Техника боя отступника отличается от боевых искусств других школ. Отступник двигается плавно, как будто с ленцой, ловит каждое движения соперника, готовя стремительную контратаку. Обманчиво плавные движения еретика могут смутить даже бывалого воина, если только тот не сталкивался с веропреступником раньше... Хотя, мало кто мог похвастаться тем, что пережил такую встречу.
Ильмар мягко шагнул к Седзимиру и, бросив мимолетный взгляд на левую ногу ученика, тут же нанес короткий удар голенью по внутренней стороне бедра. Бывший воин веры, скривившись от боли, попытался ухватить учителя за штанину, но не успел, да еще и получил несильный, но болезненный тычок в нос.
- Ты же видел, что я намечаю удар в ногу, - Ильмар отступил и недовольно нахмурился, глядя на отступника-неофита, утирающего рукавом кровь из разбитого носа. - Почему не подловил?
- Ага, в прошлый раз вы тоже "намечали", - укорил учителя Седзимир. - Я купился, дистанцию разорвал... А вы мне так припечатали - два дня провалялся, думал помру...
- Я тебе помру, - мастер Ильмар встал в боевую стойку и снова мягко, словно кот, начал приближаться к пятящемуся ученику.
Тренировочный зал базы был разбит на четыре зоны, или комнаты, как называл их мастер (хотя, метраж у помещений был великоват): Спортивная - с борцовскими матами, манекенами и мешками; Усиленная - под ногами деревянный настил поверх бетона, из инвентаря - дубинки, деревянные мечи и затупленные кинжалы; Травма - просторная зона, где ученики, по указанию учителя, создавали подобие помещений, в которых придется сражаться; стрельбище - самое большое помещение, где юные адепты упражнялись в искусстве убийства посредством огнестрельного оружия.
В этот раз, Ильмар гонял Седзимира по Травме. Зал обставлен столиками с разнокалиберными бутылками. За столиками на табуретах, стульях и скамьях сидела массовка - другие ученики и два подмастерья. Один из помощников мастера изображал бармена за импровизированной стойкой.
Седзимир научился предугадывать атаки Ильмара, но правильно среагировать у него почти никогда не получалось (удачные попытки занимали в памяти бывшего воина веры почетное место воспоминаний, которыми можно было гордиться), а если и получалось, то только когда молодой отступник находился в состоянии предельной концентрации...
Вдох, выдох, сердце пропустило удар, пространство содрогнулось, на долю секунды время ускорилось, но через мгновение растянулось, словно мед. В тягучем янтаре боевого транса Седзимир увидел, как учитель подтягивает правую ногу к левой, скручивает корпус, оказываясь к ученику боком и поднимает бедро, чтобы провести прямой удар ступней с подскоком. Выполненный правильно (а по-другому мастер Ильмар не умел), этот удар мог нанести страшный урон противнику, в зависимости от цели нападающего. Если ударить в грудь - можно утихомирить самого буйного драчуна, если бить в лицо - пострадавший вряд ли сможет похвастаться роскошной улыбкой (зато, возможно, сможет похвалиться орлиным носом) и надолго выйдет из строя, а если в горло, да еще и чуть повернуть стопу внешней стороной - соперник нежилец.
Единственным минусом этого удара было то, что его легко отразить... Если ты - не мастер-отступник, конечно. Оставалось надеяться на то, что ускорившиеся благодаря состоянию концентрации рефлексы помогут.
Седзимир скользнул в сторону, как только понял, что задумал учитель. Правая нога, повинуясь спонтанному импульсу мозга, пронеслась над столом (сидевший за ним подмастерье едва успел уклониться) и ударила в пустую бутылку из под вина, которая, радостно приняв ускорение, устремилась в мастера Ильмара. Пространство сотрясла очередная судорога, когда импровизированный снаряд врезался в выброшенный навстречу опасности кулак. Раздался звук бьющегося стекла, но мастер Ильмар не потерял равновесия.
Пытаясь развить успех, Седзимир быстро сблизился с учителем и нанес резкий удар правой сбоку, надеясь на то, что тот не будет готов к такой наглой атаке. Кулак прошел сквозь пустоту - Ильмар легко нырнул под руку и коротко ткнул ученика жесткими пальцами в область печени, после чего быстрой подсечкой сбил скрючившегося от боли неофита на пол и добавил кулаком в лоб - несильно, обозначив добивание.
- Неплохо, - похвалил неофита отступник, слизывая кровь, круглыми красными бусинками выступившую на разбитых костяшках. - Ты очень быстро входишь в состояние предельной концентрации, да и с бутылкой здорово придумал.
Седзимир лишь невнятно замычал, все еще страдая от болезненного удара. Мастер Ильмар кивнул неофитам и те сразу же взяли парня под руки и усадили на стул. Ильмар отозвал подмастерьев в сторону и принялся о чем-то с ними переговариваться, изредка поглядывая на своего любимчика - он никогда не скрывал, что именно Седзимир был его фаворитом, но остальные неофиты, в своем большинстве, не завидовали бывшему воину веры, ведь те, кого мастер выделял, всегда получали больше.
Ученики обступили скривившегося от боли парня, похлопывали его по плечу, говорили что-то ободряющее - только один из них остался сидеть за дальним столиком, за которым изображал уснувшего над кружкой пьяницу. Это был Дрейк... Бывший фаворит Ильмара, приемный сын, выросший в семье мастера.
- Думаешь, так будет всегда, церковный вояка? - процедил он сквозь зубы, подойдя к Седзимиру вплотную. - Когда-нибудь, ты оступишься, ведь человека нельзя изменить. Ты предатель, Седзимир, ты крыса, сбежавшая с тонущего корабля...
- В чем твоя проблема, Дрейк? - остальные ученики уже начали расходиться, так что молодые люди стояли в стороне от остальных, лишь Лука остался, чтобы собрать инвентарь, и это немного напрягло бывшего воина веры - рослый отступник был другом и верным соратником Дрейка.
- Ты - моя проблема, - пасынок Ильмара сузил глаза и скривил губы в презрительной усмешке. - Отец видит в тебе что-то - миссию, будущего лидера, избранного... Не знаю точно. Но он выделяет тебя из всех, занимается тобой...
- Что такое? - Спросил Седзимир с издевкой. - Малыш Дрейк ревнует?
- Ну все, поповская собака! - Дрейк схватился за рукоять висящего на поясе кинжала - такие носили все отступники.
- Стой! - подошедший ближе Лука схватил друга за руку, не давая обнажить оружие - посеребренное, покрытое священными письменами жало так и не покинуло ножны. - Ты переходишь всякие границы, брат!
Они и правда были похожи на братьев - высокие, широкоплечие, смуглые. Вот только характерами обладали разными - импульсивный Дрейк все время втягивал спокойного и рассудительного Луку в конфликты.
- Ты? - пасынок Ильмара удивленно округлил глаза. - Если не хочешь помогать - не мешай.
- Посмотри на себя! - обычно спокойный Лука, вдруг, повысил голос и толкнул друга в грудь. - Ведешь себя, как сопляк. Если мастер считает, что Седзимир важен для ордена - не тебе это оспаривать.
Сед был удивлен поведением Луки. Никогда ранее он не шел против воли друга и всегда становился на его сторону. Но не в этот раз.
- Я с тобой еще не закончил, - пообещал Дрейк бывшему воину веры и, развернувшись, направился к выходу, не забыв толкнуть Луку плечом, когда проходил мимо друга. Больше их никто не видел вместе.
Добравшись, наконец, до своей комнаты, Седзимир улегся на жесткое ложе и блаженно выдохнул. Ноющее после напряженной тренировки тело отозвалось приятной расслабленностью.
- Ну, ты сегодня дал, - с верхней койки выглянула лохматая голова Матея. - Это ж надо было додуматься - в учителя бутылкой запустить...
Сед лишь самодовольно улыбнулся в ответ и, заложив руки за голову, закрыл глаза, погружаясь в воспоминания.
- Прекрати ты смотреть на меня голодным волколаком, - Ильмар весело, по-дружески улыбнулся. - Уж от кого, а от нас подвоха не жди...
- Почему я должен вам верить? - огрызнулся парень.
Седзимира, вопреки опасениям, не связали - только, перед тем, как посадить на коня, подручные Ильмара тщательно обыскали пленника, реквизировав "Веселого пророка" и все холодное оружие (даже крохотную метательную пластину, спрятанную в пряжке ремня). Молодой воитель, в сопровождении девятерых отступников, ехал по заросшей молодой травой заброшенной дороге, по обеим сторонам которой возвышались высокие, старые, не знавшие стука топора деревья. Оставалось только гадать, кто и каким образом проложил посреди леса столь широкую тропу.
Время от времени, на дороге виднелись кости, сгнившие остовы карет, ржавые обломки мечей и рыжие стволы ружей с истлевшими прикладами. Один раз куцая кавалькада прошествовала по месту грандиозного побоища - две дюжины скелетов в простреленных, изрубленных доспехах, с раскроенными черепами и неполным набором костей встречались на протяжении полусотни метров. Жуткое зрелище древних воинов могло смутить и бывалого вояку, чего уж говорить о никогда не покидавшем Тринадцатый Град Седзимире. Отступники же не обращали особого внимания на противный хруст костей под копытами лошадей.
Гнедой жеребец, выданный вероотступниками воину веры, каждый раз презрительно фыркал, когда парень, желая избавиться от общества еретиков и убраться от них подальше, пытался пустить его в галоп, чем изрядно веселил проклятых еретиков.
"Чтоб вы сдохли, гады, - мысленно проклял пленителей Седзимир, краснея от злости. - Они что, заговорили эту тварь?"
Жеребец угрожающе заржал и мотнул головой, будто бы прочел мысли своего наездника, и парень, на всякий случай, решил про странное животное плохо не думать.
- Ты можешь и не верить, - Ильмар, ехавший рядом, пожал плечами. - Но мы не можем позволить лжеверцам заполучит очередного наследника.
- Наследника чего? - спросил Седзимир бывшего учителя, понимая, что не услышит от него ничего вразумительного - Ильмар явно тронулся на своем еретическом учении.
- Потомка Святого Архангела Михаила, носителя священной крови, - ответил отступник будничным тоном, будто говорил о погоде или о популяции болотных медведей.
Пленник оглянулся на подопечных Ильмара, в надежде увидеть на их лицах хотя бы намек на усмешку, но головорезы не нашли в словах предводителя ничего веселого.
"Да они тут все психи", - обреченно подумал воин веры и снова попытался пришпорить коня, на что тот угрожающе заржал и встал на дыбы, чудом не сбросив непонятливого седока.
- Простите, - интонация Седзимира приобрела новый оттенок - теперь он разговаривал с бывшим учителем, как с опасным умалишенным, - а это вы про меня? Ну... наследник, священная кровь и все такое?
- Да, - лаконично ответил тот. - Приедем на базу, и ты все узнаешь. Абель, - позвал Ильмар одного из подчиненных, - ты все проверил, перед уходом?
- Да, мастер, - молодой отступник, легкой трусцой ехавший на серой кобыле, позади предводителя, поравнялся с конем Ильмара. - Поповские собаки теперь долго будут искать след наследника - мы отослали павших с приманкой на север и восток, а морок на запад направили. Вряд ли лжеверцы скоро разберутся что к чему.
"Падшие, морок... - подумал Седзимир. - Что за бред? Нет, определенно, я попал в компанию к психам".
Странная сонливость, навалившаяся на молодого воина веры в карете отца-воителя, прошла, после того, как предводитель отряда отступников силком заставил пленника выхлебать добрую половину фляги, наполненную невероятно мерзким, вонючим пойлом, после которого по телу разлилась приятная легкость, а мысли, вмиг, стали ясными, как вода в горном озере (Сед никогда не был в горах, но воображение у него было развитым).
- Так что там насчет Архангела Михаила? - Седзимир не воспринимал слова фанатика-еретика всерьез, но, на всякий случай, решил вникнуть в суть того бреда, в который так верили отступники, чтобы быть готовым ко всякого рода неожиданностям - вдруг эти спятившие язычники решат осквернить имя Святого Архангела человеческим жертвоприношением?
- Ты все равно не поверишь, Сед, - грустно усмехнулся мастер Ильмар, и сердце молодого воина сжалось от обиды.
Он, вдруг, с горечью посмотрел на своего учителя, которому верил, которого почитал, как отца, который предал и его, и всех учеников воинства веры.
Тошнотворный отвар, которым его угостил бывший учитель, подействовал на организм удивительным образом: помимо сонливости, ушла и боль в ушибах (когда карета отца Азиса врезалась в дерево, Седзимир основательно приложился головой и грудью, едва не пробив стенку, разделявшую возницу и пассажиров), а поврежденная рука и вовсе не беспокоила. Его даже не смущало то, что после, того, как он попробовал диковинное зелье еретиков, он находился в приподнятом настроении, чуть ли не в эйфории - странное состояние для человека, попавшего в плен к врагам.
Наверное, именно чувство легкости и бесшабашности, которое не выветрилось и за три часа, что всадники находились в пути, толкнуло Седзимира на тот стремительный и, как оказалось, глупый поступок...
Молодой воин навсегда запомнил то, что произошло в тот день...
Мир вокруг, вдруг, обрел небывалую четкость. Казалось, даже луч света, упавший на потревоженный ветром молодой листок, замер, не смея торопить замедлившее ход время. Пространство вокруг исказилось концентрической волной, отдаленно напоминавшей расходящийся в стороны круг от брошенного в воду камня.
Седзимир подобрал ноги, уперся ступнями в седло и прыгнул на едущего рядом Ильмара. Он даже успел разглядеть отразившееся в глазах отступника удивление, когда тот неправдоподобно медленно развернулся в сторону пленника... В этот миг, время снова ускорилось (как показалось молодому воителю - даже слишком) и Седзимир, беспомощно вскрикнув, пролетел над пригнувшемуся к лошадиному крупу мастером Ильмаром.
Покрытая молодой растительностью дорога милостиво приняла парня в свои объятия - воин веры едва успел выставить особым образом руки, чтобы не разбиться, но рухнув в нежно-зеленую траву, с шумом выдохнул выбитый из легких воздух и, тихо замычав, потерял сознание.
Седзимир пришел в себя и попытался рывком встать. Тело тут же отозвалось болью, мстительно напомнив о позорном промахе. Вокруг царила непроглядная тьма, но воин веры не чувствовал ни ветра, ни зябкой ночной прохлады.
"И о чем я только думал? - Разозлился на себя парень, тщетно пытаясь на ощупь разобрать, где же он находится. - Нашел, на кого бросаться".
Руки пленника (все еще свободные, надо заметить) ощупали жесткое ложе, на котором он лежал, и сухую шершавую стену.
"Интересно, сколько я был в отключке?" - подумал он, морщась от боли. К ушибам, полученным при столкновении кареты с деревом, прибавились травмы от падения, да и рана на руке, похоже, воспалилась - боль в проткнутом предплечье становилась просто невыносимой.
- Ну что, очнулся? - раздался откуда-то сверху чей-то сонный голос.
- Очнулся, - ответил пленник слабо.
Седзимир услышал, как невидимый собеседник мягко спрыгнул на пол. Раздался тихий щелчок и пленник зажмурился от нестерпимо яркого света.
- Где я? - спросил Сед, когда привыкшие к темноте глаза перестали слезиться и он, жмурясь от света горящих под сводом потолка электрических ламп, наконец-то, смог оглядеться.
Небольшая комната, в которой очнулся пленник, на первый взгляд, походила на тюремную камеру - Седзимир неоднократно доставлял в казематы Тринадцатого града подозреваемых в преступлениях, где за определение степени виновности несчастных брались заплечных дел мастера. Но, приглядевшись, Сед отмел предположение о темнице - дверь в коридор была приоткрыта, с чисто побеленного потолка ничего не капало, не свисали клочья паутины, а пол со странным узорчатым покрытием был чисто вымыт. Единственное сходство с каменными узилищами, которые Седзимир доводилось видеть ранее - это отсутствие окон.
Убранство в комнате было бедным, но не убогим: покрытый серой краской металлический шкаф, крепкий дубовый стол и два стула.
- Ты на базе, - ответил собеседник, которого, наконец, можно было рассмотреть: низкорослый лохматый парень лет двадцати, босоногий, облаченный в замызганный синий комбинезон, с любопытством таращил на пленника до смешного большие глаза. - А я - Матей, младший техник. Я вообще не отсюда, а из Третьего Града. Мой батя был спецом по старью, вечно по развалинам лазил и меня с собой таскал, чтобы, значит, опыта набирался...
Было очевидно: парень очень любил поболтать. Видимо всех, кто находился на таинственной базе отступников, он своей болтовней уже достал, и теперь, как упырь-гурман, радовался свежим ушам. Но Седзимир внимательно вслушивался в речь тараторящего, как торгаш на рынке, паренька, надеясь узнать полезную для себя информацию.
Матей, не переставая говорить, взял стул и присел возле кровати своего персонального слушателя.
- У бати моего талант был: если поблизости от него находилось какая-то древняя хренотень, он обязательно ее находил, в любое потаённое подземелье путь отыскивал. - Глаза болтуна лихорадочно блеснули, и Седзимиру на секунду показалось, что он находится в одной комнате с сумасшедшим. - Вот ты знаешь, что такое бункер?
Седзимир отрицательно качнул головой.
- Вот! - мозолистый палец паренька устремился в потолок. - А он знал. И я знаю - я же его сын, он меня всему научил. А мы, кстати, в бункере сейчас, - Матей обвел рукой стены комнаты. - Нет, это всего лишь комната. Бункер большой, ему пять сотен лет, но раньше строили на славу, не то что сейчас. А источник питание здесь - не ветряки, не водная, спиртовая или маслянная станция, а ректор... Знаешь, что такое реактор?
Седзимир снова расписался в своем невежестве, растерянно пожав плечами.
- Я тоже не знаю, - грустно вздохнул болтливый техник. - Батя знал, но он два года назад пропал куда-то. Теперь я за него, но я попросил мастера Ильмара оставить должность старшего техника за Братошом - так моего батю звать...
- Матей, дай нашему гостю лекарства, - откуда-то из-под потолка раздался искаженный небольшими помехами голос. - И пусть отдыхает, а то у него сейчас от твоей болтовни из ушей кровь пойдет.
Младший техник грустно вздохнул и подошел к шкафу, откуда и достал потертую флягу и какие-то розовые пилюли.
- Вот, сосед, выпей - это снимет боль.
***
Седзимир открыл глаза. Несмотря на то, что в древнем подземелье не было окон, молодой отступник чувствовал приближение утра. Система медитативного сна, которую практиковал мастер Ильмар, помогала выспаться всего за пять часов (в походном режиме хватало и двух), так что Сед, несмотря на ранний час, чувствовал себя отдохнувшим.
Сладко потянувшись, бывший воин веры вскочил с кровати и щелкнул выключателем. Свет люминесцентных ламп, судорожно наливающихся белым, разогнал сонную тьму, заставив еще не проснувшегося Матея витиевато выругаться.
- Сед! - закончив перечислять родственников мучителя, крикнул с верхней кровати младший техник. - Какого упыря ты опять до общего подъема встаешь? Мы же это обсуждали уже!
- Ага! - донеслось из ванной. - И я сказал тебе, что буду и дальше вставать рано. Ты же сам сказал, что я - альфа-самец...
- Альфа-п...дец ты! - огрызнулся Матей тихо.
- Я все слышал, - в дверном проеме показался увесистый кулак.
Наконец-то прозвучал противный продолжительный гудок - сигнал общего подъема.
- Ты украл у меня семь минут сна, - приблизительно посчитал время от пробуждения до гудка младший техник и легко, по-кошачьи, спрыгнул на пол и побрел в ванную.
- Хватит смотреть на меня голодным волколаком, - процитировал Сед одно из любимых высказываний мастера Ильмара, когда Матей, пихаясь локтем и сопя, занял место у зеркала и принялся натирать зубы порошком.
- Отстань, - пробурчал он. - Расскажи лучше ту историю.
- Матей, я тебе уже ее три тысячи раз рассказывал...
- Ну и ладно, - огрызнулся младший техник. - А я хотел тебе рассказать, что разузнал о реакторе из старых документов...
Внутри Седзимира боролись две сущности: любопытство и лень. Первая говорила: "Эй, приятель, это же так увлекательно. Матей, конечно, зануда, но иногда его бредни интересно послушать". У второй тоже нашлись свои аргументы: "Интересно-то интересно... Но потом ведь его фиг заткнешь. Да еще и придется рассказывать во всех подробностях его любимую историю. Нет, ты, конечно, сам решай, но я тебя предупредила".
- Ладно, слушай, - любопытство, как всегда, победило лень. - Но если ты опять будешь говорить теми научными терминами, которые сам не бельмеса не понимаешь, получишь пи...
- Да понял я, понял, - Матей не дал другу закончить ругательство. - Рассказывай давай.
Седзимир, вздохнув, в очередной раз принялся пересказывать соседу историю своего отречения от Церкви Единой Веры, ставшей первым шагом к вступлению в ряды отступников.
***
Первый день, который Седзимир провел на базе, изобиловал потрясениями. Все началось с экскурсии, устроенной болтливым соседом, по трехуровневому подземелью, которое, как поведал словоохотливый техник, было построено около пятисот лет назад. Предназначением бункера, как называл подземное сооружение вызвавшийся гидом Матей, являлась защита правителей того времени от некоего абсолютного оружия, которое угрожало уничтожению всего живого.
Как бы то ни было, толстые стены бункеры, системы жизнеобеспечения, водоснабжения и вентиляции (после долгого и пространного объяснения этих терминов, Седзимир заподозрил создателей чудного подземелья в колдовстве) не уберегли правителей и приближенных к ним персон от последствий Великого Сражения. Отступники, хозяйствовавшие уже несколько лет в бункере, долгое время убирали скелеты и истребляли нечисть на всех трех уровнях.
- Мы думаем, что вместе с вельможами в бункер пробрался упырь. Долгое время он прикидывался овечкой, пока пропадающие не стали привлекать внимания. - Матею нравилась роль экскурсовода, поэтому он с великим удовольствием рассказывал обо всем, что знал или считал, что знает. - Когда кровопийца понял, что незаметно питаться от живых не получится, он обратил нескольких обитателей бункера в себе подобных. Осторожно, тут надо пригнуться.
Седзимир едва ушел от столкновения с трубой, очень неудачно идущей из одной стены тускло-освещаемого коридора в другую, где-то на уровне его переносицы.
- Это мой батя тут систему водоснабжения налаживал, - горделиво похвастался Матей. - Не все, конечно работает - только северное крыло третьего уровня. Отец говорил, что не хватает какого-то водного чипа. Я без понятия, что это за штука...
- Так что там с упырями...
- А, да, точно, - Матей хлопнул себя по лбу. - Судя по тому, что мы здесь нашли, упыри долгое время держали людей взаперти, стараясь не убивать без необходимости, питались их кровью, словно коровьим молоком, пока заключенные не добрались до оружия...
Седзимир прошел мимо двери, из-за которой доносились гортанные выкрики и глухие звуки ударов и хотел было зайти, но Матей неожиданно крепко схватил соседа за рукав и потащил дальше по коридору, освещение в котором, теперь отсутствовало напрочь - лишь впереди горели две тусклые лампы.
- Потом все увидишь, тебя Наставник ждет...
Дойдя, наконец, до освещенного участка коридора, Седзимир и его спутник уперлись в тупик, две лампы над головами молодых людей едва разгоняли мрак.
Тот ничего не ответил - лишь нажал на какую-то кнопку, выступающую из исцарапанной стальной панели. Раздался удаленный гул, усиливающийся с каждым мгновением. Неожиданно, глухой звук затих и стена перед Седзимиром разъехалась в стороны (только сейчас воин веры сообразил, что они с Матеем стояли перед хитрой раздвижной дверью, створки которой были сведены).
- Прошу, - младший техник сделал приглашающий жест, пропуская сопровождаемого вперед.
Седзимир храбро шагнул внутрь маленькой комнаты, которая оказалась за хитрой дверью. Матей подошел к небольшой панели и нажал на кнопку (странно плоскую, ничуть не выделяющуюся на фоне тоненькой пластины, на которой была расположена), после чего маленький кругляш исчез, и на панели появилась надпись "Третий сектор".
По стенам и полу пробежала легкая вибрация и воин веры почувствовал, что крохотная комнатка... движется. Предательски дрогнули колени, а сердце часто-часто застучало где-то на уровне горла.
- Не дрейф, стажер, - Седзимир дернулся от дружеского хлопка по плечу. - Поначалу все пугаются. Не бойся. Это лифт - система быстрого перемещения между этажами.
Лифт дернулся и остановился. Пленник на негнущихся ногах поспешил покинуть дьявольскую комнату страха.
Третий уровень бункера был освещен намного лучше. Пройдя с десяток метров, мимо закрытых дверей, Матей остановился у той, что была выкрашена желтой краской, и нажал на небольшую кнопку, выступающую из стены. Над дверью загорелся красный огонек и Седзимир заметил небольшую, с детский кулачок, сферу с линзой посередине.
Раздалось противное жужжание, а за ним щелчок, и Седзимир слегка напрягся, ожидая очередного подвоха. Матей наградил воина веры насмешливым взглядом и, взявшись за металлическую ручку, потянул дверь на себя.
- Иди, я в пока в "техничку" заскочу, - непонятно выразился младший техник и подтолкнул замершего в нерешительности Седзимира в спину.
Воин веры решительно шагнул в открывшийся проем и замер на пороге, оглядывая просторное помещение: высокий потолок, несколько шкафов (в том числе и металлических, судя по виду - оружейных), стойка с двумя странными клинками (изогнутые, один длиннее, другой короче), большая кровать, книжные полки, массивный стол.
За столом сидел немолодой человек: худой, с обритой наголо головой. Хозяин комнаты внимательно посмотрел на вошедшего, и от этого взгляда по спине Седзимира пробежал холодок.
- Вы и есть тот самый Наставник? - Воин веры нашел в себе силы, чтобы начать разговор первым. Стульев, кроме того, на котором сидел мужчина, не было, так что Сед просто подошел к столу и встал напротив предполагаемого Наставника.
- Да, Седзимир, - ответил мужчина, не сводя холодных серых глаз с воина веры. - Я хочу тебе кое о чем рассказать.
- А вы уверены, что я поверю? - Спросил Сед скептически, стараясь не опускать взгляд.
- Уверен, - ответил Наставник и поднялся из-за стола.
***
- Слушай, Сед, - Матей, идущий рядом с бывшим воином веры по коридору, перебил товарища. - Сейчас уже завтрак, давай быстрее к сути.
- Ну так за завтраком расскажу, - пожал Седзимир широкими плечами.
- Ага, знаю я тебя, - нахмурился младший техник. - За завтраком ты только и думаешь, что о еде, слова от тебя не дождешься...
- Зато ты с набитым ртом болтаешь, не переставая, - усмехнулся Сед. - Только и успевай, что крошки с лица смахивать. Ладно-ладно, не переживай ты так. У нашей группы сегодня выходной, мастер Ильмар вчера говорил, помнишь?
- А, ну да, - техник улыбнулся так широко, что аж глаза закрылись. - Ладно, продолжай.
Седзимир уже не жалел о том, что начал пересказывать любимую историю Матея - он снова погрузился в воспоминания.
***
Седзимир с любопытством наблюдал, как Наставник, громыхая увесистой связкой ключей, поочередно открывает семь замков, запиравших массивную металлическую дверь. Покончив с замками, он извлек из кармана форменных штанов (предводитель отступников одевался как наемник, даже кобуру носил с короткоствольным пистолетом) тонкую прямоугольную пластину и вставил ее в узкую щель в стене, рядом с дверью. Раздались знакомые жужжание и щелчок.
- Открывай, - распорядился Наставник, убирая странный ключ (а это, несомненно, был ключ) обратно в карман, и Седзимир непроизвольно подчинился, открывая перед мужчиной дверь.
Внутри оказалось просторное помещение, которое выглядело более чем странно. Свет от единственного работающего светильника, расположенного в центре высокого потолка, едва позволял разглядеть жутковатый интерьер: повсюду, вдоль стен, стояли высокие прямоугольные корпусы, накрытые перепачканными чем-то бурым тентами. Посреди странной комнаты стояли два стола. Один, накрытый прозрачной пленкой, был уставлен небольшими металлическими ванночками. Они были заполнены мутноватой водой и, когда Седзимир подошел ближе, то увидел на дне их какие-то замысловатые инструменты. На втором столе лежало нечто бесформенное, укрытое некогда белой простыней, которую теперь покрывали желтые пятна и бурые разводы запекшейся крови.
В нос ударила жуткая смесь отвратительных запахов, совмещающих в себе "аромат" скотобойни, покойницкой комнаты и общественного сортира.
- Кто это? - спросил воин веры, указав на бесформенную тушу рукой, другой закрыв нос.
Пленника снова терзали опасения - он в очередной раз задумался о том, куда попал - от сумасшедших еретиков можно было ожидать чего угодно, тем более в подобных "декорациях".
В одном из корпусов кто-то зарычал, и Седзимир запоздало сообразил, что перед ним находились клетки. Низкий рык поддержали из соседних камер. Клетку, находившаяся ближе всего к воину веры сотряс удар, но понять, что же за пленник находился по ту сторону узилища, мешала непроницаемая ткань.
- Это нечисть, - ответил Наставник, изобразив добродушную улыбку, так не подходящую его серьезному пронзительному взгляду. - Упыри, волколаки, кадавры, нетлены...
- Нетлены? - удивился воин веры и тут же пожален о своем вопросе.
Отступник сорвал покров с одной из клеток. Две пары жутких белесых глаз впились в парня с голодным интересом, крючковатые носы активно задергались, вдыхая аромат столь живой плоти. Седзимир не уловил в неживых глазах и капли испуга, только бесконечный, нестерпимый голод. Пара нетленов - некогда мужчина и женщина - радостно скалили кривые острые зубы в довольных улыбках. Выглядели умертвия отвратительно: спутанные седые космы доходили тварям до колен, прозрачная кожа позволяла разглядеть бледно-синие вены, часто пульсирующие, проталкивающие по своим туннелям какие-то темные сгустки. Худые, бледные, они казались немощными и безобидными, но острые кривые когти, на руках, жуткие клыки в слюнявых пастях и безумные, полные жажды убийства глаза выдавали в нетленах беспощадных, кровожадных, смертельно опасных тварей.
Седзимир непроизвольно сделал шаг назад - он видел чудовищ впервые. Ему стало по-настоящему страшно - даже сильнее, чем тогда, в подземелье, когда из преследуемого им преступника вылезло жуткое Нечто.
- Да, редкие экземпляры, - Наставник ухватил воина веры за локоть, чтобы тот, продолжая пятиться, не уперся спиной в клетку, из которой доносился низкий, угрожающий рык. - Таких очень трудно убить, не говоря уж о том, чтобы взять, если можно так выразиться, живьем. - отступник ухмыльнулся, найдя свою шутку забавной. - Мы отловили их и доставили сюда, ценой нескольких жизней...
- Зачем? - Спросил Седзимир, не отрывая глаз от игривого взгляда уродливого подобия женщины.
- Что зачем? - мужчина непонимающе посмотрел на собеседника.
- Зачем вы вообще их сюда притащили? Зачем рисковали и жертвовали людьми?
- А, вот ты о чем, - усмехнулся отступник. - Чтобы изучить, юноша.
- Изучить?
- А как ты хотел? - Наставник сложил на груди руки и посмотрел на обитателей клетки. - Мы ведь должны знать, с чем имеем дело, чтобы бороться с этими тварями.
Седзимир промолчал, не найдя, что ответить. В словах собеседника была определенная логика.
- Вашей Святой Церкви, - сказано это было таким пренебрежительным, если не сказать презрительным, тоном, что Седзимир даже отвлекся от созерцания плененных умертвий и возмущенно посмотрел на предводителя отступников, - нет дела до того, что творится за пределами Градов и важных территорий вокруг. Ваши сказки про героические походы в проклятый Второй Град - всего лишь сладкая ложь для таких неокрепших умов, как твой.
- Я не позволю... - Седзимира переполняло возмущение, он хотел высказать все, что он думает об отступниках в целом, сплошь психопатах и бандитах, и о Наставнике в частности, с его безумными экспериментами над богомерзкими созданиями...
- Что не позволишь? - мужчина перебил воина веры. - Не позволишь сказать тебе правду? Или, что ваш Отец-Воитель - не лучше этих тварей? Не позволишь рассказать тебе о твоем наследии?
Наставник отвернулся от собеседника и подошел к столу с инструментами, достал из какой-то плоской посудины, жидкость в которой была чище, чем в остальных, крохотный скальпель. Маленькое лезвие скользнуло по ладони, оставив тонкую красную линию.
Почуявшие кровь твари засуетились в своих клетках. Отовсюду доносилось рычание, стоны, крики, визг. На нетленов было страшно смотреть - мужчина, обдирая кожу на лице покрытыми ржавчиной прутьями, пытался протиснуть между ними голову. Его подруга громко и протяжно завывала, клочьями срывая с головы волосы и не сводя голодных бельм с Наставника.
- Смотри! - отступник махнул рукой в сторону умертвий. Несколько капель крови попали на прутья и пол клетки. Нетлены, отпихивая, царапая, кусая друг друга, бросились слизывать вожделенное лакомство. - Всего несколько капель человеческой крови делает их сильнее, быстрее, проворнее. Без нее эти твари слабеют...
- Зачем вы все это... - договорить Седзимир не смог - ему стало дурно: вонь, пропитавшая, казалось, само естество воина веры, отвратительные твари, дерущиеся из-за пары капель крови, стресс от пережитого, травмированное тело - все навалилось разом.
Парень согнулся пополам, обхватив живот руками. Его рвало всего несколько секунд, но он еще некоторое время не решался выпрямиться, опасаясь повторного спазма. Из этого состояния его вывела резкая боль в руке - это предводитель отступников сорвал повязку с раненного предплечья и швырнул ее в клетку к нетленам.
Обрадовавшиеся новому лакомству умертвия вступили в короткую схватку за заветный кусочек счастья, но мужчина оказался проворнее: он отпихнул верещащую подругу ногой и, не теряя драгоценного времени, запихнул старую повязку, бурую от запекшейся крови, целиком в рот.
Когда его тело начало дымиться, он еще блаженно улыбался, смакуя угощение, но, через несколько мгновений, свод жуткой тюрьмы потряс дикий вопль, заставивший умолкнуть других обитателей клеток. Кожа, лопаясь и обугливаясь, сухими чешуйками опадала с лица твари, из глазниц, брызнувших растаявшими глазами, вырвались языки зеленоватого пламени.
Все длилось всего несколько секунд. Предсмертный визг твари еще не утих, когда посреди клетки уже лежала кучка серого пепла - не осталось даже костей. Подруга нетлена забилась в дальний угол и, обхватив колени когтистыми руками, тихо и жалобно завыла, раскачиваясь вперед-назад и не сводя белесых глаз со все еще дымящихся останков.
- Вот, что кровь Наследника делает с умертвиями, - удовлетворенно произнес Наставник и торжественно посмотрел на потрясенного Седзимира.
***
- Оставь нас, Димитрий, - Патриарх махнул рукой и молодой альб, как называли обитателей Восьмого Града, переживших Холодный Мор, поклонившись, вышел из церемониальной залы.
Наступило лето. Время собирать дань с гильдий, время подарков. Церковь Единой Веры, оплот человечества, реальная Власть, железным кулаком стиснувшая Грады, защита и опора правоверных людей, карающая лишь грешников и должников, нуждалась в финансировании. С самого первого дня лета в Первый Град, Город Веры, приезжают обозы с дарами от оружейников из Седьмого Града, караваны с пшеном, картофелем, скотом и мехом из Двенадцатого, Тринадцатого и других городов с плодородной землей и мягким климатом. Третий Град, как водится, баловал правителя не только немалым запасом консервов, но и хитрыми и полезными приспособлениями, вроде холодильных камер. Патриарх очень любил лето.
- Что будем делать с Девятым? - спросил отец Азис, глядя, как патриарх, кряхтя, усаживается на монументальный трон из белого дуба. - Они не явились в назначенный срок. Мои люди в Девятом Граде доложили, что там ползут слухи о независимости от Церкви. Я взял на себя смелость провести операцию...
- Что?! - голос патриарха грянул, словно гром и Отец-Воитель поспешно опустил глаза, не смея глядеть на повелителя.
Истинный правитель Градов, вставая, облокотился на перила трона и те жалобно скрипнули. Медведеподобная фигура двинулась к не смеющему поднять взор отцу Азису. Просторный белый балахон не мог скрыть валы и бугры мышц, ровная, энергичная походка не могла принадлежать старику, а пепельно-белая борода и такого же цвета волосы могли обмануть кого угодно, но только не Отца-Воителя, который был рядом с патриархом с самого начала.
- Ты считаешь, что имеешь право устраивать карательные операции, не спросив позволения у меня? - медвежья лапа стиснула ворот рясы святого отца. - Может быть ты забыл, кому ты должен подчиняться? Кому ты обязан всем?
Отец воитель медленно поднял голову и посмотрел патриарху прямо в глаза. Рука правителя непроизвольно разжалась - в них не было прежнего страха.
- Мне кажется, я заслужил твоего доверия, Александр, - сказал он медленно, и проскользнувшая в его голосе горечь смутила патриарха больше, чем его бесстрашие.
- Не называй меня так, - проворчал правитель, отворачиваясь к окну.
- Простите, Владыка, - в голосе Азиса не было и капли иронии.
- Что там с Девятым Градом? - патриарх снова уселся на трон и подпер голову кулоком. - Хладомор?
- Да, Владыка, - отец Азис слабо улыбнулся. - Бригада священнослужителей уже уничтожила очаг заражения и не позволила заразе распространиться по городу... К сожалению, умерла племянница градоначальника, благо его родная дочь не пострадала. Всего погибло чуть меньше пятидесяти человек...
- А не слишком ли это круто? - патриарх поднял густую белую бровь. - Даже для тебя, Азис.
- Думаете, мне это нравится? Думаете, у меня был выбор? - Отец воитель сузил глаза, напряженное лицо с крючковатым носом снова приобрело ястребиные черты. - Если не держать людей в страхе, наша власть долго не продержится...
- Наша? - вновь поднял голос патриарх. - Ты забываешься, Азис.
- Простите, Владыка, - святой отец склонил голову. - Я хотел сказать, вашу власть...
"Он становится слишком опасным помощником, - подумал Александр, буравя взглядом худощавую фигуру в бесформенной рясе, в которой, как он знал, можно было спрятать много опасных "игрушек". - Мне придется найти себе нового исполнителя. Жаль, конечно, но он становится непредсказуемым, а это опасное качество для человека, знающего столь много".
- Что с мальчишкой? Вы вышли на его след? - спросил патриарх, стараясь не выдать своих мыслей - у Азиса было развитое чутье. Особенно чутье на опасность.
- Да, Владыка, у нас есть одна зацепка...
- Он нужен мне, Азис. Не меньше, чем тебе. Мы слишком многого добились и уходить сейчас я не хочу. Смерть не входит в мои планы в ближаюшую...
Договорить он не успел, распахнулась двустворчатая дверь, инкрустированная серебряными, медными и золотыми вставками с витиеватым орнаментом и в залу вошел Димитрий, низко склонив голову.
- Простите, Владыка, - сказал он, не поднимая глаз на патриарха. - Прибыл обоз с дарами из Девятого Града.