Аннотация: Глава одиннадцатая, в которой Филин пытается выжить, а Айрин покидает отчий дом.
Одиннадцатая глава.
"Проклятый бес, это точно был он. - Мысли ржавыми крючьями впивались в израненное сознание. - Дерьмолаз сдал меня поповским собакам, а потом, наверняка, ограбил... Хренов мститель".
Сколько он так брел, опершись на неровную стену и, время от времени, проваливаясь в полуобморочное состояние, бессвязно бормоча под нос неведомо кому адресованные проклятья и угрозы? Десять минут? Тридцать? Час? Он не знал. Сознание Филина металось от боли в ушибленном затылке к онемевшей простреленной руке, временами переключаясь на щемящую, непривычную пустоту в груди. Боль сковывала движения, из-за потери крови подгибались ноги, во рту пересохло от жажды, но беглец продолжал, зная что это единственный шанс выжить.
- Зачем ты убил меня? - возникший перед ним усатый стражник, который пал в злополучном подземелье первым, заставил полуживого беглеца вздрогнуть.
Лицо призрака было белым, как мел, под глазами залегли глубокие тени, форменная куртка блестела от не запекшейся крови. Не смотря на кромешную тьму (парень брел на ощупь, обдирая руки о грубые стены), беглец отчетливо видел каждую деталь, будто бы морок светился внутренним светом.
- Я просто защищался, - начал оправдываться парень, тщетно силясь отвести взгляд от убитого им мужчины. - Это все тварь внутри меня. Она не знает жалости...
Собрав все свои силы в кулак, Филин побрел вперед, шаг за шагом борясь с желанием уснуть. Призрак не шевелился, но с каждым шагом своего убийцы все так же стоял перед ним - на расстоянии вытянутой руки.
- Хорошо тебе, все можно свалить на тварь... - призрак грустно улыбнулся и его лицо, вдруг, изменилось - теперь перед беглецом стоял безусый юный воин с грустными глазами, погибший в перестрелке вторым. - Убил человека, а совесть спокойна. Хорошо иметь такую отговорку.
- А если бы ты меня убил? - спросил Филин, делая очередной шаг и держась за стену. - Чем бы ты оправдался? И оправдывался ли вообще?
Идти стало труднее, плита здесь, служившая потолком, треснула под давлением тонн земли, но предприимчивые подземники поставили в особо опасных местах прочные распорки. Потолок стал ниже, пришлось пригибаться, но стоило наклонить голову, как кровь начинала гудеть в ушах.
- Если бы... - лицо призрака превратилось в кровавую кашу, но из изувеченного рта слышалась связная речь. - Смерть не терпит "если бы" и ты это скоро узнаешь...
- Пошел к черту! - крикнул Филин.
Под ногой что-то хрустнуло, и беглец, не удержав равновесия, упал на живот, едва успев выставить перед собой руки. Пытаясь подняться, он пошарил рукой по стене и наткнулся на шершавую от ржавчины металлическую скобу.
Остатки сил беглец потратил на подъем и открытие заваленного хламом люка. Утреннее солнце тут же ослепило привыкшие к тьме катакомб глаза. Не разбирая дороги, Филин побрел вперед, пьянея от свежего воздуха и чувства свободы. Позади него, высилась священная стена, ограждающая жителей Тринадцатого Града от ужасов внешнего мира....
***
- Но она моя дочь... - Богдан смотрел на озлобленные лица соседей, будто бы видел этих людей впервые. - Я не позволю вам.
Он стоял у двери своего дома, широкие плечи охотника поднимались и опускались в такт дыханию. Казалось, на лицо Богдана легла черная тень, он был суров и решителен, как никогда.
Соседи не спешили, нервно топчась по цветам, которые Айрин любовно высаживала в огороде у дома. Пятнадцать человек, мужчины, называвшие себя его друзьями, они замерли в трех шагах от Богдана, с опаской поглядывая на отблески утреннего солнца на кривом охотничьем ноже.
- Да пойми ты, Богдан, - Ямал, рослый смуглый кузнец со следами давних ожогов на лице, сделал шаг вперед. - Это не твоя дочь...
- Вздор! - закричал охотник, и кузнец, не понаслышке знавший мощь этого человека, отступил назад. - Вы, кучка суеверных придурков. Кто вам дал право решать за мою дочь? Может быть, среди вас есть Воины Веры? Или духовники? Прочь с моей земли...
Дом Богдана - небольшой и аккуратный, всего на две спальни, для него и дочерей - находился на Землице - самой окраине Тринадцатого Града: до Священной Стены можно было добраться всего за четверть часа. Мужчина каждый день проходил через северные врата, на охоту. Даже в зиму, когда нечисть выходит на свет не таясь и единственной преградой на ее пути остаются священные стены города, он не бросал опасного ремесла. Неудивительно, что жившие по соседству крестьяне и ремесленники побаивались грозного охотника - он сам походил на дикого зверя.
- Если ты будешь препятствовать, мы пойдем прямиком в Храм! - подал голос Ламар - мелкий плюгавый гончар, известный своим склочным характером.
- Да кто тебя, деревенщину, слушать станет? - Богдан растянул обветренные губы в презрительной ухмылке, когда Ламар юркнул за спины более рослых товарищей. - У них там в городе своих проблем хватает - они всем скопом душегуба какого-то ловят, что им дело до свихнувшихся крестьян?
- Мой сын пропал! - из толпы выделилась кряжистая фигура: обтянутый кожаной безрукавкой торс бугрился сухими мышцами, мощные руки были напряжены, широкие ладони сжаты в кулаки. - Он твое мнение ценил превыше моего! Его тяготил труд кожевника - он хотел быть охотником, таким как ты.
- Айден, стой, - кузнец попытался удержать товарища, ухватив его за запястье, но тот лишь дернул рукой и здоровяк, беспомощно взмахнув руками, позорно плюхнулся на задницу. Никто не засмеялся.
- А ты у Джелки поищи! - зло усмехнулся охотники, без страха глядя в глаза подошедшему на расстояние руки Айдена. - Наверняка там прячется, кобель, чтобы я ему хребет не перебил.
- Да как ты смеешь! - прошипел кожевник с ненавистью и подошел вплотную - еще немного и столкнутся лбами. - Ты знаешь, что Джелка уже сутки прикована к кровати? Просто лежит и смотрит в потолок невидящим взглядом. И все знают, что это она на ярмарке с твоей Айрин взглядом померилась.
- Там, где твоя дочь появляется, скот хворать начинает, - подал голос Мстислав, мелкий фермер, известный всей Землице своим трудолюбием - никто не видел его отдыхающим в кабаке или праздно шатающимся по улице.
- Да, Богдан, мы бы врать не стали, - поддержали конкурента другие фермеры.
- А у меня земля сохнуть начала!
- А у меня куры нести перестали!
- А у меня сын заболел...
Обвинения сыпались со всех сторон. Люди единой массой двинулись на охотника, полные решимости смять защитника ведьмы.
Смачный шлепок заставил их остановиться - Богдан ударил так быстро, что самого движения соседи не заметили, лишь проследили за полетом Айдена и его неудачным приземлением. Кожевник лежал, не шевелясь, раскинув крестом руки, из расплющенного носа двумя струйками сочилась кровь.
Позади него скрипнула дверь. Богдан встал к ней вполоборота, чтобы не упустить из виду ни единого движения со стороны соседей, и бросил короткий взгляд в проем.
- Иди в дом, Вила, - сказал охотник, не глядя на младшую дочь.
- Папочка, Айришка убежала, - девочка сонно терла глаза и испуганно поглядывала на сборище во дворе.
- Как убежала? - Богдан потрясенно посмотрел на Вилу.
- Через окошко вылезла, тебе говорить запретила. Я уговаривала ее остаться, но... - девочка замялась. - Но, почему-то, уснула.
Соседи переглянулись и, не сговариваясь, подняли бесчувственного кожевника. Один за другим они начали покидать двор охотника. Среди маячивших у калитки людей, Богдан разглядел смуглого худощавого парня - Саида. Тот, не смотря на юный возраст, был одаренным следопытом, учеником покойного Сахмета, который приходился ему дядькой. Парнишка о чем-то шептался с товарищами, бросая на Богдана испуганные взгляды.
- Госпожа, мне трудно сражаться днем... - Халотт виновато понурил косматую голову - седые пряди уже достигали плеч. - Нам нужно уходить, вглубь леса... Деревья там окутывает мрак, а земля пропитана мощью костей.
Айрин собирала сумку, найденную в охотничьем доме: бумажные патроны для старого отцовского ружья, вяленое мясо, пузатая фляга с водой. Сама девушка была одета в мужской наряд, обычный для охотников: куртка и штаны их телячьей кожи, удобные походные ботинки. Одежда была ей немного великовата, зато не сковывала движений.
- Скорее, госпожа, молю, - слуга заметно нервничал, все время смотрел в окно, прикладывая к лицу жилистую ладонь с длинными узловатыми пальцами. - Они уже близко.
"Он где-то рядом, - подумал Знаменосец, и легонько коснулся сознания девушки. - Я чувствую, он вне стен Града... Ты должна найти его. Он нам поможет".
Айрин его не слышала, но чувствовала. Мысль о том, что ей нужно бежать, назойливым тиком мешала сосредоточиться, но девушка собрала все необходимые припасы, прежде чем отправиться в путь.
- Веди, - приказала она Халотту и тот, радуясь, словно засидевшийся в доме пес, выбежал за дверь.
Девушка едва поспевала за быстрым, как зверь, слугой. Тот постоянно оглядывался, замирал, дожидаясь хозяйку, и снова продолжал свой бег. Мельтешащий за спиной слуги заплечный мешок служил ориентиром, Айрин не спускала с него глаз. Девушка быстро устала, но продолжала следовать за своим проводником, невероятным усилием воли превозмогая желание остановиться и перевести дух.
Несколько раз она падала, то спотыкаясь о присыпанную старой листвой ветку, то наступив на камень. Тогда Халотт возвращался к госпоже, поднимал ее на ноги, и снова бежал вперед, легко огибая стволы деревьев, словно охотничий пес, ведущий хозяина по следам раненного зверя.
Чем дальше беглецы уходили в лес, тем выше и шире становились стволы деревья. Древние дубы закрывали своими кронами небосвод, синие ели качали мохнатыми лапами, хотя день был безветренным. Вскоре, солнечный свет перестал пробиваться сквозь густую листву деревьев, и вокруг воцарился сумрак, сквозь который едва виднелся маячивший впереди мешок упыря.
Халотт подбежал к хозяйке, бесцеремонно схватил ее за руку, и девушка на секунду испугалась, решив, что слуга специально затащил ее вглубь Темного Леса, что он обманул ее, но тот завел госпожу за спину и, уставившись куда-то вглубь чащи, тихо зарычал.
Метательный нож, поймав на лезвие случайный лучик света, вонзился в грудь Халотта. Тот вскрикнул, но устоял на ногах, схватился за куцую рукоять и вырвал из себя оружие. Мгновение, и нож, шумно рассекая воздух, улетел обратно. Кто-то надрывно вскрикнул и тут же затих, послышался звук упавшего тела.
- Убирайтесь, пока живы, людишки! - крикнул Халлот туда, где скрывались преследователи. - Я чую ваш страх, он делает кровь вкуснее. Я ведь могу и проголодаться.
Кто-то испуганно вскрикнул за деревьями, что очень развеселило упыря, но, в следующее мгновение, обнажившая желтые клыки улыбка пропала с его лица. Поднялся легкий ветерок, который принес резкий запах оружейной смазки и пороха.
- Прячься, госпожа! - крикнул Халотт, обернувшись к Айрин, и девушка, увидев страх на бледном лице своего спутника, укрылась за широким стволом старого мертвого дуба.
Два ружья почти синхронно выстрелили, нарушив тишину леса, вспугнув притаившуюся в ветвях сову. Где-то вдалеке захрапел кабан, жутко зарычал какой-то зверь.
Две пули пробили спину Халотта навылет. Упырь жутко захрапел, схватившись за грудь, но снова устоял и развернулся в сторону нападавших. Еще один дружный залп сбил его с ног, и он уже не смог подняться. Преследователи, не таясь, вышли из своих укрытий. Их было двое.
- Что, тварь, все еще хочешь моей крови? - Идущий впереди мужчина громко рассмеялся. Айрин с ужасом узнала в нем Айдена, отца Мартина.
Страх холодными когтистыми лапами сжал сердце и горло девушки, не позволяя вздохнуть или закричать. Отцовское ружье, взятое из охотничьей хижины, лежало рядом с израненным, хрипящим слугой, поэтому девушка выхватила из ножен охотничий нож и прижалась к стволу дерева.
Халотт попытался подняться, но Айден, переломил ружье, запихнув в ствол новый патрон, щелкнул курком и, направив оружие упырю в живот, надавил на спусковой крючок. Эхо выстрела заглушил дикий вопль слуги.
- Не бойся, ублюдок, я не убью тебя сразу, - кожевник пнул Халотта в бок. - За то, что убил Ивана, я дам тебе в полной мере насладиться представлением, когда мы будем развлекаться с твоей, как ты сказал, госпожой.
- Неееет! - дико заорал упырь, что вызвало у преследователей дружный хохот. - Если ты ее тронешь, я спущу с тебя шкуру! Но сначала кастрирую и заставлю сожрать собственные яйца!
Каждое слово давалось упырю с трудом - изувеченная выстрелами грудь истекала черной кровью.
- Интересно, как у тебя это получится? - насмешливо поинтересовался кожевник и бросил взгляд на помощника. - Тащи эту шлюху сюда!
- Помоги! - вдруг закричал Халотт, да так надрывно, что Айрин со страхом стиснула костяную рукоять ножа.
"Чем я могу ему помочь? - подумала девушка, прижимаясь к влажной коре древнего дуба, покрытой мягким, пахнущим сыростью, мхом. - Все, это конец".
- Прошу тебя, помоги, - не прекращал вопить упырь, вцепившись скрюченными пальцами в жухлую листву. - Я знаю, ты...
Девушка сидела в своем укрытии, не смея пошевелиться. Она помогала, что без слуги не сможет отбиться от преследователей. Да и пытаться бежать - бессмысленно.
"Зря я отдала ружье Халотту", - подумала она, проклиная себя за глупость.
Айрин сжала зубы и, глубоко вздохнув, поднесла к горлу изогнутое лезвие ножа.
- Не так быстро, ведьма, - сильная жилистая рука перехватила запястье беглянки, и в полумраке леса девушка разглядела лицо Саида. - От меня не уйдешь, даже на тот свет... Хотя тебе, ведьма, наверное, вниз положено? Уж будь уверена, там уже растопили котел с твоим именем.
Говоря все это, молодой следопыт вывернул девушке руку и забрал нож.
- Какое личико, - сказал он и, продолжая выкручивать Айрин руку, вывел ее на поляну. - Жалко будет портить... А ротик какой пухленький, а? Грех такой пустым оставлять!
Беглянка попыталась вырваться, отчаянно задергалась, как угодившая в силки птица, но следопыт завел ей руку за спину и, схватив за волосы, повалил ее, припечатав лицом к земле.
- Не сопротивляйся, - почти ласково прошептал Саид, наклонившись к самому уху беглянки, и прижался тазом к ее ягодицам. - Тебе понравится.
Мучитель подцепил лезвием трофейного ножа ремень девушки и перерезал его, после чего рывком стащил с Айрин штаны. Девушка закричала от ужаса.
- Прошу вас, не надо, - она почувствовала, как возбужден прижимающийся к ней следопыт, и ее всю передернуло от омерзения. - Убейте меня, прошу, просто убейте меня!!!
- Всему свое время, красавица, - Саид, снова заломив руку беглянки за спину, принялся расстегивать ремень.
- Где мой сын, ведьма? - Айден сел на корточки у головы девушки и схватил ее за волосы, вынуждая посмотреть в глаза. - Отвечай, и тогда Саид тебя не тронет.
Едва различимая, размытая тень промелькнула совсем рядом, обдав кожевника запахом псины, и Айден испугано вскинул ружье.
- Что за черт! - крикнул он, озираясь по сторонам. - Ты это видел?
- Хррр... - раздался за спиной хрип следопыта.
- Саид? - Айден развернулся и в ужасе попятился назад.
Парень держался обеими руками за разодранное горло. Кровь, сочившаяся сквозь пальцы, залила следопыту грудь (комичности моменту добавляли спущенные до колен штаны, но Айдену было не до смеха). Жалобно всхлипнув, несостоявшийся насильник рухнул на спину.
- Ах ты сука! - Кожевник навел на девушку оружие - та плакала, затравленно смотрела на преследователя и отползала от убитого.
Айден нажал на спусковой крючок, но дуло ружья вдруг дернулось вверх, и пуля ушла в кроны деревьев. Перед отцом Мартина стояло жуткое существо: огромная волчья голова с оскаленной клыкастой пастью, широкие, чуть ссутуленные плечи, мощные, доходящие до колен руки с когтистыми пальцами и крепкие мускулистые ноги. Тело оборотня покрывала свалявшаяся рыжая шерсть, а ярко-синие глаза мохнатого гиганта горели холодным, но хищным огнем
- Н-нет... Нет!!! - мужчина развернулся и бросился наутек, но Халотт, все еще ворочающийся на земле, изловчился, поймал его за ногу, и кожевник не смог удержать равновесия.
- Помнишь, что я тебе обещал? - Халотт забрался на грудь перепуганного мужчины и вцепился когтями в промежность жертвы.
По лесу пронесся безумный, почти нечеловеческий крик. В какой-то момент он стал выше и тоньше, но быстро затих.
- Да... - морда волколака втянулась, клыкастая пасть уменьшилась, превратившись в подобие человеческого рта. - Мельчает упырь.
- Это чего это? - Халлот напился крови из прокушенной артерии, и истерзанная пулями грудь перестала кровоточить. Когда он стащил себя рубаху и обтерся ею, Айрин с удивлением обнаружила, что раны на бледном теле слуги затянулись. - Ничего не мельчает.
- Да честный упырь скорее сдохнет, чем попросит у волка помощи! - Волколак засмеялся (звуки, которые он при этом издавал, больше походили на звериное рычание). - А тут: "Помоги!", "Прошу тебя!", "Умоляю!".
- Не говорил я "умоляю"! Брешешь ты все!
- Брешут собаки, - поправил его волколак. - Но не суть... Чем расплачиваться будешь?
- А что, просто мяса тебе мало? - удивился Халотт, деловито стаскивая с убитого приглянувшуюся ему кожаную безрукавку. - Смотри, какой здоровяк!
- Сухой слишком, - покачал косматой головой оборотень и дважды дернул левым ухом. - Да и не буду я за кровососом доедать.
- Брезгуешь? - понимающе кивнул упырь. - Ну вон, того возьми. Он следопыт, наверняка не одного волка за свою жизнь убил... А там еще один, за деревом лежит, я его...
- Да видел я! - перебил его волколак и задумчиво посмотрел на девушку, вытаскивающую ремень из штанов следопыта. - Они и так мои - тебе все равно без надобности, в них кровь уже холодная... Ее хочу.
Айрин услышала и испуганно попятилась к мертвому дереву, за которым недавно пряталась от преследователей.
- Не тронь ее! - закричал слуга. - Она - не пища!
- Пялишь ее, что ли? - усмехнулся оборотень. - Охренеть, а я думал, что у вас там уже ничего не работает.
- Выбирай слова, псина!
- Чего? Забыл, кому ты обязан жизнью? - Оборотень попытался сложить на груди свои длинные ручищи, но в образе зверя ему это не удалось, и он, досадно поморщившись, упер кулаки в бедра. - Ну, или как оно там у вас, у вурдалаков, называется...
- Простите, - девушка робко подала голос, стараясь не смотреть в глаза спасителю. - Я... Мы очень благодарны вам за помощь. Я не знаю, как я могу вас отблагодарить...
Айрин все таки посмотрела в глаза оборотню... И тот, неожиданно, отвел взгляд.
Мгновение - и могучее тело волколака согнулось пополам. Мохнатый гигант упал на четвереньки, вцепился когтями в молодую траву и сдавленно застонал, выгнув спину дугой. Жесткая рыжая шерсть начала клочьями облазить с его тела, на землю падали ошметки кожи, противно хрустели меняющие форму кости и суставы.
Через несколько секунд на земле сидел уже не зверочеловек, а обнаженный, абсолютно лысый молодой мужчина. Окровавленные лохмотья звериной шкуры, вперемешку с клочьями рыжей шерсти, окружали его неровным кругом. Могучее, словно свитое из веревок тело оборотня покрывали свежие кровоточащие рубцы, на глазах покрывающиеся коркой.
Айрин стыдливо отвернулась, щеки ее запылали, выдавая охватившее девушку смущение.
- Ты не боишься меня, - преобразившийся волколак поднялся на ноги. - Единственное чувство, которое ты испытываешь, это стыд от вида моей наготы.
Говорил оборотень правильно, не коверкая слова. Складывалось впечатление, что волколак, в прежней жизни, не был простым крестьянином, которого покусал чумной волк.
- Кто она, упырь?
- Халотт, - поправил его слуга.
- Курт, - представился оборотень. - Теперь меня так зовут.
- А раньше как? - спросил Халотт невинным тоном и сделал донельзя добродушное лицо (что, надо полагать, стоило упырю, с его-то неживой мимикой, немалых усилий).
- А в рыло? - беззлобно пригрозил Курт, почесывая болячки (запекшаяся кровь отваливалась бурыми корками, обнажая чистую, без единого намека на шрамы, кожу). - Ишь ты, какой хитрый мертвяк.
- Попробовать стоило, - пожал голыми плечами Халотт (кожаная безрукавка Айдена была ему велика, но это его не смущало). - Ручной убийца нам бы не помешал...
- Да каким таким "нам"? - возмутился оборотень. - Кому вам? Упырь и человеческая девка! Вот это парочка! Нет, я бы понял, если бы ты ее сожрать хотел, но ты же, если мне слух не изменяет (тут волколак надменно ухмыльнулся), ее госпожой зовешь. Отродясь такого не видел. Может она какая-то могущественная ведьма?
Курт покосился на смущенную Айрин. Девушка встретила его взгляд и, невольно опустив глаза на неприкрытые чресла мужчины, снова залилась румянцем и отвернулась.
- Да нет, слишком робкая она для ведьмы, - покачал головой волколак.
- Прикрылся бы ты, что ли, - укорил его упырь.
- Завидуй молча, - отмахнулся от него Курт, но, через мгновение, скрылся за деревьями - там, где лежал убитый Халоттом Иван.
Вернулся он уже частично приодевшись - трофейные штаны пришлись оборотню впору. Рубахой и обувью гигант пренебрег.
- Вон там, - оборотень указал глазами на сваленное трухлявое дерево, шагах в тридцати от поляны, - человек сидит. Сильный, опасный - от него пахнет кровью и порохом.
Говорил оборотень тихо, так, чтобы его слышали только Халотт и Айрин. Упырь несколько раз дернул носом и кивнул.
- Да, теперь я тоже чую. - Сказал он так же тихо. - Это ее отец... Я узнаю его запах.