупные купюры, аккуратно упакованные в стопки по сто штук. Она пораженно глянула на Мартина. 
  
   Мужчина ухмыльнулся.
  
   - Думаю, мы нашли пропавшие пол-миллиона.
  
   Воцарилось долгое молчание, нарушенное лишь мягким стуком и сонным вздохом. Анджела уронила бутылку, после чего бессильно скатилась с дивана. Она тут же вновь потеряла сознание на полу.
  
   - Ну, и что мы теперь будем делать? - поинтересовалась Присцилла.
  
   - Нуу, мы можем оставить их себе.
  
   - Наве-ерно. Полиция все равно закрыла дело.
  
   - А городской бюджет уже списал эти средства. 
  
   - Никто даже не знает, ч-что они суш... существуют...
  
   - Но это будет несправедливо, правда ведь?
  
   - Наверное, нет.
  
   Еще одна долгая пауза.
  
   - С другой стороны, что если мы сделаем пожертвование на какое-нибудь благое дело?
  
   - Например...
  
   - ...реконструкцию парка Макграт?
  
   - Анонимно, конечно.
  
   - Разумеется.
  
   - Ты сможешь посадить мно-ого деревьев за пол-миллиона.
  
   - Очень много. 
  
   - Может быть, еще заменить летнюю эстраду.
  
   - Новые детские площадки.
  
   Теперь они вместе широко улыбались. Мартин поднял одну пачку и кинул ее на колени Присцилле.
  
   - Это ещ-ще за что?
  
   - Считай это премией. Не обязательно тратить на парк все до гроша.
  
   - Но... но я же все равно все спущу на блядские шмотки.
  
   - Я знаю.
  
   - Ох, ты такой жестокий. Не могу поверить, что в тебя влюбилась.
  
   - Я тоже.
  
   Она подняла руку и опрокинула выпотрошенное чучело на бок. 
  
   - А знаешь, ч-что я всссегда мечтала сделать?
  
   - Что?
  
   - Заняться любовью на огромной куче денег.
  
   Мартин беззвучно рассмеялся. Присцилла тоже улыбалась до ушей. Она рассыпала кучу денежных пачек по большей площади, чтобы сделать ложе поудобнее.  Снимать босоножки она так и не стала, все еще двигаясь на четвереньках, соблазнительно виляя попкой. 
  
   Мартин снова снял штаны. На мгновение, он засунул ладонь в карман, чтобы потереть лежавший там талисман.
  
   Хотя волноваться теперь было точно не о чем.
    
  

End.

  
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"