Зурков Дмитрий Аркадьевич : другие произведения.

Продолжение 16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.79*75  Ваша оценка:

   Четыре следующих часа были заняты нашими попытками одолеть супостата и беганьем посредников между воюющими аудиториями с невозмутимо-непроницаемыми лицами...
   - Итак, разбор тактической игры практически закончен, и у меня остался только один вопрос. Адресованный Вам, господин капитан. Думаю, остальным он тоже будет интересен, поскольку кое-кто из присутствующих всё еще сомневается в том, что Ваши действия имеют под собой реальную основу. Доложите подробней штатное расписание и вооружение Вашего батальона. - Начальник Академии, испытующе глядя на меня, ждет ответа...
   Мы победили, причем, не всухую, но с разгромным счетом. Несмотря на то, что количество потерь у каждой из сторон определялось по очень оригинальной методике бросания костей. Но мадмуазель Фортуна и тут была на нашей стороне. Из почти тридцати тысяч человек мы "потеряли" убитыми две тысячи и ранеными пять. У "красных" же потери дошли до шестидесяти процентов, хотя при традиционных способах ведения боевых действий всё должно было быть с точностью до наоборот. Потом еще некоторое время спорили относительно малонаучной фантастики, представленной неким командиром отдельного батальона на всеобщее обозрение. Но в конце концов поверили официальной статистической сводке по Барановичской операции и моему честному слову о том, что пушки без прицелов не стреляют, что немецкие часовые по ночам очень любят спать и курить, выдавая свое местоположение, что пара гранат, заброшенных в вентиляционную трубу блиндажа гарантированно выводит из строя всех, кто там находится, что любую транспортную колонну можно намертво тормознуть, выбив первую и последнюю телегу, или авто, а потом вдумчиво и со вкусом перевести все остальные из категории "реально" в "виртуально", да и еще о многом другом, что господам "академикам" даже и в голову не приходило. Под конец почти все, за исключением язвительного скептика Леонова смотрели на меня, как на оракула, прорицающего будущее... Ладно, всё это в сторону, надо отвечать на вопрос...
   - Ваше превосходительство, господа офицеры! Организационно батальон состоит из управления и четырех рот, не считая нестроевой. Первая - разведывательно-диверсионная рота. Включает в себя управление и четыре взвода по пятьдесят три человека. Взвод делится на два отделения, которые в свою очередь состоят из пяти боевых групп. На вооружении каждой пулемет Мадсена, винтовки Маузер 98, револьверы Наган, или пистолеты Люгер. Управление - командир, два младших офицера, ротный фельдфебель, три телефониста. Всего - семь офицеров, пятьдесят три унтер-офицера и фельдфебеля, сто шестьдесят три рядовых...
   - Господин капитан, откуда такое количество офицеров и унтеров? - Недоуменно интересуется один из бывших "красных" полковников. - По штатному расписанию их положено иметь гораздо меньше.
   - Командир взвода - офицерская должность, его заместитель, командиры отделений и боевых групп - унтер-офицеры. Штатное расписание Высочайше утверждено при формировании батальона. - Предвосхищаю следующие вопросы, не объяснять же им все тонкости и нюансы нашей службы. - Далее, вторая рота - пешая штурмовая. Также состоит из управления и четырех взводов, каждый из которых делится на четыре отделения по десять человек. Всего - семь офицеров, двадцать один унтер-офицер и сто сорок семь рядовых. В настоящее время рота проходит перевооружение на автоматические карабины полковника Федорова в Ораниенбаумской стрелковой школе.
   Третья рота - конно-штурмовая. Создана на базе драгунского эскадрона и в целом соответствует его штатному расписанию. Отличие в том, что, опять-таки, командиры взводов - офицеры и добавлен пулеметный взвод. В строю восемь офицеров, двадцать унтер-офицеров, сто шестьдесят девять рядовых...
   - Господин капитан, сколько пулеметов в эскадроне и как они перевозятся? На вьюках? - Один из полковников, заинтересовавшись, прерывает мой монолог.
   - Шесть трофейных МГ-08, установлены на тачанках... - Вижу недоумение на лицах и соображаю, что ляпнул что-то не то. Блин, сейчас такого термина нет и в помине! Надо как-то выкручиваться...
   - Прошу извинить за вульгаризм, данное название родилось в роте. Тачанка представляет собой обычную пролетку с усиленной рамой и задним сидением, переделанным под установку пулемета. Запрягаются тройкой лошадей, поэтому пришлось переделывать упряжь и притачивать много ремней. Отсюда и название.
   - А зачем всё это? Неужели нельзя перевозить их на штатных пулеметных двуколках? - Подает голос еще один любопытствующий.
   - Подрессоренных ход... пролеток позволяет двигаться на рысях, не отставая от эскадрона, и в любой момент иметь пулеметы готовыми к бою. Им достаточно прибыть на угрожающий участок, развернуться и открыть огонь. Шесть стволов на фронте в сотню шагов могут остановить любую атаку. Отработана даже тактика ложного отступления для заманивания неприятеля под массированный огонь...
   Если не возражаете, я продолжу. Далее - рота огневой поддержки. Состоит из управления, четырех взводов и батареи трофейных стопятимиллиметровых гаубиц. Автоброневой - на вооружении три бронеавтомобиля, один с 47-миллиметровым орудием Гочкиса, два пулеметных. Гранатометно-минометный взвод, на вооружении десять ружейных гранатометов разработки штабс-капитана Мгеброва и шесть надкалиберных минометов собственного изготовления. Далее, ружейный взвод. Имеет на вооружении десять ружей Крнка-Гана...
   - Простите, но зачем Вам это старьё? - Не выдерживает еще один "зритель". - Кучность отвратительная, дымный порох демаскирует позицию, да и зацепить его за что-либо прочное не всегда представляется возможным.
   - Дело в том, господин полковник, что они показали высокую эффективность в борьбе с пулеметными точками, артиллерийскими орудиями, автомобилями... Был даже удачный опыт стрельбы по дирижаблю и паровозу. Что же касается недостатков - они сведены к минимуму. Переснаряжение патронов на бездымный порох позволило избежать демаскировки и, самое главное, - улучшить кучность стрельбы. А нынешний командир взвода придумал складную треногу с пружинным амортизатором для установки ружей. Расчет из трех человек обладает отличной мобильностью и без труда переносит ружье, треногу и боезапас.
   - Где и каким образом производилось переснаряжение? - Вот, блин, настырный какой попался...
   - В Офицерской стрелковой школе. Теперь на каждый ствол есть запас в пятьсот патронов... Но я не договорил. Также во взводе наличествует снайперское отделение, восемь человек, вооружены трофейными винтовками Маузер, снабженными оптическими прицелами.
   Далее, саперный взвод. Обеспечивает все виды инженерных работ, а также минирование, разминирование и все остальные работы с взрывчаткой. По штату один офицер, три унтер-офицера и сорок рядовых...
   Артиллерийский взвод состоит из расчетов трех револьверных 37-миллиметровых пушек Гочкиса. Орудия поставлены на самодельные колесные лафеты... - Краем глаза вдруг ловлю торжествующий блеск во взгляде Потапова и молнией в голове мелькает догадка. Ах ты, хитрож... премудрое чучело в мундире!.. А я, блин, лох педальный, мог бы и догадаться!.. Значит, вся эта затея со штабной игрой - способ поймать "на слабо" и разговорить тупенького... Ладно, посмотрим, кто кого нагнет под плинтус, а пистолеты-пулеметы, зенитная батарея "фон Абихт", "Неуловимый мститель" и другие маленькие радости жизни останутся до поры джокером в рукаве...
   - Батарея трофейных гаубиц - четыре орудия, два офицера, шесть унтер-офицеров, тридцать девять рядовых. Нестроевая рота имеет установленный штат, поэтому не имеет смысла подробно на ней останавливаться... Капитан Гуров доклад закончил.
   Блин, вопросы как из дырявого мешка посыпались...
   - С кавалеристами и этими Вашими... как их... тачанками всё понятно. А каковой Вы видите тактику применения пехотно-штурмовой роты? - Спокойно и рассудительно, видно, ничуть не огорчившись проигрышу, интересуется бывший "красный комкор" генерал-майор Иностранцев.
   - Рубеж атаки назначается за сто-сто пятьдесят шагов от неприятельских окопов. До этого штурмовики двигаются, следуя в колонну по два за бронемашинами и прикрываясь их корпусами. Достигнув рубежа, разворачиваются в цепь и броском преодолевают это расстояние. Броневики при этом следуют в цепи, поддерживая атаку пушечно-пулеметным огнем.
   - Сами до этого додумались? - Генерал продолжает развивать тему.
   - Никак нет, Ваше превосходительство. Первым озвучил эту идею штабс-капитан Поплавко. Если не ошибаюсь, он сейчас воюет на Юго-Западном фронте.
   - А Вы, значит, решили на практике проверить его теорию? - Иностранцев одобрительно кивает, услышав мой ответ, и задает следующий вопрос.
   - Да, только в несколько измененном виде. По замыслу Поплавко бронеавтомобили должны транспортировать группу гренадеров, вооруженных револьверами, бебутами и гранатами. По достижении неприятельских окопов те должны начать бой и продержаться до подхода основных сил. То есть, атака разбита на два этапа. Я же предлагаю осуществить непрерывное, возрастающее по мощи воздействие на врага до полного его разгрома.
   - Поясните, пожалуйста, господин капитан, в чем же различие. - В разговор вписывается Богословский, предоставляя возможность дать более развернутый ответ. Скорее всего, из желания помочь.
   - В предлагаемом мной варианте вся огневая мощь атакующего подразделения концентрируется на узком участке обороны, возрастая по мере приближения к линии обороны. Артиллерия, своя, либо приданная, в это время обеспечивает огневой вал и огневой коридор, отсекая подход резервов. Позади боевых порядков следуют минометчики, расчеты крепостных ружей, 37-миллиметровых пушек и корректировщики артогня, имея телефонную связь со своими батареями. Это позволяет в считанные секунды уничтожить уцелевшие огневые точки противника. После развертывания на рубеже атаки штурмовики двигаются не цепью, а перебежками, прикрывая друг друга...
   - Господин капитан, да будет Вам известно, русский солдат во все времена славился своей храбростью. И пулям не кланялся! - Возмущается молчавший доселе грузный полковник с, прямо таки, тараканьими усищами.
   - Извините, господин полковник, но я думаю о том, как уничтожить неприятеля в минимальное время и с максимальной эффективностью, а не о уходящей в прошлое лихостью и удалью солдатушек-бравых ребятушек. Принятие на вооружение пулеметов делает подобные маневры бессмысленной бойней!..
   - Господин капитан, давайте не будем горячиться... Вы упомянули минометы, можете подробней рассказать об их устройстве и эффективности? - Генерал-майор Марков пресекает перепалку.
   - Изготовлены кустарным способом в обычных железнодорожных мастерских. Представляют собой металлическую плиту-опору, на которой вертикально крепится градуированный сектор. Если позволите... - Продолжая говорить, рисую на доске эскиз, всё же проще один раз увидеть, чем путаться в технических деталях. - ... К направляющей прикреплен обрезанный ствол охотничьего ружья со спусковым механизмом, на него одевается мина...
   - Что они из себя представляют? - Теперь интерес проявляет молчавший до сих пор артиллерист.
   - Пока что мы используем переделанные унитары от 47-миллиметровок. - Рисую рядом еще один чертежик. - Гильза обрезается вот здесь, и делаются продольные пропилы, чтобы сделать оперение и присоединить трубку, надеваемую на ствол.
   - Устройство очень похоже на миномет капитана Лихонина. Вы с ним знакомы?
   - Не имею чести. Но с удовольствием бы побеседовал.
   - У него используется ствол от вышеупомянутой Вами пушки. Выстреливает 180-миллиметровые мины на четыреста шагов. - Продолжает новый собеседник. - Заряд - около полпуда аммонала.
   - Я считаю, что для штурмовой роты это излишне. Нам вполне хватает полуторакилограммовых гранат на дистанции до двухсот пятидесяти шагов.
   - Сколько человек в расчете и какова скорострельность?..
   - Три человека без труда переносят миномет и боезапас. Скорострельность - до пятнадцати выстрелов в минуту...
   - Господин капитан, и всё-таки, зачем Вам такое большое количество офицеров? - Полкан, ратовавший за удаль и храбрость русского солдата, мешает дальнейшей беседе двух почти единомышленников. - И это в то время, когда на фронте их явный недостаток. Приходится в качестве крайней меры даже давать погоны прапорщиков отдельным нижним чинам.
   - Простите, господин полковник, но у меня подавляющее большинство прапорщиков и корнетов - бывшие унтера, вахмистры и фельдфебели, и со своими обязанностями справляются отлично. А что касаемо количества - при боевых действиях роты делятся на большое количество малых групп. И каждой из них должен командовать офицер, как имеющий право принимать самостоятельные решения в случае изменения обстановки...
   Судя по всему, присутствующим надоело слушать мою скучную и нудную болтовню о всякой ерунде (судя по выражению их лиц за редким исключением), поскольку вопросов больше не последовало. Посему начальник Академии поблагодарил всех за личный вклад каждого в общее дело и разрешил откланяться. Потапов, жестом попросивший меня задержаться, появился через пару минут и озвучил оригинальное предложение устроить коллективную пьянку:
   - Денис Анатольевич, если не возражаете, давайте продолжим наше общение вечером в более непринужденной обстановке. Как Вы посмотрите на предложение посетить вечером ресторацию?.. Отношений подчиненности у нас нет, так что Вашему реноме это ничем не грозит.
   Ну, что ж, Ваше превосходительство, раз Вы так желаете, давайте пообщаемся более непринужденно...
  *
   Поскольку любопытный генерал пообещал заехать за мной в семь вечера, оставалось еще достаточно времени, чтобы, отдыхая от трудов праведных, погулять по Питерским улицам, заодно и связаться с одним своим знакомым. Конспиратор в городе из меня никакой, это в лесу я могу спрятаться где угодно, а среди толпы сделать то же самое, или обнаружить за собой "хвост" - задачка еще та. Поэтому и доверяю решать её людям поумнее и посноровистее. В четвертом по счету магазине, куда захожу от нечего делать, телефон всё же находится и приказчик, получив определенную мзду, великодушно разрешает им воспользоваться. Называю барышне намертво въевшийся в память номер и, когда абонент отвечает, прошу позвать к аппарату "Порфирия Дормидонтовича". Когда в трубке раздается голос ротмистра Бессонова, выражаю сожаление, что не смогу сегодня перекинуться в картишки с честнОй компанией из-за приглашения одного очень важного господина отужинать с ним в ресторане "Гранд-отель" в семь вечера. В ответ меня заверяют, что расписать пульку на этой неделе можно в любой день и желают приятно провести время. После чего, устав от столичной суеты, решаю испить кофейку и располагаюсь за столиком в подвернувшейся кафешке. Неспеша выцеживаю маленькую чашечку, глазея тем временем на фланирующую публику. Кофеек оказывается очень даже ничего себе, вполне соответствует заявленной цене, но всё же Дашиным шедеврам не ровня... Так, лирику пока в сторону! Расплатившись, возвращаюсь на квартиру и готовлюсь к предстоящему ужину...
   На этот раз Потапов не опаздывает и мы едем на казенном авто вкусить ресторанных деликатесов, а также принять участие в занимательной беседе.
   - Никогда прежде здесь не доводилось бывать, Денис Анатольевич? - Интересуется задумчиво молчавший всю дорогу генерал, когда водила останавливает бенчик во внутреннем дворе, служащим парковкой и ресторану и гостинице.
   - Не могу однозначно ответить, Ваше превосходительство. В ресторации - точно нет, а так - люблю иногда побродить по Петроградским улочкам. - То, что врать нехорошо, помню еще с детского садика, но сейчас не тот случай. Именно в этот дворик спускался по веревочной лестнице с крыши отеля, куда в свою очередь попал с крыши Императорского яхт-клуба. А туда забрался, чтобы полюбоваться крыльцом ресторана "Братья Пивато", возле которого некий господин Гучков именно в тот момент скоропостижно помер от внезапного переизбытка свинца и других цветных металлов в организме. И, чует моя интуиция, не последний раз вспоминаем мы сегодня об этом человеке.
   - Ну, что ж, пойдемте. И попрошу Вас, Денис Анатольевич, давайте обойдемся сегодня без чинов. - Потапов, не найдя на моем лице проявления никаких подозрительных эмоций, возглавляет шествие ко входу в ресторан.
   Посетителей пока не так уж и много, основное веселье должно начаться часиков в десять, но знакомые лица уже можно встретить. Не очень приятный мне лично штабс-капитан Кисилев в компании троих сослуживцев занимает столик перед входом в один из отдельных кабинетов. Судя по всему, в нем нам и предстоит утолять физиологический и информационный голод... Традиционная в таком месте и в такое время веселая компашка неутомимых энтузиастов Земгора, за соседним с ними столиком кучка еще каких-то подозрительных гешефтмахеров. Которых уже вовсю своим присутствием и бархатным хихиканьем охмуряет стайка ночных батерфляек. Ещё одна группка "погибших, но милых созданий" ждет своего шанса под присмотром "родственника мужескаго полу", являющегося, скорее всего кассиром, администратором и сутенером... Псевдорумынский оркестр ублажает слух присутствующих скрипичными звуками в стиле "меланхолия а-ля романтИк"... Ага, а вон там, почти в углу, устроившись в легком полумраке, весело проводят время ротмистр Бессонов в штатском и, дай Бог памяти, Апполинарий Андреевич в компании двух симпатичных дам...
   В кабинете нас ждет уже полностью сервированный стол на три персоны. Ну, правильно, на Руси водку принято на троих употреблять, и я даже догадываюсь, кто будет этим третьим.
   - Прошу простить меня за задержку, господа! Надеюсь, я не заставил себя долго ждать. - Батюшин появляется почти сразу после нас и незаметно, как ему кажется, кивает своему негласному начальству...
   - Ну, что ж, Денис Анатольевич, предлагаю первый тост за Вас. - Потапов, отпустив официанта, берет управление застольем в свои руки. - Сегодня Вы показали себя с самой лучшей стороны, хотя и были персоны, недовольные услышанным.
   - Вы имеете в виду полковника Леонова? - Первая порция водки, горячим шариком скатившись в якобы пустой желудок, по идее должна была способствовать установлению доверительных отношений "не взирая на чины" и способствовать развитию словоохотливости. Что и пытаюсь изобразить в меру сил.
   - И его в том числе. Гавриил Васильевич будет заведовать обучающимися в Академии офицерами, и читать им лекции по военному администрированию и статистике. Тактика - не его конек. - Генерал многозначительно улыбается, открывая секрет Полишинеля и пытаясь тем самым убедить в своей откровенности.
   - Тем не менее, экзамены придется сдавать и ему в том числе.
   - На Вашем месте я бы особенно не переживал. Насколько я понял из сегодняшней игры, по предметам Вы подготовлены хорошо, к тому же у самих "академиков" появилась заинтересованность заполучить Вас в ряды своих слушателей... Тем более, что и мы в некотором роде этому поспособствовали, дав возможность изложить очень интересные мысли в кругу специалистов. Думаю, могу без опаски предложить выпить за Ваше поступление... - Опять многозначительный взгляд и желание "быть родной мамой", как говорил Карлсон.
   - Благодарю, Ваш... Николай Михайлович. - Пока мы болтаем, Батюшин "заряжает" рюмки по-новой и дает понять, что не вовремя выпитая вторая - загубленная первая. Лошадей гнать изволите, господа? Хотите посмотреть, насколько я во хмелю буен? Не дождетесь, однако...
   - Но мы хотели поговорить немного о другом... Эх, хороша рыбка!.. - Николай Степанович с явным удовольствием поглощает дары моря под соусом "Провансаль".
   - Да, согласен, кухня здесь отменная, иным более знаменитым заведениям не уступит. - Потапов следует его примеру, но вдруг впивается в меня пронзительным взглядом и подкидывает провокационный вопросик. - Тут, кстати, в двух шагах от нас ресторация "Пивато", но туда до сих пор не пробиться после убийства Гучкова. Знаете об этом что-нибудь, Денис Анатольевич?..
   Рыбка, говорите, хорошая? Обычный лосось с майонезом, не больше, не меньше... Сейчас быстренько дожуем и ответим...
   - Конечно, все газеты писали про сие прискорбное событие. Скажу откровенно, сам в некотором роде к этому руку приложил ... - Оп-па, а господа генералы с чегой-то вдруг ушки навострили, глазками засверкали. - Помог убедить Великого князя Михаила Александровича отправить более искреннее и сердечное соболезнование семье невинно убиенного. Не секрет же, что сей господин был, в своем роде, врагом Императорской фамилии и отнюдь этого не скрывал. К тому же распространял письма, якобы написанные Великими княжнами к Гришке Распутину. С компроментирующими их признаниями.
   - Да, он чуть ли не в открытую называл себя личным врагом Государя. Поэтому я не удивлюсь, если нашелся верноподданный, решивший отомстить за сюзерена. А уж если приложить к сему порыву личную обиду... - Потапов продолжает "рентгеновским" взглядом буравить мою черепушку насквозь. - Как Вы полагаете, Денис Анатольевич, могло такое произойти? Особенно, если в одном из городов Могилевской губернии незадолго до этого произошел... прискорбный инцидент с семьей некоего офицера-фронтовика, в котором принял участие один из ближайших помощников господина Гучкова. И, предположительно, по прямому указанию начальства... Кстати, с тех пор бесследно исчезнувший...
   Интересно, откуда протекло? Хотя, помимо жандармов в расследовании должен был принимать участие Департамент полиции, скорее всего оттуда сквознячком тянет...
   - Я полагаю, Николай Михайлович, что такое вполне могло иметь место. Потому, что верю, что в стране еще остались люди, могущие встать на защиту и своего Императора, и своей семьи... А еще могло случиться так, что руководители партии эсеров, тот же Борис Савинков, например, были сильно обижены на господина Гучкова за его пренебрежительное высказывание о том, что у них нет будущего... А еще в тот вечер убиенного сопровождала некая дама, об этом писали в газетах. И у ревнивого супруга таинственной красавицы не оказалось алиби... А еще это могли организовать вездесущие германские шпионы, дабы дезорганизовать работу нашего Центрального военно-промышленного комитета, где слишком многое зависело от личных связей его председателя.
   - Денис Анатольевич, Николай Михайлович отнюдь не желает выступить в роли полицейского следователя, или прокурора. - Батюшин, поддерживая разговор, продолжает втихаря работать "аналитиком". - Просто нам хотелось бы уяснить для себя...
   - Николай Степанович, давайте пока оставим эту тему. Помянем великого борца за благо России и - Бог с ним, поговорим о чем-нибудь более приятном. - То ли мне послышалось, то ли Потапов даже и не пытается скрыть циничную иронию. Какая там по счету уже? Пятая, или шестая?.. Водка потихоньку делает свое дело, но заранее съеденные бутерброды с маслом, не считая ресторанной лососины, прочно держат оборону. Хотя подстраховаться не мешает... Ага, официанты притащили что-то, торжественно именуемое "Филе де беф с гарниром и соусом Шомпи". Пока они возятся с сервировкой, извиняюсь перед собутыльниками и беру курс в туалетную комнату. Где и употребляю пару пилюлек, сделанных "алхимиками" Павлова как раз для таких случаев, затем возвращаюсь обратно к приятной компании...
   - ... Денис Анатольевич, насколько я знаю, Вы присутствовали при сдаче Ново-Георгиевска. - Вместе с очередной рюмкой беседа вливается в новое русло.
   - Да, Николай Степанович, имел, так сказать, неудовольствие видеть всё своими глазами. - Насколько понимаю, господа генералы поменялись ролями, теперь Батюшин будет подкидывать вопросики, а Потапов - пытаться накачать бедного капитана разнообразными растворами этилового спирта. - Но появился там слишком поздно... Да и бесполезно было что-то предпринимать.
   - Это почему же? - Генерал, без сомнения, прекрасно всё зная, всё же пытается косить под дурачка. Ладно, подыграем немножко.
   - Потому, что начинать надо было бы с расстрела главного инженера, сделавшего всё, чтобы еще до осады планы крепости оказались у германцев. И мне лично было бы без разницы, предательство это, или преступная халатность. Сам бы и пристрелил...
   - А коменданта крепости - тоже? За бездарную организацию обороны? - Потапов опять глазками сверкает, надо постараться не переиграть и не выйти из роли слегка набравшегося головореза-фронтовика.
   - Если бы это принесло пользу, то - да. Но крепость была обречена, можно было только потянуть время... Между прочим, со слов командира 249-го Дунайского полка полковника Асташева, среди остальных генералов были настроения арестовать Бобыря, но потом все сошлись во мнении, что уже слишком поздно, гарнизон морально разложен и подавлен, в плен солдаты сдаются чуть ли не тысячами и поделать ничего уже нельзя.
   - Кстати, Денис Анатольевич, Вы знаете, что Вас прозвали "Смерть генералам"? - Батюшин мило улыбается, сообщая эту новость. - Из всех встреченных германских генералов в живых Вы оставили только Гутьера, а вот весь штаб Войрша ничтоже сумняшеся отправили на тот свет. И Гинденбург с Людендорфом не избежали печальной участи.
   - Что касается Барановичской операции, задача была поставлена - уничтожить штаб. Не взять в плен, не обезвредить, а уничтожить. Что и было выполнено... А герр Гинденбург с герром Людендорфом оказались не в то время не в том месте. Не сунулись бы внутрь крепости, не попали бы под взрывы складов, отделались бы легкой контузией.
   - Лукавите, Денис Анатольевич, ох, лукавите... - Потапов шутливо грозит пальцем. - Из донесений нашей агентуры доподлинно известно, что причиной смерти данных господ послужили не осколки снарядов, а винтовочные пули. И что кайзер Вильгельм, находившийся рядом, не получил ни царапины... Впрочем, нас в данном случае интересует только Ваше желание "воздать каждому по заслугам его", невзирая на чины и должности. Единственное, что хотелось бы уточнить, считаете ли Вы человека, поставившего свои личные интересы превыше интересов Отечества и наносящего ему вред в лихую военную годину таким же врагом, как германские генералы... И готовы ли поступить с ним так, как он того по Вашему мнению заслуживает? Ну, например, как тот же новогеоргиевский полковник-инженер?
   - Ваше превосходительство, Вам, что, нужны кандидатуры для участия в таинственном заговоре с благородной целью спасти Империю? Я - только за, но при обязательном условии, если требуемые действия не пойдут вразрез с присягой и Уложением о наказаниях уголовных. - Похоже, подобрались к главному вопросу, можно немного и обострить диалог.
   - Денис Анатольевич, мы же договорились - без титулования! За этим столом сидят... пусть пока и не друзья, но единомышленники. - Батюшин укоризненным тоном пытается меня образумить. - Посмотрите, что сейчас творится за дверями этого кабинета! Пир во время чумы!..
   - И хуже всего то, что эти люди всерьез считают себя хозяевами положения. - Потапов не столь эмоционален. - Поскольку существующие законы бессильны против них... Более того, для Вас, скорее всего, тоже не секрет, что они сами эти законы и пишут. Да, буду откровенен, я имею в виду пустобрехов из Государственной Думы, которые, прикрываясь изящными словесами о благе Отечества, озабочены лишь набиванием своих карманов... Пойду еще дальше и скажу, что император всероссийский тоже не в силах сделать что-либо путное. Когда генерал Маниковский был на докладе у царя, он попытался обратить высочайшее внимание на то, что цены на снаряды завышаются вдвое, втрое, даже впятеро. И что услышал в ответ?.. "Пусть, лишь бы не воровали"!.. И это - Самодержец?!..
   - Ну, сейчас-то страной фактически правит Регент, Великий князь Михаил Александрович...
   - Пока что он никак себя не проявил, разве что, быстро и не слушая возражений Алексеева, своей властью развернул 2-й Гвардейский корпус к Барановичам во время прорыва. А внутри страны всё осталось как прежде. Если раньше многие дельцы и фабриканты готовы были чуть ли не ноги целовать Гришке Распутину, чтобы тот замолвил за них словечко перед императрицей, то сейчас они очень настойчиво ищут возможность пробиться в салон супруги Великого князя Михаила, которая давно привыкла, что он исполняет любые ее прихоти...
   Ну, то, что на этой почве между ними пробежала даже не кошка, а небольшое кошачье стадо, знают очень немногие. Михаил Александрович решительно не стал путать личное с государственным, что явно пришлось не по вкусу графине Брасовой, наверное, уже получившей определенные авансы, которые надо было отработать...
   - ... Россия уподобилась кораблю, на котором во время шторма команда ринулась опустошать трюмы и провизионки, а капитана разбил паралич.
   - Николай Михайлович, в целом я согласен с той картиной, которую Вы так красочно нарисовали. Ответ на вопрос "Кто виноват?" мы нашли, осталось найти ответ на второй вопрос - "Что делать?".
   - Искать решительных людей, которые в нужный момент смогут переложить штурвал и увести корабль от рифов. - Что-то потянуло генерала на морские аллегории, почувствовал море по колено? Или он тоже пытается играть подвыпившего собеседника?..
   - Теперь хотелось бы понять, где их, таких замечательных искать, и насколько далеко в своей решимости они могут пойти? - Ну, давайте, господин генерал от разведки, сказали "А", говорите и "Б", не тяните кота за интимные места.
   - Как Вы понимаете, искать таких людей в Думских партиях не имеет смысла... Остаются радикально настроенные революционеры, которые бесконечной говорильне и мышиной возне смогут противопоставить конкретные действия... - По мере объяснения Потапов несколько воодушевляется, вон глазки как загораются. Да, в принципе он прав, но вот друзей ищет не там, где надо. - Национализация всей оборонной промышленности, введение железной дисциплины в войсках и на заводах, выполняющих заказы для армии, жесткий контроль за фабрикантами, в крайнем случае - установить фиксированные цены на их продукцию...
   - Простите, Николай Михайлович, но почему Вы уверены, что они будут лучше, чем заводчики и деляги? Потому, что декларируют борьбу с угнетателями народа и построение светлого будущего? А позвольте полюбопытствовать, на чьи деньги господа из, если Вас правильно понял, РСДРП(б) шикуют в той же Швейцарии? Своих сбережений - кот наплакал, партийные взносы - капля в море. Я так предполагаю, что либо проедают награбленные, то бишь, экспроприированные рублики, либо субсидируются теми же капиталистами-эксплуататорами, "сочувствующими" их идеям. А коль они - буржуа, то каждый франк и каждый фунт стерлингов эти борцы за народное счастье должны будут отработать. Простите за грубое сравнение, но "Кто платит, тот и имеет удовольствие с барышней"... К тому же, чем закончилась революция во Франции? Правильно - монархией. Первый консул, или кем он там числился, Наполеон Бонапарт в один прекрасный день решил вдруг стать императором, и стал им. Зачем огород городить, чтобы вернуться к тому же, с чего начали?
   - Почему Вы сделали вывод о большевиках? - Батюшин неожиданным вопросом на несколько секунд ставит меня в тупик. Честно говоря, думал, что они вместе будут в прямом смысле агитировать за Советскую власть, а Николай Степанович большей частью молчит и наблюдает за нашими дебатами.
   - Потому, что только они имеют четкую структуру, упомянутую железную дисциплину и даже военную организацию, действующую, в основном, в Петрограде. Но их ошибка в том, что крестьянство, составляющее подавляющее большинство населения, они и за людей не считают. У них только пролетарии в дело годятся. Мол, они не имеют ничего, кроме своих цепей, стало быть, высокие понятия им чужды и поэтому ими легче управлять. А у землепашцев наших надо из головы еще всякую дурь, типа вековых обычаев и уклада жизни выбить. Вспомним Пугачева, стоило ему назваться Петром III и от его имени обратиться к народу, полыхнуло так, что еле затушили.
   - Денис Анатольевич, если Вы намекаете на идею "крестьянского царя", то... - Потапов задумывается на несколько секунд, затем вдруг очень внимательно смотрит на меня. - Или в Ваших словах есть что-то от офицера по особым поручениям при Регенте?..
   - Николай Михайлович, Вы же прекрасно понимаете, что я не имею права честно ответить на этот вопрос... Но могу посоветовать повнимательней присмотреться к составу Регентского совета. На этом позвольте откланяться, благодарю покорно за приятный вечер. Честь имею, господа! - Хоть это и противоречит всем канонам вежливости и этикета, достаю из портмоне деньги и кладу на стол. Уверен, что так будет правильней...
   Моего терпения стоически хватило на полчаса спокойно-философского созерцания того, как моя любимая мечется, будто угорелая, между трюмо и гардеробом, подбирая "хоть что-то приличное" для очередной встречи с суперзвездой. После чего пришлось состроить мрачно-решительную мордочку и заявить, что все эти прихорашивания моей дражайшей супруги перед рандеву с чужим мужиком вызывают неконтролируемые приступы ревности и могут привести к резкому ухудшению самочувствия одного очень знаменитого певца. В ответ на что был обозван очень многими ласковыми словами и облобзан,.. в смысле облобызован,.. короче, горячо расцелован Дашенькой. Нет, оно, конечно, понятно - Шаляпин есть Шаляпин. И ныне, и присно, и вовеки веков. Когда в день приезда попал с корабля на бал, то бишь, с поезда на концерт, ощущения были еще те! Особенно при исполнении "Орла 6-го легиона" в сопровождении рояля и двух диапроекторов, синхронно проецировавших слайды на экраны по обе стороны сцены. Кое-кто, кого я, кажется, хорошо знаю, с прямо-таки иезуитской хитростью подобрал исторические аналогии. Римские легионеры и русские богатыри, античная крепость и московский Кремль, прочие "совпадения" - еще куда ни шло, но когда под финальный куплет слева появился римский орел с лавровым венком, а справа двуглавый герб России-матушки, меня помимо могучего голоса, исполнявшего песню без каких-либо "фанер" и микрофонов, буквально в прямом смысле торкнула энергетическая волна присутствовавшей здесь публики и очень сильно захотелось достать из ножен что-нибудь очень острое и помахать железякой, вопя во всё горло "За Веру, Царя и Отечество!!! Вперед, на Берлин!!!". Впрочем, в сём порыве был абсолютно не одинок, все дамы насквозь пропитали слезами восторга свои кружевные платочки, а мужчины, независимо от возраста, комплекции и состояния здоровья выпятили грудь колесом и сжали кулачки, кулаки и кулачищи, чтобы тут же идти воевать супостата за только что названные Веру, Царя и Отечество.
   Потом, после концерта, наступила очередь самого Шаляпина побывать в нашей шкуре. В мое отсутствие дамы уже исполнили для него всё, предназначенное для женских голосов, теперь наступила моя очередь. "Плесните колдовства...", "Я уеду, уеду, уеду...", "Любовь и разлука" Малинина произвели очень сильное впечатление, а когда мы с Дашей исполнили дуэт графа Резанова и Кончиты Аргуэльо, Федор Иванович пристал с очень настойчивыми расспросами о происхождении шедевров, и по его глазам я понял, что никакая спецподготовка и рукопашный бой сейчас не помогут. Пришлось, скромно потупясь, внаглую наврать знаменитости, что после контузии мне по ночам иногда снятся очень яркие сны, сопровождаемые такими вот песнями. И что я, как автор, не имею ничего против, а наоборот, буду очень польщен и безмерно счастлив, если сам великий Шаляпин включит их в свой репертуар. А о доходах с концертов (бесплатно же только птички поют!) его агенты всегда могут договориться с Павловскими адвокатами, любезно согласившимися оказать мне небольшую услугу. Причем, с очень прозрачным намеком я тут же пылко заявил, что свои дивиденды буду перечислять в недавно созданный Великим князем Михаилом Фонд помощи семьям фронтовиков, к чему Федор Иванович отнесся скептически, не зная, правда, о том, что эта благотворительная организация будет под колпаком и тотальным контролем Отдельного корпуса. В конце беседы пришлось, правда, добавить певцу в его бочку мёда небольшую ложку дегтя, поставив условие, что все договоренности будут иметь силу только, если маэстро примет личное участие в концертах для фронтовиков, для чего уже подобраны песни из "приснившихся" и я обязательно покажу их уважаемому Федору Ивановичу.
   Назавтра Шаляпин, ожидавший услышать, наверное, что-то в стиле "Соловей, соловей, пташечка" и "Взвейтесь, соколы, орлами", снова хлебнул "арт-шоковой терапии" полной ложкой, прослушав казачьи песни Розенбаума, "Коня" и еще несколько шедевров "Любэ", ну, и, естественно, скребущие душу песни Великой Отечественной - "Землянку", "Тальяночку", "Темную ночь", "Синий платочек".
   Посидев от услышанного полминуты в молчании, Федор Иванович от ступора перешел к активным действиям и, грохнув кулаком по столу, согласился на всё, более того, попросил разрешения привлечь к этому делу "друга Лёньку", которым оказался служащий в данный момент прапорщиком Леонид Собинов...
   Гудок паровоза и лязг вагонных буферов вырывает меня из приятных воспоминаний и возвращает к действительности. Поезд замедляет ход, несколькими тусклыми огоньками в ночной темноте светятся окошки домов,.. а вот и вокзал. Где это мы уже? Ага, Погодино, значит, скоро приедем... Михалыч что-то невнятно бормочет во сне и переворачивается на другой бок. Надо и мне немного покемарить, а то буду с утра, как сонная муха ползать. А дел - невпроворот. Добраться до места, связаться с Остапцом, уехавшим искать "окошко" для перехода, еще раз проговорить со всеми варианты действий и связи и, наконец, благополучно переправиться всей нашей веселой компанией через линию фронта. Причем, сделать это так, чтобы никто ничего ни сном, ни духом.
   Наша веселая компания - это штабс-капитан, подпоручик и полтора десятка прапорщиков, едущих на фронт пополнить штат всяких там пехотных полков. А, если серьезно, - это мы с Михалычем и три пятерки Первого Состава, отпущенные Регентом. На время операции резиденцию Великого князя взял под охрану и оборону взвод разведроты, клятвенно пообещав, что мимо них даже мышь сможет проскочить только имея при себе спецпропуск с тремя печатями и десятком подписей. Сам Михаил Александрович отказался передислоцироваться в батальон, или Институт и тоже пообещал никуда из резиденции носа не казать. А началось всё с того, что радиостанции Западного фронта приняли с той стороны непонятную телеграмму "МУСТИ" с несколькими цифрами в конце, и доложили по команде в разведотдел, а тот, уже оповещенный о важности этой белиберды, тут же снёсся со штабом Особого корпуса генерала Келлера. И всё это означало, что полковник Николаи согласился на встречу и будет ждать в указанное время в оговоренном месте.
   Выхожу в коридор и тихонько приоткрываю дверь в соседнее купе. С нижней полки на меня вопросительно смотрит дежурный, показывающий большой палец в ответ на вопросительный кивок, типа, всё в порядке. Выхожу в тамбур покурить, и в голове всплывает последний разговор с Великим князем Михаилом и то, что я могу сказать гансам, а что - нет...
  
   Керосинка освещает неярким светом землянку, выделенную по легенде для "нового пополнения", которое изображают Остапец и его пятерка, посланные найти лазейку в немецкой обороне. Ради такого дела, пришлось всем поснимать свои кресты, медали и вензеля с погон, а Первому Составу еще и переодеться из казаков в пехтуру. Даже я с особого разрешения, естественно, временно разжаловал себя из капитанов в штабсы и стал офицером оперативного отдела, приехавшим с проверкой. С подачи Главнокомандующего такие рейды на фронтах стали обыденностью. Отслеживалось, в основном, оборудование окопов и прочей фортификации согласно всех последних веяний военной мысли, благо, после Барановичской операции аж целая комиссия из Ставки ездила осматривать германскую оборону. И сделала достаточно правильные выводы. Так что теперь не редкостью были сумбурно-внезапные визиты полковых и батальонных командиров в роты после недоуменных звонков дивизионного начальства, которое в свою очередь было хорошо "взбодрено" вышестоящим на основании докладов оперативников корпусных и армейских штабов.
  - ... В общем, Командир, в трех местах побывали, - дохлый номер. - Иваныч прихлебывает чай из кружки, затем неторопливо продолжает. - А здесь, кажись, можно попытаться. Надо только с человеком одним потолковать правильно.
   Раз он говорит, что существует возможность, значит, шансы есть. Следуя примеру остальных, тоже делаю глоток круто заваренного чайку, затем интересуюсь:
   - И что за человек? Кто таков?
   - Унтер тут есть один, четвертым взводом командует. Фамилия - Куцевич.
   - И что с ним не так?
   - Во взводе куча разных германских побрякушек. У самого Куцевича прибор для бритья, бритва простенькая, но новая. А так, фонарик, зажигалки, ложки с вилками, еще какая мелочь. Где взяли - не говорят, отбрехиваются, мол, трофеи.
   - Так, Глеб, смотайся к этому сказочнику, скажи, что прапорщик Остапец его на чай и разговор зовет. - Отсылаю одного из "призраков" в качестве вестового и, пока он бегает, стараюсь разузнать общую обстановку. - Кстати, как вас тут приняли? Проблем не было?
   - У нас - нет. - Один из диверсов, улыбаясь, присоединяется к разговору. - Хотя, приходили тут вчерась... борзые. Типа, раз новенькие, проставиться не мешало бы перед старенькими. Мол, полфунта махорки с вас, да фунт сахару.
   - И?.. - У меня возникает чисто гипотетический интерес, - в приютившей нас роте уже появились небоевые потери, или нет?
   - Договорились, что завтра утром принесут. Типа, как извинение за беспокойство. - Боец изображает самую довольную из своих улыбок.
   - Денис Анатолич, Тимоха вон вдвоем с Глебом этими придурками минут пять по окопу в футбол играли. Пока не притомились маленько. - Кивая на только что говорившего, добродушно усмехается Остапец. - Обошлось без крови, даже зубы никому не выбили. Так, по паре синяков каждому, но это - не в счет.
   - Понятно... А что - ротный, как он тебе глянулся? А то мне к нему еще с инспекцией идти.
   - Да, вроде - нормальный, дело требует, но без закидонов всяких... Любит словечки разные, прям, как наш батальонный командир. Типа, здесь вам - не тут, и потому что - это не оттого. - Иваныч прикалывается, пользуясь случаем. - Но до Вашего высокоблагородия ему еще далеко будет...
   Скрипит, открываясь, дверь в блиндаж, и беседа прерывается с появлением гостя, того самого унтера:
   - Дозвольте, Вашбродь... - Немного развязный тон меняется, когда он замечает еще одного офицера и, как-то странно глянув на меня, рапортует уже вполне официально. - Унтер-офицер Куцевич...
   - Присаживайся, унтер-офицер, гостем будешь. Разговор к тебе есть... Чаю хочешь?
   Тимоха наливает не успевшую еще остыть заварку в чистую кружку и придвигает к унтеру.
   - Благодарствую, Ваше благородие... - Куцевич делает из вежливости пару глотков и вопросительно смотрит на нас.
   - А позвали мы тебя вот зачем... - Правильно поняв его поведение, перехожу к сути дела. - Не расскажешь, откуда у тебя и твоих солдат интересные вещички? Только, чтобы не тратить время, сразу прошу - честно. Про трофеи можешь даже и не начинать - не верю.
   Куцевич со вздохом отставляет в сторону кружку, молчит какое-то время, видно, перебирая варианты, затем поднимает взгляд на меня:
   - Ваше благородие... Как на духу всё обскажу... Тока дайте слово, что - никому...
   - Слово офицера, что всё, сказанное здесь, наружу не выйдет. Этого достаточно?
   - Точно так, Ваше благородие... Я ж Вас знаю... Иначе б и разговору не было... С годик назад Вы у нас были, лопатки брали... Ну, штоб сваво выручить...
   Стоп!.. Это когда Оладьин своего первого языка брал?.. Нам тогда пришлось Митяя отбивать... Как там того ефрейтора звали?..
   - Это ты с Пашкиным тогда был? Всё жаловались, что ни винтовок, ни патронов нет?
   - Точно так... Прокопыч, виноват, ефрейтор Пашкин сказал, што Вас солдаты "Бешеным" окрестили... А щас такие сказки говорят... И про княжну, и про Барановичи, и ешо про многое...
   - Ладно, про сказки мы потом поговорим, ты нам лучше скажи, откуда всё это богатство у тебя.
   - ... Тут какое дело-то... Нас, когда сюда определили, народ обживаться начал. Ну, и окрест шастать, мало ли что где осталось опосля германцев... Вопчем, нашли мои архаровцы неподалеку в рощице две повозки, видать, бросили их впопыхах колбасники, когда драпали...
   - И там все эти побрякушки и лежали? - Скептически ухмыляется Остапец. - Милай, ты нас за детей неразумных не держи, а? Сами врать умеем почище твоего.
   - Никак нет, Ваши благородия... Там тока консерва была, две полные телеги... Вот и решил я оставить всё это во взводе, подкормить своих... А потом как-то раз пошел к ручью, постираться надобно было. Тут недалече, как раз меж нами и колбасниками. Там даже окопов не рыли, сплошное болотце, так, колючки кинули три ряда и всё... Так вот, тока принялся, слышу - шаги, да с той стороны. Я бельишко-то мигом собрал, и - в кустики, в самое время притаился. Германец подошел с кучей фляжек, воды набрать хотел... Вот... Стрелять неможно, решил его тихонько ножиком кончить, да не смог... Уж больно он нашего дядьку Афанасия напомнил... На фабрике когда работал, был у нас слесарь один...
   - Ты, что же, из рабочих будешь? - Иваныч ведет разговор, оставляя мне слушать и анализировать информацию.
   - Ага... То есть, так точно, Вашбродь... Так тот германец воду набирает, по сторонам оглядывается, видно, пужается. А тут под ногой у меня ветка треснула. Он за винтарем дернулся, да я из куста высунувшись, уже в него уже целюсь. Он на меня смотрит, и просит, мол, не стреляй...
   Ага, почти, как у Маугли - водяное перемирие, блин. Ну-ка, ну-ка...
   - ... Не, он по-русски, правда, еле понять можно было, говорил... Ну, не смог я прибить его... Рука не поднялась... Так и подождал, пока он не уйдет, собрал свои манатки, и давай деру оттудова. А на другой день, всё ж пошел туда, к ручью-то. А на берегу - фляга лежит на самом видном месте. Я к ней подхожу, а из кустов этый же германец высунулся и опять негромко так, "Солдат, не стреляй". А потом выходит, берет флягу и мне протягивает - подарок, мол, говорит.
   - А не побоялся, что отраву подсунут?
   - Не, он крышку открутил и глоток сделал, мол, не боись. Ну, и я потом. Шнапс там ихний оказался...
   - А дальше что? - Тут уж я не выдерживаю и сам влезаю в беседу.
   - А дальше... Выпили мы с ним ту фляжку, и поговорили малость. Он раньше в Польше жил, тож слесарил, мастерскую свою держал. Керосинку там кому починить, лисапед тот же... Потом, перед войной уехал в Германию, а потом снова к нам попал, на фронт. Говорит, кайзер - дурак, начал с вами воевать, а надо торговать было... У него три дочки, одна замужем была, да вдовой стала, а двух еще выдавать надоть...
   - Вот мы на них и поженимся всем обчеством, когда в ихний фатерлянд придем. - Подает голос молчавший доселе Тимоха, но тут же осекается под взглядом Остапца.
   - Боец, если хочешь что-то сказать, - сиди и молчи. - Ставлю окончательную точку в определении правильного понимания текущего момента. - Тимофей, думать надо верхней головой, а не нижней. А то - одно неловкое движение, и ты - отец... В общем, я так понимаю, что подружился ты с этим гансом.
   - Так точно... И стал потиху менять ихние же консервы на разные мелочи...
   - Угу, и на шнапс. Да не делай такие честные глаза... И как часто вы собираетесь?.. Так, я ж тебе слово дал, что никому ничего? Нам эти ваши игры без интереса, мы в свои играем.
   - ... Сёння должны были...
   - Вот и пойдешь сегодня. Ты же не один туда ходишь? Вот и возьмешь двоих. - Киваю на сидящих рядом бойцов. - Пусть вон Тимоха с будущим тестюшкой познакомится, а то изнывает, прям, парень, жениться, говорит, хочу, аж челюсти сводит... А если уж совсем серьезно, тропинка нам нужна на ту сторону. Чтобы ни у нас, ни у них никто ничего не заметил. Так что немцев твоих трогать не будем, можешь дальше свою коммерцию крутить.
   - Ваше благородие!..
   - Всё, всё, шучу. Сходишь, сделаешь свои дела, потом Тимофей пройдется до германских окопов, дорожку запомнит. Дождетесь его, и - обратно. Всё понял, унтер?.. И еще... Дело секретное, понимать должен, если что... Короче говоря, мне даже лопатка не понадобится, усёк?
   - Ваше благородие, да вот Вам истинный крест!.. - Куцевич быстро обмахивается щепотью...
   Следующая ночь была хлопотной. Привезенный с конспиративной хаты поздно вечером, чтоб не мозолил глаза, мой эскорт прячется до поры в пустующих соседних землянках, дожидаемся "собачьей вахты" и двигаемся в неизвестность. Тимоха, искупая вчерашний косяк, безошибочно выводит нас на заболоченный берег ручейка. Затем, по одному ему понятным ориентирам, ведет всю колонну, наконец, останавливается и еле слышно шепчет:
   - Командир, вон туда сотню шагов - колючка, четыре нитки, потом ихние окопы. Пулеметов нету, блиндажей - тоже. Часовые обычно крутятся вон там, на два пальца вправо отсюдова.
   - Добро. Ждешь здесь четверть часа, потом уходишь. Если всё будет тихо - значит мы прошли... - Даю бойцу последние указания, затем поворачиваюсь к своим попутчикам. - Готовы?.. Пошли, братцы... С Богом...
  *
   В полном соответствии с пословицей о том, что бешеному волку пол чащобы - не крюк, точнее, Бешеному с его Стаей сотня с гаком верст - не расстояние, за трое суток вышли к условленному месту встречи, причем, двигались почти одними звериными тропами, избегая даже малейших намеков на контакты с любыми двуногими. Точку рандеву подбирал сам, примерно на полпути от Ново-Георгиевска до линии фронта. Около года назад, когда проходили здесь, недалеко от дороги нашли большой хутор в четыре дома, не считая хозпостроек. А кругом - лес со всех сторон. Отличное местечко для конфиденциальной беседы. Шли налегке, спасибо большое Павлову за его сублимировано-витаминизированные концентраты. Уж не знаю, чего он туда намешал, то ли женьшеня, то ли лимонника, то ли еще невесть чего, но неслись, как на крыльях, не чувствуя усталости. А, может, сыграло свою роль давно уже забытое и только сейчас вдруг проснувшееся ощущение свободы, когда рядом с тобой боевые друзья, впереди враг и абсолютно ясно, что и как с ним надо сделать. Конечно, капитанские гладкие погоны не сравнить с двумя "гвоздями" на каждом плече подпоручика, а отдельный батальон спецназа - это не сводный партизанский отряд, но за всё надо платить. Теперь мне понятны и близки тоска и грусть Дениса Давыдова в "Эскадроне гусар летучих", когда к нему прибывают курьеры с распоряжением присоединиться к регулярным войскам...
   Добежали и еще двое суток играли в прятки с ни о чем не подозревающими егерями фон Штайнберга. Хотя немцы удовольствовались только организацией патрулирования и в нескольких местах расставили секреты. Никаких других заподлянок мы не обнаружили, хотя, как знать, может быть, самая главная из них как раз на хуторе и организована. Но проверить это можно только одним способом - сходить в гости. Еще раз обговариваю со своими орлами действия по вариантам А, Б и В, переодеваюсь в "парадную" форму, всё это время аккуратно носимую в ранце, умудряюсь даже надраить сапоги до вполне приличного состояния и в сопровождении Митяя выдвигаюсь навстречу неизвестности, до поры накинув поверх лохматку.
   Заходим со стороны дороги, дожидаемся, пока очередной патруль исчезнет в кустах, затем отдав "камуфляж" Митьке, неспешно двигаюсь по грунтовке к хутору, помахивая перед собой импровизированным белым флагом из носового платка, привязанного к длинной ветке и бодро насвистывая "Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren". Бороться с мурашками, носящимися по спине и одновременно уверенно шагать приходится недолго, вскоре из кустов слышится вполне ожидаемое:
   - Halt!
   - Soldat! Nicht schießen! Ich bin ein Parlamentär! Führen zu deinem Kommandant! (Солдат! Не стрелять! Я - парламентер! Проведи к своему командиру!) - Громко, чтобы страхующий меня Митяй услышал, ору в ответ.
   Из своего логова вылезают два ганса, один остается на месте, держа меня на мушке, второй осторожно подходит ко мне, стараясь не перекрывать напарнику линию выстрела.
   - Soldat, führen zu deinem Kommandant! - Повторяю еще раз для особо непонятливых.
   - ... Кommen sie, Herr Offizier. (Идемте, господин офицер) - Немец рукой показывает, мол, давай шагай вперед, я - за тобой.
   Нас замечают издалека, и возле ворот собирается небольшая кучка егерей. Но зеваки тут же возвращаются к прерванным делам при появлении какого-то рыжего, долговязого офицерика, к которому меня и подводят.
   - Лёйтнант Нольд. - Представляется ганс, которого, судя по количеству сказанных слов, вряд ли можно заподозрить в словоохотливости.
   - Капитан Гуров. - Отвечаю ему таким же манером.
   - Вас ждут, герр гауптман. Я провожу. - Лёйтнант указывает рукой на один из домов и следует за мной по идиотской немецкой привычке сзади-справа.
   Сопровождаемые множеством пристально-любопытных глаз, пересекаем двор и заходим внутрь. В большой комнате посреди разномастной, вероятно собранной со всех окрестностей, мебели стоит мой старый знакомый Генрих фон Штайнберг. И, хотя гауптман официален и невозмутим, протянутую для приветствия руку всё же пожимает.
   - Гутен таг, Генрих. Рад снова вас видеть, - говорю вполне искренне.
   - Гутен таг, Дэннис. - Немец кивает в ответ и отвечает примерно тем же тоном, чуть улыбаясь уголком рта.
   Позади слышатся шаги, поворачиваюсь и насколько могу дипломатично щелкаю каблуками и козыряю, приветствуя старших по званию, хоть и вражеской армии. В комнате появляются оберст-лёйтнант, которого я где-то уже видел, и невысокий худощавый оберст с абсолютно непримечательной внешностью. К особым приметам, пожалуй, можно отнести слегка взернутый нос, создающий впечатление, что его хозяин к чему-то постоянно принюхивается и очень внимательный острый взгляд. Это и есть "тот самый" полковник Вальтер Николаи... А его спутник... Вспомнил, я видел его в Питере при передаче пленных, когда сцепился с Гучковым. Ротмистр Бессонов тогда назвал его... фон Тельгольмом... нет, фон Тельхеймом!..
   - Здравствуйте, господин капитан. - Оберст говорит по-русски абсолютно без акцента. - Вы знаете, кто я?
   - Здравствуйте, господин полковник. Да, знаю. Начальник отдела IIIb Германского генерального штаба полковник Вальтер Николаи. А вместе с Вами - скорее всего Ваш заместитель, оберст-лёйтнант фон Тельхейм, если, конечно, это его настоящее имя. Во всяком случае совсем недавно его называли именно так.
   На мгновение взгляд подпола становится удивленным, но он быстро берет себя в руки и снова изображает казенную невозмутимость.
   - Его действительно так зовут. - Николаи чуть улыбается. - А Вы - капитан Гуров, командир отдельного Нарочанского батальона и офицер по особым поручениям Великого князя Михаила. Который доставил нам очень много неприятностей.
   - Простите, господин полковник, но мне кажется, я прибыл сюда не для того, чтобы выслушивать комплименты как лично себе, так и моим подчиненным, а по более важному делу. - Вот только давайте не будем переходить на личности, я сегодня нервный.
   - Да, Вы правы. Герр гауптман, оставьте нас. - Оберст поворачивается к фон Штайнбергу, затем снова обращается ко мне. - Прошу садиться. Подполковник фон Тельхейм будет присутствовать при нашей беседе, он тоже владеет русским языком... Итак, насколько я понимаю, наша встреча имеет только предварительный характер?
   - Да, конечно. Я ни в коей мере не отношусь к персонам, имеющим право принимать настолько важные решения. Моей задачей является доведение до Вас некоей информации, которая может повлиять на дальнейший ход боевых действия на нашем фронте.
   - Хорошо, господин капитан. Если позволите, я начну с самого важного вопроса. На каких условиях Российская империя согласна заключить с Рейхом сепаратный мир?
   Чего?!.. Здесь что, клуб любителей ненаучной фантастики собрался? Или наглость, как говорится, - второе счастье? Может быть, вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?..
   - ... Извините, господин полковник, вероятно, мой немецкий недостаточно хорош, поэтому гауптман фон Штайнберг и обер-лёйтнант Майер меня неправильно поняли. Речь не идет о сепаратном мире, Российская империя останется верна союзническим обязательствам. Во всяком случае - официально.
   - Тогда я не понимаю, какую цель имеет наш разговор. - Взгляд Николаи становится холодно-колючим. - Или наши империи находятся в состоянии войны, или заключают перемирие. Которое и подразумевает выход России из войны и отказ от участия в "Сердечном согласии". Что, кстати, будет очень выгодно для неё. В первую очередь в финансовом вопросе.
   - Вы имеете в виду предложения гросс-адмирала фон Тирпица о возможности выплатить за Российскую империю бОльшую часть французского долга и позволить нам присоединить часть Галиции? - Начнем потихоньку прессовать собеседника, пользуясь послезнанием ефрейтора Александрова, ныне носящего генеральские погоны и фамилию Келлер. - Простите, господин полковник, но даже мне, очень далекому от бухгалтерских книг, сомнительно, что Германия в столь трудное для неё время сможет выполнить обещанное по первому пункту и, что касается второго, - мы сами можем взять то, что вы нам предлагаете. Без чьего-либо на то разрешения.
   - Вы очень хорошо осведомлены, господин капитан... - Медленно и, как мне кажется, немного растерянно произносит Николаи.
   - Даже учитывая успех прорыва под Луцком, вы не очень-то продвинулись в этом вопросе. - Подает голос молчавший до сих пор фон Тельхейм, давая возможность своему начальнику придти в себя.
   - Как говорил один восточный мудрец, "Чтобы плод упал на землю, ему необходимо созреть". Придет время, и мы возьмем эти земли малой кровью и без особых трудностей... Регенту Империи Великому князю Михаилу Александровичу свойственен не присущий большинству власть предержащих гуманизм и человеколюбие в отношении своих подданных. Он больше не хочет соглашаться на мольбы союзников и бросать русских солдат в неподготовленные наступления. Теперь в первую очередь для британцев настала пора умываться кровью, что они с успехом и продемонстрировали на Сомме, высокопарно назвав, правда, эту бессмысленную бойню "методичным штурмом".
   - Вы не слишком жалуете своих союзников, судя по интонации. Это Ваше личное мнение? - Полковник пришел в себя и продолжает разговор.
   - К сожалению - да, только мое личное.
   - Но ведь они помогают вам воевать с нами. - Николаи выжидательно смотрит на меня.
   - В первую очередь они помогают себе решать свои проблемы за наш счет... Простите, но мы, кажется, несколько отвлеклись от темы.
   - Ну, почему же? Если Великий князь Михаил будет считать так же, что может помешать ему расторгнуть союз?
   Кажется, из меня пытаются слепить агента влияния? Хрен вам, герр оберст, поперек вашей наглой германской мордочки.
   - Господин полковник, прошу не обижаться на мои слова, но ваш Рейх эту войну проиграл. - Ой, как нехорошо фон Тельхейм на меня смотрит, еще чуть-чуть, и взглядом дырку прожжет. - Проиграл уже давно, как только не получилось осуществить план Шлиффена. И сейчас у вас осталось от силы год-два, чтобы продержаться. А если в войну вступят САСШ, то и того меньше.
   - Почему Вы думаете, что они станут воевать с нами? - В глазах Николаи зажигается интерес.
   - Чтобы американские миллионеры урвали свой кусок пирога. И ваш капитан Швигер, выпустив торпеду по "Лузитании" сделал им шикарный подарок. Погибло свыше сотни американцев.
   - Все пассажиры были предупреждены имперским посольством через газеты, что они могут подвергнуться опасности. - Фон Тельхейм снова влезает в разговор.
   - Я не собираюсь обвинять ваших моряков, тем более, что ни одна торпеда не может взорваться дважды, да еще и с разных бортов. Им нужен был сам факт нападения германской подводной лодки на мирное судно. Тем более, что способ не нов. Вспомните, 1898 год и взрыв американского крейсера "Мэн" в Гаване. Расследование еще шло полным ходом, а пресса уже готовила американцев к войне, крича о вероломном и подлом подрыве судна в территориальных водах будущего противника. Когда истерия достигла нужного размаха, президент САСШ объявил Испании войну, "выразив общее настроение американского народа".
   - Хорошо, тогда почему до сих пор американцы не объявили войну нам?
   - Господин подполковник, про зрелый плод я Вам уже говорил... - Надо как-то унять этого ганса, чтобы не мешал разговору. - В Америке живет очень много эмигрантов с немецкими корнями и их голоса будут очень нужны на ближайших выборах президента. А вот потом...
   - Господин капитан, мне не верится, что обычный русский офицер может столь глубоко разбираться в политике... Кто же Вы на самом деле? - Николаи как-то даже задумчиво смотрит на меня.
   - Капитан Гуров, командир отдельного Нарочанского батальона. А беседовать о политике и ругать правительство - это наше традиционное русское занятие.
   - Хорошо, давайте, действительно, вернемся к теме разговора. Если сепаратный мир неприемлем, то чего хочет Россия? - Полковник наконец-то задает правильный вопрос.
   - Проще сказать, чего она не хочет. Не хочет больше проливать русскую кровь за чужие интересы. Поэтому и предлагает вести боевые действия... особым, скажем так, способом. - Пора уже переходить к делу, а не заниматься словоблудием.
   - И в чем заключается этот особый способ? - Полковник пристально смотрит на меня, ожидая ответа.
   - В том, что мы не будем проводить крупных операций, объясняя это союзникам тем, что наша армия к ним не готова, например, нет необходимого количества боеприпасов, заводы по военным поставкам дают очень высокий процент брака, а сами союзники срывают сроки поставок. Вам это даст возможность перекинуть большое количество войск на Западный фронт.
   - А вы, дождавшись этого, ударите нам в спину. - Ехидно замечает Фон Тельхейм.
   - О том, чем и как это будет гарантировано, пусть договариваются наши сюзерены. Моя задача - лишь довести через вас предложение Его императорскому величеству кайзеру Вильгельму.
   - Что же вы хотите получить взамен? - Николаи хочет услышать продолжение.
   - Совсем немного. Во-первых, - глупо было бы требовать от вас раскрыть свою разведывательную сеть, но законсервировать её, отдав приказ воздержаться от активных действий, вам вполне по силам. Кстати, господин полковник, не стоит в ближайшее время ждать каких-либо вестей из Архангельска от бывшего капитана дальнего плавания, а ныне бывшего прапорщика по флоту Мелленберга. Он арестован и прямо-таки изнемогает от желания рассказать следователям всё, что знает. Там же, в соседних камерах сидят финны Фрейман, Каллио и Иогансон, которые слезно просили передать своим землякам из 27-го егерского батальона, созданного под вашим руководством, что не стоит появляться на побережье Белого моря ни под каким предлогом...
   Оп-паньки, а вот это получился если не удар ниже пояса, то уж точно поддых, глава разведотдела IIIb аж замер, почти превратившись в библейскую соляную статую. Недавно Павлов с Келлером вдруг вспомнили, что незадолго до диверсии на "Императрице Марии" была архангельская трагедия, когда у причала рванул груженый взрывчаткой пароход "Барон Дризен", а спустя какое-то время - еще один пароход, "Семен Челюскин". Воронцов этим очень заинтересовался, даже выпросил у меня полувзвод в командировку. А вернувшись перед самым моим отъездом, рассказал, что ситуацию удалось выправить, выловили десяток диверсантов, которые, познакомившись со скополамином, тут же искренне покаялись в своих грехах и поставленной задаче взрывать суда, стоящие в порту.
   Самое интересное заключалось в том, что и Петр Всеславович и мои "призраки" ехали в составе свиты морского министра генерал-адъютанта Григоровича и когда он, и без того строгий, а сейчас еще и настроенный очень решительно после беседы с Великим князем Михаилом, познакомился с пропускным режимом, точнее, с полным его отсутствием, а также почитал протоколы допросов и лично повертел в руках обезвреженный "пенал", то устроил всему архангельскому начальству операцию "Шок и трепет". Местные шишки, учуяв в непосредственной близости от своих бережно охраняемых интимных мест явную и неприкрытую угрозу их мужскому достоинству при полном отсутствии наркоза, развили такую кипучую деятельность, что в течение недели вся взрывоопасная гадость, лежавшая на причалах вперемежку с другим легковоспламеняющимся грузами, была или отправлена по железной дороге адресатам, или спрятана в моментально построенных складах, охраняемых не хуже, чем Форт-Нокс. А начальник жандармского пункта порта поручик Спицын после беседы с морским министром получил от Воронцова пароль для срочной телеграфной связи, чтобы в случае чего бодаться с местным начальством не в одиночку...
   - Так что всех, пытающихся сунуть свой нос в наши дела, или как-то напакостить, мы со временем выловим, и единственное, что сможет спасти их от петли - искреннее раскаяние и всесторонняя помощь следствию...
   - Хорошо, каково ваше второе условие? - Николаи снова берет себя в руки. Чтобы получить еще один удар.
   - Оно достаточно близко первому. Нам известно, что некоторые высокопоставленные лица... в том числе и Вы, господин полковник, рассматриваете возможность переправки из Швейцарии на родину радикально настроенных российских социал-демократов и возможной помощи им в организации революции...
   А вот это - уже нокдаун. Оберст аж отшатнулся, услышав мои слова и замер, не зная, что ответить. Сейчас будем его полоскать, как помойного кота.
   - Господин капитан, все российские подданные, попавшие в Рейх, будут интернированы до конца войны! - Фон Тельхейм снова бросается на амбразуру. - Они будут содержаться либо под арестом, либо в специальных лагерях.
   - Господин подполковник, давайте не будем пока касаться этого вопроса! Я боюсь, что не смогу удержаться и наговорю в ваш адрес много неприятного по поводу содержания наших военнопленных! - Надо оживить разговор, подпустив эмоциональной нервозности. - И я очень сомневаюсь, что беззащитные мирные люди будут находиться в лучших условиях!.. Но к названным мною господам террористам германские власти будут очень внимательны и заботливы. Вплоть до провоза по территории Германии в опломбированном вагоне, не так ли, господин полковник?.. Как видите, фон Тельхейм, ваш шеф не торопится меня опровергнуть.
   - Вы не совсем правы, господин капитан. - Главный разведчик наконец-то обретает дар речи. - Не знаю, откуда Вы взяли подобную информацию. Да подобное предложение было высказано, но наш кайзер отрицательно к нему отнесся, сказав, что оно не соответствует его понятиям рыцарской чести...
   Ну, что ж, снова залезаем в информационный ресурс попаданческого послезнания и немного разбавляем его домыслами и догадками:
   - Вам наверняка знаком господин Гельфанд, он же Парвус, один из социал-демократов, кстати, уроженец Минской губернии. Который еще в марте 1915 года, приехав из Турции, предложил вашему генеральному штабу подробно разработанный план уничтожения Российской империи изнутри при помощи революционного движения, посчитав даже сколько миллионов рейхсмарок нужно будет для затратить на организацию забастовок на Обуховском, Путиловском и других крупных заводах, проведение диверсий на Трансибе, финансовую подпитку финских, кавказских и прочих националистов. И соответственно, сколько их осядет в его кармане. Официально его предложение отвергли, но некоторые высокопоставленные персоны, в частности, канцлер Бетман-Гольвейг, заинтересовался этим вопросом и поручил Вашему отделу проработать этот вариант, поскольку более двадцати российских социал-демократов являются агентами полковника Николаи. Причем, делается это уже без ведома кайзера...
   А вот это уже - всё, технический нокаут, причем двойной, фон Тельхейм тоже молчит в тряпочку, не зная, что вякнуть. Интересно, найдут они утечку информации, учитывая, что все сведения будут рассекречены только через пару десятков лет?.. Ладно, продолжим:
   - Со своими революционерами мы сами и разберемся, даже примем меры, чтобы эта зараза не перекинулась к вам... Не смотрите на меня так удивленно, через год на волне голодного недовольства и у вас могут стать популярны идеи свержения монархии. Особенно с помощью извне... Никогда не встречалась фамилия Бронштейн? Он же - Троцкий? Тоже революционер, бежавший из сибирской ссылки. Выслан из Франции и ныне обретается где-то на юге Испании, или плывет в Америку. Так вот, у него в голове уже созрела идея перманентной революции, когда она, победив в какой-то одной стране, перекидывается на другие, постепенно завоевывая весь мир... То, что вы воспрепятствуете появлению названных людей в Российской империи, будет правильно оценено при налаживании послевоенного сотрудничества.
   - Значит, Вы считаете, что Германия обречена и после победы варварская, дикая и отсталая Россия будет снисходительно помогать бедной Германии?! - Голос фон Тельхейма похож на рычание, совсем не умеет вести себя прилично.
   - Не снисходительно, а доброжелательно, господин подполковник. Несмотря на то, что войну начали вы. И это будет не милостыня, или подачка, а взаимовыгодное сотрудничество...
   - Что вы можете нам дать?! Свой хлеб, кроме которого вы ничего не умеете выращивать? У вас нет практически никаких нормальных заводов, ваш народ - необразованные и вечно пьяные лентяи! - У фон Тельхейма, кажется, крышу снесло. Даже не видит предостерегающих жестов своего шефа.
   - А что будут есть после войны голодные немцы? Крупповские снаряды, или отравляющие газы герра Габера?.. Тем более, что сейчас есть этот хлеб вы не стесняетесь. Думаете, нам не известно о поставках через якобы нейтральные фирмы, связанные с Германией? Мы можем в течение месяца перекрыть эти каналы, но тогда простым немцам придется еще туже затянуть пояса...
   А насчет промышленности и прочих достижений прогресса - посмотрите сюда. - Достаю из кармана сублимированный пайковый брикетик и кладу на стол. - Его нужно положить в котелок, залить кипятком, и через несколько минут у вас будет смесь из сухофруктов и кедровых орехов. Солдату в сутки требуется три таких порции. Сравните это со своим "железным пайком" из позапрошлогодней кормовой брюквы. Да, согласен, такой паек получают далеко не все, но технология создана и производство налаживается. Если сомневаетесь, можем проэкспериментировать прямо сейчас...
   Но вернемся к нашему вопросу. Поначалу сотрудничество будет именно таким - технологии в обмен на сырьё. Но, к примеру, те производства, которые будут вам запрещены, можно будет разворачивать у нас, но при условии, что каждый ваш специалист обучает наших работников. А со временем, как знать, возможно, и вы будете покупать у нас какие-то технические новшества...
   За окном раздаются какие-то посторонние звуки, ухо улавливает работу автомобильного движка и конское ржание. Фон Тельхейм считает за лучшее сходить на свежий воздух, остыть после того, что услышал, а заодно разобраться с шумом и принести горячую воду для проверки правдивости моих слов.
   - И, всё же, Вы абсолютно не похожи именно на простого русского офицера, господин капитан. - Полковник Николаи задумчиво вертит в руках подаренный брикетик. - Я бы и далее не отказался пообщаться и с Вами лично, и с теми, чьи взгляды Вы представляете.
   - Если это не завуалированное предложение к вербовке, то - милости просим. - Улыбаюсь, пытаясь пошутить...
   Разговор прерывается с появлением фон Тельхейма, но в руке у него вместо кипятка пистолет.
   - Не делайте резких движений! Полковник Николаи, я имею приказ арестовать Вас по подозрению в предательстве и попытке сговора с врагом! Вы, господин капитан, с этого момента можете считать себя военнопленным!
   В комнате появляется Майер, тоже с люгером в руке, и с язвительной ухмылкой направляется ко мне.
   - Сдайте пистолет обер-лёйтнанту, кортик можете оставить при себе. Я думаю, Вы не настолько глупы, чтобы устраивать здесь бессмысленную драку. Только что в помощь егерям прибыл полуэскадрон гвардейской кавалерии. - Фон Тельхейм поворачивается к Николаи. - Герр оберст, генерал Фальгенгайн хочет выслушать все причины и доводы, толкнувшие Вас на этот поступок. Надеюсь, Вы также будете благоразумны.
   Медленно поднимаюсь из-за стола, так же медленно расстегиваю кобуру и двумя пальцами за рукоять достаю свой люгер и отдаю Майеру.
   - Герр оберст-лёйтнант, Вас не смущает то, что я прибыл сюда, как парламентер? - Пытаюсь вразумить неразумного, но тщетно.
   - Когда того требуют интересы Рейха, я могу пойти на некоторое отступление от общепринятых правил. - На лице подполковника торжествующая улыбка, во взгляде ни капли сомнения. - Прошу на выход. Майер, Вы поведете автомобиль...
   - Надеюсь, герр оберст-лёйтнант, Вы разрешите мне выкурить папиросу? - Останавливаюсь возле крыльца, лезу в карман за портсигаром, не замечая напрягшегося сзади конвоира Майера. Прикуриваю подрагивающими руками только со второй попытки, затем беру прислоненный к крыльцу импровизированный "белый флаг", ломаю ветку и бросаю всё на землю, объясняя свои действия присутствующим. - Вряд ли мне это теперь понадобится.
   - Гауптман, со своими егерями и драгунами прочешите окрестности на предмет обнаружения русских. - Фон Тельхейм отдает распоряжения растерянному Штайнбергу. - Надеюсь, Вы понимаете, что от результатов зависит Ваша карьера и судьба?..
   Майер заводит авто, Николаи садится рядом с ним на переднее сидение, сзади устраиваемся мы с фон Тольхеймом. Два десятка кавалеристов вскакивают в седла, готовясь сопровождать нас, остальные присоединяются к уже построившимся егерям. Машина трогается с места, и мы едем в неизвестность. Или почти неизвестность.
   Гордый оказанной честью, обер-лёйтнант не торопясь ведет машину, объезжая рытвины, конвой рысит сзади, а я слушаю звуки осеннего леса, перекрываемые шумом двигателя, и отрешенно смотрю на проплывающие мимо кусты и деревья. Скоро поворот, где надо будет притормозить почти до пешеходной скорости... Ага, вот и он... Качнувшись на ухабе, наклоняюсь вперед и зажмуриваюсь, поэтому не вижу, как на дорогу летит несколько петард, слышу только знакомый чвирк "Атака!". Бабах не настолько громкий, чтобы оглохнуть, но магниевые вспышки ощущаются даже сквозь веки. Такие же хлопки слышны сзади. Пора!!!.. Открываю глаза, рука уже тянет из-за голенища "оборотень", распрямляюсь, делая руками движение наподобие плавания баттерфляем. Левая ребром ладони ломает горловые хрящи фон Тельхейму, успевая раньше подносимых к лицу рук, клинок в правой уже по рукоять сидит в шее Майера, машина глохнет и останавливается.
   - Полковник, не двигаться!!! - Пытаясь перекричать грохот выстрелов, командую еще ничего не соображающему Николаи, выпрыгиваю поверх закрытой дверцы и ныряю в кусты. Травяной бугор справа поднимается, оказываясь Гриней, и протягивает мне "бетю". Передергиваю затвор и выскакиваю обратно на дорогу, но стрелять уже не в кого. Гансы-кавалеристы, не успев сделать ни одного прицельного выстрела, почти все неподвижно лежат на дороге. Ну да, ну да, два мадсена, десяток пистолетов-пулеметов, с двух сторон, с расстояния в пятнадцать метров... Исход вполне предсказуем...
   - Командир, ты как? - Михалыч, улыбаясь, протягивает мне лохматку.
   - Нормально, всё, как по нотам. Спасибо, хлопцы! - Натягиваю камуфляж, достаю из саквояжа фон Тельхейма свой люгер и обращаюсь к оберсту, прозревшему настолько, чтобы видеть двоих "призраков", целящихся в него, и поэтому сидящему очень неподвижно. - Жаль, что наш разговор так закончился, господин полковник. Но, сами видите, это - не моя вина.
   - Капитан... Господин капитан... Возможно ли продолжение разговора?.. В будущем? - Николаи уже пришел в себя и, к чести для него, может мыслить правильно.
   - Конечно. Сигнал тот же, но теперь встреча будет уже на нашей стороне... Если не боитесь. Мы найдем способ связаться и сообщить о месте. До свидания, господин полковник... Михалыч, уходим, скоро тут будут гости...
   Исчезаем в кустах, на бегу строимся в походный ордер, и несемся подальше от рокового для некоторых места. Мы, конечно, круче всех гор в мире, но и противника нельзя недооценивать...
   - ... Теперь я, кажется, на самом деле понимаю, почему вы ничего не могли сделать с его отрядом в прошлом году. - Николаи поднимает взгляд на вошедшего с докладом фон Штайнберга. - Прочесывание, разумеется, не дало никаких результатов?
   - Две, или три сломанные ветки и след маленького костра, накрытый срезанным дерном в двух километрах отсюда. Больше ничего. - Гауптман несколько секунд раздумывает и добавляет. - На этот раз нам повезло, что они не устроили никаких смертельных сюрпризов, хотя и могли.
   - Сегодня не тот случай... Готовьте роту к маршу, оставьте Нольда, чтобы дождался санитаров и вывез тела фон Тельхейма и Майера. Идите, Генрих, мне нужно подумать... И вот еще что, пока будем возвращаться в Берлин, вспомните всё, что знаете о гауптмане Гуроффе. Меня интересует абсолютно всё. Что делал, что говорил, особенно - как говорил, Ваши впечатления о нем, любые, самые незначительные нюансы...
  *
   Вчера за полдня отмахали довольно приличное расстояние от хутора, когда совсем стемнело, устроили ночевку, утром, после экспресс-завтрака (брикетик залить кипятком, употребить по готовности, сверху залить горячим чаем), снова быстро, но почти бесшумно ломимся дальше. Мало ли какой шум поднимет герр Николаи, когда придет в себя, вдруг сочтет себя обиженным, или оскорбленным. А вообще - интересный экземпляр, вчера, пока бежали, долго пытался рассуждать на ходу, но так и не пришел к выводу, был ли это спектакль, неудачно для немцев закончившийся, или фон Тельхейм действительно сговорился за спиной шефа с кем-то, влияющим на принятие решений и принадлежащим к умеренным "ястребам". Двух неумеренных уже похоронили больше года назад, остались те, кто считает, что надо нас вымотать, как следует, а потом свысока, через губу, диктовать условия мира.
   Когда готовили операцию, обратный маршрут прокладывал мимо заимки деда Мартьяна, к которому нужно было обязательно попасть. Вторым, неофициальным заданием рейда была эвакуация с острова оставленных там больше года назад прапора и медсестрички из Ново-Георгиевска. Когда уходили, дал слово за ними вернуться, теперь пришло время сдержать обещание. Но сомнения, всё же, были, и нешуточные. Никакой военной пользы от этих двоих не предвиделось, и в голове постоянно вертелся вопрос, могу ли рисковать группой и успешным выполнением задания ради "подобной мелочи", как было бы сказано великомудрым начальством. Хотя Келлер, зная меня, не стал бы такое говорить.
   Когда поделился тяжкой думой с Михалычем, тот с некоторым ехидным недоумением спросил, насколько тяжелее будет тащить по лесам их, нежели не желающих идти своими ногами германских "языков". Затем наставительно довел до моего сведения, что правильный казак, к коим в некотором роде могу по причине кровного родства себя причислять, завсегда обещанное справляет. И что, коль невмоготу одному сдюжить, на то друзья-товарищи есть, и они всенепременно помогут.
   Внутреннее чутье подсказывало, что в ночлеге целитель нам не откажет. Поэтому, когда шли на встречу, оставили на оговоренной полянке у болота условный знак - три сухих ветки, воткнутые в землю шалашиком возле трухлявого пня. Если не найдем их на месте, значит, весточка принята и нас ждут. Потому, как вероятность наткнуться на случайного сборщика хвороста в такой глуши практически равна абсолютному нулю.
   Идущие впереди дозорные падают на колено, старший сигналит рукой "Стоп". Рассыпаемся, занимая круговую оборону. Вглядываюсь, вслушиваюсь и даже внюхиваюсь в окружающий лес - ничего подозрительного, жду полминуты, затем встаю и тихонько пробираюсь к головняку.
   - Командир, там в кустах что-то мелькнуло. Непонятное такое... - Старший дозора докладывает шепотом. - Раз, - и нету. Ты ж говорил, што...
   - Добро, говорил, всё правильно. Смотрите по сторонам, не стрелять, врага тут нет...
   Оборачиваюсь на чвирк "Внимание", и замираю. Метрах в тридцати позади нас на тропинке спокойненько так сидит себе рысь. Абсолютно не боится направленных стволов, никуда не убегает, кажется, даже улыбается, если это слово применительно к зверям. И мордочка знакома, видел уже я его. Только тогда, год назад, он был еще котенком-большуном, а сейчас на ворохе опавшей листвы сидит взрослый кошак.
   - Не стрелять! - Иду навстречу старому знакомцу, за пару шагов опускаюсь на колено, мысленно повторяя привычное "Мы с тобой одной крови, ты и я" и негромко произнося "Вур-р". Рыська тоже подается вперед, обнюхивает протянутую ладонь, затем, показывая, что узнал, бодает ее, как самый обычный кот, требуя, чтобы его погладили. Провожу несколько раз по загривку, завершая ритуал встречи, и встаю. Рыжий отбегает на десяток метров и оборачивается, как бы приглашая следовать за собой. Стараясь не замечать изумленных лиц и гадая, пойдут ли теперь по солдатскому телеграфу байки о том, что Командир еще и диких хищников усмиряет одной правой, командую "Вперед" и группа старается догнать провожатого, с нетерпением дожидающегося после очередного рывка таких неуклюжих и медлительных двуногих.
   После десяти минут погони за рыжей мохнатой молнией мы попадаем на небольшую поляну, где нас дожидается еще один знакомый - Синельников, прапор, которого раненным мы оставили у Мартьяныча вместе с медсестричкой. Узнаю его сразу, даром, что отрастил бороду, стрижен под горшок и одет в какую-то косоворотку и меховую безрукавку-душегрейку, а от формы остались только шаровары с сапогами. Рыська тут же садится у поваленного дерева, на котором тот обосновался и гордо смотрит на него, как бы говоря "Вот видишь, кого я нашел".
   - Доброго дня Вам, Денис Анатольевич! - В голосе прапорщика явственно слышится удивление.
   - Здравствуйте, Матвей Матвеевич. - Обмениваюсь рукопожатием с бывшим попутчиком. - Наверное, день действительно будет добрым. Пока шли, всё вспоминал маршрут по болоту, боялся ошибиться. Там же заплутать - нечего делать, даже булькнуть не успеешь. Особенно, если гости незваные.
   - Да нет, и Целитель, и мы с Анечкой всегда Вам рады... А я-то думаю, что это дед Мартьян меня два дня подряд по грибы посылает. - Матвей, хитро улыбаясь, кивает на большую корзину, полную лисичек, рыжиков и, кажется, моховиков...
   Путь по болоту занял совсем немного времени, Матвей уверенно шел впереди, видно, уже зная тропу, как свои пять пальцев. Рыська увязался было с нами, но намочив пару раз лапы, недовольно фыркнул и умчался одному ему ведомым маршрутом. Выходим на твердую землю и останавливаемся на пару минут.
   - Так, братцы, стволы - на предохранитель, привести себя в порядок. Негоже перед хозяином в таком виде появляться...
   - А хозяин дорогим гостям всегда рад! Аль перед красной девицей хотите покрасоваться? Вот, Аннушка, глянь-ка, сколько кавалеров прибыло... - Добродушно усмехается как всегда появившийся из ниоткуда ведун, обращаясь к стоящей рядом спутнице.
   - Охолоните, хлопцы. - Останавливаю дернувшихся от неожиданности за оружием казаков. - Здравствуйте, дед Мартьян, здравствуйте, Анна.
   - Здравы будьте, воины. Пойдемте, отдохнете с дороги. - Хозяин Леса ведет нас по тропинке к своему жилищу. Из всей группы только я и Андрейка-Зингер идем спокойно, один раз тут уже были, остальные немного настороженно крутят головами по сторонам. Изба, как и в прошлый раз, появляется неожиданно, и ничуть не изменилась с тех пор, так же, впрочем, как и её владелец. Те же валуны под бревнами, та же затейливо вьющаяся резьба на наличниках, только новая солома на крыше желтыми пятнами бросается в глаза. Возле сарая-сенника, в котором, скорее всего, мы и будем обитать, стоит уже накрытый стол. Но сначала по строгому распоряжению Мартьяныча мы посменно отправляемся в баню. Чуток из вежливости попарившись и как следует отмывшись, усаживаемся за трапезу. Угощения на столе немного, ячневая каша, копченое сало, миска жареного мяса, соленые грибы, моченая брусника, свежеиспеченный хлеб. Оно и понятно, живут тут втроем, а нас почти два десятка нарисовалось.
   - Дед Мартьян, Матвей, Анна, мы, вообще-то, со своими припасами, нам только кипяток нужен. И, вот, попробуйте, вам понравится. Это можно употреблять даже как десерт к чаю. - Михалыч по моему кивку достает наши брикетики и я сначала даю знахарю их осмотреть, затем, используя принесенную горячую воду, демонстрирую, как "легким движением руки" они превращаются в уже привычную до отвращения смесь орехов, кураги, изюма и чернослива.
   - Любопытно, любопытно... - Ведун с интересом рассматривает содержимое миски, затем принюхивается. - И очень интересно... Это кто ж такой умный к тебе, Воин, в интенданты записался, такими вот лакомствами снабжает, а?.. Только вот, то, что он намешал тут, далековато растет, можно было бы и нашими травками обойтись. Помогла та баклажка, что в прошлый раз дал?
   - Помогла, дед Мартьян, еще как. - До сих пор помню, как год назад по лесу мчались, табун озабоченных лосей нервно курит в сторонке.
   - Вот! - Старик улыбается и поднимает вверх палец. - А всё вот здесь, под ногами, только знай что, где и когда собирать... Познакомишь со своим алхимиком? Будет о чем поговорить.
   - А как же я вас?.. - От неожиданности даже не знаю, что и ответить.
   - Позже поговорим. - Мартьяныч произносит это негромко и многозначительно, затем громко обращается к медсестричке. - Аннушка, будь добра, принеси с Матвеем еще кипятку гостям нашим, коль так просят. И заварочку тож...
   После еды мы с дозволения хозяина оккупировали сенник, и мне удалось даже спокойно покемарить пару часиков. Во-первых, почти полностью доверял деду Мартьяну, а во-вторых, даже предупрежденная о том, что беспокоиться не о чем, моя гвардия расположилась на отдых так, чтобы в любой момент пара стволов смотрела в сторону возможных входов в сарай. Знахарь, зайдя позвать на разговор, увидев эту идиллию, лишь усмехнулся, типа, если - дурные, то это надолго.
   - ... Так вот, Воин, я хочу, чтоб ты нас с собой забрал. И меня, и Матвея, и Анну. Обузой мы тебе не будем, в дороге не стесним. За год много воды утекло, увидишь. Может, и помочь чем-то сможем.
   - Мартьяныч, за этим и пришли. Скинули мы тогда на Вас обузу, но не смогли бы выбраться иначе... Но сами же прекрасно понимаете, что до линии фронта больше ста верст. И повсюду немцы...
   - Ты меня не стращай-то расстоянием, да трудностями. И я сдюжу, и молодежь справится, будь уверен. Видал, как они расцвели?..
   Ну да, заметил. Слишком в глаза бросилось, год назад оставляли здесь до смерти перепуганную девчонку с вывихнутой лодыжкой, маленького такого беспомощного котенка, а сегодня нас встретила... И если знахарь у меня ассоциировался с лесовиком-лешим, то Анна - вылитая лесная нимфа, полная спокойствия и, наверное, даже какого-то горделивого достоинства. И Матвей за год, кажется, как-то даже выпрямился, вырос, и никакого намека на хромоту.
   - ... Ежели не согласен, мы сами потихоньку пойдем. - Дед Мартьян неправильно истолковывает моё молчание. - Ту зиму вытянули, а теперешнюю, боюсь, не сдюжим. Не хватит запасов-то.
   - Да нет, согласен, только... Только попрошу об одном... Пока будем выбираться, решения принимаю я и никто другой... - Как-то даже неловко объяснять старику особенности единоначалия.
   - Так никто и не спорит, командуй себе на здоровье. - Ведун понимающе улыбается в ответ. - Мы хоть люди и не военные, а всё ж понимаем про дисциплину-то...
   Известие о том, что мы возвращаемся не одни, народ воспринял абсолютно невозмутимо, у меня даже создалось впечатление, что если им будет поставлена задача притащить короля Георга на "файв о клок ти", к примеру, то казаки только уточнят на чем переплывать Ла-Манш и с какой скоростью тащить, чтобы Его британское величество не загнулось по дороге. Если, конечно, именно в этом и не заключается поставленная задача.
   До линии фронта добрались без приключений и проволочек. И, дождавшись подходящего момента, аккуратно перескочили через нейтралку. Никаких хлопот "пассажиры" нам не доставили, та же Анна, вновь переодевшаяся, как и в прошлый раз, в форму, двигалась почти беззвучно. Сказались, видно, уроки Мартьяныча и общение с дикой природой.
   Остапец, как и было оговорено, на каждую ночь выставлял в окопе дежурных, ждавших условного сигнала о нашем прибытии, а чтоб не было скучно, они развлекались бросанием в заснувшие тушки часовых различных мелких предметов типа камушков, или пустых алюминиевых кружек. Поэтому на наш чирик почти тут же раздался отзыв, и вскоре обрадованный Дмитрий Иванович поил нас горячим чаем и устраивал на ночлег...
   До Первопрестольной добрались без приключений, "подорожная" на этот раз за подписью принца Ольденбургского оказала своё магическое воздействие, а посему места на всех в ближайшем эшелоне нашлись незамедлительно. На вокзале нашу компанию уже ждали. Котяра, довольно улыбаясь от встречи со старыми друзьями, загрузил группу в грузовик и повез в батальон сдавать уже ненужный "реквизит", а мы, сопровождаемые слегка заинтригованным Воронцовым, которого я оповестил телеграммой о том, что возвращаюсь с гостями, рассаживаемся в две машины и едем к Павлову. Был, конечно, вариант разместить Мартьяныча, Анну и Матвея на своей вечно пустующей служебной квартире, но потом, всё же, остановился на варианте с Институтом. Людям требуется отдохнуть с дороги, привести себя в порядок и хотя бы немного привыкнуть к новой обстановке после лесной жизни. Тем более что и гардероб надо было привести в соответствие с современными московскими модами. Перед отъездом, естественно, они переоделись в стиле "чем Бог послал", но захудалая лавка с гордой вывеской "Магазин готоваго платья" в крошечном уездном городке - не чета "Мюру и Мерилизу", широко известным ателье и парикмахерским.
   По дороге молодежь во все глаза рассматривает цивилизованную жизнь, от которой, как я понимаю, они уже успели отвыкнуть, Мартьяныч, прикрыв глаза, то ли дремлет, то ли думает о чем-то, а мы с Петром Всеславовичем болтаем о всяких пустяках, понимая, что серьезный разговор впереди, и будет он довольно интересным. Предупрежденные КППшники пропускают нас без остановки, водители привычно крутятся на въездном лабиринте, вызывая понимающую усмешку знахаря и недоумение Матвея, еще пара минут - и мы останавливаемся возле одного из гостевых коттеджей.
   - Это куда ты нас завез-то, Воин? - Интересуется дед Мартьян, с нарочитым кряхтением вылезая из машины. - И что за крепость сказочная такая?
   - Ну мы же были у вас в гостях, теперь вы к нам пожалуйте. - Пытаюсь обратить невысказанные опасения в шутку. - А это и есть Институт академика Павлова, о котором говорил в дороге, здесь вам будет комфортней, чем в Москве. Отдохнете, освоитесь, доктора вас посмотрят, да и сами же просили познакомить с алхимиком, который с травками работает.
   - Баня уже протоплена, если барышня желает, к ее услугам ванная комната, горничная объяснит что и как работает. - Воронцов перехватывает инициативу. - Обед скоро будет доставлен, портные и парикмахеры тоже к вашим услугам.
   - Нам что, в доме сидеть взаперти, аль погулять можно будет? - Старик саркастически переключается на нового собеседника.
   - Пожалуйста, в пределах жилой зоны можете передвигаться совершенно спокойно. Если вдруг заблудитесь, попросите кого-нибудь из работников проводить вас к двадцать седьмому дому. - Петр Всеславович совершенно невозмутимо игнорирует наезд. - Если захотите связаться с капитаном Гуровым, или со мной, вызовите по телефону, в доме я покажу, как им пользоваться. Академик Павлов сможет встретиться с вами сегодня вечером, если будете готовы. Давайте пройдем внутрь, а Дениса Анатольевича отпустим на доклад генералу Келлеру.
   Быстренько прощаюсь и бегу домой. Во-первых, надо тоже привести себя в порядок, а во-вторых - очень хочется увидеть своих девчонок. Но сюрприза не получается, Даша уже ждет меня возле дома.
   - Здравствуй, моя хорошая! - Обнимаю и вежливо чмокаю жену в щечку, для остального обстановка неподходящая, ну да еще будет время. - Я вернулся.
   - Гулёна! Столько времени неизвестно где шастал, и за все мои волнения только один поцелуй? - Моя милая исподтишка кидает взгляд по сторонам и, не найдя ничего подозрительного, целует уже по-настоящему. - Здравствуй, родной! Пойдем в дом, нечего тут торчать у всех на виду...
   Через полчаса вымытый, выбритый и переодетый, сижу за столом и с удовольствием наблюдаю за тем, как Дашенька, готовя свой фирменный кофе, самозабвенно колдует у того самого "сундучка" со специями, подаренного еще до свадьбы.
   - Пока ты там плескался, звонил Иван Петрович... Сказал, что генерал Келлер уже приехал, и чтобы ты был у него в два часа пополудни, раньше он не сможет освободиться... Ай, кажется перемудрила с корицей!.. Мне показалось, что он специально дает нам время... Ну, вот и всё, прошу Вас, милостивый государь!..
   - Благодарю покорно, сударыня, Вы делаете меня счастливейшим из смертных! - Расплываюсь в блаженной улыбке сразу от всего. И от счастливого вида моей ненаглядной, и от обалденного запаха ЕЁ кофе, и от пронзительного чувства, что я - дома...
   - ... Дашенька, не было там никакой опасности. Встретились с одним человечком, поговорили за жизнь, сказали ему как мы её представляем, он высказал свои доводы, и разбежались в разные стороны...
   - Ага, так я и поверила! И сколько германцев после этого пришлось хоронить? - Иногда мне кажется, что детектор лжи, разработанный Павловым, работает на пару порядков хуже, чем тот, что у моей любимой в голове. - И не смей отнекиваться, врунишка!
   - И когда это я тебе врал?.. Ну... Я точно не считал, но где-то - пару десятков... Не волнуйся, лапушка, мне абсолютно ничего не угрожало!.. - Поспешно добавляю, видя начинающие округляться глаза. - Просто плохие мальчики решили помешать нашему разговору, вот и пришлось... Но я тут ни причем!.. Я только двоих... И то - нечаянно...
   Красноречивый взгляд Даши так и говорит, что мол, горбатого могила исправит, но потом, выделив ключевое слово во фразе, она испуганно решает промолчать. Положение спасают раздающиеся в коридоре шаги, и в гостиную входит няня, держащая на руках Машулю, которая изумленно рассматривает окружающий мир.
   - Здравствуйте, Денис Анатольевич... Дарья Александровна, малышка проснулась, пора кормить.
   - Добрый день, Оля... - Еле успеваю поздороваться.
   - Оленька, ну мы же договорились - без официальности!.. Сейчас папа с дочкой поздоровается, и пойдем.
   - Здравствуй, Марьюшка! - Беру на руки маленького и очень родного человечка, тихонько касаюсь губами лобика. Дочка также удивленно смотрит на меня, затем выдает что-то среднее между писком и мяуканьем, очевидно, означающее "Привет" на её языке. После чего следует звук погромче и подлиннее, скорее всего означающий "Я кушать хочу, а вы тут, блин, втроем собрались и ничего не делаете!".
   - Всё, всё, родная моя, идем! - Дашенька останавливается в дверях с многозначительной улыбкой. - Собирайся, дорогой, к своему начальству. И не задерживайся там, у меня на вечер вполне определенные планы!..
   *
   Доклад был по-военному краток и не занял много времени. Гораздо больше его ушло на осмысление и попытки выстроить какие-нибудь версии, которые, впрочем, не слишком отличались от моих.
   - Я вижу тут два варианта. - Иван Петрович задумчиво барабанит пальцами по столу. - Как Вы правильно сказали, Денис Анатольевич, немцы решили поосторожничать и не идти сразу на контакт. И тут либо Николаи решил разыграть спектакль, либо фон Тельхейм за его спиной вел свою игру... Но в любом случае цель операции считаю достигнутой, до германцев доведен устраивающий нас вариант.
   - К чему тогда этот спектакль с пленом? - Воронцов отрывается от своей папочки с бумагами. - Если бы Дениса Анатольевича взяли в плен, то ни о какой "странной войне" и речи быть не могло бы.
   - Мне кажется, что господина капитана хотели "выпотрошить" в более спокойной обстановке, вызнать все мелочи, детали и нюансы, в том числе и о его деятельности, а потом отправить обратно передать свои условия. И чтобы он в плену на своей шкуре проникся идеей пангерманизма. Кто был автором идеи, Николаи, или кто-то другой, дела не меняет. Германцы не воспринимают пока Россию серьезно, мы для них - кандидат в колонии, сырьевой придаток, а не равноправный партнер. - Это уже Келлер озвучивает свои мысли. - Только вот финал спектакля вышел не такой, как режиссер планировал. Такого фортеля от нашего сорвиголовы они вряд ли ожидали, теперь у них есть о чем подумать... Но тут есть еще одно "но". Пойдет ли герр оберст к кайзеру? Даже убежденный в нашей силе?
   - А почему нет, Федор Артурович? - Павлов вопросительно смотрит на собеседника.
   - Иван Петрович, мы о своих масонах знаем далеко не все, что хотелось бы, а уж про заграничных и подавно. У меня нет уверенности, что тот же Николаи не связан с ними. И поэтому я думаю, что информация к Вильгельму не попадет.
   - К кому же тогда?
   - К тому, кто заинтересован в дальнейшем продолжении войны. И кто на этом очень хорошо ручки свои греет. Я имею в виду наших заклятых друзей из-за океана.
   - Мне кажется, что это маловероятно, Федор Артурович. Я имею в виду не устремления Штатов, а связь полковника Николаи с янки.
   - С янки - нет, а с какими-нибудь высокопоставленными аристократами старинных германских родов, связанных узами масонства с американцами - да, еще и под козырек возьмет... И вспомните, кто делал революции тогда, у нас... - Келлер немного понижает голос. - Февральскую - бриты с французами, а Октябрьскую - немцы с амерами. И кто в конечном итоге победил... Вы, Иван Петрович, когда-нибудь слышали о программе Вудро Вильсона?
   - ... Только название - "Четырнадцать пунктов". И дату - тысяча девятьсот восемнадцатый. До сути не добирался.
   - Я в свое время интересовался данным вопросом. Это - своего рода предупредительный выстрел в воздух, сигнал, что Америка отходит от доктрины Монро и претендует на мировое господство. Внешне всё звучит благопристойно... Ну, если так, навскидку... Один из пунктов - требование свободы морей. Звучит красиво, на самом деле САСШ бросают вызов морскому владычеству Британии... Или снятие эконоќмических барьеров и установление свободы торговых отноќшений между всеми государствами. Самое то для штатовских монополистов.
   Америка сейчас - единственный выигрывающий в войне. И в её интересах как можно больше ослабить все страны Европы. А в отношении Империи - некто полковник Хаус, никогда, впрочем, не носивший погоны, был создателем этой программы и советником Вильсона. И он видел Россию разделенной на четыре части... Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но мне кажется, что за его спиной стоит, то еще сборище масонов, пресловутый Чикагский клуб.
   - Маленькое уточнение, Федор Артурович. Эта информация почерпнута Вами из желтой прессы времен Великих Откровений и Разоблачений? Я имею в виду наши отмороженные 90-е...
   - Да, Иван Петрович, именно оттуда. - Келлер воинственно топорщит усы, готовясь спорить. - Но тем не менее, еще в римском праве записан принцип "Is fecit cui prodest" - "Сделал тот, кому это выгодно". И моим словам он абсолютно не противоречит, хоть Вы и не хотите в это поверить.
   - Можно верить, или не верить, гадать по звездам, или на кофейной гуще, но сейчас мы должны обсудить конкретные действия. Что и каким образом мы можем сейчас сделать? - Павлов возвращается к теме разговора.
   - Если позволите... Во-первых, давайте исходить из того, что немцы всё-таки пропустят наших революционеров через свою территорию. - Начинаю излагать свои слегка запутанные мысли. - И в страну они могут попасть через якобы нейтральную Швецию. Поэтому необходимо усилить контроль за въезжающими, причем негласный. Понимаю, что это огромный кусок работы, что людей мало, но перекрыть Питер надо. В архивах же есть фотографии, размножить их, раздать топтунам, пусть высматривают. Или на Департамент полиции надежд мало, Петр Всеславович?
   - У нас есть там единомышленники, но без команды сверху ничего не получится.
   - Значит, нужна команда от Регента, подкрепленная хорошим кнутом и вкусным пряником... Дальше, активизировать работу контрразведки. Сейчас - не до многоходовых комбинаций, хотя бы вычистить немецкую агентуру с самых важных направлений...
   - Не только немецкую, союзников - тоже к ногтю. Сейчас отвлекаться не будем, мы-то все уже в курсе, а Вам, господин капитан, подполковник Воронцов потом оч-чено интересную историю поведает... - Федор Артурович заговорщицки улыбается. - Но продолжайте.
   - Продолжаю. Необходимо плотно взяться за подполье. Любого толка, от ярых большевиков до контуженных на всю голову анархистов.
   - Уже взялись. В Питере практически полностью выявлена военная организация большевиков, через пару недель ждем уполномоченного Заграничного бюро ЦК, тогда всех и накроем. В других местах тоже на месте не сидят. Контрразведка Эссена на Балтийском частым гребнем по экипажам прошлась. Тем более, что Великий князь Михаил всё-таки разрешил Отдельному корпусу работать в армии и на флоте. Указ, правда, с грифом, но уже действует. Подробности, если захотите, - тоже у Петра Всеславовича. - Федор Артурович снова вставляет свой комментарий, а затем интригует сногосшибательной новостью. - А вот помощь от Вас в вопросе общения с революционерами, господин капитан, потребуется, причем немедленная. В духе Ваших рейдов, но теперь уже не по вражеской территории...
   - Да не томите Вы господина капитана, Ваше превосходительство! - Павлов укоризненно смотрит на Келлера, затем обращается ко мне. - Вам, Денис Анатольевич, ехать в Красноярск и привести сюда двух человек - Иосифа Виссарионовича Джугашвили и Якова Свердлова...
   ...!!!.. Не, ну нифигасе!!!.. Охренеть, блин!.. Я еду за Сталиным!.. Минута, в течение которой присутствующие с улыбкой наблюдают за игрой чувств на моей физиономии, проходит, и я понимаю, что выбора-то, собственно, и нет. Поэтому задаю только один вопрос:
   - Когда?
   - Через три-четыре дня. - Воронцов в отличие от генерала с академиком смотрит серьезно и, кажется, немного сочувствующе. - Официальное прикрытие - комиссия по проверке мобилизации. С собой можете взять не более десяти человек.
   - Хватит и шести, дежурство в три смены плюс я в резерве. Оружие, как понимаю, обычное, разрешенное уставом? Или всё-таки можно взять ПП-шки на всякий случай?
   - Ну-у, Денис Анатольевич, не на войну же едете. - Федор Артурович на секунду задумывается. - Хотя, всякое может быть, берите. В варианте скрытого ношения. А насчет вражеской территории - я, наверное, погорячился. Чем дальше от столиц, тем больше процветают местничество и этакий фрондирующий местный сепаратизм, довольно ловко раздуваемый господами союзниками. Но хотелось бы обойтись без массовых захоронений несогласных с Вашими единственно правильными решениями. Поиграйте немного в тыловую крыску...
   Теперь, - следующий вопрос. - Павлов снова не дает нам растечься мыслию по древу. - Борьба с экономическим шпионажем, саботажем и спекулянтами. Тут все карты в руки подполковнику Воронцову и его коллегам. Можете поведать нам что-нибудь интересное, Петр Всеславович?
   - Да. Сейчас ведется в основном оперативная работа по сбору информации. За исключением случаев, требующих немедленного реагирования. Граф Татищев, ныне командующий Корпусом, после аудиенции у Регента, посвященной данному вопросу, дал команду подготовить аналитическую справку, и был неприятно поражен её содержанием. Я в циркуляре даже встретил Ваши слова о том, что война есть соревнование экономик противоборствующих сторон, Иван Петрович. Великий князь Михаил Александрович их, очевидно, запомнил и графу высказал. - Воронцов на мгновение улыбается, затем вновь становится серьезным. - А посему приказано спекуляции и акты саботажа приравнять к шпионской деятельности, особенно связанные с поставками в Германию через нейтральные страны. Помимо этого член Регентского совета сенатор Гарин после аналогичной беседы тоже развил кипучую деятельность, так что вышеупомянутой информации у нас в наличии достаточно. Ждем только команды использовать ее по назначению.
   - Простите, Петр Всеславович, а кто и когда должен дать отмашку? - Кажется, я чего-то не знаю, или не понимаю. - Ждем, когда гром грянет, только тогда креститься начнем?
   - Денис Анатольевич, если уж пошли в ход пословицы, напомню Вам другую - "Дорого яичко ко Христову дню". - Поморщившись, вмешивается академик. - Задам сразу два вопроса: на каком основании и по какой статье Уложения о наказаниях уголовных? Спекуляция, которую Вы упомянули, ныне называется свободой предпринимательства, про саботаж - тоже ни слова. Нужны новые законы, а кто их принимает - сами знаете. Великий князь Михаил Александрович пока не решается открыто конфликтовать с Думой, хотя разговоры об этом с ним ведутся постоянно.
   - Понятно. Ёжик - птица гордая, не пнешь - не полетит. И что, ждать теперь, пока тот самый Февраль не грянет? И не пойдет всё по старому сценарию?
   - Нет, Денис Анатольевич, для этого и досье собираются, и еще многое делается. - Воронцов снова вступает в разговор. - По возможности тихо и незаметно. Всех подробностей открыть не могу, но приняты меры к тому, чтобы беспорядки из-за нехватки хлеба были сведены к минимуму. Нехватки, замечу, создаваемой специально. И соответственно не было возможности использовать недовольство народа в своих целях. И для того, чтобы как-то влиять на настроения народа, нам и нужен господин Джугашвили, хорошо известный в социал-демократических кругах и пользующийся там большим авторитетом.
   - Думаете, удастся переманить его на нашу сторону? Идейного большевика, помешанного на эксах и прочих насильственных методах борьбы с Властью? Что-то мне не очень верится...
   - Денис Анатольевич, он - единственный более-менее вменяемый человек среди всей российской социал-демократии. И он - реформатор, а не разрушитель, мы об этом давно уже говорили. - Павлов с тяжким вздохом пытается объяснить свое видение проблемы, видно, и без меня тут споров хватало.
   - Позволю себе добавить, что по просьбе Ивана Петровича интересовался деталями Тифлисского ограбления. - Воронцов приходит на помощь академику. - Да, Джугашвили приехал в Тифлис где-то за неделю до нападения на казначейский фаэтон, и в день налета был в городе. Но, когда принималось решение об этом самом "эксе", он был за границей. Следовательно, участия в подготовке принимать не мог. И следователи Департамента полиции, отрабатывавшие версию его причастности, обвинения при всем желании выдвинуть не смогли. Единственная зацепка - давнее близкое знакомство Джугашвили с настоящим организатором Тер-Петросяном, но это еще ни о чем не говорит.
   - А Свердлов нам зачем? Тоже перевоспитывать будем? По-моему - абсолютно бесперспективное занятие. Успешней можно рака на горе художественному свисту научить.
   - Вот тут Вы, господин капитан, совершенно правы. - Павлов уже хитро улыбается. - Но уж очень интересный экземплярчик потом из него вырос. Хотелось бы, скажем так, устроить ему внеплановый приступ откровенности. Так что, будьте любезны, если Вас не затруднит, доставить и его.
   - Ага, я понял - живым, но необязательно здоровым... Всё, всё, шучу! Каким найду, таким и привезу, даже пальцем не трону...
   После деликатного стука в дверь появляется новая секретарша Павлова, обворожительная в своей строгости, и негромко информирует своего шефа, что посетители уже собрались, и опаздывать - не комильфо. Судя по всему - одна из Воронцовских барышень, взял, значит, Петр Всеславович академика под плотную опеку.
   - Всё, друзья мои, прошу извинить, у меня назначена встреча с поставщиками.- Павлов кривится, как будто куснул незрелый лимон. - Ладно, пойду, повоюю. Кровопийцы еще те, но, к сожалению, без них не обойтись. Хорошо, что подобно представителям блатного мира к врачам относятся с робостью и уважением...
  *
   Все разбежались по своим делам. Иван Петрович отправился переторговывать торгашей, Келлер умчался к себе в штаб снимать с кого-то стружку, обещав на прощание передать привет Бойко, а я нахально напросился на чай к Воронцову. Точнее, сначала мы пошли к нему в кабинет, а потом уже не смог отказаться от ароматной свежайшей сдобы со стаканом круто заваренного древнего напитка. И разговор, похоже, получился под стать ему, легким и непринужденным. Почти...
   - Ну и задачку Вы мне подкинули, господин капитан! - Подполковник задумчиво болтает ложечкой в стакане. - Я имею в виду этого знахаря. Прапорщика и барышню мы быстро проверим, а вот с ним, чувствую, будут большие трудности. Как Вы там говорили? Никто и звать никак? Это - точно про него. Да еще и характерец далеко не ангельский. Еще на вокзале понял, когда с ним в гляделки играл...
   - Ну, извините, Петр Всеславович, так уж получилось. Согласен, очень сложный человек. И очень неординарный. - Про Велесово капище и всю остальную мистику рассказывать не хочу, а то вообще у человека крыша может съехать, и так ему сейчас достается. - Но нам не враждебный.
   - Денис Анатольевич, работа уж у меня такая - всех и вся подозревать и проверять. Дед Ваш... Да какой он, к черту, дед?! За неполный час преобразился полностью. Помылся, подстригся, побрился, оставил только бородку наподобие тургеневской, подобрал себе костюм и даже как-то элегантен стал. С виду - обычный доктор, совсем, как наш Голубев, только седины не в пример больше... Но о себе, кроме имени почти ничего не сказал.
   - Петр Всеславович, просто примите его, как некую данность, не просчитываемую традиционными методами.
   - Да я бы - с удовольствием, если бы он просто мимо проходил. - Воронцов перестает создавать бурю в стакане чая и начинает пальцами выстукивать по столу Егерский марш. - Так - нет, он же хочет с Иваном Петровичем пообщаться. И я не могу уверить себя, что все пройдет гладко!..
   - Павлов уже знает? О том, что с ним хотят познакомиться, и человек этот не совсем понятный?
   - Да, он в курсе. Более того, сам ждет встречи. Но вот как обеспечить безопасность, думать мне...
   - Петр Всеславович, давайте сделаем обязательным условием встречи наше с Вами присутствие. В случае чего, сможем вмешаться. - Надо как-то успокоить подполковника. Хотя в злой умысел деда Мартьяна слабо верится, да и Ивану Петровичу я рассказал абсолютно всё, что знал и думал про лесного доктора.
   - ... Хорошо, у меня будет еще время подумать... Теперь - что касаемо Вас, господин капитан, - объявился человек, искавший встречи с Вами. Явился в батальон, оставил свою визитку и записку, где его найти.
   - И кто же это такой любопытный нашелся? - Вроде, никому своих координат не оставлял, на рюмку чая не звал.
   - Чиновник по особым поручениям Московского дворцового ведомства Сергей Петрович Бартенев. Ведает надзором за архитектурными строениями в Московском Кремле.
   - Интересно, что этому господину от меня потребовалось? Никогда не пересекался, вроде, с дворцовым ведомством.
   - А вот, Денис Анатольевич, и зря. - Воронцов загадочно улыбается. - У меня есть некоторые основания считать, что знакомство будет для Вас приятным, но пусть, всё же, Сергей Петрович сам введет Вас в курс дела...
   - Петр Всеславович, ну нет у меня сейчас времени на всякие мелочи! Только вернулся, опять в дорогу собираться! А тут еще чиновники всякие...
   - Обещаю, Денис Анатольевич, мелочи будут довольно приятными. - Подполковник продолжает интригу. - Тем более, что главноуправляющий Собственной Его Императорской Канцелярией обер-гофмейстер Танеев и министр императорского двора граф Фредерикс вряд ли попадают под определение "всякие чиновники"... Всё, больше - ни слова об этом! В качестве компенсации готов поведать интереснейшую историю о спасении флагмана Черноморского флота...
   Опаньки!.. Тайна "Императрицы Марии"?!.. Ну-ка, ну-ка, вот с этого самого места поподробнее, пожалуйста!..
   - Петр Всеславович, я весь - внимание!
   - Ну-с, начну с того, что как только линкор "Императрица Мария" стал на ремонт, то оказался в поле зрения как Севастопольского жандармского отделения, так и недавно созданной контрразведки Черноморского флота, начальники которых после прочтения некоторых секретных документов, подписанных и графом Татищевым, и адмиралом Григоровичем, решили больше не конкурировать и объединили свои усилия. Плюс к этому воспоминания Федора Артуровича, обладающего прямо-таки феноменальной памятью и давшего нам главных фигурантов - Воронова, Назарина и Городысского... Вам эти фамилии неизвестны? Начну с конца. Старший офицер линкора капитан второго ранга Городысский, имеющий довольно тесные связи с моими коллегами из Севастополя. Надеялся, и теперь небезосновательно, что это поможет его карьере. Судовой электрик Назарин и старший комендор Воронов - двое членов экипажа "Императрицы"...
   Так вот, кавторанг Городысский неоднократно докладывал, что к вышеупомянутому унтеру Воронову у некоторых офицеров корабля особое отношение, и что они, будучи на вахте, частенько ведут с ним длинные, душевные разговоры. Не чурается этого и сам адмирал Колчак, обычно нижних чинов вовсе не замечающий. Это - первая пикантная странность.
   Далее тот же Городысский выясняет, что Воронов и Назарин, оказывается, земляки, родом из села Беляевка Одесской губернии. Но электрик почему-то не признал комендора в лицо, хотя должен был. А когда доложил об этом начальству, был вызван к старшему офицеру линкора князю Руссову и тот пообещал за слишком длинный язык списать Назарина на "собачку"... Это...
   - Знаю, знаю, Петр Всеславович. Маленький номерной миноносец, обычно используемый на побегушках. А вот у Вас откуда такое знание флотского жаргона? Ездили в Севастополь?
   - Ездил, но позже. А жаргон - из протоколов допросов и объяснительных... Так вот, Назарину пообещали заткнуть его в такую дыру, где он пожалеет о своей болтливости. Это - вторая пикантная странность. Позже с электриком поработали люди из контрразведки, он им еще раз всё подробно рассказал и даже нарисовал, как мог, карту своей Беляевки, пометив при этом дом Воронова. Оперативники побывали там, тихонько порасспрашивали людей и выяснилось, что унтер-офицер Воронов действительно призвался на службу, но был направлен на Балтику. Оттуда же пришло последнее его письмо, изъятое и подшитое в материалах дела. Но никто из родни и не знал, что он сейчас в Севастополе.
   Ну, а дальше, - прикинули варианты и в один из вечеров, когда экипаж был отпущен на берег, возле какого-то кабака к старшему комендору со товарищи пехотные унтера-сверхсрочники прицепились, желая оспорить право завладеть благосклонностью легкодоступных портовых "марусек". Началась драка, к матросам подоспело подкрепление, к пехоте - тоже. И, пока они с помощью кулаков выясняли, кто из них более достоин женской ласки, оглушенный Воронов был уже далеко и с нашим эскортом.
   - И где бедняга сейчас?
   - Вы не поверите, Денис Анатольевич, - подполковник довольно улыбается. - В десяти минутах ходьбы отсюда.
   - Мама дорогая! Вот это - да!..
   - Но сразу хочу предупредить, что визиты к нему запрещены, особенно для Вас. Возможно, придется его и отпускать когда-нибудь, не нужно, чтобы он связывал Вашу персону с этим местом.
   - Хорошо, его раскрутили по полной? Всё рассказал?
   - Пока - нет, крепким орешком оказался. Делает оловянные глаза и играет в несознанку. Мол, ваши высокоблагородия ошиблись и не за того меня принимают.
   - Так, может быть, его ко мне в батальон на пару дней? Пообщаемся, посоветуемся, как сделать так, чтобы всем было хорошо...
   - Экий Вы кровожадный, Денис Анатольевич. - Воронцов шутливо грозит мне пальцем. - Во-первых, в данном случае это неприемлемо по причинам политическим, возможно, придется его отпускать. А во-вторых, нам не столько нужно его официальное признание, сколько возможность получить всю информацию, которой он владеет, в том числе и по другим агентам. А так - улик против него вполне достаточно. Ни сельчане, ни родня его не признали, свой дом в Беляевке описать не смог, а самое главное, на линкоре нашли тот самый сундучок, о котором поделился воспоминаниями из вашего будущего Федор Артурович.
   - Простите, что за сундучок? - Что-то это всё стало напоминать мне сказку о Кощее.
   - Во время подъема "Императрицы" в каком-то загашнике рядом с погребами второй башни нашли матросский сундучок с очень необычным содержимым. Свечки, сапожный инструмент и две пары ботинок, подметки которых изготовлены из полос артиллерийского пороха. Так вот на всем этом барахле обнаружились отпечатки пальцев нашего комендора.
   - Насколько я понимаю, артпорох не взрывается, а горит, соответственно, эти ботиночки хотели использовать для поджига, например, зарядов главного калибра. - Пытаюсь развить логическую цепочку.
   - Да, причем, для этого необязательно даже иметь спички, достаточно сильно пошаркать подошвами по палубе. Что, кстати, полностью исключает версию случайного ремонта обуви таким материалом. И захочешь, быстро не выпрыгнешь, пятки обуглятся, пока расшнуровывать будешь... А время пока терпит, до середины декабря еще далеко. - Петр Всеславович, многозначительно улыбаясь, смотрит на меня. Ага, можно подумать, я не помню всех наших разговоров, в частности, о том, что неплохо было бы и с Григорием Ефимовичем разобраться, и его убивцев за интимные места с поличным схватить.
   - Насколько я помню, там тоже рыжие и хитрые англицкие ушки торчать должны. Только вот не в курсе, что решили насчет цесаревича, кто его потом лечить будет? - Только произношу, и меня осеняет сумасшедшая идея... Которую Воронцов вполне отчетливо читает на моем лице.
   - Вы думаете?!.. - Подполковник на секунду задумывается. - Нет! Темный непроверенный человек, о нем никаких данных вообще...
   - Петр Всеславович, а много было известно о Распутине, когда его подводили к августейшей Фамилии? Божий старец, и - всё. Чем дед Мартьян хуже?
   - Не будем пока спорить. - Собеседник дипломатично увиливает от ответа. - Сначала надо выяснить, сможет ли он заменить этого старца...
  *
   Назавтра с утра, как и планировал, поехал в батальон, дабы своим появлением создать у подчиненных ощущение вечной виноватости перед грозным ликом начальства и навести порядок, обязательно пошатнувшийся за время моего отсутствия. В смысле узнать, что новенького произошло и как это исправить. Никаких происшествий, преступлений и прочих безобразий, естественно, не было и в помине, народ упоенно занимался боевой подготовкой чтобы, как объяснил Анатоль, соответствовать высокому званию "Они". На мой недоуменный взгляд, объяснив, что с недавних пор благодаря вензелю Великой княжны Ольги Николаевны на погонах нас стали называть именно так. Правда, с разными интонациями, кто - с уважительным восхищением, а кто и с некоторой долей зависти. Которая чаще всего проявлялась у наших прикомандированных курсантов. Очередной набор на днях должен был сдавать "выпускные экзамены" и всеми силами старался не отставать от своих опекунов. Единственным вопросом, требовавшим неотложного внимания, был наконец-то переделанный под российскую колею "Неуловимый мститель", точнее, определение пункта его постоянной дислокации.
   После совещания с командирами и прогулки по местам занятий Серж Оладьин, протянув оставленную ему визитку, напомнил о визите московского чиновника и я, рассудив, что не надо тянуть резину в долгий ящик, решил нанести визит господину Бартеневу - зачем-то он же искал меня? Посему трачу еще час на окончательное решение всевозможных и вероятных вопросов, затем ловлю извозчика и еду по маршруту Николаевские казармы - Красная площадь. На конечной отпускаю транспорт, предъявляю охране на воротах записку Бартенева и объясняю цель своего прибытия. После чего минут двадцать прогуливаюсь, оглядывая прилегающую территорию. Времени вполне достаточно, чтобы восхититься и проникнуться величием и грандиозностью древнего Символа Власти и не обидеться всерьез на нерасторопность местных "секьюрити". Наконец-то кто-то из могущих принимать решения принимает его, причем - правильное, и короткая прогулка в сопровождении караульного заканчивается в кабинете у того самого чиновника по особым.
   При моем появлении хозяин заканчивает изучать разложенную на столе, судя по виду, уже старую и повидавшую виды карту Кремля и довольно подвижно для своего плотненького телосложения двигается навстречу.
   - Здравствуйте, господин капитан! - Проницательный взгляд и доброжелательная улыбка как-то сразу располагают к собеседнику. - Сергей Петрович Бартенев, чиновник по особым поручениям Дворцового ведомства.
   - Денис Анатольевич Гуров. - Представляюсь в ответ и пожимаю мягкую ладошку. - Простите, что побеспокоил своим визитом, но мне доложили, что Вы искали встречи со мной.
   - Да-да, искал. Располагайтесь, прошу Вас.
   Определяю шинель рядом с хозяйским пальто на вешалке, стоящей у входа. Портупею на место, кортик налево, кобуру направо, складки согнать назад,.. вроде, всё в порядке.
   - Чаю не желаете? - Бартенев по прежнему улыбается, ненароком оглядывая мой дежурный "набор" на груди.
   - Благодарю покорно. - Вежливо стараюсь показать, что рассиживаться сверх необходимого не намерен.
   - ... Э-э-э... Скорее всего, как полагаю, по причине большой занятости по службе и личной скромности Вы отложили на неопределенный срок решение вопроса, по которому меня уполномочили связаться с Вами?.. Собственно, это не моя компетенция, но из канцелярии графа Фредерикса снеслись со мной и попросили сделать исключение. Дело в том, что по указу Государя Императора в качестве одной из наград за спасение Великой княжны Ольги Николаевны Вы должны были получить в собственность казенную недвижимость, оцененную в пятьдесят тысяч рублей золотом. И в документе значится формулировка "пока он сам за ней не обратиться".
   Ну да, было что-то подобное. Но сначала было не до того, потом благополучно забылось в суматохе. Именьицем решили меня наделить? А оно мне надо?.. Да и какой из меня, нафиг, помещик? Тем более - сейчас...
   - Хотел, Сергей Петрович, сначала с военными делами разобраться, а уж потом, после войны свои личные проблемы решать.
   - Патриотизм Ваш весьма похвален, тем более, что подтверждается не одними только словами. Но попробуйте рассудить с другой стороны. В капитанском чине Вы имеете около двухсот рублей в месяц, уже довольно обесцененных инфляцией, и казенную квартиру. Кабинетская пенсия дает Вам еще триста рублей золотом. Ради Бога, прошу без обид за подобную бухгалтерию, я ведь стараюсь Вам во благо... Так вот, в Москве в ведении Дворцового ведомства есть особняки и дачи, подпадающие как раз под Ваши требования. На Воробьевых горах, в Измайлове, в Петровском парке, например.
   - Помилуйте, Сергей Петрович, у меня достаточно хлопот с моим батальоном, плюс на носу экзамены в Академию Генерального штаба, когда мне еще и этим заниматься? Тем более, насколько я понимаю, содержание той же дачи будет обходиться в какую-то сумму...
   - Вот именно поэтому, Денис Анатольевич, я и взял на себя смелость подыскать Вам подходящие варианты. - Бартенев, не встретив ни отповеди, ни решительного отказа, облегченно улыбается. - В Петровском парке, оттуда совсем недалеко до Николаевских казарм, где квартируют Ваши солдаты. Ходит конка, полчаса - и Вы уже в самом сердце Первопрестольной... Это на случай, если захотите там поселиться. Но есть и другой вариант. И именно его я и хочу Вам предложить. Я подобрал два владения. Одно действительно потребует вложений, и довольно немалых. А второе Дворцовое ведомство сдает внаем Бельгийскому трамвайному обществу. На его территории располагаются два строения. Двухэтажный каменный дом, в нем сделаны четыре служебные квартиры для инженеров. Сразу оговорюсь, бельгийский там только капитал, все служащие - подданные Российской империи. Есть еще одноэтажный особнячок. Пять комнат, кухня, медхенциммер, две ванных, кладовка. Помимо этого -конюшни, да по паре сараев, каменный каретный и дровенник. По договору арендатор оплачивает электричество, водопровод, дрова, в общем, все текущие расходы, включая налоги. Таким образом, если Вы не будете против, поменяется только владелец. И в этом случае Вы будете получать три тысячи шестьсот с чем-то рублей в год. Золотом, то есть по текущему курсу. Это даст Вашей семье еще триста рублей в месяц. Как Вам такое предложение?..
   Ага, заманчиво, конечно. Поиметь на ровном месте неплохие деньжищи. Не то, чтобы очень большие, но и не лишние. Это пока мы всем семейством у Павлова как сыр в масле катаемся, про рублики не думается... Только вот не хотелось бы кота в мешке на шею повесить, пока одни слова и ничего более. И еще... Немного настораживает, что всё там ну очень уж распрекрасно, так не бывает, не в сказке живем.
   - Сергей Петрович, премного благодарен Вам за заботу. Но, во-первых, хотелось бы посоветоваться с супругой, во-вторых, - посмотреть на всё описанное великолепие своими глазами... И в-третьих, - пока что Вы озвучили только положительные моменты, но ведь не может не быть и отрицательных, не так ли?
   - ... Вы правы, Денис Анатольевич... Одноэтажный дом холодноват, всё-таки, строился, как летняя дача. И требует достаточных вложений в содержание и ремонт... И еще один отрицательный момент, но он имеет временный характер. Неподалеку находится Зыковский лес... Не слышали о таком? По сведениям из Департамента полиции там обжились одна, или две разбойничьих банды. Устраивают нападения на дачи и проезжающие экипажи. Не часто, конечно, но факт имеет место быть. - А вот теперь и улыбка куда-то делась, и собеседник начинает юлить и мямлить.
   - И что же полиция, не может справиться с ними? Переловить, представить для опознания и всех-то делов.
   - Дело в том... Что последнее время бандиты сразу убивают своих жертв... - Что-то у Бартенева совсем голос пропал. - Наверное, чтобы не оставлять свидетелей...
   Тэк-с, тэк-с, тэк-с! Вокруг так много интересного происходит, а я со скуки маюсь. Ну, не совсем, чтобы маюсь, но... Но, блин!!!.. Надо в Красноярск срочно ехать, а не по осенним лесочкам шариться!.. Но и без внимания оставлять это нельзя, мало ли зачем домик одноэтажный понадобится. И не только мне, насколько понимаю, до Петровского замка рукой подать, пешком не запыхаешься. Значит, можно занорыш устроить для Великого князя. И на случай, если вдруг из дворца придется срочно эвакуироваться, и для того, чтобы встретиться с кем-нибудь без лишних свидетелей. Да мало ли еще для чего!.. Ха, а рассуждаю, будто уже согласился. Еще неизвестно, что там увижу. Но посмотреть надо...
   - Сергей Петрович, когда можно будет посмотреть на то великолепие, о котором Вы рассказали? - Пытаюсь вывести Бартенева из состояния напряженного ожидания. - Дело в том, что через пару дней снова уезжаю, служба, знаете ли.
   - Давайте завтра и съездим на место, посмотрим что там, да как. - Хозяин кабинета оживляется, но в глазах читается какой-то вопрос. - Значит, в полдень и подъезжайте с супругой. И еще... Денис Анатольевич, про Ваших солдат прямо легенды ходят...
   Интересно, где ж он такого сказочника отыскал, что про мой батальон что-то знает? Вот бы познакомиться, да поспрашивать, с какой такой целью он нами заинтересовался. И кто ему в этом помогал. А насчет намеков Бартенева...
   - Что же касается моих солдат... Они действительно умеют и могут больше обычных. Но они воюют с германцами, а не русскими людьми... - Выдерживаю паузу и продолжаю, надеясь, что собеседник меня поймет. - Другой вопрос, если на них нападут неизвестные и они будут вынуждены защищаться. Надеюсь, Вы меня понимаете?..
   На следующий день вместе с Дашенькой заезжаем на одолженном у Павлова авто за Бартеневым и едем на смотрины будущего личного дворянского гнезда. Вчера, вернувшись домой, обрадовал новостью и супругу, и остальное семейство. В том смысле, вот какой я хороший со всех сторон, как тебе, любимая моя, повезло с мужем. Горбатится чуть ли не в три смены, каждую копейку - в дом, всё в дом. Теперь вот и дачку по случаю отхватил. Но все вместо того, чтобы помочь мне в поднятии самооценки, озадачились вопросом, кто же поедет смотреть. Тесть отлучиться со своего завода не мог, назавтра там было запланировано что-то важное, Полина Артемьевна же, желавшая поначалу тоже прокатиться с нами, рассудила с женской точки зрения, что Машулю не гоже оставлять на полдня с нянькой без присмотра. Поэтому сейчас рядом со мной только моя ненаглядная, изо всех сил пытающаяся скрыть нетерпение и выглядеть невозмутимой.
   Первый вариант - небольшой одноэтажный особнячок, предложенный Бартеневым, несмотря на престижность места, нам не понравился. Дашу не устраивала необходимость денежных вложений, а я был против слишком близкого соседства с Петровским дворцом, всего-то несколько минут пешком до одного из служебных входов. Если и делать схрон и конспиративную квартиру в одном флаконе, то где-нибудь подальше и в менее приметном месте. Поэтому, не сговариваясь, мы согласились с Сергеем Петровичем, что это - идеальное место для служебной квартиры, и поехали смотреть вариант номер два. Который понравился нам больше. Со стороны парковой аллеи, носящей гордое название Задняя Прудовая, и стоял тот одноэтажный и шестикомнатный домик, в данный момент необитаемый. Его расположение вкупе с конюшней, где были даже комната и ватерклозет для водителя кобыл, каретным и дровяным сараями очень даже подходили для организации "опорного пункта". Невысокий, насквозь просматриваемый заборчик в виде кованой решетки, метров десять мертвого пространства до дома, простреливаемого в случае необходимости с трех точек, перекрестные сектора огня, если на крышах добавить небольших окон-амбразур. В общем - неплохо...
   С противоположной стороны, выходящей на Верхнюю Масловку, стоял также ожидающий нового владельца двухэтажный дом. Без особых архитектурных изысков, этакий бежевый с белым кубик под железной крышей. В который вместились четыре четырехкомнатных квартиры, ныне обжитых теми самыми инженерами-трамвайщиками. По причине врожденной интеллигентности ломиться внутрь мы не стали, только прошли по коридорам в сопровождении дворника, между прочим, имевшего свой служебный домик в две комнатки, но также с ванной, санузлом и подвалом. Остальные хозпостройки разнообразием не отличались, та же конюшня, каретный сарай и дровенник.
   Пока мы, стоя посреди двора, оглядываем свою будущую вотчину, на крыльце дома появляется молодая дамочка с характерным свертком на руках в сопровождении, скорее всего, няньки. Оглядев нас, передает ребенка ей и подходит ближе.
   - Добрый день, господа. Позвольте узнать, чем обязаны визиту?
   - Здравствуйте, мадам. - Бартенев вежливо кланяется, приподнимая шляпу. - Я - чиновник Дворцового ведомства, а господин капитан с супругой - будущие владельцы этого особняка.
   Молодая мама оглядывается на пискнувший сверток и укачивающую няньку, оглядывает нас растерянным взглядом и задает жизненно важный для нее вопрос:
   - Означает ли сие, что нам придется подыскивать новую квартиру?.. Муж служит в трамвайном депо, ему отсюда недолго добираться... Да и мне с Машей удобно гулять на свежем воздухе...
   Открываю рот, чтобы ответить, но Дашенька меня опережает:
   - Ни в коем случае! Правда, Денис?..
   - Разрешите представиться, Денис Анатольевич Гуров. А это - моя супруга Дарья Александровна. Ни Вам, ни остальным жильцам не стоит волноваться, мы не собираемся никого выселять...
   - Ой, простите, всё это так неожиданно... Вера Сергеевна Матюшина.
   - Вашу дочку зовут Машей?! - Моя милая снова перехватывает инициативу. - Какое совпадение! И у нас тоже дочь Мария. Сколько Вашей?..
   Дамы удаляются к крыльцу, оживленно щебеча на ходу. Наверное, одна - похвастаться доченькой, другая - похвалить. Меня же от мысленного составления плана охраны и обороны отвлекает Сергей Петрович.
   - Ну-с, что скажете, Денис Анатольевич? Каково будет решение?
   - Положительным, Сергей Петрович. Мы согласны. Только вот не знаю, как много времени займет оформление бумаг, мне же на днях предстоит поездка по служебной надобности, и надолго. - Принимаю окончательное решение, видя, что моей лучшей половинке здесь понравилось.
   - Не беспокойтесь, можете оформить Вашей супруге доверительное распоряжение, я же со своей стороны приложу все силы, чтобы не было никаких проволочек. - Бартенев облегченно улыбается, затем вновь становится серьезным. - Что же касается Ваших солдат...
   - Я отдам все необходимые распоряжения своему заместителю. - Прихожу ему на помощь, не вынуждая продолжать просительную фразу. - Штаб-ротмистр Дольский свяжется с Вами, с ним же и обговорите все необходимые детали...
   На обратном пути Дашенька несколько ошарашивает меня новостью:
   - Милый, завтра нам надо будет еще раз съездить туда! Я поговорила с Верой Сергеевной, у них дочка родилась через день после нашей Машуньки! И - тоже Маша! Она такая милая!.. Я пообещала, что приеду завтра с доктором, чтобы он осмотрел девочку. Думаю, Николай Михайлович не откажет в помощи. Сможешь завтра взять авто и съездить с нами?..
   Наверное, смогу. Даже не наверное, а точно. И все остальные дела, включая предотвращение конца света, подождут. Как там говорят?.. Чего хочет женщина, того хочет Бог. Кто я такой, чтобы спорить с Богом? Вернее - с моей маленькой рыжеволосой Богиней?..
  *
   Мы едем, едем, едем в далекие края... В очень далекие, в аж в саму Сибирь. В составе комиссии по проверке исполнения мобилизационных планов. Как там, в пословице? Соловей берет качеством, а воробей - количеством? Так и у нас. Вместо того чтобы уже призванных готовить как следует, сначала набирали молодых неотесанных лопушков, теперь гребём чуть ли не сорокалетних ратников запаса, не знающих подчас, где у них правая нога, а где левая, и давно уже не думающих ни о чем, кроме своей большой семьи и очень небольшого хозяйства. Сгоняем их в запасные батальоны... и не готовим ни к чему, кроме как есть начальство глазами, изображать в меру способностей солдатушек-бравых ребятушек и топтать плац. А потом - в окопы, Веру, Царя и Отечество защищать в меру способностей и желания, которого, правда, давно и в помине нет. В Питере вон запасные батальончики зачастую уже даже не двойного, а тройного состава.
   Ну, и мы решили не отставать от моды. Перед отъездом пришел официальный приказ Ставки о разворачивании 1-го отдельного Нарочанского в батальон двойного состава, Великий князь Михаил Александрович постарался. Так что часть последнего потока "курсантов" рискует остаться в постоянном составе, но только лучшие из лучших. Да и так людей искать надо, с чем, собственно и едем. Вон тот же Гордей, читающий у окна "Капитана Сорви-голова", надеется поднять в Томске свои давние охотничьи связи и заполучить себе во взвод еще несколько снайперов.
   Вообще даже не предполагал, что чтение будет так заразно. После экспресс-обучения грамоте для сдачи экзаменов на прапора, почти все новоиспеченные Их благородия ударились в литературу. В ход пошли все книги, до которых их цепкие ручки смогли дотянуться, пришлось даже в канцелярии освободить один шкаф специально под библиотеку. Причем книги оттуда видел и у простых бойцов. За теми же дневальными в ночное время этот грешок давно уже тянется. До Толстого и Достоевского, правда, еще не доросли, включая и командира батальона. Ну не люблю я их еще со школы! Сами посудите, можно ли в шестнадцать лет осмыслить философскую величавость Льва Николаевича, или психологические пассажи Федора Михайловича. Что же касается моих орлов, они уже давно поняли, что тварями дрожащими не являются и право имеют. Почти на всё.
   Вот и сейчас купе больше похоже на читальный зал. Еще двое увлечены Пушкиным, один читает "Сказки", другой по самые уши погрузился в "Руслана и Людмилу". Это они уже поменялись книгами. Котяра, решив соригинальничать, выбрал "Кому на Руси жить хорошо" и сейчас сравнивает свои жизненные воззрения с Некрасовскими. И, насколько я знаю, в чемоданах ждут своего часа еще с десяток книг. В соседнем купе такая же беда, народ во главе с Остапцом уткнулся в книжки, коротая время в дороге. Я тоже не отстаю от коллектива, только вот книжки у меня больно специфические и поэтому обложки обернуты газетами. Сейчас перечитываю "Манифест Коммунистической партии" господ Маркса и Энгельса. Потом на очереди - "Капитал" и прочие мыслезавихрения. К Красноярской встрече надо подготовиться заранее...
   Томск!.. Приехали!.. Поезд медленно подтягивается к приземистому вокзалу и паровоз с громким "Фух-х-с-с" и последовавшим лязгом буферов останавливается окончательно. Выходим компактной группкой на заснеженный перрон, с удовольствием вдыхая морозный воздух после духоты вагона, и я шагаю к вагону первого класса, где ехало высокое начальство, чтобы получить последние ЦэУ. Чиновникам сразу было доведено, что мы, хоть и входим в состав комиссии, но едем со своей особой задачей, а посему трогать нас не моги. Потом размещаю своих прапоров в близлежащей гостинице, договариваемся о завтрашней встрече и, взяв извозчика, еду домой, с удовольствием слушая давно забытый скрип полозьев по укатанному снегу...
   Первым меня встречает наш дворник, старающийся сквозь плотные уже сумерки разглядеть, кого там принесла нелегкая на ночь глядя.
   - Потапыч, старина, здравствуй!
   - ... Господи... Хто ж то?..- Старик подслеповато прищурившись, оглядывает меня с ног до головы. - Никак Денис Анатолич пожаловали?..
   - Он самый, Потапыч, он самый.
   - А и не узнашь сразу-то! О каков-то орел вымахал! Видать и в чинах немаленьких? - Старый солдат, разглядев мои погоны и георгиевскую ленточку на второй петличке, вытягивается во фрунт, беря лопату для снега в положение "К ноге". - Здравия желаю, вашвысокбродь!..
   - Да полно тебе, старина! - От накатившего избытка эмоций приобнимаю его за плечи. - Мои родители дома?
   - Дома, как есть дома, гости у них. Важный такой барин с супружницей и ешо один поп...
   Поднимаюсь по знакомо скрипящему крыльцу. Знакомо - потому, что воспоминания Дениса Первого давно уже растворились во мне без остатка и их я воспринимаю, как свои собственные. Прохожу по коридору, останавливаюсь у двери и два раза кручу барашку звонка, как того требует надпись вокруг неё "Прошу повернуть". Раздается приглушенное звяканье, чуть позже слышны шаги, дверь открывается, и незнакомая молодуха в переднике горничной внимательно смотрит на меня, потом освобождает проход.
   - Проходьте, вашбродь. Как про вас доложить?
   - Добрый вечер любезная...
   - Денис?!.. Боже!.. Ты как здесь?.. Откуда?.. - В дверях появляется мама, от неожиданности застывающая на месте. Впрочем, замешательство длится не более секунды, она бросается ко мне, я тоже делаю шаг навстречу, обнимаю её и чмокаю в щеку.
   - Здравствуй, мама!.. Вот, с оказией в гости приехал...
   - Ну скажешь тоже! К себе домой - и в гости!.. Анечка, это мой сын, Денис Анатольевич. Прими шинель, пожалуйста. И, будь любезна, поставь еще один прибор на стол... У нас сегодня гости, папины знакомые, наверное, важные для него... Да ты их еще не знаешь... Ты с Дашей приехал?.. Ой, что я говорю, на кого же она малышку оставит? - Мама с подозрительно заблестевшими глазами тараторит, не переставая. - А так хочется на внучку посмотреть!.. Ну, проходи же, проходи...
   Шинель и папаху у меня забирает горничная Анечка, шашку, не доверяя женским рукам, вешаю сам, привожу себя в порядок и вместе с мамой захожу в комнату.
   - Анатоль!.. - Мама окликает отца, увлеченно о чем-то спорящего с каким-то господином.
   - ... Денис, ты?!.. Вот это сюрприз!.. Позвольте представить Вам моего сына. - Папа приходит в себя быстрее. - Ты какими судьбами здесь?..
   - Здравствуй, папа! Добрый вечер, дамы и господа! - По привычке щелкаю каблуками. - Приехал в командировку.
   - Михаил Георгиевич Курлов, профессор, преподаю в Императорском университете. - Представляется осанистый бородатый господин. - А это - моя супруга Александра Алексеевна.
   - Денис Анатольевич Гуров, капитан, командую батальоном. - Пожимаю протянутую руку и делаю короткий поклон мило улыбающейся даме.
   - Отец Дмитрий. - Представляется батюшка, также желающий поручкаться, глядя через очки на меня умными глазами.
   - А что за командировка? - Папа продолжает расспросы. - Если это - не военная тайна, конечно.
   - Не тайна. Инспекция исполнения планов очередной мобилизации... Спасибо, мама, я не голоден, но вот от горячего чаю не откажусь. - Приземляюсь за стол возле только что поставленного столового прибора. - Успел отвыкнуть уже от сибирских морозов.
   - Анечка, подай, пожалуйста, чай. - Мама окликает не успевшую исчезнуть служанку.
   - Ох уж эти мобилизации. Всё берут и берут. Скоро одни бабы с детишками останутся. - Со вздохом подает голос Александра Алексеевна. - Вот и наш Вячеслав тоже хочет идти воевать, никак не можем отговорить. С его-то здоровьем...
   - Поймите правильно тревогу любящей матери, господа. - Неуклюже спешит загладить неловкий момент Михаил Георгиевич. - Он действительно не перенесет окопной жизни... Не чета Вам, Денис Анатольевич. Вы - герой и храбрец, образец для подражания.
   - А два года назад был совсем другим. - Горделиво замечает отец. - Прочили ему научную стезю, а он возьми, да и подайся в школу прапорщиков. Мы, конечно, были против, но он и слушать ничего не желал. И, что удивительно, оказался прав. Дослужился до капитанских чинов, Георгиевский кавалер.
   - Да и Владимир на шее о многом говорит. - Курлов рад смене темы и обращается к супруге. - А говорит сие, дорогая, что Денис Анатольевич уже награжден всеми положенными по чину орденами. Что же Вы такого геройского натворили, а, господин капитан?
   - Просто воевал, Михаил Георгиевич, как и все.
   - Денис, не скромничай. Помните, господа, случай с неудачным похищением Великой княжны? - Отец, довольно улыбаясь, начинает меня рекламировать. - Так вот, солдатами, которые отбили Ольгу Николаевну, командовал он!
   Ага, вот она, минута славы... И отцовской гордости за сына... Гости в некотором шоке, пауза затягивается, надо переключать внимание.
   - Папа... Ну, повезло, улыбнулась Фортуна. Что тут такого особенного... Кстати, я своим появлением Вашей дискуссии не помешал? Вы о чем-то так горячо спорили...
   - А вот мы тебя сейчас в неё и вовлечем. Ты же в столицах обитаешь, должен знать побольше, чем мы в нашей глухомани. - Отец понимает, что дальше тему развивать не следует. - Мы тут обсуждали последнее выступление господина Милюкова в Думе.
   - ... Возможно, на этот раз вы знаете больше, чем столичный обитатель. - Растерянно пытаюсь хоть что-то выдавить из себя. Потому, что когда уезжал, ни о чем таком не слышал.
   - Ах да, ты же в дороге был... - Папа берет со стола несколько машинописных листочков и протягивает мне. - Возьми, ознакомься с... шедевром...
   Так, смотрим и удивляемся... Ага... Ну да, как же... И даже вот так!.. А вот и главная мысль... Угу, а мордочку вам, господин Милюков, вареньицем не намазать?.. Короче, всё понятно, третий звонок, имеющий уши да услышит...
   - Ну как тебе? Каково, а? - Отец нетерпеливо ждет моей реакции. - Министр - почти что германский шпион! И в армии до сих пор полно немцев! Вон тот же адмирал Эбергард, например!
   - Папа, что касается адмирала, то он - не немец, а швед, причем семья не первое поколение служит России. Ну, пришел на его место русский Колчак, и что? Что-то изменилось?.. Абсолютно ничего. - Про то, что должно было произойти с "Императрицей Марией" при этом русском пока помолчим, история еще не закончилась. - А что касается Милюкова... Господин депутат уже не стесняется в выражениях... Где же это было... Ага, вот, про кабинет министров: "... их сознательная готовность выполнить программу большинства Государственной Думы и их обязанность опираться не только при выполнении этой программы, но и во всей их деятельности на большинство Государственной Думы". А большинство в Думе у нас кто?.. Если убрать патетику и словесную шелуху, то в двух словах это будет выглядеть так: "Дайте нам власть в стране!".
   - Вот и я Вам об этом толкую, Анатолий Сергеевич. - Поддерживает меня Михаил Георгиевич. - Основная опасность - в них, а не в мифических, или даже реальных шпионах. Последними занимаются жандармы и, как говорят, контрразведка. А вот за нашими заводчиками, да фабрикантами-капиталистами никакого присмотра. Как же, уважаемые люди! Цвет нации!..
   Ну это не совсем так, Воронцовское ведомство и "сочувствующие лица" давно уже взяли на карандаш этих уважаемых. Но широкой публике об этом знать необязательно...
   - И, всё-таки, я считаю, что германцы для нас опасней. - Отец продолжает спорить. - У них более развитая экономика, хорошо обученная армия... Денис, да сам всё это знаешь. Вспомни, что ты рассказывал про наших новобранцев... Тевтоны уже захватили огромную территорию и вполне способны двигаться дальше.
   - Папа, прости, но германцы выдохлись и вряд ли смогут дальше изображать активность. Только недавно закончилась битва на Сомме, в которой они потеряли полмиллиона человек. Вдумайся в цифру - более пятисот тысяч человек! Помимо этого в самой Германии давно уже затянули пояса дальше некуда. Я видел их "железный паек",.. ну те консервы, которые немецкие солдаты таскают в своих ранцах. Кормовая брюква в вареном виде и сухожилия в собственном соку. Они долго не протянут. Какая бы экономика у них не была, без сырья им конец, и оккупированные территории вряд ли помогут. А вот что касаемо господина Милюкова и иже с ним - эта угроза серьезней. Это уже не народовольцы с бомбами и социалисты с револьверами. И они, уже никого не стесняясь, рвутся к власти. Мало им денег, хочется еще больше.
   - Да, но именно они спасли положение, сумели наладить снабжение нашей армии всем необходимым. При бездействии всех министерств, между прочим. - Папа упрямо продолжает гнуть своё.
   - Немного не так. Сначала они саботировали вплоть до организации забастовок на заводах выполнение военных заказов, одновременно крича во всё горло о неумении властей обеспечить снабжение. Кстати, оттуда же растут ноги у всех раздутых газетами историй с германскими шпионами. Теперь же, почувствовав свою силу и незаменимость, они уже диктуют условия Власти. Причем, с самого начала неприемлемые условия. Министров назначает Император, или в данный момент - Регент. Вот и получаем конституционную монархию, где у Монарха власть исключительно номинальная и церемониальная. А реально страной править будут они. И порядки устанавливать те, которые им нравятся.
   - Анатолий Сергеевич, а Ваш сын хорошо разбирается в политике. - Замечает профессор.
   - Да, ныне молодежь политикой увлекается, модно это сейчас. - Подает голос молчавший доселе батюшка. - Только по юношескому неразумению не могут распознать козней врага рода человеческого...
   - Да, Дмитрий Никанорович, наслышан о Вашем... происшествии. - Собеседник поворачивается к священнику, затем объясняет нам. - Неслыханное дело! Отец Дмитрий - профессор кафедры богословия, преподает в нашем университете. Так вот позавчера студенты сорвали лекцию, свистели, топали, в общем, вели себя абсолютно вызывающе.
   - Что же послужило причиной инцидента? - Интересуется отец.
   - Да вот эти самые листки и послужили. Они горячо обсуждали эту речь перед началом лекции. Я попросил их успокоиться и с должным уважением высказываться о Помазаннике Божьем. А в ответ такое началось... Сам виноват, прости меня грешного, Господи, не смог должных слов подобрать, дабы быть услышанным...
   Ха, как весело!.. Так, папа гостей не просто так позвал, я думаю, зачем-то они ему нужны. Значит, будем помогать в меру способностей...
   - Простите, отец Дмитрий, не сочтите за нахальство. Могу ли я помочь в этом деле? Коль не воспринимают нормальную речь, может быть, армейский лексикон будет более доходчив?..
   - Денис, фу, как ты можешь?!.. - Возмущается мама. - Ты же интеллигентный человек!..
   - Мама, клянусь, - ни одного плохого слова! Всё будет абсолютно вежливо и интеллигентно... Ну ты же меня знаешь!..
   Мама с сомнением качает головой, а батюшка, внимательно поглядев на меня, согласно кивает.
   - Благодарю Вас, Денис Анатольевич, за предлагаемую помощь. Надеюсь, вместе сможем наставить их на путь истинный...
   - Так, господа, Вы не забыли, что в Вашем обществе находятся дамы? - Мама решает прекратить споры. - Забудьте свою политику!.. Денис, расскажи лучше, что нового в Москве? Говорят, Шаляпин блистает, дает концерты с новым репертуаром, ударился в народничество, но имеет бешеный успех. Газеты пишут - публика сходит с ума от восторга, в залах полный аншлаг, билетов не купить.
   - Да, Федор Иванович прямо-таки преобразился. И концерты идут "на ура". И вся Москва его песни перепевает. Кстати, имею честь быть лично с ним знакомым... А моя гитара еще цела?
   - Да, конечно, она в твоей комнате.
   - Тогда я - сейчас...
   Возвращаюсь с семистрункой в руках, чуть-чуть подстраиваю... Ну, гулять, так гулять...
   - Выйду ночью в поле с конём,
   Ночкой тёмной тихо пойдём,
   Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
   Мы пойдём с конем по полю вдвоём...
Оценка: 6.79*75  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"