Аннотация: фэнтезийный роман о древней цивилизации эльдар, о поиске духовного пути и о любви.
VI.
А еще грезились ей во сне какие-то воспоминания из детства, их было очень много; воспоминания быстро мелькали перед ее глазами, как непрерывно сменяющиеся фотографии, то смутные и размытые, то, наоборот, очень четкие, будто бы выхваченные кинокамерой отдельные моменты. Не просыпаясь, она безотчетно пыталась остановить этот утомительный поток, но ничего не получалось. Она видела себя на выпускном вечере в школе, когда сидела за столом среди всеобщего веселья, которое казалось ей скучным, упершись локтем в стол и покручивая в пальцах румяный нектарин; потом где-то на набережной, она стояла и глядела в воду, а над рекой скользили хмурые седые облака; потом - в маршрутке, которая везла ее через желтые сухие поля, а над ними высится в молчании величественный, окутанный снегом вулкан. Картины сменяли одна другую хаотично, без всякой логики, как это часто бывает во сне - и этот сон был долгим и глубоким.
Проснулась она от тревожного, необъяснимого чувства постороннего присутствия, не внезапного, а словно бы пришедшего в действительность откуда-то из ее грез. Приключения на Магнезии, сражение, рукотворный мир эльдар - какое-то короткое мгновение она не сомневалась, что все это лишь сон, ужасный сон, сейчас она разомкнет веки и увидит, как обычно, длинный шкаф и аквариум с рыбками, нежный утренний свет, бьющейся сквозь персиковые шторы...
Она пошевелилась - и вдруг почувствовала щекой не уютный диван, а холодную жесткую поверхность, в страхе она открыла глаза - и увидела не комнату родного дома, а серые плитки тюремной камеры.
Беззвучный вздох сорвался с ее задрожавших губ: это был не сон. Все та же неприютная, пустая комната, чужой, враждебный рукотворный мир...
Теперь в камере стало светло, свет был холодный, белый и мерцающий, такой, какой от неоновых ламп на ее родной планете. Тут девушка вспомнила о ненавистных стражниках, повернула голову, чтобы проверить, не наблюдают ли они за ней из-за стекла, и... увидела в метре от собственного лица темный подол с большой, вышитой посередине белой руной. Из-под подола с одной стороны выглядывал узкий носок черного лакированного ботинка.
Первой ее мыслью было, что это лорд снова сюда пришел, но тот явно был несколько покрупнее; к тому же, неизвестно каким образом, но она отчетливо понимала: этот пристальный взгляд, который она теперь ощущала всей кожей, принадлежал не Оденгарту.
Тело ее затекло так, что сразу она с трудом могла подняться, и только напрягла шею и подняла взгляд вверх: подол длинного одеяния, поверх которого с обеих сторон виднелись полы плаща с золотой, испещренной множеством рунных символов окантовкой, а над ним, еще выше - тонкое запястье, наполовину сокрытое в складках одежд, длинные белые пальцы, эти длинные пальцы...
Внезапное воспоминание было ярким и ужасным, как вспышка молнии.
В смятении Аэн-Нириэль вскочила на ноги, безотчетно ожидая встретиться взглядом с красными раскосыми глазницами шлема - но с удивлением увидела перед собой узкое, бледное женское лицо с круто изогнутыми, сведенными к переносице бровями. Глаза были светлые и почти прозрачные, с легким серым отсветом - как чистые озера, в которых едва заметно отражаются далекие дождевые облака. У нее был прямой аккуратный нос, его канонически правильную форму подчеркивали узкие ровные щеки и маленький подбородок. Темно-рыжие волосы, собранные на затылке в пучок, падали на ее высокий лоб косой челкой, а две выпущенных из прически пряди обрамляли лицо с обеих сторон. Росту она была невысокого и по эльдарским меркам считалась миниатюрной.
Она продолжала молча глядеть на землянку своими непостижимыми прозрачными глазами, не шевелясь и не размыкая небольших, выразительно очерченных губ. Доспехов на ней теперь не было - только длинное темное одеяние, стянутое на талии широким серым поясом, а поверх него длинный, сшитый точно по фигуре рунный плащ с узкими рукавами. Не было и красных камней, и вращающихся светящихся рун.
В ее взгляде нельзя было заметить то невыносимое эльдарское высокомерие, которое так поразило землянку при первом знакомстве с Оденгартом. Весь ее облик, чуть нахмуренные брови и неподвижное лицо, прямая спина и свободно опущенные вдоль тела руки были исполнены спокойствия и сдержанности, за которыми проглядывало молчаливое, самодостаточное величие, основанное явно не на чувстве собственного превосходства - это видимое величие было всего лишь отражением ее духа, достигшего за долгие годы жизни такого состояния, которое было недоступно большинству эльдар. Их обычные чувства - гордость, душевная пылкость и презрение к низшим расам - должно быть, для нее уже давным-давно были пережиты и казались рядом с нею чем-то совсем нелепым, мелким и смешным. Почудилась землянке в глубоких глазах эльдар и какая-то усталость, и мимолетная, задумчивая печаль; ей было сложно подобрать слова, которые могли бы охарактеризовать этот бесстрастный, отдававший кристальным отблеском взгляд.
- Верховная Видящая Кайерс... - пробормотала Аэн-Нириэль, с трудом выговаривая ее имя - на языке эльдар оно звучало в середине как непередаваемое течение гласных разного тона, что-то вроде "Каиээр'с".
Произнеся эти слова, она склонила голову - стоящая рядом с нею Видящая внушала такое почтение, что этот приветственный жест показался землянке естественным и, пожалуй, единственно возможным.
Та ничего не ответила, но Аэн-Нириэль ощутила словно бы безмолвный отклик и поняла, что Видящая чувствует ее так тонко, что, возможно, для общения совершенно не нуждается в словах; и в самом деле, какое-то время она продолжала молча глядеть на землянку своими миндалевидными глазами, и казалось, что от нее во все стороны тянутся невидимые тонкие ниточки, по которым течет загадочная, слабо ощущаемая человеком психическая сила.
- Расскажи мне о своей семье, - наконец сказала Видящая, и при звуке ее голоса Аэн-Нириэль вздрогнула; этот голос уже не казался ей таким чуждым, как поначалу, когда он звучал у нее в голове на поле боя, да и по мере общения с лордом она более или менее привыкла к этим странным цифровым интонациям, но зазвучал он совершенно неожиданно, да и подобного рода вопросов землянка никак не ожидала. Она думала, что ее будут спрашивать исключительно о том, что было связано с похищением и путешествиями на адской летательной машине, а тут... Как-то не по себе становится от таких вопросов. И все-таки Верховная Видящая, которая на поле боя произвела на нее самое что ни на есть жуткое впечатление, теперь при всей своей непостижимости оказалась куда более корректной, чем лорд Оденгарт в первые минуты их знакомства на магнезийской базе. И это обстоятельство как-то сразу к ней располагало.
- А... что именно я должна рассказать? - замялась Аэн-Нириэль, инстинктивно сложив на груди руки, - у меня есть мать, отчим и братик... его зовут Димка. Мы все живем в одной квартире. Мама работает в геодезическом центре, отчим - шофер на маршрутке, а Димка ходит в садик. Э-э-э... это такое место для маленьких детей. Ему всего четыре года. Понимаете?..
Лицо Видящей по-прежнему ничего не выражало, но Аэн-Нириэль чувствовала, что та внимательно слушает.
- Что еще тут сказать... еще у нас есть кошка Машка, но я не знаю, интересно вам это или нет. А что касается меня, то я обычная студентка экономического факультета. И до вчерашнего дня ничего не слыхивала ни про эльдар, ни про Империю Человечества. Это лорд Оденгарт меня уже немного просветил.
- Кажется, вы с ним немного подружились?
- Ну, не то чтобы подружились, - уклончиво отвечала Аэн-Нириэль, ощущая определенные опасения насчет репутации лорда - а вдруг дружелюбное обращение с людьми считается среди эльдар чем-то постыдным или предосудительным? - Но он оказался достаточно снисходителен и во время перелета немного рассказал мне об эльдарской истории...
- А каковы твои впечатления о Йандене?
Между вопросами, которые задавала Видящая, казалось, не было никакой логической связи, и Аэн-Нириэль испытывала на этот счет смутное беспокойство.
- Здесь красиво и у вас очень интересная культура, но я хочу домой.
- Это исключено, - двумя короткими словами Верховная Видящая Йандена лишила землянку последней надежды. - Пилот забрал тебя с твоей планеты по собственному произволу, а вернуть тебя обратно у нас просто нет возможности.
Ее лицо оставалось таким же непроницаемым.
- Вы меня убьете, да? - как можно спокойнее поинтересовалась Аэн-Нириэль, с вызовом глядя ей в глаза.
- Будущее туманно и неопределенно.
Эта стандартная фраза из лексикона Видящих вызвала у Аэн-Нириэли раздражение, но ответить на это ей было нечего.
- Дело не в том, что я испытываю какое-то равнодушие перед гибелью людей или что это доставляет мне удовольствие, как ты подумала, - продолжала Кайерс. - Мой ответ означал лишь то, что пока я не вижу твоей дальнейшей судьбы достаточно ясно. И тебе ни к чему вдаваться в рассуждения по поводу того, есть ли у эльдар резон оставлять тебя на Йандене или же стоит поступить с тобой как-нибудь иначе - эти рассуждения тебе все равно ничего не принесут. В ближайшее время ты будешь оставаться здесь, пока Совет подробно не изучит обстоятельства твоего дела.
Ее спокойный, ровный тон, которым были произнесены эти слова, подействовал на землянку умиротворяюще. И, по правде говоря, она и так не очень рассчитывала на то, что все возвратится на круги своя и жизнь ее будет такой, как и прежде. В конце концов, все могло быть намного хуже - ее не били и не пытали, обращались с ней более или менее гуманно, давали вкусную еду. По сравнению с немецкими концлагерями времен великой отечественной войны условия содержания на Йандене были просто райскими. А ценность жизни, как говорится, познается в сравнении.
- Можно мне выйти погулять? - подумав, спросила она.
- Нет. Твое дело является секретным, и тебя не должны видеть на улицах Йандена.
Видящая продолжала молча глядеть в ее лицо - может быть, читала мысли; понять, что там у нее на уме, было невозможно.
- А почему вы не спрашиваете меня о моем похищении, Верховная Видящая Кайерс?
- Потому что об этом я все уже знаю.
Аэн-Нириэль растерялась.
- Тогда... зачем же вы ко мне пришли? Вы стояли и смотрели на меня, пока я спала, а теперь я отвечаю на ваши вопросы, но у меня такое чувство, что ответы вас совершенно не интересуют. Во сне я видела желтые листья, которые плывут по реке, и это было не мое воспоминание. Вы... узнали все обо мне, пока я спала?
Та продолжала глядеть землянке в лицо, но у Аэн-Нириэли возникло жутковатое чувство, что взгляд Видящей при этом отстранился и сосредоточился на чем-то другом. Ее глаза еще сильнее заблестели и, казалось, пронизывали окружающие предметы насквозь. В какой-то момент Аэн-Нириэли подумалось, что ее вообще здесь нет, осталось только тело и этот ясный, как бы сам по себе существующий взгляд; тут Видящая на мгновение прикрыла глаза, пошевелила плечами, как бы стряхивая в себя что-то, и рассеянным жестом поправила челку на лбу.
- Всё, - она сделала на этом слове сильный акцент, - ясно мне теперь...
- Что... что это значит? - Аэн-Нириэль, сильно встревожившись, ждала ее ответа. - Верховная Видящая Кайерс?.. Я вас не понимаю. Пожалуйста, скажите мне!..
- Это значит, что ты не умрешь, - ответила она и вышла из комнаты.
VII.
- Оденгарт! Оденгарт!
Лорд невозмутимо продолжал есть суп, зачерпывая его изящной серебряной ложкой.
- Оденгарт! Да где тебя опять носит, чтоб тебе пусто было!
- Да здесь я, здесь, мама, хватит орать! - раздался наконец из столовой его голос.
- Только вернулся - и уже опять куда-то убежал, я и поговорить с тобой днем толком не успела. На месте тебе не сидится, что ли?!
- Я был в библиотеке, так как мне нужны были кое-какие данные о Магнезии-3, и писал свой отчет, - без явного раздражения, но очень громко снова крикнул он. - Я понимаю, что ты по мне соскучилась, но надо же знать меру! Я и так вернулся раньше, чем должен был.
Эльнайна бросила у входа свой розовый рюкзак и босиком прошлепала в столовую; ноги у нее были грязные и оставляли на гладком белом мраморе смешные темные следы. Широкие зеленые штаны, измазанные в земле и в белых пятнышках удобрений, были подкатаны почти до колен. Вечернее солнце, которое било в узкие и длинные, до самого пола, окна столовой, озаряло ее теплым золотым сиянием, золотинки блестели на ее коже и кончиках ресниц.
Оденгарт встал, как это было принято по отношению к родителям, и Эльнайна, широко улыбаясь, едва не задушила его в объятиях. От нее пахло свежей травой и садовыми цветами.
- Вижу, что ты сегодня поработала от души, - Оденгарт вытащил травинку, запутавшуюся в ее густых темно-малахитовых локонах, падавших крупными кольцами до самого пояса. - Мама... ну, полно тебе. Меня же не было каких-то две с половиной недели.
- А где мой подарок на день рождения? А? - прищурила она глаза, точно такие же, как у Оденгарта, серо-зеленые, с изящно изогнутыми внутренними уголками. От улыбки ее большой рот казался еще шире.
- Вот, - ответил он, доставая из кармана маленькую серебристую птичку. - Весь день старался, как только домой пришел.
Клюв у птички был немного кривоват, но тот факт, что лорд добросовестно изготовил ее сам, залив в вылепленную из психопластика форму, а не купил в лавочке у какого-нибудь Певца Кости, заслуживал всяческого одобрения.
- Я поставлю на книжный шкаф. Спасибо-спасибо, мой дорогой.
- Я сделал еще одну для папы, но, кажется, он сейчас уехал.
- Да, его послали куда-то против Империи. И я сижу тут дома совсем одна уже три дня кряду.
В прошлом году Эльнайне исполнилось девятьсот лет, и поэтому она была в числе тех жителей рукотворного мира, которые ввиду преклонного возраста или болезни были освобождены от несения военных обязанностей и все время оставались на Йандене. Теперь она работала в Центре погоды и растительности, ухаживая за деревьями и цветами в парках и на улицах Аэлии. Работа эта, часто совершенно однообразная, была уж слишком спокойной и размеренной, и временами на Эльнайну накатывала ностальгия по тем былым временам, когда она рубилась с орками и некронами в составе отряда Воющих Баньши, вооруженных пистолетами и длинными изогнутыми мечами. Она вздыхала, сидя вечером в кресле у пылающего камина, вспоминая множество сражений, грустила, но что поделать? - возраст брал свое, она была уже не такой ловкой и быстрой, как раньше, тело ее было уже не таким гибким, а сражения и войны - это ведь удел молодых. Впрочем, иногда она все же посещала тренировочные залы, в которых экзархи готовили будущих молодых Воющих Баньши, и отводила там душу, поколачивая пока еще неуклюжих и неповоротливых девочек учебной палкой из золотого дерева. Она вообще не очень любила проводить свободное время дома; Оденгарт бывал здесь не так уж часто, да и его отца посылали на новые и новые военные задания, и этому не было конца. Она печалилась об этом, но ничего им не говорила - зато когда они наконец возвращались домой, она радовалась так, как никогда в жизни, бурно, беспредельно и почти до слез.
- Ну, рассказывай, как там на Магнезии, - умытая, причесанная, в длинном домашнем платье она уже сидела на веранде час спустя, покачиваясь в кресле-качалке и глядя на последние красноватые лучи заходящего искусственного светила.
Оденгарт, примостившись прямо на перилах и свесив одну ногу вниз - с земли доносились пряные запахи растений и мерное жужжание насекомых - неопределенно пожал плечами.
- Да ничего интересного. Пыль, грязь, орки. Как обычно всё.
- Говорят, вы там целую планету вырезали?
- Угу, - неохотно подтвердил Оденгарт. - Там были орочьи города и множество мелких деревень. Через несколько лет они все равно заново расплодятся. Некоторые, наиболее сообразительные, убежали в лес. Не ловить же их там было по одиночке.
- Да уж... - задумчиво протянула Эльнайна, - значит, им не повезло. Должно быть, у Совета были самые серьезные основания, чтобы так поступить.
- Разумеется, были, - Оденгарт не очень хотел распространяться о том, что обсуждалось в Совете за закрытыми дверьми. - Но не будем об этом. Лучше ты мне расскажи, что у тебя нового.
- Да вот представляешь - отправили на работу в Меотиду. Такая даль... И на весь район один-единственный портал. Ты бы видел, что там творится.
- Да, я там как-то раз бывал, - мрачно ответил Оденгарт. - А что, Меотиду решили восстановить?
- Да, по приказу Видящего Мириэна. Он же вроде как у нас архитектурой и благоустройством Йандена заведует. Так вот... Всюду кости, ошметки тиранидские, споры их вонючие, сущий кошмар... Часть, конечно, уже убрали, строить там пока ничего не собираются, а хотят насадить дикие леса. Чем я теперь и занимаюсь с утра до ночи.
- Может быть, когда-нибудь окончательно все восстановят, - задумчиво проговорил Оденгарт и, покручивая в пальцах упавший на перила древесный лист. - Один только небесный свод Меотиды, насколько я помню, наращивали лет сто или двести. Значит, скоро у нас появится еще один полноценный регион.
- Нескоро, - покачала головой Эльнайна, - пока лес вырастет да очистится воздух, пока там все застроят да облагородят... Да я и не знаю, есть ли в этом резон. Размер Йандена ведь рассчитан на миллиард эльдар. А нас всего-то ничего... Кстати говоря, ты завтра в Ставку собираешься?
- А куда ж я денусь, - при воспоминании о том, что придется наводить порядок во вверенном ему регионе Йандена после более чем двадцатидневного отсутствия, лорд несколько приуныл. -- Прямо из Совета и поеду. Знаешь что?.. Пойду-ка я спать. Я так сегодня устал, просто ужас.
- Погоди... - она вдруг поднялась из кресла, подошла к нему совсем близко и взглянула в глаза. - Скажи мне, Оденгарт... Это правда, что на Йандене появился человек?
- Откуда ты знаешь? - спокойно переспросил он.
- Оденгарт, - она очень внимательно продолжала смотреть в его глаза, - я уже немолода, и моя психическая сила истощается. Наверное, мне осталось недолго...
- Мама, не говори так, - решительно перебил он и взял ее за плечи. - Что случилось? Что с тобой?
Эльнайна медленно подняла руки и потерла пальцами виски.
- Не знаю. Днем, когда я шла по площади мимо здания Совета, мне почудилось что-то странное. Как будто некая волна прошла сквозь меня, это было что-то внешнее, не мое, - она улыбнулась. - Понимаю, что это звучит смешно, ведь я не провидец, но моим материнским сердцем я что-то почувствовала... Какой-то человек появился на рукотворном мире, и это сильно скажется на твоей дальнейшей судьбе, сынок. Прошу тебя, будь осторожен. Я не придала этому особого значения, но сейчас, когда ты уже хотел идти, снова вдруг что-то кольнуло... Как бы тебе не пришлось стать игрушкой в чьих-то руках, Оденгарт. Прошу тебя, сохрани власть над собственной судьбой.
- А где заканчивается моя собственная судьба и начинается общая судьба Йандена? - со вздохом спросил тот. - Не знаю, о чем ты, но я постараюсь. Не волнуйся за меня, хорошо?
- Хорошо... ну, спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Оденгарт вернулся в дом, хотел закрыть шторы - и так и остановился, глядя сквозь окно на темнеющий сад. Спать ему расхотелось; слова матери заронили в его душе тревожное, неотступное, неприятное чувство. Вся эта история с кораблем сама по себе была очень странной, и в этом еще только предстояло разобраться. И вдобавок ко всему то, что ему была небезразлична судьба человеческого существа - а это теперь было очевидно, - наполняло его необъяснимым беспокойством и одновременно - чувством вины, как будто тем самым он совершил какое-то моральное преступление перед расой эльдар.
Еще днем он узнал, что Верховная Видящая вернулась с Магнезии; это означало, что вопрос о человеке будет рассматриваться завтра на заседании Совета. Что они решат с ней сделать? Точнее, что он будет говорить, когда они решат убить ее? На памяти Оденгарта пленные люди попадали на Йанден всего лишь несколько раз, и после допроса в живых никого не оставляли. Стоит ли пытаться убедить Совет, что есть другие способы решения проблемы? Но какие? Этого он и сам не знал.
"Она не заслужила такой же смерти, как эти истреблявшие наш народ десантники", - печально думал он, приложив руку к холодному стеклу. - "И неважно, к какой расе она принадлежит, ее смерть от наших рук будет несправедливой. Что я могу сделать, чтобы это предотвратить? Как я смогу объяснить это Совету? Ведь кроме меня, ей больше не на кого рассчитывать".
Тени в саду продолжали сгущаться, наступала ночь - но он все еще не мог найти ответа.
VIII.
Было уже совсем темно, когда над Аэлией, как часто случалось в это время суток, включили дождь. Маленький пассажирский мобиль промчался несколько кварталов по пустынным улицам и припарковался у двухэтажного бледно-зеленого особняка с широким балконом и покатой крышей. Дождь убаюкивающе шуршал в аккуратно подстриженной траве на газонах перед особняком и рикошетом отскакивал от светлых поблескивающих плит, которыми были выложены дорожки.
Эльдар, который сидел в кресле пилота, выскочил из мобиля с зонтиком, раскрыл его и отворил заднюю дверь.
Верховная Видящая Кайерс выбралась из мобиля, и он проводил ее, держа над нею зонтик, до самого крыльца.
- Спокойной ночи, уважаемая Верховная Видящая, - поклонился тот и быстрым шагом двинулся обратно к мобилю.
Кайерс открыла дверь и вошла; пустой и темный дом ответил на ее шаги гулким эхом. Возле двери в прихожей, как всегда, стояли коробки с подарками с чьих-то дней рождения. Ее доспехи и оружие должны были доставить еще днем, и она не стала это проверять - аппарат Совета всегда работал четко, как часы.
Дела на Магнезии она сумела завершить в самые короткие сроки - вернуться на Йанден в связи с непредвиденным появлением машины Автоновы прямо на поле боя необходимо было поскорей. Лорд Оденгарт, как она и думала, с порученным ему заданием справился успешно. Все, что было известно об этом деле человеку, Кайерс прочитала прямо из ее воспоминаний сразу же по прибытии на Йанден - как только смыла с себя защищающую от психических атак руну, нарисованную белой краской у нее на лбу, и ржавую магнезийскую пыль. Теперь оставалось лишь ответить на некоторые вопросы и решить дальнейшую судьбу машины и ее создателя.
Оставив обувь возле входной двери, она поднялась по лестнице в свою спальню. Было совсем тихо - только дождь глухо молотил по крыше дома, в широкое окно, обрамленное полупрозрачными белыми шторами, лила зеленоватый свет одна из двух эльдарских лун; из-за дождя она была нечеткой и размытой, как призрак.
Не зажигая света, Кайерс открыла окно, подошла к маленькому туалетному столику с зеркалом - на нем не было ничего, кроме расчески, - и, глядя на свое отражение, стала вынимать из волос тонкие шпильки. Луна светила сбоку, заливая тусклым холодным сиянием туалетный столик и большую кровать, которая стояла прямо перед окном.
В мертвенном свете искусственного светила лицо Верховной Видящей выглядело очень бледным.
"Если бы я предвидела, что Азуриан может что-то привезти на машине Автоновы и сразу наложила на это запрет, то сейчас не было бы всех этих проблем", - мрачно думала она, одну за другой бросая шпильки на столик, - "и из всего Совета никто не предвидел. Я должна была дать такие указания, чтобы пилот точно знал, чего ему делать не следует, раз уж он оказался таким болваном". Предупредить его о том, что ничего привозить оттуда нельзя, ей попросту не пришло в голову, потому что это само собой разумелось. Но, как теперь выяснилось, для Азуриана это было не столь очевидно. Если бы он был жив, то уже отправился бы под трибунал.
Волосы упали ей на спину, они были мягкие, тонкие и оттого никогда не отрастали даже до пояса. Несколько раз Кайерс провела по ним расческой, безжалостно выдирая спутавшиеся пряди, потом разделась, аккуратно повесила одежду в шкаф и легла в кровать.
Ветерок, врывающийся в комнату сквозь раскрытое окно, наполнял ее влажной свежестью и играл легкими белыми шторами. Одна из них беззвучно скользнула по кровати рядом с Кайерс, которая неподвижно лежала на спине, укрытая тонким одеялом. Ее руки были вытянуты вдоль тела, в открытых глазах крохотными серебряными бликами отражалась луна.
Взгляд Видящей был сосредоточенным и ясным.
Из-за того, что по глупости своей натворил пилот Азуриан, ей теперь приходилось просчитывать очень сложные варианты. С самого начала вопрос о дальнейшей судьбе злополучного человеческого существа, оказавшегося на рукотворном мире, был практически неразрешимым. Машина Автоновы, механизм действия которой во многом оставался непонятым, едва ли могла вернуть землянку на ее родную планету, да и вообще, решение о том, стоит ли использовать эту машину в дальнейшем, еще только предстояло вынести. Просто убить человека Верховная Видящая считала себя не вправе - в конце концов, эта девушка всего лишь стала жертвой судьбы и, к тому же, против эльдар не имела ровным счетом ничего. Кайерс пришла посмотреть на нее в удачный момент, когда она спала - и за это время успела получить из ее воспоминаний очень большой объем информации, на основании чего сделала вывод, что перед Йанденом и расой эльдар землянка совершенно невинна, так что ее убийство стало бы для рукотворного мира и самой Видящей ничем иным, как позорным пятном. Не зная, как с этим быть, она решила задать землянке несколько вопросов - просто чтобы посмотреть, как она будет отвечать и получить кое-какие представления о характере и организации ее психики - все равно для более четкого видения дальнейшей судьбы объекта с ним было желательно провести определенную сонастройку. Результат превзошел все ожидания - прямо во время разговора Кайерс смутно нащупала нить, которая отвечала условию, что человеческое существо останется в живых, и, более того, при этом почувствовала, что для рукотворного мира выполнение этого условия будет связано с некой выгодой и общая картина будущего имеет существенный положительный прирост... В более или менее конкретной форме выразить все эти ощущения Кайерс не могла, да и вряд ли это было возможно - любые словесные попытки описания процесса видения, в котором не использовалась ум и, следовательно, логика, в той или иной мере неизбежно превращались в искажение действительности; однако уверенность в том, что Видящая чувствовала, уверенность в собственной правоте была неоспоримой - и этого вполне достаточно.
Итак, приблизительное направление дальнейших действий ей увидеть удалось: человек должен быть в живых, остаться на Йандене и принести ему какую-то пользу. И теперь нужно было найти такую дорогу, которая к этому будущему приведет, спровоцировать такие события, которые позволят этому будущему родиться и реализоваться наиболее эффективным, удачным образом.
Несколько минут Видящая лежала, не закрывая глаз и не моргая, моделируя в уме различные варианты исхода, а потом повернулась на бок и, отключив свое сознание за долю секунды, провалилась в пустой, глубокий сон без сновидений - она уже знала, что будет делать, сценарий был составлен.